Тестов Александр Валентинович : другие произведения.

Сокрушая врагов Книга Вторая из цикла Варяги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трое друзей, Вадим Хлопин, Павел Соколов и Андрей Юрьев низверглись сквозь мрак столетий и очутились в IX веке от Рождества Христова на берегах Ладожского озера. Превратности судьбы и воля богов разбросали их далеко друг от друга... Еще один шаг вперед, к цели, но враги уже готовы к ответному удару. Друзьям приходиться сражаться поразнь, за одну, почти не досягаемую возможность вернуться назад, к привычной спокойной жизни. У каждого свой путь, но каждый из них не оставляет надежды найти друзей и вернуться домой. Последний рывок, нежданная догадка может все изменить. Но древние боги, бывают глухи к просьбам смертных...
[]
  В полном объеме книгу можно прочесть тут - http://www.litres.ru/pages/biblio_authors/?subject=168832
  
  
  Книга Вторая
  Сокрушая врагов
  
  Введение
  Капитан милиции - старший следователь отдела, оторвал уставшие глаза от протокола, встал и подошел к окну. На улице моросил мелкий осенний дождик, а сильный порывистый ветер срывал с деревьев последние листья. Он повернул рычажок, и закрыл жалюзи.
  Капитан вернулся за рабочий стол, машинально посмотрев на часы. Казенные "ходики" неумолимо приближали конец рабочего дня.
  - Итак, Анастасия Геннадьевна, ну-с, давайте продолжим, - обратился капитан к сидевшей напротив него заплаканной девушке, - так когда, говорите, он пропал?
  - В начале августа, - всхлипнула девушка, утирая слезы носовым платочком, - прямо перед свадьбой...
  - А когда была назначена ваша свадьба?
  - На десятое августа...
  - Да вы не плачьте, - капитан налил в стакан воды из графина. - Вот, выпейте лучше водички, прошу вас.
  Девушка слегка дрожащей рукой взяла стакан, отпила.
  - Прошу вас, господин следователь, только не надо говорить, что он от меня... Ну, то есть со свадьбы сбежал...
  - Я и не говорил...
  - Зато наверняка подумали именно так, - она в очередной раз всхлипнула, утерла нос. - Вы не думайте, мы же любили друг друга...
  - Хорошо, хорошо, - поспешил заверить капитан, - только не нужно плакать.
  Она устало всхлипнула и, скомкав носовой платок, поспешно убрала его в сумочку.
  - Больше не буду, - глубоко вздохнув, пообещала девушка.
  - Точно не будете?
  - Нет, не буду. Задавайте свои вопросы.
  Следователь уткнулся в протокол, бегло прошелся по строчкам.
  - Та-ак, - протянул он, - значит, вы его видели в последний раз именно первого августа, перед отъездом на исторический фестиваль?
  Девушка посмотрела на него, ее губы вновь задрожали, из глаз опять покатились слезы.
  - Ну почему вы так говорите? Почему в последний раз? Вы что, его не найдете?
  - Гражда-а-аночка, - теряя терпение, нараспев произнес капитан, - ну давайте не будем... Следствию необходимо установить истину. Ход событий, так сказать. Вот именно из этих побуждений я и сказал "в последний раз", понимаете?
  - А?
  - Не волнуйтесь вы так. Найдем мы вашего жениха - найдем.
  Он взял ручку и приготовился писать дальше.
  - Итак, повторяю вопрос: он уехал от вас первого августа?
  - Да.
  - А вы не знаете, с кем он должен был поехать на этот фестиваль?
  - Знаю, - обиженно ответила девушка, - с этим, Вадькой Хлопиным... Это он моего Пашу утащил на фестиваль этот дурацкий.
  - Так значит, вы подтверждаете, что Павел Соколов отправился в Выборг вместе с Вадимом Хлопиным?
  - Подтверждаю. Он мне звонил оттуда и говорил, что они с Вадимом...
  - Ясно, - капитан записал ее слова в протокол. - А скажите, они не собирались никуда ехать после фестиваля? Я имею в виду - никуда, кроме как домой, в Питер?
  - Ой, боже мой, - громко вздохнула Анастасия, - да куда же ему было ехать как не назад? Я же говорю: у нас свадьба должна была состояться, все уже и готово было...
  - Понятно, вы только не волнуйтесь. А скажите, когда он звонил вам в последний раз?
  - Утром третьего августа.
  - А что говорил?
  - Говорил, что любит...
  - Ну, это понятно, а что еще говорил? Может, упоминал что-нибудь? Может, они с Вадимом в бар или кафе собирались зайти по возвращению в город?
  - Нет, ничего такого. Сказал, что наутро они возвращаются - и все.
  Капитан одернул пиджак, добавил ее слова в протокол.
  - А не говорил ли ваш жених еще про кого-нибудь? Возможно, они познакомились там с кем?
  - На что это вы намекаете? Мой Паша не такой! О другой женщине не может идти и речи!
  - Вы меня не правильно поняли. Я совершенно не имел ввиду обязательно женщину. Может быть, они познакомились с кем-то еще...
  - Не знаю, - обиженно ответила девушка, - я не знаю. Паша ни про кого мне не говорил.
  - Вспомните, пожалуйста, а был ли у вашего Павла или у Вадима знакомый по фамилии Юрьев, Андрей Владимирович? - спросил капитан, полистав протокол.
  Девушка на секунду задумалась.
  - Нет, не было такого.
  - Вы точно это знаете?
  - Точно. Не было у них в друзьях никакого Юрьева.
  - Может быть, не друг, а просто знакомый?
  - Да нет, это совершенно исключено, - отрезала Анастасия, - иначе бы я знала.
  - А вы что действительно всех друзей своего Павла знаете?
  - Да, всех, - с гордостью произнесла девушка, - у нас нет секретов друг от друга.
  - Хорошо... допустим.
  Следователь оторвался от протокола и посмотрел на нее.
  - А у вас есть какие-нибудь предположения, где могут сейчас находиться Павел и Вадим? Хотя бы гипотетически, куда они вдвоем могли поехать?
  - Вы что, издеваетесь? - не выдержала девушка, - да никуда они не могли собраться! Пропали они, понимаете, пропали... и мы ничего не знаем.
  Как она не крепилась, слезы вновь полились из глаз. Скомканный носовой платок был снова извлечен из сумочки и применен по назначению.
  - Хорошо, у меня к вам пока все, - подытожил свидетельский допрос капитан, - вот, возьмите протокол и внимательно прочитайте, пожалуйста.
  Он развернул исписанные бумажки и протянул ей. Все еще придерживая платок у лица, она взяла протокол и начала читать.
  - Да, все правильно, - произнесла девушка после беглого осмотра двух страниц, исписанных мелким неровным почерком.
  - Вам все понятно?
  - Да, конечно.
  - Тогда возьмите ручку, - капитан протянул ей авторучку, - и пишите...
  - Что писать?
  - Пишите: с моих слов записано верно, замечаний и дополнений нет - и подпись... и дату не забудьте поставить.
  - А какое сегодня число? - спросила девушка, продолжая писать.
  - Первое октября, - подсказал следователь.
  
  * * *
  После того, как ушла Анастасия Геннадьевна, несостоявшаяся невеста пропавшего два месяца тому назад Павла Соколова, проходившая по делу о его исчезновении как свидетельница, капитан вышел из кабинета. Он закрыл дверь на ключ, дернул, удостоверившись, что замок сработал, и двинулся по длинному коридору третьего этажа к лестнице. Проходя мимо кабинета начальника, он словно что-то почувствовал и замедлил шаг. Дверь и в самом деле открылась.
  - А, Иванов. Ну, как там у нас с Выборгским исчезновением? - спросил подполковник, заметив капитана.
  - Работаем, Николай Николаевич, - ответил следователь.
  - Тут, Иванов, работай не работай, а погонами чую, что "глухарь", - начальник закрыл дверь и повернул ключ в замке.
  - Так точно, - устало ответствовал капитан, - свидетель у нас только один. Баба Глаша. Она видела, как они в башню заходили.
  - А оттуда?
  - Так в том-то и дело, что они поперек ее туда прорвались. Вот она и принялась их сторожить, когда они оттуда слезут. А они так и не вышли.
  - Вот я и говорю "глухарь"!
  - Ну не на вертолете же они с башни улетели? Бабка могла и не заметить, как они спустились. Такого ж не бывает, чтоб люди в дверь вошли, но не вышли.
  Подполковник, закрыв дверь, спросил:
  - Тебя подкинуть до метро?
  - Спасибо.
  - Ну, пойдем. А сколько их там, говоришь, было?
  - Баба Глаша утверждает, что трое.
  - А кто, выяснил?
  - Двое наших - питерских, а третий не установлен.
  Они подошли к лестнице, начали спускаться.
  - Слушай, капитан, ты особенно-то не бери в голову, - вдруг изрек подполковник, - у нас и не такие люди пропадали... Это ведь не убийство - сто процентов.
  - Да уж, точно не убийство, - согласился капитан, - иначе были б хоть какие-нибудь следы.
  - Вот.
  - Так что же это тогда? Мистика какая-то.
  Начальник резко остановился.
  - И я про то же думаю - мистика, - он натянуто улыбнулся. - Глядишь, пройдет время, и сами объявятся.
  - А если нет?
  - Ну, на нет и суда нет...
  
  
  Часть Первая
  Под сенью Юмала
  
  Поминайте меня как звали,
  Давним именем, что звучит,
  Отголосками звонкой стали,
  Что в висках после боя стучит.
  
  Может, сотню... быть может, с лишним,
  Сотню жизней тому назад,
  В настоящей, как небо, жизни -
  Что пройдет через сотни преград.
  
  
  Глава первая
  Дорога домой
  
  Дорога домой всегда кажется короче.
  Народная мудрость
  
  Заплыв до спасительного берега оказался не прост. Тяжело дыша, Павел и Юски выбрались на пологий берег реки. Сильное течение Волхова снесло их на приличное расстояние от Альдегьюборга и от места речного сражения. Чтобы выгрести и не попасть в коварные омуты, им пришлось здорово поднапрячься, особенно досталось вепсу, который не был приучен к столь длительным водным заплывам. Павлу, имевшему некоторую "бассейную" подготовку, было куда легче, но и он к концу стал заметно сдавать. На последних метрах до вожделенного берега вепс попытался было утонуть, и главе медвежьего рода пришлось спасать незадачливого пловца. Схватив Юски за волосы, как учили еще в школе на уроках ОБЖ, Павел вытянул вепса из цепких лап водяного. Хотя теперь выгребать стало еще труднее, Павел, несмотря ни на что, старался спасти товарища, скрипел зубами, стонал, но держал. Казалось, еще несколько секунд - и силы оставят его, и тогда прощай жизнь, прощайте мечты...
  Но, когда ноги уперлись в каменистое дно, и мысли просветлились, чертовски захотелось продлить эту жизнь, пусть даже в этом нелепом, оголтелом прошлом, где все только и думают, как убить друг друга. Павел, что было сил, рванул тело вепса на себя, стараясь поставить его на ноги. Юски сопротивлялся, барахтался, как испуганная черепаха, но тут и он, нащупав под ногами твердь, изрыгая из уст своих речную воду, заработал ногами, помогая Павлу себя вытянуть.
  Выбравшись на сушу, они упали лицом вниз, блаженно растянувшись на пожелтевшей траве.
  - Спасибо, - устало выдавил из себя вепс, немного отдышавшись.
  - Не за что, - ответил глава рода, разжимая кулак и освобождая руку от приличного клока волос, выдранного из головы Юски, - не за что...
  Павел быстро восстановил дыхание.
  - Да уж, - пробурчал он себе под нос по-москальски, - весело погуляли.
  - Что? - не понял вепс.
  Павел не ответил. Азарт боя прошел, и холодное купание дало о себе знать. Глава медвежьего рода забарабанил зубами, а тут еще как назло налетел ветер. Мокрая рубаха и штаны, прилипнув к телу, холодили, и Павел невольно задрожал от кончиков волос до ногтей на ногах.
  -Ч-ч-е-р-р-т-т, о-о-г-г-го-го, ч-ч-е-е-р-р-т-т, - зубы плясали, выбивая ознобную чечетку.
  Юски замерз не меньше, и его зубы выдавали столь же музыкальные ритмы. Вепс перевернулся на спину, а затем резко вскочил на ноги. Он обхватил себя руками, стал растираться и подпрыгивать, старясь согреться.
  - Кажется, всё... - внезапно проронил вепс, перестав скакать.
  - Что все? Что там? Что? - спросил глава рода, переворачиваясь на спину и садясь.
  Юски указал на реку. От места боя в их сторону течение несло несколько пустых драккаров. Дрожь мгновенно пропала, и Павел замер, вглядываясь в очертания кораблей. Нет. Никакого движения на них не было, во всяком случае, он не заметил. Павел видел, что первым несет черный драккар, на котором сражался Вадим. Судно вертелось на волнах, медленно поворачиваясь поперек течения то одним, то другим бортом. Наконец река плотно сжала черный драккар, и он, встав носом по течению, ускорил свой бег.
  Когда драккар поравнялся с тем местом, где находились Павел и Юски, первый из них встал и начал громко звать друга:
  - Вадим! Вадим!
  А второй стал подпрыгивать, стараясь с высоты берега разглядеть, что там на борту.
  - Вадим! Вадя! - не унимался Павел.
  Он сложил руки рупором и усердствовал:
  - Вадим!!! Вадим!!!
  Черный драккар качнулся, его медленно накренило, сильная волна ударила в правый борт, и судно развернуло. Теперь оно шло кормой вперед. Рулевое весло безжизненно болталось из стороны в сторону, задавая бесцельный курс.
  - Вадим! Вадя!!!
  Юски, перестав скакать, протяжно втянул воздух ноздрями и, сделав шаг к Павлу, положил ему руку на плечо:
  - Пустое, - негромко сказал вепс, - там все лежат... мертвые они... все.
  Павел порывисто обернулся и скинул руку вепса со своего плеча:
  - Вадим?.. - протянул он, и его серые глаза увлажнились.
  - Мертвые они... - повторил вепс, - твой друг лежит рядом с Валуем... я видел.
  Павел крепко зажмурился, разгоняя слезы. Он мотнул головой, руками оттер глаза.
  - С такого расстояния, и ты увидел? - пытаясь быть твердым, спросил Павел.
  - Да, - ответил Юски, - лежат, я видел, я же охотник...
  Глава рода бросил на реку прощальный взгляд. Черный драккар уходил к повороту. Вот сейчас он обогнет берег и все! Все! И нет у него больше друга. Умер! Погиб! Все, конец! Черт!
  - Ва-адя-я-я...
  С тихим всхлипом глава медвежьего рода тяжело опустился на землю. Он поджал ноги, положил на колени руки и, уткнувшись в них, предался скорби. Да - скорби, ведь мужчины не плачут...
  - Ты поплачь, - по-отцовски произнес Юски, - поплачь, о друге можно поплакать, когда никто не видит... - Вепс легонько похлопал Павла по плечу.
  "Эх, Вадя... - Павел глубоко вздохнул и задержал дыхание. Слез больше не было, их прервала память: - Вадя. Как же это давно все было. В другой жизни, которую не вернешь... Только память... Школа, городская библиотека и книжки с картинками, на которых воины в кольчугах и латах совершали безумно-отважные подвиги. Клялись в верности и обещали вернуться...
  Походы в лес... и случайно найденный блиндаж с пятью погибшими красноармейцами. Жутко и страшно. А потом рванувший в костре снаряд - глупость, игра со смертью, но, черт возьми, а ведь хотелось под танки! Нам, пацанам, которым не досталось ничего, кроме дедушкиных рассказов о войне. Нам хотелось под танки! И непременно герои - это мы!"
  Павел, погрузившись в воспоминания, не сразу услышал, как Юски что-то тревожно говорит. Он с трудом приподнял голову, хотелось спать, и чтобы никто не трогал, не беспокоил...
  Вепс грубо обхватил Павла за плечи, толкнул и повалил на землю.
  - Что еще? - непонимающе пискнул глава рода из-под плотно прижавшего его тела.
  - Тихо, - почти в самое ухо прошептал ему Юски, - они возвращаются...
  Вепс немного ослабил хватку, и теперь, высвободив голову, Павел и сам увидел, что один из драккаров викингов идет по течению, туда, где за поворотом скрылись унесенные течением пустые корабли.
  - Не иначе пошли добычу собирать, - высказал предположение Юски, - ладьи очень ценная добыча.
  Они лежали на земле, пока судно викингов не скрылось за поворотом.
  - Изловят сейчас ладьи и к боргу поволокут, - продолжил свои догадки вепс, поднимаясь.
  - А там же Вадя! - встрепенулся Павел. - Юски, ты не знаешь, что они делают с трупами врагов?
  Вепс пожал плечами:
  - Не знаю, может, сожгут, а может, за борт покидают.
  - Не скажет ни камень, ни крест, где легли...- невольно вырвалось у Павла по-москальски.
  - Что ты сказал? - спросил Юски.
  - Не будет у наших воинов могил, - вновь перейдя на понятный вепсу язык, ответил глава рода.
  - Да-а-а, - протянул Юски, - мне жаль твоего друга, он был славным воином.
  Павел опять чуть было не пустил слезу, но совладал с собой. Он сел и посмотрел на реку. У борга еще кипел бой.
  - Интересно, а что там? - спросил он. - Чья берет?
  Юски оценил обстановку зорким охотничьим взглядом.
  - Кажется и там все! - с горечью в голосе изрек вепс.
  - Что? Ну что там?
  - Северяне идут к боргу, - ответил Юски, - а наши подались к берегу. - Вепс встал во весь рост, вытянулся на цыпочках. - Там что-то случилось, что-то неладное...
  Павел нехотя тоже поднялся, стал всматриваться вдаль. Расстояние было велико, и все же им удалось разглядеть, что новгородцы, пристав к берегу, сходят на сушу, и что они снимают с ладьи что-то, или кого-то.
  - Неужто князя... - напрягая зрение до крайности, вымолвил Юски. - Не может того быть...
  Эта чудовищная, трагическая догадка вернула Павла на землю.
  - Мы что, проиграли, выходит...
  - Ох, - вздохнул вепс, - это плохо, очень плохо, ай-яй-яй...
  Они были свидетелями боя, так трагично окончившегося в этот день для объединенного новгородско-вепсского войска. Они видели, как викинги пристали к Альдегьюборгу и сошли на берег, решив, что битва окончена. Затем им пришлось вновь крепко прижаться к земле. Посланное вдогонку за уплывшими, обезлюдевшими кораблями судно викингов возвращалось, ведя на поводу изловленные драккары.
  Пропустив их, они поднялись и узрели, что ладьи новгородцев уходят вниз по течению, в сторону далекого Новгорода.
  Противоположный высокий берег напротив борга опустел. Пешая и конная рати уходили. На душе стало как-то нехорошо - тоскливо.
  - Ну, вот и все, - грустно констатировал Павел, - это конец.
  - Надо уходить, - предложил Юски.
  - Куда? - рассеянно спросил глава рода. - Куда уходить-то?
  - Как куда? Домой.
  Павел как-то уже и забыл, что он не просто Павел, а Баар, глава медвежьего рода, и что теперь у него есть дом - другой дом, в другом месте, в другом времени.
  - Ах да... Домой, да, Юски, пойдем домой! - Но вдруг он встрепенулся, как будто припомнив что-то очень важное. - Нет, Юски. Нам надо найти драккар с Вадимом. Ведь его не было на привязи у северян.
  Юски задумчиво почесал у виска.
  - Да вроде не было. Ты хочешь...
  - Надо найти. Я должен похоронить друга по обычаю!
  - Скоро стемнеет, да и ладью уже могло вынести в озеро.
  - Не спорь! - приняв грозный вид, ответил Павел. - Мы должны попробовать. У тебя есть кресало?
  Юски вытянул из-под рубахи висевший у него на шее кожаный шнурок с кожаным чехлом.
  - Всегда при мне.
  - Вот и хорошо. Сейчас отойдем от берега, разожжем костер, обсушимся и с утра начнем поиски, - решительно изрек Павел.
  Вепс едва заметно дернул плечами, - мол, как скажешь, ты же глава рода.
  - Пойдем, - скомандовал Павел.
  Они двинулись в сторону от берега, прочь от враждебных стен борга.
  Темнело. Становилось заметно прохладнее, но они продолжали движение, пока Павел не приметил удобное место.
  - Давай тут заночуем, под елью.
  Юски без слов принялся обустраивать ночлег для себя и Павла. Наломал лапника и сделал лежак. Павел тем временем успел наносить дров, и Юски, немного повозившись с кресалом, высек огонь. Сначала схватился сухой мох, и через минуту костерок дышал жаром.
  - На реке, до озера есть ли еще повороты? - с надеждой в голосе спросил Павел.
  - Как не быть, - ответил вепс, - почитай еще три поворота.
  - Хорошо, - кивнул глава рода, в душе моля богов, чтобы драккар прибило к берегу на одном из поворотов.
  А его должно было прибить...
  
  ***
  Как хищные звери, осторожно, они крались вдоль берега. Часто останавливались, прислушивались... Викинги могли вернуться, да и мало ли что еще... Шли медленно, берег, обильно поросший кустами и деревьями, сдерживал темп. Да и потом, надо было быть внимательным, не проворонить, не пропустить... Оттого вглядывались в каждый ручеек, что вливался в реку, всматривались в каждый изгиб и затону, обыскивали любое место, там мог найтись драккар с Вадимом. Естественно оглядывали и противоположный берег. Один раз Павел даже было чуть не сиганул в воду, чтобы плыть на другой берег. Ему показалось, что в прибрежных кустах торчит...
  Вепсу насилу удалось уговорить главу рода. Идеальное зрение Юски разглядело всего лишь массивное бревно.
  Целых два дня они убили на путь до озера, а поиски окончились ничем. Ни одной зацепки, ни единого намека...
  Павел, голодный и злой, окончательно выбившись из сил, устало уселся на траву.
  - Все, - обреченно изрек он, обхватив руками голову, - все напрасно...
  - Да-а-а, - протянул вепс и сел рядом, - видать, ладью вынесло в озеро - там не сыщешь... На все воля богов...
  - Как у вас все просто! - вдруг вскипел глава рода, вскочил и стал вышагивать взад-вперед, - воля богов, воля богов... А вот раз - и нету человека. Понимаешь, Юски - он мой друг! Лучший друг... и единственный! Мы с ним сюда попали... - Павел осекся, он чуть было не сболтнул лишнего, но вепс понял по-своему.
  - Да, Баар, я понимаю... это тяжело... Но лучше будет вернуться домой...
  Приемный сын Конди без сил опустился на землю, поджав под себя ноги. Что-то ускользало, и оттого было горько и обидно. Безнадежность... хотя нет, всего лишь передышка, временная... Он оглядел себя, порты проносились, рубашка местами порвалась, а обуви и вовсе не было. Нет, он твердо решил, что вернется, обязательно вернется и найдет друга. Или Вадим жив! Господи... Юмал! Пусть он будет жив. Он сам найдет выход. Он крепкий парень. Нельзя позволять себе думать о его смерти...
  
