Татьмянина Ксения Анатольевна
Ева. Книга вторая. Полузвери

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они по-своему прокляты и по-своему одарены - стая, скрывающая свою истинную природу. Примут ли меня, или будут гнать, как добычу?.. Не знаю, но два защитника есть! Они научат меня быть столь же сильной и быстрой, перегрызут всех охотников и, уверена, даже на сородичей оскалят клыки, если вдруг, хоть один... кинется.
  Глава первая
  
  К смерти я оглохла и ослепла. Некромантская чувствительность вывернулась наизнанку, впустив через все возможное ощущение жизни. Источник из самой глубокой земли бил до космоса, сделав меня сосредоточием. Проходил, как луч света через линзу, одновременно и выжигая, и наполняя душу счастьем.
  Когда я пришла в себя, то обняла Нольда и поцеловала с благодарностью: лежала под ним, как под ясным голубым небом, в солнечных лучах и на горячем песке, пьяная в дым и разнеженная, будто накупалась до одури в море...
  А Нольда, наоборот, лихорадило - он дышал возбужденно, коротко вздрагивал, весь был наэлектризован энергией, при том, что все кончилось и должен прийти покой. Глаза оставались ярко голубыми, но взгляд вдруг обернулся кристальной трезвостью, которая немного отрезвила и меня... что-то не так? Что-то случилось неправильно?
  Я вскинулась, заставив его немного отпрянуть. Ни спальни, ни постели - оба в коридоре на полу. Себя он освободил от самого лишнего, оставшись практически одетым, а на мне все порвал, а не снял. Да, никаких прелюдий и нежностей... Но Нольд не бил, не душил и не заламывал, не был жесток в исконном смысле этого слова, только помял сильно. От хватки на локтях и запястьях остались следы, шею и плечи щипало от укусов, бедра болели, но терпимо.
  - Великий Морс... почему ты так на меня смотришь? Я что-то сделала?
  Он не то, что словами не ответил, даже звука не издал. А когда я снова потянулась, обняв его и поцеловав в губы, перестал трястись и закаменел.
  - Нольд?
  От слабости я снова улеглась на жесткий пол, одновременно охнув от синяков и заулыбавшись. Закрыла лицо руками, чтобы только он не видел и не обиделся как меня перекосило разом от боли и умиления его чувствами. Нольд только надеялся, что я выдержу, но никак не ждал такого спокойствия после.
  -Я сама встать не смогу - или валяемся, или поднимай...
  Нольд лег обратно, полупридавив весом, и уронил голову. Приткнулся виском к щеке и выдохнул все напряжение разом, расслабившись и затихнув.
  Еще пять минут назад он был переполнен всем - агрессией, жадностью, слепой дикостью и силой. И если у некромантов близость меняет полярность знаков со смерти на жизнь, то и у них, кажется, тоже - после вспышки, сейчас, Нольд превратился в человека со слабостью и нежностью, весь уязвимый и мягкий. Какой ужас, что всегда... всегда! Оборотни в этот момент получали обратным откликом слезы, страх и проклятия женщины. Ведро грязи в собственную душу от вины содеянной жестокости.
  - Я тебя люблю. - Шепнула и почувствовала, как шевельнулось ухо под губами.
  
  После душа и смены одежды я все-таки выгнала Нольда из квартиры - за едой. Бульон и курица - ничто, а есть хотелось неимоверно. Мне нужны были нормальное красное мясо, сыр, шоколад, хлеб, творог, овощи и фрукты. Не за один раз, конечно, но загрузить в себя все возможное я собиралась в течение суток. В желудке была доменная печь, которая требовала стройматериалов и переплавки их в утраченные силы.
  Наевшись, взялась за кофе, и молча слушала Нольда.
  Полузвери существовали целыми кланами и тоже очень давно, как некроманты. У них только женщины могли меть детей, мужчины - бесплодны. И не только поэтому популяция не разрослась, задавив числом обычных людей, срабатывала какая-то заложенная генетическая программа и девочек рождалось одна к шести мальчикам.
  Нольд рассказывал мне о тайнах открыто, не видя смысла оставлять их тайнами. И говорил не только о себе, но и о Яне, который, оказывается, по крови тоже был полузверем.
  Нольд родился первым, а его сестра второй, через десять лет, и больше детей не появлялось. Зачем плодить бесплодных особей дальше? А вот семье Яна в этом смысле не повезло. Его мать, родив шестерых сыновей, на седьмую беременность ждала девочку. Только железный закон, который никогда не давал сбоев, внезапно сломался - и на свет появился не просто мальчик, а мальчик без зверя. Признаков пробуждения ждали четыре года, и были в ужасе, когда поняли, что он - "инвалид". Из семьи выбросили тут же, как приблудного и не родного.
  Законы стаи во многом суровы. Они могли казнить сородичей за преступления, не выдавая того обычному правосудию. Если кого-то из мужчин ловили на насилиях, если попадались те, кто не мог держать свою сущность в рамках человеческого разума, то их уничтожали. Буквально. А женщины выходили замуж за богачей - их животный магнетизм позволял очаровывать любого с первого взгляда, и этим пользовались для обеспечения статуса и достатка потомству, которое потом, в свою очередь, обязывалось обеспечивать матерей. Давно так повелось и к этому времени практически все семьи полузверей богаты. За очень редким исключением - находились отщепенки и бунтарки, которые выбирали в пару простого человека, без приличного "кошелька".
  - Так твоя сестра выходит замуж не по своей воле?
  - Да. Это не закон, а правило, если бы она захотела воспротивиться, то не наказали бы. Но почему-то Лёна дала согласие, и я бы не поверил, если бы лично от нее это не услышал.
  - Расскажи мне о ней.
  Мы сидели на кухне в сумеречной полутьме позднего вечера. Свет включать не хотелось, без него уютнее. Я потому попросила, что уловила в голосе Нольда особую теплоту, едва он обмолвился о сестре - если не считать Яна, она ему самый родной человек, и я хотела знать больше. И быть ближе.
  Он, прежде чем начать говорить, долго смотрел на меня, а потом вдруг спросил:
  - Ты любишь свою мать?
  Я и так не сводила с него глаз, превратившись в одно внимание, но теперь опешила от неожиданного вопроса. И сразу ответить не смогла.
  - Да. И нет. Когда маленькая была, любила, а потом многое изменилось. Это важно?
  - Не хочу осуждения, Ева. Пойми, как сможешь - я свою ненавижу с самого детства. И заставить себя хоть немного теплее к ней относиться не могу. До самого нутра ненавижу.
  - За что?
  - Кланы бывают разные и семьи в них тоже... Есть такие, где дети, мальчики, все равно желанны. Все равно стая, все равно свои волчата, своя кровь. Есть привязанность и чувство родства. А есть такие, где сыновья - мусор. Побочные пустышки, от которых все равно никуда не денешься, сколько-то, да родится до ценной девочки. Женщины-оборотни, Ева, должны плодиться до тех пор, пока не появится наследница. Одним словом... я был сыт, обут, одет и обучен. Но не любим, даже ненавидим. Мать мечтала, что станет той редкой счастливицей, которая первенцем сразу родит дочь, и это избавит ее от долга изматывающих родов и никому не нужных ртов. А появился я - ее разочарование. И оно было таким сильным, что она не решалась беременеть еще десять лет. И то - вынудили другие. Пригрозили лишением голоса на совете. Так появилась Елена.
  Тут Нольд с усмешкой поправился:
  - Сестра ненавидит свое имя, как я, и как только не переделывала - Еля, Лена, Алёна. А когда я стал коротко звать ее Лёна, она обрадовалась. И оставила... ты представить не можешь, какое для меня было счастье, когда она родилась. Даже бессловесной малышкой, сияла, как звездочка, и тянулась ко мне. Мне улыбалась, на руках никогда не плакала, и я всегда чувствовал, что сестра меня любит, даже если еще не может об этом сказать. Мать возненавидела еще больше. Но и дочь она не полюбила. Ценная девочка, да, пылинки сдували и берегли, растили как... сокровище, ресурс, инкубатор с золотыми яйцеклетками - но не как человека. За ней видели функцию, а не личность. Если я в семье - мусор, то она драгоценный камешек. И оба мы - вещи. И только друг для друга - семья. Я учился на пятидневке в специнтернате, и всегда ждал одного - выходных, когда могу с ней увидеться дома. Она, букашка, и в свои пять-семь лет умела меня слушать и даже немного воспитывала. Поступив в университет после, ездил домой при любой возможности, только бы повидаться. А потом...
  И в сумерках увидела, как Нольд почернел и скривился. В нем отразилось и бешенство, и отвращение, и еще что-то, что хорошим чувством не назовешь.
  - Когда ей исполнилось тринадцать, мать стала выражать сильное недовольство приездами. Терпела год, выдумывала разные предлоги, отправляя Лёну в санатории или лагеря, к сородичам, куда угодно, лишь бы подальше. Потом не выдержала и призвала другие семьи вмешаться и огородить ее, потому что я и без того странный и поступаюсь правилами. Налепила клеймо урода.
  - Странный? Для своих?
  Нольд хрипнул утробной злостью. И передохнул, прежде чем объяснить:
  - В интернате мы сдружились с Яном. Прежде знали друг друга формально, мы все друг друга по родовым ветвям знать должны, но там познакомились и стали общаться. А он - изгой. Инвалид-перевертыш, "грязный выродок" Такого даже по имени звать среди наших считалось позором. А я сдружился. Со сверстниками и старшими в интернате дрался люто, когда один, если пытались проучить одного, а когда и плечо к плечу с Яном, если нападали на двоих. Кроме этого, отступился от правила - стать чиновником или банкиром. Хорошие фамилии нельзя позорить служением обычным людям, нужно работать, отдавать деньги и быть ресурсом для матери. А я захотел стать Инквизором, и поступил учиться на него. Знали бы они, что дело обстоит хуже заявленного... я собирался не ловить некромантов, а помогать им изнутри системы, сделав ее хоть отчасти орудием этой помощи. Полузвери некромантов ненавидят и не считают за людей в большей степени, чем все остальное общество... Один Ян знал тайну. Разделил идею и стал рваться в полицию, чтобы стать мне помощником с силами другой службы. Понимаешь, Ева, каким я был плохим отпрыском?
  Я качнула головой. Но Нольд и так видел, что я понимаю, хоть подобного гонения среди своих никогда не переживала. Оказывается, общность и сплоченность, какой у некромантов не было и в помине, имели свою темную сторону.
  - Я с Лёной виделся очень редко. Трудно было идти против негласного заговора, когда мать подстраивала ее отъезды с моими приездами домой. Может быть, просто запирала подальше, прятала. Меня это выбешивало. Я собирался... не знаю. Выкрасть. Увести с боем. Но если бы я сделал это до ее совершеннолетия, меня бы судили по законам клана, и лишили бы всего, вплоть до жизни. - Нольд помолчал, и совсем тихо продолжил: - Сестра восполнила все, чего я был лишен. Всего женского, чуткого, ласкового. Младше на десять лет, а заботилась обо мне по-матерински. Как старшая сестра, как подруга, и я ей - как друг и по-настоящему брат. Мать отняла у меня буквально, семью... И сейчас держит Лёну где-то, где ни я, со своими связями, ни Ян со своими не можем вычислить.
  - А если ее выдадут замуж, то капкан совсем схлопнется? Заставят рожать от нелюбимого человека ради появления наследницы?
  - Да. Мать тоже ждет, когда ей исполнится восемнадцать, уже нашла кандидата из богатых и холостых.
  Я держала чашку с остывшим кофе в руках, вцепившись в ту от напряжения обеими руками и вникая. Но при этих словах обалдело опустила ее на стол и не поверила в то, что услышала. Что значит - "исполнится"?
  - Ей...
  - В августе будет. Времени осталось чуть-чуть.
  - Тебе... только двадцать восемь? Ты младше меня?!
  - Да, и что?
  - Великий Морс! Ты выглядишь на тридцать с гаком! На сорок! Я была уверена, что ты старше меня лет на пять-семь, а не наоборот.
  - Я северянин, и я полузверь, мы взрослеем раньше и выглядим старше. Сочетание факторов. А это что-то меняет?
  - Нет, но очень внезапно! Почему раньше ни разу не говорил?
  - Зачем?
  Нольд искренне изумился, а я даже не смогла объяснить - действительно, зачем? Воспринимать его пареньком, который чуть взрослее Вилли, все равно бы не смогла. А вот о себе, как о старухе, наверняка бы начала думать. Вместо ответа пожала плечами, постаравшись принять равнодушный к этому факту вид. Укрылась чашкой, допивая последний глоток.
  - Еще одно - я представлю тебя сородичам. Теперь ты Ева Нольд, и они должны принять тебя по всем нашим законам как мою жену.
  Кофе брызгами улетел обратно - частью в чашку, частью на стол. Я закашлялась и хлюпнула носом, а Нольд, как будто ничего необычного не заявил, дотянулся и заботливо постучал ладонью между лопаток.
  - Еще ни один мужчина полузверь не приводил женщину. Меня - загрызут все... Но тебя они не посмеют не принять.
  - А лично мне ты не хочешь сделать предложение? Спросить - согласна или нет.
  - Ты согласна. - Нольд улыбнулся. - Я знаю.
  
  Глава вторая
  
  Мне снилось, что я бегу по лесу, в сумерках от преследования охотника. Он пытается выследить, загнать в западню и убить, а я мчалась изо всех сил прочь, используя все тени, все укрытия, только бы не попасть под прицел. А потом вдруг ощутила присутствие зверя... он встал на мою защиту, поднявшись из логова и прорычав на весь лес так мощно, что вздрогнула земля. Охотник исчез. Его капля опасности и угрозы померкла, как сметенный лавиной камешек.
  - Нольд...
  Бежать я не перестала. У меня появился новый преследователь, скрываться от которого стало игрой, а не выживанием. Едва зверь поймал в свои огромные клыки, перехватив поперек туловища, тело охватил не ужас расправы, а счастье.
  Я проснулась от жесткой хватки и тяжести. Лежала на животе и даже перевернуться не успела и не смогла бы, потому что Нольд вдавил мне плечи в постель и буквально прикусил у основания шеи за кожу. Больно и сильно, да, но только как предупреждение к сопротивлению. Сигнал о власти и владении - будто тот же зверь, хватающий самку за шкирку зубами, чтобы не дергалась. Бедра приподнял и подтянул к себе, перехватил под живот рукой, другой по-прежнему удерживая одно плечо, чтобы не вздумала выскользнуть. Физически во мне все откликнулось с первого же властного касания, и я ухнула в запределье сознания, в острое ощущение жизни и полета. Слепнуть к смерти - все равно что быть на время прозревшей к другому миру, полному света, красок и безграничных пространств.
  Когда эйфория стала отпускать, возвращая в чувства собственного тела, я уловила отголоски стихающего напряжения в мышцах и горящую спину. Все выше лопаток - покусано. Не до крови, явно, но и не слабо. Ныла от зажима рука, ныли ноги и поясница. Будь я физически слабее, и будь я обычным человеком без регенерата, ущерб был бы сильнее и залечиваться от него пришлось бы дольше.
  - Только посмей, Нольд! - Я выдохнула это с резкой злостью, когда в касании к болезненной коже прочла жест раскаянья. - Посмей почувствовать вину, и я тебя сама загрызу!
  Он ткнулся носом в затылок, потом поцеловал за ухом. Мне понравилось, что его звериный откат к душевной оголенности тут же обернулся от начавшейся вины к ласковости. Какой бы ни суровой ни была близость, эта чуткость в итоге компенсировала все острые углы.
  - Так лучше... и будет еще лучше, если ты слезешь, веса как в медведе, сейчас все тело отнимется.
  Узкая кровать на пару не рассчитана, была тесна для сна, но для объятий годилась. Нольд лег рядом, на бок, обнял под лопатками, там, где не больно, и я смогла выдохнуть. Утро раннее - часов пять или шесть, до телефона не дотянуться, но розовый свет комнаты подсказывал примерное время.
  Вчера я пошутила, что сон будет пыткой, если рискнем провести ночь на этом скорее лежаке, чем нормальной кровати, а Нольд всерьез лег на полу. Без ничего - ни подушки, ни покрывала. Оказывается, точно также он спал в зале, когда остался в первую ночь в квартире, и лишь прошлую перекантовался у Яна, когда понял, что меня можно надолго оставить без присмотра.
  Я со скрипом и шипением, тоже повернулась на бок, лицом к нему и посмотрела в затухающие голубым цветом глаза:
  - Можно тебя спросить?
  - Спрашивай.
  - Я знаю, что у тебя есть кто-то. Или была до недавнего времени - любовница. Объяснишь?
  Нольд никаких чувств на вопрос не проявил, ответил расслабленно и спокойно:
  - Ее зовут Инга, она бывшая гимнастка. Вылетела из спорта и из жизни из-за травмы колена и решила стать проституткой.
  - Она ей стала?
  - Не успела. Я сделал ее своей содержанкой... Девушка попала на полицейскую облаву в первый же свой день выхода. После дознания из спецотдела выпустили и назначили штраф, а Ян подметил и перехватил адрес. Инга крепкая, спорт приучил к жесткости, морально себя продать она была готова, к стенке приперли обстоятельства, так что...
  - Она знает, кто ты?
  - Нет. Она знает, что я больной на голову человек, который не может контролировать агрессию. Наше соглашение оказалось выгодным - жертвы нет, мазохизма нет, меня терпела как необходимую медицинскую процедуру, сцепив зубы, но не злясь и не обижаясь. Я оплачиваю ее расходы: квартиру, питание, одежду, обучение - еще два месяца, и Инга будет крепко стоять на ногах сама. Я не часто к ней ходил, только когда совсем потребность накапливалась. Жалко было. Не злоупотреблял.
  Судя по тому как он замолчал, Нольд считал разговор оконченным. А я нет. Меня терзало еще одно любопытство:
  - Почему ты с ней не сблизился? Если тебя узнать лучше, можно полюбить, и уже не терпеть а... ну, нормально выстроить отношения.
  Нольд зло прищурился:
  - То есть дело в том, чтобы я ей как человек понравился? А то, нравится она или нет мне - не важно? Мужчинам полузверям не просто найти даже такую как Инга, но это не значит, что я не хочу быть с той, кого сам люблю. А не с той, которая подходит от безысходности.
  Я легла удобнее и приткнулась теснее.
  Мир и люди - это сложнее... - так говорил отец. И я сама себя укорила за последний вопрос Нольду - его правда. С одной стороны, казалось очевидное - не им выбирать, с их-то проблемой. А с другой - может как раз у полузверей еще сложнее, чем у обычных людей, и под "звериной" примитивной в основе шкуры их чувствительность как человека выше. Душевней и уязвимей.
  И я замолкла. По всем признакам уже через минуту уловила, как ему понравилась тишина. Нольд шевельнулся, сменив положение и приобняв крепче - я только зубы стиснула... Он никогда ни с кем рядом не спал, не лежал в обнимку, и явно не чувствовал - как сделать так, чтобы удобно было обоим... я выдержала несколько минут, потом начала ерзать и спокойного положения все равно не нашла. Везде давило силой.
  - У меня рука затекла. Ляг на спину, Нольд, я не тяжелая, и не почувствуешь.
  Он развернулся, а я устроилась единственно возможно - живот к животу, головой ему на плечо и расплылась от блаженства, как ящерица на горячем камне. Регенерат грел и залечивал в помятых местах, так что даже казалось - и солнце сверху подпекает своими лучами.
  Едва расслабилась и даже задремывать начала, как Нольд кашлянул, будто в горле запершило. Потом еще раз, и весь странно напрягся. А я услышала ухом из его тела зуммер... очень слабый звук и дрожание, запрятанные глубоко, но различимые. Не поняв, что с ним, приподняла голову.
  - Не спрашивай...
  Нольд растерянно попытался еще раз прокашляться, сбивая реакцию, но не вышло. Я поразилась тем, чего не ожидала увидеть - смущение, у Нольда! У непробиваемого Нольда! Он - не по-человечески мурчал... и, похоже, для него самого это было открытие.
  С языка все равно чуть не слетело: "Так ты кто - волк, медведь или все-таки тигр?".
  - Помолчи.
  И уложил мою голову обратно, для верности мягко надавив пальцами на губы.
  
  Полузвери, конечно, не привязывали себя ни к какому из видов. Они - аномальные люди, и все, как некроманты. Из-за чувства стайности и выработанных на нем законов, обозначали себя волками. Никаких когтей, шерсти, вылезания клыков в полнолуние не происходило, и обострения звериности не были привязаны к лунному календарю. Но свой цикл был, и это тоже играло на сравнение, пусть мифологическая связь одного с другим была только вымыслом. В природе никакие волки от луны не зависели.
  У полузверей сила и ловкость с рождения были сильнее, чем у обычного человека. Чуткий нюх и скорость реакции на раздражители, непереносимость алкоголя, более быстрое заживление ран, ранее взросление, крепкое здоровье и - как результат, - долгая жизнь.
  Нольд рассказывал мне об этом, дополняя картину, пока вез в клинику. Подстраховка с практикой там придумалась на время лечения, но так как все равно на ногах, и Троица был нужен, я не собиралась торчать в неуютной квартире день, а заняться делом. Например, выяснить, с какого перепугу регенерат стал таким мощным?
  - Я высажу за квартал, дальше доберешься сама. Троица предупрежден, пропуск на вахте есть.
  - Хорошо.
  - Будут новости, если не срочные, сообщением не набирай. Вечером все равно обсудим на сборе - Парис в столице. Самое время тебе познакомиться.
  - Договорились.
  Когда машина остановилась, сразу не вышла, а поцеловала Нольда, как принято у пары перед расставанием на долгий день.
  - При остальных ко мне не лезь с объятиями, хорошо? Держись прохладнее.
  - Хочешь скрыть?
  То жена, а то... Меня эта просьба царапнула, но Нольд объяснил:
  - Нет. Не хочу новых открытий в какой-нибудь неподконтрольной реакции, только не при друзьях. Хвостом не завиляю, у меня его нет, но лучше сам себя проверю для начала.
  - Буду как лед!
  И снова поцеловала.
  
  Опять долгое ожидание всех необходимых проволочек с пропуском, опять отсиживание в учебном кабинете с какими-то тестами, и я начала бояться, что Троицы мне не видать - мало ли по каким причинам он не может выкроить несколько минут для разговора.
  Но к полудню удача - элегантный, свежий, с улыбчивыми глазами, Троица заглянул в комнату. Я как раз осталась одна, стажеры-соседи ушли на обед. Провел коридорами в свой кабинет и только там, не удержался, и тепло обнял:
  - Позвольте, Ева, проявить к вам свои сугубо отеческие чувства. Мы все очень переживали. Как самочувствие?
  - Самочувствие - одна из причин, почему я здесь. - Шепнула тихо: - Мне бы еще дня два валяться, а я уже вчера бегала. И травмы были не легкие. С регенератом что-то случилось... возьмете кровь на анализ?
  - Да, обязательно. А еще причины?
  - Хотела бы поговорить с Иваром. Если возможно.
  - Что-нибудь придумаю...
  - И хотела увидеть вас, господин Троица. Вы обещали однажды совет мудрого старца.
  - Время ограничено, так что начнем с анализа.
  Он закрыл дверь на ключ, из специального стенного шкафа достал маленький чемоданчик и уже из него - набор. Шприц, жгут, стерильные пластиковые колбы и скальпель.
  - И образец тканей возьмете?
  - В идеале. Только нужно придумать, откуда, чтобы вы могли скрыть рану.
  Я закатала штанину брюк.
  - Будет больно.
  - Не смешите меня...
  - Да... - он вздохнул. - Когда мне приходилось со Златой проводить процедуры, иногда болезненные, иногда долгие, она все время говорила: ты смешишь меня своим страдальческим выражением лица. В итоге у тебя трясется рука, у меня трясется рука. Помни, что мы помогаем людям в будущем не испытывать гораздо большей боли.
  - Умная девушка.
  - Порой казалось, что она старается меня оберегать сильнее, чем я ее.
  - В семьях так и бывает. Я тоже старалась заботиться об отце, а тот всегда удивлялся: я еще не так стар, чтобы меня опекал ребенок. Ему было шестьдесят на момент смерти, а сейчас было бы уже семьдесят семь - для некромантов вообще не возраст.
  Троица сочувственно кивнул и коснулся кожи скальпелем. Приготовил марлевый тампон, чтобы приостановить кровь. Срезал. Пока я придержала марлю, он спрятал лоскуток с монетку размером в колбочку и налил туда из спринцовки специальную жидкость. Герметизировал, и после налепил большой пластырь на ногу. Забрал кровь из вены и пальца.
  - Плюнуть куда-нибудь?
  - Не стоит. - Троица опять улыбнулся. - Всего уже хватит. Анализ я проведу у себя, не здесь. Как быть с Иваром подумаю после обеда, а пока нам никто не мешает, я слушаю. Что за совет вам нужен?
  - Принц влюбился в простолюдинку и собирается представить ее королевской семье как жену. Что нужно сделать девушке, чтобы смягчить остроту неравенства, и желательно до того момент, как ее будут представлять. Богатств у нее нет, необходимого происхождения тоже, а позорить принца так не хочется, ему же все шишки в итоге прилетят. Еще, не приведи Морс, из семьи изгонят.
  Троица, кажется, ожидал чего угодно, только не сказки. Он сел в свое кресло и в изумлении приподнял брови, а веселый прищур избавился от лукавых уголков.
  - Это я о себе, конечно. Просто обрисовала образами для наглядности.
  - Настолько все сладилось?
  - Настолько. - Я засмеялась от того, как быстро он догадался.
  - Всегда подозревал, что за Нольдом стоит какая-то спесивая династия, иначе бы его общение с сестрой не разладилось... хорошую вы мне задачку задали, Ева. Но ответ на нее один: ничего не нужно делать. Хуже нет пытаться понравиться тем, кто изначально смотрит на вас сверху вниз. Лучше всего прийти с чем есть и полагаться на разум. Понимаете... я люблю восток, и люблю его культуру. И его прекрасное отличие как раз от западных сословных различий. Вы рассказали мне сказку запада, а я перескажу вам притчу востока.
  - Прекрасно!
  - Сын императора влюбился в простую девушку и представил ту перед семьей, изъявив свою волю взять ее в жены. Старший брат, ослепленный гордыней, сказал: "За ней нет даже славы, ее род ничтожен, а кровь грязна". Средний брат, ослепленный жадностью, дополнил: "За ней нет богатств, ее приданое не принесет в казну и медной монеты". Слово взял отец, ослепленный величием: "За ней нет манер, умения себя держать и говорить, и ее присутствие при дворе не принесет даже услады взору". На что мать молодого императора ответила: "Когда на смертном одре вы откроете перед собой дорогу иного мира, вы не сможете взять с собой ни славы, ни богатства, ни красивых манер. Они не согреют вас там, где нет одежд, не насытят там, где нет пищи, и не подарят взору солнца, ибо там нет света. Вы можете забрать с сбой то, что смогло сохранить сердце, и если это любовь, то за гранью вас встретит рай".
  - Это настоящая притча?
  - Да. А переходя к морали... вы, Ева, к слепым не пробьетесь, что бы ни сделали. А те, кто зряч, тех ничего не смутит. Но, я уверен, что вам не стоит слишком волноваться. Мой совет помог вам?
  - Более чем. Спасибо.
  - Если до пяти вечера я ничего не придумаю с Иваром, уезжайте из клиники как положено. Встретимся позднее.
  
  Троица позвонил в половине пятого, когда отчаялась ждать. Быстро проговорил инструкции. Я тут же ушла из кабинета, нашла уголок в конце узкого коридора у пожарного выхода и приложила телефон к уху. Связь не отключала, потому что Троица тоже ее не отключил. Он сказал слушать и ждать, по звукам должно быть понятно, что некромант остался один.
  Щелканье замка, шумы, шаги, гулкое эхо пространства без мебели:
  - Раздевайтесь, мойтесь. Вы должны быть готовы к процедуре через десять минут.
  Хлопок, защелка, и шаги, явно босые, стали громче. Шуршание.
  - Ивар, возьмите телефон из кармана халата. Вы должны видеть его в душевой на вешалке. - Несколько недолгих секунд тишины и шуршание почти в ухе. - Снизьте громкость динамика.
  Я свой тоже снизила. Мне он нужен был, чтобы хорошо слышать, а Троица оставил на своем, чтобы была услышанной я.
  - Да, кто это?
  - Подруга вашего брата, Фо-Ху, или Фортена, если точнее. У нас на разговор минуты две-три. Включите душ и отойдите, чтобы его звук не мешал.
  - Я слушаю... да, я слушаю...
  Голос аж задрожал и зазвенел одновременно. Накрыло там Ивара эмоциями.
  - Мы вас вытащим обязательно. Не скажу пока, как и когда, главное - не отчаивайтесь. Только после душа ведите себя как раньше, кажитесь подавленным, не проявляйте надежды и ожидания. Ничего не бойтесь... Ивар, скажите мне что-то, по чему ваш брат опознает, что вы - это вы и мы с сумели связаться. Есть кодовые слова или общая мелочь, которая посторонним не известна? И что ему передать, если вы хотите передать?
  Он растерялся, замычал, пытаясь быстро сообразить и вспомнить. Но я не торопила, ждала столько секунд, сколько нужно.
  - Да... да. Скажите: "домысел и вымысел" - это он точно поймет, и спор был настолько давно, что даже если кто и подслушивал, то не держал в памяти как важное. И передайте - "я не сомневался".
  - Все?
  - Да.
  - Отключите телефон, положите его на место, и мойтесь. Я не обещаю, что все получится скоро. Наберитесь терпения.
  - Спасибо... а как вас зовут?
  - Потом узнаете. - Я улыбнулась. - До свидания.
  - Во имя Великого Морса!
  
  Глава третья
  
  Мне прислали адрес, код домофона и время. Так получилось, что никто не смог меня забрать от клиники или встретить где-то заранее, поехала без сопровождения. И, раз все равно время было, решила добраться до ресторана, где можно сытно поесть, потом в корпус, чтобы сменить одежду, а потом сделать разведку адреса - незнаком ни он, ни район, - что-то новое.
  Оказалось, непросто. "Хрустальный луч" - часть столицы с элитными постройками высотных домов, снаружи выглядящих полностью стеклянными. Попасть туда, что называется, "с улицы" можно, не закрыто, но гулять и любоваться - странно. Пешеходов там нет. Все, кому нужно, приезжали на автомобилях, далеко не такси, а личных, и переждать в магазине или кафе тоже никак - не было там такого. Я сунулась, и ушла почти ни с чем - проще было рассматривать соляные столпы в пустыне, чем делать в подобном месте разведку. Опасности не ждала, просто хотела не изменять осторожной привычке. Углядела пару подходящих мест, где можно было сбежать без прохода в главные ворота, и все.
  Без десяти минут девять я уже набирала код и заходила в здание. Огромное, пространственное изнутри, оно походило на узкий грот. А лифты-колбы взмывали вверх в пустотелом центре, как ракеты в космос. Все шикарно и технологично. Дороговизна здесь была не дворцовой, а будто заточенной на будущее. Сверкает сверхпрочным пластиком, похожим на стекло, отливает металлами, пестрит подсветкой всех технических устройств. Опять же - не пыль в глаза, а со вкусом. Эстетика будущего.
  Я вспомнила мальчика-некроманта с юга, его жалкий дом и жалкий быт, бедность на грани нищеты. Как же полярен мир. Живем все в одном, а кочевать можно по разным, и даже не только в пространстве, но и во времени.
  - А этаж какой?
  Номер квартиры есть, а куда по высоте подниматься - ни слова. Уже загрузившись в капсулу, подумала - вряд ли тут больше двух-трех квартир на этаж, и нажала кнопку, рассчитав примерно. Промахнулась. Лифт заявил "нет доступа". Нажала другую. Тот же ответ.
  - Может, квартира и есть весь этаж? Чего им, богачам?
  Хмыкнула и вдавила "22". "Доступ разрешен".
  А когда лифт поднялся, я сразу увидела за стеклом створок фигуру. Хозяин встречал буквально с "порога".
  - Здравствуйте, Парис. - Улыбнулась ему как можно приветливей. - Я Ева, номер шесть в контактах.
  - Увидишь открытую дверь, заходи туда. Встань у окна и веди себя тихо, не смей ничего касаться, ни на что садиться или прислоняться. Ты поняла меня, некромантка?
  Голос стальной, за тоном ни капли иронии. Отступив от границы лифта на приличное расстояние, пропустил меня и кивнул в сторону длинной галереи:
  - Поняла.
  И все-таки опять улыбнулась без злобы или обиды.
  А я и забыла... последние дни настолько перевернули мою жизнь, что целые годы до поимки Нольдом у завода будто стерлись. Я жила среди небрезгливых, знающих обо мне правду, людей, что капля принятия вытравила море отчуждения. Оказалось, легко и быстро привыкнуть к хорошему.
  И я сама себе удивилась - реакция нового человека, вполне закономерная, не оскорбила. Это - нормально, Парис имеет право на свое отношение к некромантам, и я постараюсь не задеть чувствительного. Так не издеваются над аллергиками, заталкивая арахис в горло, или не прыскают кислотой на обожженную кожу.
  Дошла до открытого проема, зашла внутрь и встала у панорамного матового окна, в полуметре от плотных вертикальных жалюзи. Вид великолепный - на центр столицы, сама комната огромна и высока, чуть ли не оперный зал, с красивым светильником в виде хрустального осьминога, распластавшегося на потолке. Мебель, декор, - все тонкое, с морской тематикой, и пространство оформлено уютно.
  Парис - западник, на возраст к шестидесяти, среднего роста, среднего телосложения. Из всего примечательного - темный, глубокого оттенка медный цвет волос и карие глаза, как две вишни. Щетина была чуть светлее, и покрывала его щеки и подбородок как коричное напыление. В целом - приятен. Одет не вызывающе роскошно, а обычно, никаких статусных аксессуаров на нем тоже не увидела.
  Со мной не говорил, иногда только смотрел в мою сторону, и то - контролируя, не оступилась ли я ненароком. Гостеприимным вниманием и не пахло.
  За пару минут до девяти приехал Троица, обменялась кивками "виделись", ровно в девять появились Ян и Нольд. Оба, поздоровавшись с Парисом, мне тоже кивнули, и никто из них сразу не отметил положения. Со стороны вполне естественно смотрелось: стою там, где стою, вид из окна рассматриваю, пока жду.
  - Вилли опаздывает немного.
  Мужчины все немного обменялись репликами за следующие десять минут и в итоге Нольд посмотрел на меня со странным выражением. Стало так забавно, когда поняла - почему! Мы договорились утром, что я не полезу с нежностями и буду держаться холоднее, но не настолько же, чтобы стоять столбом в нескольких метрах от их круга. А размах комнаты позволял держаться на очень приличном расстоянии.
  - Подойди ближе, Ева.
  - Не могу. Отдаю дань уважения хозяину дома и его правилам.
  - В чем дело?
  Нольд развернулся к Парису, но тот на вопрос не ответил. И вообще у него был вид глухого. Ни звука не воспринял. Пока не началось недопонимания, я быстро сказала:
  - Все в порядке. Я нисколько не против. Всех слышу, будет что нужно сказать, скажу.
  - Некромантов вдруг не любишь? Как ты нам помогаешь при этом? - Догадался и удивился Ян. - Или она тебе лично насолила?
  Как об стену. Никто, к счастью, ничего не стал возражать, хозяин дома действительно в своем праве. Мне даже показалось, что Нольду понравились мое спокойное отношение к ситуации и та самая "дань уважения".
  - Извините, опоздал!
  Вилли суетливо зашел и, увидев, что прочие в сборе, взялся за ручку двери.
  - Оставь открытой.
  - Зачем? Все тут.
  Не услышав за словами приказа, Вилли простодушно улыбнулся и все-таки ее закрыл...
  - Чем тебя пугает закрытая дверь?
  Быстро спросил Нольд, посмотрев сначала на Париса, а потом внимательно на меня. На меня вообще все внимательно посмотрели.
  - Убийца?
  И непонятно, Ян с шуткой спросил или всерьез.
  - На Парисе нет крови, если это так важно.
  Не солгала. Ни убийств, ни духовных трупов. Он оказался нейтральным, никаким.
  Сам Парис вдруг сдал назад в своей недружелюбности:
  - Я просто не люблю закрытые двери, моя прихоть. Присаживайся, Ева... - И показал мне на один из стульев за столом. - Давайте уже к делу.
  А как же "ни к чему не прикасайся"? Что его вдруг так переменило в отношении меня?
  - С тебя и начнем. Что с Таис?
  - Она успела далеко забраться. Я снабдил всем, как раз для того, чтобы та не была привязана к месту, а свободно жила там, где хочет. Поэтому пришлось потратить время на поиски. Нашел и поговорил. О Смерти она ничего не сказала, кроме того, какая это чудесная и отзывчивая девочка. Все то же, что сейчас мы и так знаем - ее считают настоящей дочерью Морса, она всех спасет, перевернув мир некромантов так, что к ним будут относиться не как к отбросам, а с почтением. Грядет революция.
  - А что-то по ее способностям? Как зомбирует?
  Парис покачал головой. Нольд задавал вопросы, но тут в паузу подала голос я:
  - А по каким признакам тогда ее сочли "настоящей"? В чем она, находясь еще в клинике, проявила отличие от других некроманток, обычных?
  - Золотыми глазами.
  - С чего решили?..
  - С того, что это есть в сказаниях о Морсе. У него светились глаза, затмевая естественный цвет. Из какой глуши ты объявилась, раз не знаешь всех признаков? Не слушала отца, когда он рассказывал тебе сказки?
  - Не слушала. Если знаешь, расскажи.
  Само как-то вышло, что при его отношении я не смогла оставить вежливое "вы". Он Троице почти ровесник, в медных волосах седина, на лице морщины, но взял и "выпал". Не укрепилось в сознании, что он требует к себе особого отношения только за возраст.
  - Чем смог, тем помог. - Парис сказал, как лезвием отрезал. - Про книгу узнал. Это особая рукопись, наблюдения и жизнеописание первого некроманта, Морса, у него был друг в те времена. По тем меркам - ученый, алхимик, из знатного рода баронов на Экваторных островах. Факт существования книги нигде не подтвержден, по слухам она была захоронена вместе с телом. У меня все.
  Нольд повернулся к Троице:
  - Что с костью?
  - Клиновидная, располагается между виском и скулой. Самое поразительное... соскобленное восстановилось. Материал живой и регенерирует сам по себе - выскажу невероятное, но это на самом деле может быть частью тела Морса. Сказки сказками, но ни один нынешний некромант не способен восстанавливаться отделенными частями тела и тем более осколками костей.
  - А если они целиком все соберут - он оживет?
  - Тайна тайн. Это за гранью моего медицинского опыта, даже с некромантами.
  - Кость еще чем-то необычна? Есть, например, вибрация?
  - Нет.
  Нольд посмотрел на меня, а потом снова на Троицу:
  - Коробка оказалась просто коробкой, Вилли проверил. Значит, дело в артефакте... ты взял ее с собой? Нужно снова дать ее в руки Еве, проверить - может, показалось все.
  - Нет. Она в кабинете, в "Науке".
  - А мой анализ вы успели сделать? - И открыто пояснила для остальных, не делая тайны: - Мой личный регенерат стал сильнее и работает более быстро, чем раньше. Хотела найти объяснение.
  - Все в норме, по всем параметрам, никаких аномалий. Кровь и ткани ничем не отличаются, реакция по тестам такая же, как и любого другого некроманта. Да и... девочка тоже не отличалась ничем по показателям, а анализ я брал регулярно, вплоть до предпоследнего дня до ее побега. Если, Ева, вы тоже становитесь "истинной" дочерью вашего великого праотца, лично я, как медик, бессилен это подтвердить научными доказательствами.
  - А если поработать... Есть тесты, которые можно провести на мне как на живом объекте?
  - Буду резать, буду бить...
  - Ян.
  Я вложила весь упрек в его имя, и он замолчал. Посмотрел на меня со странным выражением, а потом огрызнулся, продолжив:
  - Энтузиастка нашлась. Ты думаешь, что кто-то здесь способен превратиться в сектанта, снять с тебя шкуру живьем и ногти вырвать? Ну, так, чтобы перепроверить силу твоего регенерата... теста с аварией тебе мало? Ноги в хлам.
  Теперь смиренно замолчала я. Он по-своему прав, а я не даже не думала, что для северян зрелище изломанного тела было не самым приятным. И не из-за брезгливости, а опять по той же причине - я... та самая хрупкая пигалица, которую мужчины не смоги оградить от боли.
  - Ева, даже не обсуждается. - Нольд поставил точку. - Ян, что по песочнику?
  - Он выжил. Сейчас в коме. Есть подозрение, что его все равно собираются убить, только после того, как тот очнется и что-то сможет рассказать секте. Например, не была ли коробочка пуста, не спрятал ли он еще где ценный артефакт, кто сообщники? Полиция к жертвам аварии охрану не приставляет, но Троица по старым связям в больнице, попросил перевезти его в отдельную спецпалату. Опознавать нападавших мне не пришлось - оба трупы и при них найдены стилеты - замаскированные под кальянные трубки. Лезвие под пружиной, нажав на скрытую кнопку, выстреливает наружу. Нашлась связь и со "Скалами" - оба приезжие с запада, числятся наемными рабочими на стройке еще не законченных объектов района. Коробочку ищут тщательно, перерыли все вокруг, левые люди дежурят на очистительной станции ниже ручья, где он в реку впадает, - вода могла легко унести мусор с аварии. Берег обыскивают, как минное поле - по сантиметру.
  - Этого человека надо вытащить. - Нольд подвел итог. - И самим поспрашивать. Если песочник тоже действует против секты, нам было неплохо знать то, что знает он. А если он не один - возможно, и объединить силы.
  Пока слушала, тоже об этом подумала, и сразу вспомнила о пожилой некромантке, готовой помогать и участвовать. Я вклинилась:
  - Ты знаешь Хану. Ее можно выдать за сестру или жену, она подежурит в палате, а будет нужно, сделает все, что мы дальше решим по его спасению.
  - Это опасно.
  - Подстрахуем всем возможным.
  - Хорошо, я сам ее спрошу. В Цвателе песочника должен был кто-то встречать. Может быть этот кто-то будет пробиваться в больницу к своему другу. Об аварии вся столица и область в курсе. Если тот умрет, может другую ниточку зацепим с этим человеком? Вилли?
  Парень кивнул:
  - Я подключился к рабочему компьютеру Вальд. Та готовит грандиозную облаву на некромантов. Будут призваны все рядовые Инквизоры и патрульные, проверять станут в метро на выходах каждого пятого, только женщин, только молодых. Предположу, что хотят поймать дочь Морса в сеть. Еще обнаружил запароленные письма с не служебного адреса, локация - экваторные острова. Вскрыть и взломать пока никак, если начну копировать - спалят.
  - Не рискуй. - Кивнул Ян. - Уже достижение, что мы можем следить за сектанткой, когда раньше не могли даже вычислить любого из их верхушки.
  Нольд, поняв, что тут тема исчерпана, перевел взгляд на Троицу:
  - Что с Иваром?
  - Есть одна мысль, как его вытащить. Но загвоздка в том, что нужен хоть один человек внутри клиники, кому можно довериться. При чем среди самих некромантов. Я не могу напрямую разговаривать с ним, во-первых, потому что у меня к живым обоснованного доступа нет, ни одной бумаги для работы не подвести. А во-вторых, потому что мы доподлинно знаем - есть свои "крысы" и там, и там. Сотрудника не попросишь передать записку, инструкцию, тем более на словах. Устроить созвон... - Троица с сомнением развел руками. - Вдруг не запомнит, перепутает, попадется при разговоре случайному свидетелю. Себя раскрывать нельзя.
  - А двоих вытащить можно? Извините, что перебила, Троица... И Ивара, и внедренного для передачи инструкции союзника?
  Нольд посмотрел на меня:
  - Ты о Константе? И что, он пойдет на это, на добровольную поимку?
  - Думаю да. Нужно говорить.
  А Троица на мой вопрос утвердительно кивнул:
  - Можно двоих. Тем лучше, что такой тоже сразу попадет в разряд новеньких, они будут вместе проходить процедуры и делить блок в корпусе. Общаться урывками не нужно. Других свежепойманных нет, нет соседей, без посторонних ушей поговорят.
  Я приподняла руку, остановив Нольда на следующем слове, который раз перебив, и он чуть кивнул.
  - Сыворотка, тормозящая регенерат - сколько ее есть и сколько можно забрать, чтобы предупредить об облаве и помочь некромантам. Не скажу, что все точно, но, кажется, я вышла на негласное объединение сородичей. Это против наших правил. Изолированность и безымянность - суть выживания. Но столичные правилом поступились и, быть может, не зря.
  - Свидание на мосту?
  - Угадал.
  Троица задумался, и ответил:
  - Не раньше двух дней, в четверг вечером смогу принести максимум из возможного. Если флаконы с маленьким объемом, то получится штук пятьдесят.
  - Делай.
  
  - Вилли, дай ухо поближе. - На финале я зацепила парня за локоть и чуть шагнула в сторону от всех. Зашептала: - Ты сегодня в гости к фотографу собираешься?
  - Нет... а что?
  - Отправь ему сообщение, передай от меня привет. Пожалуйста.
  Я не собиралась раскрывать тайны, но Вилли был не дурак, и после переваривания внезапной просьбы, вдруг побелел. Фо-Ху может мне не простить, но так само получилось, что два и два сложилось в сознании, и парень выговорил:
  - Да, мне нужно было помнить брошюру о некромантах на зубок... объединение сородичей, говоришь? Это поэтому его так рвало в тот вечер?
  Спросил, и тут же весь пошел розовыми пятнами. Закрыл глаза, а я не знала, что и думать - его от ужаса накрывает, или... Вилли поджал губы, но улыбка все равно расползлась. Неподконтрольная, радостная и смущенная одновременно.
  - То есть я... все это время... общался с настоящим некромантом?
  - Ну... разве это плохо?
  - Офигительно!
  - Я ничего не говорила, ты ничего не слышал, договорились? Не выдавай, что прокололась. Он наверняка сам собирается тебе об этом сказать в какое-нибудь подходящее время. "Привет от Евы" не забудь отправить, идеально - в ближайшие полчаса.
  - Прежде, чем разойдемся, - Нольд подал голос уже от двери, - последнее: Ева - моя жена.
  Только Троица сказал: "Поздравляю", но, естественно, без удивления. Новость и новость, только мне резануло ухо новым статусом. Но среди всех в команде даже Вилли мне улыбнулся с оттенком "само-собой". А Парис, когда мы все дошли до лифта, окликнул:
  - Некромантка, вернись.
  Я вернулась. Все также неприветливо оглядывая меня, он процедил:
  - Погорячился. Может быть ты и не такая пропащая, как все остальные, но до приязни все равно далеко - учти это.
  Ян вызвался отвезти Троицу и Вилли. А я попросила Нольда заехать в корпус, забрать оттуда уже до конца все вещи - не набегаюсь на два дома со сменой одежды и не придется тратить лишнее время перед практикой.
  Едва выбрав нужный маршрут и пристроившись в ряд, Нольд спросил:
  - Что тебе сказал Парис? Если тайна не касается третьего, и ты не давала слова ее хранить, ты должна мне рассказать. Секретов между нами нет и не будет. Говори.
  От налета приказа я немного поморщилась, и уточнила:
  - А что ты сделаешь, если я говорить не буду?
  - Укушу, а потом на весь день обижусь. - И улыбнулся так, что сгладил всю жесткость. - Выжду, когда ты будешь готова сказать. Но я хочу и должен знать все, на условиях обоюдного доверия.
  - Это было похоже на извинение за то, что с порога плохо встретил. Признал, что погорячился.
  - И все? Его реакция вообще странная, не могу понять. Поговорю с ним лично, как найду время.
  - Нольд, после корпуса рассчитай время - или успеем забросить вещи домой, или нет, но к полуночи нужно на мост-паутину. У меня сегодня снова свидание.
  
  Глава четвертая
  
  Фортен пришел пешком, скорее всего высадившись не рядом, а где-то. Мы увидели его приметную фигуру издалека, и шел он без всякой боязни как к обычным неприятностям ночного города, так и к возможным патрулям. Или защиту имел, или был бесстрашным, но не исключено что территория вокруг обложена его друзьями для подстраховки.
  Нольд в машине не остался, но и со мной не пошел. Один-на-один - против условия приватности разговора не спорил. Я раскурила табачную палочку, едва шагнула на мост, и сошлась с красивым "князем степей" на терпимое расстояние.
  - Здравствуй, Ева. Так кто был восточником из твоих родителей - мать или отец?
  - Мать.
  - Это многое объясняет. Так что, новости?
  Я пересказала всю историю Ивара с ДТП и травмой, как итог - скорой и Инквизом, отметила, что с ним говорила лично. При слове "доказательства", выдала:
  - Он просил передать: "домысел-вымысел", и что "он не сомневался".
  Фортен улыбнулся:
  - Да, мы с братом в первый же день сошлись в одном глупом споре, когда впервые встретились. А не сомневался он в том, что в любой беде я его не оставлю.
  - Фо, лови флакон. Прежде чем продолжить, опрыскай себе руку жидкостью, это нужно для наглядного примера.
  Он поймал антисептик, опрыснул, и вернул также броском.
  - Поцарапай или укуси кожу до крови. Засеки время.
  Не спрашивая, послушался, и, достав перочинный нож из кармана, слегка чиркнул по тыльной стороне ладони.
  - Пока ждем - есть новости для меня?
  - Спасительница обращает в прах людей, которые ищут смерти, как единственно возможного выхода. У нее необычные способности, она ни к кому не примыкает, не заводит друзей, держится одиночкой и тщательно скрывается. Но при том, сородичей-мужчин, вычисляет в толпе, вылавливает и сует рукописную листовку с манифестом, где проповедует о свободе для всех. Ей верят. Золотые глаза тому доказательство. Многие подмечают, что это не просто цвет, а немного - свет, мерцание: проявление силы великого Морса. Чаще всего, а выяснял я у многих, ее видят на Сухой Набережной по вечерам, с девяти до десяти, когда запускают звуковые фонтаны. В этот час там очень много людей, как туристов, так и столичных, но ее можно вычислить по месту - девушка забирается на ступень стелы недалеко, чтобы лучше видеть представление. Листовок не раздобыл, некроманты после прочтения уничтожают их, естественно.
  - Идеально, Фортен! Помощь так помощь!
  - Готова присоединиться к объединению?
  - Готова, но не прямо сейчас. По крайней мере в полную силу. Пока я в команде людей, что идут против системы. Нас всего шестеро, но за каждым источник влияния разной степени возможностей. Я хочу объединить усилия, помогать вам, а вы - нам. Успехи есть - некромантов вытаскивают из клиники так, что их списывают как мертвых, на след секты вышли и подбираемся к их главе. Масштаб большой, нужны союзники.
  - Верить на слово и полностью открыться я не могу даже тебе. Люди могут обманывать. Поговорим о союзе, когда я лично увижу, как некромант, всех твоих друзей за закрытой дверью, и сам решу - стоит ли верить. Один из команды Вилли?
  - Да. А встречу организовать можно. Как раз есть повод: твоя царапина не заживет до завтра, это сыворотка, тормозящая регенерат. Мы можем поделиться, как изготовим, флаконы будут поменьше, на два-три применения, но этого хватит. Инквиз готовит облаву. Скорее всего в будний день... я не знаю точной даты.
  - Любопытно. - Фортен посмотрел на свою ладонь. Сделал в раздумьях пару шагов - немного от меня, а потом вернувшись: - Неплохой аванс для будущей дружбы. Что мы будем должны?
  - Это не аванс. Это шаги доверия, и так получилось, что сейчас мы можем сделать их больше в вашу сторону, чем обоюдно. День и время встречи сообщить через Вилли? Или ты пока не собираешься...
  - Говорить ему кто я?
  Фортен тонко улыбнулся, а потом скривился. Но последнее - от отвращения ко мне, а не от того, что обсуждали. Тяжело было выносить друг друга - как ни крути, а физическое отталкивание портило общение. Мы разошлись, закурили, а я поняла, что еще хочу кое-что прояснить.
  - Можно вопрос, Фортен?
  - Я сейчас совсем отравлюсь, и табак не помогает, но, если так важно, спрашивай.
  - Почему мать восточница многое объясняет, и что объясняет? Какая разница, какие во мне крови смешались?
  Он засмеялся, превратившись из серьезного и статного переговорщика, просто в красивого, и полного шарма мужчину, которому веселость не просто шла, а убойно очаровывала. Я даже не могла понять собственных чувств: глаз не оторвать. Хотела стоять и любоваться вечно - как идеальным произведением гения природы. Фортен - мужественен. Не сурово, как Нольд, и даже не Ян, с его более мягкими чертами, а по-своему. Сравнивать с оружием, то северяне как мечи-двуручники, а этот будто тонкий лук. В нем все звенит изящной красотой, но крепости и угрозы - не меньше, чем в стали.
  - Ты напомнила мне мать, южанка, она была чистокровной восточницей... В мастерской, тогда, ты готова была защитить друга-человека даже ценой расправы над собственным сородичем. Помнишь, как угрожала? Мать защищала меня всегда также сильно, и глаза у нее горели тем же огнем. Подкупила... Хочешь личной истории? Мой шаг доверия к тебе лично.
  Я сказала так, как слетело с языка, хотя прежде не бросалась высокопарными фразами:
  - Почту за честь.
  - По голосу слышу, что искренне. У меня не простая семья, Ева. Мать выдали замуж насильно, и она родила мужу трех девочек, когда нужен был только мальчик. Некроманта, встретив, полюбила сердцем, изменяла тайно, рискуя буквально головой - за подобное на востоке могут казнить. Зачала и родила меня, а отцу... пришлось бежать на время. Но он возвращался, умудрился занять должность при семье, чтобы иметь хоть маленький, но доступ к общению, и воспитывать сына как положено - некромантом. Матери открылся тогда, когда мне уже было тринадцать. И та не испугалась... меня не испугалась, мало того, приняла не только суть природы, но и наклонности, которые я стал проявлять, интересуясь далеко не прекрасными девочками. А вот отец, выразил "фу" и был разочарован. Слишком консервативный, не переварил "извращенца", и отрекся. Бросил, уехав обратно на север. Мать укрывала все обо мне, только бы дать вырасти. В ее глазах я был таким как есть, не некромантским уродом и гадким мужеложцем, а любимым сыном. Она научила разумно прятаться от слепых, и не бояться быть собой перед зрячими. Ты - такая. И подобных в моей жизни так мало, что я разболтался как на исповеди...
  Я вспомнила восточную притчу Троицы. Неужели с первого взгляда и слова, легко сразу понять - что открыться можно? Я кивнула согласно:
  - Счастье быть собой ничем не заменишь... а маска, которая прирастает к лицу, оказывается очень отравляет жизнь. Спасибо, Фортен. За доверие.
  - К тебе - да, но не забудь, к твоей команде у меня его пока нет. Вилли тоже наивный, как ребенок, вас обоих можно обмануть и купить на эмоциях. Хочу увидеть своими глазами с кем объединились. Обычные люди, тем более службисты - игра с огнем.
  Фо подышал в сторону, и даже сплюнул накопившуюся горькую слюну за перила моста. Меня корежило, его корежило, но он продолжил:
  - Мать многому тебя научила, вижу. Вот объяснение.
  Я невольно нахмурилась, вспомнив маму, и возразила болезненно:
  - Все равно не могу понять. Учил меня отец...
  - Отцы-некроманты учат выживанию, а матери - жизни.
  - В чем разница?
  - Не понимаешь? - Фортен удивился. - Это бесполезно объяснять, со временем почувствуешь разницу. Пора прощаться, сестра. Да хранит тебя Великий Морс.
  - И тебя...
  
