В пьесе использованы тексты Гельдерлина, Гете, Гоголя, Руссо, Некрасова, Тура Хейердала, интервью с Игорем Стравинским, кое-что из сборника дзэнских коанов,а также тексты журнала "Курьер Юнеско"
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Толстой Лев Николаевич - русский писатель. В этой роли заняты два актера. Они абсолютно похожи внешне, говорят и действуют практически синхронно. В тексте обозначаются как Толстой-1, и Толстой-2.
Софья Андревна - жена его
Репин Илья Ефимович - живописец
Мужики, бабы, слуги, домочадцы
СЦЕНА 1
Полдень. Репин, с этюдником на плече, идет по дороге, вдоль поля колосящейся ржи.
Репин - (начинает говорить еще за кулисами)
...о, люблю я, о Русь золотая,
Твой сплошной, чудно-смешанный шум,
Ты ликуешь, на миг не смолкая,
Как дитя... Как дитя...
\Останавливается, снимает с плеча этюдник, роется в карманах в поисках спичек\.
Как дитя... без заботы и дум...
\Сует в зубы сигару, продолжает искать спички, бормочет с сигарой во рту\
...без заботы и дум...
\Находит, наконец, спички, пытается прикурить, спички тухнут одна за другой\.
... без заботы...
\Спички тухнут\.
Проклятые спички, проклятая страна!
\С досадой отшвыривает сигару\.
Абер во ист эндлих зогенанте Ясная Поляна? Унд ее знаменитый хозяин? Говорят,он совсем выжил из ума и питается одной капустой. И при этом -мания величия! Ему,видите ли, не терпится увидеть свою физиономию запечатленной на полотне для потомства.
\Одевает на плечо этюдник, с чувством чертыхается\.
Черт побери, так есть хочется, и в животе трескотня такая, как будто целый полк затрубил в трубы. Что, если старый осел гостей потчует одной капустой?.. \Удаляется\.
\Брошенная сигара тлеет, разгорается, колосья ржи охватывает пламя\.
Двое бородатых мужиков, вдруг появившиеся из-за кулис, матерясь, с трудом гасят начавшийся было пожар. Затем мочатся на пепелище.
1-й МУЖИК -- Откуда взялось слово "цирк" ?
2-й МУЖИК -- Здравый смысл подсказывает, что оно происходит от прилагательного "circus" -- круглый - определяющую традиционную, со времен древнеримского Колизея, до нынешних шапито, форму цирковой арены.
2-й МУЖИК -- Такое "геометрическое" объяснение", на мой взгляд, слишком скучно. Мне больше по душе, когда цирк связывают с именем Цирцеи, гомеровской волшебницы, превратившей в свиней спутников Одиссея...
СЦЕНА 2
Ясная Поляна. Освещенная веранда. Обед. За столом: Софья Андреевна, Репин, домочадцы. Актриса, играющая Софью Андреевну, должна быть блондинкой и иметь не менее двух метров росту. Кусты и деревья, окружающие веранду, скрыты вечерним сумраком.
РЕПИН - Порой, когда я встречался с так называемыми образованными людьми, мне поистине казалось, что человеческая природа принимает разнообразные обличья животного царства. Особенно распущенными и растленными были здесь, как и всюду, мужчины...
\Входит Толстой. Оба актера, играющие эту роль, одеты в застиранные посконные рубахи, простые порты, босые\.
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - О, майн готт! \Протягивает под столом ножку, заигрывает с Репиным\.
РЕПИН - \в замешательстве\ ... как и всюду, мужчины... как и всюду...
ТОЛСТОЙ \ усаживается во главе стола, набрасывается на вареную капусту\ - А кто виноват? Вы,молодой человек, ставите телегу впереди лошади. \жует\. Потемки \жует\, которыми я окружен вот уже восемь лет, они начались здесь, и я никакими средствами не мог добиться ни луча света в этом ужасающем мраке...
\Внизу, в кустах, с видом заговорщиков, появляются фигуры трех -четырех мужиков\.
1-й МУЖИК - /вполголоса/ - Разьве чудеса Цирцеи не были своего рода цирковыми номерами? Эта гипотеза тем более заманчива, что в латинском языке слово "circeuse" означает игры в древнеримском цирке...
ТОЛСТОЙ - Я погружен в пучину зол, я чувствую удары...
2-й МУЖИК - У Плиния...
ТОЛСТОЙ - Которые мне наносят...
2-й МУЖИК - ... мы встречаем более прозаическую историю...
ТОЛСТОЙ - ...Позор и злополучие сыплются на меня как бы сами собою, но... \ест\
2-й МУЖИК - ...историю о том, как римляне, впервые увидев в Африке жирафу, ...
ТОЛСТОЙ - ... Когда из наболевшего моего сердца вырываются жирафы... тьфу!.. стоны...
1-й МУЖИК - Бедные римляне! Вероятно, они решили, что это помесь верблюда с носорогом?
