Было зябко и сыро, весь город окутал густой белый туман, а холодное солнце только-только ухитрилось заглянуть за высокую крепостную стену. Тем не менее, на Правосудной площади уже собралась маленькая толпа. На широком балконе здания суда стояли два человека: грузный рыцарь и сонный стражник в ржавой кольчуге. Обыкновенно генерал сам зачитывал приговор, однако два дня назад он отъехал к Волчьей стене и до сих пор не вернулся, поэтому-то тучный и мрачный сэр Бьярт Таннор и стоял сейчас на этом балконе, и в неспокойной тишине вертел в руках свиток с печатью генерала, и грозно, но вместе с тем немного испуганно, переводил взгляд с одного понурого человека на другого.
Гаррет молча примкнул к толпе. Последние несколько дней он страдал от бессонницы, проснувшись ещё до рассвета, он беззвучно покинул дом и несколько часов бродил по пустым улицам, думал о последних событиях и всё не мог понять, когда всё пошло не так, ведь его жизнь прогнила ещё до смерти Нэманда, просто тогда он этого ещё не понял... То ли из-за недосыпа, то ли из-за близящегося Хлада, его немного знобило, Тиффлукстэд казался ему ещё более серым и жутким, чем обычно. На казнь он попал совершенно случайно и даже не знал, на чью казнь.
Впрочем, долго мучать себя этим вопросом ему не дали двое вышедших на площадь стражников, они тащили за собой осуждённого. В исхудавшем, грязном, заросшим щетиной человеке Гаррет с трудом узнал Дьюидда Гиннара. Это был обычный солдат, имена которых Гаррет запоминал не сразу и с трудом, он знал Дьюидда как весёлого и жизнерадостного человека, который умел рассказывать даже несмешные истории так, что смеялась вся компания... Дьюидд улыбался и сейчас, улыбкой страдальческий и натянутой, но вместе с тем искренней. "Дью!" - надрывно закричала женщина в первых рядах - его жена, Гаррет видел её всего пару раз - не помнил имени. А маленький мальчик, который жался к её юбке... сын... Дьюидд рассказывал о нём что-то.
"Дьюидд Оуинн Гиннар, - раздался голос сэра Бьярта с балкона, он сломал печать на свитке и развернул его, хотя и без того знал, что там написано, - За измену Родине, по средствам проявления неуважения к Королю, власти, нашим великим идеям и традициям, вы приговариваетесь к смертной казни через повешение!" После этих слов площадь оглушил истошный крик жены Дьюидда. Гаррет вздохнул - немало людей было казнено по этому обвинению в последние годы... Стражники помогли приговорённому взойти на деревянный помост... Случайная фраза, слово... Стоит тебе усомниться в правильности королевских решений... Палач надел петлю на шею Дьюидда... И злые языки приговорят тебя к смерти... "Есть ли у вас последнее желание?" - неожиданно хрипло спросил Бьярт Теннор... Самое ужасное, что сам Гаррет недавно был в такой же ситуации, если бы не происхождение, болтался бы он сейчас в петле... Веди казнь генерал, он бы непременно напомнил бы ему об этом холодным пронизывающим взглядом... "Время, - с трудом ответил Дьюидд, - Ещё чуть-чуть". Гаррет взглянул на башенные часы: короткая стрелка была уже почти на семи, длинная приближалась к двенадцати. Сэр Бьярт кивнул.
Дьюидд молча осматривал толпу, взгляд его скользил по собравшимся людям, на мгновение он встретился со взглядом Гаррета и тот увидел в его взгляде смирение. Наконец, осмотрев всех, осуждённый устремил свой взгляд на жену и сына, лица у обоих были залиты слезами и по щеке Дьюидда тоже покатилась слеза. Он смотрел на них долго, казалось, прошло уже очень много времени, когда минутная стрелка, наконец сделала финальный шаг - часы забили. Палач дёрнул за рычаг. И собравшихся оглушил ещё один женский вопль.
Гаррет отвернулся.