  Я пересказала Нольду все по существу, оставив для себя одной последнее - слова о матери. Никогда не думала так, как об этом заявил Фортен... истина такова? Мама, которая от меня отреклась - научила меня жизни? Не правда!
  Пока ехали домой, молчала, и Нольд не отвлекал. Он явно заметил, что я сникла и погрузилась в себя, потому что на одном из светофоров, в минуту простоя, погладил мою коленку. И я сразу отличила: не по-мужски, с удовольствием и предвкушением женского тела, а с поддержкой. Теплый и близкий сигнал "все будет хорошо".
  Поднявшись в квартиру и закрыв дверь, Нольд, даже не включая света в коридоре, коснулся моей талии и потянулся к губам.
  - Нет!
  Выскользнула, пока могла это сделать, и убежала в спальню. Скинула кеды, стянула мягкую кофту через голову, избавляясь торопливо от спортивных штанов и белья, всего, в чем была. Выскочила обратно, уже под свет, и замерла под взглядом. Нольд ничего подобного не ждал, и мало понятно, что думал. Вид у него был слегка ошарашенный и зверем пока не ослепленный.
  - Ева...
  - Я одежды не напасусь, а трусы вообще последние. Сначала забей шкаф до отвала, потом рви сколько пожелаешь.
  Он моргнул и зажмурился, сказав с легким смехом:
  - Я пока тебя только поцеловать хотел.
  - Пойти за?..
  - Нет. Вот сейчас уже поздно будет...
  
  Спать и есть - все что хотелось утром, и я вяло поддерживала и без того скудный разговор с офисниками о прошедших выходных и о том, как мне завидуют, что попала под вызов клиники в понедельник и вторник, а не торчала в здании часами. При закрытых дверях я смотрела на четырех духовных призраков Вриты, Элен и Серапиона, совершенно не чуя запаха от девушек, но давясь гнилостным духом от парня. Почему такая разница?
  - В чем дело, Ева?
  Вернувшись в маленький перерыв из курилки, я наткнулась на недоуменный вопрос Элен, и переспросила сама:
  - А в чем дело?
  - Куратор только что заходил. Говорит, тебя на третий вызывают. Зачем?
  - А я знаю? Прямо сейчас?
  - Да, и бегом. Я сказала, что ты по нужде вышла. Прикрыла.
  - Спасибо!
  На допуске, охранник сверил удостоверение и пропустил дальше по лестнице:
  - Госпожа Вальд ждет вас в своем кабинете.
  А Валери ждала в коридоре. В самом конце его - на выходе в закрытую комнату отдыха для сотрудников. Я натянула на лицо улыбку и еще на подходе ей помахала:
  - Доброе утро! Как я вам благодарна, Валери, что устроили мне на пару дней вылазку! Вы не представляете, сколько всего интересного было в клинике - реальные тесты, опросы людей, вычисление некромантов!
  А та оглядывала меня с ног до головы, будто хотела прожечь рентгеном. Она подозревала меня, без сомнений, и ее цепкий взгляд красноречиво сверял одежду, туфли, и к походке она приглядывалась, задержав взгляд на ногах - не хромаю ли, не зажата ли от скрытой боли? Южанка нисколько не скрывала интереса, не откликаясь ни на приветствие, ни на мою благодарность. А я аж пританцовывала от хорошего настроения и как бы не замечала ничего. Дурочка-практикантка... у сектантки был свой нюх. И отделаться, махнуть рукой на совпадения, женщина не могла. Их до ужаса много!
  - Я все никак не могу твою сигаретницу забыть... - та протянула медленно, и я удивилась первым словам, наивно выразив лицом "а что в ней такого?". - Модель слишком хорошая и редкая. Хотела бы себе такую же, чтобы заряд долго держать. Дай еще посмотреть.
  - Ни на юге, ни на севере их пока не продают. Если только с востока на заказ... конечно.
  Открыла клапан сумки, достала и бесхитростно протянула. Мне казалось, что Валери готова коробочку ногтями проковырять, а для надежности еще и зубами попробовать. Осматривала и взвешивала в ладони так, будто слиток золота держала и пытала подлинность.
  - Покурим? - Я кивнула на вход в комнату. И спохватилась: - Ой, а вы для чего-то важного меня вызвали?
  Уличить меня ни в одной детали не вышло. Раздражение затекло в карие глаза южанки и губы покривились с досады. Не смотря на тест с царапиной, та все равно не могла успокоиться - ее шестое чувство не мирилось с понятием "обычный человек". Не смотрела бы она так на мои ноги и тело в целом, если бы не искала неполного заживления. Да, я бы на пятый день ходила, но чтобы прыгать и звенеть здоровьем... И одежда - та же, и сигаретница - на месте. Доказательств, что я ни к чему не причастна, и что я реальная пустышка-практикантка-девочка, ей все равно не хватало для уверенности! Работа мысли была настолько явной, что я едва саму себя не выдала злобной усмешкой превосходства.
  - Валери, а что случилось?
  - Ничего... - Вернула сигаретницу и замолчала на несколько секунд. - Я рада, что ты оценила мою помощь. Для меня это не трудно. Давай как-нибудь вечером пообщаемся и вне Инквиза, расскажешь подробнее о том, как жила на юге. Где бывала?
  - Только за.
  - Как дела на личном фронте? Охмурила своего блеклого?
  Я немного смутилась, чуть-чуть куснула губу и улыбнулась:
  - А если и да, то что? Я не замужем, любовник не возбраняется и практике здесь ничего не помешает. Обещаю. На учебу время будет.
  - Больше не живешь в корпусе?
  - Как раз вчера забрала вещи.
  - Все так серьезно?
  - Все так удобно. Он полицейский, жизнь на работе, внеурочно и прочая фигня... а я что, туда-сюда бегай? Квартирка у него, конечно, не ах, но и с корпусной комнатой не сравнить.
  - Понятно...
  Махнула рукой так, словно отогнала назойливую муху. Жест "все, помолчи", и как-то разом напряглась. Фигура у Валери стройная, но костисто-сухая, как у большинства чистокровных южанок. Не было в ней мягкости и грации, а теперь и совсем задеревенела. Сзади раздались шаги, а следом и голос Нольда:
  - Госпожа Вальд?
  У меня самой перехватило дыхание от того, как он это сказал.
  - Вы можете называть меня просто Валери, господин Нольд.
  При том, что я видела, как волосы на руках женщины встали дыбом, а на скулы полез румянец, заметный даже на смуглой коже, ее голос ничуть волнения не выдал. Та выдержала свою улыбку достойной и аккуратной, чуть поведя губами.
  - Вы что-то хотели?
  Я обернулась, стушевалась между ними двумя, и не знала - как бы прошмыгнуть и скрыться с глаз. А Нольд так на меня и посмотрел, обжигая равнодушием и одновременно приказом - "не знаю, кто ты, но - лишняя!".
  - Иди, Ева, потом договорим... - бросила женщина.
  Коридор длинный, шагала я медленно, поэтому успела расслышать продолжение разговора:
  - Тогда и вы можете звать меня Александр. Как вам север, Валери, не мерзнете в этих стенах?
  - Привыкаю.
  - Чем занят вечер?
  Все, я слетела! И с лестницы, и, кажется, умом, - во мне все просто взорвалось нестерпимым восторгом. Нольд - мой! Всеми поголовно желанный и недоступный - принадлежит мне!
  Прошлая ночь на сон подарила три часа. Я как отключилась от изнеможения после зверской любви, вновь на жестком и холодном полу, так и проснулась позднее в кровати - все от тех же цепких рук и горячего тела. Уже под утро. До душа вместе с Нольдом добралась впритык к семи, когда обоим была пора выходить из дома, чтобы к восьми успеть в Инквиз. Он-то напрямую, а мне с крюком через метро для конспирации... следы страсти сходили под костюмом, и через два часа я перестала чувствовать комариный зуд регенерата. Как бы крепко Нольд не хватал меня за руки и за ноги, как бы сильно не впивался в шею и плечи, я отметила, что ни разу не пострадало самое нежное. Он лапал и сжимал, но на груди не появлялось ни синячка, как и на животе.
  И этот мужчина - мой! Ласковый и нежный зверь - мой! Умереть можно было от чувства неимоверного превосходства над всеми женщинами мира, которые только грезили увидеть его в постели рядом с собой!
  - Тебя чего так трясет? Тебе там награду вручали что ли?
  Спросила Варита, а Элен с тем же вопросом просто смотрела.
  - Нет... слушайте, это просто нервы и голод. Мне там кое-что секретное сказали, но я должна молчать. До обеда не доживу, зубы вываливаются, так есть охота! Я половину кафе вынесу!
  
  Глава пятая
  
  "Откажись. Я просто так забегу" - пришло от Вилли к четырем часам, а в половине пятого он объявился лично:
  - Всем привет! Обаяшка, пошли после работы на кофе и пирожные?
  - Привет. Извини, только не сегодня.
  - А если вино и торт?
  - Я отчет с практики в клинике дописываю, и голова вся занята. Не до развлечений.
  Он еще покрутился, повздыхал, сделал девушкам комплименты и ушел.
  А Ян прислал свое сообщение: "Жди сколько надо. Приеду, как освобожусь". И я ждала. Стучала по клавиатуре, на самом деле набирая текст отчета по памяти, чтобы, если кто заглянет в монитор, увидел настоящую работу, а не бессвязный набор слов.
  - Эх. Ничего себе... посмотрите!
  Варита, которая тоже задерживалась, как и все офисники, залетела из залы и кинулась к окну. Серапион остался равнодушным, а я и Элен подскочили. Нольд шел с Валери к своей машине на парковке. Открыл ей дверь, подал руку, усаживая... и уехал.
  - А ты была права, Ева, от южанки господин Нольд растаял. Правда не от той, про которую ты тогда говорила. - Элен не зло мне улыбнулась и похлопала по плечу. - Вот вам и неприступная крепость.
  Мы с Яном решили начать прогулку на Сухой Набережной за час до представления. Времени хватило на все - с Инквиза он завез сразу меня поесть, потом в квартиру Нольда - переодеться. Мы ничего не обсуждали, но я собиралась поднять вопрос, который внезапно взволновал, у Нольда я это выяснять не хотела. Или просто не могла дотерпеть, пока увижусь. А Ян - уже здесь, и он должен быть в курсе.
  - Ты рехнулась?
  - Я что, зря это платье покупала? Сегодня день поимки Смерти, нужно на сто процентов привлечь внимание.
  Из подъезда вышла вся при параде - на шпильках, с прической, с макияжем и в своем алом обтягивающем платье. Бретельки тонкие, шелковистые складки начинались от груди, а на спине - под лопатками, оставляя шею и плечи обнаженными. И нога при походке оголялась. Я не стала краситься так, чтобы походить на женщину легкого поведения, а выдержала вкус, и волосы забрала в строгую прическу.
  - Вся надежда на тебя, Ян. Я без всего чувствую себя голой.
  - Трусы не надела?
  Он явно спросил в шутку, но я посмеялась перегибу в сердитом тоне:
  - Без брюк и поясной сумки. Я так к ней привыкла, как к кобуре с оружием, где есть все для защиты, и есть средства связи для помощи. Флакон взяла - понесешь у себя, я руки обрызгала на всякий случай, а через три часа повторю.
  - Ладно. Поехали, вишенка с торта. - Как я приблизилась, Ян потянул носом и довольно кивнул: - Спасибо, что без духов. Их запах потом ведь фиг смоешь.
  - А у тебя есть нюх полузверя?
  - У меня только бесплодность полузверя, все остальное в наследство не получил.
  - Извини.
  - А еще у меня толстая шкура, так что не задела, не волнуйся.
  Мы доехали вовремя, Ян припарковал машину, где смог - мест близко не было, но я задержала его. Минут десять лишних, не критично:
  - Хочу задать тебе один деликатный вопрос. Можно?
  - Ну?
  - Нольд может переспать с Валери? Не потому что хочет, а по животному инстинкту. Вдруг она полезет к нему где-нибудь, в машине, или к стенке зажмет, в кабинете закроет и разденется?
  Ян засмеялся, но с пониманием хмыкнул:
  - Не знаешь ты наших нюансов, Пигалица. У него просто не встанет.
  - А подробнее?
  - Тебе факта мало? Ладно... объясню, чтобы была спокойна. Ты мне некромантские штучки рассказывала - про чистых. Для полузверей есть схожее понятие - вольные. От подневольных женщин, которые попадают под животный магнетизм не сильно приятно пахнет похотью в нездоровом проявлении, вывернуто. Сам не чуял, я в этом плане свободен и от магнита, и от обоняния, но ты рожу Нуля хоть раз видела в Инквизе? Не владей он выдержкой, все время бы перекошенный ходил. Тебе самой там как? Наверняка духовных трупов полно, нравится запах? Повторяю - не встанет у него. Чем сильнее женщина поддается магниту, тем больше воняет. Увидишь, придет вечером - отмываться будет как бешеный и одежду выбросит.
  - То есть, ты уже знаешь, что он ее на свидание повез?
  - Конечно, такой план. Во-первых, Вилли похозяйничает в это время в кабинете. Во-вторых, вдруг сектантка сболтнет чего-нибудь интересного, пока мозг в отключке, а между ног подтекает.
  - Фу, Ян... какая дрянь, великий Морс! Я больше никогда не сяду на переднее сиденье в той машине!
  - Идем уже!
  
  С погодой везло и людей много. Я среди туристов бросалась в глаза не слишком, поэтому платье одела удачно. В подобном вечернем комплекте дамы не разгуливали в прохладных сумерках на открытом пространстве. Приезжие в массе в удобном, столичные тоже. Попадались пары, явное свидание, где девушки или женщины тоже выглядели по-праздничному, а не буднично.
  - Увидишь ее первой, дай знать. Я выкину что-нибудь провокационное, чтобы из толпы выделиться... чтобы голову в нашу сторону повернула.
  - Я тебе выкину. Ты и так липнешь ко мне на грани приличия, а я тебя за голые плечи лапаю. Кстати, по тебе ни разу не скажешь, что женщина полузверя. Целенькая и гладенькая... - Он немного помрачнел, и с запинкой все же сказал: - А я как-то выезжал к одной в больницу показания взять. Рискнул один из стаи тоже вот так влюбиться. Девочке обе руки сломал, синяками и укусами заплыла, всю изорвал... ненавижу это проклятье.
  Я, почувствовав, что краснею, все же сказала:
  - Наверное, у всех по-разному, но я ведь еще и некромантка, и у меня регенерат - забыл? Залечиваюсь. Ян... ты извини, если слишком сегодня с разговорами лезу, но скажи - ты рад или не рад, что не такой как все в своей стае?
  - Рад. Жить как Ноль - врагу не пожелаешь, а я с невинностью смог расстаться в шестнадцать.
  - Спасибо за подробности. Ты удачно отбиваешь охоту спрашивать дальше.
  Злату мы заметили одновременно буквально за пять минут до начала представления. Освещение набережной начали постепенно гасить, чтобы ярче смотрелись фонтаны, и у нас оставалось всего ничего, чтобы стать заметными.
  Я взвизгнула и засмеялась в голос, отскочив от Яна:
  - Ну, хватит, нахал! Еще одна неприличная шутка и я сбегу!
  - Сбежит она! Куда ты денешься, вишенка!
  Тот подскочил обратно, перехватил за талию и разок крутанул, как будто собрался со мной провальсировать. Посмеялись погромче, потоптались на месте и снова пошли в обнимку - как раз мимо стелы. К общественным подземным туалетам. А куда еще заманивать, если рядом ни закрытых павильонов, ни магазинов, одни палатки с едой.
  - Увидела... только бы не стерпела и пошла за нами!
  Я аж пальцы скрестила, не веря в подобные знаки на удачу. Но я верила в силу женского любопытства, в силу ревности и даже в силу мести, когда сопернице хочется выдрать волосы. Злата юна, эмоции обязаны взять верх! А Ян, пусть пока и не признался, с моими аргументами согласился - значит, все-таки не просто однажды с ней поздоровался и попрощался. Было что-то еще. На него клюнет девушка в первую очередь, из-за него ей будет так больно нас видеть.
  Освещение ушло. Мы задержались над входом в туалет, попадая под необходимый фонарь, и из любого уголка темноты обоих прекрасно видно. Я вплотную не липла, но в шаге от северянина крутилась как змейка, пару раз схватив того за руку и заманивая вниз по лестнице.
  - Да ладно тебе... пошли! А куда еще?
  - Это мужской туалет, вишенка.
  - А мне плева-а-ать! Ну? Ты хочешь или нет?
  Ян шепотом выругался. И шепотом сказал:
  - Актриса в тебе погибла, каких свет не видел. Извращенка натуральная.
  И мы спустились. Внутри у писсуаров стоял один человек, второй уже мыл руки. Оба едва ли не одновременно открыли рты в возмущении, но Ян махнул им удостоверением полицейского и скомандовал негромко:
  - Дела доделали и быстро на выход.
  Я хихикала за общей входной дверью, спрятавшись, а когда вместо Златы объявился незнакомый парень с удивлением от женского смеха в мужском туалете, Ян опять показал удостоверение:
  - Иди к кабинкам и не отсвечивай.
  - Это...
  - Перетерпишь. Марш, и тихо.
  Мне не пришлось больше притворяться. Я стояла у стены, ворковала сама с собой ласковыми словами, и на самом деле смеялась с выражения лица несчастного свидетеля. Парень одновременно мной любовался и одновременно стеснялся происходящего.
  Робкие шаги заставили Яна замереть, а я зашептала:
  - Только смотри, чтобы нас не слышали, милый... никаких громких стонов...
  Свидетель хохотнул, и едва все не испортил. Но Злата, к счастью, этот звук не услышала. Шагнула за дверь осторожно, приглядываясь и морщась. Ей хотелось увидеть, что происходит, и в то же время было гадко от знания - что она застукает...
  - Ну, привет, золотинка!
  Бах! Я захлопнула створку, а Ян с другой стороны схватил девушку за плечи. Сразу поднял, не дав лягнуться, и прижал к себе спиной.
  - Не пугайся, Злата! Ты знаешь Яна, а я помощница Троицы.
  - Эй, свидетель, бегом за дверь и никого сюда не пускай. Не долго, мы эту козявку допросим и уйдем.
  - Сам ты козявка! Пусти!
  Злата по-детски взвизгнула, но всей фигурой расслабилась, и на ноги встала спокойно. Обернулась, зло стрельнув глазами на Яна, потом на меня также сердито. В ней, кажется, смешались восток и запад, или всех направлений света по чуть-чуть, в этом она очень походила на Троицу! Я видела фото, но не могла себе представить, что ее рост так мал - Яну затылком в подмышку, вся тощенькая и хрупкая, похожа совсем на подростка.
  - Объясняй и немедленно, ты что творишь? Ты что людьми делаешь, смерть ходячая? Зачем?!
  Она опять зло обернулась, но тут же схлынула всей сердитостью и заулыбалась:
  - Так вы тут не по-настоящему? Не по правде?
  - Я тебя сейчас по правде бить буду, ремнем. Заигралась, сбежала, убиваешь десятками!
  - Вы все дураки и все равно ничего не поймете. Я их освобождаю.
  - Ян, остынь чуть-чуть. Мы так не поговорим. - Реально он ее пороть не собирался, но ярость выказал не шутя. Я успокаивающе вскинула руки: - Мир! Злата, объясни, что происходит на самом деле?
  А девушка вместо ответа протянула "И-и-и-и" и с довольной мордашкой обхватила Яна поперек туловища, обняв со всей силы тонких рук.
  - Я тебя сейчас убью! А отцу твоему скажу, что ты шею случайно сломала!
  - А как там папа? Все хорошо?
  - Хор-р-рошо... - Почти с рычанием он оторвал ее от себя, и встряхнул, легко, как тряпочную куклу. - Убиваю, или будешь говорить?
  - Ну и убивай.
  Пока на самом деле ни до чего не дошло, я перехватила девушку на себя и извернулась, отгородив ее от злого объекта обожания. Так точно результата не будет.
  - Я - Ева, и я - некромантка. Пойдем в тихое место и спокойно побеседуем, познакомимся получше. Новости расскажу, о которых ты не знаешь, а Ян пока проветрится. Договорились?
  - Ладно. Только - честно-честно, вы понарошку тискались?
  - А ты бы на что другое клюнула? То-то. Пошли.
  
  Было подозрение, что на улице девчонка рванет со скоростью звука прочь. Но она послушалась. Ян подал флакон, я обновила себе налет, опрыскала и ладони Златы, на что та сразу признала: "О, кровушка моя, кровушка". Мало ли, людей много. Патрули тоже есть, случись проверке, полицейское удостоверение не спасет.
  Мы ушли на конец набережной, где пустынно, на лавочки. Я стала чуть мерзнуть, но не критично. А Злата экипировалась тепло. На ней были плотные штаны и свитерок, на ногах не туфельки, а крепкие ботинки. Откуда только деньги на жизнь брала, беглянка? Эти мелочи оставила в стороне, начав свой монолог с того как скучает Троица, как много он о ней рассказывал, как мы все переживаем, даже те, с кем девушка познакомиться не успела. Злата слушала, а потом невпопад перебила:
  - Ты на Яна не западай, он - мой.
  - А он что по этому поводу думает?
  - Он просто еще не доумнел. Я не доросла, а он не доумнел.
  Ян нас не слышал, ходил в пределах видимости в стороне по тротуару, и терпеливо ждал. Не противился, что мы тут чисто по-девичьи болтаем, доверился мне.
  - Я его друга люблю, так что не бойся, не западу.
  - Он тоже зверь?
  Обалдев от вопроса, только округлила глаза:
  - Про зверей откуда знаешь?
  - А вот знаю! - Снова взгляд на Яна. - Лютый волчара в десяти метрах ходит... только не проявленный. Спящий. Наследник Великой Праматери, между прочим. Мы предназначены друг другу и должны быть вместе! Я - дочь Морса!
  Злата так это произнесла, сверкнув из глаз золотыми искрами, что я спросила уже совершенно потрясенно:
  - Да кто тебе это сказал?!
  - Папа. Настоящий папа.
  - Злата... - эмоции во мне забушевали, и я сама себя прервала на возгласе. Сейчас главное, не спугнуть ее неосторожными и неправильными словами. - Как такое возможно? Что это за человек и почему ты решила?..
  - Ты же знаешь, что нас от всех мужчин сородичей тошнит, кроме отцов. Он - некромант, великий и бессмертный, я сама видела, как его раны заживляются, а тошноты нет.
  Вспомнив кастрированного Константа, не решилась девчонке привести пример, что отцом в этом случае быть не обязательно. Это ее не переубедит, уверена.
  - Как вы связываетесь? Познакомить можешь? Если он - Великий Морс, для любого из нас мечта увидеть его.
  - Неа. Он сам меня всегда находит, наложил "длань смерти". Но обо всем этом рассказывать кому-то запретил... так что я больше разбалтывать не буду. Папа только со мной общается, потому что я настоящая, проявленная, я потомок его крови. Способностей много, и, видишь? - Радужку ее глаз залило совершенно полным золотым светом. - И у меня предназначение.
  - Какое?
  Но Злата приложила пальчик к губам и засмеялась. А я предположила:
  - Зомби?
  - Вы их зомби называете? Киношно как-то.
  - Жестоко.
  - Ни фига себе! Да смерть - это свобода!
  Возражать не стала - побоялась. Кто-то странный и страшный отравил молодой некромантке сознание, исказив представления о мире и смерти так, как считал нужным. Да, смерть - это свобода, но вряд ли живые создания поголовно жаждут такого выхода.
  - Как прах держится вместе?
  - А я знаю? Ты понимаешь процесс упокоения тел? Ты понимаешь, какая часть твоего мозга воспринимает духовных призраков и как сетчатка глаза передает изображение нематериального объекта, а ментального? В курсе как труп под землей взывает, а ты слышишь его? Я - нет. И никто - нет. Просто умею это делать.
  Злата сморщила нос и фыркнула. Она говорила, но все время смотрела на Яна, и тема переключилась, как лампочка:
  - Какой он красивый, Ян... будет моим первым и единственным мужчиной. И чистый, и зверь. Я про него сначала от Морса узнала, а как у папы-Троицы живьем увидела, сразу влюбилась! Согласна, мне было шестнадцать, возраст маловат. Но восемнадцать скоро будет, так что уже не отговорится причиной несовершеннолетия.
  - Ты с Яном тогда еще где-то виделась и говорила?
  - Ага. Выловила через недельку тайком. Я людей искать умею. А дурачок от меня как от прокаженной шарахнулся... не, не в смысле, что некромантка, а что девочка еще. Маленькая.
  - Ты и сейчас выглядишь не как взрослая, извини.
  - А сама? Тетка!
  Я согласно помолчала.
  - Злата, не бегай больше. Давай к нам. Убежище найдем, денег навалом, делами хорошими занимаемся - секту ловим из клиники наших вытаскиваем. И к Яну поближе, общаться будете...
  Я бросила самый крупный козырь, не давя больше вопросами о ее якобы настоящем отце. Но Злата мотнула головой:
  - Вот и занимайтесь. У меня своя миссия. И вообще... устала от надзора, свободой надышаться не могу. Троица любит, но - это тоже контроль, а я хочу, как ветер. Только если замуж, других привязок точно не надо. Уговоришь Яна жениться? Рассчитываю на твою помощь. Вправь зверю мозги. Он же не понимает всей важности нашего союза, он же дурак.
  Я постаралась выразить полное понимание:
  - У всех мужчин это второе имя...
  - И я про то же! Слушай, давай напополам договоримся - я объявлюсь, найду время повидаться, с твоим зверем познакомлюсь, папу-Троицу проведаю. А ты поговори на мой счет, что я не козявка, а женщина. Его судьба. И еще... Ева...
  Девушка серьезно посмотрела на меня и немного помолчала. Опять сверкнула золотом, словно нарочно усилила свет из глаз всполохами солнечных лучей, и тихо продолжила:
  - Вы меня в туалете заперли... так?
  - Так.
  - Что ты почуяла? Сколько за мной смертей, сколько на руках крови?
  Я растерянно моргнула... хоть обычный человек, хоть некромант, а шлейф и запах убийств должен был быть!
  - Ни одной...
  - Подумай об этом.
  Вскочила с лавки, закружилась. Махнула Яну, привлекая внимание:
  - До встречи, зверь! Я скоро буду твоей женой!
  И вдруг рванула со всех сил в сторону - прочь.
  - Ян, не догоняй! Пусть уходит, так сейчас надо!
  
  Ян несколько минут не заводил машину и не уезжал, мы сидели в салоне, и он настолько злился, что не брался за ключи зажигания - дал себе время на успокоение. Я пересказала все, что от нее услышала, и частью Ян не удивился, только совсем накалился от бешенства.
  - И почему ты держал в тайне, что она так на тебе зациклена?
  - Это чистой воды бред и безумие. И как ты себе представляешь такую новость - для Нуля, для Троицы? А тебе - ты только-только узнала о том, что полузвери существуют... ненавижу эту дуру! Мозги ей вышибить хочется и новые вставить. Сумасшедшая и убийца.
  - Ян, только мне пожалуйста мозги не выбивай, но я спрошу - может быть, часть из этого правда? Ты не перевертыш, а спящий полузверь. Есть косвенные доказательства - например, Нольду дал данные спортсменки, безошибочно поняв, что она вольная и его не заворотит, что она магниту не поддается. И сам сегодня сказал - что бесплодный... обследовался, раз знаешь, что в этом вопросе такой же, как и все.
  Мне показалось, что Ян сейчас руль руками продавит, смяв литой внутренний каркас.
  - Без двух дней, а уже специалистка нашлась... заткнись. Сейчас нужно думать о том, что это за Морс такой, и откуда он про полузверей знает, и про меня в частности...
  - Он может быть кем-то одним из ваших?
  - Сомневаюсь.
  Минут через десять тишины Ян успокоился, завел мотор и включил печку:
  - Поехали... пиджак мой на заднем сиденье, возьми и накинь, сидишь уже как синяя курица в инее. Задубела.
  - Спасибо. - И без того наследила запахами, одним больше, одним меньше, а плечи мерзли. Я накинула пиджак на себя и попросила: - Забрось по пути в магазин, пожалуйста. У Нольда дома еды нет.
  
  Глава шестая
  
  К квартире доставил к одиннадцати, и Нольда там не было. Я поймала себя на чувстве и ревности, и жалости. Да, пытка, но время Нольд проводит с ней - чем так долго можно заниматься на свидании, уехав в половине шестого и не возвращаясь до сих пор?
  Я приняла душ, убрала далеко платье и туфли, завернув в дополнительный пакет, чтобы тут "чужим" северянином и не пахло, и ушла готовить. Умела мало, но сунуть мясо с приправами в духовку, обернув его фольгой и устроив на противне, этот рецепт по силам. Все остальное из продуктов Ян купил так, чтобы мне осталось только порезать - хлеб и салатные овощи.
  Нольд вернулся к полуночи. Сразу почувствовала, что вот прямо сейчас к нему лучше не подходить даже, как сидела на кухне, так и осталась сидеть, только переглянувшись. Он разулся и ушел в ванную. Как отмылся, переоделся, я поймала его в коридоре, собираясь хотя бы приветственно обнять, но Нольд развернул меня к стенке спиной и прижал рот ладонью. Мягко.
  - Помолчи, хорошо?
  Я кивнула. Он также мягко ко мне припал и ткнулся носом в шею, потом за ухо и в волосы. Никакой страсти, никакого зверя, он не собирался меня на этой стене распинать и любить. Просто... дышал. Несколько минут трогал и гладил, деликатно не касаясь чувствительных мест - только плечи и голову. А я из опаски сделать что-то не так, не поднимала рук и не крутилась, давая ему делать то, чего он хотел.
  Поразительно все же, при всей природе полузверей, быть более нежными, чувственными и человечными, чем большинство обычных мужчин. Да, я не на личном опыте, но все же знала. Или как раз виной всему та самая дикость? Сколько животных умеют друг к другу ластиться, без оглядки и смущения, что это не подходит к их суровому виду, когтям, зубам и шерсти?
  Он сделал последний вдох у уха и, наконец, отстранился.
  - Ты что-то приготовила?
  Кивнула.
  - Здесь никогда так вкусно не пахло, как сегодня. И тобой, и едой, и вообще всем... Запрет снимаю, рассказывай, я тебя слушаю.
  - Нормальная посуда, а не пластиковые приборы с тарелками, большая кровать и шампунь для волос. Можно органический. Чайник и чай. Запас еды, которую или не надо совсем готовить, или чтобы по-быстрому.
  Нольд улыбнулся, явно ожидая услышать не это.
  - Мы теперь не только воюем, но и жить успеваем?
  - Да.
  - А ты умеешь?
  Улыбка еще не исчезла, но взгляд стал серьезным. Звучало как шутка, но я ли не понимала, о чем он.
  - Я не столько воевала, сколько бегала... не умею, Нольд, но хочу научиться.
  - Тогда пойдем ужинать. А я сварю нам кофе.
  
  Солнце едва встало. Нольд, проспав от силы три часа на полу, потому что кровати на двоих из воздуха не соткалось, разбудил и меня. И это было не так, как все прошлые разы - тронул за ступню, повел ладонь по ноге выше, дав мне секунд тридцать на раздумывание - хочу я или нет его близости прямо сейчас? Я не знала - если бы нет, успел бы он остановиться, или все равно бы залез в постель, подмяв под себя? Одурь от сна слетела, тело тут же зазвенело струнками некромантской грани, которая переводила меня в иной мир.
  Очнувшись, провалявшись друг с другом в обнимку, Нольд поцеловал в горящее покусами плечо и шепнул:
  - Поспи еще, время есть.
  Нольд на самом деле выбросил всю одежду, в которой был вчера. Я, встав позднее, лично увидела приготовленный мешок с мусором, куда безжалостно улетели хорошие вещи. А еще обнаружила, что кухня после моих вчерашних готовок, убрана и вычищена до первозданного состояния. Коридор и зал тоже убран, и полы аж скрипели под босыми пятками.
  - Со мной не поедешь. Я не сразу в Инквиз, отговорюсь рабочими делами в городе, а сам сейчас к Хане, поговорить. Попробую и Константа выловить. Ты свяжись со своим некромантом, Троица все сделает к девяти вечера, так что вызывай сородича в клинику. Будем все, почти... Парис ни в какую не соглашается. После обговорим планы с песочником и внедрением Константа, если он согласится. Еще - из дома выходи минут на двадцать позднее меня, с оглядкой, на всякий случай. За опоздание не убьют. Не уверен, но лучше подстраховаться - эта тварь может приставить ко мне любопытных для контроля и доклада. После пяти я пришлю сообщение - где сам, и кто тебя заберет, если заберет.
  - Принято.
  Я улыбнулась Нольду и взяла протянутую чашку готового горячего кофе. А он вместо ответной улыбки отозвался искорками в глазах:
  - И, Ева, еще... я не знаю, когда кончится мой голод. Может, и никогда. Если устанешь от меня или будет нельзя, скажи хоть на сколько заранее, я в этот день или дни уйду ночевать к Яну. Хорошо?
  - Хорошо.
  
  Я сдала отчет куратору и сидела за компьютером, штудируя правила поведения патруля в разных нестандартных ситуациях. Скучала и ждала прихода Вилли в обед. Если он еще не поговорил откровенно с Фо-Ху, чтобы открыто сказать: "моя команда, тебя, ждет во столько-то и там-то для передачи флаконов с сывороткой", то мне нужен был номер Фортена. Я сама ему тоже самое напишу... но Вилли не мог не поговорить. Как же иначе он сам будет присутствовать на этой встрече? Сделает удивленный вид: "ты что, некромант?".
  - Предлагаю в субботу куда-нибудь выбраться.
  - На носу тесты.
  - Голову надо как раз разгрузить. Про выгорание слышала, Элен? Мы вообще тут сразу после выпуска, даже недели каникул не было, диплом в руки и на следующий день этот скучный и уже задолбавший офис.
  Я-то сразу кивнула на предложение Вариты, а Элен начала ворчать. Я согласилась легко - буду свободна, пойду, потому что мне хотелось еще на шаг ближе приблизиться к ним и их духовным трупам в надежде узнать больше и испытать свое восприятие. Будут дела - откажусь, сославшись на срочные дела. Папочка в гости приехал. Или другое из уважительных причин.
  - Ну, не знаю... в кафе я и так торчу по обедам каждый день. Хороший клуб вечером?
  - Ты, главное, согласись. А до субботы решим.
  В прошлый раз обе девичник слили из-за неохоты. А теперь Варита, чуть ли не с отчаяньем, загорелась этой идеей и умоляюще смотрела на Элен.
  - Меня в компанию не возьмете? - Подал голос Серапион.
  - Если не будешь мешать развлекаться, то возьмем.
  Вилли не пришел. Только написал: "Вечером со мной. Адрес и время передал".
  Как бы дотерпеть до этого вечера? Пялясь в экран пустыми глазами, я думала. О Злате и ее способностях, о том, что имя ей - Смерть, но на руках девочки нет крови. О Великом Морсе, кто бы он ни был на самом деле! Думала о том, что она сказала про Яна, сразу вообще вспомнив и то, что рассказывал Нольд - как его вышвырнули из семьи...
  Из-за этого стала думать о матери, от нее мысли переметнулись к отцу и его смерти, а после тяжелых воспоминаний внезапно осознала, что у меня в голове стоит блок. Секта, Валери, ее люди и их жестокие... Да еще месяц назад, повстречай я лицом к лицу хоть одного сектанта, я бы кинулась на него и попыталась убить. Меня и так ослепляла жажда мести за отца, за других сородичей, а все то, что я недавно от Константа узнала! И - ничего. Сейчас я внезапно нахожу в себе силы быть хладнокровной, играть свою роль, разговаривать с Валери и не прилагать к этому титанических усилий. Нет, я ничего не собиралась забывать! Но... я что, стала сильнее во всем? Глобальная цель держит мне спину и уверенность в том, что это - мелочь, и всю ярость я вымещу на главе сектантов? На самом жестоком ублюдке? Да!
  Когда Валери спустилась вниз, я как раз собиралась отлучиться в курилку, то подумала, что она опять ищет меня для разговора или нового испытания, но та только оглядела залу и вернулась на лестницу обратно. Кажется, сектантка потеряла из виду Нольда. До меня ей не стало никакого дела.
  Вилли прилетел к нам в каморку ровно в пять:
  - Обаяшка, развей грусть-печаль. Пошли в кино!
  - По-дружески, согласна.
  - Ты все равно когда-нибудь в меня влюбишься!
  - Не надейся.
  - Так что, два билета бронирую на семь? Я выберу романтический фильм.
  Кивнула, и Вилли, улыбнувшись, кивнул тоже. Ушел. Варита недовольно спросила:
  - Оно тебе надо?
  - Мой кавалер все равно сегодня на дежурстве до ночи, а в кино я не была с зимы. Развлекусь. Тем более, что Вилли-не-дают все равно знает, что ему не дадут, и он мне почти подружка. Хотите, компанией пойдем?
  - Спасибо, нет.
  Стала бы спрашивать, если бы не сомневалась в таком ответе!
  
  До клиники добирались обходными путями, через кино и даже посидели на сеансе двадцать минут. Переодеваться мне было не во что, да и, кажется, необходимость отпала. Если вообще была - я не заметила, чтобы хоть кто-то шел по пятам слишком долго. Про осторожность все понимала и не считала лишней, но как-то на этот раз тревоги в себе не находила.
  А Вилли нервничал. Пока ехали до развлекательного центра, он висел на моих ушах пустой болтовней, а после затих и выдал не игру, а себя настоящего.
  - Ты чего?
  Спросила его, когда уже спускались на нижний этаж клиники с черного хода, и он едва ли не чечётку зубами начал выбивать.
  - Ничего.
  - Не верю, Вилли. Разговор с Фо как-то не так прошел? Чего нервничаешь?
  Парень не ответил и молчал долго. Мы пришли самыми первыми, не то, что не опоздали - до сбора час. И думала, что он не заговорит. Ошиблась:
  - Никто ведь не знает, что это я вас познакомил. И думают, что это ты, а не я, сообщил о месте и времени сегодняшней встречи... вот и дергаюсь.
  - Не поняла. Хочешь скрыть, что лично знаком с некромантом?
  - Да. Боюсь только, что он этого не скроет.
  - А в чем проблема?
  Вилли посмотрел на меня с таким упреком, что стало неловко. Будто уязвила в больное:
  - Не говори, что не понимаешь. Ты сразу все поняла про меня, да?.. Я вообще жалею, сколько ни думал, что повез тебя тогда к нему домой... Идиотом стал.
  - Это было лучшее решение в твоей жизни.
  - Для всех, кроме меня. Если Фо сегодня хоть слово лишнее скажет, все всё поймут и мне конец.
  Какие тут слова подобрать для утешения? Посмотрев на лоскут так и не ожившего до конца его духовного трупа, вздохнула. Получается, что объяснения между ним и некромантом недостаточно для возрождения. И ни о какой личной жизни и взаимности парню не мечтать даже, пока эти остатки есть. Фортен такого к себе физически не подпустит, пусть будет и влюблен в Вилли всей душой.
  - Не конец, а начало. Думаешь, над тобой посмеются и руки не подадут? Зря.
  - Иди ты знаешь куда...
  Не зло, но с обидой, Вилли тихонько ругнулся и ушел в дальний угол к фальшивому подоконнику с экранированной доской. Как раз туда, где я собиралась сидеть, чтобы минимизировать эффект отвращения, когда придет некромант. Встречу пропускать не хотелось. Перетерпим оба, но присутствовать я должна. От парня не отстала, пусть хоть на стену лезет, а от помощи не сбежит.
  - Если еще не заметил, то мы не похожи на тех, кто однажды над тобой посмеялся. Забудь уродов. Память о прошлых родных, друзьях, возможно, первом мальчишке, что однажды понравился и послал с презрением - тебе сейчас жизнь отравляет. Фортену ты нравишься, если не сказать больше. Я, считай, что сестра тебе, буду только рада, если ты счастлив. Троица самый старший и самый классический, но не нужно из-за этого ставить клеймо узколобости на старике.
  - Ну-ну... скажи еще, что Нольд с Яном сочтут за равного. Первый, может, смолчит из вежливости, а уж Ян по мне пройдется.
  - Плохо ты о Яне думаешь.
  - А ты слишком мало его знаешь. Хватит об этом. - Вилли же обратил нервы в злость и с раздражением договорил: - Это вообще личная жизнь, она никого не касается. Нет ничего преступного в том, что я не хочу ее выставлять напоказ даже перед друзьями.
  Ушла в сторону и заняла пока место за столом. Сама себе призналась, что мне трудно понять страх этого рода - быть осмеянным. Некромант, признаваясь обычным людям в своей сути, обливался отвращением. И страхом того, кто узнал правду. Но никогда, ни один, не был принижен снисхождением и брезгливостью как к больному уроду и извращенцу. Не мне учить Вилли храбрости в этом случае.
  За полчаса до времени приехал Нольд, и, зайдя, без всяких колебаний подошел и поцеловал меня в щеку. Легко и привычно, будто всегда так делал при встрече при посторонних. Я улыбнулась - теперь и мне так можно, а просьба держаться холоднее отменена?
  Шагнул к Вилли, протянул руку для стандартного для мужчин "привет", а получил внезапное, как снежок в лицо:
  - Я - гей.
  Нольд на секунду застопорился:
  - Если ты теперь всегда так будешь здороваться, то я против. Почему вдруг решил сейчас об этом сказать?
  Вилли покраснел и придушился. Дверь закрыта, и я отчетливо видела, как полоска духовного призрака заползла ему на шею, сдавив петлей.
  - Руку-то жать будешь?
  Тот пожал - вяло и заторможено, а Нольд оставшись с вопросом без ответа, вернулся ко мне:
  - Утром ничего не было? Я никого не заметил, когда уезжал.
  - Я тоже. Вроде бы тихо.
  - Ева, я думал и решил - только не спорь. Тебе пора уходить из Инквиза. К концу месяца сделаем официальный перевод, чтобы странно не смотрелось. Якобы вернешься на юг. Вилли, займешься документами и запросом?
  Парень молчал, а Нольд пожал плечом. Еще через десять минут пришел Ян. Переодеться не успел, был в служебном, и на вид слегка замотанный, - он последнее время часто таким был. Мне кивнул, Нольду первым пожал руку, потому что тот ближе, шагнул к Вилли. Тот с внезапностью запоздал, стоял истуканом, как приговоренный на плахе, и только когда Ян уже пожал ему ладонь, тихо выдал:
  - Я - гей.
  - Учту... - Занял за столом место, и как будто только включился. Посмотрел на всех нас по очереди: - У нас сегодня на повестке какая-то особая новость что ли? Вилли? Ты не просто так разродился признанием, пару нашел?
  - Вы... вам... пофиг?
  Я едва удержалась, чтобы не засмеяться от растерянности парня, который готовился к другому, и сейчас спрашивал про другое, а Ян серьезно сказал:
  - Не пофиг, конечно. Дело личное, но все три года смотреть как ты тухнешь в одиночестве, как-то кисло. Если нашел, я рад за тебя.
  - В смысле? Нет... я про...
  - Вилли, сядь уже. - Нольд махнул на стул. - Ты никому глаза не открыл. Великую тайну все знали с самого начала знакомства. И с Троицей не обязательно здороваться тем же признанием, он в курсе.
  - Вы знали?! Прямо с самого начала?
  - И что? Что это меняет?
  Вилли сел, потому что от слабости мог упасть, - на ватных ногах он дошел до первого ближайшего места и плюхнулся на него в состоянии едва ли не шока.
  Нольд подумал, и спросил:
  - Ты из-за некроманта так разговорился? Он твоя пара?
  Слабый кивок. Краснота с лица Вилли не ушла, даже усилилась.
  - Отлично. Вот и познакомимся, кроме дела.
  - Только, пожалуйста... не надо явно... мы не... мы знакомые...
  - Выдохни. Теперь вдохни, и еще раз выдохни.
  
  Троица пришел с небольшой коробкой в руках. Деловито раскрыл крышку, и я увидела ровный ряд флакончиков в специальной ячеистой подставке. Все объемом миллилитров на пять, с навершием распылителя, как у пробников для духов.
  - Сколько нужно, не знаю, но из-за срочности успел сделать сорок пять... Как зовут нашего будущего союзника?
  - Фортен.
  - Прекрасно. Пока его нет, Ева, я принес кость - на испытание. Сейчас... - Троица только начла ко мне подходить, полез в нагрудный карман по ходу, но не дошел пары шагов, как замер: - Она дрожит! Она у меня дрожит!
  Подтянулись посмотреть все, а старик вытянул ее на ладони. Артефакт даже визуально трясло, как крошечный будильник от взведенной пружинки.
  - Отходи назад потихоньку. - Попросил Ян.
  На пятом от меня шаге кость на ладони Троицы затихла.
  - У сектантки есть такая же. Вот как она распознала Еву, решив дополнительно обличить ее царапиной. Не вышло. Получились противоречивые признаки.
  - Ева?
  Ян первый заметил, что я переменилась в лице еще по какой-то причине.
  - Господин Троица... я не чувствую ваших смертей. Дверь точно закрыта?
  Вилли метнулся и поверил. А я буквально подошла вплотную и потянула носом воздух, при всем понимании, что это никогда не был физический запах, и рецепторы не при чем. Нейтрально! Слепо!
  - Вилли...
  И не договорила - "возьми ты", потому что взглянув на парня, не увидела больше призрака. Последний лоскут исчез после признания, теперь от Вилли веяло очень слабым ясным воздухом, сквознячком с утреннего поля, который только-только начал набирать силу. Он станет, как северяне, по-настоящему чистым!
  Парень мой возглас понял по-своему и забрал кость себе. Запах плесени к Троице вернулся. Во всем остальном ничего не изменилось.
  - И сколько у них таких артефактов?
  - В теле человека больше двухста костей, и это минимум. Если крупные дробить...
  - На полтысячи человек хватит.
  Ян с сомнением хмыкнул:
  - Нет у них такого богатства, иначе бы не гнались за осколком. Спорю на что угодно - не больше пяти штук, исключительно для верхушки. Или сохранилась только часть черепа Морса, или еще что, но всего тела нет.
  - Будем надеяться.
  
