Аннотация: Поучительный рассказ о том, как иногда бывает страшно пускать чужих на свою территорию, подслушивать чужие разговоры и делиться своими знаниями с окружающими.
- Я хочу убить ее... - мертвенно-бледный мужчина, вольготно развалившийся в кресле, курил трубку и выпускал кольца дыма прямо в лицо своего нервного собеседника. Говорил он это так, будто убийство служанки было для него делом рутинным и даже скучным.
- Чем она тебе помешала? - перепуганный, сутулый, явно постаревший раньше срока человек метался из стороны в сторону, не отрывая блестящих в свете керосиновой лампы глаз от собеседника.
- Да хоть бы своим существованием... - отпарировал тот. Мужчина вытянул трубку изо рта и стал с абсолютно отсутствующим видом ее рассматривать.
- О да, это действительно мотивация! - молодой старик только не вопил от безысходности, движения его стали еще менее скоординированными и он сбил вазу, доселе мирно покоившуюся на столе. Гладкую фарфоровую поверхность избороздили трещины. Мужчина перевел взгляд с трубки на виновника случившегося и отчеканил:
- Не смей трогать ничего в моем доме.
Испуганный, похожий на жалкого загнанного зайца человек попытался достойно ответить:
- Не забывай, этот дом настолько же мой, как и твой!
Лучше бы он не пытался - в него вперился колючий, даже хищный взгляд серых глаз и он подумал, что, должно быть, именно так себя ощущает жертва, загипнотизированная хладнокровным удавом. Ни шелохнуться, ни вздохнуть... Глаза перестали буравить старика так же резко, как начали и вновь вернулись ко всестороннему изучению трубки. Сердце отбивало ритм джайва, возникло невероятно сильное желание сбежать из этого кабинета, из этого их с убийцей дома, но ноги стали как ватные и ни в какую не захотели слушаться хозяина.
- Ты хочешь знать, что она сделала? Она шмыгает тут как ищейка. Она заходит в мой кабинет и переставляет местами мои вещи. Она даже шарила по ящикам стола!
- Неужели за это ее надо убить?! Это ее работа - убирать!
- Когда она устраивалась на работу, мы ясно дали ей понять, что кабинет это - табу.
- Она ошиблась! Люди, тем более, женщины, склонны ошибаться, - отчаяние душило его, он понимал: грядущего не предотвратить.
- Ты знаешь, я ошибок не прощаю...
Они оба это прекрасно знали: ошибки - слабость и если кто-то их допускает, то он недостоин находиться в их окружении. Это была философия "удава", которой тот последовательно придерживался. "Заяц" просто боялся спорить с ним: кто выйдет из конфликта победителем было яснее ясного.
- Но миссис Сьюзан всегда была так мила к нам... Она носила мне чай, когда я болел... И укрывала пледом, когда я засыпал над книгой... Тебя тоже, между прочим... И... И... Много чего!
- Мне плавать. А вот тебе не стоило бы так привязываться к этой... - даже если бы мужчина расписал все достоинства "этой", он не смог бы вложить в них столько отвращения, как в свое презрительное молчание. В его тоне читалась насмешка, едкий сарказм. Он улыбался. Жестоко и холодно, как палач: - Если она тебе так дорога, ты смело можешь последовать за ней. Так, как ты, "одумавшись", собирался следовать за женушкой.
- Н-не вспоминай о Люси! Не смей!
Ехидная улыбка расплылась еще шире.
- Неужели ты вспомнил свою дорогую? А больше ничего вспомнить не хочешь? Не ты ли был инициатором этого убийства, когда она отказалась отдавать твои долги ценой фамильных украшений? Не ты ли помогал мне подменять ей лекарства? И не ты ли на похоронах щебетал соловьем о своей неземной любви и пожизненном трауре?
Колени собеседника дрожали, как у девицы перед первой брачной ночью, и самого его трясло от страха, что тайна будет раскрыта и боязни новых замыслов "удава". Вновь окинув жертву шантажа испытывающим взглядом, мужчина продолжил:
- Сегодня, когда она выйдет из дома...
- Но...
- Никаких "но"! Сегодня вечером.
- Но миссис Сьюзан!..
- Молчи, - нотки раздражения мелькнули в голосе, из которого уже исчезли и сарказм, и запал: - Все будет, как я сказал. Мы последуем за ней к мосту...
У молодого старика не оставалось выбора, кроме как подчиниться. С тех пор, как этот опасный тип поселился в его доме, он больше ни разу не смог навязать ему своего мнения. Не хватало ни силы, ни воли, ни авторитета... Именно под влиянием этого бессовестно-могущественного создания он скоропостижно состарился. Он толком-то и не хотел смерти жены... "Состояние аффекта", страх перед кредиторами, полная уверенность в безнаказанности, ехидство "удава" подтолкнули его к принятию решения... Он сам развязал руки этому чудовищу. И вот, ему придется омыть свои ладони кровью женщины, честно служившей ему на протяжении последних пяти лет.
Миссис Сьюзан сидела вместе с кухаркой Кэтти за столом. Кэтти было далеко за шестьдесят, но она так никогда и не вышла замуж, чтобы носить гордое звание "миссис", а звать ее "мисс" казалось абсурдом: она работала в поместье Блуберри с двенадцатилетнего возраста и знавала даже маразматичного прадеда нынешнего хозяина, которого сам хозяин, естественно, уже не застал в живых. Миссис Сьюзан питала к старушке самые теплые чувства и многим с ней делилась:
- Бедняга мистер Блуберри! Представьте, Кэтти, он вновь заперся в кабинете и говорит сам с собой.
- Да, после кончины миссис Блуберри он сам не свой...
- О, Кэтти, он уронил вазу и сам на себя начал кричать!.. - служанка запнулась, надеясь, что кухарка не заподозрит ее, и справедливо, в подсматривании сквозь замочную скважину. Поняв, что ее маленькая хитрость осталась нераскрытой, миссис Сюзанн продолжила: - Если бы я знала, как ему помочь... Мне жаль смотреть, как он себя истязает!
- Да уж...
- Такой странный последнее время...
- Да уж... - Падкая на свежие сплетни Кэтти все разжигала красноречие собеседницы.
- Помочь бы ему как-то... Может, стоит вызвать доктора? Эти его странности. - Ни одна служанка не могла позволить себе кощунственный оборот "сошел с ума" в отношении хозяина поместья, а Сьюзан - и подавно.
- Бедняга Блуберри...
- А у него ведь даже нету наследника... Ему бы жениться, детей завести. - На глазах тронутой чужим горем служанки заблестели слезы, и она, небрежно смахнув их, заключила: - До свидания, Кэтти. Забудьте, что я говорила, я просто слишком впечатлительная...
Немногословная кухарка лишь пожала плечами и махнула вслед миссис Сьюзан рукой:
- До свидания...
Но свидания не произошло ни завтра, ни через день, ни через два... Хладный труп миссис Сьюзан Уиллс, несчастной вдовы фронтовика, выловили рыбаки несколькими километрами ниже по течению реки. Кухарка Кэтти истолковала их последний разговор по-своему, причем вслух, так что уже через неделю весь городишко был прекрасно осведомлен - служанка погибла от неразделенной любви к безутешному вдовцу - хозяину поместья, где работала. А "странному" двуликому мистеру Блуберри доктора так и не вызвали...