Не надо языков пламени там, где достаточно простого луча.
Виктор Гюго.
Начавшийся три часа назад дождь постепенно загнал всех жителей небольшой деревни обратно в свои глиняные домишки. Мир замер, пережидая стихию, и только капли дождя, с силой ударявшие в черепицу покатых крыш и липкую грязь, совсем недавно бывшую утоптанной дорогой, заполняли реальность.
Наверное, именно поэтому черный силуэт, бесшумно ступающий по грязи, выглядел неестественно и дико в этой своеобразной тишине. Косые струи дождя, разбиваясь о преграду, разлетались на тысячи мельчайших капелек, размывая очертания человека, делая его еще более нереальным.
Силуэт целеустремленно шел по дороге, не обращая внимания на теплый, уютный свет окон, сулящий желанную сухость и горячую миску супа. Таинственный и откровенно пугающий незнакомец прекрасно знал, что приюта ему здесь не найти.
- Ну, и где же ты, малышка?.. - пробормотал мужчина, еще сильнее натягивая капюшон на голову и ежась от невесть как попавшей под плащ воды. И, словно тут же получив ответ, резко сменил направление движения, направившись к покосившемуся сараю в стороне от дороги.
Оказавшись внутри, человек, издав громкий вздох облегчения, скинул капюшон и замотал головой, словно большой и сильный пес. Оглядевшись, он заприметил девчачью головку, едва видневшуюся в стоге сена. Нежно улыбнувшись и откинув лезущие в лицо черные, как смоль, волосы, мужчина сел рядом с девочкой. Откинувшись спиной на сено, он спросил:
- Что маленькая девочка делает в такую погоду в этом сарае?
- Меня выгнали из дома, - после непродолжительного молчания мрачно ответила она. - Они меня боятся. Боятся, что я знаю... все.
- Люди всегда будут бояться этого, - ответил мужчина, осторожно коснувшись золотых волос малышки.
Его юная собеседница не ответила, только задрожала сильнее и принялась тихо всхлипывать, не поднимая головы. Мужчина терпеливо ждал.
- Зачем вы здесь, дяденька? - спросила она, когда немного успокоилась.
- Ты знаешь.
И вновь воцарилось молчание, прерываемое лишь шумом дождя.
- Кто вы? - наконец задала самый главный вопрос девочка, поднимая голову.
Мужчина долго смотрел в ее глаза, абсолютно черные, со светящимся в центре золотым знаком бесконечности - перевернутой восьмеркой.
- Люди зовут нас Вал'лар Куэрто, - Знающие Ответы. И под "нас" я подразумеваю тебя и меня, малышка.
- Вы заберете меня отсюда? - спросила девочка, ничуть не удивившись ответу. Скрыть надежду в голосе получилось у нее очень плохо...
- Конечно. Таким, как мы, лучше держаться вместе. Пойдем? - Мужчина встал и протянул руку ученице (теперь уже - ученице). - Меня зовут Кандар.
- А меня - Соана, - наконец улыбнулась девочка, принимая помощь. Чернота пополам с золотом, заполняющая ее глаза, рассеялась, явив миру казавшиеся такими наивными небесно-голубые глаза. - Я знала, что ты придешь.
- Ты больше никогда не будешь одна, Соана, - сказал Кандар, вытаскивая из походной сумки черный плащ, такой же, как у себя, только намного меньше.
Девочка еще раз улыбнулась и ничего не ответила. Она знала, что это правда.
Два года спустя
- Зачем мы пришли сюда? - спросила Соана, прижимаясь к Кандару в довольно бесполезной попытке согреться.
Совсем недавно здесь прошел дождь, - совсем такой же, как в день их первой встречи. Умытый, чистый мир сонно шелестел листьями произрастающего рядом леса, готовясь к долгому зимнему сну.
- Почему ты спрашиваешь?
- А зачем вообще люди задают вопросы? - ответила вопросом на вопрос девушка, разглядывая такой аккуратный и уютный город. С высоты холма, на котором стояли Вал'лар, не было видно грязи и жителей, эту грязь породивших. И будь Соана обычной девушкой, она бы с легкостью поверила в реальность открывшейся ей иллюзии мира и покоя. - Потому что они не знают ответов.
Мужчина ласково погладил ученицу по золотоволосой голове.