  Глава седьмая
  
  Дверь наверху заранее оставили открытой, посторонних не ждали. За минуту до времени я ушла в свой угол и сразу закурила, рассчитав, что некромант будет пунктуален. От предварительного стука, мужчины встали с места, встречать сидя не вежливо, и я заметила, что Вилли обрел обратно крепость своих ног и выдержку. Внешне он стал прежним, а насколько волновался внутри, не понять.
  - Добрый вечер.
  Фортен пришел один. И, как всегда, был великолепен. В строгом костюме, с иголочки, с той самой каплей восточного кроя, он одновременно был подтянут, но из-за рубашки без ворота - казался и вольно расслабленным. И произвел впечатление на всех. Я увидела удивление Нольда и изумление Яна, откровенно на несколько секунд округлившего свои серые глаза. Нольд видел Фортена издалека, а Ян впервые - и, кажется, никто не ожидал такой эффектной внешности. Фо-Ху, весь как аристократ, красивый до неприличия, вместе с тем излучал естественность, благородство и простые манеры. Создавалось впечатление, что он, зная о собственной привлекательности, не замечает ее.
  Самым непонятным в реакции оказался Троица. Он весь как-то замер и заморгал, заморозившись от одного ему известного открытия. Будто видел где-то прежде, но не ожидал появления здесь.
  Фортен кивнул мне, полез в карман пиджака за табачными палочками, и спросил:
  - Позволите, сразу закурю? Ева далеко, но все-таки... чувствуется.
  - Конечно.
  - Надеюсь, что вас не оскорбило мое желание проверки? - Некромант спросил серьезно, и дождался кивка Нольда, прежде чем закрыть дверь. - Спасибо.
  - Я должен объяснить... я не хочу, чтобы из-за меня вы неправильно судили о всех...
  - Некроманты отличают смерти по запаху, не волнуйтесь, господин?..
  - Деметрий Троица. - Старик все же явно нервничал, и протянутую для знакомства руку пожал суетливо. - Рад представиться.
  - Фортен.
  - Да-да...
  - Нольд.
  - Ян Один.
  Некромант про них все понял сразу, такая звонкая чистота ощущается сходу, а едва скользнул взглядом по Вилли, как удивленно замер. Не было больше призрака, ни лоскутка духовного трупа - ни на плече, ни на шее. Сама ощущала - не нейтральность, а чистота есть, слабая, но уже есть! Он по очереди пожал руки северянам, а парню качнул головой:
  - С Вильямом я знаком.
  И улыбнулся так, что я едва по стене не сползла. Улыбка настолько открытая и многообещающая, что если бы здесь хоть кто-то с улицы зашел и увидел, понял бы суть без единого слова!
  - К делу?
  - К делу. Только я сяду не за стол, а у двери. Так дольше выдержу.
  Курил Фортен одну за одной, одновременно рассказывая.
  Некромантов стал выискивать и объединять он сам - так что случай свел сразу с зачинщиком смуты. Северную столицу выбрал как самый первый крупный город, и по причине того, что здесь жил кровный брат. В планах - поездить по континенту и перекроить понятие о вековечных правилах в головах тех, кто может принять новое. Кто не может, увы, так и так обречены. Фортен в объединении видел не только шанс сохраниться как вид, но и силу. Некроманты-одиночки, это преимущественно люди далеко не богатые, не карьерные, им, то есть нам, не видеть, как своих ушей, ни влиятельных должностей в госструктурах, ни постов министерств, ни любых других вариантов даже для развития собственного дела.
  - Деньги есть у меня. - Он взял паузу на затяжку, и второй раз улыбнулся намного скромнее. - Я на самом деле фотохудожник, но есть и другое, о чем умолчал, семейное. Извини, Вилли. Так вот, недооценивать маленьких людей, которые объединились в свою сеть взаимовыручки и поддержки, нельзя. И даже то маленькое влияние отдельного человека, становится в разы больше в сочетании. Ночная уборщица в отеле, оператор на линии по приему сетевых заказов, дальнобойщик с разрешением возить грузы между городами... винтики. По отдельности - ничто, в механизме - незаменимая часть. Извините, но сейчас я уже должен отлучиться.
  Мы и так оба продержались вдвое дольше от привычного времени. Он встал и шагнул за дверь, а я сплюнула в горшок на подоконнике очередную порцию горечи. Как же мутило! Проклятое сочетание - любоваться собеседником, слушать его, и не переносить всем нутром! Благоразумно не ела после часу дня, но забыла хоть что-то взять с собой для питья. Подавить сухие спазмы.
  - Воды ни у кого нет?
  - Сейчас.
  Нольд вышел, а Троица, все время заморожено молчавший, в отсутствие Фортена спросил полушепотом:
  - Откуда ты знаешь его, Вилли?! Ты познакомился с ним раньше нас, и почему ничего не сказал?
  - А з-зачем надо было говорить?
  Тот даже слегка запнулся. А Ян бесцеремонно влез:
  - Ты его, судя по всему тоже откуда-то знаешь, Троица, раз глаза у тебя всю встречу квадратные. Говори сам, лучше мы Вилли проинформируем, чем он со стороны что-то узнает про своего кавалера.
  Вилли сидел ко мне почти спиной, и лица я не видела. Но лицо Троицы - превосходно! И глаза у того на самом деле в этот миг стали почти квадратными от услышанного. Онемев и не ответив, он откинулся на спинку стула, шлепнул обе руки себе на голову, что на Троицу совсем не походило, и выдохнул "Ба!" в воздух.
  Ян переводил взгляд то на одного, то на другого, а потом поджал губы:
  - Вилли, можно я честно скажу, что думаю?
  Макушка парня неопределенно качнулась.
  - Раньше я думал, что если ты кого и найдешь, то какого-нибудь задохлика, из тебя соблазнитель, как из тапка самолет, но ошибся капитально! Ты оттяпал себе в пару реально красивого мужика. Понятия не имею как, но, похоже, что ты урвал королеву... в смысле короля.
  - Опального принца...
  Троица лег на стол, на руки, и затрясся со смехом.
  - Да чего тебя кроет? Ты как будто обкурился!
  Я еле расслышала из-за расстояния, сиплого смеха и потому что звук уходил в стол:
  - Фор-Тен Мори... старший сын императора Восточного Архипелага, изгнанный за неповиновение воле отца о заключении династического брака... а-х-х-ха...
  Я не видела, что с Вилли, но как Троица, выпрямившись обратно, утирал слезы, так и Ян захохотал. И меня заразили, я попыталась сдержаться, но смех вызвал кашель, а потом и спазм. Согнулась и вырвала желчью на подоконник мимо горшка.
  По сути - случилось именно то, что Вилли так боялся со своим признанием, - над ним все посмеялись. Только не как над извращенцем, а как над счастливчиком и баловнем настоящего бога Эрона...
  Нольд меня отпоил, нашел салфетку и сам за мной же вытер, не брезгуя убраться. Смел с подоконника и выбросил использованные табачные палочки.
  После перерыва проговорили не долго, мне опальный принц обещал передать координаты некромантки, с которой я могла общаться нормально, и которая курировала женскую сеть. Поблагодарил за флаконы. Прощаясь, пожал руки всем, кроме Вилли.
  - Как освободишься, жду наверху.
  - Хорошо.
  Нольд выждал после ухода гостя и сказал:
  - Будут задачи для тебя, пришлем сообщением, а так - можешь сейчас идти. Мы тут справимся. И на счет завтра - на пару часов опоздания прикрою, скажу технику, что лично перехватил у Инквиза утром и отправил как курьера куда-нибудь.
  - Спасибо!
  Вилли схватил сумку и буквально выпрыгнул в дверь. Нольд задержал взгляд на распахнутом проеме и как-то не по возрасту, совсем по-стариковски вздохнул:
  - Надеюсь, завтра вообще адекватный на работе появится... как наш самый застенчивый и самый младший умудрился с места в карьер взять?.. ладно. Давайте к делу. Троица, кровь Златы осталась в достаточном количестве? Нам капсулы мнимой смерти еще нужны.
  - Три в наличие, но крови не осталось.
  - Жаль. Хана и Констант готовы на все, согласились даже с учетом рисков для жизни, которые я не утаивал. Загадка Златы так и не разгадана, а к ней прибавилась еще - кто мутит воду и ей мозги? Сколько есть костей и обладают ли они еще свойствами - опасными или полезными? Дату облавы я узнаю завтра. В каком порядке обсудим детали по каждому?
  - У меня дополнение. - Я подняла руку, как будто была на уроке. - Мы обезопасили некромантов Фортена сейчас, но как с остальными? Полно таких, как та же Хана, одиночек, которые не в объединении, и их нужно хотя бы предупредить. Если ты завтра узнаешь дату облавы, то есть одна идея - как подать знак на всю столицу. Хочу воспользоваться возможностями Париса.
  - Тогда с этого и начнем.
  
  Какое счастье, что домой мы ехали на другой машине. Внедорожник, похожий на тот, что был на юге, только черный, катил по улицам словно приметный валун среди гальки, а я, как вышли, уже готовилась сидеть на заднем сиденье. Слова Яна о гадкой течке Валери кислотой въелись в память. Отвратительно.
  Нольд с ней не виделся, он без всяких вопросов с моей стороны сказал, что нарочно этот день провел в жестком игнорировании сектантки. Не взял ее номера, как та явно ожидала, и не собирался давать свой. Я подумала, что, это, наверное, как раз эффективно - та, испугавшись, что лакомый мужчина сорвется, будет завтра сговорчивее и уязвимей.
  - Ты не хочешь мне сейчас рассказать, почему ты после свидания на мосту была такая расстроенная? Не готова еще? - Он отвлекся от дороги и коротко глянул на меня. - С Фортеном ты виделась и сегодня, а на лице ни тени, значит, дело не в нем? В чем тогда?
  - Он про свою мать рассказывал. И заставил меня задуматься о своей...
  - Не простая история? Поделись.
  - Отец, когда мне было десять, признался ей, что некромант и что я, как следствие, тоже... в тот же день я для матери словно умерла. Она перестала со мной говорить, трогать, ей было неприятно даже в одной комнате со мной быть. Готовила из отдельной посуды, накладывала еду в отдельную тарелку, будто я не ее дочь, а чужой инопланетянин, подменыш, кто-то, кто уже не Ева. Прокаженная уродица. Брезговала одним воздухом дышать. А Фортен сказал, что именно мать научила меня жизни. Я не помню этого, Нольд... я помню только предательство и все три года после, пока меня отец окончательно к себе не забрал.
  Нольд мог понять - он от своей матери любви не видел вообще никогда.
  - Двадцать лет прошло. Что тебя волнует сейчас?
  - Не знаю. Чувство несправедливости, что Фортен приписал ей заслугу, которой нет.
  - Ты ее не простила?
  - Мне на нее все равно, не хочу быть обязанной и благодарной, не хочу ничего от нее, даже если это правда.
  Нольд помолчал, отвлекшись на дорогу, и на следующем повороте на светофоре, спросил:
  - Первые десять лет она была хорошей матерью?
  - Была. А потом умерла - позже я стала видеть ее духовный труп на спине и чувствовать запах. Я столько раз после пыталась пробиться к ней, не могла понять, почему все вдруг изменилось, что я сделала не так - ведь я ничего не сделала. В чем провинилась? В том, что просто есть? Мать тоже превратилась в чужого инопланетянина и подменыша, только я все равно воспринимала ее как родную и ждала оживления...
  - Родители не могут не влиять на детей, но даже они - лишь среда. То, какая ты сейчас - только твоя заслуга. Ты принимала решение, что взять, а что нет, какой быть и чему научиться. И, Ева, ты не злишься от чувства несправедливости, тебе плохо от чувства утраты. Прости, что с этим мне тебе не помочь...
  
  Глава восьмая
  
  Обходными дорогами добрались до дома, и даже в свой подъезд попали через другой, поднявшись и пройдя по крыше, а потом спустившись. Нольд хитрил и не рисковал, слишком подозревал Валери, что если не утром, то вечером она вполне могла поставить соглядатая за квартирой - из чувства собственничества, а не из других причин.
  Мне хотелось еще о многом поговорить - как о важном, так и нет. Но я вдруг уловила домашнюю тихую атмосферу и все отложила на когда-нибудь позже. Мне не нравилась пустота квартиры и аскеза, но очень по душе были чистота и тишина. Настроение переменилось.
  Эту ночь решила провести не в постели. Не выдержала неравенства, стащила одеяло и подушку и легла рядом с Нольдом на полу. Завернулась в кокон, пристроилась под боком и долго не могла заснуть - женщины, если жаловались, то обычно на храп, а мой мужчина мурчал. Совсем негромко - внутренне, резонируя мне в лопатки, потому что, едва я легла, притянул к себе и обнял. Подушка уехала, а голову пристроила на его руку. Не мягко, не слишком удобно, но все равно замечательно тепло и уютно. Зуд регенерата стал привычным, и я уже не обращала внимание на процесс залечивания всех следов крепкой хватки. Тем более, что с каждым разом в нашей близости Нольд на чуть-чуть, но становился мягче - мне так казалось.
  А утром он вновь меня разбудил желанием.
  - Рубашку жалко...
  Вчера не подумала и после душа оделась в любимую шелковистую ночнушку от Троицы, а теперь держала порванную ткань в руках и не могла выбросить.
  - Мне тоже придется закупаться новым. Из-за сектантки шкаф похудеет, сегодня второй комплект выкину.
  Нольд подошел, забрал рубашку и вдруг стал рвать ее на более мелкие лоскуты. На мое недоумение ответил:
  - Троица давно выветрился, а ты нет. Мне понадобится. - Свернул один, спрятал за манжет рукава. - Со вторника будешь ездить в клинику, последнюю неделю или меньше проведешь там, а не в основном здании. Так спокойней. Сегодня и в понедельник с тестом перетерпи.
  Поцеловал, отдал ключ-код от другого подъезда в доме и ушел на работу. Нольд нарочно собрался раньше на час, чтобы и мне дать время. А я в пустой квартире начала заниматься. Не крыша, тем более не природа со свежим воздухом, но так сильно хотелось подвигаться, что и коридор сгодился. Не бегала, не прыгала, соседи с низу не поймут, но отжималась и делала стойку на руках. Растягивала мышцы и приседала в удовольствие. Только сегодня я ощутила, что здорова как раньше и переполнена энергией тела.
  
  Серапион немного опоздал ко времени, а когда зашел в комнату и закрыл дверь, я сразу вздрогнула и задержала дыхание. Случилось что-то жуткое, и его духовный труп на плечах не просто вонял, как вонял бы раньше, а намного сильнее! И на призраке я увидела новые следы разложения. Он уже не походил на самого парня, а весь потек уродливой трупной деформацией, словно вытащили из-под земли спустя неделю, был в черных пятнах и при том гадко шевелился. Полупрозрачные склизкие руки сжимали шею, полуооблысевшая голова ерзала позади живой головы, влипая нематериальным лицом в затылок и со стороны казалось, что монстр пожирает носителю мозг!
  Великий Морс!
  - Чего хмурый?
  - Не выспался.
  Серапион на обычный взгляд тоже выглядел не слишком здоровым, заметили и Элен, и Варита. Я же молча разглядывала кошмар и подавляла в себе желание сбежать. Стала искать силы хотя бы не пялиться на страшное зрелище, а вести себя как обычно, не вызывая подозрений.
  - Как вам мысль пойти куда-то сегодня, а не в выходные?
  - Завтра удобнее.
  Варита немного помолчала, а потом неуверенно призналась:
  - Сегодня у меня день рождения. Я хотела провести вечер не одна, если вы согласитесь, это будет лучшим подарком, пожалуйста. Приглашать некого, родни и друзей нет, а пустой дом уже невыносим.
  - Приперла к стенке. - Элен улыбнулась по-дружески, без капли раздражения или протеста. - Раз такой повод, пойдем веселиться. Ева, как у тебя с планами?
  - Отменю...
  И полезла в телефон, чтобы выяснить у Яна - как на самом деле с планами? Нольду ничего отправлять не стала, он сам пропадет на вечер с Валери, а что с остальной командой и есть ли задание для меня, неизвестно. Ян отписался: "Я на дежурстве сегодня. Подвижек нет".
  Может, сейчас еще не поздно пробить хоть что-то по биографии Серапиона? Про девушек выясняла, а о нем не подумала даже... стоило? Стоило! Не выдержала, ушла, спряталась в туалете и позвонила:
  - Извини, если отвлекаю...
  - Вот так срочно? Что случилось?
  - Стажер-Инквизор, Серапион Сорр, можешь узнать - есть за ним что нехорошее или трагичное?
  - Перезвоню.
  - Спасибо.
  Стало спокойнее.
  Ближе к обеду Ян не перезвонил, но прислал сообщение "Чисто. Благополучный, все стандартно". Варита вела себя заметно оживленнее и радостней. Улыбалась столько, сколько я за все прошлые дни не видела, а ее духовный розововолосый призрак был прозрачен и ни капли не пах. Как и у Элен, которая носила двух на спине - одинаково покойных в хорошем смысле слова.
  - Скажи, Ева, а ты завидуешь?
  За своими мыслями пропустила часть начавшегося неслужебного разговора.
  - Чему?
  - Кому - землячке своей. Шушукаются все о Нольде и Вальд, большинство женщин облазит от ненависти к ней, а меньшинство завидуют без злобы. Ты на каком фронте?
  - Я в тылу. У меня теперь есть свой северянин, зачем чужие?
  - Ну, белому рыцарю никто не ровня, признайся.
  Если бы захотела ответить, не успела бы, вклинилась Варита:
  - Элен, ты разве не видела? Евин ухажер похож на господина Нольда как брат, типаж очень во многом совпадает. Высокий, светловолосый. Присмотрись, когда он в следующий раз за Евой приедет. Тоже красивый, между прочим.
  Элен коротко пожала плечами, отступая, и тема закрылась.
  Я сходила в курилку, и все равно не могла избавиться от муторности на сердце. Правильно Нольд сказал, мне тут перетерпеть сегодня и понедельник, а потому у Троицы в клинике еще денька четыре, чтобы после официально открепиться по бумагам и забыть про Инквиз. Сюда я ходила на липовую практику, и, несмотря на то, что привыкла к опасному месту как к неопасному, с радостью уйду. Да, Валери меня подцепила, но теперь ее не упустит Нольд, и разговорить ее у него получится намного лучше, чем у "дурочки практикантки"... Отчего-то стала жалеть, что больше не увижу девушек, которых раньше едва выносила. Они менялись, они могли стать такими же нейтральными или чистыми, как стал Вилли, оживив своих призраков...
  К концу рабочего дня Варита предложила посидеть в одном местечке, где можно к пирожным заказать некрепкий алкоголь, а потом доехать до ее дома - она хотела показать, где и как живет. Девушку подмывало на перемены. Стало казаться, что именно к этому своему рубежу возраста она подготовила много решительных шагов для жизненных поворотов: завести друзей, перестать отмечать праздники в одиночестве, научиться отдыхать и научиться пускать новое в привычный круг. Как людей, так и события. Я уверилась в этом уже без "казалось", когда по пути до метро Варита начала говорить о своих мечтах и целях. Ловля некромантов в список не попала ни на какой пункт, будто сама карьера Инквизора выпала.
  В кафе мы болтали ни о чем, я не могла заставить себя съесть больше, чем ложечку бисквита, потому что запах от Серапиона отравлял все, и было чувство, что ем не торт, а нечто гнойное, что слабо отдает ванилью. Пила розовое вино, курила тут же за столом, выдыхая в сторонку, и поддерживала беседу больше смешками и кивками.
  Подозрительно молчалив был и парень. И подозрительно тоже много пил и мало ел свой рулет - догадывалась, что его труп отравляет ему реальный вкус ничуть не меньше. Не нравилось мне все. Очень не нравилось!
  - Не налегай, друг, ты так испортишь вечер.
  - Да ладно, я же сам за себя плачу, и я не пьянею.
  Первое - правда, мы настояли на том, чтобы Варита не разорялась, наоборот, ее счет взяли на себя. А второе - вранье, пьянел Серапион и довольно быстро. Голова и у меня кружилась от хмеля и табака, но, спасибо регенерату, быстро отходила. До следующего бокала и табачной палочки я успевала протрезветь.
  Прислушивалась к поясной сумке и очень хотела, чтобы кто-нибудь позвонил и нашелся предлог разойтись. И быть подальше от Серапиона.
  - Варита, я, наверное...
  Но слова "не пойду к тебе, я устала" не договорила. Парень стал пьяно и нервно посмеиваться от поглаживания призрачных гнилых пальцев по горлу.
  - Ты чего? Я же просто спросила, кем ты видишь себя в будущем?
  - Да, никем... трупом.
  - Странный ты сегодня. Случилось что ли чего?
  - Моя девушка завтра замуж выходит. Вернее, уже не выйдет - я ее убил.
  - Что за шутки? Сдурел такие вещи говорить?
  Варита ужаснулась, и я принюхалась - смерти за ним нет, этот запах гнили от призрачного я бы отличила. Зачем соврал?
  - Ладно, хотел убить... за то, что вильнула хвостом и убежала туда, где слаще. Там такой же бугай, типа вашего урода Нольда, по которому все сохнут. Пальчиком поманил, и шлюха тут же вытерла об меня ноги. - Он засмеялся и стал смотреть на Элен. - Что, скажешь, ты своего парня бросила, не потому что на другого с первого взгляда залипла?
  - Мне жаль, Серап...
  - Ой, Варита, милашка-монашка. Не надо мне твоей жалости... А ты, - пальцем указал на меня, - убери эту брезгливость с лица. Все вы одним перемазаны.
  Встал и ушел. Я выдохнула, и Элен тоже:
  - Не надо было дурака с собой брать. С самого начала все кислой рожей портил. Девичник лучше.
  - Так он шутил или нет?
  - Перепил он. Если бы на самом деле убил, вряд ли бы сегодня в Инквиз приперся, да и полиция бы за день выяснила самых подозрительных, к бывшему жертвы сразу на расспросить пришла. Фиг с ним... Ева, давай ты делись - кем видишь себя в будущем?
  - Веселой и беззаботной старухой, которой никогда не надоест ее дед, а ему не надоем я, и в постели мы будем кувыркаться до девяносто!
  - Фу...
  Одновременно выдали смешок девушки и про Серапиона больше не вспоминали.
  
  Дом Вариты - семейный. Небольшой особнячок в черте города, с маленьким садом позади и лужайкой перед крыльцом. Красивый, аккуратный, но слишком большой для одного. Квартал на грани с пригородом, весь для состоятельных и семейных. Обособленностью походил на "Хрустальный луч", но если Парис владел шикарными апартаментами для удовольствия, упоения роскошью, то здесь было место детям, собакам и житейским богатствам тоже. Район открыт - ходи, но чужаков замечали сразу, потому что гуляли здесь в основном только местные.
  - Продать хочу, а никак. Содержать его дорого, наследство тает, а воспоминаний так много, расстаться нет сил. Пусть в нем случилось самое ужасное, что только могло случиться, но все хорошее перевешивает.
  - А что тут случилось?
  Элен тянула с этим вопросом, но все же осторожно задала его, когда уже зашли в просторный холл.
  - Родителей грабители убили.
  - Кошмар какой... так ты тоже сирота? Моих авария забрала.
  Дом ювелиров оказался обставлен скромно, упор делался не на дороговизну мебели и редкие картины, а на удобство и целые стены семейных историй в фото. Я встала на колени на мягкий, провальный как хлопковая коробочка, диван и рассматривала галерею "Наш медовый месяц". Старые фото, молодая пара, море улыбок и юг - такой мой родной и жаркий юг побережья! Все залито солнцем!
  - Варита, стены же не главное. Забери памятные вещи и в новую жизнь переезжай в новую квартиру.
  - Думаю об этом. Если решусь, то в августе как раз выставлю на продажу - самый сезон показывать участок. Сад, цветы, самый приглядный получается.
  Я махнула рукой:
  - Никаких "если", ты решительная. Вот я в свои пятнадцать ни за что бы не подвиглась волосы в розовый покрасить!
  - Откуда ты знаешь?..
  - Где-то здесь на фото увидела... на какой-то из стен...
  - Нет такого фото, Ева. Мне родители... за хороший выпуск класса обещали любое желание, и в розовый я покрасилась накануне... накануне... не фотографировалась я, и тем более не вешала снимок на стену.
  Против такого никакие правдоподобные объяснения не спасут. Да и не придумать мне ничего за те секунды, что Варита и так недоуменно ждала.
  - Откуда знаешь?
  И ведь не спьяну сболтнула - уговорила в кафе бутылку розового вина, больше чем пол-литра, но давно трезвая.
  - Можно тут закурить? Или на улицу?
  Девушка заметила, как я увела глаза на ее призрака на плече. Духовный труп приподнял голову и взглянул на меня с мольбой! Я среагировала на шевеление, как любой другой человек - рефлекторно. Так всегда поворачивают голову на внезапный звук или как раз цепляют зрением чье-то спонтанное движение.
  - Ты что-то... видишь?
  К моему ужасу и практически провалу, Элен, которая стояла дальше и в стороне, разглядывая другую стену, тоже вдруг "ожила" призраками. Ее сестренка вскинулась и произнесла:
  - Скажи, чтобы отпустила меня, пожалуйста...
  - Нет, не вижу... мне просто неловко...
  - Врешь, Ева. Я лучшая в своем потоке, - голос Вариты стал жестче и холодней, - и только меня с выпуска отправили в столичный Инквиз, а не на областную периферию. И нас учили...
  - Чему? - Посмотрела ей в глаза, убрав ширму лучистости и наивности мнимых девятнадцати лет. Я старше и опытней девушек, и мой багаж скрытности намного тяжелее, чем их чемоданчик разоблачительства. - Говори прямо, к чему намеки - в чем подозреваешь?
  Элен подошла ближе и смотрела так, словно впервые видела. Я не знала, что делать... если представить, что сходу придумаю историю, которая бы подошла идеально для прикрытия, они все равно уже не избавятся от подозрений. И сдадут. Протестируют исподтишка, с хитростью... а, может, нет? Это неизвестные с улицы, безликие и безымянные некроманты, а мы в офисе бок о бок почти четыре недели просидели. Не своя и даже не очень подружка, но та, с кем много дней общались.
  - Ну, говори, Варита, смелее.
  Попросила мягко, по-взрослому, как старшая сестра младшую, без упрека и с поддержкой. Пропадать так пропадать, они меня не задержат, из дома сбегу... жалко только, что команду под удар подвела. Из аварии на мосту выбралась, а тут по-глупому прогорела.
  - Ты у меня тоже что-то... у меня есть?
  Элен тронула сама себя за шею, неощутимо коснувшись и погладив сомкнутые ладошки сестер. Я кивнула и спокойно произнесла:
  - Ты и твоя сестра
  Элен вскрикнула и рванула к двери. Но не открыла, а закрутилась рядом, зажимая себе рот и начав глубоко дышать. Варита стояла столбом, как окаменевшая статуя. А я обреченно села на диван, достала сигаретницу и табачную палочку.
  - З-зачем т-ты в Инквиз...
  - Чтобы мешать вам. Тебе - ловить, а Элен - проводить опыты. Мы люди, а не чудовища, мы хотим жить как все, на свободе и не под пыткой.
  - А!
  От стука в дверь обе подскочили на месте, а я, наоборот, замерла.
  - Кто это?
  - Это... - Элен, трясясь от нервов, подглядела в глазок. - Серапион... как он нас нашел? Следил?
  - Не открывай.
  Но дверь и не заперли. Парень крутанул ручку и зашел сам, и на вид еще более пьяный чем был. Неужели и вправду, следил?
  - А мир можно делать чище по-разному, да? Девчонки?
  - Т-ты зачем приперся? Т-ты как...
  Варита с заиканием и злостью начала спрашивать, но оборвалась. Вся фигура Серапиона излучала нехорошее и дерганное, а когда он за собой дверь захлопнул, я сжала сигаретницу изо всех сил. Сдавила корпус, высчитывая драгоценные секунды... духовный труп был черный и прямо ошметками висел на плечах и спине, головой целиком уйдя в затылок.
  Помощь немедленно не придет. Сигнал "sos" улетел ко всем адресатам, я почувствовала это по легкому зуммеру коробочки, но я решилась его отправить, потому что не была уверена, что мы втроем справимся с психом. Может быть - да. Но если я сбежать могу, то эти две простушки...
  - Эли, отойди, быстро!
  Девушка качнулась и развернулась на мой приказ, но поздно - за ее спиной парень сделал какое-то движение, а потом ударил выпадом! Элен вдохнула судорожно и упала, а я вскочила с дивана и загородила собой Вариту. Укола в сердце нет - пырнул не насмерть.
  - Иди сюда, урод! Сюда!
  Лишь бы переключить его с мысли, добить упавшую! Варита за мной заверещала тонким голосом и сдавленно, видимо, зажала себе рот ладонями, а я огляделась. Рядом ничего - ни стула, ни маленького столика, ничего, чем можно огородиться от ножа. Как извернуться и обезоружить его? Выставила вперед руки, вся напряглась, ощутив пружинистость и силу тела, готовность к схватке.
  - Не бойся, держись за мной как за щитом, поняла?
  Мы обе приперты. Холл большой, но диван у середины стены, по бокам от него книжные шкафы и дальше - пуфики. Рвануть в одну сторону - в коридор, можно, но далеко, как далеко и до проема с другой стороны. Ладно я, но если урод умудрится достать Вариту лезвием, ее регенерат не спасет. Он и меня не спасет, если пропущу критический удар в шею, в пах или в сердце. Таких уязвимых мест много даже у некромантов. Одна надежда - Серапион пьян и не точен!
  - Сюда уже едет полиция.
  - Предателей надо уничтожать... я и так все, мне назад дороги нет... полиция! - Он истерично и презрительно взвизгнул, а потом всхлипнул: - Сколько успею, столько и подчищу! Вот Элен уже никогда своему любимому ни с каким кобелем не изменит... и вы жизнь нормальным не сломаете... да, девочки? Лопухов вроде Вилли за нос крутите, а спите с самцами покруче...
  Псих психом, но за ним говорила уверенность и обреченность, которая заставляла руку не трястись, и шагал он к нам, не смотря на опьянение, на железных ногах, а не на ватных.
  Сильный, сволочь! Я даже не могла гибко уйти от ударов, позади Варита. Попыталась схватить за лезвие, пожертвовав пальцами, но он увернулся сам, и в три тычка изрезал мне предплечья. До живота или груди добраться не дала, защитилась руками. Я хотела поймать миг четвертого удара, рубануть сверху вниз, вложив столько сил, сколько было, лишь бы успеть попасть по запястью и выбить нож! Но не выходило... меня скрутил страх сделать хоть одно неправильное движение! Мне ведь ничего не будет! А девочка позади...
  На мгновение схлопнула острая боль в сердце. Ощущение смерти вонзилось в грудь, и ожгло догадкой - Элен умерла...
  Серапион упал под ноги, лицом вниз. А его черный разложившийся призрак полностью утонул башкой в разбитом черепе. Будто, наконец, на самом деле прогрыз дыру и теперь упивался кровью и свежим мозгом. Элен живая стояла на ногах, вся тряслась, и сжимала какую-то длинную статуэтку из металла, другой рукой закрывая раненый бок.
  Великий Морс! Меня тоже било дрожью, но через секунду я взяла себя в руки и задышала с облегчением.
  - Эли, сядь и не двигайся... рана может быть очень серьезной. Варита, полотенца! - На свои порезы плевать, кровь капала с пальцев, но это пустяк. - Он умер. Он уже ничего не сделает. Бросай и садись... я должна глянуть, куда ты ранена.
  - Убила? Я его убила?
  Повезло - проникновение по касательной. Серапион пырнул Элен краем, было входное и выходное отверстие, мышца и кожа, явно не вглубь. Вариту лихорадило - она примчалась с пачкой бумажных салфеток и тканевых. Одну из них дрожащими руками наложила на оголенный бок Элен, на рану, а потом стала пытаться перевязать меня.
  - Спокойнее... оставь, принеси еще воды, пожалуйста. Любой, и попить, и промыть немного.
  - Что нам делать? Надо звонить в скорую! И в полицию!
  Девушка убежала, вернулась с бутылкой минералки, рыдая и трясясь пыталась ее открыть. Тугая пробка никак не хотела поддаваться.
  - Ева, слушай... - Элен успокоилась быстрее подруги и твердым голосом сказала. - Обмотай руки и уходи через задний двор. Почти стемнело, не увидят, ты выберешься. Мы скажем, что после кафе сюда приехали вдвоем. Да, Варита? Полиция ничего про такси выяснять не станет, зачем? Здесь - это самозащита, меня или оправдают, или... надеюсь, что оправдают... оч-чевидно же.
  Выдохнула, перетерпела короткую боль и остаток нервоза.
  - Да. Вдвоем! Ты уходи, а я подожду немного и всех вызову.
  - Вы серьезно?
  Обе кивнули. Я повернулась к Варите той стороной, где сумка:
  - У меня пальцы в крови. Вытащи телефон и набери "ноль", просто скажи, что все живы и все нормально. Давай, это важно.
  - Все живы?
  - Действуй!
  Она всхлипнула, откинула клапан и добралась до телефона.
  - Ноль... номер... Все живы... - Но второе не договорила, заморгала и через паузу ответила в трубку: - точный?.. Район "Топо-л-ля", вторая улица, в-восемь... да.
  Нольд "отбой тревоги" давать не собирался. Сам - приедет. Я вздохнула и даже на какой-то миг пожалела, что всполошила сигналом команду. Мало того, что сама раскрылась, теперь и его увидят.
  - Не звони пока ни в полицию, ни в скорую. Помощь едет. И я никуда не уйду. Сейчас вместе решим, как поступить.
  - Какая помощь?
  - Если скажу, все равно не поверите...
  
  Глава девятая
  
  Не знаю, откуда Нольд ехал и как гнал, но он появился спустя двадцать минут после звонка и не от входной двери, а изнутри дома. Варита взвизгнула от неожиданности, когда его рослая фигура бесшумно появилась из левого проема, тонувшего в полумраке коридора. Мы верхний свет не зажигали, только маленькую лампу в дальнем углу. Девушки и я молчали и ждали, не обсуждая ни случившееся, ни свое состояние. Варита помогла мне влажными полотенцами стереть кровь с рук - раны открытые, но уже не кровоточили, и я обмотала предплечья только для того, чтобы не пугать видом. Элен прижимала свой бок, терпела, была бледна и спокойна. Мы все утихли и ждали.
  - Г-господ-дин Н-нольд?..
  К Варите вернулось заикание, а Элен только распахнула глаза в таком потрясении, какого не испытала, даже убив человека. Нольд сразу кинулся ко мне, по напряженности и цепкому взгляду поняла, что он готов рвануть и за убийцей следом, если тот сбежал. Торопливо заговорила:
  - Целая, только руки... Серапион напал, он не жертва. Элен ранена не сильно, все обошлось. Прости... запаниковала.
  - Скажешь еще что глупее, прощать не стану. Правильно сделала. Покажи.
  Размоталась, Нольд едва заметно шевельнул ноздрями от злости, но ничего трупу в отместку сделать не мог. Подошел к девушкам, сидящим на пуфиках:
  - Теперь ты. - Элен попыталась убрать полотенце, но то чуть присохло. - Не дергай, я все увидел. Прижми обратно. Врач едет.
  Он неожиданно для обеих наклонился ниже, приблизив лицо сначала к одной, потом к другой, а Варита, явно сдерживая дыхание, призналась:
  - Да, мы выпили, но немного. Это у Серапиона крыша с самого утра съезжать начала, никто из нас его не провоцировал! Мы не грубили, наоборот...
  - Да я не поэтому.
  Лица не видела, но по тону догадалась, с какой мягкостью Нольд это произнес. Ему явно понравилось то, что он унюхал, или как раз не унюхал. Девушки в стрессе перестали поддаваться магниту? Остались адекватными и вменяемыми.
  - Ой!
  Даже я не заметила Яна! Он на мягком шаге, спокойно вышел с той же стороны, что и Нольд ранее, убирая пистолет в кобуру под пиджак. Был в служебном костюме со знаком на лацкане, опять такой узнаваемый, и такой незнакомый одновременно. Будто был старше себя, очень подтянутый и хладнокровный сверхнормы.
  - Как вижу, благополучный Серапион...
  Ян обошел тело, нигде не наступая на кровь - где от Элен, где от меня, в меньшей степени от трупа. Даже лужицы не было, после мгновенной смерти рана не кровила, только набрызгала. Вся каша, как гадкий студень, оставалась внутри черепа.
  Он осмотрелся бегло, сразу по всему:
  - Где нож и где орудие убийства?
  Не дожидаясь ответа сам тут же вернулся к книжному шкафу, припал на колено рядом и вытащил нож. Унюхал, похоже, спящий... А Варита закивала подбородком на статуэтку на столе. Три металлических фигуры украшали стол по центру, я только сейчас пригляделась, - копии мраморных известных скульптур древности - бога Варога, Крата и Аура - покровителей богатств, искусств и золота. Символизм в духе ювелирного дома.
  - Теперь с самого начала, вплоть до минут и секунд, что произошло?
  Я тут же почувствовала, что не завидую любому, кто хоть однажды попал или попадет на допрос к дознателю Одину. Он на службе, это какой-то другой Ян, давлеющий неоспоримой властью закона, и в каждом слове читалось железное и неотвратимое правосудие в чистом виде. Элен твердым голосом сказала главное:
  - Его убила я. И только я буду нести ответственность.
  - По порядку и подробнее.
  Элен начала рассказывать, а Нольд тронул меня за плечо и кивнул в сторону:
  - Отойдем пока.
  Уведя из холла на кухню, без свидетелей ощупал мне быстро ноги, живот, спину, грудь и шею, как будто слова о том, что ничего, кроме рук не пострадало, его не убеждали. Выдохнул, и осторожно обнял. Долго молчал, а я не шевелилась, подумав о том, как сильно его напугал сигнал бедствия - пока приехал, могла погибнуть.
  - Запереть не могу, приказать тоже, остается только научить тебя по-настоящему драться Ева и по-хорошему попросить не нарываться. Защищать кинулась?
  - Да. Нольд... девушки меня раскрыли, и предложили бежать, пока нет полиции и скорой. Обещали не выдать.
  - Придется поверить. Мы не секта, свидетелей не убиваем.
  И поцеловал. Я неудобно стояла, как колода, не поднимая больных рук, а когда Нольд отпустил, увидела на входе в кухню Вариту. И здесь попалась - никаких секретов не сохранила!
  - Что?
  - Т-там... сам господин Троица п-приехал... лично. Меня за мусорным пакетом послали и перчатками. Можно?
  - Это же твой дом, зачем спрашиваешь?
  Мы вернулись. Троица деловито осматривал Элен, и тихим успокаивающим голосом говорил:
  - Я десять лет до Инквиза работал хирургом, не волнуйся, зашью так, что вместо шрамов будет незаметные полосочки. Красоты не испорчу. Тут больно?
  - Немного.
  - Чудесно. - Отклонился к маленькому чемоданчику, достал инъектор. - Заблокирует на время. Но раной займусь не здесь, нужны стерильные условия. Ева! Ох, и напугали вы меня, я все безличные карты отдал таксисту, и он едва не вытряс мне нутро скоростью.
  Троица опустил на бок Элен чистую марлевую салфетку и в приказном порядке покивал на мои руки. Я опять развернулась.
  - Сильно... но моя помощь, кажется, совсем лишняя здесь. Перевяжу только как следует.
  - Спасибо.
  Ян принял у Вариты пакет и резиновые перчатки для мытья посуды, надел их и стал собирать мусор - разбросанные вокруг бумажные и тканевые полотенца со следами крови. Я посмотрела на Элен, когда села рядом с ней и подставила Троице левую руку, - девушка неотрывно следила за Яном взглядом. Решалась что-то спросить и спросила:
  - Что мне говорить на допросе, чтобы не ошибиться? Я перескажу все, только исключив Еву. Что сделать, чтобы мне поверили на дознании? У Вариты нет ран... я задета чуть-чуть, а раскроила Серапиону затылок, значит, напала со спины. Но это самооборона и я не могла допустить, чтобы он их зарезал...
  - На каком еще дознании? - Откликнулся Ян. - Ты лучше снимай одежду и переоденься в чистое, твоя в крови, надо уничтожить. У подруги в доме есть запасная юбка и блузка, или платье? Размером вы схожи.
  - Есть... сейчас принесу!
  - Ева, упокоить парня можешь? Когда в команде некромантка, грех не воспользоваться - тащить труп в лес и хоронить совсем не хочется... а раненая не выглядит удивленной! - Ян улыбнулся, и за миг стал снова привычным Яном. Но к девушке опять обратился серьезным тоном: - Забудь про полицию. Поедешь с Троицей в клинику, зашьешься и проколешься чем надо. Серапион ваш, как из кафе ушел, так вы его и не видели. Я вычислю, где он плутал после и как сюда пришел. История будет такая, что парень подался в бега и исчез насовсем, ясно?
  Он перекинул взгляд на меня:
  - Ты меня встревожила запросом, Ева, я напряг пару сотрудников прощупать информацию об окружении парня, и полчаса назад, как уже сюда гнал, мне позвонили с плохой новостью. В реанимации в критическом состоянии лежит некая Анна, напали на нее ранним утром в квартире, родители нашли только днем, - исколотая ножом, потеряла много крови и... скорее всего уже не выживет. Как выяснилось, бывшая девушка этого урода. Носит же земля таких...
  - Мне все сойдет с рук?
  - Нет, конечно! - Ян буквально ощерился на Элен. - Я оставлю улики себе и буду шантажировать убийцу до конца жизни! Но если спросила серьезно, то все равно нет - ты влипла в историю и всех нас видела вместе. Придется работать тайным агентом Инквиза, в команду не возьмем, а на побегушках оставим. Рот на замке держать умеешь?
  Та закивала.
  Я упокоила Серапиона. Ян по-деловому и без брезгливости собрал одежду, предварительно обшарив карманы, телефон и код-ключ от дома положил в отдельный пакет. Едва закончил, как в дверь с главного входа влетел запыхавшийся Вилли.
  И мне стало смешно. Варита и Элен никогда не видели упокоения трупа, и следили за процессом с оторопью на лице, но реакция на то, что здесь он - Вилли-не-дают поразило их больше, чем зрелище распыленного тела.
  Я встала с места и тихонько шепнула стоящему рядом Нольду:
  - А Парис не приедет?
  - Не приедет. Сигаретницу не потеряла, все сейчас с собой?
  - Да.
  - Тогда поехали. Ян?
  - Да, у меня прикрытия нет, на дежурстве должен быть в другом месте, я еду. Троицу и раненую до "Науки" доброшу.
  Нольд кивнул:
  - Вилли, тебе останется грязная работа: поможешь все убрать и отмыть. И задание более важное - будешь с Варитой, здесь или забери куда-нибудь, девушке одной оставаться нельзя.
  Тот кивнул:
  - Сделаю! Надо мне уже учиться водить, а то опять опоздал...
  
  - Я сяду назад.
  - Я бы тебя в багажнике лучше вез, чем вообще в салон садить... -Нольд мучительно сморщился, сев на свое место за руль так, будто его сиденье было изгажено. - Как приедем, все выбрасывай. Я тебя обнимал, не удержался, поэтому в мусор - и моя одежда, и твоя, и машину потом сожгу на пустыре, когда можно будет больше не катать эту тварь.
  - Валери на самом деле тварь, или ты так пар спускаешь? Ян мне рассказал немного о восприятии подневольных женщин...
  Нольд завел мотор и глянул на меня через зеркало заднего вида:
  - Даже обсуждать не хочу...
  - Я испортила тебе вечер? В смысле твоих целей?
  - Разберусь. Ты жива, и это главное.
  Машину Нольд оставил за квартал от дома, довел меня так тихо, как только позволил не слишком поздний вечер и освещение. Прошли через крышу, спустились, и он попросил:
  - Не зажигай нигде свет, только в ванной, я пока двери в комнаты позакрываю.
  С каким удовольствием и облегчением смыла все, что пережила. Помощь Троицы держалась недолго, не ходить же потом с сырыми бинтами. Подставила порезы под теплые струи и смотрела, как вода льется по желобкам рассечения. Смотреть на повреждения собственного тела было не страшно, но странно. Еще до мяса, но затянуто все как водонепроницаемой пленкой.
  Все вещи оставила кучей на полу. Вышла в полотенце и уступила Нольду ванну. Он не железный, ему тоже от всего бы отмыться - как от брезгливости к Валери, так и от страха за меня... безумный день. И отдельно во всей канве открытие, что две ярые Инквизорки, лучшие выпускницы своих направлений, собирались не выдавать никому некромантку.
  
  Глава десятая
  
  "Никуда не ходи".
  В спальне прямо на двери висел лист, закрепленный полоской пластыря, и я с любопытством поняла, что впервые вижу почерк Нольда. Такой своеобразный - с округлыми гласными и угловатыми согласными, наглядное сочетание двух натур, жесткой и мягкой. Я не графолог, эти знания от меня далеки, но так подумалось.
  Проспала я долго и так крепко, что не слышала ни шороха - когда он ушел? Телефон без сообщений, стоит на беззвучном, сигаретница на зарядке. В холодильнике запас еды маленький, не закупались ни он, ни я в последнее время.
  - И трусы были последние...
  Обшарила весь запас в ящике и на полке - из белья один бронебойный бюстгальтер, который мне Вилли подобрал. Жилет, а не лифчик. Руки за ночь серьезно зажили - одни следы на коже, и все. Самую каплю еще чесалось, будто по поверхности гусеница ползла, но я перестала обращать на регенерат внимание. Вместо завтрака напилась воды и ушла к Нольду в зал, за его стол.
  Раз никуда не ходить, буду послушной и проведу в квартире столько времени, сколько нужно. Полистала книги, заглянула в бумаги, и задалась вопросом - зачем он так тщательно изучал все, что касалось человеческого тела? И тут же себе ответила, найдя самое очевидное объяснение - чтобы уметь обуздывать зверя. Искал в физических механизмах ключ к совладанию с природой. А еще... Нольд хотел детей.
  Через час любопытства, нашла целую тетрадь записей о мужском бесплодии и причинах нарушения репродуктивной функции. Попытавшись разобраться в медицинских листах, поняла одно - сперматазоиды нежизнеспособны, и это не лечится. Нольд рискнул обратиться к врачу, судя по датам внизу, пять лет назад. Именно тогда у него была Регина и были надежды на все нормальное, как у людей, - на любовь, на человеческую близость и на семью. Порушилось... и зверя не усмирил, и любимая сбежала.
  Меня кольнуло сочувствие и нереальность этой надежды... Невозможность быть матерью принимала как данность и только посмеивалась над предрассудками, которыми люди всерьез болели - некромантки доказывали свою черную сущность тем, что не могли дать жизнь. Ибо мертвое не способно родить живое. А Нольд хотел детей. Кровных. Своих. Но был обречен природой, как и я.
  Нольд вскользь коснулся темы, когда просвещал, - в отличие от нас, блюющих в присутствие противоположного пола, его род отвращением не страдал. Мужчины и женщины не реагировали друг на друга потому что чуяли родню нутром и не скрещивались, даже если были очень и очень дальними ветками. Нарушения случались, и был раз, когда вычислили пару полузверей, - женщине ничего не было, а мужчину казнили за инцест. Называется страшно, но он и она приехали с разных концов континента, и общая мать у них была поколений десять назад.
  Мужчинам усыновлять или удочерять детей нельзя под страхом казни. Не потому, что они сделают что-то ужасное, а потому что это не в их природе - любить, воспитывать, растить. Другой функционал - служение и добыча. А святая роль родительства священна и позволена исключительно женщинам. Сакральное право избранных.
  Я спрятала тетрадь туда же, где и нашла. Посидела еще в кресле, думая о Нольде, и утешала свое сострадание тем, что он, хотя бы нашел меня. Полной семьи нет и не будет, но половина сбывшейся мечты - разве не счастье? Я - счастлива... а он навсегда похоронит надежду быть отцом, потому что два бесплодия, это не минус на минус, это двести процентов гарантии.
  К середине дня на телефон пришли сообщения-отчеты: Хану допрашивал незнакомец в больнице, пытаясь выяснить, насколько она была близка с "братом" и не рассказывал ли он ей что-то необычное. Некромантка достойно сыграла роль дурехи, которая ни во что не лезла с расспросами.
  Констант загремел в Инквиз, вел себя до истерики ужасно и даже предпринял попытку к бегству. Нольд пересказал нам, что, когда с ним разговаривал, посоветовал отпустить тормоза - естественное поведение пленника в сто раз лучше попытки кого-то сыграть. Я, подумав о некроманте, отметила про себя, что трусливых людей, способных на мужественные поступки, уважаю еще больше чем чистых храбрецов. Это какую же решимость нужно было приобрести пухлому и ущербному Константу, чтобы стать таким героем? Он всю жизнь - беглец и жертва, а здесь ринулся в бой... неужели и, правда, мир некромантов меняется? Устои пошатнулись, и тот же Фортен неспроста взял под крыло стольких - это значит, что с революцией в голове уже десятки сородичей! Не могла представить, еще десять лет назад, что хоть один бы согласился отступиться от правил - немыслимо!
  От Нольда к четырем часам прилетела только одно: "четверг". Он выяснил у сектантки дату. И практически через минуту от Париса: "Плакаты в печати" - это уже по заданию с облавой.
  Знака должно быть два: ущербная луна, рожками направо, и галочка "летящая птица", что пересекала ее. Предупреждение о большой опасности! Валери далеко не первая, кто устраивала в больших или маленьких городах дни охоты, практика старая, хоть и не частая. Некроманты знак хорошо знали.
  Самое паршивое, что по идее вся верхушка Инквиза должна знать о планируемой операции - это бюрократия, это согласование трат ресурсов, вызов рядовых сотрудников из отпусков и отгулов, предупреждение полиции и прочее - а все держалось в тайне. Что-то Валери наплела в уши вышестоящим, что информация не попала даже к Нольду, он из другого подразделения, но зачем? Какой подвох? Какую особую гадость сектантка задумала, кроме поимки дочери Морса?
  Я много над чем еще думала - времени столько, что девать некуда. А отвлечься особо нечем, только опять играла в пятнашки, да начала читать второй из приключенчиских романов, что принес Ян.
  К восьми вечера Нольд позвонил:
  - Одевайся на тренировку, через полчаса выходи через крышу к первому подъезду.
  