ТОЛСТОЙ - Я, может быть, имею вид человека, который жалуется без причины... \выставляет под столом босую ногу так, что Софья Андреевна, заигрывая с Репиным, упирается туфелькой в ногу собственного мужа\.
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - О, майн готт!..
2-й МУЖИК - Да, что-то вроде этого, короче говоря,..
ТОЛСТОЙ - Люди, меня погубившие...
2-й МУЖИК - ...они обрекли животное на смерть.
МУЖИКИ - На смерть?!..
2-й МУЖИК - На смерть...
ТОЛСТОЙ - ... нашли изумительный способ...
1-й МУЖИК - Каким же образом? Впрочем, римляне славились своей жестокостью...
ТОЛСТОЙ - ... нашли изумительный способ сделать публику участницей своего заговора...
3-й МУЖИК - Вероятно, римляне решили, что перед ними сам дьявол, и попытались устроить нечто вроде аутодафе, или, проще говоря, поджечь жирафу. Хотя я, конечно, понимаю, какие трудности встали перед ними в столь необычном деле.
ТОЛСТОЙ - ... но публика не подозревает и не видит результатов такой системы...
2-й МУЖИК - Поджечь?.. Жирафа?.. В этом образе, не скрою, есть какая-то жутковатая поэзия... У Плиния жирафа прикончили гладиаторы. Между прочим,под аплодисменты публики...
1-й МУЖИК \подмигивает зрительному залу\ - За аплодисментами дело не станет!..
\Мужики бесшумно расходятся\.
ТОЛСТОЙ - Я не имею, увы возможности указать вам, молодой человек, на причины,.. впрочем, для проницательного ума все решается просто: читайте собрание моих сочинений, особенно последние сто четырнадцать томов...
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА: - Майн готт!..
ДЕТИ /встают, хором/ - В Москву, папенька, в Москву!..
ТОЛСТОЙ - Великий цезарь сказал: "Столица там, где ты".
СЦЕНА 3
Кабинет Толстого. Диван, дваплетеных стула,на стене - копия Рафаэлевской Мадонны с младенцем на руках. Два мольберта с натянутыми холстами. \В силу вышеозначенной условности - два актера в одной роли - Репин вынужден писать два портрета одновременно\. Живописец готовится к сеансу: насвистывает, осматривает кисти, в банках и ведрах размешивает краски\.
МАДОННА \с картины\ - Еще и еще раз говорю: те, кто всего лишь придерживается удобных средств и целей - все равно, что навозные мухи...
\Репин продолжает свои занятия, напевает, временами, в избытке чувств, бьет чечетку\.
МАДОННА - Вот в чем жизни суть, это сумеешь понять, когда увидишь мой образ...
\Входят Толстые - один - в двери, другой - в окно\.
ТОЛСТОЙ - А вот и я... На четверть часа я полностью в вашем распоряжении, никак не больше, никак... меня ждут труды и молитвы... \Крестится в сторону Мадонны\
МАДОННА - ... Есть лишь порочные учителя, истинных нету...
\Оба Толстых садятся - каждый в свое кресло, рядом с одним - телефон, с другим - телетайп. С этого момента функции Толстыыых разделяются: один отвечает на телефонные звонки, другой читает телеграммы по мере их поступления\.
\Репин, как бесноватый, мечется от холста к холсту и судорожно наносит несколько мазков\.
ТОЛСТОЙ - \ерзает и теребит бороду\ - В конце концов, тайна острова Пасхи, если сопоставить все данные, не является неразрешимой. Ключом к разгадке могут быть... \звонит телефон\ ... Алло! Толстой у телефона... Лев, конечно, Лев... Да, помешали... Позирую, Репину... Да, тому самому,.. знаменитому... эээ... Что?! Я устал повторять - сто рублей за строчку и ни цента меньше! Дорого?!.. Никто не хочет читать?.. Мои книги мертвым грузом лежат на полках магазинов?.. Бред, клевета! Меня читает вся мыслящая Россия! От стариков до грудных младенцев!.. Сто рублей - и ни сентаво меньше! Сто рублей!! Сто долларов, черт возьми!.. \Бросает трубку, долго не может успокоиться\.
\После паузы\ ... Остров Пасхи представляет собой вершину древнего потухшего вулкана...
РЕПИН - \поливает холсты краской, в манере Джексона Поллока\ - Так, только так! Ре - бемоль! Без жалости, без жалости!!
ТОЛСТОЙ - Мощеные дороги,проложенные древними жителями, ведут... \стучит телетайп, одновременно звонит телефон. Первый Толстой впивается глазами в телетайпную ленту, второй хватает телефонную трубку\ ... Да, Толстой... Николаевич, естественно... Репину позирую... Что значит - тому самому?.. Ах, в этом смысле... Спросите мою жену... Ей, так сказать, виднее... хи-хи... Как звать?.. Софья... кажется, Андреевна... Телефон 666... Ауфвидерзеен...
РЕПИН - Господи, что случилось? \читает ,бледнеет, как полотно, падает в обморок, опрокидывая ведра с красками\.
ТОЛСТОЙ- 1 - Вот те на!