- Этот вопрос относится к разряду "сложных", дорогая. Твои способности еще долго будут развиваться...
Некоторое время девушка ждала продолжения, но ее учитель словно забыл о ней, погрузившись в свой собственный мир.
- Так зачем? - решила она напомнить о себе, когда окончательно замерзла на пронзительном осеннем ветру.
- Много будешь знать - скоро состаришься, - невпопад ответил Кандар, вряд ли сам осознавая, насколько глупо это звучит применительно к его спутнице. Выбравшись из темной чащи своих мыслей и подтолкнув Соану в направлении города, он ответил уже осознанно. - У меня есть много причин навестить этот город, но тебе нужно знать лишь одно, - здесь я преподам тебе один из самых важных уроков Вал'лар Куэрто. Я покажу тебе, насколько разрушительным может оказаться наш дар.
- А то я сама этого не знала... - проворчала девушка, послушно шагая по дороге и стараясь не обращать внимания на опасливые взгляды других путешественников.
Кандар только улыбнулся, не став спорить со своенравной ученицей. Скоро она сама все поймет.
***
В таверне было шумно. Соана досадливо морщила носик, вдыхая запах немытых мужских и женских тел, густо замешанный на плохом вине и пережаренном мясе. Девушка терпеть не могла подобные заведения.
А вот Кандар их любил. Любил иллюзию дружбы, когда едва знакомые люди напиваются и клянутся друг другу в вечной дружбе, длящейся, как правило, до утра; любил иллюзию забвения и покоя, когда молодой, здоровый мужчина топит горечь потери матери в вине, чтобы на утро проснуться еще более несчастным; любил иллюзию семьи, когда из года в год несколько человек каждый вечер собираются в одном месте и открывают друг другу сердца, жалуясь на свою настоящую семью, а затем разбегаются, стремясь забыть собственные откровения.
Кандар вообще любил иллюзии. Все мы любим то, чего не можем иметь.
- А вот сейчас ты начнешь понимать, зачем мы с тобой пришли в этот городишко, - внезапно выдал он, с аппетитом уплетая исходящую паром гречневую кашу.
Соана вздрогнула, разглядев в глазах наставника черное золото Знающих Ответы. Глаза Кандара пугали ее так же, как ее собственные - обычных людей. Девушка видела себя в зеркале и знала, как выглядит сама в подобном состоянии, но все равно дрожала, как последняя трусиха, заглянув в глаза учителю.
По таверне пробежал недружелюбный шепоток. Прислушавшись, девушка различила одну фразу, повторяющуюся в разных вариантах:
- Силиец... Что надо этому псу на нашей половине?
- Город разделен на две половины, Правую и Левую, их называют Силия и Алия, - произнесла она, словно помимо воли. Перед ее глазами мелькали сотни картинок-видений. К тому времени, когда ее губы остановились, она уже знала все.
- Вал'лар! - раздался сорванный голос немолодого уже человека. Он смотрел прямо на них, опершись на дверной косяк и держась за сердце.
- Я не буду помогать твоей дочери, - произнес Кандар, вставая из-за стола.
- Но почему?! - в унисон вскричали отчаявшийся отец и Соана. - Девушка больна!
По губам Кандара, обычно сжатым в тонкую линию, пробежала ироничная и чуть грустная усмешка.
- Тебе поможет моя ученица, - продолжил он, как ни в чем не бывало. - Она очень хочет этого и сопереживает твоему горю. А я пойду, подышу свежим воздухом.
Небрежно бросив на стол три медяка, он вышел, не оглядываясь, а Соана зло сжала зубы.
"Он не хочет помогать девушке, умирающей от "каменной лихорадки". Значит, знает что-то, чего не знаю я. Но не могу же я, в самом-то деле, оставить ее умирать и хладнокровно уйти вслед за ним? Ведь именно для этого он меня сюда привел? Чтобы я что-то там увидела? Отлично! Я посмотрю!"
- Я помогу вам, - кивнула она. - Пойдемте к вашей дочери, - она добавила еще одну медную монету, пожалев служанку, растившую троих детей без мужа. - Мы что, так и будем здесь стоять?
***
Кандар неспешно прогуливался по улицам, пытаясь слиться с равномерным течением жизни этого города. Вал'лар не хотел привлекать к себе лишнего внимания, а потому прикрыл глаза, скрывая от посторонних черное золото Знающих Ответы.