Неожиданно для себя он заметил в толпе Вилея задумчиво наблюдающего за покачивающимся телом. Это удивило его - обыкновенно, новобранцы долго избегают публичных казней. Удивила его и одежда Вилея: белая накрахмаленная рубаха, бурый шёлковый жилет - крестьянские дети так не одеваются. Впрочем, это лишь подтверждало гипотезу Гаррета о том, что Вилей соврал насчёт своего происхождения, чтобы избежать лишних слухов или по какой-то другой причине, скорее всего он незаконнорождённый сын какого-нибудь рыцаря, а то и лорда, если вспомнить их странный диалог с генералом, логично предположить, что тот знал его отца, а возможно и его самого.
На поясе у Вилея висел меч. Вообще то, новобранцам запрещено иметь своё оружие, но пускай это отслеживает кто-нибудь другой.
Часы продолжали бить. Мало кто был способен назвать Гаррета трусом, но этот механизм всегда немного пугал его. Бездушная машина, придуманная магами из Ладоса, считающая себя в праве отмерять минуты человеческих жизней. Гаррет помнил время, когда на башне часов не было, люди тогда ориентировались по солнцу, а этот адский бой не поднимал каждый час стаи горбатых воронов над Тиффлукстэдом.
Гаррет развернулся и быстрым шагом покинул площадь. Он толком и не знал куда идти. Он всею душой и уже давно ненавидел будни, но тогда он хотя бы точно знал, куда ему надо идти и что ему следует делать, однако только сейчас он понял, что ему нечего делать в воскресные дни. Единственной мыслью была "Ивовая петля", но выпивка не поможет - он и без того слишком раскис... Внезапно Гаррет осознал, что должен поговорить с Моргенном, пожалуй, он остался единственным человеком, который его действительно понимает.
Погружённый в свои мысли, Гаррет не заметил, как вернулся к своему дому, огромному и мрачному... Обыкновенно в таких домах живёт множество прислуги и они хоть как-то приводят их в порядок, однако Гаррет терпеть не мог посторонних и поэтому почти вся прислуга была приходная, в доме жили лишь старый дворецкий Тивел, который был стариком ещё тогда, когда Гаррет купил этот дом, и служанка Элевин, которую и служанкой то было назвать сложно, потому что служанки обыкновенно выполняют какую-либо работу по дому, Элевин же Гаррет до сих пор не выгнал лишь потому, что она была сирота и что Бронвин в ней души не чаяла.
Открывая дверь Гаррет попытался вспомнить зачем он вообще сюда вернулся. Да... Ему давно следовало отправить одно письмо в Солвердэн... А ещё Нильд! Треклятый праздник. Когда Гаррет только приехал в Тиффлукстэд, он сильно удивился, попав в первый раз на званый ужин в ночь перед Нильдом у Арэнхода. Это была, своего рода, традиция... которая неведомым образом перешла к нему после того, как он женился на Бронвин... Эти странные традиции в этом странном городе, он определенно не понимает его: Арэнход ведь тоже приехал издалека, его обучал Кардон Сурт, отец Оринен, на которой Арэнход потом и женился, у них родилось двое детей: Кэдок и Бронвин, а потом, незадолго до смерти Кардона в Тиффлукстэд прибыл Гаррет... Кардон тоже вроде был приезжим и женился на местной... Гаррету часто казалось будто он шаг за шагом повторяет путь Арэнхода, который, похоже, повторял путь Кардона... - какая то странная династия передающаяся по женской линии. Казалось, Оринен понимает в этом намного больше его... и Бронвин тоже и даже Киралика и малышка Нисса...
Нильд!.. Ещё не все приглашения отправлены, надо найти дополнительную прислугу... А ведь ещё с неделю назад он думал, что это будет последний раз, когда он занимается этими бессмысленными хлопотами...
Войдя в дом Гаррет увидел Киралику, она сидела на своём излюбленном месте у окна и читала книгу, вид при этом у неё был совершенно ангельский... Жаль, что характер не соответствовал внешности: она обладала живым и острым умом и не менее острым, злым языком. Гаррет не видел Киралику со дня смерти Нэманда, впрочем это не было чем-то необычным - после Того случая Гаррету было сложно найти общий язык с дочерью...
- Могла бы недели с две и в трауре походить! - не сдержался от упрёка Гаррет, - Хотя бы ради приличия.
- Какой же траур, отец? - отвечала Киралика не поднимая глаз от книги, - У меня праздник!
- Он был твоим женихом!
Она фыркнула:
- Скорее твоим зятем.
