Темежников Евгений Александрович
В С Галлии 180-10 до н.э

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ ГАЛЛИИ 180-10 до н.э.


Вооруженные силы стран мира: Общее оглавление

[]   Крупнейшие племена Галлии к началу войны.
  "Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части. В одной из них живут бельги, в другой - аквитаны, в третьей - те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем - галлами. Все они отличаются друг от друга особым языком, учреждениями и законами. Галлов отделяет от аквитанов река Гарумна [Гаронна], а от бельгов - Матрона [Марна] и Секвана [Сена]" (Цезарь)

  КЕЛЬТЫ (ГАЛЛЫ) в 180-10 гг. до н.э. [CG]
  Широкое распространение государственных структур, разработанных в кельто-италийской среде, привело во II веке до н.э. к процессу урбанизации, охватившему всю кельтскую Европу.
  Вместо того, чтобы отождествлять создание укрепленных поселений, известных как оппида, с конкретными событиями, такими как начало германского вмешательства в Центральную и Западную Европу или конец предполагаемой гегемонии арвернов1 в Трансальпийской Галлии и основание римской провинции Галлия Нарбоненсис, мы признаем более вероятный процесс постепенного и последовательного развития, основанного на развитии прото-государственных образований Цизальпийской Галлии.
  Политические структуры, которые должны были действовать в кельтских общинах II-I веков до н.э., на самом деле, по-видимому, не отличаются каким-либо особым образом от тех, которые уже существовали в некоторых конкретных условиях III века.
  Основные различия по сравнению с предыдущим столетием скорее отражены в социальных рамках, как прямой результат быстрого экономического роста.
  В кельтских общинах значительный объем капитала в обращении, более доступный и ликвидный благодаря устоявшемуся использованию чеканки монет, позволил представителям аристократии создавать и содержать воинские подразделения и мелкие армии на постоянной основе. Это было связано с тем, что богатство больше не основывалось исключительно на грабежах, но также и на торговле, как внутренней , так и со средиземноморскими партнерами, контролируемой на основе привилегий аристократии.
  В отличие от наемнической службы предыдущих веков, археологические и исторические записи подтверждают создание действительно лояльных частных ополчений, оснащенных и поддерживаемых коммерческой властью аристократии.
  Без сомнения, военные братства, которые сами по себе состояли из представителей аристократии или профессиональных наемников, твердо приверженных воинским добродетелям, сохранились. Мы узнаем их в солдуриях, упомянутых Цезарем. Наряду с этими группами можно увидеть присутствие банд боевиков или вооруженных отрядов, субсидируемых определенным аристократом или связанных с ним долгом.
  Эта специфическая система покровительства, по-видимому, была хорошо зарекомендована в Трансальпийской Галлии во времена Цезаря.
  Эволюция покупки импортных товаров, которые были явно вне экономической досягаемости основной массы социальных классов, и в целом оживление экономики благодаря использованию чеканки монет привело к все более широкому образованию долгов перед аристократами со стороны представителей населения, что в конечном итоге привело к возникновению социального класса амбактиев, буквально "тех, кто действует бок о бок".
  Связанные долгом, амбактийцы отказались от своих гражданских прав и стали доступны в качестве солдат или вооруженной свиты, обученных и поддерживаемых для использования в случае необходимости.
  Похоже, они были важным элементом народной армии и потенциальным ядром постоянной армии.
  Наряду с распространением и возвышением класса амбактиев наблюдался экспоненциальный рост воинственности кельтских общин, чьи лидеры были вынуждены все чаще искать более крупные источники богатства, чтобы увеличить свою свиту и позволить себе расходы по укомплектованию вооруженных сил, которые обеспечивали их как военной мощью, так и политическими рычагами воздействия.
  Возможность отождествления этой динамики до II века до н.э. с существованием класса, связанного с аристократией, который следовал их примеру в битвах, по-видимому, в значительной степени ограничена теми конкретными кельтскими общинами, наиболее близкими к классическому миру, в которых все особенности социальной эволюции, такие как чеканка монет и урбанизация, и все, что с этим связано, были установлены уже в III веке до н.э.

  ВООРУЖЕНИЕ [CG]
  Со строго технической точки зрения военная эволюция, произошедшая во второй половине II и I веков до н.э., была отмечена замечательными достижениями в искусстве верховой езды.
  Боевая колесница, которая сохранилась на материке просто как символ статуса, принадлежащий высшим классам, но утратила свое функциональное назначение на поле боя, пришла в упадок, в то время как произошло значительное развитие кавалерии. Количество усилий и ресурсов, затраченных на совершенствование кавалерии, было обусловлено ее выдающимся положением среди аристократии и богатых классов.
  Стандартная модель кельтского бойца в третьем веке до н.э., похоже, меняется с пехотинца на всадника. Если доблесть галльских конных воинов была заметна уже в предыдущем столетии, то сейчас технические усовершенствования и разработки в области верховой езды завершили эволюцию, наблюдавшуюся в третьем веке до н.э., обеспечив конные войска специальным снаряжением и вооружением, соответствующими их функциям, что позволило им проявить себя наилучшим образом на поле боя.
  Социальный разрыв между пехотинцем и кавалеристом, ранее едва узнаваемый, теперь более очевиден, и хотя не все дворяне сражались верхом, некоторые компоненты доспехов высшего класса кажутся особенно приспособленными к конному бою.
  С другой стороны, некоторые виды оружия pole продолжали свой путь специализации в направлении модели, которая была настолько эффективной, насколько, очевидно, задумывалось для использования в простых и элементарных тактических моделях. В данном случае, даже непрофессиональные бойцы были обеспечены вооружением, которое подходит для комбатантов, которые отсутствовали обширные владения военной техники.
  Развитие вооружения во II веке до н.э. состояло из тщательной и последовательной специализации, иногда в совершенно исключительной степени.
  Тогда как в предыдущем столетии вдохновение черпалось в этрусской модели, теперь мы можем распознать в форме и способах использования различного оружия идеи эллинистического мира.
  Кельты вступали в тесный контакт с этой средой, как с противниками , так и с наемными войсками, на протяжении всего III века до н.э..
  В то время как все больше и больше специализированных элементов доспехов разрабатывались специально в области оборонительного вооружения, одновременно распространялись различные типы упрощенного и, очевидно, менее эффективного оружия. .
  Их низкая стоимость изготовления сделала бы их доступными для менее обеспеченных бойцов, которые во все большем количестве приходили в военную среду полупрофессиональными.
  Шлемы
  Среди шлемов II и I веков до н.э. археология имеет свидетельства широкого распространения модели Кулуса-Мангейма. Его популярность за пределами кельтской среды была настолько велика, что даже широко переняли его.
  Разработано в бесчисленных видах с сильным или достаточно развитой шеи-охранник (рис 4.1), в Coolus-Маннхайм распространилась по всей кельтского мира, в частности в Трансальпийской Галлии. Вероятно, это произошло благодаря его выгодной стоимости по сравнению с другими металлическими шлемами, а также относительной простоте и скорости изготовления.
  Хотя изначально они задумывались как базовый и доступный тип, после того как стали стандартной моделью в определенных районах кельтской среды, Coolus-Mannheim иногда находили украшенные роскошными и дорогими орнаментами экземпляры, очевидно, предназначенные для выдающихся личностей.
  На Гундеструпский котел, датированный между второй половине II века и I веке до н.э. мы находим тиснением представления всадникам носить Coolus-Маннхайм каски крепится с рогами, гребнями или зооморфные фигуры (рис 4.2), по традиции, типично кельтские воины уже в предыдущие столетия.
[] []

  Иконографические свидетельства, по-видимому, подтверждаются археологическими данными. Среди погребальных принадлежностей, обнаруженных в захоронении в Норт-Берстеде (Англия), принадлежавших человеку, который, должно быть, сражался в Галлии во время кампаний Цезаря, при раскопках был обнаружен Кулус-Мангеймский шлем, украшенный объемным гребнем, состоящим из двух листов медного сплава в форме полумесяца с ажурным рисунком.
  Антропологический анализ, проведенный на скелетных останках человека из захоронения в Северном Берстеде, предоставляет нам доказательства, жизненно важные для установления функции шлема.
  Несмотря на роскошь и неудобство большого металлического гребня, повреждения, обнаруженные в шейных позвонках скелета, свидетельствуют о том, что это было не простое украшение, а, скорее, его носили постоянно.
  Это подтверждает, в целом, гипотезу о том, что шлемы с громоздкими декоративными элементами действительно находили практическое применение на поле боя; возможно, из-за их психологического воздействия на противника, а также для того, чтобы отличать владельца. Это также относится к аналогичным головным уборам более ранних веков.
  Изображения кожаных кепок получают все большее распространение на кельтских монетах, и благодаря развитию художественных техник они теперь более .
  Ближе к I веку до н.э. мы можем ясно видеть появление радиальных ребристых шапочек, влекущих за собой своего рода внутреннее усиление или каркас, состоящий из нескольких сегментов, сшитых вместе, в некоторых случаях с тем, что кажется усилители и заклепочные соединения, а также поля, похожие на металлические шлемы того же цвета (рис. 4.3).
  Кроме того, кельтские воины, изображенные на арке Коттиуса в Сузах, Пьемонт, похоже, носят конические шлемы, которые не имеют аналогов в археологических находках и могут связаны по дизайну с кожаными головными уборами с радиальными усиливающими ребрами? встречающимися в лигурийской иконографии.
  Хотя несколько моделей продолжали использоваться до I века до н.э. (рис. 4.4), во II веке использование кельто-италийского типа сократилось, за исключением нескольких периферийных областей (рис. 4.5)
  Он был заменен другим дизайном, который можно рассматривать как прямую эволюцию его типа, снова с железной крышкой в форме живицы, но с щечками, которые отображают анатомический профиль (рис. 4.6).
Отличительной особенностью этой модели, определяющей ее как нечто, задуманное исключительно для кавалерии, являются широкие опущенные металлические края, волнистые по дизайну, идущие по всему основанию чаши. Эта особенность напоминает эллинистические кавалерийские шлемы Boeotian типа функция которых, помимо защиты лица, шеи и затылка бойца от ударов сверху и снизу, вероятно, заключалась в ограничении оглушающего эффекта движения воздуха в шлеме во время галопа.
  Наконец, в начале I века до н.э. археология подтверждает разработку бесспорного шедевра кельтского шлемостроения; так называемого Agen-Port шлема, который получит широкое распространение как в западных, так и в восточных кельтских областях.
  Мы можем выделить два подтипа приспособлений, оба с закругленным железным колпачком и анатомическими накладками на щеки.
  The Agen, также известный как Westkeltischen или Al"sia, типичный для центральной и западной область кельтской культуры, имеет металлические поля, слегка напоминающие поля конических кавалерийских шлемов, но более прямые, менее изогнутые и свисающие (изображение 4.7), а также козырек, который отличается от первого подтипа наличием широкие поля и значительно улучшенная анатомическая защита шеи.

[] [] [] []

  На некоторых образцах левого борта шлема также видны изогнутые рельефные элементы на лбу над металлическими полями, которые выполняли как усиливающие, так и декоративные функции и которые могли изображать глаза или брови(рис. 4.8), согласно традиции, которая была распространена среди других европейских народов.
  Восточным типом снаряжения был шлем Novo Mestot, ,обнаруживаемый в основном на Балканах(рис. 4.9)
  Он состоит из железной кепки в сочетании с большой шейной накладкой и столь же широкими полями, оба изготовлены из бронзы.
  Все модели Agen-Port, по-видимому, были прекрасно спроектированы, чтобы обеспечить максимальную защиту черепа, лица и шеи бойца. Прямые металлические поля, помимо защиты лица от ударов, также защищают лоб воина, когда он используется в качестве дополнительной точки опоры для щита вместе с плечом и бедром.
  Между тем, широкая защита шеи позволяет смягчать лобовые удары непосредственно на плечи и лопатки, защищая шейные позвонки.
  Неслучайно, что Агенпорт, а точнее типы были использованы римлянами в качестве отправной точки для создания одного из их самых знаменитых шлемов, известного как Имперский галльский.
  Другой тип кельтского шлема из I века до н.э., образец из княжеского захоронения 20 года до н.э. во Франции (рис. 4.10), возможно, оказал влияние на императорский галльский шлем.
  Эта модель, хотя и имеет необычную и чрезвычайно оживляющую чашу, оснащена анатомическими накладками на щеки и своего рода забралом, которое будет присутствовать на большинстве римских шлемов эпохи империи.