Он остановился лишь раз - около лотка со сладостями, услышав, как девчонка лет семи канючит у продавца пирожок, теребя длинную золотую косу до пояса.
- Ну, дядя Искар! - на одной ноте тянула малышка. - Всего один пирожок! Вот этот, с вишенками!
- Отстань, зараза! - отмахнулся продавец, напрасно надеясь отвязаться этим от настырной малолетки.
- Хочешь пирожок, малышка? - улыбнулся Кандар, присаживаясь на корточки рядом с девчушкой, чтобы ей не пришлось задирать голову, глядя ему в глаза.
- Но дяденька, пирожок стоит один медяк! - с сомнением протянула девочка, жадно разглядывая блестящий желтый кругляш на заскорузлой ладони Кандара.
- Бери, малышка, - вновь улыбнулся Кандар, заливая глаза черным золотом. - Бери...
- Ой, дяденька! - вскрикнула любительница сладостей. - У вас глаза черно-золотые! Совсем как у тех старых богов, о которых любит рассказывать добрый жрец, живущий на развалинах храма...
- Совсем как у них, ты права, - серьезно кивнул Кандар. - Возьми золотой, Анелин. Считай, что это плата за ту услугу, которую ты окажешь мне и этому городу сегодня ночью.
Некоторое время Анелин переводила взгляд с Кандара на золотой и обратно. Наконец, желание получить несметное по ее меркам богатство пересилило осторожность и девочка, схватив монету, скомкано поблагодарила и убежала, хлестнув Кандара на прощанье косой по груди.
- Да пребудет твоя душа в свете, - тихо-тихо, одними губами сказал Вал'лар, глядя вслед юному созданию. - Прости меня, дорогая...
Резко встав, он вновь накинул капюшон на голову и отправился дальше, лавируя между спешащими по своим делам прохожими.
Наконец он достиг своей цели, - некогда величественного, а теперь заброшенного здания, одного из немногих в городе, построенного из камня. Мощные деревянные ворота с характерной эмблемой, - перевернутой восьмеркой, - зияли дырами, проеденными жуками-короедами и безжалостным временем. От прекрасных цветных витражей, когда-то украшавших каждое окно, уже практически ничего не осталось, - что-то разбили, но большинство - банально украли. В былые времена этот храм останавливал взгляды и заставлял преклонять колени. Теперь же он пробуждал только жалость и недоумение - как подобное убожество вообще оказалось в центре города?
Ответ был прост, как и большинство ответов в этом мире. Снести - не хватило смелости.
- Самое забавное, что нынешнее поколение, больше всех усердствующее в благородном деле уничтожения отжившей свое религии, понятия не имеет, из-за чего все это началось... - сказал Кандар вслух, входя в незапертую калитку чуть в стороне от главных ворот, отворявшихся только во время службы. - Выходи, Рэй!
- Опять вы, проклятые атеисты? - тут же отозвался раздраженный, но бодрый и звонкий голос. - На прошлой неделе здесь уже были ваши братья по разуму и знаете, что они сказали, уходя? "Здесь уже ни черта нет!". Так, может, не будем зря тратить время?
Из неприметной узкой двери справа от Кандара показался высокий молодой человек, одетый в просторную черно-золотую хламиду, полностью искажавшую очертания тела. Голову, скрывая длинные русые волосы, украшало некое высокое черное же с золотым сооружение, по какому-то странному стечению обстоятельств названное "головным убором". Кандар никогда не понимал, почему люди решили, что так должны одеваться жрецы повсеместно распространенной некогда веры. Но с фанатиками не спорят, а потому он молчал, лишь каждый раз содрогаясь, заслышав предложение надеть что-то подобное.
- Прибереги свое остроумие для тех, кого оно впечатлит, - посоветовал Кандар. Сделав еще один шаг, он оказался в луче света, проникающим в темное помещение храма через внушительную дыру в крыше. - А я пришел по делу, прямо касающемуся твоих обязанностей моего жреца.
- Шутка далека от оригинальности, но считайте, что я ее оценил, - спокойно ответил жрец.
- Это не шутка, - улыбнулся Кандар, заполняя свои глаза мраком пополам с золотом. - Может, рассказать тебе твою биографию, чтобы поверил?
- Вот же-ж... - прошептал жрец и замолчал.
