Annotation

     ———

     Когда погасла подсветка монитора, я устало потянулся. Зевок распахнул мой рот шире некуда. Ноги же с радостью выпрямились под столом.

     В небольшой компании, каких тысячи и все они пишут популярные сейчас мобильные приложения, мне приходилось быть одним из тех, кто засиживается допоздна. Я правил творческое безобразие большинства и доводил начатое дело до конца.

     Редкий программист в здравом уме сверх положенного перепроверяет код, тестирует, сигнализирует о необходимости серьезных правок и занимается ими... Платят хорошо, обязательства есть, ответственность тоже, но ведь философы говорят идеал — недостижим и печален, а жизнь коротка, чтобы тратить ее время на печали. От того русское авось процветает в среде прогеров, а приложения и сайты не радуют стабильностью.

     И быть бы мне столь обыденным, удобным и привычным как многие — страдать, бегать от начальства, коря себя по чем зря. Но во мне возобладало паранормальное и неизвестное другим чувство прекрасного...

     Нет, это не был просто перфекционизм, каким его высмеют на страницах книги в виде крайности или бюрократии.

     Тот, что завелся, был другим — физически воплощенным... При необходимости что-либо доводить до идеала, до идеальной гладкости и отлаженности, по мнению этого перфекционизма, я ощущал этакое неприятное зудение.

     Зуд начинался на краю сознания или по всей окружности головы в виде обода. С течением времени привлекал все больше моего внимания и недовольства и заставлял предпринимать меры по устранению.

     Аллергия? Онкология? Неа, как выяснилось зуд не был вызван какой-то редкой болячкой или червяком, поселившимися, в моей молодой голове — в тайне от близких и знакомых обследовался и облучался, ничего не нашлось, кроме хороших сосудов и развитого мозга — у многих инженеров такое — ничего выдающегося.

     Понимание о причинах и борьбе с раздражителем пришло не сразу. Когда логичная причина устранялась, перфекционизм и его ощущения сразу пропадать — не собирались. Мне пришлось разгрести завалы и проблемы по учебе первого курса университета. На каникулах я помогал по всем просьбам родителям. И только тогда почувствовал облегчение — зуд серьезно поутих.

     Конечно, тот не совсем стал незаметен — однако обрел более понятные очертания.

     Явление напоминало собой направляющую стрелку ко́мпаса, указующую одной стороной на капитальную неправильность где-то между лопатками, другой на направление правильного курса. Если в пределах зрения находился «правильный выход» я легко сосредотачивался на деле или нескольких, а если нет — получал бешеное вращение стрелки компаса и зуд, что сводили меня с ума.

     Сказать, что достичь успеха в потакании чувству прекрасного было сложно — ничего не сказать. На начальных этапах я день за днем, вечер за вечером пытался найти равновесное состояние. Ночами с радостью проваливался в спасительный сон. Там перфекционизм меня, что было хорошо — не тревожил. Но сплошной сон мне и сейчас не кажется лучшим выбором.

     Тем не менее по прошествии четырех лет и многих дел, которые по сути представляли тренировки по спортивному ориентированию. Мы с компасом стали очень даже сносно уживаться. Конечно, я скорее раз за разом исполнял роль заложника или лабораторной мышки.

     Ту учили ходить по лабиринту, установив хитрый механизм, бьющий током. Неправильный шаг — разряд, шаг назад — разряд и так с перерывами на сон.

     Однако вскоре я стал замечать — мир вокруг постепенно менялся. И менялся он в лучшую для меня сторону. Вредное для ментального спокойствия, на жизни и результатах чувство прекрасного отражалось до крайностей положительно.

     Так оценки в ведомостях стали идеальными. Между учебой и делами я сумел подготовитьсяся и выиграл олимпиаду по программированию в вузе. Через год по ней же сумел пройти аж до призеров на Всероссе. Через некоторое время запустил стартап. Продав его за неплохие деньги, после вернулся к олимпиадам и даже победил на Всероссе.

     Перфекционизм привел ко мне, как приводит муравьев запах на сладкую водицу, новых людей. Им я, Роман Терехов с его чистым и быстрым кодом, был интересен и необходим.

     Вообще к заслугам перфекционизма многое можно сейчас причислять — независимость от родителей, успех у девушек. Все что пришло после появления этого поначалу такого ужасного страннова́того чувства. Но иногда пинок необходим...

     Я потянулся и еще раз позволил рту зевнуть во всю ширину, даже не подумав прикрыться. Тишь да гладь кругом.

     Отъехал от рабочего стола, еще раз оглядел пустой коворкинг и, прихватив сумку за лямку, решительным шагом потрусил к лифту.

     От тела и перфекционизма ощущались радость и готовность к прогулке.

     В перспективе у меня сейчас маячит перспектива получения вознаграждения за кропотливый труд, такого, которое я не могу себе позволить в присутствии других…

     Данное вознаграждение было открыто и заготовлено сегодня утром и дожидается меня и только меня. Сие ни много ни мало вкуснейшие в сочетании лапша быстрого приготовления и бокал красного полусладкого вина умеренно дорогой ценовой категории.

     Кстати, где один бокал там быть может даже не второй…

     Если пораскинуть умом, предварять вино употреблением доширака со вкусом курицы является свинством по отношению к хорошему вину и сулит неправильное его выкусовосприятие. Однако для меня после напряженной деятельности и не самого простого общения с коллегами и иногда заказчиками, вот как сегодня, подобное сочетание — ценно вкусовыми ощущениями и возможностью просто получать восстановление в купе с хорошим сном.

     Вкусовое сочетание дошика и вина каждый раз напоминает любимый с детства вкус сочетания докторской колбасы с шарлоткой.

     Так как мной воспринимается и принимается шарлотка только из-под маминой руки и ни кого другого, а докторская колбаса должна быть определенной марки, то на удалении от родного дома и магазина с правильным поставщиком остается только близкая по ощущению и последствиям альтернатива... Хех, чудоковатая, но кому же кроме меня о ней позволено узнать.

     На первом этаже я скорым шагом направился к турникетам.

     — До свидания, Татьяна Сергеевна, доброй и спокойной ночной вахты вам, — махнул свободной рукой представительной вахтерше, а второй приложил пропуск к датчику, зажигая на турникете разрешающий сигнал зеленого человечка.

     Раз за разом не игнорируя, а здороваясь с охранниками, уборщицами и другим обслуживающим быт персоналом, я заработал к себе их теплое отношение. Получил прекрасную возможность обмениваться добрыми пожеланиями и хорошими эмоциями. А не получать завистливые или раздраженные взгляды тех, кому за малую плату приходится тяжело работать, вставать ни свет ни заря или проводить долгие часы в неудобном положении на пропускном пункте — «и все чтобы молодые люди днями посиживали за компьютерами и тыкали на кнопочки».

     Но сегодня мне, видимо, не суждено было получить желаемое — я был проигнорирован. ТС продолжала неотрывно следить за развитием сюжета любимого сериала и лишь постоянно поглядывала, но не на меня, а на мониторы с выведенными картинками с камер.

     Хм, вроде бы повода к игнору не давал, ее коллегам ничего плохого не делал и саму ничем не задевал.

     Подумав немного и постояв за турникетом, я поправил сумку на плече и, бросив несколько недовольный взгляд — ладно, очень недовольный взгляд, переходя на быстрый шаг, отправился к выходным дверям.

     Еще раз — со всеми вахтенным племенем дружу и периодически радую чем-нибудь вкусным и даримым от чистого сердца, косяков тоже не было — ТС должна и могла была бы ответить.

     Да, если подумать, в ее положении сегодняшнее поведение и простительно, и совсем не предрассудительно — мало ли увлеклась и не различила силуэт доброго меня. Но блин… Вечерние взаимная вежливость и пожелания давно ставший привычкой ритуал — не дающий сбоев дополнительный способ успокоить перфекционизм. Разве так сложно…

     Эх, придется мне теперь самому себя успокаивать тем, что радостей в жизни пожилой мадам осталось крайне мало и взаимная вежливости перестала быть одной из них именно сегодня, передав остатки значимости сериальному сюжету.

     Да, решительно буду так думать, а после как-нибудь спрошу, почему такого-то числа и дня недели она меня оставила без взаимной вежливости, и из-за чего я на приличное время лишился состояния вечернего дзена.

     В половине одиннадцатого, прокатившись в полупустой и знакомой маршрутке с престарелым джигитом за рулем, я вышел на остановке.

     Пусть я мог себе позволить неплохую машину и периодически пробегался по сайтам дилеров или даже заглядывал в салоны и посиживал за рулем, все одно — чувство прекрасного и тот самый зуд раз за разом отводили меня от покупки личного средства передвижения. И что поделать, приходилось ждать и подгадывать время выхода с работы на момент, когда транспорт, пусть и редкий, но еще наличествует — в ущерб прогрессу. Но с пользой для сна.

     Сейчас меня ждут раз, два, три — три знакомых квартала и переход через дорогу до своей берлоги. Хотя… грубость по отношению к квартире и указанному у нее, да и имевшемуся по факту студийному формату.

     Да и я, не допускающий и однодневной щетины и поддерживающий спортивную форму в зале, на стадионе и различных любительских соревнованиях, точно не обрюзгший мужик, любящий по-медвежьи разваливаться на диване и сосать пиво из бутылочки жигулевского и пованивать соленостями типа полосатика, кальмаров, анчоусов и прочей пересоленной всячины...

     Асфальт тротуара был освещен на пути слабо, что мне не нравилось. Неяркие вывески магазинов и небольшой поток света с дорожных фонарей — только и всего. Но так уж вышло. Администрация не посчитала нужным отдельное освещение для пешеходной части, а среди жителей близлежащих домов не нашлось столь страждущего и упорного, чтобы спорить. Возможно им мог бы стать я, но чувство прекрасного промолчало. И тогда, и сейчас мысль оставалась нереализованной.

     Неспешным, прогулочным шагом я шел по тротуару. На нем, к большому моему удивлению, было немноголюдно — обычно в это по сути детское время их наличествовало определенное количество. Но сегодня отчего-то дела обстояли иначе.

     М-да, игнор вахтерши, послевкусие после него и теперь еще пустынная улица без интересных людей, по внешности которых можно пытаться угадать просто ли они прогуливаются или спешат по делам — да повеситься от такого вечера можно... Не нравятся мне такие подставы.

     Любые отличия от привычного после рабочего времяпрепровождения и ритуалов зарождают в глубине моей души чувство обиды и недовольства обстоятельствами — сегодня же все еще более сильно поломали.

     Эх-хэ-хээх. Радость то какая...

     Но да ладно. Не умерла надежда перебить все гадостные впечатления последним и определенно грядущим и неизбежным ритуалом употребления пищи студенческих богов под кровь младенцев. Хотя последняя метафора, не про меня — я добрый и хороший.

     С этой мыслью да привыкнувший к окружающей тишине, забыв лишний раз посмотреть по сторонам, я помимо того, что радостно вышел из теней придорожных деревьев и беспечно пошагал вперед — полез в смартфон. Последнее действие требовалось для того, чтоб заранее включить предусмотрительно заправленный водой чайник.

     Умными розетками и приложением от некогда поисковой компании я здорово упростил управление всем — роутер, свет, кофемашина и другие могли быть включены мной на расстоянии.

     Сейчас меня интересовал чайник — по мнению зачем-то резко пробудившегося перфекционизма, я должен был его включить именно сейчас и не секундой позже. Что логично, чтобы не пришлось ждать закипания прежде чем залить водой тарелку с лапшой быстрого приготовления. Но странно тем, что не является привычной областью, скажем так, интересов чувства прекрасного, выходя за обычные рамки. Да еще и место выбрано крайне неудачное.