Гаррет тяжело вздохнул, он знал, что должен оставаться спокойным:
- Я устал от твоих капризов и, несмотря на то, что дел у меня невпроворот, даю слово, я найду тебе нового жениха как можно скорее!
- Нет! Это не справедливо, отец! - возмутилась она, - Только мне стоило почувствовать себя свободной...
- Ты была свободна выбирать сама, но время вышло! - отрезал Гаррет.
- Мне не из кого выбирать в этом проклятом городе!
- Поэтому выбираю я.
Киралика вся сжалась от злости, её пальчики напряглись силясь впиться в твёрдый переплёт книги:
- Знаете, отец, я возненавидела Нэманда с первого взгляда - он был невыносим мне, такой гордый, глупый, заносчивый. Я страшилась грядущей свадьбы и всем сердцем желала, чтобы он умер. И теперь, когда это случилось, я узнаю, что ничего не изменилось... Не его смерти мне следовало желать...
***
Тело Дьюидда размеренно покачивалось в наставшей после боя часов тишине. Вилей продолжал задумчиво провожать его путь взглядом. Сэр Бьярт поспешил скрыться одним из первых, за ним стали расходиться и другие люди.
К Вилею приблизился незнакомец. На вид ему было около двадцати, он был высок, худ, имел чёрные курчавые волосы и чёрные глаза, вытянутое, бледное, сухое и резкое лицо, нос с горбинкой; рот его был слишком большим и выглядел так, словно вырезан ножом; тем не менее лицо его было довольно приятным благодаря морщинкам у уголков глаз и рта, которые то исчезали, то вновь проявлялись, искусно изображая самые разные чувства и эмоции. На данный момент на его лице читалась лёгкая рассеяность. Одет незнакомец был в чёрную шерстяную котту с вышитым на груди гербом изображающим серебряного дракона на белом фоне, плечи его укрывал чёрный тёплый дорожный плащ, на поясе висел меч с серебряной рукоятью.
- Давно здесь? - небрежно осведомился он у Вилея.
- С неделю, а ты только из столицы? - не менее небрежно ответил Вилей.
- Верно, откуда ты знаешь?
- На тебе дорожная одежда, а на фибуле солнце - символ Солвердэна.
- Весьма неплохо, может ещё скажешь, кто я? - усмехнулся незнакомец, но за улыбкой этой было видно насторожившееся и будто немного напряжённое любопытство.
- Ты из Уалторов... Возможно, Ристред Уалтор.
- Почти, - он пожал плечами, настороженность пропала, - Я Аоган Уалтор.
- Вилей Каллен. - в свою очередь представился Вилей.
- Не слыхал такой фамилии. - сказал Аоган прищурившись.
- Разумеется - она крестьянская.
Аоган нахмурился, но затем вновь принял прежний вид:
- Должно быть ты хорошо знаешь пути наверх. Не скажешь, есть здесь какая-нибудь приличная таверна?
***
Через несколько минут они сидели в таверне "Улыбка висельника". Вилей ещё не успел толком познакомиться с тиффлукстэдскими тавернами, а их было в Тиффлукстэде великое множество, особенно, если учесть, что здесь (как и во всех мало-мальски значимых городах Ро"лэнта) тавернами стремились назвать абсолютно всё от кабаков до борделей. "Улыбка висельника" была одной из самых крупных таверн в городе, - огромное деревянное и совершенно безликое здание, там можно было снять комнату и сытно отужинать (или напиться), а по праздникам, обыкновенно, затевались знатные драки. "Две пинты эля!" - крикнул Аоган трактирщику.
- И чем вы живёте здесь, на юге? - беспечно спросил он.
- Я ещё не до конца разобрался, но очевидно, охраняем Ро"лэнт, находящийся по одну сторону непроходимого леса, от Вильтстага, находящегося по другую.
- Он не такой непроходимый, каким кажется... - задумчиво отозвался Аоган.
- Да, когда ты идёшь по старой тропе, однако, если ты зайдёшь в настоящий Афонский лес, ты не выйдешь оттуда, пока он сам тебя не отпустит.
- А ты в него заходил?
- Множество раз. - серьёзно ответил Вилей.
Аоган ненадолго задумался.
- Откуда ты родом? - наконец снова заговорил он.
- Из Туфали, - ответил Вилей и поспешил прибавить, - Деревни к югу от Таулауда.