ТОЛСТОЙ - 2 - Вот не было заботы, так подай! \Стоит, почесывая в недоумении затылок, над бесчувственным Репиным\.
За окном, выходящим в сад, возня и голоса мужиков.
1-й МУЖИК - В наше время трудно быть оригинальным...
2-й МУЖИК - Ты это о чем?
1-й МУЖИК - Как-то на досуге, листая альбомы по современной живописи, я обнаружил...
2 - й МУЖИК - Тссс...
В окне появляется сооруженное из соломы и тряпок чучело девушки . На ней - подобие русского сарафана, а пропорции - неолитической Венеры. Ее поднимают на шесте мужики. Фигура медленно проплывает за окном.
ТОЛСТОЙ -
Что вижу я? Чудесное виденье
В волшебном зеркале мелькает все ясней!
О, дай, любовь, мне крылья, и в мгновенье
Снеси меня туда, поближе к ней!
О, если б был не в комнате я тесной,
О, если б мог лететь к богине той!..
Девушка, покачиваясь, удаляется в глубину сада.
Но нет, она полузакрыта мглой...
О, дивный образ красоты телесной!..
Толстые, обуреваемые похотью, выскакивают через окно в сад и устремляется в погоню за прекрасной незнакомкой.
МАДОННА -
Монастырь богатеет,
Но пять гор пребывают в упадке.
Есть лишь порочные учителя,
Истинных нету...
Входит Софья Андреевна, видит распростертого Репина.
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - О, майн готт..
Репин медленно приходит в себя, садится.
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - Их хабе зензухт...
Раздается приглушенная музыка, с восточным оттенком. Софья Андреевна исполняет стриптиз, разбрасывая одежду по комнате. Когда очередная деталь туалета покидает свою хозяйку, Репин вздрагивает, как от удара.
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - \оставшись в костюме Евы\ - Майн либер!
Репин прячется за мольберт. После короткой погони выскакивает в окно, бежит, исчезает в кустах
СОФЬЯ АНДРЕЕВНА - Еще Если бы в двери выбежал - ино дело, а уж если жених, да шмыгнул в окно - уж тут просто - мое почтение! \в отчаяньи выливает на себя несколько ведер краски\
За окном появляется дым, потом - языки пламени. Треск горящего дерева, начинается пожар.
СЦЕНА 4
Ясная поляна охвачена пламенем. Слева, в кустах, оба Толстых заняты любовью с соломенной девой. Справа появляется толпа мужиков и баб, с вилами и косами в руках .
ТОЛПА: - \поют\ -
Меж деревьев засверкали
Искры в сумраке ночном
Вот пожар ползет все дале,
Раздуваем ветерком!
С шумом пересекают сцену и исчезают за кулисами. Из дома, в панике, выбегают Софья Андреевна, слуги, домочадцы. Стропила обрушиваются, дом превращается в груду пылающих развалин. Из-под головешек выбирается Репин, с рафаэлефской Мадонной под мышкой.
РЕПИН - \ковыляет за кулисы\ - Арс лонга, вита бревис!..
ЭПИЛОГ
Пустынная местность. По дороге торопливо движутся Толстой \в одном экземпляре\ и Репин, с упомянутой картиной под мышкой. Оба изрядно потрепаны и перепачканы сажей.
РЕПИН - Скорее, скорее!..Поезд до Парижа отправляется через пятнадцать минут...
МИЛИЦИОНЕР \появляясь из - за кулис\ - Документики!
РЕПИН - Вас золль эс бэдойтед?
МИЛИЦИОНЕР - Документики!
ТОЛСТОЙ - Но... позвольте, мы опаздываем, у нас нет времени...
МИЛИЦИОНЕР - Ничо, ничо, у меня есть время!..
Сгребает обоих за шкирку и уволакивает.
ЗАНАВЕС.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
DER TEE
Действующие лица
РЕПИН - живописец
ЛАО-ЦЗЫ - древнекитайский мудрец
НИНОН - секретарша Лао-Цзы
СЦЕНА1
Посреди пустой сцены , в позе лотоса, сидит Лао-Цзы. Глаза полузакрыты. Перед ним - чайник и две чашки. Входит Репин. Он в дорогом костюме, шляпе, в зубах - сигара. Видит Лао-Цзы, останавливается, с любопытством созерцает неподвижную фигуру. Садится на стул, плащ и шляпу небрежно бросает на спинку.
РЕПИН - Что? Чаю? Я, собственно, только что отобедал...
\С ближайшего кладбища раздается погребальный звон, крики ворон и галок\.
ЛАО-ЦЗЫ - Что это? Кто-то умер?
РЕПИН - Как, вы ничего не знаете? Великий Лев... /плачет/
ЛАО-ЦЗЫ - Вы хотите сказать, что он... /делает жест в направлении неба /
РЕПИН - Увы... Правда, иные считают, что это очередной розыгрыш. Старик был большим шутником. /пытается ухмыльнуться сквозь слезы/ Однажды, к примеру, он приказал приковать себя цепью к собачьей конуре, и часа четыре лаял, как настоящий сторожевой пес. /Лао-Цзы наливает Репину чай, тот отхлебывает/ Какой удивительный аромат!