     Ладно, сделав запланированное, поднял взгляд от смартфона.

     Оу.

     На, как казалось раньше, пустой дороге теперь я бы не единственным — на меня, не сбавляя скорости, мчалась машина. Черт, как же мне сейчас хочется ругаться и прыгнуть в сторону, только вот даже с учетом субъективно ставшим вязким окружающего пространства…

     Кроме как сгруппироваться, мне более делать бесполезно. Уйти от столкновения с красным автомобилем, когда тот в десятке метров и не сбавляет первой космической скорости — невозможно. Да, зажмуриться, закрыться руками и принять удар. Ну и мысленно проклясть чувство прекрасного, он же перфекционизм за то, что мне предстоит сейчас испытать.

     — Вот и конец, и в последний момент жизни я буду помнить о невежливости уборщицы, пустой и неинтересной улице без людей и том, что никогда мне больше не отведать докторской колбасы с маминой шарлоткой или хотя бы доширака шлифуемого бокалом хорошего полусладкого вина, — подумалось мне напоследок.

     Момент столкновения выходил смутным: яркий свет фар, визг тормозов и сминающий кости большой силы. Уже отдаленно я ощущал как брызнули слезы. В голове послышался треск. Тело, ставшее вдруг аморфной массой, устремилось в полет.

     Перфекшен-котлетен...

     ———

     Жизнь — удивительная штука, жизнь после смерти — вдвойне удивительная штука. Я мало-мало удивился, когда состояние полета закончилось, а ему на смену не пришло отделение бессмертной души от тела, взгляд со стороны, свет в конце туннеля или чудо перерождения. Ничего необычного.

     Я пока не открывал глаза, но вполне чувствовал одежду на себе, биение сердца, стиснутые пальцы и тяжесть в одной из рук, делал вдохи и выдохи. И самое приятное — не испытывал болевых ощущений. Боли не было, она не чувствовалась.

     Хотя по всем мыслимым и немыслимым прогнозом без боли после такого удара дальнейшая жизнь проходить не сможет.

     Или... Ну да, логично — врачи могли накачать, обколоть чем-нибудь обезболивающим...

     Я уже собирался открывать глаза и изображать из себя образцового и заинтересованного пациента. Но остановил себя. По привычке решил прислушаться к ненавидимому и все же принесшему столько хорошего в мою жизнь перфекционизму. И вот тут оказалось, что боец потерян, а всего привычного будь то стрелка компаса, зуд и другое будто бы и не было отродясь.

     Хм, вот ведь как... В момент аварии я определенно более не желал слушать и иметь свой уникальный и такой требовательный навигатор, теперь же… не уверен, что без него мне будет легче.

     Вдруг все очень плохо, и я — инвалид? Или временный инвалид, что сможет по прошествии времени, если не впадет в депрессию, по прошествии времени обходиться без посторонней помощи. В этом, да и в ряде других случаев было бы неплохо иметь надежного мотиватора.

     На этой мысли в моей голове словно кошки заскребли и подкатила тошнота, висок прострелило. Но нет, все это оказалось не предвестниками возвращения компаса — мои органы чувств начали один за одним получать множественные связанные сигналы.

     В ходе этого процесса я будто в ускоренной перемотке видел и ощущал себя действующим лицом, когда-то прожитых будто бы мной самим событий — в лужах, зеркалах, стеклах мелькало постепенно взрослеющее лицо какого-то ребенка, звучала английская с богатым британским произношением речь.

     В один момент, когда напротив моего героя предстал узнаваемый уже по земным воспоминаниям актер, сыгравший Дамблдора, но тут находившийся в образе несколько более молодом, к чувствам паренька ощутимо добавились мои собственные шок, удивление и узнавание...

     Я не был фанатом Поттерианы, но любил пересматривать и по нескольку раз прочитал бумажные книги на русском и английской языках. Нужно было повысить уровень иностранного для хороших оценок у требовательного преподавателя. Но и несколько хороших и веселых фанатских историй не обошел стороной. Когда встречался с девушкой, та подсовывала и подсовывала «годноту» про путешествия главного героя в собственное прошлое или оригинальными персонажами в мире Роулинг.

     И были в части этих историй описания переживаний в ходе вселений. По этой-то причине меня в продолжающемся калейдоскопе событий и переживаний — периодически пробивал холодный пот, и тешили шальные мысли из-за косвенной схожести ощущений.

     События в калейдоскопе мрачнели, переживания все дальше удалялись от нормальных. Лицо героя в отражениях стало меняться в сторону такового, с каким ассоциировался образ Воландеморта.

     Мне было неприятно наблюдать за событиями последних десятков лет жизни Того-кого-нельзя-было-называть и любопытно от того, по какой все-таки причине для меня происходит калейдоскопический экскурс в жизнь книжного злодея. И почему тот подробен до мельчайших подробностей и событий, о которых в художественных первоисточниках, как правильно помнится, я прочитать не мог. Ладно, ждем ту самую, ночь, Аваду Кедавру и младенца.

     Как водится, жизнь главнее логики — младенец оказался с подвохом.

     Я был неприятно удивлен и поражен тем, что по моим органам чувств в финале упомянутых событий будто пустили раскаленное железо, да еще и под аккомпанемент титанического горна — выстрелили полицейским тизером на максимальной мощности.

     Но и этого кому-то показалось мало — после пережитого ужаса меня запустили в новый калейдоскоп.

     Сколько раз обычный человек проходит через запах грязных детских пеленок? Давайте посчитаем. Один — когда сам его воспроизводит, который забывает по мере взросления. Два и больше — в зависимости от количества братьев и сестер, собственных детей. Но те проще, потому как чувствительность рецепторов с возрастом снижена. Запах частично теряет резкость и может причинять меньше дискомфорта.

     Так вот, мне же по неизвестной причине вместе с калейдоскопом запах транслировали в мозг. Да было это обязательно с ускорением, но год жизни — это величина…

     М-да, и этот год я страдал и терпел, терпел и страдал. Дважды!

     Сначала в детстве Воландеморта, теперь как понимаю, в детстве Гарри Поттера. Кстати, возможно истории жизни этих персонажей мой незакрытый гештальт или что? Вот скоро оно закроется или закончится и что тогда? Ума не приложу...

     Неееет! Я буквально взвыл. Когда тебя третий раз — третий мать его раз, окунают в запах грязных детских пеленок. Да за что и зачем мне такое испытание?!

     Калейдоскоп Поттера по какой-то причине оказался сильно короче, закончив свой ход на двенадцатом году жизни — последнее что видел, как Уизли прилетели на машине выручать меня-Гарри из заточения. И все бы ничего, так мне пришло время погрузиться в новый жизненный экскурс в виде калейдоскопа — своей жизни! А так как первый ее год походил на таковые у всех другие людей…

     М-да, этак фобию продолжения рода можно заработать.

     Тем не менее переживать, чувствовать и смотреть за собой в окружении близких, несмотря на опять же ускоренную перемотку, трепетно и приятно. Я начал замечать, что у меня начало просыпаться чувство благодарности за экскурс, а многие печальные подробности двух предыдущих забывались. Что же меня ждет за историей собственной жизни?

     Калейдоскоп закончился на ожидаемом моменте, который впрочем позволил открыть мне неожиданную подробность.

     — А спортивный красный субару я, по-моему, видел на страничке сынка заместителя губернатора с нашего потока… — сказал я. Вслух! Губами!

     Я, конечно, всего ожидал, на что-то надеялся, но на такое только в смелых и от того несущественных ожиданиях.

     Да, после аварии, пролетающих от начала и до конца жизней резкое погружение в живую обстановку, которую составляют полутемнота, уханье совы, щелчки задвижек, крики на английском, тарахтенье допотопного движка 70-х годов, как на дедовой Победе, шорох занавесок.

     Запах прелого дерева и вонь выхлопных газов и собственное напряженное тело в вертикальном, а не лежачем положении, может сильно напугать любого. Но не меня, потому что я видел этот момент совсем недавно, сопереживая Поттеру!

     ———

     — Эмм.

     — Гарри, быстрее! — не давая мне окончательно опомниться и осознать всю невероятность момента, привлек внимание к себе ну уж очень знакомый рыжий паренек.

     — С хрена ли?! — вырвалось у меня против воли ругательство. Такой момент, который вряд ли выпадал кому-то из мечтающих о нем. Надеюсь и не выпадет, точнее пусть кому-то повезет, но не в одной с моей версии вселенной. Так о чем это я?

     — Что Гарри? — Не дали мне ответить на вопрос. Парень повернулся к двум близнецам. — Что он сказал?

     — Заклинание? — почти хором высказали догадку те. Гениально. Тупо.

     — Не знаю, мы такого не проходили, но я неуверен, — под конец сильно смущаясь, ответил Рональд.

     Он же Рональд Артур Уизли, Шестой, лучший друг Гарри Поттера и другие титулы, статусы или данности. Ооооооо! Если предназначением перфекционизма было то, что сейчас происходит и частью чего я стал. Ооооо! Спасибоооо!

     Я не очень понимаю, как это заслужил, но я нереально счастлив, и до последнего буду искренне верить, что не нахожусь в заложниках у послеаварийной шизы. Или в то, что все это мне не снится. Хочу в это верить. Имею частичные доказательства этого. А еще знания о том, чего я знать раньше не мог, и объяснить не смог бы, не будь у меня знаний и воспоминаний, твою мааать, Воландемортаааа! Оооо!

     От пробившего в голову переизбытка чувств я не нашел ничего лучше и расслабил одну из сильно сжатых рук и помотал головой из стороны в сторону. Чем тут же заставил себя спуститься с небес на землю и начать трезво мыслить — резкий мах головой сбросил очки и резко ухудшил мое зрение, вместе с расслаблением руки туда же на пол полетела ранее удерживаемая в ней клетка с совой.

     — Ух-ух! — громко возмутилась верная питомец и посланница Гарри Поттера.

     — Прости, Букля, — моментально извинился я.

     Чего-чего, а живодером я никогда не был, и начинать не планирую.

     — Очки! Я уронил очки! Помогите! Рональд, Джордж и Фред.

     Когда что-то надо, решения приходят быстро, а стеснения уходят далеко. Да и страх в этом слабом подростковом теле столкнуться с по всем параметрам и воспоминаниям неадекватным волшебниконенавистником Верноном Дурслем — велик. Будь у меня палочка, было бы в разы проще. А так… сейчас она в чемодане, а чемодан в багажнике автомобиля. А тот за окном и в воздухе.

     У старших братьев Уизли, если и есть палочки, то подростки вряд ли дадут ее в руки тому, у кого уже есть одно предупреждение о недопустимости применения магии несовершеннолетними на каникулах.

     Правда в Законодательстве Магической Англии и международном законодательстве есть, так скажем, одна статья-положение, которое ставит жизнь волшебника превыше запрета применять магию и, следовательно, подходит к текущему случаю.

     Но там столько нюансов и доказательств, которые, на мой взгляд, разом привлекут ко мне ненужное внимание. М-да…

     Рональд… К его палочки и приближаться опасно. Интересно, какой-нибудь хитрый волшебник, когда-нибудь догадывался и изобретал палочку, работающую задом наперед как запасную? Сделать визуально наконечник ручкой, носить палочку и применять в длинных рукавах, а в патовой момент подменять и вызывать среди противников «самострелы».

     Или же можно поступить проще. Создавать визуальные копии известных палочек, наделять их нужным магическим фоном, а также механизмом с ядовитыми шипами какими-нибудь?!

     Тцт, знания Воландеморта подсказывают, что такие подставы возможны только с молодыми волшебниками, ибо опытные — гораздо тоньше чувствуют магию, да и палочки свои ощущают лучше...

