Войдя в землянку, я перестал дышать. Двалин, ввалившийся за мной, шумно втянул носом воздух и отвернулся, закрывая губы рукой. У моих ног, на струганных досках пола сидела мертвая женщина, совершенно нагая и отвратительная - в нелепой позе и той леденящей ауре ужаса, которую излучает в пространство изуродованное пыткой тело.
Ее груди и правая рука были отрезаны. Обе ноги отрублены, одна в щиколотке, другая - чуть ниже колена.
Муж женщины лежал рядом. Его голова покоилась между ног, сжатая обрубками бедер. Руки несчастного, лишенные пальцев и длинных полосок кожи от плеч до запястий, валялись на коврике перед ложем, сложенные крестом.
Ужасно, но женщина казалась живой. Нагнувшись, я видел, как чуть дрожит ее плоть. Девица сидела, привалившись спиной к стене, широко расставив ноги-обрубки. Ее рука удерживалась внизу живота, примотанная полосками кожи, содранной с рук мужчины. Серые, гладкие ленты, измазанные кровью и брызгами выделений, прибили к кости ржавым гвоздем.
От жуткой картины мир поплыл вокруг моей головы - размытый, нечеткий, словно бы черно-белый. Где-то за спиной Двалина выворачивало наизнанку рвотой.
Чуть пошатываясь, стараясь не хвататься руками о забрызганные плотью предметы, я медленно разогнулся, достал из-за пояса чекан. Рука взметнулась и опустилась, не чувствуя удара. Теплые капли оросили мое лицо.
Когда мы вышли наружу, напарник на меня не смотрел.
- Опять? - спросил он, отирая рукавом рот.
- Их было пятнадцать, - ответил я невпопад и прикрыл глаза, вдыхая измененными легкими отравленный воздух. Здесь, к северу от великой Сибирской пустыни, ближе к жаркому Черному океану, который предки называли Северным Ледовитым, порывы ветра несли больше свежести, хотя лучи солнца, казалось, ближе к северу должны были становиться более обжигающими.
Безжалостный жар, источаемый проклятым алым светилом на выжженную планету, скрашивался тут легким приморским бризом, чуть колыхающим пронзительную, насыщенно-синюю бездну, зависшую над дюнами и песками...
- По количеству домов, в поселке проживало примерно две сотни мужчин и женщин, - продолжил я, открывая глаза и оглядываясь по сторонам, - пятьдесят боеспособных самцов, восемьдесят самок, способных к деторождению, остальные - старики и дети, не способные держать оружие. Луки, копья, примитивные железные тесаки...
Развернувшись в пол оборота, я ткнул когтем в север.
- Пятнадцать нападавших явились сюда со стороны побережья глубокой ночью, иначе невозможно объяснить внезапность атаки. Используя тепловизоры и радиосвязь, они окружили деревню. Потом, компактными группами, вооруженные импульсниками, прикрывая друг друга, двинулись к центру поселения, по дороге уничтожая всех взрослых самцов, определенных сканером через стены. У местных не было даже шанса.
- Понятно, - мой товарищ скорчился и с ненавистью плюнул на землю. Его слюна, состоящая частично из кислоты, прожгла в песке небольшую подпалину. - Выходит, перещелкали мужчин-защитников из древнего оружия, и только потом, от души поглумившись, убили женщин и стариков. Даже детей.
Взглянув на него, я безмолвно кивнул, качнув головными гребнями. В это мгновение в сердце царила жуткая пустота, и даже усталость, мучившая меня третьи бессонные сутки, не значила ничего.
- Не всех... - еле слышно прошептал я.
Кошмарное лицо Двалина, способное нагнать ужас на всякое существо, что боится смерти, от этих слов вздрогнуло, и словно бы осунулось от страшного осознания. Он поднял глаза и посмотрел на меня испуганно, как ребенок.
***
Спустя час мы бежали короткими перелесками, между пальм и гигантских лишайников, по утлой человечьей дороге, состоящей из узкой полоски глины и серых, чуть обработанных ударами кирки камней.
Сто лет назад, когда цивилизация Хомо находилась на пике своего могущества, здесь пролегал великолепный тракт на тысячи километров, покрытый щебнем, отсевом, песком и расплавленным камнем. Ныне, бетон и асфальт осели, спрятавшись в вязкий грунт, и над останками того, что могло считаться памятником Человечеству, мелькали когтистые лапы 'юных'.
Я мог перемещаться быстрее своего компаньона, однако, позволяя напарнику сохранить силы для подводной ловли, не развивал больше восьмидесяти километров в час.