  
  * * *
  Павел догадывался, что путь в Каргийоки будет не близким, но чтобы настолько... Они шли уже больше пяти суток, и наступил еще один день. "Это уже какой день?" - уставший мозг главы медвежьего рода отказывался воспринимать действительность. Особенно надоел голодный желудок, он все время ныл и ныл. Правда, Юски молодец, распустил подол своей рубахи и смастерил петли ...
  Павел впервые попробовал лесные "деликатесы", лисица - тьфу, гадость, жесткая и воняет псиной, ежик тоже не ахти, но пришлось побороть спазм и съесть сырое мясо. Вепс же напротив, совершенно не обращая внимания на Павла, поедал и причмокивал. И все без соли! О, боги!
  Что там было еще? Ах, да, эти мерзкопротивные лягушки, жабы и жабонята. Впрочем, Юски ухитрился развести огонь, или, как он выразился, испросил лесного духа, и тот даровал огонь. Так вот, после того, как Юски обжарил на огне лягушачьи и жабьи лапки, они показались даже очень ничего - прямо-таки со вкусом курицы! Вот что было действительно хорошо, так это ужи. Такие длинные и мягонькие, а после обжарки так и таяли во рту. Ну грибы и ягоды вообще не в счет, их тут было на каждом шагу, хоть косой коси, но желудок такой травой не обманешь, а есть хотелось с каждым днем все сильнее.
  Был уже полдень, и Павел, удобно устроившись на мху у большой сосны, привалился к ее стволу и предался мечтаниям. Эх, как хороши были теткины пироги с рыбой, капустой, с ягодами, да под молочко - красота. Ау, тетушка, ау, пирожки, где же вы, мои дорогие?!
  - Черт, где же Юски, - Павел нервно огляделся.
  Вепс еще часа два назад ушел на лесную речушку, - мол, слышал он там уток.
  "И как он их поймает? - думал глава рода. - Они же типа летают".
  С соседней сосны упала обглоданная шишка, Павел посмотрел наверх. Белка, сложив передние лапки, жалобно смотрела вниз на оброненную вкусную шишечку.
  В желудке заурчало, Павел облизнулся, с прищуром посмотрел на белку и отрицательно мотнул головой:
  - Неее, не вариант...
  Павел отпустил взглядом белку, поджал одну ногу и задумался. Задумался серьезно и надолго, как-то обо всем сразу. Об этой странной жизни, что забросила его и Вадима черт знает куда. Именно его и Вадима, а об этом малознакомом ему реконструкторе Андрее-Сигурде он как-то уже и забыл. Этот Сигурд как-то быстро вылетел из их жизни. А теперь еще и Вадим. А может, он жив? Может, ему удалось?..
  Желудок заурчал протяжно, с надрывом, как испорченная водопроводная труба, и мысли окончательно сбились в кучу. Из всей этой кучи уцелела только одна, самая яркая и вожделенная мысль - пожрать бы!
  От, казалось, далекой лесной речушки вдруг явственно донесся печальный утиный кряк. Павел оживился, отклонился от дерева, навострил уши. Он глазами пожирал кусты, в которых примерно два часа тому назад скрылся Юски. Пашин желудок ждал его возвращения, и, естественно, не с пустыми руками, а с жирной, очень вкусной уткой. Он ждал и дождался.
  Где-то в лесу едва слышно хрустнула ветка. Павел напряг слух. Кусты затрещали, мелкие пернатые встрепенулись, взлетая и оглашая округу игривым щебетом. Юски, откинув последнюю ветку, вышел на поляну довольно улыбающийся и с добычей в руках.
  - Юски, ты сумел ее взять! - вскочив, радостно приветствовал охотника Павел.
  - Вовсе и не трудно, - отмахнулся вепс, - почти как рыбу.
  Юски приблизился и протянул увесистую утку товарищу:
  - Возьми. Справишься?
  - С чем?
  - Надо ощипать.
  - Кто? Я? - Павел отступил на шаг.
  - Ну да, ты, Баар, ее ощиплешь, а я пока огонь разведу.
  Глава рода сглотнул голодную слюну.
  - Да, пожалуй, я попробую...
  Паша взял протянутую ему дичь за лапы.
  - Надо так надо.
  Юски собрал хворост и быстро развел костерок, а Павел тем временем ухитрился выдернуть из утки четырнадцать перьев, которые аккуратно и заботливо сложил возле себя.
  - О-хо-хо, - сочувственно вздохнул вепс, подходя к Павлу, - ладно уж, Баар, давай-ка я сам.
  Он принял измученную утку из натруженных рук главы рода и начал ловко ощипывать перья клочьями, местами обнажая розовое мясо. Перьев было довольно много, Павел сбился со счета, хотя с чего он вдруг начал их считать, он и сам себе не мог объяснить.
  "Наверное, башня с голодухи поехала",- озарила сознание оправдательная мысль, и Павел спокойно опустился на прежнее место возле сосны, предоставив заботу об ужине опытному вепсу.
  Когда последнее перо упало на землю, Юски отложил утку и принялся расхаживать по полянке, уткнувшись взглядом в землю.
  - Что ты там потерял? - нетерпеливо спросил Павел.
  Юски резко нагнулся и поднял широкую палочку.
  - Вот! - сказал он, гордо продемонстрировав находку.
  Павел пожал плечами, палочка как палочка, с одного конца плоская, чем-то даже на нож похожая. Юски вернулся к "обнаженке", как Павел про себя назвал ощипанную утку, склонился над ней и стал вскрывать ей брюхо.
  Ловко орудуя импровизированным деревянным ножиком, вепс выпотрошил утку и разломил ее на четыре куска. Затем он изготовил из свежих веток небольшие вертела, нанизал на них куски мяса и пристроил на огонь. Оставалось только ждать.
  Первым не вытерпел Павел.
  - Да готово уже, Юски, - голодным голосом произнес он после десятиминутного ожидания.
  - Еще нет, - твердо ответил вепс.
  Он проткнул деревянным ножиком мясо, убедившись, что мясо еще кровяное.
  - Еще не готово, - повторил Юски, - ты же не любишь с кровью, но можешь попробовать и так.
  - И долго еще будет длиться это издевательство? - спросил глава медвежьего рода, втягивая ноздрями воздух, наполненный ароматом жареного мяса.
  Расплавленный жир стекал по мясу и капал в костер, шипя и возбуждая пламя. Куски наконец стали покрываться корочкой. Павел мог поклясться, что уже чувствует во рту вкус мяса, да хрен с ним, что без соли. Желудок запел, взывая хотя бы к маленькому кусочку. Павел ждал, он сопротивлялся, боролся с собой...
  - Вот этот, кажется, готов, - обыденно произнес Юски, тыча щепкой в один из кусков.
  - Да он уже давно готов, - вставая, ответил Павел, - а ты все томишь и томишь.
  Вепс снял с огня вертел с готовым куском и протянул главе рода. Павел взял, глянул на пышущее жаром мясо, а затем посмотрел Юски прямо в глаза.
  - Нет уж, давай вместе, - сказал он, облизываясь, - ты у нас стряпуха, тебе и честь.
  Павел, обжигаясь, все же сумел переломить кусок надвое, и через минуту их зубы уже впивались в слегка жестковатое, но такое вкусное мясо.
  
  * * *
  Они шли дальше. Павел не знал, да и не мог знать дороги в Каргийоки. Он всецело доверился Юски, который только по одним ему ведомым признакам вел их домой. Вепс, как опытный охотник, всю жизнь проведший в лесах, безошибочно определял направление. Пробираться по лесу без дорог и тропинок было крайне трудно, но они шли. Юски часто ускорял шаг, да так что Павел едва за ним поспевал. Только так, в движении можно было хоть как-то согреться. Покинув борт драккара и нырнув в воды Волхова, они остались в одних рубахах и портах. Благо еще Юски ухитрился из шкуры убитой и съеденной лисицы сделать обувь для главы рода. Воняло, конечно, но идти было куда удобнее, чем босиком. Сам же вепс продолжал топать голыми ногами.
  "Что у него пятки из железа, что ли?" - мимоходом думал Павел, когда под ногами Юски хрустели толстые ветки.
  Лес часто менялся. Ельники и редкие сосновые борки перемежались густыми, практически непролазными лиственными участками, а еще это ужасная крапива - завядшая от первых сентябрьских морозов, но не менее жгучая.
  Павел несказанно обрадовался, когда они вышли на берег довольно большой реки.
  - Сьясь, - тихо произнес Юски.
  - Так мы близко? - в предвкушении близкого тепла и отдыха спросил глава рода.
  - К завтрему дойдем.
  - Ух... уже хорошо, может, присядем, Юски? - предложил Павел и первым опустился на траву.
  - Нет, Баар, надо идти, - воспротивился вепс, - я узнаю эти места, здесь должен быть порог, а за ним наш летник.
  - Что?
  - Летник, шалаши рыбарей наших, - пояснил Юски, - я сам в прошлое лето ходил сюда за рыбой. Дойдем до летника, сможем там переночевать.
  - А далеко?
  - Нет. Пойдем, я покажу...
  По меркам Юски это было не далеко, но Павлу показалось, что они прошли немало. Наконец, они приблизились к речному порогу, и вепс радостно объявил, что они пришли. Павел покрутил головой, но, не обнаружив ни каких шалашей, сделал Юски выговор за обман. Однако вепс, ничуть не обидевшись, объявил, что, мол, они действительно пришли, и теперь дело за малым - надо переправиться на другой берег. Там и будет долгожданный летник. Глава рода запротестовал, ему никак не хотелось лезть в воду.
  - Пойдем, Баар, здесь порог и мелко, - сказал вепс и стал первым спускаться к воде.
  Мелкие и средние камни почти сплошь перегородили реку, образовав своеобразный мост, связывающий оба берега. Вершины больших валунов торчали чуть в стороне от порога, словно их кто-то специально устроил именно здесь в качестве волнорезов.
  Павел спустился к реке вслед за Юски и взглядом оценил расстояние до противоположного берега. Река в этом месте была не более семидесяти метров в ширину, а каменистый порог не доходил до другого берега всего на пару метров.
  - Аки посуху, - изрек Павел, оценив препятствие.
  Юски, без слов, ловко спрыгнул с берега на ближайший торчащий из воды камень. Затем он перепрыгнул на другой валун, освобождая место для товарища. Глава рода колебался не долго - надо так надо! Прыгая с камня на камень, как горные серны, они достигли середины порога. Дальше оказалось немного сложнее. Камни предательски уходили под воду, хоть и не глубоко, но все же ноги пришлось замочить. Юски, быстро семеня, преодолел это расстояние и взобрался на большой камень, от которого оставалось только хорошенько оттолкнуться и прыгнуть на другой берег, что он и сделал. Павел проделал тот же самый путь, забавно расставляя ноги колесом. Он с разгону заскочил на камень, оттолкнулся и... приземлился в объятия вепса. Они не устояли, упав на землю.
  - Осторожнее надо, Баар, - сдержанно по-отцовски произнес вепс.
  - Ага... спасибо, - ответил Павел.
  Они поднялись, отряхнулись, и тут едва слышно колыхнулись прибрежные кусты, раздвигаясь и пропуская вперед незнакомцев.
  - Та-а-ак, - протянул гнусавый голос, - и кто это у нас такие?
  Фраза была произнесена по-словенски, Павел и Юски резко обернулись на голос. Говоривший был одет в заношенный бледно-зеленый плащ, из под которого виднелась серая некрашеная рубаха, перехваченная тонким кожаным ремнем. Незнакомец поправил суконную шапку с меховой опушкой и демонстративно откинул полу плаща, обнажив торчавший слева на поясе длинный охотничий нож. За спиной незнакомца стояли еще трое мужчин, одетых погрязнее и имевших классический вид "джентльменов" с больших, малых и в том числе проселочных дорог. Именно такими Павел их и представлял себе по многочисленным фильмам. Хотя здесь, где их застукали эти "джентльмены" вообще не было НИКАКИХ дорог. "Кажется, влипли, - мелькнула в голове главы медвежьего рода обреченная мысль, - По виду - конченные негодяи!"
  - Кто такие? - повторил тот же голос.
  Длинная темно-русая борода гнусавого была перехвачена посредине тоненьким кожаным шнурком, образуя большую кисть наподобие помазка для пены. Павел заметил, что левый глаз говорившего моргает в два раза чаще, чем правый, это могло бы показаться забавным, если бы не данная ситуация.
  Юски отступил чуть в сторону, прикрывая своим телом главу рода - его сразу насторожило, что все незнакомцы вооружены топорами. Вепс уже хотел схватить Павла за руку и рвануть прочь, поскольку был уверен, что бандиты окажутся не быстрее, ибо они выглядели не слишком поворотливыми, излишне грузными. Но вепс не успел исполнить задуманного. За их спинами зашумели кусты, из которых вышли еще двое. Их окружили.
  - Так кто же вы такие? - вновь прогнусавил разбойник.
  Первым ответил Павел, набравшись невесть откуда нахлынувшей храбрости:
  - Мы путники, а вы кто такие и что вам надо на моей земле?
  Юски не успел одернуть главу рода - слова были сказаны, и главарь понял их.
  - На твоей земле? - переспросил гнусавый.
  Павел расправил плечи, вытянул шею и, не обращая внимания на одергивания Юски, гордо изрек:
  - Да! Это моя земля! Земля медвежьего рода! - он даже не отдавал себе отчет, что говорит по-словенски.
  - О как!
  Разбойник в зеленом плаще, сделал несколько шагов навстречу. Остальные тоже подались вперед, но остались чуть позади.
  - Вот ведь встреча, - продолжил гнусавый, - так, значит, ты Баар?
  Павел едва заметно кивнул головой.
  - Вот это нам повезло, - ухмыльнулся гнусавый.
  Он подошел почти вплотную к вепсам. Павел осторожно взглянул в лицо говорившему. Что-то подсказывало ему, что этот гнусавый в зеленом плаще и есть главарь разбойников. В памяти всплыли картинки, так часто мелькавшие на телевизионных каналах: бородатые дядьки в камуфляже с автоматами наперевес, и голос... Голос за кадром: "это предводитель незаконных вооруженных бандформирований, известный под кличкой..."
  - Ну а я Бокул, - он вновь ухмыльнулся. - Людишки Шибайлой кличут. Разве не слыхали?
  Запах гнилых зубов и еще какой-то гадости ударил Павлу в нос.
  - Ну что ты жрешь?.. - еле слышно буркнул Павел, зажал нос и отвернулся.
  - Так вы что, про Бокула Шибайло не слыхали? - гнусавый обвел взглядом своих подельников и в голос заржал.
  Дружки поддержали главаря дружным басистым хохотом.
  - Они не слышали... Ха-ха-ха.
  - Ишь ты, чувахлай какой!
  - Ха-ха-ха...
  - Га-га-га...
  Юски протиснулся между Бокулом и Павлом.
  - Слыхать-то мы слыхивали про тебя и головников твоих, - смело начал вепс, - но только сказывают, что ты, промышляя у Новгорода, крепко насолил тамошнему боярину.
  - А, значит, слышали-таки, - обрадовался Шибайло своей громкой славе, что дошла и в эту, забытую богами, глушь.
  - И еще ведаем, как ты едва пяты свои едва унес от железа каленного, коими боярин тот попотчевать тебя обещался. Посему вижу, утек ты от боярской руки. Чай поди и порты промоченные ужо поменял!
  Ни Павел, ни Юски не заметили, как гнусавый коротко взмахнул правой рукой. Кулак предводителя головников резко влепился в грудь вепсу. Юски широко хватанул ртом воздух и согнулся. Второй удар в челюсть отбросил его на Павла и тот, успев подхватить товарища за подмышки, не дал ему упасть.
  - Гляжу, много ты знаешь, чудин, - левый глаз главаря задергался пуще прежнего, - смотри, язык твой можно и укоротить.
  Павел приподнял вепса и шепнул на ухо:
  - Обожди... Не шуми...
  - Ладно, хватит лясы точить. А ну-ка броднички , вяжите этих бздыхов , - обратился Шибайло к своим дружкам, - да покрепче вяжите.
  Бродники вмиг скрутили обоих, накрепко связав руки за спиной веревками.
  - Вы теперь мои яшники , - твердо заявил главный бродник, глядя прямо в глаза Павлу, - так что не балуйте, а там ужо решим, что с вами делать.
  Глава вторая.
  Бродники
  Я по лесам-полям гуляю,
  Купчишков крепко я пугаю.
  Ну бродник я, что вам за дело?
  Коли меня так жисть заела!
  Песня бродников
  
  
  Идти со связанными за спиной руками было неудобно, да еще промокшая обувь из лисьей шкуры сбилась и мешала переставлять ноги. Павел старался удержаться и не упасть, все время спотыкался и запутывался в сползающих с ног кусках шкуры. Однако, видимо, бродники никуда особо не торопились, посему шли не спеша, давая яшнику возможность самому справляться с намокшей и ставшей неудобной обувью. Благо это мучение длилось недолго, и вскоре они вышли на елань , где стояли два больших вепсских шалаша - тот самый рыбацкий летник, о котором говаривал Юски.
  - Что, признал родимые места? - ехидно спросил яшников длинный, как жердь, бродник.
  Те не ответили.
  - Ростик, - обратился старшой к длинному, - веди яшников к березе, да ноги им спутай!
  Пока Ростик выполнял распоряжение Бокула, остальные бродники развели костер и принялись обжаривать на огне куски мяса.
  - Сидите покудова, - буркнул Ростик и не преминул больно пнуть ногой Юски, - не юрите!
  Вскоре от костра распространился чудный запах поджаренного мяса, желудки пленников заурчали. У Павла сразу потекли слюнки, и ничто не могло заглушить проснувшийся голод, ни переживания, ни их новое, весьма печальное положение. Паша жадно сглотнул слюну и чуть не подавился.
  - Блин, эх, - он чертыхнулся, - может, и нам дадут мяска пожевать, а то у меня еще с прошлой твоей утки, Юски, до сих пор свербит во чреве.
  - И не надейся... Не дадут, тати криволапые.
  Юски оказался прав, кормить их и не собирались. Они просидели до самого вечера в гордом одиночестве. Руки и ноги давно уже затекли, и оба они впали в притупленное состояние дремоты. Про голод и жажду пришлось позабыть, теперь хотелось только одного: избавиться от пут, встать и размяться.
  Когда стало смеркаться, к ним подошел Бокул и еще один разбойник с темной жидкой бородой и огромными черными усищами. И имечко у него было подходящее.
  - Черноус, - обратился к нему главарь, - неси-ка тюльку.
  Черноус принес от костра увесистое полено и поставил напротив пленников. Бокул водрузил на тюльку свой бандитский зад и упер руки в колени.
  - Ну что, Баар, - начал он, - надо бы покалякать о твоем откупе.
  Павел дернул ногами.
  - Сначала развяжи, - потребовал он, - иначе сговору не будет.
  Главарь склонил голову набок, с хищным прищуром оглядел обоих яшников.
  - Черноус, развяжи обоих, - распорядился он, хитро подмигнув своему подельнику.
  Головник с тараканьими усами освободил пленников от веревки и, достав из-за пояса топор, встал позади главаря.
  - Можете встать, - дозволил Бокул, - только не юлите. Черноус у нас славно орудует топором, тюк - и утащат вас ляди под коряву колоду.
  Черноус усмехнулся, - мол, главарь у нас знатный шутник!
  Пленники едва поднялись на ноги, встали и принялись переминаться с ноги на ногу, одновременно потирая руки, чтобы разогнать застоявшуюся кровь.
  - Не будем долго кружить, - начал Бокул, - какого добра твои людишки за твой выкуп собрать могут?
  - А что ты сам-то хочешь? - вопросом на вопрос ответил Павел, решив проверить главаря на жадность.
  - Серебро есть?
  "Все они одинаковы, - подумал глава медвежьего рода, - с серебром-то оно, конечно, легче бегать..."
  - Нет, - твердо ответствовал Павел, - откуда же ему взяться-то?
  - Ой, не юли, Баар, не надо...
  С этими словами предводитель разбойников порывисто вскочил и оказался лицом к лицу с Павлом. Он коротко глянул в глаза яшнику и двумя руками рванул рубаху на его груди, да так быстро, что Павел не успел среагировать. В следующий миг волосатая рука главаря сорвала с шеи главы медвежьего рода кожаный шнурок.
  - Не тронь! - успел прорычать Павел, но удар топорищем под дых заставил его успокоиться.
  Юски подставил плечо и поддержал Павла, не дав ему упасть.
  - Не балуй! - грозно изрек Черноус.
  Бокул сел на прежнее место, поднял над головой сорванный шнурок, и висящий на нем амулет оказался на уровне его глаз. Желтый металл тускло блеснул в свете близкого костра.
  - Блядишь , Баар, ой блядишь. Это же золото!
  При этом волшебном, просто магическом для каждого разбойника слове "золото" встрепенулись все члены банды, рассевшейся у костра. Они разом повернули голову к главарю, пытаясь разглядеть амулет в его руках. Однако подойти не решились. Больше других, естественно, повезло Черноусу. Он стоял близко и мог воочию разглядеть золотую петлю, помещенную в круг.
  - А брехал, что и серебра нету, - подал голос Черноус, отрывая взгляд от амулета.
  - Вон, чуешь, как мои куманьки в растрой пришли, - Бокул кивнул через плечо на своих дружков,- не ровен час сами тебя спытать начнут, а они у меня ух, - вожак аж присвистнул, - мастера до пытошного дела!
  Шибайло положил амулет на ладонь, медленно скрутил кожаный шнурок и демонстративно спрятал золото за пазуху.
  - Ну, сказывай про злато, серебро или, может, тебе сразу пятки огнем пощекотать?!
  Пыточная перспектива ни как не могла радовать главу медвежьего рода и мозги Павла лихорадочно заработали: "Скажу, что нету у меня ничего больше - не поверят, скажу, что есть - а где взять? Надо выиграть время. Эх, Вадя что-нибудь бы придумал. А что бы он придумал?"
  - Есть у меня в Каргийоки серебро, а вот золота больше нет, - решился он на отчаянный шаг, - золота нет, хочь запытай меня.
  - Та-а-к, - медленно протянул главарь, - так, значит, маешь серебришко.
  - Маю, - заверил глава вепсского рода, - отпусти моего человека и он принесет тебе через три дня серебро.
  Бокул снял шапку, задумался. Он медленно развязал кожаный шнурок, что перехватывал его бороду, затем, почесав у виска, изрек:
  - Черноус, вяжи-ка их сызнова. Утро вечера мудренее...
  
  * * *
  Под утро Павел озяб окончательно и проснулся. Рядом, подогнув колени, безмятежно спал Юски. Павел поерзал немного, стараясь устроиться поудобнее. Ему удалось приподняться и опереться о ствол березы. Он проморгался, отгоняя остатки сна, осмотрелся. Банда уже не спала и в полном составе сидела вокруг едва тлеющего костра. Всеобщим вниманием завладел Шибайло, он что-то тихо нашептывал своим дружкам, что-то втолковывал. Как Павел ни напрягал слух, разобрать ничего не смог. А хотелось очень. Чертовски хотелось знать, о чем же они там сговариваются. Решил было разбудить вепса, у того охотничий слух, может, чего бы и разобрал. Но передумал - будить не стал. "Ладно, - подумал Павел, - пусть шепчутся". Главное, что моего плана это нарушить не должно. Кто тут, елы-палы, кроме меня еще институты заканчивал?!"
  Юски издал тревожный храп, дернулся и проснулся.
  - Проклятые веревки, - выругался он спросонья по-вепски.
  Шевеление пленников тут же привлекло внимание всей банды. Бокул Шибайло прервал свою речь, встал и направился к березе, около которой ночевали яшники. Следом за ним последовали его верные псы - Ростик и Черноус.
  - Ну, вот, выспались и добро, - как-то по-особенному ласково начал главарь разбойников.
  Вчерашнее седалище - полено - стояло на том же месте, Бокул сел.
  - Сейчас ты отправишь своего человека к своим, - продолжил старший бродник. - Он принесет нам выкуп, и смотри, - Бокул погрозил увесистым кулаком, - если надумаете баловать, ты нежилец!
  Предводитель кивнул головой и Черноус быстро освободил Юски от пут. Бандит обхватил вепса за плечи и, резко рванув, поставил на ноги. Вепс покачнулся, ноги затекли и не слушались. Он начал медленно переминаться, пританцовывать на месте.
  - Разомнешь уды в дороге, - усмехнулся Бокул, - ступай и помни: у тебя всего три дня!
  
  Юски повернул голову и глянул на главу рода. Павел несколько секунд смотрел прямо в глаза вепсу, затем едва заметно кивнул головой.
  - Ступай, Юски, я буду тебя ждать.
  Вепс медленно обошел главаря "джентльменов удачи", восседавшего на тюльке, прошел мимо костровища, вокруг которого сидели остальные члены банды, миновал крайний шалаш и направился в сторону ближайших кустов. Юски нырнул в густые заросли кустарника, пробрался сквозь них и оказался на краю знакомого ему елового леса. Он остановился, прислушиваясь, как кровь разгонялась по венам, возвращая уверенность в ногах. Юски обернулся в сторону покинутого лагеря бандитов.
  - Жди, Баар, жди, я скоро, - пробормотал он себе под нос, затем резко повернулся и, потихоньку ускоряясь, перешел на бег.
  
