Аннотация: Приглашаю поулыбаться! Желательно, чтобы вам было не меньше 16...
Сюрприз
Рассказ.
Григорий Темкин
1
Член начал расти на плече Эдварда Кловера сразу после Рождества. По крайней мере именно в те рождественские дни, когда все соседи носились по Нью-Йорку за подарками и наряжали елки, а Эдвард, не просыхая, пил, - именно в эти дни он заметил, что злосчастная шишка на плече все больше вытягивается, приобретая форму... нет, не может быть...
Впрочем, все по порядку. Для пьянки есть неисчислимое количество поводов, но самая распространенный вариант - пить с горя. Горя у Эдварда Кловера - он же Тед, он же Эдик для русскоговорящих друзей - было два, так что и пил он за двоих.
Первое горе заключалось в том, что его оставила невеста. Впрочем, это было даже не причиной, а следствием. Следствием того, что у Эдика мужское достоинство было столь незначительных размеров, что и достоинством его назвать можно было только с натяжкой. Причем оскорбительный каламбур насчет 'достоинства с натяжкой' принадлежал именно его невесте Джейн, которую поначалу этот невзрачный орган умилял, как барышень умиляет крохотная собачка, трогательная до слез своей неприспособленностью к нормальной жизни. Именно в тот период их отношений Джейн восторженно уверяла Эдика, что хоть золотник мал, но дорог, и что не в размерах счастье, и любить она его будет за его большое доброе сердце. Однако через два-три месяца в умиленных интонациях стали прослушиваться сочувственные нотки, и эта перемена неприятно насторожила Эдика. Такое случалось с ним уже не первый раз, только без предварительной влюбленности - женщины до сих пор никогда не влюблялись в Эдика. Откликались на его ухаживания - да; отдавались - тоже без проблем. Но постоянных отношений за свои 27 лет у Эдика не сложилось ни с одной. Уже после первой ночи, потягивая в кровати кофе, который Эдик варил мастерски, очередная подруга обычно задумчиво смотрела на Эдика, и выражал этот жалостливый взгляд что-то вроде 'М-да... И кто бы мог подумать...'. Девушки, даже моложе его, по-матерински гладили Эдика по вихрам и грустно приговаривали: 'Ты мой хороший...'. Эдик в такие минуты ощущал себя тойтерьером, которому сердобольная хозяйка от полноты чувств хочет дать чем-нибудь полакомиться. Эдик лакомился, но подобный тип отношений быстро надоедал и ему, и дамам.
Нельзя сказать, что Эдик сильно переживал - от природы он был человеком, не склонным к рефлексиям, и считал, что мелкая локальная аномалия его организма не худшее, что могла вытворить с ним природа. Аналогично, Эдика не расстраивала ни его неопределенная финансовая ситуация, ни отсутствие профессиональных перспектив: он верил в себя и в то, что рано или поздно получит шанс самореализоваться. Такая позиция позволяла ему пребывать главным образом в хорошем настроении, довольствоваться чем есть и приглядываться к возможностям, которые рано или поздно непременно откроются перед ним и позволят показать ему, на что он способен.
Тем не менее Эдик был с собой честен, в глубине души признавал свой миниатюрный размер определенным недостатком и делал все разумно возможное, дабы исправить недоработку природы. Как профессиональный агент по продажам, Эдик получал несметное количество информации о новых продуктах, которые можно было 'двигать' на комиссионной основе. Эдик обладал хорошим чутьем на горячие товары, ставил их в свои интернет-магазины и стабильно зарабатывал на небогатую, но вполне приятную жизнь. Среди горячих товаров одним из самых модных вот уже много месяцев оставались 'средства для мужчин'. Их называли по-разному: 'Мужской Увеличитель', 'Распутин', 'Геракл', 'Легенда Секса' и тому подобное - но суть была одна: все они, по заверениям фирм-изготовителей, обеспечивали быстрое и существенное увеличение детородного органа 'на радость ей и ему'. Эдик сильно в эти средства не верил, однако образцы были бесплатные, и на халяву он принимал их все - на травах и на базе соков, гормональные и натуральные, только что открытые фармацевтическими фирмами и якобы древние тибетские; он пил снадобья из красивых бутылочек и глотал двухцветные капсулы, жевал специальные жевательные пастилки и принимал таблетки; втирал мази и носил аппликаторы. Не помогало ничто.
Затянувшаяся любовь с Джейн вселила в его душу надежду на серьезный роман, а может быть, даже брак, и переход от пылких заверений в вечной любви к вздохам и жалостливым взглядам оказался, как и опасался Эдик, недолгой прелюдией к мягкому нешумному разрыву.
2
Вторым горем, обрушившимся на Эдика, стала опухоль на правом плече. Там, где у него всегда была вполне рельефная дельтовидная мышца, начала взбухать шишка. Вначале Эдик решил, что это укус, помазал его одеколоном и забыл про плечо на несколько дней. Однако шишка не прошла. Напротив, она увеличилась и уплотнилась. Встревоженный Эдик поехал в Бруклин к своему лучшему другу и однокласснику Леону Симкину, не очень преуспевающему, но, по мнению Лёвиной мамы, подающему большие надежды адвокату. Однокашники распили бутылку 'Серого Гуся', осудили женщин за ветреность и меркантилизм, после чего Эдик, как бы мимоходом, показал Лео плечо.