В отличие от 'юных', люди не обладали подобной физической мощью, однако согласно незыблемому принципу компенсации, обитателям морского чудовища была доступна иная сила - древняя технология.
Противостояние между вымирающими остатками Хомо и юными расами началось давно.
Перед гибелью человеческого рода, их великие державы состязались между собой.
Дьявольским оружием, созданным людьми в те удивительные годы, самым устрашающим средством разрушения из всего, когда-либо созданного проклятым племенем, стали подводные корабли. 'Тифон', проклинаемый ныне прибрежными народами как исчадие зла, являлся гордостью огромной империи, объединявшей полуденные земли от океана до океана.
Никогда еще человек не ковал меча, подобного по мощи чудовищному Тифону!
Находясь в глубинах океана, невидимый и неслышный, он мог наносить удары через полпланеты, с континента на континент, уничтожая народы, стирая с лика земли страны и города, ядерной киркой выбивая в земле гигантские котлованы, подобные морям, но сухие, выжженные и мертвые, словно опаленные невидимым ядом.
По виду Тифон походил на огромную рыбу, высотой с башню, размером с небольшой город 'юных'. Его черная туша напоминала акулу или кита, с широким хвостом и гребнем-надстройкой посередине, высотой в семь этажей и длиной в семьдесят.
Сила Тифона, однако, заключалась не в размере и не в разрушительной мощи, способной стирать в прах горы, а в ее скрытности. Когда Земля покрылась оспинами ядерных взрывов, Тифон стал последним доводом тогдашних правителей. Их наземные армии, открытые очам космических спутников, были уничтожены в мгновение ока. На поверхности континентов не осталось ни селений, ни городов - лишь многочисленные подземные бункеры, коим уготована была гибель от грядущих землетрясений. Смогли выжить только подобные Тифону стальные чудовища, скрытые глубинами океанов, и, по злобной усмешке рока, оказавшиеся последними бойцами последней войны.
Армагеддон был кошмарен.
От мощных ударов, планета вздрогнула словно лань, пронзенная тысячью стрел, и сошла со своей орбиты!
Отклонение было небольшим, однако вызвало подлинный конец света.
Земля приблизилась к Солнцу, температура поднялась на 30-40 градусов во всех климатических зонах. Испарение океанов покрыло мир многослойными облаками и парниковый эффект взвинтил температуру поверхности почти до убийственного предела.
Леса обратились в пустыни. Мир покрылся сетью морщин - вулканических трещин. Впрочем, рисунок континентов из космоса при этом почти не изменился, ибо таяние ледников компенсировало испарение океанов. Побережье морей искорежило извержениями и налетом цунами, однако общие контуры суши остались прежними.
Смертельным оказалось другое.
Перед изменением орбиты и катастрофическим потеплением, на двадцать роковых месяцев Землю накрыла ядерная зима. Моря замерзли, океаны покрыл щит льда.
За всемирной зимой пришел вечный жар и завершил истязание, начатое морозом.
Большинство видов животных и растений, не способных прятаться вместе с людьми в подземных бункерах вымерло, не выдержав адского холода и смертоносной жары. С их смертью к людям явился Голод. За голодом к хомо явилась Смерть ...
Ужасы гибнущего мира, впрочем, не коснулись больших субмарин.
Ядерный двигатель, модифицированный незадолго перед началом мировой катастрофы был способен работать тысячу лет независимо от поставок топлива.
Гидропоника, технологии рециркуляции органики и системы очистки воды, разработанные в последние годы жизни человеческой науки для космических колонистов, позволяли подводникам существовать автономно от баз снабжения почти бесконечно, с единственным ограничением - выносливостью экипажа. Ни пища, ни вода, ни электроэнергия теперь не были проблемой для величественных кораблей!
Толща воды, в которой они скрывались долгие месяцы пока гибла планета, спасла их от цунами и извержений. Движение континентов, голод и радиация, нашествие и таянье льдов, не оказали на них влияние - лодки сумели выжить!
К окончанию конца света, когда океаны вернулись в границы берегов, а вулканы перестали отрыгивать лаву, на ходу оставалось множество 'вечных субмарин'.
Часть из них, оказавшаяся в тропиках, оказалась впоследствии уничтожена температурой - на экваторе она достигала восьмидесяти градусов Цельсия! - однако в целом, бессмертный подводный флот пережил гибель мира почти без потерь, оставшись единственным наследником уродливой цивилизации прошлого.