Кандар терпеливо ждал, разглядывая фрески. Внутреннее убранство храма Рэй умудрился сохранить в более-менее приемлемом виде. Пыли нет, грязи - тоже, все сорок пять положенных черных свечей горели на отведенных для них местах, на алтарь, стоявший в центре зала, падал свет из окна в форме знака бесконечности.
Наконец парень очнулся и преклонил колено:
- Приветствую вас, Ваша Божественность, в храме Истины, - произнес он ритуальную фразу. - Располагайте мною и этим местом, как своим домом.
- Ага, - отстраненно ответил Кандар. - Рэй, заканчивай с ритуалами. Во-первых, я здесь по делу, а во-вторых, я никогда не был Богом и уж тем более не являюсь им сейчас.
Жрец предпочел не отвечать на последнее замечание. С Богами не спорят.
- Что за дело привело вас сюда? - рискнул спросить он, поднимаясь на ноги.
- Мне нужен Зал Видений.
Рэй кивнул и, жестом попросив Кандара следовать за собой, направился к алтарю. Некоторое время жрец сосредоточенно возился с проржавевшим механизмом, двигая рычаги. Вал'лар терпеливо ждал, скрестив руки на груди.
Наконец, схватка с механизмом алтаря увенчалась безоговорочной победой Рэя. Мраморные плиты прямо перед Кандаром зашевелились, смещаясь в сторону и открывая вход в подземелья храма, его сердце, - Зал Видений. Кивнув Рэю, Вал'лар начал спускаться в темноту, уверенный, что жрец последует за ним.
- Ага... - пробурчал парень, неожиданно громко сглотнув в мертвой тишине храма. Отчаянно покраснев, жрец спросил:- Может, вы как-нибудь без меня?
Кандар, уже наполовину погрузившийся во мрак подземелья, обернулся. Жесткое, вечно напряженное лицо Вал'лар посетила мягкая, даже ласковая улыбка.
- Твоя боязнь темноты не имеет ничего общего со считающимся постыдным детским страхом, - сказал он, протягивая руку жрецу и не переставая улыбаться. - Ты боишься того, что в темноте не сможешь разглядеть ответов. Тебе не стоит бояться этого, когда рядом с тобой я.
Рэй, как завороженный, коснулся руки Кандара и страх исчез, смытый трепетом и доверием, подобно тому, как океанские волны во время прилива смывают надписи на песке.
Спускались они долго. Рэй молчал, потому что боролся со страхом, вновь вернувшимся, когда он оказался в темноте, Кандар молчал, потому что разговаривать ему вообще было не обязательно.
- Ваша Божественность... - начал Рэй, желая как-то отвлечься от окружающего мрака.
- Просто Кандар.
- Хорошо, Ваша... Кандар, - поправился жрец. - В свое время я долго рылся в хрониках нашего храма, изучая историю Вал'лар. Там я нашел ответы на многие вопросы - кто вы, откуда и зачем, но так и не нашел ответа на, казалось бы, такой простой, в сравнении с остальными, вопрос...
- Почему триста лет назад люди вдруг резко перестали ходить в наши храмы и поклоняться нам?
- Да.
Некоторое время Кандар молчал, словно задумавшись, а, на деле, просто вспоминая события столь давних дней.
- Причин много. И самая главная из них - людям никогда не нужна была Истина, воплощением которой мы являемся. Истина порой жестока, а огромному количеству людей в этой жизни не нужно ничего, кроме покоя и личного счастья, в чем бы оно ни выражалось - в красавице-жене, детишках, деньгах или власти.
- Тогда почему храмы Вал'лар вообще были построены? Если у моей веры изначально не было шансов?
- Мы создавали эту религию и поощряли людей, ходивших в храмы, по одной причине, - чтобы однажды они пошли за нами, не задавая вопросов и не сомневаясь в истинности наших действий.
- И они пошли?
- Пошли, - вздохнул Кандар. - Но именно после этого произошел тот злополучный "кризис веры". Мы позаботились о том, чтобы у потомков не осталось никаких сведений о том, что же творилось в те времена, но... но.
- Так что же случилось? - Рэй забыл даже про страх, - настолько ему было любопытно. И сейчас для него не имело никакого значения даже то, что он спускается куда-то в столь пугающей его темноте, что его собеседник столь пренебрежительно отзывается о его вере... Весь мир терял свое главенствующее положение в жизни молодого жреца, когда на горизонте маячила Тайна. Такова была его суть, - никакой другой человек не смог бы служить таким специфическим богам, какими были Вал'лар Куэрто.
- Люди не смогли принять Истину, которую мы несли, - ответил Кандар и прежде, чем Рэй потребовал продолжения, заметил. - Мы пришли.
Молодой жрец замер. Он не впервые посещал Зал Видений, но всякий раз замирал на секунду, пораженный необычностью этого места. Вроде бы ничего особенного: небольшой круг, освещенный маленьким магическим светильником, четыре кресла, стоявшие на самой границе круга, образуя вписанный квадрат. А в центре всей структуры прямо в воздухе покачивался вверх-вниз прозрачный шар, в глубине которого мелькали лица, здания, горы, моря, реки, слышался тихий, неразборчивый шепот, забирающийся куда-то в подкорку сознания, вызывая яркие и ничем не связанные между собой образы.
Но потрясало не это. Казалось, что за границей освещенного круга не было ничего - лишь темнота, что была до сотворения мира и будет здесь после его гибели. По заведенной традиции, каждый жрец Вал'лар Куэрто, как только начинал чувствовать приближение гибели, отправлялся за границы освещенного круга, символизируя вечное стремление к Истине, которую, как известно, можно отыскать только во мраке сомнений.
Туда ушел отец Рэя, туда однажды отправится и он сам.
- Присаживайся, - голос Кандара, резко разорвавший священную тишину этого места, разрушил оцепенение юноши. - А я пока настрою Шар для нашего маленького представления...
- Представления? - рискнул поинтересоваться юноша, озадаченный дилеммой: подчиниться своему божеству или остаться стоять, как того требует... да все, начиная от правил вежливости и кончая банальным нежеланием бездельничать, когда другие работают. - Что вы хотите мне показать?
- О, вовсе не тебе, хотя и ты сыграешь свою роль... - ответил Кандар, с силой ударив кулаком по сфере и, когда из нее выскочила небольшая панель, усеянная выцветшими кнопками, принялся что-то там набирать. - Через минуту к нам присоединится та, ради которой все это и затевалось.
Рэй снова было открыл рот, чтобы задать новый вопрос, но, подумав, промолчал и сел в кресло, предоставив Вал'лар удивлять себя в задуманном им порядке.
Время тянулось медленно, как завзятый торгаш отдавая одну секунду по цене трех. Жрец в странном оцепенении наблюдал, как Кандар стучит по клавишам, иногда тихо ругается и стучит по сфере. Мысли попали в замкнутый круг неверия в происходящее и всепоглощающего желания узнать, что будет дальше.
Наконец, Вал'лар закончил и с громким хрустом задвинул панель обратно в шар.
- Прошу, Рэй, познакомься с моей подопечной, Соаной. Соана - это Рэй, твой жрец.
Рэй, не ожидавший такого быстрого перехода, резко вскочил и, обернувшись, пару мгновений удивленно рассматривал невысокую, немного угловатую девочку-подростка в длинном, до колен, черном плаще, раздраженно накручивающую прядь золотых волос на палец.
- А теперь ты мне объяснишь, почему отказался лечить девочку? - раздраженно спросила она, гневно раздувая ноздри.
- Она еще очень молода, - словно не замечая гнева ученицы, пояснил Рэю Кандар. - Ее дар Знающих Ответы все еще находится в зачаточном состоянии, давая ответы только на вопросы о локальном прошлом или настоящем. А потому она не имеет ни малейшего понятия о происходящем. Так же, как и ты.
Соана фыркнула, но все же обратила внимание на жреца, чего, собственно, и добивался Кандар.
- Здравствуйте, - вежливо, хоть и немного нетерпеливо поздоровалась она, присев в реверансе. - Я - Соана, Вал'лар Куэрто. Прошу простить меня за эту маленькую семейную ссору.
- В-все в порядке! - заикаясь от неожиданности, проблеял Рэй, склонившись в глубоком поклоне. - Сегодня замечательный день! Еще утром я сидел в полуразвалившемся храме забытых богов, а сейчас передо мной вы - Вал'лар Куэрто, существа, служению которым я посвятил свою жизнь! Ради этого стоило терпеть все насмешки!