  * * *
  Больше всего Павла расстраивала потеря золотого амулета. Он искренне верил, что в этом знаке бесконечности заключена большая сила. И что особенно важно, этот амулет, возможно, таил в себе обратный билет домой, как говорила Елена Константиновна. Домой - обратно в шумный и бурлящий двадцать первый век, ведь там остались мама и Настенька...
  Павел тяжело вздохнул. Он считал, что уже достаточно "наприключался" в этом мире, где все только и думают, кого бы убить и чем бы поживиться. Надоело. Эти мысли его даже немного разгневали или расстроили. Ему казалось, что все как-то неуклюже вышло. Сначала они потеряли Андрея-Сигурда, а вот теперь еще и Вадим...
  Добраться бы хотя бы до Каргийоки, залечь в постель, отдохнуть и ни о чем не думать, пока не думать. Так ведь нет! Теперь эти бандитские рожи...
  - Уууу, ненавижу, - процедил Павел сквозь зубы, наблюдая, как бродники суетятся у шалашей.
  Они доставали оттуда какой-то скарб и раскладывали по мешкам. "Куда они собрались? Нет, они определенно куда-то собрались!" - подумал глава медвежьего рода.
  А бродники действительно собирались. Павел немного успокоился и стал наблюдать за их сборами. Барахла бродники нажили в этой глуши не много, а посему сборы их прошли быстро. Когда несколько не очень объемистых мешков были увязаны, к Павлу подошел долговязый Ростик. Он присел около яшника и развязал веревки на ногах.
  - Вставай, - приказал бродник.
  - Куда? - с тревогой вопросил глава медвежьего рода.
  - Вставай, уходим.
  - Эй, а как же мой выкуп? - запротестовал Павел. - Его же сюда принесут.
  - Вставай, - грозно повторил Ростик и, не дожидаясь когда пленник сам соизволит подняться, схватил Павла в охапку и, встряхнув, поставил на ноги.
  Ростик шагнул за спину пленника и толкнул его между лопаток.
  - Давай, шевели культяпками!
  Павел нехотя двинулся вперед. Бродник то и дело подгонял его толчками в спину.
  - Что это за дела? - отважился спросить Павел, когда его дотолкали до главаря. - Как же мой выкуп?
  - Мы уходим, - гнусаво отрезал Бокул, - а об выкупе не беспокойся - постережем как надо.
  Шибайло еще раз оглядел место стоянки, но ничего подозрительного не узрел, собрали все. Он удовлетворенно кивнул головой:
  - Добро! Пошли.
  Бокул поправил висевшую через левое плечо увесистую калиту и первым двинулся прочь от шалашей. Бродники взвалили собранные мешки на плечи и двинулись вслед за главарем.
  Яшника пристроили в самом конце походной колонны. Впереди, указывая путь, двигался Бокул, за ним четверо бродников, потом Павел. Замыкал шествие Ростик, который зорко следил за каждым движением яшника. "Шаг вправо... шаг влево..." - с грустью подумал Павел. Он то и дело старался незаметно оглядываться по сторонам. Он надеялся хотя бы отчасти запомнить дорогу или определить направление движения, благо глаза ему не завязали. "Ага, поваленное дерево... большой муравейник... ага, камень... кривая береза" - примечал дорогу Павел. Но если с этим еще он как-то мог справиться, то вот угадать направление не получалось. Деревья кронами плотно закрывали небо, и в проблесках между ними было невозможно разглядеть солнце. Тогда Павел попытался понять, с какой стороны на деревьях растет мох. С севера? С востока? "Точно не с юга!" - убедил себя пленник и еще пуще расстроился. Проклятый мох рос на разных деревьях по-разному, а на некоторых обступал ствол со всех сторон.
  - Тьфу ты, - сплюнул раздосадованный Павел.
  - Иди, иди, - тут же ответил Ростик тычком в спину.
  "Вот ведь, - продолжал рассуждать пленник, - и корочки хлеба у меня нет, чтобы путь назад пометить, эх...".
  Бродники, ведомые Бокулом, шли гуськом строго друг за другом. Казалось, что главарь ведет их безо всякого четкого маршрута. Они часто сворачивали то вправо, то влево, преодолевали поваленные деревья, продирались сквозь кусты и дважды форсировали мелкие ручейки. Павлу даже показалось, что они несколько раз возвращались на прежнее место, Шибайло явно петлял, путал следы - в осторожности предводителю бродников отказать было трудно. Теперь Павел совершенно убедился, что его хотят подальше увести от возможной помощи. Угнать поглубже в лес и спрятать до поры до времени. Глава медвежьего рода корил себя, что недооценил Бокула Шибайлу, ох, недооценил... И теперь его, Павла, хитроумный план практически провалился. В том, что Юски сделает все правильно, он не сомневался. Опытный вепс быстро добежит до Каргийоки, соберет людей, все им расскажет и приведет их на выручку, в том глава рода был крепко уверен. Но вот только его на летней стоянке вепсских рыбарей уже не будет. А это уже обман, и Бокул вряд ли обрадуется такому повороту событий, ведь обещал же ему Павел, что Юски вернется один с выкупом.
  Бокул Шибайло, тертый калач, не раз попадавший в различные передряги, был уверен, что его попытаются обмануть. Он сам бы сделал точно также. Зачем рисковать мошной , если можно все решить хитростью. Он по праву считал себя знатоком людских душонок, а они в последнее время, ох, как стали портиться и изворачиваться. И не боги тому виной, а сами люди...
  Главарь бродников, идя во главе колонны, прищуривал глаза, запоминая дорогу назад. Она еще пригодится. Его память четко цепляла малейшие приметы, чтобы потом, когда это понадобится, Бокул Шибайло не сплоховал!
  Он был предельно сосредоточен, теперь от его опыта и осторожности зависел большой куш. И терять его Бокул не хотел. С ним остались пятеро его верных дружков, которые не бросили в трудную годину. А все почему? Да потому, что он был удачливым главарем, он всегда брал все, что задумал.
  Жердеподобный Ростик, глуповатый, но не обделенный богами силой, редко задавал вопросы. Ему приказывали, он шел и делал. Ростик искренне верил, что Бокул ему как отец, а вся их ватага - его семья. Он уже давно и сам забыл, как попал в ватагу, помнил только то, что сам разыскал тогда еще полнолюдную компанию Бокула, пришел и попросился к бродникам.
  Грубоватый и не очень словоохотливый Черноус был когда-то кузнецом в Новгороде, оттого его коренастая фигура и особенно пудовые кулаки пользовались большим авторитетом у бродников. Именно его часто отлучавшийся по своим делам Бокул оставлял на время вместо себя присматривать за ватагой и держать бродников в узде. Бражничать Черноус был не охотник и любому, кто по пьяни осмеливался преградить ему путь, он не раздумывая, давал в ухо. Злые языки даже прозвище ему дали - Дайвухо! Но не прижилось. Двое самых крикливых получили в ухо и угомонились в Волхове, где-то повыше деревеньки Новца.
  Два родных брата-близнеца Славко и Славята по прозвищу Зайцы попали к Бокулу совсем недавно. Три лета тому назад Шибайло откупил их у новгородского боярина Жирослава. Добром откупил, по-честному. Братья наотрез отказались верить такому счастью, особенно после того как Бокул объявил им, кто он есть на самом деле. Славко согласился идти в эту славную компанию почти сразу, а вот Славята заартачился. Но его упрямство быстро развеялось, когда бродники весело, со свистом, взяли сельцо того боярина, что держал братьев в закладе . Сельцо оказалось не бедное, и ребята тогда поживились знатно. Кроме боярского добра достались им и все местные девки, вот тут-то Славята и не устоял...
  А с тех пор боярин Жирослав и затаил на Бокула и его ватагу злобу лютую. Вначале сам со своими людьми гонялся за разбойниками, а потом испросил у князя людей ратных для изловления головников и татей . Вот тогда-то и пришлось бродничкам ох как не сладко...
  
  Почти вся ватага Бокула была из местных, новгородских словен. Но был у него и один низкорослый и почти весь седой полянин - Селян по прозвищу Кучма. Ни лютой зимой, ни жарким летом не расставался Селян со своей меховой вислоухой шапкой кучмой, за то и получил свое порекло . В баню хаживал Селян, знамо дело, без шапки. Плешивую голову его видели, и не раз, за нее злые языки его еще и Плешивым за глаза звали. Прибился полянин к бродникам Бокулы из другой ватаги, которую боярин Жирослав прижал к Волхову, да и почти всю ее загнал в воду каленым железом. Только Селян ухитрился вовремя нырнуть от боярских стрел да отплыть в сторонку и схорониться у прибрежных кустов. Почитай один он из той ватаги и выжил. Селян Кучма был уже не молод, и ему все тяжелей было бродничать, но он упрямо шел за Бокулом в надежде взять последний куш и осесть где-нибудь в тихом месте. И баба у него уже была на примете, вдовица, что ждала его в Новце - он верил, что ждала...
  Предводитель бродников вновь круто завернул влево. Пройдя несколько сот метров, они вышли на небольшую полянку. Бокул остановился.
  - Хорош! Пришли, тута стоять и будем, - объявил он и первым скинул на землю свою калиту.
  Павла усадили на чей-то мешок и впервые за долгий переход дали напиться. Ростик запрокинул кожаную флягу, позволяя главе медвежьего рода утолить жажду, но тут же воскликнул:
  - Хватит сосать, - и отдернул сосуд.
  - И на том спасибо, - благодарно выдавил пленник с некоторым сарказмом.
  - Ага,- буркнул недовольный бродник, встряхнув флягу и оценив, что воды осталось меньше половины, добавил: - Вот ведь водохлеб чудинский...
  
  Глава третья.
  Плохие вести
  Не плачь!
  Сегодня умерли не все.
  Хотя поплачь -
  Мы потеряли многих...
  
  Юски, как и рассчитывал, добрался до Каргийоки почти к закату дня. Солнце начало заваливаться за горизонт, темнело. Стража у ворот признала его не сразу. И только когда Юски покрыл их всех отборным вепсским матом, его пропустили его вовнутрь. Грязный и изодранный, он вломился в ворота поселка, как лемби , вырвавшийся из цепких рук Юмала. Он едва добежал до колодца, перепугав детишек и баб. Женщины, выронив ведра, всплеснули руками и попятились. Гонец жадно опрокинул на себя ведро ключевой воды и окатился, на лету хватая ртом влагу. Ко второму, полупустому ведру он подошел уже спокойно, опустился на колени и принялся пить воду мелкими глотками. Затем он поднялся, тряхнул волосами, окатывая собравшихся веером брызг.
  Утолив жажду, Юски устало огляделся. Бабы и детишки уже успокоились - признали-таки своего. Со всех сторон к колодцу уже спешили мужики, оставшиеся для защиты Каргийоки.
  - Что случилось? Была ли битва?
  - Где Баар?
  - Где наши воины?
  -Что там новгородцы?
  - Да, а где Баар?!
  Его засыпали вопросами, но Юски молчал, озираясь по сторонам. Он не хотел вот так с ходу огорошить земляков горькими вестями. Юски видел тревожные глаза женщин, он знал их всех, всех, чьи мужья, сыновья и братья ушли в этот последний для них поход. Он ждал нойду , сначала надо было доложить о случившемся ему. В отсутствии главы рода только нойда мог решить, что делать и как поступить. Люди, почуяв неладное, притихли. Какая-то молодуха взглянула в глаза Юски и завыла. Да так пронзительно, что несколько малышей в толпе завопили в ответ, а Юски отвел глаза. Ноги женщины подкосились, и она медленно, словно тряпичная кукла, осела наземь.
  - О, боги... - раздался за спиной Юски чей-то стон, - о, боги...
  - Пустите, - устало попросил вепс, расталкивая собравшихся.
  Он уже заметил Капса, спешившего к колодцу.
  - Люди, пустите, говорю, потом, все потом...
  Юски пропустили, и он нетвердым шагом пошел навстречу жрецу. Еще издали Капс понял если не все, то многое.
  - Не здесь! - твердо изрек он, когда они встретились, - не здесь, Юски!
  Вепс согласно кивнул головой.
  - Пойдем, я провожу тебя до дома, хотя лучше было бы отвести тебя в Хиден , - продолжил нойда вполголоса, - но, вижу, ты туда уже не дойдешь.
  - Не дойду, мудрейший, не дойду.
  Капс величественно переложил посох в левую руку, а правой, придерживая Юски под локоть, увлек его по направлению к дому.
  Кто-то из быстроногих мальчишек уже принес весть жене Юски, Айникке, и теперь она, выйдя за ворота дома, стояла и ждала. От сердца отлегло, когда она увидела Юски, идущего по улице под руку с нойдой. Она не хотела плакать, но слезы покатились из глаз сами собой при виде мужа в рваной и не по сезону одежде, да еще и босого. Его лицо осунулось, глаза впали... кажется, он поседел еще больше...
  - Юски, - со всхлипом выдавила она из себя и кинулась ему на шею.
  Хоть Нойде и не терпелось узнать о приключениях вепсской дружины, ушедшей во главе с Бааром на помощь новгородскому князю, но он все же отступил, дав бабе время на встречу.
  - Юски, ты жив, - радовалась жена, обнимая мужа, - ты жив...
  - Молчи, женщина, накаркаешь, - стараясь быть построже, ответил Юски, но потом сам не удержался и крепче прижал жену к груди, - Айникке...
  Она всхлипнула последний раз и, спохватившись, осторожно отстранилась:
  - Прости, мудрейший, что задерживаю, - с легким поклоном обратилась она к нойде, утирая слезы.
  Капс ответил снисходительным поклоном, - мол, чего уж там, главное - мужа дождалась.
  - Как дети? - спросил Юски, когда он, приобняв жену за плечи, входил во двор своего дома.
  - Хвала Юмалу, здоровы, - улыбнувшись, ответила Айникке.
  И как в подтверждении ее слов, двое мальчуганов двенадцати и десяти лет вылетели с огорода навстречу отцу. Они хотели было с разгону повиснуть на Юски, но, вовремя заметив грозно сдвинутые брови нойды, не решились. Дюже Капс не любил озорников. Дети умерили свой пыл и почти спокойно подошли к отцу у самого порога дома. Юски ласково улыбнулся и потрепал пацанов по светлым волосам.
  В дом вошли только Юски, его жена и нойда. Айникке быстро поставила на стол брусничный квас, хлеб и небольшой кусок вареного мяса и поспешила выйти. Как ни хотелось Капсу начать разговор, он, памятуя о нелегкой для Юски дороге, дал воину утолить голод и жажду. Да и сам вепс прекрасно понимал, что с голодухи лучше сразу на еду не налегать.
  - Вижу, что дела у князя новгородского плохи, - начал нойда, пристально посмотрев в глаза Юски, когда тот отставил пустую кружку, - насколько плохие известия принес ты в Каргийоки?
  Юски, ничего не утаивая и не скрывая, поведал нойде всю правду. О том, что они проиграли битву, что, вероятно, погиб Вадим и, кажется, воевода Радей, и что о судьбе новгородского князя ему ничего не ведомо. Нойда тяжело вздохнул, узнав, что из похода никто в Каргийоки не вернется, а это значило, что медвежий род потерял почти всех мужчин. Десятки семей остались без кормильцев, десятки вдов и сирот... Их род понес большие потери, но это была еще не последняя плохая новость.
  Рассказал Юски и про то, как они вдвоем с Бааром пробирались в Каргийоки, и что их полонили невесть откуда взявшиеся бродники во главе с самим Бокулом Шибайлом.
  - Шибайло? - не поверил Капс. - Откуда он в наших краях?
  - Не знаю, - пожал плечами Юски, - наверное, подался сюда от гнева того боярина, что поклялся его извести.
  - Да, да, - в раздумьях пробормотал нойда, - значит, этот Бокул требует выкуп за Баара?
  - Он ждет, что я принесу его через три дня, считая от сегодняшнего утра.
  - Так-так... - тонкие пальцы Капса забарабанили по столу. - И что же вы придумали с Бааром?
  - Надо сделать так...
  
  * * *
  В ту ночь Юски лег спать усталым до крайности. Уснул он сразу и крепко, да так что и не услышал, как Айникке легла рядом с ним. Она прижалась к его бородатой щеке и нашептывала ласковые слова, но муж лишь что-то несвязно бурчал во сне...
  Юски спал долго, почти до рассвета. Не успели еще каргийокские петухи прочистить глотки, как он открыл глаза. Под самое утро ему приснился Баар с тревожным взглядом. Он что-то говорил ему, звал... скорей, скорей! Юски высвободился из объятий жены и осторожно встал...
  Дабы не полошить Каргийоки, нойда приказал всем, кого отберет Юски для этого дела, собраться в Хидене. После того, как вепсы отбили нападение ярла Гутрума и собрали на погибель дружину в помощь новгородскому князю, мужиков в Каргийоки осталось по пальцам пересчитать. Оттого Юски подбирал людей для изволения из полона Баара очень тщательно. Выбрал он двоих опытных охотников, что ловко сбивали стрелами белок с веток, да еще семерых молодых парней, не болтливых и с крепкими руками. Вдесятером они и направились в Хиден, в Священную рощу медвежьего рода, как и просил нойда. Почти на самой окраине поселка их нагнала Улла. Ее светло-русые волосы были растрепанны, поверх ночной рубахи был небрежно накинут плащ, который съехал с правого плеча и норовил совсем упасть.
  - Юски! - позвала она издали, - Юски, обожди...
  Вепсы остановились. Улла замедлила бег. Плащ все же соскользнул с ее плеча, и на следующем шаге она оступилась, запутавшись в нем.
  - Юски,- еще раз позвала она, распутывая и вновь закидывая плащ на плечи.
  Вепс сам пошел ей навстречу.
  - Что тебе? - негромко спросил он.
  - Баар... - она пыталась отдышаться, - что с ним? Он жив?
  Юски плотно сжал зубы, прищурился и посмотрел в прозрачно-голубые глаза женщины. Улла глубоко вздохнула.
  - Не томи, Юски, заклинаю, скажи правду, он жив? Здоров? Что с ним? - на одном дыхании произнесла она.
  - Жив и здоров, - коротко отрезал Юски, - мы его вернем, я обещаю тебе, Улла, вернем.
  Женщина, не отрывая взгляда от глаз Юски, слегка качнула головой, и ее руки потянулись к плечам. Она, словно под гипнозом, медленно приподняла плащ за углы и натянула на голову.
  - А... ты вернешь Баара, да?
  - Верну, обязательно, - подтвердил Юски.
  Улла отступила на шаг назад, слегка согнулась в поясе.
  - Спасибо тебе...
  Она повернулась к нему спиной и не спеша, направилась к дому. Из ее глаз катились слезы...
  Юски с минуту смотрел ей вслед, затем резко развернулся и махнул рукой. Отряд вепсов продолжил свой путь. Вскоре они добрались до Хидена. В Священной роще их уже ждали.
  Нойда Капс ввел весь десяток вепсов под своды длинного дома, и они предстали пред идолом Юмала. На требный камень вепсы положили нехитрые подношения своему великому покровителю - ягоды, грибы, зерно, мед...
  Вепсы долго стояли перед идолом, в молчании склонив головы. Они молились, каждый как умел, а нойда, раскурив дымные смоляные лучины, принялся кружить вокруг них, нашептывая древние, одному ему понятные заклинания. Иногда нойда останавливался, вскидывал руки вверх и, потрясая посохом, выкрикивал:
  - Мякки... калья... ранд нярк... суюри валга...
  Вскоре Капс прекратил свое кружение. Он обошел вепсов, встал к ним спиной, лицом к идолу.
  - Юмал! - воскликнул нойда. - Юмал, ты видишь пред собой детей твоих. Они страдают, о повелитель грозы. Помоги нам вернуть нашего Баара, помоги вырвать его из когтей врага. Порази врагов наших огненной молнией! Пусть твои стрелы проткнут их лживые сердца!
  Нойда сделал шаг вперед, твердо поставил посох на землю и опустился на одно колено.
  - Юмал, - чуть спокойнее произнес он, - прошу, заклинаю тебя... кумитан порья, лемистас интес, калья сурри, инее пьях...
  Тихий выдох облегчения пронесся по рядам вепсов.
  - Озамадоохет! - выкрикнул нойда, да так громко, что за стенами святилища испуганно вспорхнули птицы с веток и унеслись в глубь Хидена, оглашая округу тревожным щебетом.
  - Озамадоохет, - спокойно повторил нойда, и Юски видел, как тяжело упала его голова на грудь.
  После обряда, когда Капс настоял, что всем надлежит ночевать в святилище, Юски распорядился провести последние приготовления к выступлению. Решено было выступить до рассвета. Вепсы, выйдя из святилища, разместились у большого костра и принялись проверять, чистить и точить оружие. Лучники заботливо осмотрели луки, нет ли трещин. Проверили тетивы, основную и обязательно запасную. Каждая стрела прошла придирчивый осмотр, боевой наконечник, оперенье, древко...
  Нойда задержал Юски у себя в святилище до вечера. Капс наставлял, советовал, просил.
  - Главное, Юски, - вкрадчиво говорил нойда, - это вернуть Баара, в нем надежда нашего рода - так считают наши старейшины. Вы можете не вернуться, - Капс понизил голос, - но Баар вернуться должен.
  На следующее утро, едва первые проблески света пробились сквозь мглу, Юски увел свой маленький отряд на ответственное задание. Шли споро. Юски постоянно подгонял земляков, торопил. Ни столько от физического напряжения, сколько от засевшей мысли о Бааре, в висках покалывало. Последняя фраза нойды Капса так и крутилась в голове Юски: "Вы можете не вернуться, но Баар вернуться должен". Юски обернулся на ходу. Молодежь поспевала за ним, а вот старые охотники заметно отстали. Пришлось остановиться и подождать. "Баар должен вернуться... в нем надежда нашего рода" - в сотый раз молоток забивал гвоздик в мозгу Юски.
  Они еще несколько раз останавливались, чтобы старики могли перевести дух. Забавные они - Пэлла и Куски, два соседа, два друга. Сколько Юски себя помнил, они всегда ходили вместе и на охоту, и на рыбалку. Они и женились в один день, да и сыновья народились у них почитай друг за другом, в несколько дней. И на стене Каргийоки стояли рядом, когда ярл Гутрум вознамерился покорить медвежий род. Юски видел, как справно Пэлла и Куски всаживали стрелы в северян, и как угомонили самого ярого воина, что ловко метал топоры. А еще Юски всегда забавляло, как эти старики ссорятся. Со стороны могло показаться, что они в пылу ссоры вот-вот кинутся друг на друга с кулаками, но те, кто их хорошо знал, уверяли, что такого за ними никогда не водилось. Они бранились как-то по-особенному, не зло...
  Прервав воспоминая, Юски неожиданно остановился. Все замерли вместе с ним. Вепс огляделся, внимательно осмотрел узкую лесную прогалину, на которую вышел их отряд. Он посмотрел на верхушки деревьев. Солнце уже перевалило верхнюю точку и теперь неуклонно стремилось спрятаться от людей за горизонт.
  - За теми березами должен быть ручей, а там уже и наш летник, - тихо сказал Юски, указывая рукой вперед.
  - Да, да, - закивал головой Пэлла, - я узнаю эти места...
  - Ты что, старый лесовичок, - перебил его Куски, - из ума, что ли, выжил? Узнает он эти места! Ты когда тута был в последний раз, пень трухлявый?
  - Сам ты пень трухлявый! - огрызнулся Пэлла. - А был я тута, - он почесал за ухом, - как раз после похорон бабки Руиньи.
  - Ну, ты и вспомнил, огородник косоглазый. Бабка-то Руинья померла, как только, вон, у Юски старшенький народился.
  - Да ну, - не поверил Пэлла.
  - Вот тебе и ну. Когда у тебя, Юски, старшенький-то вылупился? - хитро подмигивая, спросил Куски.
  - Так уже, считай, почти тринадцать лет ему, - ответил Юски и про себя поразился, как эти почтенные отцы, идя на такое серьезное дело, остаются невозмутимыми, да еще и шутки шутят.
  - Да нуууу, - искренне поразился Пэлла, - не может того статься...
  - Ага, - ответил Куски, - ни хрена ты не помнишь, колода старая, посему молчи и не путай людей. Веди, сынок, показывай, - последние слова он адресовал Юски.
  Как и говорил Юски, за березовой рощицей оказался ручей. Водная преграда была крохотной, и ее преодолели без хлопот. Сразу за ручейком начинались густые заросли дикой малины.
  - Отсюда их удобнее всего обойти, - шепотом сказал Юски.
  Он знаками разделил группу на пары, и вепсы стали окружать поляну, на которой должны были находиться бродники и плененный глава рода.
  Юски дал всем парам достаточно времени, а затем громко каркнул. Со всех сторон, в том числе и с дальней стороны, ему ответили засевшие в засаде лесные "вороны". Юски решил, что пора действовать. Он медленно двинулся сквозь малинник. Его острый слух уловил движение справа, это Куски тоже пошел вперед. Слева же должен был быть Пэлла. Когда за почти совсем облетевшей листвой показались рыбацкие шалаши, Юски застыл и осмотрел поляну. Ни бродников, ни Баара он не заметил. На секунду Юски замешкался и, сдвинув брови, призадумался. Он руками осторожно развел кусты малины - нет, на поляне никого не было. Юски набрал в грудь воздуха и трижды прокричал вороном. Прислушался. Ответа не последовало...
  
  Глава четвертая
  Вы можете не вернуться...
  
  
  Только трус не боится смерти,
  Храбрый ее всегда опасается.
  Древнеримская поговорка
  
  Юски прокричал вороном еще несколько раз, но условленного с Бааром ответа так и не дождался. Он обождал еще немного, после чего, уже не таясь, вышел на поляну к шалашам. Сомнений больше не осталось - на поляне никого не было. Юски подал сигнал, и весь десяток вепсов вышел из своих укрытий.
  - Что-то не видать тута нашего Баара, - по-старчески прошамкал Куски.
  - Да уж,- вслед за ним протянул Пэлла.
  Юски заглянул во все три шалаша - пусто.
  - Не может быть, - пробубнил он себе под нос, - не может быть.
  - Здорово ты вороном кричишь!
  Вепсы обернулись на голос. Перед ними стоял Селян Кучма.
  - Говорили же тебе, не балуй, - тявкнул Селян из-под своей шапки, - пошто ватагу с собой привел? Где серебро, обещанное за вашего Баара?
  Юски от злости сжал рукоять ножа, висевшего на поясе, и Кучма, заметив это, в опаске отступил на шаг назад. Он глянул на дерево, из-за которого только что вышел, в надежде тут же спрятаться за его стволом, в случае чего.
  - Ну-ну, не балуй, - вытянув указательный палец правой руки, пригрозил Селян, - а то не видать вам вашего Баара.
  Юски не без труда совладал с собой.
  - Да мы и не балуем. Вот выкуп принесли, а вас и нету.
  - Бокул что тебе велел? Одному приходить. А ты вон народу с собой привел, да еще оборужены. Не иначе лихое задумали.
  Юски приметил, как бродник косится на них. "Не ровен час, еще сбежит", - подумал вепс и убрал руку с рукояти ножа.
  - Да принесли мы оговоренный выкуп, - продолжил вслух Юски, ровным голосом, - а что народу с собой оборуженного привел, так тоже для оберегу. Мало ли кто по лесам шатается, а мне старейшины строго настрого приказали выкуп доставить и Баара домой забрать.
  При упоминании об обещанном серебре глаза Кучмы блеснули.
  - Принес, так показывай, - смело изрек бродник.
  Юски сделал несколько осторожных шагов вперед и подумал: "Только бы не вспугнуть", а вслух произнес:
  - Щас покажу.
  Он, насколько это было возможно, приблизился к броднику, остановился и полез под меховую жилетку.
  - Гляди.
  Он извлек небольшой кожаный мешочек, встряхнул на руке. В мешочке что-то звякнуло. Селян, услышав знакомый звон, аж расплылся в довольной улыбке.
  - На-ка! Держи! - крикнул ему Юски.
  Мешочек, ловко пущенный вепсом, полетел прямо в лицо Кучме. Бродник ловко изловил гостинец, но тут же был сбит с ног подлетевшим Юски. Тот приложил бродника кулаком в ухо, так что слетела шапка, а затем крепко прижал к земле. Тут же подоспели еще два вепса и помогли Юски управиться с пленником. Селяну живо скрутили веревкой руки за спиной.
  - Ну, говори, плешивый, куда вы дели Баара? - Юски хорошенько встряхнул старого бродника, - говори!
  - Бокул убьет меня и вас, и вашего Баара, - проскулил Кучма, - он всех убьет...
  - Замолчи, пес облезлый, - гаркнул на него Юски и в сердцах еще раз тряхнул разбойника.
  Юски не заметил, как к нему со спины тихо подкрались два старых охотника из его отряда. Куски положил ему руку на плечо:
  - Так ты затряхнешь его до смерти, - спокойно заметил старик, - дай-ка мы с ним поговорим.
  - Да, давай мы с ним поговорим по свойски, - поддержал друга Пэлла, специально усилив слово "мы".
  Юски внимательно посмотрел на стариков. Пэлла загадочно подмигнул, мол, не сомневайся - управимся. Юски уступил без слов.
  Старики попросили своих сородичей отойти в сторонку, и, когда вепсы подались назад, Куски и Пэлла принялись за бродника...
  
  * * *
  Никто из вепсов не слышал, о чем говорили старые охотники с плешивым Селяном, но через некоторое время Кучма изъявил-таки желание оказать посильную помощь. Вот только незадача - указать дорогу к новому лагерю бродников, где скрывали Баара, он не мог. Шибайло с половины дороги воротил его назад к шалашам, приказав накрепко запомнить место их будущей встречи около большой расщепленной сосны, возле которой еще росли две прямоствольные рябины. Возле тех рябин они и расстались.
  - Вот лядь вертихвостая! - выругался Пэлла, закончив доклад.
  Юски недоверчиво глянул на пленника, потом на стариков.
  - Ну и что будем делать?
  - Надоть идти к тому месту, да как следует обложить, - предложил Куски, - возвернется их... как его, лемби задери... тьфу ты...
  - Шибайло, - подсказал Пэлла.
  - Во-во, Шибайло ихний, за выкупом все едино вернется.
  - Может, оно и так, - в раздумьях произнес Юски, - нам бы только этого Шибайло повязать.
  - Повяжем, а то как же, - в один голос поддержали его Куски и Пэлла.
  - На том и порешим, - после короткой паузы решил Юски, - а ну, парни, ставьте плешивого на ноги, пускай показывает место.
  Двое молодых вепсов подскочили к пленнику и поставили его на ноги.
  - Веди, плешивый, но смотри, коли сблядишь, тебе первому и конец! - строго распорядился Юски.
  Он отправил двоих воинов, строго наказав им двигаться скрытно и поглядеть, что там впереди. После короткого перестроения весь отряд двинулся вглубь леса. Впереди, со связанными за спиной руками семенил Селян Кучма. Его за локотки настойчиво придерживали двое вепсов. Позади шествовали старики Куски и Пэлла, рядом с ними держался Юски. Еще трое вепсов, образовав арьергард, зорко следили за тылами...
  Немного подотстав, Юски спросил у Пэллы, указывая на идущего впереди пленного бродника:
  - А чего это вы там ему наплели, что он так быстро согласился нам пособлять?
  - Да пустое это, - отмахнулся старик.
  - Ну, дядька Пэлла...
  Очень уж любил старый охотник, когда его называли не дед, а дядька. Лесть Юски сразу же достигла цели.
  - Так мы с Куски сказали ему, что ежели он будет брыкаться, то мы ему ятребу его и отрежем, сварим и заставим сожрать, - с улыбкой ответил Пэлла.
  - Ну, вы, дядька, даете...
  - А что тут с ним хороводы кружить, - вновь улыбнулся старик, - был бы навроде моего борова...
  Идти им оказалось не так далеко, как предполагал Юски. Солнце еще не окончательно спряталось от мира, когда посланные вперед разведчики доложили ему, что они нашли расщепленную сосну с растущими поблизости рябинами.
  - Ну, значит, не обманул-таки плешивый, - подытожил Юски, - будем обкладывать...
  Юски распорядился обойти назначенное для встречи место и взять в кольцо. Вепсские воины исполнили приказ. Сам же Юски вместе с Куски и Пэллой остались охранять плененного бродника. Все затаились и стали терпеливо ждать.
  - Так когда, говоришь, должен прийти Шибайло? - переспросил Юски.
  - Вот как Ярило спрячет свой огненный щит, тогда и ждите, - ответил Кучма, с опаской поглядывая на вепсов. - До полуночи обещался прийти...
  - Подождем, - по-старчески причмокивая губами, подвел итог Куски.
  
  * * *
  Солнце докатилось до последней черты и сгинуло. Сумерки сменились непроглядной осенней ночью, и небо заволокли тяжелые тучи, готовые в любую минуту разрешиться от бремени тоннами воды. Поднялся уверенный ветер, безжалостно срывая с деревьев последнюю листву. Подхваченные порывами ветра листья причудливо кружились и разлетались по лесу, а затем устало опускались на землю. В воздухе запахло дождем. Бокул Шибайло посмотрел наверх, и его левый глаз нервно заморгал. "Луны нынче будет не видать - хорошо", - подумал он и, осторожно ступая, начал обходить кряжистую березу. Не успел главарь бродников еще закончить свой маневр, как тучи распахнули свои врата, и на землю полетели первые капли дождя. Где-то испуганно ухнула сова. Несколько крупных капель упали на Бокула, он невольно вжал голову в плечи. Всего через несколько минут стихия вошла в полную силу и залила лес потоками хлесткого ливня. Небесная вода хлестала ветки и стволы деревьев, вся лесная живность затаилась. Бокул приметил вблизи большую ель и поспешил укрыться под ее раскидистой кроной. Дождь усилился. Ветви спасительной ели быстро намокли и склонились вниз. Предводитель бродников поежился, его меховая накидка промокла и отяжелела. Влага проникала глубже, и кожаная рубаха Бокула стала увлажняться. Он тряхнул головой, стряхивая с длинных волос воду, и на секунду вспомнил недавнюю потерю. Когда он осторожно передвигался впотьмах от дерева к дереву, предательская ветка сбила с его головы добротную, еще совсем не старую меховую шапку. "Жаль шапку...", - сокрушался Бокул, но в темноте искать не стал. Да и вепсы были совсем рядом, тут не до пустяков...
  Шибайло видел, как его дружок Селян Кучма угодил в лапы к чудинам. Впрочем, это он предвидел. Уж больно хорошо Бокул знал людишек. Он был уверен, что чудины попытаются и своего Баара вызволить, и серебро при себе оставить. И он лично решил удостовериться в этом. Их яшник, глава медвежьего рода, под надежной охраной, находился сейчас далеко - в укромном месте. И хотя главарь бродников догадывался и ничему особо не удивлялся, но про себя решил твердо, что по возвращению в лагерь выдаст этому Баару "на пироги", чтобы впредь покладистей был. А как иначе? Строптивых учить надобно.
  Дорогу к новому лагерю бродников Кучма не знал, а значит, чудинам оставалось только ждать, и это тоже предусмотрел Бокул. Отряд чудинов с плененным Селяном Кучмой шел не спеша, опытные охотники осторожничали, и все же они не заметили, что за ними следят. Шибайло крался параллельно с ними, ничем себя не выдавая. Он хотел удостовериться, туда ли их приведет Кучма. А Кучма привел куда надо.
  И вот сейчас Бокул был даже рад, что тучи закрыли луну, и в лесу стало темно, как в подземном царстве. А дождь всегда надежно скрывает следы. Под шум ветра и дождя главарь бродников вышел из-под дерева, прислушался и уверенно зашагал прочь. Шибайло прошел несколько сотен метров, еще раз оглянулся и ускорил шаг, ему нужно было вернуться сюда еще до утра...
  
  * * *
  В эту памятную для Павла Николаевича Соколова ночь небеса извергали тонны дождя. Хотя по отчеству, а тем более по фамилии его тут никто не звал, да и не мог звать, ибо в этом, предположительно девятом веке, его как Павла Николаевича Соколова никто из смертных не знал. Ну, если не считать убиенного без времени Андрея-Сигурда и пропавшего без вести дружка Вадьки Хлопина. Теперь Павел все больше привыкал к своему новому имени - Баар, которое являлось передаваемым из поколения в поколение родовым именем медвежьего рода чудинов.
  В эту безмерно дождливую ночь яшник бродников Баар сидел крепко связанный по рукам и ногам на мешке с какими-то тряпками. Сидел под низкими ветками молодой ольхи и думал про свое скорое избавление. Тревожило Баара только отсутствие Бокула Шибайлы. Тот еще поутру куда-то подевался, и Баара не покидала мысль, что этот гнусавый предводитель вооруженного бандформирования задумал что-то не хорошее. Павел совместно с Юски успел разработать дерзновенный план нападения на бродников и его, главы рода, освобождение. И когда Юски был отправлен Бокулом за выкупом, то сомнений в том, что все удастся, не было. Но план Баара не включал в себя смены дисклокации, которую тут же после ухода Юски, предпринял хитрый Шибайло. Теперь план вепсов терпел очевидное поражение, а ведь как все казалось просто. Налетели бы лихие вепсские охотники на разбойников да и перебили бы их стрелами. Баар признавался себе самому, что взял этот банально-простецкий план из киношных боевиков...
  Дождь не унимался, напротив, изрешетил и намочил все в округе. В сырой одежде, почти в луже воды, Паше становилось все менее удобно и оттого все более тоскливо. Тревожила неопределенность. Но тут, наконец, он услышал шевеление среди бродников, а еще через минуту до него донесся знакомый гнусавый голос:
  - Где этот бздых недоделанный? Щас я его приласкаю...
  Баар невольно сжался, в предчувствии, что вот оно началось - сейчас будут бить. И действительно, не теряя времени Бокул вынырнул из темноты, весь мокрый, как водяной, и без слов залепил главе медвежьего рода до обидного звонкую оплеуху. Шибайло схватил его за грудки и рывком приподнял.
  - Ты чего это удумал, чудинская твоя рожа, а?! - гневно прогнусавил он на самое ухо яшнику.
  - Чего? - делая вид, что не понял, ответил Павел.
  - Я тебя спрашиваю, рыбий хвост - ты чего это удумал? Меня дурачить?! - Бокул отшвырнул от себя пленника.
  Баар шлепнулся на мешок и больно ударился плечом о ствол ольхи.
  - Ты мне тут не юри! - прикрикнул бродник. - Твои людишки явились целым десятком, да все при оружии!
  Тати обступили пленника, у многих при этом известии недобро заскрежетали зубы и блеснули глаза. Они во главе с Бокулом нависали над Бааром, как черти в день страшного суда, все злые и мокрые.
  - Пошто они явились при оружии, да еще такой оравой? - не унимался Бокул.
  Его гнусавый, раздраженный голос так и лез несчастному парню в уши, так и буравил его перепонки.
  - Пошто? Иль тебе живот твой не дорог?
  "Все, приплыли, - подумалось Баару, - сейчас резать будут".
  - Ты что, Бокул? - попытался оправдаться глава медвежьего рода, - какие люди? Не могли мои так поступить...
  - Да брешет он, - вмешался в разговор жердеподобный Ростик, - сам науськал своих чудинов при оружии явиться...
  - Башку за такое ему открутить, - с молодецким азартом вставил Славко Заяц.
  Черноус злобно крякнул, но промолчал.
  - Пошто они Кучму нашего повязали, а?! - левый глаз Бокула заморгал часто-часто.
  - Да что вы привязались? - не утерпел Баар и слегка повысил голос. - Они выкуп принесли, ты спрашивал?
  - А что их спрашивать, - пуще прежнего возмутился Шибайло, - знамо дело ничего они не принесли, коли при оружии явились, да еще Кучму повязали, да и...
  - Так, может, они при оружии пришли, чтобы выкуп сторожить, - перебил его Баар, - а повязали вашего Кучму оттого, что меня на месте не нашли...
  Ему не дали договорить. Бокул был настолько зол, что не удержался и влепил главе медвежьего рода прямо в глаз. От удара Баара откинуло назад и он, не имея возможности упереться руками, слетел со своего места, перекувырнулся и, уткнувшись лицом в мох, затих.
  - Так ты его еще зашибешь ненароком, - сочувственно изрек Славята, - не за кого будет выкуп просить.
  Раздраженный предводитель мотнул головой, стряхивая с волос воду.
  - Ничего, впредь ему неповадно будет. Ростик, глянь-ко...
  Пока Ростик поднимал яшника и проводил его в чувство, Черноус пробасил:
  - Выкуп они могли и принести, надо бы проверить.
  - Черноус дело говорит, - вновь подал голос Славко.
  Бокул слегка наклонился и, зажав одну ноздрю большим пальцем, громко высморкался на землю.
  - Дык кто же против... вот сейчас соберемся и пойдем...
  Тем временем Ростик привел пленника в чувство.
  - Покуда жив, - изрек он с высоты своего роста.
  - Вот и хорошо. Айда собираться! - приказал Бокул и, плечами растолкав братьев Славко и Славяту, отошел в сторону.
  - Так как же брать-то их будем? - бросил в спину главарю Славята, - коли их там целый десяток, да при оружии?
  Шибайло обернулся.
  - А ты чего - бздиш? Не бзди, у меня на этот случай есть верный план.
  За их спинами громко, словно нарочно, с хрустом сломалась ветка. Да так громко, что бродники услышали это сквозь шум дождя. Почти одновременно все обернулись на звук.
  - Дерьмо твой план, Бокул Шибайло! - раздался из темноты уверенный голос.
  - Это кто это там тявкает? - гнусаво вопросил главарь, и его рука потянулась к поясу за ножом.
  - С тобой не тявкают, а разговаривают!
  Незнакомец сделал несколько уверенных шагов вперед. На его крепких плечах висела короткая, порядком промокшая звериная шкура. Он заметил движения бродников, которые потянулись к оружию.
  - А вот этого не надо, - спокойно произнес незнакомец, - я пришел не ссориться, я пришел купить у вас товар.
  Ближе всего он подошел к Бокулу.
  - Кто ты? - спросил главарь бродников.
  - Не все ли тебе равно, - невозмутимо ответил незнакомец, - главное, что я заплачу за того, кого ты хочешь продать.
  С этими словами незнакомец вскинул обе свои необычайно длинные руки.
  - Вот, - изрек он, - этого хватит?
  Перед самым носом Бокула Шибайло от взмаха колыхнулся воздух.
  - Что это?
  - Гривны.
  Шибайло прищурился и его левый глаз задергался при виде массивных шейных украшений, которые висели на ладонях незнакомца. Бокул жадно сглотнул.
  - И за какой же товар нынче такие цены?
  - Мне нужен твой яшник.
  Павел уже успел прийти в себя после увесистого удара Шибайлы и теперь с интересом наблюдал и слушал. Что-то показалось ему знакомым в голосе этого незваного ночного гостя. Но что?
  - Зачем он тебе? - спросил незнакомца Бокул, - да и за него уже приготовили выкуп его дружки.
  - Его дружки приготовили тебе каленое железо. Тебе не терпится почувствовать на своей шкуре их стрелы?
  - Ну, это еще не известно, кто кого будет угощать.
  - Все уже известно, Бокул, - изрек незнакомец, продолжая держать гривны на вытянутых руках перед самым носом главаря бродников, - Бери гривны и отдай мне яшника.
  Бродники одобрительно зашептались, - мол, предлагают, надо брать. Первым подал голос Славко Заяц:
  - Бокул, и правда, давай, бери гривны, эти чудины нас обманули...
  - Не все ли равно, кто платит, - подал голос доселе молчавший Ростик.
  Старший через плечо глянул на подельников, а затем резко обернулся к незнакомцу:
  - Назови свое имя, и я отдам тебе яшника, - прогнусавил он.
  - Порки, - коротко ответил ночной гость.
  Только теперь Павел вспомнил этот голос и невольно поежился. Сомнений не было.
  "Ну все, теперь точно кранты, - обреченно подумал Павел, - эх, Юски, не успел ты..."
  
  Глава пятая
  Перед лицом Юмала
  
   Не сотвори себе кумира...
  
  После полуночи ветер поутих, а дождь практически перестал. Лишь редкие мелкие капли продолжали делать свое мокрое дело. Вместе с ветром перестал шуметь и лес. Ветви расщепленной сосны в последний раз натружено скрипнули и притихли в ожидании. Порывы ветра спали, окончательно потеряв былую силу, и больше не беспокоили деревья и обитателей леса.
  Юски долго наблюдал за пленным бродником. Кучма со связанными руками сидел рядом со старыми охотниками под сосной. Юски гадал, обманул их Селян Кучма или сказал правду. Хотя после угроз стариков мог со страху и наврать с три короба, но ведь мог и правду сказать. Вепсу хотелось верить, что бродник не солгал и Бокул Шибайло обязательно придет в означенное место. Должен же он был убедиться, как все прошло. "Должен прийти", - мысленно убеждал себя Юски. Ведь именно от этого зависела жизнь Баара.
  Но полночь уже давно миновала, а предводителя бродников все не было. Юски стал заметно нервничать, ерзать. Окончательно потеряв терпение, он пододвинулся к Кучме. Тот спал или делал вид, что спит. Вепс толкнул его в плечо.
  - Ну что, где твой Шибайло? - шепотом спросил он.
  Бродник устало открыл глаза.
  - А я почем знаю, - ответил он.
  - Ууу, вражина, - протянул Юски, покачав кулаком перед носом бродника.
  Юски позвал Куски и Пэллу.
  - Кажется, Бокул не придет, - заявил им Юски, - уж не знаю, что там могло случиться, но, клянусь Юмалом, он не придет.
  - Мда, - вздохнул Куски, - это плохо.
  - Ну и ну, - поддакнул Пэлла.
  - Да что тут вздыхать, - занервничал Юски, - надо что-то делать. Надо искать Баара.
  Недолго думая, Юски собрал свой отряд и приказал немедленно выступать. Вперед были высланы два молодых зорких парня. Продвигались по лесу крайне осторожно, готовые в любую минуту встретить разбойников.
  Шли довольно долго. Движение изрядно тормозил Кучма, который, по всей видимости, выбился из сил, стал часто спотыкаться и даже несколько раз чуть было не упал.
  Дважды отряд вепсов замирал от близкого хруста в кустах. Воины мгновенно останавливались и натягивали луки. Но оба раза тревога оказалась ложной. Вначале они спугнули из кустов лисицу, а во второй раз молодой кабанчик, грозно хрюкнув, поспешил удалиться от людей.
  - Тьфу ты, - сплюнул Пэлла и покачал головой, - кабы не дело...
  - Мяска бы поели, - докончил за него Куски.
  По законам великого Юмала, небесный огонь уже начал озарять верхушки деревьев. Светало неспешно. Обильно политая за ночь земля стала отдавать накопленную влагу. Легкий туман окутал лес.
  - Юски, - негромко позвал кто-то из вепсов.
  - Ну что?
  - Дозорные вернулись...
  Только сейчас Юски разглядел говорившего. Тот вынырнул из тумана, ловко перепрыгнув через небольшой камень.
  - Дозорные вернулись, - повторил молодой вепс, - нашли стоянку бродников.
  - Ну? - в нетерпении Юски схватил парня за рукав.
  - Пусто. Ушли.
  - Веди скорее...
  Через несколько сотен шагов весь отряд вепсов, опасливо оглядываясь, вышел на совсем крохотную лесную прогалину.
  - Стойте! - резко возвысив голос, скомандовал Юски.
  Вепсы замерли.
  - Стойте, ни шагу! - он обернулся. - Куски, Пэлла, посмотрите следы.
  Старики передали конвоируемого ими бродника молодым воинам, а сами двинулись на поиски. Они шли рядом, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Согнувшись почти до самой земли, опытные охотники долго изучали в изобилии оставленные следы. Тонкая ольха возвышалась на прогалине, именно у ее подножия старые охотники обнаружили обрывки веревки и сильно примятую траву.
  - Юски, - позвал Пэлла, - поди-ка сюда.
  Когда Юски подошел к ним, Пэлла указал ему на следы у ольхи.
  - Здесь был пленник, - начал старый охотник, - и еще пятеро мужчин...
  - Ну, это мы знаем от Кучмы, - перебил Юски.
  - Ты чего старших не слушаешь, - озлился Куски.
  - Да не тяните вы, дядьки, - взмолился Юски, - говорите дело...
  - Тебе и говорят, - продолжил Пэлла, - пятеро татей и наш Баар. Потом из леса пришел еще один...
  - Ну?
  - Тот один пришел с нашей стороны...
  - Так что, он впереди нас шел? - тревожно спросил Юски.
  - Выходит, что так, - ответил Куски.
  - Ну?
  - Да что ты все нукаешь, чай, поди, не запряг, - цыкнул Пэлла, - охолони.
  Юски нервно сглотнул, переступил с ноги на ногу.
  - Так вот, - продолжил Пэлла, - похоже, тот, что пришел с нашей стороны, ушел на север, и не один...
  - А остальные пятеро ушли на запад, - докончил Куски.
  - Кто же из них увел Баара?
  - Баара увел тот один...
  - Точно?
  - Точно, задери меня лесовик , - ответил Пэлла, - уж больно у него след тяжел на правую ногу.
  - Ага, - поддакнул Куски, - прихрамывает он.
  - А Баара точно он увел, - продолжил Пэлла. - У Баара обувка с ноги прохудилась, вот, глянь.
  Пэлла нагнулся и тыкнул пальцем в след, где явственно были видны отпечатки пальцев ноги.
  - Да-а-а, - протянул Юски, - с левой ноги сбилась, эх, плохо я закрепил.
  - Ну, сейчас чего поминать, - вставил Куски, - сбилась обувка, то нам даже хорошо. След четкий. Сейчас проверим следы дальше, кажись, они не быстро пошли, догоним.
  - Да-да, догоним, пошли, - скомандовал Юски, намереваясь двинуться в указанном охотниками направлении.
  - А что же бродники? - почти разом спросили старики.
  Юски зло махнул рукой.
  - К лохматому их! Нам нужен Баар! Быстрее!
  