[] [] []

  В Agen-Port, так же как и в Coolus Mannheim, обычно отсутствуют трубки или какие-либо другие элементы, которые могли бы предполагать применение боковых компонентов с декоративной функцией. Однако на ряде монет времен Цезаря, отчеканенных в честь триумфа Галльской войны, изображены шлемы с тем, что может быть рогами или перьями (рис. 4.11).
  Это изображение предполагает как возможность применения декоративных элементов с использованием кожаных ремешков, как на батавском шлеме из Крефельд-Гелдубы, , так и существование более заметных моделей, которые археология пока не выявила. Затем на Оранжевой арке (рис. 4.12) мы видим Агентурный шлем с гребнем.
  Это представление может быть подтверждено одной археологической находкой an агенского шлема с центральной металлической опорой для гребня.
  Использование украшений, таких как рога и фигурки животных на шлемах самых богатых воинов, наблюдаемое как в археологических свидетельствах конца IV века, так и в трудах Диодора Сицилийского, предполагает, что этот стиль использовался постоянно.
  Помимо вышеупомянутого котла Гундеструпа (рис. 4.2), есть также рассказ Плутарха о всадниках кимврской армии, частично состоящих из представителей кельтских групп, вооружение которых, несомненно, имело значительное кельтское влияние. Воины, описанные в рассказе греческого историка, носят зооморфные шлемы. И последнее, но не менее важное: среди галльского оружия, изображенного на Оранской арке, которая была построена во времена правления Августа, четко узнаваемы различные шлемы, увенчанные рогами (рис. 4.12).
[] []

  Доспехи
  На рубеже II и I веков до н.э. произошла существенная эволюция в строении лорика хамата , направленная на максимальное увеличение его прочности.
  Первым известным примером является кольчуга, найденная в Зависте в Чешской Республике, которая была изготовлена из комбинации предварительно замкнутых кованых колец и звеньев, изготовленных с использованием более раннего процесса волочения проволоки, которые были надежно склепаны вместе после сборки (рис. 4.13).
  Примерно современником доспехов Зависта являются доспехи из Тительберга в Люксембурге, которые имеют дизайн, изготовленный только из заклепанных колец, которые, как ни странно, вырезаны из бронзы , а не из железной проволоки.
  Доспехи из княжеского захоронения в Бое, идентичные по материалу и дизайну доспеху из Зависта, датируются концом I века до н.э.
  Также к концу I века относится статуя Воина из Вашера, которая представляет бойца, одетого в лорика хамата (рис. 4.14); доспехи явно снабжены рукавами.
  В этих доспехах плечевые кости больше не являются неотъемлемой частью системы крепления, но теперь они приняли форму настоящего удвоения на плечах и ключицах.
  Этот дизайн, по-видимому, имеет функцию защиты тех частей тела, которые были бы предпочтительной мишенью в фехтовании, которое теперь характеризовалось все более и более длинными мечами, используемыми для широких ударов сверху вниз.
  Один исключительный вклад в наши знания об использовании доспехов из органической ткани с подкладкой можно найти в римских нумизматических свидетельствах второй половины I века до н.э.
  В то время как лорика хамата, похоже, оставались доспехами аристократии и богатых воинов, органическая броня продолжала использоваться большинством бойцов. Бронзовая статуэтка из Нойви-ан-Суллиас (рис. 4.15), например, изображает воина в одежде с алмазным узором, напоминающей статуи из Гланума (рис. 1.5) и Рокпертуза (рис. 1.4), которые можно интерпретировать как стеганые доспехи.
[] [] []

  На нескольких монетах, отчеканенных в период правления Цезаря, на одной стороне изображен tropaeum (трофей), украшенный оружием побежденных галлов, всегда шлемом, доспехами, карниксом, щитом иногда парой копий..
  Если на некоторых монетах доспехи, изображенные на тропеуме , скорее всего, представляют собой лорика хамата, на других они заменены тем, что изначально кажется своего рода удлиненной одеждой или туникой, также изображенной на кельтских пехотинцах на арке Коттия.
  Изображение предмета одежды вместо доспехов, а также а также его присутствие в памятном контексте, отмеченном предметами, типичными для военной обстановки, является неубедительным, и в любом случае тщательный анализ его внешнего вида может привести к интерпретации, отличной от интерпретации простой туники.
  Из-за его присутствия в памятном контексте, отмеченном предметами, типичными для военной обстановки, нам следует с осторожностью делать вывод, что изображенная одежда представляет собой простую тунику, которую носят вместо доспехов. Тщательный анализ деталей его внешнего вида мог бы привести нас, по сути, к другому выводу.
  Учитывая замечательное сходство со средневековым гамбезоном (рис. 4.16), структура рельефных вертикальных полос, четко изображенных на монетах, действительно может свидетельствовать о том, что перед нами своего рода защитная одежда с подкладкой секций. Вся картина прекрасно согласуется с рассказом Полибия о защитной одежде инсубров и бойев в III веке, а также со ссылками Плиния на широкое использование войлочных доспехов.
[]   Галло-римская статуэтка, обнаруженная в Осере, также могла быть интерпретирована таким же образом, где сходство одежды, которую носили со средневековым гамбезоном, еще больше подчеркивается наличием своего рода высокого воротника или оборки.
  Более проблематичной является бронзовая скульптура из Сен-Мор-ан-Шос, датируемая примерно I веком до н.э., на которой изображен воин, одетый в то, что похоже на металлические грудные доспехи (кирасу/нагрудник).
  Представляется крайне маловероятным, что использование бронзовых колоколообразных доспехов, которые исчезли после перехода от гальштатской культуры к культуре Ла Тен, и которые в контексте Ла-Тен встречаются только в районе, населенном сенонами (вероятно, из-за влияния Великой Греции), было вновь введено в трансальпийском регионе в I веке.
  Бронзовую статуэтку из Сен-Мор-ан-Шос, скорее всего, будут рассматривать как идеализированное изображение героической или мифической фигуры.
  Реалистичные элементы, такие как щит, восходящий к той эпохе, появляются наряду с героическими элементами, такими как классическая грудная клетка, и чисто мифическими элементами, такими как руки фигуры, на каждой из которых по шесть пальцев.

  Щиты
  Из барельефов арки Коттия, арки Оранжа и арки Нарбонны видно, что архаичные типы без металлического колпака (с одним корешком или даже с деревянным выступом) сохранялись до конца I века до н.э.. Вероятно, они были частью снаряжения легких пехотинцев и менее обеспеченных бойцов. Однако во II веке до н.э., мы видим, что модели с железными выступами продолжают совершенствоваться.
  Увеличена кривизна макушки панциря, максимально плотно охватывающая центральную часть позвоночника, в то время как боковые выступы увеличились в размерах, став в некоторых случаях значительно больше (рис. 4.17).
  Все это, безусловно, способствовало дальнейшему повышению общей прочности конструкции.
  В результате количество штифтов, фиксирующих выступ щита, в образцах, оснащенных более широкими фланцами, увеличивается с двух до четырех или даже шести, что позволяет более равномерно прикрепить его к плате.
  Можно выделить широкий спектр конструкций выступов щитов (рис. 4.17), отличающихся различной морфологией боковых фланцев, которые, в дополнение к простому прямоугольному профилю, также могут иметь от "топорообразного" до "бабочкообразного" (как уже отмечалось в последнем случае части прошлого столетия)..
  Если модели, характерные для II века, отличаются итеративным технологическим, а следовательно, и структурным совершенствованием, то модели I века, как свидетельствуют археологические данные, обращают тенденцию вспять таким образом, который до сих пор трудно объяснить в деталях.
  Трансформация, произошедшая со щитом в первом веке до н.э., безусловно, является одним из самых интригующих и противоречивых элементов в истории развития кельтского оружия.
  Хотя типы из предыдущего столетия сохранились, все чаще стали появляться полусферические выступы щитов, и их конструкция не позволяла накладывать их на деревянную основу (рис. 4.18). Как кельтское, так и римское изобразительное искусство также свидетельствует об использовании щитов, конструкция щита которых идентична щитам предыдущих веков, за исключением укрепленных посередине полусферическим металлическим колпаком и без корешка (рис. 4.19).

[] []

  Хотя такой щит был явно легче, он в то же время был более уязвимым, поскольку центральная стойка не закрывала всю длину доски.
  Разработка этой модели может быть это было оправдано его широким использованием кавалерией, тактическая роль которой не требовала.
  Хотя это могло бы показаться очевидным объяснением, оно опровергается иконографией, где щит с изображением полусферического зонта без корешка, похоже, связан с пехотинцами (рис. 4.20).
  Точно так же его появление в тот же период, что и предполагаемое появление выпуклой доски, которая заменила бы отсутствие корешка более подходящей для удара амортизирующая морфология, не является должным образом историческими источниками - по крайней мере, теми, которые относятся к началу II века до н.э.
  Археологические данные указывают на то, что этот новый тип щита возник в Пшеворской культуре, в основном германской, хотя и с кельтским влиянием, расположенной в Польше.
  Предполагается, что полусферические умбоны произошли от типичной местная, архаичная модель укрепления щита с использованием деревянного умбо веретенообразной формы похожего на кельтские щиты V века до н.э.. Дерево было заменен железом в качестве конструкционного материала для наконечника и шпинделя
  В обстановке, которая была так далека от социально-военного пути развития средиземноморского мира и не имела отношения к формам боя, которые побудили галлов постепенно защищать щит от лобовых ударов и давления, это веретенообразное усиление никогда бы не превратилось в корешок, который впоследствии был бы укреплен металлической накидкой, а скорее превратилось бы в саму металлическую накидку.
  Таким образом, эволюция щитов в пшеворской культуре, по-видимому, тесно связана с подходом к ведению боя, который не основывался на ближнем бою между плотными формированиями, а благоприятствовал более маневренному ведению войны и сражению, таким образом извлекая выгоду из обязательно более легкого щита.
  Щиты с полусферическим колпаком в Кельтской среде возникла в результате миграции германцев, начавшейся в прошлом веке.
  Вклад германцев в ассортимент металлических укреплений кельтских щитов дополнительно подтверждается необычным умбо из погребение, которое, по-видимому, обладает смешанными чертами галльской бабочки-умбо и германской (рис. 4.21).