- Не спеши радоваться... - глухо произнес Кандар, заставив обоих молодых людей вздрогнуть. - Как это ни печально, но Вал'лар редко приносят с собой радость. Присаживайтесь в кресла, и мы начнем.
- Начнем что? - спросила Соана, устремив мгновенно ставший задумчивым взгляд в черную пустоту за пределами Зала.
- Начнем наблюдать за происходящим в городе, чтобы ты поняла, к чему порой приводят мелочи... Больше ни слова! - чуть повысил голос Кандар, предупреждая новые вопросы и возражения. - Сядьте.
Рэй повиновался беспрекословно, Соана, кинув для проформы на наставника недовольный взгляд, тоже. Кандар, еще раз проверив настройку Шара Видений, запустил воспроизведение и уселся в кресло, прикрыв глаза. Ему не требовалось смотреть, чтобы видеть.
***
Из-за края горизонта на город медленно наползали тяжелые грозовые тучи. Воздух стал вязким и густым, невидимая тяжесть рухнула на плечи редких прохожих, еще не успевших забежать в надежное укрытие своих домов и бросающих тревожные взгляды на небо.
Город притих в ожидании грозы, и даже солнце, еще не закрытое тучами, не могло облегчить напряженное ожидание.
Первые капли дождя упали на пыльные улочки города, когда перед таверной с мрачным названием "Волчья сыть", остановилась явно принадлежащая богатому человеку карета, покрытая искусной резьбой и даже, местами, позолотой. Спрыгнувший со своего места кучер торопливо открыл дверцу и согнулся в легком поклоне.
Спустившийся по ступенькам мужчина был немолод. Седина уже порядком проредила русые волосы, морщины покрыли уголки глаз и залегли широкими горизонтальными складками на лбу. Холодный и цепкий взгляд синих глаз мельком скользнул по слуге, затем - на небо. Затянутые сплошным покровом туч небеса и капелька дождя, упавшая на лоб, заставила мужчину сморщить прямой аристократический нос и насколько это возможно быстро зайти в таверну.
Внутри было пусто, и только хозяин "Волчьей сыти" с печальным выражением лица взирал на шахматную доску перед собой, игра на которой явно была брошена посередине.
Заметив вошедшего, он резко вскочил и почтительно поклонился:
- Господин мэр, прошу, проходите на второй этаж, третья дверь справа. Господин Алетрас уже ждет вас.
Мэр в ответ сухо кивнул, даже не взглянув на трактирщика, зато окинув внимательным взглядом пустой зал.
- Не беспокойтесь, я закрыл таверну час назад. Кроме вас, меня и господина Алетраса здесь никого нет.
- Отлично, - соизволил, наконец, открыть рот мэр. - Я бы попросил и вас покинуть таверну - слуга у входа заплатит, не переживайте.
- Конечно, господин Армус, - повторно поклонился трактирщик и быстро направился к выходу, думая о том, а не пора ли хватать семью да валить побыстрее из города? Когда главы двух организаций, находящихся в весьма натянутых отношениях, в любой момент грозящих перерасти в открытую конфронтацию, встречаются инкогнито в таверне средней руки, - жди беды.
Армус, дождавшись когда трактирщик выйдет, направился к лестнице и, преодолев два пролета по скрипучим деревянным ступеням, открыл вторую дверь справа, не утруждая себя стуком.
- Армус, дорогой, ты тут! - радостным голосом воскликнул толстяк, развалившийся в большом кожаном кресле, с громким стуком опуская кубок с вином на стол. - А я тут без тебя уже полкувшина уговорил. Опаздываешь!
- Я не опаздываю, это ты приехал раньше, - парировал Армус, присаживаясь в кресло напротив и оценивающим взглядом окидывая своего визави.
Алетрас, глава Силии, имел внешность "доброго дядюшки", полного, жизнерадостного человека, который и мухи не обидит. Чем с удовольствием и пользовался, располагая к себе нужных людей.
Они были очень разными внешне, толстый простецкий Алетрас и сухощавый аристократичный Армус, но имели куда больше внутреннего сходства. Им нравилось делать вещи лучше, чем они есть. Нравилось развивать, строить, улучшать... редкое качество для правителя. Власть, деньги, всеобщее уважение - все это было лишь приятным дополнением к любимой работе.