Единственным оружием на планете, очищенной от воинственного человечества нейтронным огнем!
***
Когда мы прибыли к месту, Двалин отодвинул лапой широкую ветку папоротника, и указал мне когтем на темную гладь воды. Сначала я не заметил на ней ничего, кроме легкого бриза, шевелящего синий простор. Однако затем, чуть прищурившись и заставив оптическую линзу глазного шара немного вытянуться, словно приближая изображение в бинокле, я увидел то, на что указывал мне напарник.
Подобные нам Ловцы Кораблей уничтожали субмарины всюду, где могли до них дотянуться - в узких норвежских фьордах, в глубинах Карского моря, на мрачных отмелях Балтики и даже в кипящих атлантических водах.
Но очень давно никто не ловил Тифона!
Великий из величайших, Тифон был самым большим из когда-либо созданных подводных судов и зрелище, открывшееся нам с Двалином, поражало до самых глубин души. Глыба чудовища, спящая в водах, действительно походила на тушу кита - но неимоверно огромного, выше пальм и руин, возвышавшихся вдоль берегов. Лишь черный цвет его тела, такой же черный как воды Черного океана на фоне темнеющих лысых сопок мешал заметить стального гиганта.
Двалин толкнул меня в бок. Махнул волосатой лапой и закричал.
За мгновение перед этим, словно в насмешку над нами, Тифон чуть накренился и начал стремительно погружаться в водную гладь.
Гидропоника и реактор ядерного распада давали подводной лодке все, кроме одного. Поэтому раз в несколько месяцев, подобные Тифону чудовища всплывали на поверхность, чтобы пополнить ЗАПАСЫ.
Мы с Двалином знали - пятнадцать девочек, украденных из селения 'юных', станут женщинами людей. Пойманные врагами, маленькие пленницы не выживут шести месяцев до следующего всплытия - их изнасилуют и съедят. Странная вера обитателей железного монстра, осознание ВЕЧНОСТИ их страшного корабля позволяла им чувствовать себя безнаказанными и всесильными. Отчасти - пусть вырвут мой поганый язык! - это действительно так.
Тифонтеры - всегда мужчины. Женщин нет среди них, только дети, отобранные у матерей. Круглый год они питаются протоплазмой, взращенной на гидропонике и тепле ядерного движка, ведь скотоводство и земледелие не ведомо существам, рожденным в железной бочке. И потому - Тифон жаждал плоть наших женщин не только для продолжения рода.
Вечные субмарины имели два корпуса - бронированный внутренний, и внешний, заполняемый океанской водой. Сейчас, цистерны внешнего корпуса через огромные люки наполняло бурлящее море. На наших глазах, Тифон скрывался в воде, словно огромный камень, скатывающийся с горы!
Тифон не шел - он бежал. Атомный крейсер вечен и неуязвим, но страх перед местью либо истертые тени совести заставляли Корабль-убийцу погружаться на глубину, будто спасаясь от неумолимой погони.
Их трусость легко объяснялась, ведь люди всегда были малодушны, но одновременно - воинственны. Только БОЛЕЗНЬ могла стать причиной такого несоответствия. Тяга к крови и разрушению, являлась свойством безумного человека, чей разум, создавший удивительную технику и культуру, был, в то же время, слабее разума дикого зверя, не знающего войны.
Отбросив землю мощными лапами, мы с Двалином прыгнули в глубину!
Пленниц уже не спасти, но нечто, завещанное зовом жизни, давало нам силы к атаке.
Гигантская субмарина была слишком массивна и тяжела, чтобы воины 'юных' могли встать у нее на пути. Мы не смели сражаться с хомо на суше - их импульсные разрядники убивали на расстоянии. Мы не смели соревноваться с Тифоном в море - глубина, на которой бродило морское чудовище была недосягаема для наших легких. Самая мысль, что клыки и когти способны справиться с тоннами стали и страшной древней наукой казалась глупой, смешной.
Однако же возле берега, в момент погружения субмарины, у нас был шанс на возмездие!
Работая лапами и хвостом, Двалин и я приблизились к главному мигу жизни. Cтремительно погружаясь, мы узрели тело железной рыбы, несущей хаос и боль в родные селения. Назад пути не было - на такой глубине уже невозможно подняться обратно. Боль в ушах вдруг вспыхнула взрывом и глухотой - то лопнули перепонки. И все же мы плыли вниз!
За мгновения до собственной смерти, безмолвные и ничтожные перед величием морского гиганта, мы могли лишь на одно...