[] []

  Несмотря на эти обстоятельства, трудно игнорировать то, как само германское население, войдя в Западную Европу, быстро приспособилось к местной тактике и выстроилось на поле боя в плотные формирования, а также тот факт, что со второй половины II века до н.э. значительная часть галльского вооружения, по-видимому, превратилась в функцию пехоты, которая, безусловно, была менее мобильной, если не статичной.
  Единственной возможной причиной принятия кельтами полусферической формы щита могла быть экспоненциальная эскалация конфликтов в Трансальпийской Галлии и последующий спрос на быстрое и крупномасштабное производство этого важного предмета снаряжения.
  Пытаясь найти оптимальный баланс с точки зрения доступности и прочности, и максимально используя возможность систематической повторной сборки основных компонентов экрана, сопротивление платы было бы принесены в жертву более простому и быстрому производству и сборке. Готовое изделие, с учетом наличия металлического колпачка, по крайней мере, гарантировало бы оптимальную защиту для руки, держащей рукоятку.
  Возвращаясь к I веку до н.э., мы находим замечательный отчет Цезаря об использовании щитов, изготовленных племенем атуатуки в Бельгийской Галлии не из дерева, а из прутьев и шкур.
  Сдавшись без боя при одном виде римского осадного аппарата и, по-видимому, согласившись на выдвинутое Цезарем условие о полном разоружении, атуатуки попытались настичь римлян внезапной ночной атакой, вооруженные "оружием, которое они хранили и спрятали, и щитами, изготовленными на месте за короткое время, доступное в данных условиях, из коры или плетеных прутьев и покрытыми шкурами".
  Отрывок Цезаря ясно указывает на то, как использование плетеных щитов соотносится здесь с конкретными обстоятельствами ситуации, и хотя другие соседние галльские народы, по-видимому, обычно использовали плетеные плетеные щиты, эпизод с Атуатуками следует рассматривать как исключительный.
  Что мы можем разумно предположить здесь, так это, скорее, знание самого инструмента, если не его обычное использование в бою, из предыдущих веков и военных упражнений, похожих на римскую войну.
  Древковое оружие
  В течение II и I веков до н.э. археологические свидетельства подтверждают создание и разработку узкоспециализированных моделей древкового оружия, которые из-за их конструкции и общей длины теперь правильнее было бы называть пиками, а не копьями.
  Во II веке до н.э. утвердился тип штыка (рис. 4.22). Этот дизайн характеризовался узким и удлиненным острием длиной до 70 сантиметров с выступающим центральным ребром, представляющим собой крестообразное сечение. Очевидно, что это оружие было специально разработано для усиления его колющего эффекта, настолько сильного, что в некоторых моделях острие даже теряет свою широкую часть и превращается в подобие простого вертела.
  Длина древка стала больше, вероятно, в результате подтверждения модели боя, подобной македонской фаланге, заимствованной из эллинистического военного подхода, по сравнению с этрусским италийским.
  В I веке до н.э. острие штыка было заменено на двувыпуклый профиль (рис. 4.23), отличающийся более широким наконечником и хорошо сбалансированным рисунком листа, который был значительно расширен внизу, придавая ему сходство с лезвием кинжала.
  В то время как копья предыдущих веков имели наконечник, конструкция которого в основном была ориентирована на его колющую функцию, двояковыпуклое копье, с другой стороны, по-видимому, было разработано скорее для предотвращения чрезмерного протыкания оружия , что могло привести к выбрасыванию оружия. Обычно это происходило после первого удара, приводящего либо к застреванию копья, либо, в крайних случаях, к перелому древка.
[] []

  В то время как чрезмерное пробивание едва влияет на тактический подход, основанный на столкновениях и сильных лобовых столкновениях между противоборствующими подразделениями пехоты, с тактической точки зрения это становится непрактичным против стены выровненных пик, что требует эффективного построения, способного наносить повторяющиеся удары древковым оружием.
  Наличие острия начинает постепенно исчезать из захоронений, и хотя это событие может быть истолковано как вариация в различных методах захоронения могильных предметов, его растущее отсутствие можно объяснить практически и проще со ссылкой на установление стиля боя, в котором использование сломанного древка в качестве оружия последней инстанции становится все менее вероятным.
  Балансировку пики, даже если она была большого размера, можно было добиться с меньшими затратами, придав деревянному древку большую толщину по мере того, как оно приближалось к обуху, как это уже было зафиксировано в некоторых моделях, оснащенных острием для обуха.
  Стоит помнить, что из-за развития кельтской военной практики, которая никогда не была немедленной или однородной, на что также повлияли политическая раздробленность и влияние огромной протяженности территории , более ранние модели никогда полностью не исчезали, несмотря на разработку более новых узкоспециализированных моделей шестового оружия.
  Что касается метательного оружия, то здесь нет серьезных изменений по сравнению с предыдущим столетием, за исключением существенного увеличения количества наконечников для дротиков, что указывает на постоянно меняющийся подход к ведению боя.
  Усовершенствованные острия мадариса , которые со II века до н.э. напоминали лезвия малайских кинжалов крисс , идеально соответствуют одному подробному описанию, сделанному Диодором Сицилийским.
  Мечи
  Со второй половины III века до н.э. по II век меч продолжает увеличиваться в длину, длина клинков варьируется от 70 до 85 см.
  Появляется все больше и больше экземпляров с оживающим или даже более округлым кончиком. Это можно расценивать как признак растущего предпочтения в фехтовании рубящих ударов, а не колющих.
  Исчезновение типов с ромбовидными сечениями, произошедшее в конце прошлого столетия, ставит новую задачу - придать мечу, становящемуся все более длинным, большую жесткость без чрезмерного увеличения его веса. Это позволит найти адекватное решение в увеличении времени складывания, смешивания и повторной штамповки с использованием методов сварки по шаблону.
  Другая обработка, известная как зачистка материала, приведет к созданию типа, отличающегося двумя боковыми канавками вдоль лезвия, образующими центральное ребро и двойной фуллер (рис. 4.24).
  В конце века клинок меча был еще больше удлинен, достигая в некоторых случаях длины более 90 см. Некоторые модели blade также были уменьшены в ширину всего до 4 см, что привело к конструкции, явно предназначенной для использования только конными бойцами.
  Также ближе к концу II века до н.э. некоторые клинки демонстрируют обратную тенденцию в морфологии наконечника, когда закругленный конец заменяется приземистым и треугольным (рис. 4.25).

[] [] []

  Это переключение, скорее, не указывает на возрождение использования уколов в фехтовальном искусстве, следует рассматривать как выражение намерения уменьшить ударную поверхность ударов, тем самым максимизируя их разрушительный эффект.
  Форма ножен, необходимая для их общей прочности, адаптирована к длине нового клинка и формируется за счет обертывания концевой части двух металлических половинок длиной до 40 см для придания ножнам полного сцепления.
  Что касается модификаций, внесенных в горловину ножен, мы также можем заметить, что гарда меча претерпевает дальнейшее развитие в форме колокола, что привело к принятию так называемой конструкции "головной убор жандарма" , которая, в свою очередь, будет заменена другой моделью с прямой гардой (рис. 4.26), обе из которых будут сосуществовать до конца первого века до н.э..
  Хотя типы, которые по своей длине могут ассоциироваться с пешими солдатами, никогда полностью не исчезнут, сейчас меч стал преимущественно оружием кавалерии, что отражено в системе подвески меча.
  Металлические крепежные ремни, развитие которых достигло заметной степени механического совершенства в третьем веке до н.э., почти исчезают, их заменяют гораздо более простые системы, которые очень напоминают систему пятого века до н.э.. Два металлических кольца, соединенных вместе петлей, прикреплены к боковым сторонам шарнира и прикреплены к поясу кожаными ремешками.
  Потенциальная помеха в виде ножен для бегущего воина больше не беспокоила, очевидно, потому, что носитель оружия все больше и больше передвигался верхом или маршировал плотными боевыми порядками, в которых мобильность, маневренность и инерция, необходимые для лобовых столкновений, были все менее и менее важны.
  Однако следует отметить, что, как и для мечей, которые подходили для подвески пехотинцами, пояса для мечей из цепей будут продолжать входить в состав некоторых доспехов, хотя и в меньшей степени, вплоть до первого века до н.э..
  Ножи и кинжалы
  Во второй половине II века до н.э. в области изготовления ножей мы видим значительный прогресс, начиная с продолжающегося увеличения количества удлиненных типов, которые можно классифицировать как инструменты для повседневного использования, так и как эффективное боевое оружие.
  Хотя модели с прямым клинком остались неизменными с предыдущего столетия, мы должны быть осторожны, чтобы не упустить из виду производство слегка изогнутых моделей в определенных контекстах, дизайн клинка которых иногда очень напоминает копис (κοπίς), меч с загнутым вперед клинком из средиземноморского мира (рис. 4.27).
  На нижней стороне лезвия, чуть выше рукояти, часто имеется выступ, который создает нечто вроде щитка для рук. Разработка рукояти, еще более эргономичной, чем у ножей с прямым лезвием, которая, по-видимому, служит защитой для руки владельца, еще больше подчеркивает функцию, потенциально связанную с войной, и некоторые образцы по праву были бы признаны настоящим оружием.
  Практика сгибания клинка в некоторых захоронениях для имитации того, как мечи снимаются с места и ритуально уничтожаются48 может быть воспринята как свидетельство того, что этот аналогичный ритуал указывает на то, что предмет выполнял аналогичную воинственную функцию.
  Среди кельтских сообществ Восточной Европы близость дакийского и фракийского населения привела к появлению sica supina, ножа или короткого меча с тупым профилем лезвия (рис. 4.28). Это оружие, использование которого, несомненно, было связано с боевым контекстом, использовалось восточными кельтскими общинами как часть их вооружения.
  В любом случае, во втором веке до н.э. использование ножа в качестве оружия , должно быть, было довольно широко распространено, учитывая, что Посидоний из Апамеи утверждает, что "Галлы носят кинжал как нож".
  Что касается коротких мечей и кинжалов, то в течение второго века до н.э. псевдоантропоморфный дизайн рукояти постепенно превратился в чисто антропоморфный тип (рис. 4.29), где точеное навершие напоминает настоящую человеческую голову с очень .
  Однако их функция остается неопределенной, и следуетсерьезно рассмотреть возможность того, что они предназначались для демонстрации.seriously considered.
[] [] []

  Оружие дальнего боя
  Во II веке до н.э. в области оружия дальнего действия нет существенных изменений, о которых свидетельствует ограниченное количество археологических свидетельств. Более того, когда такие находки доступны, трудно с какой-либо уверенностью отнести их скорее к военной, чем к охотничьей деятельности.
  С другой стороны, ближе к концу первой половины I века до н.э. в Трансальпийской Галлии наблюдается разворот этой тенденции, который невозможно не связать с военными кампаниями Юлия Цезаря.
  В частности, в укрепленных поселениях Алезии, Герговии и Укселлодуна было обнаружено значительное количество наконечников стрел. Их присутствие тесно связано с осадами, которые римские легионы нанесли этим двум поселениям.
  Большинство наконечников стрел, найденных в разных местах, были дешевыми и плохо изготовленными, в форме простого конического наконечника.
  Этот тип может также быть предметом для дальнейшей работы в соответствии с которой совет был нагрет и сложить, чтобы получить другой тип точки, оборудованные одиним шипом, которая, хотя и это, конечно, несбалансированное стрелку, сделали бы ее удаления из раны сайте сложно без ухудшения повреждения (рис. 4.30).
[]   Если наконечники с более сложными конструкциями происходят, они составляют незначительное меньшинство, и в выборке из более чем 400, выбранных из Uxellodunum они составляют всего 2.5%, по сравнению с 64% конических и 33,5% с одним шипом.
  Находки, которые тесно связаны с конкретными местами сражений и никогда с захоронениями, в основном состоят из основных типов, предназначенных для производства быстро и в больших количествах.
  Эти наконечники стрел предполагают импровизированное введение элемента в военном контексте, призванного как можно быстрее отреагировать на тактические требования армии Цезаря.
  Что касается использования пращи, то она упоминается исключительно в контексте стычек или осад, иногда как оружие, используемое теми, кто находится в осаде, но прежде всего как оружие, используемое осаждающими силами для очистки бастионов и бастионов стен и заборов или для поджога крыш жилищ с помощью раскаленных глиняных снарядов.
  Как и лук, праща, по-видимому, не была предметом, заслуживающим какого-либо развития в военной области у кельтов, настолько, что Цезарь утверждает, что во время ночного боя у стен Алезии римские вспомогательные войска, метавшие однофунтовые камни, не только одолели кельтскую легкую пехоту, вооруженную луками и пращами, но даже "повергли галлов в ужас и заставили их отступить".


  БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ [CG]
  Типологическое развитие лучшей части вооружения кельтских воинов, произошедшее в этот период, наряду с отказом от различных элементов, относящихся к предыдущему периоду, безусловно, свидетельствует об очередном постепенном изменении подхода к ведению боя. Усилия, направленные на совершенствование вооружения кавалеристов, отражают его значимость и важность его роли на поле боя. Аналогичным образом, усовершенствования в снаряжении пехоты, свидетельствующие о ее более статичной роли по сравнению с предыдущей эпохой, могут свидетельствовать о своего рода противовесе и определенном сотрудничестве между двумя корпусами в соответствии с многогранной тактической моделью, основанной на эллинистической военной традиции, которая объединяла конные силы и пехоту.
  Пехота, хотя и была вооружена мечами, как правило, больше не имела кольчужного пояса для меча. Это различие может свидетельствовать об изменении подхода к ведению боя. Пехотинцы, вместо того чтобы броситься на врага в попытке сокрушить его передовую линию, двинулись на его ряды, выстроившись в линию из выставленных друг против друга копий, которую римляне называли фалангой. Такой подход скорее напоминал македонский, чем более раннюю греко-этрусскую модель.
  С другой стороны, кавалерия, максимально используя свою превосходную мобильность в сочетании с эффективным вооружением, смогла не только обезопасить фланги своих собственных войск и угрожать флангам армии противника, но и прижать или отбросить врага к рядам его собственной пехоты. Если такую стратегию в какой-то степени можно рассматривать как наследие опыта, приобретенного в ходе кампании Ганнибала, особенно в том, что касается умелого использования кавалерии, то общая картина напоминает нам главным образом эллинистическую тактику ведения боя на поле боя, которая могла быть приобретена во время длительной службы кельтских наемников в составе армии диадохов.
  Ярким примером является очевидное применение хорошо известной тактики "молота и наковальни", разработанной Филиппом и доведенной до совершенства Александром, армией кимвров, в составе которой был заметно сильный кельтский контингент.
  Описывая битву при Кампи Редии, Плутарх утверждает, что кимврские всадники не атаковали римлян напрямую, а свернули вправо и пытались постепенно увлечь их за собой, пока не оказались между ними и своей пехотой, которая выстроилась слева от них. Римские командиры поняли коварный замысел, но не смогли удержать своих солдат, потому что один из них крикнул, что враг обращается в бегство, и тогда все бросились преследовать их. Тем временем пехота варваров перешла в атаку, подобно бескрайнему морю в движении.
  Помимо военного подхода, вдохновленного образцом эллинистических царств, размер кельтской пики, которая была не так велика, как македонская сарисса, должно быть, позволял использовать более гибкую форму боя и более маневренные формирования. Пика значительной, но не непропорциональной длины позволяла по-прежнему использовать высокий щит более ранних периодов. Щит, хотя и несколько менее приспособленный для поглощения сжимающих усилий у подтипов, у которых отсутствует позвоночник, по-видимому, сохранил те же функции, что и в III веке до н.э., как в отношении наступательных, так и оборонительных маневров.
  В то время как галлы, с которыми Цезарь столкнулся при Алезии, оказались способны при необходимости выстроиться в testudo ("черепаху"), как это сделали сеноны в битве при Сентинуме, племена белгов во время битвы при Самбре так энергично использовали стратегию "столкновения и удара", используя свои щиты, что Цезарь вспомнил, что его легионеры были в тяжелом положении, и в результате того, что штандарты двенадцатого легиона были собраны в одном месте, скученные солдаты сами себе мешали в бою.'
  Спорадическое использование боевых порядков, которые также плотны, но отличаются от обычной фаланги, таких как клин, снова указывает на тактическое предпочтение фронтальных столкновений. Прежде всего, стоит помнить, что даже во II и I веках до н.э. новые тактики и подходы к ведению боя ни в коем случае не следует обобщенно относить к каждому кельтскому населению. Даже не принимая во внимание те отсталые сообщества на окраинах (которые вплоть до I века до н.э. продолжали использовать военную тактику, принадлежащую к наиболее архаичным традициям), мы видим военно-техническую эволюцию, которая ни в коем случае не была однородной, последовательной или даже присутствовала во всем кельтском мире. боевые действия и тактические элементы, относящиеся к разным векам, сохраняются в конкретных военных условиях.
  Ярким примером этой тенденции является вышеупомянутая битва при Самбре, произошедшая в 57 году до н.э. между легионерами Цезаря и армией конфедерации нескольких племен белгов.
  В то время как давление, испытываемое легионерами Цезаря, очень напоминает удары нервиев щитами по римлянам во главе с Тиберием Семпронием Лонгом в описании одной из последних битв за умиротворение Цизальпийской Галлии, марш "в очень тесных рядах" главных сил нервиев уравновешивается другими действиями. части бельгийской армии, которые в бешеном темпе вступили в схватку со своими противниками в соответствии с практикой, которая была популярна и широко распространена в предыдущие столетия.
  Неслучайно, что записи, свидетельствующие о продолжающемся использовании подвесной цепи, важнейшего снаряжения подвижного кельтского воина, указывают именно на северные районы Галлии, в то время как в других местах она была устаревшей начиная со II века.
  Отчет Цезаря о битве при Самбре также является полезным источником новых данных, касающихся внутренней структуры кельтских армий, которые могут быть косвенно выведены из этого отчета.
  В конце битвы, которая была выиграна римскими войсками, старейшины нервиев, которые ранее вместе с женщинами и детьми были переселены в труднодоступную болотистую местность для их собственной безопасности, отправили гонцов к Цезарю с просьбой о мире, заявив, что после битвы "их сенаторы" будут вынуждены покинуть Рим. было сокращено с 600 до трех; что с 60.000 человек их число сократилось едва ли до 500, способных носить оружие.
  Можно предположить, что силы, развернутые нервиями в битве при Сабисе, должны были насчитывать 60.000 вооруженных людей, что соответствует 10 катервам в соответствии со структурой кельтских армий, о которой сообщают классические авторы, и что среди них было 600 "сенаторов".
  Сочетание государственных и военных должностей, которое можно проследить еще в кельтском обществе и культуре, где знать, входившая в состав национальных сенатов, устанавливала свой статус и власть в зависимости от количества своих подчиненных и свиты70, позволяет разумно предположить, что 600 "сенаторов" нервиев возглавляли свои войска и командовали ими. собственные личные контингенты на поле боя.
  Если структура патронажа была по сути своей изменчивой, опирающейся на экономическую мощь для вербовки и поддержания амбакти, то трудно представить себе математическое разделение на точно соответствующие тактические группы. Однако нельзя сбрасывать со счетов соотношение 600 сенаторов к 60 000 вооруженных людей, равно как и тот факт, что это идеально соответствовало бы численности 6000 военнослужащих, составлявших катерву. Каким бы теоретическим это ни казалось, соотношение цифр, приведенное Цезарем, позволяет предположить, что каждый галльский "сенатор" на самом деле командовал на поле боя отрядом из 100 человек.
  Это разделение боевых сил на несколько подразделений, которое уже предполагалось, по крайней мере, для огромных цизальпийских армий предыдущего периода, все еще демонстрировало модель миграции, характерную для более ранних времен, и еще не представляло собой гибкую и функциональную систему материально-технического обеспечения. Цезарь снова сообщает, что кельтские армии в конце первого века до н.э. все еще передвигались в сопровождении свиты
  со множеством повозок и поклажей, по обычаю галлов, и примерно шестью тысячами самых разных людей, со своей прислугой и рабами; но без дисциплины и командира, каждый следовал своему собственному выбору, и все шли в полной безопасности, как будто им больше нечего было опасаться, кроме как в прежние времена.

[]   Битва при Самбре, 57 г. до РХ.
  Кельтские воины, приводившие перед началом битвы себя в состояние бешенства, неизменно атаковали беспорядочно, подбадривая себе криками, песнями и звуками трубы. Внешне, такая атака выглядела очень опасной. Но если противник кельтов был хорошо организован, занимал подготовленные позиции и, самое главное, был хорошо дисциплинирован, то атака кельтов была обречена на провал. Кельтская психология войны работала против них самих. Кельтские армии по своей природе были неустойчивыми, они состояли из массы отдельных воинов, каждый из которых пытался доказать другим свое превосходство. Поэтому, если под первым натиском противник не бежал, кельты оказывались в неблагоприятной ситуации. Их порыв начинал угасать, инициатива переходила к противнику, и битва заканчивалась поражением. Иногда кельты даже в безнадежной ситуации продолжали сражаться до смерти, но в целом римляне хорошо знали о непостоянстве боевого духа у кельтов. Обе стороны считали друг друга "воюющими не по правилам".
  На иллюстрации показан момент успешной атаки кельтов-нервиев при Самбре, 57 г. Легионы Цезаря дрогнули. Нервии пользовались репутацией совершенно бешенных, даже по кельтским меркам, воинов. По сообщениям, нервии располагали только пехотой. Заметив римскую армию на марше, нервии подобрали подходящее место для засады и напали на римлян в тот момент, когда те приступили к сооружению лагеря. Просочившись мимо боевого охранения, кельты стремительно атаковали, полностью захватив римлян врасплох. Те даже не успели толком построиться. Тем не менее, римляне не дрогнули, сказалась хорошая подготовка и высокая дисциплина. Кельты, привыкшие к ведению поединков, рассыпали строй. Римляне сумели удержать позиции, пользуясь наличием хороших доспехов а также благодаря более умелому фехтованию. В отличие от грубых рубящих ударов, которые практиковали кельты, римляне, прикрываясь щитами, наносили смертельные колющие удары своими укороченными мечами-гладиями.