Аоган отрешённо кивнул, было очевидно, что ни одно из названий ему ни о чём не говорило.
- У северной границы Афонского леса. - уточнил Вилей.
- И ты много знаешь о нём? - спросил Аоган, будто отрываясь от какого-то важного размышления.
- Немного, но, возможно, больше, чем кто-либо...
Аоган вновь погрузился в раздумья.
- Знаешь почему я здесь? - спросил он спустя порядочное время.
- Тебя сослали. - бесстрашно предположил Вилей.
- Верно, за государственную измену - я был одним из участников восстания в Тауфаре, - он внимательно посмотрел на Вилея, ожидая его реакции, но тот ничего не сказал лишь чуть нахмурил брови, - Преступление явно посерьёзнее, чем у того парня на площади, не находишь?
- Не устраивает королевское правосудие? - усмехнулся Вилей, - Желаешь ещё одно восстание?
Аоган пристально посмотрел на Вилея. Сам бы Вилей определённо не стал бы доверять себе, будь он кем-либо другим, однако этот парень определённо не боялся говорить с ним, как со старым знакомым:
- Не восстание - войну. До вашей глуши новости доходят медленно и то не все. Многие знатные семьи уже объединяются в союзы. Слетонасс, Ях, Вина - они намеренны напомнить, что они ниэллы, а не провинции, а другие герцогства поддержат их в этом. Да, большая часть Ро"лента ещё под властью короны, но революцию готовы поддержать Морстаг, Вильтстаг и даже северяне. Династии Драморов не удержать народ силой - ниэллы приобретут долгожданную свободу. Думаю, ты понимаешь необходимость этого, как и я?
Вилей лениво и неохотно кивнул.
- А знаешь ли ты кому подчиняется Тиффлукстэд? - спросил он критически.
- Герцогу Корвинта, - предположил Аоган, однако отрицающий взгляд Вилея заставил предпринять ещё одну попытку, - Герцогу Дэнлэйда?
- Нет... Тиффлукстэд подчиняется одному человеку... - королю лично, понимаешь, что это значит?..
Аоган нахмурился и потёр лоб, услышанное явно его не обрадовало. В это время дверь таверны открылась и вошёл крепкий пожилой человек с пышными бакенбардами, лицо которого напоминало пролежавшую с десяток лет на дне реки корягу. Он направился к их столу.
- Господин Аоган, - начал он, - Вы изволили покинуть нас, пока мы возились с поклажей, однако сейчас я вынужден попросить следовать вас за мной, так как сир Таннор давно готов принять вас.
- Сир Таннор? - спросил Аоган, - Я слыхал здешними делами заправляет Уриэн Фрэр.
- Он в отъезде. - лаконично отозвался Вилей.
Аоган кивнул и вышел вслед за слугой.
***
Киралика всё ещё продолжала читать, книги давно наскучили ей, но она всё равно предпочитала их реальной жизни - в них хоть иногда может произойти что-то действительно интересное. Жизнь в Тиффлукстэде и вправду была скучна и однообразна, особенно для молодой девушки. Больше половины населения Тиффлукстэда - солдаты, которые, к слову, в большинстве своём вовсе не являются образчиками культуры и порядочности, оттого многим девушкам, в том числе и Киралике, родители вообще строго-настрого запрещали выходить на улицу одним. Впрочем ей не больно то и хотелось - улицы Тиффлукстэда вовсе не соответствовали её представлениям о том, как должны выглядеть улицы, сам Тиффлукстэд - представлением о городах, а тиффлукстедцы... люди не должны быть такими, они должны быть другими... быть лучше?..
Раздался скрип двери, Киралика подняла глаза и увидела Элевин.
- А, это ты, - небрежно фыркнула она. Несмотря на то, что Элевин была заметно старше Киралики, та с детства смотрела на неё свысока, с лёгким презрением.
Элевин не проронив ни слова продолжила переобуваться. Подобное неуважение оскорбило Киралику, кроме того, ей показалось, будто Элевин намеренно скрывает от неё лицо, это мгновенно родило в её голове догадку и, чтобы подтвердить её, она, продолжая изображать презрительное безразличие, старалась заглянуть в него.