ЛАО-ЦЗЫ - Жажду удовлетворяю только чаем...
РЕПИН - /рассеянно/ Да, чай, прекрасно... Я, собственно, хочу сказать, что с его пресловутым " уходом " нет никакой ясности. Никто толком не знает, чем все это кончилось...
ЛАО-ЦЗЫ - Значит, у вас нет полной уверенности, что этот ваш Толстой, как говорится,.. что он, так сказать, окончательно... /жест в направлении неба/
РЕПИН - В этом - то все и дело.
ЛАО-ЦЗЫ - Придется составить протокол.
РЕПИН - Полно, любезнейший, так ли уж это необходимо? Впрочем, извольте, как вам угодно...
ЛАО-ЦЗЫ - Айн момент... /звонит в колокольчик/
Входит Нинон с пишущей машинкой в руках. Это пышная брюнетка в коротком черном платье в обтяжку. Сильно накрашена. Рабочие вносят столик, стул и вентилятор. Нинон устраивается за столиком, в профиль к зрительному залу,включает вентилятор. Репин вскакивает, расшаркивается. Нинон заправляет в машинку лист бумаги.
РЕПИН /пожирает Нинон глазами/ - Как же это... ведь... Дорогой Лао-Цзы... Может быть, вы все-таки соблаговолите представить...
РЕПИН - Нинон... Какое приятное имя... Очень, очень рад...
Нинон заученно улыбается и начинает стучать на машинке. Гудит вентилятор.
ЛАО-ЦЗЫ - Итак...
РЕПИН /садится/ - Я,... Для меня ведь полная неожиданность... Вы слывете этаким мудрецом, аскетом, почти отшельником, а тут - на тебе... /кивает в сторону Нинон/
ЛАО-ЦЗЫ - Дао всеобъемлюще.
РЕПИН /глядя на выпирающий из низкого выреза платья бюст Нинон/ Да уж, поистине...
ЛАО-ЦЗЫ - Итак, о чем бишь мы?..
РЕПИН - Мы говорили о том, что Лев, - Николаевич, если угодно...
ЛАО-ЦЗЫ - Вы хорошо знали его?
РЕПИН - Еще бы! Мы были неразлучны, дни и ночи проводили в беседах, далеко не поверхностных, к вашему сведению. Я написал его портрет, наконец.
ЛАО-ЦЗЫ - Даже так?
РЕПИН - Именно. Позже этот портрет купил Третьяков. Вы бывали в Третьяковке?
ЛАО-ЦЗЫ - Да, и не раз.
РЕПИН - Тем лучше, тем лучше. Значит, вы наверняка видели мою картину. /отхлебывает чай/ А все-таки преотличный чай!
ЛАО-ЦЗЫ - Это, дружище, так называемый "круглый чай".
РЕПИН /в сторону/ - И что за народ эти китайцы, и чего хотят они?.. /Лао - Цзы/ Как вы сказали? Овальный?
ЛАО-ЦЗЫ - Круглый, совершенно круглый чаек...
РЕПИН - Круглый, треугольный, трапецевидный... любопытно... Так вот, с виду, внешне наш граф был совершеннейший сиволапый мужик, каких много. При поверхностном, конечно, взгляде. /бросает на Нинон несколько сальных взглядов/
ЛАО-ЦЗЫ /с неудовольствием перехватывает взгляд Ильи Ефимовича/ - В ваших словах, почтеннейший, мне чудится некое " но ".
РЕПИН /с жаром/ - И еще какое! Ведь Лев был человеком глубочайшим. Внутри у него была бездна.
ЛАО-ЦЗЫ /недоверчиво/ - Бездна? Чего же ?
РЕПИН - И вы еще спрашиваете?! Да ведь это был величайший ум своего времени. В науках и ремеслах ему не было равных. Старик свободно говорил на всех языках мира, существующих и нет, он...
ЛАО-ЦЗЫ - Ужели вам удалось отобразить все это на вашем полотне?
РЕПИН - Именно /самодовольно прихлебывает чай/
ЛАО-ЦЗЫ - Сэр! Эпоха великих географических открытий, так тесно связанная с именами Васко да Гамы и Джеймса Кука - этих отважных мореплавателей - принесла нам множество новой информации.
РЕПИН - /зевает/ -Не спорю... /подвигается поближе к Нинон/
ЛАО-ЦЗЫ - Мы, например, узнали о существовании совершенно диких племен, дикарей, проще говоря.
ЛАО-ЦЗЫ - С австралийскими охотниками и собирателями.
РЕПИН /хихикает/ -Кажется, это знакомство закончилось торжественным обедом?
ЛАО-ЦЗЫ - Тем не менее, факт, что в свободное время эти люди занимались вполне безобидными вещами, рисовали, к примеру.
РЕПИН /иронически/ - Да что вы говорите? И в какой же манере? Использовали они лессировки?