- Фигня! - решительно сказал Лео, он же Лева для друзей и подруг. - Обычный жировичок.
Потом добавил менее решительно: 'Но большой какой-то. Ты, старик, все же проверь свою шишку у доктора'.
- Ну не у уролога же! - пророчески схохмил Лео. - К онкологу сходи, конечно! Да не комплексуй - жировики редко бывают злокачественными.
Ошеломленный как страшным предположением друга, так и беззаботным тоном, которым оно было высказано, Эдик вернулся домой, решил записаться к онкологу сразу после Нового года и запил. Мрачные мысли о близком конце одолевали его даже сквозь туман опьянения. Забыться не получалось, душевное облегчение не приходило, во рту стойко держался вкус, про который говорят 'как кошка нагадила', а проклятая шишка упрямо и все больше топорщила рукав. В Новый год Эдик вошел с такой головной болью, что предстоящий уход в мир иной уже не казался столь нежелательной развязкой. И вот, после очередного трехфазного витка прощания с жизнью, захода в алкогольное пике и мучительного выхода из него, Эдик вдруг вспомнил чье-то высказывание: 'глупо умирать от страха перед смертью', взял себя в руки и пошел по врачам.
Итогом этого хождения стала замечательная новость о том, что шишка его не злокачественная, природа ее не понятна и требует дополнительных исследований, и что ее не составит труда удалить хирургически за какие-нибудь 15-20 тысяч долларов. Окрыленный Эдик связался со страховой компанией и уяснил, что операция по удалению неопасного образования будет считаться не медицинской, а косметической, а потому страховкой не покрывается. Личных сбережений Эдик не имел вообще, а потому за деньгами отправился к другу Лео.
Выслушав его смущенную просьбу о займе, Лео задумчиво пожевал губами, и неожиданно сказал:
- Снимай рубаху.
Эдик покорно снял рубашку. Лео внимательно, со всех сторон осмотрел нарост, затем надел очки и еще раз осмотрел странное новообразование вооруженным глазом. Потом изрек:
-Эдик, ты мудак. - И добавил: - Но мудак везучий. Троекратно.
- Почему это? - решил обидеться Эдик не столько на нелестный эпитет, сколько на его троекратность, но Лео, словно прочитав его мысли, разъяснил:
- Не пугайся, мудак ты однократный, и всего лишь потому, что собрался удалять эту штуку, хотя тебе сказали, что она не опасна. А вот везучий втройне: во-первых, потому, что у тебя не оказалось денег, и ты шишку не вырезал. Во-вторых, что ты пришел ко мне, и у тебя есть такой друг, как я. И наконец, потому, что она у тебя выросла.
- А что же ты мне предлагаешь делать? - вопросил опешивший Эдик.
- Бабки! Бабки делать. И делать их мы будем вместе. - Лео принес из кабинета распечатанную форму положил перед Эдиком. - Дай мне доллар и подпиши.
Эдик безропотно достал из бумажника долларовую бумажку, отдал Лео и так же безропотно расписался в указанном месте.
- Что это? - запоздало поинтересовался он.
- Договор. Ты только что дал мне залог и нанял меня как адвоката представлять твои интересы.
- И какие у меня интересы?
- Интересы у тебя, Эдик, слупить как можно больше с тех, чье дерьмо прорастило у тебя на плече эту хреновину. За физический и моральный ущерб. И, кстати, интересы эти теперь у нас общие, так как мы работаем впополаме. Фифти-фифти. От результата.
- Обычно адвокаты берут тридцать процентов... - вяло трепыхнулся Эдик.
- Здесь 'обычно' не катит. Случай сложный, денег у тебя нанимать адвоката нет, идея тоже моя.
- Но шишка моя!
- А кто только что хотел ее вырезать?!
- Ладно, - сдался Эдик, - начиная проникаться теплотой к недавно ненавистной шишке. - А сколько можно слупить?
- А ты сильно страдаешь? - ехидно поинтересовался Лео.
- Блин, а то ты не видишь. Жить невмоготу...
- Тогда - попробуем по лимону с компании. Сколько у тебя было этих гнусных отравителей?
Список 'гнусных отравителей', которые официально присылали образцы 'мужских увеличителей' Эдику, составил сорок шесть фирм.
3
В последующие несколько дней два молодых интеллекта, не только не заторможенные, но напротив, активизированные ударными дозами алкоголя и перспективами, развили бурную предпринимательскую деятельность. Перед этим, однако, Лео настоял на визите к 'независимому' медицинскому консультанту: 'Страх, Эдик, парализует твои альфа-ритмы. А твои альфа-ритмы - это наши бабки. Посему - сначала подтвердим, что ты жить будешь'.
Аккуратно наведя справки, партнеры выбрали молодого частнопрактикующего врача, подписали с ним договор о конфиденциальности и подвергли Эдика дополнительному обследованию. В заключении, официально подписанным доктором, было ясно сказано, что необычное образование на плече у Эдуарда не является злокачественным, опасности для жизни и здоровья не представляет, и, хотя и напоминает пенис, таковым не является.
Полностью воспрянувший духом Эдик откопал в своем компьютере все 46 агентских договоров на интернет-продажу 'мужских увеличителей'.