     М-да, жаль.

     — Гарри, держи очки! Я закину клетку, а ты быстрее соображай, что тебе нужно еще забрать! И быстрее! — обратился один из близнецов, прерывая мои размышления. Джордж или Фред? Фред или Джордж? А не важно, потом разберусь. Нашел время.

     Я водрузил очки на нос и пробежался глазки по обстановке, мысленно вспоминая чтобы еще должен взять. Эх, ну зачем в этом моменте судьба соединила земную душу и две неполных из этого мира?! Будь больше времени на подумать было бы проще!

     — Да, хорошо, сейчас! — наконец кивнул близнецу.

     — Вот и славно! — на меня посмотрели с осуждением за столь долгий ответ.

     Парень подхватил клетку за кольцо и начал взбираться на стол, устремляясь через окно к распахнутой двери машины.

     — Джордж, Гарри, пожалуйста, быстрее! — произнес испуганным голосом Рональд, на лице которого отражались переживания близкие к таковым в логове Арагога. Да Волшебный Мир этого еще не видел, но мое подсознание создало весьма четкую ассоциацию между киношной и живой картинкой из-за того, что живой Рон представлял собой подробную копию актера.

     Впрочем сейчас это мало важно.

     — Поттер, сейчас ты получишь! — почти победно подал голос Вернон. Вот же… Время поджимает.

     — Гарри? — Джордж выжидательно посмотрел на меня.

     — Знаешь, все нужное было в чемодане. Мы можем драпать… — произнес я. Да прозвучало глупо, но раньше сообразить и сказать это не мог никак.

     — Драпать? Ты это слышал, братец Фред?! — внимание Джорджа привлек другой момент.

     — Да, братец Джордж, Гарри Поттер снова с нами и выбирает правильные словечки.

     Однако долго веселиться братьям не пришлось. Дверь распахнулась, явив на порог толстяка с бакенбардами на щеках.

     — Бе-ги-те! — Рональд заорал почти на ультразвуковой частоте.

     Джордж начал действовать раньше и теперь был на сиденье, с протянутой в мою сторону рукой.

     — Мое окно! А вы кто такие?! — переведя взгляд на Уизли, пробубнил Вернон. Толстяка явно шокировало наличие других разумных кроме «ненормально племянника». Тут он перевел взгляд на меня и указал пальцем сарделькой — Поттер, только попробуй удрать с этими ненормальными!

     Интуитивно покачав головой, мол мне счастья оставаться с тобой будет еще меньше, я сорвался с места.

     — Петунья, он убегает! Он убегает! — Дядя бросился за мной.

     — Дорогой! Дорогой! — предупредительно заголосила она.

     Тело плохо питающегося и малоактивного подростка явно отличалось от моего тела, зато в нем имелся коктейль должных быть в двенадцатилетнем возрасте гормонов, который дополнительно раскрутила стрессовая ситуация.

     Пулей промчавшись через небольшое расстояние, я взлетел на стол. И успел ухватить руку Джорджа, когда почувствовал хватку Вернона на своем ботинке.

     — Держите меня! — бросил я Рональд и Джорджу. — Вернон — это второй этаж! Шею свернуть не боишься?!

     Попытка воззвать к голосу разума — лучше случайного смертоубийства. Я почему-то не очень хочу проверять, кто правее в описании сцены побега. Если киношники, Вернон грамотно упадет в кусты, если Роулинг, он отпустит, чтобы не упасть, если же иное…

     Я подергал ногой. Вернон с его хваткой бульдога не особо шелохнулся. А вот наблюдатели запереживали.

     — Дорогой! — взвизгнула маячившая за спиной толстяка Петунья.

     — Папка! — подал голос уродливый пузан.

     Дадли. Уродец и псих.

     — Нет, Пот-тер! Это ты никуда не сбежишь! — не сдался вопреки логике и предупреждению Вернон. Его лицо начало покрываться красными подтеками, дыхание — напоминать выхлоп паровоза.

     Я поплотнее ухватился за руки братьев Уизли.

     — Фред, давай! Жми на газ! — решился я. Одно дело падение в кусты, которые похожи есть, персонажа в фильме, другое — живого человека, родственника в одной из жизни, пусть и весьма ублюдочного.

     Двигатель форда «Англия» стал работать на повышенных оборотах. Машина и я стали удаляться от оконного проема, утягивая цепляющегося из всех сил Вернона наружу. Тяжело…

     И все же… Вернон разжал руки, когда они и его туловище оказались в воздухе. После взволнованно заохав, он постарался вернуться назад. Помеха в виде стола не давала легко вернуться в комнату, пришлось ему после пары попыток, вскользнуть наружу и рыбкой с полусальто полететь в кусты.

     Растительность, проявив чудеса стойкости, приняла его тучные телеса.

     — Дорогой!!! — Больно, наверное. Ребра точно должны были затрещать.

     Не став ждать развязки и забыв прокричать канонную глупость про встречу следующим летом, я втянулся внутрь машины. И хлопнул дверью, разом отрезая от себя звуки, издаваемые отвратным семейством двухэтажного домишки и ухоженного на Тисовой улице.

     В полутемном салоне, который освещал свет Луны, пассажиры вместе с клеткой… нет, к удивлению, не набились словно селедки.

     Внутри машина имела расширение пространства, снаружи он по магическим законам и вывертам скрадывалось, а вот сейчас позволяло всем находиться в салоне крайне свободно. Фред рулили машину, очевидно, в сторону Норы семейства Уизли. Я поймал на себе выжидательные взгляды Рональда и Джорджа.

     — Спасибо, ребята, что спасли из заточения, — нашелся я, чтобы спустя десяток секунд тишины, сказать очевидное. — Дядя и тетя прочли письмо о нарушении из Министерства Магии. Они решили, что теперь им нечего бояться…

     — Гарри, о чем ты думал, ты же знаешь, что нельзя колдовать на глазах у маглов, которыми являются твои родственники. — Перебил меня Рональд. — Зачем ты это сделал?

     Трое подростков выжидательно посмотрели на меня. Фред смотрел в зеркало заднего вида. Вот ведь непосредственности…

     — Это был не я.

     По глазам вижу, не поверили.

     — Нет, Рональд…Рон, Фред и Джордж, правда. Вы что-нибудь знаете о существах в простынях, с большими ушами и и глазами, — я поднял руку на семьдесят сантиметров над сидением, — и вот такого роста? Да еще и самих себя называющих домовыми эльфами по имени Добби?

     Братья переглянулись.

     — Домовой эльф? — поднял бровь Джордж.

     — Похоже на то, — кивнул Фред.

     — Гарри, в твой дом проник домовой эльф и сделал что-то магическое? — обратился ко мне с явным сомнением Рональд. Тем не менее вывод и вопрос он сформулировал правильные — в шахматы играть полезно.

     Я кивнул и продолжил, прочистив горло немного сглотнув.

     — Да, и это сотрудница и Министерство Магии приняли за мое колдовство, наверное, потому что моя палочка была единственной рядом…

     — Гарри, прости, но твоя история звучит странная. Я знаю, что домовых эльфов не так много, да и пакостить тебе по собственной воле они не могут…

     Намек понятен и неприятен.

     — Рон прав, Гарри, это очень странно. — Джордж расположился на сидении поудобнее. — Но если это правда, то надо сказать родителям. Домовые эльфы на многое способны и действуют, следуя приказам хозяев…

     Рональд сделал страшные глаза. Вот ведь ребенок…

     — Не знаю… — произнес я. После чего уже в мельчайших подробностях повторил прочитанную в книгах и виденную в калейдоскопе историю появления Добби, его странные слова и «прикол» с тортом, в результате которого Гарри Поттер некогда оказался взаперти.

     — Я слышал, что домовики живут и помогают только в древних и богатых семьях, — после моего рассказа от чего-то завистью сказал Рональд. Но он не замедлил объясниться. — У нас в Норе у мамы домовика нет и не планируется.

     — Да? — изобразил заинтересованность, внутренне потешаясь над ценностью информации для меня нынешнего.

     Будучи в калейдоскопе Томом Реддлом я провел многие часы в библиотеке и в обществе с представителями древних и богатых семей. И близко не видел смысла в древности и богатстве большинства волшебных семей — с ростом бюрократии и запретов те немногие аристократы, которые развивали магию в корыстных или исследовательских целях, стали редкостью в Англии.

     Хмм, невольно ловишь себя на мысли, что обращение этого процесса вспять с получением определенных власти и репутации довольно интересно.

     И все же будущее покажет — в двенадцать лет в Волшебном Мире стоит действовать и думать крайне аккуратно.

     — Гарри, по-моему ты меня не слушал, — обратился ко мне Рональд. Похоже за размышлением я пропустил половину рассказа и не удержал заинтересованного лица.

     — Нет, слушаю, и пытаюсь понять, кому захотелось, чтобы я не поехал в Хогвартс, — постарался я отвести подозрения легкой ложью и переключить внимание на другое. Это отчасти удалось.

     — А это да. — Рональд покивал. — Гарри, а можешь сказать, что с тобой случилось, что ты уронил клетку с Буклей?

     — Ухух! — горестно вздохнул упомянутая. Неожиданно. Хотя… да оказывается в волшебном мире почтовые совы, несмотря на неумение говорить, отличаются умом и сообразительностью.

     Подумав, я решительно просунул руку в клетку и погладил птицу по белым перья птицы. Та счастливо зажмурилась, принимая ласку. Вот и славно.

     — Голова закружилась просто, а потом стоял и ждал, понимая что без очков могу упасть или удариться о стол. Джордж, мы можем выпустить Буклю пока летим? Она по вине родственников у меня давно без полетов, настрадалась бедняжка. — Я попросил, вспомнив, что в книге Роулинг была описана подобная сцена.

     — В принципе без проблем, — согласился с удивлением Джордж.

     Спустя минуту птица была свободна, скользя в восходящих потоках рядом с машиной.

     — Спасибо, Джордж, — поблагодарил я. — Не могу поверить, что родители отпустили вас за мной.

     В машине повисла тишина. Честно говоря, ожидаемая мной. Но от того не менее комичная.

     — Понимаешь, Гарри… — протянул Джордж.

     — … наш Рон … — с улыбкой продолжил за него Фред. А упомянутый нахохлился.

     — … был обижен и взволнован, тем …

     — … что его друг …

     — … не отвечает ни ему, ни подружке.

     Рональд ощутимо покраснел.

     — Хватит, я сам, — взмолился он.

     Но братьев было не остановить. Они почувствовали хороший повод повеселиться.

     — И тут он услышал разговор родителей…

     — … что друг сотворил запрещенное на каникулах…

     — … колдовство! …

     — И побежал к нам…

     — … а мы и рады…

     — … ибо вскоре узнали...

     — … что отец убыл на срочное дежурство…

     — … а мать как известно приняла снотворное зелье.

     Братья обменялись взглядами.

     — Даешь приключения!

     Вот они горазды кричать. Я поморщился, что примечательно Рональд тоже скорчил лицо будто лимон съел. Мог бы привыкнуть.

     — Понятно, спасибо за дуэтный рассказ, — сказал со шпилькой, поняв что финальные слова сказаны.

     — Это мы всегда, пожалуйста!

     Дальнейший полет прошел за малозначительными разговорами и возгласами в адрес неопытных водителей. В Норе нас поджидала Молли Уизли.

     Она устроила своим отпрыскам головомойку, периодически на контрасте вставляя теплые реплики в мой адрес, между строк давая понять, что какой бы ни была причина моего колдовства — ничего страшного не произошло и меня с сегодняшнего дня до школьной скамьи Хогвартса взяли на поруки.