  Я думала, что он увезет меня снова куда-то за город, на природу, и ошиблась - Нольд припарковал машину на пустой стоянке у спортивного комплекса. Тот был либо закрыт, либо частный, потому что никого из персонала, кроме охранника, не увидела, и посетителей не было. По карте доступа все электронные замки открывались, и мы ушли вглубь здания, в один из залов для гимнастики.
  - Отдохнула, силы есть?
  - Есть. Но ты ведь собираешься опять меня до предела довести, чтобы умела драться без них. Или нет?
  - Как получится.
  Нольд тоже был одет не по-деловому, не как в Инквизе, а в футболку и спортивные брюки. Успел где-то отмыться и переодеться.
  - Сила на силу, ты не противник, Ева.
  Нольду - точно. С улыбкой осмотрев рослую и мускулистую фигуру, справедливо покачала головой в согласии - он и как обычный мужчина одной рукой меня в бараний рог скрутит и узлом завяжет, а как полузверь, то и пикнуть не успею.
  - Исходим из того, что тебя пытаются поймать живьем, а не убить. Давай ближе.
  Оказалось, очень трудно переключиться на понимание опасности, когда начала на себе чувствовать руки Нольда. Но все же абстрагировалась и стала вникать. Он делал упор на мои сильные качества - я гибкая и маленькая. Показывал, если уж летит неизбежный удар, куда полезнее увернуться или что подставить вместо уязвимого. Где кости крепче, где нервный узел, который надо беречь, как извернуть руку или ногу, чтобы порез не рассек сухожилия и не лишил спасительной подвижности.
  Захватывая меня с разных сторон, заставлял раз за разом правильно держать все тело и конечности, чтобы ему "пленница" оказалась неудобной - то слишком скользкой, способной вырваться как сверло, то слишком громоздкой, способной вовремя разогнуться пружиной. Показывал медленно, как считать движения противника, чтобы угадать - куда собрался бить, как схватить, где зажать или лишить опоры.
  Слишком много за раз! У меня не помещалось все в голову, и тем более не успевал закрепиться навык на практике. Нольд учитель хороший, но недостаток один - времени мало. Уроки нужны изо дня в день, понемногу, с отточкой одного-двух примеров.
  - Даже у самых сильных есть места без брони: пах, голень, горло, глаза, нос. Попробуй из этого положения достать хоть до одного. Не просто вывернуться, но и ударить. Только по-настоящему, не бойся, что в самом деле мне навредишь. Помни про то, как держать руку и кулак. Он у тебя маленький, преимущество не в силе, а в точечности.
  Полчаса или больше ушло на двадцать попыток. Я уже взмокла, вырываться получалось намного лучше, но драться - била по воздуху. Нольд за самые грубые ошибки рычал на меня, и совершенно не давал отдыха. Хотелось ругаться и начать приводить аргументы, что я не гений, но засовывала оправдания куда подальше, молчала и терпеливо старалась делать, то, что нужно.
  - Ева, все намного лучше, чем я ожидал. Ты молодец. Можешь расслабиться.
  Мы стояли в двух шагах друг от друга, лицом к лицу, и я едва не растаяла от искренней похвалы и довольной полуулыбки, готова была действительно выдохнуть с облегчением долгожданного отдыха... но в другую секунду в голове вспыхнуло разом все - за моей спиной вход, а в поле зрения нужно держать все источники прихода опасности, Нольд обманывает бдительность, а позади уже кто-то сильный!
   Совершенно избежать не вышло, но вовремя вскинуть руку блоком и не дать пережать шею удушающим захватом, получилось. Я повернула голову к сгибу локтя напавшего, где оставался уголок свободы, подняла его вверх, используя свою руку, как рычаг, и безжалостно укусила в предплечье - за секунды! Выскользнула до того, как он пережал туловище или заломил новым приемом. Рванула в сторону, взлетела на скамью для пресса, а за ней на высокое гимнастическое бревно, развернувшись и готовясь к преследованию.
  Досталось Яну, и гнаться за мной он не собирался.
  - Прокусила... - он то ли был доволен, то ли нет, но встряхнул рукой и с упреком посмотрел на меня: - Я теперь обращусь в некроманта?
  Нольд хмыкнул:
  - Я тоже покусанный, и пока ничего, но заживало плохо.
  - Ядовитая Пигалица. Вкусный хоть?
  - Вкусный.
  Северяне переглянулись, а я сама себя похвалила - криво или косо, правильно или нет, а не попалась же! Соленый привкус чужой крови добавил в тренировку то, чего в ней не доставало - близости к реальности. Прыгать, бегать, выкручиваться - хорошо учиться в тепличных условиях, но настоящий адреналин просыпается не в зале.
  - Самое время на поле. Ева. Я не врал, что ты превзошла мои ожидания. Пошли теперь на воздух, и гнать тебя будут двое, а не один. Готова?
  Я пожала плечом:
  - А кто меня спросит из настоящих врагов - готова я или нет? Это не важно.
  Небольшое футбольное поле освещалось слабо, а солнце почти зашло. Только розовела полоска на закате, а над головой уже заволокло тучами и немного моросил дождь. Людей - никого, и даже на слух весь город отодвинулся шумом, только шорох капелек в короткой траве слышался. Я сразу прикинула все расстояния и свои подошвы на кедах - будут скользить, придется их или сейчас снимать, или потом, попытавшись все же побегать в обуви.
  - Предел - граница поля, за нее нельзя. Ты считаешься пойманной и проигравшей, если кому-то из нас удастся тебя от земли оторвать дольше чем на пять секунд.
  Я кивнула, но спросила:
  - А вы, когда считаетесь проигравшими?
  Ян не слишком лестно махнул на меня:
  - Она всерьез рассчитывает двух мужиков переиграть?
  Но Нольд заулыбался, даже с прищуром, - ему мой азарт понравился:
  - Удивить хочешь? Поднять не сможешь, тогда будет обратное - заставишь упасть, выиграла, кто из нас на земле окажется, тот выбывает. Двое против одной, поэтому мы тебя ловим в полсилы.
  - Вот уж поблажек не надо. Еще что из правил?
  - Продержишься три часа - победа твоя. Ошибки и удачи разберем потом, у нас вся ночь впереди. Иди в центр.
  Пока шла, прощупала сцепление и решила разуваться. Дернула шнурки и выпрыгнула из кед и носков, буду босая. Ян и Нольд ушли по разные стороны поля - не на край, но прилично, давая мне фору на маневры. Трудно будет? Быстро поймают? Не знаю... Не помнила такого опыта бега и уворотов в открытую, моя тактика была в том, чтобы прятаться, но не тому ли учит все тот же опыт, чтобы сплавлять предыдущие знания в новое при новых условиях? И я всерьез готовилась обыграть самонадеянных охотников.
  - Ноль, спорить будем?! Пять минут!
  - Десять!
  Что?! Меня задело, что он так занизил планку! Ян издевается, но Нольд озвучил жалкие "десять" без шуток! Тогда почему в условие поставили три часа продержаться - фальшивый комплимент в мой адрес делали? Взбесило... я прищурилась на одного, прищурилась на другого. И резко вывернула свою футболку через голову, оставив ее горловиной у лба и за ушами, скрутила и завязала узлом - теперь за волосы не схватят, за одежду тоже. Мне пряди и ткань мешать не будут, а площадь голого и мокрого тела увеличилась. Ничего, бронебойный бюстгальтер мужчин не смутит.
  Нольд шагнул медленно, а Ян быстро. Оба, кажется, выбрали тактику загонщиков, когда охотник на месте, а собака ловко ведет добычу к нему на выстрел. Ну уж нет! Держалась неподвижно до последнего подпуская Яна к себе как можно ближе, на периферии замечая, что Нольд ускоряться не собирается и все еще далеко.
  Обманкой крутанулась и пустила инерцию в другом направлении. А Ян сделал свой лишний скачок не туда!
  Я помнила, как Нольд учил бегать, с экономией сил и наблюдательностью. И тут легче, чем у реки, - препятствий нет, следить за ямами, бревнами и камнями не надо, преследователей видно хорошо - они крупные и светлые. И очень быстрые! На прямых дистанциях шансов никаких, поэтому я старалась брать короткими маневрами, как у зайца, и траекторию выбирать такую, чтобы все время был треугольник, а не линия.
  Оба не ловили меня бок о бок друг с другом, а гнали по очереди то справа, то слева, меняясь в ролях - то Нольд за гончую, то Ян. И по чуть-чуть, но умудрялись протолкнуть к угловому краю поля - по правилам, за его границы нельзя. Получалось, условный тупик все ближе.
  И это они в полсилы? Я тоже много потратила до прихода Яна, но должно открыться и второе дыхание, и третье! Победа будет за мной, дело чести обломать северянам и пять минут, и десять - оба уже проиграли в этом свой спор. По ощущениям полчаса прошло.
  - Ноль, а почему она у тебя такое страшное белье носит?
  И издевательский смешок на короткую передышку. Я уже стояла спиной к углу, они равно по сторонам дальше, и мы все замедлились почти до пружинистых шагов на месте - мужчины пока не решили, кто сейчас на меня попрет, а кто останется чтобы перехватить, если вырвусь.
  - Все вопросы к Вилли.
  - Что касается женщин, у парня нет вкуса, но ему простительно.
  Самое обидное - никто даже не задыхался. Гордость за себя - я тоже дышала ровно и собрано.
  - Ян, Ева может под ноги кидаться.
  - Ты бы раньше сказал, что она еще и кусается... не устала?
  То "она", а то на прямую. Я начала улыбаться, мотать головой "нет, не устала", но прервалась, и вся вздрогнула, уставившись взглядом в пространство между ними. Даже на полшага назад пошатнулась, всем телом передав резкий испуг и настороженность. И они купились! Не смогли не повернуть головы, да так синхронно, что едва пересилила желание посмеяться. Стартанула с места, аж ветер в ушах засвистел!
  Выбрала сторону Нольда, он все же был ненамного, но дальше, а еще в глубине души надеялась, что он мне подыгрывает. Хоть на капельку! Но нет! Кинулся по-звериному быстро и почти схватил, миллиметра не достало, скользнул по плечу самыми кончиками пальцев. И если бы не выгнулась - сцапал бы по-честному сильно.
  Я уставала. Всерьез стала подключать из глубин резервные силы, надеясь продержаться не три, но реальный час, уже достойно... а потом вдруг опять стала злиться. Первая вспышка из-за их спора о минутах раздраконила быстро, но и перегорела также, а теперь накатывало нечто потяжелее уязвленной гордости. А если и в жизни вот так - убегать? Захотят изловить бешеные полузвери, маньячные сектанты, фанатики Инквиза - будут изматывать? Я им что, еда-игрушка, с которой так здорово побеситься перед убийством? Надоело!
  Нольд и Ян друзья, братья, но они мужчины и по-своему соревнуются, бахвалятся друг перед другом, хоть и командно работают. Обычный человек полузверю уступает, Яна должно царапать глубоко под коркой, что он слабее - ему гораздо больше принесет удовольствия поймать меня лично, чем загнать для той же цели к Нольду... а сам Нольд? Что у него кольнет, если увидит, как я поддаюсь не ему, а нарочно - Яну? Ох и полапает меня друг по полуголому телу!
  Думать! Мне уже пора не просто бегать, а думать, и действовать! Я нарочно дала раздражению спуск и на одном этом топливе удрала так далеко, как могла, оторвавшись от них на пять секунд форы - это много. Этого хватило, чтобы рывком освободиться от штанов и заполучить их в руки. Правила не запрещали использовать одежду - так? Так! И подумаешь - в трусах, они мне как шорты. Своих нет, нашла в шкафу мужские, новые, где еще и бирка не снята и резинка самая тугая - на бедрах удержатся! Зато и ноги скользкие, и руки, а штаны - почти оружие.
  Догадка работала - я сменила тактику так, что убегала больше от Яна, подпускала к себе поближе именно его, и тот начал забывать про смену ролей в их паре, заразился желанием стать победителем, оставив Нольда с носом! Лидера, старшего, вожака!
  Предупрежден, что я под ноги кидаюсь? Прекрасно! Поймала лучший момент его близости, крутанулась, будто собралась кубарем прокатиться прямо по земле и сбить его, а сама перехлестнула под коленом Яна штаниной. Саданула пяткой по его опорной ноге в миг, когда вторая была в воздухе, и сверх напряженным кувырком зацепила его ноги своими, как ножницами. Сыграла на том, что Ян начал меня перепрыгивать - не пинать, как сделал бы настоящий враг и убийца, не наваливаться всей тушей сверху, а именно что перескакивать - как Нольд у реки при том же фокусе.
  И Ян упал. Не мог не упасть! Стянутая штанина запутала его достаточно, на те необходимые секунды, чтобы я с ним расцепилась и успела почти на четвереньках удрать от Нольда, не дав себя схватить на волосок от победы! Еще не все!
  - Проклятье, Пигалица!
  Как бы обидно ни было, а Ян справедливо выбыл, и даже какое-то время сидел на земле, переваривая такой поворот. Я же летела на пределе сил и скорости, описывая полукруги и петли, понимая, что у меня всего минута - не больше. Нольд - он достанет!
  Я споткнулась и покатилась как можно корявее, жертвуя коленями и локтями, и закричав в голос от мнимой боли. Врылась в землю плечом, проскользив телом по мокрой траве и замерла. Нольд кинулся ко мне совсем не ловить, наклонился быстро и тревожно, и я этот миг застала как надо - центр тяжести он уже сместил, осталось только помочь. Вскинулась, схватив его за левую штанину у бедра, этой же ноге сделала подсечку и со всей дури потянула тело на себя, к земле. Нольд упал - на руки и на одно колено - но упал. А я не только не дала себя придавить, но и бревнышком откатилась. Вскочила целая и невредимая и отошла на несколько спокойных шагов в сторону.
  - А трусы тебе Вилли свои отдал что ли? Что за кошмар, чьи они?
  Издалека спросил Ян, а Нольд, поднявшись с приподнятыми в капитуляции ладонями, ответил другу:
  - Мои, похоже... Ева, это было не честно.
  - Ты запрещал хитрить и обманывать? Нет, только за край поля не выбегать. И не забывай, что до вас двоих в моей жизни был еще один не самый плохой учитель - мой отец.
  Ян подошел ближе, пожал Нольду руку и с самым серьезным видом спросил:
  - Она же не всегда так одевается?
  - Завязывай шутить, Ян... мне интересно сейчас одно - Ева, как ты могла не справиться с тщедушным Серапионом? Как, при том, что умеешь, так подставилась под нож вчера? Иди сюда, быстро. Встань здесь.
  - Ты мне и минуты не дашь отдышаться?
  - Я хочу понять. - Муляжа или чего-то схожего не было, поэтому Нольд выставил ладонь ребром. - Я - он, иду на тебя. Ян, встань сзади как стена, ограничь Еве пространство "комнаты".
  Увернулась на раз-два, ударила по руке сверху вниз, выведя из зоны риска себя и оказавшись у Нольда сбоку.
  - Прекрасно. Тогда это откуда?
  Он мягко, но требовательно взялся за запястье и поднял, показывая мне зажившую руку. Я растерялась с ответом, а Ян странным тоном протянул:
  - Но-оль... а ситуация была не такая.
  Вернув меня на место, Нольд подумал и сказал:
  - Позади не стена. За спиной Ян, ранен и не может защищаться.
  Сердце сразу куда-то упало. Я четко понимала, что это просто отыгрыш, опять тренировка, а все равно чувства схлынули во что-то уязвимое и реальное. Тычок, второй, третий - и все по рукам, которыми я орудовала только как щитом. А в Яна уперлась спиной, загораживая его большое тело своим маленьким. Северянин обалдело прошептал:
  - Ты что делаешь?
  - Ева, заново. Сосредоточься, ты не только не пытаешься меня обезоружить, но и руки ставишь не так, как учил еще пару часов назад.
  - Хорошо.
  Опять получила первый тычок, второй, потом размашистый шлепок и продольное движение "лезвия". Я смотрела на ладонь-нож и лишь раз вскинула глаза на лицо Нольда, заметив, как оно и без того в глубоких сумерках потемнело сильнее от злости за ошибки. Он не остановился, а вдруг взял и повел "оружие" в сторону - пытаясь не меня достать, а Яна за моей спиной.
  Я просто влипла в того, перешагивая и огибая так, чтобы огородить с любого из направлений. Отбивала руками, хватала пальцами, пыталась драться, но все было скованно одним - ни шага в сторону! Ни шага! Никаких прыжков и маневров, - одно уклонение и тот, кого я защищаю, умрет! Я залечусь, я живучая... а если... я - некромантка, со смертью срослась и ее не боюсь.
  - Беги, Ян...
  - Ты рехнулась?!
  Я подпихнула Яна спиной от себя, отражая Нольда изо всех сил, уже не считая - куда и как сильно он по мне попал, а в итоге получила короткий тычок в живот.
  - Беги!
  Не понимала, почему ору. И заметила, что меня колотит как в лихорадке, только когда Нольд осторожно приобнял за плечи, а Ян положил ладонь прямо на макушку. Голова у меня дергалась, как у болванчика на пружинке. Оказывается, я так плакала, и трясло кроме нервов еще от слез.
  - Идите куда подальше... Оба!
  Отбила от себя все успокаивающие поглаживания, развернулась и пошла прочь - к зданию. Пусть до утра тренируют воздух, а с меня хватит!
  
  Глава одиннадцатая
  
  Нольд ни о чем не спрашивал, не делал замечаний и вообще не трогал, ни словом, ни физически - даже ласково. Отдал пакет со сменной одеждой и полотенцем, ушел с Яном в мужскую раздевалку, а когда вышла в сухом и босая, просто повел к машине - поехали домой.
  Я думала о чем угодно, только не о прошлом, - строила планы будущего: завтра с утра пойду по магазинам и наберу всего про запас от примитивных трусов до ботинок, отосплюсь и отъемся. Схожу в кино одна, посижу в кафе одна, поживу день мирной жизнью под защитой замедлителя регенерата, притворившись обычной молодой и беззаботной женщиной, которая отдыхает в воскресенье. Без оглядки на слежку. И без единой мысли о плузверях, секте, команде и сородичах-некромантах... с последним не очень получится. Притвориться можно, но глаза и нюх не выключишь - духовные трупы буду видеть, а неупокоенное тело смогу почувствовать и глубоко под фундаментом торгового центра, если там попадется кто-то очень исторически-давний. Моя природа всегда со мной, от нее не сбежать.
  А хочется. Отец всему учил, и я прилежно училась... как жить травоядным и по сути безобидным животным в мире, где есть охотники за нашим некромантским мясом и шкурками. Правильно Фортен сказал - "выживанию". Судьба же, вот подарок, подбросила мне в пару буквального хищника, Инквизора и полузверя в одном лице, и его стиль жизни иной. Сегодня почти получилась гармония, если он догоняет, а я убегаю, и полный провал, когда он нападает, а я не умею драться...
  От меня пахло жертвой? Исконной, животной, той самой травоядной добычей, которая противна полузверям?
  Нольд завернул куда-то с дороги, встал на парковочном месте и выключил мотор. Машина вся погасла в полутьме и тишине. Свет проникал в салон со стороны лобового стекла от далеких фонарей дальше по улице, а звук остался только внутренним. Я услышала, как скрипнула обивка сиденья, когда Нольд откинулся на него спиной. Он устал? Мы даже домой не доехали.
  - Ева, не молчи.
  Да я бы не молчала, если бы знала - что говорить. Отстегнула ремень, качнулась к нему и обняла под руку, щекой прижавшись к плечу - слов нет, но он не должен думать, что я зла или обижена. Это не правда.
  Мы какое-то время просто так сидели, и Нольд сам погружался в тяжелое молчание. Он не ответил никак на то, что я к нему прижалась, даже не приобнял взаимно. Во всем его теле была одна напряженность.
  - Не умею я по-человечески... Ты в праве меня ненавидеть.
  - Если так, то ты в праве меня презирать.
  Он вздрогнул, наконец-то разжал кулаки и тронул меня за руку, сказав яновскими словами:
  - Ты рехнулась? Не говори так.
  - Тогда и ты так не говори. Сам знаешь, что ошибаешься.
  Нольд машину не заводил, домой не ехал, и я терпеливо ждала еще чего-то. Да, по-человечески у него хорошо получалось молчать, а изнутри, прямо кожей чувствовала, кипело скрытое и болезненное. Невидимая рана, не дающая покоя.
  - Я сильнее тебя, Ева... тяжелее, крепче, выносливей, превосхожу во всем. И при этом ни разу не смог уберечь. Ты защищала Яна как могла, а я тебя - не мог даже так. Ты в него ни одного удара не пропустила, а я в тебя - все. Появлялся слишком поздно целый и невредимый и забирал то замерзшую, то поломанную, то израненную... такой весь... ноль. А пытаясь помочь уроками, делаю хуже и причиняю боли еще больше, чем тебе и так досталось. Не хочешь меня ненавидеть, но по сути - должна.
  - Отличная идея, Нольд. - Нарочно перебила и сделала тон холодным. - Чтобы стало совсем жалко, я добавлю: а где ты был в мои пятнадцать, когда сектанты убили отца, а за мной гнались как за добычей? В мои семнадцать, когда разбилась на мотоцикле и уползла умирать в овраг? В двадцать, когда едва ли не на улицах милостыню просила, выживая без дома и еды и перебиваясь помощью некромантов, когда те замечали знаки "нужды" и давали немного денег? В двадцать три, когда училась на редакторских курсах в крупном городе с риском быть пойманной любым патрулем на любом перекрестке? В двадцать восемь, когда трое суток пряталась в заброшенном подвале без еды и воды, пережидая внезапную облаву Инквиза... продолжать? Сам выбрал некромантку, сам выбрал вольную, сам и расхлебывай.
  Выдохнула и продолжила мягче:
  - Глупо каяться в том, что тебя рядом не было - моя жизнь изначально полна опасностей, и лучшее, что ты делаешь - это учишь справляться одной. Не будем притворяться, что мир и люди - это поле с одуванчиками и вечное солнце, готовь к худшему. Тренируй, и чем тяжелее, тем полезнее, - знания и навыки будут тем щитом, которого у меня раньше не было. Себя жалеть - бесполезно...
  Напряжение Нольда ушло, сказанное помогло. Он затих, погрузившись в себя и, кажется, вытравливал из чувств ощущение бесполезности и бессилия, особо болезненные потому, что он мужчина.
  - Что я могу сделать для тебя сейчас?
  -У меня ноги босые, волосы никак не высохнут, я голодная и уставшая. Это меня беспокоит намного сильнее, чем вчерашние порезы, от которых уже и следов не осталось. Так что вези домой, грей и корми.
  
  Утром Нольд пил кофе с таким лицом, что я не выдержала и спросила:
  - О чем думаешь?
  - О девушках.
  Наивно прождав продолжение, перетерпела секунд тридцать, и уточнила, сыграв в ревнивицу:
  - О каких еще девушках?
  - О вольных. Не знал, что это может быть приобретенным, а не врожденным свойством у женщин. Твои подруги ничем не отличались от всех работниц Инквиза до случая с Серапионом, а тут вдруг - ни капли запаха.
  - Думаю, что они вот-вот и без трупов на спине станут. Это все связано. Планы на сегодня какие? За одеждой поедем? За посудой и продуктами?
  Нольд кивнул:
  - Закину тебя куда скажешь, но сам уеду - мне нужно последний раз встретиться с Ингой и закрыть наш договор. Оставить денег на первое время, пока после выпуска работу будет искать, да и просто спасибо сказать за помощь и терпение.
  А я о нольдовской содержанке забыть успела.
  - Ходить по центру вдвоем в любом случае нельзя. Могу купить, что скажешь, отдельно от тебя.
  - Хорошо... Нольд, я хочу о Вилли спросить.
  - Да.
  - Вы, полузвери, не воспринимаете таких как он больными?
  - Нет. Я и не задумывался об этом. К тому же... - Нольд невесело прищурился. - Меня тоже можно счесть за больного, разве нет? Даже обычных мужчин женщины считают грязными животными за их тягу к сексу. Не все, и не всегда, но такое есть. Умножь меня на двое, и вот тебе грань с тем, что обычные люди назовут патологией. Тренироваться сегодня будешь?
  - Буду.
  - Тогда рассчитывай, что в час тебя из магазинов заберет Ян, и встретимся снова в комплексе.
  
  Нольда пришлось подождать, и я сама по себе разминалась в пустом зале, поглядывая на сидящего на лавке Яна.
  - На фронтах тишина?
  - Для вас тишина. До завтра терпит, я с Нуля обязанности снял на все выходные, отдыхайте. Если вы так отдыхаете. И, Ева, предупреждаю, - он мне пригрозил пальцем, - выйдем на поле, не раздевайся. Мне ночью в кошмарах твой жуткий наряд снился, развидеть не могу. Деморализовываешь.
  - Ладно. Хотя сегодня я в новом и приличном. Укус как?
  Ян повернул руку на себя и сам посмотрел, а не мне показал:
  - Заживает. Нормально все.
  - А комплекс чей, частный? Почему для всех закрыт?
  - Потому что Парис его на выходные арендовал, заплатил в два раза от всей выручки за два дня, плюс сверху за отгулы персонала, только техники у себя сидят.
  - Ого! У него и в самом деле бездонный кошелек.
  - Точно.
  - Как вы такого в команду заполучили?
  - Это у Нуля спрашивай, он где-то познакомился... - Ян отвлекся на сообщение, встал с места и кивнул мне на выход. - Бегом на поле! У меня два часа осталось, так что выжмем из тебя все, что успеем.
  С Нольдом встретились на выходе. Северяне пожали друг другу руки, не обменявшись ни словом, и я даже не могла предположить, что они собрались из меня выжимать - силы или слезы? Я надеялась, что больше так не расклеюсь, буду готова. Уже готова.
  Но ничего сверх ординарного не случилось - повторялось практически все, что вчера пыталась усвоить в зале, - освобождение от захватов, с той лишь разницей, что Ян наблюдал и оценивал со стороны. Иногда он покачивал головой, иногда кривился, и подытожил очевидное:
  - Времени мало. Ты все еще думаешь, Пигалица, о своих действиях, до автоматизма далеко. Но, деваться некуда...
  Последний час его времени мы отрабатывали ситуацию с двумя напавшими - один, Нольд, хватал, а второй, Ян, меня "убивал", и проигрывала я раз за разом. Никто уже не злился, не рычал, холодно указывая на те промедления, что я себе позволяла. Но по-другому - никак, не успевала оценивать и действовать за отпущенные доли секунды.
  - Взбесить тебя нужно. Ноль, что ее раздражает?
  - Что ты обо мне в третьем лице говоришь.
  Ян как не услышал, вопросительно посмотрел на того за моей спиной. Нольд спокойно ответил:
  - Я уверен, что у тебя не получится, и только поэтому разрешаю. Попробуй Еву полапать, получишь по полной и бешенства, и отпора... ай.
  Это я, пользуясь близостью, без шуток двинула Нольда локтем в живот, ударившись, как о железо, о пресс. Разозлилась сразу, хоть меня еще никто и не тронул, и насмешливо уточнила:
  - А если наоборот? С удовольствием дамся Яну в наглые руки, чтобы взбесился ты, стравлю вас до драки и буду хладнокровно стоять в сторонке победительницей. Не говори, что уверен и не давай поспешных разрешений, потом сам же пожалеешь.
  Оба переглянулись, и Ян стушевался:
  - Ноль, признай, при всех твоих сильных сторонах, женщин ты знаешь не так хорошо, как я. Эта - может. В чем я убежден, так это в том, что Ева сыграет на наших чувствах ловчее, чем мы на ее. Я пас.
  - Правильно. - Улыбнулась. - И скажите спасибо, что предупредила. Не нужно мужской самонадеянности соревноваться с женским коварством.
  - Спасибо. - Нольд кивнул без иронии и, судя по выражению его лица, открыл для себя что-то новое. Спросил: - А мое разрешение ты мне еще припомнишь?
  - Угадал!
  - Время все равно вышло, лучше пойду. Продолжайте без меня, и до завтра!
  Ян практически сбежал, махнув нам рукой.
  - Давай на перерыв и поедим? Я с утра ничего не ела, и хочу отдыха. Или ты планируешь опять на пределе провести день?
  - Не планирую. Пойдем.
  Все, что купила, еще по приезду выгрузила в раздевалку - четыре пакета с одеждой и один с едой, не рассчитывая, что мне дадут обедать, планировала этим ужинать.
  Ополоснулась для свежести в душе и заняла один из столиков внутреннего кафе. Мы на свидания не ходили, романтичных вечеров вместе не проводили, и, несмотря на то, что никакой официант кофе с пирожными не подал, я все равно ощутила особую атмосферу. Ну и что, что будем есть по дикому, как на юге бывало, отрывать хлеб, есть вприкуску мытые овощи и разломанную копченую буженину. Салфетки есть, пальцы отмоем. Воды попьем из бутылки.
  Необычно было и место - большое пространство без людей, охранник в отдельной будке на въезде, а в целом здании - ни души, только где-то упомянутые техники. Убрано, чисто и брошено, а для меня как некромантки это особый подарок. За прошедшие недели все походы в кафе при Инквизе, или, когда с Вилли выбиралась, - немного, но пытка. Привычная, с отодвиганием запахов на задний план, но все равно. А здесь я дышала и безлюдностью, и нольдовской чистотой - как в духовном, так и в физическом смысле. Он тоже пришел после душа в свежем и легком, будто после мы уже не собирались тренироваться. А, может, и вправду не собирались.
  - Ты сам на меня не сердишься?
  - Нет. Но если бы ты на самом деле разыграла коварную карту с Яном, точно бы не обрадовался. - И улыбнулся. - Я действительно плохо знаю женщин. И тебя, как видишь.
  - Вся жизнь впереди. Думаешь, я все про тебя понимаю?
  - Хочешь узнать - спрашивай.
  Я замешкалась, прожевала то, что успела откусить, и нашла вопрос:
  - У полузверей строгий матриархат?
  - Да. Есть иерархия и следование правилам, где мужчины ограничены в правах. Как равновесие, женщины связаны обязательным долгом... раз уж заговорили - завтра поедем к моей матери, почти все прибыли, я тебя представлю.
  Едва не поперхнулась:
  - Уже завтра? Великий Морс! И что меня ждет?
  - Принятие.
  Мне так и хотелось дополнить, что его уверенный тон - не гарантия уверенности для меня, и, если там представительницы кланов, все может обернуться полем битвы. Нольд за всю историю рода единственный, кто приведет жену в семью, то есть женщину извне. Я - не ровня тамошним... вспомнив о притче Троицы, немного успокоилась.
  - Подготовь меня, расскажи о матери. Вообще - о своей семье, я ведь и слова об отце от тебя не слышала - он жив?
  И Нольд поморщился, и я согласилась - не по тому руслу пошла атмосфера уединения и отдыха.
  - Жив, но с тех пор, как родилась Лёна, уехал и не общался ни с кем из нас. Я, сколько помню детство, очень редко его видел: он наследник банкиров Нольдов, мать матери его выбрала только потому, что тот был самым слабохарактерным из кандидатов, можно крутить и вертеть в любую сторону, под обычной пяткой прогнется, а под каменной тем более. Он, как и большинство, жену не выбирал - день общения под магнитом, и готов жениться хоть завтра, полное ослепление гарантированно. Женщины могут его как "включать" для воздействия, так и "выключать". У сук это работает не так, как у нас.
  При таком разговоре я вообще перестала есть, потому что чуть не поперхнулась второй раз.
  - Это не оскорбление. Наоборот. Женщина-полузверь, если услышит, к примеру: "ну ты и сука", сочтет за похвалу. Что-то вроде признания близости к исконной Пра-Матери, очень лестно, но бросаться такими словами попусту тоже нельзя... говоря, надо понимать точно, что имеешь ввиду. - Он помолчал и вернулся к теме: - Обычных мужчин в понятиях вольный - невольный нет, запаха нет, пару может составить любой. Вот матери этот "любой" и подошел, все по расчету. Сердцем ни он ее не любил, ни она его.
  - Как их зовут?
  - Его - Домен, ее - Александра. Тоже расчет - думала, что, если нежеланного мальчика назовет как себя, это поможет смириться с провалом.
  - Я помню, ты говорил, что она хотела стать той, кто самым первым ребенком родит дочь. Это очень почетно?
  - Да. Именно поэтому она так долго не хотела снова беременеть, боялась неудачи во второй раз, а то и в пятый. Возраст позволял ждать, я у нее появился в девятнадцать лет. Мать вообще, даже для своих, была жесткой и высокомерной, не любила съезжаться на советы, отшельничала, иногда целыми месяцами избегала общения вообще с людьми, не только с большой семьей. На территории поместья построила маленький коттедж и жила там, не подпуская никого, кроме личной служанки. Когда к тридцати на нее стали давить долгом и угрожать исключением за несоблюдение закона, решилась на второго ребенка. Родив девочку, счастливо выдохнула и перестала всех избегать. А отца выгнала куда подальше на другую часть континента. Большего рассказывать нечего.
  Нольд потер лоб, смахивая неприятное, и более расслабленно продолжил:
  - Тебе не нужно будет производить на всех впечатление. Главный голос за госпожой Один. Это прабабушка Яна, наш матриарх, самая старая из клана, и я убежден, что ты ей понравишься.
  - Почему?
  Даже улыбку вызвала, и развеяла остатки мрачности на лице. Нольд ответил с охотой:
  - Потому что она... нет, не добрая и не мудрая, в старухе безрассудности и свирепости много, хватка у нее, как у настоящей лютой волчицы. Первой родила дочь, но не остановилась, и за следующие пятнадцать лет родила шестерых сыновей, потому что хотела много детей - и что, что мальчики? Только по ее решению за Яном оставили фамилию Один и не дали сдать в обычный детдом подкидышем. А семья буквально выкинула ребенка-урода, как мусор, из семьи. Не сын, а позорная аномалия, какой никогда не случалось. Она же - единственная, кто иногда с Яном общается, приглашая в дом. Редко, но все-таки, и часто ему подчеркивает, что для нее разницы нет в том, кто он обычный или полузверь. Правнук, кровь от крови, и это главное.
  - Нольд... а что тебе за все это будет?
  - Я законов не нарушаю.
  - Это понятно. А негласно? Соплеменники же загрызут и тебя и меня, пусть не буквально, но морально. Жить дадут спокойно?
  - Может, и загрызут. Плевать. Ты моя жена, если для кого-то этот факт, как кость в горле, пусть подавятся.
  Все, что не доели, сложила обратно в пакет, а Нольд вытер стол салфеткой, убрал мусор и сел не напротив, а рядом на тот же клеенчатый диван.
  - Это все вопросы?
  - Пока да.
  - Тогда моя очередь. Расскажи об отце, и как он умер? Мне кажется, что вчера тебя на защите "раненного" Яна поэтому так сорвало. Прав? Я должен знать.
  И я рассказала. Нольд не перебивал ни разу, даже чем-то уточняющим, молча слушал, вникая и думая. А когда я выдохнула последнее, внимательно посмотрел в лицо:
  - Кого еще из мужчин ты любила и не спасла? Как он умер?
  "Он"... на слове прозвучал мягкий нажим, дающий особое значение. Откуда догадался, что это было не расставание, а смерть? Как почуял, что и с Толлем во мне была капля вины за гибель? Нет, не я поила, не я просила свидания под звездами, и за рулем тоже - не я. Но ведь не остановила.
  - Мы вместе на мотоцикле ночью и в дождь разбились, на юге. Я выжила, как видишь.
  Нольд приобнял меня и поцеловал в висок.
  - Я никого не терял так, как ты. Но я тебя понимаю. - Он немного помолчал, поцеловал еще раз, прежде чем сказать: - С природой справляться трудно, но иногда возможно, я как полузверь могу предупреждать подступление неподконтрольного, а эмоции - это тот же внутренний зверь для обычных людей. Если нахлынуло, то все, ты себе не принадлежишь.
  - Отец учил "всегда сначала придут эмоции, и только за ними разум" и призывал умело пользоваться этим.
  - Согласен. Но не во всем. Тебе с Серапионом помешал страх - не за себя, а за тех, кто... ведь ты сильнее и живучее своих подруг. Гнев бы помог. Если чувствуешь, что поглощает страх, то старайся переключиться на злость. Сосредоточиться не на цели "защитить", а на цели "уничтожить", и думать не о Варите за спиной, а о том, как Серапиону побыстрее руку сломать.
  - Легко сказать. Но совет хороший, я буду стараться.
  - Ева... - Нольд легко меня подцепил, развернул и посадил себе на колени. Обнял больше по-теплому, чем как-то чувственно. - Этому никакие тренировки не научат, но постарайся вообще держать голову трезвой как можно дольше. После сигнала о помощи, знала бы ты, какой ужас я спрятал глубоко в себя и гнал к координатам, оставаясь спокойным. Маячок Инквиза на крышу, и мимо всех светофоров, не столкнувшись даже с теми дураками, кто вовремя дорогу не уступил. Я нарочно не думал, что там с тобой, не допускал мысли - цель одна, как можно скорее быть на точке сигнала. Все.
  - А тогда, у реки, что тебе помогло не сорваться и не снасильничать по-настоящему? Какая в этом случае мысль тебя сдерживала? Или почему не сожрал, когда после аварии у тебя валялась в отключке, голая?
  - С последним - легко, даже зверь не полезет на раненую. Как на ноги встала, так все, барьеры убраны. И время пришлось на мое обострение, так что никакая обманка бы не помогла. А у реки именно она и работала - я думал о тебе не как о человеке, тем более женщине, а как биологической машине, которую нужно заставить лучше работать. Очень трудно. Ладно внешность, но запах... не вспоминай, Ева. С тобой больше никогда так не выйдет, я тебя познал и звереть обречен.
  Обречен? Я начинала сомневаться в этом, потому что прямо сейчас сидела у него на коленях, прижималась, и Нольд меня на стол или на пол не опрокидывал. Не всегда он от одного только прикосновения становится одержимым оборотнем, - ведь вчера и сегодня, не при Яне, сколько меня хватал и заламывал, чтобы научить избавляться от плена. Зверь над ним не так уж и властен. Нольд, когда нужно, любит меня по-человечески сильнее, чем по-животному, иначе бы его утешающие и ласковые объятия давно переросли в требовательные.
  - Хочу мира, а не войны. Давай за сегодня больше не будет уроков, проведем время просто так? В люди вместе не выберемся, но у нас целый комплекс в аренде.
  Он кивнул.
  
  Глава двенадцатая
  
  Утром, после душа я в задумчивости стояла у зеркала в ванной и рассматривала себя. После всех вспышек ощущения жизни, я возвращалась и чувствовала - где горят синяки от железных пальцев и от поцелуев-укусов. Нольд разнообразием не отличался - фиксировал, наваливался и брал властно. И я до метро или до самого Инквиза залечивалась регенератом. До сегодняшнего дня.
  Ни следа. Час прошел, и тело вновь целое и чистое. Пользуясь тем, что время есть и железные вилки на кухне появились, пошла и нарочно глубоко разодрала себе ногу - проверить. Кожа полностью восстановилась через пять минут, будто это царапинка... это, с одной стороны, хорошо, а с другой - плохо, вдруг теперь можно забыть о некромантском щите! Опрыскалась замедлителем и снова расцарапала, уже не сильно. Не зажило.
  Заклеилась пластырем, оделась и поехала на последний день практики в главном здании.
  Наш маленький офис был занят - дознатель разговаривал с Варитой, Элен уже освободил, а до меня очередь не дошла, я чуть-чуть опоздала. Подошла к девушке, что стояла возле автомата с водой, и шепотом спросила:
  - Ты как?
  - Никогда в жизни не чувствовала себя лучше.
  На плечах висел только призрак сестренки, а ее самой уже нет. Расспрашивать подробнее мешали посторонние, но даже по общему виду судила - никаких переживаний Элен не испытывала от того, что убила человека. Шел слабый железистый запах смерти, отнятая жизнь ради спасения - все честно. Бок ее не беспокоил, стояла спокойно, на меня тоже смотрела сдержанно, как будто ничего не знала и ничего не случилось.
  - А как Варита?
  - Не узнать. Сейчас сама увидишь.
  Действительно - из дверей, как закончили, вышла совершенно незнакомая Варфоломея. С короткой стрижкой, волосами, покрашенными как костер - в сполохах красного и рыжего, в деловом и строгом костюмчике, но обалденно красивых серьгах и браслете. Настоящие, тонкие ювелирные кольца с капельками рубинов. И все в ней - от походки, до поворота головы сигналило - это теперь другой человек! Русоволосый духовный труп растворился.
  - Тесты перенесли на неделю. Опрашивают не всех, только нас и сотрудников выше, где Серапион практику проходил... иди.
  Элен первая увидела, что дознатель мне махнул бумагами, пригласив, и подтолкнула.
  Отвечать было не трудно - врать не о чем. Я как есть рассказывала о том, как мы здесь, в Инквизе, общались, что обычно обсуждали, как парень себя вел, и прочее. На вопросы: рассказывал ли он о чем, делился, намекал, странно ли себя вел, тоже ответила. Мы совсем не друзья, чтобы я знала - куда убийца мог сгинуть и у кого укрываться? Его бывшая девушка в больнице не выжила...
  Дознатель записывал показания на диктофон, у себя в листе ставил галочки и внимательно следил за реакциями. Я занималась практически тем же, считывая с немолодого и незнакомого человека некромантскую информацию - он хороший. Не запятнал себя ни трупами, ни убийствами, до чистоты далеко, скорее - нейтрально. Приятно оказалось встречать таких, и их в моей жизни становилось все больше.
  - Спасибо, госпожа Катто, у меня все. Будут вопросы, я вернусь. Если сами что вспомните, вот по этому номеру можете со мной связаться.
  - А когда появятся новости, вы нам сообщите?
  - Не волнуйтесь, если вдруг, то в Инквизе об этом заговорят быстрее, чем где-то еще. Хорошего дня.
  - Взаимно.
  Как только мы оказались вновь втроем за своими столами, то стали молча переглядываться. Я видела, как девушкам хотелось наброситься на меня с вопросами, но обмануться в надежде, что не услышит посторонний, нельзя.
  - Я не дотерплю до конца работы, надо в обед уйти!
  - Знаешь спокойное место без людей? Даже до обеда сил нет ждать, меня взорвет! Плевать на куратора, прогуляем немного, и что-нибудь соврем, если хватятся.
  Замаскировались папками, разошлись по очереди и встретились там, где предложила Элен - за зданием архива. И не ожидала, что Варита возьмет вдруг и крепко обнимет. Чуть с языка не сорвалось: А как же "Они грязь, а не люди"? Куда исчезло стремление изловить всех некромантов, чтобы такие как мы по земле не ходили?
  Та будто мысли подслушала, сказала прямо в ухо:
  - Я ошибалась, Ева. Я столько всего тебе хочу объяснить, но знай одно - я ошибалась...
  - А я нет. - Хмыкнула Элен и признательно улыбнулась. - Я точно на своем месте, и господин Троица обещал мне настоящую практику. Ева... расскажи, что происходит, и кто вы все?
  - Не могу. Это только Нольд может решить и вас во все посвятить...
  - Да! - Обе прям вскинулись и едва ли не хором спросили: - А что с господином Нольдом?!
  - В смысле?
  - Мы видели его утром, прошли близко, и с ним что-то не так. Он как бы... не знаю... Не тебе в обиду, подруга, Варита разболтала, что это - твой мужчина оказывается... он - обычный. Внушительный, приятный, но - как все, не до обморока. А другой, Ян, - Элен, не скрывая волнения, сверкнула радостными глазами, - для прикрытия был? По-дружески?
  - Слушайте, нашли, о чем говорить! Я хочу знать, как вы сейчас после всего случившегося? Тяжело ведь...
  - Ни капли не тяжело. Не уклонись я в сторону, Серапион бы нож в печень всадил, убил. А так - я его, и всех защитила. Я, наконец-то смогла реально не допустить самого страшного и непоправимого. Нет ничего хуже, чем видеть чужую смерть и быть бессильной! Не в этот раз! И никогда больше!
  Варита перекинулась объятиями на Элен. При всех переменах, осталась чувствительной и восприимчивой, какой была. А внешний вид... это воскресла та, дерзкая и уверенная в себе девочка, которую умертвило тяжелое горе и чувство незащищенности. Она не осталась один на один с убийцей, я не сбежала, а встала щитом, ее никто не бросил. Что еще лучше - никто не погиб, а возмездие оказалось быстрым и жестоким!
  - С завтрашнего дня я не буду приходить сюда.
  - Как? Ева, мы ведь только-только...
  - Простите. Я очень рада вашей дружбе и не отказываюсь! У меня никогда подруг не было, но есть дело и сейчас оно важнее всего. Мы не пропадем, может быть будем видеться еще, если Нольд или другие как-то подключат вас в команду. Пока для меня мирной жизни нет, я не свободна.
  Мы помолчали немного. Элен переглянулась с Варитой и нашла какое-то согласие с ней:
  - Будете нас посвящать или не будете, знай - не подведем. И тем более не выдадим, пусть хоть как пытают. Любая помощь, любая просьба - мы здесь.
  - Спасибо.
  - Ева, о личном... моя сестра...
  - Сейчас я ее не вижу, но она до сих пор с тобой. Элен, это не лучший способ помнить о ней, призрак - не сам человек, это твоя часть души. И ей надо ожить. Не знаю, как, но отпусти... ты страдаешь от смерти, а нужно жить дальше. Я знаю, о чем говорю, теряла близких.
  - Тебе девятнадцать?
  Я не притворялась рядом с девушками и наивных глаз не делала. Поэтому улыбнулась на то внимание, с каким обе вглядывались мне в лицо.
  - Тридцать три. Моего отца убили сектанты, а любимый человек погиб в аварии. Давно. Больно - это навсегда, Элен, но я уверена, что никто из них не хотел бы моего вечного страдания. Как твоя сестра не хотела бы.
  - Сочувствую.
  - И это взаимно.
  И снова замолчали. Нас объединяли трагедии, и сам разговор вернул каждую в свое не радужное прошлое. Варита вдруг улыбнулась:
  - А Вилли замечательный. Он в Инквизе тоже как будто притворяется - болтун и лопух, а на самом деле нет. Настоящий и мужественный.
  - Только не влюбись, Он уже занят, у него есть пара.
  - Вот пройдоха! Вы все что ли по каким-то легендам живете? Сплошное притворство!
  - Только не от вас. Теперь - нет.
  После обеда в общей зале я увидела Валери. Поймала ее взгляд, помахала рукой, чуть только что на цыпочки не встала, привлекая внимание - как же, я почему-то давно брошенная собачка-землячка, которая вдруг позабыта. Что, подружка больше не нужна? Та, как об стену мазнула, не видя, - наверняка опять искала лишь Нольда. Я решила с роли не сбиваться, подбежала поближе и заискивающе произнесла:
  - Добрый день. Покурим в перерыв? Я вам столько про выходные хочу рассказать, все в спортивном комплексе провела, шикарный просто!
  - Да-да. Но в другой раз.
  И, развернувшись, поднялась обратно...
  Да, я была к ней слепа. При чем настолько, что раньше даже мысли не возникало из-за нестыковки: Валери - сектантка, она не могла быть не замарана убийствами! Щит артефакта настолько затмевал восприятие. Где она его прячет? На теле носит? В сумке? В тайном кармашке? Не просить же мне Нольда ее раздеть при случае, чтобы это обнаружить... Фу!
  Извертелась как на иглах следующие два часа. Девушки тоже не слишком могли работать, не лезли в голову ни практика, ни стажировка, ни повторение тестовых вопросов.
  
  С Нольдом еще утром условились встретиться в восемь часов на другом конце города. Вилли где-то пропадал, Ян был занят, и Нольд смирился с риском, что я без сопровождения проездила время на метро, прогулялась по городу, приглядываясь ко всем, кто мог идти следом слишком долго и изнывала от недостатка информации и переизбытка событий.
  Какой вчера был замечательный день отдыха! А сегодня? Я думала о паршивой Валери, а должна была переключиться на предстоящую встречу с сородичами Нольда... Событие знаковое для меня, а для него тем более!
  В туалете торгового центра проверила расцарапанную ногу - не зажила. Смерть в малой концентрации в действии...
  Когда Нольд прислал сообщение, что на месте, я нашла новую темно-синюю машину на стоянке. Как села, сразу спросила:
  - Новости есть?
  - Песочник ночью очнулся. Ян с Троицей сегодня займутся перевозом, он плох, но транспортабелен - укроем и выходим, надеюсь, пока секта второе покушение не устроила. Троица уже оборудовал место с нужной аппаратной и медикаментозной поддержкой. Вилли удалось создать дубль-адрес электронной почты сектантки и пара писем пришла как ей, так и ему на левый сервер. Плакаты Париса готовы, ночью расклейка.
  Новости радовали, все шло по плану.
  - Теперь расскажи мне, пожалуйста, как Парис оказался в команде, и как ты с ним познакомился?
  - Это важно, или просто любопытно?
  - Еще не знаю. Сидит в голове занозой, я не могу понять ни мотивации, ни его отношения к нам.
  - Подожди немного.
  Мы ехали по городу, Нольд следил за движением, а по некоторым нашим маневрам, еще и за возможным слежением. Но как только он перестал лишний раз бросать взгляд в боковое зеркало и выбрал одну полосу, к выезду на столичную обводную, начал говорить:
  - Девять лет назад у одной из наших семей сложился выгодный брак с сыном известных промышленников, самым богатым наследником династии на западных землях. Свадьба не могла пройти незаметно, приглашены были многие известные люди, как из властных структур, так и светских, а Парис стал приглашенным со стороны жениха. Семья владела огромным закрытым участком земли, Черное озеро - слышала когда-нибудь?
  - Смутно.
  - Там свадьба и проводилась. Представители кланов, как положено, были там - не все, но я попал. Очень не хотел, но пришлось исполнять обязательство. К концу дня, естественно, гости разбились на группы, и Парис внезапно прибился к нашей, практически семейной, много болтал сам, задавал провокационные вопросы и одним из них вывел тему отношения к некромантам. Никогда, ни до, ни после я не слышал грязи больше, чем вывалил тогда Парис на весь ваш род. Было впечатление, что дай ему в руки огнемет, он прямо сейчас живьем и не задумываясь, сожжет любого, в ком только заподозрит "нечисть". Там много было эпитетов. - Нольд коротко глянул на меня. - Полузвери плохо к вам относятся, но и они впечатлились накалом ненависти и презрения... одобрили, поддержали, чуть ли не похлопали от радостного согласия. Все, кроме меня. Лица не удержал, ног тоже - вылетел из круга, как из помойной ямы, слишком противно было. Поверь, Ева, девять лет назад я был не тем Нольдом, кто хорошо владеет эмоциями.
  - Молод был. - Я позволила себе иронию, вспомнив про нашу разницу в возрасте.
  Нольд хмыкнул:
  - Тебе смешно, а Лёна всерьез обзывала меня щенком-переростком и младшим братиком. Тогда же и Ян залепил мне "нолик", поставив себя в старшую по значению "единицу", тем более, что я и инициации еще не прошел...
  - Какой?
  Он странно вскинул брови, будто удивился внезапному, но непонятно чему, и с ответом увильнул:
  - Не суть... я про Париса рассказываю. Не хотел с ним никак общаться, но на следующий день тот меня достал, подкараулив в месте без людей, и сказал, что будущему Инквизору не к лицу относиться к некромантам так сердобольно, как я. Дал карточку с номером и предупредил: "Пойдешь войной, про меня не забудь". Вот так и вышло, что он в команде. За все время лично мы встречались раз пять, Парис никогда не вникал в подробности и не расспрашивал, выполнял все просьбы, сколько бы те ни стоили и так оперативно, как позволяли возможности. Ничего плохого я от него ни разу не чуял. Согласен, он странный, но в рамках своих привычек и дистанции. Поговорим с ним вместе, как только сможем.
  Сколько по пути ни смотрела на Нольда, он был спокоен. Вел машину расслабленно, меня саму ни о чем не спрашивал, любопытных взглядов не бросал и посторонними разговорами не тревожил. Мы даже о делах не разговаривали. Ехали больше двух часов и только к закату завернули на дорогу с табличной "частные владения". Красивое место. Лес, луг, мелькнуло два темных водоема и с одного высокого участка дороги открылся вид на мерцающий огнями небольшой городок. Госпожа Нольд жила далеко от столицы, но не от цивилизации.
  - Великий Морс... так и должно быть?
  - Нет. Но я догадываюсь почему. Мать не собирается пускать тебя на свою территорию.
  
  Глава тринадцатая
  
  Прямо у ворот собрались женщины. На вскидку двадцать или больше человек, но мать Нольда я узнала сразу и безошибочно - глыба! И не только тем, что чистокровной фигурой северянки она была высока и массивна, но и всем своим существом излучала каменность.
  Нольд остановил машину у обочины, ворота закрыты и въезда нет. Мы вышли.
  - Они, - женщина сразу презрительно отметила этим словом, - не переступят границы дома. Ни мой выродок, ни его самозванка.
  Меня покоробило - назвать сына "выродком" оскорбить и себя! Но Нольд нацепил холодную маску и почтительно поздоровался со всеми. Я тоже.
  Взгляды почти у всех были неласковые, но попадались те, кто смотрел с любопытством и по-хорошему с вызовом. Госпожу Один я тоже признала сразу - самая старшая из всех, высохшая до костей старуха. Возраст не то, что приличный, древний, а держалась прямой и крепкой, как стальной клинок, фигурой. Она сдержанно улыбнулась:
  - Мы чтим твое слово, Алекс. Иди сюда.
  И поманила меня пальцем, твердо зашагав в сторону от всех. Я послушалась, и мы вдвоем удалились далеко по дороге на расстояние видимости, но не слышимости.
  - Стой ровно.
  Она склонилась и сделала внезапное - нюхнула в подмышку. Одежды не коснулась, но повела носом так близко, что немного смутила. Потом в ключицу, едва не упершись в грудь подбородком:
  - Твой разум не болен, а тело идеально здорово. Не пахнешь ни страхом, ни принуждением, ни подкупом.
  Я думала, старуха сейчас поцелует, но острый, сухой, как пластина, нос остановился у губ. Выше меня на полголовы, выпрямилась обратно, посмотрела в глаза и улыбнулась:
  - Пахнешь любовью. Каков твой секрет? - Серая радужка сверкнула не голубым, а ярко-синим, удивительно отразив холодный цвет теплом. - Я живу долго, видела много, но, чтобы мужчина привел женщину в клан - никогда. Ты не любишь боль и подчинение, но тебе нравятся его жестокие ласки? Так не бывает.
  - Лукавите. Вы лучше меня знаете, что бывает все.
  - Да... Молодая и чуждая кровь. Алекс будет в бешенстве и это приятно. Ее единственный сын, тот еще бунтарь, преподнес очередной позорный подарок семье. То дружба с Яном, то Инквиз, остальное по мелочи и вдруг - женщина. Не промах, мальчик!
  Старуха заулыбалась хищно и мило одновременно. Я в густых вечерних сумерках разглядывала ее, как могла, а та, похоже, на зрение и не думала жаловаться - неестественно яркий цвет глаз мерцал, как синее пламя. Любоваться можно. И вдруг старуха оскалилась... Когда Нольд волей или не волей проявлял отголоски животного нрава, это естественно к нему липло - сила, мужественность... но когда она, вся в морщинах и в высохшем теле, внезапно рыкнула, оголив крупные желтые клыки - стало жутко. Один не огрызнулась, а усмехнулась, не по-человечески, а будто всем диким своим нутром.
  - Ты знаешь, что если войдешь в стаю, то будешь обязана подчиняться законам и нести наказание, если ослушаешься?
  - Знаю.
  Старуха замолчала ненадолго, а потом снова придвинулась и нюхнула губы, задержавшись дольше и вдыхая глубже:
  - Как давно я не чуяла настоящей любви... Нет слаще жизни, когда дышишь подобным каждый день... ты знаешь, что Ян мой правнук?
  Кивнула. Старуха кивнула тоже:
  - Я очень благодарна Нольду, что он сдружился с ним. Это требует силы и храбрости... ты не жила среди нас, тебе и представить трудно, каким нужно быть безумцем, чтобы идти поперек. Я очень люблю этого дерзкого зверя за его ненормальность. Как люблю и Яна за его необычность. Среди мужчин есть своя иерархия старшинства - первые сыны, вторые... а мой малыш угодил в седьмые, каких не бывает, да еще и без зверя. Что ты о нем думаешь?
  С чего она пытает меня о Яне? Я вспомнила слова Златы и, выждав немного, сказала прямо:
  - Думаю, что большинство ошибается.
  - Хм... В чем твой секрет, непростая девочка? Кто ты на самом деле? И не смей солгать - перед тобой стоит королева, матриарх, самая главная и самая злая сука, Хельга Один.
  - Нашли чем пугать. - Я нисколько не смутилась вызова. - Перед вами стоит дочь Великого Морса, некромантка, наследница дара виденья смерти, воззвания мертвых и их упокоения, Ева Нольд.
  Сухой и трескучий смех старухи разнесся в пространстве воздуха едва ли не с эхом! Как раскат грома! И по коже пошли мурашки, будто она способна еще и разразиться близкой молнией. Я не ждала, что женщина полузверь в меня плюнет с презрением, не чувствовала неприятия, но не ожидала... радости? Ее глаза сквозь щелки век сияли сапфирами, еще секунда и они вырвутся настоящим синим пламенем и опалят!
  