  Элитная пехота
  Помимо, безусловно, более статичного подхода к ведению боя, характерного для большинства пехотинцев III века до н.э., есть некоторые археологические свидетельства, которые вплоть до I века до н.э. указывают на присутствие бойцов, отличавшихся более динамичными приемами, включавшими комбинацию метательного оружия и меча.
  Особое внимание, уделяемое разработке все более эффективных наконечников "мадарис", свидетельствует о постоянном интересе к специализированному метательному оружию. Аналогичным образом, разработка все более сложных и, следовательно, дорогих образцов оружия, направленных на повышение его наступательного потенциала, приводит к тому, что "мадарис" попадает в руки состоятельных профессиональных воинов.
  Более того, постоянное использование, хотя и в сокращенном объеме, системы подвески меча в нескольких областях может быть расценено как стремление профессиональных пеших бойцов не ограничивать свою свободу передвижения.
  Конечно, общая удлиненность меча, являющегося главным оружием профессиональных бойцов, наводит на мысль, что большинство из них, должно быть, также предпочитали сражаться верхом.
  Из исторических источников невозможно извлечь четко определенный образ гипотетических автономных подразделений элитной пехоты, несмотря на иконографию, которая могла бы привести нас к выводу о сохраняющейся роли профессионального воина, ведущего за собой менее подготовленных и опытных пехотинцев. Подобную иконографию мы находим на котле из Гундеструпа, где изображен спешившийся воин, вооруженный мечом и шлемом, на котором изображено изображение дикого кабана, возглавляющий ряды менее узнаваемых пехотинцев без шлемов, вооруженных щитами и копьями.
  В "Де Белло Галлико" Цезаря нет упоминания о гезатах, живших двумя столетиями ранее, чьи отличительные черты и подход к ведению боя, вероятно, исчезли. Аналогичным образом, единственное упоминание о профессиональном боевом подразделении - шестистах солдатах, сопровождавших главнокомандующего сотиатес Адиатуанос, - не позволяет читателю с уверенностью сказать, были ли они пехотинцами или кавалеристами.
  Однако представляется правдоподобным признать, что такие подразделения, по крайней мере в некоторых конкретных контекстах, действительно существовали. Говоря о населении нервиев в Бельгии, Цезарь утверждает, что "с древних времен у нервиев не было кавалерии - они и по сей день не заботятся о ее наличии; вместо этого вся их мощь сосредоточена в пехоте".
  Объединив рассказ Цезаря с информацией о битве при Самбре и археологическими свидетельствами, свидетельствующими о наличии металлических поясов с подвесками для мечей, можно сформулировать еще одну интерпретирующую гипотезу. На основе этой гипотезы можно было бы установить, что в некоторых районах Бельгийской Галлии некоторые из самых последних военных усовершенствований не получили заметного распространения и что профессиональный боец по-прежнему в значительной степени был пехотинцем.
  Это может быть связано либо с периферийным расположением областей, либо, напротив, с давними боевыми традициями, признанными самим Цезарем и узнаваемыми в группах профессиональных воинов, вокруг которых было основано множество сообществ.
[]   Знатный галльский воин, I в. до Р.Х.
  Знатный воин эпохи галльской войны Цезаря. Свой высокий статус воин подчеркивает одеждой и экипировкой. Его лицо выбрито, но оставлены длинные усы, что было в обычаях у знати. Дополнительно его статус подчеркивает золотой торк (1). Такой торк обнаружен в Ипсвиче. Рубаха из дорогого шелка, плащ из тонкой шерсти, на правом плече плащ застегнут фибулой (2). На шее висит медальон в виде солярного диска (3). Поверх рубахи надета кольчуга. Железный шлем изображен по экземпляру, обнаруженному на месте Алесии. Функциональный дизайн шлема подчеркивает напряженность тотальной войны с Римом. Тяжелое копье - символ свободного воина. Ясеневое древко оснащено бронзовой пяткой. Кроме того, воин вооружен мечом (4). Меч изображен по экземпляру, обнаруженному в Темзе.
  Кельтский щит (5) имел овальную или удлиненную шестигранную форму. Щит набирался из дубовых или липовых досок и обтягивался кожей. В результате получалась достаточно прочное и упругое изделие, которое воин удерживал за рукоятку, расположенную в центре (6). Щит служил не только для защиты, но и мог использоваться для нанесения ударов по противнику. Рукойтка прикрывалась снаружи выдолбленным деревянным умбоном, который иногда имел вертикальные ребра, дополнительно укреплявшие щит. Умбон сам, иногда дополнительно усиливали бронзовым или железным колпаком. Изредка по краю щита пускали металличекую, . Щиты латентной культуры имеют размеры около 1,1х0,6 м. Однако в Галлии обнаружены более поздние щиты размером до 1,4 м. Возможно, такие щиты появились под влиянием римских высоких щитов.
  Диодор Сикул писал, что кельтские щиты у каждого хотя. археологических доказательств этому до сих пор найдено немного. Римская арка в Оранже, возможно, содержит примеры росписи на кельтских щитах. Известно также, что в некоторых случаях щит украшался изображением животного. Вероятно, украшая свой щит изображением животного, воин надеялся на помощь соответствующего духа. Наиболее универсальным был солярный символ, который обещал помощь в бою со стороны всего загробного мира.

  Легкая пехота
  Хотя кельтская легкая пехота отсутствовала в исторических источниках на протяжении всего II века до н.э., она вновь появляется в рассказе Цезаря о завоевании Галлии.
  Использование легкой пехоты в качестве поддержки кавалерии, аналогичное тактике, которую, как сообщается, использовали цизальпийские галлы в битве при Теламоне, предполагает некоторую преемственность с методами ведения боевых действий предыдущих столетий. Само выражение, использованное Цезарем для обозначения галльской легкой пехоты, "ускоряет", идеально подходит к "эвзонам" Полибия, еще раз передавая концепцию ловкого бойца, способного действовать, не обремененного тяжелыми доспехами, но не обязательно оснащенного дальнобойным оружием, в качестве прикрытия или в перестрелках.
  Тем не менее, при тщательном анализе литературных источников и сопоставлении их с археологическими данными, относящимися к последним, напряженным эпизодам кампании Цезаря, можно обнаружить лихорадочные и запоздалые попытки галльских армий восполнить пробелы в использовании легкой пехоты.
  Цезарь утверждает, что во время восстания Верцингеторикса в 52 году до н.э. лидер пангаллийской коалиции призвал к чрезвычайному набору лучников, потребовав, чтобы участвующие в нем страны "набрали и прислали всех лучников, которых было очень много в Галлии".
  Большое количество лучников, упомянутых Цезарем, не следует рассматривать с точки зрения какой-то особой военной традиции, которая внезапно развилась в Трансальпийской Галлии в I веке до н.э., а скорее в связи с контекстом, в котором, особенно во внешних и менее урбанизированных сообществах, охота была существенным компонентом повседневной жизни и охотничьего промысла инструменты были бы хорошо известны и широко распространены.
  Верцингеторикс набрал большое количество представителей низших классов из галльских племен, и, специально пригласив лучников, он, вероятно, формулировал ответ на тактические проблемы, связанные с большими осадами, которые, как он знал, ему придется выдержать. Возможно, он также думал о том, как противостоять римским подразделениям специализированных вспомогательных войск, таким как балеарские пращники и критские лучники.
  Какими бы ни были планы Верцингеторикса, даже если на последних этапах Галльской войны как исторические, так и археологические источники сообщают о более активном использовании лучников, в тактических качествах этих лучников нет существенных изменений. Галльские лучники не выглядят как отдельное подразделение, а смешаны с другими легковооруженными пехотинцами, что приводит к образованию разнородных отрядов стрелков. Этот тип формирования сохраняется даже после римского завоевания из-за общего и спонтанного характера набора.
  Мы также не должны упускать из виду, что сам Цезарь в начале гражданской войны против Помпея нанял и использовал вспомогательных галльских лучников из народа рутенов. Тем не менее, даже в этом случае его решение следует объяснить настоятельной потребностью в войсках, оснащенных оружием дальнего боя, которые можно было бы найти среди обычных каналов вербовки с Крита и Ближнего Востока. Мы не должны рассматривать это как признание и высокую оценку римлянами какой-либо кельтской традиции стрельбы из лука, такой как сирийская или критская, и соответствующее стремление создать подразделения этнически кельтских лучников.
  Праща, использовавшаяся нервиями во время засады на римлян во время кампании в Бельгийской Галлии, также упоминается как легкое пехотное оружие, наряду с целым рядом неопознанных видов оружия, которые были определены как "легкие" с очень высокой дальнобойностью.
  Это оружие, вероятно, также включало луки, что еще раз показывает нам, что охотничьи орудия также были оружием первой необходимости для легкой пехоты и отрядов стрелков.

[]

[]   Рис 6. Ла-Тен, 52 год до н.э., Трансальпийская Галлия, осада Алезии.
  Осада галльской крепости Алезия стала ключевым моментом кампании Цезаря в Трансальпийской Галлии. После успешного применения стратегии выжженной земли и тактики "бей и убегай" Верцингеторикс, лидер галльского восстания, в конце концов был разбит в открытом поле германской кавалерией Цезаря и отступил, чтобы забаррикадироваться в крепости Алезии. В то время как вся Галлия посылала подкрепления на помощь Верцингеторигу, Цезарь окружил Алезию впечатляющими осадными сооружениями, и началась гонка на выносливость.
  Стоящий впереди воин - профессиональный боец, оснащенный лучшим наступательным и оборонительным оружием, доступным в Трансальпийской Галлии в I веке до н.э. Его кольчуга - прекрасное произведение искусства, сочетающее в себе заклепки и закрытые железные кольца, а его шлем с железным козырьком послужит вдохновением для римско-имперско-галльского стиля. Щит с железным выступом в виде бабочки, укрепляющим деревянный острие, полностью окован железом, что обеспечивает надежную защиту от рубящих ударов.
  Его меч, длинный и со слегка закругленным концом, по сути, является рубящим оружием, как и большинство кельтских клинков того времени. Воин слева - амбактос, ополченец, состоящий на службе у знатного человека. Он экипирован так же, как и копейщики-новобранцы предыдущих столетий, с длинной пикой с двояковыпуклым наконечником в качестве основного оружия и ножом. Его шлем представляет собой простой бронзовый кулос, а для защиты тела он носит длинную стеганую куртку, сильно напоминающую средневековый гамбезон, изображенный на римских монетах, прославляющих победы Цезаря. Округлый щит без деревянного острия, более легкий, чем типичные кельтские модели, возможно, германского происхождения.
  Как профессиональные воины, так и амбакто носят сагум, или мантию, оставляя одно плечо открытым. Цезарь сообщал, что галлы, выступавшие на стороне римлян, обычно носили сагум, оставляя правое плечо открытым, чтобы их можно было узнать в пылу битвы, поэтому можно предположить, что галлы обычно носили свои мантии в противоположном порядке, как показано здесь. Фигура справа, охотник из одной из самых бедных и отдаленных деревень, является лучником, вооруженным простым самодельным луком.
  Цезарь сообщает, что лучники, которые обычно были редкостью среди кельтских воинов, были массово набраны Верцингеториксом в попытке противостоять профессиональным критянам-стрелкам, нанятым римской армией в качестве вспомогательных войск. На нем надета характерная кельтская мантия с капюшоном по имени бардокукуллус.