ЛАО-ЦЗЫ - Татуировками? Естественно.
РЕПИН - Лессировка - это способ письма. Сначала вы пишете густо, не жалея, так сказать, краски, а потом, когда краска подсохнет, на ее поверхность...
ЛАО-ЦЗЫ - Поверхность?
РЕПИН - Поверхность. А чем, собственно , милейший, вам не нравится поверхность?
ЛАО-ЦЗЫ - Я хотел бы вернуться к творчеству австралийских аборигенов. В музее Лондонского Географического общества находится несколько рисунков этих безвестных мастеров, выполненных на древесной коре, в так называемом " рентгеновском " стиле. На одном из этих рисунков изображена, прости господи, рыба. Вы следите за моей мыслью?
РЕПИН ерзает, потеет, неопределенно хмыкает.
ЛАО-ЦЗЫ - На рисунке, обратите внимание, мы можем узреть не только рыбу как таковую, но и ее внутренние органы: печень, селезенку, и даже так называемый воздушный пузырь.
РЕПИН - Но, господин Лао-Цзы, я право...
ЛАО-ЦЗЫ - Я, дорогой живописец, задаюсь вопросом: Как изобразить на портрете, пусть наисовершеннейшем, столь эфемерные вещи как гениальность, знание языков, владение ремеслами? Всю эту "бездну", как вы изволили выразиться? Ведь они, эти достоинства, не имеют, в отличие от печени и селезенки, поверхности, кою можно было бы отобразить на полотне. Их не высветишь никаким рентгеном.
РЕПИН - Сравниваете! Наш передовой девятнадцатый век, и -убогие дикари, прозябающие на задворках истории! Или "прогресс", по-вашему - пустой звук?
ЛАО-ЦЗЫ -
О звуках, кстати. Мудреца
Глас достигает небосвода
У звуков, трудно отрицать,
Пародоксальная природа
"Ку-ку", "ха-ха" - все звуки тож,
Точильщик звучно точит нож,
"Прогресс" же - звук хоть не пустой,
Но пылью он покрыт густой.
РЕПИН - Это вы как хотите, но критики единодушно признают меня величайшим психологом среди живописцев.
ЛАО-ЦЗЫ - Представьте себе сундук.
РЕПИН - Зачем же сундук? Уж лучше я представлю себе что -нибудь поинтересней... /бросает сальные взгляды на Нинон/
ЛАО-ЦЗЫ - /сдерживая раздражение/ - Не нравится сундук - воля ваша. Вообразите курган, а в кургане...
РЕПИН - Энтшульдигунг?
ЛАО - ЦЗЫ - Выписывайте, дружище, "Археологише унтерзухунген". Весьма модный в кругах русской интеллигенции журнал. В нем, в частности, сообщается: "Курган - тип погребального сооружения".
РЕПИН - Невеселая, однако, материя... /смотрит в сторону Нинон, вздыхает/
ЛАО -ЦЗЫ - /суетливо/ - Подождите, подождите... Не все так мрачно... В курганах, наряду с покойником - без него, к сожалению, не обойтись - содержатся иногда вещи, не столь пдверженные тлению, да и девальвации: золото и драгоценности.
РЕПИН - Однако! Впрочем,что нам до них? Вы, отче, совсем меня заговорили, а между тем...
ЛАО - ЦЗЫ - Минутку терпения, старина, истина того стоит...
РЕПИН - /Вполголоса чертыхается, встает, прохаживается, заглядывает через плечо Нинон, якобы смотрит в протокол, при этом запускает глаз в глубины ее корсажа. Нинон делает каменное лицо/.
Прелестный вид! Курганы Эти
Сулят прохожему приют
За них сокровища столетий
Я без раздумий отдаю!
ЛАО-ЦЗЫ - Сеньор Илья, не отвлекайтесь! Продолжим. Обратите внимание: чтобы добраться до всех этих приятных вещей - я имею в виду золото и тому подобное - ...
РЕПИН - /Хихикает/ - ...Нужно , как минимум, иметь лопату...
ЛАО-ЦЗЫ - Браво, юноша, вы и не прдставляете, как вы близки к истине!
РЕПИН - Я - русский живописец, и, как все русские - немного философ.
ЛАО-ЦЗЫ - Как это кстати! Тем легче вы усвоите дальнейшее... Итак, вы вонзаете лопату в поверхность кургана, которая, как правило, покрыта густой травой - ведь они дьявольски стары, эти погребальные сооружения. /С кладбища снова раздается погребальный звон, крики ворон и галок усиливаются, целые тучи их кружатся над собеседниками. Вся последующая речь Лао-Цзы заглушена криками птиц и звоном колоколов. О содержании слов старика зритель может только догадываться: Лао-Цзы энергично жестикулирует, изображая копание. Наконец, звон утихает./ ...и, наконец, перед вами - новая поверхность - на этот раз -сверкающая поверхность золотых слитков! /Вытирает со лба крупные капли пота/.