Элевин и вправду не хотела, чтобы Киралика видела её лицо, однако понимала, что этого не избежать - чтобы попасть в крыло для прислуги ей придётся мимо неё. Единственное, что она могла сделать - это прикрыться руками, но тогда эта несносная девчонка уж точно от неё не отстанет. Поэтому Элевин гордо выпрямилась и быстрыми шагами попыталась пройти мимо Киралики, та наконец то увидела её покрасневшее и набухшее от слёз лицо.
- Я так и знала! - торжествующе воскликнула она, - Это всё из-за Логнира, так?
Элевин вновь не ответила. Как ей хотелось выплеснуть всю свою ярость на эту ненавистную ей девчонку, но она понимала, что тогда та точно от неё не отстанет.
- Конечно из-за него! - озлобленно продолжила Киралика, переменившись в лице так, как огонь обратился бы в лёд, будь он на это способен, - Я самого начала знала, что этим всё закончится. Как ты вообще могла подумать, что у вас может что-то получиться. Ты никто, а Логнир сын рыцаря... тот ещё засранец, готова поспорить, он то с самого понимал, когда и чем это закончится!
- Заткнись!
- Не можешь смириться, что он развлекался?! Играл с тобой, как кошка с мышкой! Насколько же ты...
Элевин не выдержала. Нож для писем, забытый кем-то на круглом столике в центре комнаты, был так не к месту...
- Заткнись, маленькая ядовитая сучка!
Рука её взметнулась в воздух и нож начал свой путь. Элевин совсем не целилась, а если бы и пыталась прицелиться, из-за слёз у неё навряд ли это получилось бы, поэтому нож пролетел мимо Киралики, он даже не вонзился в стену, как, казалось бы, заложено в природу каждого ножа, пусть даже он предназначен для вскрывания конвертов; а просто ударился об неё рукояткой под тупым углом и жалко звякнув упал на пол.
Киралика перепугалась, выронила книгу, стала коленками на кресло, а её тонкие пальчики впились в обитую парчой спинку, она будто пыталась оградиться от Элевин.
- Дура, зачем!? - испуганно вскрикнула она. Элевин стояла молча и тяжело дышала, она хотела бросится ну эту девчонку, сделать ей больно... но уже не очень - больше хотелось забиться в угол и плакать, плакать... - Я всё расскажу матери! - сказала Киралика тише и ещё более испуганно. Только сейчас она заметила маленькие капельки крови разбрызгавшиеся по стенам и полу. Это не могла быть её кровь, нож пролетел мимо, она пригляделась к Элевин - алые капли сочились между пальцев её левой руки падали на пол, но сама она кажется это ещё не заметила.
- Расскажи! - она хотела сказать это тихо, но всё равно получился крик. Проследив взгляд Киралики она наконец заметила свою рану, с каким-то остервенением впилась в неё зубами - ей казалось, будто вкус собственной крови или боль заглушат ярость, обиду, ненависть - и выбежала из комнаты.
Киралика ещё несколько секунд сидела неподвижно, а затем распласталась в кресле и устремила взгляд в потолок.
"За что меня все так ненавидят?!"
***
Вилей задумчиво шёл по Заполдням, небольшому району возле Гальтской скалы, тень от которой накрывала его, когда солнце переваливало за зенит. Этот район понравился Вилею больше всех, увиденных ранее. Он не был ни богатым, ни бедным... Он был старым. И тихим... Вилей любил тишину, но сейчас он не отказался бы от собеседника, однако навряд ли бы кому-нибудь из новобранцев, с которыми он вчера познакомился, захотел бы с утра пораньше отправиться через весь город без какой-либо особой причины, да и в любом случаи Вилей не знал, где их найти. Он хотел добраться до южной части стены и поглядеть, что за ней. Да, все знали, что там ещё на много километров к югу тянется Афонский лес, но ведь лес, который находится по южную сторону стены - это не то же самое, что лес, который находится по северную...
Улицы в Заполднях были широкими и прямыми, по их сторонам росли старые искривившиеся тополи, из-за недостатка света они были ниже большинства деревьев в городе, когда-то, очень давно, их сажали через равные промежутки, сейчас в этом было сложно быть уверенным - их корни хаотично разрослись, казалось одни деревья тянуться друг к другу, а другие наоборот друг друга избегают. Некоторые места пустовали. Опавшие листья были сметены в опрятные кучки. Почти все ветви тополей были направленны на восток. Бедные, глупые деревья, они будто каждый день инстинктивно тянулись туда, стремясь уловить последние лучи пропадающего неведомо-куда солнца...