  Мы вернулись. Сам Нольд не сомневался, что меня примут. Он был спокоен и просто ждал, а остальная толпа волновалась, и больше всех трясло глыбу-мать. Один, вернув себе строгость лица, равнодушно и хладнокровно подошла к ним и дождалась тишины. Не долго - почти разом за пару секунд женщины смолкли.
  - Проводи нас в дом, Алекс, и ответь, как должно гостеприимством избраннице сына. Ева отмечена всеми знаками подлинности его женщины, а по нашим законам - жены.
  - Он не может! Не может...
  Та задохнулась яростью, но замолкла, когда старуха стальным и тихим голосом уточнила:
  - Закон не может? Человека, отмеченного признанием Великого Зверя, избранного Зверем, должно считать частью стаи, принять в клан как равного, со всеми правами законного брака между мужчиной и женщиной. - Слова звучали как сладкие пощечины, против которых не увернуться. - Разве здесь где-то сказано, кто именно из них должен быть полузверем? Он или она - разницы нет. Усмири гордыню... А ты, иди-ка сюда.
  Повернулась к Нольду, и, когда тот подошел, цепко схватила за ухо пальцами:
  - Удивил, мерзавец! Сукин сын! Хвалю!
  - Добро пожаловать...
  Могли бы слова завалить камнями наглухо - это бы случилось. Александра Нольд процедила их с такой ненавистью, что я решила - при всей возможности, это будет первый и единственный раз, когда ее вижу. Никогда больше не хотела дышать одним воздухом рядом с ней.
  Самой первой через ворота прошла Хельга, второй хозяйка. Замерев, я пыталась понять - есть ли этикет в очередности, и не нарушу ли какое-то там из правил, зайдя...
  - Только я должен быть последним, Ева. - Нольд угадал сомнения и одобрительно кивнул: - Все хорошо.
  - Я с тобой.
  И тут рухнуло...
  В уши мне ударили плач и тоненький вой, жалобные и молящие призывы. Несколько шагов по плиточной дорожке сделала, а потом пошатнулась и упала на колени... внезапность и количество оказались такими яркими, что никакая сила бы не помогла сохранить лица и спокойствия! Нольд схватил за плечи, попытался приподнять, но я только еще больше скрючилась и закрылась руками.
  - Припадочная...
  - Ева, что?
  Крошечные точки по всему саду...
  Выдержать! Слезы ударили в глаза, горькие и болезненные, будто полоснули острым. Захлебнувшись чувствами, я позволила телу встряхнуться дрожью, а потом скрутила внутреннюю силу выдержки. Смогу! Не сейчас и не пред ними всеми я проявлю слабость! Эмоции... только ли страх можно обернуть в ненависть? А жалость? Бездонную боль, которая схватила за сердце тяжелой хваткой и сжала изо всех сил?
   Думать! Сошлось все, что Нольд мне рассказывал о характере и привычках матери, семейных странностях и обязанности иметь наследницу. У меня открыты глаза на все, что Алекс могла скрыть от кого угодно, даже от звериного нюха и чутья, но только не от некромантки! Не пропали мои способности, все на месте, и от ужаса можно только проклясть этот дар...
  Я глубоко подышала, успокоилась, и встала обратно на ноги. Меня терпеливо ждали. В глазах Нольда одна тревога, у старой Хельги вопрос. А все прочие кривили губки и либо вообще старались не смотреть, либо пялились как на чокнутую и убогую.
  - Госпожа Нольд, проводите меня пожалуйста до ванны, мне нужно умыться.
  - Слуги тебя...
  - Я была бы вам очень благодарна... - Горло предательски задергалось, едва не перейдя на хрип. - Если меня проводите лично вы.
  Ни на кого больше я не смотрела. Уперлась взглядом женщине в спину, шагнув за той следом, и молила Морса об одном - наделить меня способностью в этот момент прожечь ей костюм, кожу, кости и добраться до сердца! Превратить в пепел давно мертвое, что почему-то билось в груди, гоняя кровь.
  - Оставь...
  Кажется, Хельга ухватила порыв Нольда пойти за мной. И правильно, мы должны быть одни и только одни. Поднялись по ступеням особняка, миновали холл и коридор вглубь. Двери не закрылись - следом шли другие, и я не почувствовала шлейфа поэтому.
  - Зайдите со мной, госпожа Нольд... я попросила вас потому, что мне нужен приватный разговор.
  - Мне не о чем с тобой говорить.
  - Зато мне есть, о чем говорить с вами... - и прошипела негромко: - с тобой, тварь и детоубийца.
  Надменное лицо побелело. Я думала, что невозможно стать еще более каменной, но она смогла. Двинула крепкими ногами, как колоссами, сделав шаги внутрь просторной богатой ванны, а я закрыла за ней и собой дверь. В нос ударила мерзкая вонь гнили и разложения - шлейф пяти убийств новорожденных. Детей, которые едва смогли сделать первый вдох, как были утоплены.
  А Алекс встрепенулась внезапно, опомнившись, видимо, что позволила себе реакцию, да еще подчинилась приказу. Взгляд вернул надменность, хлестнул яростью:
  - Как ты смеешь так со мной разговаривать, дрянь? Как смеешь бросать мне в лицо подобные обвинения? Ты, грязная южанка, не достойна даже быть прислугой в этом доме!
  Радужка полыхнула голубым, и я не успела увернуться от удара ладонью. Как кувалдой наотмашь, с полусогнутыми пальцами и острыми ногтями. Меня шатнуло назад, откинуло на дверь, а по щеке полилась кровь из разодранной кожи. Она хотела что-то еще сделать - потянулась к голове, но на этот раз я увернулась и не дала схватить за волосы:
  - Тронешь меня, и я умертвлю тебе обе клешни по плечи... и ты, нелюдь, будешь вдыхать вонь своего тухлого мяса всю оставшуюся жизнь.
  Гнев! Он очень полезен, когда просыпается вовремя! Во мне все полыхнуло яростью и желанием возмездия, я едва не бросилась сама, чтобы выдрать паскуде глаза, но вовремя вспомнила о главной цели. Она у меня была! Спасительная мысль о том, что я действительно могу сделать хорошего здесь и сейчас. За эмоциями приходит разум, и я только утерла кровь с щеки. Она жгла и зудела...
  Алекс, окрысившаяся, бешеная, готовая меня размазать по стене или полу, внезапно отпрянула. Сузившиеся глаза распахнулись от ужаса, и лицо не просто побледнело, а разом выцвело. Я полуобернулась на зеркало и увидела тоже, что и она - глубокие царапины затягивались и зарастали моментально, не выжидая минут, а расходуя лишь секунды. И глаза - мои карие, шоколадного цвета глаза блестели золотом. Вспышки проскакивали, словно кто-то бил крошечным солнечным зайчиком, играя драгоценной монеткой.
  Хмыкнув, утерла рукой остатки крови, и вернула все внимание гостеприимной хозяйке:
  - Не ожидала, госпожа свекровь? Хочешь, я выйду отсюда, уведу глав кланов в сад и ткну пальчиком в каждую из твоих тайных могилок? Что ваши законы в таком случае сделают с женщиной, убившей не одного, а пятерых своих сыновей? Кивни, если слышишь и соображаешь.
  Та слабо кивнула. Смесь ее ненависти и страха не принес мне облегчения и тем более покоя, но я скрутила внутреннюю пружину сильнее, чтобы выглядеть хладнокровной:
  - Прекрасно. А теперь ты будешь отвечать на мои вопросы со всем откровением, как перед лицом Смерти. Где твоя дочь?
  Пришлось ждать. Женщина не могла разжать челюсть, и лишь через две горловые судороги, выдавила:
  - В больнице... закрытого типа. В западном районе пансионат "Ветер в травах"...
  - Что ты с ней сделала?
  - Ничего... изолировала. О ней хорошо заботятся...
  - Под каким именем?
  - Ангелина Пирро...
  Женщина выдохнула это и затряслась. Просто нервы, желание убить, ужас - не важно по какой причине. Я сделала голос совсем тихим и мертвенно спокойным:
  - Не вздумай мешать. Ты на моем поводке, и я почувствую, если сделаешь хоть движение не в ту сторону. Я уйду и больше в этом проклятом доме не появлюсь. Будешь послушной, не увидишь меня вообще никогда. Кивни, если согласна.
  Кивка я не дождалась, только скрипа зубами и горлового отчаянного скулежа... Но мне достаточно. Отвернулась к раковине, открыла холодную воду и умылась. Золотое свечение пропало. Я привела в порядок волосы, смыла кровь с руки. Утираться ничем не стала - гадливо было прикасаться к полотенцам, если вдруг раньше это чудовище пользовалось ими. И вышла, ничего не сказав напоследок.
  В гостиной кто сидел, кто стоял, разговаривая. Девушка-горничная заносила второй поднос с чаем и чашками, устраивая его рядом с первым и начав расставлять приборы. Я объявилась и вызвала вопросительную тишину.
  - Для меня большая честь быть членом вашей семьи. И особо я благодарна за честь быть признанной Вами, Хельга Один. Позовете, - всегда приду и помогу всем, на что способна. Надеюсь, что, если буду нуждаться в совете Великой Матери, вы не откажете мне в нем... я и Нольд должны уйти прямо сейчас. Прошу понять и отнестись снисходительно.
  - Я вас отпускаю. - Кивнула старуха. - Но ненадолго. У меня к тебе много вопросов, Ева.
  Я посмотрела ей в глаза:
  - Моя семья - ваша семья.
  - Правильные слова.
  
  Нольд держался до порога, но уже на ступенях лестницы, схватил за руку:
  - Что ты почувствовала? Что произошло?
  - Не сейчас...
  - Говори!
  - Не злись.
  Я поняла, что его резкость и раздражение основаны на тревоге. И не стала огрызаться в ответ. Он точно не виноват в том, что меня переполняли боль и бессилие... мертвых не воскресить. Не спасти, вернувшись во времени, не остановить убийцу. Как она могла, ведь она - женщина? Как могла, - ведь она их в себе зародила и вырастила, чувствуя живое биение в животе... крохотных ножек, крохотных ручек...
  - Нольд, я расскажу тебе все. Только прошу, дай несколько минут побыть одной, потом увези в самое безлюдное место, какое можно - на воздух, под небо. Умоляю...
  Он думал. Потом обернулся на дверь, брезгливо дернул ноздрями и выдохнул:
  - Ладно.
  - Идем. Останешься в стороне и последишь, чтобы никто не видел.
  Увела его в глубину сада и нашла место. Оно, судя по ощущениям, было почти равно удалено от каждого трупика.
  - Отойди на десять шагов назад, отвернись и смотри на дорожку.
  Он явно не хотел этого делать, но послушался. Я легла в траву, обняв землю руками как можно шире. Проклятие или дар быть некроманткой? В минуты слабости хотелось быть такой же, как все, не видящей и не слышащей, и трудно было найти хоть что-то, ради чего стоило выносить постоянное присутствие смерти в жизни... а мы нужны - таким несчастным и неупокоенным созданиям, кого настигла гибель по воле случая, от рук преступника, кто хотел жизни, а умер и не захоронен по-человечески. Мука...
  И кто я теперь? Тоже истинная дочь Великого Морса?
  Зашептала:
  - Вы не знали материнских объятий и не знали материнской любви. Никто не дал вам имен, не оплакал после смерти... я вас люблю... и по вам плачу. Вы мои дети неживого мира, дети той, кто никогда не сможет стать матерью. Мои... любимые, желанные, самые прекрасные сыновья. Нет больше страданий. Вы звали - я здесь. Я упокаиваю вас.
  Их плач исчез...
  Терпение Нольду давалось непросто. Машину гнал, благо, дорога была пустынна. Не спрашивал вообще ни о чем - ни о разговоре с Хельгой, ни о том, что я делала в саду за его спиной. Молчал, иногда и очень коротко поглядывая на меня, - а в остальном четко следил за дорогой и был сосредоточен. Меня переполняла благодарность за это, за послушание и понимание в то время, когда они мне были нужны больше всего. Я была уверена, что он выполнит и третью просьбу... горечь и боль я хотела исцелить ощущением жизни, потому что регенерат работал с телом, но не с душой. Ее раны не затянутся сами по себе.
  Мы съехали с основной дороги на проселочную, а через пять минут пути - в поле. Заминая высокую траву тяжелой машиной, заехали вглубь. Я сразу вышла и блаженно вдохнула прохладный воздух ночи. Солнце давно зашло, но край неба еще алел темно-красным маревом на западе, как красная нить раны самого мира. Звезды, ветер...
  Без механического, чужеродного здесь звука, стало совсем хорошо. Нольд выключил мотор и тоже вышел.
  Какой же он высокий, какой сильный, красивый и светлый!
  - Нольд, люби меня. Пожалуйста. Чем безудержней ты будешь, тем лучше, делай со мной, что хочешь. И помни, что я сама этого хочу в сто раз сильнее!
  Он подошел медленно. Он уже смотрел на меня зверем, но не бросался, хотя я тряслась от нетерпения.
  - У тебя глаза как два солнца, Ева... в кого ты превращаешься?
  - Я не знаю!
  - Кем бы ни стала, - спалишь до пепла, я согласен...
  
  Глава четырнадцатая
  
  С нами обоими случилось что-то необъяснимое.
  Мужчины полузвери во время близости затмевали человеческое сознание, - да, все чувствовали, получали наслаждение, но уровень касался тела и инстинкта, поэтому они и "зверели". Немели, хватали и не контролировали себя. Разум человека не уходил насовсем, тоже воспринимал и помнил, как сон... Некромантки, наоборот, затмевали физическое, устремляясь сознанием куда-то в иные сферы. Мы ощущали удовольствие, но оно разливалось в нас как эфир, сразу везде и тонко, обостряя вспышкой духовного восторга.
  В этот раз... я окунулась во все. В каждую клеточку своего тела, в каждый нерв, и нисколько не поверхностно пережила минуты чувственной силы внутри. То, что и с Нольдом все неправильно, поняла потому, что он называл меня по имени. И его стон был не только от животного кайфа обладания, но и от чувства осознанности этого.
  Мы затихли. Я обнимала голову Нольда, зарываясь пальцами в разлохмаченные волосы и уловила, как пару раз шевельнулись уши. Как же любила его беззащитность и ласковость на контрасте ярости и энергии, которые только-только были главными. Я была счастлива. Горечь упокоения легла на самое дно души и потихоньку таяла. Она походила уже не на прах или пепел, а на мягкий снег. Грустный, холодный, но тихий. И он вот-вот превратится в обычные слезы прощания, а не боли за невинные жизни.
  - Ты тяжелый.
  - Я пьяный. Потерпи еще немного.
  Но все-таки приподнялся, взяв вес на руки и колени, а меня поцеловал в шею и губы. В этот раз ни железных пальцев, ни полуукусов, одежда пострадала, а я сама - нет, даже краешком. Нольд провел ладонью по чистой коже и ощутил лишь мурашки от прохлады на голом теле:
  - Что с нами обоими?
  - Понятия не имею.
  - Давай одеваться.
  Он-то и так не до гола скинулся, за минуту обратно собрался и застегнулся, а я не очень. Блузка не в клочья, но пуговицы сорваны почти все, на брюках на поясе надрывы. Не было времени возиться с кнопкой и молнией, легче по шву дерануть и стащить. С бельем хуже всего - попрощаться и выкинуть.
  - Почему ты на себе ничего ни разу не порвал? Как это получается? Не справедливо!
  - Не знаю. Есть одеяло в багажнике, сейчас заверну тебя и унесу в машину.
  - Ты протрезвел, нюх у тебя работает или отключился? Туфлю найди! Одну вижу, а второй и близко нет.
  - Все работает, шутница...
  
  - Ты должна рассказать.
  Мы уже несколько минут как сидели в салоне, и Нольд подал голос, мягко сделав ударение на слове "должна".
  - Ты уверен, что хочешь услышать это сейчас? Это отвратительно, страшно и больно.
  - Я понимаю, что от некромантки услышу про труп или смерть. Что ты там увидела, что так не сдержалась? Говори. У тебя нет и не будет тайн от меня, даже если ты хочешь пощадить мои чувства. Поверь, в отношении матери у меня их нет.
  - Есть. Ненависть. Дай слово, что сохранишь холодную голову и не наделаешь глупостей... Думай о нас, о нашем деле и целях, о друзьях и той стае, которую ты сам себе выбрал и за которую отвечаешь.
  - Она что-то сделала с Лёной?!
  - Нет. Подожди немного... мне самой нужно собраться силами, чтобы выговорить вслух. - Помолчала. Сглотнула комок. - Твоя мать не просто так по нескольку месяцев проводила в отдельном доме, не пуская к себе никого, кроме служанки. Это не блажь и не желание никого видеть. Нольд... она скрывалась от свидетелей на последних сроках беременности. После тебя была не сестра, в эти десять лет разницы ваша с Лёной мать безуспешно пыталась родить девочку. Не получалось... а мальчики ей были не нужны, все пятеро.
  Нольд застыл, остекленел. Его глаза из серых стали голубыми, только жутко бледного оттенка, как в инее, он будто ослеп за миг, и смотрел в пустоту бельмами. Мне хотелось его поддержать и поделиться единственно возможным утешением, которым спасалась сама. Тронула за плечо:
  - Я упокоила их. Твои братья больше не страдают и ушли в лучший мир, чем наш.
  Нольд вышел из машины, бросив дверь открытой и сделал несколько шагов в сторону. Я качнулась сначала, выйти следом, но вовремя поняла - не нужно. Он долго стоял, потом сел в траву и схватил сам себя за волосы, поникнув головой и плечами. Я не могла догадаться - что в нем бушевало сильнее, ненависть, жажда мести или жалость к семье? Той, которой нет и не будет, потому что ее убили?
  Было бы лучше, не узнай он страшной тайны? Я думала об этом и испытывала вину, ведь жить в неведении значило сохранить сердце целым, а Нольд теперь до своей собственной смерти не сможет забыть о братьях.
  Он вернулся. Сел, захлопнул дверь и выдохнул спазм, вытер лицо одним движением ладони, будто убирал облепившую его грязь.
  - Я ее не убью. Хочешь это услышать? Не убью... но сделаю все, чтобы чудовище казнили по закону! Да, тел нет, но могилы остались - хоть один лоскут пеленки и тряпки, доказательство! Пока все женщины здесь, - вернемся. И ты мне поможешь в этом.
  - Я сделаю, что скажешь. Но это не все.
  Нольд взглянул на меня так, словно я собралась вогнать ему в разодранное сердце клинок тяжелее прежнего. Добить насмерть.
  - Я знаю, где держат Лёну. И... я прошу подумать, хочешь ли ты ее во все посвятить? Ей придется жить с этим, как и тебе, знать о матери всю черную правду, да, но и о мертвых мальчиках тоже - знать. Есть ли иное возмездие, Нольд? Чтобы не очернить ваши фамилии, вашу кровь одним только фактом родства с детоубийцей? Я прошу подумать. Но как ты решишь - так и будет, я рядом и сделаю все.
  Минуты тишины. Он сидел ровно и смотрел вперед ничего не видящим взглядом, а я не беспокоила - ни словом, ни касанием. Потом услышала тихое:
  - Где ее держат?
  - Пансионат "Ветер в травах", под именем Ангелины Пирро.
  - Едем туда.
  
  Я заснула. В одеяле, в тепле, с чувством скрытого счастья в теле - не могла не заснуть. Дорога укачивала, а мысли, даже самые тяжелые, отпустили на время. Открыла глаза, когда подъехали к посту охраны и железный голос Нольда кому-то сказал:
  - Инквиз. Служебное расследование. - А едва заехали на территорию, бросил мне: - Жди, я скоро.
  Я бы и так никуда не пошла - как? На мне только туфли, не рассчитывая ни на что, кроме дома, всю рваную одежду скинула в багажник. Часы на панели показывали четыре утра, но на небе беспросветно висели тучи и затягивали темноту ночи надолго. Охранник Нольда не оставил, сопроводил до входа, а там пару секунд потратили на вопросы дежурного администратора или врача, смотря какой там порядок. Больница закрытого типа.
  Чуть наклонившись, глянула на все здание через окно - богато здесь. Но с решетками... пока ждала, думала - еще немного и Лёне исполнится восемнадцать. Она будет вольна распоряжаться собственной жизнью в рамках закона стаи, и ей не обязательно выходить замуж прямо сейчас за того, за кого прикажет мать. Возраст юный, живут они долго, можно легко искать свою любовь по-настоящему, чтобы в мужьях был желанный, и дети тогда, когда оба хотят. Хоть в тридцать. Что-то в ее истории не совсем для меня сходилось. На что рассчитывала жестокая Алекс, запирая дочь от всего мира, что она через порог проведет Лёну уже как чью-то жену? Глупости!
  Нольд готовил ей место в команде. До моего появления с условием взяться за сектантов, они занимались не слишком опасными вещами. Девушка бы нашла себе дело, не подвергаясь риску. И сейчас найдет, только теперь Нольд ее укроет где-нибудь до дня рождения, чтобы мать не добралась и не отравила жизнь.
  Немного поерзав на сиденье, поняла, что нервничаю чуть больше, чем от представления всей стае. Там маститая Хельга Один, королева, но тут истинная нольдовская семья - а я в таком позорном виде. Да и как примет? Теперь я жена, претендентка на гораздо большее внимание Нольда. Вдруг заревнует, по-сестрински?
  Повернула зеркало, посмотрелась и причесалась пальцами, выудив пару травинок из прядей. Не представляла себе нашу встречу, но точно не ждала, что буду в этот момент голая... Взгляд сам соскользнул на движение - Нольд появился из двери один, и с ним было что-то не так! Он шел тяжело и медленно, будто проталкивался через толщу воды, а не воздуха.
  Плевать - закуталась как могла и вышла из машины босиком, оставив туфли в салоне.
  - Что случилось?
  - Помоги, Ева... - Он схватил меня через ткань за локоть, и мы вместе пошли обратно к зданию. Его голос сломался и сипел, передавленный каким-то жутким знанием. - Только ты можешь... можешь! Я видел твои золотые глаза, значит, есть силы. Верни ее... умоляю, сделай невозможное, обрати вспять это. Еще вчера ей подали ужин, и Лёна была живая. Ее не тронули, она не развеялась... Ева! Верни!
  У Нольда тряслись руки, ноги едва переставлял, а как только накрыло понимание - о чем он, я задрожала тоже.
  Персонал переполошен, но никто не бегал, - все в страхе и оцепенении застыли на своих местах, давая нам пройти и застревая за стойками или в проемах других дверей. Тихий растревоженный гул и движение уже за спинами. Нольду давали дорогу, разбегаясь как от огня! Мне становилось страшно от всего - что увижу Лёну зомби и что он так на меня надеется! А я бессильна! Вернуть жизнь в прах невозможно!
  - Нольд.
  - Ты сможешь.
  - Нольд...
  Он с такой силой сдавил локоть, что я прикусила губу от боли. И простила ему - за отчаянье, которое исходило и обжигало, как накаленный воздух. Столько смертей за одну ночь... От души одни клочья, и, если не последняя надежда на чудо, Нольд выйдет из клиники с духовным трупом на спине, а то и с двумя. У него не было сил скрывать чувства и держаться спокойнее - лицо сводила судорога, глаза блестели, а вместо дыхания горлом стал пробиваться скулеж. Мужчина сдавался, а я начинала видеть черты брошенного всеми мальчишки, у кого на всем свете одна родная душа - его сестренка.
  У двери стоял охранник:
  - Я никого не пустил, как приказали...
  - Свободен...
  Тот сгинул, и Нольд посмотрел мне в лицо.
  - Я все понимаю... но попытайся. Сделай хоть что-нибудь! Взови к своему Морсу, выжги этот пепел... иначе я разорву Злату голыми руками, едва она попадется! Я убью всех, и мать, и некромантку за то, что они сделали!
  Он шагнул от меня, прислонился спиной к стене коридора и сполз на пол. Сел у порога с закрытыми глазами.
  - Помочь можешь только ты.
  Я зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Долго стояла так, упершись в нее лбом и не поворачиваясь... не могла я помочь. Необратимость смерти неподвластна никому. Уверена, что и сама Злата, натворив столько страшного... нет...
  Потому ли на маленькой некромантке ни одного следа, что решение принимали сами люди, а она не при чем - не палач и не убийца? Тот, кто захотел уйти из жизни по своему отчаянью, брали вину на себя - или здесь что-то другое? Злата сказала "подумай об этом", а я, хоть и ломала голову, ответа не нашла. И вот мое роковое испытание - выйти обратно к Нольду, посмотреть в его пустые глаза и скорбно покачать головой, не смогла! Он - надеялся! Верил! Все понимал, но душой - верил!
  Обернулась.
  Горькое и безнадежное внезапно исчезло от увиденного. Посреди комнаты в тонкой ночной рубашке стояла... дылда. На вид - женщина, никак не восемнадцати, а лет тридцати, очень рослая, выше Нольда. Не гипер-мускулистая, но ширококостная, крепкая, как воительница из саг о северных древних племенах. Тяжелая челюсть, мощная шея, волосы до поясницы, такие же пшенично-светлые - очень похожа на свою мать в монументальности и плоскости фигуры!
  Я поняла, что в моей голове все это время жил образ "Лёны" - девочки, тонкой и летящей, как тростинки ковыля. Юной, звонкой и беззащитной, потому что младшая и потому что сестренка. Образ сдуло как ураганом от одного вида истинной Елены Нольд!
  - Великий Морс...
  Нет! Здесь точно не все так просто! Не могла подобная девушка покончить с собой! Она бы разнесла больницу на камушки, узлом бы скрутила и охрану, и мать, вздумай та загородить ей дорогу - в Лёне, даже в таком состоянии зомби виделась... огромной силы и воли полузверь!
  Подошла на ватных ногах, удерживая покрывало одной рукой и второй потянулась к пульсу. Все так, как и с прочими - прах, пустота, бусинка, имитирующая биение и тепло ненастоящего тела. Моя макушка - ниже плеча, Нольд ростом доставал ей, наверное, только до носа. Я не могла не думать об этом, сравнивая габариты, и стряхнуть глупости в сторону. Впечатляло настолько, что силой заставила себя вернуться к главному - что здесь не так?
  - Дай мне подсказку, пожалуйста.
  Рядом с Лёной стоял стул, придвинутый к коленям, так было и с другими жертвами высокого роста... Наверняка Злата для своего зомбирования поставила - дотянуться до головы. Отошла, оглядела всю комнату. Та больше напоминала гостиничный номер, чем палату - прибрано, чисто и пусто. Нигде ни пылинки, ни клочка мусора, постель заправлена идеально - и наверняка не персонал так старался, а фамильная нольдовская чистоплотность и любовь к аскезе. Я надеялась на что угодно - на книгу с закладкой, на листок из дневника, царапины на стене, даже на плевок в оконное стекло - что угодно бы сочла за знак и возможность зацепки. Но - пусто.
  Никто не зайдет, поэтому для удобства, скинула на стул одеяло и, как есть голая, стала шарить - под матрасом и постелью, в подушке, в шкафу с одеждой. Заглянула под кровать и стол, не пропустила ни угла, осмотрев и полы, и вообще все поверхности. Аккуратно прощупала ночную рубашку Лёны, перебрала волосы, прогладила спину и живот без стеснения, надеясь, что она спрятала что-то на себе. Собралась расстаться с жизнью, так даже брату прощального послания нет?
  - Ты понимаешь, что я не уйду без ответа?
  Монумент молчал и стоял посередине недвижимо. Осторожно подтолкнув ее, шевельнула ноги. Только бы не сплоховать и не повредить! Рассеется прахом! И увидела под ступней краешек белого. Бухнулась на коленки, вся согнулась, и как могла аккуратно потянула на себя полоску пластыря. Не использованный, с бумажной прослойкой на которой очень мелко было написано: "Смерть - это Свобода".
  Подняла голову, Лёна с пола казалась совершенной и недосягаемой скалой.
  - Опять это - Свобода? Да я уже десять раз слышала эту фразу... - И взвизгнула с шепотом, поразившись открытием тайны. До меня дошло! - Ты не умерла! Ты сбежала!
  От возбуждения я вся протряслась и закрутилась на месте. Набросила одеяло обратно на себя, спрятала в кулаке пластырь и чуть-чуть оттанцевав волнение, спокойно и тихо открыла дверь. Нольд поднял на меня светло-голубые, будто снова выцветшие до слепоты глаза. И вскочил.
  Он не увидел ни печали, ни отчаянья и весь как взорвался. Я загородила ему вход и быстро сказала:
  - Там ничего не изменилось. Слушай меня, и слушай внимательно.
  Радужка потемнела серым и человечным, он замер и кивнул.
  - Ты должен вызвать кого угодно - Инквиз, скорую, похоронную службу, лишь бы те поскорее констатировали ее смерть. Сообщи всем в семье, всем кланам, Елена Нольд умерла. У вас фамильное кладбище или общее городское?
  Нольд не ответил. Он понимал смысл слов, но с каждой секундой накрывало недоумение от моего спокойно-делового тона. Я повторила вопрос.
  - Городское... на нем отдельный фамильный участок... Ева?
  - Чем больше будет народу, тем лучше. Все полузвери в свидетелях. Умерла, все, нет в живых, не существует нигде, в землю закопали! - И улыбнулась на его ужас: - А мы придем и подкараулим сестренку. Ведь твоя Лёна ни за что не пропустит собственные похороны.
  
  Глава пятнадцатая
  
  Дико хотелось спать. Эмоции прошлой ночи выпотрошили меня до донышка, а что с Нольдом творилось - и представлять страшно. Я перехватила отдыха, пока ехали до больницы, а он-то был за рулем. Вызвонив Яна, сам остался разбираться с телом сестры, службами и родственниками, которых оповестил тут же, утром. Передал меня Яну практически с рук на руки, пересадив в коконе одеяла из одной машины в другую.
  - Почему я вам за такси? Что стряслось-то?
  - Потом объясню. Доставь домой, пожалуйста.
  Северянин, как вырулил на дорогу, осторожно спросил:
  - Ты там голая что ли?
  - Только поясная сумка и туфли.
  - Прекрасно... даже спрашивать не буду, как так получилось. Завернись плотнее, сейчас еще печку включу.
  Довез. Я изловчилась достать ключ из сумки, отдала ему, а Яну пришлось пронести меня на руках через весь двор на глазах у ранних соседей. Протащил через крышу до двери квартиры и убедился, что все нормально.
  В клинику не опоздала, но теперь сидела за столом как сова на солнцепеке - осоловело и с прищуром пялилась в экран компьютера и клевала носом. Троица не навещал, незнакомые соседи по кабинету не лезли знакомиться и любопытствовать, и после обеда я сдалась - легла на стол, отодвинув лишнее, и заснула.
  Весь день прошел так. Одно сообщение о песочнике и Хане, одно о плакатах Париса, Вилли отписался, что взломал письма, Троица доложил, что Констант прижился и был, как обещано, помещен в один корпус с Иваром, начав прохождение стандартных для новичка процедур, с единственным уклонением из-за необычности - оскопленных некромантов Инквизу еще не попадалось. Я реагировала на сигналы, читала, видела, что продвижения есть, но решающих открытий нет, и уехала после практики домой - наесться, принять душ и лечь спать.
  Нольд вернулся к девяти вечера. Я вскочила, собираясь погреть еды и сварить ему кофе, но он отмахнулся, сказав, что хочет только отмыться и вырубиться. Тоже как выпотрошенный. Физически Нольд бы и две бессонные ночи протянул, но эмоции его выжгли до слабости. Он просто рухнул на пол рядом с кроватью, а я перетащила одеяло и подушку, впихнув ту ему под голову и пристроившись рядом. Накрыла, обняла и тоже отключилась - восстанавливать силы и душевный покой.
  
  Мне нужно было выработать одну привычку, железный закон, - ложиться спать голой, всегда. Утром Нольд до будильника, с первыми проблесками рассвета сквозь шторы, проснулся и сгреб меня, как голодный зверь добычу. Я только пискнуть успела:
  - Рубашка...
  И мысленно оплакала хлопко-шелковистую ночнушку от Троицы. Последнему сокровищу суждено сгинуть лоскутами в пакете с мусором! Но Нольд вдруг остановился, замяв ткань с жемчужными пуговками, замер на миг, а потом потянул наверх. Сдернул через голову и отшвырнул в сторону.
  Никакого ощущения бездонности не случилось - ни линзы, ни света, ни потери сознания от духовного восприятия жизни. Некромантское опять не пришло и затмилось животным и телесным, как было в прошлый раз, оставив за собой только легкий след опьянения в голове, и не забирая сознания в иные сферы. Нольд не фиксировал мне рук, давая свободу, не кусался, а целовал - и тоже был... здесь. Человеком, а не одним полузверем, хотя радужку заливало яркой голубизной, и силы он не убавил. Да, жестко, да, грубо - но я ничуть не жалела, что некромантская сущность в близости меня покинула.
  После душа, уже на кухне, я первым делом достала из ящика вилку и воткнула себе в ногу повыше колена. Неглубоко, только чтобы кожу поранить. Нольд схватил меня за руку:
  - Ты что делаешь? Зачем?
  - Все нормально, это новая проверка. А вдруг я превращаюсь в обычную женщину? Перемен не заметить нельзя, согласись, в постели я больше не некромантка. Я вообще теперь кто? Вторая истинная дочь?
  Стерла четыре бусинки крови с кожи и ранок не увидела. Даже моргнуть не успела, как все без следа затянулось.
  - Прекращай, это жутко. Или хотя бы предупреждай, что собралась себя протыкать.
  - Извини. А вообще да, попадаются больные, кто сходит на этой почве с ума и калечат себя ради самого процесса регенерата. Это жутко. А про себя понимаешь, что происходит? Ты меня раздел.
  Нольд пожал плечами и забрал вилку, чтобы хорошенько ее отмыть. Ответил, подумав:
  - Может быть все мужчины полузвери на это способны? Только никого прежде не допускали с таким принятием как у тебя, и с таким насыщением, которое я с тобой получаю. Наше проклятие быть вечно голодными, и дело не совсем в том, как часто брать женщину. Среди некоторых, особенно богатых собратьев, есть и такие, кто содержит гарем. За деньги, по согласию, похожих на Ингу. Понимаешь? Одни - пользуют, а другие - терпят. Мы же - друг друга любим. И знаем друг о друге правду.
  - Великий Морс, как же мне жалко их. И, к слову... А когда у тебя твое "полнолуние"?
  - Сейчас. Вчера, сегодня и завтра.
  Я оглядела его с ног до головы, не поверив. И в самом деле с нами происходило невероятное, если при днях обострения, сегодня в самый пик, выжила троицкая рубашка!
  Я ехала в метро и улыбалась - плакаты повсюду. Парис очень потратился. Знак некромантам доминировал на всю площадь плакатов, а в тексте выделялось слово "четверг" - прочая "левая" информация более мелкая. При беглом взгляде даже полуслепой ухватит суть - берегись облавы в этот день.
  Что же задумала секта? Как добраться до их главы и уничтожить монстра? Возмездия убийцам и садистам! Смерти - по закону или без! Мести за каждого, кого они покалечили, убили и держали в плену!
  Загоревшись кровожадным восторгом, я зашла в клинику как на иглах. На пропускном пункте продержали не долго, прежде проверенная, и быстро отправили в один из кабинетов - отсиживать за бумажками время. Сиделось не очень - хотелось действовать, хотелось со всеми повидаться и поговорить - с Вилли, с Троицей, с Фортеном. Особенно, если последний поможет найти ключ к разгадке некромантских аномалий. Даже Злату хотела увидеть, и обнять девчонку изо всех сил за ее такие страшные умения!
  Как она находила людей, не видящих в своей жизни никакого другого выхода, кроме смерти? Как к ним попадала? Как чуяла? Или это тоже особый призыв, какой мы слышим от умерших и неупокоенных сквозь толщу земли? Спросить бы! И Морса ее фальшивого увидеть.
  И еще хотела спросить у живой Лёны - чем ее мать так скрутила волю? За какое уязвимое место держала, что девушка не могла за себя бороться, а на все согласилась, не вырвавшись и не обратившись за помощью к брату? Что там настолько страшное, что от этого спасет только смерть?
  Нольд утром коротко рассказал, как прошел вчерашний безумный день. В Инквизе он не был - семейные обстоятельства, а в больнице и с семьей провел почти все время, объясняя, что такие смерти уже не редкость. Тяжело было в закрытом морге, на глазах у всех женщин стаи распылять тело сестры. Фальшивое - но выглядело оно как живое, вплоть до теплоты кожи и каждой черточки. Признался, что наслаждался шоком матери, хоть едва держался от ненависти к ней. А Хельга Один пытала его взглядом и, кажется, догадалась, что Нольд не слишком убит горем от кровной невосполнимой потери.
  
  К счастью, после практики не пришлось ждать время до встречи. Пришло сообщение с адресом, где Нольд меня уже ждал, и я полетела как на крыльях. И плевать, что опять без сопровождения - значит, не могли. Дала крюк обходными путями и с проверкой, - двадцать минут не так много, но могли стоить безопасности. Я не забыла о Валери, пусть и она вполне обо мне забыла!
  - Сразу к Яну.
  - А к песочнику? Я читала, что он очнулся - надо поговорить.
  - Пару часов тренировки, потом туда.
  Минут через десять пути Нольд напрягся. Я удвоила внимание и поняла, что он заметил за нами какую-то машину, которая не отстала даже после пары маневров в движении.
  - Сектантка не прощает игнора? Соскучилась?
  - Это не она и не ее люди. Не опасно, но очень не вовремя... - Он дотянулся до телефона, набрал и сказал в трубку: - Мы задержимся. Артур объявился.
  Я не успела спросить "кто это?", как едва сброшенный звонок просигналил входящим.
  - Да... я заметил. - Выждал, слушая. - Хорошо, следую.
  Машина нас обогнала и Нольд пристроился в хвост.
  - Объяснишь?
  - Сын Хельги, Артур Один - двоюродный дед нашего Яна. Старший среди старших сыновей, Ева. Теперь тебя и меня хотят видеть мужчины стаи, пришлось согласиться.
  Да, не вовремя... я и не думала, что еще придется знакомиться с кем-то из полузверей.
  - Как мне себя вести? Что они хотят?
  - Что хотят - узнаем. Веди себя так, как считаешь нужным.
  Но я разволновалась. Женщины - одно, с мужчинами сложнее. Пока ехали, лихорадочно думала: матерей и сестер они почитали, а я пришлая, и с одного маху почтения к себе вряд ли заслуживаю.
  - А как они относятся к женщинам вообще, не из стаи, обычным?
  Нольд немного помрачнел, но без честного ответа не оставил:
  - Ева, пойми... из-за магнита к большинству воротит, вольные редки и доступ к телу дают не по любви. А потребность есть, в нашем случае сильная. Вы - зло, от которого мы зависим, которое жаждем и ненавидим из-за собственного же влечения. Мужчины в стае разные, адекватных, спокойных много, но есть и отдельные - высокомерные и презрительные. Артур из таких, да и по многим другим причинам меня от него воротит... Не воспринимай ничего на свой личный счет, хорошо? Ты моих собратьев пожалела, и не зря. Думай об этом.
  - Я должна рядом с тобой стоять или позади? Спросят, отвечать или ты от имени нас обоих говоришь, как глава семьи? Правила есть? Вдруг ляпну что, ты позора не оберешься?
  - Ева, - Нольд успокаивающе улыбнулся, - за меня можешь совсем не переживать. Веди себя так, как считаешь нужным, и не волнуйся.
  Ладно, действительно - встреча и встреча.
  Мы заехали в финансовый район, полный офисных высоток и парковок, а вслед за машиной, и на подземную стоянку одного из массивных зданий. Догадывалась, что Артур приехал еще с кем-то, но не ожидала, что как только вышли мы, из десятка других припаркованных заранее автомобилей появились по двое, а то и по трое мужчин! Много!
  С первого взгляда, пусть и беглого, считала - насколько каждый в своем статусе. Одежда, походка, положение головы - власть. В той или иной сфере, сила рангов и высокого положения, непробиваемая уверенность авторитетов. И поразительное сочетание сверх цивилизованного вида с дикой и звериной волной, что шла впереди на много шагов от всех.
  Мужчины подошли ближе, встали свободным полукругом, разновозрастные, стильные - кто в строгом, а кто в не слишком строгом, большинство очень крепкие физически, разномастные по цвету волос и типажу западников и северян. Восточников и южан - ни одного.
  Нас окружила стая. С единственным вожаком - самым матерым хищником Артуром Одином. Он подошел к нам ближе всех.
  При взгляде на пожилого мужчину с белыми седыми волосами. Артур в своем возрасте был сух, высок, и никак не немощен, наоборот, - сцепись старик с любым из молодых полузверей, я бы ни карточки не поставила на победу последних. Сила из него искрила как невидимая, но ощутимая кожей гроза.
  - Прими наши соболезнования, Александр. Тяжелая и невосполнимая утрата для вашей семьи и всех кланов. Елена была прекрасна и стояла на пороге полной жизни, ее смерть будет расследована со всей тщательностью, и виновник от наказания не уйдет. Обещаю.
  - Я принимаю соболезнования, Артур.
  - К убийствам причастен некромант. И сейчас мне уже не кажется твой выбор служить в Инквизе столь глупым. Мы все недооценивали нелюдей, брезгуя падалью, и упустили опасность развития их черных свойств. Теперь расплачиваются все, и потеря затронула нас.
  Нольд спокойно сказал:
  - Один представитель - не повод развязывать межвидовую войну. Все некроманты не несут ответственности.
  - А завтра? А через год? Каждого носителя нужно передушить сейчас, пока чума не перекинулась на всю падаль, а мир не заполонили трупы. Поздно будет говорить про ответственность.
  - Ты слишком мало знаешь о них, и, как следствие, боишься непонятного. В тебе говорит страх, а не разумная предусмотрительность, Артур.
  Глаза старика зло полыхнули голубоватыми огоньками. Не как у матери, у той глубокая синева, а здесь обычный для полузверей аквамарин. Нольд сказал, что думает, невежливо задев словом "страх" мужчину, явно неведающего страха. Но, разве он не прав? Смерти боятся все, и люди-животные не исключение, какими бы свирепыми ни были.
  Артур не огрызнулся, наверное, счел ниже своего достоинства осаждать молодняк на глупых оговорках. Перевел глаза на меня, улыбнувшись тонко и очень не добро. Оскалился, не показывая зубов.
  - Поговорим о другом. Кого ты посмел привести в стаю?
  - Еву Нольд.
  - Я не спрашивал ее имени. Волк может жрать овец и даже сношать одну, но называть женой и приравнивать к волчицам - бесчестье.
  Я не повернула к Нольду головы, чтобы увидеть лица, но резкую ярость почувствовала по изменившемуся воздуху рядом. И без замкнутого пространства вдруг я ощутила - морозное в его чистоте обожгло кожу и оледенило так, что волоски на руках зашевелились. Едва удержалась, чтобы не сцепить их в зябком жесте - смотрелось бы так, будто я себя устыдилась. А это не правда, я разозлилась тоже.
  Некроманты - падаль, а лично я - овца. Трудно следовать совету не принимать на свой счет подобные оскорбления. Нольд выдержал тон спокойным:
  - В тебе опять говорит страх непонятного, иначе бы ты выбрал слова повежливей, Артур. Если в своей жизни ты познал только овец, сочувствую узости вкуса. Мир животных разнообразней.
  Искры опять полыхнули, ноздри едва заметно дрогнули и голос старика глухо зарокотал:
  - Ну, расскажи тогда, что за капкан между ног у этой девочки, что ты попался, как вшивый пес, и покорно сунулся в ошейник? Моя мать уже выжила из ума, раз допустила подобное унижение...
  - Господин Один, - не выдержала и подала голос, - от вас разит такой завистью, что я сейчас задохнусь. Ваши собратья моложе, и то - мудрее, молчат. Помилосердствуйте.
  Да, у них матриархат... Но никогда раньше я не видела взгляда более презрительного к женщине, чем у старшего среди старших сыновей! Он был беспощаднее даже взгляда новоиспеченной свекрови, которая не считала меня человеком. Этот готов был забить под землю, ниже червей и гадов.
  - Ты позволяешь ей разговаривать? - Скривился и хмыкнул Нольду: - Невыносимо... Александр, мы все собрались ради главного, отдать долг уважения твой фамилии, по правилу и по истинной скорби от смерти члена вашей семьи. Но и вторая причина есть - никто из нас, в отличие от сук, не примет и не признает никаких прав за этой овцой. Выходка будет стоить изгнания, теперь твое место среди подзаборных безродных кобелей, а не в стае, вместе с человеческим выродком Яном, которого пожалела моя безумная мать.
  Нольд качнулся вперед. Я почувствовала, что очередное оскорбление меня и друга, а не отрезание от своих, добило его терпение и выдержку. Качнулась тоже, наперерез, и Нольд остановился, ударившись рукой о мое плечо. Невероятно, но этим касанием мне удалось его сдержать!
  Старик цыкнул сухую и победную усмешку и развернулся. Меня саму охватило бешенство, а в голове молниями сверкнули мысли: а что терять? Здесь и так достигнут предел, и я бы посмотрела, унизится ли матерый вожак до драки с презренной женщиной, которая ниже на голову и весит в полтора раза меньше? С падалью? С овцой?
  Выпрыгнула из туфель, сделала шаг вдогонку и со всей возможной силой двинула тому пяткой в железную задницу! Пусть все остальные увидят позорный для великого авторитета пинок! Плевать на последствия! А в глазах полузверей картинка останется на всю жизнь!
  - Ева!
  Нольд сам виноват, - научил уворачиваться. Попытался схватить со спины, ошибившись в том, что хотел это сделать бережно, а я выскользнула. И не остановилась. Перегнулась и прыгнула, оказавшись у старого Одина под боком и в другую секунду врезала маленьким точечным кулаком под полу пиджака, ниже ребер. Тот озверел. Седина поднялась дыбом, глаза залило голубым, и я чудом избежала удушающей хватки горла. Мое преимущество в размерах и гибкости! Слишком маленькая, слишком подвижная!
  Фигура Нольда, плотная масса остальных, сдвинувшаяся и потемневшая где-то очень близко от меня, - будто бы остались в другом мире. Вне крошечного пространства для мести! Не осознавая как, но еще через пару мгновений, на один перестук сердца, нырнула за спину противнику и вцепилась в вздыбленные волосы на затылке. По-женски яростно, классически, - выдрать клок на трофей! А старик вдруг, оборвав хриплое горловое рычание, по-щенячьи тонко скульнул. И всей своей звериной силой беспомощно замер...
  Все застыли! Не разжимая пальцев, быстро огляделась. Мужчины почти окружили, сам Нольд был в полушаге от нас с приподнятыми руками - застигнутый врасплох за секунду до того, как меня спасти, поймав в объятия покрепче. У Нольда в серых и округлившихся как две монеты глазах отражалось изумление.
  И я не понимала, что произошло. Потянула за волосы, боясь отпустить и навлечь полный взрыв, зажимала как гранату без чеки. Шепнула севшим от напряжения голосом:
  - Видишь, как нехорошо дразнить дикую южную кошку?
  - Вижу...
  Наверное, у меня самой глаза стали как две тарелки. Такое покорное "вижу", будто у меня во власти наказания не взрослый мужчина, а нашкодивший ребенок, признающий вину! Что я наделала?
  - Госпожа Нольд, отпустите его... - кто-то из толпы с достаточным почтением озвучил просьбу: - Мы просим прощения за то, что наше знакомство началось с недопонимания.
  Отпустила. Встряхнула кистью, потому что пальцы готова была свести судорога, и кивнула:
  - Ваши извинения приняты.
  Артур поправил волосы и спокойно пошел к машине. Будто бы не помнил ничего с того мига, как развернулся к нам с Нольдом спиной, - походка победителя, надменно задранный подбородок и полная уверенность, что за ним осталось последнее слово.
  Все стали расходиться. И следующий из старших, судя по возрасту, задержался:
  - Об изгнании речи нет. Твой брак признаем законным. Никто из нас тебя больше любить не станет, это по-прежнему, а ненавидеть сильнее начнут. Крепись, брат.
  Пожал руку Нольду, и ушел. Все машины по очереди выезжали с парковки, оставив нас на пустынном месте сплошного бетона и эха. Я посмотрела на Нольда:
  - Все плохо?
  - Все лучше, чем было. Прости, Ева, не знал, что Артура настолько занесет, как никогда прежде не заносило. А материнский захват, это очень внезапно, у нас на взрослых его побаиваются применять даже настоящие матери.
  - Случайность, хотела лысину сделать.
  - На мне не практикуй, захочешь - на Яне тренируйся, как на бойцовской груше, ему ничего не будет. Но помни - захват действует всего тридцать секунд. - Нольд клацнул зубами так мстительно-радостно, что я тут же стала собой гордиться: - Красивое зрелище. Был бы у меня хвост, - отпал бы. Обувайся и поехали.
  