РЕПИН - Недурно. Ну, и что из этого?
ЛАО-ЦЗЫ - Как это что?! Как это что из этого?!! Неужели вы так ничего и не поняли???
РЕПИН - Но позвольте... /С тоской смотрит на Нинон/.
ЛАО-ЦЗЫ - Да ведь я, любезнейший живописец, открыл вам, ни больше, ни меньше, секрет вселенной!
РЕПИН - Неужто? Изъяснитесь удовлетворительней.
ЛАО-ЦЗЫ /Нервно делает несколько глотков чая/ - Мир, повторяю - запишите,а то забудете - мир /Делает всобъемлющий жест руками/ - вы почему не записываете? - /Репин мычит что-то невразумительное/ - ну, воля ваша, запоминайте - мир, я почеркиваю - состоит из поверхностей.
РЕПИН - Как так?
ЛАО-ЦЗЫ - Грубо говоря, - мир -это ничто иное, как поверхности, калейдоскоп, так сказать, чудовищный калейдоскоп поверхностей, поверхностей, поверхностей! Ведь что, если вдуматься, мы имеем? Сначала - курган, потом - золото, или наоборот, но никогда - вместе, одновременно. Одно совершенно исключает другое!
РЕПИН - Но вы же сами сказали - рентген... успехи науки...
ЛАО-ЦЗЫ - Ну, рентген я упомянул в пылу полемики. Ведь даже и в этом случае мы имеем поверхность, и только - поверхность экрана.
РЕПИН - Ну, а звуки, запахи - разьве они не способствуют более глубокому проникновению в сущность вещей?
ЛАО-ЦЗЫ - Сущность? Ха-ха! Какое смешное слово! Ведь как мы ощущаем запахи? На поверхность органов обоняния - вспомните школьные уроки по физиологии - попадают мельчайшие частицы того или иного вещества. Слух. Тут еще проще: поверхность барабанной перепонки воспринимает давление воздуха... ну, и так далее. Об осязании я уж не говорю: тут все ясно и без объяснений. Ну-с, надеюсь, я вас окончательно убедил?
РЕПИН - Никак нет...
ЛАО-ЦЗЫ - Химмельхэррготт!!! /Он в ярости. Пытается рвать остатки седых волос. Нинон вздрагивает/
РЕПИН - А как же быть с моим соседом?
ЛАО-ЦЗЫ /Прекращает рвать волосы/ - С каким еще соседом?
РЕПИН - Миша Врубель. Сосед. Тоже, доложу я вам, живописец, но - так себе. Декадент. Это, впрочем, несущественно. Живем мы в одном доме. Старый такой купеческий особняк. Да. Третьего дня Миша зачем-то выстукивал стены своей комнаты и по звуку, знаете ли, обнаружил пустоту. Сломал стену и обнаружил, представьте, кованый ларец, полный золота. Клад, словом. Как вы это объясните?
ЛАО-ЦЗЫ - /В чрезвычайном раздражении/ - Что тут непонятного?! Пусть ваш Миша благодарит бога, или кого там не знаю еще, что тот успел вовремя сотворить этот ларец, взвать его буквально из небытия как раз в тот момент, когда стенка была сломана. Одна видимость сменилась другой, вот и все! Одна поверхность вместо другой - и не более того! А ведь бывает и так, что всевышний не успевает вовремя среагировать. Скажите, случалось вам внезапно распахивать двери? Ну, скажем, из трактира - на улицу?
РЕПИН - Очень может быть.
ЛАО-ЦЗЫ - /Понизив голос/ - Так вот, если сделать это -открыть дверь достаточно быстро, настолько, чтобы и для вас самого это было бы как бы неожиданностью, то вместо пространства за дверью - ну, там, улицы с ее извозчиками и прочим - не оказывается ничего!
РЕПИН - Это как же?
ЛАО-ЦЗЫ - Абсолютно ничего! То есть, не то, чтобы мрак, или что-нибудь вроде тумана, совершенное ничего!
РЕПИН - Ну и как же прикажете это понимать?
ЛАО-ЦЗЫ - Это значит, что вам удалось опередить самого господа бога! Правда, феномен длится доли секунды, не более...
РЕПИН - Какая чепуха! Это уж средневековая мистика какая-то! Да разьве можно в наш просвещенный век допускать подобное? Вы, почтеннейший, пытаетесь накинуть на свободный ум шоры видимостей, ограничить мысль, запутать мистицизмом!
ЛАО-ЦЗЫ - /Вне себя/ - Нужно еще разобраться - кто из нас настоящий мистик! Не те ли, кто наивно верит, что, размазывая краску по поверхности дерюги, одновременно приоткрывает некие таинственные глубины?
РЕПИН - А душа? А помыслы? А психологию куда денете?!
ЛАО-ЦЗЫ - Где оне?! Есть ли у них поверхность? Ах, нет?! Существует лишь то, что наделено поверхностью! Все остальное -досужие спекуляции, самообман. Массовый психоз! Опасное умножение сущностей! Бритву Оккама мне!