  * * *
  Куда они держали путь, глава Каргийоки не имел ни малейшего представления. Сделанная Юски обувь из шкуры лисицы сбилась, и теперь Павел пальцами ног ощущал мокрую землю и болезненные уколы острыми сучками.
  Порки молча и остервенело тащил пленника на веревке. Уставший Павел часто спотыкался и падал. Его руки были по-прежнему связаны за спиной, и он не мог помочь себе при падении. Ушибленные колени и плечи ныли, а пуще того горело лицо от увесистого кулака Бокула. Правый глаз заплыл синяком, а встречные ветки так и норовили влепить именно в него. Хорошо еще хоть ветер утихомирился и прекратился дождь, однако скудная одежонка главы рода промокла насквозь и холодила тело. Уснувший до поры желудок вдруг стал настойчиво требовать еды или хотя бы воды. Но ни того, ни другого ему не предложат, и Павел это знал наверняка. Мысли путались, запинались и падали в пустоту. На самом дне этой пустоты колотилась искренняя надежда - Юски!
  Порки торопил что было сил. После каждого падения он награждал Павла пинком под зад или тычком в спину. Наконец пленнику это чертовски надоело. После очередного падения он не стал подниматься.
  - Все, хватит, - заявил он, - я дальше не пойду! Хочешь, можешь прикончить меня прямо здесь.
  - Вставай! - взревел Порки, - вставай, жабий потрох!
  - Мне и тут хорошо.
  - Торопишься умереть? - зло спросил вепс, - не торопись, не здесь. Я все приготовил как надо...
  Он склонился, чтобы силой поднять яшника. Павел мгновенно собрал весь запас слюны и смачно плюнул в лицо вепса.
  - Да пошел ты...
  В согнутом состоянии ему было трудно замахнуться как следует, и все же Порки ударил от души. Павла откинуло назад, и он почувствовал, что и левый глаз стал заплывать.
  - Да пошел ты, - повторил Павел из последних сил.
  Второй удар окончательно превратил глаза главы медвежьего рода в две узенькие полоски. Превозмогая боль, пленник попытался ударить обидчика ногами, но вепс уловил его движение и крепко саданул по коленной чашечке. Павел взвыл от боли.
  - Заткни пасть! - рявкнул Порки и приложил пленника еще раз кулаком в ухо.
  Туманное утро плотной пеленой накрыло сознание, наступила полная темнота. Павел больше ничего не видел и не слышал, он только чувствовал, что сердце его еще стучит, продолжая разгонять по венам жизнь.
  Порки взвалил обмякшее тело пленника себе на плечи, выпрямился и продолжил намеченный путь.
  
  * * *
  Когда Баар пришел в себя, он сразу же попытался дернуться, но у него ни чего не вышло. Он сидел с плотно опутанными ногами, а его руки были выкручены назад и связаны позади высокого пня. Собственной спиной он и ощущал этот пень. Сквозь болезненно узкие щелки глаз, он увидел Порки, стоявшего на коленях перед кучей хвороста. Вепс пытался запалить костер. Не сразу, но все же ему удалось извлечь искру из отсыревшего кресала. Огонь, едва живой, начал неохотно пожирать бересту. Затем он набрал силу, перекинулся на хворост и вскоре, в ярком свете костра Павел смог осмотреть место своего пребывания. И увиденное его никак не обрадовало.
  Холмик, незначительно возвышавшийся среди леса, имел около десяти метров в диаметре, а костер горел как раз посередине. Никакой растительности на холмике Павел не разглядел. Сразу за костром он узрел камень небольшого размера, а рядом с ним деревянного истукана. Пламя уже достаточно разгорелось, и глава рода смог хорошо разглядеть этого идола. Это был грозный Юмал, и в этом не было никаких сомнений. В Хидене он видел похожего, только сделанного более аккуратно и заботливо. У мастера, что вырезал этого Юмала, было слишком мало умения или ему не хватило времени и инструментов. В общем и целом идол казался не законченным и от того выглядел как-то неказисто. Впрочем, Павлу было все равно. А вот то, что Порки стоял перед Юмалом на коленях и явно возносил хвалебные речи, вот это Павла насторожило. Порки говорил шепотом, и все же Павел сумел уловить часто повторяющееся слова - прими жертву... прими жертву...
  Глава медвежьего рода еще раз посмотрел на камень. Теперь он сумел увидеть, что на камне лежал предмет, похожий на нож. Вот только отблески пламени не отражались от него.
  "Это что же, он меня решил тут и прирезать?" - с обреченной горестью подумал Павел. Между тем, Порки закончил свои молитвы, встал и подошел к камню. Он что-то еще прошептал, а затем быстро взял с камня нож. Через пламя огня Порки посмотрел на пленника, ухмыльнулся и двинулся к Павлу вокруг костра.
  - Юмал не принимает человеческих жертв, - смело изрек приемный сын Конди, когда Порки приблизился к нему.
  - Заткни свою пасть, выродок! Твои уста не достойны произносить имя великого Юмала, - грозно рыкнул Порки. - Ты не человек! Ты не бепся! Ты враг, а наши прадеды убивали своих врагов перед лицом Юмала.
  Он сделал шаг вперед, и Павел увидел занесенный над собой кремневый нож.
  "Ой, мамочки", - сердце пленника екнуло и опустилось так, что желудок болезненно свело.
  - Вот этим ножом наши предки лишали своих врагов жизни перед лицом великого Юмала!
  Баар взглянул на нож. "Ритуальный ножичек, эх, пиши пропало..." - мелькнула темная обреченная мысль в светлой голове главы медвежьего рода.
  - Тебе некому молиться, сын гадюки, да и не зачем, поэтому я и не дам тебе больше времени, - с этими словами Порки вплотную приблизился к Павлу.
  Он наклонился, отвел руку для замаха и ударил, целясь прямо в грудь пленнику. Тот испуганно зажмурил глаза. Он почти ощущал, как плохо отточенный кремневый нож, входит в тело, рвет живые ткани, погружаясь все глубже в плоть. От этого безумного чувства он вздрогнул. Сердце бешено заколотилось, норовя взорваться раньше, чем ритуальный нож пронзит его бренное тело.
  И тут, как в сказке, пропела спасительная стрела. Но, видимо, стрелок поторопился. Стрела лишь коснулась руки Порки, оставив неглубокую царапину. Вепс моментально обернулся и, увидев незваных гостей, резко рванул в сторону, тем самым избежав еще одной стрелы. Порки перепрыгнул через костер и оказался у идола. Он с яростно горящими глазами огляделся по сторонам, оценил обстановку и спиной прижался к Юмалу. Вепсы больше не стреляли, опасаясь попасть в бога. Порки согнулся в боевой стойке, ощетинился, выставив вперед руку с ножом.
  - Ну, кто первый? Подходите! - злобно выплюнул Порки.
  Его не сразу, но все же узнали.
  - Порки? - искренне удивился Пэлла.
  - Живой? - не менее удивленно вопросил Куски.
  Двое молодых вепсов, один с коротким копьем, другой с ножом, приблизились к Порки с двух сторон.
  - Давайте, жабьи огрызки, кто хочет взглянуть в глаза Юмалу?
  Первым бросился воин с копьем, следом пошел в атаку и второй вепс. Порки мгновенно отклонился в сторону, и наконечник копья впился в идола. Порки чуть присел и ударил воина ножом в низ живота. Затем он провернул нож в ране и резко рванул его в сторону, вскрывая брюшную полость. Воин взвыл, подставив руки под вываливающиеся внутренности. Порки тут же выпрямился и принял второго нападающего. Молодой вепс очень далеко выкинул руку с оружием, и Порки воспользовался его оплошностью. Он свободной рукой ударил, перехватил кисть нападающего и рванул на себя. Парень потерял равновесие, качнулся вперед, а Порки подставил свой нож...
  
  * * *
  Павел не сразу поверил в это чудо. Ножа в сердце он так к счастью и не дождался. Спасение пришло, когда надежды у него уже не осталось. Такого не бывает!
  Когда он открыл глаза, его ночной кошмар с ножом в руках уже стоял, прислонившись спиной к изваянию Юмала, и готовился отбиваться от врагов. Павел вновь зажмурился, открыл глаза, мотнул головой: так и есть - это не сон. Двое вепсов, обступив Порки, ринулись в атаку. Павлу хотелось крикнуть: "Вперед, ребята, ату его, ату". Но что-то душило его, в горле пересохло, и он смог выдавить из себя жалкое "агу ого"...
  Юски первым оказался возле Павла, мгновенно перерезал веревки, и тут он услышал вопль раненного вепса. Юски обернулся и заметил, как парень шатающейся походкой отошел от идола Юмала, придерживая низ живота. Вот парень сделал еще несколько шагов, застыл и рухнул на колени. Еще секунда - и его руки разжались, выпуская на мокрую траву свои внутренности. Вепс упал.
  - Живой? - тревожно спросил Юски, положив руку на плечо пленника.
  - Кажется, да, - ответил Павел, - нормально... иди, помоги там...
  Юски вскочил в тот миг, когда Порки пронзил второго воина. Нож точно пробил ему сердце, и он, подогнув колени, словно тряпичная кукла сложился и упал почти без звука.
  Пэлла и Куски одновременно вскинули луки и выстрелили. Одна стрела пробила Порки левое плечо, а вторая, скользнув, разодрала ему правую щеку. Порки издал отчаянный рык и вновь прислонился к Юмалу.
  - Будьте вы прокляты! - харкнув кровью, крикнул он навстречу еще двум летящим к цели стрелам...
  Когда Юски перепрыгнул через костер, совсем рядом с ним мелькнули две стрелы и погрузились в плоть обреченного врага. На этот раз старики оказались куда более точны. Куски послал свою стрелу прямо в горло Порки, а Пэлла в грудь. Юски с разбегу подскочил к Порки, тот был еще жив. Его глаза шумно хлопали, словно крылья совы, изо рта пошла кровь. Порки хотел послать на головы вепсов очередное проклятие, но в его пробитом горле что-то зарокотало, и кровяной пузырь надулся на его губах.
  - На сей раз ты умрешь навсегда, - с этими словами Юски глубоко погрузил свой нож под ребра бывшему старосте Кангаша.
  Порки харкнул кровью и, обмякнув, стал оседать. Юски вовремя подхватил падающего и отпихнул от идола. Безжизненное тело Порки кубарем покатилось по склону холма.
  - Такие жертвы великому Юмалу не нужны, - произнес Юски, когда тело вломилось в кусты у подножия холма и там затихло.
  Никто из вепсов не заметил, как пламя костра перекинулось на великого Юмала. Когда огонь охватил идола снизу доверху, всех присутствующих обуяли страх и оцепенение. А бог горел все жарче. Не прошло и минуты, когда ствол, на котором был вырезан верховный покровитель вепсов, вдруг накренился и рухнул. Охваченный пламенем кумир понесся вниз с холма, вслед за только что упавшим Порки. Вепсы, в том числе и Баар, наблюдали, как сухие кусты у подножия, став отменной пищей для бушующего пламени, превратились в огненный вихрь. Кусты горели быстро и с азартом, а еще через минуту вепсы зажали носы - снизу потянуло паленым мясом.
  - Фу, - фыркнул Баар, когда и до него дошел тошнотворный запах, - не сотвори себе кумира...
  Он плотно зажал нос и отвернулся.
  Внезапно до всех донеслась громкая брань стариков.
  - Слепой глухарь, - ругался Куски, - куда ты смотрел?
  - А ты чего не устерег? - огрызался Пэлла.
  Баар обернулся на шум.
  - Что там еще? - спросил он у подошедшего Юски.
  - Дядьки лаются, - ответил вепс, - бродника упустили в этой кутерьме - убег!
  Юски наклонился, помог главе рода подняться.
  - Да лешак с ним, - махнул рукой Баар, - вот амулет мой у Шибайлы остался, это действительно жаль.
  Юски замер.
  - Это худо, Баар, очень худо...
  - Да сам знаю, - перебил его Павел, - А что делать? Конди говорил, что беречь его надо... а я видишь как...
  - У нас в роду про амулет легенда ходит, хоть его мало кто и видел. Старики сказывают, что нойды запрещают главам родов показывать амулет людям...
  - А что за легенда? - заинтересованно спросил Баар, - мне про то никто не говорил... Правда, Коди что-то такое упоминала...
  - Пойдем давай, - предложил Юски, - это ты потом у нойды спросишь, он больше моего знает.
  - Д-а-а-а,- огорченно протянул глава рода.
  - Пойдем-пойдем, - поторопил вепс, - если будет на то воля богов, то сыщем твой амулет, обязательно сыщем.
  
  Глава шестая
  Долгожданный покой
  
  В погоне за мечтою мы часто забываем о любви...
  
  
  После трудного возвращения в Каргийоки наследник Конди, намытый в бане и обильно смазанный барсучьим жиром, проспал остаток дня и всю ночь. Проснувшись, Баар почувствовал себя отдохнувшим, боль от синяков и ссадин на теле поутихла. В общем, было чертовски радостно, хотелось жить и срочно чего-нибудь съесть. Он открыл глаза, сладко потянулся...
  - Доброе утро, - приветствовал его женский голос.
  Баар резко обернулся и стыдливо потянул одеяло на себя.
  - Ах, Улла, это ты...
  И тут глава рода окончательно проснулся. Он никак не ожидал увидеть ее у своей постели.
  - Что ты тут делаешь?
  - Я принесла тебе поесть, - ответила она, расставляя завтрак на столе.
  - Хорошо, это очень кстати...
  - Вставай, я отвернусь.
  - Да ладно, - вдруг расхрабрился Баар, - ты же моя невеста... почти жена.
  Он размашисто откинул одеяло, сел на кровати. Верхняя рубаха и порты лежали рядом на низенькой скамейке. Он дотянулся до вещей и быстро оделся.
  - Ну, что там у нас?
  - Помазуха и квас, - ответила Улла.
  - Помазуха? - Баар склонился над столом, рассматривая угощение.
  - Это пирог.
  - Ага, ясно.
  Он переступил с ноги на ногу.
  - Извини, я сейчас... мне надо...
  Баар быстро пересек комнату и вышел за дверь. Вернулся он через несколько минут, на ходу утирая рушником лицо и шею.
  - Вот теперь я готов к приему пищи, - широко улыбнулся глава медвежьего рода и тут же поморщился от боли.
  Глаза его все еще представляли собой две узенькие заплывшие щелочки. Он осторожно потрогал лицо. Гематома натянула кожу до тонкости китайского шелка.
  Баар придвинул скамейку к столу, сел. Улла заботливо налила ему в кружку квасу, нарезала помазуху.
  - Кушай, - сдержанно улыбнувшись, предложила она, усаживаясь за стол напротив Баара.
  Тот взял кусок пирога, откусил.
  - Мммм, с рыбой, - он жевал не спеша, ворочать челюстями было больновато, - Сама пекла?
  - Да.
  - Очень вкусно, - продолжая жевать, похвалил Баар.
  Он взял глиняную кружку, запил пирог квасом.
  - Брусничный?
  - Да.
  - Сладкий квас, - не удержался от дальнейших похвал глава рода.
  - С медом.
  - Мммм, хорошо, тоже сама?- почти ехидно спросил глава рода.
  - Да, - ответила девушка, глядя прямо в глаза Бару, - сама ставила.
  Павел едва заметно улыбнулся уголками губ. Улла улыбнулась ему в ответ, прищурила глаза, разглядывая синяки на его лице.
  - Что? - с набитым ртом спросил Баар.
  - Надо бы еще смазать барсучьим жиром.
  - Не-не, - вдруг запротестовал глава рода, качая головой, - не надо, уже почти все прошло.
  - Как же, прошло. Что я, не вижу? Надо смазать, - твердо повторила Улла, словно наставляя капризного ребенка, - надо.
  - Нет, не надо, больно уж вонючий этот твой барсучий жир.
  И все же она настояла на своем. Баар еще недолго поупрямствовал, скорее ради проформы, и, наконец, сдался.
  - Ладно уж, мажь.
  Улла терпеливо дождалась, пока глава рода наелся, и сразу после завтрака убрала со стола, а затем подсела вплотную к нему.
  - Запрокинь голову, - попросила она.
  Баар закрыл глаза и покорился. Он почувствовал, как Улла, легонько касаясь его синяков, нанесла мазь. Потом кончиками пальцев стала осторожно втирать ее в кожу, обильно смазывая его синяки и царапины.
  - Теперь давай руку, - попросила она, закончив с его лицом.
  - Ага, - кивнул Баар и вытянул правую руку из рукава рубахи.
  Рука была значительно повреждена, а на предплечье находилась повязка, сквозь белую ткань которой проступили следы мази и немного крови.
  - Надо бы повязку сменить, - констатировала Улла, оглядев руку Баара.
  Главе рода не оставалось ничего другого, как подчиниться. Пока она неторопливо снимала старую повязку, он смотрел на нее и удивлялся. Она выглядела как-то по-другому, словно помолодела.
  Нельзя сказать, что раньше он видел ее часто. Он никогда специально не искал с ней встреч, хотя и знал, что она, по воле Конди, уготована ему в жены. Нет, скорее он избегал встречаться с ней. Люди порой недобро шептались за его спиной, но он делал вид, что не замечает этого, ведь он же не отказывался жениться. Да и потом неспокойная обстановка в округе не давала времени даже свободно вздохнуть, не то что жениться. Да куда там. Сначала внезапное нападение викингов, потом гибель приемного отца и его похороны, затем коварный план Порки и его заточение в кангашском свинарнике, потом его избрание главой медвежьего рода и наконец этот несчастный во всех смыслах поход, в котором он потерял единственного друга, да и сам еле спасся. И это не говоря уже про его пленение бродниками, чтобы им пусто было во веки веков, аминь... ну в смысле хвала великому Юмалу (А теперь надлежит говорить именно так - хвала великому Юмалу, ах да! Великому с большой буквы).
  Нет, положительно все это не давало ни на секунду расслабиться. И выпало же все это беспокойство на голову парню из миролюбивого двадцать первого века, где в его жизни самым страшным кошмаром были компьютерные игры с монстрами в подземельях и новостные сюжеты с милицейскими хрониками.
  А еще следует добавить к сложившейся обстановке милый его сердцу, оставленный далеко за пеленой времени, образ Настеньки. Эх, Настенька... И хотя в последнее время этот светлый образ несколько потускнел и затянулся все той же пеленой времени, Павел все еще продолжал тосковать и до последнего момента не терял надежды. Но, похоже, последнюю надежду на возможность вернуться домой он потерял вместе с Вадимом. Может быть, именно друг смог бы найти выход, смог бы обнаружить хоть ничтожный шанс на возвращение. И что же теперь? Ни того, ни другого. Ни друга, ни шанса...
  Так рассуждал Павел, разглядывая изменившееся Уллино личико. А оно действительно изменилось. Исчезла болезненная бледность и худоба, она немного поправилась и оттого похорошела. Как говорили мужики: "есть на что приятно посмотреть". Ее до того прозрачные голубовато-водянистые глаза преобразились, наполнились нежно-синим цветом, а взгляд приобрел живость и даже некоторую игривость. И главное - она сняла траурный наряд. Ее густые светлые волосы больше не скрывал печальный платок, теперь они были заплетены в одну тугую и длинную косу. Его взгляд самопроизвольно спустился ниже. Синее платье с вышивкой удивительно шло ей и категорически гармонировало с глазами.
  - Ну вот, все, - произнесла Улла, закончив с повязкой.
  Баар опомнился и оторвал взгляд от ее груди.
  - Что?
  - Все, готово.
  - Ага, - он бегло осмотрел повязку, - хорошо.
  Она хотела встать, но Баар удержал ее, взяв за руку.
  - Подожди, - почти смущенно попросил глава рода, - я хотел спросить...
  - Что?
  - Как там маленький Пекки?
  Она с интересом посмотрела на него, улыбнулась.
  - Хорошо, уже стал держать головку.
  - Действительно хорошо, - поддакнул Баар.
  - Я пойду...
  - Нет, не уходи, - попросил он, - посиди со мной.
  Улла покорно опустилась на скамью.
  - Я хотел узнать - где твои родители? Я вообще хоть что-то хочу знать о тебе. Мы скоро станем мужем и женой, а я совсем ничего не знаю о твоей семье.
  Улыбка сошла с ее лица, и она печально посмотрела прямо ему в глаза.
  - Пекки - это вся моя семья...
  Баар понимающе качнул головой, - мол, понял, извини, сморозил глупость; ее муж Митта был убит на его глазах, а тесть Конди пал в битве с викингами почти два месяца тому назад.
  - А твои мать и отец? - осторожно спросил Баар.
  - Они и еще сестра... они погибли за день до вашего прихода...
  "Сгоревшая на берегу деревня", - догадался Баар. Улла приложила ладонь ко лбу, закрыв рукой глаза, и разрыдалась. Баар наклонился к ней, приобнял и привлек к себе. Девушка продолжала рыдать, уткнувшись в его плечо.
  Он дал ей выреветься, затем медленно, за плечи отодвинул от себя и заглянул в ее нежно-синие глаза. "Так, внимание, - мысленно сказал себе Баар, - целую!". Он склонился к ней и осторожно, почти пугливо, коснулся ее губ...
  