     После воспитательных мероприятий позавтракали. Во время приема пищи мне большого труда стоило сохранять лицо.

     В моем желудке словно проснулись и требовательно застучали ложками тысячи слонопатамов, справился, куда деваться. И лишь вежливо несколько раз просил добавки, заслужив за это теплую улыбку от Молли Уизли.

     Братьев Уизли Молли наказала, отправив на прополку огорода, но не сорняков как это было бы на Земле, а садовых гномов. Существа забавно визжали, походили на маленьких коренастых мужичков и по уровню интеллекта недалеко ушли от шимпанзе, а также больно кусались и вредили огороду. У меня после такого укуса полностью исчезла и не думала возвращаться гномотерпимость.

     После прополки Джордж и Фред убежали к себе в комнату, а Рональд водил меня по дому, рассказывая о различных предметах интерьера. Отдельно он отмечал неприятные и полуопасные вещи — не смертельно и обратимо, но неприятно.

     К таковым относился обитатель чердака, упырь. Его Рональд, конечно, не показал, но упомянуть-упомянул, когда во всем доме стал слышен вой, и кто-то застучал по трубам.

     Пока мы ходили по Норе за нами следовало направленное и осторожное внимание зеленых глазенок — Джинивера Уизли полностью соответствовала образу застенчивого ребенка, которой был интересен ГАРРИ ПОТТЕР, но не совсем я нынешний.

     В силу детской наивности Джинивера похоже всерьез уверила себя в том, что я перед ней какой-нибудь Геракл или Геркулес, с той лишь разницей, что задушил в колыбели не змей, а угрохал цельного Того-кого-нельзя-называть.

     Кстати, этим Гарри Поттер в моих глаза круче Гераклов с Геркулесами. Но как известно девушки мыслят на перспективу и умеют в женскую интуицию. Да и пользуют их с рождения. И вот перспективы у Гарри Поттера, при условии сопоставления с героями мифов прямо-таки зашкаливающие…

     В середине обеда в гостиную, хлопнув входной дверью, устало зашел Артур Уизли, для того, чтобы, устало прошествовав, рухнуть на стул во главе стола и разразиться стенаниями об аврале на работе. Вынужден констатировать — лысеющий рыжий мужчина, что причитает — зрелище малоприятное.

     Молли такой Артур тоже не понравился, поэтому та сначала коротко сказала, что в гостях целый Гарри Поттер, и тут же, не дав опомниться, начала выносить супругу мозг про летающую машину. Я в этот момент старался не отсвечивать.

     Дети старались не замечать происходившее, находившийся со мной на соседнем стуле напротив Рональд, морщился и посматривал на меня, извиняясь. На что мне оставалось только едва заметно помахать рукой — мол нормально, ты же должен помнить, что представляют собой мои родственники. И тот вроде как успокоился.

     Под вечер после ужина выяснилось, что меня решили устроить в комнате старших братьев Чарли и Билла. Те редко бывали в Норе в последние годы, поэтому комната выглядела аскетично-брошенной, что разительно контрастировало с комнатой того же Рональда...

     Несмотря на нарочитую и проскальзывающую в каждой детали бедность семейства Уизли, стены комнаты Рональда украшали красочные плакаты с игроками команды «Пушки-Педл», а на полу валялись подростковые артефакты — самотасующаяся колода карт, бесконечная юла и прочее.

     Доставшаяся мне комната, на первый взгляд, напоминала сильно увеличенное купе поезда. У двух кроватей, расположившихся по боковым стенам были закрывающиеся подкроватные пространства и надкроватные полки.

     Как оказалось, сильно вместительные — немаленький чемодан занимал едва ли половину внутреннего пространства под кроватью.

     Убрав чемодан и отряхнувшись от воображаемой пыли, я распрямился и заметил, что помимо Рона в комнате находится Молли Уизли. И держит в руках стопку постельного белья.

     Усталость после бессонной ночи и прочих активностей сильна, но положение гостя обязывает. Я натянул на лицо теплую дежурную улыбку и заинтересованное выражение.

     — Гарри, — обратилась Молли. — Я вот принесла свежие принадлежности.

     — Да, спасибо,..— кивнул я, не забыв добавить, приятное для любой английской домохозяйки, обращение, — миссис Уизли.

     — О, Гарри, для тебя в этом доме всегда, пожалуйста, — по лицу Молли пробежала затаенная грусть, которую она поспешила быстро спрятать. — Помочь?

     — Нет, спасибо, сам.

     — Ладно, я пойду. Рональд, Гарри должно быть устал, не надоедай ему.

     В стороне комнаты братьев что-то грохнула, а до комнаты почти моментально докатился серный запах.

     — Джордж и Фред Уизли! Сколько я говорила! Никаких ваших шуток и взрывов в доме!

     Уходя, Молли запахнула дверь, но звукоизоляции в Норе явно не было. Странно — члены Ордена Феникса должны владеть не одним заглушающим заклинанием, в том числе и с продолжительным эффектом. Да есть же, в конце-концов, артефакты, которые можно купить или самим сообразить.

     — Фред и Джордж постоянно что-то взрывают, а мама кричит, — повинился Рональд, неправильно истолковав мою мимику и молчание.

     — Рон… а по-моему это небольшая неприятность за возможность постоянно жить в прекрасном и уютном месте. — Я обвел руками комнату и посмотрел на слабый свет, попадающий в окно от уличных фонарей и светлячков. Те летали вокруг Норы в большом количестве и светили ярче когда-либо виденных на Земле.

     Парню польстили мои слова. Он улыбнулся.

     — Ты прав, Гарри.

     — Но твоя мама была права, когда говорила, что я утомился... Нет, против твоей компании я не возражаю, просто… ну, очень хочу спать…

     — Да, конечно, понимаю, Гарри…

     — Рон… до конца каникул еще целый месяц, который я проведу у вас в Норе, — произнес я. — Сегодня по-раньше только лягу, а с завтра целым днями мы сможем что-нибудь делать — с тобой и твоими братьями с сестрой. Хотя насчет последней терзают меня смутные сомнения.

     По мере моих слово в глазах Рональда разгоралось понимание.

     — Да, Гарри, впереди ведь еще целый месяц. Завтра я покажу тебе наши метлы, мы позовем моих братьев и сыграем в квиддич… — затараторил он с улыбкой на губах.

     — Рон-Рон, — я был не готов долго ждать так необходимого мне и ставшего в конце дня возможным одиночества.

     — Да-да, может быть тебе помочь застелить? — ухватился за нить Рональд.

     — Я думаю, что справлюсь, — отбрил без шансов я.

     — Тогда спокойной ночи, — Рональд помялся на месте, направился к двери, открыл ее и скрылся. Правда тут же заглянул обратно. — Если ночью тебя побеспокоит вой — это упырь, что живет на нашем чердаке. Он безобидный, но периодически начинает завывать и стучать по трубам.

     — Ты же уже говорил…

     — Тогда доброй ночи, — без извинений кивнул Рональд. Но в дверях остался.

     — Доброй ночи, — кивнул в ответ. И заоглядывался по кровати, примеряясь как бы сподручнее приготовить ее ко сну.

     Рональд, поняв, что у меня впереди есть неприятное дело, а предупреждать вроде как бы больше не о чем, постояв с приоткрытой дверью, прикрыл ее. Его частые шаги, несколько секунду спустя, направились в сторону показанной во время экскурсии Комнаты Рональда.

     Самокопание, рефлексия или сеанс окклюменции — обыденное дело для высокоуровневых волшебников. Ими мне и предстояло заняться, когда стало понятно, что из живых людей беспокоить меня никто не планирует и упырь тоже затих.

     Ущипнув себя, ну а вдруг — все же сон, я проверил плотность закрытой двери. Нормально. Откопал среди вещей и достал палочку из чемодана. Забравшись на кровать, сел, сложив ноги по-турецки, и начал изучать артефакт, помимо физических особенностей, отмечая доселе новые, но такие знакомые после жизненных калейдоскопов ощущения магии.

     На основании всех воспоминаний палочка, воспринималась мной универсальным пультом от чего-то крутого, высоко сложного и обоюдоострого, представляющего собой Магию. Если подумать, в двух жизнях мне с рождения доводилось ощущать это присутствие.

     Да оно сначала было неоформленным, далеким, почти незаметным для чувств ребенка. Но постепенно на его основе появлялись и возможность немножко исправить оплошность на уроке чистописания, вызвать проблемы с животом у обидчика и многое другое.

     После обретения палочки и объясняющих слов от других людей-избранных восприятие Магии еще больше менялось. Счастливый билет, которого другие не заслужили, который вытягивают немногие из семей маглов, а большинство детей волшебных семей имеют по праву рождения… М-да.

     В моем случае из-за точного знания, что было и должно быть, и незнания, что сейчас происходит и будет происходить… Мне до печенок хочется всего опасаться.

     И в то же время известно. Бояться свидания — секса не видать.

     Стоило проанализировать тысячи фактов и планов и выбрать один с определенной литерой, которая позволит к двадцати пяти годам вернуться на привычный уровень. Пусть и в отрыве от привычной среды. И без ставшего привычным за четыре года помощника.

     Я прислушался к внутренним ощущениям. Неа, как раввин до пятилетия отрезал. С другой стороны я смогу в конце почивать на лаврах и не опасаться физического дискомфорта. Что не отменяет того, что на эти лавры предстоит работать со смертельными рисками.

     Кстати, о смертях. Я стал без стеснений вспоминать все пережитое за предпоследний день на Земле, сопережитое в калейдоскопах и прожитое, начиная, вспомнить бы… ладно с полуночи в Волшебном Мире. И попутно — сопоставлять происходившее с тем, что про процессы жизни, смерти, души и информации читывал и думал Воландеморт. В текущих обстоятельствах знания из его воспоминаний — самый полезный справочник и сборник лайфхаков.

     Час спустя, уточнив и сопоставив определенные, я получил представление о том, что со мной произошло и насколько с оглядкой на это произошедшее мне можно жить.

     Было трое - стал один. Того чей души было в точке больше - тот и господин. Примерно таким образом можно было описать случившееся в Волшебном Мире на границе между реальностями. В прочитанных Воландемортом книгах и проведенных беседах были не раз описаны или упомянуты похожие на мой случай события. Плохо только то, что на уровне мифов и легенд.

     Все выглядело так, что у обитателя Волшебного Мира, то есть любого волшебного существа, на этой Земле была возможность либо вариться и развиваться на Земле, долго живя и здравствуя, либо заякоряться и почковаться крестражем, чтобы через него со всеми знаниями захватить новое тело, либо развиться настолько, чтобы после физической смерти суметь сохранить форму и отправиться в Верхний Мир, Олимп, Асгард, Небесное Царство и бесконечная вереница названий в различных течениях.

     При этом в последнем случае любое прикосновение из пределов Верхнего Мира к земной жизни и тем более создание временного аватара — крайне затратное в энергетическом плане дело. С другой стороны — каждый мечтает быть Богом для себе подобных. В этом случае переход в Верхний Мир для реализации мечты не лишен смысла.

     В моем случае, кстати, по всем параметрам уникальном для Волшебного Мира — лишний повод подумать об окклюменции, произошел некий баг, образовалась Черная Дыра, которая выплюнула такого прекрасного меня в виде души, но взамен всосала осколки после еще одного сбоя, произошедшего в Хэллоуин и, будто выполнив свое предназначение, схлопнулась:

     Был Роман Терехов: жил и рос в благополучной семье среднего достатка, о детстве сохранил теплые воспоминания, в школе уже было разное, в целом этот период удался на оценку «хорошо». Последние классы, в период которых начались любовные отношения с одноклассницей Настей вообще светлое пятно. После разрыва переживания длились недолго, что называется пошел по бабам.