  Глава шестнадцатая
  
  - Я только что здесь норматив сдавал... никак не выбраться было. Хочешь попробовать? Частных лиц тоже учат, а я спишу пару магазинов. - Ян спросил, потому что я слишком долго смотрела на его пистолет. Он без пиджака, в одной рубашке, стоял перехлестнутый по плечам ремнями кобуры. - Вдруг случится, тебе полезно будет знать, как что работает. А потом в зал, практиковать оборону.
  - Давай.
  - Стоп. Ты голодная?
  - Да, но не думай, не до слабости - рука не дрогнет!
  - Тебя Ноль кормит вообще? Что за олух...
  Пока Нольд застрял с телефонным разговорм в административном зале, Ян проводил до тира. Ушел на пять минут и вернулся с пакетом пирожков, кофе в картонном стаканчике и бутылкой воды - наверное из местного буфета.
  - Ешь, Пигалица. Это тебе награда за будущий успех.
  - Ура! Давай сюда!
  Съела все с жадностью. Стычка с Артуром будто подогнала воинственности и аппетита. Казалось, что пирожки - достойная награда за выигранный на парковке бой, а не за то, что справлюсь с оружием.
  - В туалет надо?
  Запивала последнее водой и, не удержавшись, прыснула смехом прямо в горлышко:
  - Одно точно - с тобой не пропадешь, Ян! Спасибо, что заботишься. Я сыта, согрета, в туалет не хочу. Готова стрелять.
  Если все, что казалось физической тренировки было близко, то оружие в руках совершенно непривычно.
  Ян лекции отложил, показал одно - как снять с предохранителя, как нажать на спуск, - что там с прицеливанием, с тем как держать руку и прочее - пустил на самотек. Хотел посмотреть, плаваю я в этом без знаний или иду на дно?
  Через десять минут вошла во вкус, била совсем не в десятку, но и не в молоко - удерживала тяжелое оружие сносно, хоть для моих ладоней оно было громоздким. Мне понравилось. Провела следующие минуты, развлекаясь, а не учась, и это лучше всего помогало с усвоением навыка. Вдумчиво палила в напечатанные на листах фигуры, представляя себе голову или сердце главаря сектантов, и ничуть жалко не было. Радовалась, что можно вот так легко, на расстоянии взять и уничтожить врага. Понимала, что в реальности стрелять в живого - вопрос силы духа и уверенности, что можешь это сделать, а в воображении легко и просто!
  Последний патрон остался, но я замерла и не выстрелила в далекий темный силуэт с каплевидной головой. Вдруг моргнула и вспомнила - эти фигуры всегда меня окружали: безликая опасность, люди-ловцы, некто, кто всегда меня ждал с любой стороны света. Когда я, относительно маленькая, ходила по южному городу с отцом, - он учил бдительности. Всегда и во всем быть на стороже, потому что "эти" люди могут быть где угодно и кем угодно, а я не распознаю Инквизора, сектанта, преступника или фанатика с гражданской ответственностью. Отец никогда не держал меня за руку, а частенько и вовсе пропадал из поля зрения как бы бросая одну и приучая к самостоятельности. Страшно, напряженно, каждый раз накатывало чувство беспомощности, которое я перебарывала все лучше и лучше.
  - Мама?
  Это случилось однажды в осенний день, когда мне было девять. Я вовсю бежала до оговоренной точки, где отец обещал встретить. Учитывала все пути, избегала попадаться прохожим на глаза, часть прошла под балконами и за кустами, - все по его науке! Знала, что параллельно мой учитель смотрит за мной и он не далеко. Прилетела, забралась на крышу заброшенной собачьей будки и стала ждать.
  Хороший закуток - в одну сторону можно на сарай и за забор соседнего участка, в другую через остов сожженного дома и бегом по пепелищу до дырки в заборе, или вперед - сквозь бывшую калитку, а теперь просто проем в бурьяне. И укрытие, и не тупик.
  А отец не пришел. Я ждала долго, даже солнце полдень перевалило, пришли жажда и голод. А его все не было. Не выдержав, я один раз сбегала на старт, проверяя заново весь путь, вернулась к будке новой дорогой, но ничего не говорило о том, что с ним могло случиться нехорошее. Да и отец же сильный - он выкрутится, он сбежит! Он же всемогущий, как Великий Морс! Неужели он забыл про меня и просто бросил? Даже если это очередной урок - мы договорились здесь встретиться!
  Еще за три часа обследовала все вокруг. Устала, отчаялась, боялась каждого шороха и каждой тени, а в очередной раз попав на узкую улицу и поняв, что все равно пересекусь с прохожим, уже думала - какой придумать образ и историю, если эта женщина спросит, чего это я гуляю одна?
  - Мама?
  У меня все затмилось, едва я ее узнала. Кинулась и обняла, чуть не протаранив грудь лбом!
  - Ева! Ты что здесь делаешь одна, а отец где?
  А когда мама рядом - мир другой. Она взяла за руку, мы пошли вместе, и никакая опасность из-за угла уже не грозила. Этих черных безликих силуэтов не было - мы останавливались у лавок, что-то покупали из еды, останавливались рядом с прохожими - это ее коллега вышла в воскресенье на рынок за овощами, а этот - водитель автобуса, что довозит их до фабрики, а потом развозит обратно после смены, третья - дочка соседки, давно живущая отдельно своей семьей, но мама ее помнила. Мама - всем открыта, со всеми дружна, у нее в жизни врагов нет и не было.
  Отец учил выживанию, скрытности и притворству. А мама - как выбирать фрукты, как сварить какао, как смотреть на облака и угадывать в них...
  Этому учила? Жизни? А потом...
  - Что-то не так?
  - О своем задумалась. - Ответила Яну, поняв его почти по губам, и выстрелила в мишень.
  Он указал мне на запястье с несуществующими часами и на наушники. Оба сняли.
  - На последнем выстреле чего растерялась?.. Не безнадежно. Но если враг близко, меткость будет не так важна, как уверенность в руке и скорость. Это в следующий раз потренируем, если хочешь закрепить.
  - Приходилось стрелять в людей?
  - Конечно.
  Я посмотрела на дверь, но никто посторонний не собирался нас тревожить и подслушивать:
  - Не в некромантов из "валета" инъекционными пулями, а зная, что навредишь всерьез. И зная, что плюс случайность и будет не ранение, а насмерть?
  - Стрелял. И это очень-очень просто, Ева. Главное, точно знать кто на прицеле.
  Когда мы вышли, Нольд выдал новость:
  - Вилли звонил, расшифровал второе письмо и узнал содержимое - в столицу прибыло тридцать сектантов - распорядились разместить в "Скалах" и обеспечить формой.
  - Параллельная облава?
  - Столица огромна, служащие друг друга всех в лицо не знают, а проверять удостоверения никому и в голову не придет. В рамках официальной операции, да, теневая будет незаметна. Даже если Злата не попадется, выловят для ритуалов других некроманток, увезут, и урожай снят.
  - Я им устрою... - Голос Яна зазвенел от удовольствия. - Жалко только, что времени мало, и через голову придется прыгать. Не уверен, что в отделе, кто сектой занимается, энтузиастов много. Но если повезет, представляешь, сколько людей повяжем - пусть поначалу за то, что выдают себя за службистов, а там и ниточки подцепим.
  Ян загорелся, быстро собрался и попрощался, уехав. На обещанную тренировку в зале в соседнем корпусе времени не было. А мы поехали к песочнику. К мужчине по имени Аарон, которого разместили в районе "Дубрава".
  Название мне ни о чем не сказало - не идеально я знала карту столицы, чтобы все районы наизусть запомнить. Как въехали, поняла по домам, - средненько. Не слишком богато, но и не панельные комплексы, - сплошь серый кирпич, все парковки наземные, стоянок много, но и дворы в размах - просторно. Кое где даже хватало места для крошечных зон отдыха с раскидистыми дубами и деревянными скамейками под кронами. Район, возможно, на самом деле возвели на участке леса, постаравшись сохранить часть природного ландшафта. Пока в глубь лавировали, замечала и бегунов, и собачников, и пожилых людей. Будто и не столица вовсе, а провинциальный западный городок в мегаполисе севера.
  Нольд остановился в одном из полукруглых дворов.
  - Я снял тут квартиру на два месяца. Район относительно новый, очень многие еще въезжают. И тихий, так что мы со своим пациентом внимания соседей не привлекли.
  Радостно было увидеть Хану. Та не вернулась насовсем домой, хотела быть и дальше полезной, и сама ухаживала за больным. Я сочла это хорошим признаком - значит, песочник не требовал особого медицинского внимания, при котором без медперсонала не обойтись. Стабилен и поправляется.
  Обрадовалась рано - немолодой Аарон был плох...
  Нольд поздоровался и начал с простых коротких вопросов, выяснить - насколько песочник может понимать происходящее и отвечать внятно?
  - Хватит... - Тот сипло выдохнул. - Скажите, почему я здесь и что вы хотите? А то сиделка молчит...
  Нольд на секунду замешкался, доставая сигаретницу и включая запись. А я ответила:
  - Я - некромантка. Есть и объединение. Нам помогают люди из Инквиза, полиции и больницы. Боремся с сектой, ищем их лидера.
  - У меня нет времени вам не верить...
  - Вам известно, что было в коробке? - Нольд тоже решил идти по главному.
  - Это часть черепа Морса. Она... им как щит, и она же - определитель. Чуют всех потомков некроманта.
  - Как вы это узнали?
  - Узнал... мы внедрились. Инквиз... я пытался выйти, тоже, хотел помощи. Там мой сослуживец...
  Ему было тяжело разговаривать, и Нольд помог:
  - Вы о Гордоне? Я его друг. Вы знаете, что его убили?
  - Да. Я теперь понял... нас обоих предал Палл, это он ждал меня в Цвателе, он сразу слил секте, что еду с добычей. Придурки поймали в автобусе... тварь... мы думали, что крысы только в полиции, что кто-то в Инквизе тоже. Но не среди своих. Нас всего трое из отряда осталось. Друзья. Доверяли...
  Песочник прервался, затих, набирая сил, и продолжил после того, как Хана аккуратно смочила ему губы.
  - Гордон отправил меня на завод, это было шестнадцатого июня. Вы знаете - зачем? Что там происходило? Я опоздал, а сам Гордон не рассказал подробностей.
  - Секта поймала Морсов... двух... некромантов.
  Я уставилась на песочника, не веря своим ушам. Как только он перевел тусклый взгляд на меня, спросила:
  - Как это возможно? Каких еще Морсов?
  Он снова собрался силами, долго дышал, сглатывал, и продолжил:
  - Его все ищут. Секта ищет... и только трое из верха знают в лицо. Общие приметы, рядовые выловили, я был одним из ловцов... а потом сам Аз приезжает. И тогда он тоже должен был лично быть - увидеть своими глазами, нужный попался или нет. Я сообщил Гордону, но тот не мог открыто... в полицию анонимно донес... вам, как я понял, доверился и позвонил. Но секта выскользнула. Аз ушел. Некромантов, которых приняли за него, уничтожили. Все зря...
  - Так Морс, Великий Морс - жив?!
  - Да. Слушайте... я умираю. Я хотел сделать что-то по-настоящему значимое в своей жизни, пока еще в силах. Сделать мир чище и лучше... избавить от зла. Некроманты - люди, и заслуживают... этого мира. Человеческого мира.
  - Что еще вы знаете? Скажите, мы поможем. Мы преследуем ту же цель.
  Аарон стал смотреть на Нольда и кивнул, веря ему. Или другого выхода не видел, или чувствовал искренность слов.
  - Секта поняла, что есть сопротивление и кто-то мешает. Я так понимаю сейчас - вы мешаете... Гордона сдал Палл, вычислить остальных прислали кого-то с юга. Женщину. Но не только с этой целью... Морса, подлинного, нашли. Он - в клинике. Случайно или нарочно спрятался от преследования, но фото попало в систему и его признали. Секта охотится и за его дочерью... ради бессмертия. И за ним - ради бессмертия. У него есть секрет вечной жизни. Не стареет... не умирает... вечные тридцать лет - веками.
  Хана тихонько зашептала что-то одними губами, да и мы были... как в такое поверить?
  - Как он выглядит? Приметы?
  - Западник... глаза карие... на тридцать лет выглядит. Не могу больше... воздуха...
  И песочник потерял сознание. Хана надела ему кислородную маску, а мы вышли из комнаты.
  - Троица днем звонил - сказал, что он не вытянет - хоть в больнице, хоть здесь. У Аарона, помимо травм, четвертая стадия рака, легкие. Удивительно, что до этого он был на ногах, и в аварии выжил - на силе духа держится, но организм на пределе.
  - Никто песочника не искал? Этот Палл?
  - Нет. Пока нет.
  Нольд с сигаретницы отправил запись всем.
  - Побудем здесь. Если Аарону полегчает, попробуем еще поговорить. Свари кофе, пожалуйста.
  Я спросила Хану, будет ли кофе она, но та лишь махнула рукой. Приготовила две чашки, села с Нольдом за кухонный стол и не отвлекала его от мыслей. Кофе, едва тот остыл до приемлемого, он выпил глотком и сидел в тишине и молчании долго.
  Много навалилось открытий. Но, кроме дел, было и личное - Нольд ни разу не поднял разговора о преступлениях матери и своем решении, что он будет делать? Как быть с Лёной, когда ту найдет, как ей помочь остаться "мертвой" для всех и в тоже время обеспечить свободную жизнь?
  - Как только объявится Злата, нужно ее сюда привести. - Нольд, наконец, вынырнул из раздумий. - Уверен, она сможет помочь песочнику также, как и остальным помогла - убила, оставив болванку, и как-то оживила вовне. Возможно, что здоровыми. Иначе нет смысла. И нужно любыми способами вытрясти - в какие тайны посвятил этот ее "настоящий папа"? Ты за собой не чувствуешь новых способностей? Если по признаку глаз, то ты тоже каким-то боком теперь - "настоящая дочь".
  - Новых не чувствую. И дело не в прямой генетике. Мы со Златой совершенно непохожи друг на друга. Думаю, что все упирается в способности, и они проявились у нее и меня из-за необычных обстоятельств. У девчонки были свои, у меня - свои. А вдруг так могут все некроманты? Что будет, если дети Великого Морса проснутся все?
  - Похоже... поэтому-то Злата и Спасительница. Поэтому предвещает революцию и переворот вековых устоев по отношению к вам. Разберемся. Но сейчас секта - задача номер один, и враг номер один.
  - Нольд. - Я посмотрела на него, быстро просчитывая время. - Если брать за факт все, что рассказал песочник, - Морс должен был попасть новеньким в клинику недавно. Полгода минимум. Если раньше - то и секта бы не суетилась с ловлей похожих, а сразу взялась за дело, не распыляясь. А новенький там один - брат Фортена.
  - Это не может быть он. Но для верности проясним и поспрашиваем подробности. У меня уже голова кругом, Ева. Брать за факты? Согласен. Но как отличить правду от заблуждения, если правда на грани магии? Если правда - это невозможный в реальности факт?
  Я только пожала плечами.
  
  Глава семнадцатая
  
  Под утро мне снилось, что я уже не в лесу, а в какой-то выжженной до пепла пустыне. Все проглядывалось далеко, хотя на небе не было ни луны, ни солнца, а пространство накрывал густой полумрак. Я не бежала больше, а стояла и дышала во все легкие, будто только-только остановилась и сознание настигло меня на этом моменте - у самого края пересохшего речного русла. У обрыва...
  Еще шаг и пепел посыплется вниз под тяжестью тела, и я укачусь вниз. Не успела бы остановиться - упала бы с высоты и, наверняка, разбилась насмерть!
  А там, на дне, уже трупы - несколько тонких голосков призыва, похожих на скулеж и детский плач. Это несчастные маленькие братья Нольда! Но я помнила, что упокоила их! Помнила!
  Осторожно спустилась, припала к пеплу, обняв как можно шире руками и опять зашептала слова, как тогда, в саду. Один утих. Второй, третий... Оторвав голову от земли, вдруг поняла, что остался еще один, шестой, - и плач живой, а не мертвый! Это не убитый мальчик, а кто-то еще! Я могу успеть спасти!
  - Сейчас!
  Кинулась, взрыла комья и тут же почувствовала, как в палец вцепились крепкие беззубые десна щенка. И уже я спасла зверя, - вытащила из ямы тьмы и смрада маленького белого волчонка, девочку...
  И проснулась. Нольда рядом не было, он умудрился перенести меня на кровать с пола, не разбудив, - а сам куда-то уехал посреди ночи.
  
  В кабинете клиники никто не трогал. Выделили угол со столом и рабочим компьютером, и забыли. Я мучительно отсидела до пяти вечера свою псевдопрактику, мучаясь от понимания, что сейчас происходит на улицах столицы с поимкой не некромантов сектой, а, наоборот, сектантов - полицией. И сколько всего делает команда, пока я тут, впустую тратила время. Оставался час - там освободится Троица и мы тихонечко вместе уедем на встречу, где как раз планировался мозговой штурм и попытка собрания всей картины, насколько это возможно.
  Знакомый голос заставил вскинуться и открыть дверь. Далеко, ближе к общему холлу и лестнице, но эмоциональная громкость донесла до сюда вспышку раздражения Валери. Она выговаривала что-то сотруднику.
  - Вы не имеете никакого права требовать! - Этот человек ничуть не стушевался. - Вы выше по должности, но клиника отдельное ведомство, и здесь все решаю я. Не получите ни одного!
  Сектантка так шипела, что ее слов разобрать не вышло. А мужчина еще более спокойно сказал:
  - Кандидатов я подобрал, вы их видели, все подготовил, тестируйте сколько душе угодно, но в этих стенах и под присмотром персонала. Кто вообще вам сказал, что разрешение на вывоз, пусть подписанное самим Ринальдом, имеет силу? Забудьте!
  Что ей здесь понадобилось именно сегодня? Собиралась вывезти нужного некроманта по закону, по всем документам? А завтра - иди ищи эту подставную крысу вместе с добычей? Я с минуту думала, как поступить и что сделать. И решилась на столкновение. Прислушавшись, прикинула - куда та ушла - на выход, или осталась? Взяла сигаретницу и, надеясь на удачу, пошла в комнату для курящих.
  Удача улыбнулась! Едва шагнула внутрь, прикрыла дверь, как услышала и увидела Валери, взаимно заметившую меня и едко выдохнувшую дым.
  - Этого еще не хватало...
  - Вы?! Какая встреча, Валери! Как здорово, вы тут!
  Сделала вид, что ее раздражение не услышала, нацепила удивление на лицо и руками всплеснула.
  - Пошла вон отсюда, дура!
  - Что случилось? Вы чем так рассержены?
  - Рассержена?! А на тебе-то я сейчас и отыграюсь, раз попалась!
  Такого поворота не ждала, но, выдерживая образ, завизжала, - та вскочила с места и по-настоящему сильно схватила меня за волосы.
  - Пустышка! Аномалия! Идиотка, на которую я столько времени потратила! И все зря!
  - Отпустите!
  Скукожилась, скульнула, решив еще немного потерпеть на случай, если в гневе та хоть что-то полезное ляпнет. Подраться успею.
  - Нам ставят палки в колеса! Нам рушат все планы! Ты, маленькая дрянь, своими совпадениями заставила упустить кого-то настоящего... Но они попадутся! Все попадутся, сегодня! Как же я тебя ненавижу!
  Знала бы она, насколько я превосхожу ее в ненависти! Чуть-чуть не сдержалась, брыкнулась посильнее, вскинув голову и отбив ее хватку обеими руками. В правой ладони южанка до сих пор держала сигаретницу с тлеющей палочкой, и потому не слишком крепко драла меня за макушку. От рывка коробочка выскользнула и упала...
  В следующую секунду, только на половину вдоха хватило, тут же согнулась в спазме и вывернулась наизнанку прямо на туфли - и себе, и ей. Невероятная вонь! Густая и липкая гниль была самим воздухом, и все осталось в ноздрях, на горле, в бронхах - не выкашлять. Казалось, что рвет не остатками обеда, а тухлятиной. Задыхалась в вони так, будто попала в скотомогильник и тону в нем, как в болоте, захлебываясь гноем и трупным разложением...
  - Что это... - Услышала через туман. - Прелесть какая! Так я правильно чуяла! Настоящая! Как ты смогла обмануть регенерат?!
  Великий Морс, неужели ее завеса спала, как только сигаретница... вот, где спрятана кость!
  - Сардины... несвежие...
  И почувствовала, как Валери дрожащими от возбуждения пальцами царапнула мне кожу на ладони острым ногтем. Мое жалкое оправдание не услышала, снова вцепилась в волосы, зашипев:
  - Почему не работает, мелкая дрянь?! Почему?! Ты - некромантка! Все еще будет по-моему!
  Как же сильно тошнило. Потом прошибло и ноги ослабли от отравления всеми запахами шлейфа многих жутких убийств. Не сосчитать - десятки...
  - За что вы так со мной?.. - Захныкала, заплакала, сжимаясь в комочек. - Что я вам сделала?
  - Вы все на меня выворачиваетесь! Это тоже - признак. По-па-лась...
  Валери была так возбуждена, что забыла поднять сигаретницу. Заставила выпрямиться, захватив за горло. Мне паниковать рано, еще ничего не доказано! Руки под защитой антисептика, а пленить меня здесь просто так, на одной только рвоте - не выйдет! Что сделает? Сдаст охране? Сомневаюсь...
  Я смогла преодолеть спазмы и немного вернуть трезвость восприятию. Не все потеряно - поиграть в наивную девочку пока можно, а там улучить момент и бежать. Сразу - на выход!
  - Не притворяйся, дрянь! Некромантская сука...
  - С ума сошли?! - Взвизгнула: - Помогите!
  Валери потащила из курилки не к холлу, а к лестнице. Думала, что надежно держит меня, но я чувствовала, - из замкнутого помещения вышли и спазм опустил. Могу не только вырваться в любой момент, но и руку той вывихнуть при желании... Не делала этого, выжидая и даже удивившись: куда ведет? Собирается запереть в подвале? Найти закуток и пытать меня? Если так, то мы быстро поменяемся местами... и это я выпытаю у нее все, что нужно! Хочет уединения - получит, и пожалеет!
  - Что вы делаете? Куда вы меня?..
  - Заткнись! Я не буду ждать заживления... я заставлю тебя еще раз блевать, и так, что ты все кишки на полу оставишь! А потом заберу себе и выпотрошу по-настоящему... за все! Ты ведь действуешь не одна, ты всего лишь часть! Кто тебе помогает в Инквизе?!
  На ее удачу нам не попался никто из сотрудников. И место, куда она меня так яростно тащила оказалось недалеко - всего минус один этаж и одна ближайшая дверь со стеклянным окошком. Процедурные. Только Валери не зашла внутрь вместе со мной, а открыла ее и с силой толкнула - так, что я чуть не упала на пол, запнувшись в неудобных и узких туфлях. Неужели и правда, решила запереть? Не попытавшись обыскать поясную сумку, не попытавшись связать хотя бы?
  Дверь захлопнулась. Я нормально встала на ноги... и с удивлением оглядела мужчин. В процедурной, кто сидел на кушетке, кто стоял у стен - восемь человек набилось и все в медицинских робах.
  - Валери, вы чего?!
  На полной искренности обернулась на окошко и посмотрела той в ненавистную рожу. Ожидала битвы с ней, только сектантка выкинула свой странный фокус! С какой целью?
  - Блюй, сука! - Донеслось приглушенно с той стороны.
  Я утерла губы, осмотрела одежду - не запачкалась ли. И еще раз бросила осторожный взгляд на тех, с кем меня заперли.
  - С ума там они что ли посходили?
  Сказал один, а второй миролюбиво качнул руками:
  - Девочка, ты не бойся. Не знаю, зачем тебя к нам загнали, но мы не насильники какие-нибудь. Сядешь?
  - Над новенькой, наверное, шутят... уроды. Практикантка?
  Я кивнула и поняла, что все равно плохо понимаю происходящее. Валери долбанула кулаком в дверь и опять заорала:
  - Блюй!
  А я спросила:
  - Вы кто? Вас-то зачем здесь заперли?
  - На процедуры готовят вроде...
  Когда я пригляделась к тому, кто мне ответил, остолбенела. И глазам не поверила! Это Алент! Некромант, с которым однажды меня запер Троица! Попятилась в ужасе в угол... они все - некроманты!
  - Да не бойся. Наслушалась сказок, а мы нормальные люди, а не чудовища... эй! Хватит там издеваться! Зачем ребенка пугаете? - Самый ближний, что предлагал место, подошел к двери и сам по ней стукнул, сунув к окошку свое лицо и оскалился: - Посмеялась, и хватит! Я ведь доложу куратору клиники о ваших выходках!
  Шевельнул ручку, а та и поддалась.
  - А, не закрыто... иди, девочка. Нам выходить нельзя, мы подневольные, а ты - иди. Попадаются же нелюди...
  Я на слабых ногах прошла из угла до приоткрытой створки, на несколько мгновений с полным недоумением постояла рядом, почти вплотную с мужчиной, и вышла из процедурной... в шоке.
  Сектантку всю трясло! Она пялилась на меня так, будто я только что под ее ногами разверзла пропасть. И заорала она точно также сильно и пронзительно, будто вниз летела:
  - Нет!!! Вы должны!.. - И захлебнулась истерикой. - Должны!
  Меня саму потряхивало. Ее "доказательство" с вывернутыми от тошноты кишками не сработало как на мне, так и на некромантах-мужчинах. Почему? Что со мной?
  - Меня нечаянно на вас вырвало... зачем вы так? Мы же подруги...
  Валери выгибало от невеселого, а отчаянного хохота. Сектантка перешла на визг и сип, потянув ко мне руки в ярости, но я отпрыгнула подальше.
  - Все насмарку! Все! Да кто ты такая, дрянь, что я каждый раз об тебя спотыкаюсь! Столько совпадений! Сардины! Сука! Ты - везде! И ты - не при чем?! А-ха-ха! Лавка, Инквиз, сигаретница... и сардины! А-ха-ха! Все против меня, невозможно! Но я тебя так убью! Для удовольствия! Аз с меня шкуру спустит, знаю... за все провалы, за то, что голову потеряла... проклятый Нольд! Но я на тебе отыграюсь! На тебе!
  - Да вы чокнулись!
  Валери рванулась, а я побежала. Ее каблуки против моих туфель - проиграет! Не догонит ни за что! Долетела до лестницы, промчалась по ней и, как оказалась на этаже, свернула к выходу. Не спасаться на улице, а к охране - к любому, кто попадется из сотрудников. Сектантка ослеплена, и мне нужно, как воздух, чтобы та завязла в разборках хоть с кем-то, и не вспомнить об оставленной сигаретнице! Эту вещь должна заполучить я!
   - Помогите!
  Как же прекрасно, когда твой противник не может бороться с чувствами. Валери действительно глупо, только на жажде расправы, гналась за мной, забыв о том, где находится. Я дала себя догнать в холле, подставилась под руки, жестко схватившие за плечо и снова за несчастные волосы. Стерпела пинок по икрам - прямо на глазах у человека в белом халате, и на глазах у двух дежурных охранников.
  - Что происходит?! Немедленно прекратите!
  Сектантку от меня оторвали. Задержали. А я со всех сил кинулась к курилке. Шум и вопли остались за спиной. Юркнула в коридор, потом в комнату, схватила с пола коробочку и побежала в другое крыло - куда угодно, лишь бы затаиться. Здание большое, пустят не везде, но уголков много. Даже если Валери освободится через две минуты, я успею спрятаться сама. Или спрятать ее ценную сигаретницу!
  Память сама сработала и ноги донесли - конечно!
  - Троица!
  Забарабанила в знакомую дверь с табличкой и на шею кинулась, едва тот открыл.
  
  Возвращение Троицы дожидалась долго. Он запер меня, уверив, что ключ есть только у него, никто посторонний не зайдет. Я нашептала одно общее сообщение о сигаретнице, озвучив опасение, что на той может быть маячок и устройство при себе нельзя держать долго, тем более тащить на любую из наших точек. Отправила, и от Вилли пришел ответ первым - он все устроит и быстро!
  Троица вернулся с новостями, что Валери из клиники так и не уехала. За выходку ей ничего не будет, не тот у нее статус, и...
  - Ищет. Из уборщицы душу вытрясла. И тебя тоже ищет.
  - Как мы выйдем?
  - Не знаю. На пропускном пункте ей доложили, что ты не покидала здания. Разберемся, не волнуйся.
  - Троица... - я шептала. - Со мной что-то случилось. Валери в комнату с некромантами заперла, а реакции не случилось. Ни у них, ни у меня. Возьмите на анализ что угодно, только скажите - что сломалось? Почему это произошло? Я что, превращаюсь в обычного человека?!
  Он удивленно приподнял брови и задумался. Я сидела как мышь в уголке - за его рабочим столом возле окна, готовая юркнуть в единственно слепое место, если постучится нежданный коллега, которому нельзя не открыть.
  - Вы ни в чем не ошиблись?
  - Там был Алент. И еще семеро в робах. Полная комната - и ничего!
  - Попейте, Ева. На вас лица нет. Надо думать... как же...
  Троица подал стакан с водой, сел на свое место и схмурился.
  - Да какой же тут анализ поможет... озадачили. Не могут же быть там все такие, как Констант.
  - Троица, мне жутко от непонимания... регенерат работает, даже сверх нормы, от Валери вонь убийственная просто! От вас тоже чую, запах смертей сейчас, когда мы оба здесь, а сигаретница не у вас в руках. Я - некромантка. Некромантка...
  - Это загадка, но мы ее решим.
  В кабинет никто не ломился и настораживающих шагов из коридора не слышалось. Все, кто не дежурил, по большей части давно уехали домой, клиника затихала. Троица еще раз сходил на разведку, и вернулся с хорошей новостью - Валери пришлось уехать. Ее об этом сдержанно вежливо попросил глава учреждения, а его приказы для охраны были выше чем капризы инквизорской психопатки. Ту прямо под руки вывели.
  - Но мы сразу не пойдем. Представляю, сколько эта женщина оставила глаз снаружи, если с ней ее люди. Дождемся подмоги и всех обхитрим. Ева... - Троица сменил тон и очень неуверенно, сомневаясь в каждом слове, спросил: - А больше с вами в последние дни ничего необычного не было? По ощущениям, самочувствие как? Недомогания были?
  - Идеальное, я здорова!
  - Хорошо... да... но я вот, что думаю. У вас с Константом не было реакции друг на друга, потому что он не мог физически зачать ребенка. Ваша природа считала это лучше всякого анализа. Может быть так, что теперь не некроманты, а вы причина - вы не можете забеременеть.
  - Я знаю, что не могу забеременеть.
  Поразилась, что Троица сказал это так, будто делал открытие! Это факт, о котором столетиями и так известно!
  - Потому что вы уже... в положении.
  
  Глава восемнадцатая
  
  Троица почти выносил меня из клиники. Ноги не хотели слушаться и отказывались двигаться правильно. Я миновала пропускной пункт здания, но за ворота пришлось идти без него. Едва держала в голове, что должна добраться по открытому участку, где точно никто из секты не схватит, до первой лавочки - там меня ждали Вилли, Варита и Элен. Друзья встретили, нас много, не подъехать на машине и не похитить...
  - Обаяшка! Наконец-то, идем гулять и веселиться!
  Они шумели, что-то еще задорно вскрикивали, стараясь быть заметными. Я им улыбалась, как в полусне, повисла на плече Вилли и покорно пошла с компанией до остановки. Сигаретницу вынесет Троица, его уже неподалеку ждет Ян с блокиратором, спрячет в чемодан и любой возможный сигнал изолирует. А мы - в кафе. Самое людное, самое открытое, откуда будет легко сбежать при любой слежке. Насовсем сбежать - ни завтра, ни когда-либо еще я больше не объявлюсь ни в Инквизе, ни в клинике. Может быть, что Вилли и девушек будут прощупывать как сообщников - но это задача другого дня. Сейчас спасали меня, и защищали - меня.
  Я - беременна. Ждать со дня на день опровержения месячными - вот, что бессмысленно, и самый надежный тест случился сегодня. Нольд - не обычный мужчина, а я - не обычная женщина, и наши минусы бесплодия как раз сложились в плюс? Или все потому, что мы оба изменились с той ночи в поле? Природа нас допустила друг к другу без враждебного уничтожения...
  А как Нольду об этом сказать?!
  - Ты чего, обаяшка? - Шепнул Вилли. - Никогда не видел тебя такой растерянной. Все хорошо, выкрутимся.
  - Встряхнись, подруга. - И Варита поддержала, подвигая поближе чашку с холодным кофе. - Еще полчасика и уйдешь в туалет переодеваться. У меня в сумке все с собой. Ян вот-вот приедет.
  - Спасибо.
  Прошло гладко. Варита и Вилли остались, а Элен через черный ход вышла со мной - переоделись обе, замаскировались тщательно. Темную машину Ян подогнал близко и в салон юркнули тишком. Поехали, петляя по улицам, со всеми возможными проверками хвоста.
  А я только в затхлом салоне заметила, что на девушке больше нет духовного трупа сестры.
  - Элен, тебя высаживать негде, будешь с нами. Только сиди тихо и молча, договорились? Если завтра поймают и станут пытать, не пикни, знай, что, если всех сдашь, я точно найду и убью.
  На угрозы Яна та лишь улыбнулась тихонько, но кивнула серьезно:
  - Договорились.
  Мы доехали до "Науки", спустились в знакомую комнату на минусовом этаже. Нольд и Троица уже ждали. Элен поздоровалась, а Ян тут же указал девушке место в дальнем углу.
  Бросив взгляд на Троицу, внезапно испугалась, что он успел доложить подробности всего, что случилось в клинике, и о некромантах тоже... но Нольд обернулся на всех нас со спокойным лицом. Подошла, собираясь поцеловать в щеку или подставить свою.
  - Парис приедет?
  Голос скакнул от волнения, которое я как раз собиралась скрыть ничего не значащим вопросом. Губами едва коснулась шершавой щеки, как вдруг Нольд сверкнул на меня двумя голубыми искорками и вместо спокойного выдоха выдал грудью вибрирующее "х-р-р". Сам не ожидал, сморгнул и кашлянул, но, когда вновь посмотрел в глаза, я увидела повторные два блеска.
  - Иди к Элен. И молча сиди за моей спиной, поняла?
  Приказ оказался настолько холодным и жестким, что и Ян, и Троица сразу повернули головы к нам.
  - Вы поссориться успели?
  - Успели. Иди, я сказал!
  Я послушно ретировалась, взяв стул и устроившись рядом с девушкой.
  За злым тоном мнимой ссоры Нольд скрыл прорвавшуюся мельком реакцию. Предупреждал меня когда-то, чтобы не подходила... вот и случилось. Но с чего? Не мог же он взять и унюхать - было бы так, он достал бы с вопросом и позавчера, и вчера, и ночью... я не пять минут назад забеременела.
  - Спокойно, друг, не рявкай. Давай к делам.
  Ян считал неладное, встал поближе и хлопнул Нольда по плечу. А на меня обернулся с подозрением, пытаясь прощупать взглядом - в чем дело?
  Частью все обсуждения от внимания уплывали. Оглохшая от собственного состояния, могла только смотреть на спину Нольда и думать - как ему сказать? О невероятном сказать!
  Я стану матерью. Я! Маленький волчонок из сна уже держится за меня всей своей крошечной силой! А Нольд еще ничего не знает. Он стоял спиной, ни разу не обернулся, но весь был напряжен - это виделось даже по положению плеч.
  - Какой ужас...
  Элен шепнула, но я не поняла - на что она так среагировала. Мне было все равно.
  Я утопала в нежности к своему полузверю и чувстве невероятного единения. У нас будет ребенок - обычный или необычный, взявший от родителя только одну природу или сразу обе. Без разницы. Мы будем любить его, защищать, растить, и родится он уже в ином мире - без сектантов, без Инквиза, без страшной угрозы попасть под нож или застенок. Она. Она родится, девочка...
  Включилась тогда, когда услышала удивленный голос Нольда:
  - Что? И ты не сказал сразу?
  - Как только я прослушал запись разговора, то спохватился. - Ян начал спокойно объяснять. - Чутье подсказало. Не на некромантов облава, Ноль, а на нас - на сопротивление, которое сектантка приехала вычислять. На эту провокацию мы не смоги бы не отреагировать, верно? А так, представь, ситуация создана. Все держалось в секрете... ты как узнал, что облава будет сегодня? Ее спросил?
  - Нет. Получил распоряжение к готовности по обычной служебной рассылке. Об облаве не говорилось напрямую, только... Ян, ты прав!
  - Еще как прав. И Вилли вот-вот спалят, эти запароленные письма - провокация. Его найдут по следу вмешательства в личный компьютер, тебя вычислят по тому, что всем другим "подозреваемым" была рассылка на другие дни недели. А меня бы поймали, потому что именно в четверг какой-то левый дознатель-олух всполошил подразделение на поимку кучи сектантов, собирающихся негласно и под шум ловить некромантов. К счастью, я не успел этого сделать. Никто в этот день не переодевался патрульными и не стоял на входах в метро или центры, Ноль. Мы - едва не попались на удочку.
  - С девушками и Вилли - решено. Уводим из-под удара точно, они с Евой общались в открытую. Ты, поклонник, пока в полутени, это еще вычислить нужно, что у практикантки за любовник из полиции. Троица не выявлен, я тоже. Есть возможность работать дальше. Секту возьмем за горло, никуда эти твари не денутся... Ивара надо вытаскивать срочно, и про этого Морса, настоящий он или нет, все выяснить. С Фортеном я встречался - брат на самом деле брат, он мне даже альбом с фотографиями из детства Ивара показывал, да и многие другие детали противоречат. А попадись Морс так, что его сразу в сверхсекретное отделение посадили, тогда бы фото не попало в систему. Сплошная путаница, кто-то ошибся в своей уверенности.
  Троица подал голос:
  - В клинике попытаюсь выяснить, что смогу.
  - Мало быть осторожным. Если что, готовься каждый день, что придется покинуть должность. Дело ты себе найдешь и получше, чем обследовать трупы.
  - Без сомнений.
  Через какое-то время разговор иссяк, и Ян подошел. Наклонился:
  - Не знаю, что с тобой сегодня, Ева, но перестань смотреть такими глазами. Затопляешь. - Шепнул еще тише, чем и так говорил: - Даже меня пробирает, хоть я тебе ни сном ни духом не муженек. Рехнулась так Нольда испытывать? Бегом в его машину, и вперед не садись, а то он еще вдруг вести не сможет. Троицу и Элен я сам развезу.
  Думала, что Нольд сразу начнет спрашивать, как окажемся в салоне, но нет. Поехали молча и до дома добрались совсем поздно - в темноте и не разговаривая. Я все время держалась позади. Опять через другой подъезд, через крышу. Домой зашли, не зажигая света. Нольд закрыл двери в кухню и зал, ушел в спальню, плотно задернув в ней шторы и только в ванной включил свет, теперь это стало стандартной предосторожностью от тех, кто мог следить за квартирой с улицы.
  - Ты на самом деле на меня злишься?
  - Нет. Я злюсь на себя. Обманулся и заигрался в обычного человека... - Нольд глянул, и за пару секунд серую радужку поглотила голубая. Рыкнул: - Ева, не могу...
  И кинулся.
  Нашу первую близость на полу коридора я помнила только возвращением после. Наверное, тогда он был самым по-звериному беспощадным, и вот - теперь снова. Некромантское ощущение жизни ко мне не вернулось, забрав сознание в иной слой бытия, я осталась, как и Нольд остался в себе. Хрипел и кусался, хватал сильно и на пределе эгоистично. А рук не держал. Не сковывал. Распял на полу, порвав одежду и задавив весом - но все же любил, а не насиловал.
  - Прости...
  Нольд вздрогнул от боли, потому что я сразу приподняла голову и, дотянувшись зубами до плеча со всей силы его укусила. Кровь проступила через ткань рубашки, и второй раз так себя цапнуть он уже не дал, быстро увел руку и чуть отстранился.
  - Иногда мне кажется, что ты больший зверь, чем я... острые зубы.
  - Забыл, как предупреждала? Будешь испытывать чувство вины, загрызу в ответ так, что живого места не останется, ходи в шрамах.
  Аквамарин не исчезал. Он едва заметно мерцал, делаясь особо заметными, будто голубизну разбавляли световые магические искорки. Нольд расслабленно выдохнул:
  - Безумная некромантка. Глаза горят, а теперь и буквально - золотом... это из-за тебя меня так накрыло, это с тобой что-то. Что? Говори. Не выпущу, пока не скажешь в чем дело.
  - Не сегодня.
  - Сейчас.
  - Я беременна.
  - Для шутки и мести слишком безжалостно. В чем дело?
  - Повторить, как глухому?
  - Прекрати.
  Он не поверил и голос дрогнул уязвимым и болезненным - обидой. На самом деле, будь это не правдой, более жестокого способа ранить Нольда не существует. Я не стала больше ничего говорить. Приобняв за голову и притянувшись, поцеловала в губы, почувствовав, как настороженно шевельнулись уши. А потом вдруг пальцы защекотало. Волосы у Нольда встали дыбом. Шевельнулись желваки, уши и шея погорячели, и русые недлинные пряди в миг взъерошились, сделав его лохматым. Он отстранился от меня резко, будто кто исподтишка за шкирку схватил, сел на пол, а я наконец-то смогла выбраться. Не сдержала улыбки - каким растерянным он выглядел: полураздетый, пришибленный шоком, смотрящий глазами распахнутыми и голубыми как два бездонных озера. Рубашка встопорщилась. Все телесные волоски, особенно заметные на голых ногах, тоже наэлектризовано стояли дыбом.
  Думала будет трудно признаваться и видеть, как Нольд отреагирует, но оказалось легко. А зрелище полузверя в которого ударило молнией - неповторимо!
  - Пойдем горячий душ примем. Одежду, кстати, даже не жалко - прощай инквизорский костюм, и ненавистные туфли в помойку!
  
  Глава девятнадцатая
  
  Все же зря - нужно было переждать день похорон, а уже потом обрушивать новость о беременности. Нольда лихорадило ночь, и я не была уверена, что он хоть на минуту смог заснуть. Утром побрился с порезами, а непросохшие волосы время от времени топорщились влажными прядками, и он тщетно приглаживал их обратно пальцами. Пять-десять минут и Нольд опять становился лохматым.
  - Машину вести сможешь?
  Кивнул. Выпил свой кофе, сварил вторую чашку, осушив ее в два глотка, и пошел обуваться. Он так ни слова и не произнес с самого моего признания, превратившись в немого и отрешенного от мира Нольда. Кажется, что внутренние разряды никуда и не ушли, и били его, что ни язык, ни волосы не хотели слушаться. А мой шок, наоборот, полностью затих. Мысль о том, что я стану матерью, органично влилась в сознание как само собой разумеющееся. Ничего удивительного в этом не было.
  Мы прошли через крышу, с оглядкой добрались до черной машины с затонированными стеклами и поехали на кладбище. Одеты мы тоже были в черное - у Нольда костюм, а у меня платье до щиколоток и мягкие балетки. На плечи, чтобы укрыть голые руки, накинула темно-серую кофту с длинным рукавом.
  У главных ворот уже стояло несколько автомобилей, а люди собрались у здания в глубине, из которого должны были выносить пустой гроб. Лёны там не было даже прахом от зомби, поэтому ритуал захоронения был сам по себе странен. Но так положено. Возможно, что внутрь положили личные вещи...
  - Я сейчас должна держаться с тобой или идти к женщинам?
  Посмотрела на Нольда, теряясь от вида трех групп уже собравшихся - пятеро мужчин отдельно, женщины отдельно, и глыба-мать у самой двери здания рядом с высоким одутловатым мужчиной. Явно не полузверем - те никогда, ни один, по природе полными не были.
  - Это служащий кладбища или твой отец? Я должна к ним подходить чтобы высказать соболезнования? Нольд, да заговори ты уже - не хочу выглядеть хамкой, нарушая ваш этикет.
  И он, наконец-то, подал голос:
  - Сейчас - со мной, на церемонии держись женской половины. Да, это мой отец, но подходить не обязательно, и я сам не хочу.
  - А те пятеро?
  - Старшие братья матери.
  Присмотрелась и не смогла понять - был ли кто-то из них на встрече на парковке? Да и важно ли это? Все равно подойти и поздороваться не могла ни с кем - никого по именам не знала.
  Хельга Один приехала минут через пять после нас - подошла сперва к Алекс и ее мужу, потом кивнула представительницам кланов и мужчинам, а нас двоих поманила пальцем. И не осталась стоять на месте, а сошла с дорожки и завернула за угол - подальше от чужих глаз.
  - Госпожа Один?
  - Подойди ближе, мерзавец, и подставляй ухо.
  Хельга роста не маленького, но Нольд выше, поэтому он наклонился и покорно дал себя за ухо схватить. Это или семейное, или ей капризы дозволялись, дергать взрослых мужчин, как мальчишек:
  - Я знаю, что ты вот-вот сбежишь, сукин сын. И знаю зачем, знаю кого ловить собрался. Передай дословно - если она до полуночи не объявится сегодня у меня, я найду ее лично и убью уже по-настоящему, понял?
  - Да. Передам...
  Нольд взъерошился. Внутренний ток опять дал вспышку, взлохматив приглаженные волосы, и даже кожа на выбритых щеках и подбородке стала визуально шершавой. Будто щетинки разом решили на пол миллиметра отрасти.
  - Все, исчезни! Ева пойдет со мной, перебьешься без жены до завтра. Брысь!
  Нольд кивнул, коротко поцеловал меня в губы и ушел еще дальше за здание - вглубь кладбищенских высоких оград.
  - Теперь ты мне объясни, что случилось, что он весь на дыбах? Позорище объявиться на похоронах с признаками бешеной радости, надеюсь, что заметить никто не успел...
  - Я забеременела.
  - Великая Матерь... дожила же до потрясений на свою голову. Некромантка родит щенка от мужчины-полузверя!
  Удивительно, что Хельга так сразу мне поверила и даже не переспросила - с чего так уверена? Я уточнила:
  - "Щенок" это оскорбительное слово или общепринятое?
  Старуха залепила мне в лоб раскрытой ладонью. И я опять не поняла - если бы пощечина, то посыл ясен, а это что? Хельга выдохнула:
  - Свежая кровь, свежий воздух и непомерная наглость - ты умудрилась встряхнуть меня, замшелую седую суку. Не волнуйся, мне это нравится. Освежает и молодит. Ты не собираешься лизать мне пятки, да, Ева?
  - А вам что, остальных не хватает, госпожа матриарх?
  - Обожралась уже! - Она так оскалила зубы и засмеялась, что у меня мурашки под кофтой побежали. Опять выдохнула и с восхищением в голосе продолжила: - А Нольд красавец! Вон как слабость в силу обернул... он ведь не самый лютый, хоть и старший сын. Слишком человечный, слишком мягкий для полузверя. Но хребтина оказалась такая, что зубы обломать! Хорош! Я ожидала, что вы споетесь, но не думала, что так скоро...
  - Не удивлены?
  - Я тебя проверю, конечно. Идем. Время.
  Хельга ушла вперед и заняла свое место рядом с Алекс. Мужчины понесли гроб. Никто никак не подвал виду и не делал замечаний к тому, что на похоронах сестры вдруг не видно Нольда, хоть он и приехал. Отец и пятеро дядьев несли гроб, а брата не было даже среди процессии.
  Я пристроилась позади всех, стараясь не обращать на себя внимание. Вроде бы и так никто не смотрел, но я не знала насколько меня приняли по-настоящему здесь, и раздражать присутствием не собиралась. Кроме того, не хотела попадать в поле зрения глыбы.
  Процессия двинулась по самой широкой дороге, медленно и молчаливо.
  Я осматривалась по пространству - ведь где-то здесь из своего укрытия, как мы догадывались, должна была наблюдать за процессией Лёна. И не миниатюрная девушка, которую скроет любой куст или ствол дерева, а двухметровая каланча с размахом плеч! Нольд найдет ее, обязательно выцепит! Признавала, что спрятаться было где - кладбище столичное, богатое, и здесь стояли как памятники скульптурами, так и склепы. Целые аллеи с пирамидальными тополями, ведущими на большие фамильные участки с высокими оградами... самое спокойное и тихое место для некроманта.
  На кладбище нет неупокоенных тел. Сам факт захоронения и прощания уже упокаивал, это не несчастные люди, погибшие безвестными в давних военных пластах времени, не брошенные жертвы убийств или несчастных случаев. И на этой земле, полной тел и праха, я ощущала лишь умиротворенную тишину. И погода была тихой - мало солнца, много облаков, безветрие...
  Старалась сильно головой не крутить, но что-то взяло и заставило обернуться назад. Прямая дорога уходила к въездным воротам, вся пересекалась полосами света и слабых теней от деревьев, и вдалеке я заметила фигурку. Нас догоняла женщина. Первая мысль была о опоздавшей, но моргнув раз, я с ужасом узнала Валери Вальд!
  Слишком далеко, чтобы та заметила меня, уверена! Темная одежда наверняка сливала контур с общей массой идущих, чтобы та опознала свою вечно "случайную" землячку с одного взгляда, как опознала ее я! Руки-ноги закрыты, смуглость кожи тоже сразу не выдаст... но это сейчас, пока нас разделяет расстояние!
  Наплевав на вежливость, ускорила шаг и боком прошла мимо двух женщин, обогнав их, - спрятаться в середине толпы. Помолиться Морсу и надеяться на одно, затеряться своим ростом и маленькими габаритами среди рослых женщин-полузверей.
  - Простите...
  Наступила кому-то на ногу, еще продвинулась. Обернулась оценить - закрыта спинами? Не очень... юркнула правее, потом левее. Бесполезно! Женщины не шли как солдаты, плечом к плечу, я только сбила своей суетой их спокойный шаг. Сейчас еще взбесятся и вообще вышвырнут на обочину.
  - Извините.
  Оглянулась второй раз, и рядом идущие на мой поворот обернулись тоже. Валери нагоняла! Не знаю, зачем сектантка тут объявилась, но шла сюда, а не по своим каким-то делам на другой участок.
  - А ну, не дергайся... - Северянка, лет под семьдесят, с короткой стрижкой седых волос схватила за плечо, и я приготовилась либо к отповеди, либо к тому что и правда сейчас вытолкают. - Ты не хочешь, чтобы эта пришлая тебя увидела?
  - Да.
  - Иди ровно.
  Женщины уплотнились. Сзади почти наступали на пятки, а по бокам прижали вплотную. Северянка, задавшая вопрос, пошла с другой впереди, и все они образовали настоящий колодец, спрятав мою фигуру в середине. На голову прилетела чья-то черная кружевная шаль, по самые локти закрыв, как саваном.
  Великий Морс!
  - Не волнуйся, Ева. Это кольцо никакая сила не разомкнет. Тебя не видно.
  Я шла и смотрела только на свои ноги. Взяв под руку, женщина слева поддерживала и в нужный момент повернула вместе со всеми, когда дорожка сузилась и повела. Несколько метров, и остановились.
  - Кто вы и что вам нужно?
  Голосом Алекс можно было заваливать, как гранитом. Сразу и наглухо. Валери где-то позади слабо ответила:
  - Я приехала принести свои соболезнования. Я коллега господина Нольда...
  - Убирайтесь. Вам здесь не место, тут только семья!
  - Понимаю... это такая тяжелая утрата... я лишь хотела поддержать в трудную минуту. А где сам Александр?
  - Пошла вон, тварь!
  В такой ситуации оказалось даже приятно услышать рев матери-глыбы! Хорошо бы та еще озверела и порвала сектантку на куски прямо здесь.
  - Как вы смеете так со мной разговаривать? Я от всего сердца... я...
  Жалко, своими глазами не посмотреть, - но по шуму и шагам догадалась, что это женщины с периферии собрались отогнать непрошеную гостью со всеми ее "соболезнованиями". И та сбежала.
  Постояв пару минут, двинулись дальше. А женщины разомкнули укрытие тогда, когда позади заскрипели петли ворот. Убедились, что никто не подглядывает, мы на земле фамильного участка, и можно больше не оберегать живого члена стаи, а спокойно проститься с ушедшей.
  - Спасибо. - Шепнула с осторожностью. - Чья шаль?
  - Моя. Не за что.
  Поразительно, но даже после исполненного долга, никто не оттер меня обратно на последний ряд. Оставили рядом, и та, что держала под локоть, не отпустила. Не в знаке "не дергайся", а по-хорошему, участливо. Хельга начала говорить о Великой Праматери, о предназначении рода и тернистых волчьих тропах к водопою исконной жизни...
  - Избегай Алекс. Даже кровных врагов ненавидят меньше, чем она своего сына. А тебя теперь - и того вдвойне.
  Я подняла глаза на северянку, и та вполголоса продолжила:
  - Держись Хельги, или меня. Если будет нужна помощь, идите в наши дома, мы здешние, а прочие живут далеко. Но тоже в помощи не откажут, если занесет... верно, Рада?
  - Верно. Жалко маленькую Елену, сердце кровью обливается, но матери ее никакого сочувствия нет... презираю старшую Нольд.
  - Не ты одна. Познакомимся? Я - Версилия, дочь Хельги. Ты понравилась ей, а, значит, чего-то стоишь как сука. Слышала, дружишь с моим опальным внуком, которому мать подарила фамилию?
  С одной стороны - нашли время и место поговорить! С другой стороны - обалдела от самого факта внезапного разговора со мной. И сукой обозвали, оказав честь.
  - Да, он мой друг.
  - Берегите там его, в своей маленькой странной стае.
  Голос Хельги был одновременно тихим, но сильным. Она говорила так, что чувство скорби только с одним звуком проникало в душу, а лицо старуха держала спокойным. Раскусила она Нольда с тем, что тот не убивался как следует, и угадала не смерть, а неведомый фокус Лёны.
  Алекс вся - каменная и неживая не выражала собой абсолютно ничего. Меня с самого приезда беспокоила возможная реакция - некромантка, знающая грязную тайну, в статусе невестки явилась на похороны ее единственного сокровища - дочери. Утроенное осквернение чувств и гордости. Но та, возможно потому, что мы здесь не одни, не испепеляла меня взглядом. Я не заметила, что она вообще "видела" меня среди всех хоть как-то нарочно.
  А зачем я нужна сегодня Хельге догадывалась. Будет пытать обо всем, что случилось тогда в доме. И проверять на беременность, как грозила.
  