- Ну и зачем ты вытащил меня, в середине рабочего дня, прямо из бани с тремя юными прелестницами, Арми? - капризно спросил толстяк, которому надоела повисшая тишина.
- Брось, Ал, - сморщился Армус. - Мы обсуждали это с тобой в течение трех лет и наконец пришли к удовлетворяющей нас обоих формулировке договора. Эта встреча - простая формальность. Так что не ломай комедию, я знаю, что ты сидел над чертежами университета.
- Скучный ты, - пожаловался Алетрас потолку. - И как я буду с таким работать?
- Ал! - прикрикнул лишенный чувства юмора Армус.
- Хорошо, хорошо... Давай свои бумажки... Только... наши дети не станут препятствием для реализации плана по объединению города?
- Нет, - после непродолжительного молчания ответил Армус, доставая из маленького тубуса, ранее заткнутого за пояс, кипу бумаг. - Девушка больна каменной лихорадкой. Скоро она умрет, и им больше нечего будет делить.
- Ну смотри...
Внимательно перечитав договор и расписавшись в нужных местах, Алетрас вновь ухватился за бутылку, разлив по кубкам вино.
- За успех нашего казавшегося таким безнадежным предприятия! - провозгласил он, улыбаясь своему, теперь уже, соправителю. - Селия и Алия будут едины!
- За успех! - согласился Армус, опрокидывая свой бокал и встретившись глазами с Алетрасом, скинувшим маску "доброго дядюшки" и смотревшим теперь остро и цепко.
Оба прекрасно понимали, что договор будет соблюдаться сторонами лишь до той поры, пока это остается выгодным. О том, что будет после, обе главы старались не думать, прекрасно зная народ, которым они правили. Жизнь в городах-близнецах была похожа на жизнь на пороховой бочке с горящими вокруг кострами - любая искра могла вызвать взрыв, который вполне мог уничтожить все, над чем они оба трудились всю свою жизнь...
Однако решение было принято. Селия и Алия, веками грызущиеся друг с другом, словно цепные псы, будут работать вместе. Как долго? Что из этого получится? Ответов не было ни у кого. Была надежда, которой оказалось достаточно, чтобы рискнуть.
***
- Больна каменной лихорадкой? - ахнула Соана, прижав ладонь к губам. Предчувствие беды сжало сердце цепкой когтистой лапой, и девушка вскочила на ноги, порываясь бежать, что-то делать... даже сама не понимая, что именно.
- Сиди! - резкий окрик Кандара бросил молодую ученицу обратно в кресло. - Уже слишком поздно.
Рэй же удивленно переводил взгляд с одного божества на другое, не понимая, что встревожило девушку. Селия и Алия будут едины, это же замечательно! Больше не будет кривых взглядов, злых слов, разбитых носов и сломанных ребер, и никогда больше он не будет натыкаться в канаве на трупы несчастных с перерезанным горлом, по глупости забредших на чужую территорию!
Девушка мелко дрожала. Глаза залила чернота пополам с золотом, ее Дар стремился пробиться через пелену возможностей, развилок путей и точек перелома, но все было бесполезно. Она не видела, что будет с городом завтра утром и только холодная рука тревоги сжимала сердце все сильнее...
***
Элрик сидел в кресле, обхватив колени руками, и задумчиво рассматривал дорожки мутной дождевой воды, бодро стекающей по стеклу. В комнате, уставленной книжными шкафами, с одним столом и креслом, было темно - юноше не хотелось включать свет.
Безраздельно царивший на улице дождь мерно отстукивал свою особую мелодию по черепичным крышам, вводя молодого сына правителя Селии в странный транс, когда исчезают все мысли, сознание заволакивает белесый туман апатии, убивая все чувства, кроме вязкой и текучей как смола подсердечной тоски.
Перед ним, на черном столе из знаменитого велосского дерева, лежал револьвер в окружении желтой россыпи патронов. Элрик медленно перевел взгляд на оружие. Вот уже три часа оно манило его своим простым вариантом решения проблемы. Что может быть проще - поймать на линию "мушки" чужое сердце и спустить курок, отнимая жизнь и решая сразу все проблемы, одним махом?
Вообще-то, еще утром его посещали мысли о совсем ином применении револьвера, а именно - пустить пулю в собственный висок. Ничуть не менее соблазнительная, еще более простая и... откровенно пугающая. Умирать страшно, чего греха таить.