Вилей вышел на большую круглую площадь. Наверное, где-то здесь и заканчиваются Заполдни. В центре площади стоял большой, раскидистый дуб. Он ещё не все листья растерял и поэтому небольшой, свободный от брусчатки, участок земли круг него был покрыт хаотичным ржаво-бурым покрывалом. Вокруг площади стояли статуи людей чуть выше, чем в настоящий рост: Какой-то король или лорд, леди, кто-то с отломленной головой... - всего их было двенадцать, наверняка герои каких-нибудь легенд и половины из них вовсе не существовало в реальной жизни, а остальные даже близко не были похожи на свои статуи сделанные намного позже их смерти.
Что находилось за Заполднями, Вилей не знал даже приблизительно, поэтому он наугад выбрал одну из отходящих от площади улиц, ведущую, предположительно на север. Эта улица ещё немного напоминала улицы в Заполднях, но она была уже, а дома на ней были выше и стояли кучнее. Вскоре она поворачивала, и за поворотом Вилей увидел очередную таверну, небольшую, но на удивление дорого выглядящую. К двери вела небольшая лестница, сопровождаемая элегантными чугунными перилами, не менее элегантными (и чугунными) были решётки на окнах, над дубовой дверью красовалась вывеска с золочёной надписью "Перевёрнутый ворон" и изображением чёрной подвешенной за одну лапу птицей. Немного дальше таверны стояла компания из четырёх человек, очевидно, недавно из неё вышедшая, по крайней мере, один из четырёх был серьёзно пьян. Похоже, что все они были рыцарями. Самый массивный, крепкий и, скорее всего, старший был облачён в доспехи, лишь выступающие надбровные дуги, острый нос и золотистые волоски в окладистой бороде и усах выдавали в нём благородное происхождение, почти не уступал ему по ширине плеч, но заметно проигрывал по остальным физическим параметрам статный блондин с завитыми усиками и острой бородкой. Однако больше остальных бросался в глаза пьяный рыцарь, его невысокая стройная фигура выглядела невзрачно на фоне вышеназванных приятелей, однако звонкий голос, живой взгляд и множество пасов руками (которые нельзя было объяснить одним только опьянением) приковывали взгляд именно к нему. Одет он был в дорогой расшитый золотом камзол, а на поясе его висел меч с золочёной рукоятью. Черты лица были элегантными, но при этом крупными, само лицо было ухоженным, но не слишком - так, словно владелец частенько забывал о нём, вьющиеся золотисто-каштановые волосы были взлохмачены. Четвёртым был юноша с волосами почти багрового цвета, худой, красивый, с неприятной ухмылкой на лице.
Вилей сначала не обратил особого внимания на эту компанию, но, когда он поравнялся с ними пьяный рыцарь окликнул его:
- Эй, чего ты тут ошиваешься?!
Вилей не ответил.
- Из новобранцев, что ли? - он осклабился видя, что Вилей старается не обращать на него внимания, - Отвечай!
Вилей терпеть не мог пьяниц, но всё же этот конкретный был рыцарем:
- С какой радости я стану перед тобой отчитываться! - иногда Вилей говорил вовсе не то, что было нужным, и не то чтобы страдал от этого, но какая-то его часть, именно та, которая отвечала за все самые расчётливые и хладнокровные решения, просто негодовала.
Это явно оскорбило самолюбие рыцаря - он встрепенулся и чуть было не выхватил меч.
Тот фыркнул, но немного успокоился и презрительно ответил Вилею:
- Хотя бы потому, что скоро мой дядюшка сыграет в ящик и Тиффлукстедом буду управлять я!
А, Тарлем Фрэр, племянник генерала, следовало догадаться, Вилей, совсем недавно приехавший в город, уже успел услышать о нем пару историй.
- Не слышал, что должность наместника Тиффлукстеда передаётся по наследству!
- А кто, если не я?! Я здесь один из Высоких рыцарей, кто не уронил свою честь! - Вилей не сразу понял, что Тарлем говорит, о том, что не был сюда сослан, - И потом, Я - лучший фехтовальщик Тиффлукстеда!