  
  * * *
  Баар решил лично присутствовать на похоронах двоих вепсов, что погибли при его освобождении. Отдать им последнюю дань уважения - это все, что он на первых порах мог сделать. Баар уже четко поставил себе задачу, что при случае обязательно наградит семьи погибших, вот только еще не решил, как. Он пока вообще не знал, как это делается у вепсов. "Надо спросить нойду Капса, может, что подскажет", - твердо решил Баар.
  Он вышел из дома как раз в тот момент, когда тела погибших проносили мимо. Похоронную процессию возглавлял сам нойда Капс. Он шел гордо, со своим неизменным посохом, который венчала фигурка вздыбленного медведя. Нойда шел с таким видом, будто это и не похороны вовсе, а проводы гостей. Рядом с ним следовал пожилой мужчина, который нес на рушнике каравай хлеба. Чуть позади приплясывал мужик в звериной шкуре с бубном. Этот с бубном уже неоднократно попадался Баару на глаза, еще с их первого появления в Каргийоки, но он так и не сумел установить его положение в роду. "Наверное, помощник нойды, штатный музыкант", - подумал глава рода.
  Тело каждого из погибших, завернутое в серый плащ, несли четверо мужчин. Процессия двигалась неспешно, и Баар без труда нагнал ее и занял место рядом с Капсом. Нойда коротко глянул на главу рода и одобрительно кивнул головой, - мол, молодец, что пришел.
  До самых ворот им на пути никто не повстречался. Люди стояли в стороне, у своих домов. Лишь у самых ворот Баар заметил Юски. Вепс помогал двум сторожам открывать створки. Когда процессия подошла ближе, мужик, что нес хлеб, вышел вперед и с легким поклоном протянул каравай Юски. Тот принял подношение вместе с рушником, поклонился. Он так и занял место рядом с Бааром, держа в руках каравай.
  - А зачем хлеб? - спросил на ухо Юски глава рода.
  - Такой обычай, - тихо ответил вепс, - каравай подносят первому встречному. Если мужчина умер, то хлеб несут на рушнике, если женщина, то на платке.
  - А-а, понятно...
  Похоронное шествие, выйдя за пределы Каргийоки, направилось в Хиден, где, как уже знал Баар, находилось местное кладбище. Именно там почти месяц назад они схоронили Конди, его приемного отца. Баар монотонно шагал и думал о своем. Кажется, только вчера они попали в этот мир, а уже сколько всего произошло. Вот ведь жизнь. Ни тебе пепси, ни чипсов, даже туалетной бумаги и той нет. Ни одного порядочного магазина. Вот только чего тут хватает, так это смерти. Так и ходит костлявая по кругу, так и вертит задом да все высматривает - кого еще прихватить сегодня. Этого? А может, вон того, чернявого?
  Тяжело было Павлу Николаевичу Соколову смириться с этаким порядком вещей. Тяжело, а видишь, все же смирился, и даже на свое новое имя откликается без проблем. Да нет - можно жить. Пусть даже здесь, в этом хаосе. Да, порядку маловато, но ведь можно и исправить. Нет, ну хоть попытаться, хоть что-то поправить, скорректировать, так сказать.
  Погибших при освобождении главы медвежьего рода опустили в заранее приготовленные могилы. Нойда Капс сказал короткую речь и вновь забил бубен, заиграла свирель.
  - Это еще что? - спросил Баар, кивком головы указав на музыкантов.
  - Играют, - обыденно ответил Юски, - так заведено. Если было завещано умершими провожать их весело, то на похоронах у нас принято играть на том, на чем при жизни играли умершие.
  - Одна-ако,- протянул Баар, - веселые похороны...
  Поверх могил вепсы положили широкие тесаные доски.
  - Вот тебе и надгробие, - едва слышно произнес Баар.
  Поминальный пир разложили тут же, недалеко от кладбища. Прямо на земле мужчины расстелили плащи и шкуры, а немногие бывшие с процессией женщины принялись выставлять угощение. По знаку нойды Баара усадили, как говорится, во главе стола. Ему одному, в виде особой привилегии, подложили скрученную толстую шкуру.
  На импровизированном столе в изобилии были вареные яйца, какая-то каша и кисель. Но не обошлось и без спиртного. Поминальная чаша с пивом первому досталась Баару. Он принял братину и долго сидел молча, не находя нужных слов. Вепсы притихли и терпеливо ждали его речи.
  - Мне трудно говорить, - честно признался глава рода, - я совсем не знал этих ребят, а они отдали свои жизни за меня...
  Он тяжело вздохнул, поднял глаза, обвел взглядом всех присутствующих.
  - Я буду помнить, что обязан им... и всем вам, что живу.
  Он хотел сказать еще что-то, но сухой комок перекрыл горло. Баар поднес братину ко рту и сделал большой глоток. Дальше пиво, как заведено, пошло по кругу. Главе рода положили каши в отдельную глиняную тарелку, рядом поставили кружку густого киселя. Остальные же вепсы ели из общих мисок. Каша из ржаных зерен была обильно полита медом и оказалась очень недурна, ровно, как и овсяный кисель. Баар ел молча, лишь изредка прислушиваясь к тому, как друзья и родственники погибших произносили тосты в их честь.
  В самый разгар пира к главе рода подошел нойда Капс и присел рядом.
  - Твою свадьбу можно будет играть только через двадцать дней, - начал он, - когда пройдут последние поминания погибших.
  - Хорошо, - спокойно согласился Баар.
  - Я скажу Улле, чтобы готовилась.
  - Хорошо.
  И тут Баар вспомнил.
  - Послушай, нойда, я хотел тебя спросить...
  - Спрашивай, Баар, не стесняйся.
  - Я хотел бы чем-нибудь отблагодарить... ну, чем-то наградить тех... хотя бы их семьи. Они же спасли меня... как бы мне...
  - Я понимаю, Баар, - видя смущение главы рода, перебил его Капс, - понимаю. Это правильно. У тебя добрая душа...
  - Да я не об этом, - в свою очередь перебил Баар, - чем мне их наградить?
  - Это не сложно. У Ранты есть старший брат, он давно хочет жениться, но все никак не скопит на вено ...
  - Понял, - кивнул Баар.
  - У второго, у Истлы, есть сестра, она собирается замуж...
  - Приданое, - догадался глава рода.
  - Да. Вот видишь, как все просто.
  - Спасибо тебе, нойда, а то я уж думал-думал...
  
  * * *
  Баар не стал откладывать задуманного в долгий ящик. Он лично спустился в кладовую и выбрал подарки для семей своих погибших спасителей. Набрал целый мешок разного добра и упросил Юски помочь ему. Тот быстро согласился да еще старшего сына своего прихватил в помощники. Тяжело было Баару выполнять эту миссию, тяжело, но надо.
  В обоих домах матери встретили их с плохо скрываемыми слезами, отцы держались по-мужски. Баар с трудом смотрел в заплаканные глаза женщин и думал: "И все же они знают, где могилы их сыновей..."
  В семьях подарки с поклоном приняли и сердечно поблагодарили главу рода. Затем Баар попросил Юски пойти с ним к нойде, в Хиден.
  - Зачем тебе? - спросил вепс.
  - Мммм... Как это называется? В общем, погадать хочу, - ответил Баар, - ведь Капс умеет гадать?
  - Ну конечно, умеет, вот только зачем тебе?
  - Про Вадима хочу знать.
  - Ты думаешь...
  - Я устал думать, Юски, - твердо изрек глава рода, - я хочу знать, погиб он или нет, а для этого подойдет любой способ.
  - Ясно, - ответил вепс, - тогда пойдем, чего уж... Только, может, все же после свадьбы?
  Баар на секунду замер.
  - Ах да, у нас же свадьба...
  
  Глава седьмая
  Свадьба Баара
  
  
  По воле сильного Юмала
  Все изменяется... и даже утка,
  Ты не заметишь, как она
  Вспорхнет... И улетит кукушкой...
  
  Этот день настал. Солнечный, слегка морозный октябрьский день обещал быть незабываемым. Ему было все необычно. Всю прошлую неделю он ждал, готовился. Было какое-то новое чувство, не очень понятное. Не то чтобы любовь, но что-то вроде этого...
  Он крепко застрял во времени, и что-либо изменить пока не представлялось возможным. А посему надо было жить и жениться, так требовал обычай его новой семьи. В процессе приготовления к обряду он почти забыл свои тревоги и свое желание отправиться к шаману искать истину. Или хотя бы отголоски этой истины, если она вообще существует. Гадание решено было оставить на потом, а сейчас главное быть на высоте - свадьба как-никак.
  Павел мельком припомнил оставленную в двадцать первом веке свою Настю и тихо выдавил:
  - Э-хе-хе, прости уж ты меня, Настенька, когда еще свидимся, да и свидимся ли...
  Он откинул одеяло и встал с постели, пора было одеваться. Для свадебного обряда ему приготовили новую шерстяную рубаху нежно-синего цвета, заботливо расшитую серебристыми переплетающимися змейками. Когда Павел впервые увидел этот рисунок, то немало был удивлен. Но его природное опасение ползущих гадов развеял Юски. Вепс доходчиво объяснил главе медвежьего рода, что это Озамадохет - змейка счастья, которая непременно принесет удачу его браку. Павлу ничего не оставалось, как согласиться с доводами Юски. "Ну что же, в чужой монастырь со своим уставом не лезут", - философски заключил Павел и облачился в свадебную рубаху. Новые порты были сделаны из той же ткани, что и рубаха. Павел аккуратно подвязал их внизу кожаным шнурком, затем натянул шерстяные носки и обулся. Еще пару дней назад сапожник принес ему новенькую обувку из лосиной шкуры. Новая обувь показалась Павлу весьма теплой и удобной.
  Павел накинул плащ такого же нежно-синего цвета. Плащ наподобие рубахи был расшит по кругу змейками счастья. Довершала свадебный наряд суконная шапка темно-синего цвета, отделанная пушистым хвостом чернобурой лисицы.
  - Ну-у-у, вроде, все, - вполголоса произнес Павел и направился к двери.
  Когда он вышел из большого дома, его уже ждали. Во главе дружков жениха стоял Юски.
  - Хорош! - восторженно произнес Юски при виде главы рода, - а ну-ка поворотись, дай-ка на тебя глянуть.
  Павел раскинул руки, поднимая полы плаща, словно крылья, и медленно повернулся, чтобы все смогли оценить праздничный наряд.
  - Хорош! - повторил Юски.
  - Д-а-а-а, - протянул Пэлла, - хорош огурчик!
  - Вот бы Конди увидел, - с легкой грустью заметил Куски.
  - Ему и оттуда, - ответил Юски, указывая на небо, - все видно.
  Павел вплотную подошел к Юски и шепнул ему на ухо:
  - Сейчас куда? За Уллой?
  Вепс кивнул, - мол, конечно, за Уллой, или есть варианты?
  - Ага, - в свою очередь понимающе кивнул глава медвежьего рода, - тогда пошли.
  Но все оказалось не так просто. Старики Пэлла и Куски принялись распоряжаться и расставлять мужиков, указывая каждому присутствующему, кому за кем следует идти.
  - И смотрите, - пригрозил Пэлла, - чтобы все по порядку...
  - Да постой ты, старый гриб, - перебил его Куски, - про пиво забыли.
  - Ой, - ахнул Пэлла и, всплеснув руками, ударил себя по ляжкам, - ну точно! Я еще думаю, все ли в порядке, а тут на тебе...
  - Совсем ты голову продырявил, - упрекнул друга Куски, - щас бы так и пошли посуху.
  - У кого ковш и пиво? - возвысив голос, спросил Пэлла.
  - Тута.
  Юнец лет четырнадцати вручил Пэлле объемистый ковш и, когда тот его принял, наполнил до краев пенистым напитком.
  - Тебе первому испить, Баар, за род наш и за свадьбу нашу.
  С этими словами Пэлла подал главе рода пиво.
  - Эй, дед Пэлла, что это ты "свадьба наша", свадьба-то моя, а не ваша, - скороговоркой изрек Павел, принимая ковш.
  - Молод ты покуда еще, - подмигнув главе рода, ответил старый охотник, - свадьба что?
  - Праздник, - весело вставил Куски.
  - Вот, - продолжил Пэлла, - праздник, а тот праздник не только твой и Уллы, а всего нашего рода...
  - Так что, выходит, свадьба эта - наша! - перебил друга Куски.
  - Да что ты опять поперек рало прешь?
  - А что ты тут закручиваешь, не можешь по-простому сказать...
  - Куски, старый пердун...
  - Не порть праздник, Пэлла...
  - Ну хватит уже, - вмешался в разгорающийся спор глава рода, - устроили тут рало-орало. Понял я все. Праздник для народа.
  Вепсы согласно закивали, - мол, конечно, а как иначе?!
  - Ничего не меняется, хлеба и зрелищ, - буркнул себе под нос Павел по-москальски, но благо ни кто не расслышал.
  - Да ты буди пей, - напомнил Павлу, стоявший рядом Юски, - а то невеста не дождется.
  Павел, придерживая ковш обеими руками, поднес угощение ко рту, отпил.
  - Хорошее пиво, - растянувшись в улыбке, изрек он.
  Он вернул ковш Куски и тот вдруг рассмеялся, а за ним Пэлла, потом не удержался и Юски...
  - Рот-то, - смеялись вепсы, - рот-то вытри... так и пойдешь, ха-ха, к невесте с пеной на усах...
  - Ой, гляди, Баар! Она тебя так еще и не пустит на порог, - не унимался Куски.
  Павел отер усы и тут на него накатило.
  - А ну цыц, - почти уверенно рявкнул он, - чего ржете...
  Вепсы разом притихли. Куски молча отпил из ковша. Теперь пришла очередь рассмеяться Павлу.
  - Ты сам-то, как кот, нализавшийся сметаны.
  И вправду, длинные усы Куски были все в пене, да мало того, старческие руки плохо держали тяжелый ковш, так что Куски умудрился окунуть в пиво и нос. Заметив это, вепсы заулыбались.
  - А он у нас завсегда так, - смеясь, ответил Пэлла, - дашь ему кусок пирога, так и руку норовит укусить.
  - Ладно, пора идти, а то боюсь, Улла уже и ждать перестала, - прервал общее веселье Юски, напоминанием, зачем они тут все собрались.
  - Да, да, - спохватился глава медвежьего рода, - пошли уже...
  Первым шествовал молодой парень, он нес высокий резной шест, украшенный бубенцами и разноцветными ленточками. Следом за ним, в ряд, шли Куски и Пэлла. В руках у каждого из них была веточка ольхи. Сразу за стариками шел сам жених и Юски с большим коробом за плечами. Замыкали шествие с десяток молодых парней. Как только процессия двинулась вперед, они заиграли на бубнах, свирелях и жалейках. Музыка получилась не очень стройная, зато весьма громкая и веселая. От души веселая, праздник все же...
  К дому, где жила Улла с ребенком, праздничная процессия подошла как раз в тот момент, когда ребятня заняла позицию. Дети и подростки плотно обступили крыльцо дома невесты. При подходе жениха с дружками, дети стали наперебой требовать подарков.
  - Ах вы, маленькие закарыги, - улыбаясь, пригрозил пальцем детям Пэлла.
  - Ишь ты, сладенького им подавай, - ухмыльнулся Куски.
  До дома невесты, где она жила вместе с сыном, было не далеко, и вскоре вся процессия подошла к ее воротам. На воротах висели разноцветные лоскутки, но сами ворота были заперты.
  - Вот те раз, - хлопнул в ладоши Пэлла, - кажется, нас не ждут.
  - А дайте-ка, я им стукну, - с улыбкой на лице предложил Куски.
  С этими словами он подошел к воротам и трижды коснулся их ольховой веткой.
  - Эй, невеста, отворяй ворота, прячь утиную душу, доставай кукушечью, - веселился Куски у ворот, продолжая постукивать по ним ольховой веткой.
  Все бывшие с женихом дружки весело засмеялись.
  - Долой утку, подавай кукушку!
  Баар склонился к уху Юски.
  - Я ничего не понимаю, какие утки, какие кукушки?
  - Пока женщина не замужем - это душа утки, а после того уже кукушка, - улыбаясь, объяснил вепс.
  - Ага, понятно...
  Только теперь Баар припомнил, что имела в виду Коди, когда говорила, что утка вновь должна стать кукушкой.
  - Ах, вот оно в чем дело...
  
  * * *
  Улла в этот день была необычайно хороша. На ней красовалось светло-синее платье, расшитое причудливыми узорами. Накидка поверх платья была оторочена ярко-рыжим мехом лисицы. Ее волосы под обручем были аккуратно убраны в тугую косу, а с обруча свисали два небольших височных кольца.
  Баар при виде своей невесты, которая выходила из дома в окружении подружек, даже слегка присвистнул.
  - Ого!
  На что Юски толкнул его в плечо и игриво подмигнул, - мол, смотри, какая девка! А глава рода смотрел, смотрел... и не мог отвести от нее взгляда. Казалось, происходящего вокруг он и не замечал. Подружки невесты по обычаю вступили в словесную, шутливую перепалку с дружками жениха. Потом последовал обмен подарками. Ему поднесли браги, он, не глядя, махнул разом половину емкости, утер усы. Его подтолкнули под локоть, кажется, это были Пэлла или Куски. Он протянул братину своей невесте. Улла едва коснулась хмельного напитка, чуть намочив губы. Тут же вновь заиграла музыка, и девки затянули какую-то веселую песню, слов которой он не знал. Его подтолкнули еще раз, и он протянул руку невесте. Баар качнул головой, словно хотел сбросить накатившее наваждение или проверить, взаправду ли все это происходит с ним, или это сказочный сон. Сказочный принц нашел сказочную принцессу и теперь обязан жениться, таков закон жанра...
  Весь путь до священной рощи медвежьего рода пара прошагала, крепко держась за руки. Вокруг них скакали дети, радовались и горланили какие-то прибаутки, которые отзывались в памяти Баара не иначе как "тили-тили-тесто, жених да невеста". Куски и Пэлла шествовали рядом и время от времени отгоняли подзатыльниками самых шумных и озорных ребят, чтобы особенно не лезли под ноги главе рода.
  В Хидене, на пороге священного дома их встретил нойда Капс с неизменным посохом в руках. Все остановились, замерли. Стихла музыка и ребячий хохот.
  - Пойдем, - шепнула Улла на ухо жениху, - пойдем...
  Баар смело шагнул навстречу шаману, увлекая за собой невесту. Когда они вышли вперед, отделившись от гостей, нойда трижды стукнул своим посохом.
  - Баар, сын Конди, и ты, Улла, дочь Рутыня, идите за мной.
  Капс медленно повернулся и первым вошел в дом. Следом за ним последовали и молодые. Гости, оставшиеся на улице, тихо расселись около дома на заранее приготовленные скамейки. Мужики быстро организовали свой круг, наполнили братину и стали коротать наступившее в свадебном веселье затишье. Переговаривались вполголоса, дабы не мешать священному таинству, происходившему в доме нойды. Женщины собрали детей и, под присмотром старшего отрока, отослали всех обратно в Каргийоки - нечего под ногами крутиться.
  Братина сделала всего четыре круга, когда из дома величественно вышел нойда Капс.
  - Люди! Слушайте! Люди медвежьего рода - радуйтесь! Юмал скрепил руки Баара и Уллы! Он принял их требу !
  Люди разом повскакивали.
  - Хвала Юмалу!
  - Баар!
  - Улла!
  - Хвала Юмалу!
  - Баар... Улла...
  - Огго-о-о...
  Вверх полетели лохматые шапки, не стройно, но весело заиграла музыка, кто-то из женщин едва слышно всхлипнул сквозь слезы радости.
  - Баар!
  - Улла!
  Под призывные крики гостей новобрачные вышли из дома и предстали перед людьми. Вепсы ликовали так, что перепугали всех птиц в округе. Птахи, вспорхнувшие с насижено-нагретых мест, огласили Хиден переливчатым щебетом и трелями, невольно присоединившись к всеобщему ликованию.
  - Хвала Юмалу!!!
  - Хвала Юмалу!!
  - Хвала...
  - О-о-о!
  - У-у-у!
  
  Глава восьмая
  Круги на воде
  
  Настойчивость одних разбивается об упрямство других.
  
  Было еще темно, когда он проснулся после свадебной ночи. Баар потихоньку выскользнул из-под одеяла, тихонько, чтобы не разбудить жену и ребенка, оделся и вышел за дверь.
  Утренний морозный воздух приятно освежил и прогнал отголоски хмеля. Он огляделся. Жители Каргийоки, шумно отметившие свадьбу главы рода, мирно спали в своих домах. Баар протяжно зевнул, надвинул поглубже шапку и направился к дому Юски, с которым они еще загодя условились отправиться в Хиден...
  Капса они застали в большом овальном доме. Нойда сидел у очага, зябко протянув ноги к огню.
  - Знаю, с чем пришел, - первым нарушил тишину нойда, как только они переступили порог, - про друга решил узнать.
  - Да, - ответил Баар, приближаясь, - хочу знать, жив он или...
  Капс не дал ему договорить:
  - Петуха несите.
  - Петуха? Зачем петуха?
  - Гадать будем, - спокойно ответствовал Капс, - вон, у Юски молоденький петушок есть, как раз сойдет. Ну, давай, живо!
  - Меня же жена самого съест за петуха-то...
  - Ничего не съест. Он у тебя больно горластый. Каждый раз, как я прохожу мимо твоего дома, Юски, твой петух так и норовит горло драть. Несите петуха, - настойчиво повторил нойда.
  Они оба повернулись к двери, чтобы уйти.
  - Пусть Юски сходит один, а ты, Баар, останься.
  Когда Юски вышел, нойда жестом пригласил Баара сесть возле него. Глава рода подошел, сел на короткую лавку, что стояла справа от шамана.
  - Что тебя тревожит, юный Баар? - спросил нойда. - Смерть или отсутствие смерти?
  - Тревожит незнание, - ответил глава рода, - если есть хоть малейший шанс узнать правду, я хочу его использовать.
  - Станет ли тебе легче от правды?
  - Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, так говорят в народе...
  - Говорят, - согласился Капс, - а еще говорят, что с правдой рушатся надежды.
  - Ну не знаю, как насчет надежд, - честно признался Баар, - но что касается меня, то больше мила правда. Так что если можешь помочь, то не откажи, помоги. Если тебе нужны хоть все петухи Каргийоки, возьми всех, только скажи, что с Вадимом.
  Нойда пристально посмотрел прямо в глаза Баару.
  - Хорошо. Я попробую помочь тебе узнать правду, и петухи тут совсем не нужны.
  - Так как же, - изумился глава рода.
  - Я специально отослал Юски, чтобы он не мешал, - спокойно отвечал шаман, - так надо. И потом, гадают только глупые девки да бабы...
  - А мы что будем делать?
  - Смотреть сквозь туман жизни, и да помогут нам боги и духи предков...
  Нойда прикрыл глаза, глубоко вздохнул, а Баар приготовился выслушать длинную череду заклинаний, призывающих духов. Но ничего этого глава рода так и не дождался. Капс сидел неподвижно, подолгу задерживая дыхание. Затем он что-то прошептал себе под нос, резко вскочил и дунул на пламя очага. Огонь встрепенулся, и Баару даже показалось, что языки пламени поднялись выше, со всех сторон обхватив тлеющее с краю полено. Несколько снопов искр метнулись в сторону один за другим, а через секунду огонь внезапно спал и стал быстро угасать. И вот пламя спряталось, словно из-под земли его втянула большая труба. Поленья, однако, продолжали дымить, а оставшиеся угли лениво тлели. В наступившей темноте раздался голос нойды.
  - Я не вижу твоего друга, - спокойно сказал он, опускаясь на прежнее место, - не вижу ни среди мертвых, ни среди живых.
  Баар опешил.
  - Как это так?
  - Не знаю, - честно ответил Капс. - Я всегда могу отличить умершего от живого, но с твоим другом что-то непонятное...
  - Что же это, нойда? - теряя надежду, спросил глава рода.
  - Может быть, твой друг не подвластен нашим богам, а может...
  - Что?
  - Может, что-то... или кто-то заслоняет его, не дает мне заглянуть за черту видимого...
  "Началось, - подумал Баар, - опять эти шаманские штучки... что-то, кто-то..."
  - Я не знаю, - еще раз признался нойда, - ни среди мертвых, ни среди живых.
  Баар потер начинающие слезиться от дыма глаза.
  - Как же такое может быть? - спросил он, - Не понимаю.
  - Боги и духи не всегда открывают нам желаемое, - задумчиво изрек шаман, - но я могу то же самое сказать и про твоего второго друга.
  Баар встрепенулся.
  - Про Сигурда?
  - Да, про того варяга, что прибыл вместе с вами.
  - И что с ним?
  - Я попытался заглянуть и в его судьбу...
  - Зачем, ведь я не просил, - перебил его глава рода.
  - Вы прибыли вместе, и значит, ваши судьбы могут быть вплетены в один узор, - загадочно ответствовал нойда, - и не удивляйся, это так и есть. Этого не изменить. Вы связаны.
  - И что же с Сигурдом?
  - То же, что и с Вадимом... ни среди мертвых, ни среди живых...
  - Ну етить, это уже перебор, - в сердцах произнес Баар по-москальски.
  - Что ты сказал? - удивился Капс.
  - Ничего, - отмахнулся глава рода, - значит, и с Сигурдом ничего не ясно?
  - Время - великий дар богов. Оно расходится по нашим жизням огромными кругами, - философски изрек шаман, - кто-то не переплывет эту реку и, запутавшись, пойдет ко дну, а кто-то в силах преодолеть даже не преодолимое...
  Баар почесал у виска.
  - И все же это очень странно.
  - Ты забыл, Баар, еще одно.
  - И что же?
  - Тебя лишили родового амулета.
  - Ах да, - Баар раздосадовано хлопнул себя по коленям, - это очень обидная потеря...
  - Есть вещи, которые значат даже больше, чем ты способен понять, и лишь боги откроют тебе глаза.
  - Окружили вы меня загадками, - непонимающе вздохнул глава рода.
  - Я сказал тебе все, что знаю... и помни, прежде чем решиться на что-то, ты обязан вернуть себе амулет.
  - Что, так все плохо?
  Шаман опустил голову и заговорщицки произнес:
  - Без солнца не будет жизни. Амулет - это солнце нашего рода. Без него род наш обречен. Еще ни разу за все поколения наших пра-пра-пра-прадедов не случалось такого... Никогда амулет не покидал наши пределы и рук главы рода.
  "Ну вот, началось, - обреченно подумал Баар, - мы все умрем..."
  Капс резко вскинул голову и уставился на него немигающим взглядом.
  - Ты должен вернуть амулет!
  - Хорошо, - успокаивающе поднял ладонь Баар, - хорошо, я найду амулет, если это действительно так важно.
  - Я все сказал, - устало вымолвил нойда. - Больше я не могу ничем тебе помочь, сын Конди.
  