  Кавалерия
  Сфера военных действий, в которой кельты преуспели между II и I веками до н.э., - это, несомненно, конный бой.
  Хотя все большее использование кельтами конных войск было зафиксировано еще в III веке до н.э., именно в последующие два столетия искусство кельтской верховой езды достигло своего пика.
  Технологические достижения в области верховой езды и, в частности, создание дизайна, основанного на массивном деревянном седле с четырьмя рогами, которое датируется II или I веком до н.э., способствовали этому скачку вперед.
  Конструкция рогатого седла спроектирована таким образом, чтобы приспособить таз всадника, который, принимая позу, подобную позе современной западной верховой езды, удобно, но прочно закрепляется на спине лошади, таким образом частично восстанавливая равновесие, утраченное из-за отсутствия стремян (рис. 4.31).
  В дополнение к технологическому развитию, по крайней мере в I столетии, существовало стремление выводить породы лошадей, которые становились все более пригодными для ведения войны, путем скрещивания с другими импортируемыми животными, от которых галлы получали "величайшее удовольствие и которых они приобретали по высокой цене".
  Хотя отсутствие какого-либо другого стабилизирующего устройства, такого как стремя, в сочетании с меньшими размерами лошадей того времени, которые в среднем достигали около 1,30 метра в холке, по-прежнему не позволяли кавалерии управлять полем боя, как это было на протяжении большей части средневековья, по сравнению с другими лошадьми того времени. по сравнению с предыдущими столетиями галльский конный воин, безусловно, был более безопасным в седле и, следовательно, более универсальным в бою. Однако кавалерия по-прежнему зависела от тесного взаимодействия с легкой пехотой.
  О важности роли кавалерии в кельтских армиях свидетельствует то пристальное внимание, которое уделялось ее набору.
  В начале пангалльского восстания против Цезаря Верцингеторикс "уделяет особое внимание кавалерии", и когда к его армии присоединяются новые галльские мятежные народы, он немедленно запрашивает подкрепление в виде пятнадцати тысяч конных бойцов. Что касается пехоты, то "он говорит, что будет доволен той пехотой, которая была у него раньше".
  Превосходство и доблесть кельтских всадников также признаются классическими авторами, а Страбон даже утверждает, что лучшие кавалерийские отряды римлян были набраны из числа кельтов.
  Во время галльских кампаний Цезарь широко использовал кельтскую вспомогательную кавалерию, которую предоставляли союзные ему народы, в частности эдуи. На самом деле он так сильно полагался на них, что в результате пангаллийского восстания был вынужден набирать конные войска среди германских племен. Отряды кельтской вспомогательной конницы служили с обеих сторон во время гражданской войны в Риме, и точно так же, как Цезарь использовал кавалерийские подразделения, предоставленные как трансальпийскими галлиями, так и галатами, упоминается, что среди войск царя Нумидии Юбы, союзника Помпея, были галльские кавалеристы.
  Хотя галльская авантюра Цезаря, несомненно, увеличила присутствие галльских вспомогательных войск в рядах римской армии, их можно было найти развернутыми наряду с регулярными легионами еще в III веке до н.э.. Однако их по праву можно считать не кавалерийскими подразделениями, а вооруженными группами, где процент пехотинцев значительно превышал процент кавалеристов. Таким образом, те существенные изменения, которые должны были затронуть кельтскую кавалерию, все еще находились в процессе становления.
  Нет никаких сомнений в том, что кельтское влияние на римское искусство верховой езды и ведения конной войны было огромным. Арриан приводит нам доказательство этого, утверждая, что большинство технических терминов, используемых в римской армии, "принадлежат языку не римлян, а кельтов и иберов, поскольку римляне переняли эту тактику, которая была кельтской, поскольку они высоко ценили кельтскую кавалерию в бою".'
  Действительно, сам термин, использовавшийся в позднеримские времена для обозначения кавалерийских формирований, drungus, по-видимому, имеет галльское происхождение, и в трудах Арриана названы и подробно описаны три различных боевых приема, причем их названия и происхождение приписываются кельтам.
  Одним из приемов, уже упоминавшихся Павсанием о галльских конных стычках IV века до н.э., были петрино, о которых упоминается в "Тактической книге". Этот прием заключался в многократном метании дротиков назад, когда отступающий стоял спиной к врагу. В тексте также упоминается ксинема, практика быстрого метания трех копий перед резким поворотом лошади, и столутегон, практика поднятия щита над головой при отступлении и поворота его для защиты спины, отводя руку назад.
  Если покажется трудным проследить происхождение термина xynema из кельтского языка, то два других могут найти свои аналоги в валлийском, где petrinos связано с "pedrain", обозначающим заднюю часть лошади, а stolutegon - с комплексом из "ystle", "отступать" и "прикрытие".
  На поле боя кельтские кавалеристы всегда оказывались способными выполнять множество различных тактических и военных функций.
  Если новшеством II века до н.э. было внедрение тактики "молот и наковальня", которая способствовала взаимодействию с тяжелой пехотой, ее снаряжением и формированиями, то в III веке до н.э. появилась практика заманивания вражеской пехоты в засады (или, что более распространено, в бой с пехотой противника). кавалерия противника) осталась прежней.
  Большой интерес в этом отношении представляет подробный отчет Плутарха о столкновении между галльскими всадниками во главе с Публием, сыном Красса, и парфянскими катафрактами, последовавшем за битвой при Каррах в 54 году до н.э.
  Сам Публий, соответственно, подбодрил свою кавалерию, предпринял энергичную атаку и сблизился с врагом. Но его борьба была неравной как в нападении, так и в обороне, поскольку он наносил удары маленькими и слабыми копьями по нагрудникам из грубой кожи и стали, в то время как удары противника наносились пиками по легко вооруженным и незащищенным телам галлов, поскольку именно на них Публий в основном полагался и с их помощью он действительно творил чудеса.
  Ибо они схватились за длинные копья парфян и, вступив в схватку с воинами, столкнули их с коней, хотя из-за тяжести доспехов им было трудно сдвинуть их с места; и многие из галлов оставили своих лошадей и, проползая под лошадьми противника, вонзали им кинжалы в спину и живот.
  Они вставали на дыбы от боли и умирали, топча всадников и врагов вперемешку, без разбора.
  Помимо описания невыгодной ситуации, в которой оказалась галльская кавалерия Публия, а также храбрости и чрезвычайной изобретательности, с которыми они пытались справиться, отрывок Плутарха содержит много важной информации об их снаряжении и способах ведения боя.
  Мы видим, что галльские всадники лишены доспехов или вооружены очень немногим, что, как мы можем разумно предположить, было бы органично и менее эффективно, чем тяжелые доспехи катафрактов.
  Не вдаваясь в обобщения, можно косвенно понять исторические данные двумя различными способами: либо подчеркивая высокий статус лорика хамата среди кельтов, либо предполагая, что ряды кавалерии были открыты и для менее состоятельных слоев общества, возможно, из-за распространения долговых обязательств и установления частные войска, вооруженные и обученные аристократией.
  Хотя основным оружием конных воинов было "маленькое и ненадежное" копье, поэтому вполне пригодное для метания, галльская кавалерия стремилась к прямому столкновению с парфянами, следуя подходу, который уже наблюдался в III веке до н.э., и который, как мы видим, был повторен галльскими всадниками, выступавшими против Цезаря. Это указывает на то, что галльская кавалерия стремилась к прямому столкновению с парфянами. использованное оружие использовалось не только в качестве ракеты, но и имело несколько других применений. Очевидно, что в ход шло древнее универсальное копье фрамея, демонстрирующее, что благодаря своей гибкости и простоте оно никогда не исчезнет из арсенала кельтского оружия. Столь же очевидно, если вспомнить Арриана, что всадник должен был быть вооружен более чем одним копьем или дротиком - в противном случае такая тактика, как ксинема, была бы неосуществима.
  Наконец, если галльские кавалеристы спешивались со своих лошадей и бросались под парфянских животных, чтобы нанести им удар в живот, они, должно быть, были вооружены дополнительным оружием ближнего боя, которое не могло быть длинным кавалерийским мечом из-за его громоздких размеров, но, скорее всего, представляло собой большой меч. нож.
  Интересно, что во всем этом не упоминается самое характерное оружие кельтских всадников - длинный меч. Единственное приемлемое объяснение следует искать в глубоком анализе конструкции и функций этого оружия, которое, будучи длинным и часто тонким, по-видимому, предназначалось для использования конными бойцами против пеших, возможно, при попадании в цель, и было бы непригодно в столкновении с противником. конные противники.

[]   Галльские воины позднего периода, 52 г. до РХ.
  Всадник 1 имеет шлем типа Аген с гребнем, обнаруженный на месте битвы при Алезии. Полосатая шерстяная куртка и клетчатая туника с длинным рукавом. Плащ приторочен к седлу. Железный шлем знатного воина 2 типа Порта относится к последней стадии латенской культуры. Поверх туники с длинным рукавом надета кольчуга с разрезами по бокам, облегчающими посадку в седло. Так выглядели воины, составлявшие дружину Верцингеторига, укрывшуюся вместе с вождем в Алезии. Окровавленная тряпица, висящая над ручьем, произвела на обоих воинов тяжелое впечатление. Как и все кельты они были необычайно суеверны.


  ВОИНЫ [НС-20]
  Многие историки считают, что антропологически кельты не были единым народом, а объединялись только общим языком. Другие считают, что обнаруженные останки не дают оснований для подобных выводов, и все кельты принадлежат к одной нордической арийской расе.
  В глазах южан кельты выглядели необычно - высокие, белокожие, мускулистые, с густыми длинными волосами и голубыми глазами. Особенно порода чувствовалась среди воинов, которые образовывали отдельный класс или касту. Именно с воинами сталкивались в первую очередь южане.
  Воины волосы не стригли. Если они начинали мешаться, их заплетали в косички. Сицилийский грек Диодор писал, что некоторые кельты мажут волосы известью и зачесывали их назад, делая прическу похожей на конскую гриву. Многие носили висячие усы. Встречаются также изображения бородатых кельтов.
  Греки и римляне отмечали обычай кельтов носить штаны. Диодор Сицилийский цитировал сирийского историка Посидония, который упоминал о цветной одежде галлов, а также о кельтских штанах. Под цветной одеждой, очевидно, понималась одежда, пошитая из полосатой или клетчатой ткани. Кельты использовали как растительные красители, так и нитки натурального цвета из шерсти и льна. Туники могли иметь длинный или короткий рукав. Их обычно носили с поясным ремнем или кушаком. Обычной верхней одеждой служил плащ. Одежду украшали галуны и бахрома. Кожаные башмаки завершали гардероб кельта.
  Ошейники, известные под названием торков, носили вожди и воины. Их обычно делали из золота, серебра или бронзы. Большинство дошедших до нас экземпляров изготовлены очень тонко и с большим мастерством. Кельты носили торки, начиная с V в. до РХ. Наиболее красивые украшения относятся к ранней фазе латенской культуры. Классические скульптуры также неизменно изображают галлов, носящими торки. Такие изображения встречаются на надгробиях римских военных. Позднее торк стал наградой римскому воину за храбрость. Возможно, первоначально награждали легионеров трофейными торками, а позднее торк приобрел символическое значение.
  Бронзовые броши, часто отделанные эмалью или кораллами, находят в захоронениях кельтских воинов. Броши там встречаются по одной иди по две и лежат в районе груди. По-видимому, такими брошами закалывали плащ.
  Страх римлян перед беспощадными и свирепыми галлами начал постепенно рассеиваться, когда стало ясно, что свирепый натиск можно преодолеть с помощью регулярных тренировок, четких действий в бою, грамотного использования резервов и применения метательного оружия.
  Наиболее полную характеристику кельтскому воину дал греческий географ Страбон, живший в начале I в. от РХ. Он писал:
  "Этот народ, называемый кельтами или галатами, безумно любит войну, обладает высоким боевым духом и скор на кровопролитие. В то же время они прямодушны и не злы. Когда они возбуждены, они собираются в отряды и устраивают войну, при этом действуют открыто и без какого-либо плана на будущее. Поэтому их легко разбить тому, кто превзойдет их в предусмотрительности. Независимо от времени, места и условий, вы очень рискуете, если вызовете у них гнев. Они примут бой, даже если на их стороне будут только сила и храбрость... Их прямота и воодушевленность сочетаются с детской хвастливостью и любовью к украшениям..."
  Цезарь писал, что общество галлов разделяется на три класса: жрецов-друидов, воинов-всадников и простолюдинов-плебеев. Знатные галлы имеют своих клиентов, такая связь выгодна обеим сторонам. Чем больше клиентов у знатного галла, тем больше его влияние в обществе и тем устойчивее его власть.
  Едва став юношей, молодой человек начинал готовиться стать воином. Подготовка сопровождалась охотами, пирами и кутежами. Настоящий воин в бою действовал при поддержке ровесников, и сам оказывал поддержку товарищам. Как правило, это были его друзья, с которыми он вместе осваивал воинское искусство. Так юноши объединялись тесной связью. Диодор, Страбон и Атеней, все говорили о гомосексуальных отношениях между кельтскими воинами.
  Охота за головами
  В голове мужчины заключен его разум, его сила, его воля, его дух, его "жизненная сила". Американские индейцы полагали, что мужчина, остающийся долгое время у домашнего очага в окружении женщин и детей, вдыхая ароматы приготовляемой еды, делается мягким и слабым, тогда как живя на свежем воздухе и убивая врагов, обретает дух и становится настоящим воином. Возможно, кельты придерживались похожих взглядов, что послужило основой для обычая охоты за головами. Этот обычай дошел до нас в искаженном и обрывочном виде. Но скорее всего он имел под собой достаточно развитую идеологию. Мы находим изображение отрубленных голов повсюду, не менее широко встречаются и настоящие человеческие черепа. Отрубленные головы украшали крепостные ворота и капища. Их подвешивали над входом в жилище и держали внутри хижин. Некоторые головы бальзамировали в кедровом масле и хранили в специальных ларцах. Свежедобытая голова за волосы привязывалась к копью победителя либо приторачивалась к седлу или колеснице.
  Жертвы
  Римский историк Орозий оставил сообщение о том, что после битвы под Араузио в 105 г. до Р.Х. кимвры уничтожили все захваченные трофеи. Позднее аналогичное свидетельство оставил Юлий Цезарь, который писал: "Когда они решают идти в бой, они клянутся отдать Марсу все трофеи, какие надеются взять. После победы они жертвуют всех захваченных животных и собирают в одно место все захваченные вещи. Можно видеть большие груды трофеев". Эти жертвы богам, ниспославшим победу, можно найти по всей Европе, где обитали кельты. В прудах, озерах, болотах и торфяниках находят остатки великолепных мечей, копий, кинжалов, кольчуг, колесниц, колес, щитов, труб, большое количество костей животных. Именно такие жертвенные захоронения и служат основным источником материала для современных археологов.