В такие мгновения время словно изменяет свой ход. События ускоряются и мелькают перед глазами ураганным потоком.
Мы погружаемся глубже и глубже, удаляясь от берега, пронзая телами темную глубину. Две турбины, влекущие Тифон в океан, совершенно открыты.
Двалин мстит первым. Он кидается ниже и лопасти, быстрые как ножи, превращают напарника в вертящийся темно-бордовый фарш!
Мы - мутанты, похожи на хомо лишь внешне. В отличие от наших маленьких женщин, вес взрослого самца 'юных' приближается к полутонне. Добавьте скорость удара и давление в глубине.
Бездна стискивает меня все плотнее и жестче, но сквозь накатывающий обморок я вижу воплощение нашей цели.
Лопасти рвутся о тело Двалина!!
Тифон гулко ухает и стенает, как раненый кашалот. Боль его столь сильна, что, казалось, пронзает весь океан. Движение второй турбины медленно, но безостановочно, разворачивает гигантский крейсер вокруг оси корпуса.
Картину эту описать невозможно! Передо мной словно проворачивается скала. Стальная туша, черная, как душа человека, скользит игрушкой, вздымая потоки воды, настоящие вихри на немыслимой глубине!
Угол падения субмарины, цистерны которой заполнены водой для быстрого погружения, меняется стремительно и ужасно. Тридцать градусов вниз от горизонтали. Сорок градусов. Пятьдесят. Наконец, семьдесят и семьдесят пять! Такое возможно лишь в момент погружения, когда судно имеет крен, и сбой двигателя способен его опрокинуть.
Тифону - почти не спастись.
Однако враги наши доблестны и умелы. Работая неповрежденной турбиной и многочисленными рулями, они пытаются выправить положение и выровнять плавучую крепость.
Сердце мое стучит от волнения и мышечных судорог от скольжения в глубину. Ребра мои разрываются, легкие задыхаются, каждая клетка, казалось, визжит и стенает.
Но я плыву еще ниже...
Приближаюсь к уцелевшей турбине...
И вонзаюсь в нее своим телом!
Через минуту, почти вертикально, Тифон бьется в каменистое дно. Волна деформации идет через корпус, сминая броню как бумагу, круша железное и живое.
Огромный корабль складывается гармошкой и раскалывается пополам...
***
Когда прибой выносит останки Тифона к берегу - осколки отделки, каютный скарб и ошметки трупов - над дальними селами 'юных' разжигаются большие костры. В звездное небо, совсем не похожее на то, что можно видеть на старых астрономических картах, вздымаются столбы дыма.
Это Двалин и я.
Мы с напарником поднимаемся от костров и плывем в царство духов, запретное, но священное. Там нас ожидают предки.
Под нами, над выжженными солнцем песками Сибирской пустыни, над жаркими водами Черного океана, что звался древними Ледовитым, стелются гимны и песни. Они вещают о многом - о вере и преданности, о жизни и о любви. Но главное - они вещают о Мире.
Народы 'юных' не воюют между собой. Ведь мы нелюди. Мы - не люди.
Мутанты, рожденные в пламени радиации. Новая раса, зачатая от войны.
Говорят, чтобы обрести покой, каждый 'юный' обязан пройти через испытание - искупление кровью, очищение огнем.
Земля прошла этот путь, и лишь бесконечное Будущее - чистое, как обезлюдевшая планета, ожидает нас впереди.
Остатки человеческих субмарин еще прячутся в глубине океанов.
Но меж костров, глядя на Двалина и меня, воздев головы к небесам, поют песни новые Ловцы Кораблей.
Каждый ждет часа ловли и отомстит за угрозу, исходящую от стальных рыб.
Ведь мы нелюди. Мы - не люди.
И мир в этом Мире зависит только от нас.
ПРИМЕЧАНИЕ:
'Тайфун' или 'Tithon' - атомный крейсер проекта 941 ПЛАРБ 'Акула',
Водоизмещение в подводном положении - 48000 тонн (для сравнения - водоизмещение авианосца 'Адмирал Горшков' - 45000 тонн)
Длина корпуса феноменальна - 172 метра (!)
Глубина погружения - 500 метров.
Вооружение - 200 ядерных боеголовок, для применения которых Тайфуну даже не требовалось погружаться и выходить в море: цели на континентальной части США могли быть атакованы и тогда, когда уникальный корабль-гигант был пришвартован на собственной базе на Североморске.
Tithon был и остается крупнейшим из когда-либо созданных за историю подводных кораблей.