- Вот видишь, какой ты молодец! - ликовал Симкин, подшивая в папки все новые документы против ничего пока не подозревающих ответчиков. - Как говорят, одна голова хорошо, а... - он провел взглядом по фигуре Эдика сверху вниз и подмигнул, - а три лучше.
Общая сумма ожидаемой компенсации за нанесенный Эдику физический и моральный ущерб приятно грела душу. 'Эдик, при мизерных затратах у нас с тобой может образоваться сухой остаток в 46 миллионов! Сорок шесть миллионов - и хрен в придачу!' Симкин хохмил, партнеры ржали и готовили иски.
Подготовившись к боевым действиям, Лева разослал в 46 адресов папки с копиями контрактов, письмами о предоставлении агенту рекламных бесплатных образцов продукции, фотографиями 'срамного' плеча господина Кловера и текстом претензий за причиненные непереносимые страдания. Каждому адресату давалось понять, что именно его продукция вызвала столь пагубные последствия и непереносимые моральные страдания, но дело можно решить, не доводя до суда.
Однако надежды на блиц-криг и стремительное обогащение не спешили сбываться. Оправившись от первоначального шока, производители на шахматное поле разбирательств двинули собственных адвокатов. Мэтров, стаж каждого из которых многократно превышал боевой опыт Лео Симкина, аргументы истца не смутили, и по их рекомендациям большая часть компаний, выдержав солидную пауза, ответили мистеру Эдварду Кловеру категорическим отказом. Да, уважаемый мистер Кловер, признавали производители, согласно контракта вы получали рекламные образцы, но личное поедание их условиями не предусматривалось, а потому за последствия отвечаете только вы сами, и типа идите куда подальше...
Лео бодро хлопал подскисшего Эдика по сакральному плечу и готовил следующий ход.
В очередном письме, разосланным всем адресатам заказной почтой, он официально известил каждого из них о том, что его клиент чрезвычайно огорчен нежеланием производителя компенсировать его страдания. Дело будет передано в суд, но перед этим они намерены провести пресс-конференцию и известить потребителей о возможных ужасных последствиях такой продукции...
Два фирмы проигнорировали письмо. От сорока четырех компаний ответы на этот раз пришли с невероятной скоростью. Они писали, что прониклись глубоким сочувствием к мистеру Кловеру и, ссылаясь на трудную экономическую ситуацию, предлагали пострадавшему агенту разумную финансовую компенсацию в обмен на отказ от претензий. Диапазон 'разумности' колебался от 1000 до 7500 долларов.
У Эдика от радости захватило дух, а Лео со словами 'что, поплыли, гады!' дал ответный залп письмами, в которых строго и пугающе кратко писал, что благодарит за сочувствие, однако символические суммы, предложенные его несчастному клиенту в качестве, не соответствуют его понятию о справедливости и разумности, и что пресс-конференция назначена ровно через месяц.
От компаний в ответ пришли новые, более взвешенные предложения на общую сумму около полутора миллионов. Окрыленные прорывом Лео и более реалистичный Эдик решили согласиться и подписали отказ от претензий сорока четырем компаниям.
4
- Что будем делать с отказниками? - Эдик почесал шишку на плече, крутанулся в кресле и окинул панорамным взором новый с иголочки офис: мебель из красного дерева, картины на стенах, полный набор электроники... И практически не изменившаяся сумма на счету компаньонов, все те же полтора миллиона долларов без каких-то копеек.
- Я тут пробил обе компании. - Лео сидел в глубоком мягком кресле, забросив ноги на журнальный столик. Его синий в полоску костюм из мягкой английской шерсти, яркий шелковый галстук от Версаче и бокал Реми Марти в руке идеально работали на имидж молодого, преуспевающего бизнесмена с акульей деловой хваткой. И это был не дутый имидж для пускания пыли в клиентские глаза, а вполне реальный имидж, заслуженно соответствующий новой, только что собственноручно созданной реалии. - Так вот, одна из них уже практически не существует, и слупить с них ничего не получится. А вот вторая, 'Дабл Икс' - это рыбка солидная, даже более чем. Торгуют всяким дерьмом уже седьмой год, деньги гребут лопатой и нас считают просто назойливой мухой, недостойной их внимания.
- Наглецы! - без особой ярости возмутился Эдик. - Ну и какие предложения? Может, ну их, не будем связываться?
- Еще как будем! - отрезал Лео. - Для меня это вопрос профессиональной чести!
- Подаем иск?
- Обязательно. Но не сразу. Вначале укрепим тылы. Учредим корпорацию под названием... Надо что-нибудь такое броское... О! 'Teddy&Bulb, Inc.', не возражаешь? И запатентуем фирменный стиль.
- А он у нас есть?
- Эдик, ау! Посмотри в зеркало! Вот оно, лого. Лого века! Да что там века - тысячелетия! 'Кока-кола' рыдает. 'Сименс' плачет. 'Майкрософт' завидует черной завистью. С таким лого можно смело объявлять негодяям войну. Но! Перед фронтальной атакой положено проводить артподготовку. Сперва нанесем медийный удар.
