Тихонов Владислав Георгиевич
Тамплиер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Голоса из прошлого несут смерть тому, кто их слышит.

   ВЛАДИСЛАВ ТИХОНОВ
  

ТАМПЛИЕР

(Из цикла "Зловещее хихиканье в темноте")

  
  

Воин печали ждет. Ждет пока...

Книга Проклятых.

Тот, кто взывает о помощи к силам добра, рискует ничуть не меньше взывающего ко злу.

Лорис Проказник. Книга Демиургов.

  
  
   Кто может сказать, о чем думает летучая мышь, совершая свой еженощный полет? Наверняка не о прелестях ночной прохлады, а о вкусных, теплых мошках, которых так приятно хватать на лету...
   Так думал я, одиноко бредя по безлюдным изогнутым улицам этого странного города, наблюдая пляску веселых детей ночи в сиреневом свете уличных фонарей. Куда я шел - я не знал. Я не знал и не помнил ничего. Правая рука моя почему-то сжимала тяжелый длинный меч - обтянутая кожей рукоять грелась в ладони, а с блестящего лезвия срывались тяжелые темно-вишневые капли. Они падали с определенными интервалами - в такт моим шагам. Проходя мимо темных подворотен, я прислушивался: оттуда доносились звуки - шепот и, кажется, чье-то рычание. Я видел, как мерцают оттуда чьи-то жестокие глаза. Я вышел на большую, залитую фиолетовым искусственным светом площадь. Там стоял тот, кто ждал меня. Едва увидев его, я сразу понял, что он ждет именно меня. Высокий, с лицом скрытым тенью, в ощетинившихся сверкающими шипами доспехах, он протянул ко мне свой изогнутый на восточный манер меч и глухо, но раскатисто произнес:
   -- Пройдет время, и пустыни снова станут морями... Вот твоя награда!
   И широким взмахом клинка он снес мою голову. Она весело покатилась по булыжной мостовой, звеня надетым на нее шлемом...
  

* * *

   С криком Владимир Николаевич Перов вскочил с кровати, нечаянно двинув локтем жену. От резкого вскакивания в глазах у него потемнело и запрыгали озорные искорки. Шатаясь и держась за сердце, он проковылял на кухню. Проглотил там две таблетки валерианки, запил бутылкой кефира и как будто несколько успокоился. Глубоко, полной грудью, вздохнув, Владимир Николаевич взял с холодильника "Аргументы и факты" и занялся кроссвордом. Спать сегодня он все равно уже не будет.
  -- Что, опять кошмары мучают? Господи, да сколько можно, да сходи ты уже к врачу. Пусть назначат тебе какую-нибудь психотерапию, - протяжно запричитала заспанная супруга, вваливаясь на кухню.
  -- Иди спи, - буркнул Владимир Николаевич, вписывая в клеточки слово "коммуникация".
  -- Ну и черт с тобой. Мучайся со своими кошмарами. Скоро в психушку загремишь, чокнутый!
   Шаркая тапками, заспанная супруга удалилась в спальню, и еще минут пять оттуда слышны были проклятия в адрес психов, которые не хотят лечить себе нервы, отравляя жизнь себе и окружающим. Владимир Николаевич потаращился какое-то время в газетные фотографии, пририсовал Жириновскому рога и ослиные уши, потом отправился в спальню.
   Кошмары этой ночью больше не приходили.
  