  * * *
  "Ну что же они оба, в воздухе зависли, что ли? - размышлял Павел, выходя из Хидена. - Что за бред? Ни среди мертвых, ни среди живых..." Все это было крайне туманно и путано для человека двадцать первого века. Никакой физики, одни спиритические, пространные речи. Павел силился понять хоть какую-то закономерность во всем сказанном шаманом. Ему нужна была какая-то зацепка. А может, именно потому, что они прибыли из другого времени, нойда и не может разглядеть их судьбы? Что, если пелена времени не дает ему ничего увидеть и понять? И тогда получается, что все эти духи и местные боги не властны над ними, не имеют никакой силы. Значит, может ошибиться любой шаман, но... стоп! А как же Коди? Вернее Елена Константиновна, прожившая больше полувека в этом прошлом-настоящем под именем Коди. Она то знала, что они есть, знала, что они пришли... попали в это время. Ну, конечно, она ведь тоже из их временного пространства, их современница, можно и так сказать. Вот она то и могла их чувствовать. Но, увы, она уже не поможет. Павел знал на все сто, что Елена Константиновна погибла, умерла и зарыта на берегах Съяси.
  И еще пропажа амулета. Черт, как не вовремя. Поди-ка ищи-свищи этого Бокула Шибайло, чтоб его муравьи загрызли, чтоб ему дерево на башку упало, чтоб у него уши склеились, чтоб у него зубы выпали...
  - Баар? - удивился Юски, увидев главу рода на тропе, ведущей из священной рощи в поселок.
  - Что?
  - Капс не стал тебе гадать?
  - Нет, все хорошо, Юски, он уже погадал, - рассеянно ответил Баар.
  - Как? А зачем же я за петухом бегал? - вепс повел рукой, и молодой петушок жалобно крякнул у него под мышкой.
  - А давай-ка мы его сварим, - ни с того ни с сего предложил глава рода, - что-то супца охота...
  - Сварим-сварим, - пообещал Юски, - ты только скажи, что тебе нойда нагадал.
  - Туманно все как-то, ни то не се...
  - Ну?
  - Говорит, что нет их ни среди мертвых, ни среди живых.
  - Да кого их-то? Ты толком-то скажи, - петух от резкого движения вепса вновь издал сдавленный возглас.
  - Вадима и Сигурда, - ответил Баар, продолжая думать о чем-то своем.
  Юски, видя подавленное состояние главы рода, подошел вплотную и положил ему руку на плечо.
  - Баар, - позвал он, тормоша его за плечо, - Баар...
  - Да все хорошо, Юски, со мной все хорошо.
  - И что же ты теперь надумал делать?
  - Амулет надо вернуть.
  - Вот это верно, - твердо поддержал главу рода Юски, - люди еще не знают про пропажу, а узнают, вою будет о-го-го... особенно от баб. Так что, пока не прознали, надо найти! И вернуть!
  Баар, казалось, пропустил эту пылкую тираду мимо ушей.
  - Ну где-то они должны все же быть...
  - Ага, - хмыкнул вепс, видя, что мысли Баара где-то блуждают, - ни среди мертвых, ни среди живых. Я тебе про амулет говорю, это важнее...
  - Будем искать, - перебив его, твердо заявил глава рода.
  - Кого?
  - Обоих! Заодно и амулет мой вернем.
  - Где искать-то? Среди мертвых или среди живых?
  - И там, и там!
  - Что? - не поверил своим ушам вепс.
  - Все! - решительно отрезал приемный сын Конди.
  
  Глава девятая.
  Шаг в неизвестность
  
  Дорогу осилит идущий.
  
  - Может, все же, не пойдешь, - после длительной паузы вновь принялась уговаривать мужа Улла, - не ходи. Дождешься весны, так лучше. Ну куда ты, в зиму глядючи?!
  Баар собирался молча, не обращая внимания на причитания жены. Лишь изредка вставлял всего одно слово:
  - Надо.
  Ну да, понятно, дело бабье, поноет да перестанет - будет ждать. Оно конечно, только свадьбу сыграли, сейчас бы жить да жить в теплой избе, с женой... Ух! Но нельзя!
  Глава медвежьего рода твердо решил для себя - надо идти. Ни жена и никто из жителей Каргийоки не знали о пропаже родового амулета. Незачем людей раньше времени пугать, а то ведь начнется - ой, худо, ой, лихо... паника и все такое, а то и еще того хуже - мы все умрем!
  Но, идти надо было, ведь черт его знает, куда, в какие края подастся шайка Бокула Шибайло вместе с амулетом. И так времени прошло предостаточно. Потом поди, ищи-свищи ветра в поле... А что зима на носу, так это не беда. На лыжах вполне удобно, да еще в такой компании...
  Юски, посвященный в тайну пропажи золотого амулета, без разговоров собрался вместе с ним, хотя для приличия тоже помянул неприятности погоды. Айникке зажарила мужу в дорогу их горластого петуха.
  - И не жаль? - спросил Юски, глядя ей в глаза.
  - Ай, надоел, проклятый, - отшутилась она сквозь слезы.
  А вот деды Пэлла и Куски, те прямо рады-радешеньки были приглашению Баара прогуляться по снегам. Они чуть было не выпрыгнули из штанов, узнав, что могут на месячишко-другой оставить своих старух.
  - Ух, погуляем, - весело причмокнул Куски.
  - Сказывают, под Новгородом девки по селам больно хороши, - в тон ему поддакнул Пэлла и озорно подмигнул.
  - Я вам погуляю, пни старые, - взорвалась жена одного.
  - Ишь чего удумали, бесстыжие, - вторила жена другого.
  Но старики дружно собрались и были таковы.
  - Что мы баб слушать будем, что ли? - горделиво высказался Куски.
  - А то... - вскинул голову Пэлла.
  Троица вепсов переминалась в ожидании у крыльца дома главы рода, а Баар все медлил. Ему было по человечески жаль Уллу и хотелось напоследок найти правильные слова, которые, именно сейчас не особенно-то шли в голову.
  - Может, все же... - вновь начала Улла, но в этот раз Павел решительно оборвал ее взглядом. Жена потупила взор, села на скамью и сложила руки на коленях.
  - Да я вернусь скоро... я постараюсь... - сказал он ей в утешение.
  Павел подошел к ней, притянул за плечи.
  - Не убивайся ты так... Я скоро... За Вадимом и обратно, - пытаясь выдавить из себя улыбку закончил Павел.
  
  * * *
  - Куда пойдем? - спросил Юски, когда Каргийоки остался позади.
  - А куда мог податься Шибайло? - вопросом на вопрос ответил глава рода.
  - О-о-о, - протянул вепс, - это ты спросил... да куда угодно...
  - Нет, - ответил Баар, - я думаю, ему поближе к людям держаться надо, они же разбоем промышляют, так?
  - Ну?
  - Да и Порки им серебра за меня отсыпал, а что с ним в лесах делать? Думаю, пойдут они поближе к Новгороду, а то и прямо в сам город.
  - Так их там наверняка каждая собака знает, - резонно заметил Юски.
  - Они ребята изворотливые, чего-нибудь придумают, - не менее резонно высказался глава рода, - и потом, им ведь серебро ляжку жжет.
  Баар тут же поделился своими соображениями со всеми членами группы. Старые опытные вепсы в один голос поддержали идею идти в сторону Новгорода.
  - И еще, - Баар многозначительно поднял вверх указательный палец, - если Вадим жив, а я верю, что жив, то он обязательно должен быть в Новгороде.
  Приняв окончательное решение, все двинулись дальше.
  - Только вы нас, охотники, стороной от борга варяжского проведите, - попросил Баар, - ни к чему нам эти встречи.
  Вепсы согласно закивали, мол, понятно, сделаем!
  Павел морально был готов, что зимние переходы, ночевки в лесу, все это будет не так просто. Особенно для него, человека из другого века, привыкшего проводить все свободное время за компьютером. И хотя он пробыл в этом измерении уже три месяца, еще не все давалось ему легко... но и многое он уже успел понять, осмыслить и даже приспособиться. Человек существо живучее и, как ни крути, способное к адаптации. А что трудности по сравнению с целью... с главной целью. И что может быть страшнее потери друга? Особенно когда этот друг пришел вместе с тобой из той, теперь уже далекой и почти не достижимой другой жизни. Мрак... толща веков... миллионы и миллионы судеб... Какие-то призрачные мечты... и даже родители... и еще много, ох, иного чего...
  Павел шел вслед за Юски и думал обо всем и сразу. От такого количества мыслей в голове сварился какой-то странный сумбурный кисель из воспоминаний и реальности.
  - Юски, - наконец сбросив с себя этот туман, окликнул он вепса, - а сколько мы с тобой шагали от борга домой?
  - Ты что, забыл? - улыбнувшись краем губ, спросил Юски, - шесть дней.
  - Аааа, - протяжно изрек глава рода, - ну да, ну да... где-то так...
  Шли до полных сумерек, пока окружавший их лес не превратился в одну сплошную темную стену.
  - Давай тут остановимся, - предложил Баар, узрев прямо перед собой раскидистую ель.
  Ель и правда была хороша, низко свисающие пушистые ветви могли как добрый шалаш укрыть путников.
  - А что, можно и тут, - произнес Куски, первым сворачивая на выбранное место ночевки.
  - Ага, - поддержал его Пэлла, на ходу скидывая мешок.
  Павел видел, что старики устали, хотя и держались, не подавая виду. Признаться откровенно, он и сам изрядно притомился. Никогда раньше он не проделывал столь длинный путь на лыжах. Скинув свой мешок, глава рода извлек из него две овечьи шкуры, бросил прямо на снег и устало опустился на них.
  Старики принялись разводить костер, а Юски тем временем ловко наломал поблизости еловых веток и решительно изрек:
  - Вставай, Баар.
  Баар поднялся, и Вепс заботливо по-отцовски разложил на снегу подстилку из хвои, водрузив поверх овечьи шкуры.
  - Вот теперь порядок, - довольно сказал Юски, - садись.
  - Благодарю.
  Глава рода последовал предложению и сел. На подстилке и впрямь оказалось лучше. Он несколько минут наблюдал, как высеченные искры, усердно раздутые Пэллой, охватили сначала сухой мох, а затем перекинулись на ветки. И вскоре веселый костерок потрескивал, согревая путников. Баар протянул ноги поближе к огню и не заметил, как уснул.
  
  * * *
  Маленький отряд уже четвертые сутки без приключений продвигался к намеченной цели. Павел привык к зимним ночевкам, полностью приспособился и к лыжам. Особенно ему нравилось съезжать с пригорков вниз. А на пути их попадалось немало. И если поначалу он, неуклюже расставив ноги, почти всегда падал, то теперь, после того как старики, совершенно не соблюдая субординацию, сделали ему научную выволочку, он заметно поднаторел в лыжном искусстве. Ну и, конечно, главное это была практика! Ну куда без нее?
  - Здесь где-то должна быть Пяхтороя, - задумчиво изрек Пэлла, оглядывая с возвышенности окрестности.
  - Что? - подкатываясь ближе, спросил Баар.
  - Пяхтороя, - ответил за друга Куски, - здесь живет соседний род.
  Глава рода покрутил головой. С холма начиналось поле, за ним опять лес. Слева вроде речушка или...
  - Да нет, это точно река, - уверенно кивнул Пэлла, - спустимся к ней и придем прямо в Пяхторою.
  - А чего это, Юски, когда мы с тобой возвращались, не заходили в эту Пяхторою?
  - Так, Баар, это же к югу от нас...
  - Ну-ну, хорошо, я понял. Так чего встали? Айда в этот Пяхторой!
  Вепсы один за другим скатились с холма.
  - Кстати, а что у них за род? - полюбопытствовал Баар.
  - Род лося, - ответил Юски.
  - Понятно, - коротко ответил юноша, не особенно желая вдаваться в подробности вепсского тотемного мироустройства.
  Нет, конечно, он знал, что все роды имеют свое тотемное животное. Каждый род ведет свою историю от представителей местной фауны. Понятно дело, что в прародители выбирались только разумные, так сказать, "престижные" твари земные...
  Чем плохо звучит их род - медвежий род. От нойды Капса он слышал, что есть далеко на севере олений род и род совы. И никогда ни от кого он не слышал, что где-то существует род болотной лягушки или земляного червя. "Разборчивы эти вепсы", - подумалось Павлу. Впрочем, сейчас было не до размышлений на эту философскую тему...
  Быстро достигнув реки, отряд вслед за Пэллой повернул влево, вдоль берега. Идти оказалось совсем недалеко. Вскоре потянуло печным дымком... нет, даже не дымком, а гарью, и уже за следующим изгибом реки они увидели Пяхторой.
  Вернее то, что от него осталось. Избы и дворы, а также все прочие строения и сооружения вепсского поселения были превращены в пепел. Их изумленным взорам открылись причудливые нагромождения обугленных бревен из раскатившихся срубов. Не веря в произошедшее, маленький отряд Баара проходил мимо обгорелых трупов. В нос ударил тошнотворный запах горелого человеческого мяса. Первым не выдержал Павел, когда увидел придавленное балкой крохотное тельце. Его ноги подкосились, и он обязательно бы упал, если бы не вовремя подоспевший Юски. Глава рода рухнул в его объятия, перегнулся через обхватившие его руки, и его стошнило.
  Сознание заволокло плотной пеленой, а внутренности вздрагивали, как вскипевший вулкан. Сотни, нет, тысячи раз он встречал нечто подобное на просторах интернета. Картинки из горячих точек планеты. Окровавленные трупы, сожженные поселения и кровь, кровь, кровь... И всегда он задавал себе один единственный вопрос - кому все это нужно? Кто те обезумившие маньяки, которые с таким наслаждением выкладывают это на всеобщее обозрение. И ведь смотрят, обсуждают, наслаждаются... Безумный мир... безумный!
  Но сейчас это был не интернет и не быстро сменяющиеся телевизионные кадры, сейчас это было как никогда реально и страшно.
  - О боги... - сдавленно выдавил Пэлла, и нервы старика не выдержали.
  Вепс опустился на колени перед растерзанной женщиной и зарыдал. Разодранная в клочья одежда обнажала искалеченное тело. Несчастную изнасиловали, а затем перерезали горло и вспороли живот.
  - Да что же тут произошло?! - в сердцах произнес Куски, в бешенстве оглядываясь по сторонам.
  Но куда бы ни упал его взор, везде были трупы и пепел, который, подхваченный ветром, кружил над селением и, словно грязными листьями, устилал землю. Истоптанный и почерневший снег между домами почти полностью растаял от жара пламени, бушевавшего здесь совсем недавно. Образовавшиеся лужицы с хлопьями гари и пепла едва начали затягиваться тонким ледком.
  - Совсем недавно... - через силу озвучил Юски всеобщее опасение.
  - Похоже на то, - согласился с ним Баар.
  Глава рода, опустошив желудок и утерев рот, стоял, покачиваясь, рядом с Юски.
  - Вот бы еще знать... кто это устроил?
  Он получил ответ на свой вопрос так стремительно, что вепсы даже не успели окончательно прийти в себя. Справа, от леса донесся пронзительный визг и дикие гортанные выкрики, спугнувшие с веток жадное до падали воронье. Воины медвежьего рода обернулись на крик и узрели, как на краю дотла выгоревшего селения трое в лохматых одеждах, соревнуясь друг с другом в скорости, пытаются догнать девушку.
  - О Юмал, - выдавил Пэлла.
  - Меря, - стиснув зубы, процедил Юски.
  - Что? - переспросил Баар, но ему никто не ответил.
  Первым пришел в себя Куски. Он вскинул лук, быстро наложил стрелу, и тетива, хищно звякнув, выплюнула смерть. Первая стрела еще не достигла цели, а Куски уже прилаживал вторую. Бежавший последним дернулся, пробежал по инерции еще пару шагов и рухнул в снег. Тут же, придя в себя, и Юски поднял свой лук. Два жала почти одновременно сорвались с поводка и устремились к цели. Оба преследователя пали, сраженные точными выстрелами. А беглянка, не оборачиваясь, неслась прочь от уже не существующей угрозы.
  Баар вихрем сорвался с места. Он видел, что девушка, обезумев, заворачивает к реке, и рванул наперерез. Он бежал, как еще никогда не бегал....
  Он почти настиг ее, но она, увидев его и заверещав пуще прежнего, дернулась в сторону, резко изменив направление. Еще с десяток метров глава веппского рода несся за ней, словно это он, убегая, спасает свою жизнь. Наконец он настиг ее, сумел дотянуться рукой до платья и ухватить.
  - Да стой же ты!
  Потеряв равновесие, беглянка завалилась вперед, увлекая за собой Баара.
  - Стой же...
  Он неловко упал, придавив ее своим телом.
  - Не бойся, - сплевывая набившийся в рот снег, сказал он.
  Она завизжала так, словно это был конец ее жизни.
  - Да не бойся ты, - повторил Баар, продолжая удерживать беглянку.
  Девушка, что было сил, дернулась, пытаясь вновь обрести свободу, но глава рода не дал ей такой возможности.
  - Тррр... тормози... стой... да стой же.
  - Аааааа, - горланила она и извивалась как змея.
  - Мы свои, мы бепся... Да успокойся же ты, наконец... Ты смотри, какая шустрая!
  Ничего не помогало. Она чудом высвободила руки и принялась размахивать ими, как ветряная мельница. Ее девичьи кулаки, с силой, помноженной на неимоверное желание жить, так яростно колотили Баара, что удары даже через толстую одежду были весьма чувствительными.
  - Я бепся...
  "Нет, один я с этой обезумевшей от горя беглянкой не справлюсь", - только успел подумать он, как услышал над собой голос Куски:
  - Ты, моя лебедушка, лети,
  Расскажи моей милой земле,
  Что теперь я в далеком краю
  Без тебя умирать не хочу...
  
  О, чудо! Девушка уняла прыть своих кулаков. А Пэлла стал подпевать другу:
  
  - Ты, моя лебедушка, лети,
  Расскажи про меня родне,
  Как остался лежать на земле
  Твой потерянный сын...
  
  Девушка, разобрав слова, вовсе прекратила борьбу. Баар ослабил хватку и обернулся. Теперь рядом стоял и Юски, и вепсы на три голоса дружно закончили песню:
  
  - Улетай, лебедушка, скорей,
  Принесешь ты ответ.
  Улетай, лебедушка, скорей,
  Ждут меня или уж нет?!
  
  - Ну-у, это вы здорово придумали, - похвалил их глава рода, поднимаясь и отряхивая с колен снег.
  - Вставай, не бойся, - подал девушке руку Юски.
  Ее большие светлые глаза, еще полные слез от пережитого ужаса, уставились на вепса. Она склонила голову набок и оглядела Юски с головы до ног. Казалось, она, изучая его, сравнивала, а действительно ли он не похож на тех, кто гнался за ней. Затем, она, не менее внимательно, изучила всех присутствующих. Наконец незнакомка, видимо, приняла окончательное решение и робко протянула руку.
  - Как тебя звать-величать? - подняв ее, спросил Юски.
  - Ирта, - едва слышно произнесла девушка.
  - Как? - не расслышал Баар.
  - Ирта, - чуть громче повторила девушка.
  - А-а, - глава медвежьего рода только теперь смог как следует разглядеть беглянку.
  Назвать ее девушкой, наверное, было все же преждевременно. На вид ей было не больше двенадцати лет, совсем еще девчушка, ребенок. Страшно подумать, что собирались сделать с ней эти три гнавшихся за ней урода.
  - Ирта, мы бепся, - как можно спокойнее начал Баар, - расскажи, что тут у вас...
  - Они вернутся! - пискнула девчушка, - их много... Они убили всех...
  - Да кто они?
  - Меря!
  При упоминании этого страшного имени вепсы тревожно переглянулись.
  - Мне, может, кто-нибудь объяснит, что тут происходит? Кто такие эти ваши меря?
  Юски посмотрел на него с таким укоризненным видом, мол, стыдно не знать таких вещей.
  - Меря - это заклятые враги всех бепся, - первым пустился в объяснения Куски. - Уже больше двух десятков лет они не появлялись на этих землях...
  - Они живут там, далеко на западе, - вставил Пэлла,- а вот теперь опять пришли.
  Баар покосился на спасенную беглянку, а та с каждым словом вепсов вжимала голову в плечи и дико озиралась по сторонам.
  -Наши роды враждуют с далеких времен, - уточнил Юски, - еще мой дед рассказывал, что меря самый сильный враг из всех, они беспощадны...
  - Я понял-понял, - замахал руками глава рода. - Я спрашиваю, кто они такие- словене, варяги, кто?
  - Они меря! - в один голос ответили вепсы.
  - У-у-у, - прорычал Баар. - На каком языке-то хоть говорят.
  - У них свой язык, но некоторые слова очень похожи на бепся.
  "Так-так, - про себя подумал Павел, припоминая что-то из истории Отечества, - меря, похоже, тоже из серии фино-угоров, значит, тут что-то типа междоусобицы...".
  - Гражданская война, - вырвалось у него по-москальски.
  - Что? - сморщился Куски.
  - Понятно, говорю. У вас... то есть у нас с ними вражда.
  - Лютая, - подтвердил Пэлла.
  