5
Четыре дня спустя в интернете на ютуб появился видеоролик. Длиной всего в 45 секунд, этот клип за уикенд собрал почти миллион просмотров. Клип, который благодарные зрители на-английском назвали 'Shoulder Dick', а в русскоговорящей среде - 'Двучлен', с максимальной реалистичностью демонстрировал верхнюю половину тела никому неизвестного молодого мужчины. Прикрыв лицо ковбойским платком на лице и темными очками, тот картинно сбрасывал рубашку и обнажал плечо со странным фаллическим наростом. Камера надвигалась на плечо, и шишка заполняла монитор во всех своих анатомических подробностях. Мужчина сжимал руку в локте, играл бицепсом, и шишка на глазах у изумленного человечества набухала, твердела и гордо эректировала на плече-носителе.
Кто он, этот уникум? Этим вопросом заполнились интернет-блоги. Журналисты тщетно разыскивали героя инета по IP-адресу и через собственные конфиденциальные источники. Комментарии из всемирной паутины быстро распространились в газеты и даже на телевидение. Скептики утверждали, что это просто монтаж психически нездоровых видеомастеров; эзотерики говорили, что это вестник новой эры в истории человечества. Продвинутая молодежь объявила Эдика самым крутым мужиком века, а женская и голубая ее части - еще и двойным секс-символом.
Выждав с неделю и дав страстям основательно накалиться, Лео позвонил в одну из крупнейших медийных корпораций и потребовал главного редактора отдела новостей.
- Как вас представить, сэр? - вежливо осведомилась секретарша.
- Меня зовут Лео Симкин, я адвокат мистера Эдварда Кловера.
- А можно узнать, по какому вопросу?
- По вопросу плечевого пениса, - без обиняков рубанул Лео.
Секретарша сдавленно пискнула, помолчала несколько мгновений, потом полушепотом спросила: 'Shoulder Dick?!'
- Именно, - подтвердил Лео.
- Секунду, соединяю!
6
Получасовое эксклюзивное интервью на популярном канале существенно подняло рейтинг медийной компании, а в казну компаньонов принесло еще четверть миллиона. В ходе интервью адвокат пострадавшего, искусно подбирая слова, обнажил потенциально бессовестную сущность компании 'Double Х', чья продукция предположительно могла стать причиной нежелательного образования на плече мистера Кловера. Сам мистер Кловер хмурился, морщился и всячески демонстрировал, как мучительно для него нести фаллическое бремя на плече. Момента, когда по просьбе ведущего он расстегнул ворот, деликатно приспустил рубашку и обнажил шишку, затаив дыхание ждали миллионы зрителей.
С этого дня, когда завеса неизвестности спала, когда ушли сомнения насчет реальности плечевой шишки, когда у чуда появилось реальное имя, плотину людской восторженности прорвало.
Симкин подписывал контракт за контрактом, передавая права на использование логотипа, фирменного названия и некоторых фотоматериалов. В магазинах на-ура расходились майки с изображением эдикова плеча. Известный модельер представил рубашку 'от-кутюр' с дополнительным рукавчиком-гульфиком на плече, стилизованном под гламурный эполет. С легкой руки острословов нарасхват пошли майки с надписями 'Нам все по плечу' и 'Подставь плечо другу'. Сам же Эдик запатентовал и носил футболку с надписью на русском языке, озадачившей даже искушенных русистов из ЦРУ: 'А через плечо не горячо?!'
Почти одновременно вышло два музыкальных хита - один в стиле 'рэп' с названием 'Limp Limb' и крайне непристойным текстом, другой, джазовый, назвался 'Пенис-Блюз' и грустил о разбитой любви и одиночестве плечевого органа. Мультипликаторы купили разрешение на создание мультфильма 'Shoulder Dick'. Голливуд утвердил сценарий триллера 'Cocky Joint'. Предложения лично сняться в кино Эдик, по совету Лео, отклонял, однако письма поклонниц с предложением встретиться просматривал, наиболее интересные заводил в картотеку и даже несколько раз пытался использовать шишку не по назначению, а точнее по тому назначению, которое в ней подразумевала основная часть публики. Ничего интересного из полевых испытаний не получилось, однако сильно преувеличенные слухи о 'плечевом сексе' разнеслись по определенным кругам, и Эдик вынужден был поменять номер мобильного телефона, а разбор личной почты перепоручил пожилой чернокожей секретарше: дальновидный Лео решил с самого начала максимально защититься от риска обвинения в сексуальных домогательствах - причем не исключено, что, с учетом неортодоксальной физиологии совладельца фирмы, - домогательств в особо извращенных формах.
По радио и телевидению одни дискутировали о физиологической природе псевдо-органа; другие до одури спорили, надо ли Теду удалять шишку или гордо носить ее как дар природы; третьи пытались разобраться, является ли срамное плечо божьей благодатью или дьявольским знамением. Общественная дискуссия в блогосфере зашла в тупик. Менее радикально настроенные участники стали сходиться на мысли о компромиссе. Суть компромисса заключалась в том, чтобы подвергнуть носителя официальному исследованию, которое бы раз и навсегда ответила взбудораженному человечеству, чем является шишка: полноценным пенисом или только имитацией, шаловливо созданной проказницей природой. По совету Симкина, Эдик никаким исследованиям подвергать себя не соглашался, о чем периодически заявлял на своем сайте 'www.shoulderdick.com', оставляя загадку века неразрешенной. Такая позиция лишь подливала масла в огонь, чего компаньоны и добивались. Эдик и Лео купались в лучах славы, вместе с которыми на самого популярного человека в мире проливался и золотой дождь. Ну, пусть не тропический ливень, но все же вполне ощутимый, непрекращающийся и очень приятный дождик.