  Прятаться от Валери больше не пришлось. Заметила, что и мои защитницы держали нос по ветру, оглядывая местность и готовые снова прикрыть, далеко не отходили.
  Машина Нольда так и стояла, его самого рядом не было. Хельга выцепила от всех и приказывающим жестом указала - куда следует сесть. А сама еще задержалась, перемолвившись с Алекс и с остальными.
  - Здравствуйте...
  Провалиться бы! За рулем сидел сам Артур Один! Возможно, таковы правила, что на похоронах из мужчин могут присутствовать только кровные родственники, и самый старший среди старших терпеливо ждал, выполняя роль всего лишь водителя. Сравнив его с Версилией, опять задалась загадкой возрастов полузверей. Она родилась первой у Хельги, была старшей, а выглядела лет на десять моложе. Или это он выглядел старее, чем есть?
  Артур со мной в ответ не поздоровался, и я притихла, сев так, чтобы даже в зеркало заднего вида ему не маячить.
  - Домой.
  Не знала бы, что сын, решила - холуй. Хельга устроилась рядом и бросила приказ так пренебрежительно, что оторопь взяла. За себя не боялась, но неуютно стало - куда везет, почему аж до завтра? Мне не хотелось выпадать из жизни команды на целые сутки.
  Мы приехали в "Хрустальный луч" - элитный комплекс, где жил Парис. Заехали в подземную парковку одного из зданий и Хельга отпустила Артура словом "свободен". На лифте на ее этаж поднимались вдвоем.
  Аскеза - родовая. Раздвижные парные двери везде нараспашку, много воздуха. Огромные комнаты этажа пустынные и мало обставленные. А то из интерьера, что было, уже не удивительно отличалось ощущением первозданной новизны. Выставочный зал, а не дом. Голые бежевого оттенка стены, дорогой ковролин, из всех украшений - напольная ваза сухоцвета у панорамного окна. Хельга завела меня в зал, наполненный как раз четырьмя предметами - вазой, столом, креслом и диваном.
  - Ложись и задирай платье.
  - Сначала скажите, что собираетесь делать? Я не дам себя нюхать где не надо, и тем более никуда лезть, вы не гинеколог.
  - Ложись. Щупать буду, живот должен быть голый.
  - Обещаете?
  Старуха задрала верхнюю губу. Что-то вроде оскала, показывающего нетерпение препирательством. Я скинула балетки, собрала юбку к груди и покорно легла.
  - Помню, как лет десять назад начала учить молодого Нольда звериному чутью тела. Он не потянул, слабоват, освоил только две вещи - парализующий и усыпляющий узелки. Хотя, другие мои редкие ученики и того не освоили. Бездари. - Хельга положила мне на низ живота обе ладони, слегка надавила. Выждала, закрыв глаза. - Как ты узнала, что беременна? Клеточка едва-едва есть, даже не закрепилась пока. Не будь я такой старой и опытной, не увидела бы.
  - От мужчин-некромантов не затошнило. И их от меня.
  - Ваше тело и ваш регенерат - загадка природы. Даже полузверям ее не разгадать. Удивительно! Береги себя, ты на такой стадии, что еще и беременностью по-настоящему не назвать.
  - Уверена, что мое тело и мой регенерат - защитят идеально, ничего развитие не прервет.
  - О жизни поговорили, пора поговорить и о смерти. Что ты увидела в поместье Александры Нольд?
  Старуха слушала и чернела на глазах. Будто усыхала и мумифицировалась, а глаза полыхали синим - делая весь ее вид ужасающе неестественным. Я рассказала все, и не скрыла мысли, что хочу обойти закон - ради семьи, ради Лёны и Нольда.
  - Она убьет тебя. Думать, что Алекс затихнет в особняке и не будет мстить за все, наивно. Сокровище и смысл всей жизни потерян - ее дочь, как она думает, убита некромантом. Ты - некромантка, знающая о преступлениях, за которые обычные люди садят на пожизненное, а у нас казнят. Алекс терять нечего, она или скрытно тебя отравит, или открыто шею сломает, не побоявшись последствий. Месть превыше собственной смерти в итоге... Порождение зла... чудовище, вывернувшее суть природы, дарующей нам жизнь... я тебя защищу, девочка.
  Мы долго сидели в тишине пустой комнаты. Я поглядывала на погрузившуюся в себя старуху и потом решилась спросить:
  - Почему вы так безоговорочно верите? И недели нет, как приняли в стаю, и даже не собираетесь требовать доказательств страшного обвинения одной из глав кланов, самой Алекс. Она ваша по крови, волчица, с рождения своя, а вы верите мне?
  - Верю. Твоя реакция в тот вечер была неподдельной, а Алекс, как вы уехали, была сама не в себе. Напугана, хоть и пыталась скрыть, жутко напугана...
  Вид почерневшей и высохшей Хельги исчез. Она встряхнулась, и кивнула на выход из комнаты:
  - Идем есть.
  Никакие двери закрыты не были, и входная тоже. Хельга в другой пустой комнате с овальным столом и четырьмя стульями, нажала кнопочку на каком-то стационарном приборе и села ждать. Через десять минут появились три стюарда с ресторанными тележками, сервировали на две персоны и расставили блюда. Старуха не открывала им, не заказывала, что именно принести - хранила гробовое молчание, и ели мы тоже так.
  Вкусная еда и простая - отварное мясо, отварная фасоль, свежие овощи. Я не болтала, решив, что и так нарушаю привычный порядок старухи - живет как в голой пещере, окруженная тишиной визуальной и звуковой. Вряд ли дом знал много гостей. Ела и думала, что мне дальше здесь делать?
  После обеда пришлось опять сидеть на диване в зале...
  Мне казалось, что скука убьет. Просто пытка быть в четырех стенах, где и глазу не за что зацепиться, и с одиннадцати утра до шести вечера я успела превратиться в зомби не хуже тех, которых создавала Злата. Хельга запретила все, пресекла даже попытку позаниматься физическими упражнениями, какими платье позволяло. Испытание! Старуха сама, впав в медитативное состояние, не понимала, насколько трудно молодому телу в энергии находиться в покое днем. Я и так давно не бегала, и не прыгала, не грела мышцы, только и знала, что просиживала офисный стул, сиденье авто и прочие кресла на собраниях - а мне хотелось действий! И мозг кипел в изоляции.
  
  Глава двадцатая
  
  Лёна зашла бесшумно. Она как-то сразу вся выросла в дверном проеме, прошла через залу и присела на одно колено возле Хельги. И я опять поразилась - ее грации и ее переменам во внешности. Девушка походила по пластике на огромного гепарда, настолько гармонично двигалось тело, габаритное, плоское, с длинными руками и ногами - потрясающе красиво! А голова без волос - только белесый ежик. Одета во все мужское, даже туфли, но при повторном взгляде догадалась что это скорее всего для маскировки на кладбище.
  - Госпожа Один... я предана вам и роду. Вы в праве наказать меня, но я не преступила ни один из законов и ни одного из правил.
  - Это правда. Кто бы еще додумался запрещать умирать... Но ты обманула!
  - Нет. Всем сердцем желала смерти...
  - Поздоровайся для начала.
  - Здравствуйте, госпожа Один.
  Хельга сидела в кресле за пустым столом залы, а я в уголке дивана. Вся в черном, далеко не блондинка и кожа не сливочная, не заметить нельзя - но Лёна, как появилась, даже глазами не повела в мою сторону.
  - И за волосы не оттаскать. А поприветствовать невестку?
  - Здравствуйте, госпожа Нольд.
  Я заметила, как напряглись шея и желваки девушки. Лицо она отвернула, но краем увидела всю реакцию - тяжелая челюсть стала еще тяжелее. Как опасалась ревности, так и получила - Лёна заранее меня невзлюбила.
  - А теперь объясняй, - жестко приказала старуха, - почему обещала матери выйти замуж за выбранного ей человека? Ты, всегда своевольная и дерзкая, я думала, что в тебе достанет духа выйти за того, какого полюбишь, а не по приказу, как большинство бесхребетных волчиц!
  - Можно с глазу на глаз?
  - Нет. И не смей подниматься, я еще не решила - прощать тебя или нет.
  Лёна шевельнулась, а Хельга пресекла попытку сменить положение. Девушка ниже склонила голову, но и в такой смиренной позе умудрялась возвышаться. Голос стал глуше:
  - Два года назад я отдалась мужчине. Мать в поместье обустраивала фонтан, наняла столичных рабочих, и один из них мне понравился. Взаимно. Мать застукала... прогнала и его, и всех остальных потом...
  Замолчала, и я подумала, что это и есть то преступление, из-за которого Алекс прижала дочь - нельзя до совершеннолетия, или нельзя без брака. Но Хельга, не выдержав долгой паузы, сухо цыкнула:
  - И что с того? Возраст согласия и твой выбор.
  - За три дня до этого приезжал Нольд, навестить меня.
  Не поняла почему после этой фразы старуха опять начала чернеть и сжиматься. У нее раздулись ноздри и зазмеились стиснутые губы. А Лёна совсем тихо продолжила:
  - Мать обещала... если ослушаюсь, расскажет всем, что застала с ним. И Нольда казнят. Ей поверят, а мне и ему - нет... все знают, что мы близки с самого детства! А она обернет нашу семейную привязанность и дружбу в инцест!
  Хельга вскочила и взревела! Самым горлом из нутра, и у меня волосы встали дыбом от крика. Тело само собой задрожало животным ужасом, я вжалась в диван и протряслась так, будто в двух метрах не старая и высохшая женщина, а лютая медведица! Даже не волчица!
  Великий Морс... была уверена, что после убитых детей и так ненавижу глыбу-мать на пределе возможного, а теперь поняла, что это был совсем не край. В сердце вспыхнули испепеляющие чувства - гадливости, омерзения и злобы! Я бы тоже рычала, если бы не свело челюсти.
  Девушка уже не говорила, а всхлипывала:
  - Она сказала, что будет только рада... всю жизнь мечтала убить выродка, а теперь в любой момент может сделать это руками нашего же закона. Ослушаюсь - исполню ее мечту. Меня только на потерянную невинность проверить, и все доказано.
  Синие глаза полыхали и изливались свечением. Хельга сжимала кулаки, глубоко дышала и скалилась желтыми зубами в пустоту - не обращенная ни ко мне, ни к понурой Лёне, а к далекой и недосягаемой Алекс Нольд. С очередным выдохом, убавила черноты, а как только опустила глаза на светлый затылок, почти спокойно сказала:
  - Я не буду тебя прощать, потому что не за что. Встань, девочка, дай мне тебя обнять. - Обняла, ласково погладила по плечам. - Почему сразу ко мне не обратилась? Почему Нольду не рассказала о шантаже?
  Великорослая девушка, выглядящая на десять лет старше себя, только беспомощно понурилась.
  - Голодна? Идем ужинать.
  - Нет. Не хочу.
  - Это приказ. Сожрать кусок мяса - лучшее средство от нервов и для прилива сил. Ева, ты тоже.
  Ярость осела сама по себе, и мысль о бесчеловечной женщине ушла на время на задний план - все равно не достать, и не мне думать о том, как наказывать. Прислушавшись к внутреннему, поняла - к Алекс нет точечной ненависти за конкретные преступления, я ненавижу ее глобально, как порождение зла, как черную душу - такую же, как у Валери Вальд. Это их клан убийц и ублюдков, они сородичи друг другу, стая нелюдей! И это война род на род, жизни против смерти...
  Лёна утерла щеки, сняла пиджак, оставшись в плотной мужской рубашке под горло, и пошла, как велено, в столовую. Я тоже. Взглядом девушка со мной старательно не пересекалась, и даже в целом, как на объект, не смотрела - я рядом будто источник не черного, а яркого-белого, на которое невозможно повернуть головы. Ослепляющее пятно.
  Сели за убранный стол, Хельга нажала кнопку как утром и стали молча ждать. Неуютная церемония. Неужели старухе вот так жить нравится? Обслуга в три человека, выхолощенная квартира в целый этаж, и неизвестно что в бесконечно дальних комнатах. Пустота такая, что только эхо гуляет, и телу зябко.
  - Поела?
  Я посмотрела на Лёну, которая ковырялась в тарелке без аппетита, но, оказывается, Хельга спросила только меня.
  - Да.
  - Пойдешь со мной. А ты, девочка, отдыхай и жди здесь. Без возражений.
  
  Мне всегда было неуютно находиться при ком-то, без ничего - ни сумки с собой, ни телефона, ни карточек. Глупая зависимость "голого" и невозможность по своей воле взять и уйти. По крайней мере уйти с комфортом, а не с целью протопать пешком пятнадцать километров по столичным улицам без денег и связи, и без ключей от дома.
  Старуха повела не в гараж, а на улицу. И к моему изумлению через пять минут пути свернула к знакомому зданию, на домофоне набрала код, а в лифте нажала кнопку этажа "22".
  - Вы знакомы с Парисом?
  - Глупый вопрос. Ты же видишь, что едем к нему - зачем спрашиваешь?
  Рот лишний раз не открывай, пока старшие говорить будут. Поняла меня?
  Парис встретил с порога лифта, как и в прошлый раз - по-простому одетый, непримечательный, столкнуться на улице, за богача не принять. Поза недовольная и голос тоже:
  - Я гостей не ждал. Ни тебя, ни ее.
  - Чай будет?
  - Пошла вон, старая псина. Твои шавки войну объявили, а ты из себя светскую даму строишь?
  Я как стояла у стенки кабинки, так и вросла в пол, а Хельга попыталась пройти. На то, что хозяин загородил вход, и "псиной" обозвал, огрызнулась и ущипнула того за кадык:
  - А кто виноват? Это ты не научил ребенка нас отличать, или она перестала тебя слушаться? Не старайся, без глотка кипятка ты все равно не сможешь говорить - иди готовь чай.
  Парис и в самом деле только сглатывал и надувался от немой ярости. Указал пальцем на проем одной из комнат, а сам ушел в другую. Я молчала. Самой казалось, что взорвет изнутри, и я не выдержу. Но прошла, смиренно села подальше от Хельги, на узкое кресло в углу, собираясь не мешать разговору "старших".
  - Зачем ее приперла?
  Поставив на столик кружку перед старухой, отпил из своей сам - судя по сипу, не первый глоток, спазм снял.
  - А Еве чай не предложишь?
  Парис посмотрел на меня, и я поспешно замотала головой, отказываясь. Хельга заглянула в свою кружку и принюхалась:
  - Не плюнул, надо же... и чай хороший. Ты весь такой, подача отвратная, а содержание стоящее.
  - Просила - пей, сука.
  - Спасибо. Ничего больше сказать не хочешь? - Парис смолчал, а Хельга полуобернулась на меня. - Он, конечно, злой и глубоко разочарованный в детях, но только не в тебе, солнышко. Познакомься со своим папой, Ева. Что вся застыла? Не веришь в то, что я говорю?
  Старуха внезапно схватила стоящего рядом Париса за руку и вгрызлась в предплечье. Я подскочила на сидушке, и он, зашипев, чуть ли не двинул ей в лицо. Заметно сдержался, но рывком стряхнул и выругался:
  - Фу! Вот же дрянь! В следующий раз я тебе точно зубы выбью!
  - Горький по-прежнему. - Та улыбнулась кровавой улыбкой и отпила чай, прополаскивая рот и облизывая губы. - Но ведь Ева без доказательств не поверит, что ты некромант. Укус - минутный дискомфорт, не больше.
  Рана затягивалась быстрее - секунды, и на коже остались разводы от капель крови.
  - Ну и зачем тебе это нужно, Хельга? Только напугала паршивку.
  - Пора признаться, что наш план сработал не так, как нам того хотелось. Мы породнились, но не прямыми потомками. Дедушкой тебя сделает не Злата, а Ева. Приглядись.
  - Врешь.
  Я всем телом вжалась в кресло, застыв как парализованная, а Парис подошел и вдавил ладонь в грудину. Я не могла вдохнуть как от шока, так и от жуткого пресса - сердце билось туго, с сопротивлением, будто вот-вот выпрыгнет из ребер, как рыбка из сжимающегося аквариума...
  Хватит с меня! Хватит! Великий Морс!
  Шок растворился быстрее, чем тот же укус зарос на руке псевдо-Париса, я вскинула ноги, уперев их тому в живот и оттолкнула со всей силы.
  - А ну не трогай меня! Прародитель!
  И плюнула. Попала на воротник рубашки и поморщилась, что не в лицо, как хотела.
  - Злая какая, и недовольная. Где же ваше хваленое почтение, жалкие отпрыски?
  Вместо ответа, которого он не просил, выругалась - не постеснявшись послать подальше. Посмеют со мной что сделать, я буду драться! Чего бы ни хотели, какие бы свои селекционные планы не строили - но ребенок только мой и Нольда, и никто больше не смеет на него покушаться - хоть с благими намерениями, хоть с корыстными или тщеславными. Волчонка-некроманта великие "пра" не получат!
  - Куда бесишься? - Спросила Хельга равнодушно. - Думала, ты будешь рада воссоединению семьи.
  - Рано ты ее притащила. Но прогресс есть, и заметный. Сначала от паршикви не пахло вырождением, а я ждал, что унюхаю... теперь даже солнечная, и греет. Иди отсюда, Ева. Хватит пялиться. Тебя никто не держит, а с сукой у нас будет свой разговор. Ты не нужна.
  Я не знаю, куда он меня выгнал - из комнаты или вообще. Не собиралась проверять точность приказа и пошла на выход, стараясь держать мнимое спокойствие. Добралась до лифта, спустилась, а потом побежала до дома Хельги. И, попытав счастья, сначала набрала домофон. Но Лёна на него не ответила. Старуха замок так и не активировала, поэтому на лифте свободно поднялась, свободно вошла и разыскала девушку на том же месте - за столом. Та послушно даже не пересела никуда. И съела все.
  - Идешь со мной?
  - Хельга...
  - Лично мне она не указ. А ты решай: останешься - оставайся, нет, так пошли. Или тебя накажут?
  Лёна всего пару секунд думала:
  - Нет. По идее надо мной сначала мать, потом ты, и только потом женщины Один по старшинству. Если приказываешь...
  Я вспыхнула от нервов:
  - Так мне приказать или как? Намекни уж! Сама чего хочешь?
  Девушка схватила пиджак и слетела со стула.
  Балетки удобно, а платье нет. Еще и юбка почти до пят, не разлетайка, задрала ее до колена, почти бежала - а за шагом Лёны, один на метр, едва поспевала.
  - У тебя с собой что есть?
  - Карточка с небольшой суммой. Телефон, Нольд сегодня дал. А чего мы сдернули?
  - Давай сначала тихое местечко найдем. Не туда, - туда.
  И махнула в улочку между двумя высотками слева. Не хотела через открытый выезд, и все тут. Как прежняя шкура проснулась, хотя понимала, что даже если старшие рода с благими целями решат нас остановить, задержат мягко, позвонят на пост охране района или вышлют служащих, - вреда не будет. По-настоящему они не враги. А бежать хотелось, как от настоящих.
  Я еще в первую разведку помнила, что здесь точно можно махнуть на площадку отдыха с фонтанами, на ней стоят рядком крытые полустеклянные беседки, а вот с их крыш уже на забор - и там, скорее всего не улица, а подводка инфраструктуры района... но уже почти воля!
  - Проклятое платье. До трусов задрать все придется...
  - Цепляйся.
  Заявила Лёна и подставила спину. Я, ухватившись за шею руками, взмыла, будто на гигантской кошке - рывками через препятствия.
  
  Глава двадцать первая
  
  Злату нужно найти.
  Телефон был, и Нольда набрать всегда успеется, а пока мы, как два персонажа смешного фильма, катали по столице - она вся светлая, лысая и громадная, и я рядом - маленькая моль в трауре. Небольшой суммы на карточке хватило на такси к тому адресу, где Лёна проснулась - без волос и одежды. Злата купила ей, что смогла - на такой рост легче всего было найти мужское. Я про конспирацию думала, а все оказалось прозаичнее.
  - Златовласка сказала, что нормальные документы и деньги будут через неделю, а там ее отец устроит проезд и жилье где-то на западе, далеко. Первое время всех поддерживают, не я одна такая. Люди из жизни уходили на чистый лист - для всех умерли, свобода, никого не тянуло возвращаться к родне и прошлому.
  - Ты бы уехала?
  - Да, если бы не брат. Может, переждала бы с год, а потом его выцепила тайком. У меня ситуация другая.
  "Отец устроит"... - пока добирались, думала над всеми открытиями. Вот он - Великий Морс, собственной персоной! Не нравились мне во всей истории темные пятна и хотелось забрать девочку под защиту, пока все не ясно.
  В квартирке никого не было.
  - Найдем.
  Лёна обнадежила, блеснула голубыми глазами и шевельнула ноздрями. А через пару минут, выйдя на крышу здания, я увидела на воздуховоде маленькую фигурку некромантки. Она сидела и смотрела на город.
  - Злата...
  Девушка резко, как зашуганный зверек, обернулась - нареваная, опухшая, - самый несчастный на свете ребенок.
  - Что случилось?!
  - Предатели!
  Выкрикнула зло, но тут же спрыгнула и кинулась к нам. Ждала, что с кулаками, а та внезапно обняла меня поперек туловища, уткнулась в плечо и завыла с новым приступом слез. Я прижала Злату покрепче:
  - Доберемся до убежища, и там все расскажешь. Расскажешь же? Нам всем надо многое обсудить.
  - Звоню Нольду?
  - Пока между нами девочками. Бегом, а то опекуны всякие объявятся и решат за нас, что следует делать.
  - И куда?
  - В бункер!
  
  Вилли отсутствовал. Я постучала осторожно, послушала тишину и полезла за ключом в тайник. Открыла дверь, запустила девушек внутрь и включила свет, нащупав выключатель рядом со входом.
  - Бункеры обычно под землей строят.
  - А этот на верхотуре. Хозяин объявится, не выгонит, он наш человек. А чтобы переночевать без проблем - самое надежное место.
  Лёна вдруг басовито хмыкнула:
  - Это он что ли - хозяин?
  Я сначала вскинулась - неужели проглядела, что Вилли спит или в углу засел, но едва заглянула за массивную фигуру девушки, поняла - фотография была на своем месте, на стене. Злата тоже сунула нос и ойкнула от неожиданности.
  - Да, но здесь он в образе, а по жизни ходит одетым. Сейчас посмотрю, что есть в запасе, и, может, кофе сварю. Будете?
  - Лучше чай. Злата, хватит пялиться, ты еще козявка на такое смотреть.
  Если я рядом с Лёной казалась по габаритам подростком, то златовласка, едва выше локтя доставала - кнопочка. Злата задрала голову и раздраженно фыркнула:
  - Не младше тебя, башня! Выглядишь как бабища, но я знаю, что ровесницы! И вообще, хватит! Все меня за дуру держите и за малолетку! Да я голых мужиков перевидала больше, чем вы обе за всю жизнь, и на себе перетаскала каждого с их драгоценными писюнами.
  - Что значит "перетаскала"?
  - На горбу! И пошли они все куда подальше...
  Огрызнулась и погрустнела.
  - Кто обидел-то? Ты только скажи, я любому обидчику писюн оторву в миг.
  Злата всерьез задумалась, глядя на Лёну опухшими глазами, а потом так же серьезно выдохнула:
  - Не надо. Жалко.
  Я поджала губы, боясь, что не к месту улыбнусь. Даже тревоги развеялись. Речь не о насильнике, явно, - случись такое со Златой, она бы иначе выглядела и иначе себя вела. А сердце ей разбить мог только один мужчина:
  - Ян?
  Лёна обернулась всей массой:
  - Ян? Один Ян?
  Я кивнула, а Злата всхлипнула:
  - Отец сказал - нареченный... а он... с этой. И не притворяясь, как вы тогда, чтобы меня заманить, а по-настоящему целовались. Сама видела. Караулила у дома, поговорить хотела, к вам прийти... все предатели.
  И чай, и кофе подождут. Усадила девушку на диван, обняла, а та стала рассказывать сразу все и сбивчиво. Лёна устроилась на полу без церемоний, даже стул не заняла. Слушали не перебивая, а я из разбитых по времени кусочков складывала в голове общую картину - невероятную и во многом циничную.
  Великий Морс Злате тоже представился Парисом, когда выловил ее прямо в парке два года назад. В лоб о величии сразу не говорил, заманивал на встречи обещаниями, что сможет научить девочку по-настоящему быть некроманткой. Сверхсильной, исконной, какими все были на заре перворожденных. Пока не деградировали. Злате было чему поверить, потому что ни один урок даром не прошел, способности крепли, проявлялись новые, а дельные советы с экстрактом бессмертника помогли и Троице продвинуться в создании сывороток на основе крови - вплоть до мнимой смерти.
  Мне жутко было услышать, что Злата в таком возрасте получила опыт призвания мертвых - для психики взрослого это не просто и чревато последствиями, а для нее, еще ребенка, - буквально с ума можно сойти. Парис проводил в закрытые морги... Учил упокаивать как свежих, так и давних, под землей. Нарочно выискивал в городе, и "приводил ее на урок". Жестоко, но так некромантка научилась задействовать частицы праха, что потом помогло создавать пустышки тел.
  Морс-Парис говорил о будущем, новой эре для их рода, что она - Спасительница и для обычных людей, дарующая новую жизнь и здоровье тем, кто отчаялся и не видит иного пути, кроме смерти. Злата преуспела настолько, что стала чувствовать призывающих. Телом не мертвых, а душой жаждущих. А еще он предрек девочке личную судьбу, - избранника. Мужчину, в союзе с которым на свет появятся...
  - Кто?
  Лёна не выдержала и переспросила. Злата рассказывала вперемешку своими словами, а вперемешку чужими, - явно не ей пришли в голову пафосные "душой жаждущих" и "новая эра", пра-папочку цитировала. И сейчас выговорила, старательно повторив сипловатым голосом:
  - Потомки исконных некроманта и полузверя, симбиоты. Это только мы можем - я, его, Великого Пра-Отца, прямая наследница, и Ян - наследник Великой Пра-Матери. Только Ян пока не проснувшийся, он настолько сильно может контролировать зверя, что еще в детстве... - Девушка схмурила брови, припоминая точно: - придавил человеческой пяточкой мохнатую волчью лапку.
  Лёна тоже нахмурилась и спросила то, что я бы не решилась:
  - А до этого Великие Предки никого скрестить не пытались?
  - Пытались. Свели, только у вашей женщины и нашего мужчины рождались обычные люди, совсем без дара. Отец рассказывал, - план удался, а результат нет. Наоборот тоже никак, говорит, у полузверей мужчин бешенство, дать потомство не могут. Но Ян же необычный, у него - получится.
  - Твою же Великую Мать! - На бесхитростный ответ Златы Лёна заскрежетала зубами и чуть челюсть не вывихнула. - А ты что, согласилась не раздумывая? А самой выбрать, - с кем жить и от кого детей рожать?
  Девушка покраснела:
  - Ян красивый. Сильный и добрый. Я по-настоящему влюбилась! Это он дурак и ничего не понимает, потому что не объяснили предназначения! Предатель, привел лохудру какую-то к себе... - слезы опять потекли по щекам. - А я столько раз ему говорила, что мы поженимся... что он - мой.
  - У него другое мнение, правильное.
  - Не дави... - я тихонько попросила Лёну убавить злость.
  Верила, - в Яна можно влюбиться, по всем статьям хорош, и чистый. Надеялась только, что сердце неопытной Златы залечится со временем, первая любовь перегорит, и кто-то другой сделает некромантку счастливой. Добавила успокаивающе:
  - Не всем везет со взаимностью. Они оба - честные в чувствах, вот и все преступление. Претензии надо другим умникам предъявлять.
  Лёна сникла, и на ее лице я прочитала явное - высказывать все с такой же храбростью Хельге Один она не сможет. Меня и другое поражало - с какой откровенностью Парис делился со Златой подобными вещами. Ладно, уроки, но вот так напрямую сводить людей, даже не скрывая цинизма эксперимента. Властители... замахнулись предки на сверхвеличие!
  - Извини, златовласка. Я была еще младше тебя и дурнее, и тоже с первого взгляда влюбилась. - При этом она особо осмотрела меня с ног до головы. - В южанина... низенького, бронзового, горячего, как раскаленное солнце. Топите вы нас, северных айсбергов, так что я брата очень даже понимаю.
  - Понимаешь? А я сижу и боюсь, что рано или поздно вцепишься из-за неприязни.
  Злата по-хорошему затихла, переключив внимание, а Лёна согласно кивнула:
  - Посмеешь Нольда обидеть, загрызу вообще насмерть. Не наша мать, а я истинная свекровь, запомни. Тебе такой ласковый зверь достался, потому что я воспитывала. Но неприязни у меня к тебе нет.
  - А южанин твой где сейчас? Вы расстались?
  - Все печально, златовласка. Не знаю я, где он.
  - Так найди! Если любовь, то почему он тебя тоже не ищет?
  Серые глаза девушки блеснули голубизной и тут же погасли, она вся как-то рослой фигурой поникла, уменьшившись:
  - А я не уверена, что нужна ему была больше, чем на одну ночь.
  - Ты чего, сдурела?! - Злата забыла о себе думать, отпихнулась от моих объятий и с праведным гневом ткнула северянку кулачком в плечо. Та сидела рядом с диваном, близко. - Такую как ты невозможно на одну ночь выбрать! Сказала бы "умер" - поверила, а что поиграл и бросил - ни в жизнь!
  Получилось странно - и утешающе, и жестоко одновременно. За Алекс могло быть такое, удавить где-нибудь любовника дочери с помощью третьих лиц для подстраховки и не огласки. Не объявится паренек внезапно, не разрушит ее шантаж с омерзительным инцестом... Лёна про смерть не думала, но, услышав "умер" потемнела лицом.
  - Расскажешь, как все было? Как его зовут?
  - Кармин.
  "Зовут", а не "звали", и я заслужила благодарную полуулыбку "свекрови" - на вид ровесницы, а на деле девушки, что младше меня на пятнадцать лет.
  - Мать захотела в пустой части сада выстроить террасу и беседку с фонтаном. Заказала проект, наняла рабочих, - разномастная бригада, и западники и северяне были, большая часть - южане. Все под ней прогибались и слушались, звериным магнитом давила, ходила проверять и указывать раза по три за день. Наслаждалась обожанием... возвращалась довольная, сияла как слюнями обмазанная.
  - Фу.
  Злата выказала, а я про себя поморщилась. И про убитых детей подумала, - не только в обожании дело, наверняка контролировала, чтобы работники с лопатами по дури не сунулись в другую часть сада.
  - Мне на все дни работы выходить запретила, не фиг самцов приманивать, я и послушалась, и нет. Гуляла тайком, наблюдала скрытно, и видела, что нет ничего более отвратительного, чем обычные мужчины. Когда работают - нормальные, а как мать нарисуется, кипятком ссутся, на цыпочки встают и из кожи вон лезут. Все, кроме одного. Явно, что родом с юга, так и приехал недавно - со смуглой кожи загар не сошел, как темное золото смотрелся. Чернявый, кареглазый, мускулистый, - тонкокостный только и ростом с тебя. - Лёна качнула подбородком в мою сторону, а ладонью себе чиркнула о край плеча. - Малек, а сила и энергия аж звенела... пялился на товарищей и не понимал, что с ними. А когда попадал за спину матери, дурачился, и неприличные жесты той показывал. Ну как на такого было не обратить внимание? Я и не знала раньше, что среди мужчин тоже вольные есть.
  Злата перебила, попросив пояснить - что за магнит, и что за вольные? Как выслушала, на всю комнатку заорала:
  - Великий Морс, гадость какая! У нас тоже нечистые есть, но что бы так!
  - Нечистые?
  Меня больше всего покоробило от "Великого Морса". Наверное, теперь буду вздрагивать, если сама по привычке упомяну или услышу. Пока Злата в свою очередь начала объяснять, встала с дивана и поставила чайник. Порылась на крохотной полке Вилли в поисках чая и заглянула в холодильник. Подсохшие бутерброды с сыром, вчерашний кефир и два пирожных - будет нам ужин.
  - Был день разок, когда южанин демонстративно обедать ушел не к палаткам своим, а за территорию, к дороге. Тошнить, видно, стало от ненормального поведения тех, с кем работал. Я проверила, мать далеко, взяла и вышла к нему... как он подавился, вы бы видели!
  Лёна засмеялась таким завораживающе грудным смехом, что меня проняло любованием. Даже лысая, даже в мужском костюме, плоская и широкая - красивая она была именно что как женщина. Моря грации мало, еще и смех как глубокая волна. Рассказ о южанине сам по себе взволновал, я и о своем Толле вспомнила, - типаж многих мужчин жаркого побережья...
  - Узнал, что я дочь хозяйки, так и сказал - у такой ведьмы такая богиня? И глазищами своими карими всю обсмотрел, с ног до головы. По-настоящему с восхищением, а не потому что магнит, да я его и не задействовала. Это чувствуется. А на следующий день внезапно Нольд приехал, на выходные. Мать бесилась, что спрятать меня не успела, но выгнать его не могла, мы наболтались, часами вместе просиживали... он мне про будущее говорил, что дотерпеть только до совершеннолетия, в столицу заберет - там дело, там друзья, настоящая воля. Вытащит из плена, едва закон позволит. И уехал в воскресенье вечером. Рабочие вернулись в понедельник. Я три дня промаялась, так злость взяла, что жизнь мимо проходит, и свобода вместе с братом исчезла. Все теряю, до всего ждать надо, а как фонтан достроят - так и южанина больше не увижу. Единственного, с кем рядом можно воздухом подышать!
  Лёна замолчала, а Злата сидела на диване взведенной пружинкой, выжидая продолжения.
  - И? И?!
  - Ну... улучила минутку к концу их смены вечером, подловила, когда один был и напрямую сказала: на втором этаже первые два окна справа, - моя комната. Если сильный и смелый, приходи. Он пришел. Думала - и меня в пепел, и постель обуглится, как под лавой была - демон огненный. А утром мать застукала... Кармин ни сам вовремя не сбежал, ни я не выгнала, уснули без сил напару.
  - Как под лавой...
  - И что она ему сделала?
  - Буквально - ничего. Разоралась и всех работников выгнала через час за ворота. Палатки и оборудование потом отдельная служба вывезла. А мне заявила... - Покосилась на Злату и обогнула подробности. - Ты слышала, шантажировать стала, что или смерть, или послушание.
  - Почему тебя твой Кармин потом не выкрал? Не пробрался в дом обратно через неделю, месяц, и не увел? С ним точно что-то случилось!
  - Ерунда. Связь мимолетная, а проблем он мог заработать много, вплоть до тюрьмы. Я и не ждала, что меня, как принцессу из башни, кто-то вызволять примчится...
  Ждала. По глазам поняла, и по едва заметной слезинке, которую Лёна не выпустила наружу - всем сердцем ждала. Но дальше был только плен у чудовища, полная покорность и даже с Нольдом за два года не виделась. Как продержалась? Судя по закрытой больнице с решетками, силы у девушки в какой-то момент кончились - и до жажды смерти дошло. Одно дело - физическая сила, другое - нежное сердце.
  Злата соскользнула с дивана на пол, присела под бок и обняла Лёну, насколько рук хватило:
  - Если ерунда, тогда обещаю - найду его сама и наколдую по-некромантски, что писюн не оторвется, а отсохнет. Пеплом развею.
  Лёна затряслась от смеха, загоняя печать обратно, и ответила той ее же словами:
  - Не надо. Жалко.
  Как же так вышло, что, собравшись втроем, начав разговор о глобальных и невероятных вещах, укатились к чувствам и злым обещаниям поотрывать мужчинам их драгоценности? Это плакат Вилли виноват, я невольно посмотрела на фото, - светит со стены своим довольно эстетичным достоинством коварный бог Эрон.
  - Кофе вкусно пахнет. А душа здесь нет? Грязи за день насобирала, помыться охота.
  - Вилли где-то не тут купается. И туалет - биокабинка.
  Девушке обе сморщили носы, а Лёна справедливо заметила:
  - Не пахнет, к счастью. Тут вообще нормально, чисто, техники полно, но это не бардак и не грязь. Нормальный дом.
  Я еще хотела расспрашивать - Злату о том, как именно она делает из людей зомби, и может ли чему научить меня? Лёну - как разбираться с правилами и законами полузверей, и чем могу помочь я? Но не стала - кофе выпили, пирожные скормили самой зареванной, и просто молчали. Морально выдохлись, хотелось тишины и покоя.
  - Здесь связь не ловит, выйди на крышу, позвони Нольду. Пусть утром приедет за всеми нами, найдет...
  Лёна, так и не поднявшись с пола, протянула телефон мне:
  - Я брата годами не видела, а ты день, а по лицу вижу - уже страдаешь. Иди сама поболтай.
  Я вышла. В контактах только один безымянный номер, никаких наших цифр. Нажала вызов и сразу услышала мягкое и радостное:
  - Да, сестренка.
  - Это я.
  И вдруг реветь захотелось, или навзрыд, как Злата, или скрытно без слез, как удалось Лёне, - только от счастья. Многомиллионный город горел ночными огнями, видимый с крыши окраинного здания маревом, океаном, толщей из камня, железа и людей. А я - тут, песчинка, слышу голос любимого человека...
  - Да, Ева.
  Еще мягче и еще радостней, а каплю тревоги я поспешила развеять:
  - Все хорошо, все живы-здоровы. Со мной Лёна и Злата, мы у Вилли дома, но его самого нет. Приезжай утром и Троицу возьми, он дочери сейчас нужен как никто. И еще - Парису ничего не докладывай... Только сейчас не спрашивай - все завтра расскажу.
  - Парису? Что с голосом, точно все хорошо? Давай сейчас приеду.
  - Не надо. У нас девичник. Просто выть хочется от всего...
  - Хочется - вой. - Серьезно ответил Нольд. - Я сейчас на воздух выберусь, тоже взвою. Давно копил.
  Слезы у меня все-таки полезли. Пока носом не хлюпнула, улыбнулась прямо в трубку и попрощалась:
  - Ждем утром.
  
  Глава двадцать вторая
  
  В бункере не особо было понятно - насколько рано, окон нет. Диван по-королевски никто в одиночку занимать не хотел, даже Злата заартачилась. Мы стянули покрывало вниз, свернутую постель Вилли не потревожили, и устроились дикарками на полу - две некромантки под боками полузверя. Лёна, как вытянулась, половиной тела без покрывала лежала, но ей было все равно, даже не мерзла. Это мы об нее, горячую, грелись, приобняв и устроившись головами на плечах.
  Я проснулась, когда это плечо шевельнулось. Лёна первая чутко среагировала на поворот ключа в механическом замке, и вся напряглась. В приоткрытом проеме нарисовалась фигура Вилли, и меня это так успокоило, что я опять закрыла глаза и едва не вырубилась спать дальше.
  Опять открыла глаза и увидела, что за Вилли объявился и Троица. Значит, утро! И Нольд тоже приехал!
  На ночь оставили гореть лампу на столе у мониторов, чтобы, если кому в туалет, не убиться ни о что. Вилли верхний свет не зажег, отошел бочком в сторону и обалдело замер, глядя на нас.
  - Вот это сокровищница.
  - Привет, хозяин.
  - Привет.
  Злата проснулась и тут же вскочила с места, кинувшись в раскрытые объятия старика:
  - Папа! Прости меня, пожалуйста...
  - Золотинка моя, солнышко, как я рад, что с тобой все хорошо.
  Троица счастливо и бережно обнял девочку, стал гладить по волосам и его треугольные глаза превратились в щелочки. Весь заморщинился и радостью, и облегчением - что лично его сокровище здесь, и, наконец-то вернулось.
  - Пожалуйста... простишь? Я так скучала... устала... я домой хочу.
  - Я сердился и очень переживал. Но виниться не надо, ты же у меня взрослая и самостоятельная, просто... - Троица нервно передохнул. - Не сбегай насовсем. Я тебя больше жизни люблю, доченька...
  Никакой Великий Пра-Отец, каким бы мудрым учителем ни был, каким бы единым по крови некромантом тоже, не заменит Злате ее папы. Никакое наставничество не перебьет безусловной и простой любви, пусть не родного и обычного, родителя к ребенку.
  Я лениво встала, и Лёна поднялась на ноги. Вилли совсем распахнул глаза в восторге:
  - Обалдеть можно...
  - Ты тоже красивый, и в одежде, и без.
  - А? А... да, спасибо!
  Сначала я услышала голос Нольда, а потом и его самого увидела - он задержался, и только теперь зашел:
  - Вилли, не вздумай затащить Лёну к своему Фортену. Убью на месте, если только заикнешься про какую-нибудь "творческую фотосессию". Понял?
  - Не командуй, - рыкнула девушка, - я сама решу.
  И тут же обняла Нольда. Никогда не могла представить, что при его росте и крепости он хоть на миг покажется таким... не крупным. Одна я в стороне осталась, - развела руками, подмигнув Вилли. А он подмигнул мне в ответ.
  Лёна, отпустив брата, не дала ко мне подойти. Загородила вдруг, выставив ладонь:
  - Успеешь. - Развернулась, наклонилась и едва слышно произнесла мне на ухо: - О моем южанине молчи. А о том, чем мать шантажировала, тем более. Я сама найду время все рассказать.
  - Хорошо.
  Хмыкнула не строго:
  - И Нольда не обижай, иначе съем.
  - Хорошо.
  - Ты не смотри, что тон мягкий, я не шучу...
  - Да пусти уже!
  Ее "не шучу" прозвучало еще веселее, чем предыдущая угроза, и я сама засмеялась. Юркнула под локтем и, наконец-то, смогла обнять Нольда в свою очередь. С прошлого утра на кладбище будто вечность прошла! Хотелось такую же вечность и на шее его провисеть, но Нольд, обняв крепко, быстро и отпустил:
  - Поехали.
  Вилли быстро покидал в большую сумку вещи, ноут и еще какую-то технику, и погасил лампу.
  
  Я мечтала о душе, сменной одежде, нормальной еде, полноценной тренировке, чтобы до усталости в мышцах набегаться. И о моменте, когда с Нольдом можно будет остаться без всех, вдвоем, и обнять его так крепко и так надолго, как хочется!
  Пока ехали, думала - готова ли я сейчас бросить все? Выполнить последнее - спасти из Инквиза Константа и Ивара, и забыть о войне с сектой, уйдя обратно в подполье более безопасной жизни, ведь я теперь не просто я - есть новая жизнь внутри. Аварии, травмы, психи вроде Серапиона, бешеная Валери с армией убийц, которые своих-то не жалеют... и с Нольдом еще ни разу нормально не поговорили с того вечера, как он узнал о беременности. Она все меняет. Он и так боялся, а теперь совсем покоя не станет - запрет на сто замков, лишь бы уберечь!
  А я не хотела оставлять войну незавершенной. И будущий ребенок это желание только усилил - девочка должна появиться на свет в другом мире, где за ним не станет охотиться ни одна тварь! А кроме есть и еще почти угроза - сородичи. Хельга и Парис, им в голову не залезть и не узнать, какие у них великие планы на дитя некромантки и полузверя? Я украдкой положила руку себе на живот - там пока только искорка, и я готова поубивать всех, кто еще хоть раз меня пальцем тронет из наших "пра"!
  - Куда мы едем? Учти, никто из нас жить в тюрьме не собирается, ни я, ни золотинка.
  Лёна сидела впереди рядом с Нольдом и стала опасливо приглядываться к тому, что за окном - мы объезжали столицу по обводному шоссе и к центру никак не заворачивали.
  - Вот стукнет вам обоим по восемнадцать, тогда и выпустим. А пока цыц. - Он улыбнулся. - Не волнуйся, все временно, пока разберемся от кого нужно прятаться, а от кого нет. От жизни не отрежем, снабдим телефонами и деньгами, но, если куда пойдете, предупреждать обязательно.
  Я уже угадывала куда едем - к песочнику. Как и планировалось, чтобы Злата, если умеет, успела спасти.
  Хана тепло обняла меня и приветливо кивнула всем, кого знала и кого нет.
  - Проходите, я все приготовила, и две спальни, и завтрак, и прибраться получше успела.
  - Девушки, тут пока и ночевать будете. - Объяснил Нольд. А мне дополнил: - Твоих подруг тоже изолировали. Вариту забрал Фортен...
  И вовремя замолчал. Только теперь мне в голову стрельнула догадка, что та, кого Злата обозвала "лохудрой" - Элен! Кому еще это быть, если он привез ее в свой дом, всех прочих он "водил" на другую квартиру.
  - Злата, здесь есть человек, и он умирает...
  - Чувствую уже. - Перебила та. - Предсмертие сужается. В какой он комнате?
  Хана показала на дверь. Троица пошел за дочерью, я и Нольд тоже на месте не остались.
  - Он под лекарствами, спит.
  - Привет, умирающий!
  Мужчина открыл глаза. Не спал, но близко к тому - в полузабытьи от мощных обезболивающих.
  - Не знаю кто ты, но раз друг, и я уже здесь...
  Троица крякнул, и весь подался вперед, но девочка успела сделать то, что должна была. Обняла ладонями голову Аарона и поцеловала в губы. Крепко, по-настоящему чувственно, приоткрыв тому рот! Смотрелось диким, что Злата далеко не молодому и очень нездоровому дядьке прямо языком туда залезла, с придыханием и нежеланием отрываться! Мы все задеревенели от зрелища, Троица вообще был в ужасе больше всех!
  - Доченька, что ты... зачем ты?..
  Девушка отпустила песочника и выпрямилась, сияя золотыми глазами, чуть-чуть покривилась от неприятного вкуса, но все равно была равно заметно счастливая и довольная. Утерлась ладонью и спросила, как ни в чем ни бывало:
  - Вам тело нужно для похорон?
  Только Нольд отрицательно мотнул головой. А Злата, осмотревшись, взяла со столика пинцет и проткнула мужчину, как шарик. Он распылился прахом в то же мгновение. Простыня опала, кровать опустела, оставив только бинты и шины...
  - Все, пошли есть. А ты, - она ткнула в меня пальчиком, - обещай не смеяться. Я не виновата, что это опять мужик! И я не виновата, что они все голые!
  Она только это сказала, как на плечах обрисовались крупные руки духовного трупа. Хана, которая тоже успела заметить проявление, вскрикнула и вскинула ладони к лицу.
  - Что происходит?
  Обычным людям не видно, как на маленькую, субтильную не по возрасту, девчонку наваливался невесомый мужчина - голый и лысый. Устроился на узкой спине, уложил спящую голову на плечико. Ноги еще секунду назад призрачно невидимые, обрисовались подогнутыми к полу - разница в росте слишком большая. Злата прошла мимо всех на кухню легко, не чувствуя веса "паразита" - его, веса, и не было по сути, и повторила:
  - Только не ржать.
  Мне и Хане не до смеха! Это поразительно во всем! Так вот как Смерть убивает и возвращает к жизни! Духовный труп... но как это работает? Как он оживет и материализуется? Аарон не помолодел, но выглядел здоровым, целым, даже прилично мускулистым!
  Нольд тронул меня за локоть, шепнув:
  - Что ты видишь?
  - Духовное тело песочника. Думаю, Злата теперь с помощью регенерата и своих ресурсов, или еще чего, будет... выращивать... отращивать...
  - Не буду я его выращивать, гадость какая. Возрождать! - Та прекрасно слышала мое бормотание и возмущенно поправила из коридора. - А когда все некроманты вернутся к исконным способностям, представляете, как мы будем спасать смертельно больных? Вот так нас начнут ценить и уважать!
  
  Парис сам позвонил и назначил встречу - сегодня, в "Науке", не у себя.
  Никто настоящей подлости от него не ждал. После повторного подробного рассказа Златы о нем - уже Нольду, Троице и Вилли, Нольд удивился, но не встревожился. Не увидела на его лице и тени от нехороших чувств или подозрения. Многое вставало на свои места, но еще не до конца прояснялась вся ситуация, а я при посторонних пока не хотела вклиниваться, дополняя картину - о заговоре Хельги и Париса по скрещиванию своих потомков. И Злата Яна не упомянула. Ни слова про "нареченного". Ни слова про "предназначенного судьбой".
  Оставив Хану и девушек в квартире, поехали на встречу - даже Троица, хотя ему очень хотелось остаться и побыть с дочерью подольше. Ян, которому Нольд позвонил и сжато выдал новости, бросил все и добирался до "Науки" отдельно.
  Такое не пропустить...
  