РЕПИН - Вы безумец, ретроград!
ЛАО-ЦЗЫ - А вы дурачите не только публику, но и себя самого! Бритву!
РЕПИН -
Ужо тебе, старик надменный!
Ужо тебе, на склоне лет
Ты отрицаешь вдохновенье,
Любовь и слезы, жизнь и смерть.
Нас ограничить оболочкой
Вещей задумал старый плут
И, мысли обескрылив, хочет
Лишить полета их. Не тут
То было! Не дадимся
Наветам злого старика,
Живою жизнью насладимся,
Что б чрез покровы проникать!
ЛАО-ЦЗЫ -
О вэ !!...
/Бьется в приступе падучей/
Нинон вскакивает, хлопает в ладоши, хохочет, швыряет машинку,столик и вентилятор в оркестровую яму. Голос с неба: "Спасена!" Нинон кидается на Репина.
РЕПИН - Сквозь покровы, сквозь покровы! /Увлекает Нинон в кусты на заднем плане, срывает с нее платье и, судя по всему, занимается с ней любовью/
Лао-Цзы бьется в падучей.
ЗАНАВЕС
ЧАСТЬ 3
DER BALLON
Эпизоды из истории русской науки
Действующие лица
Менделеев
Репин
Лао-Цзы
Кованько - аэронавт
Солдаты, мужики, любопытные, дети
Гиляровский - репортер "Русских ведомостей"
СЦЕНА 1
Окрестности города Клина. Август 1887 года. Большая поляна. Солдаты, под руководством Кованько, заняты какими-то приготовлениями. Видны фляги с надписью "Соляная кислота", ящики с железными стружками, бочки, аппарат Киппа. Пестрая толпа зрителей.
ГИЛЯРОВСКИЙ \в зал\ - Дамы и господа! Мы присутствуем... \в этот момент раздается слабый взрыв, один из солдат, зажимая руками кровоточащий глаз, с лицом, залитым кровью, пробегает за кулисы\ ... Путь к звездам усеян терниями... водород... преопаснейшая материя... Достаточно одной маленькой искры - и вся эта цветущая долина превратится в выжженную пустыню... Но вот, господа, началось!
\Над толпой медленно вырастает чудовищный пузырь воздушного шара. Солдаты прикручивают его канатами к кольям\
ГИЛЯРОВСКИЙ - Итак,господа, мы все взволнованы. Как уже сообщали "Русские Ведомости", сегодня, при большом стечении публики, произойдет солнечное затмение, которое продлится две с лишком минуты... А вот, наконец, и тот, на кого сегодня с восхищением смотрит вся мыслящая Россия: профессор, почетный член всех мыслимых научных обществ и академий мира, изобретатель пороха, рупор российской общественности, так сказать...
\Толпа расступается, пропуская дрожки, на которых сидят менделеев и несколько его учеников\
ГИЛЯРОВСКИЙ - Любезнейший профессор, два слова для читателей "Русских Ведомостей".
ГИЛЯРОВСКИЙ - Итак, впервые в истории, затмение солнца будет наблюдаться без помех, с борта летательногго аппарата. Особый интерес представляет солнечная корона. Ведь в тот миг, когда луна полностью закроет солнечный диск...
ЛАО-ЦЗЫ \появляясь из-за кулис\ - Че-пу-ха! На самом деле...
\Речь Лао-Цзы прерывается появлением нового персонажа. Сквозь толпу протискивается Репин, нагруженный этюдником, зонтом, стульчиком и т.п. Вытирает пот со лба\.
ХОР ДЕВУШЕК -
Поросеночек, птенчик, милашка!
Взгляни на нас!
Ужель не нравимся тебе мы?
Нарисуй же нас, нас нарисуй!
\Обступают Репина, осыпают его цветами, целуют и обнимают, отнимают этюдник. Некоторые начинают срывать с себя одежду\
ГИЛЯРОВСКИЙ - Первая кисть России, Илья Муром... пардон, Ефимович - вы узнали его, без сомненья,- Репин, прибыл сюда из Петербурга, чтобы запечатлеть историческое событие.
\Репин почти исчезает в толпе одержимых похотью женщин\
ГИЛЯРОВСКИЙ - Вернемся, однако, к нашему затмению. Герр Лао-Цзы, кажется, имеет особую точку зрения на происходящее.
ЛАО-ЦЗЫ - Совершенно верно. Мнение досужих философов о том, что затмение солнца каким-то неправдоподобным образом связано с луной, которая, как всем известно, является ночным светилом - не выдерживает никакой критики.
МЕНДЕЛЕЕВ \возмущенно\ - Аргентум, аргентум!..
ЛАО-ЦЗЫ - Еще со времен великого Юя известно, что так называемые затмения происходят тогда, и только тогда, когда прилетает птица Пэн.
\Любознательная Дама ,внимательно слушавшая с записной книжкой и вечным пером в руках, от удивления роняет оба предмета в траву\.
ГИЛЯРОВСКИЙ \натянуто улыбаясь\ - И... какая же связь...