Однако счастье никогда не бывает абсолютно безоблачным. Белые полосы обязательно чередуются с черными. Добро существует рядом со злом. На каждую бочку c полезным продуктом непременно выпадет своя ложка дегтя. Безудержный успех Эдика и Лео, в силу непостижимых взаимодействий бытия, привел в действие некие шестеренки причинно-следственных связей и генерировал последствия, которых компаньоны явно не желали. Пятен на солнце компаньонов было три.
Первое было так себе, просто неприятное пятнышко: производитель 'увеличителя', тот самый, единственный из всех, кто отказался платить компенсацию и которого Эдик элегантно 'слил' средствам массовой информации, почему-то не разорился. Более того, дела этой фирмы круто пошли в гору - почему-то желающих испытать их средство на себе и - а вдруг? - получить дубль-орган оказалось превеликое множество. Но это можно было пережить, в утешение хотя бы представив себе, как кусают локти те компании, кто за собственные деньги сами вычеркнули себя из прибыльного брэнда.
Вторым пятном оказались радикальные фанатики, которые требовали принудительной кастрации Эдика. В принципе, на этих чудаков можно было бы и не обращать внимание, если бы не заявление никому до той поры неизвестных техасской секты 'Мученики плоти' и ближневосточной группы, которая себя назвала 'Аль-Харб мааль-Зубуба'. Обе они на весь интернет поклялись силой удалить бесовское исчадие. В качестве ответной меры Лео нанял двух телохранителей, что стоило недешево, однако давало относительную уверенность в том, что при передвижении по городу Эдика не лишат его главного достоинства. Кроме того, компаньоны застраховали шишку на десять миллионов долларов в 'Free World Insurance', сразу превратив ее в самую модную страховую компанию страны.
Третье же облако на лазурном небосводе 'Teddy&Bulb, Inc' не только не развеялось само по себе, но быстро сгустилось в настоящую черную тучу, имя которой было Луис Мантелпис, помощник окружного прокурора.
7
Помощник прокурора Луис Мантелпис не был глубоко религиозным человеком. Даже просто религиозным назвать его можно было только с натяжкой. Он редко ходил в церковь, не слушал проповедей по телевидению и не держал библию в тумбочке рядом с изголовьем постели. Но он молился. Часто и истово, обращаясь ко всем высшим силам сразу. Просьба его служителям любого культа показалась бы странной: он молился о том, чтобы в его городке произошло серьезное преступление. В тихом и благополучном городке Гринбург в окрестностях Нью-Йорка, где Стив отправлял правосудие от имени власти, с криминалитетом дело обстояло плохо. Бытовые ссоры, автомобильные аварии, мелкие кражи и подростки с 'травкой' - сделать на этом карьеру было невозможно. Стиву был нужен громкий процесс, который заметили бы журналисты. Ему нужен был шанс блеснуть так, чтобы его заметили, оценили - и предложили должность, достойную его таланта.
И вот в один воистину прекрасный день, когда Стив от скуки бродил по бескрайним просторам интернета, он натолкнулся на сайт парня с шишкой на плече. В тексте, сопровождающем пикантную картинку, говорилось, что носитель плечевого органа живет в Гринбурге!
В Америке, как и в любой стране, где есть репрессивные органы, есть и люди, обученные подбирать статью для нужного человека. Они называются прокурорами. Луису Мантелпису еще не приходилось никому 'шить дело', однако отсутствие опыта его не смущало. Данная овчинка выделки явно стоила, независимо от итогов разбирательства. Луис внимательно изучил все публикации, форумы и комментарии в Фейсбуке и Твиттере. Возбужденная общественность яростно обсуждала, можно ли считать демонстрацию плечевой фалловидной шишки порнографией или нельзя. Радетели нравов и остатков пуританской морали, а также представители крайне правого крыла Республиканской партии утверждали, что сие есть сама что ни на есть порнография, потому что член - он и на плече член, и никому не позволено размахивать им во всемирной паутине на всем доступном сайте. Либералы и поборники свобод ссылались на Первую поправку к Конституции и настаивали, что шишка на плече - всего лишь нарост, и демонстрация любой части тела кроме гениталий - это законное право гражданина Соединенных Штатов и его сугубо личное дело, а если некоторые в каждой бородавке готовы увидеть детородный орган, то им самим нужна медицинская помощь...
Прокурор понял, что небо вняло его молитвам - наконец-то ему выпал шанс прозвучать не только на весь штат, но и на всю страну.
8
Письмо в фирменном конверте прокуратуры вручили секретарше под роспись, и та, то ли брезгливо, то ли осторожно держа пакет двумя пальцами, незамедлительно занесла его в кабинет мэтра Симкина.
- Что-то важное? - поинтересовался Эдик, заметив, что Лео нахмурился.
- Хуже. Ты распространитель порнографии и растлитель нравственности. Прокуратура выдвигает против тебя обвинение.
- Лео, я надеюсь, ты шутишь?