     После были экзамены и поступление в вуз, на втором курсе которого способности отметили представители одной IT-компании. Стажировка. Параллельно с ней небольшой стартап, который не взлетел, но успел принести неплохой доход. Совмещение работы с учебой на последнем курсе. И известный конец с последующей жизнью.

     Пусть у близких все сложится... и потеря пройдет для них как можно менее болезненно.

     Был Том Марволо Реддл: как оказалось, с самого рождения старался избежать смерти. Сначала это ощущалось интуитивно, после информации о волшебниках и истории Даров Смерти, чувство оформилось. Мать брошенная отцом умерла вскоре после рождения, в приюте будучи крепче сверстников пошел в разнос, проводил опыты над животными, над окружающими — злые. В ходе них выяснил то, что доступно общение со змеями и исполнение небольших желаний.

     В одиннадцать лет сначала испугался Дамблдора, потом принял решение, что нужно стать сильнее, чтобы не лишить себя возможности на эксперименты. В Хогвартсе старался радовать учителей, чтобы те давали больше знаний. Искал информацию о родителях. Узнал о родственных связях с Салазаром Слизерином. Вместе с информацией о фашистской идеологией, мысленно возвысив себя, начал охотиться на и убивать сильно менее достойных — грязнокровок.

     Остановился, когда понял, что пока у общества есть возможность остановить правильные поступки наследника Слизерина. Перевел вину на лесничего. Раскопал информацию о семье отца, понимая, что он и его семья являются позором наследия Салазара Слизерина, решил устранить. Убил…

     Получил раскол души и обязательство виры из-за нарушения контракта с Лили Поттер — та оказалась очень одарена Магией и в эмоциональный момент сформировала безартефактный контракт. Сказала, что убить нужно либо ее, либо ребенка. Седьмой раскол души и уничтожение тела с вирой в виде передачи Наследия Слизерина.

     Был Гарри Джеймс Поттер: жил и рос мягким ребенком навязанной и токсичной вирой, ребенком, постепенно привыкающим к оскорблениям со стороны окружающих и начинающим не считать это чем-то странным. Не хотел верить в то, что родители ненормальные, о чем часто говорила тетя Петунья и Вернон Дурсль, мечтал узнать об обратном. Узнал. Обрел друзей.

     После злоключений с Добби всерьез боялся потерять возможность видеться с ними, сохраняя надежду на помощь Хагрида или самого Дамблдора. Произошло же событие иного порядка. Порядка непредсказуемого…

     Ко второму часу ночи после изучения биографических и исторических фактов я решил на девяносто девять процентов на ближайшее будущее свыкнуться с мыслью о том, что товарис-ч Роман Терехов волей красного автомобиля с Димкой Черкашиным за рулем и неизвестного проведения лишился всех связей, окромя личных воспоминаний. Отправился на постоянное место жительство с занесением в тело под именем британского магического подданного Поттера Гарри Джеймса. Быть по сему!

     Но есть нюансы... даже много нюансов...

     Во-первых, я привык быть взрослым с соответствующим к себе отношением, точнее к моей дееспособности и в том числе со стороны особ женского пола. Во-вторых, в каникулы у предыдущих обитателей были пониженное питание и неблагодарные работы, что не могло положительно сказаться на моем нынешнем здоровье, далеком от привычного.

     В-третьих, легилименция, империус, любовные зелья и прочие вещи, которые влияют на принятие решений, во всю юзаются в Волшебном Мире. В-четвертых, я не знаю и не могу проверить, не привлекая внимания, нет, не санитаров леса, но окружающих, нахожусь ли я под чем-нибудь.

     В-пятых, я даже не подозреваю, за исключением Джиниверы Уизли, какие у кого планы на Геракла Волшебного Мира.

     В-шестых, в ВМ не существует объективного ранжирования волшебных сил, так как Авада Кедавра уровняла всех, кроме меня этакого Нео — в глазах всех, не знающих нюанса со случайным контрактом, вообще магическим терминатором, против которого дементоры и выпивающие душу проклятия — бесполезны, и того, который неизвестно чем станет после уничтожения тела...

     Не ожидавший сам от себя такого количества пунктов, я аж прилег на кровати и зачесал волосы на затылке. Этот момент выбрал упырь, чтобы завыть. Я вздрогнул и заозирался. Но тут же успокоился, вспомнив о том насколько безобиден этот обитатель чердака Норы.

     Хмм, вот бы... А если... Я напряженно прикидывал так и этак варианты выхода на максимально комфортное существование в волшебном мире. И очень скоро один из них стал казаться идеальным, осуществимым и даже необходимым.

     Дело в том, что в памяти Воландеморта в ходе поисков я ни один раз наталкивался на то, что создание двойников является пока неразрешимой проблемой для ВМ. Но между тем для волшебника, необходимость в один момент находиться в разных местах — регулярно возникала. И вот тут! Важно! Не были изобретены маховики времени в том виде артефактов, которые описала Роулинг! Как оказалось.

     Маховик времени в реальном виде не существовал — это объяснение ряда случайностей, которые в жизни случаются сплошь и рядом, а в книге бы сильно резали глаза. Это самый логичный вывод, который напрашивался.

     Ибо из двух правд между воспоминаниями Воландеморта и книгами Роулинг я сейчас выбрал бы ту, что ближе к телу и явно реалистичнее — Воландеморт ничего не знал о перемещениях во времени. Следовательно, маховиков времени в том виде, который описала Роулинг, не существует в ВМ.

     Также как не присутствует... не будет присутствовать Гермиона Грейнджер одновременно на нескольких уроках — это невозможно. Почему в книге иначе? Рискну предположить, что Роулинг настолько захотела, чтобы Гермиона взяла СОВ по всем предметам, что дополнила реальную историю своей хотелкой и после, чтобы продолжить аутентичное повествование — разбила, придумав костыль о хранении ультимативных артефактов в одной стране, в одном месте... Как-то так.

     Однако я откланяюсь от решения своих проблем. Необходимость находиться в разных местах в один момент как известно породила оборотные зелья и аппарацию... полумеры. «Подлинного раздвоения» — не достичь. Так после сотен лет попыток решили большинство магов и магических семей, постепенно выбирая другие проблемы для решения, в том числе и близкие маглам — личные деньги, здоровье и власть. Здоровье...

     В погоне за последним и было придумано новое решение. Ряд темных заклинаний, та же Авада Кедавра, и жизнь в условиях магического конфликта плохо сказывались на ментальном и физическом здоровье применявшего и участвовавшего. Это во многих случаях приводило к появлению неуравновешенных волшебников.

     Сильных волшебников, способных пропускать через себя значительные потоки магии, быть крайне разрушительными и опасными для окружающих...

     И вот однажды, зная о проблеме, хороший и сильный волшебник, практикующий окклюменцию, Алан Вайс, отправляясь на войну, подумал, что не пережитые напрямую события и моменты применения темных заклинаний, должны нанести меньше вреда его душевному здоровью.

     От того взял и создал внутри себя перед отправкой на войну этакую ментальную личность, которая бы хранила память о нынешних эмоциональных и физических кондициях на протяжении всей войны, а потом после определенного якоря, которым стало бы возвращение дом и усаживание в любимое кресло, заняла главенствующее положения, забрав у пережившей войну личности воспоминания и ощущения. Сильно приглушенные, как бы не пережитые напрямую. И эксперимент получился...

     Да в теле Алана Вайса по возвращению с войны повышенный фон и остатки проклятий, но когда он использовал заготовленное «противоядие», то во много раз снизил их подкрепление эмоциями, сильно поправив здоровье.

     Свой опыт Алан описал в труде «Окклюментное восстановление для воющих британских волшебников» и получил признание, но в мирное время было установлено, что консервация личностных воспоминаний по методу Вайса «лишь незначительно способна оздоравливать среднего волшебника и рекомендуется к применению только опытными окклюментами, осуществляющими постоянный контакт с опасными магическими проявлениями — разрушителями проклятий».

     Так метод Вайса фактически канул в лету, оставаясь одной книгой из многих на дальних, подальше от детей полках, в библиотеках аристократов и Запретной Секции библиотеки Хогвартса.

     Как же этот забытый метод Вайса способен мне помочь и почему стоит с него стряхнуть пыль? Как я уже решил ранее, меня не прельщает быть понукаемым из-за возраста или раскрывать прошлое для кого бы то ни было в волшебном мире.

     Последнее хотя бы по тому, что мыслящий на русском языке и по-взрослому, и в тоже по всем признакам являющийся ребенком с иммунитетом к Аваде Кедавре — не может не привлечь внимания и желания докопаться до причины произошедшего и необязательно законным путем и без членовредительства. М-да... Так и так...

     Пройдясь по комнате, я размял затекшие ноги. За окном начинало светать.

     — Темпус! — произнес и начертил палочкой формулу. Значит, пять семнадцать...

     В Норе в утренние часы было тихо и спокойно.

     Сегодня думаю, начинать бесполезно, а вот с завтрашнего вечера да через пару недель получится перебраться на второй план, а на первом восстановить личность Гарри Поттера, благо, если поискать, то в моих воспоминаниях можно будет найти все до мельчайших подробностей, спасибо калейдоскопам.

     А сейчас следует элементарно хотя бы поспать перед тем как вернется и зашумит жизни в доме семейства Уизли. Хотя...

     Кинул шесть заглушающих — по одному на каждую большую поверхность комнаты. А ничего, движения неплохо выходят, сказывается опыт Воландеморта, но нужно больше практики. Огромное количество практики, чтобы соревноваться в скорости выполнения, объему пропускаемой магии и ее ощущению вместе с видением.

     Обезопасив себя отвлекающих факторов и помня о принятом плане, я наконец полностью расслабился и повалился на кровать. Дедлайн ухода собственной личности на «второй» план обозначил днем похода за покупками.

     Датами же и, соответственно, якорями возвращения выбрал вторую половину следующего лета — упоминание имени «Сириус Блэк», личную встречу с министром Корнелиусом Фаджем, встречу с Римусом Люпином и знакомство с Клювокрылом.

     Переживаю ли я, что созданный Гарри Поттер выйдет неполноценным — да, что тело и созданный Гарри Поттер погибнут — как ни странно, нет. Пророчество Сибиллы Трелони — это не просто слова.

     Это Истинное Пророчество, которое по воспоминаниям Воландеморта после произнесения является Вехой, через которую должны пройти упомянутые в нем. Если же что-то пойдет не так и у меня не получится...

     Да черт, я должен был узнать о существовании Рая или Ада после аварии... Ладно, спать. И с завтрашнего дня реализовывать.

     Следующие две недели пролетели в один миг — днем полезные для физического здоровья игры, вечерами — небольшие развлечения и настолки, ночью — несколько часов я тратил на сложную практику окклюменции.

     И я успел. Вечером того дня, после которого на следующий был запланирован поход я закончил написание ментальной программы.

     Последний жест-якорь палочкой и мое место займет восстановленная личность Гарри Поттера, а я уйду на «второй» план. Но по субъективному восприятию после зацепки за один из внешних якорей вернусь будто бы и не уходил на год...

     Кривленый рот, погнали наших городских с крестиком на воображаемых пальцах.

     ———

     В полутемной комнате заморгал и почти неподвижно замер двенадцатилетний мальчик.

     Гарри на секунду впал в прострацию, но тут вновь напомнили о себе пережитые за сегодня игры, а также волнение перед предстоящими походом за покупками и встречи с Гермионой.

     Подросток, на автомате отложив палочку и сняв, лег на кровать — закрыл глаза и вскоре забылся крепким сном...

     ———

     Резкая смена освещения и страшная рожа на весь экран — инструмент режиссеров хорроров.

