Терехов Сергей Вадимович : другие произведения.

Посвящается борцам с коррупцией в нашей стране

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жуткая правда жизни рядового москвича

1.

У врача.

   Я и не думал, что для меня вся эта история обернется так отвратно! А с другой стороны, сколько можно было терпеть весь этот дурдом? "Столько, сколько нужно!" - скажет благоразумный человек, и другие будут как послушные овцы вторить ему. Мол, так оно и есть, претерпи все круги ада, и в конце концов будешь верхом на коне (если выразиться немного поконкретнее, то на пассажирском сидении чиновничьего "Мерседеса"!) Но далеко не каждому удается воплотить свои мечты в реальность, и понемногу у таких людей истощаются силы и появляется полнейшая апатия ко всему происходящему, вследствие чего наступает тот жизненный период, когда ты пытаешься выбраться из затягивающей тебя все глубже и глубже трясины, но тебе хорошо известно, что без посторонней помощи, пока тебе не протянут руку, или, на худой конец, первую попавшуюся ветку, тебе не удастся спастись самому. В этом-то и вся беда! Мне не на кого было рассчитывать, знакомых у меня не наблюдалось, а если и были, то не такие, к которым можно было обратиться с просьбой о помощи. Я жил по разные стороны баррикад с внешним миром. Этот мир ополчился против меня. Ну и что мне оставалось делать, кроме как в отместку не восстать против него? Что я без особых раздумий и сделал. Да! Я стал брать взятки! Не скажу, что в особо крупных размерах (об особо крупных размерах история вообще умалчивает), но по паре тысяч целковых в день загребал. И самым главным оправданием для себя я считаю то обстоятельство, что брал мзду исключительно по делу. И не с пенсионеров, потому как у нас в стране многие любят наживаться в сфере социального обеспечения, а с самых что ни есть закоренелых барыг и любителей полакомиться кусочками госбюджетного пирога. Так что в свою защиту я лишь констатирую мало кому известный факт: на глупые изобретения, созданные лишь для отмывания денег, я утверждал патент. Но только за скромное вознаграждение в несколько красных купюр с изображением Хабаровска. Для наиболее верного расклада моего дохода оговорюсь: количество, выраженное по моему усмотрению в "несколько хабаровских купюр", предусматривает не более трёх этих самых купюр! Как правило с такими пустышками, которые в срочном порядке нужно запатентовать, ко мне обращаются не чаще двух раз в месяц, так что вы можете сами посчитать, какой у меня ежемесячный доход, если к этим деньгам еще присовокупить мою заработную плату в размере трех купюр все с тем же дальневосточным городом, и вы поймете, что в месяц у меня выходит вполне сносная сумма, и как рядовой эксперт в статусе госслужащего в Госпатенте, я этим фактом очень даже доволен. Мне большего и не нужно. Семьи у меня нет. А на жизнь мне, как одинокому жителю крупнейшего мегаполиса, цены в котором иногда жуть как кусаются, этих денег вполне предостаточно. Но все же, если говорить на чистоту, то я постепенно превратился в искусного обывателя, владеющего наукой делопроизводства на высоком уровне, умеющего, когда это крайне необходимо, оказаться перед начальством в лучшем виде, не умаляя при этом своего достоинства.
   Но и это еще не все, что я хотел сказать к предисловию своего повествования. Я научился управлять своими клиентами. А мои клиенты - это граждане, которые по той или иной причине обращаются ко мне с просьбой утвердить на их изобретение патент, и моя работа главным образом заключается в том, чтобы проверить в своем личном архиве и в обширной базе данных нашего учреждения, не было ли запатентовано схожее изобретение с тем, чертеж которого или даже сама промышленная модель покоились теперь на моем столе. В моей практике было множество случаев, когда нечто подобное уже производилось, и было даже запатентовано, тогда я проводил консультацию с моим клиентом (не подумайте, что за деньги!) и предлагал ему внести в конструкцию своего детища незначительные изменения, чтобы хоть как то провести грань между уже запатентованным изобретением и новшеством, с которым меня ознакомил клиент, который мне и приходится по долгу моей службы лицезреть. Но тут уже моему клиенту придется раскошелиться. Причем, мне перепадает всего одна четвертая часть от самой взятки. Основная сумма оседает в кабинете моего начальника. А мне, как и положено, кидают небольшой фрагмент кости, которому я несказанно рад. А вы еще утверждаете после всего этого бардака, что нужно бороться всеми законными и не совсем законными методами с коррупцией. Да, я на все сто уверен в том, что антикоррупционные комитеты, созданные как раз таки для борьбы с этим корнем зла, сами берут взятки побольше нас, обычных мелкоразрядных чиновников, но только не в средних и крупных размерах, а в особо крупных, я бы даже сказал, в астрономических размерах. Так что на нас грех жаловаться, когда желающие нас обвинить в коррупции, сами не только от нас далеко не ушли, но даже во многом и превзошли нас. Так как это уже всеми правдами и неправдами избитая тема, я не хочу заострять на ней ваше внимание. Я лишь просто констатирую факт, от которого никуда не денешься: я - паразит, точно такой же, как и все остальные чиновники, и от таких, как мы, нашему государству нет спасения. Кроме как истребить всех нас на корню. Но кто тогда останется? Одни лишь малограмотные работящие люди. Да торгаши. Кто будет управлять всем на местах? Униженная и оскорблённая интеллигенция? Рабочий класс? Тогда у нас будет вторая Куба - нищая и вечно голодная. Фиделя Кастро нам еще для полного счастья не хватает. Но хватит о грустном! В преддверии моей истории я хочу сразу сделать значительную оговорку: не все люди способны на ложь! Я буду говорить исключительно правду...
   На что я еще способен? "На тяжёлый физический труд!" - скажете вы мне. "Да!" - отвечу я вам. Я человек крепкой комплекции, способен работать на производстве (правда мне придется освоить определённую техническую профессию). Но что мне это даст? Я не знаю, да и не горю желанием быть осведомленным в этом вопросе. Знаю я только то, что тяжелый физический труд может быть единственным моим спасением от недуга, которым я страдаю вот уже третий год...
   Поначалу все шло как по маслу. Не скажу, что пахал как лошадь. Но и не ленился, брался за все, что только предлагало мне начальство. За пять лет службы на должности эксперта я сколотил свой скромный капитал. Не буду перечислять свое движимое и недвижимое имущество, но скажу вам по секрету, что некоторые мои юношеские мечты сбылись: я побывал в Провансе, полюбовался видами с Эйфелевой башни, позагорал на Лазурном берегу. Барселона, Лиссабон, Андорра... Пусть я и останавливался в отелях статусом не выше четырех звезд, но ни в коем случае на себе и на своей спутнице не экономил. Да. Я был не один, и было вдвойне здорово! Моя увядшая любовь... Нам было так хорошо вдвоем. Вместе прожили мы не так уж и много - всего год и восемь месяцев. И тогда нам казалось, что ничто уже не разлучит нас. Оба - москвичи. Из интеллигентных семей, хорошо зарабатывали, жили в отдельной квартире (в моей). Казалось бы, вот лучший плацдарм для создания крепкой семьи. У нас были грандиозные планы. Мы собирались слетать в Новую Зеландию, а потом, глядишь, долетели бы и до lpГонолулу. Но, к сожалению, мечты наши лопнули словно долетевшие до потолка мыльные пузыри. Она бросила меня. Как раз три года назад, когда заметила первые симптомы моей болезни. А произошло это за два месяца до свадьбы. И не где-нибудь на улице или дома, а в отделении ЗАГСА, куда мы пришли подавать наши заявления. Когда я стал заполнять анкету, в графе "Адрес супруги" я написал "коренная москвичка". Она засмеялась. Я тоже. Но когда я и вправду сознался ей, что забыл её собственный адрес, моей несостоявшейся супруге стало уже не до смеха. Что это было? Наваждение... Временная потеря памяти вследствие переутомления (а мы тогда занимались ремонтом родительской дачи, с рабочими все не везло, материал паршивый попался и погода подкачала: дождь лил, не переставая, весь июль). Но как потом выяснилось у врача, мой недуг был ни чем иным, как шизофренией в начальной стадии. Я повторюсь - в начальной стадии! То есть все еще можно было исправить в лучшую сторону для нас обоих. А она взяла, да и оставила меня наедине с моим душевным расстройством. Сказала, что не хочет жить под одной крышей с психом, не говоря уже о том, что ей нужны дети от здорового отца, и прочтя мне все, какие только есть, лекции по этому поводу, она громко хлопнула дверью, пожелав мне на прощание скорейшего выздоровления. Вот стервозина! Я думаю, что она все-таки была права по - своему. Судя по тому, каким я стал сейчас, жизнь со могла обернуться для нее кромешным адом, и в итоге ей все равно пришлось бы покинуть меня. "Днем раньше, днем позже..." - какая к чёрту разница? Так что теперь я не в обиде на эту женщину. Тем более, что сейчас она нашла себе вполне приличного парня. И как я понял, все идет к тому, что они вот-вот поженятся. Мне даже показалась, что они уже ждут ребенка. Но мне она не о ребенке, не о намечающейся свадьбе так ничего и не сказала. Что ж, это её дело. Я их прекрасно понимаю! Не хотят люди в свою жизнь пускать слетевшего с катушек типа, каким я стал сейчас, да и мало кто захотел бы теперь иметь со мной дело (я говорю исключительно про слабый пол).
   Смирнов затянулся красным Мальборо. Поглядел на меня сквозь белёсую пелену дымовой завесы и покачал головой. Он хотел выругаться, но вовремя воздержался от крепких словечек в мой адрес. А зря! Сказал бы всё как есть. Нечего юлить! Иной раз горькая правда может быть намного лучше сладкой лжи...
   "... Спасаясь от внешнего мира, от окружающей вас среды, вы создали свой внутренний мирок, на первый взгляд специфический. Он чист, как лист бумаги, но одновременно в нем присутствуют все те качества, которые присущи вам с рождения, все те добродетели, которые еще в детстве были привиты вам вашими родителями, бабушками, учителями. В реальности вы - гнусный обыватель, мздоимец, паразит, сосущий из других взамен крови материальные блага. А во внутреннем мире, выдуманном именно вами, и никем иным, вы попросту невинная овечка, жертва обстоятельств, прогнувшийся под капризный мир "человек с маленькой буквы", и вам становится жаль самого себя. Конечно, никто не усомнится в том, что начальство вынуждает вас брать с простого люда взятки. Вот сволочи какие! Бесстыдники, сами хапают, и других совращают. Так ведь, Серёж? Скажи, ведь я прав?"
   -Насчет чего вы правы? - после короткой паузы я спросил моего врача.
   -А насчет того, что ты живешь сразу в двух мирах, один из которых - реальный, а другой - нет! В реальном мире ты живешь так, как ни за что на свете не хотел бы жить (если бы у тебя конечно был бы выбор!). Другая же реальность (в нашем случае - ирреальность) есть не что иное, как твой внутренний мир, и мир этот переполнен всем тем, чего ты ждешь от жизни. "Здесь все по-честному: ты живешь в коррумпированной стране, но ты честен сам перед собой, потому что разум твой внушил сам себе совершенно абсурдную вещь, будто бы вокруг тебя сгустились сумерки, и ты погряз в этой черноте, сам того не ведая, и темнота эта исходит от директора твоей организации, от твоего непосредственного начальника... ну и на худой конец от твоих коллег" А ты такой чистый и безучастный ко всему! Страдаешь, коришь свою судьбу, ищешь виноватых повсюду. Серёжа! Я еще раз повторяю, что все то, что ты выдумываешь по ночам ( ну, или, скажем, в обеденный перерыв) - все это чушь полнейшая! Давай с тобой поговорим начистоту? Тебе ведь не нужно ничего от меня скрывать! Просто скажи мне, что тебя гнетет. И я с радостью помогу тебе...
   -Я же вам уже сотню раз говорил, что я не в силах более существовать в рамках дозволенного мне поведения! Я хочу встать со стула, и прогнать того человека, который в очередной раз принесет мне такую вещь, которая была запатентована уже дважды, а быть может, и трижды... И я с превеликим удовольствием показал бы такому клиенту за дверь, но вот незадача: мой начальник получает от этого человечка материальное благо, я же в свою очередь должен запатентовать изобретение этого человечка, нарушая при этом не только регламент, но и законы об авторском праве, об интеллектуальной собственности! Да что там говорить, всего и не перечислишь. И что я с этого имею? Жалкие крохи с барского стола...
   -Послушай, Серёж, ты меня вконец запутал! Я так и не могу понять, сознаешь ли ты, что тебе нужны эти деньги, что без них тебе ровным счетом ничего не светит?
   -У меня был бы голый оклад в пятнадцать тысяч рублей! Ну и прибавьте еще к этому премии, надбавки, и получите не больше двадцати...
   -Так что же ты тогда так убиваешься из-за этих денег? Ты же не просто так берешь их! Тебе ведь приходится до полуночи корпеть в архивах в поисках схожих изобретений с тем, что тебе принёс человек в чёрных очках. И ко всему прочему, тебе еще нужно внести некоторые изменения то там, то здесь... Я думаю, что ты заслуживаешь эти деньги, если учесть, что три "хабаровских" купюры - не очень то большая сумма для теперешнего времени, когда цены в стране растут как на бобах. Я бы на твоем месте не стал так хорохориться, обвиняя себя и своих сослуживцев в коррупции. Мало ли что может случиться. А вдруг проверка к вам нагрянет? Или прокуратура поинтересуется у директора твоего Госпатента, кто это у вас за хрен такой, сам себя разоблачает во взятничестве да еще в придачу и коллег своих закладывает? Как им потом объяснить, что ты, друг мой, всего-навсего больной на всю голову человек, шизофреник (прости меня за такие слова, но это чистой воды правда) Ведь за крысу тебя примут, за самую отвратительную крысу, какая только может попасться в трудовом коллективе! И что тогда? Турнут тебя с работы! Если не посадят... И куда ты потом пойдешь, с таким "багажом знаний"? На тебе во всех отделах кадров жирный крест поставят, потому что уволили тебя по статье, "за неисполнение своих трудовых обязанностей", и тебе уже всюду путь заказан будет...
   -А вы правы, Максим Сергеевич, я ведь не только свою шкуру подставляю, но и остальных ребят тоже под статью тащу! Ведь не должно быть так. Чувствую, что все должно быть совсем по - другому, как в цивилизованном мире! Я ведь и сам - то никогда не отказывался от этих денег. Тоже, видать, как и они все, прогнил изнутри. У меня душонка - то вся как в саже вымазанная, и не смыть ничем эту сажу! Что же мне делать? Может, по собственному желанию прямо сейчас уволится? Как вы думаете, Максим Сергеевич, а то ведь и вправду все к чертовой матери полетит...
   -Я думаю, что тебе, Серёж, покой сейчас только и нужен. Твой недуг на сегодня пока только наблюдается в начальной стадии, и если ты вовремя угомонишься, возьмешь себя в руки, забудешь все плохое, что с тобой произошло в последние годы, и будешь вспоминать исключительно те счастливые минуты, когда ты был со своим любимым человеком, когда вы вместе путешествовали по Европе, когда вы оба мечтали только о прекрасном будущем. Серёга! Думай только о хорошем, и ты снова найдешь свою любовь, но только на этот раз вы обязательно поженитесь и у вас будут дети. Двое детей! И будет у тебя счастливая семья. Работу новую найдешь, постараешься в менее коррумпированную среду влиться, будешь спокойно на зарплату жить. А все эти склоки сегодняшние... да пошли ты их куда подальше. Мое мнение таково: ты должен как можно скорее уйти из этого Госпатента, а не то из легкой степени шизофрении твоя болезнь в считанные дни раздуется до уровня тяжелой. Тогда ты будешь видеть галлюцинации, всюду будут шорохи, кто-то вечно будет наблюдать за тобой из темного угла, ну и все остальное в том же духе. Уж поверь мне, за время своей врачебной практики я сталкивался с пациентами, страдающими шизофренией в крайне запущенной форме. Мне было не по себе, когда перед тобой стоит на вид вполне здоровый человек, но во взгляде его, в речи, в жестикуляциях - во всем сквозит что-то из ряда вон выходящее. Они перестают называть простые вещи своими именами, так же как начинают забывать их предназначение. Такие люди, как показывает практика наших окружных больниц для душевнобольных пациентов, теряют рассудок навсегда. В них остаются лишь лишенный всякого смысла бытия разум, не способный анализировать реальность, и человек уже не различает, где он видит сон, а где - явь. Ты понимаешь меня, дружок?
   -Да - да! Я уже перечел практически весь материал в сети, но от этого легче мне не стало. Наоборот! И так тошно, а тут еще всевозможные случаи описаны про то, как вполне уравновешенные люди непонятно по каким причинам сходят с ума. Что-то их подталкивает, или они сами себя угнетают. Может быть, эти люди с полнейшим пессимизмом смотрят на свою дальнейшую судьбу...
   -Извини, Серёж, я тебя перебью! Твоя шизофрения разыгралась не на ровном месте, как ты полагаешь, а вследствие твоего глубочайшего раскаяния. Помнишь, как Раскольников у Достоевского боролся со своими чувствами? Только раскаялся он в тяжком преступлении! В убийстве двух женщин, пусть даже одна из них была ростовщицей. Убийство! Ты понимаешь меня. Одно это слово холодит твой рассудок! Тебе - то дружок в чем раскаиваться? Во взятничестве, что ли? Так это глупо с твоей стороны. Сам посуди! Те, кто не берут "на лапу", получают откаты. А это, считай, те же взятки, так что все закономерно в нашем обществе. Взятки брали и в царское время, и во времена Советского Союза (вся номенклатура на этом жила!), и в будущем так и будут брать, несмотря на все увещевания нашего президента о том, что мы должны искоренить коррупцию в нашем государстве в ближайшие сроки. Ну да! Как же, обязательно искореним-с! Только для начала прекратите сами воровать нашу нефть, наш газ... в общем все наши природные богатства. Так что, Серёж, выбрось ты всё это из головы и не жалей ни о чем!
   -Я не о чем и не жалею! Кроме нее... Мне как то гадко на душе. Чувствую, что я нисколько не разлюбил ее. Мое сердце все так же замирает при встрече с ней, руки охватывает мелкая дрожь... а на него я вообще не могу смотреть, отвожу свой взгляд в сторону. Я признаюсь вам честно: я ненавижу его всеми фибрами своей души, и будь у меня удобный момент, я бы вмиг расправился с ним, порвал бы его в клочья...
   -Одним словом, натворил бы дурак грязных дел невпроворот, а потом сел бы лет на десять, а то и на все двадцать! Опомнись, Серёжа, с ней все кончено! Для тебя она больше не существует. А если и осталась, то только в твоей памяти, в лучших твоих воспоминаниях - как отличная девушка. И на этом можно поставить жирный крест, каким бы ужасном действом тебе это не показалось!
   -Я никогда ее не забуду...
   -Чушь, бредятина полнейшая! Найди себе девушку! Живи с ней! Спи с ней! Ну и люби в конечном счете её. Ты меня понял? Серега! Тебе нельзя замыкаться на ней, ты просто обязан подыскать для себя подходящую кандидатуру, и я от всего сердца желаю тебе как можно скорее найти ту единственную и неповторимую...
   -Нет! Нет! И ещё раз нет! Может, кто-то и лёгок на подъём... Но только не я! Вы знаете, Максим Сергеевич, я думаю, что мне уже пора...
   -Да, конечно, все что я должен был тебе сказать, я уже сказал. А в остальном тебе самому нужно разобраться! И ещё... Сережа, подожди секунду! Я тебя совсем забыл спросить про лечение. Вечно у меня из головы колёса вылетают, хотя скажу тебе прямо - от них особых результатов ждать не приходиться. Так, для снятия нервного стресса, немногим эффективнее Ново-Пассита. Так ты принимаешь те препараты, что я тебе прописал в прошлый раз? Только не лги мне, Серёж! я все равно узнаю это...
   -Да. Порошок пью с утра. А колеса на ночь принимаю. По три штуки сразу. И запиваю чистой бутилированной водой...
   -Ну и как? Не становится поспокойнее тебе после этих лекарств?
   -Разве что в сон начинает клонить. Глаза слипаются... Зеваю каждую минуту.... Вы это имеете в виду, Максим Сергеевич?
   -Да - да, именно такой эффект я и ожидал от них. Он тебе, кстати, на пользу идет. Главное - спокойствие, и только спокойствие! Уж поверь мне, про душевные болезни я знаю всё! И даже более того! Главная проблема твоего недуга решена: ты не страдаешь бессонницей, а она, как ты понимаешь, главенствующий козырь шизы. Люди теряют последние силы из-за этой бессонницы! А ты как думал? Представь, что в твоей голове снуют полчища насекомых, и они шуршат у тебя в мозгах день ото дня! Ночью, когда ты хоть на какое-то время можешь забыться во сне и тем самым избавиться от этих назойливых существ, они все равно продолжают донимать тебя, и всё оттого, что тебе не удаётся погрузиться в сон, как бы ты этого не хотел. Вот так вот! Хоть литр водки выпьешь, а заснуть не сможешь! Насекомые в твоей голове не позволят. Сколько угодно будешь смыкать глаза, ворочаться с боку на бок, всё равно не будет тебе никакого сна. Это и есть главный симптом шизы. Но ты ею не страдаешь! Начальная стадия - не в счёт... Потому-то я и говорю тебе, Серёжа, что все у тебя будет хорошо. Ты только живи и радуйся тому, что ты есть на свете, и знай, что весь этот мир создан только для тебя одного. Не для твоих коллег по работе! Не для твоего шефа! Даже не для меня, твоего лечащего врача... А только для тебя одного! Усёк? Ну да ладно! Я вижу, ты уже утомился выслушивать меня... Давай, ступай-ка домой и поступай так, как тебе твое сердце подсказывает... Но чтоб со своим Шаврином (это и есть мой начальник!) ты покончил раз и навсегда! И вторую половину свою чтобы нашёл без промедления...
   -Спасибо, Максим Сергеевич! До встречи... - я пожал руку Смирнову и направился к двери.
   -Бывай, Серёга! - ответил он, крепко пожав мне на прощание руку, после чего нехотя откинулся на спинку массивного кожаного кресла. Выходя из кабинета, я чувствовал, как он провожает меня взглядом. Думает наверное, конченный ли я психопат, более не подающий абсолютно никаких признаков выздоровления? Или, быть может, он все же догадывается своим профессиональным чутьем, что это просто-напросто мой ловкий спектакль, который я разыгрываю вот уже третий месяц подряд перед ним. Но что бы там ему не показалось, некоторые признаки расшатанной психики проявляются во мне с весьма частой периодичностью. Так что меня вполне возможно счесть за параноика! Но не более того. Уж до шизофрении мне точно рукой достать куда легче с моим несущимся вспять круговоротом мыслей...
   Таковой была моя последняя встреча с моим лечащим врачом - психиатром одной из столичных частных клиник. Вы, конечно же, спросите меня, зачем я разыгрываю весь этот спектакль, изображая на импровизированной сцене свихнувшегося от службы в госорганах чиновника? На это я могу ответить следующее: мне нужно хоть какой-нибудь мало-мальский довод в мою пользу. Скажем, для моего оправдания... А психическое расстройство - это лучшее алиби! Это вам не состояние аффекта, которое может появиться в любую секунду, тем самым наталкивая судью на мысль, что человек все-таки находится в здравом уме. За преступления, совершенные в состоянии аффекта, сажают далеко и надолго. Таков наш Уголовный кодекс. Но вот с психически нездоровыми людьми все по - другому. Их не сажают в тюрьму. Им назначают принудительное лечение, если вообще таких граждан лишают свободы. Как правило, за преступления в сфере экономики суд посчитает нужным во что бы то ни стало предоставить совершившему злодеяние человеку свободу лишь с незначительными ограничениями. Такими, как подписка о невыезде, освобождение от занимаемой должности. Ну и под конец на виновного могут наложить штраф в размере нескольких МРОТов. В моем случае все так и будет, если я не допущу серьезного промаха во всей этой афере. У меня все по ходам просчитано, так что хоть режьте меня, незнамо чего со мной творите, а деньги я эти брал, будучи не осознавая, что это не что иное, как взятка должностному лицу. "Понятия я не имел, что это за деньги, кто мне их дал, для каких целей, не знаю и знать не хочу!" Вот вам справка о том, что меня вчера поставили на учет в психоневрологическом диспансере, и на дальнейшие ваши вопросы я не в состоянии ответить вследствие моего недуга. Так я и скажу прокурору! Положу перед ним справочку - и свободен. А наши прокуроры пусть хоть всех пересажают, мне уже не будет до них абсолютно никакого дела. Свой добрый десяток миллионов я успею положить себе в карман...

2.

Большой куш.

   Еще в декабре месяце прошлого года к нам обратилась ведущая на отечественном рынке организация. Скажете, что это все несерьёзно! Начнете мне про мировой рынок говорить... А вот и нет! Организация эта финансируется из средств федерального бюджета, интересы в ней лоббируют многие депутаты из Госдумы. Да и что там говорить, сильные мира сего поддержал эту организацию, обязав вкладывать в нее капитал сильным мира сего людям, так что проинвестирована она была на высочайшем уровне. Продукция, которой все были заинтересованы, в конечном итоге представляла собой чистейшую питьевую воду. Но чистейшей она могла стать, пройдя через абсолютно новый барьерный фильтр Аквастиль (так называлось изобретение, которое по чистой случайности оказалось на моем рабочем столе, хотя запатентовать такой крупный заказ начальство должно было поручить как минимум двоим экспертам Госпатента, но уж точно не мне одному), ко всему прочему оснащенный всевозможными выкрутасами, что-то вроде ионов серебра и сгустков карбидных смол. Прибавьте к этому ещё кое-какие нанотехнологии. А вы понимаете, что приставка "нано" звучит в наше время модно и амбициозно...
   Так что я уже было расслабился, подумал про себя, что вот оно, долгожданное счастье! Наконец-то принесли что-то новое, до чего еще ни один человеческий мозг не додумался! Но после того, как я осмотрел конструкцию этого угольного (самого обычного угольного!) нано - фильтра, то мне стало совершенно непонятно, для чего вообще нужно патентовать это изобретение, если оно давным-давно запатентовано. Представители организации на мой вопросительный взгляд ответили просто и лаконично: "Там есть то, чего нет в других аналогичных (как вы считаете...) фильтрах - нано - технологии!" А именно: разработчики добавили в картридж с десяток различных пластинок толщиной не более пяти миллиметров, и пластинки эти представляют собой вместилища различных соединений, в той или иной степени обладающих абсорбирующим эффектом, что позволит Аквастилю гораздо качественнее очистить воду. И не забудьте про модные "нано"! Я снова порылся в картридже но пластинок этих так и не нашел. Не говоря уже об этих загадочных "нано". Я снова взглянул на моих клиентов. Те многозначительно переглянулись. Один из них вышел, набирая по мобильнику чей-то номер. Второй тем временем подошел к моему столу, положил мне на стол небольшой дипломат, но открывать его пока не стал. Я понял, что здесь пахнет "жареным"! Хотел было набрать номер Шаврина, но как только прошел первый зуммер, я бросил трубку. Вовремя опомнился. В коем-то веке мне выдалась такая отличная возможность сорвать большой куш самому, не делясь при этом ни с начальством, ни с сослуживцами! Позже я так и не сообщил никому о том, кто побывал у меня в гостях. И правильно сделал. Да, не спорю, через два месяца это все равно всплыло, но двенадцать миллионов будут уже при мне. Итак, расскажу все по порядку...
   "Когда один из представителей организации, коим являлось ведущее столичное НИИ, вышел с телефоном в руке за дверь, другой (как я уже упомянул выше) положил перед моим носом скромных размеров дипломат. Только не подумайте, что там лежали деньги! Сейчас же другие времена настали. Я глянул на дипломат, перевел взгляд на стоящего передо мной человека и застыл в ожидании. Представитель исследовательского института был одет как с иголочки. Модный лоснящийся костюм, как минимум от Черутти, стильная прическа, загорелое лицо... Одним словом - деловой человек, не то что все эти остальные ученые - изобретатели с никому не нужными плодами своей долгой и кропотливой работы. Одеты Бог знает во что! Горе - специалисты. На них и без слез то не взглянешь! Но эти двое, опять же повторюсь, произвели на меня неизгладимое впечатление. Особенно когда я проводил их до машины и увидел правительственные номера! Может быть, потому я и поверил им, когда получил от этих парней на руки с десяток пластиковых карт за те услуги, которые я собирался оказать им в ближайшее время. На счетах в совокупности было порядка шести миллионов. Плюс к этому дополнительно двести тысяч долларов в нескольких сигаретных пачках! Для делопроизводства и других расходов, связанных с лоббированием интересов. Остальную сумму мне обещали передать только после того, как Госпатент даст добро на их нано - фильтр Аквастиль...
   И что вы думаете? Я сделал все, что только от меня зависело: рассовал кому надо по карманом почти две сотни тысяч долларов, которые и были для этого предназначены, и в итоге Аквастиль был запатентован в кратчайший срок. Для меня до сих пор осталось загадкой то обстоятельство, при котором директор Госпатента бездумно расписался в документе, утверждающем патент на Аквастиль. Может, он и не заметил по чистой случайности, что ему подсунули "заправленные" секретари? Кто знает? Но факт остается фактом: начальство закрыло до поры до времени глаза на мои мошеннические действия по отношению ко всему нашему коллективу. Грубо говоря, я всех их сделал как следует! И они это заслужили, как мне тогда казалось...
   Спустя два дня, после того, как на Аквастиль были готовы все необходимые документы, подтверждающие патент на него, на моем служебном телефоне раздался долгожданный звонок. Я взял трубку. Знакомый голос того самого вышколенного представителя столичного НИИ. Этот человек предложил мне встретиться в одной из столичных кофеен. Я записал адрес, и не думая ни о чем другом, кроме денег, второпях накинул пиджак, взял с собой сумку из-под ноутбука (не знаю, зачем она мне понадобилась, но я, вероятнее всего, мог предполагать тогда, что деньги мне выдадут наличкой, а не карточками), после чего поспешно вышел из кабинета, закрыл дверь и быстры шагом направился к лифту. Как только я нажал на кнопку, лифт прибыл в ту же секунду, и я с раздражением решил было, что кто-то едет наверх, и мне придется либо кататься с ним, либо идти к другому лифту в конец коридора. Но вот блестящие металлические двери Отиса открылись, и из кабины лифта вышли двое молодых людей. Чуть не столкнувшись со мной лбом, тот, который вышел первым, представился сотрудником отдела по экономическим преступлениям и развернул перед моим носом удостоверение МВД. Майор милиции. Надо же, лет тридцать, не больше, а успел до майора выслужиться! Второй парень был помоложе. Удостоверение этот бравый служивый не счел нужным демонстрировать мне. Я думаю, он был скорее всего лейтенантом. Помогал старшему по званию (майору) в оформлении документов. Оба, как вы уже поняли, были в гражданской одежде. Не скажу, что одеты они были со вкусом, но судя по выправке и манере общения, эти ребята были действительно хваткими ментами. После того, как я ознакомился с содержимым удостоверения, майор спросил меня, где 613 кабинет. Я указал ему на коридор. Пояснил, что нужный ему кабинет расположен где-то посередине, но не доходя до панорамного окна. Майор на некоторое время вперился в меня своим мутным взглядом, абсолютно ничего не выражающим, пробурчал что-то про то, как его достал весь этот офисный планктон, и, не сказав мне более ни единого слова, двинулся по направлению к панорамному окну. Лейтенант засеменил вслед за своим патроном, то и дело оборачиваясь в мою сторону. Даже когда я зашел в кабину лифта и нажал на кнопку, я до последнего момента, пока стальные двери не сомкнулись, наблюдал за этой парочкой и видел, как этот незадачливые помощник майора смотрел на меня. Видно, вызывал я у него вполне оправданные подозрения. Ещё бы! Ведь кабинет под номером 613 - это моя рабочая комната! Именно там я принимаю у своих клиентов заявки на патент своих изобретений. Но все уже было позади. Я ехал вниз, на первый этаж, а эти двое сейчас наверняка стояли у моего кабинета и ждали, что им хоть кто-то ответить, что же здесь всё - таки твориться. Я же тем временем преспокойно вышел из главного вестибюля здания Госпатента, спустился на оживленную улицу, и быстрым шагом направился к подземке. Сев в вагон метро, дрожь в руках понемногу стихла. Я так боялся, что мои конечности выдадут меня этим ребятам. Руки я держал для этого в карманах (сумка висела на плече), а в ногах напрягал мышцы до такой степени, что они становились каменными, и никакая дрожь уже не могла быть подмечена в них. В одном эти парни уж точно дали промаху! Из меня никогда бы не вышло членистоногого существа из рода "офисного планктона"! Я не тот человек, за которого они меня приняли, и способен на многое, и все это только потому, что мне нечего терять. Всё, что я мог когда-то потерять в своей жизни, я уже безвозвратно потерял. А человек, когда он ни к чему не привязан (включая даже и свою собственную крышу над головой), способен на многое...
   "Шоколадница" дружелюбно распахнула стеклянные двери для своих посетителей. На улице было душно. Фрунзенская вечно перегружена машинами, и я не без удовольствия вошел в просторное помещение, где со всех сторон шуршали кондиционеры и воздух был, как мне поначалу показалось, даже немного прохладным. Представитель "дома учёных" (который, кстати, так мне и не представился по имени-отчеству, ну, или, на худой конец, хотя бы по имени) уже ждал меня, сидя за столиком в самом углы кофейни. Я кивнул ему, и не спеша направился к бару. Там я заказал себе две стопки водки с апельсиновым соком ("выбор пролетариата!" - скажете вы, на что я отвечу, что терпеть не могу, когда в такого рода заведениях сидят якобы гламурные люди и попивают кофе из ненавистных мне наперстков...), дождался, пока официант выполнит мой заказ, расплатился там же, в баре, и уже с двумя рюмками водки, да еще и с апельсиновым соком в придачу, я подошел к поджидающему меня вышколенному представителю Аквастиля. Безо всяких подобающих таким делам условностей мы стали обсуждать наше общее дело. На какое-то мгновение во мне проснулась она (начальная стадия расстройства психики). Я, по всей видимости, нехорошо сверкнул глазами, глядя на своего собеседника, отчего тот едва заметно улыбнулся. Мне стало не по себе. Я выпил вторую рюмку водки. Дрожь пробрала все тело - с головы до пят. Холеный научный сотрудник решил как можно быстрее покончить со всеми делами и пригласил меня пройти к нему в машину, где и была причитающаяся мне сумма, но только не на счету кредиток, а в наличке. Поначалу я удивился такому раскладу дел, заподозрил что-то неладное, но, будучи уверенный в себе, я последовал за этим человеком. Мы вышли во двор, как раз напротив Дворца молодёжи. Я посмотрел по сторонам - автомобиля нигде не было видно. Точнее, машины стояли, припаркованные к тротуару, но это были машины простых горожан. А те люди, с которыми мне довелось иметь дело, ездят исключительно на Брабусах и Гелендвагенах с толщиной брони в пятнадцать миллиметров, да еще и с блатными номерами в нагрузку. Мы обошли Дворец молодежи, и мой клиент предложил мне пройти к набережной Москвы-реки, где, по его словам, стоял его кортеж. Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться на это сомнительное предложение, и мы оба молча направились прямиком к пешеходному мосту. Идем не спеша. Он курил дорогие сигареты. Я же смотрел по сторонам. Но только не подумайте, что мне было страшно. Просто я ни в коем случае не собирался именно сейчас случайно (в чем я очень сильно сомневаюсь) попасть под колеса несущейся под сто пятьдесят БМВ какого-нибудь торопыжки. Но вот мы уже практически подошли к пешеходному мосту (кстати, недавно возведенному здесь, всего-то в полутора километрах от Краснохолмского), а кортежа все ещё не было видно. Представитель предложил мне пройти по мосту. Я понял - это была засада. Так как я вам уже говорил, что терять мне абсолютно нечего, все и так уже ветром унесло неизвестно в каком направлении... Я окинул взглядом Москва - реку, глянул на мост, понял, что сигануть мне с него не удастся, потому что он весь из стекла, точно громадный аквариум, а пешеходы в нем туда-сюда снуют, ну прям точь-в-точь как разноцветные гупяшки. Я искренне улыбнулся всему происходящему. Они решили заманить меня в ловушку. Ну что же, я другого от них и не ждал. Мой клиент застыл в ожидании. Я тем временем силился разглядеть на той стороне Москвы-реки поджидающие нас автомобили, но моему взору предстала разве что картина раскинувшегося вдоль противоположной набережной "Нескучного сада". Я приметил библиотеку на вершине холма. Когда-то давно мне довелось в ней побывать. Вид с того холма превосходный: с одной стороны - Парка Горького, по другую сторону - "Нескучный сад", ну а под ногами - метрах в пятидесяти вниз по вертикали - главная столичная река с пришвартованными по обеим ее бетонным берегам дебаркадерами с шикарными ресторанами на воде, рассчитанными на вполне лоснящуюся публику. Я шагнул на первую ступень моста. Мой клиент, как мне показалось, был словно не в своей тарелке. Нет! Вёл этот человек себя вполне достойно! Он не озирался по сторонам, не поглядывал искоса на меня, не бормотал себе под нос... Он шел спокойным и размеренным шагом, глядя себе под ноги, но взгляд его блуждал по мокрому асфальту, будто выискивал потерянный накануне важный предмет, что-то вроде ключей от квартиры или паспорта. Я не придал этому обстоятельству абсолютно никакого значения. Этот тип попросту боялся за свою шкуру, думал, что может очутиться меж двух огней (что запросто могло произойти!), но ему платили за это немалые деньги, и поэтому он нисколько не колебался, когда ступил на мост первым, даже не пропустив меня вперед. Ну что же, это его дел. Мне лучше держаться за его широкой спиной!
   Солнце уже начинало садиться. Оно было окруженное большими перистыми облаками, а небо вокруг него имело розоватый оттенок. Типичный майский вечер. Когда впереди нас ждут самые длинные дни, и самые короткие ночи. Обожаю это время. И вот сейчас я с огромным удовольствием прошелся бы по "Нескучном саду", который был по ту сторону моста, поэтому решил для себя, что если все обойдется, то я обязательно прогуляюсь по его тенистым аллеям, поднимусь на библиотечный холм, и с него полюбуюсь довольно красивым пейзажем Москвы в закатном розовом цвете, с померкшими вдали куполами церквей, с загорающимися повсюду огнями столичных домов, бутиков, ресторанов, и небольших забегаловок. Но для начала мне нужно было всё уладить с этими сильными мира сего людьми, так что планировать планы на вечер ещё пока рановато, да и никогда я и не делал этого наперед. Вот мы достигли последней, самой верхней, ступени. Я, конечно же, сосчитал их. Всего на подъёме 104 ступени. Не густо, скажу я вам! В Коломенском "Голосовом овраге", и то больше ступенек можно насчитать! В стеклянном коридоре не было ни одной живой души. Сердце у меня как то само по себе отлегло. Значит, либо ожидаемая мною подстава будет в машине, либо её вообще не будет...
   Мы спокойно прошли под стеклянным шатром. Я даже успел прочитать название теплохода, который заплывал под мост. "Мечта". Как он выплыл из-под моста, я не видел, так как шел не оборачиваясь, смотрел прямо перед собой и передвигал свои ноги все чаще и чаще. Буду откровенен: мне уже порядком поднадоела эта утомительная прогулка в "ожидании чуда"! Но вот мы стали спускаться по аналогичным ступенькам прямиком к набережной "Нескучного сада". Я снова сосчитал их. Вышло 62 ступеньки. Так оно и должно быть! И нечему здесь удивляться, ведь этот парк, одно из живописнейших местечек столицы нашей родины, расположен на одном из семи холмов, на которых, как всем нам известно еще со школьной скамьи, построен град столичный. Потому то и ступеней здесь чуть ли не вдвое меньше. Мы ступили на выложенную плитняком мостовую набережную. По небольшой асфальтированной дороге, идущей вдоль Москвы - реки вплоть до Краснохолмского моста, к нам со скоростью черепах следовал "Мерседес" с включенными габаритными огнями. За ним в десяти метрах позади ехал внушительных размеров "Гелендваген". Оба членовоза были черны как смоль, с тонированными чуть ли не до ста процентов стеклами. Как водители таких машин, где ни черта не видно даже сквозь лобовое стекло, так смело ориентируются на оживленных городских улицах, для меня всегда останется неразрешимой загадкой. Мой партнер пристально смотрел на приближающиеся авто, я же стоял чуть поодаль дороги, в двух шагах от парапета. Автомобили остановились аккурат напротив нас. Представитель пригласил меня сесть в салон "Мерседеса". Я с радостью согласился, так как уже на все сто уверовал, что эти люди настолько серьёзны в своих намерениях, что криминалом они вряд ли когда-нибудь будут промышлять (хотя времена разные бывают, припрут к стенке, а там волей-неволей придется действовать отнюдь не по закону, тем более что этот пресловутый закон для таких людей никогда не был панацеей!). Я забрался в салон и плюхнулся к противоположному окну, освободив тем самым место для моего делового партнера. Здесь было все в порядке, как и положено для машины представительского класса: сиденья обтянуты кожей цвета слоновой кости, чувствовался специфический запах редкой породы дерева, из которого были сделаны вставки в пассажирские сиденья, ощущалась толщина бронированного стекла. В общем, всё как надо...
   -Ну что ж, Сергей Андреевич, вы выполнили наш заказ, теперь мы вернем вам оставшуюся сумму в размере шести миллионов. К сожалению, на руках у нас в настоящее время ваша сумма будет только наличными деньгами, в иностранной валюте...
   -Уточните, в какой именно, а то я ни при каком раскладе не возьму у вас австралийские доллары, потому что я не разу не держал их в руке и даже не знаю, как они выглядят...
   -Да нет, что вы, никаких австралийских долларов, только евро...
   -Евро меня устроят!
   -Сто пятьдесят тысяч евро, лежат вот в этом пакете. Потрудитесь пожалуйста, пересчитайте всю сумму прямо сейчас.
   -Да что вы, я вам доверяю! - ответил я на предложение пересчитать деньги в салоне этого автомобиля, где я чувствовал неимоверное давление даже от подголовника, и от этого мне хотелось как можно скорее покинуть членовоз.
   -Нет, таков расклад в наше время, что вы обязаны пересчитать наличку прямо сейчас, и после этого я заставлю вас расписаться вот на этом документе. Только не подумайте, что это официальная бумага! Совсем нет! Это своего рода расписка между нами, так сказать, что вы претензий к нам не имеете...
   -Я всё понял! - ответил я и открыл пакет. Моему взору открылась такая сумма, которую я и в жизни - то своей в руках ни разу не держал. Да, я видел такие деньги в нашем сейфе. Там были даже суммы, в десятки раз превышающие эту, но в руках я их никогда не держал, и моими они никогда не были. Я сообразил, что мне лучше всего пересчитанные деньги сразу класть в сумку, и потому я положил пакет рядом с собой, сумку же кинул себе на колени. И вот мои руки уже срывали резинку на пачке стоевровых купюр...
   Я пересчитал причитающуюся мне сумму быстро, минут за семь, и после этого представитель предложил мне ознакомиться с распиской. Я пробежал по ней глазами, понял, что никакого подвоха в ней не предусмотрено, и потому не долго думая черканул в правом нижнем углу сегодняшнюю дату, а в левом - поставил свою подпись. На этом мы и распрощались. Я вылез из шикарного салона членовоза, и дышать мне как будто легче стало на свежем воздухе, хотя в "Мерседесе" на всю мощность работал климат-контроль. Броневики потихоньку тронулись с места и поехали по направлению к Краснохолмскому мосту. Я проводил их безразличным взглядом. Более мне от этих людей абсолютно ничего не нужно, так же, как и им от меня...
   Я спокойно перекинул через плечо сумку, отнюдь не до отказа набитую европейской валютой, и не раздумывая направился по узкой пешеходной дорожке, выложенной брусчаткой еще во времена Екатерины Великой, к расположенной на одном из холмов "Нескучного сада" библиотеке. Теперь моя голова была забита одной лишь мыслью: как бы поскорее реализовать эти деньги в недвижимость. Поначалу я хотел было прикупить квартиру в Испании, на побережье Коста-Брава (там многие русские, те, кто имели более - менее сносный капитал, и которым не лень было возиться с процедурой освобождения от двойного налогообложения, раскупили квартиры и недорогие виллы по всему северному побережью), но, как и следовало от самого себя ожидать, вовремя одумался и отказался от этой дурацкой затеи, тем более что за бугор свои деньги я не желаю отвозить. Скажу вам честно: я не патриот нынешнего строя, но я люблю Россию такой, какая она есть, люблю её реки и озёра, люблю эти бесконечные леса и золотистые поля, люблю большие и малые старорусские города, люблю всю эту ширь и даль, где куда бы ты не посмотрел - всюду необъятные просторы нашей родины! Я и представить себе не могу, как бы мне пришлось жить и работать в какой-нибудь пусть даже и не захудалой европейской стране. Да не под каким соусом! Куплю себе участок на Волге, можно даже и под Ярославлем... Дом себе отстрою, без всяких излишеств, займусь творчеством, буду диссертацию писать помаленьку. Мой научник обо мне уже запамятовал наверное, но как только вся эта заварушка кончится, обязательно дам ему знать о себе. Главное, чтоб с ментами всё обошлось. А с этого "хлебного местечка" я все равно не сегодня, так завтра ушел бы...
   Но мне всё равно было жаль, что всё на свете обернётся для меня не так хорошо, как для других. Я не жалел от потерянной работе. О деньгах, которые мог бы заработать в будущем. Единственная вещь, о которой я буду всю жизнь жалеть, так это о потерянной душе. Не помню, когда я лишился ее, но когда спохватился, было поздно: мое тело стало всего лишь оболочкой, внутри которой остались человеческие органы и здравый рассудок. Все остальное у меня отобрал призрак успеха, который поселился в моем теле, и постепенно вытеснил оттуда мою истинную сущность. Я мысленно рвал себя на куски, моя покалеченная душа не успевала зажить, как я впивался в нее ногтями и проводил четыре "кровавые линии" от шеи и вплоть до паха. Вязкая жидкость цвета спелой вишни струилась по моему телу, как мне казалось тогда, оставляя всюду ужасающие кровоподтеки. Я походил на изуродованную жертву стервятников, которую они бросили подыхать, понимая, что жертва их еще пока жива, и лучше немного обождать со своим шикарным пиршеством. Если бы меня в таком состоянии увидел мой лечащий врач, Смирнов, я бы сейчас, скорее всего, торчал в "рубашечной" комнате, где, как известно, стены, пол и потолок обиты мягким материалом, схожим с подушками из синдипона. Хоть я и вжился в роль шизофреника, но сумасшедшим себя так и не воспринимал. Доля правды была в поставленном мне докторами диагнозе - у меня случилось раздвоение личности. Причём, одна сущность моего организма начисто вытеснила другую. Другими словами: успех чиновника вытеснил потерю неудачника. Да! Не спорю! Я так и не превратился в офисный планктон. Я был никем. И одновременно - всем. Как долго это могло продолжаться - я не знаю. Думаю, что всё могло зависеть от моего роста по карьерной лестнице. Но сейчас я, скорее, больше походил на затравленного лесного зверька, нежели на успешного взяточника, особенно когда в сумке за спиной лежали большие для меня деньги, а по карманам пиджака были распиханы кредитки на общую сумму порядка шести миллионов рублей (к слову надо сказать, это тоже немалая сумма для такого человека, как я... )

3.

Столичная шпана.

   Я прошел почти половину пути до библиотечного холма, и наконец моему взору предстала обычная земляная дорожка, ведущая наверх, как раз к фасаду библиотеки. Конечно, есть и другая дорога. Так сказать, более цивилизованная, вымощенная из булыжника на протяжении всего пути, но мне жуть как не хотелось проходить через широкую тополевую аллею, где было огромное скопление лавочек. Там, само собой разумеется, шастали влюблённые парочки всех без исключения возрастов, молодые (и очень даже привлекательные) мамы с колясками, в которых мирно посапывали дети, хозяева со своими домашними любимцами. Туда - сюда болтались в тех местах шпана и всякий сброд, ищущие, у кого бы стрельнуть на очередную (явно не первую, ну и не последнюю!) порцию бадяжной выпивки. По земляной тропе никто сроду не ходил, она тут каким - то необъяснимым образом появилась. Я когда в прошлом году сюда приходил, то по ней же к библиотеке поднимался. И вот она мне еще тогда показалось чем - то вроде "призрачного пути". Этакая дорога для одного - единственного путника.
   Я шел, не оглядываясь. Да и смысла не было в излишней осторожности, ведь если где-то поблизости и была опасность, то я мог встретить её не иначе, кроме как лицом к лицу. Как никогда ранее я был уверен в своих чувствах, а уж они - то меня никогда не подводили, и если кто и шел за моей спиной, пусть даже в ста с лишним метрах от меня, я бы все равно почувствовал это и невольно обернулся. Но за спиной моей никого не было, и я знал это как дважды два четыре. Эти отморозки были впереди, причем все до единого были в смешном облике пролетарской молодежи. Вот только выражения лиц у этих троих парней было отнюдь не дебильное, как у большинства гопников (выходцев из Главного общежития пролетариата...), а скорее с хитрецой в глазах. И пиво то держали эти молодцы не так как надо. Во всем скользили фальшивые ноты: и в безупречной одежде, и в том, как они держались вместе, как переглянулись, когда увидели меня. А один из них успел даже шепнуть другому что-то на ухо, будучи уверенный, что мне не по силам раскрыть настолько очевидный заговор, который школяру и то понятен сразу станет. "Уж не ряженые ли это менты? Решили разыграть спектакль со мной..." - подумал я тогда.
   Мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и пойти в обратную сторону - вниз по утоптанной тропе. Но я поступил иначе! Пошёл напролом, показывая тем самым, что мне не страшна стоящая на моем пути кампания. Как шакалу ни в коем случае нельзя показывать свою слабость, которая заключается в обыденном страхе, так же и этой шпане я должен был показать, что мне абсолютно начхать на её хулиганские побуждения, что я пройду сейчас мимо них, и пусть они только попробуют мне хоть какое гадкое словцо кинуть вслед, уж тогда то я им докажу, кто из нас в действительности решителен, а кто только и умеет, что языком молоть без устали. Когда до подозрительной кампании мне осталось пройти порядка десяти шагов, один из парней отделился от своих подельников и встал на тропу, вполоборота ко мне. Я продолжал идти. И вот мы поравнялись. Он начал первым:
   -Слышь, друг, у тебя сигаретки не найдётся?
   -Не курю. - сказал я (и, кстати, не солгал!), краем глаза оглядев всю троицу. Запястья все разукрашены выцветшими татуировками. Значит они или бывшие зэки, или попросту кретины, строящие из себя блатных парней, а на деле всего лишь обычные уличные отморозки. Но происхождение их меня мало волновало, так что я не стал заострять своё внимание на этих парнях и отошёл уже наверное метров на двадцать, а то и больше, как позади меня послышались быстрые шаги и звон бутылок. Я обернулся и увидел, как эта троица пристроилась за мной и шла не сводя с меня глаз, попутно выкидывая пустые пивные бутылки. Ускоряю шаг. Но постепенно они нагоняли меня. Я остановился, не дойдя до вершины холма несколько десятков шагов. Они подошли вплотную ко мне. Тот самый, что минуту назад спросил у меня сигарету (видно - самый борзый!), снова обратился ко мне, только уже с более каверзной просьбой:
   -Слышь, земляк, дай трубу на пару сек, позвонить срочно надо...
   -А может тебе еще сумку с деньгами отдать? - огрызнулся я, хлопнув ладонью по портфелю. Парень едва заметно улыбнулся. Двое других переглянулись в некотором недоумении. По-видимому, они не были посвящены в происходящие события, но вот этот тип, который ко мне обращался, явно знал о содержимом моей сумки. Потому он, не долго думая, задал мне прямо в лоб наивнейший вопрос:
   -Отдашь так, по хорошему? Или в противном случае проблемы со здоровьем будут тебе гарантированы! А они ведь, я думаю, тебе ни к чему...
   -У меня и так проблем хватает! Особенно со здоровьем... часто голова болит - ответил я, - так что одной проблемой больше, одной меньше, какая к черту разница!
   -Ну как знаешь! - буркнул наглец и занес было кулак перед моим лицом, но я уже успел предугадать исход всех событий, и потому стремительно ударил ногой в живот своего потенциального обидчика. Сила удара была немалая, и парень согнулся в три погибели, держась за своё мужское достоинство (видно, не по пузу удар пришёлся). Второй отморозок сию же минуту подскочил наперерез мне (я уже собирался бежать к вершине холма, к зданию библиотеки), в руке у него блеснуло лезвие ножа. Я не долго думая ринулся ко всё еще корчащемуся от боли в гениталиях первому моему обидчику, и в считанные секунды вытащил у него резинострел (без кобуры видать носит травматику), который, видать, выпал из-за пазухи. Итак, я держал на прицеле обоих сразу. В кого стрелять первым, было делом времени! Но вот и нашелся желающий... Тот самый, в руке которого был нож. Он резким прыжком решил было достать меня своим пером, но я вовремя нажал на спусковой крючок. Раздался приглушенный хлопок (как из пневматического ружья в тире), и резиновая пуля угодила новоиспеченному тяжелобольному прямо в лоб. Грозный хулиган, размахивающий перед моим носом охотничьем ножом, упал на тропинку, и тут же покатился вниз. Его подельник, который всё это время стоял как истукан в двух шагах от меня, так и не предприняв ничего такого, что могло обезвредить меня, помчался за раненым, пытаясь ухватить того за руку, но удалось ему это сделать только после того, как тело моего второго обидчика уже остановилось на небольшом ровном промежутке тропы. Возвращаться наверх, ко мне, держащему в руке ствол (хоть и с резиновыми пулями, но все же покалечить может не на шутку) те двоё явно не решились бы, тем более, что у одного из них начисто был пробит лоб, и я даже отсюда видел большое темно-синее пятно, судя по всему синяк, которое охватило почти полголовы. Так что теперь мне нужно было во что бы то ни стало ретироваться отсюда, а то того гляди, милиция сюда скоро нагрянет на звуки выстрела и трёхэтажный мат пострадавшего от травматического оружия. Очухался от моего удара и сам вожак банды. Он выпрямился наконец-то во весь рост, тупо уставился на меня. Я уловил некоторую насмешку в этом взгляде, и потому подошел к нему вплотную, крепко сжал его предплечье одной рукой, другую же руку опустил ему на плечо, бросив к чертям собачим бутафорское оружие. Отморозок стал нагло ржать мне в лицо. Я не долго раздумывал о том, что же с ним вытворить, и за неимением лучшей выдумки сжал ключицу своего обидчика, причем сжал до такой степени, что донесся еле слышный хруст. Мне показалось это забавным, и я надавил на то же место ещё сильнее. Ключица заходила ходуном под моими пальцами, и тут меня оглушил рев этого отморозка, у которого из глаз уже выступили обильные слёзы а кожа покрылась мурашками. "Видно, я всё-таки умудрился сломать ему ключицу!" - пронеслось у меня в голове, и я отпустил восвояси этого парня.
   -Я тебя живьём закопаю! Ты у меня сладеньким на всю жизнь станешь! Ты слышишь, тебя все кому не лень будут в очко иметь! - заорал негодуя от обиды и боли отморозок.
   -Ах ты сука! - не выдержал я, и пошарил нагой в близлежащем кустарнике, куда я мог швырнуть травматику. Так и есть! Вот он, Макарыч (жалкое подобие настоящего огнестрела), зацепился за верхнюю упругую ветку можжевелового куста и потому висел на расстоянии вытянутой руки от меня. Я в момент схватил его и поднял дулом кверху. Прозвучал выстрел. Все трое снова замерли. Тот, который был самым бойким, занес было ногу вперед ко мне, но тут же застыл в некоем замешательстве.
   -Повтори, помоечник, что ты пару секунд назад напророчил мне! - обратился я к нему.
   -А что слышал, подружка окружных бомжей! - процедил словоохотливый борзый паренек, за что и получил пулю туда же, куда я в начале нашего конфликта ударил его ногой по ошибке (и поделом ему!). Далее на всю округу послышался писк, визг, плач вперемешку с соплями и грязными ругательствами. Напоследок я подошёл к борзому типу с прострелянными гениталиями, который упал ничком на землю и навзрыд ревел, словно девица, над которой надругались три пьяных рецидивиста, и, взяв его за волосы, поднял ему голову вверх, посмотрел в глаза, и, решив больше не калечить этих уродов, напоследок сказал всем троим, громко и отчетливо:
   -Этот больше не мужчина! Можете иметь его сколько хотите, но если я вас хоть раз увижу подле себя, кастрирую всех до единого! Точнее, один из вас уже стал кастратом по моему навету. Я думаю, более желающих нет? (отморозки покачали головами) Ну вот и отлично! Тогда я пойду - уже в более спокойном тоне проговорил я и, наскоро сунув резинострел в сумку с деньгами, направился вверх по тропе. Как только я достиг вершины холма, и моему взору предстал фасад библиотеки, я не смог удержаться и всё-таки посмотрел вниз, на тропу, по которой забрался сюда. Эти отморозки были еще там. Один из них, тот, кому я выстрелил в пах, судорожно кричал что-то в трубку мобильного телефона. Двое других были чуть поодаль. Сидели на тропе и тупо вертели головами по сторонам. Причём один вертел своей никчемной башкой с гораздо большим интервалом, нежели второй, и я сразу догадался кто из этих двоих был с пробитым резиновой пулей лбом. Я невольно улыбнулся всему происходящему там, на оставшейся позади меня самовольно протоптанной неизвестно кем тропе, и мне стало так отрадно на сердце, что хоть кто-то получает по заслугам своим, что не все на этой земле остаётся безнаказанным. Но спустя пару секунд я будто бы очнулся ото сна, и, кстати сказать, я вовремя опомнился, так как вдалеке, со стороны Парка Горького, я заприметил наряд конной милиции, который направлялся прямиком сюда, на место происшествия (видно, кто-то всё же увидел, или услышал мою расправу над недоделанными гангстерами), и поэтому я наскоро зашагал к смотровой площадке, которая была расположена по другую сторону библиотеки, а значит - и по другую стороны тропы.
   Я прошёл мимо входа в библиотеку, успел заглянуть сквозь приоткрытые бархатные шторы в читальный зал (там никого не было), и решил было уже зайти внутрь здания, как тотчас же опомнился. Решил для себя, что сейчас мне нужно побольше кислорода, и потому, не останавливаясь, миновал большие панорамные окна и массивные дубовые двери (их там была уйма) книгохранилища и в итоге оказался на смотровой площадке. А вид - то отсюда, с высоты птичьего полета, и вправду был шикарный, особенно в это время, когда небо полностью окрасилось в розовые тона! Солнце село за Воробьевы горы. Последние лучи его освящали стальную крышу главного здания МГУ. Но вот и крыша университетской высотки постепенно начинала тускнеть, из ярко золотистой превращаясь в серебряную. А через пару минут она и вовсе перестала блестеть, обрела бронзовый оттенок, настолько тусклый и невзрачный, что взгляд мой поневоле оторвался от неё и устремился на небо. Там уже вовсю была видна луна. Точнее лишь её небольшая часть - серповидный месяц, но на фоне городского пейзажа месяц этот выглядит куда более изящным, нежели полная луна, особенно если над городом стоит смог (жителям Москвы хорошо известно, что когда город окутывает смог, то звезд на небе практически не видно, но луна всё же видна, и если она полная, то её огненно-рыжий цвет апокалипсиса оставляет желать лучшего). Сегодня выдался отличный вечер, когда в городе было более-менее спокойно, не было пробок, не раздавались сигналы машин, не слышны были завывания сирен - в общем, всё шло своим чередом, как и положено. Не знаю, сколько я простоял на смотровой площадке, следя за последовательностью загорания огней в большом городе, который постепенно покрывался сумерками, но судя по тому, как онемели мои ноги - достаточно долго. Может даже и около часа. Торопиться мне было некуда. Позади могла быть милиция, разбирающаяся с тамошними беспредельщиками, а мне жуть как не хотелось в дальнейшем выяснять с ними отношения в суде по факту моей самообороны (если мои методы правосудия можно так охарактеризовать), тем более, что по статье могут прокатить как нечего делать и меня лично. Так сказать - за кампанию! Вот уж тогда бы и присовокупили они мне всё вместе: и хулиганские действия, и нанесение тяжкого ущерба здоровью (это я про тех, кому прострелил важные части тела, в особенности пах), и получение взятки в особо крупном размере (а что бы я ответил ментам, если бы они меня сейчас задержали за кампанию с этими отморозками, и нашли бы в моем портфеле при проверке документов и досмотре личных вещей стоевровые бумажки на общую сумму полутора сотен тысяч?)...
   -Катитесь вы все к чертовой матери! - вырвалось с моих уст, и как назло в тот самый момент, когда на смотровую площадку поднялась парочка тинейджеров. Паренек с одетой набекрень бейсболкой искоса глянул на меня. Его разукрашенная деваха в шотландской мини-юбочке в свою очередь кокетливо бросила на меня свой мимолётный взгляд, шепнула что-то своему ухажеру, отчего паренёк захихикал и начал несмотря на моё присутствие, пристраиваться к ближайшему фонарному столбу. Как долго он стоял и любовался своей струей, я не знаю, так как мне хотелось побыть одному (я думаю, что не только мне одному...), потому я решил оставить этих ребят одних на смотровой площадке, и неспешным шагом направился к дорожке, усыпанной разноцветным гравием, по которой я, кстати говоря, пренебрег подняться к библиотеке. И зря! Быть может, всё бы тогда обошлось как для меня, так и для этой непонятной шпаны. А я всё ещё был уверен, что эти ребята были не простыми хулиганами. Они действовали по чьему то указу. Но вот только кто натравил этих парней на меня, я не знал, да и вряд ли бы мне удалось хоть что-то выбить из них. Это же всего-навсего "пушечное мясо", и не более того! Исполнители, пешки, обычные "пыжики"...
   Обратный путь был гораздо легче, нежели подъём. Особенно если принять во внимание тот факт, что меня чуть не порешили на той извилистой тропе. Но, как говориться, хорошо, что всё хорошо закончилось, и более у меня не было никакого повода для душевного беспокойства. Единственное, что никак не могло выйти у меня из головы, так это те двое ментов в гражданском, с которыми я столкнулся после работы у лифта на своём этаже. Как они могли пронюхать грязные делишки Аквастиля? Ведь этой компанией владеют настолько влиятельные люди (как я уже говорил, разъезжающие на авто с правительственными номерами), что у них наверняка с органами всё завязано, причем на самом высоком уровне, скорее всего даже в самом министерстве на Житной улице (не буду говорить какое, сами догадаетесь, если пожелаете). Не говоря уже о федералах. Что служба охраны, что служба безопасности - все у них под колпаком. Все трижды повязаны! Так что инициатива по моему "разводу" назрела не у государства, а, скорее всего, у самого майора, но не в коем случае не у его начальства, так что меня не очень то пугает встреча с этим правдоискателем (или недоделанным оборотнем в погонах), ну а про его помощника (лейтенанта) я вообще молчу. Пусть они и решили "подхалтурить". Но должны же эти молодцы отдавать себе отчёт в том, на кого они решили поохотиться! Эти двое явно ни на что серьёзное не способны. Они ещё пока, говоря обыденным для таких вещей языком, не превратились в матёрых волков, которые как раз таки и могут стать "оборотнями в погонах"...
   Так что же теперь мне оставалось делать с этими деньгами? Ну, допустим, с работой всё стало ясно - меня там быстренько под очередную статью загонят, так что вариантов у меня не так много. Единственное, о чем я мечтаю вот уже на протяжении пяти лет, так это поскорее убраться из Москвы! Но чтобы не совсем уж далеко, а так, в соседнюю область, желательно севернее столицы, как я уже говорил - куда-нибудь в Ярославскую область, и осесть там на дно Причём осесть конкретно: построиться, и, быть может, найти ту единственную и неповторимую, которая уж точно от меня никуда не сбежит, каким бы я ей не казался сумасбродным и инакомыслящим. "Наверное, у меня теперь на всю оставшуюся жизнь засел этот комплекс неполноценности!" Но отнюдь не физической (что можно наблюдать почти у каждого второго жителя нашей планеты), а, что я считаю во сто крат хуже, неполноценности духовной, когда ты опустошен по самое "не хочу". Или, если вам так угодно, то могу перевести другими словами - когда человек чувствует себя на самом деле не как человек, а как выжатый лимон... Такой, сморщенный и обезвоженный, точь-в-точь как я сейчас. И во всём я виню только себя, хотя поначалу считал свою бывшую виноватой во всем. Но это не так. Спасибо ей за правду! За то, что не лгала мне, не говорила, что я такой классный парень, что со мной так здорово, что таких как я она не встречала (к сожалению, таких звероподобных и одновременно романтичных натур как я и вправду нет более в нашем мире...). Но главное, я благодарен этой девушке за то, что она не делала вида, будто всё отлично в нашей жизни. Она была реалисткой. И к тому же отчаянной пессимисткой! Представьте теперь эти две главенствующие черты в её характере, и вы поймете, что мне с ней было не по пути. Хотя я вам откровенно скажу: я безумно любил её, да и что там говорить? Я и сейчас люблю её, пусть даже она поступила со мной как маленькая неудовлетворённая до оргазма сучка. Не подумайте только, что я зол на людей! Нет! Я просто сам не совсем обычный человек, ну или, если вам так будет понятнее, я не считаю себя обыденным обывателем. И на то у меня есть целый ряд причин...

4.

Майор Половец.