- Какие там шутки, читай.
Эдик взял письмо, и пульс его застучал, как при резком переходе от плечевого секса к общепринятому. Постановлением районной прокуратуры ему предлагалось закрыть свой порносайт и прибыть на заседание суда, где ему будет предъявлено обвинение в распространении порнографии, непристойном обнажении и оскорблении нравственности.
- Приехали, Лева? - растеряно спросил Эдик.
Симкин не выдержал, согнал с лица притворную угрюмость и заорал: 'Пляши, мудила!'. И сам задрыгал ногами, восторженно изображая канкан.
9
День слушания, по иронии судьбы назначенный на 10 утра 8-го марта, с замиранием сердца ждала вся Америка, давно забившая на Международный женский день. Да что Америка! Весь мир, затаив дыхание, следил, как станут разворачиваться события. А события разворачивались следующим образом...
Утром во дворе суда города Гринбурга и прилегающей к нему немаленькой автостоянки было не только невозможно припарковаться, но и пройти. Полицейские пока удерживали для участников слушания коридор от тротуара до входной двери, однако сдерживать многотысячную толпу становилось все труднее. Шериф запросил подкрепление из округа, но оно, как всегда, задерживалось.
Неравнодушные народные массы тем временем как-то сами по себе разделились на два лагеря. Справа от полицейского коридора сгруппировались свободоборцы обоих полов, одетые в майки с выпуклой ширинкой на правом плече. Они размахивали качественно оформленными текстовыми плакатами 'Не дождетесь!', 'Ни хрена не отдадим!', 'Чем хочу, тем и ворочу' и цветными транспарантами, на которых было изображено маленькое плечо с огромным фаллосом и надписью 'А вот вам!', и организованно скандировали 'Фак ю!'
Пуристов, скучковавшихся по левую руку от полиции, было существенно меньше, и по среднему возрасту они были раза в три старше средне-условного члена партии поддержки. Они тоже кричали и размахивали плакатами, но те не блистали разнообразием: большей частью это были 'Позор!!!!', почему-то с четырьмя восклицательными знаками, и 'Укротим извращенцев!'. Тех демонстрантов, на кого плакатов не хватило, организаторы расставили группками по пять: четверо держали огромные фанерные ножницы и многозначительно зажимали лезвиями соразмерно гигантский резиновый член из секс-шопа, который держал пятый блюститель нравственности, наглядно демонстрируя, что и как предлагается укорачивать.
Немалая орда журналистов металась от правого крыла к левому и обратно. По тому, как они походя задевали плечом полицейских в своих челночных бросках, было ясно, на чьей стороне их личные симпатии.
За 15 минут до назначенного времени слушания на улице показался красный удлиненный 'Хаммер'. На крыше автомобиля, подобно крупнокалиберному гранатомету, стоял закрепленный на треноге под углом с 45 градусов фаллос. Машина остановилась перед загородившими проезд демонстрантами и засигналила, требуя освободить дорогу. Народ притих как в театре после третьего звонка, чувствуя, что концерт начинается. Открылся люк в крыше, из него наполовину высунулся Эдик, припал к фаллическому орудию и дал звучную очередь высоко поверх толпы. Из 'пулемета' вылетело несколько десятков пластмассовых членчиков - запатентованных копий плечевой шишки, - и на ярких парашютиках стали опускаться в руки жаждущего люда. Демонстранты обеих фракций рванулись за халявными сувенирами, мигом освободив центр и дорогу к двери.
Из 'Хаммера' вышли двое телохранителей, а за ними Эдик, одетый по рекомендации известного голливудского имиджмейкера в пышную енотовую шапку-ушанку и распахнутую легкую шубу из лисы-огневки, из-под которой выглядывали пузыри черных шелковых шаровар, заправленных в бордовые сапоги крокодильей кожи. Сувениры уже порасхватали, и внимание демонстрации вернулось к звезде событий.
Эдик постоял, с удовлетворением оглядел армию сторонников и нестройные ряды противников. Убедившись, что журналисты вновь нацелили на него объективы, он отрепетированным движением мастера-стриптизера скинул шубу на землю, оставшись, не считая шаровар с сапогами, в своей знаменитой футболке, открывающей верхнюю часть торса - шею и плечи. И помахал толпе рукой. Сначала левой. Потом - той самой, правой. Демонстранты вновь возбужденно загудели. Заработали видеокамеры, фиксируя приветственные ондуляции как самой руки, так и гордо торчащего из плечевой мышцы 'альтер-пениса'. Сторонники засвистели и зааплодировали. Пуристы-мужчины, изображая отвращение, принялись судорожно заплевывать асфальт вокруг себя, попутно отоваривая плевками брюки соратников. Женщины пуристки застыли под наплывом эротических фантазий, пробужденных в глубинах подсознания невероятной, фантасмагорической картиной.
Горделивой поступью особ королевской крови Эдик и Лео проследовали в здание суда.