ЛАО-ЦЗЫ - Размах крыльев птицы Пэн достигает нескольких сотен ли. Этого вполне достаточно, чтобы на земле воцарился мрак. Особую же опасность представляет помет птицы Пэн.
\Менделеев и Кованько направляются к корзине аэростата. Любознательная дама бежит за ними\.
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНАЯ ДАМА \Менделееву\ - Дмитрий, я Вас умоляю, ради всего святого... мечта всей жизни... Возьмите меня с собой, туда, в эмпиреи... \Толпа оттесняет ее от корзины\.
\Менделеев, вместе с аэронавтом, забираются в корзину\.
КОВАНЬКО - Ррр-азойдись!.. Отдать швартовы!
\Любознательная Дама Снова прорывается к корзине, цепляется за борт. Шар начинает медленно подниматься и зависает над поляной на высоте десяти-двенадцати футов. Солдаты пытаются оторвать даму от гондолы, но им удается только сорвать с нее платье, под которым обнаруживаются розовые панталоны. Дико визжит\.
МЕНДЕЛЕЕВ \аэронавту\ - Послушайте, голубчик... Вы ведь знаете, эти бабы... она ведь ни за что не отпустит... Разьве что руки ей отрубить... А троих нас не поднимет машина... Ты уж останься, голубчик... На нас вить вся Россия глядит...
КОВАНЬКО \плачет\ - Дмитрий Иванович, да как же это?
\Репин тем временем, выбравшись из под груды женщин, начинает набрасывать происходящее на холсте\.
РЕПИН -
Художник, в поединке с миром
Ты, верно, будешь побежден.
Толпой зачисленный в кумиры
И пользуясь любовью жен.
Вотще шаманишь над бумагой
Шикарный карандаш востря!
Мгновение рукою слабой
Остановить желаешь зря.
\Корзина сильно наклоняется, Любознательная Дама визжит как недорезанная\.
ЛАО-ЦЗЫ - Я слышу шум чудовищных крыльев... \одевает противогаз\
СЦЕНА 2
\Шар на бешеной скорости несется высоко над землей. Внизу, в просветах облаков, проносятся поля, реки, деревни. В корзине аэростата -Менделеев и Любознательная Дама. Последняя - в одном нижнем белье\.
ФОНОГРАММА-
- Мы поднимаемся?
- Какое там, книзу идем!
- Хуже того, мистер Сайрес, мы падаем!
- Боже мой! Балласт за борт!
- Последний мешок сбросили!
- Как теперь? Поднимаемся?
-Нет!
- Что это? Как будто волны плещут?
- Под нами море!
- Совсем близко, футов пятьсот!
- Все тяжелое за борт! Господи, спаси нас!
МЕНДЕЛЕЕВ - Сударыня, если вам дорога жизнь...
\На горизонте появляется птица Пэн. Свет меркнет\.
МЕНДЕЛЕЕВ - Ура! Началось затмение! Проклятье, мы слишком низко, мы падаем! Что бы еще выбросить? Сударыня! Вы плохо меня поняли? Все за борт, буквально все! Или вам не дороги интересы науки?..
\Любознательная Дама срывает с себя остатки одежды и швыряет их за борт. Птица Пэн подхватывает шар клювом за один из канатов. Шар устремляется вверх\.
МЕНДЕЛЕЕВ - Слава святому Гидраргеруму! Что я вам говорил? Наконец-то можно без помех вести наблюдение! Выше! Выше! Выше!
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНАЯ ДАМА - Без помех, без помех, вдали от мирской пыли, среди облаков, в эмпиреях... \Кидается на профессора, оба падают на дно корзины, начинается жуткая возня, корзина ходит ходуном\.
\Внизу быстро, как при вращении глобуса, мелькают страны и континенты. Вот в океане появляется красивый архипелаг. Птица, наконец, разжимает клюв. Наши аэронавты приземляются на необитаемом острове, имеющем вид земного рая\.
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНАЯ ДАМА \визжит от радости\ - Приехали, Дмитрий! Вот он, наш дивный островок! Здесь мы найдем все нужное для жизни, а наша любовь расцветет, подобно этим цветам. \показывает на цветы\.
МЕНДЕЛЕЕВ - А мой кабинет, моя лаборатория?! Да ведь отсюда хоть три года скачи...
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНАЯ ДАМА - Дорогой профессор, отныне - вот Ваш кабинет. \Обводит рукой остров\. А мать-природа - Ваша лаборатория!
СЦЕНА 3
\Та же местность, что и в первой сцене, с той разницей, что вся округа завалена пометом птицы Пэн. Кое-где торчит вершина дерева, макушка колокольни, мольберт. На переднем плане - гигантское перо птицы Пэн. Его трубчатая часть так велика, что в нее легко мог бы проехать всадник. Из этого туннеля появляется вереница людей - участников первой сцены. Все, как один, зажимают носы платками\.
ГИЛЯРОВСКИЙ \в зал\ -Господа... \Безнадежно машет рукой, медленно уходит за кулисы\