     Именно это пришло мне на ум, когда сразу после пустой и относительно спокойной комнаты в Норе я сейчас увидел совершенно другое — этакий движущийся вагон метро, а прямо у себя под носом небольшую голову с дрэдами в волосах и выпирающими лошадиными зубами. И все — в тошнотворном грязно-желтом освещении.

     — ... — заговорил прыщавый, с большими торчащими ушами пассажир или кондуктор, судя по униформе и кепи на голове, отвлекая мое внимание от дрэдованной головы и показывая взглядом на передовицу газеты с черно-белым гиф-изображением Гэри Олдмана в какой-то роли. — Ясное дело, маглы показывали его. Ты что, Невилл, с луны свалился?

     Абсурдно, но голос говорившего на английском напомнил тот, которым говорят четкие пацанчики с криминального района Рязани — высокий, пропитый и наркоманистый... И — Невил? Какой к черту Невил? Под обороткой я что ли? Такого в жизни Гарри быть не должно.

     — Да, ты что с луны свалился? — повторила вдруг небольшая голова, едва ли не плюнув в лицо. Неожиданно.

     — Ух, ...! — проглотил ругательство, часто-часто заморгав. И не сообразив, не сумев вернуть спокойствие, втянул воздух.

     Сердце, и без того сильно беспокойное, пустилось в чечетку...

     Я помню комнату Норы, последние дни и приготовления по методу Вайса, якоря, а сейчас... Аааа...

     Пришло понимание. Я выпустил воздух и вдохнул чистый, чуть расслабляясь. Ситуация оказывается, для меня не опасна — воспоминания от личности суррогатного Гарри заняли свое место в общем строю, а информации или знаний об этом месте, персонажах и их перспективах у меня гораздо больше, чем у них обо мне. И, ура, у меня все-таки получилось осуществить задуманное.

     Ах, Стэн Шонпайк и голова же ждут ответа.

     — Так вышло, Стэн. Не с луны свалился, но малость оторвался в череде веселых и не очень событий — произнес я, возвращаясь в реальность и разводя руки с подрагивающими пальцами одной и палочкой во второй... — Ой, извините. Посадке к вам предшествовали несколько волнительные события.

     Чертов Сириус в анимаформе... и реакция зашуганного после вздутия тетушки тринадцатилетнего Гарри. Адреналина пока полный организм.

     Я опустил руки, положив их на бедра, но так, чтобы левая пораненная ладонь не касалась ткани. А полочку переместил в карман. Однако с успокоением гормональной бури так же быстро не справиться — предстоит подождать некоторое время.

     Презрительно посмотрев на меня, ну да разодранные джинсы и небрежность с палочкой этого заслуживали, Стэн сунул газету:

     — Газетки-то чаще надо читать. И поменьше участвовать... в волнительных событиях.

     — Спасибо!

     Я принял номер «Пророка» и начал быстро читать текст на передовице, уже подозревая о содержимом:

     «БЛЭК ВСЕ ЕЩЕ НА СВОБОДЕ!

     Сегодня Министерство магии сообщило, что Сириус Блэк — самый опасный преступник за всю историю тюрьмы Азкабан — до сих пор не пойман.

     — Мы делаем все возможное, чтобы найти Блэка, — заверил утром министр магии Корнелиус Фадж. — И призываем волшебное сообщество сохранять спокойствие. Некоторые члены Международной федерации колдунов недовольны тем, что Фадж сообщил о произошедшем премьер-министру маглов.

     — А как бы вы поступили на моем месте? — заявил Фадж, известный своим раздражительным характером.

     — Блэк сумасшедший. Он опасен, как для волшебников, так и для маглов.

     Премьер поклялся, что о волшебном происхождении Блэка не узнает ни один магл. А если и узнают, сочтут за репортерскую утку.

     Маглам сообщили, что у Блэка есть пистолет — железная дудка, которой простецы убивают друг друга.

     Волшебное сообщество опасается повторения бойни, устроенной Блэком двенадцать лет назад.

     Напомним, тогда Блэк одним проклятием умертвил сразу тринадцать человек.»

     — Ну и как тебе этот красавчик? — усмехнулся Стэн, когда я задержал взгляд на живом зацикленном фото Сириуса Блэка.

     — Я бы срочно хотел вернуться на то место, откуда меня забрали, — произнес я, пропустив вопрос мимо ушей, будто его и не было.

     Иного способа быстро и качественно повысить свою выживаемость, получить в руки тренировочный полигон, выходы на полезные ресурсы и избежать неприятный ощущений при встрече с некробалахонами как взятие Сириуса Блэка на поруки я не вижу. И именно это действие я закладывал в план после активации первого якоря.

     — О, как? — удивился Стэн.

     Припомнив кое-что, я, сохраняя молчание, махнул палочкой — из приоткрытой створки чемодана ко мне в руку быстрой змейкой переместился поток серебряных монеток с изображением дракона — одиннадцать сикелей. Ровно столько я-Гарри несколькими минутами ранее вручил Стэну за поездку до Лондона.

     — На обратный маршрут без высадки, — попросил я, протягивая ладонь с деньгами.

     — Эмм, — завис Стэн. — Ладно, давай.

     Монеты перекочевали в руку Стэна. А тот ссыпал их в сумку.

     — Только поедем мы после посещения запланированных мест.

     Я оглядел салон. Помимо меня в нем присутствовали трое волшебников. Сириус Блэк ждать не будет. Но и нарушать порядок, привлекая внимание, не хочется.

     — Не пойдет, — отказался я. — Тогда уж здесь сойду. Деньги можете оставить себе.

     Стэн в очередной раз за вечер был сильно озадачен.

     — Невил, странный ты парень, — протянул он. И повернулся к водителю. — Эрни, тормозни! Невил Долгопупс нас покидает...

     Реакцией Эрни в реальности, как и в книге не уступал московским таксистам с кавказскими корнями. Через секунду автобус встал как вкопанный на одной из улочек лондонского пригорода. Однако Стэну не удалось получить удовольствия от наблюдения моего полета — заранее приклеив себя магией на манер «детского выброса» к полу, я даже не шелохнулся, а улыбнулся беззубой улыбкой.

     Увидев, что никуда я летать и врезаться не собираюсь, Стэн поджал губы и с ленцой, но не без аккуратности, потянул чемодан и клетку с Буклей к выходу.

     — Спасибо, — кивнул я, проходя мимо спустя пару десятков секунд, когда вещи оказались на тротуаре.

     Вместо ответа Стэн приподнял кепи и шагнул в автобус:

     — Трогай, Эрни, — донеслось до меня.

     Двери схлопнулись и автобус с огромной скоростью размытым силуэтом помчался развозить поздних пассажиров.

     Я огляделся. Несколько случайных прохожих разглядывали меня издалека как морок. Что жь не буду их в этом разубеждать. Я вновь взялся за теплую для собственного владельца палочку и быстро накрыл себя и вещи маглоотталкивающими чарами.

     Стоит ли мне опасаться последствий за такое применение чар? Нет. Эти прохожие из-за сути действия чар против маглов предпочтут забыть о моих появлении и исчезновении, потому что это невозможно. Министерская Паутина Слежения же устроена таким образом, что маглоотталкивающие чары здорово расширяют для наложившего диапазон допустимых заклинаний и чар — не кидайся темномагическим, и тебя не побеспокоят дежурные авроры.

     Хотя я же не обычный подросток — Герой Великобритании — личность публичная, героическая и вставшая поперек планов многим, когда жизнь Воландеморта внезапно оборвалась... Но сегодня Фадж и его Министерство Магии предпочтут забыть о пустяковых нарушениях Статута. Своим побегом из надежной тюрьмы, коей являлся Азкабан, Сириус Блэк нешуточно напугал чиновников, привыкших за последние годы ловить рыбку в мутной воде и давить законами на старые семьи.

     Аппарэйт. Я выпустил Буклю из клетки, которую уменьшил, и, ухватив покрепче чемодан, разорвал пространство до места ровно напротив дома Дурслей.

     Если бы не память Воландеморта, первая аппарация была бы не очень приятным опытом. Даже опасным. Но я в деталях понимал и знал, что контролировать. От того все прошло без эксцессов.

     Когда вышел из воронки, на Тисовой улице было тихо. Даже из дома Дурслей не доносилось ни звука. Ни в одном окне не горел свет — обливиэйторы поработали быстро и чисто, предпочтя стереть или подкорректировать воспоминания маглов и выдать их за сны, которые из-за бредовости обычные люди предпочтут забыть...

     Я стоял и ждал, пока не послышался тихий шелест и на кольцо клетки не приземлилась Букля. Выпускал ее, чтобы не мучать аппарацией.

     Как найти анимага на ограниченной территории, на которой его видел последний раз? Вообще в магическом сообществе данная задача считается практически не решаемой — сложно очень искать иголку в стоге сена. Так как обращение очень качественно скрывает реальную суть волшебника в теле зверя.

     Однако у меня есть план, который стоит проверить.

     Подойдя к ближайшему газону, я наклонился и сорвал травинку. После чего распрямившись и достав палочку, трансфигурировал ее в лист белой бумаги в половину обычного офисного. Нехотя слабейшим Секо рассек мезинец и опустил палец с кровью на бумагу, пожелав, чтобы из волшебной жидкости сформировалось короткое послание Сириусу Блэку:

     «Крестный, напиши место встречи с обратной стороны. Гарри.»

     Получив нужный текст, я свернул листок в трубочку и обратился к птице, попутно рядом с собой создавая по воспоминаниям иллюзии анимагической формы Сириуса Блэка:

     — Букля, покружи и найди вот такую, или такую собаку. Сбрось перед ней это послание и сядь неподалеку, держа послание в поле зрения, пока не появится волшебник и не попросит тебя его мне вернуть. Если не найдешь собаку через три часа — возвращайся, если собака проигнорирует послание — бросайся в нее несколько раз, если нет результата — возвращайся. Поняла, чего я хочу?

     — Ухухху, — высказала птица, что думает о такой сложной игре.

     Когда я узнал, что почтовые совы в Волшебном Мире, доставляя письма, играют, был весьма удивлен. Причем играют совы очень азартно — взявшись, будут пытаться выполнить поручение до последнего. Но и не всегда за все берутся.

     В этом был узкий момент моего плана. Но тем не менее Букля решилась. Она приняла послание и взмыла в ночное небо.

     Проследив за ней, я накинул на одежду Репаро и удобно расположился на одном чемоданов — приготовился ждать, попутно думая о том, что буду делать, если идея выгорит. И какой план приведу в действие, если не получится быстро выйти на связь.

     Так прошло два с половиной часа, пока я не услышал шелест птичьих крыльев. Спустя секунду на кольцо клетки стремительно опустилась Букля и протянула зажатое в лапе послание в мою сторону.

     Интересно, где же Сириус Блэк назначил мне место встречи. Я подошел и забрал слегка помятую трубочку, попутно погладив птицу:

     — Молодец, Букля, потерпи немного и до утра получишь свой приз.

     — Ухуху, — что-то вроде «хорошо, это был непросто, жду еды» ответила птица и несколько раз переступила на дужке кольца.

     Я развернул послание:

     «В центре парка рядом с кладбищем. С.»

     Ну и строчка, ну и почерк. Невольно покачал головой — в отличие от меня Сириус Блэк написал от руки. И про указание времени, как я рассчитывал, не подумал... А в парк... мне пешком идти придется. Дурсли никогда не брали туда Гарри — нет нужных воспоминаний и картинки для аппарации.

     М-да, что такое не везет, и как с этим бороться пешим шагом.

     — Придется нам пройтись, Букля, — предупредил я, накидывая на чемодан и клетку чары облегчения и беря одной рукой.