  Оружие и доспехи [НС-20]
  Кельтские воины произвели на южан неизгладимое впечатление. Описания и изображения варваров в большом количестве находятся в античной литературе, скульптуре и изобразительном искусстве.
  До III в. до Р.Х. кельты практически не использовали доспехов, многие воины сражались обнаженными. Вожди и знатные воины обзавелись шлемами и панцирям и по мере возникновения контактов с южанами. Но простые воины продолжали сражаться в чем мать родила. Некоторые захоронения, обнаруженные на севере Италии, содержат в себе этрусские доспехи и кельтское оружие. Но некоторые историки оспаривают это доказательство, поскольку в одной из могил обнаружен греческий тяжелый пехотный щит - гоплон.
  Южане всегда считали, что кельты избегают пользоваться доспехами. Даже после долгой истории войн северных варваров с южанами, варвары не носили панцирей. По странному стечению обстоятельств в классификации римских шлемов, предложенной Расселлом Робинсом, один из типов римских шлемов выводится из галльского прототипа.
  Шлемы Монтефортино и Колус
  На севере галлы обзавелись шлемами в начале латенского периода (конец V в. до РХ.). Шлемы имели различную конструкцию. Некоторые были конической формы, иногда остроконечные и высокие. Другие имели форму жокейского кепи. Поздние галльские шлемы произошли именно от последней разновидности ранних шлемов. Найденный в некрополе Монтефортино под Анконой на севере Италии шлем имел форму жокейского кепи. Обычно шлемы типа Монтефортино делались из бронзы, реже из железа. Другие "жокейские" кельтские шлемы обнаружены под городом Колус на Марне, северо-восток Франции. Большинство этих шлемов также изготовлено из бронзы.
  Шлемы типа Монтефортино появились в Италии в IV в. до Р.Х. Несмотря на свое варварское происхождение, эти шлемы широко распространились в армиях Рима и Карфагена. Позднее в Риме наладили массовое производство таких шлемов. Это, конечно, отрицательно сказалось на качестве изделий. Шлем удерживался на голове подбородочным ремнем, крепившимся к височным пластинам. Гребень мог быть разного вида. Известны шлемы с креплениями для гребня на темени и полыми втулками по бокам для вставки плюмажей из перьев или конского волоса. Иногда шлемы оснащались креплениями для рогов.
  Шлем типа Колус имеет горизонтальный плоский назатыльник. Шлемы, обнаруженные под Колусом, просты и удобны, имеют полусферичекую форму и никаких гребней. Они датируются периодом III-I вв. до Р.Х. и все изготовлены кельтскими кузнецами для римской армии. Многие сохранившиеся римские шлемы типа Колус все же имеют гребни и височные пластины.
  Шлемы из Агена
  Под швейцарским городком Агеном обнаружены четыре поздних галльских шлема с полями. Они имеют глубокие чашки с
широкими полями по краю. Спереди поля сужаются, а сзади расширяются, образуя назатыльник. При этом назатыльник имеет
усиливающие ребра жесткости. Кроме того, чашку шлема усиливает У-образная накладка. По бокам подвешены височные пластины. Шлем удерживался на голове ремнем, пропущенным через кольца на назатыльнике и нижних углах височных пластин.
  Шлемы из Порта
  Под другим швейцарским городком Порт-Бей-Нидау - обнаружено несколько шлемов еще одного типа. Эти галльские железные шлемы имеют глубокую чашку, как и шлемы из-под Агена. Спереди чашка снабжена ребром, образующим небольшой козырек. Сзади шлем закрывает уши. Назатыльник имеет два поперечных гребня. Спереди чашка также усилена двумя гребнями, образующими своего рода "надбровные дуги".
  Фрагменты этих поздних галльских шлемов найдены также под Алезией, где в 52 г. до Р.Х. Цезарь окружил армию Верцингеторикса. По мнению Рассела Робинсона шлемы из под Агена и Порта представляют собой прямых предшественников римского имперского галльского шлема.
  У галлов также встречались различные экзотические шлемы ранних типов: греческие, итало-коринфские, итало-аттические и этрусские.
[] [] [] []

[]   Доспехи
  Панцири встречались у кельтов гораздо реже шлемов. Некоторые кельты "урновой" культуры носили бронзовые пластинчатые доспехи, в том числе панцири и поножи, по конструкции похожие на микенские. Первые европейские доспехи датированы ХIII в. до Р.Х. Некоторые образцы украшены обильной чеканкой и гравировкой. Наиболее раннее изображение кольчуги можно увидеть на рельефе, украшающий пергамский храм Афины. Там показано трофейное оружие и доспехи, захваченные у галатов. Кольчуга на том барельефе не имеет рукавов и усилена кольчужным оплечьем, закрепленным спереди заклепками. Эта кольчуга датируется II в. до РХ., возможно, изображение на пергамском храме скопировано с более раннего.
  Более совершенную кольчугу носили римляне, этруски и поздние галлы. На юге Франции в городе Вашер есть статуя молодого галльского воина, облаченного в кольчугу. Воин показан стоящим, опирающимся левой рукой на высокий щит. Он одет в тунику с длинным рукавом и отворотами на манжетах. Плащ застегнут пряжкой на правом плече. На шее висит массивный торк. Кольчуга с короткими рукавами. Продолговатое кольчужное оплечье идет за шеей по спине, переходит на плечи и фиксируется на груди массивными заклепками. Края отделаны кожаными накладками.
  Разного типа оплечья видны на многих статуях и фигурах на юге Франции и севере Италии. Они могут иметь форму платка или пелерины, соединяться на груди с помощью различных приспособлений. Обычно оплечье имеет угловатую форму, но встречаются и округлые образцы.


[]   Кельтский щит
  Для большинства кельтских воинов щит был единственным защитным приспособлением, применяемым в бою.
  Первые кельтские щиты были сравнительно маленькими, изготавливались из дерева и кожи, усиливались многочисленными заклепками и накладками. В центральной Европе, Греции и Италии обнаружены тонкие бронзовые "парадные" щиты.
  Уже во время гальштаттской культуры кельты освоили продолговатый щит, закрывающий весь корпус воина. Кельтский щит имел овальную или шестигранную форму и представлял собой развитие италийского щита. Известно изображение кельтского воина в шлеме типа "котелок с полями", вооруженного двумя копьями и длинным округлым щитом с центральным гребнем и чечевицеобразным умбоном.
  Остатки длинных кельтских щитов найдены в городе Ла-Тен во Франции, Хьёртспринг в Дании, а также в Ирландии. Латенский щит имел овальную форму и был в длину 110 см. Он изготовлен из деревянных досок, которые становятся тоньше ближе к краям щита. В центре щит усилен деревянным гребнем, который в центре раздувается в полый умбон. Под умбоном в щите имеется круглый вырез. Обычно умбон усиливали бронзовой или железной накладкой, которую располагали поперек щита. Внутри умбона находилась деревянная или металлическая рукоятка, иногда обмотанная кожей. Плоские поверхности щита обтягивались кожей или войлоком. По краю щита пускали дополнительную металлическую оковку, которая принимала на себя энергию удара мечом или топором, а также не давала щиту расколоться.
  Известно множество вариантов базовой конструкции щита, дошедших до нас благодаря скульптурам. Умбоны могли быть
железными или их закрывала накладка, по форме напоминающая бабочку. Большинство щитов украшали разноцветные изображения животных, геометрических орнаментов, различных сакральных символов.
  "Парадные" щиты
  Продолговатые "парадные" щиты из тонкого бронзового листа с деревянным внутренним слоем обнаружены на Темзе в районе Баттерси, а также в Уитеме, графство Линкольншир. Эти щиты украшены металлическими накладками, очевидно, что их не предназначали для использования в бою.

[]   Мечи
  Основным оружием кельтов был меч. Кельтские меченосцы составляли ударные отряд в греческих, малоазийских, египетских и карфагенских армиях.
  Ранние кельтские железные мечи изготовлены на высоком уровне и по стилю повторяют бронзовые мечи. Какое-то время железные и бронзовые мечи изготавливались параллельно, пока бронзовые окончательно не вышли из употребления. Более прочное железное оружие первое время использовалось знатными воинами. Железные мечи обнаружены в Баварии, Вюртемберге, Бадене, Эльзасе и Лотарингии, Бургундии и Оверне.
  Несколько гальштаттских мечей, очевидно, применялись только для церемониальных целей, поскольку по своим размерам они подобны огромным двуручным мечам Средневековья. У ранних железных мечей клинок имел ту же форму, что и у бронзовых образцов; продолговатую, листовидную с прямоугольным или V-образным кончиком. Позднее гальштаттские мечи получили укороченные толстые клинки с острым кончиком. Рукоятки мечей могли быть одного из двух типов: "антенна" или "мексиканская шляпа". Иногда встречались мечи с антропоморфными рукоятками. Кинжалы гого времени по конструкции представляют те же мечи, но меньшего размера.
  Железные латенские мечи имеют клинок длиной от 55 до 80 см и даже до 90 см. Рукоятка имеет гарду. Для изготовления мечей использовалась скорее сталь, чем простое железо. Но качество оружия могло быть различным. Обнаруженные экземпляры довольно плохого качества. О таких мечах греческий историк Полибий писал: "...они годятся только для одного удара. Затем они
тупятся и гнутся, а заточить или хотя бы выпрямить лезвие в бою невозможно. Поэтому уже второй удар таким мечом большого ущерба не наносит".
  Озеро под Ла-Теном было священным местом кельтов. Там захоронены сотни мечей. Другие районы, где найдены латенские мечи, находятся во Франции, Британии, Испании, Швейцарии, Дании, юге Германии, на востоке Европы.
  Большинство ранних латенских мечей в длину 65-75 см. Это колюще-рубящее оружие, клинок остроконечный, ножны отделаны массивными металлическими деталями. Ранний латенский период продолжался с середины V по середину III в. до Р.Х. Мечи
среднего латенского периода (конец II в. до Р.Х.) становятся длиннее (до 85 и даже 90 см). В I в. до Р.Х. длина мечей становится еще больше, средний размер меча составляет 90 см, встречаются мечи, где только один клинок имеет в длину 90 см. Металлическая отделка ножен становится тоньше и меньше выступает за габариты ножен. Латенские мечи продолжали изготавливать в Британии и после того, как Галлия была полностью покорена в I в. от Р.Х. Меч обычно носили на правом бедре, подвешенным на поясном ремне за металлическое кольцо на задней стороне ножен.
  Если в Европе развитие латенских мечей завершилось появлением длинного чисто рубящего меча, то в Британии снова наметилась тенденция к укорочению клинка и приданию ему остроконечной формы.

[]   Копья
  Копья и дротики из бронзы и железа могли быть разных форм и размеров. В целом наконечники имели большие размеры в период с V по I вв. до Р.Х. Наконечник кельтского копья обычно начинался широко, но затем резко делался тоньше. Два копья вместе с древками обнаружены под Латеном. Длина этих копий чуть больше 2,5 м. Наконечник крепился на древке с помощью шпунта или зуба.
  Луки использовались не всегда и не всеми. Применялось и такое простое и дешевое, но требующее долгих тренировок оружие, как праща. Большие запасы "снарядов" для пращей обнаружены в некоторых кельтских фортах, о чем уже говорилось выше. Эффективность пращи не следует недооценивать. Пущенный с большой скоростью булыжник, попав в голову, вполне может убить человека, даже если голова защищена шлемом. Попадание камня в руку, ногу или корпус чревато переломом костей. Можно предположить, что вал кельтских поселений обороняли многочисленные пращники, которые держали под обстрелом ближние подступы к валу.

[]   Кельтская колесница
  "Я видел колесницу из красивого дерева с плетением, катившуюся на колесах из белой бронзы. Оглобля была из белого серебра. Высокая рама из скрипящей меди была округлой и жесткой. Прочное золотое ярмо, два желтых плетеных повода, ось прочная и прямая как клинок меча". Так описывается колесница в ирландской легенде "Сватовство Эмера".
  Кельтская боевая колесница имела два колеса и продолговатую платформу. Ось проходила под платформой, деля ее пополам. Боковые стенки платформы образовывались двумя деревянными дугами, заполненными панелями из дерева, кожи, плетеных прутьев. По свидетельству античных авторов, постромки крепились к оси с помощью металлических проушин.