* * *

   Жена разбудила его в семь. Сама она, по своему обыкновению, уже вовсю носилась по квартире под ритмичный грохот из телевизора и занималась сотней дел сразу: жарила яичницу, гладила трусы и болтала, зажав телефонную трубку между костлявым плечом и ухом, с одной из своих подруг. "Жаворонок паршивый", - зло подумал невыспавшийся Владимир Николаевич, отправляясь в ванную.
   За завтраком, под бодренькую болтовню жены, он в очередной раз с вялой обреченностью отметил, что их семилетний брак был роковой ошибкой с его стороны. Подумать только! И что хорошего он мог найти в этом суетливом самовлюбленном создании, не желавшем замечать самых очевидных вещей...
   Подобные мысли регулярно возникали в его голове на протяжении вот уже лет пяти. Что ж, пять лет - срок более чем достаточный, чтобы сойти с ума, и Владимир Николаевич Перов последнее время действительно чувствовал себя странновато. Особенно эти ночные кошмары, что начались около двух лет назад. Самое обидное было то, что самих кошмарных снов Владимир Николаевич абсолютно не помнил. Раза три-четыре в неделю он вскакивал среди ночи в ледяном страхе и потом долго не мог успокоиться, шатаясь по комнате и тщетно пытаясь понять, чем же именно он напуган. Физически Владимир Николаевич Перов, сорокадвухлетний инженер, был здоров абсолютно - обследование в поликлинике по месту жительства это подтвердило. Участковый терапевт посоветовал Перову обратиться к хорошему психиатру. Перов счел этот совет унизительным. "Нашли психа, коновалы!" - возмущался он дома.
   А кошмары между тем участились. Теперь они терзали горемычного Владимира Николаевича каждую ночь. Снотворное больше не помогало. Жене Юлии Андреевне, казалось, дела было до этого немного. Мужа она не жалела. Но те неудобства, что он причинял ей своими воплями и резкими вскакиваниями по ночам, ее возмущали. Она тоже то и дело весьма ехидно говорила о психиатре, и Владимир Николаевич с трудом подавлял гнев.
  

* * *

   Сидя в забитом человеческим мясом трамвае, Владимир Николаевич просматривал свежий номер "Литейских вестей". Погрузившись в чтение увлекательной статьи о славных деяниях местных слуг народа, Перов вдруг с ужасом ощутил, что его клонит в сон. Он испуганно затряс головой, сгоняя морок, и еще пристальнее вперил взгляд в газету, усиленно пытаясь вызвать в себе интерес к содержанию статьи. В этот момент вдруг противно заверещал трамвайный звонок, вагон неожиданно и резко затормозил, толпа в салоне с визгами и криком уплотнилась и синхронно подалась вперед. Владимира Николаевича бросило лицом прямо в спинную ручку переднего сиденья. Боль влетела в голову, и жалостливое старушечье причитание "Батюшки, мужчина убился..." Владимир Николаевич услышал, теряя сознание.

* * *

   Это очень неприятное ощущение - когда тебе отрубают голову. Ты разделяешься на две половины - и вот одна половина катится, дурашливо подпрыгивая на булыжной мостовой, а другая несколько секунд стоит, обливаясь кровью, а затем с неприятным стуком падает. И в эти секунды ты чувствуешь себя то головой - глохнущей, слепнущей, кувыркающейся, то безголовым телом с его жалкими попытками сделать что-нибудь для своего спасения. А потом сгущается тьма, но сначала успевает проплыть до боли знакомое видение - казематы с чадящими факелами, ухмыляющийся детина в заляпанном кровью кожаном фартуке, цепи, свисающие с потолка, бледные лица дознавателей.
   Это видение заслоняется другим - белый конь, рука в кольчужной перчатке, яростно сверкает под жгучим солнцем топор, обрушивающийся на чью-то загорелую бородатую физиономию... Потом тебе видится огромная площадь, заполненная жужжащей, бормочущей шевелящейся толпой. Чей-то хриплый голос каркает странные слова: "...повинны в многочисленных и ужасных преступлениях против Веры и против Короны... В связях с... И нечестивыми деяниями, коими... И навеки отвратили от себя благодать Господню..." Ты пытаешься выискать в этих словах какой-нибудь смысл, но без толку: слова вроде бы и понятны, но их значение настолько ужасно, что не может проникнуть в твоё сознание. Затем - невыносимый жар, страшная боль, ты кричишь, корчишься, задыхаешься, хвататешь огонь ртом и ноздрями, огонь в горле, в груди и в глазах... Но вдруг - полный покой, и ты видишь нечто, и вспоминаешь, и осознаешь: да, твой Бог, твой Бафомет - вот он! Невыразимыми, выстраданными путями ведет он тебя, словно ребенка, сквозь Тьму и Свет, и ты видишь все, ты взволнован и счастлив. В бесконечном потоке Гармонии несут тебя золотые драконы к самому Центру - туда, где в Сумеречной Цитадели сходятся все дороги Избранных Странников, чтобы снова разбежаться, но уже в иных направлениях.
  