   Ночь воцарилась в "Нескучном саду". Аллеи были освещены вполне сносно, не было яркого света, который наблюдается на столичных бульварах и скверах, и в то же время фонарей было предостаточно, чтобы освещать не только сами аллеи, но даже кусты дикой розы, растущие неподалеку от них. Так что мне не пришлось смотреть себе под ноги, я шёл и смотрел по сторонам, изредка поглядывал на месяц, нависший прямо над моей головой. На улице стояла прекрасная летняя ночь, теплая и на редкость не душная. Хотелось пить, но палаток в этом районе никогда не было (и слава Богу, хорошо что хоть одно место осталось в этом огромном мегаполисе, где нет никаких злачных заведений, и потому под вечер вы вряд ли встретите здесь шумную подвыпившую кампанию), но я шибко не отчаивался, так как до Парка Горького оставалось несколько сотен метров, а там-то уж на каждом шагу стоят всевозможные палатки с широким ассортиментом. Там есть и вода, и пиво, и эти дурацкие коктейли, на которых в наше время подсело большое количество молодёжи. Вот так иной раз идёшь по улице, а школьники (и даже школьницы) сидят на лавочке да потягивают из банок эту вонючую разноцветную химию. И ведь не понимают, глупцы, что печень начисто сажают этой дрянью! Но это их дело, так что я перестал обращать на такие вещи внимание. Когда я был в их возрасте, мы предпочитали выпивать более натуральные напитки, такие как шампанское, вино, ну или на худой конец - портвейн. Но суть не в этом. Именно сейчас, когда всё было позади, я получил свои деньги, и у меня их никто не посмел отнять, мне захотелось хоть раз попробовать этой гадости (я про коктейль). И я решил, что когда дойду до первой попавшейся палатки, то обязательно куплю себе пару баночек этой дряни. И что вы думаете? Я так и сделал. Одну банку сунул в сумку с деньгами, другую тут же открыл и на ходу выпил почти до половины за один присест...
   Да уж, в Парке Горького было не так спокойно, как в Нескучном саду, и я старался как можно скорее пройти все эти лавочки с галдящей молодежью, эти кафешки с громыхающей попсой, и для того я ускорил свои шаги чуть ли не вдвое. Когда я дошёл до аттракционов, банка коктейля была на исходе. Я швырнул её в мусорный бак и сейчас же достал вторую. Открыл. Малиновый коктейль. Немного отлил его из банки прямо на асфальт. А красителей до сколько в этой гадости! Ну да Бог с ними... Сделал пару глотков, и с отвращением бросил туда же, в бак недопитую - почти что целиковую банку. Такая редкостная гадость! Единственный плюс этой гадости в том, что от неё быстро пьянеешь и расслабляешься. Гораздо быстрее, чем от пива голову уносит. Теперь я понимаю, почему школьники предпочитают эти коктейльчики натуральным сокам и минералке...
   Но вот я уже вышел из знаменитого Парка культуры и отдыха, и, немного подумав о том, куда мне лучше пойти, всё-таки направился к Краснохолмскому мосту. Мне нужно было сесть в метро. Только оно могло увезти меня туда, где я живу, где мой дом - моя крепость. Скажу вам одну вещь: пусть даже у меня в сумке и лежало шесть миллионов, но я все равно не поеду на такси. Ненавижу я весь этот частный извоз! По мне лучше в подземке проехаться, там и думается легче, нежели в этих бесконечных пробках стоять. На Краснохолмском мосту было многолюдно. Народ сновал толпами, в основном молодёжь. Лето - время бесконечных тусовок и признаний в любви, и ничего с этим не поделаешь. С моста я в сотый раз глянул на месяц. Он был настолько яркий, что мои глаза немного прослезились. Вдалеке, в районе Воробьёвых гор, шёл теплоход, весь в огнях, с громадной вывеской над рубкой капитана. Почесть я не смог - далековато было. Пошёл дальше, миновал середину моста, самую его верхнюю точку, и стал спускаться вниз. На противоположной стороне, к которой и лежал мой путь, стоял дебаркадер. С него доносилась умиротворяющая музыка, классическое исполнение джаза, на палубе мелькали фигуры посетителей "ресторана на воде". Мужчины были одеты кто в костюм, кто в джинсы с футболкой, кто и вовсе в спортивных шортах. Дамы же все до единой - в шикарных вечерних платьях. На стоянке, расположенной близ дебаркадера, стояли дорогие автомобили. Майбахи, Порше... даже что-то похожее на Феррари там стояло. Но я так и не смог разглядеть этот суперкар. "Наверное, все с блатными номерами!" - пронеслась в моей голове шальная мысль, но я тут же отогнал её. Мало ли в столице проживает обеспеченных людей? Не обязательно ведь все без исключения богачи лакомятся одним - единственным пирогом, с бюджетной начинкой внутри!
   В метро ближе к полуночи было мало пассажиров, лишь задержавшиеся на работе клерки да проработавшие сверхурочно пролетарии, и потому я спокойно уселся в вагоне метро и решил проехаться до Лубянки, а там пересесть на свою линию. Так часам к двенадцати я смогу быть уже дома. Если, разумеется, со мной больше ничего не произойдёт. И я, как ни странно, и вправду в половине двенадцатого вышел из метро и направился к своему дому. От станции идти было, не скажу, чтобы очень долго. Минут около двадцати нормальным шагом. Но я все равно хотел поскорее залезть под освежающий душ и постоять под ним дольше обычного, смыть с себя весь негатив, который овладел мной еще при встрече с тем незадачливым майором, и его подручным лейтенантом, которые с нескрываемым подозрением пялились на меня, как на провинившегося юнца. Я отнюдь не отрицаю, что у них не было на то веских причин! Единственным недоразумением я считаю лишь тот факт, что у нас с силовиками, как я уже говорил, всё завязано на более чем высоком уровне, а эти парни были очень странными, либо они что-то напутали в рапорте, либо (что меня настораживало не на шутку!) возомнили себя самыми настоящими "оборотнями в погонах", которые решили развести хорька (то бишь меня) на пару миллионов. Хорошо было бы, если не на все двенадцать сразу! А от таких неопытных ребят можно ожидать чего угодно...
   От метро я шёл не спеша. Прямиком по Есенинскому бульвару. Людей было мало. На лавочках - засидевшиеся влюблённые парочки, кое-где быстрым шагом торопились домой припозднившиеся главы семейств с работы. Хозяева, не успевшие вывести вовремя своих домашних любимцев вечером, сейчас шастали в глубине зелёных насаждений, некоторые шли в том же направлении, что и я, на ночную прогулку в Кузьминский лесопарк. Там летом по ночам народу бывает не меньше, чем днём. И с собаками, и со своими супругами, и, конечно же, с детьми, несмотря даже на столь поздний час в парке гуляет полно народу. В основном все они - жители близлежащих домов, к числу которых отношусь и я. Но я не хожу в парк пешком без своего пса. Только на своём горном велосипеде, гоняю там до полуночи, а иногда и в темноте катаюсь по темным лесным тропам. Не знаю, как мне удаётся ориентироваться в ночном лесу, но, по всей видимости, во мне заложен некий разумный навигатор, который указывает мне правильный путь. И скажу вам честно, он меня ни разу не подводил. Кто-то называет это внутренним чутьём, но что бы это ни было, оно появилось у меня с рождения. "Но к чему это всё я вам говорю?" - спросите вы меня! "Да к тому!" - отвечу я, что сейчас мое внутреннее чутьё подсказывало мне как нельзя кстати, что дома меня будет ждать неожиданный сюрприз. И надо быть готовым ко всему, ведь иной раз сюрпризы (как, впрочем, и новогодние подарки!) иногда оказываются совсем ненужными. Мало того, они бывают даже нежелательными! Вот и сейчас я всеми фибрами своих нервных окончаний ощущал, что этот нежелательный сюрприз поджидает меня либо у подъезда, либо находится уже в моей квартире, и всё никак не дождётся меня. И, как ни странно, я был прав, когда говорил вам, что моё звериное чутьё меня никогда не подводило! Оно и в этот раз меня нисколько не подвело!
   Они (я про "оборотней в погонах") сидели в припаркованной у соседнего подъезда Мазде. Хоть стёкла в машине и были сплошь тонированы, но я понял, что в салоне сидят майор со своей шестёркой в лице лейтенанта, и намерения у них не очень - то скажу я вам доброжелательные по отношению ко мне. Тем более, что время было уж далеко за полночь. Чего от них можно было ожидать, так это нетрудно догадаться. Я и не пробовал скрываться. Шагал прямо к своему подъезду. Причем не особо торопился. Подошёл к входной двери, пошарил по карманам, ключей так и не нашлось. Пришлось лезть в сумку...
   -Вам помочь? - услышал я за собой голос майора.
   -Да нет, спасибо! Я сам как - нибудь открою дверь своего подъезда.
   -Обождите минуту. Милиция. Вот моё удостоверение. Майор Половец. Старший следователь отдела по экономическим преступлениям ГУВД Москвы. Если не ошибаюсь, мы сегодня с вами встречались. Вы ведь гражданин Калугин?
   -Да...
   -Сергей Андреевич?
   -Да, всё верно... Чем могу быть вам полезен в столь поздний час? - абсолютно спокойно спросил я.
   -Понимаете, тут такое дело... Долго объяснять! Я думаю, вам тоже не очень - то хочется в столь позднее время ехать с нами в отделение?
   -Нет абсолютно никакого желания! - ответил с нескрываемым раздражением я.
   -Мы понимаем, что вы устали, вам нужен отдых, но и мы тоже не железные! Мы вас долго не задержим... Всего пару вопросов, и вы свободны. Только у вас дома, пожалуйста, а то такие вещи обсуждать у подъезда как то не очень цивильно!
   -Ну что же, если иначе нельзя, то проходите... - сказал я следокам и открыл дверь домофона, предварительно пропустив этих ребят вперёд, а потом уже вошёл и сам, но и секунды мне хватило на то, чтобы убедиться, что в Мазде более никого не было, и вообще никаких подозрительных субъектов, кроме этих двоих, больше нет у моего дома.
   Майор зашёл в кабину лифта первым. Его сподручная шавка (разве что не на поводке!) на удивление пропустила меня перед собой, и зашла в лифт последней. Оба мента в ожидании уставились на меня. Я протянул руку, ткнул пальцем на кнопку тринадцатого этажа, и лифт почти бесшумно (вот вам и Щербинский лифтостроительный завод!) повёз нас наверх. Спустя минуту мы уже стояли у моей входной двери. Я крутанул ключ в замочной скважине, дверь поддалась с первого раза... Я, разумеется, вошёл первым. Мои гости чуть помедлили - услышали рык недовольного Джека (так звали моего верно метиса стаффордширского терьера с обычной дворнягой). Конечно, кому бы ещё, кроме как не ему выказывать своё недовольство в связи с тем обстоятельством, что на улицу его я выводил сегодня только в шесть утра, и то ненадолго, до парка так и не успели дойти. А мой пёс привык, что как только я приезжаю с работы, то мы с ним идём часа на два к тамошним прудам. А иной так и вообще в самую глубину Кузьминского леса залезем и плутаем там по четыре часа, не меньше. Раньше, когда только я завёл Джека, днём с ним гуляла моя бывшая. Они ладили более чем отлично! А теперь выходило всё гораздо сложнее. Я вставал в половине шестого утра, выходил с псом на улицу, и по крайней мере час выгуливал его, чтобы хоть как-то до вечера дотерпел. Конечно, для собаки это физически нереально! И вот вечером, как только я приходил с работы, то войдя в квартиру моментально обнаруживал большую жёлтую лужицу в прихожей. Я даже убрал оттуда коврик. Всё равно вечно в моче был. Полы все вздулись. Но что поделаешь, не приучать же его в самом - то деле к унитазу!
   -Давай, убирай своего пса, а то он как-то враждебно настроен против нас! - велел мне майор.
   -Да это он не на вас рычит, а на меня, за то что я с ним вечером не сходил в парк. Держал одного взаперти, так сказать, кинул его...
   -Конечно, какой может быть разговор, когда хозяину не до своей собаки было! У него ведь в башке только одни миллионы... Не так разве? - с ехидной ухмылкой на лице спросил меня Половец.
   -Да, так... - в свою очередь не стал притворствовать я.
   -Слышь, взяточник! У тебя тут выпить чего-нибудь покрепче случаем не найдётся? - пискнул за спиной своего шефа лейтенант.
   -Сейчас гляну - буркнул я, запихивая Джека в спальню.
   Пока я запирал собаку, молодые люди, не долго думая, переступили порог, сняли с себя обувь (на редкость благовоспитанные оказались!), и прямиком направились в зал. Майор включил телевизор. Хорошо обосновались, одним словом, чувствовали себя "как дома"! Я пошёл на кухню. Открыл верхнюю полку. Там стояла литровая бутылка Мартини (она просто обожала его...), поллитровка "White Horse" и бутылка беленькой, да не простой, а на берёзовых бруньках. Вот её то, последнюю, я как раз и прихватил с собой в гостиную. Майор одобряюще взглянул на рюмку водки. Лейтенант снова начал раздражать меня своими просьбами, мол ему закуска нужна, просто так не пойдёт. Я снова ушёл на кухню. Открыл там баночку красной икры. Хлеб помазал маслом, сверху густо приправил икрой, и закуска была готова. Вернулся к незваным гостям. Выпили по одной. Половец молчал. Меня это настораживало. Хоть и были они оба маленькие и щуплые, но за спиной у каждого висела кобура, в которой были настоящие огнестрелы, а не какие-нибудь там игрушки с резиновыми пульками. В их намерениях, крайне пагубных для меня, я нисколько не сомневался. Единственный мой козырь, так это в том, что в данный момент мы все трое находимся не в околотке, а у меня в квартире, где я хозяин - барин. Нет, вы конечно, не подумайте, что я собираюсь качать в данном случае права - упаси Всевышний! Я лишь констатирую факт, что коли дела мы будем решать у меня дома, то я могу почувствовать себя более уверенным, нежели вне родных стен, и потому у меня есть возможность сообразить что-то такое, чем можно обезвредить этих прилизанных и гладко обритых "волков". Я уже начал было искать выход из сложившейся ситуации, пока майор Половец молча пил огненную воду. Но вот настала кульминация нашей встречи! Майор заговорил о деле первым:
   -Ну как, гражданин Хлестаков ("шучу, я знаю вашу настоящую фамилию, простите меня за импровизацию!"), что вы можете поведать нам об вашей организации? О Госпатенте...
   -Ну, я даже и не знаю, что вам и говорить... Вы же наверняка в курсе того, чем мы там занимаемся?
   -Само собой разумеется! Я в курсе всего, что связано со столичными госучреждениями, наверняка знаю, кто отмывает огромные деньги, где отмывает, и, наконец, я даже знаю и то, кого нам сдают якобы за это самое отмывание средств из госбюджета (и не только!). Вы меня понимаете? (я молча кивнул головой в знак согласия). Отлично, тогда продолжу! Я всё о вас знаю, будьте покойны. Мне известен ваш доход: и ваша зарплата, и ваш заработок в конверте, в виде трех красных купюр...
   -Хабаровских! - добавил лейтенант, но тут же осёкся под пристальным взглядом своего патрона, который намекал на то, что если этот остолоп хоть раз ещё вставит свои "три копейки", то он даст ему пинка под зад... И правильно сделает, подумал было я, так как меня эта лающая шавка уже вконец достала!
   -Вы и про это даже знаете! - сказал я с расплывшейся на лице улыбкой.
   -Вот именно! Даже и про это мы знаем! Но меня эти ваши мелочные доходы не особо интересуют. Я пришёл к вам для того, чтобы обсудить гораздо большую взятку, так сказать, в особо крупных размерах...
   -Ах! Вон оно что! Вы про деньги... Так они здесь, вот в этой самой сумке, что рядом с вами, на тумбочке.
   -Кстати, у меня точно такая же сумка - радостно воскликнул Половец, надеясь, что всё пройдёт как по маслу безо всяких там эксцессов и форс-мажоров. - Ну да ладно. Вот я тебя, дружок, спросить хочу кое о чём. Ну ты, наверное, догадываешься, что не о здоровье, да? Я так и думал. Спрашиваю прямо, безо всяких там выкрутасов! Что ты собираешься с этими деньгами делать?
   -А это моё личное дело! Мои деньги, и я буду распоряжаться ими так, как мне захочется. И с вами, волками, я делиться не собираюсь. Ни копейки вы от меня не получите! - с раздражением ответил я майору.
   -Ну что же... Очень жаль! Очень... - сказал майор - "Я то думал, что у нас с вами получится конструктивный диалог, а, выходит, что вы отказываетесь с нами сотрудничать. Не хорошо, брат, делиться со всеми надо" - вконец усталым голосом проговорил Половец.
   В гостиной снова воцарилась тишина. Я уже и не знал, куда себя деть. "Оборотни" сидели, не шелохнувшись. Мне казалось, что это молчание могло продолжаться до бесконечности. Тем более, что уходить с пустыми карманами гости явно не собирались. Мне внезапно захотелось самому расставить все точки над "И". Я прервал тишину первым:
   -И что же вы собираетесь со мной сделать? Сдать своим в разработку?
   -Может быть... - сухо ответил майор Половец.
   -Вы думаете, что вам всё обо мне известно! Но вы очень сильно ошибаетесь, скажу я вам. Можете сами проверить: я вот уже с год прохожу лечение в одной из частных клиник. Не верите? Врачу моему позвоните! Пусть даже и второй час ночи, но я ему немалые деньги плачу. И он вам не раздумывая подтвердит, что с моей психикой творится что-то явно выходящее за грани приличия. Заболевание моё больше душевное, нежели физическое...
   -И какое же это заболевание? Воспаление хитрости... - с усмешкой спросил меня Половец.
   -А такое! - передразнил я его - Про шизофрению что-нибудь слышали? Да? Ну теперь вот знайте, что я страдаю этой самой шизой! Причём прогрессирует она с завидной быстротой, превращая меня в полнейшего психопата.
   -Как же тебя до сих пор не уволили из Госпатента?
   -А вот так! Я тщательно скрывал от своих коллег, от начальства, от всех тех, кому это не нужно было знать, свою болезнь. И вы знаете, как ни странно, но у меня это выходило вполне сносно. Лишь наедине с самим собой, у себя в комнатушке, ну или, скажем, в туалете, я устраивал такой цирк, что если бы хоть кто-нибудь из моих коллег увидел это, то не преминул бы в ту же минуту пойти к начальству и доложить о том, что у нас в организации появился очередной псих и ему срочна нужна медицинская помощь. Так что мне повезло, что, будучи неуравновешенным типом с кучей копошащихся в мозгах тараканов, я смог обделать этих никчемных самодовольных фраэров, хватанув у них из-под носа весьма кругленькую сумму, ту, за которой вы ко мне и пришли...
   -Ты думаешь, что мне хоть как то может быть интересно твое душевное состояние? - перебил меня майор Половец. - "Да ни хрена мне не интересно, шизик ты или просто им прикидываешься, я тебя даже и в отделение не потащу, мне это вовсе не нужно! Все равно развести тебя, хорька этакого, по закону не удастся... У моего шефа с вашими орлами всё трижды связано и перевязано. Ты мне сам всё отдашь! Я умею добиваться от людей того, что очень сильно захочу! Мне хочется отобрать у тебя все эти деньги, все до единой копейки. Все шесть миллионов, которые лежат в этой сумке...
   -Как ты узнал, что там находится именно эта сумма? - с неуместным в эту минуту любопытством спросил я Половца.
   -А вот так! Телепат я! Знаешь, это ведь нынче модно стало. Всякие там телепаты и экстрасенсы...
   -Тогда понятно... - вяло сказал я, так и не поняв, из какого источника Половец узнал, что мне сегодня передали полторы сотни тысяч евро.
   -Но и ты ведь тоже в обиде не останешься! У тебя же, если я не ошибаюсь, точно такая же сумма по кредиткам распихана, так ведь? Поделим всё по равному: тебе шесть миллионов, мне пять с половиной, а этому оболтусу (майор с презрением кивнул в сторону лейтенанта) и пятисот штук хватит!
   Лейтенант тем временем был занят поглощением бутерброда с красной икрой, но как он только услышал сумму, которая может в ближайшие часы перепасть ему, тотчас же кивнул головой в знак согласия. Он и не знал, насколько низко его опустил майор Половец. Да ему и ни к чему было это знать, он ведь всего-навсего шестерка, а у шестёрок принято радоваться всему, что перепадёт к ним с барского стола (то бишь - от пахана!). Что же касается меня, то я решил стоять на своём до последнего. Пусть они будут всячески шантажировать меня, пугать всевозможными инстанциями, приписывать мне умопомрачительные сроки за несовершенные мною преступления. Но чем дольше я смотрел на майора Половца, тем более яснее начинала проявляться в моем сознании картина того, что может произойти в этой квартире. Здесь и сейчас... Эти двое могут запросто всадить мне пулю в лоб, прихватить с собой сумку с деньгами, не забыв пошарить в карманах моего пиджака в поисках кредиток, и спокойно скрыться с места преступления, не поднимая никакой шумихи ни в подъезде, ни на улице. Время для этого - самое что ни есть подходящее - скоро стрелка часов дойдет до двух часов ночи, все давным-давно спят, разве что собака может залаять...
   Стоп! Я только сейчас вспомнил про Джека. Он не издал за всё это время ни единого звука, слышен был только шорох ползающего тела под дверью спальни. Как я мог забыть про своего верного пса! Ведь надеяться в настоящий момент мне было больше не на кого, кроме как на своего лучшего друга, пусть и хвостатого, но с мощным телом и огромными клыками. Но Джек был закрыт в спальне, ручку ему навряд ли удастся открыть самому, если только он не вцепится в неё зубами и не повернёт против часовой стрелки. Но это уже на грани фантастики! Собака, не спорю, разумное создание, но вот так сразу сообразить с ручкой - скорее всего нет... Может пройти много времени, когда пёс поймет, что с его хозяином случилась беда, и вот только тогда его угораздит свернуть к чертям эту ручку и поспешить на помощь. Но, как вы уже догадались, будет уже слишком поздно! Я буду лежать посреди гостиной с пулей во лбу, рядом со мной будет лежать пиджак с вывернутыми наизнанку карманами, и ни сумки с деньгами, ни кредитных карточек при мне не будет. Хотя псу абсолютно начхать на все эти материальные ценности - их - то он точно не понимает! Да и мне они на кой черт сдадутся, если я буду мёртвым? Бред полнейший во всём, как мне в ту ночь казалось. "Нужно полагаться только на себя!", и с этими мыслями я уже начал обдумывать такой маневр, чтобы огорошить одним разом обоих "волков". Мне во что бы то ни стало нужно хоть что-то, могущее сойти за оружие. А для этого мне нужно было отлучиться на кухню, где я смогу достать большой кухонный нож, который я спрятал бы себе под рубашку, и уже с этой заначкой потом можно было возвращаться к этим волкам... А там уж как Бог рассудит: кому жить, а кому на тот свет отправляться!
   -Вы виски не желаете? - спросил я деланно усталым голосом.
   -Не откажусь... - кивнул мне в знак согласия майор, решивший оторваться на халявном пойле. - "Только он пойдёт с тобой!" - присовокупил Половец, указав пальцем на лейтенанта. Тот послушно встал с дивана в ожидании, когда я соизволю отправиться на кухню. Я же, в свою очередь, не торопился. Занял, так сказать, выжидательную позицию. Авось пронесёт! - вертелось в моей голове. Надежда ведь, как известно, умирает последней. Но делать было нечего, и я с моим временным конвоиром зашагал на кухню. Джек услышал мои шаги и начал скрестись в дверь. "Спокойно, Джек, все "олл райт!" - тихо проговорил я, проходя мимо двери, ведущей в спальню. Скрежет не прекратился. Боится за меня! Знает, что я в опасности, хочет помочь мне, только вот не знает, бедняга, каким образом выбраться из заперти. Мы вошли на кухню. Лейтенант смотрит на меня в упор. Я отвожу от него свой взгляд, подхожу к верхней полке, открываю дверцу, достаю оттуда "White Horse" и медленно начинаю закрывать дверцу. В том самый момент, когда я лез за бутылкой, лейтенант был вне поля моего зрения. Перегородкой послужила дверца той самой полки, которую я и открыл. Сейчас же я, не видя его лица, я заметил, что рука у него вывернута в неестественном положении - за спиной. В долю секунды до меня дошло, что он потянулся за стволом, и потому решительным ударом по голове массивной бутылкой из-под виски я размозжил ему чуть ли не половину черепа. Бутылка разбилась вдребезги. Волосы его стали слипшимися, то ли в крови, то ли в крепкой шотландской выпивке, но скорее всего - и в том, и в другом. Удар пришёлся аккурат в висок. По щеке струились капли крови. По левому уху лился целый поток крови. Но лейтенант оказался стойким "оловянным солдатиком" и ещё держался на ногах. И это после такого удара! Он только успел прошептать "Товарищ майор..." Но Половец его не услышал... "Спортсмен..." - решил я про себя. Ну ничего, сейчас всё исправим! Я вытащил из той же полки литровую бутылку Мартини и во второй раз шарахнул по голове этого живчика. Второго раза оказалось более чем достаточно! Лейтенант рухнул на пол, вокруг головы сразу начало образовываться кровавое пятно, и у меня откуда ни возьмись возникло весьма странное ощущение, будто я умудрился пролить на пол целый пакет томатного сока (наваждение прям какое-то!)...
   -Что там такое! Я тебе что сказал? Чтобы ты оглушил его рукоятью! А ты что сделал? Бутылкой долбанул его... Ну ты и впраду идиот! А я - то думал, что ты просто тупой осёл! - послышался недовольный крик майора Половца. Он думал, что этот недоделанный лейтенантишка сможет совладать со мной! "Вот и поплатился ты, майор, за свою самонадеянность!" Как только Половец не спеша ступил буквально полшага на кухню, тело его перестало в дальнейших своих действиях повиноваться своему владельцу. Половец встал как вкопанный, сначала посмотрел на своего полуживого напарника, распластавшегося посреди кухни, потом с немым вопросом глянул на меня.
   -Ну что, майор, кто там у нас следующий под раздачу попадёт? - спросил я Половца с насмешкой на лице, а рука тем временем потянулась к сушке, где лежали кухонные приборы, среди которых обязательно должен был быть нож (я помню, как на завтрак ел ветчину, и я же её резал ножом в конце концов!) Но майор тем не менее смог опередить меня...
   -Стой сука, стрелять буду! - заорал он как резанный. Я застыл на месте, с протянутой к сушке рукой.
   -Ну что, щенок, подыхать тебе пора настала! А мог бы и без всех этих фокусов обойтись. Мы бы, глядишь, и пожалели бы тебя, где-нибудь в лесу выбросили, да ещё напоследок по голове хорошенько шарахнули, чтоб ты нас потом прокурору не заложил. Или ты думаешь, прокурор поверил бы тебе тогда, шизофренику такому, да ещё с черепно-мозговой травмой в придачу ко всему прочему. Да мы сто пудов отпустили бы тебя! А ты, кретин, взял да и испортил нам всю малину. Сам себе считай, могилу роешь... Теперь сдохнешь как пёс смердячий! Я тебе пару пуль для острастки всажу, пока только в живот, а как в лес заедем, там я в тебя и сделаю контрольный выстрел. Просто здесь пол пачкать не хочу. Знаешь, когда человеку стреляют в голову, то крови вперемешку с мозгами на целое ведро хватает. А мне же здесь всё одному убирать-то придётся. Этот ещё неизвестно когда оклемается! Хорошо ты его, как я посмотрю, шарахнул! Ну да не беда, как-нибудь и в одиночку справлюсь. А вас обоих уж точно смогу дотащить до машины, чай не боровы будете...
   -Слушай, майор, а полы то тут зачем тебе намывать понадобилось? Хочешь в домработницу заделаться, а что, разве за погоны сейчас мало платят?
   -А ты, я смотрю, ничуть не хуже кретин, нежели этот мой напарник! Эх, ты бы знал, как же он меня достал своею тупостью! Ни черта не хочет пораскинуть мозгами. Этот остолоп до тех пор, пока я не сказал ему, что он должен сделать (это когда ты нам искал беленькую...), всё время думал, что мы пришли не развести тебя на бабки, как очередного сладенького хорька, а по-настоящему арестовать. Ну там, с наручниками, с чтением вслух статей из Уголовного кодекса. Короче, понимаешь, о чём это я? Причём, думал он, что пришли мы официально арестовать тебя! То есть, доложили дежурному о том, где мы сейчас находимся, кто у нас в разработке, узнать у прокурора, возбуждено ли уголовное дело, и главное: подозревать тебя, как у нас говорится, во всех висяках и прочем дерьме! Идиот! Что тут ещё говорить о нём? Подумал, что мы и вправду пошли в час ночи задерживать особо опасного "рецидивиста-взяточника"! Да мне плевать было на тебя, если бы не эта сумма, которая тебе на голову свалилась по ошибке. Или ты что же думаешь, что я пошёл бы задерживать тебя за мелкую мзду после полуночи? Да ни хрена! Я бы даже и зад свой не поднял ради привлечения тебя за сущие пустяки по сравнению с таким баблом, которое косят и забивают те же предприниматели и бизнесмены...
   -Ну так ты и ходил бы к этим самым предпринимателям и бизнесменам по ночам! Что ко мне привалил-то? - сказал я с искренним возмущением, несмотря на тот факт, что ствол чёрт знает, какого калибра смотрел сейчас одним своим единственным глазом, из которого как раз таки и вылетает смертельный свинец - именно на меня. Точнее было бы сказать - на мой начинавший уже потихоньку вырисовываться к тридцати годам живот.
   -Как ты никак не поймешь, что я неспроста к тебе наведался! Знаешь, есть такой негласный закон, и он действует всюду, где вертятся более-менее крупный деньги. Он ясен для всех, как Отче наш! Закон этот гласит: "Делись!" Но ты пренебрёг этим самым законом, и я решил немного наказать тебя, ну, скажем, самую малость. Ты спросишь, про какой - такой закон я тебе втираю? Ага, я так и знал! В точку попал. Ты сам то не чувствуешь угрызения совести, а? Что начальнику на лапу не дал? Фу! Какую я гадость сказанул только что, это всё из-за тебя, гадёныш! Так вот, делиться со своим шефом ты не соизволил! Я это знаю точно - от первоисточника. Решил все денежки к своим шаловливым ручонкам прибрать? Тоже верно! Как там в поговорке, "не обманешь - не проживёшь!". Так я тебя всей душой понимаю, хорёк ты этакий! Вон какое пред тобой искушение было - двенадцать миллионов, пусть даже и деревянными! Не смог устоять! Кинуть всех решил? А чтобы кидаловым владеть в искусстве, тебе надо у нас в ментовке поработать хотя бы с полгода, тогда бы ты, глядишь, и научился кидать лохов, ну и впоследствии, само собой, разводить по самое "не балуй" этих же самых лохов! А ты решил, что "кто во что горазд", тот и обманывает как может. А вот и нет! Это не ты лоханул их всех! Это я посредством тебя киданул и их, и тебя, и даже этого сосунка!" - майор Половец с пренебрежением фыркнул на лежачего в большой луже крови лейтенанта.
   -"Ну всё, падла, пора с тобой завязывать!" - снова угрожающе произнёс майор, и напряг было уже указательный палец правой руки на то, чтобы в ближайшую секунду пульнуть мне в живот из своего табельного (а может, и краденного!) ствола. Я понимал, что никакие звериные инстинкты, давно пробужденные во мне, сейчас бессильны перед пистолетом, и мне не оставалось ничего другого, кроме как зажмурить до боли в веках глаза, и ждать своей неминуемой (как мне тогда казалось) участи. Но выстрела всё не было.
   "Давай же! Стреляй!" Но в ту же секунду, откуда ни возьмись, за спиной Половца выскочил Джек, и одним прыжком повалил майора на пол. Раздался выстрел. Кровь хлынула фонтанчиком... из тела бедного лейтенанта. Пуля задела какую-то заглавную вену в шее паренька, и оттого алая жидкость извергалась из его шеи как словно из фонтана. Мне стало тошно. Майор тем временем силился стряхнуть со своей спины Джека, молотя его левой рукой. Пистолет отлетел в сторону, когда Половец шлепнулся, но выстрелил, по всей видимости, когда тот ещё держал его в руке. Теперь же, когда удача пришла в мой дом, я осознал, что оборотень был безоружен, я мог делать с ним что угодно. Но отрываться на нём я всё же не стал. Поднял с пола ствол, отогнал от майора двумя смачными пинками под зад Джека (тот как назло вцепился зубами в полы пиджака своей жертвы, и никак не хотел отпускать), и не долго размышляя о том, что мне теперь делать, выстрелил в того, кто первым захотел отправить меня в мир иной. Пуля прошла навылет: сначала залетела в правый глаз, там чуток попроказничала, оставив вместо глазного яблока лишь пустую глазницу, прошла сквозь часть не вполне эрудированных мозгов, и под конец вылетела где-то в затылочной части, и оказалось застрявшей в отрезке второсортного ламината. "Ну ни хрена себе зрелище!" - воскликнул я, находясь всё ещё в состоянии шока. Джек, будто понял то, о чём это я имею в виду, и стал жалобно постанывать, но вряд ли из жалости к этим двоим. Скорее всего, я думаю, что ему снова захотелось в туалет, тем более, что у собак тоже бывает шок, а у Джека он был даже болевой! Всё - таки майор его хорошо отлупил по морде. Так мне стало противно от всего этого, что я не выдержал, и (каюсь в этом!) пнул мертвое тело Половца со всего размаху ногой в мягком домашнем тапочке. Удар пришёлся по правому боку. Голова майора свесилась в мою сторону. Меня как током шибануло: хотите верьте, хотите - нет, а единственный левый глаз мертвеца будто подмигнул мне. Но тут я вовремя вспомнил, как однажды мне довелось воочию ознакомиться с судебно-медицинской экспертизой. Тогда в моем памяти на всю жизнь осталось не вполне приятная картина: веки мертвецов могут подергиваться в результате сокращений мышечных волокон даже по прошествии десяти дней со смерти человека.
   После всего этого кошмара мне вдруг захотелось одним разом избавиться от кровавых тел, и чем быстрее, тем лучше. Тем более, что соседи наверняка услышали выстрел, и с минуту на минуту сюда может заявиться группа немедленного реагирования. Благо эти "волки" оказались не особо крепкими парнями. Весили как моя бывшая... Ну, или может, чуть больше! Потому-то я без особого труда поднял лейтенанта, опрокинул его себе на плечо и таким образом, с ним в обнимку, будто и вовсе не с человеком, а скорее, с тряпичной куклой, направился к лифту. Нажал на кнопку вызова. На кровавую голову лейтенанта я накинул свою бейсболку, чтобы никто не догадался, что это был жмурик. Открылись дверцы лифта: внутри никого. Ещё бы, в такой час! В кабине - камера под потолком. Я старался держать мертвеца как можно естественнее. Вошли в кабину лифта так, словно мы закадычные друзья. Ну, перепили малость... Скажите мне лучше, с кем такого не бывает? Всякий из нас иной раз так наберётся, что потом и забудет про всё. Ладно, кое-как выкатились из подъезда. Мертвеца я два раза уронил в подъезде, на первом этаже: в первый раз, когда мы стали спускаться по ступенькам вниз, я не смог удержать мертвый груз (в прямом смысле этого слова!), тело выскользнуло из моих "дружеских объятий" и покатилось по ступенькам вниз к домофону; второй раз жмурик упал в тот момент, когда я открывал тяжёлую металлическую дверь. Благо, что никто не видел, как мертвец кувыркался со мной на пару. Я думаю, это было что-то! Зрелище, достойное самого Чарли Чаплина! Ну, или, на худой конец, незадачливого Мистера Бина...
   Оказавшись на улице, я на пару секунд застыл, позабыв о своей не очень легкой ноше, подышал немного свежим ночным воздухом, поискал глазами Мазду. Увидел трёшку, которая стояла позади шестёрки (тоже Мазды, как вы поняли), понял, что эта машина моих незваных гостей, и, слегка поднатужившись, сумел за короткий промежуток времени преодолеть расстояние от своего подъезда до соседнего в обнимку с мертвым лейтенантом. Доковыляв до машины, я уложил мертвеца на капот. Нажал на брелке кнопку сигнализации: дверцы бесшумно открылись, и я стал в буквальном смысле этого слова запихивать в салон авто его старого владельца (управлять-то машиной он уже никогда не сможет...). Усадить труп на сиденье стоило мне тоже немалого труда. Но вот я пристегнул жмурика ремнём безопасности, немного отдышался, захлопнул дверцу Мазды. На сигналку ставить не стал: ведь в машине сидит пассажир, пусть даже и не совсем живой, но кто об этом знает, кроме меня и Джека? Никто! Потому у меня и нет повода для опасений. Иду обратно к подъезду. Всё тихо. В окнах почти нигде нет света. Разве что пара лампочек зажжена на верхних этажах. Ну и в моей квартире, естественно, иллюминация как на подбор...
   Я не стал долго прохлаждаться на улице, и направился к своему подъезду. Открыл дверь домофона. Навстречу мне выкатилась дородная дама с небольшим мопсиком, жившая этажом ниже. Она поприветствовала меня, удивилась, где мой Джек (видно, привыкла, что мы частенько гуляли по ночам в парке). Я сказал ей, что всё в порядке, просто мне захотелось подышать свежим воздухом, а Джек давным-давно дрыхнет на моей постели. Дама пожелала мне "Спокойной ночи!" и пошла со своим домашним любимцем к ближайшей клумбе. Я тут же заскочил в подъезд, в три прыжка добрался до лифта, нажал кнопку, и только после того, как вошёл в саму кабину лифта, моё сердце окончательно успокоилось и перестало выбивать барабанную дрожь. "Мне бы сейчас не помешало что-нибудь выпить!" - подумал было я, но тут же опомнился. Ведь все свои алкогольные сбережения я опрокинул на голову лейтенанта! Так что, кроме апельсинового сока из холодильника и воды из под крана, мне нечем было утолить жажду. Жаль, а то бы я сейчас хоть чуток водочки хлебнул, чтоб напряжение снять. Лифт плавно перенёс меня на тринадцатый этаж, и, как только я вышел из него, тотчас услышал собачий рык. Я поспешил к квартире. Дверь была просто прикрыта (уходя на пару минут, я никогда не закрывал дверь, ведь в квартире находился Джек), я отворил её, вошёл в прихожую, и сразу понял, что рык доносился с кухни. Когда я зашёл туда, блевотина резко подкатила к моему горлу, и я бросился прямиком к унитазу. Из меня вышло всё, что только можно, под конец осталась одна лишь желчь. Превозмогая неимоверное отвращение, я снова вернулся на кухню. Зрелище было, конечно, жуткое, точь-в-точь как в крутых сербских ужастиках: шея майора Половца была немного попорчена. Её попортил Джек. Взял, да и погрыз маленько, не до основания, конечно же, но до гортани точно. Я видел зияющую пустоту на том месте, куда Джек впился зубами, и мне эта дыра напомнила один из медицинских подходов к неотложному способу дыхания. Когда человек задыхается по тем или иным причинам, ему проделывают ножом точно такое же небольшое отверстие, и вставляют в него обычную шариковую ручку. Без стержня, естественно! Ну, или на крайний случай, можно использовать обычную соломку для напитков за неимением обычной ручки...
   Пришлось мне затянуть туго-натуго кухонным полотенцем "надкусанную" шею Половца. Поверх него я намотал свой любимый шёлковый шарф. Только бы не забыть его, когда буду закапывать тела! А то эта модная итальянская вещица может быть главной уликой против меня. Привожу майора в порядок. На глаза жмурика одеваю свои солнезащитные очки. Ведь простреленный глаз нужно как-то сокрыть от камеры в подъезде. Если она конечно там работает. А "Полароид" как раз всё дело и подправит! Правда Половцу вряд ли могли понадобиться очки от солнца посреди ночи, но его ведь никто и не спрашивал. Я просто взял да и нарядил его по своему подобию. Пожертвовал шарфов и очками. Даже пришлось на него свой плащ накинуть. Такой летний льняной плащ. Тоже итальянский. Жаль мне его было конечно, но как - то надо было тело Половца вынести из подъезда и погрузить в машину. Так мы с ним в обнимку спустимся на лифте, выйдем из подъезда, сядем в Мазду... Ну, перебрал мужик малость - с кем такого не бывает? Как существует у музыкантов футляр для скрипки, так у меня нашёлся и плащ для мертвеца. Вроде бы руки и ноги его болтаются без движений. А под плащом этого абсурда не видно и вовсе...
   Поразительный факт, но майор оказался килограмм на десять легче лейтенанта, что явно не соответствовало его званию. Видно, совсем он худосочный был. Я без особого труда дошёл с ним до лифта, нажал на кнопку, дверцы в то же мгновение распахнулись перед нами. Я зашёл с мертвецом в кабину, встал затылком к камере, и тем самым загородил оператору обзор позади себя. Труп же я крепко перехватил правой рукой, как большущий ковёр, и так держал его вплоть до первого этажа. Выходя из лифта, я убедился, что в подъезде больше нет никаких пышных дамочек со своими ручными собачками, и не теряя ни минуты, поспешил с мертвецом к домофону. Старался держаться как можно более естественно. В этот раз жмурик избежал участи неваляшки, и я преспокойно вынес тело майора из подъезда, дошёл с ним до Мазды, проделал ту же операцию, что и с лейтенантом: затащил тело Половца в салон авто, усадил на заднее сиденье, следующие за водительским, и натуго пристегнул его ремнём безопасности, чтоб по дороге мертвец не кувыркался в разные стороны, а то уж чересчур щупленький он был, того и гляди, на первой же колдобине подлетит да и пробьёт своей башкой стекло. Чёрт! А ведь мне нужно во что бы то ни стало подняться в квартиру, вспомнил я, так как мой дачный инвентарь был на балконе, а мне сейчас позарез как нужна была лопата. В моих Жигулях была сапёрная лопатка, но от неё особого толка в этом деле не было. И ещё что-то я хотел. Да! И свет в квартире на всякий случай выключу, а то вдруг вся эта передряга с избавлением от трупов до самого утра продлится...
   Поднявшись на свой этаж, я понемногу успокоился и стал приходить в себя. Зайдя в квартиру, я первым делом взял из ванной тряпку с ведром, швабру, и пошёл на кухню подтирать пол за наследившими здесь "оборотнями в погонах". А покойный майор Половец и впрямь оказался прав: слипшуюся кровь вперемешку с беловатым вязким веществом (это были мозги...) я собирал почти двадцать минут. Пришлось еще холодильник оттирать. На нём всюду были видны капли крови. Когда я покончил с этой неблагодарной работой, мне не осталось ничего другого, кроме как зайти к себе в спальню и проведать там Джека. Тот уже ждал меня, свернувшись калачиком на одеяле. Я потеребил пса за ушами, пару раз хлопнул его по животу и уже хотел было выйти из спальни, как Джек перевернулся вверх ногами. "Мол, погладь меня по животу! Я это очень люблю..." Извини Джек! Мне не до того! Хоть я и благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал, но сейчас мне не до того... Выхожу из спальни. Раздался звонок на мобильник. "Кто бы это мог быть, в половину четвёртого ночи?" - задумался было я но тут же опомнился, ведь мне нужно поторапливаться, некогда тут думать и гадать, на кой чёрт я кому-то сдался посреди ночи. Я плюнул на свой телефон и пошёл выключить на кухню свет.
   Через три минуты я уже стоял у Мазды и складывал в багажник главное орудие дачника - лопату. "Вроде всё сделал как надо!" - похвалил я сам себя, и сел за руль вполне компактной японки. Мотор завёлся плавно, машина тронулась и поехала как по маслу. Да уж, скажу я вам, после наших девяток и даже десяток (а у меня были обе модели) Мазда показалась мне самой лучшей машиной на свете. Так мне всё в ней понравилось. Какой плавный ход, как быстро набирает скорость, а уж управление - так это вообще просто класс! Жаль, что от этой тачки нужно будет избавиться точно так же, как и от её владельца, старшего лейтенанта (как я это понял, увидев в багажнике выглядывающие из спортивной сумки погоны с тремя малюсенькими звёздочками) отдела по борьбе с экономическими преступлениям. У меня теперь на руках было почти полмиллиона долларов, и я думаю, что хоть и по столичным меркам это сущие копейки, но для меня это были очень большие деньги, и я смогу на них построить не только загородный дом, пусть и за сто километров от Москвы, но и смогу ещё прикупить себе более - менее сносную машину, а то эти "тазики" меня вконец достали! За миллион целковых, я думаю, какой-нибудь джипчик эконом-класса мне будет под силу прикупить. Но только чтоб японец был, как вот эта Мазда. Наслаждаясь от вождения настоящей машиной, я и не заметил, как выехал за пределы МКАДа. Вот слева от меня замелькали огни микрорайона Жулебино, чуть подальше, уже справа - снова огни, только на сей раз другого новоиспечённого спального района. Плодятся, как незнамо кто! Скоро всё застроят, вплоть до Рязани! Все в столицу прут, а уезжать из неё никто не желает. Оговорюсь! Никто, кроме меня! Уж теперь-то, имея при себе пусть даже и весьма скромную наличку, я всё-таки свалю отсюда на природу. Рыболовством наконец-то займусь по-настоящему, с моторкой, с пятью закидушками за бортом и длиннющим спиннигом в руке. Джек на седьмом небе от счастья там будет. А квартиру продавать не буду, деньги вмиг по ветру разлетятся. Лучше сдавать буду, пусть по тыщёнке "зелёных" каждый месяц капает.
   Я думал о том, куда мне податься в ближайшее время, и не обращал внимания не на попутные машины, которые неслись с огромной скоростью в ночное время суток, ни на посты ДПС, которых я проехал по меньшей мере три. Мне было и невдомёк, что меня может остановить инспектор ДПС, проверить мои документы, а потом наставить на меня дуло Калашникова и попросить открыть багажник... Я совсем забыл про то, что помимо обычной милиции есть еще дорожная. Но пока вроде никто жезлом не указал в мою сторону, погони за мной никакой не было, и я мог ехать себе преспокойно дальше, до самого пункта назначения, который находился неподалёку от моста через Москву-реку, километрах в двадцати от столицы, сразу за городом Дзержинским. Там Боровской курган находится, прямо на берегу реки, и я туда частенько зимой на лыжах кататься езжу. Так вот, место это не особо людное, полно холмов и оврагов, так что тела вряд ли когда-нибудь здесь откапают. Тем более, что я в темноте запросто в той местности сориентируюсь, как свои пять пальцев каждый закуток дороги знаю. Главное с Новорязанки вовремя свернуть. И только я об этом подумал, впереди, метрах в ста, дальний свет моих фар выхватил из кромешной темноты указатель на Островцы. А от них до Боровского кургана - рукой подать. Я свернул на малоосвещённую дорогу, пока ещё асфальтовую, и проехал по ней километров пять. Ехал медленно, со скоростью не больше пятидесяти, чтобы не проехать поворот на просёлочную дорогу. И вот он, тот самый поворот "в никуда", который выглядел более чем зловеще: асфальтом тут и не пахло! Простая заезженная дорога, вдалеке виднеются громадные темные силуэты четырёх холмов. Вот они - Боровские курганы. Высота этих холмов - под сто метров, а то и выше. Недаром здесь пару лет назад базу для горнолыжников и сноубордистов открыли. В этих местах несомненно есть такие покатые склоны, с которых можно запросто устроить игры в стиле "Фристайл". Тут даже подъёмник установили в прошлом году. Но я решил проехать чуть подальше от всех этих импровизированных горнолыжных трасс, туда, где этой зимой я катался на обычных, классических лыжах. Мазда начала скрести днищем. "А вот девятка так не скребла!" - с иронией вспомнил я свой никчёмный тазик. Пришлось поддать газу. Впереди, под капотом, послышался треск: наверное, бампером наехал на очередную кочку, решил я, и не стал останавливаться, а поехал дальше. Машина - то всё равно не моя, тем более, что её участь тоже предрешена, как и участь этих двоих за моей спиной. Я думаю, что мне следует утопить её в Москве-реке, благо берег здесь был в пяти метрах от дороги, по правую сторону от меня. Глубина там была ещё та! Я как-то раз летом приехал сюда на рыбалку, поплавок на удочке пришлось регулировать на уровне двух с полтиной метров. И это рядом с берегом! А машину я пущу на полном ходу! Вылетит далеко в реку, туда, где глубине все три метра будет. Но для начала я должен покончить с мертвецами!
   Я остановил машину в конце дороги, там, где вместо нее начиналась утоптанная грибниками небольшая тропа, уходящая вглубь леса, который начинался сразу за Боровским курганом. Поначалу не хотел глушить мотор, чтоб осветить тропу, но потом всё же решил не рисковать, и выключил двигатель. А то всякое может быть! Вдруг бомж какой-нибудь мимо будет проходить, увидит тачку с включённым дальним светом, меня, копошащегося с мертвецам. Возьмёт этот бомж, да и пойдёт в ближайшее отделение, и там заложит меня со всеми потрохами. Я вырубил все огни. Даже габаритные. "Нет уж, мне такого счастья и так хватает!" - решил я и потащил в темный овраг тело лейтенанта. Спускался я недолго - минут пять. Посмотрел по сторонам. "Надо подальше от тропы отойти!" - подумал я и потащил мертвеца в самую низину. На дне оврага - сплошь холмы и бугорки. Видно, кто-то уже решил здесь похоронить своего домашнего любимца, а может даже и человека, который теперь числится без вести пропавшим. Сплошное кладбище. И с каждым годом оно явно пополняется. Вот и я в него свою лепту сейчас внесу...
   Вошёл лопатой в землю - грунт мягкий, податливый. Яму глубиной под два метра я выкопал за считанные минуты. Опустил туда труп лейтенанта. Засыпал яму землёй. Посмотрел по сторонам. Обнаружил неподалеку от себя повалившуюся молодую березку. Перетащил её на свежее захоронение. Вроде, в глаза не бросается. Главное - как следует замести следы, а в остальном обо всём позаботятся крысы. Ну и без червей тут тоже никак не обойдётся! Я постоял немного в овраге, отдышался, и побрёл наверх, за майором. Вернувшись к машине, я первым делом скинул с Половца свой плащ. Не забыл я так же и про свой любимый шарф. В темноте не были видны капли крови. Но я все же надеялся, что моя одежда, которую я дал на время поносить мертвецу, оставалась чистой. Про очки такого я не скажу! Они были липкими и мокрыми. Не нужно быть особенно догадливым, чтобы догадаться, что они были все в крови. Кровь уже успела свернуться и теперь напоминала густой кисель! Б-р-р... Я бросил очки в овраг. Вытащил Половца из японки и потащил на дно оврага. Выдохнувшись под конец, я опустил труп на землю и попытался тащить его за руку. Но вовремя опомнился! Это может выдать меня! Следы тяжёлой ноши в этом месте мне-то уж точно не нужны.
   Яма вышла глубокая. Метра два с половиной. Чем глубже - тем лучше! Я поднажал, и в итоге докопался до трёх метров. Благо, грунт был мягким. Почти как на болоте. Видно, много в нём органики! Ногой скинул мертвеца в яму. Засыпал землей. Хорошенько утрамбовал, так, чтобы и намёка на холм не было. Всё было бы просто замечательно, только вот поблизости ничего такого не видно, что можно было положить сверху, на только что сокрытое в яме тело, чтобы скрыть следы захоронения. Я поднялся на лежащий неподалёку от оврага холм. Снова осмотрелся по сторонам: ничего, кроме огромного ржавого мусорного бака. Ну что же, придётся его перекатить в овраг, рассудил я, и двинул ногой по стенке бака. Тот гулко свалился на землю. Я снова двинул по нему ногой, и мусорный бак покатился с холма прямиком в овраг. "Прям как в футбол сыграл!" - решил я, когда бак остановился в двух метрах от того места, где я захоронил майора Половца. Дальше всё было гораздо проще: я пододвинул железяку на два метра, и вот на месте свежей могилы появился памятник. Правда в виде мусорного бака. Но "оборотню в погонах" и такой сойдёт...
   На этом я порешил, что сделанного мною будет достаточно для того, чтобы эти ужасные находки никто не обнаружил. Теперь оставалась самая малость - утопить в Москве - реке Мазду. И это было самой простой из всех предыдущих задач. Я попросту подкатил на машине к берегу, осмотрелся по сторонам: вроде на этом берегу не было ни одной живой души. Я выключил всё освещение. Даже салонное. Если я так никого не увидел, значит и с того берега меня никто не увидит, так что можно было преспокойно потопить авто. Я вылез из Мазды, попробовал подкатить её к обрыву - не получилось. В горку одному тяжеловато! Пришлось искать альтернативные варианты. Под ногами хрустнула ветка. Я взял её в руку - слишком хлипкая. Поискал в темноте что-нибудь покрепче, и нашёл небольшую палку, в метр двадцать длиной и толщиной с черенок. Как раз то - что надо! Дальнейшее уже было дело техники. Палку я прикрепил одним концом к педали газа, другую упёр в потолок. Коробка передач на этой Мазде - автомат, и это было для меня самое то! Я попросту переключил рычаг управления с "парковки" на "ход" и японка на полном ходу полетела с обрыва далеко в реку. Так как разгон был не маленький (я её специально откатил подальше от берега), пролетела она над водой метров тридцать, и упала как раз в то место, где глубина по моим скромным подсчётам достигала своего максимума.
   На душе будто разом всё отлегло. Теперь, когда все грязные дела были позади, мне осталось разве что добраться до дома и хорошенько выспаться, а уж потом что-нибудь придумать, если ко мне снова нагрянут стражи порядка. Но только не по поводу своих коллег, так как я ещё раз убедился в том, что эти ребята действовали исключительно по личной инициативе (на то они и оборотни). А, скорее всего, по поводу этой взятки суммой в двенадцать миллионов, которую так ждал Шаврин, и которая по стечению непредвиденных обстоятельств оказалась у меня в руках...

5.

Марина.

   Будильник зазвонил как всегда некстати, да, причем, так громко, что я чуть было с кровати не шарахнулся. А мне, как назло, такой сон приятный приснился: будто я сижу на веранде огромного бревенчатого дома, напротив меня - широченная река, чуть поодаль - лес, а позади меня нет ни домов, ни сараев, ни навесов. В общем нет никаких строений, только берёзовая роща прямо по курсу, затем заросший густым бурьяном холм, повыше того, на котором расположился мой дом, а далее - ели, сосны, осины, буревестник... Одним словом - сплошная лесополоса, идущая отовсюду, куда только можно посмотреть невооружённым глазом. Как раз то, что мне нужно!
   Спал я, видел дивный сон, так похожий на мою мечту, и тут как назло будильник разбудил на самом интересном. Я открыл глаза. Двенадцать... без пяти минут. Надо же, как это меня вчера угораздило поставить его в такую поздноту? Я про будильник! И тут я стал вспоминать всё, что со мной произошло накануне, но если выразиться поточнее, то сегодняшней ночью. Как только я утопил в Москве-реке машину оборотней, мне пришлось некоторое время постоять на берегу, дабы убедиться, что Мазда действительно пошла ко дну, а не будет болтаться на поверхности словно кое-что не весьма приличное в прорубе. После того, как машина "благополучно" ушла на дно, я направился к ближайшей развилке по той самой ухабистой дороге, по которой и заехал в эту дыру. И вот, спустя сорок с лишним минут, а может и по прошествии часа, точно не помню, я вышел на ту самую развилку, где главная дорога - асфальтированная, пересекалась со второстепенной, той самой, по которой я всё это время топал. Стоять пришлось недолго. Со стороны Володарки ехала классика жигулей, седьмой модели, самая распространенная машина у бомбил, и, как только я слегка приподнял руку, позади "семёрки" стали видны отсветы от стоп - сигналов. Я помню, как сел в салон, назвал водителю свой адрес и показал пять сотен. Водитель покивал головой и повёз меня обратно в город. Совсем забыл вам сказать о том, что один ствол я похоронил вместе с его законным хозяином в лесу, другой же мне пришлось прихватить с собой, а то всякое может случиться. Главное, чтоб меня не задержали с этой штукой стражи порядка, а в остальном она мне пригодится во многом. И вот сейчас, когда я сел на свою кровать, свесил ноги вниз, стал нащупывать тапки, вместо них коснулся чего-то холодного, металлического, и мне не трудно было догадаться, что же это было такое. Я поднял ствол. Двенадцатый калибр. Пистолет Макарова. Джек в ту же секунду прибежал ко мне с кухни и стал нюхать ствол.
   -"Чем пахнет?" - спросил было я у Джека, но потом стал сам принюхиваться. Металл. Рукоять прорезиненная. Резкий запах пота в районе рукояти и спускового крючка.
   -"Ментовским беспределом смердит!" - ответил я сам себе, покрутил ПМ в руках и решил, что лучшим для него местом будет лоджия. В одних трусах я вышел туда, открыл дверцу небольшого шкафчика, битком набитого всевозможными инструментами, и сунул пистолет в самую гущу ножовок, там, где его вряд ли найдут воры. Если будет обыск, то ищейки перероют всё, начиная от моей постели и кончая мусорным ведром, так что если кто и захочет найти оружие, тот его пренепременно найдёт, где бы оно не было припрятано, и как бы вы не надеялись, что оно более чем хорошо скрыто от посторонних глаз.
   На завтрак я съел глазунью, пару бутербродов с сыром, выпил три чашки чая, и всё еще оставался голодным. Видно, на нервной почве желудочный сок начинает вырабатываться в два раза быстрее, чем обычно, и от этого пища переваривается быстро, и есть хочется всё больше и больше. Но мне некогда было заниматься традиционным чаепитием! Я наскоро облачился в спортивный костюм Адидас (хоть и несерьёзно, но зато удобно...), подозвал к себе Джека, и мы вместе покинули квартиру, ставшую отныне для меня, по прошествии ночи, "нехорошей". Выходим из подъезда, а на улице - красота: тепло, солнце светит вовсю, детвора резвится во дворе, по всей видимости, счастливые школьные прогульщики, припаркованных машин у подъезда мало - почти все на работе. Только я сегодня не поехал на свою службу. Потому как, во-первых, меня там уже никто не ждёт (я ведь ни с кем так и не поделился!), а во-вторых, я туда больше никогда не заявлюсь, так как мне осточертело ходить под пристальным взглядом бравых парней из отдела собственной безопасности. Если закладывать, то кого, как не меня? Хотя я получал взятки гораздо меньших размеров нежели те, кто сидят выше. Но сдают то как раз таких, как я, этаких серых мышат, которые не смогут отрицать факт своей невиновности вследствие того, что у меня не будет ни свидетелей (никто не захочет ставить себя под удар!), ни знакомых в правоохранительных органах (в отличии от моего шефа...), и я всегда готов к выполнению плана федералов как никто другой, разве что не лежу для этих ребят на блюдечке с голубой каёмочкой. Комитет по борьбе с коррупцией только и знает, что ищет таких лопушков, как я, на которых можно повесить всё что угодно, да хоть списать многомиллионные взятки высокопоставленных чиновников на меня, чтобы я потом за этих буржуев мотал сроки в колониях - поселениях где-нибудь в Заполярье. С поездом Москва - Воркута я уже был знаком. Правда - с положительной стороны. Доехал на нём в своё время до Великого Устюга - родины нашего - отечественного - Деда Мороза... Но ехать в этом же поезде как заключенный - ни за что! Теплушка с зарешёченными окнами, да баланда с чёрствым хлебом, мне точно не понравится! Нет уж, спасибо, но на зону можно загреметь и куда более лёгким и эффективным способом, если, к примеру, не уступить дорогу очередному членовозу, ну, или, скажем, высказать своё мнения по поводу расхитителей казны российской в одном из блогов Интернета. И то, и другое нынче строго карается согласно нововведениям в Уголовный кодекс, такими, как статьи, предусматривающая наказание за экстремистскую деятельность, за разжигание национальной розни и ну тому подобные, которые все вам более чем известны, потому как о них изо дня в день долдонят и по телевидению, и по радио, а уж газеты так и вообще я оставлю без комментариев. Так что, теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему мне так опостылела эта жизнь в столице, бок о бок с самыми что ни есть настоящими хищниками, которые в любую минуту готовы растерзать вас, сожрать со всеми вашими потрохами и при этом не разу не подавиться, пусть даже вы будете и не настолько "сладки" для них. А я же сейчас был для этих волков не то чтобы чересчур "сладеньким", но, так сказать, немного подслащённым этими двенадцатью миллионами, и потому мне, как вы понимаете, ни в коем случае нельзя было более оставаться здесь. Тем более, что за годы службы в Госпатенте в банке на моём счету накопилась кругленькая сумма (пусть даже взятки и были мизерными, но я денег на себя одного много не тратил, разве что когда был с ней...) в три миллиона, которые мне нужно было снять сегодня, иначе мой шеф, теперь уже бывший, сделает всё возможное, лишь бы поскорее привлечь меня к статье Уголовного кодекса, и сделает он это в ближайшие дни, так что деньги нужно было снимать сей же час, пока счет не приостановили по решению суда (а это они быстро умеют делать, не понаслышке знаю!).
   Далеко мы с Джеком не пошли, так как у меня было дел невпроворот на сегодня запланировано. Добрались до парка, я решил сводить пса к пруду, искупаться бы нам обоим сейчас не помешало, только вот я не взял с собой ни плавок, ни полотенца. У нас с Джеком есть на пруду одно место, куда мы летом частенько наведываемся, дно там хорошее, людей поблизости нет, а то как полезешь при них в воду, сразу начинают верещать, разве можно, мол, в такой грязной воде купаться, это абсурд, тут что только не подхватишь. А мне, скажу вам честно, до лампочки все эти россказни про заразу в воде и про то, что сюда якобы сливаются сточные воды. В метро то мы все иногда ездим, и воздух там куда более грязнее, чем вода в Шибаевском пруду, тем более, что Кузьминский парк, по праву, считается экологически чистым уголком Москвы, здесь нет никаких предприятий, нет жилых домов, тут даже машинам въезд запрещен, а это многое значит, так как от автомобилей в первую очередь и загрязняется окружающая среда.
   Лучи солнца серебрили поверхность водоёма так, что казалось, будто перед тобой и вовсе не пруд, а огромный серебряный поднос, по краям увенчанный желтой каёмкой одуванчиков. Мы подошли поближе к воде, я взял в руку первую попавшуюся палку и кинул её далеко в воду. Джек ринулся за ней. Прыжок в воду, и вот мой пёс на всех парах плывёт чуть ли не на самую середину пруда. Когда палочка оказывается в зубах, Джек с пыхтением плывёт обратно, уже намного медленнее, так как торопиться больше некуда, игрушка от него никуда теперь не денется. Подплывает к берегу, вылезает, по - смешному, как все собаки, отряхивается, и вместо того, чтобы принести палочку своему хозяину, он отбегает в противоположную от меня сторону, шагов на десять, и там начинает старательно грызть её. Так что мне приходиться самому подходить к Джеку, в буквальном смысле слова вырывать из пасти палку и снова кидать её в воду, чтобы вдоволь накупать пса. Тот с неиссякаемой резвостью снова бросается в пруд и плывет за палочкой. Так я купал Джека с час, а то и больше. Но тут я вспомнил, что мне в срочном порядке нужно бежать в банк, и я быстром шагом направился к дому. Джек поспешил вслед за мной, таща в зубах всё ту же палочку, только малость обглоданную. Дома я покормил пса, недолго постоял под освежающим душем, оделся поприличнее, не в костюм, конечно, но так, чтобы в банке за нищету не приняли, взял с собой все необходимые документы и вышел из дома, прихватив с собой и сумку с наличкой, кредитки же я распихал по книгам в квартире в надежде на то, что за пару часов её никто не успеет обчистить.
   На работу я всегда ездил в метро, но теперь, с большими для меня деньгами, да ещё и в банк, я решил поехать на своей машине. Не садился за руль уже недели три, а то и больше. Десятка завелась с первого раза, конечно, ей и двух лет нет, так что как минимум ещё с год эта машина должна заводиться с первого раза. Банк находился не совсем далеко, в Измайлово, но ехал я довольно долго. Виной всему были жуткие пробки, ставшие уже обыденными в нашей жизни. Наконец, я подъехал к крупнейшему столичному банку, не скажу какому, сами можете догадаться, припарковал машину чуть поодаль от здания, напротив сквера, вылез из салона, повесил ценную сумку на плечи и направился к входу. А там как раз копошились инкассаторы. Я почему-то сравнил себя с ними. В руках немалая сумма денег, иду, гляжу по сторонам, чтоб никто не подбежал и не сорвал у меня с плеча мой "денежный мешок", и мне стало жать этих ребят. Нервная у них, всё-таки, работа. "А у кого она не нервная?", спросите вы меня. "Да ни у кого!" - отвечу я вам, - "Кто хоть как - то зарабатывают себе на достойную жизнь, не могут обойтись без валидола!"
   Захожу в банк. Администратор слегка покосилась в мою сторону, в надежде на то, что я очередной заёмщик кредита, но, увидев, во что я одет, поняла, что это банк - мой заёмщик и теперь я пришёл за своим деньгами. Я направился в операционный зал. Проходя мимо столиков, успел услышать, как банковские менеджеры разводят наших граждан на крупные кредиты, причём делают это на высшем уровне, с психологической точки зрения, мол, что если вы сейчас будете материально обеспечены, то и деньги буду капать вам день ото дня. Они втирают несчастным малообеспеченным гражданам, что если у тех появится новая квартира, или, скажем, машина, купленная в кредит, то они станут во сто крат успешнее, нежели сейчас, когда за спиной нет ни гроша, и "лохонуть" то не на что этих самых граждан. А в банках не дураки сидят, кредиты оформляют только тем, у кого есть хоть какое-нибудь имущество, чтобы если пойдёт что не так, сразу призвать к себе на помощь накаченных широкоплечих парней, которые в девяностых были рэкетами, а теперь стали специалистами по взысканию задолженностей... одним словом - коллекторами. Мне было крайне неприятно слышать эту сладкую ложь о том, что бедным заёмщикам кредита придётся платить ставку, равную всего-то пяти процентам (самая что ни есть наглая ложь!), потому я ускорил шаги и в конце концов чуть ли не побежал к ближайшему администратору операционного зала.
   -"Вы тоже оформлять кредит пришли?" - спросила меня весьма привлекательного вида девушка, поначалу осмотрев меня, как своего клиента, с головы до ног, и, убедившись, что я далеко не лопух, коим заливают мозги об необходимости брать в кредит всё, что только можно (доходит даже до того, что некоторые люди берут домашний кинотеатр в кредит!), она сразу перешла к делу.
   -"Какая ставка вас больше устроит? Пяти - процентная с погашением в год, десяти - процентная с рассрочкой до пяти лет, всё зависит от того, какая сумма вам необходима для успешной жизни...
   -Девушка, дайте же мне хоть слово сказать! - не выдержал я и развёл руками в разные стороны. - "Мне ваши кредиты нужны, как собаке пятая нога! Я сюда за своими деньгами пришёл, понимаете, за своими! - сказал я менеджеру по кредитованию, ставя ударение на последнем слове.
   -Ой, простите, молодой человек, я поначалу решила, что вы за кредитом к нам пришли...
   -"А не надо вам за меня решать! Я сам за себя решаю, а вам я посоветовал бы вести себя немного сдержаннее со своими клиентами, а то вмиг работы лишитесь! Разбираться в людях нужно, а не стоять здесь просто так, как кукла какая-то, часами пудря мозги малоимущим гражданам!" - Последние слова я почти выкрикнул, так что ко мне сразу с двух сторон направились охранники.
   -В чём дело, уважаемый? - Спросил меня один из сотрудников службы охраны.
   -Да так, ничего серьёзного. Просто ваша работница слишком много себе позволяет...
   -Что конкретно она вам сделала? - спросил второй секьюрити, только что подоспевший к нам, и, по-видимому, старший в этом заведении.
   -Эта девушка приняла меня за нуждающегося в деньгах и начала заливать мне про кредиты! А я вообще-то пришёл к вам за своими деньгами, которые уже третий год подряд на моём счёте в этом самом банке лежат.
   -Марина, как это понимать? - к нам откуда ни возьмись подкрался управляющий банка, точнее было бы сказать, управляющий всем отделением, как было напечатано на бейджике этого весьма дородного гражданина, я бы даже сказал, господина.
   -Я думала, что этот молодой человек решил взять у нас кредит... - стала оправдываться девушка, но управляющий её более не слушал, он повернулся ко мне и пригласил в свой кабинет. Я прошёл вслед за ним. Кабинет был простенький, ни каких тебе излишеств, обычное кожаное кресло, такой же обычный кожаный диван, на который я сейчас же присел, стол с компьютером и шкаф с юридической литературой, стоящий здесь скорее для интерьера, нежели по необходимости. Управляющий попросил показать паспорт, я не отказал ему в предоставлении документа, всё равно все операции в банке только по паспорту производятся. Сравнив изображение в документе с моим лицом, управляющий одобрительно кивнул головой и вернул мне паспорт. Порылся немного в компьютере, нашёл нужную для себя информацию и в ожидании уставился на меня.
   -Итак, какую же суммы вы хотите снять с вашего счёта?
   -Всю! - особо не раздумывая ответил я.
   -Всю? Но тогда вы не получите двенадцать с половиной процентов от ваших трёх миллионов, которые должны набежать вам к концу этого года... Вы не задумались, что можете потерять весьма приличную сумму, сняв со счетов свои сбережения в настоящее время?
   -Я же сказал, что я хочу снять всю сумму со своего счета. Что вам ещё нужно предъявить для этого? - начал было раздражаться я.
   -Нет, нет, ничего более! Вашего паспорта, как основного документа, нам более чем достаточно. Ну если вы так настаиваете, то я не смею более вас задерживать. Сейчас я вызову сюда нашего менеджера, и он отсчитает всю вашу сумму наличными либо предоставит в ваше пользование целый набор кредитных карточек, по которым будет размещена вся ваша сумма.
   - Мне нужны наличные деньги - твёрдо сказал я.
   -Хорошо, будь по вашему, я предупрежу нашего менеджера, чтобы он рассчитался с вами наличными... А по поводу нашей сотруднице наш банк приносит вам свои извинения! Более такого не повторится, когда вы будете покидать нас, Мариночка обязательно извинится перед нами, так сказать, попросит у вас прощения за тот факт, что оскорбила ваше достоинство, решив, то вы срочно нуждаетесь в деньгах и пришли в наш банк в надежде на то, что мы вам предоставим кредит...
   -Всего хорошо! - сказал я, так и не дослушав дальнейшую болтовню управляющего, и пошёл вслед за менеджером в зал, где мне снова пришлось наблюдать картину развода хитрющими банковскими служащими малообеспеченных и нуждающихся в деньгах граждан, которые готовы унижаться до крайностей, беря в долг у кредитной организации деньги. И, главное, на что все эти люди берут кредиты? На убогие дешёвые иномарки? Чушь полнейшая, скажу я вам. До какой степени наша страна так обнищала, что чуть ли не в самом дорогом городе Европы его жители берут кредиты на полный отстой в прямом смысле этого слова! Обидно мне было на это смотреть, потому я не с терпением ждал менеджера, пока он ходил сначала в сейфовую комнату, потом снова ко мне, от меня - к сотруднику отдела безопасности и так далее. Короче, проторчал я в этом, ставшем для меня жуть каким ненавистным банке часа два, чуть с ума не сошёл, слыша то тут, то там увещевания менеджеров по поводу того, что ваш успех зависит напрямую от наличия у вас капитала, что с деньгами вам везде будут рады, что без денег вы букашка, а с деньгами - человек (вот паразиты, переделали детскую поговорку!)... Но вот наконец менеджер вынес для меня фирменный свёрток, предложил пересчитать мне деньги на счётной машинке, я не отказался, и мы молча подошли к небольшому аппарату, менеджер тут же взял первую пачку, сунул в аппарат, на экране высветилась цифра "100". На пересчёт трёх с лишним миллионов целковых у нас ушло ровно три минуты. После того, как я убедился, что в свёртке находится вся сумма, я сунул его в сумку (кстати, с огромным трудом!), и тут только вспомнил, что сегодня я ещё собирался заехать в компанию, которая занимается продажей загородной недвижимости, и решил не терять в этом алчном заведении более ни одной минуты. На выходе из банка меня нагнала та самая девушка, из-за которой начался весь сыр-бор.
   -Простите меня, я была неправа... - начала было она, но тут у неё из глаз крупными каплями потекли слёзы. Девушка начала тихо всхлипывать, бормоча себе под нос какую-то чушь по поводу того, что управляющий собрался подыскать ей замену, а её саму сделать уборщицей. В общем, бедняжка была вне себя от того, что ей наговорил тот самонадеянный индюк, с которым у меня разговор тоже не сложился.
   -Да перестаньте вы наконец реветь, всё будет хорошо! - начал я успокаивать эту девушку, и тут вдруг, как бы невзначай для себя разглядел её лицо. Как я уже говорил раньше, Марина была симпатичной девчонкой, на вид ей было не больше двадцати пяти лет, на деле же потом оказалось, что ей и вовсе девятнадцать. Училась Марина на втором курсе Университета Управления, на факультете прикладной экономики (бывает и такая наука!), родом из подмосковного Жуковского. Но это всё я узнал гораздо позднее...
   А сейчас я стоял и успокаивал эту чересчур женственную во всех отношениях особу, которая всего-то два месяца проработала в этом банке, и теперь боялась, что нехороший дядя-управляющий в шею погонит её с должности менеджера - очковтирателя и заставит её драить полы всюду, даже в сортире для этих самых лопухов, которые так сильно жаждут взять деньжат в кредит.
   - Сколько тебе платят в этом банке? - спросил я, захотев почему-то помочь этой девушке.
   -Семнадцать, а что? - сквозь слёзы ответила Марина.
   -А не хочешь пойти со мной? У меня есть деньги. Я тебе помогу...
   Марина, всё ещё продолжая хныкать, пристально посмотрела на меня. На "папика" я никак не походил, так как имел вполне привлекательную внешность, да и возраст совсем не тот, всё-таки тридцать лет для мужчины - это сущие пустяки, в такие годы никогда не поздно начать новую жизнь. Вот и сейчас Марина разглядывала меня так, будто сомневалась в моей внешности, в моём возрасте, и самое главное - в моих намерениях. Я смотрел ей в глаза, не скрывая своего желания. Она поняла это сразу. Ей стало ещё обиднее от того, что её захотел первый попавшийся мужчина. Наоборот, дурочка, она должна была радоваться, что я проявил к ней сочувствие и не оставил на растерзание этому наглому хорьку в лице управляющего банком. И что вы думаете? Она не стала мне противиться! Я сказал ей, что подожду её в машине, и она пошла собирать свои вещи. Напоследок, как она рассказала мне уже потом, ей захотелось зайти и плюнуть в сальную морду своего шефа - того самого управляющего филиалом банка. И что же? Она это и впрямь сделала, судя по тому, как её за локотки вывели те двое парней, из службы охраны. К машине Марина сразу подойти не решилась. Постояла немного у банка, подождала, пока я сам не подкачу к ней и не приглашу сесть рядом с собой - на переднее сиденье. Марина тут же заскочила в салон. На ней была аккуратненькая юбочка, как раз под стать к её аккуратным тоненьким ножкам, сверху же была белоснежная блузка, едва прикрывающая кружевной бюстгалтер. Она была даже не просто привлекательной, но довольно-таки красивой девушкой. Волосы у неё были светлые, с золотым оттенком, глаза - голубые, с радужной золотистой дужкой, но самым приятным, что я с первого раза нашёл в Марине, был её запах, состоящий из смеси духом с чем-то ещё, я так и не понял тогда с чем именно, но мне и не нужно было это знать. Когда она села ко мне в машину, я забыл обо всём на свете, и наслаждался этим неземным ароматом до тех пор, пока мне не посигналила стоящая позади меня БМВ. Я надавил педаль газа, и "десятка" рванула с места и понесла нас прочь от того места, которое в дальнейшем изменило всю мою жизнь, и говорю я отнюдь не про деньги, а про то, что несравнимо ни с чем на свете...
   -Тебя куда подвезти, Марина? - спросил я свою спутницу.
   -Куда хочешь! - ответила мне девушка.
   -Может, мы пока к тебе домой заедим, я оставлю тебя, ты понемногу успокоишься, а потом мы с тобой встретимся? - предложил было я, но Марина ничего не ответила. Я не стал узнавать её адрес, решил, что если бы она хотела туда поехать, то попросила бы меня об этом, и сама сказала бы мне адрес своего дома, ну, или, точнее, адрес дома своих родителей, так как собственной квартиры у этой девочки наверняка не было. Что ж, если к себе домой она не хочет, то придётся ехать ко мне...
   Я вырулил на МКАД и пополз в многокилометровой пробке по направлению к Волгоградскому шоссе. Марина всю дорогу молчала, лишь изредка всхлипывала, на меня старалась не смотреть, но иногда, мельком, я замечал, как она словно бы нечаянно скользила по мне своим недоверчивым взглядом. Конечно, кто я такой для неё? Первый встречный, который лишил её работы в банке, но к которому она всё же не преминула запрыгнуть в авто. Она не знала, можно ли мне верить. Да и не могла этого знать! Быть может, я попросту хочу её использовать по своему назначению, ради плотских утех. Всякое может случиться в этой жизни. И потому я решил немного разрядить обстановку и врубил на полную радио Ретро, где как раз играла незатейливая песенка про билет в один конец - "One way ticket". Марина поначалу удивилась моему выбору радиостанции. Я же пояснил ей, что все добрые и душевные песни можно услышать только на Ретро, ну и по Шансону иной раз крутят что-нибудь наше, местечковое. Во всяком случае, нынешнюю попсятину Марина терпеть не могла, и в этом мы с ней были очень схожи...
   Лишь спустя два часа после того, как мы отчалили из банка, я наконец-то припарковал свою "десятку" рядом с домом. На удивление, машин было много, хотя на дворе - будний день. Мне пришлось вписываться между здоровенным китайским джипом, таким же ширпотребным, как и все китайские шмотки, с одной стороны, и серебристой Ауди, тоже джипом (новая модель, вечно забываю название...), с другой. Всё никак не получалось втиснуться. Под конец пришлось чуточку выругаться. Марина сделала вид, будто не услышала моих грязных слов. И правильно сделала! Мне сейчас было не до пререканий, тем паче со стороны своей новоиспечённой подружки. Минут десять парковался. В итоге всё-таки заехал в узкое пространство меж двух внедорожников. Заглушил мотор. Глянул искоса на Марину: та сидела смирно, ждала, пока я первый выйду из машины. Что я и сделал. Она вылезла вслед за мной. Я открыл заднюю дверцу, взял сумку, теперь уже с девятью миллионами наличкой, обошёл вокруг машины, подошёл к девушке, дотронулся до её руки. Марина сама вложила свою ладошку в мою ладонь. И так, держась за руки, как мальчик с девочкой в детском саду, мы подошли к моему подъезду, я открыл домофонную дверь, пропустил вперёд Марину, сам, по обыкновению, посмотрел по сторонам, никто ли не пасётся поблизости, но ни у подъезда, ни во дворе не было ни души, и потому я вскорости шагнул вслед за девушкой в подъезд. В лифте Марина всё так же продолжала смотреть в пол, старалась не встречаться со мной глазами. Я сжал её руку немного покрепче. Она подняла на меня свою голубые глаза. В них были одновременно и испуг, и наивное девичье любопытство.
   -Не бойся, Марин, я тебе ничего плохо не причиню, у меня и мыслей таких нет! Я просто хочу, чтобы ты была со мной...
   -Может, ты просто хочешь меня? - устало спросила девушка.
   -И это тоже... - сказал я прямо, посмотрев Марине в её хорошенькие голубые глазёнки. Я понял, что эта девушка говорит прямо, то, что думает, без всякого там кокетства и жеманности. Я сказал ей правду. Мне действительно хотелось с ней ужинать на одной кухне, спать в одной постели, даже в душ ходить вместе. И я не стал это от неё скрывать. Пусть знает, что я, не как столичный мажор, а как конкретный русский парень, хочу заняться с ней любовью, и ни в коем случае не скрываю своего намерения всевозможными уловками да ужимками, но только при одном условии, что моя возлюбленная будет верить в то, что я её никогда не брошу, что я полюбил её с первого взгляда, и пусть же она тоже ответит мне взаимной любовью.
   -А ты меня после того, как переспишь со мной, не выгонишь из своего дома? - с совершенно наивным выражением лица (быть может наигранно наивным...) спросила меня Марина.
   -Ты что, дурёха? Нет конечно! Да я тебя сам никуда не отпущу от себя. Если, конечно, я тебе нравлюсь...
   Марина промолчала. Если бы я ей не понравился, то она ни за какие коврижки не села бы тогда в мой автомобиль, и уж точно не согласилась бы подняться ко мне в квартиру. Значит, испытывала ко мне чувства, которые мне пока были неизвестны. Я же был старше её лет на десять! Понятное дело, что девчушка была смущена всем происходящим. Не скажу, что она стеснялась меня, но ей было не по себе идти за руку с незнакомцем. Но она и на это решилась. Сама вложила мне в руку свою ладонь. Значит, я ей был не безразличен! Тем более, что я не скрывал от неё своих намерений. Не предлагал пойти в ближайший ресторан. В театр. В ночной клуб... Я сразу повёз её к себе домой. И в моём взгляде, кроме откровенных желаний, было ещё что-то, что смогла разглядеть эта девушка, и это "что-то" было несомненно желанным для неё, она будто почувствовала, как во мне всё потихоньку закипает, и потому у неё самой сердце стало кровью обливаться...
   Лифт привёз нас на тринадцатый этаж. Я вышел первым, но не потому, что так подобает настоящему мужчине, а просто так, зная, что Марина всё равно с места не сдвинется до тех пор, пока я первым не сделаю шаг. Она вышла следом. Мы оба остановились у входной двери в мою квартиру. Я порылся в кармане легкой льняной куртки, достал оттуда связку ключей, отстегнул два металлических ключа, и один пластиковый - таблетку для домофона, и вложил их в ладонь своей спутницы. Марина сжала ладонь. Вопросительно посмотрела на меня.
   -Теперь это квартира наша, общая. Пока поживём здесь, а потом уж видно будет... - просто сказал я.
   -Ты это серьёзно? - спросила Марина.
   -Нет, знаешь, пошутить захотел, давно не смеялся! - проговорил я и не удержался, чмокнул все-таки девчонку в щечку. Марина чуть отстранилась от меня, покраснела, и, как ни пыталась скрыть свою счастливую улыбку, всё же сжала уголки своих губ и ласково посмотрела на меня. Но что-то было не так. Я всё никак не мог понять, в чём вся загвоздка, и не понял бы до тех пор, пока не осознал, что девушку, которая стояла сейчас передо мной, зовут Марина, а вот как меня звать, ей было неизвестно. Виноват, моя оплошность! Как же так я ей не представился, не сказал своего имени, когда она только села ко мне в машину. Опростоволосился, что тут ещё можно сказать в моё оправдание?
   -Марин, ты меня прости, но я совсем забыл тебе сказать своё имя. Я сам не знаю, как это так вышло, но...
   -Можешь не продолжать, я видела твои паспортные данные в банке, на столе управляющего, и первое, что мне запомнилось, так это твоя фамилия. Калугин. Сережа Калугин. Вот видишь, я и твоё имя запомнила, только отчества уже не вспомню.
   -Оно тебе и не нужно, моё отчество! Тебя, что, удивила моя фамилия? - спросил я с нескрываемым любопытством, пока Марина училась открывать входную дверь.
   -Если честно, то она показалась мне такой приятной, такой ласковой, будто излучающей тепло. Калугин, Калугин, Калугин... Ты знаешь, твоя фамилия у меня ассоциируется с Луной...
   -И почему же с луной? Как правило, моя фамилия в первую очередь должна вызывать у людей ассоциации с городом...
   -Нет! Сама Калуга тут ни при чём! Просто я была в этом городе в самый пик лунных ночей...
   -Ты говоришь про полнолуния?
   -Да, про те ночи, когда на востоке восходит полная луна...
   -Если ты ассоциируешь мою фамилию с луной, то ты очень сильно ошибаешься. Луна никогда не излучала тепла, напротив, лунные ночи как правило свежи и чисты, прохлада так и бьёт ключом с неба, когда ты смотришь на луну.
   -Но ведь луна будоражит воображение человека с первобытных времен. В её облике столько загадочного, таинственного, необъяснимого, что многих людей она пугает, а некоторых - так вообще с ума сводит. А я вот люблю смотреть на луну. Могу часами по ночам сидеть на балконе и разглядывать на ней отражение земли. Ну, или, если эти чёрные вкрапления не отражение, то я смотрю на лунные горы, кратеры, русла давно иссохших рек. Ты знаешь, Серёж, а я ещё в детстве увлекалась астрономией. Я даже знаю, что одно из лунных морей зовется "Морем Одуванчиков", почти как "Вино из одуванчиков" Рэя Брэдбери!
   -Так это море в честь "Вина из одуванчиков" так и назвали...
   -Ух-ты, кажется у меня получилось открыть твою дверь!
   -Не "твою", а нашу! Марин, я правда не шучу, за эти три часа, что мы знаем друг друга, ты стала такой родной для меня, будто я знал тебя когда-то, пусть даже и не в этой жизни, но я точно уверен в том, что пути наши где-то пересекались.
   -Быть может, оттого, что мы с тобой очень похожи? - спросила Марина, когда мы вошли в прихожую. Я глянул в зеркало, которое висело напротив входной двери. В отражении я увидел себя, Марину, которая была рядом со мной, и только теперь понял, что она было совершенно права: мы действительно были похожи друг на друга, словно брат и сестра. У нас были голубые глаза, золотистые волосы, да и что там говорить, носы даже у нас были одинаковые - чуточку курносые. Причём, Марине её маленький аккуратный носик, пусть и не совсем прямой, придавал необъяснимое очарованье. Про себя молчу. Я родился с прямым носом. Потом, по стечении не весьма приятных обстоятельств, мне сломали нос, и вот с тех пор я тоже стал курносым. Только рост у нас с Маринкой был разный. Я относительно высокий парень - под метр восемьдесят, а Марина была сантиметров на десять ниже меня. Но согласитесь, по сравнению с другими девушками она была, прямо скажем, на высоте со своим метром семьдесят! Так что, сами понимаете, многие парни из числа офисного планктона, частенько засматриваются на таких девочек. Но только я не из их числа. Я более достойный нежели они, и потому Марина стала моей. Как же я ранее, когда только увидел её в банке, не заметил такого сильного сходства между нами? А девчонка молодчина, сразу приметила, как мы подходим друг для друга, хотя бы внешне, что сейчас крайне сложно в нашей жизни, походить на свою вторую половину, будучи находясь не в лучшей форме. И это относится к большинству нынешней молодежи. Весь этот офисный планктон, который уже к тридцати годам становится флегматичным и ленивым, создаёт такой контраст в столице, что идёшь по улице, видишь парочку влюблённых, и думаешь, как же он (кавалер) сможет постоять за свою любимую, когда у него вместо рук палки толщиной не более трёх моих указательных пальцев. Мужчина должен быть сильным, не таким, конечно, как некоторые фанаты Спартака и ЦСКА, которых в жизни обычные обыватели именуют "накаченным бычьём" (хотя на деле это совсем не так!), но всё же достаточно крепким, чтобы девушка могла себя чувствовать за его могучей широченной спиной, как за каменной стеной. Марина как раз увидела во мне качества настоящего мужчины, и в свои девятнадцать лет поняла, что со мной она будет счастлива как ни с кем другим, несмотря на то, что разница в возрасте у нас была немалой, как-никак десять лет.
   "Джек, знакомься, это Марина!" - повелительным тоном сказал я своему псу. Тот подошёл, понюхал ручку своей новой хозяйки, лизнул. Марина присела на корточки, потрепала Джека за уши, и радостно повернулась ко мне.
   -А ты и не говорил мне, что у тебя есть собака!
   -А когда я мог тебе про неё сказать? Ведь мы только пару часов знакомы... - удивился я.
   -У меня же у самой там, в Жуке, живёт Микки. Боксёр. Правда староват стал. Девять лет этой весной исполнилось. Не так охотно за палочкой в воду прыгает. Но остаётся всё ещё таким же заводным, как и раньше. Мы частенько на озеро ходим. Кратовское, может, слышал?
   -Ещё бы, там же мои родители живут. Переехали на ПМЖ. Точнее, не в самом посёлке, а чуть поодаль, на Хрипанском поле. Я туда летом каждый выходной приезжаю. С Джеком. Мы, кстати, частенько на то самое Кратовское озеро ходим, только вот тебя я там не разу не видел...
   -И я тебя тоже там не видела...
   -Наверное, мы в разное время ходили...
   - Да, это точно, что в разное! Я бы тебя там, Серёж, обязательно заприметила, такие парни, как ты, навсегда в девичьей памяти оседают, мы на вас издали любуемся, а вы даже и не подойдёте к нам...
   -Почему не подойдём! Сегодня же подошёл, ты не забыла?
   -Я то как раз помню, на счёт чего ты ко мне подошёл! Накричал на меня, опозорил на весь банк, мне так стыдно было, так больно, что ты унизил меня при всех этих "белых воротничках"...
   -Прости меня, Марина, я просто иной раз не могу с собой совладать. Зато посмотри на всё это с другой стороны: благодаря этому случаю мы и познакомились. И не говори мне, что нас свела судьба, потому что её как таковой нет!
   -Сереж, как же мы с тобой похожи! Я тоже никогда не верила в судьбу человека, да и сейчас я ни за что на свете в неё не поверю. Но зато я верю тебе, и только тебе, потому что я увидела в твоем лице, в твоём теле, в твоей душе то, что так долго искала...
   При слове "душа" меня будто током ударило. Но, быть может, она у меня всё же есть, но только для избранных. Для моих отца с матерью, для других родных и близких людей, для Марины, которая теперь стала мне родной, хотя мы ни разу не сомкнули наши губы в сладком поцелуе, ну, и под конец, для моего верного Джека, который спас меня совсем недавно, прошедшей ночью, и которому я буду благодарен всем сердцем до конца своих дней. Для них у меня самая что ни есть на свете лучезарная душа! А вот для таких людей, как эти двое - майор с лейтенантом - у меня нет души. Для них я всего-навсего убийца, обладающий холодным рассудком и стальными нервами. Да, они должны видеть во мне именно такого монстра. Хотя с нервишками у меня, как вы уже поняли, далеко не всё в порядке. Я так же, как и другие, не лишён чувств сострадания к нынешнему поколению современных деловых людей. Но и жалеть их я тоже не намерен! Если бы мне пришлось пожалеть этого предприимчивого майора Половца, я думаю, пояснять вам не нужно, что бы тогда произошло со мной, если бы я повернулся к нему спиной. Да он разрядил бы в меня с превеликим удовольствием всю свою обойму. А потом еще и попинал бы мой труп своими дешёвыми туфлями. Нет уж, извольте, лучше я первый всажу такому человеку пулю меж глаз. По крайней мере, тот, кто падёт от моей руки, не будет подвергнут дальнейшим издевательствам со стороны таких - вот "оборотней в погонах", которые уже давно провозгласили себя негласными столичными корольками.
   Тут вдруг я поймал себя на мысли о том, что до сих пор не познакомил Марину со своей квартирой, а вместо этого стою и размышляю, есть ли у меня душа, или её и в помине во мне не было. Девушка тем временем сидела на небольшом, обтянутом бордовым бархатом, диванчике и трепала приглянувшегося ей Джека по холке. Тот тоже не таил от свой будущей хозяйки своих псиных чувств - он вылизал девушке руки до такой степени, что рукава блузки стали насквозь мокрыми. Я отправил Джека в спальню, причём для этого мне пришлось вытащить из шкафа очередное собачье лакомство - бычью косточку размером с батон белого хлеба, ничуть не меньше, и мой пёс, довольный этим презентом, позабыл о приятно пахнущей девушке и скрылся в спальне. Послышался хруст. Как всегда, Джек разломил косточку пополам, и теперь часа два будет грызть сначала одну половинку, а затем столько же - другую. Я снял с Марины белые туфли на тонюсеньких шпильках, подобрал ей тапочки, те самые, в которых ходила когда-то моя бывшая, так и не состоявшаяся невеста. Щеки девушки слегка зардели румянцем, но она так ничего и не сказала мне. Видно, подумала, что это тапочки моей мамы, которая со мной в этой квартире никогда и не жила.
   -Ты не хочешь кофейку, Марин? - спросил я, уже ведя девушку на кухню.
   -Да, с удовольствием! У тебя есть турка? (я кивнул и достал из шкафа турку) Давай я сварю! - предложила мне Марина, и я с большой радостью дал ей медную турку. Она самостоятельная, а это многое для меня значило. Я ведь ни разу в жизни не стоял у плиты. Максимум, что я позволяю себе делать так это приготовить яичницу с сальцем. На большее я и не собираюсь тратить своё драгоценное время. Лучше пойду на улицу подтянусь на турнике, или отожмусь на брусьях, это куда более мужское занятие, нежели танцевать у плиты. Пока Марина, как я думал, варила нам кофе, я успел переодеться, спрятать под кровать, на которой Джек с остервенением грыз свою косточку, ту самую сумку из-под ноутбука, в которой был и дом на берегу реки, и более-менее приличная машина, и даже отдых на двоих где-нибудь на Мальдивских островах. Пока я ходил туда-сюда по дому, Марина хлопотала на кухне. Но вот я решил, что кофе, должно быть, давным-давно готов, и зашёл на кухню. На столе, к своему немалому удивлению, я обнаружил не только кофе, но омлет с ветчиной и сыром, жареные хлебца с запекшимся на поверхности сыром, салат из того, что у меня лежало в холодильнике, а точнее - из перца, лука, брынзы и зелени.
   -Марин, я смотрю, ты зря времени не теряешь! - воскликнул я и с аппетитом стал поглощать омлет. Девушка ни к чему не притронулась. Только выпила чашку кофе, и сидела просто так, наблюдала за тем, как я расправляюсь с её стряпней. Я же был в восторге от омлета. Ну и от жареных хлебцев тоже!
   -Тебе понравилось? - наконец спросила она.
   -Да, очень вкусно! Спасибо Марин, я и не думал, что ты такая деловая девушка: красивая, умная, да ещё и отличная домохозяйка в придачу!
   -Да ладно тебе, Серёж! Каждая девушка мечтает о том, чтобы хоть как-то угодить своему единственному и неповторимому мужчине...
   -Это ты про меня?
   -Может и про тебя...
   Я почему-то засмущался, когда Марина дала понять мне, что я парень её мечты, и опустил глаза вниз. Но так как кухонный стол был полностью стеклянный (я обожаю его, знаете, это так классно, кушать за прозрачным столом, одновременно смотря на тарелку, и на свой живот, следя за тем, не увеличился ли он от съеденного...), я уставился не в свою тарелку, а на свои ноги. Потом, будто бы нечаянно, перевёл взгляд на почти что голые (в одних белёсых колготках) девичьи ножки, затем чуть повыше, но нет, там была уже юбочка. Марина заметила, что я любуюсь её достоинствами, и, так же как я, будто бы невзначай, закинула ногу на ногу. Я увидел то, что было под юбкой - белый кружевные трусики. Но на этом наш сеанс прервался, так как на кухню влетел как ураган Джек и принялся доедать остатки омлета, которые я высыпал ему в миску. Причём делал он это довольно смешно, временами хрюкал, а иной раз даже и рыгал, по-своему, по - собачьи. Марина сомкнула свои прелестные ножки и засмеялась. Я же, допив остывший кофе, встал из-за стола, подошёл к ней, наклонился и поцеловал её в шею. Потом нагнулся ещё пониже, подхватил девушку на руки, поднял чуть ли не до потолка, Марина успела даже слегка вскрикнуть от испуга, и не долго думая понёс свою "добычу" в спальню. На миг меня посетила очередная мысль: я представил, что вот так в доисторические времена первобытные люди воровали женщин из чужого племени и тащили к себе, в свою пещеру. Они, верно, были такими же сильными, как я, если могли преодолевать большие расстояния с тяжёлой ношей на плечах. Дальше было то, что называется сладким сном наяву. Мне казалось, что во мне зародилось некоторое ощущение, что-то вроде Дежа-вю, когда ты вспоминаешь, что когда-то уже находился в точно таком же положении вещей и времени, как сейчас, и от этого страсть во мне разгоралась со все большей силой, напоминая огонь, в который подкинули уйму сухих дровишек. Марина разделась сама. Мы легли в постель. Лежали, наверное, с полчаса, в чём мать родила. Я решил проявить инициативу первым. Подвинулся к ней, поцеловал в шею. Девушка легонько потянулась ко мне. Захихикала. Я понял, что щекочу её нежную кожу своим небритым подбородком. Но, как я понял, ей мой не очень опрятный вид нисколько не досаждал. Я ласкал её лицо, её шею, хотел уже было спуститься чуть пониже - но тут как назло меня перебил Джек. Он как угорелый влетел в комнату и, вероятнее всего, ревнуя меня к Марине, бесцеремонно улёгся прямо посредине кровати, аккурат меж нами. Я глубоко вздохнул. Хотел прогнать своего пса. Но только моя рука потянулась к его холке, как Марина перехватила её, сказала, что Джек нам нисколечко не помешает и сама потянулась ко мне. Сами понимаете, в присутствии четвероного друга мы только и делали, что целовали друг друга. До хулиганства дело так и не дошло. А жаль! Я так хотел заняться с Мариной любовью. Но что поделаешь, коли даже Джек против этого, куда мне там с ним тягаться. А девчонка оказалась тоже сладострастница ещё та: сняла с себя одежду, даже кружевные белые трусики не забыла стянуть со своих прелестных бёдер, и вот, на тебе, лежит да и совращает меня. Мол, гляди на меня, какая я красивая! Но трогать не смей, а то твой пёс будет громко возмущаться, да так, что всех соседей на уши поставит! Вот хитрюга. Подразнить меня захотела. Ну ничего, когда я начинаю возбуждаться, мне помогает проверенное мною самим средство - сначала отожмусь от пола, на кулаках, раз этак сто, а затем бегом под прохладный душ. Вы знаете, очень даже помогает. Только смотрите, никогда не стойте под ледяной водой! Я сказал, что принимаю прохладный душ, и это означает, что он еле тёплый, но ни в коем случае не ледяной! И как вы думаете? Я свесил ноги с кровати, хотел уже пойти по назначению в душ, но Марина вцепилась в мою руку и не отпустила меня. А что мне оставалось делать? Я и остался в постели. Нащупал под подушкой пульт. Включил телевизор. На первом были новости. Прогноз погоды. Обещают по - настоящему летнее тепло уже в ближайшие выходные. Вот и хорошо. Свожу Маринку к себе на дачу. А заодно и к ней домой заедим. Ведь Жуковский всё равно нам по пути будет. Деньги у родителей в подвале припрячу. А то здесь, в квартире, я более ни за что не ручаюсь. После того, что произошло со мной этой ночью, я боюсь теперь и Джека то одного в Москве оставлять. Туда же, на дачу, его отвезу. Пусть там с Чакки порезвятся. А то как мои родители там жить постоянно стали, так и Чакки с собой из города увезли, а он хоть и карликовый пёс, помесь пинчера с той - терьером, но несмотря на свои размеры чересчур уж очень активный. Вот как раз они вдвоём там и порезвятся, пока я все свои дела не утрясу. Вот удивительно, иной раз даже кобели друг с другом ладят (это я про Чакки с Джеком!), а люди не могут по доброму разойтись. Я снова вспомнил ужас прошедшей ночи...
   Хотя то были не люди, то были оборотни! И не просто оборотни, которых мы привыкли видеть на экранах своих телевизоров, смотря очередной голливудский ужастик, а вот сто крат более страшные персонажи. Пусть эти оборотни без здоровенных клыков, без острых как лезвие бритвы, когтей, пусть даже они ни чем не отличаются от людей, но они намного страшнее тем, что деяния их остаются безнаказанными, потому как они сами из тех, кто должен вершить правосудие. Они - люди в погонах. Точнее - "оборотни в погонах" И боятся их нужно куда более, нежели изголодавшегося по плоти и крови волка, рыскающего по лесу в поисках жертвы в лютую зимнюю ночь. С ним можно хоть как-то разойтись. А с этими "волками" - при всём своём большом желании не разойдёшься...

6.

Близкий контакт.

   Вечером того же дня я предложил Марине прогуляться со мной в Кузьминский парк. Девушка сразу согласилась. Меня не на шутку насторожил тот факт, что время было уже достаточно позднее - десятый час вечера, а она так ни разу и не позвонила своим родителям, не предупредила их, что решила заночевать у своей вымышленной подружки. Ну, или, в конце концов, сказала бы им всю правду по телефону (так гораздо легче): что она познакомилась с парнем, приехала к нему в гости, так как было уже очень поздно, решила у него заночевать... Но нет, она так и не позвонила своим родителям. И что самое интересное, её телефон хранил гордое молчание. У меня сложилось впечатление, что в её семье всем было самим до себя. А про существование своей дочери папа с мамой и вовсе забыли. Но это не моё дело! Когда мы стали собираться в парк, я достал из шкафа спортивный костюм моей бывшей, той самой, которая сочла меня за сумасшедшего. К слову, скажу вам без лукавства, что у меня были доселе лишь "непостоянные подруги", только та самая моя возлюбленная, с которой я прожил почти три года, и которая в итоге ушла от меня к другому парню, более предсказуемому и заурядному, в отличии от меня. И вот сейчас я достал из шкафа этот розовый костюм. Адидас, как и положено! Ну, вы помните, в какое-то время такие хлопковые розовые костюмчики были в моде у молодых девочек, и я надеялся, что Марине он подойдёт по размеру. Марина с радостью надела его, так и не спросив, кому же он принадлежал до неё. Я думаю что она догадывалась, что уж точно не моей маме! Видимо, не хотела лезть мне в душу со своими расспросами. Я не удержался и поблагодарил её за это. Марина поняла, за что я сказал ей спасибо, и махнула рукой, мол, ей всё равно, с кем я проводил время до неё, лишь бы сейчас я полюбил её и был бы искренен с ней. Курточка была в самый раз. Тренировочные штаны болтались на попе. Конечно, Лерок (я наконец решился назвать вам имя моей бывшей девушки, хотя так не хотел его лишний раз вспоминать!) была не такой худосочной, как Марина, но особо заметных отличий в фигурах всё же не было. Я подтянул немножко наверх розовые трико на девушке, и теперь костюмчик сидел на ней что надо. Тем более, что мы идём гулять в парк, а на улице вечерело, так что всё было отлично и никто не заметит на Марине трико не по размеру. Последним, как и положено, собрался Джек. Точнее, я его собрал, а собирание это заключалось исключительно в одной вещи: я с трудом надевал на него ошейник, он же всячески брыкался и вырывался из него, хотел без "одежды" пойти на улицу. И чем ему это "одеяние", состоящее лишь из одного кожаного ремешка на шее, так не нравилось? Я ведь его всё равно в парке спускал с поводка...
   -Какой он у тебя непослушный! Мой Сёма меня всегда слушается. Я ему скажу "сидеть", так он вмиг садится и ждёт, пока я накину на него ошейник. Да и на улице никуда от меня не убегает, даже когда девочек текущих видит. Вот так надо собак дрессировать, Серёж!
   -Да ладно тебе, не наговаривай на Джека! Он ведь мне жизнь недавно спас. Совсем недавно. Да, Джеки? Ты ведь самый крутой пёс на свете?
   Пёс тем временем завилял хвостом, гавкнул. Значит, согласен с тем, что он "лучший из лучших"! Марина засмеялась надо мной, решила, что я фантазирую. Хорошо, если бы это было лишь моей выдумкой. Но если прямо сейчас сесть в машину и отъехать от Москвы километров этак за двадцать, в местечко под названием Боровской курган, и спуститься там в один из оврагов, капнуть чуток поглубже и наткнуться на еще свежий труп майора Половца, ну, или, к примеру, на труп лейтенанта, тогда я воочию смогу убедить эту малышку в том, что всё произошедшее со мной этой ночью и впрямь имело место быть, и это никакие не фантазии и выдумки моего не вполне здорового (как утверждает мой лечащий врач) рассудка. Да и мне на сердце будет как-то покойнее, если моя девушка не будет в курсе тех событий, которые произошли со мной в последнее время, начиная с прогрессирующей шизофрении и кончая расправой над двумя "оборотнями в погонах". Пусть думает, что я просто продвинутый парень, безо всяких там пороков и низменных желаний, которых, скажу вам честно, у меня никогда и не было. Я такой, какой я есть, и изменяться в лучшую сторону мне ни к чему. Это может привести разве что к пагубным последствиям.
   В парке, как и всегда по пятничным вечерам, было полно народу. То тут, то там на лавочках расположились кампании, велосипедисты гоняли как угорелые по лесным тропинкам, родители с маленькими детьми кормили белок, накладывая в деревянную кормушку, коих здесь сотни, семечки, грецкие орехи, кукурузу. Белки тут же спускались к людям с деревьев и угощались пожалованными им лакомствами.
   -Надо же, совсем людей не боятся! - не удержался я, когда мы проходили мимо очередной кормушки, где белка стояла на задних лапках в шаге от маленькой девочки, а та, в свою очередь, протягивала лесной зверушке недоеденный початок кукурузы.
   -А что нас бояться, мы же их не съедим. Тем более, что животные чувствуют, от кого исходит доброта и любовь к ним. К злым людям они никогда не подойдут первыми. Да и с опасением отнесутся к той еде, которую принесёт им нехороший человек. Правда, у животных, в отличии от нас, людей, нет никакой гордыни, поэтому они всё равно съедят эту еду, причём с большим аппетитом, независимо от того, с какими намерениями подкармливают их.
   -А вот я считаю, что нельзя так доверять людям! - не выдержал я, и пожалел впоследствии, что сказал это.
   -Да, ты так считаешь, Серёж? Значит, по-твоему, я не должна доверять тебе? А ты не подумал, что если бы я не доверилась тебе всей душой (да и телом, подумал было я...) в первые часы нашего знакомства, мы бы сейчас не шли по этому парку вместе, за ручку! Просто кому-то можно доверять, а кому-то - нет! Я же тебя сегодня впервые в жизни увидела, но мне почему-то кажется, что ты мне никогда не причинишь ничего плохого. И я в этом уверена. Ты не такой, как все! Потому я согласна быть твоей девушкой, женой, матерью твоих детей, буду для тебя той, кого ты захочешь во мне увидеть!
   Меня просто ошарашило это заявление! Я поглядел по сторонам. Рядом никого не было. Мы зашли прилично в глубь леса, туда, где шастают разве что собачники по вечерам. Я постарался переварить в мозгу то, что сказала мне Марина. Никак не получалось. Так, откровенно, в первый же день знакомства, согласиться стать для меня всем, на что только способна прелестная молодая девушка, прозвучало для меня более чем откровенно. Уж не играет ли она со мной в кошки-мышки. Я ведь даже не знаю, был ли у неё кто-нибудь... Или есть сейчас, если не здесь, в Москве, то в её родном Жуковском. А может статься и так, что у Марины не было никаких парней и в помине. Вот это да! Вот что я, в хорошем смысле этого слова, вляпался? Определённо, у этой девочки в голове были "не все дома", как, впрочем, и в случае со мной, но вот так, прямо, сказать мне, что она готова ради меня на всё, это было чересчур. Я ожидал подвоха от этой проказницы, очередной шутки в мой адрес, но Марина шла рядом со мной, в точности делая такие же расторопные, но не лишённые грациозности шаги, как и я. Я никогда не ходил как все. Даже когда мне приходилось торопиться куда-либо, я ускорял шаг, но шёл все так же, вразвалочку, словно бы показывая всем, какой я сильный и как мне наплевать на других прохожих. Маринка в спортивной одежде вела себя точно так же. Быть может, она старательно копировала мою походку, и у неё это отлично получалось! Забыл вам сказать, что и кеды ей от Лерки достались, и причём такие, какие сейчас ещё пока не вышли из моды: с большой подошвой, как я их называл - "нигерские", но точнее было бы сказать - рэперские. В таких очень удобно ходить по лесу! Причём на Марининых тоненьких ножках эти кеды смотрелись очень забавно - почти как детские пластиковые лыжи. И это в очередной раз подчёркивало красоту её тела - изящные тонкие линии, которых не уродуют ни треники с отвисшей попой, ни огромные говнодавы! Во что бы Маринка не оделась, она всё равно оставалось такой, какой была - красавицей, да и только! О моей бывшей девушке такого я не мог сказать, но об этом тактично промолчу. Она попросту покупала себе самые дорогие вещи, которые только были в новых коллекциях молодёжных московских бутиков, и тем самым полагала, что они украсят её во многом. Но истинную красоту нельзя ничем приукрасить, так же, как и нельзя её скрыть за копеечной юбкой, дешёвыми туфлями и сумочкой из искусственной кожи! Даже божественное благоухание такой девушки, как Марина, нельзя было скрыть ароматом дешёвых духов, которыми она обильно подушилась перед работой (вот дурёха-то!).
   -Смотри, Джек решил поиграть с маленькой собачкой! - перебила мои мысли Марина. Я повернул голову в сторону. Джек нюхал под хвостом у ёркширского терьера. Хозяйка ручной собачки что-то прокричала нам. Я не услышал. Потом только до меня дошло, что она попросила нас взять своего пса на поводок. Я подозвал Джека, тот послушался меня, подбежал, завилял хвостом. "Пойдём, поищем собак по тебе по размеру, нечего с котятками возиться!" - демонстративно громко крикнул я Джеку, который уже бежал в десяти шагах от нас прямо по тропинке. Темнело. Месяц показался из-за размашистых ветвей столетних елей. Такой яркий, золотистый, прям как её волосы. И мои тоже.
   -Вот он какой, "Цвет ночи"! - сказала с непонятным для меня восхищением Марина. В памяти пронеслась одна голливудская картина. "Цвет ночи". С Брюсом Уиллисом в главное роли. Он там, если я не ошибаюсь, психотерапевтом был. И вот на его долю выпала безумная девочка, над которой издевался её такой же безумный братец. Переодевал её в мальчика, и насиловал по ночам. В конце фильма она просила Уиллиса, чтобы он "спас её душу". И он сделал это, рискуя сорваться с высоченной башни. Он спас её душу, рискуя потерять свою. И там, в этом фильме, как раз была одна из моих любимейших композиций. Я точно помню её название: "The Colors of the night", что в переводе на русский означает "Цвет ночи". Что Марина хотела мне этим сказать, я так и не понял. То ли то, что цвет ночи, отображённый Луной, и вправду был прекрасен, как никогда ранее, потому как она шла под руку с человеком, у которого была не только лунная внешность, но и волосы мои были тоже лунного оттенка, и луна серебрила их по-своему, придавая им просто фантастический вид. Но только после того, как утекло много времени с той ночи, я наконец понял, что Марина тогда не связывала цвет ночи с Земным спутником - Луной, она лишь просила меня помочь ей, спасти её душу. Это был своего рода SOS, но только не с тонущего корабля, а с тонущей в пороке страсти ко мне души бедной, никому ненужной девушки, которая не вхожа в круг обычных охотниц за тугим кошельком.
   Поначалу я решил было, что Марину интересуют мои деньги, но я ошибся, у неё были абсолютно другие приоритеты. Ей нужен был мужчина, с которым она чувствовала бы себя как за каменной стеной, и ей было плевать на то, что я был не такой, как все, потому как она была тоже не такая, как все.
   -Серёж, ты не хочешь искупаться в этом пруду? - спросила меня на полном серьёзе Марина, кивнув на Шибаевский пруд, к которому мы и вовсе не заметили, как пришли.
   -Ты правда хочешь окунуться? - осторожно спросил я.
   -Да, а что, здесь нельзя купаться? Я никаких табличек не вижу... - возмущённо спросила Марина.
   -Да нет, дело не в этом! К нам никто и не решится подойти, просто вода ещё не нагрелась. Градусов пятнадцать - не больше. В мае она еще совсем холодная...
   -Я не из робкого десятка, подытожила в конце концов Марина и первой скинула с себя ветровку. Я глянул по сторонам - вроде никого нет. Скинул с себя куртку, майку, остался в одних штанах. Марина стояла передо мной в одной футболке. Но и она не долго на ней была - Марина сдёрнула её с себя и накинула Джеку на морду. Тот принялся обнюхивать случайный презент. Я в итоге разделся догола, скинул даже трусы, чтобы потом в сухих идти обратно. Марина же осталась в своих кружевных трусиках. Ладно, решил я, как вылезем из воды, заставлю её снять с себя мокрые трусы, на голое тело пусть треники надевает! А то ещё не хватало, чтобы у будущей матери были проблемы со здоровьем.
   Марина первая прыгнула в воду. Я ей так и не успел сказать, чтобы голову не мочила, а то поздним вечером в парке свежо становится. Но посмотрел на розовую ветровку: как хорошо, что капюшон есть, значит, она не должна будет простудится. И что это я стою на берегу, сверкаю своим срамом при луне? Я прыгнул в прохладную стихию Шибаевского водоёма. На берегу остался лишь один Джек, который пожелал охранять наши вещи, а заодно нанюхаться вдоволь Маринкиной футболкой. Мы доплыли до середины пруда. Я нырнул. В темноте, на ощупь, натолкнулся на девичьи ножки. Там же, под водой, поцеловал их. Ножки от удовольствия заходили как маятник - туда-сюда. Я вынырнул на поверхность. Марина глядела на меня без всяких задних мыслей в голове. И взгляд её был чист, в нём не было ничего томного, какое иногда возьмёт, да и промелькнёт у иных столичных (да и не только столичных!) дамочек. В глазах той девушки, которая плескалась сейчас в воде напротив меня, было счастье, желание радовать меня безгранично, любовь ко всему, что люблю я, в том числе и к братьям нашим меньшим. Что ж, буду смотреть на неё точно так же, без всяких желанных огоньков в глазах и без всяких несуразных намёков, вроде таких, как "давай с тобой займёмся этим прямо сейчас в воде...", ну и других в это роде.
   Плескались в пруду мы достаточно долго, порядка получаса, и потому промёрзли до костей, зуб на зуб не попадал, когда вылезли из воды. Я обтёр Марину своей футболкой. На меня её уже не хватило - было чересчур уж мокрой. Девушка и впрямь оказалась закалённой - как только накинула на себя спортивный костюм, вмиг дрожать перестала, и, видя, что мне было нечем вытереться, стала обтирать моё тело своими ладошками. Понемногу я согрелся. Видно, руки у Марины были горячими. И когда она только успела их нагреть, ведь вместе из воды вылезли?
   -Ну как, Серёж, потеплее хоть чуточку стало? - спросила меня Марина, всё еще продолжая тереть мою грудь.
   -Да, спасибо, моя маленькая водоплавающая малышка, мне так приятны прикосновения твоих рук! - ответил я.
   -Ого! Меня так еще никто никогда так не называл! Максимум, на что способны парни, это всевозможные "киски", "рыбки", "зайки"... Короче, список этих дурацких прозвищ не ограничен...
   -Да я понял... Марина, хочешь, я скажу тебе, с каким животным ты у меня ассоциируешься? Только чур без обиняков!
   -Не бойся, не обижусь!
   -Когда я только я заприметил тебя в банке, ты напомнила мне одиноко стоящую посреди болота цаплю (в этом была доля правды, ведь у Марины ножки и впрямь были длинные и тонкие, точь-в-точь как у цапли), которая искала себе очередного лягушонка, чтобы утолить себе голод.
   -Намекаешь на то, что ты и есть тот самый лягушонок?
   -Надеюсь, что нет!
   -Вот и надейся, а мне больше таких слов лучше не говори. Допустим, моя худоба меня нисколько не смущает! И заруби себе на носу: ты мне нужен не ради денег, и уж точно не для утоления голода! - рассмеялась Марина и легонько куснула меня в плечо. Я постыдился, что сморозил такую чушь, сравнив себя с лягушонком... Скорее, я был им тогда, когда жил с Леркой, которая ночами буквально пожирала меня, утверждая, что вот одной её подруге муж подарил на годовщину свадьбы новенький Лэнд Круизер, а другой - последнюю модель Хонды Цивик. А я даже для себя не могу нормального автомобиля взять, на тазиках всё езжу, а про неё, Лерку, так и вообще не думал, купить ли ей машину или пусть пешком ходит на работу. Но у меня и вправду в мыслях такого не было, чтобы покупать кому-то машины, квартиры, дачи! Тем более, что я ещё раз повторюсь - "кому-то"! Это значит, что Лера всего-навсего была моей девушкой, но не моей супругой! И я ничего не обязан был ей покупать до нашей свадьбы! И теперь, когда я смотрел на Марину, я уже загодя был уверен в том, что она у меня никогда ничего не попросит, потому что я теперь ей сам всё куплю с большим удовольствием. Лишь бы она любила меня, а там посмотрим, что я подарю ей в самое ближайшее время...
   Обратно мы шли в темноте, благо я знаю все дорожки и тропинки в Кузьминках, а то запросто можно заблудиться в лесу и выйти ненароком к Люблинскому кладбищу. А мне хотелось уже поскорее вернуться домой, постоять под горячим душем, заварить чаю, ну, и, в конечном счете, лечь в постель в обнимку с восхитительной девушкой, которая шла со мной рука об руку. Но только на сей раз нужно будет закрыться в спальне от назойливого Джека, пусть дрыхнет в гостиной, в конце - концов там диван обшит овечьей шерстью исключительно для него одного. А то вдруг возьмёт, да и снова мне своим нечаянным присутствием всю малину обломает...
   -Ты как себя чувствуешь? - спросил я Марину.
   -Лучше некуда! Вода словно от летаргического сна меня пробудила. Иду, и каждый шорох вокруг нас слышу... - заявила Марина.
   -Так всегда бывает, когда на ночь глядя окунёшься в прохладном пруду. Чувства как будто обостряются в тебе, и ты начинаешь вести себя по иному, не так, как обычно. Становишься больше похожим на зверя, нежели на человека.
   -Да, это ты верно подметил! Звериных начал в нас куда более, чем мы полагаем...
   -Особенно во мне их пруд пруди! Ты только всерьёз не воспринимай, когда я начну чушь пороть про то, что я вообще не человек, а нечто ужасное и отвратительное. Это я так, в сердцах сам на себя наговариваю...
   -Кому ты говоришь, я и сама порой такая несдержанная бываю, готова порвать всех, кто хоть что-нибудь нехорошее мне скажет. Я сегодня-то еле удержалась, чтоб не швырнуть пепельницей в нашего управляющего. Кстати, Серёж, поздравь меня, я только что бросила курить!
   -Поздравляю! И сколько же ты баловалась сигаретками?
   -Да нет, курила уже давно. Да и начала баловаться рано, как сейчас помню, классе в девятом, на школьной дискотеке в первый раз затянулась... да так круто, что потом продохнуть не могла, все лёгкие горели, кашляла потом всю ночь. Даже родители мои догадались, что я пробовала сигареты, но толком никакого внушения мне так и не сделали.
   -Вот как... а почему именно сегодня бросила?
   -Потому что встретила тебя! Моя душа успокоилась, найдя родственную себе в твоём обличии. Ты ведь, Серёж, верующий? Православный?
   -Нет, я атеист, хоть и крещённый. У меня другое мировоззрение, нежели у религиозных людей. А ты, Марина, тоже атеистка?
   -Как это ты догадался? - съязвила Марина.
   - Лучше не будем говорить об этом. Как-никак, а богохульничать всё же не хорошо, пусть даже мы с тобой в Бога не верим! Я вообще нейтрально отношусь ко всему, что связано с религией. Но это не значит, что я не верю в бессмертие души. Я знаю, что она у меня есть, так же, как она есть и у тебя, даже у Джека она есть, его собачья душа, правда, она, наверное, отличается от наших, человеческих... Джек навострил уши, видно, услышал, что про него что-то говорят, и так продолжал идти впереди нас, то и дело поворачиваясь и заглядывая то мне, то Марине в глаза, давая понять, что он тоже участвует в разговоре.
   -А во что же ты веришь, Марин? Ведь любой человек, будь он мало-мальски образованным, верит в те вещи, которые простой наукой никак не объяснимы.
   -В звёзды... В небесные светила... Мне кажется, что иной раз, когда я смотрю на луну, она уносит меня в далёкие пространства, где всё совершенно по - другому, нежели у нас, на Земле, и я блуждаю по этим внеземным цивилизациям, выискиваю то, чего нет на нашей планете, но вскоре начинаю понимать, что я здесь чужая, в этом параллельном пространстве, и тогда я отрываю свой взгляд от луны и снова оказываюсь здесь, на родной планете, стоящей на балконе своей квартиры, и мечтающий о далёких путешествиях по иным мирам...
   -Вот куда тебя уносит по ночам! Уж не страдаешь ли ты сомнабулизмом, Марин?
   -Может быть, и страдаю, но только не замечала за собой, что хожу во сне. Я же одна в комнате сплю. Вот сегодня ночью можешь проверить, гуляю ли я по ночам, или храплю и пукаю во сне...
   -Ну что ж, проверим! Я ещё ни разу не видел лунатика...
   Мы уже подходили к дому, как тут заверещал мой сотовый. Я глянул на экран - номер моего шефа - Шаврина. Вот его угораздило то: в двенадцатом часу ночи позвонил, сволочь! Ну, ничего хорошего я от него и не собираюсь услышать. Брать трубку, или вырубить к чертям этот телефон? Я завис в раздумьях, незатейливая мелодия "Привет Моррикони", которая стояла на моём телефоне со дня его покупки, продолжала играть в течение минуты.
   -Что ты не отвечаешь? - спросила Марина, и в этот самый момент я нечаянно нажал на зелёную кнопку. Вот же угораздило её сказать мне под руку! Отпираться уже было ни к чему. Я поднёс мобильник к уху, и тотчас же услышал голос Шаврина. В нём, как и всегда, не было абсолютно никаких интонаций - ни злости, ни раздражения, не было ничего такого, что могло бы хоть как-то предсказать предстоящий разговор. Он говорил спокойно, размеренно, повторяя одну и ту же фразу: "Серёжа, ответь мне!... Серёжа..." Мне пришлось ответить...
   -Да, это я.
   -Ты что же, Серёж, совсем не хочешь со мной поговорить?
   -Скажу честно, у меня нет более никакого желания беседовать с вами, я на эту работу больше ни за какие деньги не вернусь!
   -А тебя сюда никто и не зовёт! Мне наплевать на тебя, на твою работу, мне важно одно - деньги ты еще не профукал?
   -Какие деньги? Ничего не знаю, вы меня с кем-то путаете, Павел Афанасьевич...
   -Серёженька, не разыгрывай спектакль, я ещё раз тебя спрашиваю: где деньги?
   -В надёжном месте! - не выдержал я.
   -Так вот, Серёжа, слушай теперь меня сюда: это не твои деньги, а наши, общие. Ты ведь не забыл, что прежде чем набить себе карман, ты просто обязан по долгу своей службы поделиться с тем, кто над тобой. Я - твой непосредственный начальник, и ты должен делиться со мной всем, что тебе приносят клиенты. Ты меня понимаешь! Те деньги, про которые я у тебя спрашиваю, полностью, все до последней копейки, предназначались не тебе, а мне. И уже я, будучи в своей должности, при нашей с тобой приватной встрече, при желании мог подкинуть тебе пачку "хабаровских" бумажек. При желании! Ты понял? А сейчас будь добр, привези мне все двенадцать миллионов на дом. Ты усёк? Давай вали ко мне домой, адрес не забыл?
   -Нет, не забыл. Ленинградское шоссе, до 113. Квартиры, к сожалению, не помню.
   -Вот и отлично. Всё, Серёж, жду тебя. Как подъедешь к дому, позвони мне. Я спущусь к тебе. Ты всё ещё на том же тазике разъезжаешь?
   -Да, на том самом...
   -Давай, Серёг, пока у меня хорошее настроение, гони ко мне прямо сейчас, выпьем с тобой по бокальчику шампанского... Шучу, у меня есть отличный виски... Жду. На другом конце провода послышались гудки. Я сунул телефон в карман, подозвал к себе Джека, который тем временем ухаживал за непонятной породы собачкой, глянул на Марину. Та смотрела вперед, сделала вид, будто ничего не поняла. Я не стал вдаваться в подробности. Как говорится: "меньше знаешь - крепче спишь!". Вот и я о том же. Ей ни к чему знать о моих проблемах, причём более чем серьёзных.
   Подошли к дому. Почти в каждом окне горел свет. Что тут можно сказать - пятница. Завтра у людей будет выходной. Можно хорошенько отоспаться за два дня уикенда. Мы зашли в подъезд. У лифта толпились малолетки. При виде нас, они стали прятать пивные бутылки. Я нажал на кнопку. Мимоходом взглянул на пиво. "Хейникен". А у ребят есть вкус, подумал я, и решил, что давненько не пил холодного пивка. Но тут же вспомнил, что теперь я не один, и решил, что сейчас нужно выпить не пива, а чего-нибудь более благородного, ну, скажем, Мартини...
   -Марин, ты сможешь управиться с Джеком, а я сейчас вмиг слетаю в "Перекрёсток". Покушать нам куплю что-нибудь. Да и знакомство отметить было бы неплохо...
   -Иди, Серёж, я с Джеком уже нашла общий язык, мне бы только с дверью до конца разобраться...
   -Поднажми на неё посильнее, и она сама поддастся!
   -Ну ладно, тогда я поехала... - сказала мне напоследок Марина и вошла в кабину подъехавшего лифта. Джек послушно сел рядом с ней. Двери лифта захлопнулись перед моим носом. Я хотел было уже выйти из подъезда, как один из пацанов, с пивом в руке, обратился ко мне с вопросом, нет ли у меня лишней сигаретки, на что я ответил, что у меня нет вообще никакой сигаретки, потому что я не курю. Парень расстроился. Я же, напротив, обрадовался, что у меня нет такой пагубной привычки - гробить своё здоровье. Хотя когда-то, очень давно, ещё в школе, классе в одиннадцатом, я помню, как на переменах баловался дешёвой Явой, но это баловство продолжалось недолго. В один прекрасный момент я понял, что лучше расслабляться при помощи турника и брусьев, нежели смолить одну за другой сигареты.
   "Перекрёсток" был в соседнем доме. Покупателей было много - единственный круглосуточный магазин во всей округе. В основном люди здесь отоваривались спиртным, но кто-то умудрялся подходить к кассе с пачкой чая (и это в первом-то часу ночи!), я же для начала пошёл с корзинкой в руке к отделу замороженных продуктов. Взял две упаковки блинчиков, пиццу, которая на коробке выглядело очень даже аппетитно, а внутри как правило оказывался лишь кусок теста, сдобренный тонким слоем сыра. Фрукты у меня дома были. Овощи тоже. Настал черед Мартини. Я взял розовое. Оно больше нравится женщинам, это я давно подметил, ещё когда в институте учился. Белое Мартини наши девчата тоже пили, но если же был выбор между белым и розовым, они несомненно предпочитали последнее. Кладу литровую бутыль в корзину. По дороге к кассе захватил коробку Рафаэлло, затем одумался, положил кокосовое лакомство обратно на стеллаж, и решил взять настоящего русского шоколада - "Вдохновенье", такая большая пачка, там всех сортов конфеты есть - и с миндалём, и с тёртым арахисом, и, даже, с коньяком (вроде бы должна быть одна штучка...). Расплачиваюсь на кассе, выхожу на улицу, у ступенек расположилась не вполне приличная кампания, мат трёхэтажный такой, что уши вянут. Один из парней смотрит в мою сторону, многозначительно протягивает в свою клешню и задаёт риторический для всего этого сброда вопрос: "Не выручу ли я их деньгой, мол, на пиво им не хватает..." Так как у меня было отличное настроение, я не стал грубить этому попрошайке, а просто вежливо помотал головой, дав понять, что лишней деньги у меня нет, и пошёл к дому. Думал, сейчас крикнут мне вслед что-нибудь вроде "Что жидишься?", или "Ну ты, типа, чмо болотное!", но так ни одного порочащего мое достоинство словечка у себя за спиной я так и не услышал.
   Подхожу к своему дому. Дверь моего подъезда открылась. Оттуда вышла Марина, и, не увидев меня в тени молодых берёзок, которые уже успели вымахать за сравнительно небольшой срок, направилась в противоположную от меня сторону. Я не побежал за ней. Просто прибавил шагу. Старался идти как можно тише, благо, что на мне были кроссовки. А вот Марина быстро не могла идти, так как уже успела облачиться в свои недорогие туфли на десятисантиметровых шпильках, и было смешно смотреть, как она чуть не упала, стараясь как можно быстрее покинуть двор моего дома. Но вот я уже практически дышал ей в спину. "Обернётся, или нет"? - думал я про себя, а сам уже успел заметить подмышкой у девушку мою сумку, ту самую, из под ноута, в которой и лежали мои деньги, и ради которых Марина, по всей видимости, устроила мне весь этот спектакль. Но вот я был уже в двух шагах от неё. Больше скрывать своё присутствие не имело никакого смысла.
   -Марина, ты далеко собралась? - спросил я, взяв вздрогнувшую от испуга девушку за её прелестный тоненький локоток. Девушка обернулась. На лице её были все тридцать три несчастья: и испуг, и стыд, и, даже ласка ко мне. Как там, у Гончарова: "Всё смешалось в доме Облонских!" Так же и в голове этой охочей до лёгкой наживы девчушки всё перемешалось, образовалась сплошная каша, и от того она стояла некоторое время в оцепенении. Глаза стали влажными. Большие солёные капли потекли по щекам. Марина захныкала, как ребёнок. Дальше было еще хуже. Она бросила на тротуар сумку (которую я тут же поднял), и побежала к ближайшим кустам, которые пышно разрослись в нашем дворе. Я ринулся за ней. Нашёл я девушку лежащей у самого забора, за которым начинался парк. Она упала в самую грязь, закрыла лицо руками и тихо стонала. Я подошёл к ней. Приподнял её подбородок. Она старалась спрятать от меня свое лицо, стыдясь за содеянное. Я же не сказал ей ни слова. Как будто ничего и не случилось! Я нагнулся, поцеловал несостоявшуюся воровку сначала в один глаз, потом - в другой, но девушка продолжала реветь. Тогда я поднял её, взял за осиную талию и, так вдвоём, не спеша, мы направились к моему подъезду. Когда подошли к домофону, Марина остановилась. Я решил подождать, пока душевное волнение её уляжется. Но ожидание это, как я понял, может затянуться вплоть до утра. Я легонько коснулся её руки. Она вздрогнула. Посмотрела на меня своими полными слёз глазками. Ни разу не моргнула.
   -Серёж, прости меня пожалуйста! - с мольбой в голосе проговорила она.
   -Я уже всё забыл! - постарался я в свою очередь успокоить Марину.
   -Я не смогу... я просто не могу после этого зайти в твой дом, к тебе. Мне очень стыдно, Серёж, пойми меня, мне жутко стыдно перед тобой...
   -Забудь про то, что было! Да и не было ничего такого. Ты же никуда от меня не убежала. Да и если бы убежала, я всё равно нашёл бы тебя. Но не потому, что ты украла бы мои деньги, а только потому - что я полюбил тебя с первого взгляда, хоть поначалу этого так и не почувствовал...
   -Я правда нравлюсь тебе, Серёж? Ты ведь не такой, как все? Ты ведь не попользуешься мной, как игрушкой, я же этого тогда не переживу...
   -Да что ты в самом деле-то, перестань нести всякую чушь! Да и не такая уж ты и овечка, в конце концов, если чуть не убежала от меня с девятью миллионами в придачу...
   Марина снова заревела, пуще прежнего. Я пожалел, что сказал последнее предложение. Чёрт, каким же я бываю иной раз идиотом, за себя даже стыдно становится! Я прижал к себе Марину, поцеловал её в губы, но это на неё не подействовало. Она продолжала плакать. Я нащупал в кармане ключи, открыл домофонную дверь и чуть ли не силком втащил в подъезд ревущую девчонку. При этом чуть не разбил о тяжёлую железную дверь бутылку Мартини, которая болталась в пакете из стороны в сторону. Марина пыталась было сопротивляться, но я был гораздо сильнее её, и потому не стал долго с ней церемониться, положил пакет на пол, схватил лёгкую как пушинка девушку на руки, перекинул через плечо, свободной рукой поднял пакет и таким образом подошёл к лифту.
   -Мариночка, будь другом! Нажми на кнопочку...
   Девушке не оставалось ничего другого, кроме как послушаться меня, и она протянула свой пальчик к металлической кнопке. Двери лифта распахнулись перед нами. Я аккуратно занёс Марину, старался, чтобы она не задела головой о потолок. Тут уж я не стал просить её о помощи. Сам кое-как поднял руку с пакетом, ткнул пальцем нужную кнопку и двери лифта тотчас сомкнулись за нами. Я решил опустить Марину. Поставил её на ноги. В лифте то она уже никуда не денется. Девушка стояла, словно неживая. Всхлипывала. До квартиры от лифта сама дошла. Я впустил её первой, скинул туфельки с её изящных ножек. Решил раз и навсегда покончить с этими слезами и соплями. Для этого мне потребовалось сказать лишь одно нужное слово:
   -Прекрати! Прекрати сейчас же! Не будь нюней, тебе это не идет к твоему прекрасному личику! - прикрикнул я на Марину. Та немного опешила. Я резко схватил девушку за плечи, повернул её к себе спиной, и стал исступленно целовать ей шею. Потихоньку расстегнул блузку, стянул её с тонких плечиков. Марина чуть слышно застонала. Я стал целовать её обнажённые плечи, её гибкую спину. Девушка застонал чуть громче. Я снова подхватил её на руки и занёс в душ. Включил тёплую воду. Стянул с Марины юбку, колготки, которые, к слову, были порванными в нескольких местах (наверное, когда убегала от меня...). Когда очередь дошла до нижнего белья, Марина попыталась было удержать на себе свои трусики, но и их я тоже стянул с неё. И вот это прекрасное создание снова стояло передо мной во всей своей красе. Я скинул с себя всё, что только можно. Марина уставилась на мое тело. Я приблизился вплотную к ней. Её груди были небольшими, но такими горячими, что я чувствовал их тепло своим телом. Я примкнул к её губам. Мы обняли друг друга. Марина перестала всхлипывать. Я помог ей забраться в ванну, и сам залез туда же. Мы улеглись в приятную тёплую воду. Я ногой нащупал краник, чуть поддал горячей воды. Когда ванна полностью набралась, я отключил воду. Стало тихо. Я добавил пены. Зеркало над раковиной запотело. Тут, наконец, я решился спросить Марину о её личной жизни...
   -Марин, у тебя есть парень?
   -Нет...
   -Был?
   -Ну, так, встречались, вместе по вечерам собак выгуливали. Но он вечно куда-то торопился, то на футбол, то с друзьями на очередную пивную вечеринку. Звал меня с собой, но мне не очень то и хотелось с его друзьями знакомиться... Вот такие у нас с ним отношения были. Он тоже, как и я, из Жуковского.
   -Нет, Марин, ты меня не поняла! Я имел в виду про то, занималась ли ты когда-нибудь с парнем любовью? По-настоящему...
   -Нет... Только целовались. Ну, он ещё целовал мне шею, руки...
   -Достаточно! - остановил я Марину. Мне стало всё сразу ясно. В моих объятиях была еще девочка. Никем не тронутая! Надо же такому случиться. Я и не подозревал, что сейчас в девятнадцать лет можно найти непорочную девушку. Но вот, мифы рушатся прямо на моих глазах...
   -Марин, а хочешь, я сделаю тебя женщиной прямо сейчас?
   -Не знаю... Может, и хочу...
   -Прежде, чем отвечать, хорошо подумала?
   -Да!
   -Что "Да"?
   -Хочу!
   -Ну что ж, тогда люби меня изо всех сил, отдайся всем порочным желаниям, которые скопились в тебе за все эти годы, и мы будем на "седьмом небе" от счастья!
   -У меня никогда не было порочных желаний! - запротестовала было Марина...
   -Но согласись, что иной раз тебе хотелось почувствовать себя настоящей женщиной! Быть любимой тем мужчиной, который тебе приглянулся... Ты ведь хочешь этого, я по глазам твоим вижу, что ты хочешь стать женщиной...
   -Да, возьми меня! Серёжа, миленький мой, я твоя навеки! - прошептала мне на ушко Марина и откинула свою прелестную головку назад. Я понял, что сейчас в жизни этой девушки произойдёт сногсшибательная перемена, и потому прикрыл глаза. Попытался обратить всё происходящее с нами в некий сладкий сон. И мне это вполне удалось. Во всяком случае, я так решил, когда мы оба забыли о том, где в настоящий момент находимся, чем занимаемся, и долго ли будут продолжаться эти сладкие минуты. Это был самый лучший сон, который только я мог видеть за всю свою жизнь. И, надеюсь, что для Марины эта ночь стала самым знаменательным событием в её девичьей жизни...

7.

Бегство из Москвы

   Мне снился более чем прекрасный сон. Будто бы я иду вдоль шумного морского прибоя. Вижу, впереди, шагах в пятидесяти от меня - коса, уходящая далеко в ночной простор. Подхожу к косе. Большие камни, наложенный друг на друга. Карабкаюсь по ним. Прыгаю с одного на другой. И вот я уже далеко от берега, а косе нет конца и края - она простирается всё дальше, увлекая меня в неведомые дали. Смотрю через левое плечо - рядом с косой - лунная дорожка, такая яркая, что можно видеть каждый всплеск воды, каждый пузырек на её поверхности. Иду дальше. И тут только начинаю замечать, что и по правое моё плечо вдоль косы лежит ещё одна лунная дорога. Я поднимаю глаза к ночному небу, и вижу там... две луны, одинаково яркие, и такие близкие к Земле. Но вдруг я делаю неудачный прыжок, соскальзываю с мокрого валуна - и в момент просыпаюсь. Но не от неудавшегося прыжка во сне, а от разрывающегося в коридоре мобильника. Я встал с постели, глянул на Марину: та спала как убитая. Ещё бы, за эти часы она столько пережила! Главное, что личико у неё умиротворённое, совсем как у младенца. Она ещё не осознала того, что эти часы блаженства, которые она испытала в моих объятиях сегодня ночью, были для неё первыми и последними. Теперь она стала женщиной, и для неё это многое значило...
   Я глянул на экран. Снова Шаврин. Не хотелось отвечать. Но он был настойчив. Я знал, что если отключу мобильник, то он будет трезвонить мне по городскому телефону. А уж городской телефон я ни при каком раскладе не мог отключить, мне всегда нужно быть на связи со своими родителями, они же как-никак в загородном доме живут, случись что не так, и связаться-то со мной не смогут. Я решил ответить. Нажал на зелёную клавишу. Всё тот же голос, только, как мне показалось, немного более настойчивый, нежели вечером.
   -Серёжа, ты меня слышишь? Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь. Можешь ничего не говорить! Я всё скажу за нас двоих. Слушай меня сюда, крысёныш! Мне надоело тебя ждать, да я и не уверен, что ты соизволишь ко мне явиться этой ночью. Что ж, дело твое. Как там говорят на Востоке: "Если гора не идёт к Магомету, то Магомет сам пойдет к горе!" Так вроде, да, Серёж? Или я что-то напутал? Ну да Бог с ним! Так вот, коли ты не пришёл ко мне, то, сдаётся, я должен сам, лично, прийти к тебе. Но у меня дел выше крыши, скажу тебе честно! Мне сейчас некогда по гостям шататься. Я бы к тебе с удовольствием на рюмку чая зашёл, но, понимаешь, вот не могу я и ничего тут не поделаешь! (Тут я услышал на том конце задорный женский смех. Видно, этот наглый тип каждую ночь себе девочек по вызову приводит в квартиру, о которой даже и не подозревает его жена. А супруге, небось, говорит, что на работе сплошной завал, придётся задержаться. На всю ночь...) Ты меня слушаешь, Серёж? Я приставил мобилу поплотнее к уху. Сейчас, ну или, скажем, в ближайший час к тебе наведаются мои ребятки. Парни они достаточно крепкие... Не советую тебе с ними тягаться! Отдашь им всю наличку, какая у тебя есть. И про кредитки не забудь, а то мне придётся тебя маленько наказать. Будь паинькой! Отдай им всё, что не принадлежит тебе. Ах, да! Чуть не забыл! Девчонку, которую в банке снял, парням отдашь! Ты меня понял, щенок? Ты же, небось, получил от неё то, что хотел, вот и сбагри её моим добрым молодцам. Это будет что-то вроде компенсации от твоего имени, за то что пришлось потревожить этих ребят, да и вообще за то что ты такой упрямый баран! Ну всё, до связи, и смотри, не выкинь там никакого фокуса! В трубке зазвучали частые гудки.
   Я машинально сунул телефон в карман куртки, вернулся в спальню, прилёг рядом с Мариной. Как же Шаврин узнал, что я познакомился с ней в банке. Может, управляющий рассказал о произошедшем накануне инциденте. Шеф наверняка пробил меня через все базы данных, выяснил, где я храню деньги. И заявился в тот самый банк. А быть может всё было гораздо проще. Вполне вероятно, что за мной уже с утра следил один из его "парней". В банк - то он скорее всего за мной не пошёл, но видел, как ко мне в машину присела привлекательная девушка. И уж если он ехал за нами до самого дома, то наверняка видел, как Марина зашла вместе со мной в подъезд. Ну, в общем, не сложно было догадаться, что шеф с чьей-то подачки (скорее всего, от своего личного осведомителя) ещё вчера узнал о том, что я теперь не один. Кто бы мог подумать, что вот так всё сложится? Я готов был отдать все двенадцать миллионов, да ещё в придачу свои три, которые я копил все эти годы, но я никогда и никому не посмею даже пальцем притронуться до Марины. Никому её не отдам! Пусть забирают все деньги, но вот её они ни за что не получат. Но, зная своего шефа, я был уверен в обратном. А именно в том, что теперь он загорелся мыслью даже не деньгах, а о моей новой подружке, тем более, что она была недосягаема до него. Ему о таких можно разве что мечтать...
   Я решил действовать безо всяких промедлений. Для начала выглянул в окно. Двор был пуст. На тротуарах стояли всё те же машины, что и вчера. Значит, ребята только собираются в путь-дорогу, решил я, и принялся тормошить (как бы мне этого не хотелось!) сладко спящую Марину. Девушка наконец раскрыла глаза. Ничего не спросила, просто смотрела на меня вопросительно. Я сказал, что нам надо срочно уехать отсюда. Она не стала спрашивать, к чему такая спешка, а вместо этого попросту встала с постели и стала помогать собирать мне все необходимые вещи. В итоге получились две спортивных сумки, и ещё рюкзак ко всему прочему. Ноутбук я еще в прошлые выходные оставил у родителей. Настал черёд одеваться. Мы быстро накинули на себя спортивные костюмы, одели кроссовки. Я одел на спину рюкзак, взял две спортивные сумки. Марине поручил собрать Джека и не забыть захватить с собой ценную сумку, которую она уже перекидывала себе через плечо не первый раз...
   Закрыв дверь на два замка, мы вышли на лестничную площадку. Марина вызвала лифт. Джек всё никак не мог понять, почему мы идём гулять с большими сумками, которые были у меня в руках. Когда лифт прибыл, я пропустил их первыми. На первом этаже никого не было. Вышли из подъезда - ни души. На улице вовсю светало, я глянул на часы - пятый час утра. Самое время для разбойных нападений, подумал было я, но тут же отогнал от себя эти пагубные мысли куда подальше. Напротив. Даже на сердце как-то отлегло от того, что мы успели до приезда этих головорезов выйти из дома.
   Я снял машину с сигнализации, открыл для начала заднюю дверь, чтобы туда запрыгнул Джек (он всегда во всём хочет быть первым!), затем усадил туда же, на заднее сиденье, Марину, закрыл за ними дверь. Затем кинул в багажник две сумки, не забыл и про рюкзак. Сел за руль. Завёл машину. По бокам стояли всё те же два джипа, что и вчера. Я кое-как вырулили оттуда, объехал вокруг дома, и хотел уже выехать на Есенинский бульвар, как вдруг навстречу мне с бульвара свернул здоровенный УАЗ. Новая модель. По - моему, "Патриот" называется... Хорошая машина, ничего не скажешь! Для сельской местности самое то! Наверное, и ребятки в ней сидели уж точно не из Москвы... Я уступил дорого Патриоту, он ведь въехал сюда с главной. Джип проехал мимо нас, стёкла были напрочь тонированы, но через лобовое стекло я сумел разглядеть двух крепких парней, которые почему-то косились на меня. Я дал возможность проехать встречной машине, и выехал на бульвар. Курс держал на Новорязанское шоссе.
   -Куда мы едем? - спросила наконец Марина, словно только сейчас очнулась ото сна.
   -На дачу, к моим родителям. В Раменское. Заодно покажешь мне, где ты живёшь. Можем к твоим родителям заглянуть. Правда, если честно, я как-то ещё не готов к знакомству с ними...
   -Я думаю, нам лучше пока туда не заезжать. Сейчас не лучшее время. Тем более, что я с ними последнее время не очень лажу. Постоянно ссорюсь, особенно с папой. Да и мама тоже мною не особо довольна. Но я не хочу сейчас об этом говорить...
   -И не говори. Поедим сразу ко мне на дачу. Тебе там понравится, я уже заранее знаю об этом. У родителей свой дом - зимний. Я же себе построил для себя летний флигелёк, в углу участка. И мы им не будем мешать, и они нам досаждать не будут...
   Я потихоньку набирал ходу. Пока не выехал на Волгоградку, ехал под восемьдесят. Машин почти не было. Суббота как никак! Десять минут пятого. В такую рань вряд ли кто поедет на дачу. Хотя вдалеке уже мелькали машины. Позади себя я тоже заметил автомобиль, и он мне показался поразительно знакомым. Я не придал этому никакого значения и поддал газу. Выехали на шоссе. Я втопил под сто с лишним, и решил до поста ДПС ехать не сбавляя скорости. Но та самая машина, которая ехала за мной по Есенинскому бульвару, стала активно нагонять меня. "Пусть себе несётся как угорелый!" - решил я и перестроился в крайнюю правую полосу. Машина, что ехала позади, заморгала мне фарами. Я понял, что это был за автомобиль и кто им управлял. УАЗ Патриот. Тот самый, которого я пропустил в свой двор пару минут назад. Включаю радио, врубив на всю катушку звучащий по Ретро The Final Countdown и вдавил в пол педаль газа. "Десятка" стала стремительно набирать скорость. Патриот отстал. Видно, машина тяжеловата, а двигатель пока обороты наберёт, я уже в точку от них уйду. Глянул на спидометр - сто семьдесят. А впереди - пост ДПС. Я резко снижаю скорость. Но мне повезло: инспектор был занят проверкой документов у водителя огромной фуры с литовскими номерами. Патриот тащится метрах в ста позади меня. Только отъехали от поста, как я опять надавил на педаль газа. В этот раз под мелодию из "Джентльменов удачи". Снова лечу под сто семьдесят. Сто восемьдесят. И вот он, предел моей ласточки: сто девяносто. И то, эту скорость я попросту предположил, так как последняя цифра на спидометре - сто восемьдесят...
   Патриот всё никак не хотел отставать от нас. Видно, сейчас он ни на шутку разогнался, шёл наверное со скоростью под двести уж точно, иначе как бы он догнал нас, и даже поравнялся с моей "десяткой". Стекло приспустилось. Оттуда показалось типичное лицо братка из "лихих 90-х", и вот этот самый браток для начала махнул мне рукой, давая понять, чтобы я остановился на обочине. Но я и не собирался сбрасывать скорость! Тогда он вытащил ствол и стал целиться в переднее колесо моей машины. Я резко ударил по тормозам. Патриот тут же сориентировался и заблокировал нам путь вперёд. Я прижался к обочине. Братва тормознула метрах в тридцати от нас. Поняли, что я больше не собираюсь от них давать дёру...
   Из Патриота вышли трое парней. Тот, который был за рулем, остался сидеть в машине, чтобы на случай, если мы попытаемся всё же смыться, сразу преградить нам дорогу. Братки направились к нашей машине. Шли не торопясь, так же, как люблю ходить и я сам - вразвалочку. Один из парней, тот самый, который велел мне остановиться, демонстративно расстегнул кожаную куртку. Под ней виднелась кобура, перекинутая через плечо. А в кобуре - тот самый ствол, которым он размахивал минуту назад, целясь по покрышкам моего авто. Марина вся съежилась и закрыла лицо руками, шепча мне какую-то неразбериху. Джек нервно озирался по сторонам. Опасность он тоже почувствовал. Но только не знал ещё, от кого она может исходить. Когда же пёс увидел троих парней, шагающих по направлению к нам, то начал рычать, но как-то неправдоподобно, видно до конца не разобрался, кто эти люди, друзья или враги для нас с Мариной. Я тем временем открыл бардачок. Вытащил оттуда тот самый ствол, который позаимствовал у одного из оборотней в погонах, щёлкнул предохранителем. Хорошо, что моя "десятка" тоже была с затемнёнными стёклами, не исключая и лобовое стекло (пришлось немалую сумму отвалить при техосмотре!), а то эти головорезы обязательно засекли бы мое движение со стволом в руке.
   Самый борзый из этих парней подошёл вплотную к водительской дверце, и с силой дёрнул её за ручку. Я надавил на спусковой крючок. Пуля с неимоверной скоростью вылетела из моего ПМ, проделала дырку величиной с мизинец в боковом стекле, и угодила прямо в живот бойкому пареньку. Тот рухнул на капот. Двое других парней замешкались. Видно, не такие они и крутые, раз огнестрел только у одного был - у главаря этого неудачного тандема. Я спокойно вылез их машины. Братки стояли как вкопанные. То и дело поглядывали на свой внедорожник. Хотели поскорее свалить отсюда!
   -Ну что, парни, кто следующий? - весело спросил я.
   Тупорылые отморозки молча стояли и глядели на своего раненого товарища, но помогать ему явно не собирались. Их сейчас мог интересовать лишь один вопрос, самый риторический из всех, которые могли быть в их убогой жизни: "Пристрелю ли я их на месте или дам им развернуться, дойти до машины, а уж там выстрелю одному из них меж лопаток, а то и двоим сразу!"
   -Что, желающих получить пулю в живот больше нет? Ну что же вы так. Такие крутые ребята, а ствол один на всех! - сказал я, и вытащил у раненого главаря шайки пистолет весьма незаурядной формы. Покрутил оружие в руках - явно газовый. Отморозки начали переглядываться. Видно, потихоньку стали догонять, что их "пахан" на деле был не такой уж и крутой, как сам про себя рассказывал. Коли даже у него ствол газовый оказался! А наверняка баек - то сколько про него было: и с криминальными авторитетами он знаком, и на дела - то его все звали, и кого он только не замочил из этой хрени, которой можно разве что покалечить человека, но не убить.
   -Ну вы даете, парни! На дело с игрушкой выходите, и даже не боитесь, что эта дребедень в нужный момент осечку даст! Или, вообще, в руках разорвётся на части, когда один из вас нажмет на спусковой крючок. Нет, парни, коли вы понты левые кидаете, так отвечайте же за них как подобает настоящим мужикам, а не соплякам с амбициями воровского мира!
   Тут только я заметил, как открылась водительская дверь Патриота. Я застыл в ожидании. Парни нервничали. Я понял, что дело пахнет "жареным", схватил за шиворот того самого типа, который всё еще лежал на капоте моей машины, с огромным усилием поднял перед собой. Раздался выстрел. Я почувствовал, как тяжеленное тело в моих руках будто бы обмякло. Снова выстрел. Меня чуть не снесло с ног. Водила Патриота буквально изрешетил своего подельника, которым я прикрывался до тех пор, пока у того не была израсходована вся обойма. Дальше было всё намного проще. В пару секунд я преодолел расстояние до УАЗика, с разбега запрыгнул на крышу (не без помощи запаски!), и три раза выстрелил в салон. Пули насквозь продырявили обшивку машины, и через небольшое отверстие я разглядел стрелявшего в меня человека. Он, судя по всему, был ещё жив, потому как в ответ на мою стрельбу сталь палить без разбору у себя над головой вновь заряжённым стволом. Я же находился в противоположной стороне. В итоге мне надоело играть с этим типом в кошки - мышки, я спрыгнул с крыши УАЗа и, очутившись на асфальте, перебрался под машину. Снова выстрелил. По моим расчётам, пуля должна была вылететь в районе водительского сидения. На этот раз одного выстрела в нужном направлении было куда более, чем достаточно. Раздался страшный крик. Я вылез из-под машины, отряхнулся, примкнул к лобовому стеклу. С сочувствием глянул на того, кто так рьяно пытался вогнать мне пулю в лоб. Парень сидел, скорчившись всем телом, головой изо всех сил бился об руль. "Как рыба о лёд!" - решил я про него. Посмотрел чуть пониже торпеды. Все джинсы были в крови. Я понял, что прострелил ему не что иное, как мужское достоинство. Это, небось, было куда больнее, чем если бы твой живот нашпиговали свинцом! Я с содроганием отошёл от бедолаги. Снова глянул на него. Парень молодой. На кой черт ввязался в это дерьмо?
   Когда я вернулся обратно к своей машине, те двое парней, которые были без оружия, пытались забраться внутрь салона. Маринка молодчина, успела все двери заблокировать! Даже когда я подошёл к этим беспредельщикам почти что вплотную, один из них продолжал колотить кулаком по стеклу, а другой тем временем ковырялся ножичком в замке. Но, как я приметил, ни у одного, ни у другого положительных результатов так и не предвиделось. Видно, новички в этом деле, потому-то и стволами их пока решили не баловать...
   -Эй, засранец, не это ищешь? - спросил я с ехидной улыбочкой на лице, крутя на указательном пальце левой руки брелок от своей машины. Пистолет спрятал за пазуху. Он мне больше не пригодится.
   -Ну, что смотришь? - всё никак не унимался я. - Иди возьми! Коль стекло выбить не можешь по-людски! Тоже мне, Рэмбо сушёный!
   Тот парень, что колошматил по стеклу, шагнул в мою сторону. Но мой кулак достал до его лица первым. Отморозок присел на корточки, стал сплевывать кровь изо рта. Выпало что-то белое. Зуб. Целиком выпал. Не удивительно, что было так много кровища. Для верности я ударил потерявшего зуб парня кулаком по затылку. Тот рухнул оземь. Больше не трепыхался, а лишь ошалело моргал глазами, то и дело сплёвывая кровавую жижицу. Второй "гангстер" решил ретироваться самостоятельно. Для пущей острастки я пару раз шмальнул по небу. Парень едва не упал. Побежал как сайгак в сторону берёзовой рощи. Я огляделся по сторонам. Машин на дороге не было. Но точно помню, что во время стрельбы какая-то легковушка прошмыгнула мимо нас незамеченной. Хотя вряд ли нужна кому лишняя головная боль? Никто ничего не видел, и на этом деле поставят жирный крест. Лишь бы мне поскорее убраться отсюда...
   Я заметил, как у того типа, которым я прикрывался, словно "живым" щитом, все руки были усеяны татуировками. Явно, не простой хулиган. Наверное, недавно из мест не столь отдалённых вернулся, и вновь за темные делишки принялся! А уж когда мочат бывших урок, милиция дела по ним куда подальше запихивает, чтоб не "выносить сор из избы". Так что здесь чисто криминальные разборки, и ни кто не сможет доказать, что в них мог принимать участие человек, который далёк от тех людей, что живут "по понятиям" и вообще от всего того, что находится вне закона.
   Я подал немного назад. Мне нужно было объехать лужу крови, которая образовалась под телом главного отморозка (насчёт братков конца 90-х я ошибся, этих лохам до них никогда не дорасти!). Поравнялся с УАЗом. Водитель уткнулся головой об руль, и мне показалось, что он мёртвый. Очень даже может быть, ведь при таком "интимном" ранении может вытечь большое количество крови, и, если вовремя не остановить это кровотечение, то человеку запросто грозит неминуемая гибель от потери крови. Я бы с радостью помог этому парню, но нутром чуял, что через пару минут здесь будет наряд ППС, и мне во что бы то ни стало нужно было "рвать когти" с места преступления. Что я и сделал, оставив позади себя по меньшей мере один труп (и тот - не моих рук дело...), одного раненого и двоих обделавшихся от страха парней.
   Всю дорогу Марина не сказала ни единого слова. Я тоже молчал. Говорить в нашем случае было не о чем. Всё и так было читаемо. Не бывает лёгкой наживы, бывают кровавые деньги! И я это только сейчас стал понимать. Знал бы раньше, ни за что бы не взял даже и пяти процентов от этих денег. На кой чёрт они мне сдались, если из-за них я должен рисковать, играть со смертью, и ладно бы я подвергал опасности исключительно себя одного, но нет же, я ещё и эту бедную девушку во всё это дерьмо ввязал. Вот угораздило же меня быть таким легкомысленным! Всю дорогу, пока мы мчались в подмосковный Жуковский, я корил себя за то, что решил прибрать к своим рукам чужие деньги. Как теперь мне с ними поступить, я и предположить не мог. Единственное, что могло прийти мне в голову, так это скрыться где-нибудь подальше от Москвы, "лечь на дно", как говорят преступники, которых объявили в федеральный розыск. У меня на примете было одно такое местечко. Я как раз собирался наведаться туда этим летом. Но для начала мне нужно было ввести в курс дела своих родителей, чтобы те были начеку, не отвечали на подозрительные номера, да и вообще никому не говорили, куда я поехал, и как меня в дальнейшем найти.
   Что мне делать с Мариной, я так толком не придумал. Лучший вариант для нас обоих - это если бы я отвёз девушку к её родителям. Дома с ней ничего не должно случиться. Но захочет ли она теперь оставить меня, вот в чём загвоздка? Судя по тому, как она отзывалась о своём доме, говоря, что ей стало тяжко жить с родителями в последнее время, слушая изо дня в день всё новые и новые нравоучения, я мог вполне предположить уже заранее, захочет ли она поехать со мной к чёрту на кулички. Я был более чем уверен в том, что не просто захочет! Она будет умолять меня о том, чтобы я взял её с собой. Ей так хочется поскорее повзрослеть. А со мной она за одну ночь в свете всех этих ужасных событий перестала раз и навсегда быть домашней девочкой. И я думаю, что после того, как Марина своими глазами увидела смерть человека, её взгляды на мир изменятся во многом, она перестанет быть такой, какой была ранее - беззаботной взбалмошной девчонкой, мечтающей о дорогих машинах, элитных квартирах, о всём том, что будоражит умы современных женских сердец...
   Вдали я увидел заходящий на посадку самолет. Аэропорт Быково. Отсюда до дачи - рукой подать. Я решил проехать через город Жуковский. Вдруг Марина одумается и попросит, чтобы я подвёз её до дома? Я ждал эту просьбу всю дорогу. В конечном счёте остановился на главной площади города, повернулся к Марине и вопросительно глянул в её голубые глаза. Они были задёрнуты влажной пеленой. Она не ревела, не всхлипывала, а точно помешанная сидела и глядела в одну точку. Я легонько коснулся её щеки. Ноль эмоций. Девушка была в состоянии сильнейшего шока от всего произошедшего.
   -Ну, как ты? - тихонько спросил я Марину.
   -Не знаю...
   -Забудь обо всём, что ты видела! Ты поняла меня! Ты тут совершенно не причём. Это я ввязал тебя во всё это. Я и буду расхлёбывать! А ты должна быть сильной в душе. Жизнь еще и не такое может тебе преподнести! Просто представь себе, что всё произошедшее с нами там, на дороге, всего лишь сон, ночной кошмар, который приснился тебе под утро. Но только в кошмарных снах тебя почти всегда настигает зло. Твои ноги становятся словно ватные, ты не можешь быстро передвигаться ими, и зло неминуемо настигает тебя под конец сна. Ты просыпаешься в холодном поту, и с облегчением думаешь, как же хорошо, что это был всего лишь кошмарный сон... Вот и сейчас, реши для себя раз и навсегда, что этих людей не было там, их вообще и в помине не существует, а то, что тебе удалось лицезреть, был своего рода сон наяву. Запомни - сон наяву! Смотри на это как сквозь призму, так, будто ты приоткрыла завесу в другое измерение, не такое чистое и доброе, как настоящее, тем более, что ты была в безопасности со мной и тебе ничего угрожало, по крайней мере, пока я был рядом.
   Я так и не понял, слушала ли меня Марина, или ей было не до того. В любом случае, я решил действовать в разумных пределах. Для этого мне требовалось прежде всего наведаться к её предкам. Ничего им, конечно же, я рассказывать не буду, но лишь дам понять, чтобы они получше присматривали за своей дочерью, пока я не утрясу свои дела, а потом, возможно, если всё пойдёт как надо, решусь сделать этой прелестной девушке предложение. Это же надо такому быть! В моей голове словно вихрь засел, все мысли смешались в круговороте событий, я и не отдавал уже отчета в том, на что могу решиться в дальнейшем. Как снежный ком на голову на меня свалилась любовь, а вместе с ней и желание поквитаться со мной всем, кому не лень. Я чувствовал, что мне так долго не протянуть, могу сорваться с катушек на ровном месте, нужна была хоть какая-то отдушина. Вариант у меня был только один - уехать на некоторое время либо за границу, куда-нибудь в Хорватию или Черногорию, где виз как таковых не существует, и можно до бесконечности проживать в частных мини-отелях до тех пор, пока все деньги не израсходуются. А уж этого добра у меня теперь куры не клюют. Но была и некая альтернатива - купить дом на Волге, под Ярославлем, где я уже лет пять назад присмотрел отличные места. Ведь это и есть моя мечта! И земля там недорогая. И построиться с нуля мой теперешний бюджет вполне мне позволит! Как бы там ни было, но я не хотел оставаться в близи столичной суеты, и не позднее, чем через два-три дня, я просто обязан был покинуть на неопределённый срок дачу своих родителей и уехать туда, куда мне покажется более подходящим, если не для меня одного, то, по крайней мере, для нас обоих, и то, при условии, что Марина захочет бросить все свои дела ради меня. А ведь она же студентка, учится в вузе, и для неё полнейшей морокой будет необходимость брать академку, и я всё это отлично понимал, хотя сам таких внеплановых отпусков никогда не брал, будучи сидя на институтской скамье... Но, что поделаешь, сердцу не прикажешь!
   -Марин, на какой улице ты живёшь?
   -Гагарина...
   -А дом какой?
   -Рядом с кинотеатром...
   -Я понял. Ну тогда давай заедем к тебе домой. По крайней мере, объяснишь своим родителям, где пропадала эту ночь...
   -Не хочу я туда ехать!
   -Почему? Это ты зря, Марин, зачем же скрывать от них то, что и так уже понятно. Рано или поздно у такой красотки как ты всё равно появился бы молодой человек, и они должны воспринимать эту ситуацию как должную. Или тебя смущает тот факт, что я старше тебя на десять лет?
   -Мои родители всякое могут подумать про тебя...
   -А что в этом такого криминального? По крайней мере я уже достаточно повзрослел и мне нужны серьёзные отношения в отличие от малолеток, которым только и нужно, чтобы затащить девчонок в постель. Мне от тебя нужно совершенно другое, и ты это должна понимать!
   Я развернул машину на площади, миновал Дом культуры, свернул в один из закоулков и через некоторое время выехал на нужную улицу, которая была в этом городе заглавной. Вот и кинотеатр. Чуть поодаль - девятиэтажный дом, каких в городе полно понастроили ещё в советское время. Я припарковал свою "десятку" у одного из подъездов, но, скорее всего, не у того, который нам был нужен. Марина ничего не сказала. Молча вышла из машины. Я последовал за ней. Взял с собой сумку с деньгами. Джеку сказал, чтобы он пока посидел в своём временном пристанище на колёсах, так как с нами ему идти было крайне нежелательно. Я не стал даже дверей закрывать - мой пёс кого хочешь отпугнёт от машины! Поторопился за Мариной, которая уже открывала дверь подъезда, напротив коего мы остановились. Да, с местом для парковки я уж точно не прогадал! В отличии от всего остального...
   Марина открыла дверь в квартиру сама, хотя в коридоре горел свет. Не захотела лишний раз досаждать своим предкам. Я застыл в дверях. Не очень-то мне хотелось заходить в чужой дом, тем более к людям, чью дочь я, можно сказать, совратил в одну ночь. Навстречу Марине выскочил её пёс. Я никогда не боялся собак, и сейчас при виде боксёра, самого типичного для этой породы рыжего окраса, мне захотелось познакомиться с ним. Я переступил порог. Пёс поначалу рыкнул на меня, но Марина сразу же урезонила его, подвела ко мне и раз десять наверное повторила, что я -"Свои". Хорошо хоть не "Чужие", подумал я в тот момент, когда девушка предложила мне разуться и пройти в её комнату.
   -Где была? - услышал я более чем неприятный женский голос, не скрывающий своего раздражения даже при госте в своём доме.
   -Всё нормально! - ответила дочь, уводя меня сразу из коридора к себе в комнату.
   -Ты не одна? - спросил тот же голос, и, как мне показалось, с ещё большим раздражением.
   -Нет, мам, не одна...
   -А с кем?
   Меня ни с того ни с сего в конечном итоге самого буквально вывели из себя эти дотошные расспросы, и я не удержался от того, чтобы не ответить на последний вопрос Марининой мамы той глупостью, которую, вероятнее всего, она хотела услышать от своей дочери:
   -Со мной...
   -С кем это, "со мной"?
   -С парнем, у которого ваша дочь провела эту ночь... - не удержался я и выпалил это откровенное признание во всех смертных грехах.
   Наступила тишина. Марина осуждающе посмотрела на меня. А что тут такого? Сама не захотела сказать правды, пришлось мне за неё это сделать. Я никак не хотел после всего пережитого мной за последние два дня участвовать в семейном скандале, но, видимо, мне его никак не удалось избежать. Маринина мама заглянула в комнату своей дочери. Мельком глянула на меня. Я не стал здороваться - смысла не было после того, как я нахамил ей почти что в грубой форме. Скажу по правде, мама у Марины выглядела более чем привлекательной. Я понял, в кого оказалась такой "породистой" дочка! Тонкие черты лица, стройная фигура, золотистые волосы, рассыпающиеся чуть пониже плеч. Но мама не доставила мне дальнейшего удовольствия любоваться своим видом. Она зашла в комнату, взяла грубо Марину за локоть вывела её в коридор. Я услышал порицание матери в адрес своей дочери. Триада о том, как они с отцом души в ней не чают, сколько сил и здоровья потратили на то, чтобы их доченьке доставалось всё самое лучшее. А в итоге вот как всё получается: любимая дочь взяла, да и стала непокорной...
   -"С первым подвернувшимся мужиком переспала! Да это же просто уму не постижимо!" - не унималась мамаша. "Мариночка, доченька, как же ты могла дать так обойтись с тобой этому наглецу?" - вопрошала мать у своей дочери. "Отец же узнает - не переживёт! Что нам теперь делать прикажешь? Вешаться? Ты нас и так уже обоих одной ночью считай что похоронила!" - истерика Марининой матери постепенно свелась к плачу с неразборчивыми причитаниями. Я не стал вмешиваться в женский разговор, тем более что это был не просто конфликт между двумя женщинами, это была самая настоящая ссора матери со своей дочери со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как можно так ругать свою дочь, у меня в голове до сих пор не укладывается? Неужели Маринины родители всё еще воспринимают свою дочь как пятнадцатилетнюю капризную девчонку, которая не только попробовала сигареты и слабоалкогольные коктейли, но и еще кое-что, из ряда вон выходящее в этом возрасте. Но ведь их дочери было не пятнадцать лет, и даже не восемнадцать! Их дочери шёл уже двадцатый год, и она вправе была иметь свою личную жизнь, чтобы в неё никто не совался, включая даже самых близких людей. Да, отец с матерью могут дать ей дельный совет, помочь материально, устроить на работу - но не более того. У них нет никаких причин на то, чтобы вмешиваться в личную жизнь совершеннолетней дочери. И Марина это поняла только сейчас, после того, как провела с мужчиной (то бишь со мной) первую ночь в своей жизни, и эту ночь ей уже никогда не забыть! Она не выдержала причитаний матери, вырвала свой локоток из её руки и быстрым шагов вошла в свою комнату. Мать направилась следом за ней. Теперь они обе стояли передо мной. Мать вся в слезах пыталась что-то объяснить мне о том, что не для такого человека, как я, буквально первого встречного, они вырастили свою дочь (наверное, для такого, как Шаврин, подумал я с иронией...), я же, в свою очередь, не стал её слушать, взял Марину за руку и вывел её в прихожую. Девушка сама надела кеды, потом сняла их, вернулась обратно в комнату и стала собирать свои вещи. Я не стал мешать ей. Просто присел в коридоре на пуфик и прикрыл лицо рукой. Мать удалилась на кухню и там начала греметь посудой. "Наверное, решила выпить Корвалолу! Или что-нибудь покрепче!" - решил я. Сёма подошёл тем временем ко мне и стал обнюхивать мои штаны. Джеком заинтересовался. Я потрепал боксёра за уши. Тот немного почмокал складками у рта, но не издал не единого звука. Видно, понял, что я и впрямь "в доску свой!" Что бы там ни было, Сёма всем своим видом давал понять, что ему хочется на улицу. "Да, Сёма, твоим хозяйкам сейчас не до тебя! Придётся тебе папу подождать, он - то тебя выведет на улицу..." - успокоил я пса, ну, или, по крайней мере, хоть что-то утешительное сказал в его адрес. Пёс как будто понял, что с ним погуляет папа, и улёгся на коврике у самой входной двери, то и дело заглядывая мне в глаза, "мол, не выведешь меня на улицу?". Да я бы с радостью вывел его, но вот только собака всё-таки серьёзная, должно быть, хозяина только слушается. Рисковать лучше не буду.
   Марина собрала все свои вещи в огромный капроновый пакет, кое-как выволокла его в коридор и стала обуваться. Мать вернулась с кухни и стала молча наблюдать за тем, как дочь покидает свое родное гнёздышко.
   -Ничего, дорогуша, ты уже через недельку к нам вся в слезах прибежишь, скажешь, что этот твой ухажёр прогнал тебя прочь из своего дома...
   -А мы и не едем ко мне домой! Мы только что оттуда... - вставил я хоть одну нужную реплику.
   -Ну вот и скатертью вам дорога! - огрызнулась на меня Маринкина мать и снова скрылась из виду. Я дождался, когда моя девушка (а за оду ночь она стала для меня даже больше, нежели просто "моя девушка"!) обулась и накинула на плечи ветровку, взял набитый вещами разного фасона и содержания пакет и открыл входную дверь. Только хотел выйти в коридор, как на пороге в буквальном смысле слова столкнулся лоб в лоб с мужчиной, который, в свою очередь, немного опешил и подался в сторону. Я понял - это был Маринин отец. Сухощавого телосложения, брови вздёрнуты от возмущения, все его тощее и я бы даже сказал - злое лицо говорили о том, что ему не очень - то приятно лицезреть в своём доме незнакомого парня, тем более, что парень этот шире него самого раза в два, если не больше (я про ширину плеч!). Последовала короткая пауза. Я вжался в угол коридора, чтобы пропустить главу семейства, Маринин же отец и не думал входить в квартиру. Он показал мне глазами, чтобы я первый вышел из его дома. Я так и сделал. Правда мою руку с баулом Маринин отец чуток придержал, когда я уже миновал порог этого весьма нерадушного к гостям (быть может, только к Марининым...) жилища:
   -Это что ещё такое? - спросил он меня таким тоном, как будто я своровал у него драгоценные часы вместе с футляром и чехольчиком для ношения этих самых часов во внутреннем кармане своего пиджака.
   -Пап, оставь! Это мои вещи... - встряла Марина.
   -А тебя, доченька, никто и не думал спрашивать! Я вот у этого молодого человека хочу поинтересоваться, что это всё означает?
   -Да ничего особенного, просто ваша дочь хочет как можно скорее повзрослеть, и жить таким образом, чтобы ей никто не указывал, в том числе и вы, на то, с кем ей встречаться, кого полюбить, за кого выйти замуж... - попытался было я расставить всё по своим местам.
   -Довольно! - перебил рассерженный папаша. - "А теперь потрудись-ка занести этот мешок обратно в квартиру и убирайся отсюда с глаз долой! - кинул мне он.
   - А с тобой, дочка, у меня будет серьёзный разговор. И чтобы впредь такого не устраивала! А ты что стоишь? Ну-ка марш отсюда!
   -Да пошёл ты! - небрежно бросил я Марининому отцу и подошёл к лифту, всё ещё держа в руке её вещи. За спиной мне послышалась некая возня. Оглядываюсь, и вижу, как Марина рвётся вслед за мной к лифту, а отец пытается удержать её за плечи. Развернувшись, и бросив в сторону баул, я подошёл к Марине. Отец продолжал держать свою дочь, правда на этот раз ухватился надёжнее - за локотки. Я не стал долго церемониться с этих сухощавым и выжившем из ума человеком. Просто взял, и аккуратно заставил разжать его свои руки, что он и сделал без промедлений. Я немного сжал ему для этого чуть поверх запястий, и этого вполне хватило для того, чтобы тиран и деспот этой семьи наконец сдался под натиском чуждого ему врага и оставил свою дочь в покое. Марина тотчас же подошла к лифту, в это самое время дверцы его открылись и она пулей заскочила в кабину. Я последовал за ней без каких-либо промедлений...
   -Ты не посмеешь так обойтись с нами, после всего того, что мы с матерью для тебя сделали! - начал сокрушаться нам во след Маринкин отец.
   -Как ты можешь так с нами поступить? В грязь лицом, как паршивых свиней, нас утёрла! Да он же просто ничтожество. Дочка, погляди на него - он же круглый идиот! У него это на роже написано! - продолжал кричать её отец, и мы слышали его визгливый голос до тех пор, пока двери лифта не захлопнулись и мы не остались в кабине одни. Марина была ни живой, ни мёртвой. У неё не было абсолютно никаких эмоций, но я знал, что в душе она более чем опустошена таким разворотом событий. Она осознавала, что ни к чему хорошему это её знакомство со мной не приведёт, но она всё-таки хоть как-то надеялась, что родители не станут вот так прямо прогонять меня из своего дома. И, более того, она и представить себе не могла, что её папаша, всегда такой серьёзный и рассудительный человек (как я в дальнейшем узнал от это Марины), начнёт ни с того, ни с сего вести себя как полнейший хам, применив насилие к собственной дочери. И это ещё не всё. Марина была уверена, что до добра это всё не доведёт. Отец мог выместить всё зло исключительно на матери, ну и Сёме, скорее всего, тоже вполне возможно что достанется по первое число. Но Марине было жаль свою мать. Она знала, что вот её отец сейчас вошёл в квартиру, не разуваясь, прошёл на кухню, и прямо в глаза с кривой улыбкой на лице грубо сказал жене: "Вот до чего довели дочь все твои нюни и сопли! Раньше надо было соображать, а не нянчиться с ней как с ребёнком. Ты её так избаловала! Она вся в тебя, такая же ветреная и бестолковая, кинулась на первого попавшегося мужика!" Марине было не по себе от этих мыслей, и она прятала от меня свои глаза, полные слёз и отчаяния. Да и мне самому (не буду этого скрывать) тоже было не по себе. Я не ожидал, что вполне интеллигентные люди могут быть такими заносчивыми и капризными. Но что поделаешь, в чём-то они, может быть, и были правы, стараясь держать свои дочь в "ежовых рукавицах". Что касается меня, то я вовсе не собирался быть идеальным мужчиной для неё. Но и круглым идиотом, за кого меня приняли эти люди, я тоже никогда не был, да и не собирался становится в ближайшее время. Так что, здесь был налицо один из неоспоримых фактов физиологии, а именно то, что Марина "созрела" в прямом смысле этого слова. В ней пробудилось женственное начало, и оно было таким искренним, таким хрупким, что всякое вмешательство в него могло повлечь за собой неизбежные последствия, причём не в лучшую сторону!

8.

Кратово.

   Я закинул в багажник здоровенный Маринкин баул, усадил "убитую" всеми (в том числе и мной!) девушку рядом с собой, на переднее сиденье, и мы поехали прочь от Марининого дома. Джек глядел то на нас, то в окно, всё чаще и чаще вилял хвостом - чувствовал, что мы вот-вот приедем на дачу, а уж там раздолье для него такое будет, что хоть прям сейчас ложись кверху пузом. Мы миновали центральную часть города, проехали мимо Национального Центра авиации, свернули немного вглубь лесного массива и вот перед нами открылся такой привычный для меня прекрасный дачный пейзаж: озеро, достаточно узкое, но зато растянувшееся в длину, вдоль него расположилась станция Детской железной дороги, уникальный аттракцион, какого более нет нигде на земле, даже в Диснейленде. Точнее, там есть железная дорога, но она явно уступает нашей Малой Московской. Здесь всё по - настоящему. И рельсы такие же, как на соседней "взрослой" РЖД, и даже шпалы почти что одинаковые, разве что размер их чуточку меньше. А уж про сам паровоз можно сказать, что он ничуть не слабее тех паровозов, которые колесили по всему миру буквально лет сорок назад, когда электрическая тяга не была ещё так распространена, как сейчас. Правда, паровоз этот ездит не на пару, а на дизельном топливе, но и это никак не умаляет его главных достоинств. Лицо Марины хоть незначительно, но всё же прояснилось в тот момент, когда перед нами проехал состав детского поезда, состоящий из пяти вагонов (чуть поменьше настоящих), на каждом из которых был изображён свой собственный мультяшный герой. На этот раз, как я помню, там были стрекоза с муравьём, кот Леопольд с мышатами, волк и заяц из "Ну, погоди!" и ещё парочка персонажей, которых я уже забыл. Мы подъехали к озеру. Я решил прогуляться с Джеком. Марина тоже была непротив подышать свежим утренним воздухом. Народу ещё пока здесь было мало - разве что собачники да пара бегунов. Ну и не обошлось без утренних купальщиков. Мы решили пройтись вокруг озера. Джек два раза прыгал в воду - намекал мне на игру с палочкой, но я был не в том состоянии, чтобы стоять на одном месте и кидать эту самую палочку в воду. Мне нужно было идти вперёд, идти не останавливаясь, чтобы напряжение во всём теле потихоньку сошло на нет. Я старался ни о чём не думать. Но у меня это с трудом получалось. Нехорошие мысли так и лезли в мою голову, не давали ей никакого спуску. Марина шла рядом со мной. Молчала. Думала о своём. Ещё бы, как ту не задумаешься, столкнувшись с отвратительными реалиями этой жизни за последние часы. Она сроду не могла себе представить, что такое может случиться, что её будут намереваться убить, и что она сама увидит, как убивают людей маленькие свинцовые штучки. Она знала обо всём этом из газет, новостей, фильмов про криминал, но не думала, что ей самой придётся окунуться во всю эту несусветную грязь. Причем окунуться хорошенько, лицом в эту самую грязь, и опять же со всеми вытекающими отсюда последствиями.
   -Марин, с тобой всё хорошо? - спросил я девушку, и тут же пожалел об этом, так как с ней по определению творилось что-то очень жуткое.
   -Не совсем... - вяло ответила она.
   -Я так и думал! Что бы мне придумать такое, чтоб хоть как-то тебя успокоить? Может, напьёмся до чёртиков? И выкинем из головы всю эту гадость! - предложил было я.
   -Спиртом это не смоешь с наших душ! - задумчиво проговорила Марина.
   -Ну, это как сказать. Не такие уж у нас чистые души, чтобы их отмывать от всех наших грехов. Моя по крайней мере чернее чёрного. Если она вообще у меня есть...
   -Она у всех есть: и у меня, и у тебя, и даже у Джека.
   -Да, но видно я свою душу никак не могу отыскать в закоулках своего тела...
   -А ты разве не чувствуешь вины?
   -Какой именно?
   -За то что убил того парня? Обоих...
   -Не обоих, а одного! Они сами друг в друга пуляли! А потом, почему я должен считать себя виноватым во всей этой беспредельщине, если это они сами собирались нас замочить? Или ты уже забыла, как они гнались за нами почти от самого моего дома, как подрезали нас на полпути сюда, как пытались ворваться к тебе в машину, пока я стрелял по яйцам того упыря, сидевшего в салоне Патриота?
   -Нет, не забыла! Я буду помнить это всегда...
   -Ну, ещё чего не хватало! Я же сказал тебе, чтобы ты считала это происшествие всего лишь ночным кошмаром, и не более того. Неужели так трудно поверить в то, что с тобой на самом деле ничего плохого не случилось? Ведь ты цела и невредима, а это главное! Что бы там ни было, но этим парням повезло куда меньше, чем нам. Особенно тем двум, души которых уже стали неприкаянными и болтаются где-то там, посреди чистилища и ада.
   -Ты точь-в-точь как и я - в Бога не веришь, а вот в том, что Чистилище и Ад существуют, насколько я поняла, ты нисколько не сомневаешься. А как насчёт Рая? Есть ли он?
   -Есть, но только для простых смертных! Не переживай ты так, мы ведь всё равно туда не попадём. У нас нет таких денег...
   -А ты считаешь, что путёвку в Рай можно купить за деньги?
   -Ещё бы! Дал на строительство нового храма пару миллионов, и вот она, эта самая "путёвка", у тебя в руках. Только душу Богу отдашь, как сразу в Рай попадёшь!
   -Ну всё хватит! Богохульничать не будем, раз уж хоть во что-то небесное верим...
   -Да шучу я! Ты не поняла меня. Я не про Рай на небесах говорил, а про ночной клуб! Может слышала - клуб Рай, в центре Москвы, рядом с "Красным Октябрём"?
   -Тот самый, в котором "золотая молодёжь" тусуется?
   -Да, он самый...
   Мы обошли водоём за полчаса, решили, что нам одного раза мало, и решили сделать ещё один круг. Людей становилось всё больше. Велосипедисты гоняли как очумелые по гравийной дорожке, нам пришлось даже спуститься к берегу и идти вдоль воды. В некоторых местах люди принимали солнечные ванны, кое-кто уже с утра сидел с бутылкой пива, рыбаки мало-помалу стали расходиться. Я не люблю, когда становится много народу, и потому сам не осознавая того ускорил свои шаги чуть ли не вдвое, Марина едва поспевала за мной. Лишь когда мы подошли к живописному мраморному мосту, она предложила мне немного постоять, посмотреть на озеро, послушать водопад, а именно шум обрушающейся с трёхметровой высоты воды на здоровенную железобетонную подушку, которая покоится здесь ещё с 1889 года, с того самого времени, когда только начали облагораживать этот старейший дачный посёлок. Облокотившись на паперть, поддерживаемую огромными - в метр высотой - балюстрадами, выполненными из чистого мрамора, мы долго глядели на озеро, которое серебрилось в лучах утреннего солнца, и каждый всплеск воды представлял собой яркую вспышку блеска. Мы стояли на мосту до тех пор, пока Джек не стал скулить и вилять хвостом, то и дело вставая и прохаживаясь мимо нас. Ему надоело стоять здесь, в этом царстве бетона и мрамора, где он не мог ни прилечь, ни даже присесть по - собачьи, ведь камень таит в себе холод и смерть (как мне казалось ещё с детства), да и мы порядком охладились, облокотившись на белоснежную паперть и простояв в таком положении ничуть не меньше получаса. Но вот Марина первая потянула меня за руку. Я не сопротивлялся. Мы вместе направились к стоящей неподалёку машине, хотя когда я живу на даче, то к озеру предпочитаю ездить исключительно на велосипеде. Но городские жители приезжают сюда в основном на машинах, ставят их всюду, так, что потом местные жители к себе домой не могут проехать. Народ начинал прибывать, всё больше и больше людей расстилали свои пледы на небольшом уютном пляже, который был прямиком напротив конечной станции Детской железной дороги (там же расположилось и депо этого причудливого поезда). Мы дошли до машины, я ещё раз, так сказать, напоследок, спросил у Марины, не хочет ли она вернуться к своим родителям, на что девушка помотала головой, так ничего и не ответив. Да и не нужно было ей ничего говорить, словами тут нельзя выразить боль, разве только эмоциями, которые заключаются в слезах, бесконечных переживаниях, ну, и в итоге, всё это омрачается сильнейшим чувством вины, которое только может быть у человека, способного за одну ночь наплевать на все те жизненные ценности и приоритеты, которые были привиты ему с самого детства.
   Мы проехали по мосту, который позволил нам оказаться по ту сторону Казанской железной дороги, ну а там уже и моя дача была не за горами. Время в пути у нас заняло чуть более десяти минут. Когда мы подъезжали к даче, Марина вспомнила, что она здесь уже была, пару лет назад, практически все эти места объездила на велосипеде. Я свернул на нужную улицу с говорящим названием "Заозёрная". Она действительно для половины жителей дачного посёлка находилась за озером. Для нас же она должна называться "Приозёрной", так как озеро находилось в конце неё. Но особого значения этому никто так и не придал. Я остановил машину у ворот. Марина не стала выходить из неё, видно, чувствовала себя не в своей тарелке. Я не стал особо упорствовать и предложил ей посидеть в машине, пока я не зайду в дом и не предупрежу своих родителей, что у нас будет гость в лице моей девушки. Джек, как только калитка открылась перед его носом, вмиг влетел на участок и как угорелый стал рыскать всюду, в поисках своего четвероного друга. Чакки моих родителей обитал как правило в доме, но как только услышал посторонний шум, сразу же с лаем выскочил наружу, поначалу посчитав нас за воришек. Но тут же одумался, завилял хвостом и начал прыгать вокруг нас как ошпаренный. Я зашёл в дом. Отец одевался в прихожей. Собирался выгуливать собаку а заодно искупаться на тамошнем озере. Я поприветствовал его, пожал руку, и прошёл на кухню. Мать стояла у плиты - готовила блины и жарила яичницу, специально для меня, знала, что я вот-вот должен приехать. Я поздоровался с ней и сразу предупредил, что приехал не один.
   -Опять с ней, что ли? Тебе не надоело возиться с этой упрямой девчонкой? - спросила меня мать, думая, что я приехал сюда с Леркой.
   -Нет, не с ней. Мам, сколько тебе можно повторять, что Лерки для меня больше нет, что она вышла замуж и сейчас ждёт ребенка от своего муженька...
   -Хорошо, что не от тебя!
   -Да уж, мне такого счастья от неё не нужно и в помине. Ну ничего, теперь она считает себя самой счастливой из всех женщин, особенно в объятиях этого кретина...
   -А что в нём такого нехорошего?
   -Всё: и сама внешность, напоминающая стручок фасоли, такая же тощая и зелёная. А уж про то, какой он подкаблучник, я молчу! Любой Леркин каприз готов исполнить, причём с таким энтузиазмом, что уже все бабьи дела за неё выполняет. Готовит, убирает, стирает... Может быть, за это Лерка его и полюбила сильнее, чем меня...
   -Конечно, ей поди хреново, за неё все дела делают! Квартира, машина - всё при ней, одним словом, неплохо устроилась. Как, впрочем, и с тобой она неплохо пожила. Куда она только с тобой не летала...
   -Ну ладно, мам, забудь про неё, тут у меня очень близкая подруга в машине ждёт. Она со мной поживёт здесь некоторое время, а то у нас обоих проблемы в Москве, и пока всё не утрясётся, нам лучше туда не соваться.
   -А что случилось, Серёж? На работе что-то не так пошло?
   -Только не сейчас! Вечером всё расскажу...
   Я загнал машину на участок. Вытащил Маринины вещи из багажника, а затем пригласил выйти и сам девушку. Мы направились к дому. Марина смотрела по сторонам. Ей приглянулись альпийские горки, которых здесь было аж пять штук. Причём, все они были высотой почти под два метра. Представьте себе, сколько камней потребовалось для этих ландшафтных сооружений. По меньшей мере три тонны! В течении десяти лет я возил сюда булыжники, валуны да и просто небольшие камушки в багажнике своего автомобиля. Находил эти природные богатства где только можно: вдоль дорог, на свалках, в деревне, в общем где только я не был, всюду подбирал камни различной тяжести, иной раз я находил такой здоровенный валун, что мне едва удавалось в одиночку погрузить его в багажник, пусть даже он доходил до ста килограмм, зад моей "десятки" прогибался под такими булыжниками чуть ли но до земли. Марина спросила у меня, кто соорудил все эти горки. Я с гордостью ответил, что мне довелось и собирать для них где только можно материал для горок, ну и строить их, соответственно, собственными усилиями. Но зато такая работа для меня была только в радость. Когда делаешь что-то для себя, всегда стараешься выложиться на полную катушку, ведь сам же потом будешь наслаждаться тем, что сотворил. Мне стало так приятно, когда Марина с удивлением переспросила меня, как я смог создать такие великолепные горки. Я был искренне рад тому, что человеку, с которым я сблизился буквально прошлой ночью, пришлись по душе мои свободные творения, которые я делал без каких-либо наглядных шаблонов и инструкций. В наше время редко от кого услышишь доброе словцо в свой адрес. Лерка даже и не глянула на мои достижения в области ландшафта и дизайна, но Марина - это совсем другое дело! Она по достоинству оценила мой труд, и я был за это крайне признателен ей.
   Навстречу нам вышел мой отец. Он поздоровался с Мариной, спросил, нравится ли ей у нас на даче, на что Марина улыбнулась и сказала, что ей очень понравились мои альпийские горки.
   -Да, Серёга уже раз десять менял амортизаторы на задних колёсах, постоянно наложит в багажник своих булыжников под сотню килограмм и везёт сюда. Зато теперь есть чем похвастаться перед гостями! Таких альпийских горок в нашей округе больше не у кого нет! Так, заморыши высотой не больше метра... Да и то сделаны из покупных камней. А здесь все свои - найденные где попало, зато самых разных видов: и круглые, и остроугольные, в общем на любой вкус и цвет...
   -Серёжа сказал, что он сам всё это сделал...
   -Конечно, кто же ещё? Только он на такое способен! Что-то создавать - это его призвание (как и разрушать, подумал я про себя).
   Вслед за отцом из дома вышла моя мама, поздоровалась с Мариной и пригласила нас позавтракать. Мы были голодны и сразу поспешили на кухню, тем более, что аромат сваренного кофе манил туда нас со страшной силой. Пока мы завтракали, Марина успела рассказать моей матери, что она из Жуковского, что учится в Университете Управления, не забыла поведать и о нашем знакомстве в банке, где она подрабатывала себе на жизнь, правда о том, что впервые мы увидели друг друга только вчера, она решила умолчать. И правильно сделала! Я всё сказал за неё в дальнейшем. Да и моим родителям это было ни к чему знать. Мать в свою очередь рассказала Марине о том, как мы построились здесь, в дачном посёлке Кратово, на самой границе с деревней Хрипань. Конечно, сосен тут не так много, как в соседнем Красном Бору, но зато участки у всех большие - по двадцать соток. Да и нам повезло с вечнозелёными: на участке было два десятка сосен и шесть громадных елей, и прибавьте к этому посаженные всюду, где только можно было, елки, пихты, туи, и вы поймёте, что природы на нашей даче хоть отбавляй. Дом построили с нуля. Не скажу, что получился коттедж, но площадь приличная - под двести квадратов, если считать со вторым этажом. Одним словом, места тут всем должно хватить, и потому мы вполне можем устроиться на втором этаже, родители туда всё равно не заглядывают. У них всё свое хозяйство на первом. Да и ни к чему тут стесняться, все свои...
   Марина в свою очередь рассказала о том, что у её родителей тоже есть дача, но гораздо дальше, за городом Бронницами. Там садовое товарищество, у всех там по шесть соток, одинаковые дома, нет ни сосен, ни ёлок, одни только яблони да облепихи растут. Это и дачей то не назовешь. Так, летний домик с шестью сотками в нагрузку.
   -Я туда ещё с детства не любила ездить... - сказала Марина.
   -Эта изнуряющая дорога по ухабам просто выматывает, условий у нас там нет никаких - даже летнего водопровода так и не сделали. Газа тоже нет. Баллоны заправляем в городе, на заправке. Домик щитовой, небольшой. Конечно, летом там было намного лучше, нежели в городе. Рядом лес - хочешь, иди за ягодами, а хочешь - ступай "по грибы". Пруд там был небольшой, когда я ещё маленькая была. Купалась там с бабушкой, фотографий у меня полно, где я на кругу в воде болтаюсь. Я тогда ещё плавать не умела. А сейчас от этого пруда одно болото осталось. Я года четыре не ходила к нему, а как пришла однажды, так и не узнала: даже того места, где я купалась, я так и не нашла. Весь в ряске пруд оказался, все берега заросли камышами и высокой осокой, так что к нему теперь и не подберешься...
   Позавтракав, мы с Мариной отправились на второй этаж. Я провёл её в комнату, по соседству с моей, показал, где что лежит, сам же тем временем спустился вниз, взял баул с её вещами, вкратце объяснил матери, что девушка повздорила со своими родителями, и снова поднялся наверх. Марина открыла настежь оба окна. Комната вмиг наполнилась ароматом цветущих растений под окнами. Особенно чётко выделялся из других аромат жасмина, который разросся до таких размеров, что не уступал яблони, растущей у забора, вдали от дома. Цветущий жасмин всегда перебивает посторонние запахи, он настолько пахуч, что иной раз у меня даже начинается аллергия на его цветение. Глаза слезятся, нос заложен, точно так же, как при аллергии на тополиный пух. К счастью, здесь нет ни одного тополя, а то я бы давно уже говорил в нос, да ещё и сквозь слёзы в придачу. Я спросил у Марины, всё ли её здесь устраивает. Она кивнула мне в ответ. "Значит, более чем устраивает!" - решил я для себя и стал помогать девушке освоиться на новом месте. Прежде всего перетащил в её комнату свой телевизор. Он мне всё равно ни к чему, я уже давно не смотрю по нему ничего кроме новостей, футбола, и более - менее сносных фильмов, которые идут разве что по выходным. Марина поинтересовалась, будем ли мы спать вместе. Я сказал, что если ей будет страшно одной, ну, либо она слегка замёрзнет, то пусть сразу идёт ко мне, уж я - то её согрею под одним одеялом. Она кокетливо заулыбалась мне и я решил, что этой ночью она обязательно замёрзнет, хотя на улице будет не ниже восемнадцати градусов. Ну что же, я всегда буду ждать её в своей постели...
   Ближе к полудню мы решили проехаться на велосипедах. Благо, что у меня их было два. Один - подростковый, горный, был мне уже лет десять как мал, а Марине он будет в самый раз. Сам же я взял свой бессменный Трек. Я спросил у Марины, куда бы она предпочла ехать. Она сказала, что хочет посмотреть на заброшенную деревню, которая находится за речкой. Я понял, про что она говорит. За Дергаевкой (так называется эта речушка шириной не более десяти шагов) есть одно садовое товарищество, но ни в коем случае не деревня, которое обосновалось там в далёкие шестидесятые, но уже в начале девяностых владельцы побросали все свои садовые участки вследствие того, что предприятие, на котором работали эти люди, обанкротилось, и, оставшись в "лихие 90-е" без работы, и, естественно, без денег, содержать садовое товарищество было не на что. Вот и стало оно заброшенным. Правда, я до сих пор не могу понять, почему никто так и не выкупил эту землю, ведь сейчас это делают все кому не лень. Наверное, пока ещё руки у современных феодалов до этой землицы не дотянулись...
   Я поначалу ехал впереди, со средней скоростью, не быстрее своей спутницы. Но вот Марина поравнялась со мной, привстала на своём "миниатюрном железном коне" и стала учащенно крутить педалями. За считанные секунда она чуть было не ушла от меня в точку. Видать, девчонка занималась спортом, не понарошку, как все современные барышни, а по-настоящему - с полной выкладкой для всего организма. Я еле догнал её, и то ноги у меня потом до вечера гудели, видно хорошо она меня погоняла. Так и ехали всю дорогу. То рядышком друг с другом, то я оказывался отстающим на полсотни шагов от Марины. Надо же, с такой хрупкой фигурой она так резво гоняет на велосипеде! Ей хоть впору в Тур-де-Франс участвовать...
   -Не устал? - спросила меня Марина, как только я в очередной раз нагнал её на повороте к плотине, на другом берегу которой уже виднелись силуэты домов заброшенного товарищества.
   -Нет, все отлично! Мне как раз сейчас просто необходима такая встряска, чтобы хоть как-то привести себя в тонус!
   -О, да, езда по бездорожью иной раз лучше всяких антидепрессантов справляется с нашими недугами. Когда едешь, сам не зная куда, складывается впечатление, что и живешь ты так, будто тебе неизвестно, что завтра может со всеми нами произойти.
   -А ведь это и впрямь так оно и есть! Ты ведь и не думала ещё вчера утром, что сегодняшнюю ночь проведешь в чужой постели, с мужчиной, который за пару часов превратился из чужого в родного...
   -Нет, об этом я как раз - таки и мечтала! Дело в другом...
   -Ты про этих отморозков на дороге?
   -Наверное...
   -Марина, я же тебя просил, чтобы ты выкинула немедля эту дрянь из своей златокудрой головки! Неужели это так трудно? Просто забудь обо всём раз и навсегда. Тем более, что ты в тот момент сидела в машине и практически ничего не могла увидеть за тонированными стёклами...
   -Всё, что мне нужно было увидеть - я увидела. И мне этого хватит на все времена с лишком, уж поверь мне на слово!
   -Верю!
   -Ну вот и закончим на этом. Я больше не хочу говорить об этой грязи, в которую вляпалась не то, чтобы по щиколотки, а скорее по уши, и всё это случилось только благодаря тебе.
   -Как будто я во всём этом дерьме виноват! Почему ты обвиняешь во всех смертных грехах меня одного? Да, каюсь, что взял эти нечистые деньги. Но представь себе, какой у меня был соблазн...
   -К чёрту все эти соблазны и желания!
   -Я бы и рад был сейчас привезти своему шефу все двенадцать миллионов, но вот только у меня есть некоторые сомнения в том, что мне удастся выйти от него живым. Ну, или, по крайней мере, на обратном пути от шефа меня обязательно переедет грузовик. Сама понимаешь, когда Шаврин (это фамилия моего шефа!)) получит деньги, он пожелает расправится со мной как можно быстрее! Тем более, что я изрядно потрепал его парней, двое из которых не сегодня, так завтра будут уже червей кормить в своих могилах...
   -Теперь обратного пути у тебя нет! Нужно двигаться только вперёд! Давай, Серёга, догоняй меня! - С этими словами Маринка снова как с цепи сорвалась. И как будто забыла о том, что только что говорила. Крутила она педалями до умопомрачения, до тех самых пор, пока мы наконец не достигли первого полуразрушенного двухэтажного домика, этакой типичной для садовых товариществ постройки, с двумя окнами на первом этаже, и одним - на втором, где, как правило, хозяева сушили веники, хранили собранный яблочный урожай, иногда устраивали на ночлег нежданных гостей. Марина спешилась. Я последовал её примеру. Оставили велосипеды у накренившегося забора, и, не скрывая друг от друга своих намерений, поднялись на веранду. Дверь оказалась запертой. Мы решили не вторгаться в чужой дом, хотя он уже лет двадцать как был явно ничейным, но совесть всё равно не позволяла нам забраться в него. Я предложил Марине присесть на лавочку, которая была единственным на террасе предметом, годным к использованию по его прямому назначению. Вокруг - ни души. В небе парят воронята. Их здесь на редкость очень много. Все как один не больше дятла, но зато такие прозорливые, что всегда найдут себе пропитание. Скорее всего здесь было полно полёвок, вот они и охотятся на них среди заросших бурьяном огородов. Один воронёнок приземлился рядом с нами, на перилах. Я кивнул ему. Птица моргнула мне в ответ, будто бы понимая, что я отношусь к ней по-дружески. Нам пришлось поделиться с этим пернатым рэкетиром почти доброй половинкой сырной косички, которую воронёнок всё же смог поднять и взмыть с ней в вышину, несмотря на то, что весила она никак не меньше семидесяти грамм. Я всегда любил этих великолепных птиц. Они способны на многое, во всяком случае на большее, нежели вы можете себе представить. Когда я прислушиваюсь к своему сердцу, то мне кажется, что на земле нет такого существа, разум которого был бы для меня скрыт тёмной завесой бытия. Сейчас я был воронёнком, точно таким же, как этот шустрик. Я так же, как и он, отхватил лакомый кусочек с барского пирога. Правда есть одна лишь разница в том, что пернатый дружок получил этот самый кусочек с моей подачки, я же нагло тиснул его из - под самого носа своего шефа. Мне незачем таить на птицу обиду за то, что она, с моего согласия, обделила меня пищей. Но вот Шаврин придерживался другого мнения! Что же, каждому по заслугам...
   -Я слышу, как бьётся твоё сердце... - проговорила Марина, едва сумев оторваться от моей груди.
   -Быстро?
   -Нет. Наоборот, чересчур медленно. Странно, мы так быстро гнали велосипеды, а пульс у тебя совсем слабый...
   -Это только к лучшему! На меня так влияет окружение: вокруг никого, только ты и я, ну и ещё эта пернатая братия, которая нам нисколько не мешает, а напротив, умиротворяет твоё и моё сердца. Они делают нас добрее. Добрее к таким же людям, как мы, ну и к тем, кто во многом лучше нас. Наши сердца открыты для них. Но если нам на пути встанут плохие люди, то придётся с ними поступить так, как я поступлю с любым, кто хоть пальцем притронется к моим родным, близким, да и просто симпатичным мне людям. Как там говорится: "Кто к нам с мечом в руке придёт, тот от меча и падёт!" Я живу по тому же навету, и буду жить по нему до самой смерти, пока, наконец, сам не паду от того, кто окажется во сто крат сильнее меня. Ты думаешь о том, как бы забыть тех самых сволочей, которые напали на нас. Ты никак не можешь понять той простой истины, что это они первые решили подарить нам путёвку на тот свет, и мы бы туда прямиком и отправились, будь я загнанным зайцем. Но я никогда не стану жертвой! Я всегда буду хищником, а уж они пусть становятся теми, кем доведётся. Сейчас они попросту шестёрки моего бывшего шефа и мои жертвы, ставшие таковыми не по чистой случайности, а в результате закономерности, которую я сейчас не в силах объяснить. Но тебе, Марин, этого и не нужно знать! Крепче спать будешь...
   Мы ещё некоторое время пробыли на террасе никому не нужного дома, потом решили немного пройтись по пустынным улицам, может что интересное попадётся, что-то вроде колодца-журавля ну или, самовар где ничейный будет на подоконнике стоять. Хотя, я думаю, что сборщики металлолома наверняка облазили здесь всё, что только можно, и увезли все вещи и предметы, которые представляют собой хоть какую-нибудь мизерную цену. Так что на самовар нам рассчитывать, в общем - то, и не приходилось. Единственное, что оставалось от быта прежних хозяев, так это разбросанные черенки да дырявые вёдра. Кое-где валялись использованные газовые баллоны, иной раз встречались раритетные велосипеды советских времен, что-то наподобие "Салюта". Колёса были давно спущены, цепь ржавая до предела, седло напрочь изъедено грызунами. Одним словом, унылое зрелище. Но как тут было тихо! Как на кладбище... Сюда и нужно приезжать только ради того, чтобы послушать ни с чем не сравнимую тишину и насладиться бесконечным раздумьем ни о чём. Марина оказалась молодчиной, предложив мне проехаться до этого царства опустошения и безмолвия.
   Под конец нашей прогулки по заброшенному садовому товариществу у меня стало складываться такое впечатление, будто бы я умер, и попал в безвременье, где нет никаких законов, порядков, где нет ничего, кроме тебя самого и окружающей тебя атмосферы, гнетущей поначалу твой разум, но в дальнейшем ты начинаешь понимать, что быть самим собой нет так - то уж и плохо, тем более здесь, где нет понятия "быстротечной жизни" а есть лишь сам факт существования моей личности. А мне - то большего и не нужно, одно то обстоятельство, что я мыслю, а значит существую (не помню, кому из философов принадлежит это изречение...), меня вполне удовлетворяет. А ещё я чувствую тепло Марининой руки, тепло её души, которая по воле случая оказалась вместе со мной в этом пространстве "абсолютного зеро", где ничто не принадлежит кому - либо, а каждая вещь, каждый предмет, будь то даже пуговица от поношенного пиджака с засаленным воротником, всецело принадлежит сам себе. Я знал, что в этом месте моя судьба находится исключительно в мох руках, а не в грязных лапищах Шаврина, и даже не в белоснежной руке мраморной статуи Фемиды. Нет, моя жизнь здесь принадлежит только одному мне! И никому больше! Я глянул на Марину. Немного подумал, и решил, что на эту девушку я всегда смогу понадеяться, потому что мы решили отныне быть вместе, а это многое значит для каждого из нас.
   Солнце уже стало заходить за верхушки елей близлежащего леса, когда мы решили собираться в обратную дорогу. Благо, что темнеет сейчас не раньше половины одиннадцатого, а то по такой ухабистой дороге лучше ехать в светлое время суток, тем более, что нам нужно будет перейти по брёвнам через речку, а в темноте уж точно кто-нибудь из нас оступится да и нечаянно угодит в воду. А нам таких неприятностей ой как не надо! Когда мы выехали на просёлочную дорогу, Марина уже не так резво, как по пути к заброшенным участкам, крутила педали, тем более, что через каждые десять метров она попадала в колдобину, и еле слышно ругалась на велосипед, но мне старалась не показывать того, что она устала ехать по этой отвратительной дороге. Я же как мог подбадривал её, даже предложил окунуться в реке. Марина решила, что я шучу, но когда мы добрались до Дергаевки, я первым прислонил свой транспорт к ближайшей берёзе и по колено зашёл в воду, так, чтобы не замочить шорты.
   -Ну как водичка? - поинтересовалась девушка.
   -Прохладная! - не стал я лгать, так как знал, что ничего хорошего из этого всё равно не выйдет.
   -Прохладная? Так это наоборот хорошо, а то я вся взмокла, пока мы ехали по этим буеракам...
   -На что ты намекаешь, Марин? - спросил я с неохотой. - Неужели в воду полезешь?
   -А ты не хочешь?
   -Да нет особого желания. Хотя если раздеться догола, и сразу прыгнуть в воду, будет очень даже весело! - предложил я с надеждой на то, что Марина всё же одумается купаться в ледяной воде. Но было уже поздно. Девушка беспрекословно последовала моему предложению и стала снимать с себя одёжку. Если учесть, что на ней были только короткие джинсовые шортики и майка, она уложилась в пару секунд. Последней вещью, которая упала на землю уже на самом берегу, были её чёрные стринги. Марина с визгом влетела в воду, стала по груди недалеко от берега и решила немного подмочить меня. Брызгаться она умела так же здорово, как и гонять на велосипеде. Мне пришлось последовать её примеру, скинуть с себя парочку вещей и вот я стоял в воде прямо напротив Марины. Девушка слегка дрожала. Я обнял её. Поцеловал в губы. В шею. Мы немного порезвились в воде (только брызгались друг в друга, и ничего более!), затем выскочили из неё как ошпаренные и стали тереть друг друга ладошками. Я не выдержал, и сжал Марину первым. Причём так сильно, что девушка даже немного застонала, быть может от обычной боли в области спины, где я больше всего надавил на неё, но вполне вероятно, что от это был очередной приступ неги, который каждый раз просыпался в её юном теле, стоило мне только коснуться до него мизинцем. Я решил не останавливаться: мы и вправду задубели в этой речушке, нужно же было хоть как-то согреться. Спичек у нас с собой не было. Да и никто не собирался разводить костра. Всё произошло как-то само собой. Наши тела сомкнулись друг с другом, губы пылали в страстных поцелуях. Это было просто незабываемо! Когда ты промёрз до мозга костей, так классно почувствовать тепло любимого тобою тела, войти в него, окунуться в страстный водоворот любви и сладких стенаний. Этого нельзя объяснить, это можно только ощутить на своём личном опыте, и если ни на что не способные люди занимаются любовными утехами в теплой и уютной постели, то они многое потеряли, так и не попробовав любить друг друга в столь экстремальных условиях, как мы сейчас, когда вы будто после ледяной проруби очутились в русской баньке, нагретой до ста с лишним градусов...
   Наша страсть длилась недолго. Всё-таки под вечер земля понемногу начинает остывать, и потому во избежание простуды мочевых пузырей мы решили не придаваться дальнейшей сладострастной неге на берегу реки, а запрыгнуть на велики и гнать что есть сил на дачу. А сил у нас осталось с "гулькин нос". Тем более, что постарался я сейчас на славу. Марина даже, как мне показалось, потеряла на некоторое время сознание в моих объятиях, видно хорошо уж очень было её душе, как, впрочем, и её прекрасному телу. Не подумайте только, что я хвастун! Нет, что вы! Быть настоящим мужчиной, это еще не значит побывать в горячих точках и вернуться оттуда с напрочь искалеченной психикой. Это также не означает, что у вас должна быть куча денег, которые вы можете позволить себе потратить на свою любимую женщину. И уж точно "крутым парнем" не может быть тот, кто от своей собственной слабости находит у своей девушки некие меркантильные черты характера. Это всё чистой воды блеф! Просто нужно знать, чего хочет женщина! Ну и в конечном итоге быть с ней предельно честным, а в остальном - как жизнь покажет...

9.

Уикенд на даче.

   Вернулись на дачу мы достаточно поздно - в половине двенадцатого ночи. Мои родители уже давно спали. Джек был как всегда предан своему хозяину - лежал у самой калитки и как только услышал, как мы приближаемся к участку, поднял такой лай, что все собаки в округе вторили ему до полуночи. Я успокоил Джека, потрепав его за ушами, помог Марине завести велосипед в калитку, после чего мы оба постарались как можно тише пройти под окнами моих родителей к дальней террасе, где и располагалась лестница на второй этаж. Джек шёл за нами следом. Ночевать на улице он не любил, предпочитал быть рядом со своим хозяином, но иногда мне приходилось оставлять пса на террасе, где для него я специально разместил некое подобие кушетки, на которую он забирался с недовольным видом, обиженный на меня за то, что я не позволил на ночь дрыхнуть ему в своей постели. У меня ведь должна быть в конце концов личная жизнь, и даже Джек не вправе знать о ней. Вот и сейчас, когда мы поднялись на террасу, я указал ему на кушетку. Пёс послушно запрыгнул на неё, немного повертелся вокруг своей оси и в итоге свернулся калачиком. Я прикрыл входную дверь, чтобы он не замёрз ночью. Затем помог Марине подняться по крутой лестнице на второй этаж, и там уже спросил её, не хочет ли она составить мне кампанию. Девушка немножко поёжилась, сказала, что ей холодно и она не прочь снова оказаться в моих объятиях. Я всё понял. Мы вошли в мою комнату, наспех разделись и плюхнулись на кровать. Мы невероятно выбились из сил сегодня. Ещё чуть-чуть, и мы бы просто упали навзничь, вконец обессиленные и смирившиеся со своим приступом ломоты во всём теле. Единственное, на что меня хватило - так это на то, чтобы поцеловать Марину в щечку. А дальше я напрочь отрубился и ничего не помню. Думаю, что она тоже уснула, как только её головка со свалявшимися под бейсболкой волосами коснулась подушки.
   Мне, как и следовало того ожидать, снова приснился более чем престранный сон. Будто я, это не я как таковой, а кто-то другой. То есть тот человек, которого я видел во сне, был как две капли воды похож на меня, но всё же я знал, что это был кто-то другой. А иначе как бы я увидел сам себя вне зеркального отражения? Странные нам порой снятся сны. Иногда я бы даже сказал - жуткие! Вот и на этот раз сон оказался не из приятных. Я помню, как преследовал своего двойника по какому-то старому, вполне вероятно, что давно уже заброшенному дому. Шёл я буквально по пятам за ним. А этот человек, мой близнец, так ни разу и не обернулся. Неужели он не слышал моих шагов, я ведь был в метре от него? А должен ли он их вообще слышать? - тут же я задал сам себе вопрос. Быть может, во сне я предстал перед ним как бестелесный дух, ищущий свою телесную оболочку. И вот наконец-то я нашёл её! Но только войти до сих пор так и не смог, потому как "бездушная оболочка меня" вечно куда-то торопится и отходит от меня. Я так и не смог его догнать, потому как мой сон был прерван каким-то до боли знакомым звуком извне. Я открыл глаза. Сначала не понял, что к чему. Потом до меня дошло, что это мобильник разрывается в кармане моих шорт. Я глянул на часы: половина третьего ночи. Кто это может быть, никак сам Шаврин, звонящий посреди ночи в очередной раз в надежде на то, что сможет меня напугать как следует. "Вот осёл!" - процедил я сквозь зубы и стал рыскать по карманам своих шорт в поисках назойливого аппарата. в вение ока спустился с лестницы и нажал на кнопку ответа.
   -Серёжа, это ты? Я знаю, что это ты, а не твоя очередная сучка! А теперь слушай меня сюда! Мои люди во что бы то ни стало найдут тебя. И знаешь, что они с тобой сделают? Лучше тебе этого вообще не знать! А шлюшку твою при тебе лично всем скопом отымеют в извращенной форме, чтоб больше не повадно ей было с такими кретинами, как ты, спать в одной постели! Так что решай сам, или ты мне сей же час всё принесёшь и я тебе по дружески морду набью, а про девку твою навеки забуду, или, сам понимаешь, будет совсем плохо! И не только для тебя одного...
   -Иди к чёрту, самодовольный ублюдок! - не выдержав крикнул я в трубку. - Если хоть один волос упадёт с неё, то я тебе сам лично яйца отрежу и скормлю их своему псу. Правда, он может запросто ими подавиться, они же у тебя, наверное, стухли давным - давно. Сколько шлюх ты ими перетрахал, и не сосчитаешь!
   -Ну ты, щенок! Ты мне ещё грубить будешь? Да я тебя первым члена лишу! Ты меня понял? Твою тачку по номерам на первом же посту вычислят гаишники и моим ребятам доложат, куда вы направляетесь. Я прочешу всех твоих родственников, друзей, коллег, и, наконец, узнаю, где ты скрываешься от меня. А там уже за себя не ручаюсь! Будешь потом кукарекать у меня, как миленький! Как тебе такой поворот событий?
   -Урод... - уже более спокойным тоном сказал я и выключил мобилу.
   Поднялся на второй этаж, медленно побрёл к спальне, а сам думал, сможет ли Шаврин найти нас здесь и действительно ли эта скотина готова пойти на всё, лишь бы заполучить свои грязные деньги? Неужто он ценит наши жизни куда менее, нежели сумму в двенадцать миллионов. А ведь человек с высшим образованием! Бауманский закончил... И вот в какую мразь его превратили эти бумажные купюры различных цветов и оттенков! Я не раз слышал от многих людей, что деньги - это зло. И теперь я сам воочию этому убедился. Деньги - это действительно зло, особенно когда их много, и когда нажиты они не вполне честным трудом. Я бы с радостью сейчас избавился от них, но что-то подсказывало мне, что пока ещё рано. Надо выждать момент поудобнее. Но ни Шаврину, ни кому-нибудь ещё из этих сволочей я не уступлю ни единой копейки! Я лучше сожгу их, раздам тем, кто в них по-настоящему нуждается, положу на счета благотворительных фондов, но алчным людям они точно не достанутся, пока я жив и в здравом уме...
   Вернувшись в постель, я убедился в том, что Марина спит как убитая, и понемногу успокоился. Руки перестали судорожно подрагивать, словно при накопившейся ярости, или, скажем, напротив, будто всё это происходит исключительно от животного страха. Но в последнем я не был уверен. Сам - то я никого не боюсь, но вот за близких мне людей я готов решится на многое. Если кто и заявится сюда, то сами пожалеют об этом. Да они и не доедут до своего пункта назначения, я их сам встречу как нежданных гостей...А всё-таки влип я по самое "нехочу"! Хотя бы потому, что мне приходится выслушивать в свой адрес нешуточные угрозы от того же Шаврина - этого набитого трухой и человеческими экскрементами мешка. Вот он меня начинает доставать как никогда! Умеют же некоторые люди доводить подобных себе до отчаяния! Это, наверное, для них ни что иное, как целое искусство общения с теми, над кем у них есть хоть какая-нибудь мало - мальская власть, которыми можно управлять как марионетками, только вместо верёвочек эти негодяи используют деньги и службу собственной безопасности. Свети с ума, довести до безумия, сотворить из вполне здорового человека папье-маше, которое затем порвать в клочья! Вот чего добиваются эти люди. И ни один из них ни на миг не задумался, что с ними может произойти то же самое, что они делают с другими. Это как по закономерности: "Бог дал - Бог взял!".
   Некоторое время мне пришлось поворочаться с боку на бок - всё никак не получалось уснуть, но вот, к счастью, я задремал, и мне снова стали сниться красочные сны, в которых было столько невероятного, столько пугающего, что очнувшись посреди ночи я чуть ли не вскрикивал, но тут же засыпал вновь, подёргивая лодыжкой во сне, всё ещё боясь стать "человечком с ватными ногами", который пытается во что бы то ни стало убежать от чего-то нехорошего, злого, но ему не удаётся сделать и пары шагов, потому как ноги его становятся всё мягче и мягче, и под конец они вообще исчезают, а ты ждешь, что зло вот-вот подойдёт к тебе, раскроет свою кровавую зловонную пасть, в которой будет столько гнилых зубов, что и во век не сосчитать...
   Под утро я встал довольно разбитый, помятый, усталый, одним словом, как с бодуна. Марина лежала рядом со мной. Глаза её были широко раскрыты и устремлены в потолок. Что она там нашла интересного? Обычная вагонка, безо всяких изысков. Никакой тебе лепнины, узоров и прочей роскоши!
   -Марина, с тобой всё хорошо? - спросил я, преодолевая зевоту и слипание глаз.
   -Лучше не бывает! - с ярко выраженной иронией ответила мне девушка.
   -Нет, серьёзно? - не унимался я.
   -Я тебе правду сказала! Теперь только я начинаю понимать, как хорошо быть рядом с мужчиной, который в любую секунду способен уберечь тебя от всего на свете...
   -Ну, это ты преувеличиваешь! От ураганов, смерчей и других природных катаклизмов я вряд ли смогу уберечь тебя.
   -Зато вместе отправимся на тот свет! - съязвила Марина и оторвала наконец свои глаза от потолка. Я посмотрел в них. Голубой цвет, в котором отражаюсь я сам, только в другом ракурсе. Зрачки у неё то расширяются, то сужаются. Быть может, игра теней? Или она фокусирует на мне своё зрение. Не могу разобрать! Что-то есть в этом взгляде чуждое для меня, но я искренне надеюсь, что виною всему попросту моё не в меру разыгравшееся воображение. Я больше чем уверен, что Марина не таит на меня зла за то, что я втянул её во всю эту чертовщину. Она не из тех людей, которые вечно капают тебе на мозги, если у них пойдёт что-нибудь не так, вопреки тому, как бы они хотели. Нет, эта девушка не из той среды, где всюду подкапывают друг под друга. Она сама по себе. Так же, как и я - сам по себе. Мы оба живём по тем жизненным ценностям, которые были привиты нам в далёком детстве, и мы никогда не будем завидовать другим людям, более успешным, нежели мы сами, как это пропагандируют глянцевые журналы и глупые программы в купе с ток-шоу по ящику. Деньги, успех, богатство - это не для нас. Я говорюЈ конечно, за себя, но искренне надеюсь, что Маринино мировоззрение ничем не отличается от моего.
   -Мне опять эта сволочь звонила... - не стал я лгать и поведал обо всём, что сказал мне Шаврин.
   -И ты не боишься за своих родителей, за меня, да и вообще за самого себя? - спросила меня возбуждённая от всего услышанного Марина.
   -Вот уж за кого, так за себя я и не думал бояться! - почти огрызнулся я.
   -И что мы теперь будем делать? - спросила она.
   -А ничего! Денег я ему не отдам... Если попробует разыскать меня - флаг ему в руке! Споткнётся при первом же повороте на эту улицу. Да и насмерть ушибётся, так, нечаянно...
   -Серёж, а может тебе сразу с ним разобраться, пока он сюда не наведался? - как бы невзначай предложила Марина.
   -Ты намекаешь на то, чтобы Шаврин угодил под колёса грузовика? Это будет слишком банальная для такого индивида смерть. Нужно будет придумать что-нибудь более экзотическое...
   -Но как-то ведь можно избавиться от этого человека первыми, пока он не передушил нас всех посреди ночи? Или ты считаешь, что он простит тебя?
   -Меня то может и простит, но вот тебя не пощадит! Уж я-то отлично знаю своего шефа, он молоденьким девчонкам спуска не даёт... А тебя если увидит, то, считай, вмиг в его грязные лапы попадёшь. Он и про двенадцать миллионов тотчас же запамятует...
   -Ты хочешь сказать, что ему нужна я, а не ты со своими деньгами?
   -Получается что так оно и есть! Это же гнилая порода людей, такую как ни крути, а всё одним боком окажется. Он больше отомстить мне хочет, за то, что я его кинул, а сделать он это хочет с твоей помощью. Хоть он и сволочь, но он не тупица! Шаврин наверняка уже просёк, что я к тебе неровно дышу, ну и ты ко мне тоже (я надеюсь!), сама понимаешь, единственное, чем он может меня убить в данный момент, так это отобрать тебя у меня. Но ты должна знать, что у него это никак не выйдет, ни под каким соусом я тебя ему не отдам! Мне придётся и впрямь расправится с ним до того времени, пока он сам не разыщет нас. Точнее, не нас, а тебя, так как со мной ему тягаться незачем, это не так эффектно, как взять в заложницы такую прекрасную юную особу, как ты, Марина...
   -Не льсти мне... - девушка смущенно стала прикрывать мне рот ладошкой.
   -Чистая правда. А знаешь, Марин, если бы тебя не отпустили со мной твои родители, пусть даже тебе было бы семнадцать с половиной, я бы всё равно похитил тебя у них любой ценой! Я не шучу! Украл бы тебя, но только, разумеется, с твоего согласия...
   -А если бы я не согласилась? - кокетливо спросила меня Марина.
   -Ну, тогда бы я немного пораскинул мозгами, подумал, как тебе понравиться та или иная история, и после того, как ты прониклась ко мне чувствами, всё равно украл бы тебя. И плевать, хочешь ты этого, или нет!
   -Ты что, всерьёз такой легкомысленный? - удивилась Марина.
   -Да нет конечно, просто я думаю, что каждый из нас имеет право быть счастливым...
   -Да, ты прав! И у нас этого права никто не посмеет отобрать, если только мы сможем предпринять хоть какие-нибудь меры, только бы этот твой грязный тип не ворвался посреди ночи в нашу спальню и не отымел нас обоих, пока мы будем спать...
   -Я представляю, как будет задница болеть, когда поутру проснёмся... - решил было пошутить я, но вскоре понял, что шутка не удалась. Марина и не думала улыбаться. Она с некой иронией в выражении лица мельком глянула на меня, затем встала с постели и стала расчёсывать свои золотистые кудри перед старым круглым зеркалом в оправе из бронзовых узорчатых цветов, обвивающихся вокруг него. Скажу к слову, что я сам обожаю по утрам стоять у этого самого зеркала. Но только я не расчёсываю волосы, не ковыряю в глазах, вообще не делаю с лицом ничего такого, а просто стою и смотрю на своё отражение, пытаюсь понять, я это там, в зазеркалье, или мой двойник, тот самый, которого я всё норовлю догнать во сне, но он вечно уходит от меня, и от этого я просыпаюсь в расстроенных чувствах...
   -Ну что, Марин, пойдём завтракать, а то я голоден, как волк!
   -Только покажешь, где здесь туалет, а то я всё утро терплю...
   -Конечно, сразу бы спросила меня! Не стесняйся, уже не в том возрасте, чтобы стыдиться говорить вслух про то, что ты хочешь пи-пи!
   -Да уж точно не в том! - согласилась со мной девушка.
   Мы спустились не первый этаж, я провёл Марину по коридору к туалету. Издали услышал, как мои родители копошатся в другом конце дома - на кухне. Пока Марина была в заведении, я выглянул во двор. Джек носился с Чакки по участку, иной раз рыжий проныра моих родителей нырял под забор, будто он не собака, а кошка, и Джеку приходилось стоять у забора и ныть до тех пор, пока его друг не вернётся обратно. Два кобеля - а друзья не разлей вода! Кто бы мог подумать? Но, как водится, меж ними ещё не встала гладкошёрстая сучка с грациозной походкой и большим розовым ошейником, иначе они погрызлись бы друг с другом на чём свет стоит! Но пока эти ребята вдвоём, без всяких там девчонок, от которых кроме беды ничего другого и не жди, никаких форс-мажоров у них не должно произойти. Я позвал Джека. Пёс даже не соизволил подойти ко мне. Так, гавкнул один разок для приличия, и продолжил носиться по участку с Чакки. Позади меня хлопнула дверь. Марина вышла из туалета!
   Прежде чем я притронулся к чашке чаю, новоиспечённая хозяйка уже успела сделать омлет. Так что мне пришлось скушать и мамины сырники, и Маринин омлет. Но так как я был очень голодный, мне и этого показалось мало. Я слопал вдогонку ко всему прочему ещё парочку бутербродов с сыром, и вот теперь только жор мой понемногу стих. Мать с отцом так меня ни о чём и не спросили. Наверное, не хотели касаться моих личных проблем при постороннем человеке, хотя я ещё вчера дал им понять, что Марина на самом деле для меня теперь не просто подруга - она моя любимая девушка, и я выказывал это всем своим видом, когда на кухне при своих родителях целовал её в шею. И это было только к лучшему. Мне сейчас не хотелось отвечать на пространные вопросы о том, всё ли хорошо на работе, не конфликтую ли я с начальством, ну и на остальные не менее дурацкие расспросы, от которых мозги могут закипеть в считанные секунды. Прибавьте к этому то обстоятельство, что я испытываю после того, как замочил двух "оборотней в погонах" и двух отморозков в придачу к бывшим стражам порядка, и вы поймёте, что малейший "соцопрос" может закончиться для меня сердечным приступом, ну или может быть всё кончится гораздо хуже - я вконец свихнусь и стану биться головой о стены. В общем, мне не следует преждевременно превращаться в овощ, потому как я достаточно силён для того, чтобы "разрулить" сложившуюся ситуацию с наименьшими потерями для себя и своих родных. Тем более, что мне нужно было вынашивать план для этого без промедлений.
   Марина посмотрела на фотку Шаврина в моём "Яблочном мобильнике". Видно, один только его мерзкий вид вызвал у девушки отвращение, потому как она как только увидела рожу этого типа, как в ту же секунду бросила телефон на заправленную постель. Я ловким движением руки подхватил его, глянул на картинку, которая произвела на Марину угнетающее впечатление, немного подержал телефон в руке и сунул его в карман. Сел рядом с девушкой. Глянул на неё: ничего нового в её взгляде не появилось, разве что глаза стали блестеть чуточку сильнее. Но это меня ни сколько не смутило. У меня сейчас взгляд был не лучше. Я весь кипел от злости к своему шефу. И Марина это прекрасно знала, ведь ей тоже не хотелось видеть эту наглую лоснящуюся харю, потому она взяла меня за локоть и произнесла что-то вроде "Б-р-р". Немного помолчала. Я ждал, что она скажет. Марина долго смотрела на меня, изучала, будто увидела первый раз в жизни. В итоге решила сказать мне то, о чём другая девушка решилась бы умолчать. Но Марина говорила то, о чём думала, прямо, не виляя по сторонам и не перескакивая с одного места на другое. Ей достаточно было сказать одно-единственное слово, и я понял, что девушка и впрямь готова ради меня пойти на любое преступление. Марина потеряла голову - и этим всё сказано. Она предложила мне убить Шаврина. Причем, сделать это как можно раньше, к примеру, сегодня ночью. Она сказала, что будет участвовать в этом преступлении вместе со мной. Она будет приманкой, а я - охотником. Я немного опешил от этого предложения, но, в конце концов, этот урод чуть не убил нас на дороге, почему мы должны как смиренные овцы ждать следующего его нападения, когда он нас уже наверняка порешит? Нет, мы сами его отправим прямиком в пекло, чтоб его там черти на сковороде жарили до тех пор, пока всё дерьмо из этого засранца не выйдет!
   -Сегодня сядем на последнюю электричку, доедим до Казанского вокзала, а там уж частника остановим и прямиком к этой сволочи! - предложила мне Марина.
   -Да, ты права, на своей тачке туда нельзя показываться, сейчас везде камеры наружного наблюдения - и на улицах, и во дворах, и даже в подъездах...
   -А мы когда зайдём в подъезд к нему, капюшоны накинем, чтоб никто не заприметил нас! - сказала Марина.
   -Да нет, Марин, это всё глупости! У меня вот настоящий план в мозгах созрел, такой, от которого, наверное, у тебя волосы на голове дыбом встанут!
   -Расскажи, Серёж, я всё равно ко всему уже готова, разве что самой убить человека у меня вряд ли получится...
   -А тебе и не надо будет его убивать! Мы всё подстроим так, что он покончит с собой...
   -Это как? - удивилась Марина.
   -Сама увидишь! Но не без моёй помощи, будь покойна в этом, уж я - то своего шанса поквитаться с этим человеком не упущу! Но только не сейчас. И даже не сегодня. Тем более, что мы с тобой только познакомились, даже толком-то и не знаем друг о друге, так что давай сегодня просто сходим вместе куда-нибудь? А всю эту мерзость и грязь оставим на потом...
   -Можно на озеро сходить... Туда, к детской железке...
   -Ну вот и отлично! Только я возьму с собой плавки, а то там народу наверное полно будет!
   -Я тоже искупаюсь, правда мне бы ещё найти все свои причиндалы в этом бардаке! Серёж, как ты думаешь, если я буду на озере в стрингах, на меня никто косо не посмотрит?
   -Ой, я тебя умаляю, сейчас там каждая вторая девчонка в стрингах расхаживает, не бери себе в голову всякую всячину! Ну если даже и посмотрят, ты же теперь не одна, а со мной. Кто решит к нам подходить и пялиться на тебя в моём присутствии?
   -Судя по твоему устрашающему виду желающие вряд ли найдутся...
   -Да, не говори! Я ещё для пущей острастки Джека с собой прихвачу, ну или Чакки, выбирай сама, кого возьмём.
   -Чакки такой мелкий, похож на чихуа-хуа...
   -Да в нём столько помесей, что и не сосчитать! Там и Той-терьер постарался, и карликовый пинчер, в общем сплошная гремучая смесь...
   -Да уж, Джек более подходящий компаньон для надёжного эскорта!
   -Ещё бы! Я же тебе говорил, что этот пёс спас мне жизнь. Далеко и ходить не надо. Буквального позапрошлой ночью...
   -Это в парке случилось?
   -Пусть будет в парке! Мне уже всё равно, что со мной в последние дни творится. Я скоро начну путать цепочку событий и буду всё перевирать по полной программе в свете последний событий! Нужно как-то полечить этот шок, который у нас обоих во всех нервных клетках размножился и теперь терроризирует все конечности даже во сне...
   -Ты пару раз подёргивал ночью ногой. Это имеешь в виду?
   -Если бы! У меня спина мурашками каждые пять минут покрывается, того и гляди, весь закиплю, как самовар. И эти дёргания всеми конечностями тела - это всё необоснованный страх за свою жизнь, хотя я тебе не раз говорил уже, что за себя я не боюсь, а боюсь за близких мне людей. Но страх приходит ко мне ночью, когда я не осознаю сам себя, и потому мозг вволю посылает нервные импульсы во все уголки моего тела. И начинается эта бутафорская боязнь темноты, теней за окнами, любых звуков, будь это даже жужжание майского жука. Мне становится страшно только ночью! Днём же я не способен отдаться во власть инстинкта самосохранения. Может, это и к лучшему!
   -А я вот трусихой иногда такой бываю, что лучше бы тебе этого и не знать...
   -Ну ты же девушка! Тебе ведь хочется выглядеть сногсшибательной перед всеми, вот ты и должна выражать свой страх невинным испугом на лице, это так тебе идёт...
   -Откуда ты знаешь, что испуг на лице делает меня краше?
   -Как откуда? А когда эти двое отморозков пытались достать тебя из моей "десятки", разве ты не забыла, какое было у тебя личико? Извини, что мне пришлось тебе напомнить об этом! Но ты была такой прекрасной, когда на твоём милом личике "нарисовалось" выражение испуга вперемешку с неким отчаянием.
   -Много ты разбираешься в женской красоте!
   -Вообще - то я очень даже разбираюсь во всём том, что более-менее касается чётких линий, стройных бедер и упругих ягодиц... Ладно, куда-то я уже не туда полез! Марин, ты готова?
   -Вроде да. Я подхожу под твои параметры, которые ты только что назвал? Только не лги мне!
   -Ещё как подходишь! Ну всё, Марин, идём купаться, а то сегодня день жаркий будет, после двенадцати на озеро народ хлынет толпами - и не протолкнёшься...
   Марина прихватила с собой рюкзак, я в свою очередь взял большой плед, пристегнул Джека к поводку и мы вскоре вышли из дома. Родители хлопотали по хозяйству на улице. Отец косил траву по всему периметру участка, мать стригла вечнозелёные насаждения, делала этакие овальные фигуры из можжевельника и туи. Мы прошли незамеченными мимо них, но, я думаю, мои родители всё же увидели нас, но решили не отрываться от своих дел и не стеснять лишний раз Марину, которая, как ни странно, нисколько не стеснялась их. Мы вышли за калитку, я пошёл первым, не потому, что мне хотелось быть вожаком "стаи", а для того, чтобы следить за псом, потому как Джек всегда норовил быть всюду впереди своего хозяина, чтобы в случае чего принять на себя опасность и тем самым сослужить мне верную и преданную дружбу. Марина шла позади нас. Но ведь так и должно быть. Я исполнял для неё роль Джека. То есть, шёл впереди и был готов заслонить её своей грудью от любой ситуации, которая могла показаться для нас хоть сколько - нибудь опасной.
   Солнце уже с утра жарило не по-детски. Я пожалел о том, что не накинул на голову бейсболку - у меня частенько случались в детстве солнечные удары, когда я долго находился на солнцепёке без головного убора. Придётся смочить волосы в ручье, который будет на пол - пути к озеру. Заодно и Джека там искупаю, а то у него язык на боку болтается как верёвка, того и гляди задохнётся от духоты псинка. Марина же, напротив, нисколько не противилась солнечным лучам. Она вовсю подставляла солнцу лицо, руки, а под конец даже подкатала шорты, да так, что они стали похожи на трусы. Я решил, что она из тех девушек, которые обожают принимать солнечные ванны независимо от времени года и мечтают о том, чтобы хоть один разок слетать посреди зимы не в Египет и Гоа, а куда-нибудь подальше, в Австралию, а то и вовсе на острова Французской Полинезии, где можно насладиться выше крыши ласковыми лучами солнца и экзотическим бытом местного населения. Как было бы здорово, если мне удастся утрясти все свои проблемы с Шаврином, да и вообще разобраться со всем этим дерьмом, в которое я вляпался по своей глупости! Я бы тогда свозил Марину куда угодно, хоть на край света. Но опять же, для этого нужны деньги. И, притом, немалые деньги! Получается, я противоречу сам себе? Если бы я не вляпался во всё это, у меня не было бы сейчас денег на ту же Австралию. Была бы одна моя зарплата, голая, равная пятистам долларов, и не более того. Взятки рано или поздно мне всё равно осточертело бы выбивать из нерадивых клиентов, так что всё, что со мной произошло в последнее время, быть может, только к лучшему. Хотя об этом ещё рано говорить, пока я не разобрался с этим напыщенным негодяем, Шавриным, которого я навещу уже завтра, под покровом ночи, если, конечно, не произойдёт ничего такого, что могло бы мне помешать, вроде того, что я утону в озере или попаду под поезд, а в остальном же судьба этого человека зависела только от меня одного. Мне кажется, что я не оставлю его в живых. Уж больно много гадостей наговорил мне этот человек за последние два дня. Да и зачем он такой нужен обществу? Один чёрт, от таких людей кругом одна разруха происходит! Они вечно замешаны во всех преступления, их почти что всегда отмазывают прокуроры и судьи, да и под подозрение они, как правило, не подпадают. А то обстоятельство, что Шаврин ещё ко всему прочему и заказчик убийства, мне стало известно вчера по пути на дачу. Вот он, никому не нужный кровопийца, который каждую ночь растлевает малолетних проституток, человек, идеалы которого сведены лишь к одному убогому существованию во лжи. Потому у него и денег куры не клюют - всех кого можно заложит и продаст, даже жену свою с удовольствием кому-нибудь спихнёт со скидкой ради своих забав с девчатами...
   Мы пришли в парк старейшего дачного посёлка в половине одиннадцатого. Паровозик на той стороне озера гудел так громко и весело! Завлекал ребятню. Но народу ещё было достаточно мало для выходного дня. Так что детский поезд ездил по утрам вроде как и вхолостую. Я помню Кратово с ранних лет. Ничего в этом прекрасном посёлке так и не изменилось. Разве что мост отреставрировал один местный меценат. Раньше здесь был старый, обветшалый железобетонный мост с известковой папертью. Но шары на том мосту стали крошиться, осыпаться, и в конце 90-х они уже больше походили на некое подобие урны, нежели на гигантские каменные скульптуры. Сейчас этот мост соорудили целиком из белого мрамора, и выглядит он так славно, что сюда со всех окрестностей приезжают свадьбы, женихи и невесты дают себе клятвы и обещания, прислонившись спиной к холодным мраморным изваянием остроконечных пирамид, которые разместились во всех четырёх углах, соединяя меж собой массивные балюстрады. Больше ничего здесь так и не менялось. Всё тот же детский паровоз, те же дома на берегу озера, та же вода, немного мутноватая, но зато прохладная, а это могло означать только одно: озеро было проточным, и на глубине залегало полно ключей, а это значит то, что вода должна быть здесь чистой, несмотря на эту муть, которая, как я смотрю, купальщиков особо не отпугивает. Всё - таки не Москва! Здесь и в рот зачерпнуть воды можно - никаких тебе токсинов и ядовитых примесей не проглотишь!
   Марина скинула с себя шорты и майку. Я немного опешил: передо мной стояла такая симпатичная девушка, с такой потрясающей фигурой, что мне захотелось поневоле спрятать её куда-нибудь, чтобы никто не смотрел на это великолепное тело, достойное полотна самого Дали (у которого, скажу к слову, не было ни одной вполне симпатичной натурщицы, кроме его собственной жены Галлы). Марина поймала мой взгляд, целиком устремлённый на её тело, застенчиво заулыбалась и грациозной походкой - от бедра - пошла к ближайшей бухточке. Я прямиком последовал за ней, оставив Джека с вещами.
   Вода была изумительной! Мы сначала сплавали на другой берег, а потом Марина захотела доплыть до острова. Я не возражал. Мне самому хотелось понырять с небольшого рыбацкого причала, который был единственным творением рук человеческих на этом клочке земли. Правда, плыть до этого островка было прилично - почти пять сотен метров! Но, как говорится, "игра стоит свеч!", и потому мы сравнительно быстро доплыли до него. Я помог девушке забраться на крутой берег, мы немного обсохли на солнце и я первым предложил Марине попрыгать с причала. Она поначалу испугалась. Я недолго думая продемонстрировал ей свой коронный прыжок - с двадцатиметрового разбега рыбкой в воду. Она сразу загорелась желанием повторить то же самое за мной. Но разбегаться я её отговорил. Заставил прыгнуть "солдатиком", так как этот прыжок наиболее безопасный из всех, которые я знаю. Но Марине это показалось слишком банальным, и когда я отошёл по своим делам (слишком много чаю выпил поутру...), она сиганула в воду с разбега, правда прыгнула не так далеко, как я, но всё же всплеск воды был сильнейший.
   -Марин, ты себе пузо не отбила? - поинтересовался я у прыгуньи.
   -Чуть-чуть отбила, ну ничего, пройдёт! Зато как я прыгнула! Ты ведь видел, у меня получилось "рыбкой",почти как у тебя, не всякая девчонка так сможет!
   -Я и не спорю! Ты такая одна на миллион...
   -На миллиард!
   -Хорошо, пусть будет на миллиард! - согласился я с Мариной, зная на своём личном опыте, что девушкам, особенно молоденьким, нужно говорить как можно больше приятных вещей, которые главным образом должны заключаться в том, что они единственные в своём роде, уникальные люди, способные творить фантастические вещи и хранить их втайне от нас. Но Марина - это другое дело. Он перестала быть чужой для меня. Она за пару дней стала "своей среди своих", и это было более чем замечательно! Это во сто крат лучше, нежели быть "чужим среди чужих", гнаться за безумными мечтами о принце на белом коне с копьём наперевес, усеянном драгоценными камнями...
   -А давай вместе прыгнем отсюда? - игриво предложила мне Марина.
   -Ну, если ты настаиваешь... То так и быть! Только чур не сдирай с меня плавки, когда будем разбегаться!
   -Не буду. Да что ты в самом деле, я же не из детского сада к тебе пришла!
   -Ну всё, давай, готовься!
   Мы хорошенько разбежались, и тут в самый ответственный момент, когда были уже на самом краю причала, Марина вдруг взвизгнула запнулась о выступающую под ногами доску и едва не упала. Но я вовремя её поддержал. Взял девушку на руки. Закинул за шею, словно барашка. И таким образом снова отошёл, для того, чтобы получше разбежаться и как можно дальше улететь в озеро. Марина протяжно завизжала мне в самое ухо, когда я с разбегу прыгнул в воду вместе с ней за плечами. Вынырнули мы моментально, глянули, и поняли, что прыжок наш удался на славу - мы были метрах в шести от причала! Я даже достал дна ногами, так как к тяжести моего тела прибавился вес Марины, пусть и небольшой, но всё же значимый в водном царстве. А глубина - то в этом месте была немалая - метра три, не меньше... Я вынырнул позади девушки. Легонько коснулся её руки. Марина развернулась и хлопнула меня по щеке. Когда я спросил, почему она это сделала, Марина злобно посмотрела на меня, но так ничего и не ответила. Видно, в характере этой девушки всё не так уж и просто, как я полагал ранее. Надо же было такому произойти! Всё было просто превосходно. А тут на тебе - первая за все наше время знакомства пощечина, и не где-нибудь в спальне, а в воде. На первый раз я простил девушку за подобную выходку, но более решил не позволять ей распускать руки, когда это совершенно ни к чему.
   Когда мы приплыли к своей бухте, Джек уже ждал нас у самой кромки воды. Я позвал его. Пёс ринулся к нам, проплыл чуть ли не до середины озера, где мы решили поболтаться некоторое время, так как в такую жару вылезать на берег совершенно не хотелось ни мне, ни Марине. Тем более, что вода для конца мая была просто изумительная - градусов под двадцать, а то и больше. Джек наяривал вокруг нас круги, я же беседовал с девушкой на совершенно бестолковые темы, так как думать о чём - либо существенном в такую жару нам сейчас было ни к чему. Пофилософствовать о смысле жизни на земле мы можем и под зонтом, а сейчас наши разговоры касались разве что бытовых проблем, и не более того. Я рассказал Марине, как мы построились здесь, что родители мои прикипели к этому месту и уже никогда не уедут отсюда. Про себя я сказал, что тоже с радостью поселился бы тут на ПМЖ, но в городе до недавнего времени была работа, неотложные дела и вообще я был занят всем подряд, только не своим душевным спокойствием.
   Как только мы вылезли на берег, Марина захотела позагорать, пока было тихо и спокойно. Я прилёг к ней на плед. Джек тем временем встретил своего давнего знакомого, местного пса породы "поселковый двортерьер", с которым они облазали все близлежащие заросли осоки и камышей, после чего оба были покрыты густым слоем ярко зелёной ряски. Я продолжал повествование свое жизни. Марина как бы ненароком поинтересовалась у меня, чей это был розовый костюм, который я дал ей тогда поносить. Я немного помолчал, подумал, как бы получше всё объяснить этой молоденькой девчушке правду горестного быта проживших вместе не один год людей. Но решил особо не вдаваться в подробности, и сказал о наших отношениях с Лерой лишь то, что не выходило за рамки разумного по моим соображениям. На Маринин вопрос о том, почему же мы все-таки расстались, я просто и лаконично выразился как нельзя лучше: "А ну её к чёрту! Слишком меркантильная была. Вот и не сошлись мы с ней характером..."
   -А ты сам, Серёж, разве не меркантильный человек? - спросила без задней мысли девушка.
   -В этом "Городе обмана" - нет! Просто я иной раз стараюсь выглядеть таковым, дабы меня не посчитали за белую ворону. Я не из тех людей, которые готовы перекрыть кислород более слабым представителям рода человеческого, и всё только ради грязных зелёных бумажек с изображением Рузвельта и Франклина. По мне уж лучше жить без излишеств, по средствам, чем лизать чей-то вонючий зад и подставлять своих друзей, коллег, знакомых, всех тех, с кем мне хоть сколько-нибудь довелось познакомиться, под раздачу. Это моё субъективное мнение. А уж про шикарные тачки и дорогие шмотки я вообще промолчу - не для меня вся эта профанация "Dolce Vita", на которой сейчас помешались все кому ни лень. Я надеюсь, что ты, Марина, не из тех девушек, которые горят желанием одеваться в ЦУМе и разъезжать на Mini Сooper?
   -Да нет, что ты! Мне и твоя "десятка" вполне подошла бы...
   -Ах вот оно в чём дело! Ты уже на машину мне намекаешь? И это на третий день нашего знакомства...
   -А что? Имею на то полное право! Я ради тебя рисковала своей жизнью, но не бросила же. И ни за что на свете теперь не брошу! Я думаю, что заслуживаю хоть что-то в свою пользу...
   -Ну ладно, хитрюга, уговорила... Я всё равно себе новую машину возьму, благо деньги есть, а тебе эту оставлю. Она в отличном состоянии. Ей и трёх лет не будет!
   -О, это так классно! Я теперь буду на своей тачке разъезжать по городу. Представь себе, как будут беситься мои подруги, когда меня за рулём увидят! Пусть даже это и Жигули...
   -Да уж. У вас всех что ли в этом возрасте только машины и шмотьё на уме?
   -Прости, Серёж! Не могу удержаться от этой дряни...
   -Ничего страшного. Это постепенно пройдёт как само собой разумеющееся. Ты со временем поймёшь, что помимо материальных ценностей в нас есть более важные вещи, такие как обустройство семейного гнёздышка, создание семьи, ведение хозяйства и другие не менее важные дела. А пока в тебе бес сидит, ты так и будешь оставаться девчонкой. Но со мной ты так или иначе избавишься от всяческих предрассудков и наконец поймешь, что самое главное в нашей жизни - быть самим собой, и не позволять вмешиваться в неё сумасбродные идеи и мечты. Ими пусть страдают "старые девы", которые до тридцати лет так и будут ждать своих Дон Кихотов, а на деле выйдут замуж за очередного "поношенного" Санчо Пансо...
   Когда вокруг нас уже собралось прилично народу, я предложил Марине отчалить с озера. Она с радостью согласилась. Сказала, что мы уже и так достаточно пожарилась на солнышке. Мы собрали свои вещи, я позвал Джека, беснующегося в камышах с лягушками, и мы не спеша направились к даче. Когда проходили по живописному деревянному мостику через ручей, я не удержался и залез по колени в воду. Марина последовала моему примеру. Вода была намного холоднее, чем в озере. Как во вчерашней речке, где мы с Мариной немного позабавились на ночь глядя. Такая чистая, такая освежающая, что конечности свои словно и не чувствуешь. К Марине пристала длинная, изумрудного цвета, водоросль, которая обвилась вокруг её ножки и словно опутала её паутиной. Я наклонился и осторожно вытащил водоросль. Аромат жасмина и розмарина. Ну и ещё прибавьте к этому чайное дерево... Нигде более я таких водорослей у нас в Подмосковье не встречал. Они растут только в этой речушке (местные жители называют её Куниловкой), и я частенько хожу к ней, люблю постоять в прохладце, да ещё когда вокруг тебя витает этот приятный аромат изумрудных водорослей.
   -Как чудно они пахнут! - сказала Марина, взяв из моих рук целиковую мочалку водоросли.
   -Тебе тоже нравится? - спросил я.
   -Да! Этот чайный аромат просто сводит меня с ума...
   -А мне больше нравится розмарин, вперемешку с жасмином...
   -Да? Я думаю, что мы по - разному чувствуем и ощущаем всё то, что нас окружает. Например, тебе кажется, что ты слышишь запах розмарина, а на деле это может быть чайное дерево. Ну, или наоборот!
   -Да нет, Марин, всё гораздо проще! Просто тот, кто хочет услышать аромат чайного дерева в этих водорослях, тот его и услышит. А тот, кто хочет услышать в них аромат розмарина, лимонной цедры, бергамота, ну или ещё какого-нибудь плода, тот обязательно услышит, что он желает, что ближе всего его сердцу, его душе...
   Мы ещё некоторое время походили по дну ручейка, но под конец у нас так окоченели ноги, что мы с огромным трудом вылезли на берег. Джек всё это время послушно поджидал нас в тени плакучей ивы. Я хорошенько растёр закоченевшие ножки девушки, подул на них, после чего обул в кроссовки и предложил вместе со мной попрыгать. После того, как мы попрыгали как сайгаки по берегу, я взял девушку под правую руку, вещи и поводок сгрёб левой, и мы двинулись к дому. Джек знал эту дорогу наизусть, и потому бежал впереди нас метрах в ста. Я не боялся за него. Такие собаки никогда не убегают от своих хозяев. И дело даже не в дрессировке. Скорее - в находчивости. И в привычке послужить верную службу своему хозяину. Полуденное солнце меня понемногу начинало изматывать. Марине же, напротив, нравилась такая жара. Она шла не торопясь, прикрывая время от времени глаза и устремляя лицо к раскалённому добела шару на небе. Видно, не нордический у неё характер! Я вот не смог бы жить там, где нет зимой снегов и метелей, где вечное лето, а, значит, и вечная жара. Я холод переношу намного легче, нежели жару. Когда термометр показывает больше 25 градусов по Цельсию, мой организм становится вялым и неподъёмным, а тело напоминает тряпичную куклу. И сейчас мне хотелось одного - поскорее скрыться в тени размашистых еловых ветвей, которые росли у самого забора нашего участка, где я, в своё время, построил просторную беседку, чтобы там спасаться от палящих лучей солнца. Тем более, сейчас мне, как никогда ранее, нужен был отдых, по крайней мере до вечера. Я должен был хотя бы чуточку прийти в себя, всё обдумать и взвесить, прежде чем браться за рисковые дела, которые ни к чему хорошему в итоге могут и не принести. Марине тоже желательно было успокоиться, прийти в себя, собрать воедино разрозненные мысли. Главное, чтобы она была рядом со мной. Так ей ничего не будет угрожать. Опасность миновала её там, на дороге, кто знает, что ещё может произойти в дальнейшем...
   Когда мы вошли на участок, я понял, что в доме никого нет. Машины стояли на месте. Мои родители, наверное, пошли на озеро вслед за нами, но решили побыть там подольше, чтобы нам не мешать. Ну что ж, я сказал Марине, что она должна чувствовать себя здесь как дома, показал ей все что только можно было показать на участке размером в двадцать соток, провёл её по всем комнатам в нашем доме, даже не преминул показать девушке подвал, где помимо коммуникаций были кое-какие мои вещи. Затем Марина пошла на кухню и приготовила там салат и парочку бутербродов, я же тем временем всюду искал свою заначку. Но так и не нашёл. Пришлось позаимствовать бутылку вина у своих родителей. Мы сели в беседке. Я разлил напиток богов по бокалам. Марина чуть пригубила из своего бокала. Я же быстрыми глотками влил в себя всё его содержимое. Нервы ни к чёрту! Хотя по себе знаю, что алкоголем особо делу не поможешь. Это так же, как и "слезами горю не поможешь!". Но у меня всё равно не было другого выхода из сложившейся ситуации. Потому и приходится довольствоваться тем, что хоть как то может привести тебя в чувство, снять сильнейший стресс и немного повеселить. А когда я становлюсь нетрезвым, мне нравится посмеяться над какой-нибудь полнейшей глупостью, так сказать, поднимаю сам себе настроение на пустом месте. И вот сейчас, когда я выпил практически в одиночку бутылочку красного, мне стало очень весело вспоминать о том, какие все вокруг нас до смешного напыщенные и создающие видимую значимость люди, какая у них идиотическая походка, какое самонадеянное и одновременно тупое выражение лиц...

11.

Встреча с Шавриным.

   Под вечер на станции никого не было. Я в гордом одиночестве вышагивал по платформе от одного её конца к другому в ожидании электрички. Решил прийти сюда пораньше, а теперь горячо об этом пожалел. Лучше бы подольше подремал, обняв спящую Марину за осиную талию, уткнувшись носом в её восхитительные золотые кудри. Но если бы я решил полежать немного подольше, то уж точно передумал бы ехать в Москву. Я знал, что мне нужно раз и навсегда разобраться с Шавриным. Поставить ему своего рода ультиматум: или он и его воровская шайка оставят нас в покое, или же мне придётся попросту лишить его жизни, и на этом мы поставим жирную точку. Я искренне надеялся, что этот грязный человек всё же решит оставить нас в покое, и пообещает мне сделаьб это сегодня же. Но что-то подсказывало мне, что он не станет церемониться со мной - попробует прикончить меня при первой же нашей встрече. Ему, верно, и невдомёк сейчас, что я собираюсь навестить его. Вот потеха-то будет, когда Шаврин откроет дверь своей квартиры (не той, в которой он живёт со своей супругой, а той, где он развлекается со столичными проститутками), и сразу же получит смачный удар по зубам. Для меня будем делом принципа выбить этому гниде хотя бы парочку зубов. Если не все сразу! Но до этого, я думаю, дело не дойдёт.
   Вдалеке показался поезд. Я как всегда не стал покупать билет. Предпочитаю ездить зайцем, и лишь в исключительных случаях беру билет, и то, когда одет в костюме а в руке ноутбук. Не буду же я в приличном виде как мартышка лазить по заборам! По мере того, как электричка приближалась к станции, у меня возникало непреодолимое желание поскорее уйти отсюда, но я уже точно решил сесть в неё, и потому стоял как вкопанный до последнего, пока мне не пришлось шагнуть в раскрытые двери пропахнувшего пивом и мочой тамбура. В вагоне было мало народу. Можно даже на пальцах сосчитать. Я сел у окна, по движению поезда. Мне захотелось поначалу вздремнуть, но я постарался от себя отогнать навевающие сон мысли, дабы быть всю дорогу начеку и не допустить ни единого промаха. Так сказать, бодрячком должен себя чувствовать! Жаль, что чтива с собой никакого не взял, а то так придётся думать о чём - нибудь нехорошем, что только может приключиться со мной этой ночью. Время было не очень позднее - половина десятого. Начинало смеркаться. Сумерки поглотили всё небо на востоке, откуда я ехал. На западе же моему взору открылось розоватое небо с бесчисленным множеством перистых облаков. В этот вечер на меня производило угнетающее впечатление всё вокруг, не исключая и то, что было перед моими глазами на высоте птичьего полёта. Я озирался по сторонам. Вроде всё спокойно. Но что-то не давало мне покоя, какая-то жилка в моём теле бесновалась и будоражила моё воображение, и я никак не мог понять, что происходит со мной. И лишь исконным первобытным волчьим чутьём я мог предчувствовать опасность, которая была настолько близка ко мне, что я мог запросто распознать её. Но до сих пор я этого так и не сделал.
   И зачем только я оставил Марину у себя дома? А вдруг она натворит глупостей выше крыши. Про деньги я не беспокоился - они в надёжном месте, и их никто не найдёт. Ни Марина, ни мои родители. Даже Джек, и тот вряд ли их при помощи своего нюха отыщет. А спрятал я сумку с деньгами на самой верхней полке хозблока, туда до неё вряд ли кто-нибудь сможет дотянуться. Тем более, что в этом хозблоке чего - только нет! По центру - двухместный скутер с расставленными в разные стороны зеркалами. Там же и газонокосилка, и бензопила, и прочий садовый инвентарь. Прибавьте к этому ещё разбросанные всюду блины из-под штанги, и вы поймёте, что просто так соваться в это заведение никто не будет. Так что поводов для беспокойства у меня и не должно быть! Но в голове у меня не переставали рождаться всё новые и новые догадки о том, кто по - настоящему жаждет расправиться со мной даже не ради денег, а ради того, чтобы отомстить мне за обиду, которую я мог нанести этому человеку, и только сейчас, сидя в вагоне электрички, я поневоле стал подозревать без видимых на то причин ту, с кем провёл последние три ночи сладкого сна и невероятного блаженства. И я ничего не мог поделать сам с собой - эта девочка впала мне в душу, и мне было бы больно узнать о том, что спала она со мной не ради любви, а, скорее, ради денег, или, что ещё хуже, ради того, чтобы причинить мне невыносимую боль, которую может претерпеть разве что человек с холодным сердцем и не менее холодным рассудком...
   К тому времени, когда электричка примчала меня на Казанский вокзал, я успел задремать и очнулся лишь тогда, когда услышал скрежет тормозов при резкой остановке состава. Я вышел из вагона. На улице стемнело. Часы показывали половину одиннадцатого. Я прошёл по перрону, немного заплутал в бесконечных переходах станции "Комсомольская", но под конец всё же умудрился найти то, что так долго искал - путь к подземке. Вход в метро был настолько завуалирован, что мне пришлось по нескольку раз подниматься по лестнице вверх, потом спускаться вниз, и вот, в конечном счёте, я подошёл к долгожданным кассам. Взял билет на одну поездку, так как не имею привычки загадывать наперёд что-либо...
   На "Комсомольской" как всегда была тьма тьмущая людей, даже в такое позднее время все куда-то спешили кто с чем: кто с дипломатом, кто с чемоданом, а некоторые так вообще с палатками за спиной шли дружной толпой к поездам. А протиснулся сквозь толчею людей, вышел к нужному мне направлению. Жду поезд. Ни с того ни с сего заиграл телефон. Я сразу так и подумал, что это не кто иной, как Шаврин, который решил в очередной раз поглумиться надо мной и выдумать что-нибудь такое, отчего у меня будут коленки всю ночь ходуном ходить. Я достал мобильник. Глянул на экран - действительно шеф звонит... Я решил не отвечать, и сунул телефон обратно в карман куртки. Но Шаврин был чересчур настойчив. Я решил всё-таки ответить ему. Подношу сотовый к уху, нажимаю на зелёную кнопку...
   -Алле, Серёж, никак ты в Москве объявился? (я молчу) Я слышу, ты в метро, да? То-то я не могу до тебя дозвониться последние полчаса: тот ты недоступен, то не отвечаешь и вовсе...
   -Что нужно? - коротко и лаконично спросил я.
   -Как что? Ты мне нужен. Твоя сучка мне нужна. Я пошутил на её счёт. Так сказать - тебя подзадорить решил... Ну и конечно про деньги я ещё не забыл, потому что, ты ведь сам понимаешь, из ума я пока ещё не успел выжить!
   -И что дальше?
   -Как что? Ты ведь меня решил навестить, не так ли?
   -Может быть и так...
   -Хочешь очередной фокус выкинуть?
   -Это как дело пойдёт!
   -А как надо пойдёт! Значит так. Сейчас ты где находишься?
   -На "Комсомольской" - не раздумывая ответил я, так как скрываться в дальнейшем мне не имело абсолютно никакого смысла.
   -Теперь слушай меня: сейчас же садись на кольцевую в сторону Павелецкой. И не задерживайся! Я тебя буду ждать в кинотеатре "Пять Звёзд". Ты его наверняка знаешь. Старейший в Москве. Там ещё "Карнавальную ночь" снимали...
   -Который на Дом культуры сталинских времён походит с фасада? Такой, с колоннами на входе, с покатой треугольной крышей, украшенной лепниной и мозаикой...
   -Не знаю, на что этот кинотеатр похож, знаю лишь то, что там снимали "Карнавальную ночь"! В общем, если не найдёшь, то спросишь у кого-нибудь из прохожих.
   -Да найду я эти "Пять Звёзд". Мне практически каждый закоулок Москвы известен. Не заблужусь...
   -Вот и договорились, Серёж. Не бойся, там сейчас полно народу на ночные сеансы приходит, так что у нас с тобой никаких проблем не будет. Я буду один. Посидим, потолкуем, там полно "Шоколадниц" и "Кофе Хаузов". Можем даже на ночной сеанс сходить...
   -Нет, спасибо, я не любитель смотреть кино на больших экранах...
   -А зря. Я обожаю кинематограф! Как современный, так и прошлых лет. Это же целое искусство. Вся наша жизнь - как один фильм, но только под конец фильм заканчивается титрами, а наша жизнь -панихидой по усопшему...
   Подъехавший поезд перебил наш разговор. Шеф отключился. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть в подъехавший состав и доехать до той станции, которую указал мне шеф - до "Павелецкой". Я так и сделал.
   Доехал быстро - минут через двадцать уже вышел на улицу из подземки. По старой памяти направился вглубь жилых сталинок, через дворы и котельные. И не прогадал. Ещё издали увидел то самое здание кинотеатра, в который я ходил лет этак пятнадцать назад - когда ещё школьником был. Мы тогда с друзьями сюда частенько ездили. Но в 90-х годах здание бывшего Дома Культуры было заброшенным. Мы даже заходили в него со двора. По всем этажам, как сейчас помню, прошлись. Во все комнаты заглянули, но ничего интересного для себя так и не нашли. Я тогда подумал, что это здание скорее всего снесут, как в те времена сносили многие памятники архитектурного наследия нашей столицы. Но нет же, повезло этому ДК куда более, нежели его "собратьям" по наследию. Его выкупили у государства частные лица и создали из ветхого здания супер новый кинотеатр "Пять Звёзд". А для рекламы подняли некоторые архивы на Мосфильме и пришли к выводу, что именно в этом Доме Культуре почти полвека назад сняли "Карнавальную ночь".
   Я перешёл небольшую асфальтированную дорогу, по обочинам которой стояли припаркованные автомобили жильцов близлежащих сталинок, и подошёл к зданию кинотеатра настолько близко, что смог пробежать глазами по афише. Сплошные новинки. Причём не только голливудские, но и отечественные. "Город на семи холмах!" Скоро на экранах... подхожу поближе. Читаю описание фильма. Отечественный. Кино про грязные деньги и продажную любовь, про то, как в городе сосуществует всё: и насилие, и духовенство, и даже коррупция в высших эшелонах власти! Тоже мне, Америку открыли, Колумбы недоделанные! Могли бы сменить пластинку и снять что-нибудь действительно стоящее, основанное на исторических событиях. Ну, или, на худой конец, что-нибудь вроде "Дозоров" хотя бы показали людям. Пусть лучше фэнтэзи смотрят." Господа режиссёр! Ну устали мы от реальной жизни! Когда же вы это поймёте?" А то ведь сами понимаете, правду жизни мы и без большого экрана увидеть можем. Откроем газету, и сразу поймём, кто мы - простые смертные, и кто они - те, которые имеют над нами власть. Мы для них ничто. Пыль. Даже хуже - просто пустое место. Так что снимали бы лучше побольше позитивных фильмов со счастливым концом, глядишь, люди бы хоть немного стали забываться о действительности произвола в стране...
   Вхожу в холл. Огромные балюстрады всюду, где только можно. Люстры исключительно из хрусталя. Большие, тяжёлые, наверно весят с четверть тонны! Прохожу по вестибюлю в центр зала. По краям - небольшие коридорчики, которые уводят зрителя к нужному залу. В центре же расположен искусственный водопад. Глянул наверх - вода струится аж с пятого яруса, почти что с потолка. Журчание такое приятное. Заглушает почти все звуки, которые только могут доноситься из шести зрительных залов, что расположились здесь по кругу. Шаврин был прав: здесь полно мини кофеен и небольших уютных баров, где можно вполне приятно побеседовать, не прибегая к деловому этикету. Ищу глазами шефа. Не видно. Решаю побродить по кинотеатру. Спустился на этаж ниже - в цоколь, нашёл там туалеты. Ну и игровые комнаты в придачу - как же без них! Решил зайти в клозет. В одиночестве постоял перед писсуаром, сделал своё дело, и в тот самый ответственный момент, когда стал застёгивать шинку, мой телефон снова зазвонил. Я не раздумывая взял трубку. Шеф.
   -Серёжа, ты куда подевался, я ведь только что видел тебя у водопада?
   -Да я тут по делам в подвальчик спустился... - начал было я оправдываться.
   -Да не дрейф ты так, я же сказал тебе русским языком, что приду один. Тем более, что от этих тупорылых обезьян нет никакого толку...
   -Ладно, тогда я сейчас поднимусь...
   -Давай, Серёжа, шевелись там поскорее, нам с тобой многое нужно обсудить!
   -Уже иду!
   Я вытащил из-за пазухи ствол. На всякий случай снял с предохранителя. Сунул под живот, для пущей надобности. Не спеша направился по лестнице. Поднялся на первый ярус. Шефа здесь всё ещё нет. Поднял голову кверху. Рука шефа приветливо махнула откуда-то с мансарды. Я поднялся на пятый ярус. Вижу Шаврина: сидит, вперив в меня свои злобные глазёнки, лицо как и всегда оплывшее, но не от жира, а от вечных попоек со своими многочисленными девочками по вызову. Я кивнул ему и направился к столику. Народу здесь никого не было. Только официант неторопливо протирал сухой тряпкой пивные бокалы. Сажусь за столик напротив шефа. Эта сволочь протягивает мне руку. Делаю вид, будто не замечаю её.
   -Что, руку обоссал, что ли? - грубо спросил он.
   -Может и обоссал...
   -А, ну тогда иди ты на хер!
   -Взаимно...
   -Ну, друг мой ситный, рассказывай, как у тебя делишки складываются последнее время. Много деньжат успел просадить? Или по-еврейски ни одной жалкой копейки не потратил, а решил всё приберечь до лучших времён?
   -А тебя это не должно касаться! - резко возразил я.
   -Как это так не должно касаться? Серёжа, пойми же ты наконец, что это мои деньги, а не чьи-нибудь, и уж точно не твои... Я своей задницей ради них рисковал. Как ты думаешь, кто бы ответил за всё? Кто бы понёс ответственность за экономические преступления, если бы нас всех сдали? Кого бы, как ни меня, посадили за взятку в особо крупном размере лет этак на десять в целях профилактических мер по борьбе с коррупцией? Я за всё отвечаю головой, и потому без каких-либо оговорок заслуживаю ту сумму, которая по чистой случайности попала к тебе в руки. Это я во всём виноват. Не доглядел за тобой в своё время, вот и пригрел у себя на груди змею подколодную. С тобой, Серёж, я церемониться особо не собираюсь, но думаю, что ты все-таки пораскинешь своими мозгами и пойдёшь мне навстречу...
   Я выслушивал бесконечный монолог Шаврина достаточно долго, так долго, что под конец у меня во рту пересохло, будто ораторствовал не он, а я. Посмотрел на барную стойку. Официант, как и положено, стоял за ней в классической позе: одной рукой облокотившись на столешницу, а другой переключая с одного канала на другой вмонтированный в стену телевизор. Я жестом дал понять ему, чтобы он тотчас подошёл к нам. Официант послушно проследовал к нашему столику. Шаврин уже допил свой бокал тёмного пива, и заказал себе ещё один. Я тоже не отказался от Гиннеса, и ко всему прочему заказал ещё добрых пятьсот грамм нарезанной бастурмы (с Гиннесом превосходно сочетается!). Когда официант принёс нам два бокала с Гиннесом, я взял свой прямо с подноса и жадно выдул почти пол литра хмельного напитка зараз.
   -Ещё повторите, пожалуйста! - сказал я официанту и пристально посмотрел на Шаврина. Тот не торопясь цедил пену сквозь зубы. Молчание длилось недолго. Шеф снова принялся за своё:
   -Мы сей же час поедем к тебе. Не знаю, где ты спрятал деньги, но я думаю, что не так уж и далеко от Москвы...
   - Да не конечно! Совсем рядом...
   -Ах, да, забыл тебе напомнить про твою девицу. Мне её фотку один знакомый человечек показал. Ничего так куколка! Так вот: я передумал насчёт того, что закрою на эту штучку глаза... Мне ты её вместо компенсации отдашь! Ты понял, Серёж, что я только что сказал?
   -Понять-то понял, но вот только девицу свою я вам на растерзание не отдам!
   -Это почему же? Неужто ты, Серёга, втюрился в неё?
   -Не твоё собачье дело!
   -Так она с тобой только ради денег заигрывает! Не будем дураком, неужели непонятно, почему она с тобой решила сбежать. Ей нужен не ты, а твои двенадцать миллионов! Заруби себе это на носу! Она младше тебя на десять лет (он и это пронюхал...), а ты позволяешь этой сучке пудрить тебе мозги? Ну ты и впрямь психопат, коих свет ещё не видывал!
   -Слушай, заткнись, а? Шаврин - тебе ли говорить о женщинах? Ты же только со шлюшками по ночам зажигаешь на своей конспиративной квартире... Не суй нос не в своё дело! Тебе такая, как моя Маринка, всё равно никогда не даст...
   -А в этом ты, Серёжа, ошибаешься! У меня и не такие красотки в постели лежали... Так что сам прикуси свой язык и не смей мне более затыкать рот, а не то я буду с тобой груб и некультурен!
   -Как будто ты сейчас мягок и дружески настроен ко мне...
   -А что, разве не так? Я пытаюсь найти в наших с тобой отношениях некий компромисс. Я не хочу причинять тебе физических страданий...
   -Зато хочешь причинить мне куда большую боль - душевную муку, которую я буду испытывать, если ты заберёшь у меня её...
   -Мне очень жаль, Серёж, но ты её уже потерял для себя! Надо было быть с самого начала хорошим мальчиком и отдать мне все деньги. Я бы тебе и слова дрянного не сказал. Но сейчас, коль такая петрушка пошла, сам Дьявол повелел бы мне хорошенько поджарить твой зад на раскалённой добела сковороде...
   -И когда мы едем за деньгами?
   -А прямо сейчас. Моя машина у самого входа припаркована. Разве ты не видел здоровенный Инфинити?
   -Нет. Я и не знал, что вы сменили машину.
   -Бог с тобой! Да я каждый год меняю тачки. Должность не позволяет мне на одной и той же ездить больше положенного на то времени.
   -А до этой машины у вас вроде как Ленд Круизер был. Что, разве плохая машина?
   -Нет, Тойота машина отличная! Но Инфинити мне больше нравится. Тем более, что стёкла в нём бронированные, и покрышки специальным защитным пуленепробиваемым слоем покрыты. Этакий шикарный броневик на базе представительского внедорожника! А какой салон! Белой кожей все сиденья обтянуты, а торпеда из редкого южноафриканского дерева вручную изготовлена...
   -Да уж, а я привык по старинке на тазиках ездить - всё никак не могу отучиться...
   -Так если бы ты был смышлёным парнем, то ездил бы сейчас как минимум на БМВ! А ты ведёшь себя как крыса. Самая настоящая помойная крыса! Так что заработать тебе больше не удастся нормальных деньжат... Это я тебе обещаю! Ну ладно, давай, допивай свой Гиннес и погнали за моими деньгами... и за моей девахой!
   -Что же, коли так, придётся мне залпом второй бокал осушить...
   Как только мы спустились на первый этаж, внимание Шаврина привлекла красочная афиша с изображением глиняного человека - Голема. "Неужто ремейк немецкого фильма 192... года сняли?" - решил я. Шаврин остановился у этой афиши и стал изучать её. Я глянул на описание картины и понял, что никакой это не ремейк, а просто кинотеатр организует по ночами сеансы старых немых двуцветных фильмов для любителей "Броненосца Потёмкина", "Франкенштейна" и других не менее великих творений пионеров кинематографа начала XX века.
   -Не может быть! Ты это видел? - спросил меня Шаврин.
   -Ты видел, какое здесь кино по ночам крутят? У меня и в мыслях такого не было, что на большом экране могут показывать это старьё! Но зато какое старьё! Великое старьё! Шедевр мирового кинематографа! - не унимался Шаврин.
   -Интересно... - промямлил я, рассматривая изображение живого существа из неживой материи.
   -Голем... Я как - то смотрел отрывки этот фильма. Очень давно. В сети скачал его наряду с "Носферату". Помню, ко мне подруги пришли, мы вместе чуток покувыркались, а потом я это кино стал им показывать. Они смеются надо мной, спрашивают, зачем я смотрю такую дрянь. А я и ответить им не могу. Что говорить пустым людям, которые все равно не разбираются ни в поэзии, ни в искусстве, ни, тем более, в таких сравнительно новых достижениях, как кинематограф. Им лишь бы тупые голливудские фильмы да дешёвые мексиканские сериалы день ото дня смотреть. Хотя зачем мексиканские - в нашей стране не меньше мыльных опер в последние годы поснимали, как там, если даже не больше...
   -Мы вроде как собирались ехать за деньгами... - перебил я рассуждения Шаврина о том, кто и что должен смотреть по ТВ.
   -Ты знаешь, Серёж, а не сходить ли нам на этот ночной показ. Заодно протрезвеем немного. А то я после двух кружек пива что-то малость плохо соображать стал, боюсь, тяжко мне ехать в таком состоянии будет. Я же до встречи с тобой со знакомыми ребятами успел по сто грамм на грудь принять. Причём по два раза! Так что считай, что у меня сейчас лёгкое алкогольное опьянение...
   Меня начинало постепенно выводить из себя поведение Шаврина, и я невольно стал раздражаться. Шеф уже было шагнул к кассам, как я ухватил его за локоть. Шаврин покачал головой и сам взял меня под руку, после чего мы вместе оказались у кассы.
   -Девушка! Два билета будьте добры. Только не первый ряд. Лучше последний...
   -Места для поцелуев - съязвил я, но Шаврин пропустил это мимо ушей нарочито.
   -Пожалуйста, два билета на 32 ряд, места 13 и 14.
   -Мне четырнадцать - без колебаний сказал Шаврин и дал мне билетик под номером тринадцать. Я сунул его в карман джинсов. Хоть я и лишен всяческих суеверий и предрассудков, но к числу "13" я всегда испытывал благоговейный трепет. Оно было для менее много больше, нежели просто счастливым числом. Под номером 13 у меня всегда выпадал удачный билет на экзамене. Тринадцатый год рождения ознаменовался для меня знакомством со всем тем, к чему я сейчас достаточно охладел, но тогда для меня поцелуи на лестничной клетки были в диковинку. А уж про бокал вина, который я впервые в жизни целиком выпил именно в тринадцать лет, произвёл на меня незабываемое впечатление: всё плыло перед глазами, будто я сам плыл по морю на неком корабле. В общем, число "13" для меня не есть зло! Оно олицетворяло для меня всё то, что я когда-либо решил вкусить, и которое относилось как раз - таки к "запретному плоду". И это я знал наверняка. Так же, как число 5, или число 7 были для меня более чем отвратными...
   Мы прошли по коридору прямо, никуда не сворачивая, и вот впереди нас раздвинулась тяжёлая светонепроницаемая штора. Миловидная девушка попросила у нас билетики, оторвала от них нужную сторону и пропустила нас в тёмный зал. Далеко идти не пришлось: наши места были на галерке, и мы уселись над всеми другими зрителями в полнейшем одиночестве. Не скажу, что в зале вообще было много любителей раритетного кино. Так, два десятка человек - не больше. В основном все на первых рядах сидели. Этакие любители мировых шедевров. Я молчал. Шаврин вытирал платком лоб. Откуда-то из кармана пиджака он достал небольшую флягу. Протянул мне. Я откупорил крышку, влил в себя жидкость, смахивающую на смесь дорогого коньяка и дешёвых вонючих сигарет. На эту пакость способен разве что мой шеф: только он может пить коньяк за сотню долларов и при этом курить паршивые сигареты. Что ж, каждому своё!
   Я успел выпить прилично, почти половину трёхсотграммовой фляги, пока на экране не появилась картина: "Еврей-звездочёт узнал от звёзд, что его народу грозит величайшая беда, и решил во что бы то ни стало помочь всему Граду Йозифову. И что же стряслось? А вот что: Кайзер провозгласил, что в Праге не должны отныне находиться евреи. Их гетто раз и навсегда должно покинуть город на Влтаве. Но раввин Лоу был более чем умён. Он решил сотворить человека из глины, и благодаря тайным знаниям, подчерпнутым из Каббалы, вдохнуть в него жизнь. Имя глиняного человека - Голем. Он был не такой, как люди из плоти и крови, но во взгляде его было нечто такое, что можно было принять за эмоции. Голем чувствовал, и это было чувство даже не животное, это было скорее человеческое чувство. Он был наделён душой, но душа эта исходила от тёмных сил, потому Голем был лишён каких-либо предрассудков, кои присущи Божьим людям. Он был порождением зла, но и зло иной раз бывает лучше добра, как ложь бывает во сто крат слаще правды..."
   -Во как жиды друг за друга горою стоят! Нам бы, русским, у них поучиться нужно как следует... А то так и до гражданской войны рукою подать. А нам и той хватит, которая в 17-м году была. А уж если учесть, что люди тогда добрее были, то представь себе, Серёжа, сколько сейчас народу погибнет! Миллионы. Всё православное население возьмёт да и истребит друг друга. А ислам только это и ждёт. Ты видишь, сколько их стало. В той же Москве. Везде строят мечети... Да и в областях их не меньше. Они ассимилируют с нами. А что они делают? Насильно влюбляют в себя наших женщин, после чего женятся на них и становятся уже местными жителями, такими вот, как мы с тобой... Неужели ты не видишь, до чего дошла наша родная земля? До чего дошли люди, живущие на ней? До произвола! Русские убивают русских, православные отправляют на тот свет православных, а кто при всё при этом восторжествует? Ты, Серёж, не знаешь ответа? Зато я знаю! Аллах... Кто как не они будут насиловать наших жён, убивать наших детей, оставлять без крова над головой целые русские семьи. Или ты и впрямь настолько глуп, что думаешь, будто бы деревни возгораются сами по себе? А не кажется ли тебе, что виною всеми наши гости из той же Средней Азии?
   -К чему мне это знать? - спросил шёпотом я, немало удивившись тому, что сказал Шаврин.
   -Да так, это я к слову...
   -Но ведь ко мне это ровным счётом никакого отношения и в помине не имеет!
   -Ещё как имеет!
   -И каким же образом?
   -А вот каким: ты считаешь, что мне просто так сдались твои двенадцать миллионов, ради собственной выгоды? Да, не спорю, быть может,
   на свои расходы я и потрачу пару сотен тысчёнок, но не более того. Остальные деньги пойду исключительно по назначению! А именно - на нужды Российской Православной Церкви (Я вконец запутался... Не ожидал, что Шаврин набожный человек!). Ты думаешь, что я религиозен? Нет, это не так, Серёж. Я как и ты - атеист. Но я знаю, что спасти нашу страну может только Церковь. Нас не спасут правоохранительные органы, погрязшие в коррупции. Нас не спасёт армия и флот. Нас даже авиация не спасёт. Мы стоим над пропастью в бездну. Ты слышал, что только за последние два года в стране были убиты настоятели более сотни православных храмов? В одной только Москве расстреляли батюшку на глазах у прихожан. И это мыслимо? А знаешь кто это сделал?
   -Не знаю, да и не хочу знать! - почти что выкрикнул я.
   -Нет! Ты должен знать правду! Это сделали те люди, которые, будучи приверженцами иной религии, хотят изгнать нас с нашей же родимой земли. Они хуже татарского ига. Если татары и захватывали русские города, то они только и обязывали платить им дань, но не глумились над нашими предками, не насиловали их, не убивали как собак... И не позорили нашего Отца, Сына и святого Духа! Пойми же, Серёж, мы с тобой живы только потому, что ещё не снесли наши православные церкви. Пока ещё целы кладбища, на которых захоронены наши деды, прадеды, все те, кому мы обязаны нашим существованием. Если всё это наше достояние разрушат, погосты сравняют с землёй, а вместо них всюду понастроят мечети да синагоги, то нам придётся самим уходить далеко на Север, за пределы Полярного круга, дабы выходцы из Средней Азии не превратили нас в своих рабов...
   -Это уже на грани фантастики! - вполне резонно ответил я. Но некоторые доводы Шаврина меня как ни странно убеждали...
   -Ты сейчас так говоришь, но сам вскорости убедишься в том, что я прав!
   -А по-моему больший вред своему народу приносим мы, а не азиатские иммигранты. Мы берём деньги с тех, кто к нам обращается. Мы обкрадываем этих несчастных предпринимателей до последней нитки. Мы - корень зла, от которого исходит взятничество, коррупция, мы создаем дефицит бюджета в нашей стране, и от таких как мы страдают ни в чём не повинные люди. Мы - паразиты, которых нужно истреблять как крыс, мышей и тараканов! В первую очередь с нас нужно и начинать...
   -Ты так считаешь? Глупыш! Если нас истребят, то кто же встанет на защиту твоих детей, если они у тебя вопреки всему будут? А я, кстати, Серёжа, желаю тебе возрождать наш род, растить богатырей, и чтоб по меньшей мере двое были у твоей будущей супруги, матери твоих детей...
   -Потому ты хотел меня пришить не так давно, как двое суток назад?
   -Да нет же! Я просто решил попугать тебя... А ты взял да и загубил двух моих отличных бойцов. Не знаю теперь, что с ними стряслось? Может, уже и на том свете оба молодца... А ведь парни что надо были! Фанаты "Спартака". В погромах участвовали. Один из них ведь десантник был...
   -Ну прости! Не знал, что эти парни так дороги тебе были...
   -Всё в прошлом! Я понял что ты, Серёга, парень не промах, и потому решил с тобой говорить начистоту! Мне надоело клянчить у тебя деньги. Я даже сам и не собирался у тебя их брать. Ты можешь положить их в банк на счёт пожертвований для постройки православного храма в любом месте. А мне просто квиток принесёшь о том, что деньги пошли куда надо. Себе оставь пару сотен, и мне подкинь чуток. Хотя я и без них могу обойтись. Пока что своих хватает... Как тебе такой вариант?
   -Я подумаю...
   -Серёжа, у тебя нет времени на раздумья. Мы сей же час поедим за деньгами, и пока мы будем в дороге, ты должен для себя выбрать то святое место, куда бы ты хотел вложить наш капитал...
   Я был обескуражен этим разговором. Мне и в голову не могло такого прийти - отдать деньги на благое дело. А Шаврин, видимо, и вправду решил заняться благотворительностью. Он не из тех людей, что пудрят мозги своим подчинённым. Он говорил мне правду. И я уже не раз слышал от этого человека, что ему стало тяжко жить среди наплыва чужестранцев. Тем более, что мой шеф был человеком крутого нрава, и если уж его кто-то и обидел, то он никогда не простит своего обидчика. Так что его фанатизм был весьма оправданным. Действительно, напротив его дома в прошлом году соорудили мечеть, и по утрам люди даже не могут спокойно пройти по улице. Она вся занята молящимися. А если и спросишь позволения перешагнуть через коврик, так сразу получишь в лоб из травматики. Все те, кто у нас в гостях, давно вооружены до зубов всем, чем только можно. Одни мы, русские, всё надеемся на свои кулаки, но ведь пуля - дура, угодит в глаз, и считай что покойник. А я ещё пожить хочу на этом свете. Так же, как и мой ненавистный враг - Шаврин. Как мои родные и близкие люди. Как все мы - некогда могучие и отважные русы, которые ныне превратились в нечто схожее с послушными овцами. В некотором роде Шаврин убедил меня в своей правоте. Я бы с радостью отдал все деньги, какие только у меня есть, лишь бы жить в мире и согласии друг с другом. И ещё я не хочу кровопролитной гражданской войны, которая может вспыхнуть в любой момент (в этом каждый из нас нередко поневоле убеждается). Я хочу спокойно прожить свой век, хочу, чтобы мои дети не стали рабами чужестранцев. Не желаю этого даже в страшном сне!
   "Голем" тем временем подходил к концу. Мне стало искренне жаль глиняного человека, который сошёл с ума и сбросил с высоченной башни молодого юношу, посланника Кайзера. И сбросил он этого юношу только за то, что тот полюбил всем сердцем дочь раввина Лоу. Да и то, не по своей воле Голем стал таким, а по воле ученика великого раввина, который тоже был влюблён в эту девушку. Именно этот ученик и приказал глиняному человеку расправится со своим соперником! Так всегда бывает: кто-то находит любовь, а кто-то теряет её, и этому нет ни конца, ни края. Мы живём бок о бок как со счастьем, так и с несчастьем. Нужно со всем смириться, и тогда мы будем принимать всё, что с нами происходит, таким, какое оно есть.
   -"Что посеешь, то и пожнёшь!" - перебил мои мысли Шаврин, когда мы выходили из кинозала.
   -Это вы к чему клоние? - в недоумении спросил я.
   -А сам скоро узнаешь. Просто представь себе, Серёж, что твоя жизнь - это новое изобретение Бога. А что мы с тобой делаем со всеми новыми изобретениями, которые нам приносят в Госпатент? Проверяем, были ли ещё точно такие же, так сказать, аналогичные изобретения когда-либо. И если таковых не было занесено в наш архив, то мы выдаём на них патент. Наши с тобой жизни - тоже своего рода уникальные изобретения. Нет на свете одинаковых людей! Даже близнецы, похожие друг на друга как две капли воды - и те могут быть не схожи друг с другом характерами, увлечениями и прочими вещами! Каждая личность просто уникальна в своём роде. Ты тоже уникален. И ты вправе запатентовать сам себя, как божественное изобретение, у того, кто дал тебе жизнь. То есть у Всевышнего.
   -Как можно запатеновать самого себя? Что это за чушь несусветная? - ужаснулся я в то время, когда мы проходили под массивной хрустальной люстрой в холле.
   -А вот так! Просто взять, да и перечислить все двенадцать миллионов в виде пожертвований на строительство нового храма божьего! Всё очень просто - как дважды два - четыре. Ты поможешь своему создателю, он же, в свою очередь, у тебя в долгу не останется. У тебя будут целые сонмы ангелов - хранителей, ты будешь жить под крылом Всевышнего, а когда отдашь свою душу Богу, он тебя обязательно в Рай спровадит за дела твои добрые мирские...
   -Мы же оба атеисты, к чему вся эта профанация с Раем?
   -Приходится, Серёжа, верить в то, чего может и не быть, дабы спасти свою душу бессмертную от мирских пороков и всяческих невзгод! Мы можем и не верить в Бога, но мы должны почитать нашу религию. Православие - вот единственный оплот русского народа, на который можно положиться в случае беды, нависшей над нами как туча громовая. А как гром загремит - земля ходуном начнёт ходить! И нам будет, за что удержаться. Наши корни глубоко вросли в эту землю, и завоевателям с южных стран не удастся отобрать у нас ту землю, что веками кормила и поила наших предков. Мы должны сохранить свой народ, и для этого нам не нужно жалеть абсолютно никаких средств - пусть даже эти деньги были бы для нас не лишними!
   Мы вышли из кинотеатра. Шаврин достал из кармана льняных брюк ключи. Инфинити приветливо моргнула фарами. Шеф пригласил меня сесть на переднее сиденье, рядом с собой. Я так и сделал. Плюхнулся на обшитое белой кожей сиденье, в котором тотчас же утонул как в массажном кресле. Да, машина была более чем шикарной, ничего не скажешь. А главное - какой запах! Южноафриканское дерево, кожа и аромат жареного миндаля - вот чем пахло в этом внедорожнике. Шеф вырулил на шоссе, сообразил, что нужно следовать по направлению к МКАДу, и тут же развернул свой автомобиль в противоположную от центра сторону. На дорогах было свободно - как это бывает разве что в ночное время, как сейчас. Днём же мы точно тащились бы здесь в час по чайной ложке...
   -Куда едем, Серёга? - спросил весело шеф.
   -В Подмосковье... - поначалу неопределённо сказал я.
   -А если можно - то чуточку поточнее! - переспросил меня шеф.
   -В Раменский район! - подытожил я без всяких колебаний.
   -Ну что же, на дачу значит, к тебе, поедем...
   -Про всё уже успели пронюхать...
   -А ты что думал? На то у нас "первый отдел" и существует, чтобы обо всех всё знать до самых что ни есть мельчайших подробностей! Я сам же собирался к тебе нагрянуть в ближайшие дни, но никак не ожидал, что ты лично соизволишь со мной встретиться...
   -Я просто боялся за девушку...
   -Прости! Совсем забыл тебе сказать! Я говорил тебе всякие гадости по поводу того, что ты мне должен отдать свою новоиспечённую подружку. Так знай же - всё это ложь! Я попросту решил подразнить тебя, чтобы ты не лёг на дно и как можно скорее объявился. И я не прогадал! Ты и впрямь не выдержал и сам решил встретиться со мной. А твоя девушка - это лишь предлог для нашей встречи. Знаешь, я уже и забыл про неё. Так что прости за Маринку. Да и вообще не обращай на мою похоть никакого внимания! Всё очень просто: мои отношения с супругой достаточно сильно охладели, и вот я ищу способ расслабиться по-мужски. Хоть мне и приходиться порой проводить ночи вне дома, но это вовсе не означает тот факт, что я настолько грязный человек, чтобы можно было делать из меня перезрелого пожирателя женских сердец. Я плачу за любовь, и потому не считаю, что делаю что-нибудь из ряда вон выходящее. Это реалии жизни, и от них никуда не денешься. Эти девчата нуждаются в деньгах и покровительстве. Я даю им и то, и другое. Мне и в голову не приходило обманывать несчастных жриц любви. У меня на всех и денег-то не хватит! Так что не принимай всё то, что давеча я сказал тебе по телефону, так близко к сердцу, а то ты всерьёз уже наверное подумал что я хочу отобрать у тебя твою девушку. Правда, я не очень-то уверен в том, что она станет матерью твоих детей...
   -Это почему? - спросил я Шаврина, не отрывая взгляда от бокового окна.
   -Уж больно резво она к тебе в машину запрыгнула!
   -Это вам управляющий так сказал?
   -Он самый. Говорит, что Маринка проработала у них всего два месяца, и вечно клеилась к обеспеченным клиентам, которые приходили за своими деньгами.
   -Вообще - то она подумала, что я пришёл взять кредит...
   -Серёжа, а ты уверен в том, что она так подумала?
   -Не совсем...
   На этом разговор наш было окончен. Я и не знал, как мне поступить с этими деньгами. Поначалу был рад до соплей. Планы строил грандиозные на будущее. Хотя, с другой стороны, двенадцать миллионов рублей в наше время - не так это уж и много. Судите сами: более-менее прилична машина уже под миллион с лишком выходит. А дом построить? Так там вообще все десять миллионов как в трубу и вылетят. Они мне нужны, эти деньги, но не настолько, чтобы я потерял из-за них человеческий облик. Если даже во мне и засел зверь лютый, то жадности от этого во мне не прибавилось. Я был не таким, как все, и останусь другим. Я - чужой в этом мире. Такой же чужой, как африканский лев в нашем столичном зоопарке. Он уже не мечется из угла в угол своей клетки. Его напичкали всякой наркотической дрянью, и он спокойно лежит посреди вольера, безразлично взирая на посетителей. Я знаю, что мы всего лишь гости в этом мире, но даже в гостях я могу хоть раз почувствовать себя как дома. А значит, и позаботиться о своём доме. Та цель, которую преследует человек, сидящий сейчас рядом со мной, который как раз хочет позаботиться о своём - о нашем доме, пусть и не вполне достигаема, но всё же добиться её мы во чтобы то ни стало должны. Ведь мы живём в этой стране. У каждого из нас есть свои идеалы, до которых нам, как мне кажется, не придётся дожить. Но мы можем сделать нашу жизнь гораздо лучше, если отвернёмся хотя бы на небольшой промежуток времени от материальных ценностей, и с головой погрузимся в мир духовный, который у русского человека настолько богат, что никакие деньги не сравнятся с ним. Я и сам бы рад был от них избавиться, но только жуть как не хочется, чтобы они пошли не по назначению. Для блага людей можно пожертвовать хоть и все деньги. Тем более, что мне и самому пора бы позаботиться о своей "бессмертной" душе. Я никогда не был набожным человеком. Но с годами начинаешь понимать, что ты не один в этом большом мире, что рядом с тобой всегда кто-то есть. И этот "кто-то" способен вернуть тебе вкус жизни, когда ты начинаешь с ужасом осознавать, что давно утратил его. Более того, наша исконная русская вера объединит нас в тяжёлые времена, которые, как мне кажется, уже настали для нашего народа. Православный крест - вот он, истинный эликсир от жадности как для богов, так и для простых смертных! Приняв его один раз, жадность раз и навсегда покинет нас, и мы перестанем жить ради денег. Эти цветастые бумажки не должны быть для нас идеалом успеха. Так же, как они не должны быть для нас и идеалом любви. Тот, кто хочет любить по-настоящему, должен навсегда отказаться от "цены успеха". Я искренне верю, что не всё ещё можно продать в этом мире, равно как и купить. Разве можно купить любовь? Или, скажем, дружбу? Многие люди скажут: "Да, конечно! Если у тебя есть новехонькая квартира, дача в получасе езды от мегаполиса, дорогая иномарка и постоянный доход не меньше сотни целковых в месяц - тогда тебя сразу полюбят прекрасные женщины и у тебя в мгновение ока появится куча понтовых друзей!" Может быть, так оно и есть. Но только не для всех. Мусор можно найти везде, где только захочешь. Также и этих людей, с таким вот ущербными идеалами, можно найти в любом месте. Нужно сделать одно благое дело, и тогда за ним последуют миллионы таких же не менее благих дел. Цель, которую преследовал Шаврин, была близка мне по духу, но я всё же сомневался в том, что деньги пойдут на постройку церкви. А что, если это очередной вариант "отмывания денег"? Кто даст мне стопроцентную гарантию на то, что все деньги уйдут на материалы, на труд работников, на позолоченные купола? Но, с другой стороны, я воочию смогу убедиться в том, что не напрасно были потрачены денежки. Разве я сам своими глазами не увижу, как скоро будут возводить храм божий. Уж очи то мои меня никогда не подводили!
   Мотор Инфинити приятно рычал на небольшой скорости. Разогнаться по такой отвратительной дороге было равносильно самоубийству, поэтому нам пришлось ползти с позорной для такого авто скоростью - километров под 60 в час. Раза два попали в большие колдобины. Да уж. У простого смертного сердце бы кровью обливалось, если бы он на такой шикарной машине по таким вот ухабам кошмарным ехал. Но начнём с того, что у обычных граждан таких машин нет, и закончим тем, что Шаврину абсолютно наплевать на такие мелочи, потому как денег у него завались, и на ремонт своего Инфинити у него уж как пить дать найдётся пару сотен тысяч рубликов.
   За окном пролетали посёлки и небольшие деревушки. Вскоре мы проехали по мосту через Пехорку. Дорога становилась всё пустыннее. Ни одной машины впереди. Лишь позади метрах в трёхстах от нас ехала легковушка. Обожаю такие летние ночи в Подмосковье. Откроешь люк над головой, и салон моментально заполняет тёрпкий цветочный аромат. Прибавьте к этому ещё и насыщенный хвойный воздух, и вы поймёте, почему так приятно ездить по Старорязанской дороге именно ночью. Это ни с чем не сравнимое удовольствие. Шаврин тоже потихоньку стал расслабляться. Частенько забывал поддавать газу, так что иной раз мы ехали не быстрее велосипедиста. Динамики чуть слышно играли. Классик - ФМ. Вот чёрт, неужели нельзя включить что-нибудь повеселее. Я крутанул тумблер. Джаз. Нет, дальше! Какая-то попсятина конца 90-х. Тоже не то... Вот, нашёл. Наше Радио! То, что надо. Группа Агата Кристи. "Как на войне". Бывают же такие женщины, с которыми не живешь, а только воюешь! Я снова стал думать о Марине. Как повезло мне с этой девочкой! А ведь нас сама судьба свела. Так сказать, нежданно-негаданно. Если я узнаю, что эта хорошенькая девушка меня и впрямь полюбила за то, какой я есть сам по себе, а не за мои денежки, то я буду на небесах от счастья. Любовь - она ведь штука необъяснимая. Но когда люди делают вид, что любят друг друга, то этому отнюдь не трудно найти объяснение. Я надеюсь, что Марина всё-таки любит меня, исходя из своих чувств, но не из целесообразности...
   -Долго ещё, Серёж? - своим вопросом заставил вздрогнуть меня Шаврин, когда я совсем уже замечтался, глядя в окно.
   -Нет. Скоро съедим с Рязанки, а там и рукой подать. Правда, дорога в наших местах оставляет желать только самого лучшего...
   -А по-моему, Серёг, дороги во всей нашей необъятной родине оставляют желать самого что ни есть лучшего!
   -Это точно! - согласился я с Шавриным, и вновь обратился к окну. Приспустил стекло. Тёплый ветерок прошёлся по моему лицу, немного взъерошил мои волосы, после чего добрался до лежащей на заднем сидении газеты. Листы зашелестели и стали разлетаться в разные стороны. Мне пришлось кое-как дотянуться до них, после чего я собрал всё в кучу и положил себе на колени. Окно пришлось прикрыть, но не беда, люка на крыше было более чем достаточно. Сквозь дремотную пелену глаз вижу заголовок газетной статьи:
   "Взятка в 55 млн. рублей была для меня обыденной..."
   Пробегаю глазами статью: "Чиновник обещал за вышеуказанную сумму помочь частному лицу с оформлением необходимых бумаг на землю. Только вот земля то эта - на балансе государства находится. И продавать её частным лицам нельзя, потому как она расположена аккурат на берегу канала им. Москвы! А чиновнику-то что, он свои денежки поимеет, и ему уже всё равно будет, что с землицей с той станется! Да вот только невнимателен был взяточник. Попался на жадности своей. Теперь его, поди, самого скоро иметь будут в местах, не столь отдалённых..."
   Вон какие деньги в столице нашей родины крутятся, да и не только в ней одной. Во всех городах, где есть бизнес, где засилие коррумпированных чиновников, везде крутятся большие деньги. И зачем только Шаврин устроил такую жесть для меня? Парней прислал, чтобы те меня как бешеного пса пристрелили за эти чёртовые деньги. Не так уж это и много! Всего-навсего несколько сотен кусков грёбаных зелёных бумажек! На них и Бентли - то купить не получится. Другие вообще по сто миллионов берут в качестве "благодарности", и то им это мало кажется. И никто за ними не охотится, никто их не убивает. Живут себе припеваючи, легализовав все свои накопления, нажитые отнюдь не законным путём. А простым смертным, к коим я по своей сущности и принадлежу, как видно, на роду написано быть униженными и оскорблёнными. Такова наша судьба - быть "козлами отпущения". И в этом нет нашей вины, как нет и вины сильных мира сего. Здесь корень зла покоится в ином измерении. Всё дело не в том, как мы существуем в этом мире, а, скорее, в том, как бы мы хотели в нём существовать. Мы инертны на подъём, и в этом наша главная неудача. Вместо того, чтобы отстаивать свои права, мы покорно встаём на колени перед теми, кто нас откровенно использует в качестве дешёвой рабской силы. Точь-в-точь как во времена расцвета Великой Римской Империи. Только вместо знатных вельмож нами управляют охочие до наживы коррупционеры. Кто они? Откуда они пришли? Люди ли они вообще? На эти вопросы, у нас, к сожалению, пока нет ответа, да и наверное не будет до тех пор, пока мы не встанем "с колен" и не осознаем наконец ту простую истину, что мы тоже имеем право на полезные ископаемые нашей необъятной родины, на здоровье наших детей и на достойную старость наших родителей, на справедливый суд и неподкупную власть...
   От дальнейших раздумий меня отвлек Виктор Цой:
   "Перемен! Требуют наши сердца!
   "Перемен! Мы ждём перемен..."
   Как это будет кстати именно сейчас! Правильно говорят: "Новое - это хорошо забытое старое!" Вот и здесь та же актуальность, спустя четверть века. Время идёт, люди меняются, но сознание остаётся всё тем же. Мы - бунтари, и наш долг заключается главным образом в том, чтобы предотвратить насилие над униженным и оскорблённым народом. О чём это я вообще думаю? Я, верно, запамятовал, что сижу в настоящее время в одной машине со своим шефом. А кто он такой? Я с точностью могу ответить на этот вопрос: он кровопийца, который высасывает из нас все жизненные соки, как паук из мухи, угодившей ненароком в сплетённую им паутину. Что он хочет от меня? Чтобы я отдал все свои кровные (а теперь они и впрямь уже стали моими "кровными" деньгами в прямом смысле этого слова) ему лично. Или чтобы я пожертвовал ими на восстановление храма? Первому не бывать никогда! А вот насчёт второго я ещё подумаю. Не так оно и плохо - отдать деньги на благое дело. Главное, чтобы по ветру они не разлетелись! А в остальном будь что будет. Нашу веру нужно возродить всеми силами, и потому я не поскуплюсь на это, без преувеличения скажу, "святое дело".
   Инфинити разогналась до ста пятидесяти. Ей было всё равно, появится ли на дороге встречная машина или запоздалый пешеход. От встречного авто она увернётся, а по пешеходу проедет и даже не заметит этого. И вправду, это же Инфинити, и ей всё должно сойти с рук, даже преднамеренное убийство посредством целенаправленного наезда на человека, который надеялся перейти дорогу по "зебре". "Правильно!" - сказал бы тогда Шаврин. "Так ему и надо! Нечего по ночам слоняться чёрт знает где..." Конечно, шеф был бы прав. Мы же простые смертные люди. Нас могут переехать на каком-нибудь Гелендвагене или, скажем, БМВ Х5! Нам в лицо могут выстрелить из травматического оружия. Просто так! Ради забавы. Посмотреть, как мы будем корчиться от боли... И никто нам не поможет! Правосудие на стороне сильных мира сего. И это всё по закону. По "Закону джунглей"! А "Закон джунглей" подразумевает под собой не что иное, как "естественный отбор". И от этого пресловутого "естественного отбора" никуда не денешься. Он будет давить на тебя до тех пор, пока ты не смиришься с безнаказанностью тех, у кого больше денег. Вот почему Шаврин так несся на своём безупречном внедорожнике. Ему было и невдомёк, что он может понести наказание за наезд на пешехода. Он этого не понимал. Да и вряд ли он смог это понять, если бы и сбил человека. Он же не из нашей "песочницы", и ему всё с рук сойдёт! В какой-то момент во мне возникло практически неудержимое желание ударить наотмашь Шаврина по лицу. Кое-как я справился с собой, утихомирил все свои эмоции и сконцентрировался на дороге.
   Село Быково. Мы мчимся по ночной трассе на юго-восток. Скорость как минимум под двести! За окнами мелькают только что отстроенные коттеджи. Тут же, по соседству с ними, ютятся старые избушки на "курьих ножках". Социальное неравенство во всей своей "красе" предстало моему взору. Раньше, когда я сам был за рулём своего автомобиля, мне приходилось следить за дорогой, а сейчас, сидя на пассажирском сидении, я с ужасом наблюдал сменяющиеся за окном виды. Помпезность вперемешку с нищетой! Эта картина достойна кисти самого Сальвадора Дали, ведь такие мастера как раз - таки и могут лицезреть ту истину, какая сокрыта от нас пеленой непонимания. Его плавучие часы времени на всём ставят свою печать. Некоторые называют это эволюцией. Дали же полагал, что такое постепенное угасание старых традиций и нравов - это в первую очередь путь к хаосу и разрушению. И в этом я с ним согласен. Мне было больно смотреть на то, как здоровенные пентхаусы вытесняют низенькие старорусские дома из толстенных брёвен, с невероятно красивыми узорчатыми окнами и каменными печными трубами. Казалось, что печные трубы этих "избушек" смотрели с немым укором на ночное небо. Мол, как же так это произошло? Мы ведь так живописно смотрелись в морозный зимний денёк, когда из нас шёл приятный дымок, который стелился над деревней густым покрывалом и дарил людям тепло и уют. А тут на тебе! Взяли, да и понастроили этих огромных пятиэтажных монстров. Теперь и света божьего не видать за этими громадами жителям оставшихся избушек на "курьих ножках"! До слёз обидно, за то, что наша - русская - культура пропадает вот так просто и предсказуемо. Господи, дай нам ещё один "Русский бунт" в культурной революции...
   До сих пор Шаврин не проронил ни единого слова. Было видно, что он оценивающе поглядывал по сторонам, приглядывался к пентхаусам, наверное, прикидывал в уме, сколько таких "дворцов" он сможет прикупить для своей очередной прихоти. Сволочь! Сказал я про себя, и тут же стиснул зубы, чтобы крепкое словечко невзначай не вылетело изо рта. Как известно "слово не воробей, вылетит - не поймаешь!", так что мне бы сидеть да и помалкивать. Но как я могу спокойно находиться рядом с тем человеком, который давеча так обошёлся со мной? Я про тех беспредельщиков... Никак я не могу скрыть "крик" своей души! Вот и вырвалось у меня словечко: "Сволочь!"
   Шаврин тем временем втянул в себя табачный смог, выпустил его через рот, так, что по всему салону образовались большие клубы дыма, косо поглядел на меня и брезгливо поморщился. Я не ожидал от него ничего другого. Мало того, Шаврин ко всему прочему приспустил стекло и смачно харкнул в темноту. По всей видимости, дал мне понять, что плевал он на моё мнение, на меня, на всех нас - рабов, которые только и знают, что батрачат на него за семьсот долларов в месяц, и это уже с квартальной премией...
   -Молчи, ничтожество... - спокойно сказал он. - Знаешь, в чём отличие между мной и тобой?
   -Догадываюсь...
   -Правильно, Серёж. Ты - никто! Ты продался мне, когда нанялся на работу. Ты - мой раб, и я могу использовать тебя так, как захочу! Будь то по назначению, либо нет. Так что ты всего - навсего винтик в сложнейшем механизме, а я - "отвёртка", которая тебя будет вечно закручивать. Уяснил?
   -Да. Но только ты не учёл одного! Что ты будешь делать, если резьба у меня накроется "медным тазом"?
   Шаврин так не нашёл ответа на мой вопрос. А может, и не искал его вовсе. Понятное дело, что от "ненужных вещей" всегда можно избавиться без особых хлопот. Правда, пока что ему не удалось сделать это со мной, но у него всё ещё впереди. Кто знает, быть может он сию же минуту достанет из бардачка травматику (а может и вовсе огнестрел! чем чёрт не шутит?) и выстрелит мне в лоб. По крайней мере, я от этого никак не могу быть застрахованным. Как и тот несчастный пешеход, которого может сбить в любую секунду его Инфинити. Мы всего лишь призраки в теперешнем обществе, мы способны отбрасывать свои тени на происходящие события, но никак не принимать в них участие. Мы - тени наших повелителей, и каждый из нас должен это понимать. Мы - пыль, которую "господа повелители" могут в любой момент стряхнуть со своей книги под названием "Жизнь вне закона".
   Навигатор как нельзя лучше выполнил свою работу! Шаврин вдарил по тормозам в тот момент, когда я едва заметным кивком головы дал понять ему, что мы на месте. Я не торопился выходить из машины. Шеф, судя по его виду, так и вообще не собирался поднимать зад с комфортного водительского кресла своей престижной иномарки. Посидев так некоторое время, я молча открыл дверцу и вышел из машины. Отойдя шагов на двадцать от слившегося с темнотой Инфинити, я оглянулся. В салоне машины показался огонёк. Менее чем на секунду загорелся и тут же погас. Вслед за ним стала видна оранжевая точка. Шаврин итак уже больше пачки выкурил только при мне. Пыхтит, как паровоз! Нервишки, верно, пошаливают. Хоть таким как он всё дозволено в нашем мире, но всё же в глубине души такие люди ощущают тревогу и страх за свои капиталы, нажитые, как они утверждают, исключительно непосильным праведным трудом.
   Чем дальше я шёл, тем сильнее просыпалось во мне чувство зверя, этакого "волка-одиночки", и я так или иначе ясно осознавал, что час неминуемой расплаты близок, так как я уже не могу более подавлять свои непредсказуемые инстинкты, не то животные, не то человеческие. Я старался идти спокойной, размеренной походкой, но у меня это едва получалось. Я вёл себя очень странно: то срывался на бег, то вдруг замирал на месте, вытянув вперёд туловище и прислушиваясь к ночным звукам. Кругом была тишина, но мне тогда казалось, что где-то поблизости, в придорожном кустарнике, засел враг, готовый накинуться на меня в любую минуту и перегрызть мне сонную артерию. Ладони стали настолько влажными, что я дважды вытер их об джинсы, пока, наконец, не сжал руки в кулаки. Как мне казалось, так они меньше будут потеть, и станут, само собой, от этого посуше.
   Вот и моя улица! В свете уличных фонарей я различил на одном из заборов здоровенного чёрного кота.
   -"Такого я ещё здесь ни разу не видел..." - пронеслась мысль у меня в голове.
   -"В основном рыжие да черепаховые всюду слоняются по нашей улице, а тут на тебе - словно из коптильни только что выскочил..." Кот тем временем встал на дыбы, очевидно, приняв меня за собаку. Я был поражён этим фактом. Меня всегда обожали все без исключения четвероногие братья наши меньшие. А здесь было что-то не так. Чернявый котяра не только принял воинственную позу, так он ещё и зашипел на меня. Удивительно! Как это можно объяснить? Не иначе, что со мной действительно творилось что-то не то, из ряда вон выходящее. Неужто звери и впрямь чувствуют душу. Ведь внешне я обычный человек. Но душа - это совсем иное, это то, что не принадлежит даже мне лично. Моя душа - мои потёмки, и этим всё сказано! Но кот меня просто добил той ночью...
   Калитку я постарался открыть как можно тише, без характерного для неё скрипа. И мне это почти удалось. Но как я ни старался, Джек и Чакки всё равно меня услышали. Молодцы, что не стали поднимать из этого шумихи. Они просто подбежали ко мне, обнюхали мои руки, попрыгали на меня, изрядно запачкали одежду и побежали обратно к дому. Хорошо, что никого более я не разбудил. Тайком прокрасться до хозблока мне не составило особого труда. Там, на одной из верхних полок, я и спрятал сумку с деньгами. Войдя в темную комнату, я первым делом натолкнулся на садовый инвентарь, а если быть точнее - на громоздкую газонокосилку. Выругавшись про себя, я на ощупь пробрался в следующую комнату, где и нашёл свою сумку. Похлопал по ней, проверил содержимое, сунув туда руку, убедился, что скрепленные резинкой бумажки на месте, и, решив более здесь не задерживаться, дабы не подвергать опасности своих близких, поторопился из хозблока ,и как назло, задел клаксон своего скутера. Протяжный гудок. Я отпрянул от него как от раскалённого железа. Этого ещё не хватало! Я как следует выругался на двухколёсного "нарушителя тишины" и быстрым шагом направился к забору. Хорошо, что вовремя спохватился и одёрнул руку с клаксона. А то так всю улицу всполошил бы, не говоря уже о своих родителях. И о Марине...
   Скрипеть калиткой мне жуть как не хотелось, и поэтому я не долго думая перекинул на улицу сумку, а вслед за ней и сам сиганул через забор. Как я и ожидал, в кромешную тьму мне так и не удалось окунуться. Где бы я ни шёл, свет уличных фонарей всюду доставал меня, и это начинало порядком раздражать. Я был более чем просто уязвим на этом пути. Пришлось ускорить шаг. Мельком глянув на небо. На востоке я увидел огромный жёлтый шар. Луна, такая, какой я привык видёть её ещё в далёком детстве, властвовала над нашей планетой в ночное время суток. То, что для меня когда-то стало величайшим открытием всей моей жизни, для кого - то из ныне живущих людей может быть вполне чем-то загадочным, ну, или, скажем - необъяснимым. Я воочию убедился, что "Царица Ночи" вызывает не только приливы в морях и океанах. Она также обращается к нам, вернее было бы сказать - к нашим душам, вселяет в нас истинные желания, печали, надежды! Я не говорю о лунатиках и о больных сомнабулизмом! Нет, это уже другой разговор. Я имею в виду то, что мы преображаемся в дни полной луны. В нас просыпается то первобытное чувство единения с матерью-природой, которое мы, к неописуемому сожалению, утратили по прошествии многих веков. Это чувство есть инстинкт получеловека - полузверя, этакий симбиоз нашей бессмертной души с животных духом. Вот почему наши предки были такими воинственными и бесстрашными. Достаточно вспомнить богатырей Земли Русской. Их сила была отнюдь не в стальных кулаках и косой сажени в плечах! Они были сильны духом! А дух - это и есть животное начало нашей души...
   Когда я дошёл до конца улицы, из темноты мне приветливо подмигнули фары Инфинити. В свете луны чёрный внедорожник казался каким-то ненастоящим, иллюзорным образом, который создан из одних только стереотипов. "А отчего ему быть настоящим?" - спросил я сам себя. "Это ведь всего лишь кусок железа! Нашпигованный нефтью. А внутри этой болванки сидит мешок с костями и отходами своей жизнедеятельности, лишённый вероятнее всего как души, так и разума!" Ведь Шаврин ничем не отличается от банкомата для оплаты коммунальных услуг! Он только и требует денег. И причём аппетит у него с каждым разом становится всё больше и больше. Этакая бездонная бочка. "Интересно, а что будет, если вместо бабла ему в пасть влить расплавленный свинец?" - задался я вполне адекватным вопросом, и тут же на него ответил: "И свинец он тоже "схавает!" Тот, кто ведёт паразитический образ жизни, ничем не погнушается...
   Подойдя к машине, я остановился в некотором замешательстве: "Что, если Шаврин попросту возьмёт да и вышибет мне мозги из своего ствола, когда я приоткрою дверцу пассажирского сиденья?" Я простоял так с минуту. А может и дольше. В салоне снова сверкнул огонёк. Появилась оранжевая точка. Значит, у него нервишки пошаливали не меньше, чем у меня! Ждёт своего раба... Как паук сидит на краю своей паутины и ждёт, когда в самый её эпицентр угодит шальная муха. Я не только чувствовал себя это шальной мухой, но и осознавал это всем своим телом. По спине пробежал неприятный холодок. С ладошек капала влага. В груди безудержно клокотало. Мне было, прямо скажу вам, не по себе! Первым нарушил молчание мой угнетатель. Приспустив стекло, он окликнул меня. Ответа не последовало. Я стоял как статуя, молчаливый и непоколебимый. Тогда сама Инфинити издала протяжный гудок, давая понять, чтобы я, не мешкая, сей же час сел в неё. Мне пришлось послушаться "железного коня". Открыв дверцу, я не услышал выстрела, не ощутил тяжёлого удара по голове, не почувствовал холодного лезвия ножа под рёбрами. Значит, всё в порядке! Кровопийца пока что в инертном состоянии. Его мысли витают где-то далеко отсюда...
   -Принёс? - устало спросил меня Шаврин.
   -Да... - так же, без особого энтузиазма, ответил я.
   -Сколько?
   -Все двенадцать.
   -Чего именно: Стволов? Патронов? Гандонов?
   -Миллионов...
   -Молодчина! Вот это я понимаю! По - мужски! Тогда поехали в одно славное местечко. Ты ведь не против, я надеюсь, узнать о судьбе "твоих" денег?
   -Не рановато ли для прихода?
   -Они уже с пяти утра на ногах! В церковно - приходских школах занятия иной раз в половине шестого начинаются...
   -Сурово... - сказал я на это, гадая, откуда же у Шаврина такие блестящие познания о православном быте.
   -Ещё бы! Я ведь Старокосинскую церковно - приходскую школу окончил! Правда, в духовную семинарию так и не поступил...
   -Вон оно что... - растерянно протянул я.
   -А ты что думал? Что я таким плохим человек всегда был! Нет, милый друг, в этом ты ошибаешься! Я стал таким оттого, что обстоятельства вынудили меня. Да, я не отрицаю, что я - сволочь! Но кем был бы ты на моём месте, Серёжа? "Своим в доску!" для своих подчинённых? Правдоискателем? Да если бы ты хоть раз отказался от взятки не в пользу своего заведения, то тебя бы турнули оттуда за милую душу в тот же день...
   Я не стал дальше спорить с Шавриным, так как это занятие было бессмысленным и не скажу что оно мне доставляло особое удовольствие. Шаврин махнул на меня рукой и швырнул тлеющий окурок в окно. Мотор внедорожника приятно заурчал, машина плавно тронулась с места. Свет мощных галогенных фар осветил часть озера. Вода казалась безмятежной. Посреди водоёма легла лунная дорожка. На какое-то мгновение мне показалось, что по ней шёл человек. Не плыл по воде, а именно шёл по лунной дороге! Что это было? Обман зрения? Или мой мозг стал подвержен галлюцинациям! А может, не то и не другое! Что, если озеро обмельчало, и по нему действительно кто-то ходит, но только почему тогда посреди ночи? "Ищет свой дух!" - решил я тогда. "В отражении глади воды ты можешь увидеть свой настоящий лик. И правдивым он будет настолько, насколько будет полной луна!" - не помню, где я это прочёл, но той ночью мне казалось, что в этих строках я смогу найти ответ на вопрос о том, кто же я такой! "Взяточник, такой же как Шаврин, кровопийца без каких-либо истинных идеалов жизни и уж точно без малейших моральных устоев? Или, напротив, я есть ставший на путь истинный человек, можно даже сказать, будущий правдоискатель, для которого истинные ценности сокрыты на в материальном мире, а скорее всего - в духовном..."

12.

Балашиха.

   Мы выехали на шоссе и направились в сторону подмосковной Балашихи. Я понял это, так как навигатору уже был задан нужный маршрут. Двигатель набирал обороты. Вскоре машина уже не просто ехала - она неслась по пустынной трассе, и скорость её была настолько высокой, что я не успевал даже рассмотреть за окном умиротворенную ночную жизнь. Лишь местами мелькали огоньки частных домов да редкие вывески круглосуточных магазинов. Мои нервы были на пределе. Шаврин изредка поглядывал на меня. Точнее, на сумку в моих руках. Видно, хоть и невелика добыча для птицы такого полёта, а полакомиться - то всё же хочется! Я крепче вцепился в пока ещё бывшее моим добро. Мне не хотелось, чтобы деньги лежали на заднем сидении этой мажорной машины. Просто было бы неприятно оставить их там, зная, что у её хозяина денег выше крыши, и особой погоды ему эти бумажки не предвещают. Уж лучше их потратить на благие нужды. Но только не на содержание очередных шлюшек для этого ничтожного типа! Тоже мне, "папик" нашёлся! Хотя чему тут удивляться? Для таких людей нет ни моральных принципов, ни, тем паче, моральных устоев! Одним словом - моральные уроды они все, и этим, я думаю, всё сказано!
   Дорога заняла меньше получаса. И вот, ровно в четыре часа утра, мы были на месте. Светало. Церковь была окутана белым маревом. Ночь уходила на запад. Купала ждали первых лучей солнца, чтобы предстать нашему взору во всём своём величии. Но солнце взойдёт ещё не скоро. На горизонте мы его сможем увидеть не раньше половины пятого. Шаврин заглушил мотор. Кивнул мне, мол, я могу выйти, что я сразу и сделал. Втянув в себя свежий утренний воздух, я ощутил в нём упоительный аромат черёмухи. Он всегда вызывал у меня ассоциации с родным домом, с летом, и, почему-то, с Майским жуком. Наслаждаясь черёмуховым дурманом, я и не заметил, как Шаврин взял меня под руку и прямиком со мной направился к бревенчатому срубу, уместившемуся на самой окраине прихода. Когда мы подошли поближе, я приметил заложенный фундамент посреди церковного двора, как раз между старой, покосившейся церквушкой, к которой мы подъехали, и срубом, к которому и лежал наш путь. Брёвна этого сруба оказались свежими. Видно, пару лет назад возвели его. На входной двери никакой таблички и в помине не было. Шаврин поднялся на крыльцо и постучал по массивной дубовой двери. В окне показался отблеск свечи на потолке. Кто-то шёл открыть нам дверь. Шаврин этого не заметил и хотел было уже повторно постучать, но я его вовремя остановил, потому как вскоре мы оба услышали звук сдвигаемого засова. Тяжёлая дубовая дверь отворилась, и я увидел самого хозяина этого дома. Им был не кто иной, как батюшка тамошней церкви. С сердца сразу отлегло, как по мановению волшебной палочки. Батюшка был крупным мужчиной, под два метра ростом, широкоплечий, с седоватой бородой и не менее седоватыми волосами. Когда он отворял дверь, мне сразу бросились в глаза мозоли на его руках. Работящий, видать, человек. Таких бы людей побольше нам, в одночасье бы с коррупцией и криминалом распрощались навсегда!
   -Вы ко мне? - обратился к нам батюшка.
   -Да, к кому же ещё! - бросил в ответ Шаврин.
   -Я - отец Фёдр, настоятель этого храма - сказал батюшка и указал нам на покосившуюся церквушку. - Что вам угодно, сыны Божьи, в столь ранний час?
   -Да вот, пришли к вам, так сказать, во имя благого дела... - начал было Шаврин, немного засмущавшись пристального взгляда отца Фёдора.
   -Посему милости прошу в мою опочивальню... - батюшка отошёл, предлагая нам войти в дом. Первым, конечно же, переступил порог Шаврин. Я последовал за ним следом. Очутившись в просторном помещении, мне поначалу было не по себе. Но все нехорошие мыли развеяли зажжённые батюшкой свечи. В доме стало светлее, и оттого намного уютнее. Обежав глазами комнату, в которую мы вошли, я остановил свой взор на дровяной печи. Она была каменной, покрытой известью. Изразцы на ней напомнили мне точно такую же печь в одной старинной избе, которая чудом сохранилась во Владимире до наших дней. Откуда в этой "новоиспечённой" избе старинная печь? Словно поняв, о чём я сейчас думаю, батюшка подошёл к печи и поставил перед ней свечу.
   -Эта печь, - сказал отец Фёдр, - стояла ещё в старом доме, который принадлежал моему прадеду. Ей по меньшей мере сто лет. Она помнит те времена, когда Русь наша матушка жила при императоре.
   -И "Совок" она тоже помнит наверняка! - бесцеремонно вставил Шаврин и прикурил от свечи.
   -Да, вы совершенно верно подметили. И Советскую власть эта печь тоже помнит. Но только не ждите, что я отзовусь плохо о тех временах. Всегда на нашей земли были как тёмные силы зла, так и светлые силы добра. Так что не нужно обобщать всё в одно целое...
   -Как там вопрос был поставлен? "Кому на Руси жить хорошо?" - спросил то ли у батюшки, то ли у самого себя Шаврин.
   -Кому-то может и хорошо живётся в наше время... - сказал батюшка - но только не понимают они одного...
   -Чего же? - поинтересовался Шаврин, начиная уже заводиться на пустом месте.
   -А того, что не в деньгах счастье нужно искать, но в любви, согласии и доброте к ближнему своему...
   -А это ты, батюшка, со своей колокольни сколько угодно вещай, а нам тут нечего проповеди читать, сами учёные, и не такое может наговорить! - проворчал Шаврин. Мне стало так стыдно за него. И за себя тоже. За то, что я вообще в кампании этого человека пришёл сюда, перешагнул порог святого места. Ладони мои снова стали настолько влажны, что на деревянный пол, ничем не покрытый, капнуло несколько капель. Я старался не думать о том, какое мнение сложилось у отца Фёдора о нас. Да и не к чему это было. Тем более, что Шаврин уже успел перейти от простых слов к делу. Я не стал встревать в разговор, подошёл к печи и стал разглядывать изразцы на ней. "Землепашец с плугом, запряжённым тощей лошадёнкой. Возделанная земля. Лучи солнца россыпью падают с небес. А вот и мальчик - пастух. Гонит стадо овец по селу. Гончар занят своим ремеслом... Даже Ермак здесь изображён. Посла хана сибирского принимает он в своей избе..." Как красиво выглядели эти изразцы, как ярко и искусно изобразил мастер сцены русского быта! Едва ли в наше время найдется ещё один такой мастер, от которого не ускользнёт ни одна мельчайшая деталь из повседневного быта обычного крестьянина. Да и самих-то крестьян в теперешнее время днём с огнём не сыщешь. Разве что фермеры пока есть, да и то, только одна четвёртая часть их живёт по-человечески, другие же сводят концы с концами...
   -Я даже не знаю, что вам сказать... - говорил отец Фёдр. - Мне известно, Павел Афанасьевич, что вы собираетесь баллотироваться в депутаты нашей городской думы. И электорат у вас вполне подходящий. Работящий класс, пенсионеры, студенты. А объединяет всех этих людей вера в Господа Бога. Я правильно вас понимаю?
   -Да-да, многоуважаемый Фёдор... простите, как вас по батюшке величать?
   -Обращайтесь ко мне просто - "Отец Фёдр"...
   -Хорошо, отец Фёдр! Только вы не подумайте, что я собираюсь построить... возвести новый храм ради своего, так сказать, электората! Точнее, я для людей и возведу его. Но только не ради кресла депутата в городской думе. Уж в этом-то будьте уверены, батюшка! У меня и в мыслях - то не было "подсластить пилюлю!"...
   -Но как я могу быть в этом уверенным, когда мне будет стыдно не только за себя, но и за моих прихожан, которые отдадут за вас свои голоса и в итоге получат себе в обузу не вполне порядочного человека у власти?
   -А с чего это вы взяли, что я нечестный человек? - Шаврин стал подёргивать губой. Это был первый признак того, что он крайне взбешён всем происходящим.
   -А с того, что вы решили поднять шумиху накануне выборов о том, что собираетесь профинансировать строительство нового храма! Вам не составило особого труда пригнать сюда на две недели дешёвую рабочую силу в лице выходцев из стран Средней Азии, которые только и могут, что рыть траншеи да копать котлованы. Полюбуйтесь, что они наделали. Вы, верно, уже видели заложенный фундамент, когда шли ко мне? (Шаврин молча кивнул) Так вот, когда ваши горе - рабочие вырыли котлован и кое-как залили туда бетон, ко мне съехалась куча репортёров из районных газетёнок, и все хотели знать имя того человека, который соблаговолил воздвигнуть здесь храм божий взамен старой покосившейся церквушки. И мне крайне неприятно было называть ваше имя. Мало того, я стыдился этого, потому что когда я сказал им про вас, они спросили у меня, за кого я лично отдам свой голос. И знаете, что я им сказал? Нет? Тогда говорю вам прямо: я ответил им, что проголосую лучше за коммунистов, нежели за ту добродетель, от которой поначалу во рту мёд тает, только вот потом горечь появляется, да такая, что слёзы из глаз ручьями потекут...
   Лицо Шаврина обрело багровый оттенок. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки: видно, от злости ему дышать стало тяжко. Я перестал любоваться печными изразцами и уже не спускал с Шаврина своего взгляда. Но он, казалось, и вовсе не замечал меня вовсе. Его рука потянулась к кобуре, которую я давно уже заприметил у него заткнутой за пояс брюк. Без сомнения, мне нужно было остановить его до того, как он вытащил травматический пистолет (хорошо ещё, что не настоящий огнестрел!), но я в силу непредвиденных причин помешкал, и мне не удалось предотвратить той гнусной мерзости, которая последовала за демонстрацией оружия.
   -Ты как со мной разговариваешь, старый хрыщ? - негодующе взревел Шаврин. - Да знаешь ли ты, что у меня столько денег, что я смогу купить всех вас вместе взятых: и тебя, и его (Шаврин кивнул в мою сторону) и судей вашего занюханного городка! Всех вас куплю с потрохами! И пусть только попробует хоть одна собака перейти мне дорогу. Без раздумий меж глаз пулю всажу...
   -Здесь нельзя сквернословить! Опомнись, Павел Афанасьевич...
   -Мне всё можно! И сквернословить, и даже богохульствовать! - С этими словами Шаврин подошёл к небольшому распятию на стене, снял крест с гвоздя и подошёл ко мне.
   -Дай сумку! - Мои руки стали ватными, так что мне не пришлось предпринимать никаких усилий. Шаврин рывком вырвал её у меня, после чего подошёл к батюшке, держа в одной руке крест, а в другой - сумку с деньгами. Отец Фёдр умоляюще посмотрел Шаврину в глаза. Тот же с нескрываемой злобой и невероятным отвращением ко всему окружающему поднял на вытянутой руке сначала крест, а затем и сумку с деньгами. Оба испытующе смотрели друг другу в глаза. Наконец, Шаврин первым нарушил молчание:
   -Ну что же, отец Фёдр, выбирай! Двенадцать миллионов. Или же безукоризненная служба Всевышнему? Что бы ты предпочёл? Поработать немного на меня и впоследствии встречать своих прихожан в новом просторном храме. Или отречься от денег и прозябать в нищете, проводя службы в этой старой церквушке, которая вот-вот должна развалиться. Что же ты молчишь, батюшка? Тебе одному решать, каков будет твой приход!
   Бог тебе в этом не советчик...
   Я не мог более выслушивать эту грязь. Мне хотелось взять полено, стоявшее в углу, и треснуть им по голове своего бывшего шефа. Но в то же время я ясно осознавал, что малейшее движение может обернуться для меня пулей во лбу, пусть и резиновой, но всё же несущей в себе угрозу смерти. Так и пришлось мне стоять по стойке "Смирно!" и ждать дальнейшего развития событий. Самым же отвратным было то обстоятельство, что я знал этого ничтожного человека с оружием в руке куда лучше, нежели кто-либо другой. Я также знал, что он большим удовольствием нажмёт на спусковой крючок. И не потому, что им овладела ярость, обида на справедливые высказывания! Нет. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд! Такие люди, как Шаврин, пользуются оружием не ради самообороны, и даже не ради устрашения. Они пользуются им для того, чтобы утвердиться в обществе, занять свою лидирующую позицию, и быть для всех неким "божеством". Остаётся только удивляться тому, как такой человек мог учиться в церковно - приходской школе?
   -Павел Афанасьевич! Успокойтесь вы ради всего святого! Я знаю, чем оскорбил вас, но и вы тоже должны понимать, что не всё на этом белом свете можно купить на ваши деньги...
   -Чушь полнейшая! Я могу купить всех ваших ментов, вплоть до начальника вашего РОВД, и прокурора этого ничтожного городишки, и даже председателя суда! Мне все по карману! Всех вас, паршивцев, куплю...
   -Вы заблуждаетесь, сын Божий...
   -Да, не спорю, в Москве у меня такой номер не пройдёт! Куда мне тягаться с тамошними олигархами и бизнесменами. Да и не только в Москве. Во всех крупных городах сейчас свои короли найдутся. Норильск, Сургут, Уфа - перечислять можно до тех пор, пока язык не отсохнет. Там крутятся такие миллиарды, что вам и не снилось. Нефть, газ, никель - всё к руках своим прибрали местные корольки. И куда мне, скажите на милость, сунуться? Там сырьевые магнаты, в Москве и Питере - высокопоставленные чинуши...
   -Поэтому вы к нам в Балашиху и пришли с "благими делами"...
   -Да, поэтому и пришёл! А вы, в свою очередь, вместо того, чтобы встретить меня "хлебом-солью", наговорили мне в лицо всяких гадостей и отказываетесь теперь от моего покровительства! - Сказав это, Шаврин подошёл к столу. Всё ещё держа наготове ствол, свободной рукой он налил в жестяную кружку воду из чайника.
   -Кипячёная? - с подозрением глянул он на воду.
   -Да... - рассеянно ответил отец Фёдр.
   Шаврин одним залпом осушил кружку, после чего надолго присосался к носику самого чайника. Врем шло. Я посмотрел на отца Фёдора. Тот стоял посреди комнаты во весь свой могучий рост, руки были опущены "по швам". Всем своим видом батюшка выдавал себя. Ему было больно не только за себя лично, но и за других верующих людей, да и за самого Всевышнего. Этот грязный человек, который так бесцеремонно вторгся в его обитель, требовал от него самого ценного - продать свою душу. Пусть деньги эти не были сущими грошами, пускай на них можно было возвести новый храм. Но как же быть с тысячами обманутых жителей города, которые изберут этого человека? Он ведь попросту купит их всех! И что будет, если власть окажется в его руках? Произвол! Хаос! Беспредел! Лучше уж оставить всё как есть, чем быть продажным человеком...
   -Ну так как, батюшка, вы согласны на моё покровительство? - спросил уже более спокойным голосом Шаврин, вдоволь напившись воды и, видимо, взяв себя в руки.
   -О сын Божий! Уважаемый Павел Афанасьевич, говорю вам последний раз! Если бы вы пришли к нам с вашей помощью уже в лице представителя власти - то мы молились бы на вас денно и нощно. Но! Вы пришли к нам как кандидат на должность градоначальника. И ваша помощь посему является отнюдь не безвозмездной. А такой помощи нам не нужно! Сами как-нибудь обойдёмся, не без божьей помощи...
   -Ты не прав, отец Фёдр! - проговорил Шаврин и угрожающе погрозил батюшке указательным пальцем.
   -Я ведь не только вас всех могу купить. Я ещё и Бога вашего подкуплю! Пущай он мне "патент на жизнь" выдаст вне очереди...
   -Простите, что вы сказали? - изумлённо перебил Шаврина отец Фёдр.
   -Я сказал, что "патент на жизнь" получу от Всевышнего! Только не говорите, что никогда о таком не слышали!
   -Первый раз такое слышу! От вас. Всей душой прошу вас: не говорите мерзких слов хотя бы здесь, на святой земле...
   -Просите сколько вам в голову взбредёт, а я же скажу вам всё как оно есть! Знаете, отец Фёдр, у меня есть небольшие познания в области христианства. Как, впрочем, и у вас! Вы ведь наверняка окончили хотя бы церковно-приходскую школу? Ну, или, там скажем - духовную семинарию? (Отец Фёдр едва заметно склонил голову в знак согласия). Вот и отлично. Значит, мы оба знаем, о чём говорим. Вы ведь помните, как богатые дворяне отдавали свои золотые монеты в качестве индульгенции самому Папе Римскому? А что такое индульгенция - это прощение всех земных грехов за достойное пожертвование. Другими словами - взятка Богу! Вы ведь прекрасно знаете, что такое индульгенция?
   -То, о чём вы говорите, сын мой, никак не относится к православной вере. Да, вы в некотором роде правы! Не буду перечить вам. Индульгенция имела место в истории католической церкви. Так же, как и "святая инквизиция"! То были католики! Но при чём здесь русская православная церковь? - Объясните мне, может я что-то не уяснил в ваших суждениях...
   -Да кто ты такой, чтобы я тут распинался перед тобой? Я ухожу. И запомни, святой отец: если я хоть одной ногой буду в вашей администрации, первым слетишь со своего "насиженного" местечка именно ты! Заруби себе это на носу...
   С этими словами Шаврин повернулся к батюшке спиной, мельком глянул на меня, помахал сумкой и собирался было выйти из дома, как невзначай из руки у него выскользнул пистолет. На этот раз я не растерялся. В три прыжка преодолел расстояние между собой и шефом, и, пока тот сообразил, что к чему, оружие было в моих руках. Шаврина это нисколько не смутило. Он улыбнулся на прощание батюшке, после чего предложил мне обыденным жестом отдать принадлежащее уже ему имущество. Я крепко сжал рукоять, так как расставаться с оружием не собирался. Шаврин деланно махнул рукой на меня и уже собирался отворить дубовую дверь в сенях, как я впервые за всё то время, пока находился в этом доме, открыл свой рот:
   -Стой на месте, ублюдок! - предупредил я Шаврина.
   -Ты что, Серёж, и впрямь собираешься меня остановить? - негодующе спросил он меня, застыв у выхода.
   -А ты что думал? Таких как ты, кровопийц, нужно ликвидировать ещё загодя до того, как вы кровушки людской вкусите!
   -Вон куда тебя понесло... Не глупи, дружок! Расстанемся по - хорошему? Я забуду о твоём существовании, ты забудешь обо мне. Всего-то и делов! Ну как, Серёга, согласен?
   -Нет... - Сказав это, я подошёл к Шаврину. Протянул свободную руку к сумке с деньгами. Тот, понятное дело, не собирался её отдавать мне. Пришлось посильнее дёрнуть с кожаную лямку. Пальцы Шаврина оказались куда более цепкими, нежели мои. Он так и не выпустил своей добычи из рук. Я не стал долго с ним церемониться. С размаху ударил рукоятью "резиновой" копии Макарова Шаврина по пальцам, отчего тот зашипел как змея и разжал пальцы левой руки. Правой же он попытался ударить меня по лицу, но я вовремя увернулся. Теперь и сумка, и ствол были у меня. Шаврин стоял там же, в сенях, и было видно, что он просто так не сдастся. Я знал это. Но сейчас он не мог ничего предпринять, и потому ярость в нём плавно перешла в истерию. Шаврин с разворота ударил ногой дверь, да так, что та чуть не соскочила с петель. Грязно выругавшись, он повернулся ко мне, испытывающее посмотрел в глаза, после чего провел ладонью вдоль шеи. Этот жест должен быть понятен каждому, посему не буду вдаваться в дальнейшие подробности о том, что он мог означать. Скажу лишь одно: если этот человек пообещал мне расправу, то он сдержит своё слово...
   13.
   Отец Фёдр.
   После того, как Шаврин ушёл восвояси от нас, в доме батюшки воцарилось долгое молчание. Я не хотел первым нарушать его. Да и не о чем было нам беседу вести. Что-то подсказывало мне, что в деньгах Шаврина отец Фёдр не нуждался. Церковь должна сохранить свою святость, чего бы ей это ни стоило. А эти деньги только осквернят её. Они будут выглядеть подачкой с барского стола, а хуже всего, они очернят всё то святое, что есть у её прихожан. И не нужно лишних слов говорить о том, что материальная выгода должна быть всегда первой во всех наших начинаниях. А безвозмездной может быть помощь только от чистого сердца. Остальное же всё сплошь одна показуха, и ничего толком от неё душе нашей не прибудет. Я хотел уйти, но батюшка в свою очередь остановил меня.
   -Куда ты собрался, Сын мой? Я думаю, что тебе не следует одному идти в город. Я могу подвезти тебя к железнодорожной станции. Там безопаснее тебе будет. Как раз, к первой электричке мы поспеем...
   -Да нет, что вы, я уж сам как-нибудь дойду...
   -Не хочу ничего слышать! Выходи пока во двор и садись в мою машину. Она открыта... Жди меня там, и даже не думай уходить, а то всякое может статься. Мало ли, вдруг Павел Афанасьевич сейчас ждёт тебя у самых ворот.
   -Он мне не указ!
   -Он то тебе не указ, а вот машина у него большая и тяжёлая, он тебя на ней переедет, и не заметит этого вовсе! Я же о твоём друге наслышан не меньше, чем, думаю, ты сам, сын мой. Мне известно, что он чиновник "большой руки". И доходы его мне тоже известны. Ты думаешь, он только у нас к сласти рвётся? А вот и нет! Он уже где только не совался со своим партийным билетом и с туго перетянутой кипой заморских купюр. Везде ему отказали, сколько бы он не предлагал денег. Видно, никто не хочет иметь дела с таким человеком. Все мы не без греха, чего уж тут таить перед Богом. И у кого-то грехи могут искупиться, но только не у Павла Афанасьевича. Хоть я и не могу так говорить, но шила в мешке всё равно не утаишь. В нашем городе есть и честные люди, и продажные, как, впрочем, и везде. Но таких людей, которые откровенно говорят о мзде, мы, слава Господу нашему Всевышнему, не знали до сей поры. И дай нам Бог, чтобы мы таких людей вообще никогда не узнали. Разве только в новостях о таких услышали, либо в газете прочли - и сразу вон из головы, как сор из избы! Так что ты будь поаккуратнее. А сейчас ступай туда, куда я сказал. И без самодеятельности! И ещё! Как тебя величать, сын мой?
   -Сергей...
   -В честь Сергия Радонежского... Ну тогда ступай, Сергей...
   Мне пришлось послушаться отца Фёдора. Действительного, зачем я буду отказываться от помощи. Тем более, я и впрямь начинал бояться двухтонного роскошного чёрного монстра. В моих ушах до сих пор мерно урчал мотор, и я хорошо запомнил тот звук, когда машина резко набирала скорость. Рёв, мощь и быстрота - вот что могло обрушиться на меня в ту минуту, когда я выйду за ворота прихода. Когда я вышел на улицу, солнце уже вовсю золотило купала старой церквушки. Мне она показалась такой милой и уютной, хоть здание само и было покосившемся, но всё равно она была мне куда симпатичнее, чем современный новодел. Обойдя бревенчатый дом, из которого я только что вышел, мне так и не удалось обнаружить машину батюшки. Я решил, что она стоит скорее всего у ворот, и потому собрался уже было туда идти, как мельком заметил две колеи, уходящие в берёзовую рощицу, что раскинулась позади церковного дворика. Туда-то я и направился. И не прогадал! Старенькая Волга стояла под одной из берёзок, и ветви дерева буквально стелились на лобовое стекло. Остановившись в некотором замешательстве, я ещё раз посмотрел по сторонам: нет ли другого транспорта поблизости? Но ничего такого, что имело бы четыре колеса, я так и не заприметил. Так что не долго думая я подошёл к Волге, сбросил с лобового стекла ветви, пригляделся получше к машине и решил пока не садиться в салон. Автомобиль батюшки оказался вполне раритетным. Олень на капоте был признаком того, что и в Советские времена людям не была чужда роскошь. Я дотронулся до значка. Хлипковато держится. На секунду у меня появилась мысль: а не оторвать ли его? Мне стало стыдно за такое гнусное желание, и я постарался больше не смотреть на ставшего уже "классикой ретро" оленя. Птицы вовсю летали в березняке, щебет их доносился со всех сторон. "Не всё так уж и плохо в этом мире!" - взбодрил я сам себя и принялся открывать дверцу Волги, которая поддалась мне с третьего раза. Вот так то! Не зря есть такая поговорка: "Бог любит Троицу!"
   -Ну как ты там, сын мой, разобрался с этой старушкой? - приветливо спросил отец Фёдр, садясь за руль.
   -С третьего раза открыл дверь...
   -Ну это ничего, бывает. Хорошо бы ещё завелась, а то иной раз не хочет работать.
   -Красивое авто... Особенно в наше время такие машины стали редкостью, да ещё в таком безупречном виде - ни ржавчины, ни трещин на стекле.
   -Да, Волга всегда пользовалась почётом. А толщина железа - то какая! Пулей не пробьёт. Вот это я понимаю - машина! А все эти новомодные пластиковые иномарки - не для меня. Я на ней сорок лет проездил. И, коль не помирать мне, ещё столько же проездил бы. Но всему своё время. Так или иначе - все на небесах будем. Ну давай, заводись...
   Мотор, как ни странно, завёлся с первого раза. Пара вспышек из глушителя, и двигатель заработал. Тронулись. Выехав за ворота, я не заметил поблизости ни одной живой души. И машин не было слышно. Волга развернулась, выехала на шоссе и стала набирать обороты. Раскочегариться до шестидесяти ей удалось минуты за три, а может и больше. Конечно, старовато авто, но главное, что едет, а в остальном и спросу с неё нет. В городе было мало машин. Прохожих тоже пока не было видно. Балашиха сама по себе немноголюдная, а тут ещё в такую рань. Я глянул на часы: без пяти минут шесть. Издалека донесся гудок поезда. Значит, железная дорога не за горами! Проехав три улицы, мы свернули с городского шоссе и подъехали к станции. Я поблагодарил батюшку. Отец Фёдр, в свою очередь, перекрестил меня напоследок, и когда я уже вышел из машины, он решил проводить меня до платформы. Я знал, о чём он хотел меня спросить. Что я буду делать с этими деньгами? Я же, в свою очередь, даже и неподумал, что мне на это ответить. Но, к счастью, отец Фёдр говорил о совершенно посторонних вещах, и лишь когда мы поднялись на платформу, он решил предостеречь меня:
   "Я думаю, что тебе, сын мой, следует быть осторожнее с этими деньгами. Они могут принести тебе много бед. Лучше бы ты поскорее избавился от них. Найди для этой цели нужное русло реки, а течение само всё сделает за тебя - унесёт их туда, где от них никто не пострадает более". Тогда я так и понял, что имел в виду отец Фёдр. Но буквально принять этот совет я не решался. Ведь бросить деньги в воду, пустить по ветру с моста, на худой конец - сжечь их - я всегда успею.
   -Запомни, Сергей! Сколько найдёшь, столько и потеряешь. А потерять-то ты можешь не только деньги, но и саму жизнь...
   -Буду предельно осторожен! Спасибо вам за всё, отец Фёдр! И простите, что так вышло...
   -Бог простит. А мне не за что прощать тебя. Ты ведь ничего дурного не сделал по своей воле, не так ли?
   -Даже не знаю, что вам и сказать... Я вконец растерялся, и если бы не подоспевшая электричка, мне бы пришлось выложить начистоту всё, о чём наболело у меня в душе. А на исповедь я могу сходить как-нибудь и в другой раз...
   -Удачи тебе, сын мой, и да хранит тебя Господь! - сказал на прощание отец Фёдр. Я шагнул в тамбур. Двери за мной с шумом закрылись. В вагоне никого не было. Как хорошо. Можно побыть в одиночестве, а мне этого сейчас очень хотелось. Только я сел на сиденье, как раздался "Привет Морриконе". Смотрю на дисплей. Марина...
   -Алло.
   Слышу в трубке взволнованный голос:
   -Серёж! С тобой всё в порядке?
   -Да, всё О'Кей, Марин. Ты как там?
   -В порядке... Ты скоро приедешь?
   -Думаю, через час буду.
   -Ты уж постарайся поскорее. А то мне как-то неуютно находиться одной в чужом доме, тем более что я только вчера познакомилась с твоими родителями...
   -Да, я всё понимаю, Марин! Ты пока никуда не ходи. Подожди меня. А когда я приеду, вместе позавтракаем и...
   Связь разъединилась. Что за ерунда? Впрочем, когда едешь в поезде, связь частенько обрывается. Как в лифте. Но я так и не смог себя успокоить этим фактом. Нервы мои были, сказать что на пределе - это ничего ровным счётом не сказать! Сейчас бы чего-нибудь крепенького! Да побольше. Чтоб в раз забыть обо всём. Но мне ещё нужно было доехать до дачи. А там уж оторвусь, что называется, по - полной... Тем временем электричка остановилась. Станция "Заря". Мне ещё три осталось. Выйду на "Чухлинке". А там пересяду на "Перово". Народу в вагоне не прибавилось. Мало того, на станции зашли контроллёры. А билета у меня не было. Штраф платить я не хотел, как глупо бы это не прозвучало. Имея при себе целую сумку с деньгами, я стал переходить из вагона в вагон, чтобы не иметь дел с контроллёрами. Когда идти было уже некуда, я остался стоять в тамбуре последнего вагона электрички. Мне повезло. Когда они зашли в последний вагон, я уже выходил из него. Вот и платформа "Чухлинка"! Быстро я, однако, доехал...
   Район этот я знал наизусть. Этакий пролетарский уголок Москвы. Хрущёвки здесь были все как на подбор - одинаковые, до абсурда вписывающиеся в местный колорит. Рядом - Карачаровский завод. Тут же Дом культуры, стадион, небольшой парк. Жители этого района по большей части бывшие заводские работники. В последнее время к ним добавились ещё и многочисленные съёмщики жилья из близлежащих областей ( да и не только из областей!), которые нашли себе подходящий вариант за весьма приемлемую цену. А цены на жилье здесь действительно невысоки по сравнению с остальными столичными районами. Так что публика здесь ещё та по ночам шатается! Насколько мне известно, в этом месте частенько происходят облавы на наркоманов...
   До станции "Перово" нужно было пройти метров триста, не больше, но как только я шагнул на тротуар, вдалеке показалась патрульная машина. Как назло, народу никого не было, только я один шёл по тротуару. Сейчас точно остановятся для проверки документов... Я вспомнил, что из кармана у меня наполовину торчал резиновый Макарыч. Хорошо, что настоящий ствол догадался оставить в сарае, когда за деньгами туда пару часов назад наведался... Патруль приближался всё ближе, и у меня было мало времени. Я смотрел под ноги, и как раз мне на счастье люк одного из колодцев был приоткрыт. Щель была достаточно широкой, чтобы сквозь неё прошёл ствол. Я небрежно сунул руку в карман, Макарыч конечно же нечаянно выпал из него и угодил аккуратно в щель. Правда, мне пришлось его подпихнуть ногой, чтобы он провалился в сам колодец. Я же как ни в чём ни бывало вытащил руку из того самого кармана, в котором был пистолет. В руке у меня оказался большой носовой платок. Я смачно высморкался в него в тот самый момент, когда патрульная машина остановилась рядом со мной. Я замедлил шаг, ожидая, что меня вот-вот окликнут, но ничего такого не произошло. Наряд милиции просто остановились рядом со мной, и это не означало, что они хотели проверить у меня документы. Может быть, одному из этих ребят захотелось отлить, и они ждали, когда я наконец исчезну на горизонте, дабы не запятнать честь своего мундира. Так что на сердце у меня второй раз за сегодняшнее утро отлегло...
   Электричку с Казанского вокзала мне не пришлось долго ждать. Только я вышел на платформу, как вдалеке показалась "оранжевая собака". В вагоне было достаточно людно для семи часов утра - человек десять, не считая тех, кто курил в тамбуре. Я развалился на сиденье и решил немного расслабиться. Вытянул вперёд ноги, рукой подпёр щеку и обратился к видам за окном. А виды были сплошь однообразные: Перово, Плющево, Вешняки... Вот проехали рабочие кварталы, далее - Кусковский парк, Вешняковская церковь близ одноименной платформы, купола которой так ярко блестели сусальным золотом... Но вот однообразие в считанные секунды сменилось суетой - электричка подъезжала к станции Выхино. За окном промелькнули хмурые девятиэтажки "Красного Казанца", чуть поодаль - конечная автобусов, троллейбусов и маршрутных такси. Как и следовало ожидать, на платформе толпились пассажиры. Их было много. Столько, сколько не собрать со всех станций, которые проехала электричка от Казанского вокзала. Не мудрено, ведь станция Выхино, или как она раньше называлась "Ждановская" - это и метро, и пригородные поезда, и даже автовокзал, так что толчея здесь стоит практически ежедневно, в любое время суток. В вагон нахлынул народ. Большинство - дачники. Начался летний сезон, вот они и валят валом за город, на свои "фазенды". Дамы вместо букетов несут на вытянутых руках саженцы, их кавалеры вместо тросточек - черенки от лопат. Одним словом, все как один устремились в свои садовые товарищества. И только я один был среди всего этого люда белой вороной. Потому как ехал я на дачу, такую, какой она должна быть по определению Чехова, а не на садовое товарищество, и это несказанно радовало меня. Я так хотел тишины и покоя, а эти люди уже в вагоне вели себя как на грядках - шумели, спорили, чем лучше поливать огурцы и когда сажать лук, и почем нынче хозблоки продают...
   Я и не заметил, как задремал. Хоть в вагоне и было многолюдно, но люди шумели монотонно, как пчёлы жужжат над своим улем. Видно, у всех на уме было одно и то же, поэтому однотипность высказываний этих людей породили их закономерную монотонность, вследствие чего мой разум отключился от всего происходящего как нельзя кстати. Бьюсь об заклад, что эта садоводческая публика оказывает на наше сознание такое же влияние, как и игра шахматистов в прямом эфире на ночь глядя. Их голоса почти что гипнотизируют вас. Вы расслабляетесь под это мерное жужжание, забываете обо всём, что с вами накануне приключилось, начинаете думать о чём-то хорошем, к примеру, о том, как вы проводили детство в деревне у своей бабушки. А потом "бац!" - и ваше сознание отключается само по себе, и вы даже не замечаете этого, настолько расслаблены все ваши члены. Шея становится ватной, голова спадает на грудь. Или, наоборот, вы закидываете её назад, если там есть хоть какая опора, к чему её можно прислонить. Сон окутывает вас, вы перестаёте реагировать на звуки, движения, толчки под руку...
   Я спал. Я видел сны. Все события, произошедшие со мной за последние три дня, сменяли друг друга с такой быстротой, что мне даже не удавалось о них как следует поразмыслить. Во сне я наблюдал всё то, что так или иначе было связано со мной, как сквозь некую призму, которая скрывала от меня то, что я не хотел увидеть, либо искажало настолько, что я и вовсе терялся в догадках, происходило ли со мной на самом деле что-то, или всё это была сплошь иллюзия. Сквозь пелену сна я снова видел своего двойника, идущим по обочине бесконечного шоссе. Куда ни глянь - кругом пшеница созревает. Солнце припекает голову. Прикрываю ладонью глаза. Впереди - столб пыли по обеим сторонам дороги. И он приближается с неимоверной быстротой. Я смотрю на него и не могу понять, что это. Ураган? Смерч? Торнадо? Нет, не то... Стараюсь рассмотреть эпицентр этого буйства песка и пыли и наконец понимаю, что зарождается он под колёсами огромного "джипа сопровождения" с проблесковыми маячками и включёнными галогеновыми фарами. Я шарахаюсь в сторону - к краю обочины. Гелендваген пронёсся молнией мимо меня, за ним проследовал Мерседес представительского класса без каких - либо световых сигналов, но с прилепленном к лобовому стеклу пропуском. На триколоре - внушительная аббревиатура. Я не запомнил её, но знал, что она очень известная и я бы даже сказал - пафосная! Проводив глазами кортеж высокопоставленных лиц, я и не заметил, как от немецких "железных коней" отстал ещё один внедорожник. Насколько мне позволило зрение, я приметил для себя, что он был без проблесковых маячков, также на нём не было никаких пропусков. И эта было детище отнюдь не немецкого автопрома. Я с ужасом застыл в недоумении. Это была машина Шаврина. Инфинити. Большая и тяжёлая, такая же, как впрочем, и её хозяин. Стёкла были тонированными, поэтому мне так и не удалось разглядеть того, кто был за рулём, но я точно знал, что там был Шаврин, своей собственной персоной. Я знал, что он хотел сделать, и потому мне не осталось ничего другого, кроме как спрыгнуть с обочины в "хлебное море" и бежать со всех ног, подминая под собой урожайные колосья. Позади не смолкал шум мотора. Я знал, что внедорожник гонится за мной, и мне стало жаль те колоски, которые подминала под себя эта адская машина. Я чувствовал, что смерть нагоняет меня, и потому изо всех сил старался работать ногами. Как ни странно, двойник и в этот раз мелькал перед моими глазами - он бежал метрах в двадцати от меня. И конечно же впереди... Но вот послышался знакомый рев мотора мощностью никак не меньше двух сотен лошадок, и я вовремя обернулся. Инфинити рванула на меня так быстро, что даже я не сообразил вовремя увернуться от неё, хотя знал наперёд, что вряд ли у меня это могло получиться. В то самое мгновение, когда я упал на землю, а железный монстр уже собрался подмять меня под себя, мои конечности содрогнулись и я очнулся ото сна. Что стало с моим "вторым Я"? Неужели он попал под колёса Инфинити? Меня всего передёрнуло от одной только этой более чем ужасной мысли...
   Вроде как понемногу отошёл ото сна! Снова вагон электрички. Я глянул в окно - поезд мчался по мосту. Внизу - знакомая река. Пехорка. Вода в ней была неспокойная. Местами бурлящие потоки устремлялись к берегам, отчего там была обильная пена и сильные брызги. Пороги реки лежали на всём её протяжении, покуда было видно невооружённым глазом. В такую реку не приведи Господь чего-нибудь уронить - мигом унесёт течением за сотню шагов. Я невольно представил картину, как моя сумка нечаянно выскользнула у меня из рук и упала в эту реку. Я тщетно стараюсь достать её длинной корягой. Потом прыгаю за ней в воду и начинаю плыть. Но течение реки уносит мою сумку всё дальше и дальше. И вот я уже потерял её из виду. Но всё ещё продолжаю плыть за ней, в надежде на то, что вот сейчас мне удастся миновать очередной порог и там, на поверхности воды, будь мирно покачиваться моя сумка. Но не тут-то было! Течение уносит меня всё сильнее и сильнее, и тут только я с ужасом начинаю понимать, что уносит оно меня в противоположную от сумки сторону! Как это может быть? Неужели нам с ней не по пути?
   Я очнулся от внезапно завладевших мною мрачных мыслей и с трудом отвёл свой взгляд от окна. "Но что это? Где моя сумка?" - спрашиваю я сам себя и в панике начинаю лазить по карманам куртки. Где она? Куда она могла провалиться? Соскакиваю с сиденья, глянул под него - там тоже нет. Ищу сумку в проходе. Зову её... Люди в недоумении смотрят на меня. Кто-то сожалеет мне, а одна женщина покрутила пальце у виска. Я не мог понять, куда могла подеваться моя сумка. Мне захотелось накричать на неё, что я и сделал. Люди участливо посмотрели вокруг: нет ли где моих утерянных вещей. Но сумки нигде не было видно. Я стал ходить взад-вперёд по вагону и заглядывать под каждое сиденье. Иной раз мне делали замечания, когда я задирал женщинам юбки и искал там свою пропажу. На глаза навернулись слёзы. Понимая, что мои поиски не увенчаются успехом, я бес сил рухнул на сиденье, уткнувшись в искусственную кожу, и протяжно зарыдал. Мне было больно, как никогда больно, и я не в силах был унять эту боль. Я знал, что эти деньги мне счастья уж точно не принесли бы, но я ведь мог помочь людям, которые нуждаются в них. А теперь этими деньгами овладел какой-нибудь вор-рецидивист, и не нужно долго думать, на что он их потратит. Ясное дело - не на благотворительные цели, и даже не на своего сына, если, конечно, он у него есть. Я был в отчаянии. Лучше бы я отдал эти деньги Шаврину. Пусть бы этот мерзкий тип делал с ним что хотел! Зато у меня бы тогда всё хорошо было. А тут на тебе! Столько всего стряслось за эти дни, столько крови пролилось из-за этих значимых бумажек, что и представить-то страшно, не то, чтобы вообще вспомнить всё по порядку!
   Немного придя в себя, я встал и вышел в тамбур. Там стоял невзрачного вида дед в старческом пальто. Одной рукой он держал тележку, другой же держался за поручень. Как только я встал позади него, дед обернулся и со страхом глянул мне в глаза. Я отвернулся. Отошёл от него в другой конец тамбура. Сквозь стеклянные двери вижу знакомые места. Следующая станция - Кратово! Я снова посмотрел на деда. Тот не сводил с меня глаз. Мне это порядком поднадоело, и я решил поинтересоваться, что он нашёл во мне такого интересного. Дед не ответил. Всё так же молча стоял и смотрел мне в спину. Я это чувствовал, и мне хотелось поскорее выйти из вагона. Я буквально отсчитывал по секундам, сколько мне осталось торчать в этом ненавистном тамбуре. Но вот по громкоговорящей связи машинист проинформировал пассажиров о том, что сейчас будет станция "Кратово", и поезд стал медленно сбрасывать скорость. Визг тормозов, открытие дверей, и только я выхожу из вагона, как этот дед из тамбура говорит мне своим старческим хриплым голосом: "Это она взяла её!"
   Двери закрылись и электричка отъехала от станции. Я так и остался стоять на платформе. В одиночестве. Вот, значит, почему он на меня так смотрел! Выходит, что он видел того человека, кто стащил у меня сумку. Но почему же он раньше этого мне не сказал? Неужто воровка (в том, что это была женщина, я нисколько не сомневался) могла запугать этого, казалось бы, непоколебимого старика? Что-то здесь было не так. И как я не почувствовал, что у меня прямо из под носа стащили сумку? Я ведь должен был проснуться! Должен был...
   Звоню Марине: "Абонент временно недоступен. Перезвоните позднее" Ну, позднее, так позднее! Иду узкими дачными улочками. Девятый час. Пока ещё свежо. Но день будет жаркий, потому как на небе не было видно ни одного облачка. И ветра тоже не было. Стараюсь идти в тени вечнозелёных. Вот он, "Сосновый Бор". Вхожу в царство сосен и елей. Аромат хвои, костров прошлогодней листвы и цветущей черёмухи дарил моей душе тепло и уют. Я почувствовал себя дома. Странно, но все мои тревоги немного поутихли. Я решил успокоиться и не впадать в панику. Тем более, что сейчас я был в безопасности, у меня нечего было красть, да и вообще на меня теперь незачем было покушаться. Я хоть и был на грани срыва, но тем не менее без этих денег мне было гораздо спокойнее. Я даже не знал, радоваться мне тому, что у меня украли их, или горевать и проклинать всех подряд. Шагая по прошлогодней листве и опавшим иголкам, я стал "прокручивать" все события, которые произошли со мной, назад, к тому самому дню, когда два солидных джентльмена принесли мне образец своего изобретения. Я помню их лица. Обычные, правильные черты, ничего из ряда вон выходящего. Дорогие костюмы. "Черутти", если не ошибаюсь. Помню, как они кинули на стол мне пластиковые кредитки. В совокупности я снял с них чуть больше ста двадцати тысяч евро. Не слабо, однако! Помню и то самое злополучное изобретение. "Аквастиль"... Обычный угольный фильтр. На мой взгляд, ничего нового в нём не было. Разве что эти "ионы серебра" на последней стадии очистки воды. Да и эти новомодные нано - технологии в процессе очистки воды были задействованы на первой стадии... По большому счёту можно было и не париться так из-за этой технологии! К чему нужно было разыгрывать комедию со всеми этими взятками и откатами? От нечего делать, что ли?
   Что я ещё мог вспомнить о том дне? Да ничего существенного! Встреча со шпаной в Нескучном саду. Визит оборотней в погонах ко мне на квартиру. Расправа над ними. Это я вспоминаю как некий кошмарный сон. А дальше - сплошь одна пустота...
   Как только я открыл калитку, собаки буквально сели мне шею, приветствуя своего хозяина лаем и обильным слюноотделением. Я был немного растроган таким приветствием, пусть и по-собачьи. Подхожу к дому. Тишина. Разуваюсь в коридоре, одеваю шлепанцы, панамку и иду на кухню. Чувствую приятные запахи. Тут только понимаю, что я голоден и мне е мешало бы сейчас как следует подкрепиться. Захожу на кухню. Так и есть: мама уже вовсю готовит яичницу.
   -Ну как ты съездил в Москву, сынок?
   -Да ничего. Правда не мог заснуть в квартире. Душно было с закрытым окном, а откроешь его - машины не дадут покоя...
   -Ну так ты и не суйся туда сейчас. Посмотри, какая здесь красотища: и свежий воздух, и никаких тебе машин, и соседей за стенкой нет...
   -Это точно!
   -Ты всё там нашёл?
   -Что?
   -Я говорю, ты нашёл то, за чем ездил в квартиру?
   -Ах, да - нашёл.
   -И за чем же ты туда ездил, сынок?
   -Мам, извини, но это мой маленький секрет...
   -Ну ладно, фиг с тобой... опять, небось, по какой-нибудь ерунде мотался туда.
   -Да уж, точно по ерунде...
   -Что ты сказал, сынок?
   -Нет, нет, ничего...
   -Садись завтракать. Я как раз яичницу с беконом пожарила, как ты любишь...
   -Отлично, я как раз хотел что-нибудь в этом роде, вкусное и сытное.
   -Только ты, сынок, глянул бы, как там Марина... А то что-то не выходила она ни разу из дому...
   -Марина? - Только и успел спросить я, как пулей полетел в другое крыло дома, а там - в два прыжка достиг второго этажа. Врываюсь в спальню - никого нет. Смятое белье на полу. Все её вещи вроде бы на месте. Но самой девушки след простыл! Когда это она успела уйти? Паниковать я, конечно же, не стал, потому что до своего дома ей здесь недалеко идти. Дачные участки вплотную граничат с городом на той стороне железной дороги. Но всё-таки вот так взять, да и уйти, не попрощавшись, мне показалось не очень красивым поступком. Тем более, что насколько мне не изменяет моя память, Марина поругалась со своими родителями накануне, и как-то с большим трудом мне верилось, что она вот так просто отправилась к себе домой, где её теперь будут отчитывать живущие "в прошлом веке" суровые мама и папа. Конечно, всякое может быть! Испугалась в чужом доме ночью одной находиться. Но на улице-то ещё страшнее было. Или, скорее всего, она под утро тихонько стала, оделась, вышла из дому и... скрипнула калиткой. Тогда бы собаки точно вой подняли, и родители наверняка услышали, как она вышла. Чуть ли не галопом я понёсся обратно на кухню. Мать всё так же стояла у плиты. Видно, готовила завтрак отцу. Заскочив на кухню, я сходу спросил у мамы, не слышала ли она, когда ушла Марина.
   -Как ушла?
   -А вот так!
   -А я-то думала, что это она всё никак не выходит? Уж не случилось ли с ней чего...
   -К сожалению, я этого не знаю!
   -Я даже не ожидала от неё такого. Такая милая девушка, и такая общительная...
   -Так вы ничего не слышали ночью? Или под утро...
   -Нет! Тишина была, как и всегда. Хотя погоди...
   -Ну?
   -Ночью Джек вёл себя как-то странно. Поначалу он зашёл к нам в спальню и пытался стащить с меня одеяла. Я прогнала его. Думала, что он от нечего делать бродить по дому. Тем более, что уличная дверь в нашем доме всегда открыта, и собаки могут в любое время выйти наружу. Ты ведь сам предложил тогда не закрывать её! Потом Джек направился на кухню. Я слышала, как он там тщетно искал еду. Пришлось мне встать и насыпать ему корма. Я не стала включать на кухне свет. Но Джек был как будто настороже. Я сунула ему под нос миску, а он взял да и сиганул на улицу. Смотрю в окно: пёс будто не в себе! Мечется вдоль забора и скулит. Я ещё тогда испугалась, что сейчас он такой вой поднимет, потом от соседей не наберёшься! Я вышла на крыльцо. Позвала его. Джеку было явно не до меня. Он продолжал метаться вдоль забора. Я решила оставить его в покое. Тем более, что сегодня ночью было полнолуние. А мне опытные собачники рассказывали, как их любимцы иной раз на луну завывают, так я и решила, что на Джека нашло то же самое. Ну, думаю, не буду его трогать. Против природы не попрёшь...
   -Короче, ты ничего не видела?
   -И не слышала...
   -Всё ясно. Ладно, попробую дозвониться до неё. Тем более, что рано утром Марина сама мне позвонила, поинтересовалась, всё ли у меня в порядке.
   Поднявшись на второй этаж, я закрылся в своей комнате и набрал нужный мне номер. "Абонент не доступен. Перезвоните позже..." Что за ерунда? Сколько можно быть недоступным. Уж не отключила ли она телефон, чтобы я отстал от неё. Хотя вряд ли такое может быть. Она не из тех жеманных девочек, что вечно выпендриваются по сущим пустякам. Может быть, у неё сел аккумулятор на телефоне? Вполне возможно и такое. Но мне всё же было, прямо скажу, не по себе. Я уже представлял её в постели у Шаврина, и мне было тошно от одной только мысли, что эта грязная свинья притронется к ней. Я готов был сей же час найти Шаврина и сначала сказать ему всё, что я о нём думаю, а затем хорошо проучить его, так, чтоб на всю свою оставшуюся жизнь запомнил. Хотя зачем мне врать? Я бы попросту свернул этому куску дерьма голову на все 360 градусов, пусть он знает, что значит понятие "расширить свой кругозор..."
   Только я кинул мобильник на кровать и стал стягивать с себя футболку, как на нём заиграла мелодия. Подхожу ближе. Беру телефон в руку, смотрю на дисплей: так и есть: "Вспомнишь его - вот и оно..." Это был Шаврин, видать, решил в очередной раз попугать меня. Жму на кнопку, приставляю трубу к уху, говорю "Алло":
   -Ты ещё жив, бедняга? - интересуется у меня Шаврин.
   -Как видите, пока живой, коль говорю с вами по телефону...
   -У меня для тебя две новости: одна хорошая, другая не очень...
   -Начни с хорошей! - предлагаю я ему.
   -А хорошая новость в том, что жить тебе, гадёныш, осталось по меньшей мере часа три. Но не более того! Так что можешь провести их с пользой для себя. Закажи себе сотню продажных девок и пусть они тебя ублажают всё это время. Денег тебе хватит, будь уверен! Сейчас хорошую куколку можно за полштуки баксов запросто снять...
   -А что же будет через три часа?
   -Для тебя - уже ничего. Я позвонил одному человеку, и он поможет мне с тобой уладить конфликт.
   -Один из твоих отморозков, что ли? - подколол я Шаврина.
   -Да нет, Серёж. Это очень уважаемый человек в криминальном мире. "Смотрящий" одного из подмосковных городов...
   -Уж не Балашихи ли случаем?
   -Не угадал!
   -Да мне и не важно, кого ты там за бутылку водки нанял...
   -Хамишь, дружок! Ты об этом ещё пожалеешь...
   -Обязательно! Только вы, Павел Афанасьевич, забыли выразить мне соболезнования в связи с моей же преждевременной кончиной...
   -Ты как всегда в своём репертуаре!
   -А про вторую новость вы так мне ничего и не сказали...
   -Ах, да. С памятью что-то невообразимое творится! Даже и не знаю, куда всё девается? Так вот, слушай, что я тебе сейчас скажу...
   -Весь во внимании!
   -Я думаю, тебе будет интересно это услышать! Уж как мне было интересно, ты себе это не представляешь, когда я полчаса назад открыл багажник своей тачки и нашёл там заколку для волос...
   -А я - то тут при чём? - в полном недоумении спросил я.
   -Ты-то тут не причём, Серёж. А вот твоя подружка...
   -Не смей о ней говорить!
   -Да я плохого то о ней пока что ни слова не сказал...
   -Своих шлюх, которые тебя "папиком" называют, грязью поливай, а других девушек не тронь!
   -Да постой же ты наконец! Я тебе совершенно другое хочу сказать...
   -Что конкретно?
   -А то, что у тебя там, на даче, пока ты за деньгами ходил, кто-то залез в багажник моей машины. Вернее не кто-то, а вероятнее всего девушка. И не просто девушка, а стройная, ловкая девчонка. Она-то и потеряла здесь заколку, когда выбиралась. А уж где она вылезла и каким образом ей это удалось, это для меня так и осталось загадкой...
   -Что за небылица? Быть такого не может!
   -Хочешь, можешь мне не верить, но сейчас я одной рукой держу мобилу, а другой - эту самую заколку. А самое интересное, Серёж, так это то, что заколочка - то не простая, а покрытая позолотой...
   После этих слов меня как током ударило. Я вспомнил, как ещё тогда, в банке, первое, что бросилась мне в глаза, когда я увидел Марину, так это та самая "золотая" заколка в волосах. Я помню, что никак не мог оторвать от неё глаз, когда Марина всячески старалась всучить мне кредит. Я не знал, что и ответитьШаврину. Радует хоть одно: что девушка не попалась в руки этому кровопийце, а то он просто так свою жертву ни за что не отпустит, зная, что она слабее его, и потому сопротивляться особо не будет...
   -Ты что там затих, дружок? Неужто до тебя дошло, что это твоя девчонка прокатилась до Балашихи с нами?
   -Не знаю, что и думать...
   -Ну ты и тугодум! Да смирись ты с этим. Если бы твоя Маринка была в моих руках, я бы тебе давно об этом дал знать!
   -А почём мне знать, что с ней всё в порядке? А что если ты она у тебя в загородном доме, прикованная к трубам в сыром и тёмном подвале лежит...
   -Не преувеличивай! Не такая уж я и сволочь, чтобы так с тобой поступить. Пока ещё не ссучился до того, чтобы брать людей в заложники! Хотя у меня иной раз возникает такое желание...
   -Что же мне делать? - спросил я скорее сам себя, но получилось, что адресовал вопрос Шаврину по телефону.
   -Деньги при тебе? - вяло спросил шеф.
   Я не знал, что ему ответить. Правду? Каким тогда нужно быть ослом, чтобы выставить себя в таком виде? Это ведь так глупо - уснуть в вагоне и лишиться разом всего, что у меня было! Но другого пути нет. Зачем я буду врать, говорить, что вот она, сумка, лежит на кровати, и у меня всё никак не хватает времени вытащить всё её содержимое и как следует пересчитать все до последней купюры. Что же мне делать? Соврать? Или сказать правду о том, что я самый что ни есть настоящий ишак, дал себя облапошить какой-нибудь цыганке. А с другой стороны, с чего это мне пришло вдруг в голову, что это была цыганка? Послушал того старого хрыща с тележкой в тамбуре! Нашёл, кого слушать! Мало ли, что он там наплести мог. Может, он и вовсе из ума вышел лет двадцать тому назад, как перестройка случилась в нашей стране. Тогда ведь много народу с ума посходило...
   -Что молчишь, дружище? Неужто ты уже успел потратить все двенадцать миллионов? Разве что Бентли мог себе прикупить...
   -Нет у меня никакого Бентли!
   -Конечно нет! Если бы ты даже и пришёл в салон с этими деньгами и захотел прикупить себе этот автомобиль, тебе бы его никто не продал, потому как ты не того статуса человек...
   -Конечно! Мы же простые смертные люди! Куда нам до такой роскоши?
   -Вот это ты верно подметил! Вы не просто обычные смертные. Вы хуже. Вы - пресмыкающиеся, только и знаете, что задницы нам лижете...
   -А ты, Павел Афанасьевич, как будто ни разу ни перед кем не пресмыкался? Ты же чиновник среднего звена! Над тобой есть и более высокопоставленные чинуши. У тебя ведь даже машины сопровождения нет. И мигалок тоже я не видел у тебя на Инфинити. Даже на лобовухе нет триколора! Значит, ты от нас, простых смертных, не так уж и далеко ушёл!
   -Зато у меня есть деньги. Много денег. И, как я уже это говорил тому бестолковому попу, я на эти самые денежки кого хочешь могу купить. И судью, и...
   -...прокурора - подытожил я.
   -Да, ты и так ведь всё понимаешь! Так что не буду больше распинаться. И вообще мне пора. Жди гостей. Коллектор уже выезжает! Удачи тебе не буду желать, она тебе всё равно уже ни к чему...
   -А это мы ещё посмотрим... - бросил я напоследок Шаврину и швырнул мобильник на журнальный столик. Тоже мне, пуп земли нашёлся! Каждый кусок дерьма норовит казаться могущественным и успешным! Но только они не ведают, что блеф их виден за версту. Глупые люди. Хотят выглядеть солидно, и для этого покупают себе шикарные костюмы, дорогие автомобили, заказывают себе только лучших девочек, которые берут не меньше штуки баксов за один час. Куда катится этот мир? Где искать правду? Мы смотрим сладкую ложь по телевизору, что у нас всё так замечательно, но когда видишь правду, то понимаешь, что уж лучше смотреть сладкую ложь, нежели содрогаться от такой голой правды, которая никого не оставит равнодушным. Но Бог с ним, с Шавриным! Мои мысли были только об одной Марине, и не о ком более. Я решил звонить ей до тех пор, пока она, наконец, не ответит мне.
   Спустя час я не выдержал. Сел в машину и поехал в Жуковский. К её родителям. Благо, что в квартире я застал лишь Маринину маму. Не хотелось мне сейчас выяснять отношения с её отцом. Мать с порога спросила меня, что я забыл у них в доме. Я сказал всё, как есть. Что утром обнаружил исчезновение Марины, звонил ей на мобильник, она не отвечает, и вот решил выяснить, всё ли в порядке с ней.
   -Марина сейчас поехала с отцом в аэропорт...
   -Как в аэропорт?
   -А вот так! У неё какая-то там срочная конференция в Париже, вот и пришлось ей лететь туда...
   -А она что же, билеты заранее забронировала?
   -А я почём знаю? Может, и заранее. А может, только сейчас купит их в аэропорту...
   -А как же виза...
   -Так у неё Шенгенская ещё полгода действовать будет. Ей как оформили мультивизу...
   Я поначалу опешил. Потом решил, что нужно радоваться, потому как с девушкой ничего страшного не случилось, и вообще вся эта история с заколкой могла быть сплошной чушью. Мало ли кого Шаврин в багажнике своего Инфинити возит? Может, он на Ленинградском шоссе снял проститутку да и заставил её лезть в багажник и сидеть там до тех пор, пока до "Дома любви" не доедут. Этакая конспирация. Вот откуда могла там взяться эта заколка! И всё равно в этом срочном бегстве в Париж было что-то странное. Я был удивлён, почему Марина мне ещё вчера ни о какой конференции во Франции так и не сказала. Конечно, это не моё дело, но всё же коль мы стали так близки друг для друга, то можно было хотя бы намекнуть мне на Париж. Мне кажется, любая другая девушка уже все уши прожужжала бы всем своим друзьям и подругам (не говоря уже о своём парне) о том, что она летит в Париж. И не просто так, а на конференцию! В итоге я уже стал жалеть о том, что вообще связался с Мариной. У неё, как я понял, "семь пятниц на недели!". Что ж, придётся мне забыть об этой девушке. Если она решила так со мной обойтись, то это её личное дело. Быть может, я и впрямь заслуживаю такого отношения к себе.
   -Вы что-то ещё хотели, молодой человек? - спросила меня Маринина мать, и тем самым вывела моё сознание из ступора.
   -Да... Простите меня ради Бога, но я ещё хотел узнать... сказать вам, что у Марины...
   -Давайте не будем говорить об этом в коридоре! Разуйтесь и пройдите в Маринину комнату, а я пока заварю кофе...
   Я скинул с себя кеды и прошёл в знакомую комнату. Сажусь на диван. Смотрю на фортепиано. Жаль, что не умею играть. А может, оно и к лучшему. Соседей жалеть нужно, они ведь тоже люди! "LIRIKA" была главной составляющей комнаты, и я невольно присел на табурет перед ней. Открывать не стал. К чему расстраиваться, когда не умеешь играть на этом великолепном инструменте? Лучше не смотреть лишний раз на клавиши. На полке, которая была расположена по соседству с "Лирикой", стояла фотография в рамке. Я снял её. Поднёс поближе к окну. Марина. Скорее всего на школьном выпускном балу. Роскошное чёрное бархатное платье, волосы изящно спадают на плечи, словно золотая россыпь. Но что я вижу! Снова эта "золотая" заколка! Я опять вошёл в ступор. И в очередной раз меня вывела из него Ирина (наконец-то я вспомнил, как зовут Маринину маму!). Она положила на небольшой столик поднос, на котором были две чашки кофе и что-то из сладостей, на которые я так и не обратил внимания.
   -Что вы хотели у меня спросить? - сухо спросила Ирина.
   -Да так, про заколку вашей дочери... - неуверенно произнёс я.
   -А-а-а. Понятно! Красивая, не так ли? - с гордостью заявила Ирина.
   -Да. Очень красивая вещица! - согласился я с ней.
   -И что же вы хотите о ней услышать?
   -Она ведь не золотая?
   -Да нет, что вы. Серебро, покрытое позолотой. Золотая заколка нам не по карману...
   -Я так и подумал...
   -А зачем тогда спрашиваете?
   -Просто так... А скажите, Ирина, простите, не помню вашего отчества...
   -Александровна...
   -Ирина Александровна, не помните ли вы случаем, сегодня на Марине была эта заколка?
   -Нет... Я думала, что дочь забыла её у вас. А что, разве это не так?
   -Возможно. Если я найду её, то обязательно верну вам...
   -А на память себе не хотите оставить? - то ли в шутку, то ли всерьёз спросила меня Ирина.
   -А вы разрешаете?
   -Почему бы и нет? Тем более, может свидитесь...
   -Всё может быть... - согласился я с Марининой мамой и собирался было уже покинуть этот дом, как Ирина остановила меня уже на пороге:
   -А это ваша сумка, не так ли? - спросила она меня, вытащив из гардероба ту самую сумку, которую у меня украли... и в которой, по стечению обстоятельств, у меня лежали все двенадцать миллионов...
   -Откуда она у вас? - только и сумел я выдавить из себя.
   -Как откуда? Так Маринка рано утром с ней пришла. А нам чужого добра не нужно. А что вы так побледнели? Что-то не так?
   Мне стало нечем дышать! Я буквально выхватил у Ирины свою сумку, вывернул её чуть ли не наизнанку, и только когда полностью убедился в том, что она пуста, пулей выскочил из квартиры. Ирина что-то крикнула мне вслед, но я уже миновал два пролёта и скоро очутился на улице. Сев в машину, я опустил до предела стекло и взял с пассажирского сиденья бутылку воды. Немного отпив, я швырнул её в окно. Какая-та старушка, проходящая мимо, громко запричитала в мой адрес:
   -Ты что же здесь мусоришь? Сам, что ли, убирать будешь? Куда ни глянь - кругом одни свиньи!
   Мне стало стыдно за свой поступок. Я немедленно вылез из машины из поднял свою бутылку.
   -Это я так, сгоряча... - крикнул я вслед бабуле. Та молча махнула на меня рукой.
   -Простите... - уже неизвестно к кому обращаясь воскликнул я. Старушка, конечно же, меня уже не услышала.
   Сажусь обратно в машину. Воздуха всё так же не хватает! Снимаю футболку. Тело липкое. По шее течёт пот. Грудь часто вздымается. В висках отбивает барабанная дробь. Мне кажется, что я потерял контроль над собой, и это на первый взгляд может оказаться вполне реальным событием.
   "Ну давай же! Приходи в себя. Кончай сходить с ума по пустякам. Все живы и здоровы... по крайней мере все те, кого ты любишь и жаждешь увидеть снова... Ты сильный! Ты смелый! Так иди и дерись! Будь настоящим мужчиной, коль решил быть им всего-то пару дней назад! Давай, не отчаивайся и забудь обо всём, что тебя ни коим боком не касается. Следуй за своей любовью, куда бы она ни направилась. И не думай, что она решила уйти от тебя насовсем... Это просто наваждение, и не более того! Затмение разума. И оно рано или поздно проходит у всех нас. Так же, как оно пройдёт и у неё. Ты мужчина, и прежде всего, ты самец! А самец по своей природе способен найти свою драгоценную самочку за сотню вёрст. У тебя есть нюх. Если даже его нет, то у тебя должен быть навигатор. Ну, или карта на худой конец! Домодедово. Сколько до него, говоришь, ехать? Полчаса... час. В воскресное утро до аэропорта можно добраться отсюда самое большее - за час. Так вперёд же, жми на газ! Спидигонщик хренов..."
   Десятка рвёт с места. Выезжаю на шоссе и выжимаю до предела педаль газа на пятой передачи. Разгоняюсь до крейсерской скорости - 190 км/ч. Обгоняю все машины подряд. И обычные жигулёнки, и навороченные иномарки. Подрезаю всех, кого только можно. Кто-то сигналит мне, некоторые мигают фарами. Для этого у меня всего один ответ, краткий и лаконичный: средний палец левой руки в открытом окне. Вот вам всем, смотрите и утритесь, как следует! А мне с вами некогда выяснять отношения. Я тороплюсь, и если обидел кого, то можете меня догнать и подрезать, а там уж как следует объяснить мне правила дорожного движения. Но так никто и не собрался с духом проучить меня. Я не замечал дороги, для меня был известен лишь мой пункт назначения. Не помню, как я останавливался на светофорах, как проезжал по мосту Москву-реку, помню лишь, что успел разглядеть огромную баржу с песком, уходящую под мост. Я тогда ещё подумал, удалось бы мне прыгнуть с парапета на неё, и угодить не на пустую палубу, а в белый речной песок. Что за странные мысли нас иной раз навещают, словно некие силы напоминают нашему сознанию, что оно в любой момент может взять да и отключится. Лечу дальше. Точнее - пока что еду, но на запредельной скорости для своего "тазика".

14.

Москва. Коллектор. Париж.

   Домодедово было уже совсем близко. Подъезжаю к шлагбауму. Беру пластиковую карточку. Въезжаю на территорию терминала. Главное здание аэровокзала в ста с лишним метрах от меня. Кидаю свою машину где попало. Вижу, как ко мне направляется парковщик, жестикулируя на ходу руками, по всей видимости, именно мне. Плюю и на свою тачку, и на этого парковщика. Вешаю на плечо барсетку с документами. Какое счастье, что эта самая барсетка оказалась сегодня со мной! Ведь я не каждый раз беру её с собой в машину. А сегодня решил взять. Так, на всякий случай. И, если не ошибаюсь, в ней должны лежать не только шесть сотен баксов, но ещё и мой загранпаспорт, и всякие другие не менее важные вещи. Родной документ, в смысле российский паспорт, как и водительское удостоверение, покоились в кармане моей джинсовой куртки. Всё своё держу при себе, вот так вот! Ну что же, нельзя терять ни одной драгоценной минуты! Бегу в главный вход. Очередь в проходе через металлодетектор. Что ж, ничего не поделаешь - антитеррористические меры были приняты неспроста. Да и нам, простым гражданам, вдвойне спокойнее будет, если мы будем уверены в том, что нас не взорвут здесь просто так, ради чьей-то грёбаной выгоды.
   Очередь проходит крайне медленно. То, что твориться у самого металлодетектора, выглядит более чем просто абсурдно: людей заставляют снимать ремни с брюк, подтяжки, браслеты с рук. Ну ведь и так уже понятно, что если человек стоит в одной летней сорочке с коротким рукавом, то ему чисто физически некуда спрятать даже полкило тротила... Зато дамочку одну с дорогим дорожным чемоданчиком пропустили безо всяких проволочек. А в этом саквояже запросто можно хоть десять килограмм тротила пронести, хоть двадцать! Доверяют видно таким вот бизнес-леди. Хотя какая она "бизнесвумен", если заходит с нами в здание аэропорта через один вход? Была бы выше нас статусом, не стояла бы тут как все, а через чёрный вход прошмыгнула бы...
   Ура! Очередь наконец-то подошла к концу! Для меня, естественно... Радостный, стою я у рамки детектора.
   -Проходите! - говорит мне строгий сотрудник службы охраны.
   Прохожу через рамку. Пищит.
   -Снимите, пожалуйста, ваши часы и ремень! - просит меня всё тот же суровый секьюрити.
   -Снимаю часы. Стягиваю с пояса ремень. Выгляжу наверное очень смешно, потому что эти джинсы мне великоваты в последнее время стали и я в них теперь буквально утопал. Пришлось одной рукой поддерживать портки, а другой взять джинсовку, которую меня никто не просил снимать, но так как я знал, что меня всё равно попросят это сделать, то я скинул её добровольно, то есть заблаговременно. Прохожу рамку детектора. Снова пищит. Да что же там такое?
   -На вас есть ещё какие-нибудь металлические предметы? - с невозмутимым видом поинтересовался у меня охранник.
   -Да, вот эта цепочка! - говорю я ему и показываю свою золотую цепь с медальоном на шее.
   -Можете не снимать... Проходите... Следующий!
   Ну и на этом хоть огромное вам спасибо! А то так можно и догола раздеться, и в итоге будет золотой зуб во рту "пищать". Натягиваю на себя ремень. Надеваю на руку свой Ориент. И вот, теперь я готов к дальнейшему преследованию моей неудавшейся (как мне тогда казалось) любви. Подлетаю к информационной стойке. Поглощаю всё, что попадается на глаза:
   ........Франкфурт-на-Майне
   ........Амстердам
   ........Лондон
   ........Барселона
   ........Дублин
   "Чёрт! Ну где же ты там, Париж. Увидеть тебя, и не умереть! Давай, покажи только мне свой лик, и я вмиг полюблю тебя!" Но к чему это я так завёлся? Хочется в "Город Любви"? Так в Париже я уже был. Всё, что только можно было там повидать - я повидал... Только очень давно. Ещё когда в школе учился. Но воспоминания нисколько от этого не поблекли. Напротив, они оставались такими же красочными, сказочными, как на следующий день после возвращения в Москву. Да, увидеть Париж стоит всем, это величайший в мире город красоты и очарования. Кто хотя бы раз в жизни побывал там, навсегда полюбит Лувр, великолепный холм Монмартр, Эйфелеву башню ... Ну, и быть может, "Улицу красный фонарей"... Но сейчас я собирался в Париж не из любви к этому городу. А из любви к ней. К той девушке, которая кинула меня на деньги. И я искренне надеюсь, что только на деньги. Но не на любовь!
   -Билеты только на регулярные рейсы остались! - сказала девушка в кассе.
   -Сколько?
   -Туда - обратно двадцать одна тысяча рублей бизнес класс и восемнадцать тысяч, пятьсот... - эконом.
   -Давайте бизнес... - сказал я.
   "Гулять так гулять!" Роюсь в сумке. Достаю шесть сотен долларов. В куртке рубли нашлись. Ну вот и слава богу, а то я думал, что мне не хватит и на эконом-класс. Всё только к лучшему. В джинсовке я отыскал множество заначек (карманов там уйма!) и теперь все они мне как нельзя кстати пригодились. Посчитал. Рублей насчитал на двадцать две тысячи. Самое то! Не придётся доллары менять. Если что, то уже в DUTY FREE они мне понадобятся. Хотя, сейчас там все цены в евро. Ну не беда - где обменять доллары я всегда найду! А баксы пока ещё ходовая валюта в мире...
   -Ваш билет. Проходите к регистрационной стойке! - сказала мне девушка и назвала номер этой стойки.
   Бегу туда сломя голову. Подлетаю к очереди. "Кто последний? Вы? Тогда я за вами!" Стою. Понимаю, что Марина уже наверняка прошла паспортный контроль и сейчас шляется по магазинам беспошлинной торговли. Насколько мне известно, регистрация на рейс RА 696 Москва-Париж давно закончилась. А я почему-то был уверен, что она летела в "Город любви" именно этим рейсом. И быть не могло по-другому! Неспроста ведь она своего отца в такую рань погнала в аэропорт! Тем временем очередь моя не убавлялась. Я пытался успокоить свои нервишки, которые снова начали пошаливать. И с чего это вдруг? Дела мои были неплохи. Билет на сегодня я достал, вот уже стою в очереди на регистрацию. Что ещё нужно мне для полного счастья? Да ничего! Вся грязь осталась позади. Шаврин - вообще где-то в полном абзаце застрял. Кстати, почему мне никто так и не позвонил? Неужто "смотрящий" сдрейфил со мной связываться, когда Афанасьевич показал ему мою фотокарточку. Всякое может быть...
   Решил глянуть на всякий случай, искал ли меня кто! На мобильнике два пропущенных вызова. Номер мне не известен. Набираю. Гудок. Ещё гудок. Хриплый, прокуренный и возможно ещё вдобавок и пропитой голос:
   -Березняк на связи...
   -Почему Березняк? - спрашиваю не без иронии я.
   -Потому что среди берёзок роддом мой был, в котором я на свет Божий и появился!
   -Тогда понятно...
   -Это ты Павлику одолжал?
   -Нет. Это какая-то ошибка...
   -Мне по боку, кто там среди вас, чинушей , прав, а кто - виноват! Мне заплатили - и я выбью из тебя долг.
   -А заплатил то тебе кто? Павел Афанасьевич, небось?
   -Не твоё собачье дело!
   -Да я так просто. Полюбопытствовал. Только ты, Березняк, немного ошибся на счёт моего положения в обществе. Я не чинуш! Я всего-навсего младший обслуживающий персонал крупнейшей госкорпорации. Уловил суть? Младший!
   -А по мне по боку! Хоть бы ты и старший был! Какая к чёрту разница? Все вы там у кормушки бюджетной крутитесь! Вот скажи мне, откуда ты такие деньги достал за один раз?
   -А это, Березняк, уже не твоё собачье дело! У тебя есть задание - выбить у меня долг, так ты действуй как можно скорее. А то, знаешь, тут такая штука вышла... я со всеми деньгами сейчас улетаю в Париж...
   -Ты мне лапшу на уши не вешай, не дорос ещё!
   -Ну не веришь, так на, послушай...
   Я поднял телефон высоко над головой и включил громкую связь. Как раз в этот момент диспетчер объявил о посадке самолёта из Сиэттла.
   -Какой к чёрту Сиэттл? Ты что мне там суёшь, щенок недорезанный?
   Я чувствовал, как раздражён был Березняк. Одним словом - до предела, хуже некуда!
   -Да говорю же я тебе, что в аэропорту нахожусь...
   -В каком именно?
   -Всё тебе надо знать...
   Думал поначалу не говорить. Но! Он мог узнать у Шаврина, куда мы ездили за деньгами, а там запросто вычислить дачу моих родителей. Нет уж! Лучше я сам с ним разберусь как следует, без всяких там проволочек. Тем более, он ничем не отличался, судя по голосу, от тех отморозков, которые уже трижды пытались покончить со мной. Оговорюсь, двоё из них были "доблестными" стражами порядка, поэтому отморозками я их не имею права называть. Они были "оборотнями в погонах". Но и это обстоятельство тоже не очень хорошо для меня обернулось. Нужно договориться с ним обо всём здесь, в здании аэропорта! Тем более, что с оружием ему придётся распрощаться при входе. Надеюсь, он не вызовет такого же доверия у службы охраны, как та деловая дамочка с большим чемоданом на колёсах! Посмотрим, на что способен безоружный "смотрящий" одного из славных подмосковных городков...
   -Ну так ты мне скажешь, куда подъехать, или так и будем пререкаться друг к другом по телефону? - с нетерпением спросил Березняк.
   -Да в Домодедово я, что ты такой дотошный? Только что ты здесь забыл, я хоть убей не пойму...
   -Вот когда тебя убью, тогда и поймешь! Там, на небесах, глядишь и одумаешься...
   -Да не пугай ты так меня - итак уже пуганый до неприличия стал с вами со всеми. То отморозки какие-то левые всю дорогу за мной гнались! То "оборотни в погонах" пожаловали прямо в квартиру! Но я всё-таки думаю, что последние - это не заслуга Шаврина. То пахан мне в коллекторы заделался! Тоже мне, специалист по взысканию задолженности...
   -Ты закончил? - спокойно спросил меня Березняк.
   -Ещё нет...
   -Тогда жди меня у стоек регистрации. И не вздумай пройти до моего приезда паспортный контроль! Ты меня понял? Если что, сам понимаешь, что я тебя голыми руками из-под земли достану...
   -Ну хорошо, хорошо! Буду ждать тебя у стоек регистрации. И ни шагу даже в туалет!
   -Ну, в сортир ты всегда сходить успеешь! Уже очко заиграло ,что ли?
   -Ещё бы! С такой колоритной личностью предстоит встретиться...
   -Таких как ты я на перо сажал, сажаю и буду сажать!
   -То есть, ты гомосексуалист?
   -Ну все щенок, держи своё очко, пока оно совсем не порвалось!
   Раздались гудки. Народ от меня самую малость посторонился, потому как все слышали наш разговор по громкой связи. Мне было крайне неудобно. Я улыбнулся и покрутил у виска, показывая на мобильник: "Мол, это мой давний приятель. Он не в себе. Ему нужна срочная помощь. И он едет ко мне за ней. Уж я - то знаю, как ему помочь в любой ситуации!"
   Как ни в чём не бывало продолжаю стоять в очереди. Паренёк в куртке от Calvin Klein, который стоял передо мной, то и дело поглядывал на меня, и в глазах его я видел жуткий страх. Видно, сыкун ещё тот! Нашёл, кого бояться! Или у меня и впрямь вид был не очень презентабельный? Ну, вспотел немного, лицо стало малость багровым, по мобиле громко выяснил свои проблемы, которые его самого ни коим боком не касаются. И ещё: помимо страха в глазах у этого типа было что-то такое, от чего мне захотелось блевать! Видно, зря я во всеуслышание сказал слово "гомосексуалист"! Стою дальше в ожидании своих посадочных мест. Билет держу в руке. Бумажка уже успела намокнуть от моих влажных рук. Люди вокруг кто с чем. Кто-то тащит тяжеленный чемодан. Некоторые стоят с небольшими саквояжами и спортивными сумками. Молодняк, в основном, обвешан рюкзаками. За спиной одного парня висела здоровенная плащ-палатка. Интересно, зачем это она ему понадобилась в Париже? Неужели на отель без звёзд или захудалую гостиницу у него нет с собой денег? Да нет, вряд ли причина тут кроется в деньгах! Не для ночлежки он эту вещь с собой тащит. Скорее всего, в поход пойдёт. Только вот куда. В окрестностях Парижа, насколько мне известно, нет никаких достопримечательных местечек для эко-туристов. А с другой стороны, во французской столице есть большой железнодорожный вокзал, поезда которого ходят не только до Диснейленда. Вот куда он намылился. Скоростным поездом оттуда можно куда угодно укатить. Лион. Марсель. Прованс... Лишь бы деньги на билет были! Да, ничего не скажешь! Разношёрстная публика. В основном - туристы. Но ведь по другому-то и быть не может!
   Вот и мой черед! Наконец-то я дождался, а то моё тело уже стало в разные стороны заносить. Так и хотелось на кого-нибудь прислониться. Видно, нервишки много сил из нас вытягивают. Чувствую себя таким, словно мне пришлось пробежать марафон длиной по меньшей мере в полсотни километров. Правда, такие дистанции я ни разу в своей жизни и не преодолевал на своих двоих, но по двадцатке километров хоть сейчас как нечего делать пробегу. Отвратительнее всего было то, что в обозримом будущем мне не удастся даже покемарить хоть немного перед вылетом. Я должен буду ждать этого недоделанного "криминального авторитета", вместо того, чтобы пройти уже сейчас, после стойки регистрации, паспортный контроль и преспокойно разлечься где-нибудь в пустом зале ожидания, откуда людей только что отправили в самолёт... Как мне сейчас хотелось купить в Duty Free ликер Бейлез и выпить стаканчик другой этого превосходного симбиоза кофе, молока и основного ингредиента - спирта! Я бы его залпом даже смог выпить. Всю бутыль! Я так хочу забыться! И чтобы меня никто не трогал. Ни одна собака! Так хочется поскорее забыть всё то, что произошло со мной за то время, как в моих руках оказались несколько толстенных пачек денег и целая стопка кредиток. От них одна только разруха! А что такое разруха? Это когда вокруг тебя всё рушится, и ты знаешь, что уже никогда не сможешь ничего этого восстановить. Да, для меня разруха только началась. С той самой минута, когда Марина проснулась посреди ночи и принялась выслеживать меня. Конечно, это она пряталась в придорожном кустарнике, когда я шёл к машине Шаврина. И как только её угораздило забраться в багажник Инфинити? Ну и сволочь же ты, Павел Афанасьевич! Мало того, что чуть с говном меня не съел в буквальном смысле этого слова из-за денег, а тут ещё забыл багажник своей машины закрыть как следует! Простофиля ты, Шаврин, что тут ещё скажешь? Правда в редких случаях ты бываешь хитрожопым лизоблюдом, особенно когда встречаешься со своим начальством... Этого вполне достаточно, чтобы подпортить как следует жизнь другим людям. Сам того не ведая, Шаврин надул меня как следует. Но, с другой стороны, кто же знал, что Марина возьмёт, да свалит с моими (нашими, как полагал тогда и я, и мой шеф) деньгами сначала к своим родителям, а потом и вовсе - заграницу, и не куда - нибудь, а в Париж...
   -Ваш билет, пожалуйста? - попросила меня строгая, но в то же время и весьма привлекательная молодая девушка, стоявшая за стойкой регистрации.
   -Пожалуйста... - отвечаю я ей, кладя на стойку посадочный билет, а у самого - рот до ушей...
   -Рейс SU 666. Москва-Париж. Вылет в 13:44 Всё верно... Ваш багаж ставьте на весы, если берёте в салон. Остальное - на конвейер...
   -У меня нет багажа. Одна сумка.
   Девушка глянула на меня как-то странно. Я её понимаю. Как можно лететь в чужую страну не только без багажа, но даже без какого-нибудь мало -мальского саквояжа или рюкзачка. Разве что барсетка миниатюрная через плечо перекинута. Но это не её дело! Она должна регистрировать меня на рейс, а не разглядывать мои вещи, так что мне не о чем припираться с ней.
   -Хорошо. Раз нет багажа, тогда вот вам ваш посадочный талон. Над крылом вас утроит?
   -Можно у окна?
   -Да, конечно. Ряд 13. Место "а". Счастливого полёта!
   -Спасибо. Лучше бы мягкой посадки пожелала мне, дурёха! Или, по крайней мере долететь до "Столицы Мон-А-Мур" без блевотины и пьяных соседей-балагуров...
   Отхожу не спеша от стойки. Проверяю посадочный талон. Замечаю впереди того самого типа, который стоял передо мной в очереди и постоянно на меня оборачивался. Он и сейчас с опаской поглядел на меня поверх солнцезащитных Gucci. Прохожу мимо него, слегка задеваю его плечом. Мажор (он и впрямь оказался мажором!) невнятно выругался на меня и решил ретироваться первым во избежание дальнейшего развития конфликта. При этом его часы слегка сползли с руки. Он этого не успел заметить. Бац! Часики лежат на полу, а этот парень идёт как ни в чём не бывало. Даже не услышал, как брякнули о пол его дорогой Ролекс! Подбираю "бесценное время" и спешу за растеряхой. Он не сбавляет шага. Приходиться преследовать его чуть ли не трусцой. Наконец я его нагоняю на подходе к экскаватору:
   -Постойте, уважаемый...
   -Что вам угодно? - резко спросил меня незнакомец.
   -Вы обронили свои Ролекс! Вот, держите ваши часы...
   -О, как это неожиданно! Огромное вам спасибо, молодой человек. А я - то поначалу вас за бандита принял, когда вы с кем-то по мобильнику на воровские темы беседу вели...
   -А вы и не ошиблись! Я и есть бандит. Видите, мне даже чемодан не нужен. Вот как прилечу в Париж, меня там сразу встретят. И ствол мне там вручат. И патрону к нему тоже там мне выдадут. Может, даже прямо в аэропорту имени Шарль де Голль. Буду, знаете ли, этаким подобием Бельмондо из "Профессионала"...
   -Что вы такое говорите? - уже не скрывая страха и одновременно с ним восхищения еле слышно спросил меня любитель Гуччи и Ролекс.
   -А то, что слышал, мажор долбанный! Следи лучше сам за собой, а потом выводы по другим людям делай! И не смотри на меня так, а не то я тебе могу больно сделать, так, что никто и не увидит. Очень больно будет! Гарантирую...
   -Что ты хочешь от меня? - взмолился мажор.
   -А чтоб ты больше так не смотрел на таких парней, как я! На настоящих мужиков! Если у тебя между ног ничего нет, то это не означает, что у других тоже этого нет. Заруби себе на носу: у меня, в отличие от тебя, яйца есть между ног! И погонять на время я тебе их не дам. Да и не нужны они тебе. Я думаю, всё мужское чуждо тебе...
   Заиграла мелодия. Моя мелодия - "Привет Морриконе. Достаю из кармана телефон.
   -Иди, куда шёл! - рявкнул я на парня.
   -Да пошёл ты... - крикнул мне гомосексуалист и убрался восвояси. Вернее - поднялся на экскаваторе к сектору А. Где и был паспортный контроль. Я же в, свою очередь, так и остался стоять на месте, неподалёку от стоек регистрации. Наконец, моя рука ухватилась за поручень и я ступил на прорезиненные ступени. Думаю, нужно ответить. Или всё же не стоит...
   -Алло ( всё-таки решаюсь я на это!)
   -Ты где, дружок? Твой коллектор уже в Домодедово...
   -Я в секторе А, уважаемый специалист по взысканию задолжности...
   -Если не ошибаюсь, это вверх по лестнице?
   -Да, ты попал в цель!
   -Я никогда не бью "по молоку"...
   -Ну ты крут! Что я ещё могу сказать?
   -А тебе ничего больше и не надо говорить! Всё уже успел сказать по телефону... Ты лучше готовь вазелину себе, да побольше, чтоб на пару раз хватило!
   -Смотри не перетрудись...
   Гудки. Сую телефон в карман, отхожу от экскаватора на несколько шагов к панорамному окну. И жду. Знаю, что ждать мне долго не придётся, поэтому не иду в туалет. А писать-то хочется. Ну не беда! Думаю, что Березняк простит меня, если я на пару секунд отлучусь от его колоритной (как мне это казалось) персоны. Проходит пять минут. Десять. Я уже начинаю сомневаться в том, что Березняк сам найдёт меня. Придётся звонить этому бандерлоге, объяснять ему, где я в данный момент нахожусь, выслушивать его грязные подколы насчёт моего очка и вазелина...
   Достаю мобилу, набираю вызов последнего входящего абонента, жду ответа. Гудок. Голос:
   -Алло.
   -Ну ты где там пропал, Березняк?
   -А ты что, заждался что ли меня?
   -Да, и не просто заждался! Я жажду тебя увидеть...
   -Ну и жажди себе на здоровье...
   -Так ты скоро будешь в секторе А?
   -Я уже поднимаюсь к тебе...
   Смотрю вниз. Экскаватор пока пуст. Но что я вижу? Поднимается нечто, что никак нельзя характеризовать как обычного уголовника. Мужик лет этак сорока пяти, длиннющие волосы, заправленные в конский хвост. Грива, как у лидера убойной рок-группы. Курт Кобейн - вспомнил я почему-то покойного вокалиста Нирваны. Хотя у того волосы были светлые. А этот чернявый такой. Цыган почти. Смотрю дальше. Кожаный плащ. Солидный такой. Наверное, в ЦУМе купил его за сотню кусков... А может - и за двести! Ростом Березняк был намного выше меня. Под метр девяносто, это как пить дать! По мере того, как экскаватор сближал нас, я вглядывался своему неминуемому собеседнику в лицо. А лицо у него очень специфическое было, как мне казалось, тогда. Бледная кожа, мешки под глазами, скулы втянутые донельзя. Растительность на лице была небольшая. Такая, как сейчас в моде - трёхдневная щетина. Лёгкой небрежностью вряд ли можно было назвать зубочистку в зубах этого парня. Она вписывалась туда превосходно! Этакий ковбой с невозмутимым взглядом и пожелтевшими от курева зубами.
   Березняк не имел ничего общего ни с обычными уголовниками, ни с "ворами в законе". Он также не был похож на обычную уличную шпану. Даже на отморозка он не смахивал. Он был другим, отличным от всего преступного и криминального. И это обстоятельство меня ещё более повергло в шок. Я ожидал увидеть нечто иное. А тут такое, что и не знаешь, как вообще к нему обращаться. Такая харизма, что и боишься лишнего ляпнуть. Но внешность часто бывает обманчивой. Может статься и такое, что под личиной поношенного рокера таится самый что ни есть заурядный бандит. Он может быть кем угодно. Он мог быть убийцей. Мог быть и "вором в законе". И уж точно он мог сойти за вышибалу! Но одно я знал наперёд. Это то, что парень этот был наркоманом. Это было видно издалека: лицо бледное, как полотно. Мешки под глазами величиной со сливу. И взгляд. Такой взгляд может иметь только тот человек, у которого имеет место быть дикая зависимость. Не от алкоголя, и даже не от секса. А от наркотиков. Причём, от крутых наркотиков! Травку такие парни никогда не признавали, да и не признают вовсе даже под дулом пистолета. Они - крепкие орешки, и раскусить их удаётся далеко не каждому врачу-наркологу.
   -Здорово, братишка! - хлопнул меня по плечу Березняк и подвёл к окну.
   Мы оба посмотрели на взлётную полосу. По ней мчался на взлёт Боинг-747 British Airlins.
   -В Лондон летят... - сказал Березняк.
   -В Хитроу... - подытожил я.
   -А может, и в Глазго... - как бы расставил все точки над "И" Березняк.
   -Всё может быть! - согласился я.
   Мы снова оба замолчали. Боинг поднялся в воздух и на прощание махнул нам своим серебристым крылом. Эх, подумал я тогда, вот бы мне сейчас на этом самолёте оказаться! Тем более, что в Англии я никогда не был. А мне так хочется там побывать, спасу нет!
   -Что, мечтаешь о старой доброй Европе? - спросил меня Березняк.
   -Да, есть немного...
   -Ну ничего. Ты же, если я не ошибаюсь, лететь "за бугор" собрался?
   -Да. Куда же ещё?
   -Ну а если не секрет...
   -Если не секрет, то - в Париж.
   -Оба - на куда тебя потянуло! В Париж... А что ты там забыл-то, друг мой?
   -Свою любовь.
   -А-а-а, ну тогда удачи тебе в личной жизни. А любовь-то твоя случаем не на "Улице красных фонарей" обитает?
   -Заткнулся бы ты по хорошему! Подлатый...
   -Но-но, не груби мне! Я с тобой пока ещё по-хорошему беседу веду...
   -Что тебе нужно, скажи честно?
   -Афанасьич сказал, что ты ему должен денег! Сам знаешь, сколько...
   -И что с того, что я ему должен?
   -А то, что я из тебя эти деньги выбью, чего бы это мне ни стоило! Но с начала мне нужно из тебя хорошенько всё дерьмо выбить, чтобы ты посговорчивее со мной стал.
   -Ну попробуй, коль не шутишь...
   Березняк посмотрел на меня в упор. Вернее, он и до этого не спускал с меня глаз. Его взгляд был схож со взглядом акулы. Такой же мертвый, словно из бездны. Он ничего не выражал. Ни агрессии, ни вообще каких-либо иных чувств в нём не было и вовсе. Создавалось впечатление, что этот человек был по жизни "под дозой". И от этого ничего не соображал. Вернее, соображал-то он нормально, но вот только ничего не понимал, что касалось эмоций. Ему это было явно невдомёк! Вот и сейчас я стоял и смотрел на него, а он - прямо мне в глаза. Он не моргал, не щурился. Он даже не зажмурил на пару мгновений глаза, когда яркие огни заходящего на посадку лайнера устремились в нашу сторону. Его зрачки не реагировали на свет. Это я точно приметил. Наркоман со стажем лет этак под двадцать, а то и под все тридцать. Пока я гадал, как мне отшить этого типа, Березняк сам предложил мне разойтись по-братски:
   -Ну что, брат! Давай мне бабки, и мы в расчёте.
   -Ты знаешь, я не хотел говорить Павлу Афанасьевичу, ну коли ты его "шестёрка", то я могу поговорить с тобой по-человечески?
   -Валяй...
   -Так вот. Я забыл ему сказать...
   -Кому? Афанасьичу?
   -Ну да... Я забыл ему сказать, что деньги у меня пропали...
   -Все вы так ныть начинаете, когда петух жареный в зад вас клюнет...
   -А я и не ною...
   -А что тогда намылился в Париж так спешно?
   -За ними и намылился.
   -Так как они там оказались? Ты их туда через банк переслал, что ли?
   -Ага, через два банка. Про оффшоры нужно меньше читать...
   -А я и не читаю про эту чушь собачью! У меня другие принципы по жизни, не схожие с вашими - чиновничьими. И литературой я увлекаюсь тоже другой...
   -Это какие же такие принципы? Воровские, что ли?
   -Уголовные, мать твою!
   -Ах вон оно что!
   -Ну всё, давай кончать с этим левым базаром!
   -А я и не начинал его...
   -Деньги где? Спрашиваю последний раз...
   -Да нет их у меня! Ну хочешь, обыщи меня в сортире? Тем более, что я уже давно собирался туда заглянуть. Кофейку, знаешь, с утра что-то перепил чересчур много...
   -Ты что, совсем спятил, что ли? Обыскивать тебя я не собираюсь. А вот дурь из тебя я всю разом выбью! Пойдём, пока ты еще не обделался в штаны...
   -Не дождёшься, волосатая задница!
   То, что я обозвал Березняка "волосатой задницей", было по меньшей мере слишком рискованно для меня, ведь я мог попросту вывести этого типа из себя. Но, с другой стороны, мне этого так хотелось! Чтобы он первым спятил и начал крушить мне голову. А уж я как-нибудь смогу в дальнейшем покончить со всем этим дерьмом. Лишь бы он первым слетел "с катушек"! Мне было бы гораздо легче от этого. Более того, я ждал от него насилия, но теперь уже стал понемногу сомневаться в том, что он действует так же, как прочие головорезы. Нет! У него свой подход к этому делу, и я чувствовал это как нельзя кстати. Мне нужно быть начеку с ним во всём. Даже заходя в туалет, я пропущу его первым! Не хочу, чтобы он всадил мне в шею эту чёртову зубочистку, которая уже успела изрядно побесить меня за время нашей непродолжительной беседы. Она то и дело шныряла во рту этого неформала, так что я даже не успевал отследить ход её движений от одного уголка рта к другому. Я даже успел подумать: "Когда же ты её наконец разгрызёшь, ну или подавишься ею как следует!" Но зубочистка всё так же оставалась цела, и было заметно, что этот тип не собирается вытаскивать её изо рта в ближайшие полчаса. А может и час...
   -Слушай, Березняк! А ты, наверное, и трахаешься с этой спичкой во рту?
   -Не твоё собачье дело! Когда раком тебя буду ставить, можешь поглядеть, что у меня там во рту. Если голову сможешь повернуть на девяносто градусов...
   -Я всё же надеюсь, что до этого дело не дойдёт...
   -А всё зависит только от тебя, дружище! Скажешь, где деньги, отпущу на все четыре стороны! А не скажешь... жарить буду как петуха в клетке!
   -А ты что же, часто этим грязным делом занимаешься?
   -Приходилось в быту... А ты сам знаешь: "Быт определяет сознание!" Не мне тебя учить! Вот и подумай, что я там, на зоне, все тринадцать лет делал. Или ты думаешь, что если я патлы отрастил и прикид нефартовый напялил на себя, то значит я лимита какая-нибудь? Нет, парень, в этом ты ошибся! Я меняю свои образы под стать своему настроению. Сейчас мне хочется одно. Завтра - другое. Ну а послезавтра - уже как само собой разумеется - третье. Вот такая у меня конспирация в народе. А народ - он обыденный, ничего в нём не меняется. Каким он был, таким и остаётся. И меня никто не запомнит. Ни один свидетель не сможет обрисовать мой истинный портрет. Ты слышишь? Ни один! Вот ты меня сейчас увидел такого брутального. А завтра я солидный деловой мужчина в дорогом костюме на автомобиле представительского класса. Это ты не думай, что я сейчас в роль "белого воротничка" вхожу. Не тот прикид! И не те колёса, что довезли меня до аэропорта. Я сейчас отказался от четырёх в пользу двух...
   -В смысле? Ты хочешь сказать, что пригнал в аэропорт на какой-нибудь ямахе мощностью как минимум под двести пятьдесят кубиков?
   -На байке, это правда, только не на японце. Предпочитаю немецкое качество. БМВ... Шлем к рукояти пристегнул. Да ты не смотри, что я в плаще. Косуху в бардачок убрал, она совсем не вписалась бы в этот формат... (Березняк окинул взглядом помещение аэровокзала). Хотя... тут кто во что горазд одет, можно было и не париться с тряпьём!
   -Да, это ты верно подметил...
   Березняк как будто одумался и зыркнул на меня своими наркоманскими глазами так гневно, что я решил больше не открывать рта и вовсе без какой-либо на то надобности. Лишний раз решил показать себя бывалым парнем:
   -А ты что тут разговорился, сопляк? Давай шевели ногами, вон, параша как раз недалеко! А то сейчас точно обделаешься...
   -Не дождёшься...
   -Пасть закрой!
   Заходим в туалет. В ряд несколько кабинок. Писсуары тут же, напротив кабинок. Как назло, ни одной живой души в клозете не нашлось. Это как по "закону подлости". Когда тебе приспичит сходить в общественный сортир по серьёзному делу, которое не требует ни малейших отлагательств, так на тебе - народу полно, все кабинки заняты, да и писсуары тоже. А сейчас как назло - никого! Придётся при этом бандерлоге справлять нужду. Подхожу к писсуару. Начинаю расстегивать ширинку. А тут на тебе - этот тип встаёт за моей спиной! Я так и продолжают стоять перед писсуаром с наполовину расстёгнутой мотнёй. Жду, когда он исчезнет. А он встал как вкопанный, и таращится на меня.
   -Ты что, помочь мне захотел? Так я сам себе могу подержать! Спасибо за заботу о моём пенисе... - не выдержал я и сказал всё наперёд этому обдолбанному типу.
   -Заткнись и делай свои грязные дела! - взревел Березняк.
   -Как я могу что-то сделать, если ощущаю присутствие странного типа, который собирается всеми правдами и неправдами выбить из меня бабло?
   -Ну ты совсем уже оборзел, как я посмотрю! Что тебе надо?
   -Чтобы ты вышел минут на десять. А то мне кажется, что я захотел по - большому...
   -Ну ты что, совсем сдурел что - ли?
   -Людские слабости надо уважать! Сам понимаешь, дело житейское...
   -Ну ты вообще засранец! Откуда только такие берутся? Ну спасибо тебе, Афанасьевич, за то, что подсунул мне такой экземпляр! Что ты мне прикажешь с тобой делать? Как следует проучить тебя прямо сейчас, пока ты не обоссался и не обосрался? Или подождать немного в зале, пока ты опорожнишь свой мочевой пузырь? И кишечник...
   -Это как тебе угодно...
   -Пойду выйду. У меня нет желания нюхать твою вонь! Как всё сделаешь, позвони мне. Ты понял? Чтоб я лишний раз сюда не совался, пока ты на толчке восседать будешь. И знаешь - ка что? Дай-ка мне пока свою сумочку! Я гляну, нет ли там того, за чем я, собственно говоря, и притащил сюда свой зад. С этими словами Березняк уже протянул к моей барсетке свою длиннющую, как у орангутанга, руку (и, кстати, такую же волосатую!) и хотел было дернуть её за лямку, но я резко подсёк его. Дал понять, что барсетку свою я ему открою собственноручно. И не позволю рыться его волосатой лапе в моих вещах. Правда, вещей-то там практически и не было. Лишь одни документы - паспорт, посадочный талон, иностранная валюта. Всё самое ценное, что может быть у человека, пересекающего границу. Разве что виза моя была скорее всего просрочена. Точнее, выдали мне её на год, и с того времени прошло уже одиннадцать месяцев. То есть у меня в запасе был только месяц. А для Евросоюза это неприемлемый срок. Но я надеялся только на самое лучшее! Думаю, что мне удастся уладить все насущные вопросы с тамошними таможенниками. Тем более, что у меня было шесть совершенно новёхоньких купюр достоинством по сто баксов каждая, и, я думаю, что этого мне хватит с лихвой, чтобы продлить на месте мою старую визу.
   -Дай сюда своё барахло! - не унимался Березняк.
   -Не дам! Вот посру, вытру зад, помою руки, и тогда вытряхну перед тобой всё содержимое этой сумки.
   -Ты что, за идиота что ли меня держишь? Я что, думаешь, не вижу, что ты хочешь припрятать деньжата где-то в этом заведении?
   На секунду я задумался. А ведь он прав. Мало ли, а что если в этой сумке у меня и впрямь якобы лежат те самые деньги, ради которых этот тип сюда прибыл. Ему-то в облом будет, если я из него дурака на пустом месте сварганю. Надо бы ему показать всё как есть, чтоб не прилипал больше как банный лист...
   -На смотри, коли не веришь реальному пацану! - с этими словами я скинул с плеча барсетку, положил её на свободное место между раковинами, и принялся вытаскивать оттуда всё содержимое. "Паспорт. Ещё один паспорт. Бумажник. В нём шесть сотен евро (а я-то думал, что там баксы!) и водительское удостоверение, пачка бумажных носовых платков с ароматом клубники...
   -Ну всё! Достаточно! Я не слепой! Вижу, что там у тебя ни черта нет денег. Можешь пока приступить к своим житейским делам, а я пойду, звякну Афанасьичу. Скажу ему, что, мол, так и так: денег у тебя при себе нет! А если и есть - то наверняка сдал в багаж. Спрошу, что мне с тобой делать. Убить сразу, или подождать маленько - чтоб ты помучался как следует!
   -Давай иди уже, а то я не добегу до толчка!
   Березняк смачно высморкался в раковину и направился к выходу. Я при этом на самом деле очень сильно захотел в туалет! И не по малой нужде! Потому каждая секунда была для меня дорога. Я уже думал, что вот-вот обделаюсь прямо при Березняке, и мне стыдно было только от одной этой мысли. Но к счастью он уже открывал дверь на выход. Я проводил его взглядом, в мгновение ока собрал всё своё барахло в сумку и ринулся к ближайшей кабинке. И к счастью успел... А то бы ещё пару минут задушевной беседы, и грязные портки были бы мне гарантированы! "Как хорошо, что всё хорошо кончается..." - подумал я тогда, сидя на толчке и изрядно тужась. Но означало ли это "конец" для меня, вот в чём была главная загвоздка?
   Сходив в туалет и как следует помыв руки, я не стал поспешно выходить из заведения. Пока никто сюда не зашёл, я мог хоть какое-то время побыть в одиночестве. Подумать над тем, как мне отвязаться от этого вымогателя. Березняк... Что за такое дурацкое прозвище? Или он и прозвища сменяет одно за другим. Пока в конец не надоест ему вся эта канитель с перевоплощениями, так и будет он наркоманом без ФИО. А может, ещё и без определённого места жительства. Но факт есть факт: деньги у этого неформала точно есть. Как - никак, он же коллектор! А коллектор - это тот человек, которому хоть что-нибудь, да так или иначе обломится с большого куша. И я в этом нисколько не сомневался. Вот если бы он сейчас нашёл в моей сумке деньги, то посчитал бы нужным отобрать их у меня и вернуть Шаврину только шестьдесят процентов, а может, и полтинник вовсе. А остальные, ясен пень - себе оставит! Так сказать, на покрытие издержек производства... "Хорошая у тебя работёнка, Березняк! Сразу видно, мелочью до сотни тысяч баксов (или евро...) ты даже не станешь заниматься! Сразу берёшься только за более-менее цивильный гонорар! Как в случае со мной..."
   Стою перед зеркалом. Смотрю на своё отражение. Лицо бледное. Глаза ввалившиеся. Конечно! За прошедшие сутки я ни разу глаз не сомкнул. Уже 30 часов без сна хожу. И то, если учесть, что в последний раз, когда я спал, мы как раз занимались бурным сексом с Мариной. Так что сейчас я был просто в нокауте! Хотелось прямо здесь прилечь в уголок и подремать. Правда, в туалете пахло мочой. Но это не беда. Я так хочу спать, что даже ароматы параши меня нисколько не смущали... Моё тело само по себе (то есть, без участия мозга...) прислонилось к стене в углу, чуть правее фена для рук, и я постепенно сполз вниз. Теперь я сидел на корточках, прислонившись к стене, и мечтая о том, как бы сейчас хорошо было вернуться в прошлое, в то время, когда ко мне пришли те ребята с нано - фильтром. Я бы сказал им, что этот фильтр - полная чушь, что там нет ничего нового, что вся эта нано - тема уже всеми избитая и нечего её касаться больше. Я бы не стал собирать бумаги. Я бы и вовсе не стал выдавать патент на эту никому не нужную технологию. Вода от неё всё равно чище не станет. Нужны другие меры по её очистке. А это всё несерьёзно. Нужно развивать более продвинутые технологии, и не останавливаться на уже когда-то достигнутом. Более того, я уверен, что это процедура получения патента на "Аквастиль" явно была финансовым стимулом. Но для кого был откат, вот в чём вопрос. Да мне, собственно говоря, без разницы, кому было выгодно продвижение этой технологии от наглядного образца до промышленного. Суть не в том. А всё дело в том, что я ввязался в эту авантюру просто так, не ради денег! Взятки, к которым я привык в Госпатенте, были не такими крупным, а следовательно, и не такими опасными. Я мог распоряжаться ими по своему желанию. И никаких откатов начальству. А здесь всё обстояло совершенно иначе... Здесь все заранее были против меня одного: и Шаврин, и продажные менты, и, как бы это горько для меня не прозвучало, даже Марина оказалась по ту сторону баррикад! Но так ли это?
   Входная дверь приоткрылась. Послышался шум из зала ожидания. Я ожидал увидеть Березняка, который, вероятно, уже трижды успел позвонить Шаврину и теперь в состоянии бешеной ярости уже намерен был свернуть мне башку. Но нет. Я ошибся! Вошёл старичок в достаточно приличным для пенсионера костюме. Тройка была явно не с советских времён. Пошив совершенно новый. Да и стрелки на брюках не такие, как тогда. "Надо же, какой богатый старик!" - подумал я тогда. "Наверное, дети - бизнесмены. Принарядили своих стариков как следует, да и отправили куда-нибудь в чешские Карловы-Вары полечиться в тамошних источниках. Ну, или, скажем, в немецкий Баден-Баден. Так сказать, на санаторно-курортное лечение..." Да, молодцы детишки, ничего не скажешь! Другие пенсионеры только о наших-то пансионатах и мечтают, где со времён "совка" ничего толком не изменилось. Та же облезлая штукатурка, те же безобразные обои в номерах. То же меню в столовой...
   -Sorry? Are you O'key? Can I help you? - полюбопытствовал у меня пожилой джентльмен.
   -No... I'm fine! Thanks a lot of... - скороговоркой ответил я ему и тут же силой заставил себя подняться с положения, которое присуще пролетариям на перекуре.
   -It' good! - поддержал меня сэр.
   -Конечно good! Куда уж лучше? - только и успел я сказать ему в ответ, потому что моя левая нога уже была в зале ожидания. Вышел из туалета. Дверь за мной с шумом закрылась. Высматривать Березняка мне не пришлось. Он сам позвонил мне...
   -Ты где? - спросил он меня.
   -Только что вышел из заведения, в котором... - начал отвечать я, но тут этот нахал перебил бесцеремонно меня и продолжил тарахтеть в трубку:
   -Понятно! А я билет беру... отгадай куда?
   -В Папуа Новую Гвинею? Хотел ещё добавить: "К своим предкам?" но потом передумал. Зачем обижать человека, которого Бог и так обделил умом да счастьем. Был бы он хоть немного поумнее, не стал бы отрабатывать "шестёркой" у Шаврина. Хотя, чем чёрт не шутит? Может, он под своего шефа и пореже меня прогибался! Ведь это я только сейчас супротив всех попёр! А до этого был более чем угодным сотрудником на государственной гражданской службе. Всё, что нужно было нести, я нёс на вытянутых руках. И отдавал - с поклоном чуть ли не до пола. Но теперь - другое время. И другой Я! "Так что наша песенка ещё не спета, Павел Афанасьевич!"
   -Ну! Сдаёшься? - хмыкнул в трубку Березняк.
   -Надеюсь, что не в Париж... - вяло произнёс я, хотя уже всё давно понимал. Шаврин заставил его лететь со мной в Париж. И там, возможно даже в аэропорту имени Шарля де Голля, он должен будет перевернуть мой несуществующий багаж. Ну как мне объяснить этому человеку, что у меня нет ничего в багаже, за исключением незначительной ручной клади? И Березняк, к слову, проверил последнюю ещё там, в сортире...
   -В "Город вечной любви"! Лувр, Версаль, Эйфелева башня...
   -Твою-то мать! - не выдержал я и вырубил свою мобилу.
   "Ну до чего же мне везёт на таких вот уродов. Я что, козёл отпущения, что ли? Или громоотвод для Шаврина? Скорее всего, и то, и другое одновременно! Не хватало мне только для полного счастья этого беспредельщика в Париже!
   Иду к паспортному контролю. Спускаться к Березняку не было никакого смысла. Всё равно там, в международной зоне вылетов, мы по - любому пересечёмся. Неужели у этого хмыря был с собой наготове загранпаспорт? И визу кто ему выдаст там? Он, поди, до фига ходок имел в места не столь отдалённые, и откуда у него на руках все нужные бумажки? Что-то здесь нечисто. Как, впрочем, и во всей этой истории с деньгами...
   Подхожу к паспортисту. Точнее - к паспортистке. Женщина средних лет. Суровое лицо. Строгий взгляд. Смотрит на меня с полминуты. Сравнивает моё лицо с тем, которое было на фотокарточке в документе. Даёт добро. Ну вот и отлично! Теперь я на нейтральной территории. Правда, мне нужно пройти ещё один досмотр на предмет оружия, наркотиков, алкоголя. Ни того, ни другого у меня не оказалось. Но я просто так не отделался от них. В сумке у меня была не начатая бутылочка Perry, и я уже решил было, что мне можно проходить, но...
   -Молодой человек, что у вас в сумке? - спросил меня таможенник, хмуро смотря по сторонам.
   -Ничего такого. Документы, бутылка воды...
   -Какой объём вашей бутылки воды?
   -Ну, вроде как 033 литра...
   -Тогда оставьте её, пожалуйста, здесь. С таким количество жидкости мы вас не пропустим!
   -Ну хорошо, хорошо! Я выпью её прямо тут. Что я и сделал не долго думая. Положил на столик перед ними пустую стеклянную бутылочку и снова прошёл рамку металлодетектора.
   На сей раз меня никто не задержал. Вот барыги-то. Из-за такого мелочатся! Это же не литр в конце концов. И даже, не пол литра! Ну ладно, Бог с ними. Иду по залу ожидания. Со всех сторон расположились магазинчики беспошлинной торговли. Думаю, что мне стоит заглянуть в один из них. В тот самый, который я посещаю каждый раз, когда куда-нибудь лечу. Да. Ассортимент всё тот же. Беру Бейлиз. К нему шоколад Таблерон. Такой, знаете, треугольной формы, продолговатый, бывает в золотой пачке, реже - в серебряной. Думаю, этого мне будет предостаточно. Стаканчика вот только жаль, что нет! Иду в зал ожидания. Не свой, пока ещё. А в тот, где рядом есть бар. А вот и он. Подхожу к бармену и прошу у него пластиковый стаканчик.
   -Двадцать рублей! - невозмутимо отвечает мне бармен.
   -Что? Сколько? - думая, что ослышался, переспрашиваю я.
   -С вас двадцатка за стакан... - повторил мне паренёк с нахальной усмешкой в глазах.
   -Да уж! Ну вы даёте! На пустом месте деньги делаете из воздуха...
   -Кто как может зарабатывает! - с той же невозмутимостью ответил мне бармен.
   -Ну да ладно. Чёрт с вами! Давай сюда стакан...
   Беру стакан, который обошёлся мне как упаковка точно таких же стаканчиков, и иду к свободному месту. А его здесь не так уж и много. Везде вылеты. Народ в ожидании. Кто-то читает журналы, некоторые выпивают, видно уже в предвкушении бурного отдыха на одном из пляжей Тенерифе, и лишь немногие заняты тем, что болтают по телефону о графике работы. Присаживаюсь. Рядом - семейная пара. Без детей. Зато по другую сторону от меня... мама, папа, двое резвых мальчиков и одна девочка. И все бегают вокруг сидячих мест, улюлюкают, спотыкаются об наши ноги. "Нет! Так дело не пойдёт. Не буду же я бухать в этом детском саду!" - подумал я и решил уже двигаться к своему залу ожидания. Смотрю на информационное табло. Gate N5. Вроде как мой. Люди уже сидят. Ждут посадки в самолёт. А вот и свободное место. Хорошо, что ещё Березняк сюда не пожаловал! А то я хочу до него хорошенько набраться! Чтоб рожу его за пеленой на глазах не замечать. Ну, или замечать её в ином виде. Более подходящем...
   Откупориваю ликёр. Наливаю в стакан. Любуюсь его кофейным цветом. Залпом выпиваю. М-м-м. Как вкусно. Ликёр "кофе с молоком" на меня подействовал сию же минуту. Хоть и мало в нём градусов, но на голодный желудок хорошо пошёл! Тем более, что я уже сколько времени глаз не сомкнул. Вот меня и развезло конкретно. Сижу я, и думаю, как бы сейчас хорошо было оказаться в Париже не одному, а с Мариной. Подняться с ней на Эйфелеву башню, откуда с высоты птичьего полёта целый час стоять просто так и любоваться Сеной, Лувром, Енисейскими полями... Вот бы так в действительности всё произошло! И никакие мне деньги не нужны были бы тогда. Пусть она их себе заберёт, если они ей так нужны! А мне оставит самое ценное, что у неё есть - свою любовь ко мне. Если любовь эта у неё всё же есть! А если нет, то я отберу у этой сумасбродной девчонки все свои денежки и отчалю к себе на родину. Но только через пару деньков. Уж очень мне хочется снова погулять по Парижу...
   Второй стакан меня ввёл уже в ступор. Я уже расслабился до такой степени, что позволил себе вытянуть ноги и вообще развалиться сразу на три сиденья. И что в этом такого? Человек решил отдохнуть! Он не спал уже двое суток. Многого натерпелся. А теперь решил расслабиться. Оставьте меня все в покое! Нахожу, что мне уже и так хорошо, как если бы я выпил всю бутылку ликёра. А выпил-то я только половину... Жаль, что Марина уже улетела (я был в этом абсолютно уверен), а то мы бы с ней на двоих распили Бейлиз. Зажгли бы здесь не по-детски! А то сижу я здесь, и как алкоголик какой-то в одно рыло пью эту сладкую вкуснятину. Лучше бы за кампанию...
   И только я пожалел о том, что у меня нет подходящей кампании, как ко мне подсел тот паренёк в очках от Gucci. "И откуда ты только нарисовался такой чудной?" Сел этот тип, значит, рядом со мной, и начал играться со своим Айфоном. Ну, думаю, достал ты меня конкретно за сегодняшний день. Куда бы от тебя деться? Или, может, лучше я тебя прогоню ко всем чертям собачьим! Хорошая идея! Только что мне ему сказать? Что это место, на которое он плюхнулся - занято. Но кем? Я ведь один тут сижу. Но с другой стороны, какая ему разница, кто здесь мог занять место. Скажу, что занято, и всё тут! Баста!
   -Вы меня, конечно, извините, но это место занято... - культурно так обратился я к голубоватому парню.
   -И что? - резко спросил этот тип.
   -Ничего! Я просто сказал, что это место занято...
   -Занято, так занято. Когда придут - я встану и пересяду...
   -Ну как знаешь, дружок... - с ехидцей проговорил я, будучи уверенным, что вот-вот сюда должен нагрянуть Березняк. Уж он - то всех здесь одним своим видом шокирует. А этот гомосексуалист первым отсюда сбежит. И откуда только берутся такие женоподобные мужики? Я налил себе в стакан ещё ликёра. Поглядываю на своего соседа. Тот попеременно закидывает ногу на ногу. Причём с таким видом, как будто он героиня Шэрон Стоун из "Основного инстинкта"... Тфьу ты, мать твою! Надо же, как только такие люди могут в обществе существовать! Он и не мужик. И не баба. Кто его разберёт? Что-то среднее, и, быть может, ближе относящееся к слабому полу, нежели к сильному. Ну всё! Меня конкретно развезло... Я сидел уже как балалайка, то и дело покачиваясь из стороны в сторону. Конечно, я ещё не был пьяным. Но уже чувствовал себя отдохнувшим. Сосед то и дело пялился на мои кеды. Пума. Что, никогда не видел что ли таких? Со значком Порше. Наверное, он на мои джинсы загляделся. Обычные джинсы. Тёмно - синие. Что ему ещё надо? А может он на мои ноги любуется? От этой мысли меня чуть не вывернуло наизнанку! Как представил себе, что вот сейчас эта голубая образина начнёт ненароком так задевать меня своими корявыми пальцами. А потом и вовсе лапать станет... Боюсь, что не выдержу! И больно вдарю ему по зубам. А проблем с законом в этом месте, и именно в это время, когда я уже мысленно был в Париже, мне жуть как не хотелось! Пришлось терпеть этого наглеца. Но, благо, что он только пялился на мои ноги, и не более того...
   И вот, в конце концов, явился, "не запылился", мой освободитель. Березняка я приметил ещё в одном из магазинов Duty free, где он затоваривался, что называется, по - полной программе. Мне с этого места было всё отлично видно. Видел я, как не дошёл он до нашего GateN5, как свернул в магазин. Там он набрал по меньшей мере пять бутылок, и не минеральной водички, а скорее всего - водочки. И вот он уже стоял на кассе. Отсчитывал деньги. Предъявил свой посадочный талон продавцу. Получил сдачу. И направился прямиком ко мне. С пакетом, в котором звенели на каждом шагу бутылки, да так звонко, что можно было подумать, будто там был не Абсолют, а пустая тара из-под Жигулёвского... "Ну и походняк у этого спеца по разбору полётов с должниками!" - подумал я тогда, смотря на Березняка. Шёл он как какой-то обдолбанный панк! Такие частенько шлялись в 90-е годы по Арбату. А может, и сейчас тоже можно этих панков там повстречать. Кто знает, может весь этот индивидуализм всё ещё в моде у нынешней молодежи, которая по тем или иным причинам не вписалась в общий формат, и, как следствие, стала неформатной. Неформалы были всегда. Только в разном образе...
   -Ну что, друг! Я смотрю, ты уже меня заждался? - весело спросил Березняк, когда подошёл ко мне.
   -Тебя уже опередил вот этот товарищ! - сказал я ему, кивнув в сторону любителя Gucci.
   -Не понял прикола! - сказал Березняк.
   -А что тут не понимать? Я сказал этому типу, что это место занято! Я ведь знал, что ты придёшь сюда. Ты ведь сам позвонил мне и сказал, что Афанасьич дал добро тебе лететь в Париж вместе со мной, чтобы там вытряхнуть всё содержимое из несуществующего багажа...
   -Ну да! Летим вместе. А ты что, братан, русских слов не понимаешь? Тебе же сказали, что это место занято. Или ты совсем оборзел, как я посмотрю. Нацепил на себя модное шмотьё и думаешь, что ты такой стильный и желанный всеми? Учти, мы оба активы! Так ведь, Серёга?
   -Да, верно. Только я уверен, что он в активах как раз таки и нуждается...
   -Хамы! Быдло колхозное! - завопил на нас голубой паренёк.
   Березняк ногой легонько пнул саквояж этого мажорного типа. Так, чтобы никто ничего не увидел...
   -Как только такие уроды в Париж летят? Вам прямая дорога в Мухосранск! Козлы вонючие! - сказав это, представитель сексуальных меньшинств с деланной обидной встал с кресла и пошёл прочь. А саквояж-то свой забыл...
   -Эй ты, обиженный! - крикнул ему вслед Березняк.
   -Отвали... - крикнул гомик и жеманным жестом показал средний палец.
   -Ты свой Робинзон забыл...
   Парень не растерялся. Резко повернулся, подошёл к нам, взял свою ручную кладь, и сквозь зубы успел процедить "Спасибо!", после чего сразу ретировался в другой конец зала.
   -"Спасибо!" в карман не положишь - крикнул ему вслед Березняк, но паренёк этого уже не услышал.
   Я долил в стакан остатки содержимого бутылки и отпил глоток. Березняк поморщился, когда узнал, что я пью. Бейлиз. Сладкий ликёр. Кофе с молоком. Это не по-мужски. Факт! Лучше выпить водочки, да оказаться в полном отрубе, когда самолёт будет набирать высоту. Такого мнения был Березняк, и потому к распитию мною ликёра он отнёсся крайне отрицательно. Это было видно по тому, как он сидел - вполоборота, отвернувшись от меня в другую сторону. Опять слышу звон бутылок. Мой спутник достаёт армянский Арарат. Вот это да! Не ожидал я от него такое... Думал, что Березняк специалист исключительно по огненной воде. А тут вон оно что! Он, оказывается, предпочитает коньячок перед полётом. Все правильно. Говорят, для сосудов полезно. И башка после него болеть не будет!
   -Не хочешь коньяку? - спросил меня Березняк, чуть придвинувшись ко мне.
   -Я думаю, мне будет достаточно ликёра в моём животе... - ответил я, потому что знал, коньяк мне был точно ни к месту.
   -Да ладно тебе! Ты же повысишь градус. А главное - не понижать! - стал уговаривать меня Березняк.
   -Да я не спал почти двое суток! Меня сейчас унесёт по полной программе с Арарата как пить дать...
   -А тебе-то что? В самолёте отдохнёшь. Покемаришь. Я же не водяру тебе хлестать предлагаю!
   -Ну давай... - согласился я.
   -Уломал - таки я тебя на пять звёздочек! Осталось теперь только на деньжата развести, а там, глядишь, и расстанемся мы с тобою по-братски...
   -Да я тебе уже в сотый раз повторяю: нет у меня никакого багажа! И денег у меня тоже нет...
   -Это ты можешь вон тому педику лапшу на уши вешать! А из меня дурика нечего делать. Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. А это может быть только одно: бумажки достоинством в двенадцать миллионов. Это я в рублях тебе специально сумму указал. Чтоб ты по ним не скучал, улетая в Париж. Там - то тебе они не понадобятся. Там и доллары у тебя никто не возьмёт. Всё в евро...
   -Я не знаю, как тебе ещё доказать, что у меня нет багажа, в котором якобы я спрятал все ценности. На вот, глянь мой посадочный талон, может тебе этого будет достаточно, чтобы поверить мне. С этими словами я достал из нагрудного кармана своей джинсовой куртки белую бумажку, оказавшуюся далеко не посадочным талоном. Порывшись в другом, на сей раз внутреннем, кармане, я наконец явил на свет посадочный талон. "Видишь, нет здесь никакого багажа!"...
   -Березняк повертел в руках бумажку. Даже понюхал зачем - то. Потом с видом знатока отдал её мне и сказал, что это мой очередной подвох. Что я дал ему не ту бумажку. Я не нашёлся, что на это ему ответить. Так мы и продолжали молча сидеть в зале ожидания, пока наконец не объявили о посадке на наш рейс SU666 Москва - Париж. Когда мы вошли в салон Боинга, наши места, как и полагается, не совпали. Шанс совпадения был невелик - один к трёмстам. Вот мы и сели в разных частях самолёта. Я - над крылом. А Березняк - в хвосте, рядом с парашей. "Так ему и надо! Фома неверующий!" - обрадовался я тогда, потирая ладонями и предвкушая сон продолжительностью как минимум в три с половиной часа. Последнее, что я услышал, это голос пилота, который поприветствовал пассажиров Боинга 747 и сообщил нам, что ориентировочное время прибытия в международный аэропорт имени Шарля де Голля - 18:10. Видно, мы ещё на некоторое время задержимся в Домодедово. Но только на самую малость...
   Я уснул. Проснулся, когда лайнер набирал высоту. Потом снова отключился. Помню сон смутно. Но некоторые детали до сих пор стоят перед глазами. Мне снилось, что я лечу в этом же самом самолёте. Только пассажиров кроме меня на нём больше не было. Неужели у меня личный Боинг 747? Но когда я видел этот сон, я знал, что это на самом деле был сон, а не реальность, и потому удивляться и радоваться ему особо не стал. Но всё равно мне было приятно лететь в собственном самолёте, пусть даже и во сне. Только вот жаль, что не было поблизости ни одной стюардессы. Мне очень хотелось пить. И я нажал на кнопку вызова бортпроводника. Лампочка над головой загорелась. Всё тщетно. Никто так и не соизволил ко мне подойти. Я уже подумал, что помру от жажды, когда увидел идущую между рядов симпатичную девушку с подносом в руке. На подносе, как оказалось впоследствии, стоял запотевший бокал с чистой минеральной водой без газа. Я был ей более чем благодарен за это. Стюардесса забрала у меня пустой бокал, улыбнулась мне своими белоснежными зубами и наклонилась, чтобы поинтересоваться у меня, не желаю ли я чего-нибудь ещё. Я заворожено смотрел на её оголившиеся почти что наполовину груди, хотел даже потрогать их. Ведь это был мой личный самолёт,а значит и стюардесса в нём была в моём личном пользовании... Я дотронулся до её тела, стал массировать её упругую попку. И тут только до меня стало доходить самое ужасное, что и в кошмарном сне представить разве что с большим трудом можно. "Глаза этой милашки очень сильно напомнили мне глаза Березняка... Его взгляд. Под наркотой. Я понял, что стюардесса была тоже под действием этой дряни. Решил быть с ней поласковее... Но! Она почему-то постепенно стала становиться более жёсткой. Я не понимал, в чём, собственно говоря, дело. И тут только до меня дошло, что попа, которую я всё это время озабоченно мял рукой, стала ни с того, ни с сего явно не женской! Я даже до чего-то дотронулся, и мне показалось, что это мог быть... мужской член. Меня прошибло потом. Я посмотрел на её оголившиеся груди. Они куда-то исчезли! Теперь там была мужская волосатая грудь! Я закричал во сне. Стал отталкивать этого трансвестита от себя, и тут только обратил внимание, что лицо стюардессы тоже перестало быть милым женским личиком с лёгким оттенком бронзового загара. Оно стало мужским. Причём, откровенным мужским, вплоть до бороды и усов! Единственное, что было схоже у этого мужика с женщиной, то это были длинные волосы... Боже мой, да это же Березняк! И как я только сразу не догадался. Он же мастер перевоплощения! Он всё наседал и наседал на меня. Я отбивался от него как мог. Но всё было без толку. И вот, в конце концов, Березняк прижал меня к иллюминатору, так, чтобы мне некуда было деться.
   -Ну вот видишь! Я же говорил тебе, что ты имеешь дело ни с кем иным, как с первоклассным мастером перевоплощений! Лучше бы ты сразу сказал мне, где эти грёбаные деньги! А теперь потанцуём, куколка? У меня как раз нет подходящей партнёрши...
   Я заорал как резаный. Проснулся весь в поту. Агония стала постепенно сходить. Мой сосед уставился на меня как на неврастеника. Подбежала стюардесса.
   -С вами всё в порядке, молодой человек? - спросили все разом меня.
   -Да, это всего лишь кошмарный сон... - ответил я, сгорая от стыда, потому что знал, что закричал на весь самолёт. Куда ни глянь, все на меня как на психопата смотрели. Кто-то даже покрутил у виска. Как того, в электричке... Ну спасибо вам!
   -Вы ничего не желаете? Может, стакан воды? - спросила меня стюардесса, и я посмотрел на неё как на врага народа. А что, если и она тоже мужик? Переодетый Березняк. Или, хуже того, и вовсе Шаврин? Нет уж, спасибо тебе детка и пошла бы ты вон отсюда, пока я не выколол тебе твои бесстыжие глаза вот этой авторучкой, которую от нечего делать я весь полёт крутил в руках.
   -Спасибо, я ничего не хочу... - постарался как можно естественнее ответить я.
   -Уверены? - не унималась стюардесса.
   Да что тебе вообще надо, дура ты набитая? Вали к своему второму пилоту и развлекайся с ним в кабине! А меня оставь в покое. Я не уверен, что ты на самом деле женщина. Точнее, я вижу, что ты женщина, но я не уверен в том, что ты не превратишься в мужчину. Что у тебя ничего не болтается между ног...
   -Я же сказал вам, что мне ничего не надо! - уже другим, сухим тоном, произнёс я.
   -Что ж, тогда если что, позовите меня...
   Конечно позову! Когда в туалет захочу. Чтоб ты мне утку принесла... Сосед уже не обращал на меня никакого внимания. Уткнулся в газету. Мне невольно бросились в глаза пятно от томатного сока на его брюках. Стало не по себе. Неужели я так брыкался во сне, что этот человек преклонного возраста пролил на свои брюки томатный сок? Как же неловко! Но, благо, что это был интеллигентный гражданин, и он не стал поднимать шума из-за того, что какой-то недоумок во сне стал дёргаться как в припадке и задел его локтём. А может и головой. Да чем угодно я мог его задеть! Факт остаётся фактом - без происшествий до Парижа мне так и не удалось долететь...
   Когда мне предложили обед, я отказался. Боялся на сей раз что-нибудь отчудить. Решил, что мне лучше сидеть тихо на своём месте и никуда не высовываться. Даже в туалет я ни разу так и не сходил за всё то время, пока мы были в воздухе. Пришлось терпеть до аэропорта. А жидкости было во мне предостаточно. Бутылка ликёра, армянский коньяк. Хорошо ещё, что ничем не запивал это безобразие! А то бы уже давно промочил себе всё на свете.
   Все обедают. Я сижу и смотрю в иллюминатор. Пролетаем над Германией. Внизу, под нами, блестят крыши домов, серебрится река, видны небольшие склоны гор. Альпы. Смотрю дальше. Озеро. Большое, почти как залив. Какие там крупные озёра есть в Европе? Балатон в Венгрии... Женевское озеро - в Швейцарии... Скорее всего, мы летели на Швейцарией, судя по бесконечным горам и рекам, а значит под нами было именно Женевское озеро. Швейцарская ривьера! Если не ошибаюсь, где - то в этих местах, на берегу самого большого в Альпах "пресного моря", высится Шильонский замок, всеми нами известный по одноимённой поэме Великого лорда Байрона... Неожиданно в проходе появляется Березняк. Держится он славно. И это после бутылки Арарата! Я то сам не в счёт, потому что пригубил его исключительную малость. До чего стойкий оловянный солдатик этот тип! А направлялся он ко мне, и я это чувствовал. Вот он в проходе налетел на стюардессу. Что это - раздвоение личности? Они ведь одно целое вроде как в моём сне...
   -Ну как ты тут? Живой? - звонко спросил меня Березняк.
   -Да... пока ещё... - нехотя ответил я ему.
   -Приятного вам аппетита! - пожелал Березняк моему соседу.
   -Покорнейше вас благодарю! - промямлил интеллигент в облитых томатным соком брюках.
   -О чём задумался, дружище? - обратился на этот раз ко мне Березняк.
   -О том, над чем мы пролетаем и где оставляем свой след...
   -Уж не в анналах истории - это факт! - заржал как лошадь Березняк. А где пролетаем? Так, стало быть, над Альпами...
   -А что это за озеро там такое большое? Не Женевское ли...
   -Титикака! - сказал Березняк как отрезал.
   Мой сосед посмотрел на него поверх очков. Я едва сдержал свой смех. А Березняк стал совершенно серьёзно рассказывать нам о том, как он однажды был в Южной Америке и там ему довелось побывать на озере Титикака.
   -Огромное оно - как Каспийское море! А глубина - как у Тихого океана!
   -Там ещё при мне тогда какие-то учёные янки в Перу приехали, чтобы сокровища Древних Инков найти. Искали они их в городе Мачу-Пикчу, но там ничего ценного не оказалось. Точнее - там была бесценная архитектура древних мастеров, а вот украшений никаких золотых там они не нашли. Вот и прошёл тогда у янок слушок, что ещё во времена конкистадоров сокровища Древних Инков были опущены на дно озера Титикака. Причём, покоятся эти сокровища на такой глубине, что без батискафа там и делать-то нечего будет. Вот я как раз и был в то самое время, когда эти учёные кладоискатели батискаф свой продвинутый на воду спускали... Я как сейчас помню, там один из парней, что всем заправлял, раньше с Жаком Кусто всюду мелькал. Ну, там, во всех его кругосветных экспедициях...
   -Надо же, какие у тебя, Березняк, познания в этой сфере! - не выдержал я и перебил рассказчика. Березняк довольно хмыкнул и заявил, что он всегда интересовался такими вещами. Древний мир, сокровища, вымершие животные - это в его вкусе! Как только его угораздило стать коллектором такого ничтожества, как Шаврин? Наверное, не смог себя больше нигде реализовать. Да и трудно это - после возвращения из мест не столь отдалённых найти себе более-менее нормальную работу. Как увидят, что был судим - "до свидания!" И так везде...
   -Я ещё помню, как нырял тогда у берега. Вот дурак-то был. Думал, что если эти самые Древние Инки в спешке взяли, да и побросали все свои драгоценности у самого берега Титикаки, то искать их нужно как раз таки в прибрежном песке... Их ведь там преследовал как его...
   -Франциско Писарро! - вставил мой сосед.
   -Вот - вот, Писарро... Он их и так до последней нитки раздел да разул этих несчастных Инков, все взял что плохо лежало, да ещё и на сокровища покушался. Но они их того... в воду побросали, а дальше не знаю, что там произошло. Знаю, что так никто с тех пор не нашёл ничего такого, ценного. Особенно я жаждал тогда натолкнуться на огромный пояс из золотых пластин, который длиной был как три таких Боинга! Когда его несли, этот самый пояс, то носильщиков насчитывалось до сотни человек! Вот так то!
   -Ну и как, ничего не нашёл у берега? - с иронией спросил я.
   -Как видишь, нет. А то бы я на Афанасьича работал тогда, если бы хоть что-нибудь достал из воды! Мне это выбивание долгов с нерадивых клиентов уже поперёк глотки встало! Тем более, что вот ты у меня ещё геморрой такой появился... Мой сосед глянул на меня, после чего на Березняка, отчего-то смутился и уткнулся в газету.
   -Да ты не смущайся, дядя, я на законных основаниях тружусь! - на полном серьёзе сказал Березняк. - Я коллектор. Только не тот, что в сточных канавах лазает, а другой, более специфический. Другими словами - я специалист по взысканию задолженности. Правда, работёнка эта иной разе не чище той бывает, где нужно по пояс в вонючей жиже ходить... Да и налоги я не плачу из своего кармана. А в остальном - та же помойка! Я сделал вид, что не слушаю его. Березняк ещё немного постоял в проходе и потом вдруг исчез. Во всяком случае, когда я обернулся, его уже не было. Мой сосед глянул на меня, вздохнул и сказал лишь одно слово "Сочувствую..." Но и на этом ему огромное спасибо! Я молча кивнул ему головой и вернулся к иллюминатору. Где-то под нами должно было быть детище современной науки и техники - Большой адронный коллайдер, где стала проходит ежегодная гонка молекул и атомов - этакая Формула -1 ничтожно малых пучков частиц ...
   Самолёт стал брать курс на север. Потихоньку мы начали снижаться. Опять заложило уши. И снова ко мне подошла стюардесса. Вернее, она подходила ко всем, так как шла по нашему ряду и предлагала пассажирам мятные конфеты. Я на сей раз не побрезговал девушку и взял горстку сосалок с подноса, который та держала в руках. Тем не менее я старался не смотреть ей в глаза. Боялся, что увижу тот мертвенный взгляд, который бывает только у тех, кто много лет сидит на игле. Ушла... Можно и расслабиться! Сунул в рот сосалку. Не помогает. Уши всё равно заложило. Ну что же, будем ждать мягкой посадки...
   Голос главного пилота я всё-таки услышал:
   "Уважаемые дамы и господа. Через двадцать минут наш рейс совершит посадку в международном аэропорту имени Шарля де Голля. Температура воздуха в Париже: +25 градусов по Цельсию. Спасибо за то, что выбрали наши авиалинии!"
   Жарковато, однако, в Париже! Ну ничего. Летом я здесь не был. Только зимой - в самый разгар холодов и метелей. Как сейчас помню - мы под Сочельник прилетели! В любое время года можно найти свои прелести и разочаровния...
   Самолёт плавно снижался. Хорошо, что в полёте не было никаких тебе ни турбулентностей, ни пьяного дебоша! Идём на посадку. Ну что, Марина, расстояние для любви (и ненависти...) не имеет границ? Как и кидалово - оно ведь тоже не имеет границ! Я рядом, и ты даже не подозреваешь, насколько я рядом с тобой...
   Я уже представлял, как встречу Марину в одном из уличных кафе на Елисейских полях. Как мы выпьем по чашечке горячего шоколада и пойдём смотреть Париж. Я покажу ей все достопримечательности этого прекрасного города. И, надеюсь, ночью она ответит мне взаимностью и покажет все свои достопримечательности, не менее интересные для меня а потому настолько желанные, что я хоть сейчас готов был заняться с ней сексом где угодно, хоть на автобусной остановке...
   "Внимание экипажу! Готовимся к посадке, срочно займите свои места и пристегните ремни безопасности!"
   Стюардессы (и стюарды - в другом проходе) стали бегать взад-вперёд по салону самолёта и требовать, чтобы пассажиры сейчас же пристегнули свои ремешки и установили кресла в вертикальном положении. Меня это не касалось. Я даже так и не отстегнул ремень после взлёта, разве что кресло немного опустил в горизонтальном положении. И то - самую малость, так, что даже не заметно было. И вот наконец-то все угомонились, и мы резко стали терять высоту. Прыжок вниз. Снова летим прямо. Опять прыжок вниз. Снова прямо. И вот очередной нырок в пустоту - а там уже и выпущены шасси. Спустя пару минут мы уже над предместьями Парижа. Вот он - Булонский лес - "лёгкие" французской столицы. С высоты птичьего полёта он казался скорее не лесом, а обустроенным городским парком. Но вот вдалеке стали видны сгрудившиеся самолёты, некоторые из них блестели на солнце так ярко, что слепили до боли глаза. Рядом с нами пролетел с включенными прожекторами какой-то лайнер. Казалось, что он вот-вот заденет нас своим серебристым крылом. Но это был визуальный обман. На самом деле он пролетел как минимум в пятистах метрах от нас, если не больше. В очередной раз тонем в воздухе - и вот она, долгожданная французская земля! Точнее - асфальт взлётной полосы. Дружные аплодисменты экипажу самолёта. И нас уже швартуют к карману...
   Аэропорт им. Шарля де Голля встретил нас большим очередями, но зато прохладным и чистым воздухом. Кондиционеры работали здесь на полную мощь, и это радовало. А то стоять в такой толчее, да ещё и в духоте, на таможне не очень-то меня воодушевляло. Занимаю очередь. Позади себя вижу моего конвоира. Березняк немного "стух" за этот перелёт. Видно было, что судя по всему он плохо переносит самолёт. Ему сейчас, наверное, хотелось только одного - поскорее со мной разделаться, вернуть Шаврину деньги и свалить куда-нибудь на Селигер. А тут на тебе: толчея на таможне, нервотрёпка с визой, которую нам обоим так или иначе не избежать...
   Как ни странно, очередь продвигалась быстро. Поначалу даже не верилось, что мы будем стоять здесь всего-то двадцать с лишним минут. Я и не заметил того, как впереди меня осталось двое пассажиров... Вот я и у таможенной стойки:
   -Hello! - обращается ко мне темнокожий француз в военной (как мне показалось на первый взгляд) форме.
   -Hi! - отвечаю я.
   -Can I see your passport please?
   -Of cours...
   Протягиваю таможеннику свой паспорт. Тот долго изучает его, и в конце концов говорит мне на ломаном русском:
   -Ваш виз истек... I'm sorry, but it is very big problems for you...
   -Все ясно... - отвечаю я ему на русском и лезу в сумку. Прошу у него свой паспорт. Француз в полнейшем недоумении протягивает его мне обратно. Я встаю снова в очередь, пропускаю перед собой пару человек, сам же тем временем перекладываю три сотни евро аккуратно под обложку своего паспорта. Березняк видит всю эту процедуру и лыбится. Рот до ушей - доволен, козёл! Сам поди так же пройдёт...
   Снова подхожу к таможенной стойке. Сую в окошко паспорт. Француз алжирского происхождения (я почему-то уверен, что он - алжирец... похож на Зидана) уже во второй раз берёт мой паспорт. Открывает его. Видит в обложке, на первой же странице, купюры банка Европы, с укором смотрит на меня и отдаёт паспорт обратно. Я ничего не понимаю. Он не взял денег! Как такое может быть. За ним же здесь никто не следит...
   -Go! Please, go... - указывает мне таможенник на проход между кабинками таможенного поста. То есть, он простил меня. И мою просроченную визу. Я снова показываю ему паспорт, он кивает головой в знак согласия и приглашает меня пройти на территорию своего государства. Я так и делаю. Ступаю за стойку - и вот я уже формально во Франции. Вслед за мной увязался и Березняк. Жду своего "надзирателя". Хоть бы его не пропустили через таможню! Болтался бы между небом и землей, как итальянский доктор в советском фильме о невероятных приключениях итальянцев в России, вот бы потеха была! Но нет же! Прошёл, гад... Видно, у него была действующая шенгенская виза. Наверное, уже побывал в этом году за бугром!
   -Хотел сбежать от меня? - то ли в шутку, то ли на полном серьёзе спросил меня Березняк.
   -Зачем мне это надо? - устало ответил я и глубоко вздохнул. - Я не из тех, кто убегает с поля боя!
   -А разве мы с тобою, дружище, воюем? - с удивлением спросил меня Березняк.
   -Нет пока что... Но когда ты сам убедишься, что никакого багажа у меня и в помине не было, тогда ты сам первым объявишь мне войну.
   -Это что ещё за глупости такие? - сердито спросил меня Березняк.
   -Никакие это не глупости, а самая что ни есть горькая правда...
   -Что - то я не понял, так за каким хреном ты попёрся сюда?
   -Придётся тебя во всё посвятить... - сказал я с тяжестью на сердце. Мне так не хотелось выдавать Марину. Но, к сожалению, придётся это сделать. От этого дотошного типа ничего нельзя утаить...
   Я рассказал ему всё как есть. Точнее, как всё это произошло. Как Марина залезла в Инфинити Шаврина и поехала с нами в Балашиху, к отцу Фёдору. Про то, как я буквально вырвал из пасти у Шаврина эти деньги, которыми тот хотел "купить" отца Фёдора, меня, и, вполне возможно, что он мог бы прикупить в довесок и Березняка, если бы тот ошивался где - нибудь рядом. "Он так и сказал!" - процитировал я Березняку Шаврина: "Кого захочу - того и куплю! Любого из вас куплю и раком поставлю..."
   -Вот сука! - перебил меня Березняк, но видя, что сбил меня с толку, сразу замолчал.
   Я рассказал ему и о том, как мы поехали с батюшкой на станцию. Как отец Фёдр проводил меня на платформу и посадил в электричку. Сказал ему и то, что батюшка отказался от денег, потому что такое богатство ему и даром не нужно! Также не забыл я и упомянуть Березняку о гнусных планах Шаврина занять кресло градоначальника города Балашихи. "Он хотел с помощью людской веры бравировать людьми, управлять ими, как марионетками! Пообещал им отстроить новый храм. Но только при одном условии! Чтобы все верующие (а в Балашихе много православных семей!) проголосовали за него на ближайших выборах..."
   -Какая гнусная история... - подытожил Березняк.
   -И это ещё не всё! - продолжил я. - Деньги у меня украли в вагоне электрички, когда я ехал уже к себе на дачу. Задремал маленько, и на тебе - ни сумки, ни денег, которые как раз и были в ней. Лишь на выходе один дед крикнул мне вслед, что это была воровка, а не вор. Потом позвонил Шаврин. Сказал, что нашёл в своём авто золотую заколку...
   -Прям - таки золотую? - удивился Березняк.
   -Да нет, конечно! Позолоченная она была, как я потом узнал... Так вот, сказал он мне про эту заколку. У меня уже появились к тому времени некоторые подозрения, но я всё не счёл нужным заострять на них своё внимание. А зря! В то же утро я поехал к родителям своей девушки...
   -Как звать?
   -Кого?
   -Ну не родителей же! Её?
   -А... Марина.
   -Извини что перебил. Давай дальше...
   -Да ничего... А поехал я к её родителям для того, чтобы лично удостовериться, всё ли с ней в порядке. Просто я оставил её тогда одну, и еще не знал, что всё это время она была совсем рядом. А ты сам понимаешь: дважды ко мне наведывалась смерть. В первый раз она была в обличии двух "оборотней в погонах". Конечно, я был тогда один, без Марины, но ведь сам согласись, что эти волки могли пронюхать всё что угодно по своим базам данных и вывести нас обоих на чистую воду. Но я с ними тогда разделался, как бы прискорбно это ни прозвучало. Знаешь, они ведь были против закона, как такового, при всём при том, что они ведь давали присягу служить родине и охранять наших граждан... Как же это так возможно, когда стражи порядка сами плевать хотели и на этот порядок, и на граждан вообще?
   -Знакомая тема! Я уже трижды сталкивался с "оборотнями в погонах"! И все три раза выходил "сухим из воды!" Правда, у тех ребят была подорвана репутация, и их выперли из органов в короткие сроки. Я тогда постарался, причём конкретно, чудом удалось избежать очередной ходки... Ну и что потом было?
   -Ну а потом бравые такие молодцы преследовали нас с Мариной на своём "танке" от самого моего дома. За МКАДом они всё-таки нагнали нас...
   -А "танком" оказался УАЗ Патриот? - осведомился Березняк.
   -Да, он самый. А тебе уже, как я посмотрю, всё известно? - спросил я Березняка.
   -Ещё бы. Я этих отморозков давно знал. Они - цепные псы нашего с тобой шефа.
   -Для меня Шаврин уже стал бывшим шефом! - сказал я и несказанно обрадовался этому как ребёнок.
   -Это правильно! Нечего с такими людьми якшаться! - подбодрил меня Березняк.
   -Кто б говорил! - с иронией заметил я.
   -Ну ладно! Кончай зубоскалить! Как ты, кстати, этих парней уделал? У меня до сих пор в голове не укладывается, каким образом ты от них отделался. Один до сих пор в реанимации лежит...
   -Значит, он не умер... А я-то думал, что хоть одного из этих беспредельщиков уж точно замочил!
   -Осмелюсь тебя огорчить, мой друг, что это не так...
   -Да я шибко и не расстроился. Не я, так кто-нибудь другой с ним разделается. Это же не люди. Они даже и не звери. Что-то между человеком и шакалом... Такое ощущение, что эти парни - плод всей той грязи и нищеты, которая была в нашей стране в годы перестройки...
   -Да, это факт! Беспредельщики росли в лихие 90-е. И тогда, как мне кажется, появились абсолютно новые для всех принципы жизни, ценности которой заключались, главным образом, для тогдашней молодёжи в стволе за поясом, туго набитом кошельке и старом поношенном БМВ 318. Вот они таким образом и стали деградировать не в лучшую сторону. У них нет никаких идей! Сам посуди: у фанатов есть вера в футбол, у скинхедов - вера в незыблемость арийской расы, у "воров в законе" - вера в "понятия о жизни". А у этих беспредельщиков нет абсолютно никакой веры! Все их способности сведены лишь к одному - грабить, убивать, насиловать женщин и детей. Это мразь, которую надо давить как клопов! Правда, от них вони будет больше...
   -Вот я и жалею, что всё-таки не добил того отморозка. Глядишь, благое дело сделал бы для нашей страны! Коли власти не хотят это гавно сами разгребать...
   -Да им-то что? Их не тронут. Власть уже давным - давно с нами, простыми смертными, не сосуществует. У них своё государство. Точнее, страна у нас единая, это всем известно. Но есть также у нас и государство в государстве, вот мы и живём порознь. Власть - в одном мире. А мы - простой смертный люд - в другом...
   -Это ты хорошо подметил! Как же мне не хочется тебя убивать из-за этих грязных денег! - сказал Березняк, который уже давно вошёл в моё положение и теперь колебался с мыслью о том, а не послать ли всё к чёртовой матери.
   -Не говори! А мне-то самому как не хочется из-за них подыхать! - пошутил я, и шутка моя, как и следовало того ожидать, не удалась.
   -Ну всё, парень, ты меня уже в тряпку превратил! Кончай этот базар! Я тоже могу себя жалеть сколько угодно... У меня жизнь похуже твоей сложилась, и ничего - терплю как могу. По уши в грязи сижу, но зато сыт, обут, одет и при деньгах...
   -Ладно. Молчу! - сказал я
   -Нет, ты не молчи. Ты скажи мне лучше, где деньги-то? Мы же с этого и начали с тобой беседу вести... - почти взмолился Березняк. - Только пойдём сначала отойдём с прохода, а то нас сейчас точно снесут.
   Мы отошли к ряду кресел. Березняк сразу плюхнулся в одно из них. Жестом предложил мне присесть рядом. Я отказался. Не хотел сидеть спиной к стеклянной стене, за которой уже виднелись автобусы, отправляющиеся в город. На некоторых из них красовалась Эйфелева башня. На других - Версальский дворец. Третьи же были с изображением Собора Парижской Богоматери. И практически на всех мелькали рекламы Пежо, Ситроенов, Рено. Бизнес, что поделаешь, хочешь не хочешь, а нужно смириться с ним! Отрываю взгляд от стоянки и гляжу на Березняка. Тот пристально смотрит на меня. Не моргая. Как акула. Я ещё подумал, что, если у него с собой гашиш, или, там, скажем, опиум? Он его, поди, в самолёте принял, закрывшись на пару минут в сортире, вот ему теперь так хорошо и стало. А какая концентрация внимания! Того и гляди, пробуравит меня насквозь. Нет, от наркоты такого не может быть! Или у него такого рода фиеста?
   -Так где деньги, дружок? - уже механически повторил Березняк.
   -Я же говорю, что беспокоился насчёт Марины... мало ли что могло с ней произойти в ту ночь. Что, если Шаврин кого-нибудь к ней подослал? Навроде тебя. Я ожидал это от него, скажу тебе честно. Поэтому моя первая мысль была такая: Марину увезли, и теперь будут держать её как заложницу, до тех пор, пока я не отдам все эти чёртовы деньги...
   -Да, шеф мог запросто такое отколоть! - согласился Березняк.
   -Но суть в том, что Марину никто не похищал! Она сама ушла ночью из дома. А тут ещё эта заколка... В общем, матушка её сказала мне, что дочь впопыхах собралась лететь в Париж. Утром так пришла и заявила с порога: "Лечу в Париж. Пап, ты не мог бы отвезти меня в аэропорт..." Ну родители, конечно же, протестовать не стали. Дочка - то уже не школьница, не будут ведь они её под домашним арестом всю жизнь держать. Папаша отвёз Марину в Домодедово. И тут как раз я наведался к её матери. Узнаю, что дочка сиганула в Париж. Так же для меня было неприятной новостью то, что Марина потеряла свою любимую "золотую" заколку. Сопоставляю все факты: Шаврин нашёл в своём Инфинити покрытую позолотой заколку, Марина её только что потеряла! Какой из этого можно сделать вывод?
   -То, что она и вправду каким-то непостижимым образом забралась к шефу в багажник... - предложил Березняк.
   -Я тоже так думаю... И вот в электричке меня обокрали! Украли сумку с деньгами, пока я дремал.
   -А народу было много в вагоне? - спросил Березняк.
   -Не очень. Но на Выхино зашло много дачников... В общем, люди были. Просто так никто не стал бы рисковать. Тем более средь бела дня. Но Марина знала, что в этой сумке были деньги. И она всё отлично продумала. Я никак не мог подозревать её. Она ведь, по замыслу, была у меня на даче. С моими родителями. А родители так толком и не смогли сказать, когда она покинула наш дом. Но вот "золотая" заколка всё испортила! Если бы она её не оставила в машине Шаврина, всё бы для неё обошлось! Я не стал бы тогда её преследовать. Не полетел бы в Париж. Да и тебя не стал напрягать...
   -Да ничего. Я люблю путешествовать... - заверил меня Березняк.
   "И ещё ты любишь наркоту, водку и второсортных шлюх!" - подумал я про себя, глядя на Березняка.
   -Я сделал вывод, что Марина решила обвести меня вокруг пальца. Но ей это так и не удалось. Потому что я рядом. И я в любую минуту могу застать её врасплох...
   -И как же ты собираешься её искать в Париже? - спросил Березняк.
   -А никак. Она сама найдёт меня. По телефону. Я отправил ей СМС. Написал, что очень сильно волнуюсь за неё, и не могла бы она ответить мне, всё ли у неё в порядке...
   -И её ответ укажет тебе точное месторасположение абонента? - с издёвкой в голосе спросил меня Березняк.
   -Да!
   -Каким же это боком? - не унимался Березняк.
   -А вот таким...
   Мой мобильник запиликал. Пришло новое сообщение. Открываю его. Для начала прячу от посторонних глаз. Я имею в виду Березняка. Читаю:
   "Серёженька! Прости меня, мой миленький! Я сейчас далеко от тебя. Я в Париже. На Елисейских полях... Ты не представляешь, как мне тебя не хватает... Прости меня за то, что я так обошлась с тобой... Прощай..."
   Начинаю ржать как лошадь. Березняк выхватил у меня из рук мобилу и воочию ознакомился с содержанием СМСки. Потом вопросительно глянул на меня. Снова на дисплей мобильника. Снова на меня.
   -Ты что, экстрасенс, что ли? - неуверенно спросил он.
   -Нет, блин - телепат! - всё ещё продолжая гоготать, ответил я.
   -Так откуда ты узнал, что она выдаст своё расположение?
   -Методом дедукции... Шучу!
   -Нет, серьёзно?
   -Ну ты сам посуди, Березняк, что ещё можно ожидать от девушки, которая только что прилетела из подмосковного городка в Париж? Что она ещё могла мне ответить, когда шагала по Елисейским полям? Что она уехала в Вологду к своей бабушке в плацкартном вагоне поезда Москва - Воркута?
   -Мой родной паровоз... - сладко произнёс Березняк.
   -Заметно... Ну так вот! Любая другая девушка, прилетев в Париж, скажет своему знакомому пареньку из Москвы, что она сейчас в Париже идёт по такой-то улице туда-то. И главное - не соврёт, по какой она улице идёт! Будет до усрачки искать табличку с названием этой улицы, и как найдёт, так обязательно пошлёт ему сообщение с ним. В этом я более чем уверен. Уже не первый раз слышал. Да и сам по горькому опыту учёный стал...
   -То есть, ты хочешь сказать, что твоя бабёнка и вправду находится сейчас на Енисеевских полях? - спросил меня с недоверием Березняк.
   -Не на Енисеевских, а на Елисейских! Это раз! И то, что она там сейчас идёт своей весёленькой походкой, виляя задом из стороны в сторону - это два! Так что давай поднимай свой зад, если хочешь вернуть своему шефу деньги, а то Елисейские поля не такие уж и большие, кто знает, сколько она там будет бродить...
   -Ну погнали, коль ты не шутишь! - сказал Березняк, тяжело вставая с удобного кожаного кресла.
   -Какие тут могут быть шутки? Я на полном серьёзе это сказал тебе...
   -Ну смотри! Если что, я тебя накажу за твои выходки - мало не покажется...
   -Прибереги свои угрозы для Шаврина. Лучше бы ты с ним поквитался! Хоть какая-то польза была для общества. А то ты, как я посмотрю, хитёр, однако: простых парней на крючок сажаешь, а с элитой, чуть что, так сразу язык в задницу суешь...
   -А это не твоё собачье дело, чем я на хлеб с маслом себе зарабатываю...
   -Конечно, не моё. Кто я вообще такой? Винтик в большом механизме. Который дал сбой. Резьба сорвалась... Вот и преследуют все меня. Хотят поскорее избавиться от неисправной детали, и деньжат себе захапать побольше.
   -Да куда уж больше! - возмутился Березняк - У Шаврина итак уже три квартиры в Москве, две из которых - на Кутузовском проспекте, да ещё парочка коттеджей в области. И своя недвижимость в Испании...
   -А я тебе про что говорю? Буржуи они зажравшиеся! А ты ещё на них работаешь...
   -Я же сказал, что это не твоё дело, каким образом я деньги на жизнь себе достаю! Давай, веди меня к автобусам...
   -Пойдём...
   Мы вышли из здания аэропорта и прямиком направились к ближайшему автобусу. Нет, этот нам точно не подойдёт! Едет в Диснейленд... А вон тот, что подальше стоит, вроде как направляется в самое сердце Парижа - к Эйфелевой башне. Может, он и Елисейские поля будет проезжать? Я, если честно, уже ничего не помнил. Как и на чём мы тогда с родителями добирались до нашего отеля, и вообще, как назывался тот отель. Провалы в памяти у многих наблюдаются, но у меня они уж чересчур часто стали давать о себе знать. Садимся в автобус. 6 EURO до Елисейских полей. Я думал - будет больше. Плачу за себя. Березняк роется в карманах и наконец достаёт купюру достоинством 100 EURO. Даёт водителю. Тот в знак недовольства разводит руками, но всё же берёт крупную купюру и начинает отсчитывать сдачу. Я уже прошёл в салон. Сажусь на галерке. Рядом примостился Березняк. Водитель, по всей видимости, отправляться ещё не собирался. Пришлось показать ему на часы и сказать магическое "Sorry!". Француз (снова алжирского происхождения...) недовольно хмыкнул и завёл мотор. Автобус наполовину был пуст. Но многие пассажиры уже стали постепенно возмущаться, и вот, наконец, мы тронулись с места. Позади остался аэропорт имени Шарля де Голля. Мы ехали в сторону Парижа. Миновали новые районы. Судя по всеми - аналоги наших спальных. И вот при въезде в сам старый город я стал потихоньку вспоминать: Сена, Лувр, отель "Норманди"... Снова Сена. Дом инвалидов. Целый ансамбль зданий и сооружений XVII - XVIII веков. Там есть церковь и собор. Так вот, в том самом соборе покоится прах самого Наполеона Бонапарта. И не просто покоится, а спрятан от нас за шестью саркофагами: первый - жестяной гроб, второй - вишнёвое дерево, третий и четвёртый - свинцовые гробы, пятый - эбеновый гроб, шестой - дубовый... Вот иногда память у меня прямо как на жёстком диске! Сам диву даюсь, как такое мог запомнить! Быть может, часто разглядывал наш семейный альбом, где меня и увековечили на фоне огромного саркофага - матрёшки?
   Вот оно - чудо из чудес! Эйфелева башня. Надо же! И не поверишь, что ей более ста лет. А если быть немного поточнее - то Эйфелева башня была открыта в 1889 году! Проезжаем в непосредственной близости от сего грандиозного строения. Березняк заворожено глядит на это многотонное нагромождение железа, детище Гюстава Эйфеля. Он вообще, как я верно подметил, глаз не сводит с Парижа! Видать - в первый раз сюда приехал. Я - то уже спокоен ко всему. Как увидел все здешние достопримечательности, так в памяти моей прозрение и наступило. Сразу всё вспомнил. Только вот Версаль не помню! Видно, надо туда заехать, так сказать, освежить свою дырявую память...
   -Вот бы сейчас выйти здесь! - сказал Березняк.
   -Не торопи события! Всё успеем. Ты ведь не забыл, зачем сюда приехал?
   -Да помню я всё! - мрачно сказал Березняк. - Просто на время из головы всё ненужное хочется выкинуть...
   -Это правда... - согласился я с ним. - Мне вот тоже так не хочется тебе деньги отдавать...
   -А придётся...
   -Что поделаешь? Надо так надо... Только ты учти, просто так я тебе их не отдам!
   -Это я уже понял. Как тебя увидел, сразу решил для себя: "С таким ухо надо держать востро!" А не то сам кого хочешь разведёт...
   -Да не неси чуши, Березняк. Разве я похож на разводилу. Я простой русский Ванька - дурак, с меня-то и взять нечего! А ты говоришь - разводит ещё кого - то. Это они нас разводят как хотят. Тебе этого не понять...
   -Конечно, я же человек второсортный. Это такие как ты, "белые воротнички", всё обо всём знают - что, где и почём раздают...
   -Зря ты так... Я просто выполнял свои служебные обязанности!
   -И брал взятки!
   -И брал взятки! С таких же людей, которые тоже брали взятки. И те, у кого эти люди брали взятки, тоже брали...
   -Сансара прям какая-то! Так можно и до бесконечности выяснять, с чего начинается взятка... - перебил меня Березняк.
   -С нуля... - со знанием дела сказал я ему.
   Березняк не нашёлся, что ответить. Мне же не хотелось вдаваться в подробности о том, "Откуда есмь пошла на Земле Русской взятка?" Для его понимания это слишком сложный вопрос. Он знает лишь ту простую истину, что "долг платежом красен!" и по возможности руководствуется лишь ей одной. Но помимо всего прочего существуют и другие, более сложные вещи, которые таким людям, которые никогда и не были на государственной службе, уж точно не стоить знать. Они и не понимают, в сущности, что такое взятка. А взятка - это самый важный инструмент в нашем госаппарате! Обычные "белые воротнички", специалисты узкого профиля, такие как мы, всего лишь "винтики". А взятка - это "отвёртка", которой нас прикручивают к нашей службе. Только тогда мы можем выполнять свои должностные обязанности, когда нас хорошенько прикрутят к работе. А без этой "отвёртки" мы ничто! Просто так болтаемся как говно в проруби... Равносильно тому, как если бы вы собрали автомобиль и забыли закрутить в его корпусе все винтики, шурупчики, гайки! Вот и мы так же существуем... Но этого никому, опять же позволю себе такое заметить, не понять! Простым людям невдомёк, что мы можем работать, и при этом хоть как-то существовать на нашу нищенскую зарплату в размере пятнадцати тысяч рублей. Да они и не хотят этого понимать. Так же, как не хочет это понимать и наше правительство. Если мы перестанем брать взятки, тогда нам придётся вести нищенский образ жизни. Мы не сможем себе позволить хорошее питание, приличную одежду, нормальные автомобили. Тем более, что ничего хорошего у чиновников младшего звена никогда и не было. Максимум, что мы можем себе позволить - так это купить в кредит самые дешёвые Жигули да приодеться в паршивом магазине, где продаётся одноразовая одежда. Одна стирка - и вся краска сошла, швы порвались и молния разошлась... Мало того, мы знаем, что нам не светит карьерный рост, потому как все "хлебные места" уже давно заняты, либо забронированы на неопределённый срок. И что, мне всё это выкладывать такому типу, как Березняк? И даже не собираюсь кому-то что-то лишний раз доказывать! Придёт время, сами все поймут. Тем более, что борьбы с коррупцией у нас в стране как таковой нет. И не может быть по определению. Ведь сами борцы с коррупцией тоже люди. И им тоже хочется вкусно покушать да и весело отдохнуть...
   Что-то я отвлёкся не вовремя. Вот уже и Елисейские поля начались! Главная улица Парижа. Не считая престижные улочки Монмартра. Встаю и показываю водителю, чтобы он остановился. Он едет дальше. И тормозит только у флажка "BUS STOP". Всё с ним стало ясно! Не хотел нарушать правила. Оно и к лучшему. Потому что вышли мы как раз напротив самого большого скопления уличных кафешек. Идём к ним. Березняк шагает немного позади меня. Смотрит по сторонам. Мне в голову пришла вполне реальная идея. Ускользнуть от него. Но я решил, что это на самом деле не очень хорошая идея. Тем более, что я проникся симпатией к этому человеку, пусть он грязный вышибала долгов и наркоман. Что-то есть в нём такое, что отличает его от всей той швали, с которой я доселе имел дело. И я сам ему приглянулся не меньше. Видать, усёк товарищ, что имеет дело с настоящим мужиком, а не с тухлым офисным планктоном, с которым ему до сей поры приходилось иметь дело. Подходим к уличному общепиту.
   -Смотри - ка! Я думал, что лягушатники предпочитают только вино, а они сидят и пиво хлещут за милую душу! - воскликнул Березняк.
   -Это наверное, не французы, а скорее - туристы из Германии. Ну или из штатов. Будут тебе местные жители шляться по ресторанам Елисейских полей, где днём и ночью бродят толпы туристов. Они потише себе лучше уголок подыщут. Тут я вспомнил, как тогда, в детстве, мы пару раз заходили в небольшие уютные ресторанчики, которые были расположены нарочито подальше от столпотворения. В тихих таких улочках, где нет никаких достопримечательностей, лишь старинные особняки да парки бывших знатных горожан...
   Березняк хотел было уже сесть за первый попавшийся столик, но я вовремя одёрнул его. Сказал, что нам нечего здесь прохлаждаться. Нужно найти Марину. Он нехотя согласился со мной. Только попросил меня немного подождать, пока снимал свой кожаный плащ. Жарко, видать стало ему. Посмотрев на его тощеватую фигуру внушительной высоты, мне показалось, что он вливается в образ истинного парижанина. Длинные волосы, едва заметный орлиный нос, глаза... наркомана. Всё сходится, как нельзя кстати! Я заметил его сходство с французами, и сказал ему это. Березняк недовольно фыркнул. Видно, ему не понравилось, что его сравнили с какими-то лягушатниками. Но он не произнёс этого вслух.
   Я, как мог, постарался описать ему Марину. Березняк с первого раза не понял. Пришлось ему наглядно демонстрировать все достоинства (и недостатки!) моей девушки. Он смотрел в оба глаза на проходящих женщин, и я тыкал в тех дамочек, которые отдалённо напоминали мне Марину. В итоге Березняка я запутал больше некуда. Пришлось заново рассказывать ему о том, какого цвета у Марины волосы, какого она роста, какой размер её грудей...
   -А попа у неё большая? - вдруг ни с того, ни с сего спросил меня Березняк.
   -Нет... она очень худая... одним словом - дистрофик! - сказал я ему правду, не имея смысла её скрывать.
   -А-а-а, тогда всё ясно! Не в моём вкусе... - заключил Березняк - Я предпочитаю женщин в теле. Ну, чтоб там всё при них было: и сиськи, и зад, и даже...
   -Я понял! - вовремя остановил я Березняка, так как в это время мы проходили одно из уличных кафешек, где сидела исключительно русскоговорящая публика. Но Березняк и не думал униматься! Он стал говорить мне такое, от чего мне было крайне стыдно идти рядом с ним. Такую чушь может нести только тот человек, который либо злоупотребляет всякой дрянью, либо не дружит с мозгами. В случае с Березняком, я думаю, виной всему была его неповторимая харизма. С такой специфической внешностью, как у него, ему тяжело, наверное, проводить время с женщинами. Вот он и находит себе подобных дамочек. Таких же странных, как и он сам. "Любовь зла", что тут поделаешь? Разве что полюбишь и козла...
   Время шло. Мы дошли до указателя "Улица Риволи - столько - то там метров". Но где же Марина? Мы и так порядком находились по Елисейским полям, а её всё нет. Может быть, она сидит в одном из кофейных заведений на той стороне, предположил было я, на как подумал, что нам придётся заглядывать во все тамошние заведения - мне сразу дурно стало. Выход был один: набрать её номер на телефоне. Что я и сделал. Звоню. Играет мелодия звонка. Enigma. Слушаю приятную мелодию. Если не ошибаюсь - Sadennes - самая известная в нашей стране композиция этой группы. Её ещё вечно по радио крутят. Марина доступна, но отчего-то не отвечает. Звоню дважды. Снова Sadenns. Третий раз - хвала Всевышнему! Правильно говорят - Бог любит Троицу! Марина, взяла - таки наконец трубку:
   -Серёж, ты что-то хотел? - нервно спросила Марина. Голос её был таким чётким, казалось, что она была совсем рядом.
   -Да, я в общем-то...
   -Серёж, я же написала тебе, что я далеко от тебя, в Париже...
   -Я знаю, но это не значит, что ты так уж и далеко от меня...
   -Что ты хочешь этим сказать, дурашка? Что думаешь обо мне?
   -Да нет. Просто интересно стало, где именно сейчас ты находишься...
   -А ты что, был в Париже? - с удивлением спросила Марина.
   -Да... правда очень давно - лет эдак двадцать назад... с родителями - ответил я на её, как мне показалось, каверзный вопрос.
   -Здорово! Ну если тебе это так интересно, то я только что поднялась на смотровую площадку Эйфелевой башни.
   -Да ты что?
   -Ты даже не сможешь себе представить, как здесь замечательно! Какой обалденный вид...
   -Да уж, куда мне!
   -А буквально полчаса назад я была на Елисейских полях. Это что-то! Я ещё тогда пожалела, что тебя нет рядом. А то как-то не очень весело одной ходить, кругом влюблённые пары снуют туда-сюда...
   -Да, жаль, что меня тогда там не было... - сказал я, а сам сделал знак Березняку, чтобы он ловил такси.
   -Ну как ты там, Серёж, в Москве?
   -Да ничего... Я сейчас, правда, не в Москве...
   -А где? А-а-а, я поняла - на даче у родителей!
   -Почти...
   -Передай им от меня пламенный привет!
   -Не волнуйся, передам...
   -Мне очень понравились твои родители.
   -Я рад за тебя.
   -Ты извини, что всё так вышло...
   -Да ничего. Как - нибудь переживу...
   -Ты ведь не сильно сердишься на меня?
   -Нет...
   -И Серёж, я хочу тебе кое-что сказать...
   -Говори...
   -Ты ведь не повесишь трубку?
   -Нет, её не на что повесить...
   Немая пауза. Я знал, что она сейчас скажет. И поэтому мне пришлось разыграть в себе всё сразу: и удивление, и злобу, и любовь к Марине.
   Наконец я снова услышал голос в телефоне:
   -Это я украла у тебя сумку с деньгами там, в электричке...
   -Да не может быть! - я попытался изобразить удивленный голос наряду с недоверием, но у меня ничего не вышло.
   -Я залезла к вам в машину и проследила за тобой. Вплоть до избушки на курьих ногах, куда вы вошли.
   -И что же было потом? - уже наигранно стал спрашивать я.
   -А потом я залезла в багажник другой машины...
   -И та вторая машина была постарее первой, не так ли?
   -Да, первая такая навороченная, а вторая - хлам какой-то, который пора давно в утиль сдать!
   -Нашла что сравнивать! Инфинити этого года выпуска и Волгу конца шестидесятых годов!
   -Да, точно, на ней ещё олень такой был...
   -Да один такой олень чего стоит! Вот у Инфинити такого значка отродясь не было! По мне, так Волга лучше...
   -Да ну тебя! Вечно на хлам всякий тянет.
   -А ты меня прямо так хорошо знаешь?
   -Ну нет конечно, не очень хорошо...
   Березняк в итоге сумел отловить такси. Мы спешно забираемся в машину, и водитель начинает нам говорить что-то по-французски. Я показал ему лишь одни жест, и он всё понял. Две ладошки кверху перед собой - это и есть Эйфелева башня! Березняк даже не успел понять, в чём, собственно, дело, как мы поехали по направлению к самому высокому строению в Париже. Я снова поднёс мобильник к уху.
   -Алло?
   -Да-да, я слышу!
   -Извини, Марин, я отвлёкся немножко...
   -Да ничего. Ты представляешь, вот как заразен французский язык! Мне послышалось, что рядом с тобой кто-то говорил по-французски!
   -Это тебе послышалось! Ты ведь всё ещё на смотровой площадке, верно?
   -Да...
   -Так не мудрено, что ты слышишь здешнюю речь кругом, там ведь все они гогочут на своём, а ты мимо них дефилируешь...
   -Да, ты прав, Серёж. Тут полно народу. Я думаю, что мне пора убираться отсюда...
   -Нет-нет, постой там ещё немного... - взмолился я, чувствуя, что моя цель уходит от меня всё дальше и дальше. Мне во что бы то ни стало нужно было задержать её там, на верхотуре, пока мы не приедем туда. Как назло ещё впереди образовалась пробка...
   -А что ты хотел? - удивилась Марина.
   -Скажи мне, что ты видишь под собой?
   -Ну, много чего интересного! Вон Сена течёт. А вон Лувр стоит... продолжать?
   -Да-да, пожалуйста, скажи мне, что ты там ещё видишь...
   -Я поняла! У тебя появилась ностальгия по Парижу...
   Да, и ностальгия по детству, и аллергия на эти долбанные пробки! Чёрт, надо её держать там как можно дольше. Сколько мы будем ещё ехать, одному Богу известно...
  

15.

Эйфелева башня.

   Пока мы ехали в такси, Марина успела мне рассказать всё, что только она могла рассмотреть с высоты птичьего полёта. У меня уже нещадно болела голова от телефона, но я не обрывал ни на секунду наш разговор. Я чувствовал, что Марине нравится общаться со мной вот так - по телефону, и она испытывала неимоверное наслаждение, пересказывая мне на словах увиденное. Меня же, в свою очередь, тошнило от всего того, что она мне говорила. Её голос стал для меня чем-то кошмарным, и я старался сосредоточиться на потоке машин в окне. И вот, слава Богу, мы вырвались из пробки. Пежо рвануло в сторону центральной площади, и вот мы наконец-то оказались на подъезде к Эйфелевой башне. Ещё пара сотен метров, и мы сможем на неё забраться! Таксист подвёз нас к парку. Березняк расплатился с ним, и мы чуть ли не бегом направились в сторону гигантских оснований грандиозного детища инженера Гюстава Эйфеля. Путь был отнюдь не близким. Сначала мы прошли вдоль сквера. Потом стали сновать от одного основания к другому, пока не нашли нужный подъёмник. Лифт тем временем отправлялся на смотровую площадку. Мы чудом успели на него. Хорошо ещё, что я вспомнил про билеты... Народу в лифте было прилично, и я боялся, что из-за перегрузки пассажиров он не поедет. Но я был не прав. Лифт тронулся с места. Толстенный стальной трос потянул его за собой вверх. Мне стало даже немного страшно. К слову будет сказано, что я всегда страдал от боязни высоты. Как к кому-нибудь в гости приходил, а квартира была расположена выше десятого этажа - так к балкону и близко не подходил. А если и высовывался подышать свежим воздухом - то разве что в форточку. И то, при виде того, какое всё маленькое внизу, машины как улитки, люди как муравьи... голова у меня шла кругом и ноги сами по себе подкашивались. Мигом от окна отходил, и больше даже к нему не приближался.
   Лифт поднял нас на смотровую площадку. Я старался держаться молодцом, но у меня это плохо получалось. Ведь Эйфелева башня - "дырявая", здесь всюду гуляют ветра, и иной раз может сложиться такое впечатление, что ты и впрямь паришь над землей, точь-в-точь как птица. Только я знал наперёд: крыльев мне не дано, поэтому если уж и забрался я на такую верхотуру, то как-то нужно сконцентрироваться не на том, что под тобой, а на той, которая вот-вот предстанёт твоему взору. Но увы! Марины пока нигде не было видно! Сплошь и рядом дефилировали дамочки в модных нарядах с изящными зонтиками и не менее изящными собачками. Бедные животные! Вот уж кому не сладко здесь - так это этим несчастным пёсикам. Вот маленький той-терьер у одной миловидной девушки сидит на руках и аж ходуном весь ходит. Мне стало его искренне жаль, а на хозяйку я посмотрел с нескрываемой ненавистью. Скорее всего, она местная, парижанка. А может быть приехала сюда, в Париж, из Леона. Или Марселя. И тут же я снова представил себе, как эта дамочка ехала в скоростном поезде с этим малышом. Он там, наверное, всё что только можно облевал и обгадил...
   Смотрю по сторонам. Нет ни одной девушки, которая напомнила бы мне Марину. Что за ерунда? Она ведь должна быть здесь. Наш разговор оборвался буквально пару минут назад. Березняк слегка задевает меня плечом.
   -Ну что, Ромео? Где там твоя Джульетта?
   -А я почём знаю?
   -Ну ты же с ней балаболил по телефону...
   -Она была ещё здесь, на Эйфелевой башне, когда мы вышли из такси!
   -Значит, давай её искать!
   -А я что делаю?
   -Смотришь по сторонам...
   -А как тут не смотреть по сторонам? Ты только посмотри, какие виды? Сена, Лувр, Елисейские поля. Весь Париж как на ладони....
   -Да, что верно, то верно!
   Мы заворожено смотрели по сторонам, когда я краем глаза увидел, что среди толпы народа, скопившейся у лифта, стоит необычайной красоты женщина. Вернее - девушка. Как я уже успел заприметить, француженки мне больше напоминают сереньких мышек, нежели истинных красоток. В детстве, когда я был в Париже с родителями, мне было этого не понять. Теперь - то я знаю, почему во всём мире русских женщин считают самими красивыми. Потому что наши женщина и вправду самые милые и обаятельные, и эти маленькие французские серые мышки никак не могут с ними сравниться. Вот эта девушка мне и напомнила русских красоток. Значит - она была русской. И судя по прикиду - русской, только что прилетевшей на самолёте из России и галопом скупившей в первом попавшемся бутике самые дорогие шмотки, какие только там были...
   -Ну что за лохизм! - невольно восклицаю я.
   -Где? - встрепенулся Березняк.
   -А вон стоит... - я беспардонно ткнул пальцем в ту самую девчонку.
   -А что такого? - всё ещё не понял Березняк.
   -А то! Как так, сразу по выходу из самолёта, напялить на себя все эти шмотки...
   -А что такого? Она же ещё девчонка...
   -Уже нет! - хмуро заметил я.
   -Что ты хочешь этим сказать? - спросил Березняк, который явно был всё ещё не в теме.
   -А то, что я уже сделал из неё женщину...
   -Так это твоя подружка? Марина? - воскликнул Березняк, причём так громко, что та девушка, которая и впрямь была похожа на Марину (а я нисколько не сомневался, что это и есть Марина), резко обернулась в нашу сторону. Я не рассмотрел её глаз за солнцезащитными очками, но понял, что это она, по испуганному лицу. Бедняжка. Она не ожидала такого поворота событий. Если честно, я бы её не узнал в толпе. Она была слишком завуалирована. Летняя шляпка, очки, льняное пальтишко с поднятым воротничком. Всё для конспирации продумала вплоть до мелочей. Даже зонтик не забыла прикупить, чтобы если что скрыться под его тенью...
   -Меня не проведёшь! - сухо сказал я Березняку. Тот промолчал.
   -Ну что, ты пока постой здесь, а я пойду, поздороваюсь со своей девушкой...
   -Валяй... - нехотя сказал Березняк и направился к телескопу.
   -Эй, Березняк?
   -Ну чего?
   -У тебя мелочь-то есть?
   -Полные карманы евриков.
   -Ну тогда ладно...
   Я направился к Марине. Та стояла без движений. Словно, её тело парализовало с головы до ног. Даже голову не повернула в сторону лифта, когда тот прибыл. Я был от неё на расстоянии примерно двадцати шагов. И вот мне перегородила дорогу какая-то шальная толпа молодёжи. Начали фотографироваться. Мне пришлось немного подождать. Не люблю попадать в чужие кадры... И вот в тот момент, когда я притормозил, показывая ребятам, чтобы они щёлкались, Марина резко вышла из оцепенения и бросилась к лифту. А двери-то уже закрывались!
   -Стой! - только и успел крикнуть я. Мне было так неловко, когда я толкнул локтём фотографа, правда тот превратил всё это в шутку, но всё же мне было не по себе. Бегу к лифту. На бегу задеваю жеманных дамочек. Мне кричат вслед на разных языках. И тут на тебе! Русский мат! Я даже немного опешил. Обернулся, и увидел такую солидную барышню лет эдак под шестьдесят. Вот она и раскрыла свою "варежку":
   -Ну ты свинья, куда прёшь? Не видишь, я здесь стою! Хам! Быдло!
   "Вот это по - нашему! По - русски!" - промелькнула у меня в голове.
   Двери лифта закрываются. Мне остаётся ещё совсем чуть-чуть...
   Но нет! Не суждено нам было встретиться с Мариной на Эйфелевой башне. Как не суждено было повидаться нам друг с другом на Елисейских полях. Я совсем сник. Как только вспомнил, что последним местом нашей встречи был вагон электрички, так мне тошно стало. Ничего больше не хотелось. Ни денег, ни Парижа. Даже саму Марину я перестал хотеть...
   -Проворонил? - спросил Березняк, который только сейчас подоспел ко мне.
   -Да...
   -Как же ты так?
   -Это всё вон из-за той русскоговорящей француженки... - я кивнул на дамочку бальзаковского возраста, которая не прекращала браниться.
   -Эй ты! Полоумная! - крикнул ей Березняк.
   -А ты вообще молчи, быдло колхозное! Откуда только вы здесь взялись?
   -Из России-матушки прилетели!
   -Оно и видно...
   -А ты вообще помалкивай, дрянь такая!
   -Почему это я дрянь? - возмутилась женщина, и щёки её запылали так сильно, что стали похожи на румянцы скомороха.
   -А потому что свою родину на "парле-франце" обменяла! - сказал Березняк.
   -Продажная шлюха! - подытожил я.
   Дамочке стало стыдно. Но не за то, что она променяла родину богатырей на страну лягушатников, а, скорее, потому, что на неё смотрели все кому не лень. Как, впрочем, и на нас с Березняком. Но нам - то было до лампочки, что о нас скажут эти напыщенные индюки, а вот ей было не всё равно. Она боялась, что её примут за "Russen Shwainer", и поэтому постаралась как можно скорее ретироваться подальше от нас. Мы же подошли к лифту и создали очередь. "Вот это я понимаю! Создать очередь из ничего, это не каждому дано! А вот мы способны и не на такое..."
   -Вот цацка- то попалась! - не выдержал Березняк.
   -И не говори... - согласился я с ним.
   -Думает, что если поселилась сюда на ПМЖ, то теперь она истинная француженка...
   -Теперь она, скорее, истинная идиотка. Причём - продажная!
   -Да уж, это точно. Такие как раз родину свою и продают...
   -Только для начала хорошенько наворуют в России - матушке, а потом уже и иммигрируют...
   -Сволочи! - вынес свой вердикт Березняк.
   -И не говори! Ещё какие сволочи! Уж я-то таких навидался выше крыши, когда по заграницам мотался. Германия, Великобритания, Нидерланды - везде эти сволочи оседают, где только им вид на жительство предоставят. А потом, глядишь, и двойное гражданство оформят...
   -Я тоже таких немало повидал. И что им у нас в "Совке" не сидится?
   -А я могу тебе сказать, Березняк, почему они все валят на Запад...
   -И почему же?
   -Хотят достойно жить...
   -Не спорю... В нашей стране без эксцессов и дня не проживёшь...
   -А там сам понимаешь! Одни только пенсионеры вон как живут! По заграницам мотаются каждые полгода. У них пенсии в десятки раз выше, чем у наших стариков.
   -Что правда - то правда! - согласился со мной Березняк.
   -Поэтому скоропалительные выводы о том, почему эти люди валом валят из нашей страны, делать не стоит...
   Лифт прибыл. Нас уже прилично собралось народу. Мы первыми входим в кабину. Ждём, пока все утрамбуются. И вот лифт нас спускает с небес на землю. Я смотрю в обе стороны. И вдалеке вижу Марину. Она уже была на приличном расстоянии от башни. Но и мы с Березняком ребята не промах. На своих двоих уж точно сможем нагнать её. Чёрт! Лифт как будто назло стал ехать гораздо медленнее, когда был уже на высоте десятиэтажного дома. Ещё чуть-чуть, и мы галопом понесёмся за беглянкой! И вот наконец двери лифта распахнулись. Мы чуточку растолкали людей на выходе из кабины, нам что-то крикнули на французском. Мы даже не обернулись. Бежали как ошпаренные.
   -Я вижу её! - крикнул на бегу Березняк. Вон она стоит. Голосует такси.
   -Вот те на! - только и успел выдохнуть я.
   Этого только для полного счастья не хватало! Гоняться за такси я уже был не в состоянии. Да и Березняк, к слову, тоже. Когда нас разделял небольшой сквер, Марина уже садилась в белый Пежо-406. Как в фильме "Такси". Но я всё же надеялся, что эта машина так не будет гонять, как в кино! Мы упустили её. Как назло, вокруг больше не было ни одного такси. Я стал метаться из стороны в сторону, но Березняк оказался куда более находчивей меня. Он свистнул мне. Поворачиваюсь, а этот тип сидит на одном из припаркованных к обочине скутере. И главное, что мотор у этого "мирового" вида транспорта уже вовсю работал! Березняк резко крутанул ручку газа и скутер рванул с места. Сделал круг, подкатил ко мне.
   -Садись! - скомандовал Березняк.
   -А он нас двоих-то потянет? - спросил я, с недоверием глянув на миниатюрные колёса.
   -Ещё как потянет! Это же Хонда Дио!
   -Ты знаешь, марка и модель этого драндулета мне ни о чём не говорят! - с укором произнёс я.
   -Зато мне они говорят абсолютно всё! - уже громче крикнул Березняк, и выжал из этого малыша всё, что мог. Мы неслись с необычайно высокой скоростью - под 90 км/ч. Для 50 кубиков это была просто фантастика! Если здесь и вправду стоял двигатель с таким объёмом. Мы объезжали все подряд машины. На нас смотрели как на самоубийц, потому что мы были без шлемов. А здесь за это строго карают полисмены. И вот впереди стала видна та же пробка, в которой мы застряли в такси по пути к Эйфелевой башне. Марина имела преимущество, потому что ехала в машине с двигателем мощностью никак не меньше 100 лошадиных сил. Мы же ехали на 6,5 лошадках, и при этом оказались впереди неё. Не знаю, каким образом мы обогнали такси, но я убедился в том, что для Парижа скутер - лучший транспорт для всех без исключения. И вот мы уже стояли у кромки тротуара и ждали белый Пежо. Вот и он. Березняк крутанул влево. И мы перегородили путь такси. Водитель сразу высунул свою тощую руку из окна и начал нам что-то показывать, энергично жестикулируя большим и указательным пальцами. Мы сделали вид, что ничего не поняли, и подъехали к нему вплотную. Я не долго думая соскочил со скутера и кинулся к пассажирской дверце. Она оказалась открытой...
   -Ну привет, Мариночка...
   -What do you want? - взвизгнула мулатка - шоколадка, которая, казалось, была отнюдь не прочь, чтобы я присел к ней рядышком на пассажирское сиденье.
   -Sorry! - только и успел сказать я, как сразу прямиком полетел к Березняку.
   -Что? Не та?
   -Нет конечно!
   -Ну тогда держись за меня крепче, поедем в плотном потоке машин... - скомандовал Березняк.
   -Я ухватился за него, точнее было бы сказать, буквально приобнял его за талию, чтобы не соскочить с сиденья, и мы рванули с места, удачно вклинившись аккурат меж двух машин. Гоним дальше. Я вцепился в Березняка не на шутку. Кидает из стороны в сторону, того и гляди - свалишься на проезжую часть, где тебя лягушатник переедет на своей малолитражке. Снова проезжаем по Елисейским полям. Волосы на голове от быстрой езды встали дыбом. Про Березняка я вообще молчу! Его грива была распущена в разные стороны, и была похожа на парус, который, на первый взгляд, нёс нас с такой бешеной для этого мотороллера скоростью. Мы даже не тормозили. А зачем? Ведь на скутере можно лавировать между машинами. "Как будто в шашки играем!" - подумал я тогда.
   -Вот это Пежо! - крикнул мне Березняк.
   -А с чего ты взял, что это именно та самая машина?
   -А с того, что в ней сидит твоя подружка!
   Я присмотрелся как следует. Глаза мои были влажные. Не просто влажные - из них струились слёзы. Конечно, на скорости 90 км/ч без какой-либо экипировки! Даже без солнцезащитных очков! Но и сквозь влажную пелену в глазах я всё-таки сумел разглядеть знакомую шляпку на заднем сидении. Шляпка эта крутилась как юла. Правда, не по кругу, а из стороны в сторону. "Наверное, боялась погони!" - решил я. "И правильно делает. Только она ещё не знает, на чём мы её преследуем!"
   -Ну что? Подрезаем? - спросил меня Березняк и уже начал обгонять такси. Как только наш скутер поравнялся с Пежо, наши с Мариной взоры как нельзя кстати пересеклись. Она была явно напугана всем происходящим. Но даже это не помешало ей улыбнуться при виде нас. Я представляю себе картину: двое клоунов несутся на скутере без шлемов, один из них с распущенной гривой волос, а другой - с ирокезом на голове. Зрелище комичное, это безусловно... И вот Березняк подрезает Пежо и выжимает оба тормоза. Машина останавливается в каких-то десяти сантиметрах от нас. Водитель, как и тот, предыдущий, который вёз мулатку-шоколадку, стал бранить нас на своём языке. Нам было это по - барабану! Один чёрт, мы оба не знаем французского. Я снова соскочил со скутера и направился к задним дверям Пежо. Марина сидела, не шелохнувшись. Я открыл дверцу...
   -Ну привет! Мариночка...
   -Привет, Серёж... А что ты здесь делаешь? - спросила меня испуганная и вконец запутавшаяся абсолютно во всём девушка.
   -А ничего. Так, решил вот тоже слетать в Париж. Давно тут не был. Соскучился по местным достопримечательностям...
   -А-а-а... - рассеянно проговорила Марина. - А кто это с тобой?
   -Да так. Один мой давний приятель. Представляешь! В Домодедово встретились, и оказалось, что летим в одно и то же место, и одним и тем же рейсом...
   -А зачем вы гнались за мной? - спросила меня Марина.
   -А зачем ты убегала от нас? - спросил я вопросом на вопрос.
   -Не знаю...
   -А я вот знаю! Давай, выходи из машины, пока я тебя силой оттуда не вытащил!
   -Прости меня пожалуйста, Серёжа! Я больше так никогда не буду...
   -Не будешь убегать?
   -Да...
   -И денег чужих тоже воровать не будешь? - резонно заметил я. И пожалел о том, что напомнил ей про это. Она разрыдалась как ребёнок. Я помог ей выйти из машины, обнял её за хрупкую талию и нечаянно коснулся такой желанной попки...
   -Ну что ты сопли распустила? - встрял Березняк.
   -Заткнись! - только и сказал я. Березняк мой намёк понял и решил помолчать. Мы отошли от дороги. Марина не переставала рыдать. Я, как мог, старался успокоить её. Но всё безрезультатно. Мне даже пришла в голову хоть одна наиболее здравая за прошедший день идея - прямо сейчас всем троим снять номер в каком-нибудь тихом отеле подальше от центра города и как следует выспаться. А еду мы возьмём с собой. На том и порешили. Остановили первое попавшееся такси и попросили водителя отвезти нас подальше от всей этой суеты. Хорошо, что Марина поверхностно знала французский язык. Она то и попросила отвезти нас в самое тихое местечко, и в то же время чтобы оно было не захолустным. Водитель понял, что мы хотим, и отвёз нас прямо на одну из улиц Монмартра. Она на самом деле оказалось достаточно спокойной улочкой, по сравнению с теми, которые были в самом сердце Парижа. Водитель такси сказал нам, чтобы мы шли по Монмартру до следующей улицы, которая будет идти перпендикулярно, на которой мы сейчас стояли. И там мы найдём очень даже неплохой отель с четырьмя звёздочками. И он не ошибся! Мы действительно вышли на улицу Лепик, которая шла перпендикулярно улице Жирардон, и перед нами оказалось неказистое здание отеля, но было оно довольно-таки старинное. Пусть в нём не было пафоса, но зато от его каменных стен веяло революциями, баррикадами и прочим историческими событиями, весьма значимыми для Европы в целом. Заходим в вестибюль. Перед нами - ресепшен. Подхожу к стойке администратора. Навстречу выходит маленькая серая мышка. То бишь - француженка. Даю ей свой паспорт и подзываю своих компаньонов.
   -Марин, скажи ей, чтобы она дала нам ключи от одного номера...
   -Но как я с вами... Я же девушка...
   -Ладно! Тогда бери двое ключей. Один будет от нашего с тобой номера, а другой - от номера Березняка...
   -Кого? - удивилась Марина, когда услышала кличку моего "закадычного дружка"
   -Березняка! Что, оглохла, что ли? - сорвался я, потому что нервы мои были уже поистине на пределе.
   -А почему это я один буду в номере? - возмутился Березняк.
   -Потому что Марина - девушка, и она не привыкла спать сразу с двумя мужчинами...
   -Так это ничего такого!
   -Для тебя, может, оно и ничего, а для неё - нечто из ряда вон выходящее.
   -Тоже верно. Только одно условие!
   -Какое?
   Березняк покосился на дамскую сумочку "Прада", которая висела у Марины на плече. Я заметил это, и постарался быть как можно ласковее с девушкой, которая никак не ожидала, что деньги возьму у неё не я лично, а мой "старый знакомый". И случилось то, чего я опасался больше всего в этом разборе полётов. Да и как я мог всё это заранее предотвратить?
   Березняк выхватил сумку у Марины с такой силой, что бедная девушка взвизгнула и подалась в слёзы. Администраторша тоже вся перепугалась и стояла теперь словно неживая. Но Березняк, к слову сказать, быстро "оживил" её. Он положил перед ней на стол свой паспорт, туда же швырнул и Маринин, который она всё это время машинально держала в руке. Когда Березняк выхватил у Марины паспорт, девушка ещё пуще залилась слезами. Я старался как мог её успокоить. Но всё было бестолку. Я знал, что есть только один способ порадовать эту девушку. И не прогадал! Когда мы оказались в постели своего номера, совершенно раздетые, я прижал её к себе и таким образом девичьи слёзы сами по себе прекратились. Ну а дальше мне пришлось постараться как следует, чтобы снова привести Марину в чувства. А Березняк тем временем всё ещё выяснял отношения с девушкой на ресепшене. Ему не понравился вид на крышу из своего окна, и он требовал от неё, чтобы она поселила его с видом на Монмартр...
   Мы занимались любовью весь вечер. Шёл двенадцатый час, а мы никак не могли угомониться. Но вот мои силы иссякли, и я всем телом грохнулся на кровать. Марина смотрела на меня, видимо, хотела продолжения бурных чувств, но я был уже никакой. Почти как выжатый лимон, или что-то вроде того. Тогда Марина выключила настольную лампу и мы окунулись в темноту. При свете она могла заниматься только любовью. Но рассказать мне о том, как она обвела меня вокруг пальца, Марина решилась в темноте. Стыдно, видать, было ей говорить мне о таких вещах. Это не то, чтобы своё тело в обнажённом виде демонстрировать при свете довольно-таки эксклюзивного бра! Это что-то гораздо постыдное, нежели измена своему парню. Это очень некрасивый поступок. И она это прекрасно понимала. Я же преспокойно лежал в постели и ощущал, как обмякло мое тело после всех этих бессонных ночей и такой бурной любви, которая только что у нас имела место быть. Я ждал, что Марина заговорит первой. Но она молчала. Молчал и я. Нужно было выдержать паузу. А то от занятий любовью перейти сразу к измене казалось мне чересчур мрачным. Так сразу - от любви к ненависти, никто не должен начинать! Нужно подготовить человека...
   -Итак... - начал было я, но Марина тут же на полуслове перебила меня.
   -Не надо задавать мне лишних вопросов! Я сама всё тебе расскажу. Я уже давно хотела тебе это сказать, но эта волосатая обезьяна вечно не давала мне и рта раскрыть...
   -Эта волосатая обезьяна на самом деле никакой мне не друг. А скорее - враг...
   -Да кто же он такой? - с нетерпением перебила меня Марина.
   -Он - "шестёрка" моего шефа. Ну, того самого, в багажник Инфинити которого ты и забралась...
   -А-а-а, тогда понятно, почему он был так груб со мной. Вырвал у меня сумку. Паспорт! И ты даже его не остановил...
   -А как я его остановлю, скажи мне на милость! Ты видела, какой он здоровый? Мне с таким в жизнь не справится...
   -Значит, ты - слабак!
   -Я не слабак! Я просто не хочу иметь дела с кулаками этого типа! Поняла меня, дурочка?
   -Не называй меня дурочкой!
   -Ну хорошо, прости, больше не буду...
   Снова наступила тишина. Мы не знали, что сказать друг другу. И это было скверно! Очень скверно...
   Лежим в тишине. Глянул на часы - полночь. Пора спать. Если же учесть, сколько уже часов я находился без сна, забыться в нём - это лучшее лекарство для меня! А то так недалеко и до припадков себя довести. За окном - тёмное небо. Звёзды. Малая Медведица... Париж погрузился в ночь. Местами видна подсветка зданий. Я решил встать с постели и подойти к окну. Очень уж мне хотелось полюбоваться ночными видами Парижа. Смотрю в сторону Монмартра. Вижу мельницу. Самую что ни есть настоящую мельницу. Вспоминаю. Галет...Радэ... Точно, это была мельница Галет! А Радэ - она чуть выше на холме... Мельница Галет была построена ещё в 16... годах. На ней мололи муку мелкого помола для вафель. Изящные французские вафли! Первые из них появились именно здесь, на Монмартре, а если быть ещё точнее, то на углу улиц Лепик и Жирардон. Раньше их здесь было много. Но с веками Монмартр постепенно преуспевал в богатстве и роскоши, и вот уже с конца XVIII века крестьяне перестали жить на этом великосветском холме. А значит, и перестали строить здесь мельницы. Из трёх десятков мельниц на Монмартре сохранились лишь эти две - Радэ и Галет. Так что до нас дошло одно лишь воспоминание о былых временах, и то воспоминание это не так-то просто разглядеть с улицы. Мельница Галет, к сожалению, находится на частной территории, и поэтому целиком её можно увидеть разве что из окон близлежащих домов, любуюсь видами Монмартра. Этот "обустроенный холм" прямо-таки завораживает тебя, особенно при свете полной луны. А сегодня луна как назло начала убавляться! Но не беда! От этого вид на Монмартр лично для меня хуже не стал. Когда вот так стоишь и смотришь из окна отеля, которому никак не меньше двух с половиной столетий, многое кажется тебе таким далёким, таким утраченным...
   Жили люди, у всех были свои судьбы, своя любовь, свои страдания. Поколения сменились за поколениями, и так из века в век, а эти старинные дома и постоялые дворы так и продолжали жить своей жизнью, отличной от людской. Монмартр постигла та же участь, что и многие другие, не менее значимые, места в Париже. Он стал достоянием парижан. И не просто так. Монмартр - колыбель искусства и живописи французской столицы. Как и у нас, в столице нашей родины, есть замечательная улица Старый Арбат, так и у них в Париже есть улочки Монмартра. Эти улочки - святые для горожан, и здесь вы никогда не увидите ни одной современной постройки. Всё должно остаться точно таким же, как и сто лет назад. Никаких перемен...
   Ноги мои подкашивались, и я еле дошёл от окна до постели. Марина не спала. Я видел её глаза. Они были широко раскрыты. Куда она смотрела? Быть может - на меня. А может - просто в окно. Мне это не нравилось, скажу честно. Я уже перестал доверять кому-либо. Даже тому человеку, с кем делю своё ложе. Я ждал, пока Марина снова заговорит со мной. Но всё было тщетно. Она так и не обмолвилась со мной ни одним словом. Так просто лежала на спине и глядела на потолок. Я не знаю, что она там нашла, но мне бы очень хотелось, чтобы Марина уснула. Как-то неспокойно было на душе лежать бок о бок с этой девушкой, которая уже не один раз предала меня ради денег, но, как я надеюсь, не ради любви...
  

16.

Шампанское на двоих.

   Утро было ясным. Окно нашей комнаты выходило на восточную сторону, и поэтому лучики солнца уже с раннего утра стали пробиваться меж невысоких домов Монмартра. Я думаю, что этот обжитой людьми когда-то очень давно, в незапамятные времена, холм, с его великолепными творениями рук человеческих, и есть самое сердце Парижа. Как хорошо, что здесь нет никаких высоток. Вообще нет новостроек. Это же просто замечательно! Чувствуешь себя самое большее - на пороге девятнадцатого столетия. На Монмартре можно повстречать все стили архитектуры: и барокко, и рококо, и даже ампир... Не говоря уже о готическом стиле! Все стили как на подбор! И хоть один из них так или иначе даже самому искушённому туристу придётся по душе!
   Вот и зайчики появились на стене. Видно, через полчаса в нашем номере можно будет принимать солнечные ванны. Поворачиваю голову к девушке. Удивительным образом Марина никуда не смылась ночью! Надо же, а я то всю ночь ворочался с боку на бок, боялся, как бы моя птичка не упорхнула из заветного гнезда. Поднял руку. Повернул её так, чтобы часы были на виду. Стрелки Ориента воссоединились на циферблате. Половина шестого утра. Почему-то мне стало смешно. Вспомнил анекдоты на эту тему... Я снова задремал. Решил часок - другой поспать, надеясь, что Березняк этой ночью надрался до такой степени, что проспит как пить дать до полудня. А в том, что он вчера на ночь употребил несколько бутылок виски, я был уверен на все сто. Под вечер, когда я любовался Монмартром, мне довелось услышать сначала звон бутылок. Потом катание по полу этих же самых бутылок. Но что самое интересное, я краем глаза увидел, как из окна, что было немного в стороне от нашего, вылетела пустая бутылка. Как хорошо всё-таки вышло, что Березняку достался номер с окном, которое выходило не на улицу, а на поросшую мхом старинную черепичную крышу. Бутылка ударилась о флюгер, висевший на пике башни вестибюля, и скатилась вниз, к тому месту, где мха было более всего. Так что она даже и не разбилась. И не повредила ни одной черепичной вставки. Это надо уметь - так швыряться бутылками! Наверное, Березняк вчера вечером последние свои мозги пропил, вот и стал от безумия играть сам с собой в "бутылочку". А потом, не долго думая, взял да и кинул её куда подальше с глаз долой. То есть - в окно!
   Сон мой под утро не удался. Приснилось уже в который раз что-то кошмарное, и я стал вздрагивать во сне, причём так сильно, что Марина проснулась и стала тормошить меня, пока я не открыл глаза. Вовремя она меня разбудила! А не то была бы мне крышка. Во сне... Ужас настигал меня, и ещё пару мгновений, он овладел бы мной. Что за ужас - я не помню. Смутно припоминаю лишь то обстоятельство, что в этом сне ноги у меня, как и всегда, были словно ватные. И это как раз в то самое время, когда я должен был убегать от преследующего меня кошмарного персонажа, который жаждал расправы со мной. Что это был за персонаж такой? Даже во сне я не смог ответить на этот вопрос. Но он был ужасным, и это главное, что повлияло на моё бегство от него. И ещё... эти ватные ноги! Как я ненавижу это главное условие ночных кошмаров всех времён и народов!
   -Серёж! Успокойся. Это всего лишь сон, и ничего более...
   -Да-да, Я знаю, что это просто кошмарный сон, и ничего более!
   -Почему ты так груб со мной? - спросила меня Марина, всхлипывая всё чаще и чаще.
   -Только не нужно больше плакать! Договорились?
   -Хорошо! Я больше не буду реветь как корова...
   -Вот и отлично. А то все эти истерики нам с тобой сейчас совершенно ни к чему! И так тошно, а тут ты ещё ревёшь под боком...
   -Да. Ты прав! Мне нужно быть менее эмоциональной женщиной...
   -Да брось ты! Тем более, что ты ещё не женщина, а девушка...
   -А какая разница?
   -Большая...
   -Ну хорошо. В этом я с тобой согласна. Пока я не вышла замуж, на родила ребёнка и не стала домохозяйкой - ты вправе считать меня девушкой...
   -Какая ты догадливая!
   -А ты что думал?
   -Да так, ничего...
   Мы разом замолчали. Я решил прогуляться до туалета первым. И правильно сделал. Ещё немного, и мой мочевой пузырь мог лопнуть прямо в постели. Вслед за облегчением последовал освежающий душ. Воду я настроил не ледяную, но прохладную, чтобы как следует взбодриться и отогнать от себя остатки того кошмарного сна, который приснился мне под утро. Приняв душ, я вышел из уборной и обнаружил, что Марина стала поспешно собирать свои вещи. Я этому нисколько не удивился. Ведь Березняк забрал у неё все деньги. А свои она наверняка уже потратила в бутике сразу по прилёту в Париж. Нужно было её хоть как-то успокоить...
   -Марина, что ты делаешь? - как бы невзначай спросил я.
   -А ты что, не видишь? - резко спросила девушка.
   -Вижу!
   -Ну и всё...
   -Ты что же значит, получается, прилетела вчера в Париж, чтобы на следующий день улететь в Москву?
   -Нет! Я думала, что проведу здесь неделю, а может и больше...
   -Одним словом, хотела остаться в Париже, насколько тебе позволяет виза?
   -Да нет, что ты, в самом деле, считаешь меня за дурочку, решившую на себе познать все прелести Dolche Vita?
   -Я такого не говорил?
   -Ты такое подразумевал!
   -Марина, давай договоримся с тобой об одном важном деле?
   -О каком же на этот раз?
   -Давай не будем ссориться из-за пустяков...
   -Да какие уж тут пустяки? У меня при себе осталась лишь одна бумажка...
   -Какая же?
   -А вот какая! Марина вытащила из "Прады" купюру достоинством 100EURO и, порывшись немного, достала на свет ещё с десяток монет достоинством в 1EURO.
   -Так ты из-за денег? - неуверенно спросил я.
   -Нет! Из любви к Родине... - передразнила меня Марина.
   -Ты не бери это в голову! Марина, что за детский сад в самом-то деле? Я что, не поделюсь что ли с тобой своими деньгами? Ты ведь уже не маленькая девочка, чтобы так вести себя...
   -Сама знаю...
   -И зачем вообще ты устроила весь этот спектакль?
   -Ты о чём?
   -О том самом! Как ты проследила тогда ночью за мной, непостижимом для меня образом забралась в багажник этого недоноска Шаврина...
   -Почему непостижимым?
   -Потому что я, ну хоть убей меня, не могу себе представить, чтобы у нового Инфинити заклинил замок багажника!
   -А он и не заклинил... Просто этот тип с мордой, как у мопса, вышел отлить. И что-то ещё доставал там из багажника. Обратно он похоже дверцу не закрывал. Я туда запрыгнула и сама прикрыла её. А он в это время стоял в типичной мужицкой позе...
   -Я понял!
   -А когда вернулся - увидел, что дверца сама закрылась. Он и не стал на ней заморачиваться...
   -Допустим, всё так и произошло. Но зачем весь этот спектакль, скажи мне на милость, ты разыграла? Для чего следила за мной. Зачем залезла в багажник старушки Волги? К чему вся эта игра?
   -Как к чему? Чтобы быть рядом с тобой...
   -Ах вон оно что!
   -Да, так оно и есть. Я очень сильно боялась за тебя, и потому решилась на такой риск...
   -А почему же ты меня бросила, когда у тебя в руках оказалась моя сумка с деньгами? - задал я риторический вопрос, заранее зная, что Марину он точно поставит в тупик.
   -Это было искушением! - легко выкрутилась Марина.
   -Каким ещё искушением? - переспросил я её.
   -Обычным. Такое искушение может быть у каждого из нас. Неужели у тебя его никогда не было?
   Я не знал, что мне и ответить на это. Марина очень легко поставила меня в тупик. Она отлично осознавала, что у меня не раз появлялось искушение в той или иной степени. Она знала, где я работаю (вернее было бы сказать - работал до последней взятки ...), также она знала, откуда у меня взялись эти двенадцать миллионов. Более того, она догадывалась, что моё искушение было куда более сильное, нежели её. Она лично видела, как я боролся за эти деньги. Она догадывалась, что у меня были большие проблемы. Но я их решил по мере своих возможностей. А если бы я сплоховал тогда, то не видать было бы мне ни денег, ни Марины. Даже Березняка не пришлось бы тогда повстречать. Не говоря уже о Париже! Кто знает, что могло произойти, отдай я деньги майору Половцу? Он бы лично порешил меня в моей же квартире. Вогнал бы пулю в лоб. А в рапорте взял бы да и написал: "При задержании оказал сопротивление!" И никого не волнует, был ли майор в ту ночь при исполнении своих служебных обязанностей или нет. Тоже же самое было бы и с теми отморозками, которые преследовали нас от моего дома. Они сели нам на хвост и настигли где-то неподалёку от МКАДа. Ну отдал бы я им деньги, а дальше-то что? А дальше было бы самое худшее, что только можно представить. Эти бравые пареньки могли сотворить с нами всё что угодно. Марину - пустили бы по кругу. Им к этому не привыкать. Меня бы пером поддели хорошенько под рёбра, так, чтоб не насмерть, но инвалидом на всю оставшуюся жизнь сделали бы точно. Мне не оставалось ничего другого, кроме как оказать им сопротивление. И я сделал всё как надо. Не из-за любви к деньгам. И уж точно не под влиянием искушения, о котором заикнулась Марина...
   -Это была самооборона! Иначе они убили бы нас тогда... - ни с того, ни с сего сказал я, обращаясь скорее к пустоте, нежели к Марине.
   -Я знаю... Ты был тогда настоящим мужчиной! - ласково утешила меня Марина и коснулась моей руки.
   -Марина... это ещё не всё...
   -Ты о чём?
   -Ведь до того, как я приехал в банк, ко мне наведались "оборотни в погонах..."
   -Тсс! Молчи! Я не хочу ничего больше от тебя слышать! - шёпотом сказала Марина.
   -Да, ты права... Я думаю, что расскажу тебе обо всём этом позднее... когда всё утрясётся...
   -Когда я буду готова, ты сможешь поделиться со мной всем тем, что не даёт тебе покоя и о чём ты так беспокоишься по ночам... - ласково сказала Марина и положила руку мне на плечо. Я поцеловал её. Мы снова оказались в объятиях друг друга, и это утро пролетело для нас незаметно. Как впрочем, и вчерашний вечер...
   Стук в дверь. Я кое-как натянул на себя джинсы и пошёл посмотреть, кто там. Жаль, что в дверях парижских отелей нет глазка. Я бы непременно заглянул в него, чтобы убедиться, что за дверью нет того ужаса, который гнался за мной во сне. Видно, мой разум всё ещё не отошёл от кошмарных сновидений. Открываю. На пороге появляется Березняк. Уже одетый. В брюках, в кожаном плаще, с бессменной зубочисткой во рту.
   -Не побеспокоил? - спросил меня Березняк.
   -Да нет, всё нормально... Мы уже закончили! - с некоторой иронией ответил я ему.
   -Кто там? - послышался голос Марины из спальни.
   -Мой приятель! - крикнул я в ответ.
   -Ну как вы? Готовы идти на завтрак? - спросил Березняк.
   -А что, он ещё не кончился? - я сглотнул слюну. Только сейчас до меня дошло, что я голодный, как волк. Да и Марина, наверное, тоже не меньше моего голодна...
   Березняк глянул на часы.
   -Осталось полчаса...
   -Мы сейчас, мигом! - сказал я ему и тотчас же влетел в спальню. Марина оделась так же спешно, как и я. Значит, я был прав, что кушать она хочет не меньше меня! Мы вышли спустя пару минут из номера. В холле нас ждал Березняк. Марина сделала вид, что не замечает его. Молча прошла мимо и даже не взглянула в его сторону. Мы с Березняком многозначительно переглянулись. Что там говорить - с женщинами так не поступают! К чему нужно было вырывать с силой дамскую сумочку? Вытряхивать всё её содержимое на журнальный столик в вестибюле? Проводить доскональный осмотр каждой вещи, вплоть до Марининых прокладок? Со всем этим Березняк явно переборщил. Мало того, что он обидел девушку, так ещё пал в моих глазах что называется - ниже плинтуса. Я, конечно, от этого человека никак не ожидал подобных действий...
   Мы прошли в ресторан, который находился на цокольном этаже нашего отеля. Народу было немного. Да и круассанов на шведском столе осталось тоже негусто. Видно, мы опоздали с завтраком как минимум на час, а то и больше. Наложив себе в тарелки то, что покоилось на шведском столе, мы присели за единственный чистый столик у окна. Марина набросилась на омлет. Я же активно поглощал кофе. Одну чашку за другой. Березняка и вовсе мучила жажда. Он уже третий стакан апельсинового сока при мне залпом выпил. Наверное, вчера перебрал виски как следует, так что теперь даже язык в горле пересох! И вот Березняк допил свой третий стакан сока и только после этого заговорил с нами. Точнее, с Мариной:
   -Послушай, подружка, я против тебя ничего не имею! Ты это знаешь? Так ведь?
   -не знаю... - растерянно ответила Марина и глянула на меня.
   -Ты не смотри на него. Ты за себя говори! Я тебя вчера обидел, да?
   -Да нет, не особо...
   -Вижу, что обидел! Я никогда не просил прощения у женщин, которым по тем или иным причинам делал нехорошо, но у тебя я всё же хочу попросить его... хотя бы потому, что ты на сей раз не стала устраивать сцен!
   -Да ничего. Я уже всё забыла...
   -Поймите же вы оба наконец, что деньги эти не ваши, так же, как и не мои. Они всецело принадлежат Шаврину... - начал было Березняк, но я его тут же перебил.
   -Ошибаешься! Шаврин здесь не при чём. Да, ты прав. Я допускаю, что это и не мои деньги, и не её, и уж точно не твои. Но! Ты так и не понял той простой истины, что деньги эти - ничьи!
   -Как это... ничьи? - хотел было возразить Березняк, но я не давал ему и слова сказать.
   -А вот так. Ничьи, и всё тут! Как ни старайся, а присвоить тебе их не удастся. Так же, как и не удалось их присвоить мне. И Марине...
   -Что всё это значит? К чему ты клонишь?
   -А к тому, что нам троим нужно как можно скорее распрощаться с этим добром.
   -Ты эти разговоры прекращай...
   -Слушай, Березняк! Ты ведь давеча сам говорил, что Шаврин такая сука...
   -Мало ли что я сказал? Пусть он хоть трижды будет сукой! Но он мне платит, и это для меня главное. Вот почему я доставлю Шаврину эти деньги в целости и сохранности.
   -Всё с тобой ясно...
   Березняк с силой стукнул кулаком по столу, так, что вилки в наших тарелках подлетели до уровня ртов и с грохотом попадали на пол. Кое-кто из персонала отеля посмотрел с недоумением в нашу сторону. Мне стало стыдно за этот инцидент. Марина всё сжалась, от испуга целиком ушла в себя. Я спокойно глянул Березняку в глаза и слегка улыбнулся. Мне нужно было вернуть наше пошатнувшееся равновесие, и я постарался как можно скорее успокоить его. Мне не стоило больше говорить о деньгах. И я решил для себя: буду говорить с ним о чём угодно, только не о наболевшем!
   -Я думаю, нам троим сегодня же нужно вылететь в Москву... - немного пораскинув мозгами, предложил нам Березняк. - Навестим там Шаврина. Он при нас пересчитает, все ли деньги на месте, и мы уйдём от него с чувством выполненного долга на все четыре стороны...
   -Ты веришь в то, что говоришь? - сорвалось у меня с языка.
   -А что, разве я сказал что-то не то? - удивился Березняк.
   -А ты не подумал, что Шаврин первым делом разрядит в нас всю обойму своей травматики? Или, что ещё хуже, перестреляет нас из огнестрела...
   -Не выдумывай! Шаврин этого не сделает! Я ручаюсь за него... - твёрдо заявил Березняк.
   -Как ты можешь ручаться за своего босса? - вспылила Марина.
   -А ты, милая девушка, вообще помалкивай! Без соплей уж как-нибудь сможем разобраться... - осёк Марину Березняк.
   -Но ведь она права. Как ты можешь поручиться за Шаврина, когда ты сам для него - "никто"! Ты - пустое место! И зовут тебя - "никак"! Насколько мы можем быть уверены в том, что уйдём от Шаврина живыми?
   -Я последний раз говорю вам обоим: я ручаюсь за этого подонка! И если что-то пойдёт не так, то я первым посажу его на "розочку"...
   Я не ожидал такого поворота событий! Похоже, Березняк был настроен куда более воинственно против своего же шефа, нежели я. И это не удивительно! Ведь для Шаврина нет ничего святого. Такие люди могут творить только гадкие вещи. Хорошего от них ждать не приходится. И мы с Березняком в этом явно сошлись во мнениях. Хоть это радовало. Я нашёл союзника, и это было большим плюсом для меня. И большим минусом - для Шаврина...
   -Ну вот что, ребята! Давайте договоримся по-доброму...
   -Выкладывай всё, что ты думаешь! - сразу предложил я.
   -Давайте не будем вдаваться в демагогию, а сразу же перейдём к делу...
   -Давно пора бы! - с нетерпением заметил я.
   -У вас, насколько мне подсказывает моё "воровское чутьё", нет денег на дальнейшее пребывание в Париже?
   -Как ты догадался? - с усмешкой на лице спросил я Березняка.
   Я же говорю - "воровское чутьё"! Я его ещё в Воркуте на лесоповале обрёл лет, этак, тридцать тому назад...
   -По тебе оно и видно... - еле слышно сказала Марина. Я ткнул её локтём. Чтоб не нарывалась на неприятности. Березняк сделал вид, что ничего не услышал. И это к лучшему для нас троих.
   -Ты что, предлагаешь нам прямо сейчас выехать в аэропорт? - спросил я безо всяких обиняков.
   -Я... передумал! У меня есть другая идея... - задумчиво произнёс Березняк.
   -И какая же? - с нескрываемым раздражением спросила его Марина.
   -Остаться в Париже на пару деньков, а там уже видно будет... С Москвой можно и повременить!
   Березняк откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Мы с Мариной переглянулись, так ничего и не поняв. У Марины осталось 100 евро. У меня - немногим больше...
   -А про деньги не парьтесь! - ни с того, ни с сего сказал Березняк - мне Шаврин на издержки дал пять штук.
   -Чего именно? - удивлённо спросил я.
   -Ну не рублей же!
   -Баксы?
   -Евро...
   Мы были приятно удивлены, да и к тому же - несказанно обрадованы, услышав, что Березняк предлагает нам не только остаться в Париже на пару деньков, но ещё и собирается взять все наши расходы на себя. За это ему, конечно, вдвойне спасибо! Хоть этим порадовал нас. Да и тот факт, что он отобрал у нас деньги, ещё ничего не значит. Мы не должны его в этом обвинять. Он ведь не себе их хочет присвоить, а отдать своему боссу. Так что смело можно сказать, что мы снова товарищи по несчастью...
   -Ну так как вы на это смотрите? Погостим в Париже три - четыре денька, и в столицу нашей родины полетим? - спросил у нас Березняк.
   -Может, дней пять здесь побудем? - спросила Марина, явно настроенная на неделю как минимум.
   -Может, и дней на пять здесь застрянем... Кто знает? Одним словом, пока деньги будут, можем весь Париж облазить. Покуда денег не станет - тогда и улетим в Москву...
   -Так пять тысяч евро можно и на месяц растянуть...
   -На троих? Не смеши меня. Тем более, что нам ещё обратные билеты на регулярный рейс в здешнем аэропорту брать придётся, а они по триста евро на одного человека стоят, никак не меньше...
   -Да, ты прав... Тем более, что отель мы выбрали не самый бедный...
   -С видом на Монмартр! - подытожила Марина.
   С минуту мы вопросительно смотрели друг на друга. Березняк, казалось, был доволен собой. Он решил, что с нами ему удалось уладить все конфликты, какие только могли встать на нашем пути. Да и нам с Мариной не оставалось ничего другого, кроме как понадеяться на этого человека. Да, я мог бы треснуть ему бутылкой по голове и спокойно взять у него все деньги. Но зачем? Чтобы он опять преследовал нас. Тем более, мы были в Париже. Хотелось просто побродить по его улочкам, полюбоваться его красотой, посмотреть на то, как живут парижане. Так что мне не хотелось ссориться с Березняком. Марина, я думаю, всецело зависит от меня. Она тоже была согласна на всё. Лишь бы никто её более не преследовал по всему городу...
   -Ну что? По рукам? - весело спросил нас Березняк.
   -Будь по-твоему! - ответил я и хлопнул его по руке. Рука оказалась огромной. Почти как медвежья лапа. Я даже удивился, как он ею так ловко управляется с зубочисткой. Удар у неё, наверное, как у наковальни...
   -Слава... - произнёс Березняк.
   -Что? - спросил я, сделав вид, будто не расслышал, что сказал Березняк.
   -Меня зовут Слава... Или ты предпочитаешь называть меня Березняком?
   -Очень приятно... Слава! - только и сумел вымолвить я, потому как мне было непривычно называть такого человека по имени. Ведь псевдоним иной раз больше подходит к облику человека, нежели его настоящее имя. В случае с Березняком ему больше подходил псевдоним, чем имя, которым он был наречён сразу после рождения.
   -Слава... а почему тебя зовут Березняком? - совсем не в тему спросила Марина.
   -А потому что родился я в берёзовой роще...
   -Как это? - не унималась Марина, уже стоя одной ногой на пороге "бескультурья".
   -А вот так! Матушка взяла, да и разродилась мною в берёзовой роще...
   -Вот так прям среди деревьев?
   -Да...
   Я снова незаметно толкнул Марину плечом. Она поняла. Замолчала. Иногда такая бестактность может вывести кого угодно. Даже меня! Не говоря уже о Березняке...
   -Ну вот что, ребята! Я сейчас пока в бар схожу... полечиться бы мне надо после вчерашнего! А вы давайте собирайтесь на долгую прогулку по Парижу! Сколько вам нужно времени, чтобы привести себя в порядок?
   -Ну как минимум час... - ответила за нас обоих Марина.
   -Час? Что-то многовато. Ну да Бог с вами! Я пока в баре посижу. В крайнем случае, если вы меня не найдёте в отеле, значит я буду бродить по Монмарту. Хочу посмотреть на тот особняк, в котором жил и работал Эмиль Золя.
   -Ты его поклонник? - хотел было я подколоть Березняка.
   -В общем-то да. Я в своё время буквально взахлёб прочёл два его романа. "Западня" - так называлась первая книга, а вот вторую я уже что-то не могу припомнить...
   -А о чём она? - спрашиваю я, потому как с творчеством Эмиля Золя я в некотором роде сталкивался.
   -О рабочем классе... о пролетариате...
   -"Жерминаль"? - воскликнул я, напугав при этом Марину.
   -Да, точно - "Жерминаль"!
   -Надо же, а ты, Слава, оказывается, знаток у нас по части натуралистического движения конца XIX столетия... - не удержался я от комплимента.
   -А ты что думал? Что я валенок необразованный? Ошибаешься, дружище... - обиженно сказал Березняк. - Вот ты к примеру знаешь, почему этот холм назвали "Монмартром"?
   -Не имею ни малейшего понятия! - признался я.
   -А я вот знаю... В честь римского бога Марса! Тут ещё в далёкую галло-римскую эпоху тамошние жители своему богу Марсу храм белокаменный воздвигли...
   -А при чём здесь римский бог Марс? - спросил я, толком так ничего не понимая.
   -Так ведь Марсов холм по-французски так и звучит: "Mons Martis" То же, что и Монмартр... - пояснила нам Марина.
   -Да... созвучно и главное - в точку попала! - подтвердил Березняк.
   -Благодарю за просвещение...Ну тогда мы пойдём пока что к себе в номер? - спросил я Березняка.
   -Да что ты меня спрашиваешь? Я вам не воспитатель! Мы же договорились, что пока в Париже, дела для нас - табу...
   -Но ты ведь главный! - коротко напомнил я Березняку.
   -Это почему же?
   -Так банкет за твой счёт вообще-то...
   -Если тебя волнуют деньги, то я могу прямо здесь отсчитать вам три штуки евро... И мы разойдёмся на все четыре стороны. Как тебе такое предложение?
   -Я даже не знаю... - ответил я, и в то же время Марина легонько наступила мне на ногу.
   -Разве вы не горите желанием побыть в одиночестве все эти дни, и ни где-нибудь, а в самом Париже? - не унимался Березняк.
   -Да в общем - то хотим... - ответил я в надежде, что Березняк не шутит насчёт нашего с ним раздельного пребывания в Париже.
   -Базару нет! - воскликнул Березняк и вытащил из внутреннего кармана своего брутального кожаного плаща здоровенный бумажник. Мне показалось, что он был сделан из крокодильей кожи... хотя это всё лишь моя очередная догадка!
   Березняк отсчитал нам с десяток купюр достоинством 100EURO и спрятал свой бумажник обратно в плащ. Мы с Мариной переглянулись. Я решил быть понаглее и напомнил Березняку, что он обещал нам гораздо большую сумму. Почти в три раза большую, чем та, которую мы заполучили...
   -Ну ты Серёг, даёшь! Кто же будет за отель расплачиваться?
   -Да мы и сами можем расплатиться, в принципе ...
   -А давай обойдёмся без принципов! Я пообещал вам свободу передвижения по Парижу! Но это не означает того, что мы будем жить в разных гостиницах. Мне ведь нужно быть с вами начеку. Что, если вы захотите просто так взять, да и отделаться от меня. Кого я привезу Шаврину?
   -Разве тебе мало тех денег, что ты отобрал у нас? - спросила Марина, нервно прикусив нижнюю губу.
   -Помимо денег я должен представить своему шефу вас обоих. Чтобы вы при нём подтвердили, что вся сумма доставлена ему в целости и сохранности...
   -Ты повторяешься! - заметил я, потому что Березняк уже который раз говорил нам об этом.
   -Так не задавайте тогда глупых вопросов!
   -Не будем...
   -Вот и славно...
   -Ну, тогда мы пойдём...
   -Удачи вам! Смотрите, не потеряйтесь в Париже!
   -И не надейся! Это же город любви! А в городе любви две влюблённые половинки всегда смогут найти друг друга!
   -Хорошо вам двоим! А вот мне, наверное, придётся одному скучать...
   -Почему это! Знаешь, здесь есть так называемая "Улица Красных фонарей"... Я её ещё с детства помню!
   -Ты что же, уже побывал там? - изумлённо воскликнул Березняк.
   -Да! В десять лет самое оно! - отшутился я.
   -Ну ты даёшь! Благодарю за совет! Может быть, я им и воспользуюсь...
   -Только смотри! Обязательно предохраняйся там... - в напутствие сказал я Березняку.
   -А то что?
   -Да всякое там может быть... такое, от чего и не вылечишься потом!
   -Ладно! Валите с глаз моих долой. Да побыстрее! А то мне эти подколы ваши уже порядком надоели!
   Мы с Мариной не долго думая сгребли со стола деньги и откланялись Березняку. Я хотел сказать ему на прощание ещё пару ласковых словечек, но Марина уже тащила меня за руку в холл. Я только и успел махнуть ему рукой на выходе из ресторана, давая понять, что всё не так уж и плохо для нас троих. Он махнул нам вслед: "Мол, катитесь вы к чёртовой матери..." Что мы и сделали.
   В номере становилось душно. Вот что значит солнечная сторона! Я открыл настежь оба окна и вдыхал свежий воздух, насыщенный ароматами близлежащей пекарни. Булочки у них были славные, ничего не скажешь. А круассаны - так вообще таяли во рту! Смотрю по сторонам. На улице уже начинает сновать народ. Правда, машин пока ещё нет. А может, они и вовсе сюда не заезжают. Ведь когда мы шли по Монмартру, я так и не увидел ни одного авто. Может, им сюда въезд запрещён? Как на нашем Арбате...
   -Ты готов? - услышал я за спиной голос Марины.
   -Нет... а ты что, душ не будешь принимать? - удивился я.
   -Пока ты спал, я уже успела не только душ принять, но и голову помыть! - сказала Марина.
   -Надо же, как это так я не заметил, что у тебя чистые волосы?
   -А что, разве до этого они у меня были сальными и неопрятными? - обиженно спросила меня Марина.
   -Да нет, что ты! Не принимай сказанное мною в штыки! Мы же с тобой не где-нибудь, а в Париже! Так давай и вести себя будем как половинки, нашедшие друг друга в этом безграничном мире любви и счастья...
   -Хватит смешить меня! Не надо всех этих соплей...
   -Ну хорошо! Тогда пойдём на проминад... - предложил я Марине "мировую".
   -Я всеми фибрами только за! - согласилась она и мы спешно покинули наш номер.
   Только при выходе из отеля Марина вспомнила, что её багаж остался в камере хранения аэропорта. Пришлось нам спешно заказывать такси и ехать туда. Как же может обойтись молодая симпатичная девушка без своих нарядов? Это я только способен на такое! Прилететь в Париж в одном джинсовом костюме. И в нём же мне, скорее всего, суждено будет отсюда вылетать. Но я всё же надеялся, что Березняк нам подкинет деньжат, и я смогу себе что-нибудь прикупить в одном из городских бутиков. Пусть сам войдёт в моё положение! Хотя он так же, как и я, спешно вылетел из Москвы, и у него с собой нет никакой лишней одежды. Так что нам обоим придётся пройтись по магазинам и прикупить себе модных тряпок и аксессуаров...
   Дорога до аэропорта у нас заняла не меньше часа. Оттуда мы доехали до нашего отеля гораздо быстрее. Такси мы отпускать не стали. Марина так и осталась сидеть на заднем сидении Пежо, а я с её большущим чемоданом отравился в наш номер. Еле дотащил его до двери. И даже не воспользовался услугами носильщика. Да ко мне никто и не подошёл в вестибюле. Наверное, они все ушли по делам...
   Когда я доставил багаж в номер и сел в такси, Марина скомандовала:
   -Chessy, Marne la Vallee!
   -O'Key! - ответил водитель.
   -И куда это мы направляемся? - с некоторым подозрением спросил я.
   -Догадайся с трёх раз! - весело предложила мне Марина.
   -Лувр...
   -Неправильно!
   -Нотр - Дам де Пари?
   -Нет! Нет! И ещё раз - нет!
   -Неужели мы едем в Версаль?
   -Ты так и не отгадал!
   -Ну прямо не знаю даже...
   -Сдаёшься?
   -Сдаюсь!
   -Мы едем... в Диснейленд! - радостно воскликнула Марина, захлопав в ладоши.
   -Этого ещё только не хватало...
   -Ты не рад?
   -А чему тут радоваться? Мне кажется, мы оба уже давно вышли из этого возраста.
   -Ты ошибаешься...
   -Ты знаешь, Марин! Я там был ещё ребёнком и скажу тебе одну вещь...
   -Ага! Вот оно что! Ты уже побывал в Диснейленде! И тебе хочется увидеть что-то новое. А теперь представь себе, что я там ни разу не была. Я ведь в первый раз в Париже! И мне так хочется всё увидеть самой...
   -Ну ладно... уговорила!
   -Ты ведь не обиделся на меня?
   -Нет конечно. Тем более, что в Диснейленде есть один аттракцион, на котором я так и не прокатился...
   -И какой же? Американские гонки...
   -Хуже! Пушка! Ты видела её, когда в детстве смотрела диснеевские мультики! Помнишь, перед каждым сеансом была такая заставка: Дворец Диснейленда и невероятно огромная пушка "Лунного Странника"? Это такой классный аттракцион. Что-то вроде американского "Верхом на пуле"! Но мне тогда ещё не было двенадцати лет, и родители не позволили мне прокатиться "Верхом на пуле"...
   -И сегодня мы с тобой прокатимся "верхом на пуле"... - подбодрила меня Марина.
   -Я надеюсь на это! Только для начала нужно будет узнать, какие там очереди. А то, может быть, придётся стоять полдня на этого "Лунного Странника"!
   -Ничего... постоим! - повелительным тоном сказала Марина и приспустила стекло. В салоне хоть и было комфортно, потому как работал кондиционер, но Марине не хватало свежего парижского воздуха, с его ароматами цветущих садов и примесями выхлопных газов. Я посмотрел в окно. Проезжаем Триумфальную арку. Насколько мне известно, Наполеон задумал построить её ещё в начале XIX в честь Великой и непобедимой французской армии. Знал бы тогда Великий полководец, что ждёт его в России! Может, тогда бы он и вовсе не стал строить на холме Шайо это грандиозное сооружение. А ведь сколько сил и времени было потрачено на строительство. Одни только барельефы на пилонах Арки чего стоят...
   Когда мы проезжали через Арку, я успел рассмотреть "Марсельезу", "Аустерлиц", "Триумф Наполеона"... Всё это я уже слышал во время экскурсии, которая была так давно. Но я запомнил, что было изображено на колоннах и в едином арочном пролёте. И мне пришлось устроить своеобразный экскурс в историю для Марины. Как нам тогда повезло, что мы встали в пробке, как раз находясь под главным пролётом Триумфальной арки. Я рассказал Марине обо всём, что касалось этого памятника.
   -А ещё в начале XX века в основании одной из колонн захоронили прах Неизвестного солдата. И зажгли Вечный огонь, в память о всех неизвестных солдатах, погибших на тропе войны.
   -Как у нас в Александровском Саду? - задумчиво спросила меня Марина.
   -Да! Ты права, также же, как и у нас, в самом сердце Москвы, на могиле Неизвестного солдата...
   Марина продолжала любоваться на барельефы...
   -Она такая величественная...
   -За основу взяли античную римскую архитектуру...
   -Как это?
   -А вот так! Арка Тита в Риме - вот истинный образец, по подобию которого и воздвигли Триумфальную Арку.
   -Что же это тогда получается? Что это величественное сооружение - всего лишь плагиат?
   -Для кого-то может - и плагиат, но для истинных ценителей красоты этот памятник - лучшее доказательство тому, как в Париже всё необычайно красиво и естественно.
   -Скажи, Серёж! А тебе нравится Париж?
   -Честно?
   -Честно!
   -Мне нравится Париж... Но большего всего на свете мне нравится Прага!
   Марина была явно удивлена. Она посмотрела в окно. Ещё раз окинула Триумфальную Арку прощальным взглядом и глянула на меня, как на какую-то деревенщину, которая ни в чём не разбирается и говорит всё напролом. Потом решила состроить из себя знатока и оценивающе глянула на изображение Люксембургского дворца в путеводителе по Парижу, который она всё это время судорожно сжимала в руках.
   -А что так? Неужели Прага красивее Парижа?
   -Каждому своё! Там есть то, чего нет в Париже...
   -И что же там есть?
   -Первозданный город...
   -А что, Париж уже перестал быть первозданным?
   -А ты сама посмотри по сторонам...
   Марина так и не поняла, что я хотел этим сказать. Но мне не хотелось с ней спорить о достопримечательностях различных город, в которых я так или иначе уже успел побывать. А Марина, к слову, мне показалась девушкой слегка отрешённой от истинных жизненных ценностей, и посему я не стал с ней спорить о том, что Монмартр, к примеру, выглядел раньше совсем по-другому. Я даже и не знал, как развеять мифы современной культуры о том, что есть красота, лоск, изящество... Единственное, что я придумал на вечер для Марины, так это поход к Базилике Сакре-Кёр, которая находилась всего-то в сотне шагов от нашего отеля. Вот там ей действительно будет на что посмотреть. Белоснежный собор, который вознёсся на самой вершине холма Монмартр, можно даже сказать - над всем Парижем. Нужно будет во что бы то ни стало подняться с Мариной на купол Базилики по винтовой лестнице. Там находится великолепная смотровая площадка, откуда можно увидеть всё, что только душе угодно! Весь Париж - как на ладони, со всеми его дворцами и соборами, с великолепными мостами на Сене, с его истинным шармом и обаянием...
   В Диснейленде мы провели весь день. Впрочем, как и следовало того ожидать. Ведь пока всё обойдёшь, пока прокатишься на всех аттракционах - часы пролетят незаметно. Тем более, что мы с Мариной слетали "Верхом на пуле"... Это было что-то! Даже на языке жестов не передать тех эмоций, какие мы испытали тогда. Одним словом - Диснейленд - это веселье и радость как для ваших детей, так и для вас самих. Как говорил Пушкин: "Любви все возрасты покорны!" Так вот и сейчас я осмелюсь сказать почти то же самое: "Веселью и радости - все возрасты покорны!" И это на самом деле чистая правда! Ничего нет лучше азарта! Когда у тебя захватывает дух от сногсшибательной скорости на "Пуле..." Это что-то. И пусть даже тебе немного за тридцать - это не помеха для озорства!
   Обратно мы добирались на метро. На Монмартре оказались в полночь. Зашли в круглосуточную лавку. Прикупили там себе еды. Марина выбрала как и полагается недешёвое французское шампанское. Пришлось отвалить продавцу, и по совместительству владельцу этой лавки, чуть больше 50EURO за одну бутылку. Но оно того стоило! Это было изумительное шампанское. И пили мы его не в своём номере. И уж точно не из фужеров. Я откупорил бутыль только тогда, когда мы поднялись по улице Жирардо к вершине холма. Вот она, Базилика Сакре Кёр! 130 метров над Парижем...
   -Какая красотища... - не выдержала Марина.
   -Ещё бы! Мы ведь стоим на самой вершине холма!
   -А туда можно пройти? - спросила меня Марина, указав на католический храм, который отчасти мне напоминал более греко-византийскую церковь.
   -Вряд ли. Ночью мы туда никак не попадём...
   -Тогда давай присядем вон на ту скамеечку, которая стоит в удалении от Базилики...
   -Я не против...
   Мы сели на скамью. Я снова обратил свой взор на силуэт мельницы Галет, который был теперь чуть пониже нас. Жаль, что она находится в частном владении! Я сделал большой глоток. Аккуратно, чтобы мне в нос не ударили пузырьки. Марина состроила гримасу: "Фу! Как некультурно! Сидеть на вершине Монмартра и пить из горла шампанское..." Но сама в итоге так же, как и я, присосалась к бутылке. Как и следовало того ожидать, мы оба не на шутку захмелели. Ещё бы! Бутылка шампанского, выпитая из горла, равносильна трём бутылкам этого же напитка, только выпитым из фужеров, как и положено по этикету...
   -Смотри! Фуникулёр! Вон там, в тени деревьев... - закричала Марина.
   -Ну что ты так кричишь? Я его уже давно приметил. Просто не стал тебе говорить... смысла не было, он ведь всё равно не работает.
   -Жаль, что мы так поздно сюда пришли! - со вздохом сказала Марина.
   -Ты же сама хотела побывать в Диснейленде... - напомнил я ей.
   -Да, но тут столько всего, что даже не знаешь, куда ещё наведаться...
   -Да, это так! - согласился я с Мариной.
   Марина ещё раз посмотрела на фуникулёр, потом - на Базилику Сакре Кёр, после чего повернулась ко мне и посмотрела мне в глаза, как ребёнок, который хочет, чтобы его сводили в зоопарк.
   -Серёж, мы ведь поднимемся туда завтра? - спросила она.
   -Как пожелаешь, Марин! Хочешь, утром я схожу к остановке этого фуникулёра и посмотрю на часы его работы?
   -А давай сейчас посмотрим!
   -Если ты всё ещё держишься на ногах, тогда давай спустимся вниз, к отелю. Там я как раз видел эту остановку...
   -Можно, я облокочусь на тебя? - ненароком спросила Марина.
   -Конечно! Что за вопрос? - с досадой ответил я, уже готовясь к тому, что мне придётся тащить Марину на себе до нашего номера. И это с одной бутылки шампанского! Кому скажи - на смех поднимут...
   До отеля мы добрались, когда часы на ресепшине показывали уже далеко за полночь. Я кое-как довёл Марину до постели. Уложил её. Принял освежающий душ. Не долго думая, сам рухнул в постель. Заснуть мне сразу не удалось. Кто-то шумно распевал песни неподалёку, в соседнем номере. Правда, я скоро догадался, кто бы это мог быть...Слова хоть и звучали на английском, но я был уверен в том, что это был Березняк. Напевал что-то из репертуара Битлов. Как раз, под стать его харизме! С кем это он, интересно, был в номере. Неужто он и вправду сходил на "Улицу Красных фонарей"? Хотя нет! Вряд ли бы он привёл сюда одну из тамошних дамочек. Эти жрицы любви работают исключительно на своей территории! То есть - на вышеупомянутой улице. Так что Березняк снова пробудил у меня интерес к его личности. Может, он познакомился с настоящей парижанкой? А почему бы и нет! Всякое может быть в нашей жизни...

16.

Кладбище Пер-Лашез.

   На следующее утро, как и обещал Марине, я сходил к остановке фуникулёра, которая находилась в сотне шагов от нашего отеля. Ого! Эта штука уже с восьми утра начинает ходить! Надо же, оказывается, и в такую рань туристы не прочь подняться к самому сердцу Парижа - Базилике Сакре Кёр. Билет не сказать чтобы уж очень дорогие - по 6 EURO с человека. Это ещё терпимо! Обратно в отель я не торопился. Решился ещё немного побродить по великолепным улочкам Монмартра. А ведь когда-то, очень - очень давно, именно на этом холме принял смерть Святой Дионисий. Это был первый епископ французской столицы. Поднимаюсь по каменной лестнице, которая то и дело прерывалась террасами. И вот я уже дошёл до храма на вершине холма. Вход в Базилику украшен величественными бронзовыми статуями Людовика Святого и Жанны д'Арк. Стою и любуюсь этими творениями рук великих скульпторов, из числа которых наиболее плодовитым оказался, судя по всему, Поль Абоди...
   Когда я пришёл в отель, поднялся в свой номер, то увидел Марину, стоящую посреди комнаты в чём мать родила. Девушка испугалась, как только входная дверь чуточку приоткрылась, и оттого прикрыла одной рукой свои незначительные груди и то, что находится пониже живота. Видно, не признала меня с первого взгляда. Как же такое может быть? Вхожу в номер, прикрываю за собой дверь. Подхожу к Марине и прямо в лоб задаю ей вопрос:
   -Что это ты, малышка, прячешь от меня свои прелести?
   -Не знаю... - смущённо ответила мне Марина.
   -Думала, что это кто-то другой ломится в наш номер?
   -Может и так...
   -Да ладно тебе! Кроме меня, ну и ещё Березняка, про нас здесь никто ничего не знает...
   -А вдруг бы это был не ты, а твой Березняк?
   -Вообще он не мой... А потом, ну ты сама посуди, откуда у него были бы ключи от этого номера?
   -Кто ж его знает...
   -Вот и я о том же!
   Марина направилась в ванну. "А задом - то у неё толком вилять и не получается... слишком тощая попа!" - решил я тогда, глядя на то, как худосочная девушка пыталась как можно изящнее продемонстрировать мне все свои достоинства. Но, с другой стороны, у неё это очень даже неплохо получилось. Чуть - чуть, а Маринины бёдра слегка колыхались в такт небольшим шажкам. Хоть она и не особая вертихвостка, но я в то утро был не прочь с ней заняться в очередной раз любовью... Прямо в ванной! Ведь какая бы не была фигура, но преподнести её с подобающим шармом и обаянием не каждая девушка сможет вот так просто, встав с постели и направившись в ванную комнату. Но что самое интересное, это было её лицо. Оно светилось счастьем! И такое лицо вы вряд ли увидите у обычного человека, который только что проснулся и ещё толком не понимает, кто он, где он, и куда ему идти...
   В ресторане мы так и не встретили Березняка. А завтракали мы достаточно долго. Пока съели по омлету, пока выпили по три чашки кофе на одного, прошло самое малое - минут сорок. Если учесть, что мы ко всему прочему налегли на круассаны с апельсиновым соком, так что за завтраком мы пробыли в ресторане никак не меньше часа. Так и дождавшись Березняка, мы пошли к себе в номер, а оттуда - прямой дорогой к остановке фуникулёра. Тем более, что я уже заблаговременно купил на него два билета...
   Поднявшись на вершину холма, мы невольно изумились красоте Базилики. Ведь вчерашним поздним вечером мы отчасти так ничего и не увидели. Лишь мельком видны были отбрасываемые тени, но не более того. Зато теперь, в ранних лучах солнца, белоснежный Собор Сакре Кёр буквально слепил нам глаза. Марина даже надела очки. Жаль, что я свои не захватил!
   -Он такой белоснежный... - сказала Марина.
   -Ещё бы! Камень - то специально добывали в каменоломнях, известных лишь самому главному скульптуру - Полю Абоди...
   -А что такого с этим камнем? - увлечённо спросила меня Марина.
   -Этот минерал белеет под воздействием воды и солнечного света, поэтому и не нужно удивляться, отчего так режет в глазах... Именно этому строительному материалу Базилика Сакре Кёр обязана своим белоснежным видом...
   -А откуда ты всё это знаешь, Серёж? - поинтересовалась у меня девушка.
   -Помню всё, что нам рассказали на экскурсии...
   -Тогда, когда ты был маленьким?
   -Ну не совсем уж таким маленьким...
   -Да шучу я...
   -Я понял это! Просто удивительно, как можно запоминать такие вещи, которые по большому счёту тебе никогда и не пригодятся...
   -Почему же не пригодятся? Серёж, а разве ты для меня сейчас не устроил замечательную экскурсию? Я даже и не знала, кто соорудил такую красотищу...
   -Марин, ты действительно хочешь, чтобы я утроил тебе своеобразный экскурс по Парижу?
   -Серёж! Я буду очень рада, если ты на это согласишься...
   -Тогда забирайся вон по той винтовой лестнице под самый купол Базилики! Там как раз и расположена смотровая площадка и с неё нам откроетсяпросто обалденный вид на весь город...
   -Так чего же мы ждём? Пошли...
   -Идём...
   Вдоволь нагулявшись по Монмартру, я решил показать Марине все достопримечательности Парижа. Первым делом мы поехали в Лувр. Там Марина сделала вывод, что королевский дворец имеет много общего с нашим Эрмитажем. Я не стал с ней спорить. Всё равно бесполезно. Ведь то того, как стать дворцом, Лувр был крепостью. А крепость - это уже нечто иное, нежели роскошные хоромы и великолепное убранство... После посещения Лувра мы прогулялись по саду Тьюирли, где Марина была без ума от Арки Карузель, которую возвёл здесь в 18... году всё тот же Великий полководец Наполеон Бонапарт и опять же в честь всё тех же своих солдат...
   Затем последовал всемирно известный кафедральный собор Нотр - Дам де Пари. Добрались мы до острова Сите на такси. Там было не так уж и много народу. Я даже удивился, что в соборе было всего-то человек десять, не больше. И то, туристами впоследствии оказались лишь мы одни. А те люди пришли в собор поклониться тамошним святыням. Как хорошо, что в просторном помещении собора была тишина и покой, какой может быть разве что... на кладбище. Вспомнил я про него не зря. Следующей достопримечательностью, куда я повезу Марину, будет именно это место! Но пока мы решили взобраться по древней винтовой лестнице до Галереи Химер. Пришлось осилить 255 ступеней! До смотровой площадки, которая находилась в южной башне собора, мы бы не поднялись. Как-никак - 402 ступени! А нам ведь ещё столько нужно было повидать в Париже! Но и Галереи Химер нам было более, чем достаточно. Гаргульи, химеры, крылатый демоны - этого мы там насмотрелись вдоволь! Марину даже слегка напугали все эти создания. Видно, воображение у неё разыгралось не на шутку!
   -Ну что, Марин, как тебе Собор Парижской Богоматери? - невзначай спросил я девушку, когда та рассматривала очередного крылатого монстра.
   -Он такой... мифический! - загадочно заулыбалась Марина.
   -Ты про этих гаргулий имеешь в виду?
   -Не только гаргульи... Здесь столько всего необычного! Эти красочные витражи, вся эта атмосфера насыщена чем-то таким...
   -Готичным?
   -Да! Именно - готичным...
   -Так оно и есть! Ведь эти мифические существа и есть порожденья готического стиля! Вот почему я тебе говорил про Прагу...
   -А что, в Праге много готических мест?
   -Сама Прага - это город готики и алхимиков...
   -Тогда понятно, почему тебе там так понравилось!
   -А ты что думала, Марин? Что я предпочитаю ренессанс...
   -Если честно, Серёж, я в стилях - то не очень разбираюсь...
   -Как же так?
   -Нет, ну я конечно знаю такие стили, как ампир, барокко, рококо...
   -Но наглядно ты их едва сможешь отличить?
   -Да! Что - то вроде того...
   -Всё с тобой понятно, Мариночка. Буду я тебя отныне образовывать в таких вещах...
   -А куда мы теперь пойдём?
   -У меня есть кое-что на примете... Но только скажи честно, Марин! Ты кушать пока ещё не хочешь?
   -Да что-то пока не хочется...
   -Тогда поехали прямиком на кладбище...
   -Как на кладбище? - с ужасом вскрикнула девушка.
   -А вот так. На кладбище Пер Лашез...
   -Зачем?
   -Как зачем? Оно ведь самое известное в мире...
   -Правда?
   -Конечно! Там столько известных людей похоронено. Кто там только не нашёл своё последнее пристанище... Оскар Уальд, Оноре де Бальзак, Фредерик Шопен, Жорж Бизе... продолжать?
   Марина едва заметно кивнула головой.
   -...Айседора Дункан, Ив Монтан, Джим Моррисон...
   -Как? И Моррисон там похоронен? - неуверенно спросила Марина.
   -Да... и Моррисон также нашёл в этом месте свой вечный покой...
   -Ого! Тогда я не против там побывать...
   -А что, тебе так заинтриговала могила Моррисона?
   -Я ведь обожаю "The Doors"! - на полном серьёзе сказала Марина.
   -Неужели?
   -Правда...
   -А я-то думал, что современные молодые, да ещё ко всему прочему и привлекательные девушки, слушают там всякую попсятину...
   -Ничего подобного! Я ещё от Нирваны тащусь... И от Криса Ри!
   -Ну ты даёшь, Марина! А я и не знал, что ты такая пылкая девчонка. С этого дня я буду считать тебя за рокершу! Согласна?
   -А то!
   Мы спустились с Галереи Химер, ещё разок обошли Нотр-Дам, и я решил, что нам лучше всего будет пройтись до другой части острова , там, где мы сможем без проблем поймать такси. А то здесь я не приметил ни одного белого Пежо...
   До кладбища Пер-Лашез мы доехали быстро. Я и не пожалел, что мы не стали связываться с метро. Хотя станция там должна быть совсем рядом. Но вот водитель высадил нас у главного входа. Кладбище Пер-Лашез невероятно большое. Ещё бы! Ведь в его землях покоятся триста тысяч почивших горожан. Жаль, что у нас при себе не было карты. А то здесь можно было запросто заплутать среди бесконечных памятников, часовен, склепов... Но благо на входе Марина заметила кипу бесплатных путеводителей. Вот какая она молодец! Теперь, когда мы были вооружены бумажным навигатором, ничто нам не создавало помех. Мы шли по заданному пути и не в коем случае не путались в сплетении многочисленных дорожек и аллей...
   -Куда мы так далеко идём? - спросила Марина, дёрнув меня за рукав джинсовки.
   -Вперёд! Ты же сама хотела взглянуть на могилу Джима Моррисона...
   -Постой! Кажется, я увидела что-то интересное...
   -Что там такое?
   -Серёжа! Смотри... это же могила самого Оскара Уальда! - воскликнула Марина, подведя меня к месту последнего пристанища великолепного писателя Туманного Альбиона.
   -У него были проблемы с нравственностью... - гордо заявила Марина.
   -И что с того? Это нисколько не умаляет его в глазах своих читателей...
   -Да ведь ты только вспомни "Портрет Дориана Грея"...
   -И что же там такого?
   -А то, что Оскар Уальд сам питал любовь к мужчинам, да ещё и книгу про это написал...
   -А разве это плохо, Марин?
   -Я не говорю, что это плохо! Это попросту безнравственно...
   -Марина, а знаешь, что сам Оскар Уальд говорил о своих книгах?
   Марина на какое-то время задумалась. Но я понял, что она ничего такого не слышала, и мне пришлось просветить её в долю европейского эстетизма
   -Тогда слушай и запоминай, Марина, что когда-то сказал (и не раз!) сам гений нравственности и чистоты:
   "Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и всё"...
   -И что дальше? - с негодованием спросила меня Марина.
   -А то, что если это человек и впрямь тяготил к однополой любви, то это никак не означает того, что книги у него были безвкусными и безнравственными! Он потрясающий автор! И как человек, он был замечательным мужчиной...
   -Ненавижу таких вот "мужчин"! - Марина надула свои губки "бантиком".
   -Это твоё дело... Но Оскар Уальд действительно был потрясающим человек, судя по его творчеству! Как бы ты не доказывала мне, что он далёк от искусства, я всё равно буду стоять на своём. Он - гений "этики искусства"...
   Марина решила более не поддерживать со мной наш неудавшийся разговор. Мы шли молча. То и дело я обращал свой взор на великолепные мраморные памятники, ища очередное громкое имя. А их тут было не перечесть! Уже издали я приметил огромное количество цветов. Подходим ближе - так оно и есть! Дива, которая писала тексты к своим песням с орфографическими ошибками, но тем не менее она стала великой певицей XX века. Эдит Пиаф... В ней был великий талант. И он не был ей привит в музыкальной школе. Она была самородком! Она всё постигала своей душой. Но не телом! Да, она не блистала красотой. Но в ней было что-то большее, то, без чего мы не сможем себе представить ту истинную красоту, которая таится не в деньгах, и даже не в счастье... Оно таится в любви к природе, к добрым людям, к зверям и птицам, к полям и лесам... Ну, и под конец - к морям и океанам...
   -Марина! Ты видела могилу Эдит Пиаф?
   -Да. Там столько цветов...
   -Не мудрено. Ведь поклонники настоящей красоты толпами приходят навестить свою диву...
   -Ты считаешь, что она поистине была такой обворожительной?
   -Да! Мало того, она была талантливой. От природы!
   -Что значит, от природы?
   -Она нигде не училась музакальному искусству...
   -Она что, даже нот не знала? - с насмешкой спросила меня Марина.
   -Представляешь! Так оно и есть! Она не знала даже нот, не говоря уже о том, что орфография у неё хромала по-чёрному...
   -Как же она стала великой певицей?
   -А вот так! Уметь надо! И вкладывать во все свои начинания душу и сердце, всё самое ценное, что только может быть в человеке...
   -А я всегда считала, что самое ценное в человеке - это его мозги... - заявила Марина.
   -Кому как... Кто хочет быть богатым материально - у того самое ценное качество заложено в сером веществе. Но тот, кто хочет быть богатым духовно, это навроде того, как быть пьяным без водки, - у такого человека вся его сущность заложена в сердце. Там же и его душа...
   -Что за чушь такая? - возмутилась Марина.
   -Для тебе - чушь, а для меня - правда жизни...
   -Я рада за тебя!
   -Мариночка, давай оставим Эдит Пиаф в покое... И моё мировоззрение тоже...
   -Да пошёл ты!
   Исход очередного конфликта был ясен. Мы снова шли молча, стараясь не смотреть друг на друга. Я не понимал эту девушку. Если ей нравится Джим Моррисон, то почему же ей не угодила Эдит Пиаф? Ведь эти люди были истинными самородками! Их никто не учил музыке. Они сами постигали все её азы. И что с того, что Эдит Пиаф была чересчур женственной? Разве это плохо? Пусть она не была красавицей, но как должна выглядеть тогда настоящая поэтесса. А то, что она была поэтессой, я нисколько не сомневаюсь. Во многих её трудах встречалась поэзия, которая была на грани фантастики. И слова у неё ложились сами в рефрены и ритурнели! А что нужно ещё поэтессе...
   Идём дальше. В глубине кладбища полно зелени. Дорожки и аллеи буквально утопают в ней. А цветов - тьма тьмущая. Куда ни глянь, всюду розы и тюльпаны. Иной раз нам попадались лавочки в тенистых закутках аллей. Но все они были заняты тихими парочками. Судя по всему, Пер - Лашез своего рода Мекка для уставших от бесконечной городской суеты парижан. Тишина, покое, умиротворённость - вот эти три состояния и привлекают сюда многочисленную публику. Марина шла чуть впереди меня. Уткнувшись глазами в карту. Искала всё своего Моррисона. Но вот мы, по всей видимости, были уже близко от его могилы. Безусловно, могила рок-идола стала местом культового поклонения поклонников его творчества, которые исписали из любви в своему кумиру все соседствующие рядом с Моррсионом надгробия строчками композиций "The Doors". Чего тут только не было? И "Light my fire", и "People are Strange", и даже малоизвестный "Moonlight Drive"...
   Да, молодцы ребята, ничего не скажешь! Вандалы есть везде, но я никак не думал, что следы их присутствия можно будет лицезреть именно на кладбище Пер-Лашез! Подходим у самой могиле Джима Моррисона. Как ни странно, но оно имеет собственную охрану. По всей видимости, от многочисленной армии поклонников. Непонятен мне стал тогда тот факт, что надгробие Моррисона остаётся в целостности и сохранности, но зато соседние - все исписаны и в некоторых местах даже немного исковерканы. Но это не моё дело...
   -Смотри! Вот он - Джим Моррисон! - воскликнула Марина и пулей полетела к его надгробию. Я припустил вслед за ней.
   -Серёж, ты не мог бы меня на фоне надгробия Моррисона сфоткать?
   -Почему бы и нет? Могу, конечно... давай сюда фотоаппарат! - без задней мысли соглашаюсь я.
   Держу цифровик наготове, но вот незадача: к Марине подошёл местный сторож и попросил её отойти от могилы рок-музыканта.
   -Это ещё почему? - стала возмущаться Марина и сказала что-то по-французски этому типу. Сторож тем не менее продолжал махать рукой. "Мол, отойдите пожалуйста, от ограды..."
   -Нет, ну они вообще какие-то сумасшедшие здесь все! - не выдержала Мариина.
   -Может, здесь и вправу нельза снимать на камеру... - сказал я ей.
   -Умаляю тебя... Мы же не совершаем никаких противоправных действий, так ведь?
   -Ну пусть будет так... - соглашаюсь я с ней.
   -Так почему тогда он мне сфоткаться здесь не даёт? - не унималась девушка.
   -"По качану, да по капусте!" - ответил я Марине и взял её под тонкий локоток.
   -Ты что, уже собрался уводить меня отсюда? Но я же ещё не...
   -Марина, лучше пойдём по добру - по здорову от твоего Джиима Моррисона. Посмотрела на его могилу? Посмотрела! Что тебе ещё надо?
   -Сфоткаться! - капризным голосом сказала Марина.
   -Ну коли в этом месте нельзя фотографироваться, зачем ты бузить начинаешь?
   -Прости, Серёж! На меня иногда находит такое...
   -Да ничего...
   Я постепенно стал понимать, что мы с Мариной два абсолютно разных человека. Но, тем не менее, мне было приятно находиться рядом с ней. Как, впрочем, и ей - рядом со мной. По крайней мере, я на это очень надеялся... Мы шли обратно, к входу, по тенистым аллеям. Я понемногу стал ощущать голод. Ещё бы! Ведь мы с раннего утра на ногах! А сейчас уже мои часы показывали половину шестого. Я решил, что и Марина была бы не против на сегодня завершить довольно - таки пространный экскурс по Парижу. Можно было поужинать в одном из ресторанов на Елисейских полях. Но, как я уже говорил, там было очень много народу. Поэтому я подумал, а не лучше ли нам будет вернуться к себе на Монмартр? Я не говорю про отель! Там, на холме, можно подыскать вполне приличный ресторанчик под открытым небом...
   -Ну что, Марин? На сегодня, я думаю, экскурса в историю Парижа нам будет вполне достаточно...
   -Ой, Серёж, а я только хотела тебе сказать, что у меня ноги словно каменные стали...
   -Тогда поехали к себе - на Монмартр?
   -А может где-нибудь в центре зайдём в один из тамошних ресторанчиков?
   -Понимаешь, Марин, тут такая штука... Что на Елисейских полях, что в окрестностях Эйфелевой башни - под вечер буквально не протолкнуться! Это я запомнил, когда ещё здесь в детстве побывал! И цены там кусаются! Так что лучшее нам отправиться на старый добрый Монмартр. Там и народу поменьше, и цены не так кусаются, как на Елисейских полях...
   -Мне Монмартр очень понравился! Там такая уютная атмосфера. Чувствуешь себя прямо как дома. Я не против поехать туда прямо сейчас...
   -Тогда пойдём на метро!
   -А может на такси доедем? Всё равно деньги не наши, а Березняка...
   -Ну тогда пойдём ловить такси...
   Вечер этого дня мы провели в небольшом уютном ресторанчике на площади Тертр. Это более чем замечательное место. Площадь Тертр - это само сердце Монмартра. Так же, как Монмартр - сердце Парижа. Здесь жили многие великие художники. В том заведении, где мы решили поужинать, на втором этаже дома в начале XX столетия жил и работал сам Пабло Пикассо. Вот так то! В этом ресторанчике мы заказали наисвежайшие багеты и большую тарелку устриц в лимонном соке. Ко всему прочему - бутылку красного сухого вина за вполне умеренную стоимость. Но как оказалось, вино это было не очень хорошее. Наверное - из молодого винограда. Но нам это было без разницы. Мы в Париже были не для того, чтоб дегустировать здешние вина да коньяки...
   -Как же здесь хорошо... - сказала Марина, когда мы допивали остатки вина.
   -Много интересных мест есть на земле... - согласился я с ней.
   -Вот бы всё объездить! Я хочу ещё побывать в Италии: Рим, Венеция, Турин, остров Сицилия...
   -Что-то ты Марина шибко замечталась.
   -А что! Нельзя?
   -Ты ведь ещё из Парижа не вылетела, а уже хочешь в Рим...
   -Да, и я не буду этого скрывать! Я хочу в Италию...
   -А я уже давно мечтаю об Австралии...
   -Австралия - она ведь далеко от нас... А Италия - совсем рядышком!
   -Марина, я тебе обещаю: как только будет возможность, мы с тобой обязательно слетаем и в Италию, и даже в далёкую Австралию...
   -Серёж, а что ты там забыл, в своей Австралии? На кенгуру хочешь посмотреть, что ли...
   -И на кенгуру - тоже...
   Марина прикусила нижнюю губу. Видно, что-то задумала такое, отчего у меня наверняка волосы дыбом встанут! Так оно и есть. Она всячески стала озираться по сторонам, потом как бы невзначай перегнулась ко мне через весь наш столик, чуть не опрокинув при этом почти пустую бутылку вина (я вовремя поставил её под стол!), и вполголоса сказала мне следующее:
   -Серёж! А что если мы сегодня ночью наведаемся к Березняку?
   -И что с того? - невозмутимо спросил я.
   -А то! Мы наши денежки обратно себе вернём!
   -Марина! Сейчас же прекрати молоть всякую чушь! Неужели ты не понимаешь, что Березняк не простой отморозок и не какая-нибудь шпана. Он - настоящий профессионал своего дела. И поэтому нам с ним связываться ни в коем случае не нужно! Я ещё пожить хочу на этом свете...
   -Серёж! Да ты что? Ты и вправду думаешь, что эта волосатая обезьяна способна убить нас?
   -А то! Березняк и не на то способен...
   -Ты просто боишься его! Вот и весь ответ...
   -Нет, Мариночка, я больше не за себя боюсь... а, скорее, за тебя.
   -А что ты за меня так переживаешь?
   -Видишь ли, я всегда смогу найти выход из любого сложившегося не в мою пользу положения, но вот насчёт тебя я не уверен...
   -А почему ты не уверен во мне?
   -А потому, как мы нашли тебя в чужой стране, в многомиллионном городе всего-то за пару часов...
   Марине стало стыдно за себя. Надо же, как её угораздило так опростоволоситься! Она и не знала, что мне на это сказать. Снова закусила нижнюю губу. Насупилась. Даже не стала доедать свои устрицы в лимонном соку. Встала со стула и направилась к выходу. Я положил деньги в книжечку для счёта и поспешил за ней. Мы стояли посреди площади Тертр, и вокруг нас сидели многочисленные уличные художники, многие из которых предлагали нарисовать карикатуру на самих себя. Я предложил Марине воспользоваться услугой карикатуриста, но она лишь недовольно фыркнула и зашагала в сторону нашего отеля. Мне не оставалось ничего другого, кроме как пойти за Мариной. Но тут меня словно бес попутал! Я крикнул ей вслед:
   -А не хочешь сама заглянуть на ночь к Березняку? А что, покажешь ему все свои прелести, может, он с тобой и поделиться этими паршивыми миллионами...
   Марина обернулась и показала мне средний палец своей правой руки. Фак! Да уж! Не ожидал я от этой девушки такого жеста. Но что поделаешь? Коль меня послали в известном направлении, не буду более себя навязывать. Я решил пройтись по площади Пигаль, которая расположилась у самого подножия Монмартра. В отличие от площади Тертр, здесь не было ни вольных художников, ни тем паче - карикатуристов. На площади Пигаль я встретил сплошной разврат: куда ни посмотришь, всюду секс-шопы, ночные клубы, развлекательные бары. Я решил здесь долго не задерживаться и направился по бульвару Клиши в сторону площади Бланш, на которой стоит известное парижское кабаре "Мулен Руж". Под конец мне порядком поднадоело это пристанище разврата и доступных североафриканских девиц, так что я развернулся и быстром шагом зашагал по направлению к своему отелю. Со всех сторон меня зазывали в модные ночные клубы, которые были по совместительству шикарными борделями, где посетителей обслуживают не латинские девчонки, а сами француженки. Но и цены там, небось, заоблачные. Прохожу мимо одного из ночных клубов, и тут же ко мне пристаёт русскоговорящая девчонка. Уж не знаю, каким образом она вычислила, что я - русский, но мне от этого стало почему-то обидно. И как она ко мне привязалась!
   -Парнишка, не хочешь немного поразвлечься?
   -И почём? - решил поинтересоваться я.
   -пять сотен евро... в это всё включено!
   -Прямо-таки всё?
   -Всё, что твоей душе будет угодно... вплоть до...
   -Не надо! Я понял...
   -Ну так как? Пять сотен устроят?
   -За ночь?
   -За два часа! Дурашка...
   -Ого! Ну и цены тут у вас!
   -А ты что хотел? Тебя ведь парижанка будет обслуживать! По высшей категории...
   -Парижанка украинского происхождения? Нет, спасибо, не надо... В Москве их и так хватает. Если уж и захочу к ним обратиться, то лучше уж у себя на родине. Так по крайней мере дешевле выйдет...
   -Да пошёл ты... - с этими словами девчонка-зазывала показала мне тот же самый жест, что и Марина. Средний палец. Правда, на этот раз - левой руки... "Что за непруха такая? Все меня сегодня посылают куда подальше! И у всех на уме одни лишь деньги!" - с сожалением подумал я, почему-то негодуя на самого себя. Ну их всех к чёрту! А не зайти ли мне к Березняку на ночь глядя? Только не за тем, что мне предлагала Марина. А просто так. Выпить с ним по-мужски...
   Захожу в свой отель. Поднимаюсь на третий этаж. Ищу номер Березняка. А вот и он. Стучу в дверь. Никто не отвечает. Снова стучу.
   -Ну кого там ещё принесло! - недовольно орёт Березняк за дверью.
   -Да я это...
   -Ты Серёг? Ну тогда входи...
   Я зашёл к Березняку. Номер ничем не отличается от нашего. Тоже две кровати. И почему-то обе не заправленные.
   -Гости были? - спрашиваю я у "холостяка".
   -Да вот, познакомился я тут с одной. Знаешь, неподалёку от Монмартра...
   -На площади Пигаль? - перебиваю я его.
   -Да... вроде так. А ты откуда знаешь? - удивился Березняк.
   -Догадливый... И сколько же она с тебя содрала?
   -Пять сотен. EURO. И ещё прибавь к этому ресторан...
   -Вот развод-то!
   -А ты что думал, Слава? Что в сказку попал?
   -В общем-то ... да.
   -А вот и нет! Здесь такой же бизнес, как и в той же Москве. Только проституция здесь официальная. Никто не делает облав на ночных бабочек. Так что разврату здесь куда больше, нежели у нас - в Москве...
   -Это я уже понял... - со вздохом согласился со мной Березняк.
   -А я вот отказался...
   -И правильно сделал! Тем более, что у тебя под боком вон какая отменная девчонка. Правда, малость худосочная...
   -Это меня нисколько не смущает!
   -Тогда у тебя должно быть всё отлично, Серёга...
   -Не совсем... А впрочем, так оно и есть! У меня всё зашибись!
   -Надо за это выпить! - воскликнул Березняк и потянулся за бутылкой французского коньяка.
   -Я только за! - согласился я с его предложением, так как, честно говоря, ради выпивона за кампанию с настоящим мужиком я сюда и заявился... Коньяк был превосходным. Шёл так легко, что мы и не заметили, как выпили целую бутылку. Березняк тут же вытащил из своей походной сумки, которую он уже успел купить в Париже, ещё одну бутылку коньяка. Только, другого сорта. Но и этот коньяк был несравненным...
   -Я сегодня решил заглянуть на кладбище Монмартр... - начал было Березняк, как я тут же его перебил:
   -Как такое может быть? Ведь мы с Маринкой тоже на кладбище были... Пер-Лашез...
   -Надо же, какое совпадение... - подметил Березняк.
   -Чистой воды случайность... - согласился я с ним.
   -Так вот, на кладбище на этом - тишина и спокойствие. Птички поют, кругом яркие цветники, бесконечные клумбы и всякие там зелёные насаждения... Я там на могилу самого Стендаля натолкнулся...
   -Ну и как она выглядит? - поинтересовался я у Березняка.
   -Могила как могила. Всё как положено: надгробие, гравюра с изображением Стендаля, стопка засохших цветов...
   -Ясно...
   -А вы кого "навестили" на кладбище "Пер-Лашаз"?
   -Пер-Лашез... Да много кого... Представляешь, побывали на могиле самого Джима Моррисона! - гордо ответил я, будучи уверенные в том, что Березняк поклонник всего того, что связано с роком и рок-н-роллом.
   -Ого! Ну давай, рассказывай, что ты там увидел? - возбудился Березняк, который, как я и полагал, оказался фанатом "The Doors".
   -Да в общем-то и ничего особенного... Могила как могила. Надгробие обычное. Только вот не повезло соседям Моррисона...
   -А что такое?
   -Все соседние надгробия исписаны текстами песен его группы...
   -И что в этом такого... ужасного?
   -Как что? Это же вандализм, да и только!
   Березняк ухмыльнулся. Допил до конца свой стакан коньяка и решил напомнить мне о том, что он всё-таки не вполне вписывается в формат обычных граждан:
   -Скажу тебе честно, Серёга, только ты не подумай, что я вандал...
   -Почём мне знать?
   -Так вот! На Арбате, знаешь, есть такая стена...
   -Стена Виктора Цоя? - отгадал я.
   -Да, верно... Так вот, половину из всего того, что на ней намалёвано, я начиркал тёмными зимними вечерами в начале 90-х...
   -Да ладно...
   -Не веришь? - Березняк обиженно махнул на меня рукой.
   -Да нет. Отчего же... верю! - начал я оправдываться.
   -Да ни черта ты не веришь мне...
   Я не нашёлся, что на это сказать. Так мы просидели до полуночи, обсудив чуть ли не все достопримечательности Парижа. Березняк уже успел побывать в Доме инвалидов. Он непременно хотел повидать саркофаг-матрёшку Наполеона Бонапарта. Вот и повидал... Впечатлений от увиденного у него было выше крыши! Слушая Березняка, я уже составлял план на завтра. И на послезавтра... На все те дни, которые у нас были в запасе. А в запасе у нас было ещё 6 дней, потому как Березняк сам решил задержаться в Париже. Уж очень ему по душе пришёлся этот город!
   Когда я вернулся к себе в номер, Марина уже давно спала. Я не стал её будить. Принял душ, выпил почти литр минеральной воды. Сушняк уже сейчас дал о себе знать. Что же будет завтра утром? Трубы гореть будут как никогда ранее. Ложусь в постель. Двигаюсь к Марине. Она так и не проснулась. Невелика потеря - я всё равно моментально отрубился! А когда открыл глаза, было уже утро следующего дня, который сулил нам неповторимую экскурсию по Парижу...
  
   Версальский синдром.
   Встав поутру с пребольшущего бодуна, я первым делом побрёл в душ. Постояв недолго под ледяной водой, я немного очухался. Так сказать, пришёл в себя после вчерашней попойки... Хотя, это мягко было бы сказать! Я всё равно было настолько помятым, что мне не хотелось смотреть на себя в зеркало. Я избегал его как мог. Но когда Марина проснулась, зеркало меня уже не пугало. Марина первым делом уставилась на меня. Покачав головой, она состроила такую гримасу на своём лице, что мне только от одного её вида тошно стало... Неужели я и впрямь так паршиво выглядел? Всё же мне пришлось подойти к зеркалу и взглянуть на своё отражение...
   -Ничего себе так попили коньячку французского! - не выдержал я и обратился к стенам отеля, потому что Марина уже вовсю ополаскивалась под душем. И зачем я только столько вчера выпил? Сначала вино в ресторане с Маринкой, потом две бутылки коньяка (правда, на двоих...) с Березняком! Больше никогда так не буду нажираться! Как только я вчера до своего номера дошёл от Березняка? На автопилоте скорее всего...
   -Привет, Марин...
   -Привет...
   -Слушая, давай забудем обо всём, что у нас с тобой было вчера вечером... после ресторана...
   -А я и забыла уже об этом! Я помню только Лувр, Нотр-Дам де Пари, кладбище Пер-Лашез... Ресторанчик в доме Пабло Пикассо. А другое мне и не нужно запоминать.
   -Вот это ты в точку попала! "Много будешь помнить - скоро состаришься..."
   -Ты всё переврал!
   -Да ладно тебе, Марин... Ты же поняла, что я имею в виду? А это - главное!
   -Всё, давай сменим тему...
   -Давай! Ты готова идти на завтрак?
   -А то! - только и сказала Марина, как сразу потащила меня за руку из номера.
   Когда мы спустились в ресторан, Березняк уже сидел за столиком у окна и посматривал на вход. Вот он и дождался нас. Сразу, как увидел, начал махать нам своим слюнявчиком. Вот неугомонный-то. Что-то хочет нам предложить. Я глянул на Марину. Она, вроде как, не против присоединиться к Березняку. Итак, присаживаемся мы к нему за стол, а он сходу выдаёт нам :
   -Как насчёт Версаля?
   -Я только за! - ответила за нас обоих Марина.
   -Секундочку... - хотел было я вмешаться в разговор, но Березняк тут же осёк меня.
   -Никаких разговоров. Если едем - значит, едем сей же час. На сборы, я думаю, двадцати минут нам уж точно хватит.
   -Я уже готова! Мне только фотик нужно захватить... - сказала Марина и откусила здоровенные кусок от свежеиспечённого багета с ветчиной и сыром.
   -Тогда приятного аппетита вам! - пожелал нам Березняк и пошёл за апельсиновым соком. Как и полагается, он сразу набрал себе три стакана сока и по пути к столику один уже успел осушить... Видно, его сушняк мучил не меньше моего. Я старался употреблять как можно больше кофе. Оно способствует выведению из нашего организма изрядных порций алкоголя. Аппетита у меня, к слову, не было. Видно, во всём виновата тошнота, которая овладела мною ночью. Я даже боялся, как бы меня не вырвало на Марину во сне. А что, всякое может быть!
   Позавтракав, мы разошлись по своим номерам. Маринка была готова. Мне пришлось уже во второй раз за это утро лезть под душ. "Чтоб видон был получше!" - заметила Марина. Я с ней был полностью согласен. Ледяная вода меня вывела из ступора. Во мне даже аппетит проснулся. Как хорошо, что со шведского стола я прихватил незаметно для всех пару багетов с ветчиной и сыром. Они-то для меня сейчас будут в самый раз! Не успел я и выйти из ванной комнаты, как в дверь нашего номера стал ломиться Березняк. Я в одном полотенце приоткрыл её.
   -Ну вы готовы? - спросил отчего-то запыхавшийся Березняк.
   -А к чему такая спешка? - удивился я.
   -Как к чему? Нас уже такси ждёт...
   -А я думал, что мы на метро поедем. Ну, или, на электричке там...
   -Да ну тебя! Что ты в самом-то деле? Деньги ведь не твои. И не мои даже! Они - шавринские! И поэтому мы лучше их всех просадим здесь, в Париже, чем повезём обратно Афанасьичу...
   -А что, он у тебя может отобрать излишек? - спросил я с подколом Березняка.
   -А то! В лоб так спросит: "Всё потратил? Если не всё - то будь добр, вынь да полож на стол!" По глазам увидит, врёшь ты ему или нет! Так что экономить нам нет никакого резона...
   -Коль такая петрушка, то попридержи пока что такси, а я мигом напялю на себя одежду и мы минут через пять уже выйдем из отеля...
   -Жду в такси! - крикнул напоследок Березняк, уже спускаясь с лестницы.
   Я закрыл за ним дверь. Глянул на Марину. Та уже в сборе: фотоаппарат в руке, "Прада" на плече, единственное, что так и не успела она сделать, так это обуть свои миниатюрные ножки в летние сандалии. Мне же, напротив, нужно было начинать всё с нуля. Трусы, майка, джинсы, кроссовки... Чёрт! Забыл одеть носки! Придётся снимать обратно кроссовки и напяливать на ноги эти долбанные носки. Вот так всегда получается! Когда куда-то торопишься, вечно какие-нибудь припоны на твоём пути встают. То носки забыл одеть, то ботинки забыл почистить, а то и вовсе рубашку забыл погладить...
   -Как по закону подлости! - Марина наблюдала за моей процедурой с носками и ей уже тоже становилось невтерпёж.
   -Ну Серёж, давай одевай их скорее и пойдём уже... - ныла "окрылённая" Версалем девушка.
   -Да сейчас я! Вот только шнурки завяжу...
   Вот блин! Не одно - так другое! Я не помнил, куда положил вчера вечером ключ от номера. Когда мы ходили на завтрак, Марина своим ключом закрыла наш номер. Но вот где же был тогда мой? Ведь я каким-то образом попал ночью к себе в номер! Не пальцем же дверь открывал в конце-то концов...
   -Марин, а ты не видела мои ключи? - спросил я у своей девушке, которая уже была явно не в восторге от моих сборов.
   -Какие к чёрту ключи? Серёж, до Бог с ними, с этими ключами, у меня же есть ключ от нашего номера, так что не надо раньше времени паниковать... давай шевелись!
   -Ты права! Я думаю, потом они где-нибудь в этом номере отыщутся...
   -Ну конечно же! Пойдём...
   Мы вышли из номера, и Марина тут же припустила к лестнице. Чуть ли не трусцой. Надо же, как девчонка хочет увидеть Версальский дворец! А ведь по большому счёту Версаль - это тот же Петергоф, только во Франции, под Парижем. Оба дворца сравнительно недавно отстроены. И никакой разницы между этими дворцовыми ансамблями я не нахожу. Хочется прикоснуться к чему-то более древнему... Вот Фонтенбло - настоящий шедевр средневековой Европы. Его история насчитывает более 1000 лет! Это уже другое дело. Этот дворец начал строить Франциск I. А мастера то в те далёкие времена какие были! Один Бенвенуто Челлини чего стоит! Я бы сейчас с удовольствием посетил Фонтенбло. Но вот только я не думаю, что эта идея будет по душе Марине. Ведь согласитесь, Версаль у всех туристов на слуху, тогда как Фонтенбло мало кого интересует...
   Белое Пежо доставило нас до главного входа. Мы обошли канал, подошли к билетным кассам. Березняк взял билеты и в центральный дворец, и в роскошный парк с фонтанами и бассейнами. Сначала мы решили пройтись по дворцу. Марина прихватила на входе три аудиогида. Полезная оказалась эта штуковина! Выглядит как рация. Подносишь её к уху, набираешь на дисплее номер зала, а там уже на русском языке тебе говорят, что в этом зале есть интересного. Дворец роскошный - ничего не скажешь! Шикарные интерьеры, тончайших работ скульптуры древнегреческих богов и богинь, картины художников мировой величины... Подношу аудиогид к уху:
   "... По легенде, когда Людовику XIV исполнилось пять лет, маленький король, прогуливаясь по одной из аллей живописного сада Тьюирли , ненароком взглянул на своё отражение в луже. Но помимо себя самого, маленький Людовик увидел над своим ликом солнце. Оно также отражалось в луже, как и сам мальчик.
   -Я Солнце! Я Солнце! Я Солнце! - стал радостно кричать Людовик. Нянечки услышали это и разболтали всему двору о том, что Людовик посчитал себя Солнцем. С тех самых пор Людовика так и стали называть: Король - Солнце"
   -Эко его угораздило! - отвлёк меня от раздумий о Людовике XIV Березняк.
   -А что такого? - отвлечённо спросил я его.
   -Да так... слишком высокого мнения был о себе этот королёк!
   -Королёк не королёк, а вон какой дворец соорудил! - встряла в нашу болтовню Марина. Кстати, я заметил, как из её аудиогида доносились слова на французском языке. Молодчина, что я ещё могу сказать?
   -А дворец действительно шикарный... - согласился с ней Березняк. - Вот бы в таком пожить недельку-другую!
   -Мордой не вышли! - вставил я как нельзя кстати. На этом наши мечты о том, чтобы пожить в таких хоромах недельку - другую, лопнули как огромный мыльный пузырь...
   Идём дальше. Слушаю свой аудиогид. Надо же! Этот дворец может вместить не много, не мало - 20 тысяч гостей! Какая махина! Самый большой дворец в Европе...Только подумать: 700 комнат, 2 тысячи окон больших и малых величин, 350 камин и дровяных печей, 500 ванных комнат... Умы такое непостижимо! И всё это появилось на рубеже XVII века... А сколько здесь гостило аристократии! Дворяне, вельможи, маркизы, графья! Жизнь их проходила среди холодных мраморных статуй, горячих золотых ванн, шёлковых простыней и серебряных столовых приборов...
   А какая здесь была настенная живопись! И библейские сюжеты, и быт обычных крестьян, и даже иной раз встречались изображения далёкой в тогдашние времена Японии: японки с веерами, самураи, причудливой формы домики страны восходящего солнца! Чего в этом дворце только не было...
   А сколько в этом дворце провели балов! Так и вовсе не счесть...
   Аудиогид сообщил мне, что Версальский дворец никогда не пустовал. В нём вечно сновали придворные дамы, дворяне, которые день изо дня друг перед другом харахорились и доказывали свою преданность монарху. Представляю, как эти подхалимы всячески старались обратить на себя внимание короля. Дворцовые интриги, заговоры, перевороты - всё это было в Версале. "Служба своему королю - превыше всего на свете!" - таков был девиз гостей сего восхитительного дворца. Но, правда, не все придворные подхалимы были по душе монарху. Некоторые попадали и в немилость! В основном за нарушение придворного этикета и сквернословие в стенах дворца его величества! Не так уж и гладка была жизнь подданных королей в нашем мире! Пусть у них и были богатые поместья, позолоченные кареты с кучерами в шляпах с павлиньими перьями, да и пусть даже и них были в постели все крестьянские и мещанские девушки... Но они в любую минуту могли попасть в немилость к своему королю, и уж тогда приходилось этим неудачникам проливать кровь во имя и во славу своего короля не где-нибудь, а на поле боя...
   Проходим по Зеркальной галерее. С каким искусством она выполнена! Напротив каждого окна - зеркало! И когда ты идёшь по "зеркальному коридору", то в зеркалах отражается водная гладь бассейнов, зелень роскошных садов и голубизна неба. Но главное, что отражалось в зеркалах напротив окон - это, конечно же, Солнце. Идёшь по "Зеркальной галереи", а со всех сторон на тебя светит солнце! А стены... их как будто и не там. Лишь одни гигантские панорамные окна да высоченные, от пола и вплоть до потолка, зеркала!
   Вслед за "Зеркальной галереей" мы вошли в королевскую спальню. Включаю аудиогид: "Государство - это Я!" - вот первые слова, которые я услышал по рации. И принадлежали эти слова тому, кто почивал здесь когда-то, а именно - Людовику XIV... Ложе монарха под балдахином отделяет от остальной части покоев небольшое ограждение. Перед этим ограждением на невысоком висит табличка: STOP! На этой табличке помимо многозначительного слова "STOP" также изображена перечёркнутая рука. "Мол, не смейте прикасаться к ложу самого великого короля - солнца Людовика XIV!" Кто бы мог подумать, что туристы прямо таки все посходят с ума и полезут через ограждение к великолепному ложу под расшитым золотыми нитями балдахином? Но вот напасть! Березняк облокотился на низенький импровизированный заборчик - ограждение...
   -Sorry! Sorry! - закричала служащая дворца, на всех порах летевшая к Березняку и размахивающая руками в разные стороны. Березняк в нерешительности так и замер на месте. Строгая дамочка буквально налету одёрнула его руку от миниатюрного заборчика и покачала головой, указав при этом на табличку "STOP!".
   -Ну нельзя, так нельзя... - стал оправдываться Березняк. - Я жене нарочно! Просто хотел облокотиться, чтобы получше рассмотреть вон то кроватище под балдахином...
   -Sorry? But you can not... - начала объяснять правила поведения служащая.
   -Да понял я, понял... - перебил её Березняк и тут же сделал два шага назад.
   -It's good! - сказала дамочка и отошла от Березняка.
   -Ну что за люди? Не дают спокойно расслабиться и полюбоваться на это прекрасное ложе королей... - заворчал Березняк.
   -Так ты любуйся на расстоянии этой красотой! - предложил я ему.
   -Придётся... А всё-таки завидую я всем этим Людовикам четырнадцатым, пятнадцатым, шестнадцатым... сколько их там ещё было?
   -Да какая тебе разница, Березняк? - невозмутимо спрашиваю я.
   -Как какая? Хочется узнать, сколько королей сменила эта постель за все времена...
   -Ты имел в виду, сколько королей сменило эту постель?
   -Нет, я имел в виду именно то, что и имел в виду...
   -Ты хочешь сказать, что само ложе меняло королей как "перчатки", а не наоборот? - уже в шутку спросил я у Березняка.
   -О что такого? Они же не какие-нибудь там божества. Они ведь были такими же людьми, как и мы с тобой... - начал было развивать демагогию Березняк.
   -А вот и нет... Они были господами! А простой люд - смертными...
   -Так то оно, конечно, верно, но...
   -Никаких "Но"! Березняк? А неужели ты до сих пор не понял, что даже такие ничтожные людишки, как твой шеф - Шаврин - в наше время стали именно господами... тогда как такие парни, как мы с тобой, оказались простыми смертными!
   -Но ведь это в порядке вещей... - растерянно пробормотал Березняк.
   -Да, ты прав, это конечно же в порядке вещей! Но ведь для наших господ в сущности "никто"! Ты это сам знаешь... Тогда как у того же Людовика были его подданные, которые его боготворили. Но и сам монарх не оставался в долгу! Он раздавал сослужившим ему службу дворянам земли, охотничьи угодья, долины с виноградниками...
   -Ты это к чему? - спросил меня вконец растерянные Березняк.
   -Да так, к слову... Шаврин - то небось тебе никаких угодий за твою безупречную службы не подкинет. Разве что процент от выбитых деньжат. Да очередную ходку на зону! Ведь первым, кого он подставит, это никто иной, как ты, Березняк.
   -И что ты мне это говоришь? - возмутился Березняк.
   -Да так, к слову...
   -Я и сам знаю, что он меня может в любую минуту подставить. Да хоть по прилёту в Москву возьмёт, да и сдаст нашей доблестной милиции. Но что мне оставалось делать, кроме как не согласиться на его предложение поработать вот таким вот вышибалой бабла для таких, как ты?
   -Можно потише! - цыкнула на нас Марина. Мы посмотрели по сторонам. Десятки глаз были устремлены на нас с нескрываемым раздражением. Мы моментально заткнули свои рты и решили их больше не открывать до тех пор, пока не покинем стен версальского дворца...
   Идём дальше. Я смотрю по сторонам. Моё воображение потрясают интерьеры этого дворца. Мне так хочется дотронуться до изящных бронзовых статуэток, которые здесь были в огромном количестве. Золото, бронза, роскошные ткани, бесценная мебель. Убранство это было несравненно для тех людей, которые были облачены в блестящую парчу, тибетский шёлк и сверкающие кенийские бриллианты. Я даже почувствовал в этих королевских покоях то обстоятельство, что мы - туристы, приезжающие сюда со всего света, явно не вписываемся в местный колорит. Мы лишние в Версале, и в этом я убежден на все сто! Версаль - обитель возвеличенных в ранг богов королей и аристократов, но никак не простых мещан и крестьян, коими мы все, в свою очередь, и являемся...
   Заиграл телефон. Что-то из шансона. Я сразу понял, кому из находящихся в этом зале людей позвонили. Березняку, кому же ещё, ведь больше ни у кого не хватило бы ума поставить на звонок местечковый шансон! Я не стал обращать на него вниманию. Но отдалённо всё же смог услышать некоторые обрывки фраз...
   -Алло... - Березняк поднёс к уху аппарат.
   -Да, Павел Афанасьевич, они у меня...
   -Когда..?
   -Как завтра? Но ведь мы же ещё...
   -Так билетов на регулярный нет на ближайшие дни!
   -Как же... доставлю обоих в целостности и сохранности!
   -Не обещаю, но думаю, что у нас получится...
   Вот на тебе! "Вспомнишь его - вот и оно!" И угораздило Шаврина позвонить Березняку именно в то время, когда мы были в Версале! Напасть прям какая-то! И, судя по разговору, я так понял, что Шаврин требует от нас немедленно возвращения в Москву. Вот сука такая! Только мы решили хоть немного оторваться в Париже, а тут на тебе: "Чтоб завтра были!" Я подождал, пока Березняку сделают замечание другие туристы, и вот он уже клал свою мобилу обратно в карман. Подхожу к нему. Березняк делает вид, что не замечает моего присутствия рядом...
   -Что он тебе сказал? - задал я ему вопрос.
   -Узнал, при мне ли деньги... - нехотя ответил Березняк.
   -А про то, когда нам улетать отсюда, он ничего тебе не сказал?
   -Сказал, чтоб убирались из Парижа как можно скорее...
   -А ты что ему на это сказал? - поинтересовался я вроде как из любопытства, но на самом же деле я поверить в тот факт, что и сам Березняк не прочь побыть в Париже ещё пару деньков...
   -Шаврин вообще нас уже завтра в аэропорту хотел втретить... но я сказал ему, что билетов на регулярные рейсы пока что нет... что на завтра, и на послезавтра всё уже разобрали!
   -Спасибо тебе, Березняк, за то что придумал про билеты! А то я так хотел здесь ещё пару деньков побыть...
   -Д я и сам не против погулять по Парижу... А дела пусть пока подождут! Тем более, что Шаврин клюнул на эту левую отмазу с нехваткой билетов на самолёт...
   -Тогда всё отлично!
   -Только вот настроение эта сволочь мне теперь на весь оставшийся день испортила! - вскипел Березняк.
   -Да забудь ты про него! Он же в Москве. А ты - в Париже! Вы далеко друг от друга находитесь...
   -Да, так то оно так! Но теперь у меня Версальский дворец будет ассоциироваться с Шавриным...
   -Вон оно что! Везде присутствует дух господ. В наше время, нет блистательных Людовиков XIV, XV, XVI... Но зато есть такие господа, как Шаврин, которым мы беспрекословного подчиняемся! Как рабами мы были, так рабами и помрём... Этакий Версальский синдром...
   -Это ты в точку попал! Версальский синдром! Лучше и не придумаешь...
   -Сколько можно жужжать? - воскликнула Марина, когда мы машинально смотрели на потолок и одновременно вели нашу беседу о более чем недостойных делах. А на потолке была такая красотища: сонмы ангелов спустились с небес на землю и окружили самого короля Франции. Кроль-солнце предстал пред ними в облике древнегреческого бога, наполовину обнажённый, верхом на белом коне. Может, это конечно был и не Людовик XIV! Но мне думалось, что это был всё же он. Не знаю, быть может, у меня другое восприятие на такие вещи. Но вкуса я точно не лишён! Настенная живопись - это конёк в познании мира искусства...
   -Ну что, Серёж, может выйдем на свежий воздух? - предложила Марина, кивнув на открытую дверь, за которой был виден Регулярный парк.
   -Я только за! - ответил я.
   -Тогда пойдём быстрее из этого затхлого помещения... - поторопила меня Марина.
   -Ну почему же! Не такое уж оно и затхлое... - не согласился с нами Березняк, который, к слову надо сказать, не сводил с нас глаз. Куда мы - туда и он. Видно, Шаврин ещё раз скомандовал ему, что он "не выпускал нас из виду..."
   -Во дворцах всегда затхлый воздух... - стояла на своём Марина.
   -И особенно когда там никто уже не живёт... - подытожил я.
   Мы вышли на балкон. Оттуда спустились на первую, придворную, террасу. Вот он - Регулярный парк Версаля - у наших ног. Один из крупнейших парковых ансамблей в Европе. Террасы спускаются всё ниже и ниже по мере их удаления от дворца. Бассейны, фонтаны, экзотические ландшафтные прудики - всё это предстало нашему взору. Как хорошо очутиться на свежем воздухе. Особенно после того, как кое-кто из столицы нашей родины изрядно пощекотал нам нервы...
   В парке мы пробыли до вечера. Прошлись по множеству аллей, удалились вглубь лесного массива. Когда-то здесь вовсю охотились. В нескольких местах нам удалось повстречать средневековые охотничьи домики. Они были построены в этом месте задолго до появления здесь Версальского дворца. Марина изрядно проголодалась, и мы зашли в одно из тамошних заведений общепита. Кафе расположилась в тени размашистых лиственниц, и мы чувствовали себя в нём превосходно. Марина заказала себе два багета и салат Цезарь. Я решил тоже перехватить парочку бутербродов, и в придачу ко всему прочему заказал себе ещё две кружки пива. Березняк поначалу присел за соседний столик, но потом решил перекочевать к нам. Грустно, что ли, ему одному там было? Он решил взять коньячку. И взял... целый графин. Пришлось нам троим уговаривать его. Но, как ни странно, уговорили мы пол литра в лёгкую. Пришлось Березняку заказывать ещё один графин...
   В отель мы вернулись за полночь. Я не помню, как мы поймали такси, как оно довезло нас до отеля, как мы разошлись по своим номерам. Помню лишь, что я никак не мог заснуть и ещё... меня вырвало. Хорошо, что я успел добежать до унитаза! Это всё из-за Шаврина! И угораздило же его позвонить Березняку прямиком в Версаль. Хотя, конечно, откуда этой сволочи было известно, что мы в то самое время находились с спальне самого Людовика XIV? Вот какие теперь остались воспоминания! Ложе "Короля - Солнца" вперемешку со звонком Шаврина? Это ещё хуже, чем, скажем, котлета из рыбы и свинины! Неудивительно, что меня так вывернуло всего наизнанку. Какие только ассоциации у меня не возникали в эту ночь! После того, как я вдоволь пообнимался с унитазом, мне уже не хотелось ложиться в постель. Я подошёл к окну и присел на подоконник. Какой же всё-таки замечательный вид на улочки Монмартра из окна нашего номера! Просто обалденный вид! Но что я вижу... Над Базиликой Сакре Кёр взошла полная луна! Как такое может быть? Ведь только вчера был месяц... Или мне это с перепою мерещится? Так я и задремал, сидя на подоконнике, прильнув всем телом к стеклу и закинув ноги на спинку кресла...
  

17.

Булонский лес.

   Ну вот и всё. Сегодня вечером мы улетаем в Москву... Как хорошо мы провели все эти дни! И кто же знал, что мы все трое возьмём, да вот так просто вырвемся из Москвы и окажемся в Париже? Вот и я о том же, что никто и не предполагал, что так всё и будет. К слову надо сказать, что на следующий день после Версаля мы поехали в Долину Луары. И там практически просадили все наши деньги. Зато тамошние замки этого стоят. Замки Шомбор, Амбуаз, Монсоро ... Все они словно сошли с романов Александра Дюмы! Как это замечательно! Воочию увидеть то, о чём ты когда-то читал в приключенческой литературе. Бесшабашные "Д'Артаньян и Три мушкетёра", трагическая "Графиня де Монсоро"... Кстати, когда мы побывале в замке Монсоро, то к своему удивлению обнаружили, что эта история - с графиней де Монсоро - и взаправду имела место быть на белом свете. И ни где-нибудь, а непосредственно в этом самом одномённом замке Монсоро! Так что это отнюдь не выдумка Дюма! Правда, графиню де Монсоро на самом деле звали не Диана, а Франсуаза...
   Под конец наших экскурсий по замкам Долины Луары у Березняка оставалось лишь полторы тысячи евро. Всё слили на такси. Предлагал же я ему: "Давай на поезде поедем!" Он и слышать этого не хотел. Сказал, что у нас итак времени в обрез, и потому мы должны быть точь-в-точь как Фигаро. "Фигаро здесь, Фигаро - там!" - отвечал Березняк, когда мы в очередной раз садились в такси. А ведь до одного Шамбора с нас содрали 200 EURO! Так что можете посчитать, сколько мы отдали за такси. Проще было арендовать машину...
   И вот наступил день неминуемого отъезда. Марина настояла на том, чтобы мы по дороге в аэропорт заехали в Булонский лес. Что ж, пришлось нам с Березняком ей уступить. Да и сам Березняк, как мне казалось, был не против ещё куда-нибудь заглянуть. Такси высадило нас уже с вещами у входа в парк, который плавно переходил в Булонский лес. Маринин чемодан мне пришлось самому вести за собой. Благо, он был вполне удобный: большие колёсики не застревали в брусчатке, и хоть это обстоятельство меня тогда радовало. У Березняка за спиной болталась сумку с тем, ради чего, собственно говоря, он и прилетел в Париж. "Деньги на сей раз в надёжных руках!" - подумал я ещё тогда. Вот уже Березняк их точно не потеряет. Да и никто не посмеет у него их выкрасть. Всё одно - что в полутоном сейфе их держать... Это такие ребята, как я, всё на свете вечно теряю! Березняк же, как я уже и раньше сказал - "парень не промах!". Пусть он и смахивает на наркомана, но на самом деле он оказался обычным выпивохой! Так что зря я его с грязью смешивал...
   Чего только нет в Булонском лесу! И вечнозелёные ели, и канадские клёны, и даже 200-летний бук! Парк Багатель, куда мы забрели совсем скоро, встретил нас буквально океаном цвето. Здесь были и ирисы, и тюльпаны, и тьма тьмущая различных сортов роз. Причём каждая роза имела своё неповторимое название! Вот королевская роза! А вот и малютка Антуанетта! Хоть я и не силён в флористике, но такое количество сортов роз меня прямо-таки поразило. Мне так хотелось сорвать хоть один цветок, чтобы подарит его Марине. Но... сами понимаете, в таких местах нельзя ничего срывать!
   Мы подошли к Нижнему озеру. До верхнего так и не дошли! Зато здесь мы приметил островок с беседкой в мавританском стиле.
   -Эх! Вот бы туда сплавать! - потянувшись сказал Березняк, кивнув мне на островок. Я с ним был согласен на все сто! Мне так хотелось окунуться в прохладу этого водоёма, проплыть до восхитительного островка и подняться на него по изящной каменной лестнице, по которой когда-то ступала сама императрица...
   -А что! Может и правду окунёмся? - предложил я Березняку.
   -Я готов... - ответил мне он.
   -Вы что, оба что ли сдурели? - закричала Марина. - Здесь же люди ходят...
   -Я пока ещё ни одного человека здесь не встретил! - парировал я ей.
   -Пока нет... А через пять минут толпы туристов нахлынут, а вы тут в воде будете плескаться...
   -А что такого? Здесь же нет никаких табличек! - встрял Березняк.
   -Да при чём тут таблички? Они и не нужны здесь вовсе! Люди и так понимают, что купаться в этом пруду запрещено... - сетовала на нас Марина.
   -А мы глупые! Мы этого не понимаем... - рассмеялся Березняк, и, раздевшись вплоть до одних трусов, сиганул с разбега в воду.
   -Ну а ты-то куда, Серёж? - вцепилась в меня Марина.
   -Туда же... - только и успел ответить я, как скинул свои джинсы и прыгнул в озеро.
   Вода была такой классной! И не ледяная. И в то же время не как парное молоко. Самое - то для отрезвления ума! Что нам с Березняком было крайне необходимо для возвращения в Москву. В то время, как Березняк уже доплывал до островка с беседкой, я все ещё продолжал препираться с Мариной у берега, стоя по шею в воде. Ей было, видите ли, стыдно за нас! А когда, спрашивается, она у меня сумку с деньгами из электрички спёрла, ей почему-то не было тогда стыдно... Ну и пусть стоит на береге и смотрит на нас на быдло колхозное! По большому счёту, мы и есть быдло колхозное... и от этого никуда не денешься! Как было приятно плавать в этом водоёме. Особенно когда при подходе к нему мы прочли табличку, на которой было написано, что озёра эти приказал вырыть здесь не кто иной, как сам Наполеон, когда приезжал сюда к своему подданному барону Осману... Я плескался в истории, и это было умопомрачительно...
   -Серёга, греби к берегу... - заорал Березняк.
   -Так мы ещё даже и до беседки не доплыли... - возразил я ему, не понимая, к чему такая спешка.
   -Там копы едут! Вон их бело-синя машина... - крикнул Березняк и высунул из воды руку в направлении аллеи. Там действительно ехала полиция. Мы что есть сил стали грести к берегу. Но, к сожалению, так и не успели. Копы опередили нас. Они подъехали к Марине, и стали интересоваться у неё, чьи же это вещи лежат на берегу... Марине не оставалось ничего другого, кроме как сдать нас обоих. Я не виню её за это! Что бы ещё она могла им насочинять? Что вещи ничейные? Тогда бы полисмены их забрали с собой...
   -Hello? Gays! - заорал Березняк на всё озеро. Полисмены глянули в его сторону. Потом заметили и меня вводе. Что ж, штрафа нам было не миновать. Да ещё какой штраф! 150 EURO! И это с одного только человека! Грабёж средь бела дня...
   Возвращались из Булонского леса мы в приподнятом настроении. Хоть и пришлось Березняку расстаться со своими 300 EURO, но спектакль мы ещё тот утроили там, на берегу. Чего только Березняк им не сказал! И то, что шлюхи у них совсем оборзели, дерут с клиентов не как за час, а как за недели. И много всего остального, не менее обидного в адрес Парижа. Марина, и та не смолчала! Сказала копам на их языке, что Булонский лес - так и вовсе пристанище представительниц древнейшей профессии, и не пойти ли им (полисменам) погонять этих самых шлюх по тенистым аллеям акаций и каштанов! Копы хотели что-то сказать, но мы им толком так и не дали этого сделать...
   Впереди нас ждал аэропорт Шарль де Голль. А там - и родимая Москва. Так что мы не стали больше прохлаждаться в Булонском лесу а прямиком вышли на проезжую часть, и там остановили первое попавшееся такси.
   -В аэропорт! - скомандовала Марина (конечно же - на французском...)
   И вот через час мы уже были в аэропорту имени Шарля де Голля, восемнадцатого Президента Франции и первого Президента Пятой республики. Березняк сразу же направился к кассам. Мы с Мариной тем временем присели. Пока Березняк узнавал про билеты. Мы ещё раз посмеялись над копами из Булонского леса. Я сказал ей, что парижские полисмены ничуть не лучше наших! Марина со мной полностью согласилась. Везде могут обобрать нас до нитки. Будь то Москва, или Париж...
   -Марин, пойдём со мной! Я ни черта не понимаю по ихнему... - заворчал Березняк, который вернулся к нам и с чем.
   -Тогда уж пойдёмте все вместе! - предложила Марина. Что мы и сделали.
   Подходим к кассам. Девушка администраторша косо посмотрела в сторону Березняка. Наверное, он как обычно ляпнул что-то не то. Марина же сразу взяла всё под свой контроль! Она узнала, что три билета на регулярный рейс до Москвы так или иначе найдутся. Только вот цена их... раза в три выше, чем на чартерах! Но что нам оставалось делать? "Не ждать же у моря хорошей погоды!" Березняк выложил все деньги, какие у него были. На руках остались лишь три сотни в европейской валюте. Ну ничего! В Duty Free есть на что погулять! А в остальном уж как-нибудь сможем разобраться...
   После того, как мы прошли паспортный контроль (где мне ещё раз напомнили о том, что срок моей визы истёк...), Березняк устремился в магазины беспошлинной торговли. Я же с Мариной решил побыть наедине. Нам столько нужно было друг другу сказать. Казалось, не хватило бы и вечности, вот сколько всего мы хотели рассказать друг другу! Я начал первым... Рассказал ей всё, как шло у меня по жизни. Про госслужбу, про мизерные взятки! Не забыл даже ей упомянуть и о многомиллионных взятках, которые имели место быть у моего начальства. Рассказал я ей и про Шаврина. Всё, что сам лично знал о нём. Марина ужаснулась, когда узнала, кто нас будет ждать в аэропорту Домодедово.
   -А что, ему обязательно на нас пялиться? - спросила возмущённая до предела Марина, когда я сказал ей, что Шаврин сам лично хотел проверить целостность своих денег, а заодно и краем глаза полюбоваться нашими персонами...
   -Да что ты так переживаешь, Марин? Это же аэропорт! Место большого скопления людей. И ничего плохого он нам в его стенах не причинит!
   -А когда мы выйдем за предела аэропорта? Что тогда с нами будет? - стояла на своём Марина.
   -Суп с котом будет! - не выдержал я.
   -И нас, что ли? - подколола меня Марина.
   -Думаю, что напротив... из Шаврина! По крайней мере, я все свои надежды возлагаю исключительно на Березняка. Я думаю, что он нормальный человек. Не торгаш, не взяточник, ну и в конце концов - не офисная крыса, которая только и умеет, что закладывает себе подобных...
   -Ты веришь этому быдлу? - ошарашено спросила меня Марина.
   -А почему бы и нет! Если он и на самом деле быдло, то это ещё никак не означает того, что он насквозь прогнивший человек...
   -А вон, кстати, и он идёт...
   Березняк шёл с большими пакетами. Как я и думал, он набрал больше выпивки, нежели еды. Может, это и к лучшему! Надо же как то расслабиться перед встречей с Шавриным! Так что мы начали попивать настоящий французский коньячок прямо в аэропорту. Ну а закончили, само собой разумеется - в салоне самолёта, летящего над Европой в столицу нашей родину - в Москву...
   Я набрался уже до полной кондиции. Благо, что у нас были места по соседству друг с другом. Это Маринина заслуга! Она ведь попросила три билета на один ряд. Мы уговорили уже три литра коньяка. На подходе была четвёртая бутылка. Я переглянулся с Мариной. Девушка вежливо отказалась. Больше не будет. Я тоже отрицательно покачал головой на очередное предложение Березняка выпить с ним по - братски...
   -Да ладно тебе! Серёга, ну давай по маленькой выпьем, и на покой...
   -Нет! С меня хватит! Я уже засыпаю...
   -Ну что вы такие пресные? Нет чтобы хорошенька отметить нашу непредвиденную поезду в Париж...
   -Ну не лезет в меня больше, пойми же ты это наконец, Слав... Мы уже вдоволь наотмечались! - пресёк я Березняка и демонстративно повернул голову к иллюминатору. Странно, я уже во второй раз за всё это время назвал Березняка по имени... К чему бы это? Ну да Бог с ним. Лучше полюбуюсь видами под крылом самолёта...
   А пролетали мы над Альпами. Величественные горы, изумрудные пастбища, серебристые рукава рек - всё это было под нами. Я смотрел на землю и восхищался её красотой. Её правильными геометрическими формами, которые были как две капли воды похожи на всевозможные фигуры: вон сельские угодья образовали квадрат, а вот они и горы, этакие треугольники, которые того и гляди заденет брюхом наша механическая птица... Русла рек выглядят как серебряные цепочки на шее у юных дев. Надо же, какое я подыскал восхитительное сравнение! Но что это - серебро бьёт по глазам! Озеро... то самое озеро, которое мы уже пролетали по пути в Париж. Женевское озеро... Хотя нет! Это скорее всего уже озеро Балатон. А с другой стороны, нам ещё рановато лететь над Венгрией! Значит, это всё-таки Женевское озеро...
   Гладь воды была настолько ровной, настолько яркой, что мне невольно пришлось закрыть глаза и приспустить шторку иллюминатора. Теперь я не видел, над чем мы пролетали. Так же, как я не знал, что с нами будет, когда мы сойдём с трапа самолёта в Москве. Да! Совсем забыл, что трапов-то уже и в помине нет... Сейчас лишь карманы подают! Но к чему это я? Мой разум вконец затуманился... Я уже не понимал, где я лечу, куда лечу, а главное - с кем я лечу. Марина... Березняк... Могу ли я довериться этим людям? Пусть даже с Мариной я делил своё ложе а с Березняком пил по-братски! Кто они? Враги мои, или друзья? На этот вопрос мне даже сам Господь Бог вряд ли ответит... Вскоре я сам всё узнаю... Когда наш самолёт сядет в аэропорту Домодедово... Я ждал исходя этой истории, и ожидание это причиняло мне непередаваемые на словах страдания! Я хотел забыться, но у меня не получалось заснуть. Моя исповедь остаётся неоконченной, и я искренне надеюсь, что мне будет ещё о чём написать по прилёту в Москву...
  

Конец книги первой.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Гонолулу - столица Гавайских островов (Тихий Океан)
   Самое распространенное в правоохранительных органах оружие.
   Жуковчане для краткости содержания так называют свой родной город.
   Цвет ночи (англ.)
   Группа "Europe"
   Простите? Вы в порядке? Могу я вам помочь? (Англ.)
   Нет, спасибо! Со мной всё в порядке! (Англ.)
   Хорошо! (Англ.)
   Выход N5 (Англ.)
   Здравствуйте! (Англ.)
   Привет! (Англ.)
   Могу я взглянуть на ваш паспорт? (Англ.)
   Конечно... (Англ.)
   Я сожалею, но это очень большая проблема для вас...(Англ.)
   Проходите! Пожалуйста, проходите...(Англ.)
   Что вы хотите? (Англ.)
   Сладкая жизнь (Итал.)
   Группа мировой величины. Рок-н-ролл.
   "Зажги во мне огонь"
   "Чуждые люди"
   В данном контексте: "Гонщик в лунном свете"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   167
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"