  * * *
  Не успел Павел толком понять, что к чему в этом хитросплетении взаимных враждебных настроений, как из леса нестройными рядами вывалила многочисленная ватага этих самых меря. Первым их приметил зоркий Юски.
  - Меря! - воскликнул он и указал в их сторону рукой.
  Незваные гости, по-видимому, были не менее зоркими, чем Юски. Они тут же узрели маленький отряд вепсов и с дикими воплями устремились в атаку.
  - Бежим! - отдал короткий, но действенный приказ Баар.
  Весь отряд рванул с места вперед. Однако эта затея провалилась всего через пару сотен метров. Они не успели встать на лыжи, да и не могли этого сделать. Спасенная ими девчонка не имела бы ни малейших шансов. Впрочем, они тоже. Куски и Пэлла выдохлись. Не по годам им уже было бегать, соревнуясь в скорости с молодыми.
  - Уходите в лес, - задыхаясь, прокричал Куски.
  - Мы их задержим, - поддержал соседа Пэлла.
  Баар замер, теряя драгоценное время, а расстояние до преследователей угрожающе сокращалось.
  - А вы? - спросил он.
  - На лыжи, - указал им Куски, вынимая из колчана стрелу, - на лыжи и уходите.
  - Баар! - проорал Пэлла, и тоже потянулся за стрелой, - Уходите!
  - Я не могу вас тут бросить! Это верная смерть!
  - Юски! - взмолился старый охотник.
  Юски все понял. Он быстро надел лыжи и потянул Баара за собой. Тем временем Пэлла отдал свои лыжи Ирте.
  - Умеешь? - с надеждой спросил он.
  Девчонка кивнула.
  - Надевай скорее.
  А Куски уже натягивал тетиву. Расстояние сократилось до полета стрелы. Воины меря приближались с улюлюканьем и воем.
  - Я вас никогда не забуду, - пообещал Баар, чувствуя, как к горлу подступил комок.
  Юски резким толчком прервал этот сентиментальный момент. Баар зацепил лыжи, и они оставили стариков прикрывать отход. Отъезжая, они слышали, как щелкнули на морозе тетивы - первые стрелы понеслись навстречу врагу.
  Они бежали, не оборачиваясь, интенсивно отталкиваясь руками, будто и вправду работали палками. Баар позволил себе кинуть взгляд за плечо только когда спасительный лес был рядом - и чуть не закричал от бессилия: тела двух вепсов уже лежали на снегу, а с десяток врагов глумились над ними. Они подпрыгивали и скакали вокруг поверженный стариков, словно зайцы, усердно тыча копьями в уже бездыханные тела. Приметил Баар и несколько вражеских тел, лежащих на некотором расстоянии от вепсов - видимо, старики успели-таки прихватить с собой на тот свет с полдюжины этих лохматых меря.
  Но что больше всего огорчило главу вепсов, так это то, что за ними по пятам следовало не менее двух десятков воинов. Похоже, эти решили не тратить время напрасно, а просто обошли вепсских стрелков немного стороной.
  - Давай, - окликнул его Юски, заметив, что Баар слишком увлекся созерцанием погони и немного сбавил темп.
  Они влетели под своды сосен, и Юски, шедший впереди, резко изменив направление движения, увлек весь отряд за собой. Сосновый бор был редок, что позволило им практически не сбавлять скорости. Они ловко маневрировали между деревьями, не сбиваясь с общего темпа. Голоса позади мало-помалу пропадали, а еще через сотню метров совершенно растворились в сосняке. То ли им действительно удалось оторваться, то ли эти кровожадные твари прекратили преследование.
  Однако расслабляться было рано. Кто его знает, как далеко способны зайти воины меря, в надежде отомстить за пострелянных вепсами товарищей.
  Но счастье погони изменчиво, как для одной, так и для другой стороны. Неожиданно для беглецов бор закончился, они проскочили кустарники и оказались перед рекой, чуть с разгону не угодив в ледяную воду. Река еще не покрылась льдом, так что преодолевать ее вброд было бы безумием. Юски, по-прежнему возглавлявший отряд, мгновенно сориентировался. Он круто развернулся и стал забирать влево, вдоль берега. Опять пришлось прорываться сквозь кусты, а когда они наконец выскочили на открытое пространство, то навстречу им полетели стрелы...
  Резко затормозив, они увидели в полусотне метров от себя с десяток воинов в лохматых одеждах. Меря метнули стрелы, но, кажется, мимо...
  Хотя нет. Ирта ойкнула и, всплеснув руками, лицом зарылась в снег. Баар услышал легкий хруст ломающего древка стрелы под тяжестью упавшего тела. Он хотел было развернуться и кинуться назад к кустам, как еще одна стрела нашла свою цель. Юски заскрежетал зубами и согнулся. Стрела угодила ему в ногу. "Это конец", - молнией сверкнула мысль, и Баар застыл как вкопанный.
  На удивление меря больше не стреляли, видимо, удовлетворившись результатами первого залпа.
  - Уходи, - махнул рукой Юски, пытаясь вытащить наконечник, - уходи...
  Глава рода высвободил ноги из лыж и подошел к вепсу.
  - Нет, Юски, я не уйду.
  - Уходи... они убьют тебя.
  - Нет, Юски, помирать будем вместе, - решительно произнес Баар.
  Враги приближались медленно, не спеша, как будто были уверенны, что добыча никуда не денется. Юски же так и не смог извлечь наконечник, он обломал древко стрелы и вытащил меч. Баар, подперев раненного товарища плечом, тоже обнажил оружие. Так они и стояли, плечом к плечу, поджидая врагов.
  - Если узнают дома... - покачал головой Юски.
  - Знаю, - не отрывая глаз от приближающихся меря, ответил глава рода.
  Их плавно взяли в кольцо. Теперь, с близкого расстояния Баар смог получше разглядеть этих пресловутых меря. Почти все как один одеты в волчьи шкуры и мохнатые шапки. У самых "модных" головными уборами служат волчьи морды. Вооружены основательно: луки, щиты, короткие копья, массивные дубины и... Павла поразили их мечи, если это оружие вообще можно было назвать мечами. Нет, скорее это были огромные, слегка спрямленные серпы, вот только они были костяными. Впрочем, Баар разглядел и костяные наконечники их копий, которые были длиной в две ладони и имели зазубрины по обеим сторонам лезвия.
  Один из воинов в клыкастой морде на голове вышел вперед и, потрясая копьем, что-то прорычал. Глава медвежьего рода из всего понял только одно слово - смерть! Но отвечать вепсы не стали.
  - Сдавайтесь, или смерть! - более понятно сказал меря с явным акцентом.
  - Ага, щас, - не выдержал Баар и покрепче сжал рукоять меча.
  Воин перевел копье в боевое положение, его сородичи последовали его примеру. В следующую секунду несколько вражеских копий одновременно рванули вперед.
  - Эх, - глубоко вдохнул Баар, - врагу не сдается наш гордый варяг!
  Вепсы вскинули мечи, и два костяных наконечника не выдержали укусов каленого металла...
  
  
  Глава десятая
  Меря
  Безумец ищет славы,
  А я ее уж потерял...
  
  Он понял, что жив, когда снег стал обильно падать на лицо. Павел разлепил глаза. Хмурое небо, плотно обложенное низкими тучами, низвергало на землю тонны кружащихся пушинок. Снег шел густо, устилая все вокруг. От резкого толчка спину прошила дикая боль. Юноша до скрежета сжал зубы, но не проронил ни звука. Повернув голову набок, Павел увидел сначала кусты, а потом и деревья. Они в лесу. Хруст снега под ногами, вокруг люди, их много. Они идут пешком, а он едет, вернее его везут или тащат. Его тело находилось практически горизонтально, и он спиной ощущал холод земли. Нет, все же, кажется, везут. Везут на волокушах. Да, под правым плечом жердь, и пахнет свежими еловыми ветками. Павел скинул руку вниз - так и есть, салазки-волокуши. Какие-то голоса... и ругань впереди идущих. Говорили на непонятном ему наречии. Глава медвежьего рода прислушался. Нет, некоторые слова очень похожи на вепсские...
  - Куря, мохнатая жаба... чего плетешься... кхл-кхо-кху, бррр...
  То ли сознание еще блуждало где-то, то ли мозг отказывался воспринимать действительность, но Павел не мог уловить слов. Только одна мысль, словно ворон, кружила рядом - плен, снова плен... Когда его захватили бродники Бокула Шибайло, чтоб ему пусто было, то все было предельно ясно и понятно - выкуп! А что этим, как их там... меря, что ли? Что им понадобилось от него? А не все ли равно... главное, где Юски, Куски и Пэлла? Что с ними? Ах да, бедные старики убиты, это он видел собственными глазами. Остается Юски, верный Юски, жив ли ты?
  Он не в силах был пошевелиться. Все тело болело, а голова как будто была не своя.
  Вскоре начало темнеть. Они двигались лесом. Волокуши часто подпрыгивали на неровностях, вызывая боль во всем теле. Наконец Павел потерял всякий интерес к происходившему. Мозг отключился...
  
  * * *
  Когда он вновь открыл глаза, было уже совсем темно. Хотя нет. Справа потрескивал костер, и языки пламени озаряли небольшую поляну. У огня, громко переговариваясь, копошились люди. Павел склонил голову и увидел своих похитителей - меря. Почти все сплошь в волчьих шкурах, немного смуглые, с едва раскосыми глазами.
  Как-то сразу на глаза попался высокий мужик с увесистой дубиной за поясом. Дубина была знатная - в массивный набалдашник были искусно вживлены огромные клыки не то волка, не то медведя... или просто заостренные кости, отсюда Павел не рассмотрел. Этот, с редкой козьей бородкой, ходил среди соплеменников вальяжно, покрикивая на них время от времени. Никто не смел перегораживать ему путь и, когда он проходил мимо, все старались уступить дорогу. На фоне всех остальных он выглядел настоящим детиной, под два метра ростом. И ручищи у него были под стать его оружию - ишь как он ими размахивает при ходьбе. Детина внезапно остановился и посмотрел на пленника. Павел мгновенно закрыл глаза: ну сплю я, сплю...
  Однако меря насторожился и, заложив одну руку за пояс, стремительно двинулся к Павлу.
  - Очухался? - вполне понятно спросил он.
  Павел понял, что его трюк не удался, открыл глаза и ответил:
  - Очухался! А тебе чего от меня надо? Ты кто вообще?
  Незнакомец гоготнул во всю пасть и, скинув ноги пленника с волокуши, уселся рядом.
  - Ты сам-то кто такой?
  - Бепся, - ответил глава рода.
  - То, что ты бепся - это я и без тебя вижу. Имя есть?
  Вот тут детина хотел зацепить собеседника за живое - имя есть? Пытался намекнуть, что, не слишком ли молод ты, парень, для имени, ведь настоящего мужского имени достоин только воин. Следовательно, имя надо было заслужить. А так мальчуганов и отроков звали просто - пойка. Но всех этих перипетий и аспектов Павел, увы, не знал, а может, и хорошо, что не знал, а то бы ответил чего-нибудь не так...
  - Баар, - почти гордо произнес глава рода, - может, и у тебя имя есть?
  Детина опять гоготнул, видимо, дивясь смелости пленника.
  - Тебе моего настоящего имени знать не надо, - ехидно улыбаясь, ответил он, - для тебя я буду - Мякки.
  "Ага, прозвище", - догадался Павел.
  - Как тут оказался ты и твои дружки?
  - По грибы ходили.
  Мякки снова оглушительно гоготнул, обнажив крепкие зубы.
  - А не поздновато ли по грибы собрались?
  Он вдруг стал серьезным, улыбка сошла с лица, и он, схватив пленника за грудки, повторил вопрос:
  - Что вы тут делали?
  - Гуляли.
  - Что?
  - Гуляли мы.
  - Ты мне тут не дури! - прикрикнул меря. - Куда шли?
  - Да чего ты пристал, - попытался вырваться Павел, да куда там...
  - Куда шли?
  - В Новгород!
  - Зачем?
  - В гости!
  - К кому?
  - К другу!
  - Как звать?
  - Кого?
  - Друга! - Мякки встряхнул Павла так, что у того боль отозвалась в печенке.
  - Вадим!
  - Кто он?
  - Вадим!
  - Чем занимается? Купец?
  - Воин!
  - У кого?
  - В дружине у князя!
  - О-о-о!- воскликнул детина и отпустил пленника. - У князя, в дружине... врешь.
  - Нет!
  - Что - нет?
  - Не вру! Он десятник!
  - А ты, стало быть, его друг?
  - Лучший друг! - с гордостью заявил Павел.
  - О-о-о!
  Меря встал и, обернувшись к своим, громко заявил, Павел понял его слова, ну почти все:
  - Эй, макиса! Он говорит, что новгородец у него друг, воин князя! Пога ему?
  "Макиса? Макиса? - Павел пытался улавливать сходство наречий, - макиса, так-так, очень похоже на вепсское маа - земля, ага - земляки! А что же такое пога? Может погра - конец?! Или смерть?!"
  Воины в волчих шкурах разом затараторили, да так быстро, что Павел практические ни чего не понял, кроме...
  - Нет! Оставить его! Немь, ерк, мянь!
  Детина властным жестом прервал своих соплеменников.
  - Хватит!
  Он вновь повернулся к пленнику:
  - Если твой язык не солгал - останешься жить! Ты хотел попасть в Новгород, ты туда попадешь! - И он опять оскалился в улыбке.
  Воины, видать, расслышали слова своего предводителя и поддержали его дружным смехом. А Павлу от этой радости меря стало как-то не по себе.
  
  * * *
  Еще не погас костер, еще не все меря улеглись спать, когда из леса вышел еще один отряд воинов в волчих шкурах. Лагерь вновь оживился. Воины приветствовали друг друга радостными воплями и дружескими похлопываниями по плечу.
  Павел понимал не все из их речи, но то, что понимал, не очень-то вдохновляло. Ночной отряд меря привел около двух десятков пленников и их, ободранных и связанных по рукам и ногам, устроили на ночь подле главы медвежьего рода. Это были в основном крепкие мужчины и отроки. Почему здесь не было женщин, Павел догадывался. Он своими глазами видел, как меря ведут себя с попавшими к ним в руки девушками.
  Когда пленники гуртом устроились, как смогли, к Павлу подошел Мякки.
  - Тот, что был с тобой, тоже друг новгородского десятника?
  Молния, прекрасная молния надежды озарила душу главы медвежьего рода.
  - Да, - ответил Павел, пытаясь погасить в себе этот приступ восторга.
  - Эй, макиса, давай бепся сюда. Не пога, дохола тви!
  Да, да, черт возьми - это был Юски! С разбитым лицом, с окровавленной ногой, но живой!
  Двое меря, поддерживая его с двух сторон, подтащили вепса до волокуш Павла.
  - Принимай! - расплылся в усмешке детина.
  Павел молча кивнул, мол, спасибо.
  - Макиса, повязка на ноге этого тоирит! - распорядился Мякки, указывая своим воинам на раненного Юски.
  Приказ был выполнен мгновенно. На ноге вепса распороли штанину, рану полили какой-то вонючей гадостью, а затем вытащили из бедра костяной наконечник стрелы.
  - Славь Юмала, кулеба! Зимой мы не делаем жирных стрел! - проговорил меря, намазывая рану пахучей мазью.
  Да, именно так Павел перевел непонятное для него слово. Хм, жирные стрелы? Может, отравленные? А кулеба? Ругается, сволочь - это понятно!
  - Повезло тебе, кулеба! - повторил меря, затягивая повязку на бедре Юски.
  - Всем спать! - громко рявкнул детина, и воины в волчьих шкурах быстро закидали костер снегом.
  "Вот тоже странная привычка, - подумалось Павлу, - ночью с огнем куда, как веселей".
  - Ну, ты как, Юски? - спросил Павел, когда перевязка была окончена и меря отошли в сторону, укладываться спать.
  - Будем жить, - тихо ответил вепс, - хорошо, что не отравленная стрела. Меря часто используют их в бою...
  "Значит, жирные - это все же отравленные..." - Павел сжал губы.
  - Ты как, Баар? - поинтересовался вепс.
  - Хорошо, только голова болит, видать крепко меня приложили.
  - А меня брать поначалу не хотели...
  - Что так?
  - Так ранен же... какой с меня толк...
  - Так взяли же.
  - Ну...
  - Да, ладно, - махнул рукой Павел, - думаю, их главный сразу просек, что мы не просто так тут гуляем... да еще при мечах...
  - Даааа, - протянул вепс, - у них таких мечей я не видел.
  - Вот и выходит, что мы с тобой не просто пленники, а ценная добыча.
  - Выкуп?
  - Я им про Вадима наплел... ежели жив друг, то выкупит. Этот детина, что у них тут командует, про Новгород говорил...
  - Я тоже слышал, - кивнул Юски, - нас в Новгород погонят, на торг. Хорошо если твой друг и прям выжил...
  - Обязан! Я пятками чую, что он жив!
  
  
  * * *
  На следующий день их подняли еще затемно. Костер уже горел, воины варили кашу. Запахи были - ух... Только пленникам раздали по корке хлеба и дали напиться воды. И пока оголодавшие вепсы жевали свою скудную пайку, меря наслаждались горячей пищей, смачно причмокивая и жадно облизывая ложки.
  Поднимающееся солнце чуть зацепило верхушки сосняка, когда весь отряд был уже на ногах и готовился пуститься в дальнейший путь.
  - Да где вас носит? - услышал Павел зычный голос детины, и тут же раздался характерный скрежет полозьев и фырканье лошади.
  Он и Юски поворотились на шум и увидели прибывшие сани в сопровождении десятка воинов.
  - Так едва словили эту клячу, пряги нат эю! - ответил шагавший впереди низкорослый меря.
  Мякки небрежно махнул рукой в сторону пленников. Сани быстро подогнали к вепсам.
  - Залазь! - скомандовал все тот же низкорослый, указывая на Юски и Павла, - живо!
  Павел с трудом приподнялся с волокуш, сел, а Юски это упражнение далось и того труднее. Без лишних слов вепсы помогли им встать и бережно усадили на сани.
  - Что же это вам за почет такой? - шепотом спросил одни из мужиков, помогавший им разместиться на санях.
  - А ты у них сам спроси, - ответил Павел.
  - Ну-ну...
  - Слышали мы, как они переговаривались, - приступил к ним другой мужик, - это вы, что ли, их воинов посекли?
  Павел чувствовал себя слишком усталым и не ответил. Он лишь многозначительно прикрыл глаза, мол, сами догадайтесь.
  - Ну-ну... - протянули мужики и отошли в сторону.
  - Пошли! - прогорланил старший меря, и воины, обступив пленников, повторили приказ.
  - А ну, пошли, кулебы!
  - Шевели культями!
  - Пшел!
  Первыми тронулись сани, а за ними погнали остальных вепсов. Мякки широкой походкой нагнал сани и бросил на Павла ехидный взгляд.
  "Да, пошел, ты, сука", - в душе проводил его глава медвежьего рода. Меря высоко задрал голову и прошагал мимо, занимая место во главе колонны. Через минуту к нему присоединились с десяток воинов, которые чуть задержались подле него, а затем пятеро из них встали на лыжи и унеслись далеко вперед.
  Привыкнув к жесткому ложу, ибо на дно саней не было положено ни клочка соломы, Павел стал незаметно оглядываться по сторонам. Нет, он особо не надеялся запомнить путь, по которому их везли, нет. Он решил прикинуть шансы. Насколько ему удалось присмотреться, воинов в сопровождении было четыре десятка, ага, еще пятеро ушли на лыжах... А что если это не один такой отряд шастает по вепсским селам? Может статься, что поблизости могут оказаться еще меря. Может, они идут совсем рядом, где-то параллельным курсом. В Новгород!
  Пленников Павел насчитал ровно двадцать два человека, включая их с Юски. В основном мужики и отроки. Шли в цепочку, по одному, со связанными за спиной руками. Да к тому же шею каждого обхватывала крепкая веревка и цеплялась за ошейник позади идущего. М-да, опутали знатно - не дернешься. Собственно по тусклым взорам вепсов Павел понимал, что дергаться ребята не намерены.
  Они шли, шли... поддерживая особо уставших, чтобы не упали. Упасть - значило остаться в снегу навсегда, видимо, вепсы это прекрасно понимали. И они шли, шли... лишь изредка поднимая глаза, и тогда Павел отворачивал голову от их взглядов. Конечно, они с Юски устроились лучше их. А они, шли, шли...
  Но ведь Павел ни о чем меря не просил. Да и не хотел просить усаживать его и Юски в сани.
  К полудню один из пленников не выдержал и упал. Вепсы подхватили его и еще несколько сотен метров пытались тащить на себе. Но колонна от этого замедлила шаг, и меря быстро заметили причину заминки.
  - Что эя у вас? - громко вопросил один из охранников, переводя копье в боевое положение.
  И тут, как на грех, обернулся детина. Старший меря мгновенно оценил ситуацию.
  - Стой!
  Дальнейшего Павел видеть не хотел. Он отвернулся и закрыл глаза. До его слуха донеслась короткая ругань, а затем тихий, сдавленный стон, все - кончено. Воображение живо нарисовало смертельную картинку. Вот измученного пленника отвязали от всех прочих, отшвырнули в сторону и добили ударом копья в грудь. Его останется здесь, у обочины лесной тропинки, на растерзание хищникам, а колонна пойдет вперед. И кто знает, сколько еще трупов оставит позади себя эта процессия.
  - Пошли! - раздался голос старшего меря.
  И Павел ощутил, как сани вздрогнули и потянулись вперед.
  К вечеру их нагнал еще один отряд воинов в волчьих шкурах, в количестве двадцати человек. Павел успел и их пересчитать, так, ради чистого любопытства. Из этого же любопытства он рассмотрел, что вновь прибывший отряд пришел не с пустыми руками. На плечах воины несли длинные свертки шкур с торчащими оттуда босыми ногами.
  - Стой! - подал сигнал Мякки, и колонна замерла.
  - Что это? - с тревогой спросил Павел, толкая в бок Юски.
  Тот обернулся.
  Старший меря, состроив довольную физиономию, двинулся навстречу гостям. Короткий обмен приветствиями - и свертки шкур опустили на снег.
  - Эй, мякиса, что нового? - пнув один из свертков, спросил Мякки.
  - Ламмас, оров, евчен - выбирай! - почти хором ответили прибывшие и заржали в голос.
  - Ооо, - облизывая губы, протянул детина, - разворачивай!
  Павел переглянулся с Юски, уж больно похожи были произнесенные меря слова на вепсские эпитеты, коими мужчины бепся, ласково именовали своих жен, сестер, любимых - лебедушка, белочка...
  Воины мгновенно распутали веревки и развернули шкуры. Девушки испуганно сжались и прикрыли руками лица.
  - Ооо, - довольно протянул Мякки, - хорошо, мякиса, очень хорошо!
  Он внимательно осмотрел живой товар и, кажется, остался доволен.
  - Ночуем здесь! - проголосил старший меря, не отрывая глаз от девушек.
  
  * * *
  Этой ночью уснуть пленникам не давали истошные крики насилуемых девушек. Меря хохотали, ругались, толкали друг друга за право быть следующим.
  Что перенесли девушки за эту ночь, одним богам было известно. Пленников намеренно отвели подальше в сторону и окружили надежной охраной. Воины, находившиеся на страже, все время беспокойно маячили туда-сюда и, облизывая губы, поглядывали в сторону костра, где их приятели предавались плотским утехам, уроды!
  Вадим слышал, как пленные вепсы от бессилия скрежетали зубами, а некоторые скулили, словно побитые псы. Их можно было понять...
  Павел старался забыться, не думать, не слушать, не смотреть по сторонам. Его руки были связанны впереди, и он подтянул их к ушам, стараясь хоть как-то заглушить истошные крики. Но, нет, не помогало.
  Лежавший рядом Юски, так тот и вовсе извелся, ворочался и шептал что-то себе под нос, не иначе молитвы...
  Для их караула пришла смена.
  - Идите, еще осталось и вам, - весело проговорили сменщики, и охранение, на ходу развязывая ремни, помчалось к костру.
  Наконец все стихло, почти... Обсудив ночное приключение, воины в волчьих шкурах улеглись спать, и лишь женские стоны и всхлипывание едва доносились до слуха пленных вепсов.
  - Заткнитесь там! - пробасил детина, и наступила тишина.
  Тревожная и нудная... Эта ночь тянулась бесконечно долго, до противного долго. Павел не мог заснуть, в голову лезли мерзкие мысли, они, как черви, дырявили мозг, глодали, не давая покоя. Рядом беспокойно ворочался Юски, видать, и его одолевало нечто похоже...
  Глава медвежьего рода слышал, что и пленным вепсам эта ночь не принесла сна, такие дела...
  И сколько еще таких ночей предстоит пережить, пока их догонят до Новгорода, Павел не знал. Да и не хотел знать... Может, в граде словенском что-то решится? Может, там он найдет Вадима.
  Сколько еще ночей? Сколько дней?
  
  * * *
  На следующее утро из десяти девушек две не встали - умерли, надо ли говорить от чего...
  Павел при дневном свете увидел их лица, всех оставшихся восьмерых. Нет, их не били, ну почти не били. Лица их опухли скорее от пролитых слез, чем от кулаков меря. Но вот одежда... ее на них почти не осталось. Почти вся порванная в клочья, она свисала лохмотьями, едва прикрывая плоть. И как они пережили в этих дерюгах морозную ночь, Павел недоумевал.
  По знаку главаря воины в волчьих шкурах все же накинули на плечи девушкам какие-то тряпки.
  - Шагайте! - ткнули их в спину.
  Восемь вепсских пленниц заняли место в общей колонне. Им так же заломили руки за спину, связали и продели веревку в ошейнике, накрепко сцепив их в единую цепочку.
  - Пошли! - донеслось спереди, и Мякки первым занял место во главе отряда.
  Кормить пленников в это утро не стали...
  Эх, далеко ли ты, Новгород?..
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"