     — Ухух, — откликнулась Букля, подвинувшись и уступив место для моей руки на кольце.

     — Намаялась с поисками... — Я понимающе покивал. Обычно у сов другие задачи.

     В парке оказался через полчаса.

     Литтлуингингсккая зеленая прикладбищенская зона оказалась ухоженным местом — дорожки, выложенные плиткой, скамейки и аккуратные, явно с постоянным уходом, зеленые насаждения. Но иначе дела обстояли с освещением — редкие фонари оставляли огромные прогалы темных мест.

     Учитывая то, что аниформа Сириуса Блэка — крупный черный пес, а по всем магловским каналам о нем информация, как о беглом вооруженном зеке, лучше места для встречи не придумать.

     Для того чтобы подыграть задумке нынешнего крестного, я занял место на чемодане не прямо под фонарем, а на границе слабоосвещенного участка и кромешной тьмы. Если Сириус Блэк станет человеком, то мы сможем переговорить в темном пространстве. Но сколько его ждать, и сегодня ли он появится — пока непонятно.

     Все-таки сегодня.

     Спустя минут десять ожиданий, я почувствовал осторожное, еле заметное внимание, направленное почти на меня, но чуть в сторону. Да для большинства волшебников даже благодаря более высокой оформленности интуиции нежели у обычных людей чувство направленного взгляда — подобное, явно осуществляемое с учетом этой особенности, наблюдение могло бы остаться незамеченным. Однако у меня был тридцатилетний опыт активных магических противостояний и противозаконных действий в наследство от Воландеморта...

     Не подав вида, что определил примерное местоположение, я стал нарочито пристально изучать кончики пальцев. Это в теории успокоит и даст Сириусу Блэку лишнюю возможность более спокойно оценить окружающую обстановку и рассмотреть меня.

     К нынешнему крестному, как это ни странно, мне хотелось относиться — как к крестному. Магия, знания и определенные навыки у меня есть — не пропаду. А словно бы вернувшийся из долгого путешествия, чрезвычайно ценящий тебя человек, с которым помимо крещения связывает далекое кровное родство — это подарок судьбы, от которого за зря не стоит отказываться.

     Ритуал становления крестным в отличии от дарования имени в Волшебном Мире не имеет магической составляющей — для многих обычных людей и волшебников — жест оказания высшего доверия, которое нельзя предать, но не магический.

     — Дж... Г-х... Гарри... — обратился ко мне из темноты туберкулезный голос. — Т-ты... Ты один здесь?

     Я повернулся на голос и попытался рассмотреть волшебника.

     Передо мной, насколько позволяли разглядеть острота зрения и слабое освещение, в по-воровски осторожной, ждущей ответа позе с палочкой в руках стоял и напряженно посматривал на меня и вокруг худощавый мужчина — Сириус Блэк. Видавшая виды тюремная роба на нем была не до конца запахнута и откровенно висела на голодном теле. На немытой голове царил беспорядок. Но вот со всем этим уродством сильно контрастировали глаза, в которых нет-нет да поблескивала шальная цель...

     Наверное, месть Питеру Педдигрю — желание представить предателя суду или... казнить без суда и следствия, чем унять свою боль отчасти.

     — Один ли я? Крестный, — произнес я с толикой искусственно добавленной горечи. — Пожалуй, что да.

     — Дж... Гарри... Я исп... удивился, когда ко мне в аниформе сова смогла доставить послание... И сначала не поверил, что ты хочешь встречи... Однако я что-то почувствовал... И ответил. Сегодня я думал мне почудилось, что ты это ты, когда случайно учуял смутно знакомый запах в магловском районе. А потом подобрался ближе, принял тебя за Джеймса... и, прости, напугал... Я уж было отчаялся, что не успел ничего сказать, когда увидел тебя, садящимся на «Ночной рыцарь». И решил вернуться к... а забудь... Гарри, крестник, почему ты захотел встретиться с бежавшим из Азкабана, преступником?

     Я смерил, с гордостью сказавшего последнеепредложение Сириуса Блэка, сомнительным взглядом. Разговор сейчас свернул в ту сторону, которая мной совершенно не планировалась. Я. Я должен был стать психологом и ведущим разговор для крестного, а не наоборот. Да и то, что он не очень знает свое реноме в ВМ и роль в гибели родителей Гарри Поттера — меня смущает.

     — Хмм, — нашелся я с хоть каким-нибудь словом, переведя взгляд на пальцы. — Я надеялся, обратившись к тебе, побыстрее понять, зачем ты сбежал и оказался рядом. Последнее — понятно. Еще думал, если разговор будет долгим, взять с тобой еды и забраться в какое-нибудь безопасное место, которое должно быть у сильного взрослого волшебника. И после... например, бежать из страны на метле, чтобы тебя не посадили, а у меня не сломали палочку... — Сириус Блэк собрался заговорить. — Я сегодня второй раз нарушил Статут. Мне так же, как и тебе — нечего терять.

     — Гарри... — протянул Сириус Блэк, выходя на освещенное место. — Крестник, вряд ли у тебя ситуация хуже моей, ты же уникальный и Национальное Достояние Великобритании... А что ты сделал в первый и второй раз?

     — В первый, хех, я ничего не делал — меня подставил домовой эльф. Из лучших побуждений... Но волшебство было — Магическая Паутина определила меня колдующим. Во второй — тут уже одна магла, тетушка Мардж вывела меня из себя, и я ее раздул...

     Сириус Блэк, кивая моему рассказу, присел на другой край чемодана.

     — А как магла оказалась перед юным волшебником и смогла ему много наговорить?

     — Вообще я с младенчества живу у сестры мамы — Петуньи. К ним и приезжает тетушка Мардж.

     — Угу-угу, — покивал Сириус Блэк. И вдруг изменился в лице. — Как это ты живешь у Петуньи? Ты же из магической семьи?! А Андромеда?!

     Он повернулся ко мне, и я получил возможность ощущать не самые приятные запахи. Ч-черт... придется потерпеть.

     — Крестный, дать простой ответ на этот вопрос я не смогу, — покачал я головой. — И ты уверен, что у нас есть время разговаривать? Не тебя выследят, так меня... Может переместимся в безопасное место?

     — Ты прав, Гарри, но где я найду это безопасное место. Нет, я знаю парочку, но с тобой туда я быстро не попаду... Эх...

     Я уставился на него удивленно. Как он может говорить такую — глупость.

     Сириус Блэк же после смерти Вальбурги, не оставившей завещание, унаследовал все материальные ценности благородного семейства Блэк — одного из Двадцати Восьми Священный семейств Великобритании. Пожелай, и домовой эльф утащит тебя, твоего спутника и багаж домой. Ну или бегом до общественного камина?!

     Или что? Ему никто об этом не говорил? И никто может быть, кроме меня и Кричера, да ряда портретов, которым Вальбурга, загодя, могла запретить — об этом не знает. А сам Сириус Блэк на свободе не долго и не проникал на Гриммо, двенадцать, не разузнал о смерти матери. И не думал о ней — шестьдесят лет для волшебницы не возраст.

     — Крестный... ты явно кое-чего не знаешь... — вырвалось у меня.

     — Чего я не знаю? — Сириус Блэк оглядел меня с теплым выражением. — Гарри, ты так похож на Джеймса... Но у тебя нет Лили, чтобы избавить от плохой компании старого друга... Или есть?

     — Не время и не место, — я поднялся с чемодана. — Крестный, заранее извини за этот вопрос. Но чтобы ты сказал, стоя на могиле своей матери?

     Прямо говорить не стал, но по реакции будет понятно, как стоит подать новость.

     А ведь он ожидал чего угодно, но не перехода к такому вопросу.

     — Гарри, твоя мама бы... — заговорил было Сириус Блэк, неправильно поняв.

     — Вопрос не связан с моей мамой, — поспешил я вернуть его в нужное русло. В последний раз деликано. — Я повторю, крестный. Чтобы ты сказал на могиле своей матери — Вальбурги Блэк?

     Уголок рта Сириуса Блэка неожиданно даже для обладателя дернулся.

     — Гарри, я не понимаю... Но ладно, если это так важно. Ты читал старые подшивки газет? Или тебе могли рассказывать? Знаешь историю моих отношений с матушкой? — вместо ответа я согласно прикрыл глаза. — Да? Но тогда, ты еще теперь должен знать, моя мать выжгла меня с фамильного дерева. Моя фамилия — пустой звук. И на похороны матушки я не собираюсь. Но раз для тебя мои слова так важны, если предположить, на могиле матери в будущем... Хмм, дай подумать... Ты знаешь, я бы сказал: «Хреновый был девиз у нашей семьи, матушка: «Чистота крови навек!» Только некоторые Блэки стали буквально претворять его в жизнь — все наследники кончились!»

     Сириус Блэк уставился на меня в ожидании. В его серых глазах плескались бесноватые огоньки.

     — Неплохо, — кивнул я, не посчитав нужным сказать другое. — Я тоже против блюстителей чистоты крови. Одного даже смертельно удивил. Но вопрос про слова был наводящим. Я не уверен, но считаю, что ты, несмотря на выжигание, не растерял власти над домовыми эльфами, — умышленно оговорился. — И с их помощью тайно еще можешь проникнуть и найти безопасное место и пищу в одном из домов Блэков — хотя бы на время. А там и поговорим.

     — Интересный план, — пробормотал Сириус Блэк. — Мне в голову этого не приходило.. Может получиться... Гарри, крестник, ты точно — сын Джеймса, у него всегда были идеи, и у тебя они есть! Да, пожалуй, на это ночку минимум я смогу... а может и не только... Секунду, дай вспомню имена домовых эльфов...

     — Хорошо, жду, — кивнул я.

     Взгляд Сириуса Блэка на минуту затуманился.

     — Дронки, — произнес он.

     И ничего не произошло. И спустя минуту тоже.

     — Ла-адно, — протянул Сириус Блэк. — Вариус.

     Тот же результат.

     — Эмм, Гарри...

     — Что, крестный?

     — Странно... связь не образуется...

     — Да?! — поднял я брови. Если связь между волшебником и домовиками не образуется, как говорит Сириус Блэк — те почти всегда мертвы. — А нет других домовиков?

     — Есть... один... но... не знаю, — с сомнением ответил Сириус Блэк. — Не уверен, что откликнется и послушается. Но выбирать не приходится... Кричер!

     Секунду эхо имени старого домовика был еще одним звуком в парке. Но ее спустя пространство в паре метров от нас подернулось дымкой, и с легким звуком упавшей капли перед нами предстал уродливый домовик — Кричер.

     — Что угодно отвратному и негодному хозяину Сириусу? — протрещал Кричер по-старчески, противно и с недовольством во взгляде.

     — Хэй, Кричер, да жизнь тебя порядком потрепала, в какую задницу тебя гоняла матушка, чтобы ты так стал выглядеть? — с довольством от внешнего вида обратился к домовому эльфу Сириус Блэк.

     К слову, привычный для меня облик домового и вид сбежавшего из Азкабана явно имели схожесть — обоих жизнь помотала.

     — ... — проигнорировал вопрос Кричер — приказа ведь не было, а без него домовой эльф мог отвечать или не отвечать по собственному усмотрению. Эльфы трудолюбивые и радеющие за хозяев создания, но Кричер после перижитого стал другим.

     — Отвечай! — понял причину Сириус Блэк.

     — Покойная госпожа Вальбурга имеет малое отношение к состояние Кричера, да будет это известно отвратному и негодному хозяину Сириусу, — прошамкал нехотя Кричер. И исчез.

     — Покойная... — шокировано протянул Сириус Блэк. — Кричер, а ну-ка вернись!