[]   Британская колесница, 55 г. до РХ.
  Колесничий - простой воин, чье тело расписано вайдой. Пассажир колесницы - знатный бельг, вооруженный дротиками, мечом и "пехотным" щитом. Платформа колесницы в ширину около метра, установлена на колесах диаметром 90 см. Хотя колесница тяжелее, чем египетские или сирийские колесницы, она достаточно легкая, чтобы ею мог управлять один человек. Кельтская колесница была быстрым и маневренным транспортным средством. Кельты. отчаянно маневрировали на высокой скорости, демонстрируя свое мастерство и хладнокровие. Стоя на платформе, воин мог сражаться с конницей, а для боя с пехотой противника воины спешивались. Колесничий отводил повозку в тыл, и находился наготове, чтобы при необходимости подобрать своего командира. Колесница изображена раскрашенной, хотя прямых доказательств тому нет. Известно, однако, что для отделки колесниц использовались различные металлические детали. В средневековом ирландском эпосе есть описание колесницы, раскрашенной в белый и красный цвет. В конце концов, кельты любили цветные вещи, поэтому вполне могли раскрашивать свои колесницы.

  Конница
  Галльская знать и их дружина образовывали конницу. Можно предположить, что большинство всадников носило металлические шлемы, а наиболее состоятельные из них - кольчуги. Кроме мечей они вооружались копьями и дротиками. Щиты были круглые или овальные, иногда со срезанными верхним и нижним сегментом. Тактика конницы не отличалась сложностью: забросав противника дротиками, атаковать его копьями и мечами. О галльской коннице говорит Цезарь. К тому времени конница уже практически вытеснила колесницы. Высота коней у галлов равнялась 14 ладоней в холке (1,42 м).
  Кельтское седло имело двурогую переднюю и заднюю луку, о чем свидетельствуют скульптурные изображения. Позднее римляне переняли у галлов седло. Деревянная рама усиливалась накладками из бронзы. Кожаная упряжь отделывалась металлическими дисками и другими украшениями. Применялись удила разного типа.
  Галлы и фракийцы на протяжении столетий составляли основу римской конницы после того, как земли галлов были присоединены к Империи.

[]   Конные галлы, латенский период, I в. до РХ.
  Всадник 1 в шлеме с козырьком. Торк золотой. Короткая туника, похожая на толстовку, отделана светлой бахромой. Мешковатые штаны в желто-зеленую клетку. Штандарт увенчан литой фигуркой кабана.
  Галлы вообще редко надевали доспехи и шлемы. Тем не менее, существовала вероятность, что даже у бедного воина может завестись трофейный панцирь, который по какой-либо причине не принесли в жертву богам. Так, воин 2 изображен в трофейном римском пехотном шлеме этрусско-коринфского типа. Эта специфическая разновидность греческого коринфского шлема отличалась прорезями для глаз и назальной пластиной, превращенной в забрало. Гребень украшен конским хвостом. На заднем плане воин с боевой кельтской трубой-карниксом.
  Конные галлы метали дротики непосредственно перед началом рукопашной схватки, в которой они действовали копьем и мечом. Известно, что щиты у всадников были круглые с продольным гребнем и чечевицеобразным умбоном. Конструктивно щит конного воина отличался от щита пехотинца только способом крепления к руке.

  Боевые действия
  Галл, пеший ли, конный, воевал мечом.
  Масса пеших воинов составляла основную ударную силу галльской армии. Вооруженные мечами галлы вступали в рукопашную схватку с пехотой противника. Перед сближением кельты какое-то время выкрикивали в воздух угрозы и проклятия, ритмично стучали мечами о щиты, поднимали вверх штандарты, трубили в трубы, потом начинали стремительно сближаться. Сблизившись на расстояние 30 метров, галлы метали дротики, а затем всей массой наваливались на врага, стараясь смять его боевой порядок.
  Если первый штурм не удавался, атаку повторяли несколько раз, делая между атаками небольшие перерывы для отдыха. Атаковать продолжали до тех пор, пока противник не терпел поражение, или пока галлы не отступали, продолжая, тем не менее, кричать угрозы.
  Римляне встречали эти атаки залпами дротиков, а также меняя передовые когорты, выдвигая из глубины строя свежие шеренги.
  Трансальпийские галлы часто сражались обнаженными. Ни Диодор Сцилийский, ни Полибий, говоря об этом факте, не могли его объяснить. Слово "гесты" происходит от кельтского корня "ге", означающего копье. Таким образом, гесты были копьеносцами. Это
были молодые люди, не принадлежащие к какому-либо племени, а служащими тому вождю, который обещал поделиться с ними трофеями.



  ФОРТИФИКАЦИЯ [НС-20]
  Поскольку кельты не оставили после себя письменных материалов, мы вынуждены черпать информацию об их образе жизни из кратких и не всегда точных описаний, сделанных римскими авторами, а также из результатов археологических раскопок. Очень трудно сколько-нибудь подробно представить себе общественное устройство кельтов. Мы знаем, что этот народ вел племенной образ жизни, но какова была структура этих племен точно ничего сказать нельзя. Известно также, что их общество разделялось на класс воинов-аристократов, жрецов и простых крестьян. Кроме того, кельты держали рабов.
  Их поселения состояли из фермерских хуторов и деревушек, объединенных вокруг форта. Форты могли быть самого разного размера и населенности. Некоторые из них имели площадь не больше половины гектара и защищены простым валом и рвом. Внутри такого форта различимы следы стоявших отдельных хижин. Другие форты могли иметь площадь сто гектаров и больше, их защищали несколько линий укреплений, а внутри находились сотни домов. Причем известны неоднократные примеры, подпадающие под любую из крайностей. Возможно, некоторые из этих фортов служили простым временным убежищем на случай войны, другие играли роль городов и даже столицы. Мы ничего не знаем о политической стороне кельтского общества, поэтому можно только спекулировать на тему кельтских "столиц".
  Больше данных у нас об архитектуре кельтов. Найдены свидетельства существования построек разного типа, причем некоторые из них имели очень сложную конструкцию. До наших дней сохранились крепостные валы, которые и сейчас имеют в высоту порядка 20 м. Логично предположить, что в свое время они были гораздо выше и имели правильную форму. Некоторые валы имеют деревянные каркасы, усилены валунами и облицованы кладкой из камня. На некоторых валах есть следы ворот с непрямым подходом, а также внешние укрепления, напоминающие бастионы европейских крепостей. Мы находим следы массивных деревянных ворот, увенчанных смотровыми площадками для охраны. Поверх вала также проходила площадка, где могли стоят осадные машины. В районе стен обнаружены горы крупных булыжников, предназначенных для метания из пращей. Иногда такие булыжники можно было набрать лишь в нескольких километрах от города. При всем нашем незнании этих людей, ясно одно - вожди там имели реальную власть и могли организовать людей на выполнение крупномасштабных работ.
  Юлий Цезарь, описывая сражения в центральной и северной Галлии, описал так называемый мурус галликус - оборонительный вал. Вал представлял собой бревенчатый решетчатый каркас, засыпанный землей и булыжниками. Наружная и внутренняя сторона вала вымощена тесаным камнем. Торцы продольных бревен каркаса иногда выступали наружу, иногда были полностью скрыты внутри вала. Таким образом, вал было достаточно трудно разрушить тараном, даже если каменную кладку удавалось разобрать. С другой стороны, грунт хорошо защищал деревянный каркас от огня. "Галльская стена" в высоту достигала 4 м.
  Галльские кельты контактировали с греками из колоний на юге Франции. Можно предполагать, что искусству вести фортификационные работы галлы научились именно у греков. В этой области обнаружено несколько фортов, обнесенных скорее каменной стеной, чем традиционным для кельтов древесно-земляным валом. Хорошо известен форт Энтремон, который римляне называли словом оппидум - городок. Треугольной формы крепость, доминирующая над Эс-ан-Прованс, была занята римлянамив 123 г. до РХ. Крепость имела стены из грубо отесанного камня. Башни находились
каждые 20 метров. Фундамент башен был дополнительно усилен. Стены, по-видимому, имели парапет с бойницами и площадку для метательных машин. В Британии столь сложных крепостей обнаружить не удалось. Известные форты носят следы неоднократных переделок. Первые крепости, появившиеся в III в. до Р.Х. были защищены простым валом и рвом. Позднее, к I в. до Р.Х. крепости могли получить еще одну линию оборонительных сооружений. Ворота у новых крепостей имели непрямой проход.
  Подобные поселения встречаются по всей территории, когда-то населенной кельтами. Как уже говорилось выше, размеры фортов колеблются в широких пределах. Самые маленькие форты, вероятно, были призваны защитить отдельное семейство, тогда как существовали и большие форты, по площади превосходившие многие средневековые и даже современные города. Предпринимались попытки реконструировать кельтские поселения. Одна такая реконструкция произведена под Бастер-Хиллом в районе Питерсфилда, графство Гемпшир. На прилегающих полях вручную или с помощью примитивных плугов, в которых впрягали быков, выращивались злаки. Был получен урожай полбы 18 центнеров с гектара. Предпринимались также успешные попытки разводить на реконструированной ферме коней, коров, домашнюю птицу и овец. Удалось успешно восстановить ткацкий станок и гончарный круг, организовать изготовление угля и выплавку железа - все с использованием технологий того времени. Кельты-простолюдины должны были проводить почти все свое время в подобных заботах, так как эксперименты показали большую трудозатратность тогдашних технологий.

[]



    ХРОНИКА СОБЫТИЙ (180-10 годы до н.э.)
125 Начало римского вторжения в Галлию
124-121 Поражение салювиев, алдоброгов и арвернов. Создание римской военной базы в Акве-Секстие.
118 Создание римской провинции Трансальпийская Галлия
112-101 Вторжение кимвров и тевтонов

[]
58-50 Галльская война
  6.58 Битва при Араре. Рим +/- гельветы
  7.58 Битва при Бибракте. Рим+/- галлы
  9.58 Битва при Вогезах. Рим +/- германцы
  57 Битва при Аксоне (Эне). Рим +/- белги, германцы
  57 Битва при Сабисе (Самбре). Рим +/- белги, нервии
  57 Битва при Октудуре. Рим +/- галлы
  56 Морская битва при Морбиане. Рим +/- венеты
  55-54 Вторжения Цезаря в Британию.
  10.54 Битва при Адуатуке. Рим +/- галлы
  52 Осада и взятие Аварикума Рим +/- галлы
  52 Битва при Герговии. Рим -/+ галлы
  52 Битва при Алезии. Рим +/- галлы
  51 Осада и взятие Укселлодунума. Рим +/- галлы

21 Восстание в Галлии под предводительством Сакровира



    ИСТОЧНИКИ
[ВИ.2] Всемирная история. Том 2. Москва, 1956.
[Воин-2000-01] Кельты
[НС-20] Рим против Варваров. Германцы, даки, кельты, галлы
[НС-45] Кельтский воин 300 до н.э. - 100 н.э.
[НС-116] Древние Кельты
[Combat-065] British Celtic Warrior vs Roman Soldier: Britannia AD 43-105. Osprey Publishing, 2022
[MAA-158] Wilcox Peter. Romes Enemies (2) Gallic and British Celts. Osprey Publishing, 2005
[Warrior-030] Celtic Warrior 300 BC-AD 100. Osprey Publishing, 2001
[EG] Esposito Gabriele. Armies of Сeltic Europe 700 BC - AD 106. Pen and Sword Military, 2019
[CG] Canestrelli Gioal. Celtic Warfare. From the Fifth Century BC to the First Century AD. Pen and Sword Military, 2022
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"