10
Судья Роза Мошолу, пышная миловидная афроамериканка средних лет, была известна с своих кругах крайне либеральными взглядами. Она полагала, что Конституция, или хотя бы многие ее положения и поправки, безнадежно устарели и нуждаются в пересмотре. Она всегда поддерживала то, что бросало вызов 'имперскому укладу' ее родной страны, стремилась к безусловному всеобщему равноправию, но при некотором преимуществе прав национальных меньшинств, и большой черной горой стояла за права меньшинств сексуальных. Ее стиль отличала неприятие консервативных ценностей, безапелляционность суждений и полная уверенность в собственной правоте. Но на этот раз судья Мошолу пребывала в несвойственной для нее растерянности.
Да, традиционно адвокаты и защитники выступают в судебном процессе в строгих костюмах. Да, судьям положено носить судейскую мантию. Но не существует закона, регламентирующего стиль одежды публики в зале суда. Тем более никто никогда не требовал соблюдения протокола в одежде от тех, кого приглашали для решения по вынесению обвинения. Есть только рекомендации по дресс-коду в судах штата Нью-Йорк, да и те весьма либеральны. Призывая к консервативному стилю, эти рекомендации неприемлемыми называют только глубокий вырез меж грудей (plunging necklines), футболки с ругательствами, майки, открывающие пупок, а также рваную одежду. Все остальное всегда расценивается как одежда нормальная. Судья Роза принимала людей такими, какие они есть. Летом, в жару, люди часто приходили в шортах, теннисках и в сандалиях на босу ногу. Ну и что? Когда шли разбирательства по делам молодежных банд, молодежь часто являлась на процесс в грязных джинсах, вонючих майках, открывающих их непристойные татуировки, и в прочей параферналии, которую они считали униформой своей группировки. Но даже им судья Роза Мошолу никогда не делала замечаний по поводу внешнего вида. В свободной стране свободные люди имеют право ходить в чем им удобно. Вот когда их осудят, государство выдаст им робу своего фасона.
Но сегодня... Никогда еще в ее суде не появлялся человек с обнаженным пенисом. Или похожим на пенис жировиком... Или... Все равно, это возмутительно! Недопустимо! Черт знает что!
Побагровев так, что красноту стало заметно даже на темной коже ее лица, она жестом подозвала адвоката Симкина.
- Господин адвокат, что вы себе позволяете?! - полушепотом прошипела она, грозно сдвигая брови над титановой оправой очков. - Немедленно прикройте срам у вашего подзащитного, или я удалю вас за неуважение к суду!
- Ваша честь, - невозмутимо возразил Лео, - законом не возбраняется оставлять плечи открытыми. Даже в рекомендациях по внешнему виду в суде говорится только о пупке и женской груди, но ни слова о плечах. Уверен, Ваша Честь, вам известно, что в 18-ом веке многие дамы выходили свидетельствовать в принятом в те времена декольте...
- Вы что, хотите сказать, что у вашего подзащитного декольте?
- Именно это я и хочу сказать, Ваша Честь, - подтвердил Симкин, глядя судье прямо в глаза.
- Но декольте - атрибут женской одежды... - начала говорить судья и осеклась.
- В наш век равных возможностей и однополых браков, - ухватился за оплошность судьи Симкин, -разве можно запрещать мужчинам то, что дозволено женщинам? - И поспешно добавил: - Равно как и женщинам запрещать то, что якобы 'только мужское'?
- Господин адвокат! - еще больше занервничала судья. - В 18-ом веке у дам - равно как и у мужчин, если хотите, - из декольте не торчали половые органы!
- Простите, Ваша Честь, но где вы увидели половые органы? - с невинным видом спросил Симкин.
- А что, по-вашему, это у него на плече?!
- Ваша Честь! Является ли то, что вам показалось половым органом на плече у моего подзащитного, на самом деле таковым или не является, и есть предмет сегодняшнего разбирательства, - парировал домашней заготовкой Лева. - Если вы прикажете закрыть этот невинный телесный нарост, то получится, что вы априори, не выслушав наши аргументы, примете сторону обвинения. Что будет со священной для американского правосудия презумпцией невиновности и правом граждан на защиту? А защита намерена однозначно доказать: то, что обвинение совершенно бездоказательно и безосновательно называет пенисом, пенисом никак считаться не может...
- Довольно! - подняла ладонь судья с отрешенным видом. Взгляды всего зала, включая представителей масс-медиа, были устремлены на нее. Прокурор ухмылялся.
'Сукин сын, мазафака! - с ненавистью подумала Роза о прокуроре. - Ясно, зачем он затеял этот цирк, карьерист проклятый'. Все ждали ее решения, но каким бы оно сейчас не было, прокурор уже сделал себе имя на всю страну. А вот ее собственная карьера... Адвокат прав. Если она сейчас заставит ответчика прикрыть эту бесстыжую елду, то практически вынесет решение в пользу обвинения. Ответчик подаст апелляцию. Сволочная пресса будет раздувать эту историю еще долгие месяцы, но имя Розы Мошолу уже будет забыто.
- Вы меня убедили, адвокат Симкин! - сказала она громким шепотом, так, чтобы репортеры в первых рядах услышали ее. - Подзащитный может оставаться в той одежде, в которой он пришел. Пока суд не установит, чем на самом деле является этот ... гм... это образование на плече, мы не можем идти на поводу у внешних половых ... внешних признаков... Однако, с учетом деликатности дела, я запрещаю вести съемку в зале суда! Приступаем к слушанию...
Телерепортеры недовольно покинули зал, бейлиф убедился, что все фотоаппараты и мобильные телефоны убраны, и процесс пошел.