     Домовик возник чуть в другом месте, но в это раз ближе и почти моментально.

     — Ответь честно, Кричер! Матушка правда мертва? Если да, почему он умерла так рано?

     — Если так угодно отвратному и негодному хозяину Сириусу, Кричер ответит... подробно ответит... — домовой эльф помялся босыми ногами на асфвальте. — Матушка отвратного и негодного хозяина Сириуса мертва... Умерла она от многого... Все началось семнадцать лет назад, когда мальчишкой... отвратный и негодный хозяин Сириус... бежал из дома, а его имя госпожа Вальбурга...

     Кричер, начав очень издалека, планомерно перечислял все причины, стараясь озвучивать их таким образом, чтобы максимально задеть нынешнего хозяина и некогда его друзей и знакомых. Несмотря на то, что лично мне было интересно узнать больше биографических фактов, Сириус Блэк тоже не стал затыкать домового эльфа, хотя я на его месте поступил иначе.

     — ... — закончив, Кричер в этот раз не стал спешно нас покидать. То ли надеялся увидеть эффект своей речи, то ли утомился речью и решил отдохнуть, пополняя себя рядом с магами.

     К его сожалению Сириуса Блэка, привыкшего к сильной критике с детства, речь проняла слабо. Не сказать, что перенес он ее спокойно, но и явно сильно горевать и переживать не собирался. Я молчал, давая двум старым знакомым общаться — слабо их знаю, чтобы влезать в разговор. Именно поэтому, Сириус Блэк для меня либо «крестный», либо «Сириус Блэк», но никак не просто «Сириус». Хотя имя интересное и традиция Блэков называть детей в честь звезд — красивая.

     — Кричер, ответь, матушка оставила где-нибудь свой портрет? — прекратив молчать, задал вопрос Сириус Блэк.

     — Госпожа Вальбурга оставила портрет на самом видном месте в гостиной на Гриммо, двенадцать! — засиял Кричер, словно огромную сладость получил. Он даже забыл добавить реплику про плохого хозяина.

     — Тогда сними его и запри на складе, а после перемести меня, спутника, чемодан и клетку с совой в гостинную!

     — Кричер не может выполнить приказ отвратного и негодного хозяина Сириуса... И себя за это обязательно накажет... Когда-нибудь...

     — Как это Кричер не может... — эхом удивился Сириус Блэк. Для него, очевидно, как и для всех волшебников были понятны и привычны две аксиомы: домовые эльфы лгать не могут; домовые эльфы в некоторых аспектах почти всесильны. И тут Кричер заявляет, что невозможно сделать пустяковое дело. — Что же она сделала с портретом...

     — Крестный, попроси его закрыть портрет чем-нибудь магическим и звуконепроницаемым — внес я рациональное предложение. Сам же его подсмотрел в одной из фанатских историй. А также не испытывал ни малейшего энтузиазма от возможности выслушивать женские крики.

     — А? — Сириус Блэк заторможенно посмотрел на меня. Кричер, тоже слышавший идею, изменился в мордахе. — Да, Гарри, это классно придумано. Кричер, сделай немедленно и после вернись сюда!

     — Кричер сделает, как это угодно отвратному и негодному хозяину Сириусу...

     Домовой эльф скрылся из виду, правда перед этим смерил меня та-а-аким многообещающим взглядом. Ну и пусть — даже самообманом домовые эльфы не могут навредить. Пусть ищет другого простака и труса.

     — Эх, а мог бы еще одежду и переодеться попросить, — с каплей грусти в голосе произнес Сириус Блэк. — Ну подождем еще немного и хорошо устроимся прямо в главном доме. А, крестник?

     — Угу, подождем, — кивнул я и вновь присел на край чемодана.

     ———

     Перемещение в исполнении эльфа — комфорт.

     Несмотря на недовольство и угрозы во взгляде, как и предполагалось, Кричер вредить не смог и комфортно доставил Сириуса Блэка и меня на Гриммо, двенадцать. А точнее в мрачное и запыленное помещение гостиной.

     — Эх, давненько меня здесь не было, — протянул Сириус Блэк, выходя вперед.

     Я с интересом, но и с затаенным неудовольствием рассматривал оформленные в темных тонах стены, мебель и прочие ужасно пыльные вещи древнего и высокостатусного британского магического семейства, которому через пару колен я ныне был кровным родственником.

     Освещалось все тусклым светом вечных магических светильников.

     — Кричер, наведи чистоту в доме, начни с кухни, потом — гостиную, ванную, мою и Регулуса спальни, — приказал Сириус Блэк, тоже заприметив беспорядок. — Гарри, крестник, пока мы постоим тут, а наверх пойдешь вместе со мной. И не трогай ничего. Вполне возможно матушка могла учудить что-нибудь этакое. Да и в пустующем магическом доме с радостью возникают и заводятся всякие разные тварюшки.

     — Хорошо, крестный, — кивнул я, в который раз за сегодня приземляя свой зад на чемодан. Да, неприятная ситуация. Напоминает длинные поездки с пересадками на Юг России или к родственникам. Но с другой стороны все это рано или поздно заканчивается комфортным времяпрепровождением.

     Пока я рефлексировал, Сириус Блэк скрылся в проеме одного из выходов из гостиной. А через некоторое время я стал наблюдать за чудом исчезновения пыли — Кричер исполнял поручение, не показываясь мне на глаза.

     Подумав, открыл чемодан и манящими чарами нашел пакет с кормом для совы. После чего начал по одному минибрикету вручать голодной Букле.

     За этим меня застал вернувшийся Сириус Блэк.

     Он предстал сменившим свой тюремный наряд на черный сюртук, рубашку старинного кроя и приталенные штаны. Воронье гнездо на голове исчезло. Впрочем несмотря на смену прикида Сириус внешне еще был далек от идеалов английских волшебников, скорее напоминая главного героя «Мрачных теней» своим бледным осунувшимся лицом и темными мешками под глазами.

     — О, кормишь птичку, крестник! Это правильно, о своих питомцах нужно заботиться. — Сириус Блэк улыбнулся, добавив еще один страшный штрих к своему образу — в Азкабане явно отсутствовал стоматологический кабинет. — А у тебя очень хороший питомец. Сумела найти меня, того, кого ни Пожиратели Смерти не сумели поймать, ни ищейки Министерства после побега из Азкабана не нашли.

     — Крестный, ты прав, — ухмыльнулся я. — Только вот она сыта, а мы...

     Я развел руками.

     И это не было попыткой просто поддержать разговор, указав на комичный факт. Дети волшебников, конечно, выносливее немагических сверстников, но не железные, чего уж говорить про худосочного меня. Когда открывал корм для Букли, я вдруг будто подсознательно почувствовал — желудочный сок скоро сожжет меня изнутри, обеспечивая не самые приятные ощущения. Да мы в розыске, но что мешает отправить вон ту же Буклю с галеонами и списком в продуктовую лавку? Анонимность, если волшебник не знаком с Буклей и мной — нулевая.

     — Гарри, крестник... — Сириус Блэк похоже вспомнил мои детские годы и, наверное, моменты, когда Поттеры могли оставлять его нянькой для маленького меня. — Я не думаю, что в запасниках что-то нормальное есть из продуктов, а посылать Кричера — показать, что среди Блэков есть живые в одном из домов...

     — Крестный, а Буклю мы не можем отправить? — удивился я.

     — Буклю... Ах, ну да. Сейчас я принесу денег, — засуетился Сириус Блэк. Однако в проходе остановился. — Я... малость забыл, что можно есть щен... подросткам... Но не сомневаюсь в благоразумности одного крестника! Гарри, накидаешь список?

     — Да без проблем.

     — Вот и славно.

     Сориентировавшись по памяти, набросал перечень продуктов, которые продаются в лавках ВМ, на два дня из расчета на пятерых — и я, и Сириус Блэк после стрессовых ситуаций и пониженного питания должны отъедаться.

     Что же касается того, как все это унесет Букля, то переживать не стал. Энгоргио — заклинание уменьшения, позволяет легко перемещать большие объекты почтовыми совами.

     Через час я и Сириус Блэк лицезрели на столе просторной с оформлением в коричневых тонах кухни Блэков горку продуктов.

     Подумав, я протянул руку к веточке с помидорками черри. Сейчас их закину, потом сэндвичи с ветчиной и сыром под яблочный сок из стеклянной бутылочки, а дальше, но уже не на пустующий желудок можно ждать приготовления пищи домовым эльфом. Однако, когда того не ожидаешь, вечно что-нибудь не сходится.

     — Щен... Гарри, я тоже маковой росинки давно во рту не держал, но грязными руками да сырые овощи, — покачал головой Сириус Блэк, жестом руки останавливая меня на полпути. — Потерпи еще немного и пойди руки помой.

     — Тергео! Тергео! — практически моментально достал палочку и наколдовал очищающее я на заинтересовавшие продукты. — Акцио! — приманил веточку с черри и по одной, прямо берясь зубами, начал отделять и жевать помидоринки. Съев и проглотив штучек семь и почувствовав приятные ощущения во рту и пищеводе, отсалютовал остатками на веточке Сириусу Блэку. — Прости, крестный, но этот овощ от того и маленький, чтобы его есть «сырым». Что же касается очевидной попытки меня укорить или принять участие в воспитании росшего без отца и матери крестника... — Я вкрадчиво посмотрел в глаза Сириусу Блэку, убеждаясь в том, что он слушает. — Сегодня после второго нарушения Статута особых альтернатив у меня, крестный, не было — нужно было в короткий срок укрыться. Также, крестный, с трех лет у меня эйдетическая память, ранее она не была такой хорошей, но я помню тебя как крестного по обрывкам младенческих воспоминаний. — Начал я добавлять красок. — До поры до времени я мечтал убить тебя и отомстить за предательство. Сегодня, поняв, что терять мне особо нечего, я решил встретиться и поговорить... Но, увидев твое состояние и то, что ты не спешишь меня убивать во благо Воландеморта, я решил поговорить о причинах убийства родителей позже, когда придешь в норму. Но вот сейчас ты попытался как-то принять участие в моем воспитании. Я этого не планировал и не хочу, тем более не зная и не понимая твоих планов на неуязвимого к Аваде Кедавре подростка... Либо сейчас мы коротко закрываем вопросы нашего взаимодействия, закрывая неизвестности и приходя к компромиссу, либо даже без этого я ухожу.

     Я замолчал. К слову, я с ним при встрече осторожничал. Но на случай психической неуравновешенности. Создал для себя быстро извлекаемую палочку — трансфигурированная канцелярская резинка на пальце и небольшой зажим для бумаги внутри рукава. Да трансфигурированная ложная палочка на виду в кармане брюк для отвлечения. Сейчас правда этого нет...

     — Гарри, щен... крестник... — Сириус Блэк поднял руки, успокаивая. — Эх... твой отец, Джеймс, тоже любил это дело... Яблоко от яблони, как говорится. — Сириус Блэк прошел и сел во главе кухонного стола, сложив руки домиком. — С чего начнем?

     — Секунду, — поднял палец я. — Раз ты, крестный, не против разговора, предлагаю все-таки потратить немного времени на приготовление сэндвичей. Я приготовлю. А ты — озадачишь Кричера сообразить нам нормальный ужин?

     — Да, хорошо. Кричер!..

     Вот и чудно.

     ———

     Ели мясо мужики, нехмельным запивали, о чем домовик скрепел они не внимали — несмотря на старческий маразм и отношение к нам Кричер не мог обойти заложенные за годы алгоритмы и, получив задание от Сириуса, принялся за продукты, для начала отправляя часть, по-видимому, в камеру хранения. Иначе объяснить быстрое исчезновение таких крупных объемов, я не могу.