- Я слышал, что сэру Гаррету принадлежит этот титул! - невозмутимо оборвал его Вилей, который, по непонятным причинам, перестал хоть сколько-либо переживать из-за происхождения собеседника и из-за того, что у него имеется меч.
- О, конечно, он победил меня однажды, но тогда я был юнцом, а он в расцвете сил, сейчас в расцвете сил я, а он уже почти старик. Если он отважится сразиться со мной - я убью его, а потом трахну его жену и дочерей! - Тарлем выхватил меч и направил на Вилея, - Давай, покажи, чему он тебя научил!
- Не стоит того!.. - вновь вмешался бородач.
- Заткнись, Кельмор! Видишь, у парня уже коленки трясутся, сейчас убежит! - зло ухмыляясь выкрикнул Тарлем, после чего сплюнул.
В ответ на ложь Вилей достал свой меч, ожидая, что пьяный рыцарь отступит, не решившись напасть.
Он ошибся.
Глаза Тарлема налились кровью, он сделал два быстрых выпада. К счастью Вилей, скорее инстинктивно, чем осмысленно, отразил оба удара.
- О, смотрите, птенчик машет крыльями, - со злым сарказмом обратился рыцарь к товарищам, - посмотрим, умеет ли он летать!?
Он ударил с боку, с другого, с верху и тут же сделал резкий выпад вперёд, чуть не насадив Вилея на свой меч, тот едва успел уклониться и растерялся от осознания того, что только что мог умереть. Следующий удар был нацелен в ноги, Вилей среагировал поздно, лишь в самый последний момент он отскочил назад, совсем потеряв при этом равновесие, его падение остановила лишь одна из больших бочек, стоящих у стены какого-то склада, на которую Вилей налетел спиной, пытаясь остановить падение.
- Что, думаешь мне раньше крыс не доводилось давить?! - закричал Тарлем, - Прикончу тебя и через неделю никто даже не вспомнит.
Вилей оттолкнулся от бочки и сделал один размашистый удар, рыцарь отразил его и вновь взял инициативу в свои руки. У Вилея неплохо получалось блокировать удары, один, второй... Что-то не так. Время будто замедлилось. Левая рука Тарлема ушла за спину, вновь появилась, сверкнул кортик. В следующие мгновение плечо Вилея пронзила жуткая боль, он вновь начал терять равновесие и прижался к спиной бочке, колени начали подкашиваться, он не упал только потому, что ухватился левой рукой за край бочки. Правую он почти не чувствовал, только жуткую боль в плече. Пальцы невольно разжались, меч упал на землю. По белой сорочке расходилось пятно крови.
Огромный бородач и широкоплечий блондин будто собирались сорваться с места, но рыжеволосый парень, стоящий чуть впереди их, властно раскинул руки, как бы не давая им пройти, и, почему то, они послушались. Тарлем похоже был слишком в азарте, чтобы отвлечься на ещё одну кичливую фразу, он занёс меч для последнего удара. Вилей, в глазах которого мир помутнел от боли и сознание которого было уже готово покинуть тело, всё же смог найти верное решение: он отпустил бочку и, как марионетка, у которой обрезали нити, упал.
Удар Тарлема достался бочке, верхний её железный обод лопнул, хлёстко ударив Вилея по шее и оставив на ней красный след, одна из досок отошла в сторону и на мостовую одна за другой стали "выплывать" большие, сомнительной свежести рыбины, меч Тарлема крепко застрял в другой доске. Он вырвал её вместе с мечом (процесс миграции рыбы был значительно ускорен), выругался, и разбил её о стену. Вилей за это время успел взять свой меч в левую руку и приготовился отразить следующий удар...
- Довольно! - остановил их громкий, звучный голос, - Может ты, Тарлей, сразишься с настоящим противником?
Это был Гаррет. Бородач, увидев его, оскалился и положил руку на рукоять меча. Тарлей же отреагировал на удивление спокойно:
- А, это твой щенок? - спросил он невозмутимо, - Он изрядно меня измотал, впрочем, если ты настолько труслив и хочешь вызвать меня на бой сейчас...
- Скажи, как будешь готов! - не дал закончить ему Гаррет.
- Всенепременно! - нахмурившись парировал пьяный рыцарь, сплюнул и быстрыми шагами направился прочь, с ним удалились и его спутники.