11
Исход дела был предрешен, однако его участники в единодушном порыве набрать максимум пиаровских очков, бодались полных три дня. Обвинение выставило двух свидетелей. Первой выступила Хилари Хорни, президент Национального Союза Борьбы с Аморальностью AIDA (American Indecency Alliance), высокая худая тридцатипятилетняя блондинка с отпугивающе ассиметричным носатым лицом и роскошным бюстом. Она гневно осудила распутное бесстыдство мистера Кловера, утверждая, что пенис - он и на плече пенис, и нечего ввергать им, этим гнусным пенисом, в смущение чистых и невинных граждан. В качестве доказательства прокурор к восторгу публики продемонстрировал, а мадам Хорни детально прокомментировала слайды, сделанные с сайта www.shoulderdick.com. Всякий раз к месту и не к месту, но с удовольствием произнося слово 'пенис', мадам Хорни розовела и рефлекторно облизывала губы. Симкин произнес блестящую ответную речь, в которой признал: он не подвергает сомнению того, что мисс Хорни является крупным экспертом по мужским гениталиям, и что ей, судя по всему, очень хотелось бы видеть в плечевой шишке полноценный орган, однако суд не место удовлетворения эротических фантазий и признания желаемого действительным. Затем Лева пригласил своего свидетеля - доктора, который еще на заре из предприятия провел обследование и успокоил Эдика, и доктор подтвердил свое медицинское заключение, выданное компаньонам: нарост половым органом не является.
Вторым свидетелем обвинения была Наташа Шнеерсон, любвеобильная дочь соседей Левы по Бруклину. Она действительно как-то вечером по-соседски подкатила в Эдику с литрухой 'Русского стандарта', и они не только в удовольствие покувыркались, но и поэкспериментировали с плечевой деталью. На библии поклявшись говорить правду и только правду, Наташа честно и подробно, не скрывая деталей, ничего не добавляя и не убавляя, описала эксперимент. Когда она закончила свой немаленький рассказ, зал благодарно зааплодировал. Особенно громко хлопали старшие Шнеерсоны, от родительской гордости вскочившие со своих мест в третьем ряду зала и не садившиеся, пока судья не пригрозила удалить их из зала. Лева не стал отнекиваться: да, признал он, сексуальный контакт имел место, происходил по добровольному согласию, и молодые люди экспериментировали как хотели - а кто из нас не пытался в юности удовлетворить свое сексуальное любопытство? Тут от посмотрел в упор на покрасневшую мисс Хорни и добавил: 'И не только в юности?', отчего румянец президента АИДА приобрел багровый цвет.
- А что касается использования отростка на плече не по прямому назначению, то давайте тогда и пальцы считать гениталиями... - резюмировал Симкин, и опять зал разразился овацией.
Имена помощника окружного прокурора и судьи упоминались в прессе столько раз, что их можно было считать навечно вписанными в скрижали американской процессуальной славы. Страна кайфовала, как в дни бейсбольных финалов. Конечно, не хватало прямого телевизионного освещения, но репортажи небезуспешно сопровождали зарисовки редакционных художников 'из зала суда', скорее напоминавшие эротический комикс. В барах у телевизоров заключались пари на бесконечный набор тем, связанных с предметом разбирательств: спорили по базовому вопросу 'посадят или нет'; делали ставки на то, какая из сторон озвучит новый синоним в отношении органа на плече; не затухали дискуссии о возможных ощущениях при использовании шишки в сексуальных отношениях, причем как активной, так и пассивной сторонами; вспыхивали потасовки между пуристами и секс-либералами, но при соотношении сил примерно один к пяти утирали разбитые носы главным образом первые.
Когда судья Роза Мошолу вынесла историческое решение о непризнании шишки гениталией, но предписала в течение недели на сайт www.shoulderdick.com поставить ограничение и сделать его доступным только 'для тех, кому уже 21', споры прекратились, и наступил период празднований. Сторонники отмечали победу свободы над тиранией; недоброжелатели тоже расслабились, сказав себе, что они сделали что могли; дети и подростки зарылись в интернет, спеша скачать картинки с сайта пока есть доступ.
12
Эдик и Лева на даче в Лонг-Айленде закатили триумфальные торжества, на которых пригласили всех участников разбирательства. Судья Роза вежливо отклонила предложение, помощник прокурора просто не ответил. Зато Наташка Шнеерсон, которая, конечно, предупредила Эдика о прокурорском наезде и была подготовлена соответственно, и мисс Хорни, резко запавшая на Леву, приняли в бесчинствах самое активное участие и все трое суток держали строй за столом и в постели с героями-победителями. На утро четвертого дня полуживой от излишеств Эдик выполз из-под одеяла, пробрел в ванную, всмотрелся в свое опухшее, небритое, нечёсаное отражение. Ну и рожа! Он заставил себя почистить зубы, плеснул холодной водой на лицо. Почувствовав под ладонью неровность, чесанул ладонью волосы. И замер. На лбу, там, откуда он только что убрал прядь волос, топорщился маленький и крепенький, как только выползший из-под листвы гриб-боровичок, нарост...
- Может, жировичок? - безнадежно, с ощущением дежавю, подумал Эдик и заорал что было сил: