Помните ли вы Фирса?

Драматический этюд в двух действиях    Действующие лица       Раневская Любовь Андреевна, бывшая помещица.    Аня, ее дочь, 18 лет.    Варя, ее приемная дочь, 25 лет.    Гаев Леонид Андреевич, брат Раневской.    Лопахин Ермолай Алексеевич, купец.    Дуняша, горничная.    Шарлотта Ивановна, бывшая гувернантка.    Ковалев Кирилл Федорович, 35 лет.    Действие первое    Столовая старого особняка. Полдень. Лопахин в белом жилете и желтых башмаках стоит у распахнутого окна и смотрит на цветущие вишни в саду. Ковалев - солидный полный мужчина, с пышными усами и одетый в новенький триковый костюм, сидит за столом и листает газету.       Лопахин. Снова весна. Нет в мире ничего прекраснее весны. Какой прозрачный чистый воздух, какие пьянящие запахи. Нет, правильно я поступил, что не вырубил под горячую руку весь вишневый сад. Иначе хорош бы я был, какого бы дурака свалял.    Ковалев. Скоро они приедут?    Лопахин. Если не опоздает поезд, то с минуты на минуту. (Смотрит на карманные часы.) Но признаться, я волнуюсь. Мне, простому мужику, придется принимать Любовь Андреевну с братом на правах хозяина поместья. Как бы не попасть впросак.... Дуняша, принеси-ка нам кваса.    Дуняша заглядывает в комнату.    Дуняша. Сию минуточку.    Лопахин. Я решил оставить прежнюю прислугу. Новую пришлось бы обучать всему заново. На это уходит много времени. А за домом нужно присматривать. Одному Епиходову за всем не уследить. Дом я раздумал пока ломать. Поговорил в Харькове с одним архитектором, светлая голова, и он отговорил меня от этого. Сказал, что приведет дом в божеский вид.    Ковалев. А как с тем, чтобы сдавать землю под аренду дачникам?    Лопахин. Нынешним летом этим и займусь...    Дуняша вбегает в комнату.    Дуняша (в волнении). Ой, кажется, приехали! Ах, упаду!    Лопахин. Пойду встречать.    Слышно, как к дому подъезжает экипаж. Лопахин и Дуняша быстро уходят. Ковалев подходит к окну. Шум за сценой. Голос: "Вот пройдемте здесь...". Раневская, опираясь на руку Гаева, за ними Аня и Варя, одетые по-дорожному, Лопахин и Дуняша входят в комнату.       Раневская (сквозь слезы). Здравствуй, милый старый дом. Как я по тебе соскучилась.    Лопахин (указывая на Ковалева). Любовь Андреевна, позвольте вам представить...    Аня. (Снимает пальто). Странно, но дом стал как чужой.    Гаев. Дуплет в середину! Святая правда! Из него словно ушла жизнь!    Аня (Снимает шляпу). Я растеряла все шпильки... Как могут люди есть в поезде жареные котлеты?    Варя. В поезде мне дуло из окна.    Лопахин (Ане и Варе). Может, вы желаете переодеться с дороги.    Варя (сухо). Это не обязательно. Мы долго здесь не задержимся.    Аня. Да, Ермолай Алексеевич.    Варя. Мне надо засветло вернуться в Яшнево, к Рагулиным. Я у них экономка.    Лопахин (пододвигая для них стулья). Ясно, Варвара Михайловна. Тогда располагайтесь. Дуняша принесет сейчас кофе.    Аня. Птицы щебечут в саду... Который теперь час?    Варя (печально). Благолепие... Начало двенадцатого.    Раневская (с чувством). Как мило с вашей стороны, Ермолай Алексеевич, что вы пригласили нас к себе. Как мило с вашей стороны, что вы не вырубили вишневый сад до конца. Нет, никогда во Франции мне не было так хорошо, как здесь.    Лопахин. А как же ваш француз?    Раневская (смеется). Где же быть французу как не во Франции? Он был против того, чтобы я уезжала из Парижа. Но мне захотелось на родину. Как вы знаете, сейчас я живу в городе у своих знакомых.    Дуняша. Ах, я так рада, так рада.    Раневская. Брат, неужели и ты все это время не был в нашем милом старом доме?    Гаев. Некогда, сестра. Я не ожидал, что в банке у меня окажется столько работы. Круазе в середину!.. Этот дом навевает на меня много воспоминаний о том времени, когда мы с тобой, сестра, были молодыми. Поэтому находиться в нем мне больно.    Раневская (сквозь слезы). Ты прав. Чудесное было время... Зачем вы нас, Ермолай Андреевич, сюда пригласили?    Лопахин. Мой отец был крепостным у вашего деда и отца...    Раневская. Ах, оставьте это. Зачем вы нас пригласили?    Лопахин. Позвольте вам представить, судебный следователь Ковалев Кирилл Федорович.    Ковалев встает из-за стола и коротко кивает. Пауза    Раневская. Очень приятно, вы видный мужчина. У вас артистическая внешность.    Ковалев. Спасибо. Я окончил юридический курс в университете, и недавно был переведен из Самары в ваш губернский город.    Раневская. Вот как?!    Лопахин. Это Кирилл Федорович попросил меня, чтобы я собрал вас у себя. У него есть к нам дело.    Гаев (усмехаясь). Отлично! Режу в угол!    Аня (кашляя в кулачок). Как интересно.    Лопахин. Давайте скорее покончим с этим. Какое у вас к нам дело, Кирилл Федорович?    Ковалев. Хорошо. Вы помните вашего слугу Фирса?    Раневская (растроганно). Да-да, он служил у нас, сколько я себя помню. С его смертью завершилась целая эпоха. Но как мне сообщили, он умер от старости.    Ковалев. Конечно, Фирс был стар. Но у меня есть основания думать, что ему помогли умереть.    Пауза    Варя (в ее руках дрожит кофейная чашка). Как это помогли умереть?    Аня (шепотом). Не может быть.    Лопахин (протестуя). Да нет же. Его нашел мертвым в этом доме Епиходов вскоре после того, как мы все уехали. Он же занимался его похоронами.    Ковалев (с интересом). Кто такой Епиходов?    Раневская. Мой конторщик. Теперь он работает у Ермолая Алексеевича.    Гаев. Позвольте узнать, Кирилл Федорович, на чем основываются ваши подозрения?    Ковалев. Я получил письмо.    Раневская (едва слышно). Боже, какой ужас.    Варя. И кто же убил нашего бедного Фирса?    Ковалев. Увы, не знаю. В письме было только сказано, что смерть Фирса не была случайной. Впрочем, прочтите сами. (Протягивает конверт Гаеву, но его тут же отбирает у брата Раневская. Читает).    Раневская. Какой ужасный почерк, ничего не могу понять.    Ковалев. (Забирает у нее письмо). Давайте я сам прочитаю. "Милостивый сударь, будучи честным человеком, почту своим долгом сообщить, что слуга помещицы Раневской умер не своей смертью. Смею напомнить, что это претит божьим заповедям...". Ну и дальше там в том же духе.    Раневская. Кто его написал?    Ковалев. Мне неизвестно, письмо не подписано. Написано оно с грамматическими ошибками, ужасным почерком и на обрывке листа.    Гаев (убежденно). Письмо положительно написал малообразованный человек.    Ковалев. Возможно, что так. Но возможно, что его, напротив, написал образованный человек, хотевший, чтобы его сочли необразованным.    Раневская. Теперь на основании этой анонимки вы намерены начать следствие? Нет, мне очень жаль Фирса, но он был старый и к тому же слуга.    Ковалев. Я не хочу заводить следствие. Просто я хочу выяснить кое-что для себя.    Лопахин. Кирилл Федорович, позвольте, я кое-что объясню. У Кирилла Федоровича в этом деле есть личный интерес. Он родственник Фирса, его внучатый племянник.    Гаев. Не может быть!    Раневская (с удивлением). Да, Фирс мне никогда не говорил, что у него есть родственники.    Ковалев. Совершенно справедливо. Он поругался со своей сестрой, моей бабушкой, когда та получила вольную и переехала жить в город. Сказал, что после этого знать ее не желает. С тех пор они больше не виделись. Но к своему племяннику он относился терпимо, а с его женой у него и вовсе сложились хорошие отношения. Встречались они, правда, нечасто, когда моя мать приезжала в деревню. На этих встречах Фирс рассказывал ей много интересного про всех обитателей усадьбы. Он думал, что дальше его слова никуда не пойдут.    Раневская. Это было в характере Фирса.    Ковалев. Посему, если не возражаете, давайте прямо сейчас проведем маленькое расследование.    Варя. Что от нас требуется?    Ковалев. О, совсем немного. Нужно вспомнить, что было перед тем, как вы покинули прошлой осенью этот дом. Во-первых, кто в нем был?    Варя. Все мы. Мамочка, дядя, Аня, Лопахин, Яша, Дуняша и я. Потом еще Петя Трофимов, Епиходов и Шарлотта Ивановна.    Лопахин. Прибегал еще Пищик, чтобы отдать вам долг, Любовь Андреевна.    Аня. Пищик был здесь всего несколько минут, - сказала Аня.    Ковалев (удивленно). Пищик?    Аня (небрежно). Да Борис Борисович, местный помещик.    Ковалев. А кто видел Фирса в то утро или, может, разговаривал с ним?    Раневская (зевая). Это так скучно, и я уже ничего не помню.    Лопахин. Давайте все же поможем следователю.    Раневская. В том, что произошло с Фирсом, я до сих пор корю себя. Корю за то, что мы его позабыли. Но умер он от старости. Накануне нашего отъезда он почувствовал себя плохо, и мы собирались положить его в больницу.    Ковалев. Почему же не положили?    Раневская. Перед отъездом было столько хлопот, у меня голова шла кругом. Но я думала, что его уже отправили в больницу.    Аня (негромко). Я поручила это сделать Яше.    Ковалев. Яша это?..    Раневская. Это мой лакей. Да, кажется, помню, Аня. Ты сказала, что Фирса отправили в больницу.    Аня. Я сама думала, что это так.    Варя (с укором). Нашла, кому поручить - Яше. Яша обманывал маменьку и постоянно воровал у нее деньги. Фирс это видел - он сам сказал мне, что застал его за этим занятием. Яша боялся, что, если она об этом узнает, то не возьмет его с собой во Францию.    Аня. Почему же ты сама не сказала маме о том, что Яша ворует у нее деньги?    Варя. Я не хотела ее огорчать. Она приняла бы это слишком близко к сердцу.    Раневская. Спасибо, Варя, - я бы очень огорчилась.    Аня. Наверно, Яша подсунул Фирсу снотворное, чтобы тот не проговорился до отъезда матери, и сказал, что уже отправил его в больницу.    Ковалев. Кстати, где сейчас Яша?    Раневская. Остался во Франции. Служит, по-моему, лакеем у какой-то нашей русской княгини.    Лопахин. Фирс знал очень многое. (Проходится по комнате).    Гаев. Да он был просто ходячей летописью нашего дома. (Вынимает из кармана пиджака коробочку с леденцами и кладет один из них себе в рот).    Раневская (со вздохом). Он помнил даже то время, когда мы с братом были молодыми.    Варя. Конечно, ему было даже все известно об отношениях Ани и Пети.    Раневская. Как Аня! У тебя с Петей были отношения?! Он же сам уверял меня, что выше любви!    Варя. Быть выше любви, по его мнению, не мешает иметь отношения с женщиной.    Раневская (строго). Аня, у тебя были отношения с Петей?    Аня. Ах, мама, какое это теперь имеет значение!    Ковалев. Но вы не хотели, чтобы тогда об этом узнала ваша мать?    Аня. Возможно. Но это вовсе не повод, чтобы забывать в доме Фирса, опасаясь, что он расскажет маме о нас с Петей.    Раневская (сквозь слезы). Эх, моя бедная дочь, я совсем не занималась твоим воспитанием. Прости, ради Бога, свою несчастную мать, родная.    Аня. Варя, ты вот упрекаешь меня за мои отношения с Петей, которые были известны Фирсу. Но расскажи лучше о своей связи с Лопахиным - если бы она узнала о ней от Фирса, то запретила бы ему бывать у нас в доме.    Раневская (с негодованием). Это правда, Ермолай Алексеевич?!    Варя (возмущенно). Ничего бы не запретила, маменька хотела, чтобы Ермолай Алексеевич женился на мне.    Аня. Женился, но не вступал с тобой во внебрачную связь.    Варя (раскрасневшись). Но я, по крайней мере, не боялась, что о ней может узнать маменька. Как ты о своих отношениях с Петей Трофимовым. Поэтому у меня не было причин забывать Фирса в доме.    Аня. Так ли? Я видела, как ты подсыпала кому-то в стакан какой-то порошок.    Варя. Какой еще порошок?    Аня. Белый.    Варя. Это сердечное средство, я сама его пью.    Аня. Интересно, с каких пор?    Раневская (требовательно). Ермолай Алексеевич, так была у вас связь с Варей?!    Лопахин (смущенно). Но...    Аня. Конечно, была. Но она сама ему на грудь вешалась. А еще все монашкой собиралась стать.    Раневская. Молчи, Аня! То, что я услышала про тебя, разбило мне сердце.    Аня. А думаете, ваше поведение не разбивало мне сердце все эти годы?    Раневская. Что ты имеешь в виду?    Аня. Я знаю про ваши отношения с моим дядей.    Раневская (в замешательстве). Ах, это... Это было давно.    Аня. Я знаю, что погибший Гриша был плодом вашей преступной связи с дядей.    Раневская. Прошу тебя, Аня, не надо. (Закрывает лицо руками).    Аня. И у папеньки не выдержало сердце. Он умер за месяц до того, как утонул Гриша.    Раневская (плачет). Удивительно тонкой души был человек.    Лопахин. Только пил, как сапожник.    Гаев (отправляя себе в рот леденец). В самом деле, прекрати, Аня. Разве ты не видишь, что твоей матери больно?    Лопахин. Ни к чему ворошить прошлое.    Аня (с грустной улыбкой). Да, не стоит его ворошить, тем более что знание этого прошлого позволило вам очень дешево купить эту усадьбу. Мама и дядя находились все время как под наркозом после гибели Гриши, и не хотели ничего делать, чтобы спасти усадьбу от разорения.    Варя (заламывая руки). Ну, зачем ты так!    Лопахин. Я говорил Любови Андреевне и Леониду Андреевичу, как можно спасти усадьбу.    Аня. Да, говорили, но помочь ничем не желали. Вам было выгодно ничего не делать и следить за тем, что происходит в нашем доме. Дождаться момента, чтобы за бесценок купить усадьбу.    Лопахин. Я желал помочь, но они надеялись на помощь ярославской бабушки.    Аня. Напрасно, бабушка обо всем знала и не спешила со своей помощью.    Раневская (вздыхая). Это господне наказание за наши грехи.    Аня. Но почему я должна отвечать за ваши грехи?! Что вы со мной сделали?! Сейчас я лишилась средств к существованию и живу в приживалках у чужих людей. Ярославская бабушка меня не приняла...    Гаев. Режу в угол! А как же Петя?    Аня. Его опять выгнали из университета.    Раневская (плачет). Прости, Аня, свою непутевую мать. (Бросается к дочери, обнимает и целует). Я не желала плохой судьбы для тебя, родная. Я не желала плохого ни для кого.    Варя (требовательно). Маменька, а что за порошок вы мне дали, который я подсыпала Фирсу?    Раневская. Это было обычное успокаивающее средство, мне прописал его доктор. Я хотела, чтобы Фирс просто не волновался. Мне стало его жалко. Он был старый и больной... Я его любила, и он меня любил. Но иногда Фирс смотрел на меня с таким осуждением, с таким упреком, что мне становилось больно, я рыдала и не могла после этого долго заснуть ночью...    Гаев (ворчливо). Вечно он путался под ногами и везде совал свой нос.    Дуняша (шепотом от стены). И про меня говорил нехорошие слова. Вернее, про нас с Яшей.    Ковалев (к Дуняше). Что?    Дуняша. Он говорил про нас с Яшей нехорошие слова. Яша обещал взять меня в жены, и не взял.    Лопахин. Фирс очень много знал.    Варя. И вечно брюзжал.    Аня (вздыхая). Бедный, он всем мешал.    Ковалев. Понимаю, Фирса никто не убивал. Вы просто сделали вид, что забыли о нем и обрекли на смерть.    Лопахин (тихо). Получается, что так.    Ковалев. И никакой судебной ответственности нести за это вы не можете.    Гаев берет под руку Ковалева и отводит в дальний конец комнаты.       Гаев. Некрасиво все как-то... Фирс прослужил у нас столько лет, а мы с ним так обошлись. Насколько я понимаю, вы его единственный родственник. Мне бы хотелось отблагодарить его в вашем лице. (Достает из кармана пиджака бумажник и протягивает несколько купюр Ковалеву). Здесь пятьсот рублей.    Ковалев. Я официально лицо.    Гаев. Знаю, но я даю вам деньги не как официальному лицу, а как родственнику Фирса в знак признательности за его долгую и безупречную службу. Я настаиваю, чтобы вы приняли эти деньги.    Ковалев. Что ж, коль вы настаиваете. (Неохотно берет деньги и отходит от Гаева).    Пауза    Ковалев. Мне пора, господа. Спасибо за помощь в моем маленьком расследовании. Не смею больше обременять вас своим присутствием. Прощайте. (Направляется к выходу. Лопахин, поколебавшись, настигает его у самых дверей).    Лопахин. На дворе совсем не холодно.    Ковалев. Да, погоды стоят теплые. Но не хватает дождя. Настоящей весенней грозы.    Лопахин (тише). Официального следствия, как я понимаю, не будет?    Ковалев (также негромко). Не будет.    Лопахин. Такое дело. Я сейчас начинаю заниматься сдачей в аренду земельных наделов под дачи, и любые слухи о том, что произошло в этом доме, повредили бы мне. Вы же знаете, как важна для предпринимателя репутация. Я, конечно, не причастен к тому, что случилось с Фирсом, но... Могу ли я рассчитывать на то, что не появится никаких нежелательных слухов?    Ковалев смотрит в потолок.    Лопахин. Понимаю. Три тысячи вас устроят? (Незаметно протягивает Ковалеву деньги).    Ковалев. Можете не беспокоиться, Ермолай Алексеевич. Никаких слухов не будет. (Выходит из комнаты, Лопахин возвращается к остальным собравшимся).    Пауза    Варя. А кто мог написать это письмо?    Лопахин. Понятия не имею.    Дуняша. Подавать обед?    Гаев. Какая неприятная история.    Лопахин (пожимая плечами). Да кто угодно мог написать. Мог написать Епиходов - я недавно его оштрафовал, он плохо справляется с работой.    Дуняша (в сторону). Епиходов недавно мне сделал второе предложение. Он меня безумно любит.    Раневская. Так он раздумал кончать жизнь самоубийством?    Дуняша. Не знаю. Я его не понимаю.    Лопахин. Письмо мог написать Петя Трофимов, если вдруг решил отстаивать принципы справедливости. Мог написать Пищик, обидевшись на вас, Любовь Андреевна, что не может теперь занять у вас денег.    Раневская. Теперь мы этого не узнаем.    Гаев (в раздумье). Я все никак не могу вспомнить этого Ковалева. Ковалев, Ковалев? Вроде бы я знаю всех чиновников в нашем и губернском городе. Нет, не помню. Странно. Желтого в угол!    Лопахин. Кирилл Федорович говорил, что его недавно к нам назначили судебным следователем. Кроме того, он показал мне рекомендательные письма от двух людей из губернского города, которых я хорошо знаю.    Варя. А были ли у Фирса родственники? Он мне о них ничего не говорил.    Аня. И мне про них ничего не известно.    Раневская (нравоучительно). Человек не может жить без родственников.    Лопахин. Давайте лучше пообедаем. У меня есть шампанское. Восемь рублей бутылка. Наши разговоры на пустой желудок не приведут ни к чему хорошему.    Занавес Действие второе    Перрон вокзала губернского города. Суетятся артельщики в белых фартуках и с бляхами, в руках у них чемоданы пассажиров. Ковалева, сошедшего с поезда, встречает Шарлотта Ивановна с собачкой на руках.       Шарлотта Ивановна (нетерпеливо). Как, все в порядке, Кирилл?    Ковалев. Да. Твоя доля полторы тысячи рублей.    Шарлотта Ивановна. Спасибо. Они ничего не заподозрили? Рекомендательные письма помогли? Между прочим, я заплатила за них двести рублей.    Ковалев. Никто ничего не заподозрил. Твой план оказался безупречным. Но я не люблю играть мошенников - это не мое амплуа.    Шарлотта Ивановна. Прости, Кирилл. Но они скверно со мной обошлись. Оставили меня без места и не помогли найти новое. Мне пришлось очень сложно. А с Фирсом они поступили и вовсе жестоко. Они были достойны этого спектакля.    Ковалев. Я все понимаю, Шарлотта. Но не надо, чтобы нас видели вместе. Иди. Я подожду на вокзале своего поезда. Наш театр гастролирует на Волге. Сейчас он, по-моему, в Симбирске.    Шарлотта Ивановна. Я слышала, что твой театр хотят пригласить в Москву.    Ковалев. Это только слухи, распространяемые нашим антрепренером. У нас провал за провалом. Сама же видишь, чем мне приходится заниматься... А Фирс, действительно, мешал многим.    Шарлотта Ивановна (с усмешкой). Ты, кажется, слишком вошел в роль судебного следователя.    Ковалев. Сценическая привычка. Да, Фирс в той или иной степени мешал многим, даже горничной Дуняше и студенту Пети Трофимову. Но, заметь, ни у кого не было достаточно веской причины желать смерти Фирса. Конечно, забыть его могли случайно. Но что-то мне подсказывает, что это не так...    Шарлотта Ивановна. Продолжай.    Ковалев (пристально смотря ей в глаза). Фирс мешал всем, кроме тебя одной, Шарлотта.    Шарлотта Ивановна (с улыбкой). Да?    Ковалев. Просто я иду от обратного.    Шарлотта Ивановна. Епиходову он тоже не мешал.    Ковалев. Тому вообще не до чего нет дела. Он сам с собой никак не разберется.    Шарлотта Ивановна. Значит, ты обо всем догадался?    Ковалев. Скорее, это лишь подозрение.    Шарлотта Ивановна. Хорошо, Кирилл... Но, скажи, как я еще могла получить деньги с моей хозяйки, ее братца и этого кулака Лопахина? Пришлось пожертвовать Фирсом. Я взяла снотворное у Любови Андреевны и подсыпала ему в чай лошадиную дозу вечером перед нашим отъездом, чтобы он утром не появлялся нигде в доме. И сказала Яше, что отправила его в больницу, что тот и передал Ане.    Ковалев (удивленно). Но Яша мог тебя выдать. Сказать, что это ты занималась отправкой Фирса в больницу.    Шарлотта Ивановна. Э, такое не в его характере. Он любил присваивать себе чужую работу. Я успела его неплохо узнать.    Ковалев. Да, дела-а... Не по душе мне все это, но очень были нужны деньги... Ладно, приезжай скорее, я помогу тебе устроиться в нашу труппу.    Шарлотта Ивановна. Спасибо, обязательно приеду. (Целует его в щеку и уходит торопливыми шагами).    Ковалев (размышляя). Впрочем, может быть не следует ее устраивать в нашу труппу...    Занавес Комментарии: 139, последний от 19/12/2009. © Copyright Терехов Борис Владимирович (boris-0514@yandex.ru) Размещен: 15/10/2009, изменен: 05/12/2017. 28k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия  Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр Связаться с программистом сайта. Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати: О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю" Как попасть в этoт список Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"