Еще вчера вечером его любимая лежала при смерти, медленно подходя к Последнему Рубежу под ручку с галантной Смертью. Еще вчера Дориан был не соперником за ее благосклонность, а таким же убитым горем подростком, человеком, необъяснимо близким Элрику, ведь они переживали одно и то же горе, - смерть любимой девушки. У обоих бойкая, веселая Мертис была первой юношеской любовью, яркой, страстной и, как водится, той самой Единственной, которую мы находим и теряем вновь и вновь, начиная с первой понравившейся в четырнадцать лет вертихвостке и кончая ровным и спокойным чувством, посещающем нас в старости и выглядящим хоть и полным безумием, но зато не менее настоящим, чем в дни молодости.
А сегодня все изменилось. Вчерашний "почти друг" снова оказался заклятым врагом, потому что Мертис выздоровела. Персонажи детских страшилок и взрослых мрачных легенд и слухов, Вал'лар Куэрто, легко, словно походя, вернули ее к жизни, подарив Элрику и Дориану искреннее счастье и до предела обострив и без того натянутые отношения. Раньше именно Мертис не давала им вцепиться друг другу в глотки. А что будет теперь?
Элрик знал, что. Медленно, никуда не спеша, он принялся заряжать револьвер, с каждым щелчком вставшего на место патрона убивая в себе сомнения. Его не оставляла твердая уверенность - именно так он и должен поступить.
Он, с присущей юности недальновидностью, не думал о последствиях. Забыл, что он - сын правителя, и что его будущая жертва - точно такой же сын точно такого же правителя, правда, откровенно враждебного города.
Что будет после того, как он спустит курок, не имело значения. Был лишь он, его противник и семь грамм тяжелого свинца, которые раз и навсегда разрешат этот чертов любовный треугольник.
Мелко задрожало стекло от удара не столь большого, зато пущенного с изрядной силой камня. Откуда-то Элрик знал - это Дориан. Все решится сейчас.
Поклонившись портрету отца, строго взиравшему на юношу со стены, он вышел из дома, не накинув даже плаща и держа револьвер в опущенной руке.
"Сейчас. Все решится сейчас", - думал он, медленно спускаясь по ступеням крыльца. Но скоро голова очистилась. Все сомнения, которые еще оставались в нем, были смыты холодными каплями дождя, мгновенно пропитавшими одежду и добравшимися, казалось, до самого сердца.
"Все решится сейчас", - медленно потухла последняя мысль, уступая место пустоте.
Элрик шел вперед, пока не уперся лбом в холодный ствол пистолета и грустно улыбнулся. Куда делась проклюнувшаяся было дружба? Куда ушли те несколько дней, что они провели вместе у постели Мертис, поддерживая друг друга, - просто потому, что больше было некому? Забыто, скомкано и выброшено за ненадобностью, ведь на кону стояло нечто куда большее, чем нежный и слабый цветок новорожденной дружбы.
Элрик не знал, сколько они простояли под дождем, направив оружие друг на друга и неотрывно глядя в глаза противнику. Прохожих разогнал дождь, жалость и запрет на убийство - долгие месяцы скрытой борьбы и соперничества, наконец переросших в открытую конфронтацию.
Он не знал. Значение имело только одно, - кто первый перешагнет черту, отбросит воспитание и признает себя убийцей?
...Где-то на пустых улицах нейтральной территории между Селией и Алией прогремел выстрел, мгновенно поглощенный шумом безумного осеннего дождя.
Кто спустил курок, было уже неважно. Взмах крыла бабочки вызвал ураган, проявление доброты и бескорыстия призвало в этот несчастный, раздираемый на куски город саму Смерть. Где-то в другой части города каменное, невыразительное лицо Кандара скорбно дрогнуло, его юная ученица тихо всхлипнула и отвернулась от шара Видений, а молодой жрец забытых богов почувствовал, как рушиться его мир.
- И мы наконец снесем этот старый бесполезный храм! - довольно заключил Алетрас, откидываясь на спинку кресла и пригубив позабытый в перипетиях спора бокал вина.
- Все тебе с этим храмом неймется, - хмыкнул Армус. - Впрочем, ты прав, здание бесполезно, да к тому же еще и каменное... Мне бы очень пригодились его запчасти на стройке университета!