* * *

   Долго отходил Владимир Николаевич от сотрясения мозга, полученного в трамвае. Но самым поразительным было то, что его ночные кошмары прекратились - словно с тем нелепым ударом о поручень в голове Перова разбился какой-то адский ночной телевизор. Может быть, в связи с этим и характер Владимира Николаевича заметно улучшился - вспышки гнева и обидчивости исчезли, будто они и не приходили никогда. К радости жены, Перов стал предупредительнее и терпимее. Словом, жизнь как будто налаживалась.
   В пятницу вечером, придя с работы домой и поужинав, Перов, вопреки давней привычке, не уселся вместе с женой у телевизора, а надолго уединился в ванной. Юлия Андреевна решила, что муженьку пришло в голову всего лишь принять освежающий душ, и заботливо крикнула из кухни:
  -- Не забудь трусы переодеть!
  -- Не забуду... - буркнули из-за двери ванной.
   Включив душ в полную мощь, Перов задумчиво постоял перед зеркалом Нестарый, весьма симпатичный брюнет смотрел на него из зазеркалья. Какие-то смутные, рваные, дымчатые тени плыли у него над головой. Наверное, пар от горячей воды... Чей-то непотребный смех доносился непонятно откуда - должно быть, от соседей. В углуг за стиральной машиной кто-то шуршал и скребся.
   -- А ну, пошли, брысь! - Перов пнул машину, - поразвели тут!
   Швырнув на пол одежду, Перов залез в ванну и, повизгивая от восторга, заплескался в тугих горячих струях.
  -- Э-эх, хорошо, красота!
   Потом душ несколько утратил свою прелесть. Перов вылез из ванны и, словно прислушиваясь к чему-то, стал торопливо одеваться. Не выключая воду, он осторожно высунулся из ванной и какое-то время вслушивался в крики и шум из комнаты, где жена смотрела телевизор. Вдруг Перов начал вслушиваться в шум душевых струй за своей собственной спиной. К нему примешивались совершенно посторонние и очень странные звуки.
   Робко обернувшись, он присмотрелся к ванне и застыл в омерзении и ужасе: ванна была доверху наполнена змеями - темными, поблескивающими, спутанными живым шевелящимся клубком.
  

* * *

   Примерно через неделю, привлеченные гнусным запахом из квартиры N37, соседи вызвали милицию. Дверь взломали. Зрелище, представшее любопытным глазам, превзошло все мыслимые ожидания.
   Юлия Андреевна Перова лежала в супружеской спальне, и мирное обывательское ложе покрывало сплошное пятно побуревшей от времени крови. Тело Юлии Андреевны было часто утыкано кухонными ножами, ножницами, отвертками, спицами и прочими колюще-режущимим предметами из арсенала нормального обывательского жилища.
   Сам же Владимир Николаевич сидел, прислонившись к холодильнику, на полу в кухне. Открытые гниющие глаза его бестолково таращились в Вечность. Огромный тесак для разделки мяса торчал из живота. На противоположной стене, над газовой плитой, неуклюже было намалёвано чем-то бурым: "Сумеречная цитадель".
  

* * *

   Наконец-то я свободен! Звездные кони несут меня сквозь черные глубины Непостижимого. Там, далеко, мерещится зарево великой Последней Битвы, и упоение боем и болью ждет меня. Близится момент торжества - рок бессмыслицы более не управляет моей Дорогой. Путь мой ясен и чист, как след метеора. Там, где скрещиваются клинки, там, где качаются чаши Весов Вечности, там открываются ворота во Тьму - приют избранных изгоев, разбросанных по вселенной.
   Когда-нибудь мы соберемся вместе, и свершится, наконец, святая месть, и бесполезные твари уйдут, освободив свой мир в пользу более достойных. Да будет так!
  

Лето 2000

   - 3 -
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"