  Кто он на самом деле? Тот самый, живущий уже несколько столетий подряд? Бессмертный? Тогда почему ему не тридцать лет, как думает секта? Кости черепа - останки другого исконного некроманта, о которых только сказка и осталась?
  - Мне плевать, что так не бывает, Троица. - Нольд ответил на пространные вопросы последнего. - Я поверю во что угодно, если тому есть доказательства. Морс, не Морс. О целях Париса я хочу знать больше, чем о его сущности. Кости здесь?
  Троица кивнул и хлопнул себя по нагрудному карману. Едва приехали, я хотела улучить минуту и увести Нольда на разговор без свидетелей, но как-то не вышло. Хотела рассказать заранее о том, что Хельга тоже причастна, но не получилось эту минуту выкроить.
  Парис объявился вовремя - точно в полдень, и зашел в комнату без стука.
  - Ну, привет. - Бросил Ян. - Дождались второго пришествия. Снизошел.
  Сказал, а я поняла, что "снизошел" не далеко от правды: Парис прямо с порога оглядел нас всех с нескрываемым высокомерием и даже презрением. Он не изменился внешне, но с лица слетела маска притворного равнодушия к людям команды, темно-карие, будто даже с каплей красного, глаза отразили надменность и холодность.
  Мне понравилось, что не проняло никого. Северяне само собой, но даже Вилли, самый простой человек из нас, стоял уверенно и смотрела на некроманта спокойно. Не бог в комнате, не инферно, а если и Морс - то не для всех и Великий.
  Нольд спросил:
  - Объяснишь в чем дело? Почему раньше не говорил - кто ты?
  Парис процедил:
  - А кому говорить? Вы сами кто? - Обвел нас по очереди взглядом, тыкая пальцем, и начав с меня: - Девка, едва дотянувшая до чести называться некроманткой, жалкая и бесхребетная моя тень.
  Указал на Нольда:
  - Недоживотное и недочеловек, слабак и в том и в другом, возомнивший себя вожаком.
  Потом на Яна и Троицу:
  - Трус, боящийся истинной своей природы... Вшивый интеллигент, искупающий грехи и придумавший себе образ доброго дяди.
  А как только обернулся к Вилли, не сдержал и гримасы:
  - И самый отвратительный представитель человеческого рода - мужеложец и тряпка, задирающий хвост перед...
  И Нольд, и Ян успели яростно дернуться, не стерпев последнего оскорбления - самого младшего и уязвимого своего друга. Вилли был к обидчику близко и... он со всей силы двинул тому в лицо! Удар вышел смачный, с хрустом - Парис всем телом качнулся на шаг назад, запрокинув голову.
  - Это... что еще...
  Все уставились на Париса. Тот в ответную драку не кинулся, выпрямился и предстал перед нами без четверти лица. Скула, висок, часть глазницы - отсутствовали, а края раны бескровно рассыпались прахом - иллюзию сбил удар.
  - Костей недостает, регенерат залечить не может поэтому. - Он заметил спокойно, будто до этого минуту назад не смешивал нас с грязью, поливая презрением. - Верните то, что мое по праву.
  Троица помедлил, но потом достал из внутреннего кармана пластиковую коробочку. Парис выудил два осколка, приложил их куда следует. Для целого не хватило, и прах, той же природы, что создавал иллюзию тел зомби, вернул "маску". Живую часть от поддельной - не отличить!
  - Сядьте, и захлопните уже свои рты, если хотите, чтобы я удостоил объяснениями. - Парис тоже выдвинул стул, сел за пустой стол. - И не перебивайте глупыми вопросами, зачем вписался в вашу авантюру, зачем помогаю некромантам, людям и полузверям, если всех одинаково презираю.
  Помолчал, убеждаясь в тишине и внимании. Лениво прикрыл глаза.
  - Рассказ песочника слушал. Там все правда, кроме того, что я якобы в клинике, и я - бессмертен. Я просто тот, кто родился первым на этой земле четыреста лет назад. И я - настоящий, а не деградант, какие сейчас только называются некромантами. Жалкие отпрыски. У меня была жена и четверо детей, два сына и две дочери. Был друг - один поместный барон, который записывал все наблюдения за мной и моими способностями, потому что считал нужным делать это во имя истории. Но все эти темные разумом простолюдины, культисты, религиозники... - Парис поморщился, и нервно дернул веками, будто у него пробился синхронный тик. - Гонение на демона устроили и пришлось скрываться вместе с семьей. В одной из ловушек, пришлось допустить свою поимку, только бы они успели скрыться. Или - или, но родные дороже жизни. К тому же, я планировал спастись. У нас с моим другом был уговор, что при таком раскладе и угрозе казнью, он исхитрится передать мне в застенок экстракт бессмертника. Я умру раньше костра, а он заменит труп на труп, если религиозники задумают поглумиться даже над мертвым - сжечь, разрубить... Все пошло по плану, кроме одного - бутыльком барон ошибся. И я влил в рану пассифлору.
  В комнате все будто и дышать перестали, такая была тишина. Слова Париса - уже нечто фантастическое, потому что это Морс рассказывал о своей жизни и реалиях вековых давностей, как будто о том, что случилось недавно. До этого момента я как бы все понимала головой, а теперь кожей почувствовала - кто на самом деле передо мной сидит! Едкий Парис в своей квартире с Хельгой Один все равно оставался заносчивым и хамским богачом. И с разоблачением истинной личности, впечатление поменяться не успело. А теперь - да. И не я одна притихла в этом понимании.
  - Пассифлора - это тоже смерть, но не на три дня... я и сам не мог исследовать свойства, только догадывался. В результате, друг, вытащив меня из покойницкой, не добудился - ни в положенный срок, ни через неделю, ни через месяц. Похоронить не решился, соорудил тайный склеп под землей и до самой своей смерти ждал - когда же оживу. И в итоге я был похоронен в этом склепе вместе с записями, с личными вещами, и прощальным посланием барона, который понял к итогу - что его смертной жизни просто не хватает для ожидания. Тайна могилы ушла вместе с его смертью, а мои дети выросли без меня. И родили своих детей. Четыре ветви... и я, и они, и, уверен, что мои внуки и правнуки еще долго могли сохранять подлинную суть некромантского рода. Регенерат не был таким медленным, женщины могли зачинать и рождать, духовных призраков умели возрождать, неизлечимо больных перевоскрешать через сферу жизни, неупокоенных мертвых... отпускать с покаянием и прощением. Не то, что сейчас. Вырождение... будь вы все...
  Он не сказал "прокляты", замолчал. И никто не стал торопить с продолжением, молча выжидая столько, сколько нужно было самому Парису.
  - Тридцать лет назад меня откопал некий Аз Кольд. Молодой и богатый наследник земли на Экваторных островах, которые века назад еще не были островами. Нашел записи, понял, кто я. Потратил деньги на секретность и исследование усохшего до мумии тела, пока кто-то из его ученых не пролил на меня воду. Обычную воду, разбудившую спящий регенерат... я вижу, что сейчас ты челюсть вывихнешь, Троица, от желания спросить - как такое возможно? Возможно! Четыреста лет мое тело сохраняло живым только мозг, забирая влагу из всего, что так или иначе, но просочалось в склеп, не так уж и глубоко он был расположен. Лучше бы я умер, как все умирают. Потому что пробуждение было адом. Подробности вам не нужны. Итог такой, какой есть. Аз, а ныне секта, уверовали в бессмертие - и когда я сбежал, проведя в плену несколько месяцев, они своих безумных идей не оставили. И теперь творят то, что творят. Всему виной записи барона - каждая ее глава была растолкована не верно, эти психи не хотели слышать правды! "И Смерть вне времени и вне материи, как грань межмирья у сновидения. Суть замирания, суть выживания, баланс меж вечностью и небытийностью. Мы есть лишь облик из плоти праха". Это то, что вы назвали зомбированием. Может ли современный человек понять написанное правильно? "Вкусив плоть плотью в жажде спасения и новой жизни велик дарения" - эти больные уроды стали по-настоящему жрать некромантов, когда речь шла о поцелуе!
  Он опять замолчал. Сидел еще минут пять, пока не вздохнул:
  - Новый мир, безумное время. Кошмар наяву - все деградировало. Некроманты ослабли и сгнили, стали крысами подполья и лабораторий, пропитались ненавистью к великому дару Смерти и проклинали себя за муки виденья. Утратили почти все! Не возвысились, а пали! - Парис посмотрел на Нольда, сверкнув глазами. - И ваш род тоже. Псы докатились до вырождения иначе - озверевая до бешенства, разучившись обуздывать инстинкт, насильничая над женщинами до степени полу-убийства, а щенки у сук с каждым поколением рождались слабее, потому что отцов они стали выбирать слабых... к слову о людях - эти достигли самого дна. Духовные трупы почти на каждом, а то и по два-три, вонь! Гниль! И патологий природы, навроде твоей... - Парис явно хотел обозвать Вилли, повернувшись к нему, но смолчал. Отвел глаза и дернул губами. - Этот мир стоило сжечь, а не восстанавливать. Ненавижу. Но... кажется, что-то сдвинулось. Люди начинают трезветь и бороться, как ваш песочник, полузвери бунтовать против правил и насильного брака, как ты, Нольд и твоя сестра, а некроманты объединяться. Покатились первые маленькие камушки... Я всех своих детей чувствую, если те рядом, каждой косточкой тела, каждой мышцей и нервом. А когда я увидел Злату, я не смог просто пройти мимо - девочка, как две капли воды, походила на мою жену. Те же золотые волосы, та же звенящая хрупкость, и потому я ее выбрал. Приблизил, развил, пробудил по-настоящему подлинную силу крови некромантов. Она - очень талантлива. Истинная. Я уверовал в то, что можно возродить этот гнилой мир. Ведь был и еще один маленький признак того, что грядет иная эпоха...
  Парис с насмешкой глянул на Яна:
  - Думаешь, ты, уродец, родился у своей матери не дочерью, а седьмым сыном просто так? Ты - наследник крови вашей Великой Праматери. Я ведь о полузверях знал еще века назад - жена барона была той самой. Вашей первой сукой. Мы с ней родились в один день, в один год, на одной стороне света, и поняли свою природу как нужно - она воплощение материи и жизни, я - воплощение ментальности и смерти. А когда я здесь, в этом времени нашел Хельгу Один, то это она навела меня на мысль о том, что нам, первым, нужно было не влюбляться в обычных смертных, а быть друг с другом. Но так сложилась судьба, так выбрало сердце. И с Праматерью мы были соратниками, а не мужем и женой. Так почему не попробовать теперь исправить ошибку и не попытаться скрестить две аномальные крови? М? Вот она моя история. Жрите так, как подано, и не спрашивайте подробностей. Я все равно не выдам больше, чем выдал... Я вам не друг в том понимании, как вам хочется. Но и не враг тоже. Я по-прежнему готов содействовать во всем, обеспечивая ресурс, пока у меня самого есть деньги. Принимаете такого, каков я есть? Это не риторический вопрос, можете говорить.
  - А тебе нужно наше принятие, после всего, что ты о нас же сказал? - Нольд подал свой голос.
  - Сказал. Но скажу еще: - Парис, опять начал по очереди, и опять с меня. Дальше к Нольду, Яну и Троице. Только что пальцем не тыкал: - Ты, моя дочь, вольная и набирающая силу. Ты, защитник, следующий настоящим законам семьи и стаи. Ты, истинный полузверь, контролирующий дикость своей натуры как должно. Ты, искупающий свои ошибки достойным делом...
  А на Вилли зло дернул губой:
  - И ты, неженка с железными яйцами, раз посмел двинуть мне в морду, даже зная кто я такой. Мы все не нуждаемся в чужих оценках, чтобы быть собой. Это - правда. Я согласен быть пятым уродом в вашей жалкой команде, что, конечно, ниже моего достоинства, но как-нибудь стерплю. Вы - стерпите?
  - Стерпим.
  - Тогда больше не о чем говорить.
  У меня еще были вопросы, и у остальных тоже, уверена. Но Парис ушел под общее молчание, - все, что еще хотели выяснить, как-то не вспомнилось. Едва дверь закрылась, Троица уставился на Нольда и Яна круглыми, а не треугольными глазами, а Вилли подскочил на стуле:
  - Я сейчас крышей поеду от всего! Вы кто? Что еще за звери?!
  - Оборотни.
  Ян так легко бросил это слово, что оба удивленных подались вперед, вглядываясь внимательней - шутит он или нет. И Ян подтвердил:
  - Не шучу. Я, как утверждают, спящий полузверь, а вот Ноль на сто процентов действующий. На свете не только некроманты существуют.
  - А к... как... это?
  Троица онемел, а Вилли стал заикаться. Ян бросил взгляд на молчаливого Нольда, и тот вздохнул, перехватив роль объясняющего. Секрета нет больше. Попытавшись угадать суть вопроса, уточнил:
  - Хотите знать, в чем это проявляется?
  - Да.
  - Шерстью не обрастаем, на четвереньки не становимся. Выносливее, сильнее, видим, слышим, чуем запахи лучше, чем обычные люди. Можем взбеситься, это Парис правду сказал, и с личной жизнью не просто по той же причине. Ян - исключение. Я - правило. Это изменит ваше отношение к нам лично?
  Вилли понизил голос:
  - Вы насилуете женщин?
  - Мы - нет. Другие - стараются держаться и ищут выход. Тех, кто звереет до безумия, стая убивает.
  - Ох... рен... Поверить не могу! Я во все, что здесь услышал, просто поверить не могу!
  Троица странно посмотрел на меня. Я не сразу поняла, что вдруг так его взволновало, но потом догадалась - беременность. Наверняка мысль его как ученого уже загорелась азартом узнать - кто же родится? Что за ребенок-метис появится на свет, смешав в себе не только крови юга, востока и севера, но и разность природы. Нольд взгляд перехватил и не сдержал реакции. Думала, что у него не повторится уже, но волосы опять вздыбились и разлохматились, он вспомнил о моем положении. Вряд ли забыл, просто теперь это знание опять выступило на передний план, перебив все другое.
  Ян повернул голову к Вилли:
  - Хватит, давайте о насущном. Адрес регистрации у тебя левый, но все равно - из бункера переезжай. Устройся у Фортена, или в другом новом месте. Я тоже снимаюсь. Все снимаемся. Троица - к Хане и девушкам. Ноль, сам знаешь, что в квартире с Евой тебе лучше не оставаться. Мы на зыбкой почве и нас мало. Половина - балласт. Набрали баб...
  Ян очень недовольно бросил последнее, но в искренность не поверила. Да, балласт, даже я. Даже Злата со своими способностями, Лёна с силой. Элен, Варита, старая Хана... мужская команда превратилась не пойми во что. Но не думаю, что мы совершенно бесполезны. И Ян на самом деле так не думал, за его раздражением одно - страх, что мы уязвимы.
  Нольд, едва "прибил" волосы пальцами, как снова взъерошился.
  - Так... Ноль, третий раз вижу, что тебя дикой радостью бьёт. А тема у нас не веселая. Еще какие-то новости есть или ты счастлив, что сестренку вытащили и некромантку мелкую нашли?
  - Ева...
  И язык отсох. Он не смог выговорить - только взглянул другу в глаза.
  А Вилли, который сел от Нольда недалеко, внезапно протянул ладонь и положил ее тому между запястьем и краем закатанного рукава рубашки, прижав вздыбленные пшеничные волоски. Мало того - еще и погладил, будто хотел усмирить их обратно!
  - Это еще зачем?
  Нольд так удивился, что даже разморозился. С тем же вопросом на Вилли смотрели и Троица, и Ян. А парень ни на каплю неловкости не проявил. Ответил, будто ничего странного не сделал:
  - Вдруг, завтра убьют, а я никогда в жизни оборотня не трогал.
  
  Глава двадцать третья
  
  Троица остался в клинике, ушел в лабораторию собирать бумаги и материалы, Вилли уехал своим ходом, а мы втроем еще задержались на стоянке. Ян не собирался отпускать Нольда без ответа на свой вопрос.
  - Ева, подожди в машине. Я без тебя поговорю.
  Согласно кивнула и села в салон, а северяне сели к Яну. Разговаривали они намного дольше, чем это заняло бы времени на просто новость. Шли минуты, и набежало полчаса, когда Нольд вернулся.
  - Переждешь пока у Ханы до вечера?
  - Что-то случилось?
  - Нет, дела разгребать будем, чтобы как можно больше налегке быть. Пока у него есть время и у меня, сделаем сегодня. Мне нужно новую квартиру найти для переезда.
  Как выехали, увидела, что Ян вырулил вперед и стал ведущим.
  - Ты хоть скажи, как он новость воспринял?
  - Не поверил. Но потом поверил, и я думал, что плечи вывихнет, так обнял. Я сегодня чересчур много получил мужских нежностей, только Троицы до кучи не хватило, он бы по-отечески целоваться полез.
  - Он знает, и, как видишь, не полез. Троица самый первый догадался в чем дело, еще в клинике, когда я перепуганная к нему прилетела. Слушай детали...
  До этого я не посвящала в подробности - как именно раздобыла сигаретницу, и что сектантка опыт с некромантами провела. Рассказала о Хельге, о визите к Парису и дословно передала разговор между "старшими". И то, что свести собирались именно Злату с Яном. Рассказала, что была у прародителей уже одна попытка - но не с тем результатом, которого ждали.
  Нольд вел машину, был внимателен и к дороге, и ко мне. И я не могла по лицу понять - с каким чувством он отнесся к услышанному. Как закончила, сказал:
  - Ваш мужчина и наша женщина... интересно, кто она? Я ни об одной из стаи не слышал ничего необычного... так, они детей родили обычных. Значит, дело не в том, что паре нужно быть некроманткой и полузверем. Это автоматом не избавляет от невозможности зачать. Любви не хватает? Настоящего женского принятия и мужской отдачи? Для этого он Злате мозг про нареченного промывал? - Нольд хмыкнул невесело. - Глупо! С Яном бы так не вышло...
  - Злату он точно, как взрослую даже не воспринимает, не то что в личном плане. Это да.
  - Дело не в этом. Странно, что Парис и Хельга так уверенны были в будущем результате именно с ними. Очень странно.
  Я вспомнила, о чем однажды обмолвился Ян, и осторожно спросила:
  - Нольд, а откуда Ян знает, что тоже бесплоден, как все полузвери? Теперь вроде как понятно, что он просто "спящий" и особенный, но... прости, я нашла у тебя бумаги с обследованиями, а он как про себя выяснил? Сам Ян мне почти случайно сболтнул, когда я с неуместным любопытством влезла.
  - Сболтнул? - Нольд бросил на меня взгляд и удивленно качнул головой. - На такую больную тему? Похоже, что мы, Ева, своими отношениями расковыряли ему старую рану. Ян рад за нас, вижу, но раньше мы оба были в схожем положении, а теперь он один-на-один во всем остался.
  - А разве на нашем же примере не доказано, что бездетность не приговор? Встретит, полюбит...
  - Он уже встречал и любил.
  Нольд спохватился, что разболтал про друга без разрешения. Виновато глянул на машину впереди, но все же продолжил - все равно уже выдал:
  - Регистрировать гражданский брак Яну нельзя, нам всем это запрещено. Он не мог сказать о принадлежности к стае, выдать ей кто он по крови, признаться при этом в своих ущербности и положении изгоя. А привести ее к сородичам в качестве жены - подавно. Эта безумная мысль тогда даже и в голову не приходила. В итоге она ушла. Ей было нужно будущее...
  - О какой любви ты говоришь, если бросила по этой причине? Любила бы, осталась бы с ним, таким, какой он есть.
  - Мне трудно судить, а осуждать - тем более. Она не готова была на такие жертвы. Ян с тех пор такой ядовитый, и серьезные романы не заводит, обжегся на самой первой своей девушке, разуверился, что будет нужен кому-то сам. Как ты говоришь - такой, какой есть. Я ведь тоже... мечтал однажды, и влюблен тоже был. Давно. Все разрушилось, не успев и начаться.
  - Но не во второй раз. И у него так будет, уверена.
  И подумала об Элен. Хорошо это или плохо, но, кажется, девушка влюбилась в дознателя Одина сразу, с первого взгляда. Оглядываясь в памяти, я поняла теперь отчего случилось то внезапное откровение: "Ты живешь-живешь обычной жизнью, и вдруг...".
  А у меня разве не так? Попав в машину Нольда у завода и впервые его вдохнув и увидев - не влюбилась? Ничего о нем не зная. А он сам? Обернулся, посмотрел и пропал...
  Когда мы вернулись в "Дубраву", Ян остался в машине, а Нольд проводил до квартиры, задержавшись на несколько минут, удостовериться, что со всеми все хорошо и перемолвиться со всеми парой слов. Лёна прямо в коридоре кинулась обниматься, будто не сегодня утром встретила его после долгой разлуки, а только что. Стиснула, в щеку поцеловала, и Нольд в сравнении удивительно опять как-то враз помельчал и еще помолодел на свои двадцать восемь.
  - Я вернусь вечером, сестренка. Подберу и привезу что-то из одежды на первое время, самой по городу тебе лучше пока не гулять, дотерпи до формальной даты. Злата, Троица приедет со мной и пока здесь поживет. Не будешь возмущаться? Ты, кстати, как?
  - Нормально.
  Визуально ничего не изменилось - духовный труп все также висел-спал на девочке, не уплотняясь и не проявляясь в реальности. Эдакая проекция песочника. Но насколько все-таки дико и неестественно было видеть на Злате здорового голого мужчину. Хорошо, что Троица не некромант, его бы картина ужасала до крайности.
  - Ева, успею необходимое из квартиры забрать, то успею. Нет, уже вместе поедем.
  - Лучше вместе.
  - Хана, что нужно?
  - Продукты есть. А больше-то что?
  Я заметила, насколько некроманта была счастлива. На Нольда смотрела, сияя. Спасли старуху - от всего сразу, как от лишних мук из-за ожогов, так и от одиночества и ненужности.
  Нольд коротко поцеловал меня и ушел.
  
  Раз здесь, и пришлось ждать, решила попытать златовласку по тем вопросам, на которые сделала зарубки в мыслях, и которые не смогла задать Парису-Морсу. Спрашивала: после зомбирования оболочки, духовное тело насколько здорово? Если с Константом такое провернуть, получится ему ожить не оскопленным? Может она это сделать с любым, или только с теми, кто хочет смерти или на грани ее? Как мне научиться? Что будет с духовным трупом песочника завтра? Вдруг своими глазами не увижу, а механизм действия очень хотелось понять!
  Злата отвечала серьезно и вдумчиво.
  С некромантами зомбирование невозможно. Констант в этом вопросе обречен. С любым из обычных тоже не выйдет - нужен зов смерти или психической, на грани самоубийства, или физической. Целовать нужно с искренним желанием "вытащить" человека - буквально из тела и из беды. Чему девчонка удивлялась больше всего, так это тому, с какой легкостью жертвы расставались с жизнью. В том смысле, что даже после исцеления ни один не рвался вернуться к близким и родным.
  - Лёна первая, у нее - брат. А так... - Злата очень по-взрослому погрустнела и по-взрослому сказала: - Семья, а не семья, близкие, а не близкие. Будто до болезни и отчаянья как раз окружение довело, и к нему, как к болоту, больше ни ногой. Новая жизнь - без отравы. Тетка одна была, очень запомнилась, трое детей... двое взрослых, третий больной. Тяжелая инвалидность, когда овощем головой и телом. Она решалась вместе с ним с окна сигануть, ребенок все равно не осознает, что даже живет. А ее саму все с бедой бросили - и старшие дети, и муж, и родительская семья. В приют сдать - совесть не позволяла. Только смерть - свобода. Восемь лет мучилась, сама заболела... мне потом говорит: "понимаешь, сына государство не оставит, а я только умерев смогла получить покой. Вины нет. Умерла, а не бросила. Искупляет. Только такая цена искупляет".
  - Как же ты все выдерживаешь?
  - Так и выдерживаю. Потому что итогом - настоящее воскрешение. Я тебя вряд ли научить могу, Морс может. Тебе с папой нашим поговорить надо.
  С папой... Ну да, уже поговорила как бы. Я вспомнила своего отца, он - учитель, он - родной. А Морс-Парис мне никто.
  Как воскрешение работает, Злата внятно объяснить не могла. Опять упиралось в то, что мы до сих пор не понимали механизма даже тех способностей, которыми обладали на протяжении поколений - как-то видим, как-то чуем и слышим. Как-то можем упокоить и поднять. Благодаря чему? Неизвестно.
  - Морс говорит, что оставшаяся оболочка - это не переделанное в прах бывшее тело. Аарон, например, - некромантка хлопнула себя по плечику, - он сейчас физически не здесь. Биологически за гранью мира, представляешь? Я его держу призраком, как связь, а когда он вернется, то сразу воплотится и отвалится. Мне, главное, дома быть, чтобы не шокировать случайных свидетелей.
  - Голова лопнет просто... как это вообще возможно? Поняла бы, если ментально не здесь, это мы умеем как с поднятием трупов, так и с...
  Я осеклась, не зная, в курсе ли Злата об особенности близости у некроманток.
  - С сексом? Это другое. Вот с сывороткой мнимой смерти похоже. Там за грань мира уходит биологическое время тела.
  - Я сейчас точно рехнусь...
  - На три дня. Вне жизни, вне смерти, вообще не здесь человек, даже душой.
  Злата развела руками на "вообще не здесь", будто иллюстрация помогла бы вникнуть лучше. Но я не понимала! А девочка снисходительно и умудренно подвела итог:
  - Ничего, начнешь развиваться, начнешь и воспринимать. Начнешь уметь!.. Я только об одном жалею...
  Злата всей свой маленькой фигуркой поникла и дальше уже шепнула:
  - Мама так рано погибла... а Морс сказал, что только матери, только женщины, по-настоящему могут научить нас тому, чему не дано научить отцам-некромантам - бесстрашию сердца, доверию без оглядки и принятию жестокого мира так, будто никто и никогда прежде не делал больно. Мне бы сейчас не помешало все это уметь.
  И расплакалась, всхлипнув и ругнувшись на Яна-предателя.
  Мы все слушали Злату, Хана и Лёна, только они ни одним вопросом не перебивали. А едва девчонка расклеилась, я тут же потянулась ее обнять, но Лёна предупредительно качнула головой и взяла некромантку на руки. Как маленького ребенка, прижав к себе. И призрак песочника не помешал, прошло насквозь, не потревожив духовную оболочку.
  Я не возражала. В младшей сестренке, в величественной Елене Нольд текла кровь Великой Пра-Матери, пусть и не по прямому наследованию, и она не только брату восполнила все, что тот не получил в детстве. Она всем недолюбленным могла подарить безусловную любовь, как к настоящим, своим детям.
  
  На столицу надвигалась гроза.
  Сумерки пришли раньше времени, заволакивало тучами, а горизонт темнел не наступающей ночью, а тяжелыми черными громадами скорого шторма.
  Нольд приехал поздно, я извелась, глядя на часы - семь, восемь, десять вечера! Порывалась взять и позвонить с телефона Лёны, но сдерживала себя. Наконец, дождалась. Троица приехал с большим чемоданом, Нольд внес большой кипой папки с бумагами и ноутбук, на котором наверняка хранилось самое ценное по всем разработкам инквизорского врача.
  - Зонта нет, накинь. До машины не промокнешь.
  Нольд набросил мне на плечи свой пиджак и из подъезда я практически сразу юркнула в салон - стоять не долго, машину подогнал не на парковочное место, а вплотную.
  - Как я хочу домой!
  - Сначала за вещами. Твоя сумка в квартире, со всем содержимым, да и я не столько за одеждой, сколько за личными записями.
  - А потом куда? Новый дом?
  - Пристанище. Дом будет там, куда я смогу привести тебя, не скрывая. Где безопасно и днем, и ночью, и где мы станем жить, а не прятаться, Ева. А этого не будет, пока хоть один из секты жив и на свободе... Поехали.
  Благо, дорога свободная - в этот час без пробок, поэтому до нашего района добрались без задержек. Я уже расслабилась и жила предвкушением отдыха и уединения, пусть не разговора, хотя бы спокойного сна у Нольда под боком... как вдруг он резко напрягся и выдохнул:
  - Ева, быстро перелезай назад и прячься на полу. Накройся пиджаком насколько сможешь.
  Я отстегнула ремень, скользнула между сиденьями и села за спинкой пассажирского. Пиджак Нольда скинула с плеч, укрывшись им насколько смогла компактно. Стекла тонированные, так не увидеть, если нарочно не заглядывать изнутри салона.
  - Машину не сменил с кладбища. Поймала, тварь...
  Мы еще до дома не доехали, но были близко. Я прокляла все на свете!
  Нольд припарковался, вышел, и из-за открытой двери услышала звук подъезжающего прямо сразу за нами автомобиля. А потом, как захлопнулась, приглушенное:
  - Валери? Не ожидал...
  - Надеюсь, сюрприз приятный?
  - Не своевременный.
  - Поговорим наедине?
  - Слушаю.
  Пауза, шаги, я вжалась еще ниже, поняв, что сектантка подошла к машине со стороны пассажирского сиденья. Голос за стеклом совсем близко:
  - Сядем? Я мерзну, да и дождь сильнее.
  Нольд если и искал возражения, не нашел, и очень не сразу, но щелкнул замком. Я набрала в грудь побольше воздуха - сдержать рвоту! Сдержать! Погружение в море гноя и крови... легкие сожмутся, горло сцепит спазм. Я помнила эту невероятную вонь! Нельзя себя выдать даже частым дыханием и шорохом, не то, что позывами...
  - А ты дверь не закроешь?
  - Мне нужен воздух.
  Нольд не замкнул пространство! Великий...
  - Слушаю.
  - Я приезжала на похороны, чтобы принести свои соболезнования... тебя там не увидела, а семья отнеслась очень недружелюбно. Мне не очень понятно это, я хотела поддержать тебя.
  Ворковала, как голубка, и без некромантского чутья затошнило от елейного тона голоса. Стало хуже, когда та сделала его еще слаще и не сдержала возбужденного дрожания:
  - Понимаю, мы не так близко знакомы, на свидании были всего пару раз... но мне показалось, что огонек есть. Ошиблась? Ты больше не ищешь встречи, Алекс.
  - Семейные проблемы. Сейчас потерял сестру. Тебе еще нужны какие-то объяснения?
  - Я утешу тебя.
  Не видела - может, она дотронулась до него, или одной фразы хватило, как Нольд до мурашек холодно рыкнул:
  - Не надо.
  Меня проняло по-своему, а сектантку по-своему. По вибрации ощутила, как та заерзала на сиденье, и на слух - как глубоко задышала. Агрессивный тон не охладил, а загнал ту в большую ломку желания.
  - Прости... я не знала, что думать. Все так хорошо начиналось, а теперь я даже в Инквизе не могу увидеть тебя.
  Молчание повисло на долгие секунды. Нольд подделал раскаянье и мягкость:
  - Это ты меня прости, Валери. Может быть ты права, и красивая женщина рядом - лучшее утешение для меня... но не прямо сейчас. Похороны были только вчера. Скажи, что я могу для тебя сделать?
  - Алекс...
  - Я слышал о скандале в клинике. Тебе нужны некроманты оттуда? Могу достать разрешение на вывоз двоих на несколько часов. Хочешь?
  - Тебя я хочу больше... А кто сказал про скандал?
  - Коллега. Это не важно. Они нужны или нет?
  - Очень. Но... мне нужен конкретный некромант. Прости, не могу сказать причины, это личная история.
  - Кто?
  - Ивар Сольд.
  - Для тебя я достану кого угодно, обещаю. В понедельник бумаги будут. А сейчас уезжай, увидимся на работе.
  - Ты уверен? Провели бы вместе выходной...
  - Уверен.
  Что-то там шевельнулось и качнулось, но Нольд быстро вышел из машины:
  - До встречи.
  Поцеловала его или только попыталась? Валери издала тихий и злобный стон от разочарования. И вдруг я увидела ее смуглую руку, просунувшуюся назад - между пальцев мелькнуло что-то маленькое и блестящее, как зажигалка. Она закрепила это за водительским сиденьем в самом низу, и вышла. Нольду с улицы и из его положения этот маневр виден не был! Но что это - маячок слежения или прослушка?
  Сектантка удалилась, а он даже не сделал вид, что идет домой - остался у открытой двери и смотрел, как уезжает она. Выждал, и снова вернулся в салон.
  Я подскочила так быстро и так тихо, как позволило тело, загораживаясь подголовником на случай, что у дома оставлены дополнительные следящие, наложила ладонь на губы Нольда. Если устройство - прослушка, он не должен был ничего произнести, ни слова! Зря торопилась - кожа Нольда вокруг губ была холодная и влажная, он взмок и давился спазмом, передавившим горло. Челюсть ему свело, шея напряглась и кадык ходил вверх-вниз, сглатывая пустоту, - и так бы ничего не сказал.
  Приотпустив губы, прикоснулась пальцем поперек, обрисовывая на них знак "молчи", и собиралась убрать руку. Нольд не дал - прижал всю ладонь обратно и задышал будто в кислородную маску. Жадно и глубоко... если Валери уже подключилась... да пусть что угодно думает! Нольда отпускало, челюсть и шея расслабились. Через пару минут он поцеловал мне пальцы и кивнул.
  Молча завел машину, выехал из двора обратно к потоку улицы и рванул к центру - там легче всего скинуть слежку. А она точно была! Если это маячок - скрыться будет невозможно, только выиграть время и сбежать в миг визуальной потери... Нольд, кажется, это и задумал - гнал. Проскакивал светофоры на последних секундах, на пределах дозволенной скорости - но и того много! Дворники едва справлялись, раскидывая потоки дождя и давая обзор - все тонуло во влаге и огнях, и мы были как рыба в речном потоке, только скорость и лавировка между железными боками редкого транспорта. Тучами пригнуло к земле, молнии сверкали вспышками - еще немного и разряды накроют самый центр столицы.
  Мы свернули, меняя дорогу, и внезапно машина влетела, как в грот, в спуск подземной стоянки. Что за здание - рассмотреть не успела. Нольд ударил по тормозам, и распахнул дверь. Протянул мне руку:
  - Ты хочешь Ивара, ты его получишь!
  Если его слышат, это отличная обманка тому, с чего вдруг он изменил планам идти домой, а снова сел за руль и поспешно уехал.
  Я протиснулась обратно, и вышла через водительскую сторону. Ощупала карманы пиджака, не выронила ничего из содержимого? И снова накинула на плечи. Быстрым шагом Нольд повел меня в сторону другого выезда - скорее за поворот, чтобы преследователи, если сунутся, не успели увидеть, что он не один. Но я не успевала.
  - Извини, юбка сковывает. Сейчас.
  Подобрала подол и рванула за край. Нольд помог, перехватил ткань и разодрал по шву одним движением, оголив ногу до середины бедра. Теперь и бежать можно!
  Балетки раскисли, одежда напиталась водой, отяжелела и прилипла к телу, и бег не разогревал настолько, чтобы перебороть холод, дождь ледяной - мы остановились минут через пять, когда нас укрыли от людей два громадных комплекса - торговый и развлекательные центры. Со стороны служебных площадок для разгрузки и погрузки почти не было машин и служащих, и мы пролетели незамеченными до самого торца. Нольду дождь помог - смывал неприятные запахи от Валери.
  - Сейчас, Ева, тут ночной кинотеатр, стоянка такси открыта до часу, уедем.
  Он встряхнул головой и стянул с себя рубашку. Выбросил ее тут же в контейнер для отходов. На несколько секунд подставился под плотный сток с козырька, как под душ.
  Я смотрела на Нольда и глаз не могла оторвать - до какого безумия он был красив в эту минуту! Полуголый, мокрый, по-звериному мощный и подвижный в каждом изгибе тела. Я задохнулась... гроза полыхнула над головой, заливала струями, а меня проняло от ощущения его чистоты которая опять проявилась без всякого замкнутого пространства. Даже показалось, что парок изо рта - эффект от его морозности. Но Нольд тоже дышал заметно отдавая тепло. Летний ливень севера - это не южная приятная прохлада.
  Водитель такси ничего не сказал на то, что с нас вода ручьем, и сиденья промочим. Нольд сунулся в карманы пиджака на мне, достал карточки и отдал сразу три:
  - В Ботанический.
  Я шепнула:
  - Мы к Фортену?
  - Да. Пока - это лучшее место. У него все здание снято, и часть переделано под апартаменты. Для тех из вас, кому вдруг понадобится помощь и укрытие на время. Я был у него сегодня - Фортен щепетилен к чистоте, что меня порадовало, - не как в гостинице или на непонятно каком съеме. И тебя там оставить - надежно.
  - Только не вздумай запереть. Я с тобой, пока есть возможность, прятаться не буду! Против врагов - вместе, и никак иначе.
  - Выбрал же вольную... Хорошо, Ева. Но запомни - когда прикажу по-настоящему, ты не посмеешь меня ослушаться, и беречь себя будешь. Останешься там, где надо, и так долго, как надо.
  
  Глава двадцать четвертая
  
  Выйдя у начала улицы, дальше побежали пешком. Нольд домофон не набирал, открыл уже ключом, и код на студии внизу набрал быстро. Мы прошли через съемочную залу, всю темную и тихую - будто на самом деле сразу попав в убежище от непогоды и от прочих бурь. Нольд вел меня за руку за собой, ориентируясь почти что в темноте и коридорчиком вывел к другой части этажа, к комнатам.
  - Переодеться только не во что.
  Застряли у порога, чтобы не налить лишнего на тонкие циновки. При свете едва не ахнула от красоты "каморки". Маленькая комнатка, но настолько уютная и по-хорошему пустая, что казалась просторной и светлой, без окон, но с большим зеркалом, визуально расширяющим пространство. Лампа не под потолком, а точечно по уголкам и рядом с кроватью... настоящей широкой кроватью!
  - Сейчас умру, как хочется лечь!
  - Раздевайся. Ванна за ширмой.
  Да, я сначала приняла обшитую панелями стену напротив за интерьерное решение. А оказалось - до самого потолка перегородка с боковым ходом в санузел. Скинула балетки, стянула прилипшее платье.
  - Иди быстрее, а то не успеешь...
  Нольд отвернулся, но взглядом все равно попал под зеркало и мое отражение. Я тоже увидела - как его глаза блеснули голубым. Дело не в грязи, он хотел дать мне передохнуть и отогреться, силой воли удерживаясь от желания наброситься. Так по-человечески чутко.
  Я его обняла и заскользила руками по мокрым плечам. Нольд весь был сырым и холодным, кожа в льдистых каплях, будто в изморози, а меня пробило на резкий жар, словно регенерат включил в каждой клеточке тела по искре.
  До кровати два шага, а не добрались.
  Минуты спустя я лежала на циновках, словно на жестком и раскаленном песке побережья. И наслаждалась тем, как Нольд по-звериному ластился носом и губами к уху и шее, что щекотало и пьянило чувствами так сильно, как ни одно вино не могло! Отпускать и не думал - вес придерживал, но прижимался всем телом плотно, согреваясь от жара дальше. Это была не температура, у меня только кожа пылала, организм не боролся с простудой или переохлаждением, наоборот.
  - Южное солнце... лежи как лежишь.
  Нольд нехотя оторвался, переместился поперек и голову уложил мне на живот, ухом ниже пупка. Закрыл глаза. Что он там надеялся услышать, кроме голодного бурчания? Я засмеялась.
  - Ева, дай сосредоточиться.
  А чему еще пыталась учить Хельга Один юного Нольда? Парализующий и усыпляющий узелки - усвоенные уроки, но могло быть и схожее "чутье жизни" с давлеющими ладонями. Только старуха древняя и опытная, к тому же - наследница Пра-Матери... Он резко открыл глаза. Ослепленный и счастливый, уставился куда-то в пустоту, на самом деле весь обернувшись в свое восприятие - Нольд взъерошился мокрыми волосами и заулыбался:
  - Кажется, есть... по нутру как перышком провели.
  - У нас будет девочка.
  - Почему так уверена?
  Я только улыбнулась. Помнила сон - и он не обманет, тот беззубый кутенок именно девочка!
  
  Нольд порывался уехать с рассветом, забрать машину, забрать все-таки вещи из квартиры, пока возможно. Валери явно не подозревала его самого в том, что он из тех, кто секте палки в колеса ставит, но вполне могла горячо интересоваться деталями жизни вне Инквиза, и устроить разведку по-тихому. Ничего не исключалось, в салон же подбросила маячок. Но Нольда не отпустила я - он мне был нужен на более долгое время. И слишком нравилось нежиться в чистой постели на нормальной кровати вместе с ним - не доступная прежде роскошь.
  В шесть просигналило сообщение и Нольд, проверив, встал и оделся в сырое.
  - Я только в студию.
  Через пять минут вернулся с платьем из костюмерной. Для него там ничего не нашлось, сам не переоделся. Или размером, или стилем не подошло, а я занырнула в пеструю тунику с орнаментами из рун.
  - Поднимемся к принцу, на завтрак зовет, если встали.
  Фортен у себя застрял в самом дальнем от входа углу, у барной стойки и уже курил. Запах табака смешивался с запахом свежезаваренного кофе, и некромант остался только для приветствия, собираясь тут же уйти. Мне аппетит не портить.
  - Лишнее, Фортен. Подойди, и сам поймешь, что не мутит.
  Он с большим сомнением сделал шаг, другой. Шевельнул точеными ноздрями и удивился.
  - Что за аномалия, обаяшка?
  Перенял же от Вилли обращение.
  - Я беременна. И никакой сородич возможным скрещиванием уже не грозит на ближайшие месяцы. Можно нормально общаться.
  Фортен выдохнул дым, тут же вытащил табачную палочку из сигаретницы и посмотрел на Нольда с неподдельным уважением - удалось же кому-то пошатнуть проклятие некроманток! Так сразу, и так кардинально!
  - Даже не думай предложить.
  Нольд без злобы, но с настоящим предупреждением в голосе ответил на что-то, что я не сразу уловила. И секунды спустя поняла - второй раз Фортен посмотрела на Нольда иначе, оценивающе и с долей любования. Не мне объяснять - почему! Полузверь с голым торсом, это спаянная вместе красота человеческого тела и животной, едва уловимой пластики.
  - А был бы шедевр... не напугал, все равно предложу, но позже, когда подберу такой вариант, что отказаться не сможешь. Без багажа сюда приехали?
  - Так вышло.
  - Ева уже дриада, а тебе, увы, ничем помочь не могу. Ни в один городской костюмов из моих или Вилли не влезешь.
  - Ценю заботу. Оставляю тебе Еву, сам вернусь, как только смогу. И спасибо, Фортен. Не сочти за пафос, для меня на самом деле честь свести с тобой знакомство и заслужить такое участие.
  Нольд пожал некроманту руку, выпил свою чашку кофе, не притронувшись к еде, и быстро поцеловал меня.
  
  Разглядывать Фортена близко - одно удовольствие. Зеленоглазый "князь степей" сел напротив и протянул:
  - Невероятно... у некромантки родится ребенок. Надеюсь, ты первая революционерка среди сородичей, дальше будут другие, и наше солнце смерти не зайдет никогда.
  - А у меня сногсшибательные новости о Спасительнице и о том, что сам Великий Морс здесь.
  - Нольд уже рассказал, мы вчера обо всем поговорили. И я выторговал себе обещание лично увидеться с Парисом и Златой. - Он улыбнулся. - шучу, не выторговал. Попросил. И знаешь еще что?
  - Что?
  - Сейчас.
  Фортен принес мне красивый портретный снимок:
  - Это Ивар, снимал весной. Приглядись. Вчера Нольд все высмотрел и сказал, что, если накинуть тридцать лет, он будет вылитым Парисом. Брата приняли за него из-за невероятного сходства, и потому, что секта уверена - Морс не стареет.
  - И правда.
  Я подключила воображение, изменив Ивару стрижку, добавив морщин и резкости. Только по чертам - как близнец, но выражение глаз абсолютно другое.
  - Как все же непривычно знать, кто ты, и не чувствовать тошноты. Приятная гармония.
  - Это взаимно, Фортен.
  - У меня есть немного свободного времени, и образ для тебя. Согласна побыть объектом искусства?
  - Голой?
  Зеленые глаза опального принца загорелись азартом, и он с усмешкой ответил вопросом на вопрос:
  - С чего ты решила, что все мои работы отличаются обнажением натуры? Я ищу характерную черту, и не моя вина, что Вильям таков. Художник создает портрет, Ева. Если согласишься, я покажу тебе твой.
  - Согласна!
  - Завтракай. Корми себя и свое крохотное творение. Буду ждать в студии.
  
  Нольд вернулся не скоро и клокотал внутренней яростью. Она не вытопилась из него даже за время дороги сюда:
  - Лёна мне про мать рассказала. Думал, нельзя было ненавидеть сильнее, но получается. Еще неизвестно, что она с этим Кармином сделала. Я уже отправил Яну просьбу - вычислить судьбу мальчишки, если возможно. Одевайся и поехали к нему, поговорим о делах, может, он уже успел и откопать что-то. - Нольд глухо рыкнул. - Боюсь только, что южанин был нелегал, а без фамилии еще труднее... Не пугайся, если Ян обниматься полезет. Он не утерпит, и несдержанность - на него не похоже. Просто ты не знала того Яна, каким он был до личной истории с его женщиной.
  - Когда он дознатель, то вообще, как незнакомец. Ладно, учту. - И пошутила: - А в любви признаваться будет?
  - Будет. Крепись.
  Нольд раздобыл целый фургончик с надписью "возим-довозим", и припарковал его за три проезда до жилья Фортена, у стекольной мастерской. Местная машина, целый автопарк таких развозил по частным магазинчикам пригорода овощи и зелень из столичных теплиц. Когда Нольд объявился, подмывало спросить, отчего он в такой одежде, но как увидела - поняла. Рабочие ботинки, мешковатые штаны, рубашка и майка, - все под стать службе. Из двухместного салона достал и одел куртку, прежде чем сесть за руль, а меня отправил в кузов:
  - Туда, там есть где сесть.
  - У меня конспирации учишься? Кепки не хватает, голова слишком чистая, и руки надо замусолить.
  Нольд только хмыкнул скептически, достал кепку из кармана и нацепил на себя.
  - Загружайся уже, дел много.
  Я быстро перебралась назад - лучшая новость, что не буду бездействовать, запертая в убежище, как ценная куколка. Я в деле, и дел много!
  В город не завернули, на встречу мы приехали на особое стрельбище - целый полигон под открытым небом, на котором могли тренироваться как полицейские, так и спортсмены. Ян с объятиями не кинулся, как увидел, поздоровался и спросил:
  - Ну, Пигалица, не хочешь попробовать побить по целям на свежем воздухе, раз здесь? Гонять и тренировать тебя пока смысла нет, ты не в том положении, но навык с оружием - тоже не плохо.
  - Хочу. Только не могу представить, что в жизни придется хоть от кого-то по-настоящему отстреливаться.
  - Развлекись. Нулю вообще не понравилось, хоть он по должности имеет право носить с собой огнестрел. А ты довольно уверенно для первого раза палила тогда. Сейчас пару бланков подпишу и вернусь. Принести что поесть?
  - Нет-нет, сегодня я не голодная.
  - Хорошо.
  Ян ушел в здание-коробку, аскетично белую и простую, а я покосилась на Нольда:
  - А пугал-то. Ян как Ян.
  - Подожди. Еще подорвется, как выдержка кончится.
  Люди были, и много. Воскресный день, после грозы - влажный и солнечный, и для такой тренировки хорош безветрием. Мы ушли к огороженной части, на отдельный закуток без соседей, потому что табличка "только сотрудникам полиции" не позволяла посторонним соваться сюда.
  Оружие было немного другим. Шаг за шагом, повторяя по три раза каждую мелочь и последовательность действий Ян полчаса потратил на мое обучение и проконтролировал первые попытки пальнуть в очень не близкую мишень. Какие-то болванки стояли на этот раз намного дальше, чем в зале.
  Ян уверился, что техника безопасности усвоена, кивнул и стал смотреть за мной вполглаза, начав разговор с Нольдом. Наушников не было, и из-за этого сразу стало труднее сосредоточиться. Внимание уплывало на смысл:
  Секта, заполучив Ивара, собиралась вывозить его насовсем, а Констаната куда? Риски возрастают до смертельных. Был бы Инквиз, то не стоило волноваться, что машина по дороге свернет не туда, сами Инквизоры в фургоне горло лишнему некроманту горло не перережут. Весь маршрут прописан протоколом, и можно уверенно ждать на заранее подготовленной точке с "валетом", чтобы удачно выбить некромантов из списка живых. Но ведь это будет секта. Перевяжут или убьют охрану, пересадят добычу... Пороховая бочка с множеством вариантов событий - и все плохие.
  - Как прошли переговоры, Ноль?
  Я повернула голову и увидела, как Нольд чуть поморщился.
  - Самые адекватные, и то еле заставил выслушать пять минут. "Нет" не сказали, хотели лично убедиться. Троица достал медкарту из больницы, есть документы с фото на подтверждение личности, а Злата согласилась предстать в момент, когда песочник материализуется. Удивительно, но девчонка нисколько не стушевалась перед пятеркой незнакомцев. Не они, а она смотрела на всех присутствующих с чувством превосходства.
  - А что конкретно она делала?
  - Ничего. Прислушалась к себе в определенный момент, залезла на кресло с ногами и встала спиной к зрителям. Стала вещать: "Там, куда Смерть хотела забрать тебя, нет времени, и потому ей ожидание ничего не стоит", и прочее... потом мы увидели призрака, за минуту он... заполнился будто, отяжелел. Я еле успел подхватить тело, в песочнике под восемьдесят килограмм, Злата чуть с ним не опрокинулась.
  - И как мужик, память сохранил или как младенец?
  - Он спал. Остался у Ольгерда, но тот уже прислал сообщение, что Аарон очнулся, вменяем и здоров. В шоке, конечно. И дал показания от себя - кто он, что было. Так что понимание найдено, сородичи помогут.
  - Фортен?
  - Всех задействовал, кого смог. Маленькая армия из грузчиков, дворников и прочих малоприметных уже начали аккуратно шерстить "Скалы". Но людей все равно не хватает, там неоконченных строек много, все закрытое, плюс отдельные участки, которые только готовятся к расчистке. А вдруг повезут не туда, а в место, о котором мы не догадываемся?
  Ян засомневался:
  - Нет, лучше "Скал" не придумать, их территория. А после в котлован, земелькой присыпать, и следов бойни нет. Там все будет, уверен. С девушками сегодня уже надо окончательно решать. Нельзя им завтра в Инквиз выходить, не захотят насовсем, больничные сделаем, или я их в жертвы аварии запишу, чтобы по бумагам могли месяц прогуливать. Родни все равно нет, не вытащат их через близких. А мы пока спрячем... чего застопорилась? Помощь нужна?
  Я отрицательно мотнула головой и, отложив оружие, встряла в разговор:
  - Я хотела посмотреть на воскрешение, а мне даже сообщение никто не прислал, что у вас там сбор. Нольд, и ты не поделился со мной планами, что хочешь привлечь родню? Про "Скалы" все решили, с некромантами разведку устроили... А я теперь где и кто? Фаянсовая болванка, которую ты оставил в комнате и попросил просто ждать? Нольд! Не оставляй меня в стороне. Я не хочу быть запертой, особенно в сам день освобождение Ивара и Константа. Все понимаю про желание уберечь, все! Оставьте в укрытии, обещаю, не шевельнусь даже, но хотя бы видеть...
  Ян фыркнул с издевкой:
  - Ты всерьез думаешь, что мы тебя, девочку, на поле боя возьмем? Помощницей по подаче инъекционных патронов?
  - Я не девочка.
  - Если будет нужно, я тебя цепью к столбу прикую. - Серьезно рыкнул Нольд. - Теперь не попрекнешь, что я не имею права тебе приказывать, ты не член команды, ты моя жена. Это - приказ. И не девочка, а две девочки.
  Я готовилась возмутиться, что жена - еще не значит рабыня, и слова "приказ" я от него слышать не хочу, как Ян внезапно порозовел ушами, неуверенно качнулся на месте, а потом все-таки шагнул и сгреб меня в объятия:
  - Я люблю тебя, Пигалица! Сукины вы дети, оба! - Прижался щекой к голове, и я аж охнула, настолько сильно он сдавил плечи. - Можешь ревностью заплыть, Ноль, но свою племяшку хоть так пока, а уже затискаю, через Еву! Яной назовете, иначе не будет у вас больше ни друга, ни брата. Понятно?
  - Понятно. - Донеслось от Нольда. - Но с условием, когда свой появится, не смей Александром или Александрой назвать.
  И я всем телом почувствовала, как Яна нервно тряхнуло. Он, может, про имя - шутил, но Нольд ответил во всем серьезно. И про детей тоже.
  О чем молчат все полузвери мужчины, даже самые жесткие и властные и холодные... О том, что хотят семью? О том, чтобы рядом была женщина, настоящая, вольная, любящая, и чтобы был кровь от крови ребенок? Наверное. Я мало слышала о мужчинах, среди обычных, кто бы стремился быть отцами. И многие, кто ими стали, нередко легко бросали отпрысков, забывая о сыне или дочери, и не страдая в разлуке. Быть родителем - в первую очередь женское стремление, их желание больше мужского. А полузвери? Обостренные в своих инстинктах с одной стороны, и уязвимые с человеческой, - насколько глубоко прятали в себе мечту о продолжении рода? Приемных брать - закон запрещал, отрезав саму мысль о том, что они способны любить и заботиться. Роль одна - добытчик! И так из поколения в поколение.
  Ян отпустил меня, выдохнул полугрустно-полурадостно, и попытался отмахнуться:
  - Я волк-одиночка, какие дети? Рехнулся? Судьба уже все решила.
  - Не зарекайся.
  Никогда не думала, что увижу Яна таким - это не про него. Едкий северянин превратился в человека, оголенного в своем болезненном чувстве. Наружу выступила душевная рана, к которой лучше не прикасаться, и все отразилось на лице. Казалось, что хуже этого дня у него в жизни еще не было.
  - Давай лучше о деле. А ты - продолжай. Отстреляй весь магазин до конца, и сосредоточься. Я что, зря на тебя последние бланки потратил?
  - Будет сделано!
  Опять взяла в руки оружие, навела на цель, и представила, как сама, если все обернется бедой, буду отбиваться от врагов, защищая раненых за спиной, защищая себя и... Имя в меня сразу впаялось, без сомнений. Внутри - никакая не клеточка, не эмбрион, а уже - крохотная волчица Яна, дочь, у которой и рождение, и жизнь - впереди. Душа и плоть, которой я помогу вырасти!
  
  Глава двадцать пятая
  
  Как вернулись к Фортену, собравшись не наверху, а в его студии, я уже увидела там Вариту и Элен, их привез Вилли. И обеих девушек я едва узнала. Внешне они были все те же, какими помнила в мой последний день в Инквизе - но внутренние перемены не заметить было нельзя.
  Варита искрилась. Полыхала внутренним костерком и энергией, глаза сияли счастьем и такой жаждой жизни, будто она дорвалась до источника настоящих душевный сил. А Элен превратилась в жемчужину. Ее светлый образ, без внешних перемен, изнутри светил "перламутром", и энергия, более спокойная, чем у подруги, читалась во взгляде тонко, но не менее сильно.
  Нольд говорил с ними прямо, не скрывая - насколько девушки в опасном для себя положении. Что может секта, что можем мы, и что из Инквиза нужно хотя бы на время уйти.
  - Я готова бросить все, не только Инквиз. Насовсем. До встречи с вами, у меня вообще будто жизни не было, только сейчас проснулась. Опасность меня не пугает, я готова быть полезной, насколько возможно.
  - И я. - Подхватила Варита. - Мы мало можем, но даже если лично меня оставите для кухни и уборки, я буду делать эту работу и буду счастлива, что помогаю. Инквиз и без вас собиралась бросить - в прошлое ни ногой.
  - Тогда договорились.
  Мы все обернулись на дверь - Троица немного опоздал и приехал последним. А едва зашел, и я, и остальные сразу поняли, что что-то случилось - старик был всклокоченным, неаккуратным, а пиджак и брюки не соответствовали комплекту - он накинул на плечи, что попало первым, изменив своему элегантному и строгому образу, за которым тщательно, по-восточному следил.
  - Что? Беда?
  - Открытие!
  Все успели чуть ли не подскочить, вытянувшись от напряжения, и каждый по-своему выдохнул. Действительно, Троица горел возбуждением, а не тревогой. И походил не на того, кто попал в переделку, а на безумного ученого, который в этот день наплевал на профессорский статус и драл на себе волосы от радости!
  - Дело совсем не в том, что это была кровь Златы! "Мнимую смерть" или жидкость для торможения регенерата можно изготовить с кровью любого некроманта, я проверил! Я только что от Ханы! Для чистоты эксперимента провел опыт с ней, и сработало! Все, что делала клиника, все чудовищные опыты - впустую по одной причине! Ну? Ну?!
  - Хочешь, чтобы мы догадались? Серьезно?
  Спросил Вилли. А Троица кивнул:
  - Теперь я даже понимаю, почему сама Злата родилась. Ее отец - единственный пленный некромант, кто был с женщиной по любви и желанию! Это не объяснить научно, никогда, но ключевой фактор один - добровольность. Злата сдавала мне, а не клинике, кровь добровольно. Ева - тоже, и дело не в их новых способностях к истинной некромантии. Попросил Хану - тот же результат! Если господин Фортен позволит, я бы провел эксперимент и с его кровью.
  - Замкнутый круг, не находите это смешным? - Хозяин студии как раз объявился в дверях. - Я с лестницы еще услышал ваш крик, господин Троица. Буду не против. Но учтите, обществу еще слишком далеко до того, чтобы относиться к некромантам с почтением и просить их о добровольности, а не забирать насильно. И это не ключ к регенерату, это лишь отдельная биохимия с мало полезным эффектом.
  - Я рассчитываю на Морса! Он - первоисточник рецептов, из которых только бессмертником поделился.
  - Ни его, ни маленькой Смерти сегодня не будет?
  - Злата отдыхает, да и нечего ей тут делать пока. А Парис отговорился занятостью.
  Фортен чуть разочарованно кивнул. И прикрыл дверь.
  - Раз все, кто мог приехать, здесь, давайте начнем.
  - Я расскажу, и готов буду выслушать все "за" и "против". Надумаем идею получше моей, обсудим. - Нольд присел на край маленького подиума. - Валери знает, что в Инквизе есть сопротивление, и прислана для того, чтобы его раскрыть. Почему бы нам не прикинуться тоже сектой? Конкурентами в поисках великого некроса. Я - глава, у меня есть свои люди как на службе, так и в клинике, и в полиции. За мной - сила и информация, о некромантах вообще, о ее организации, и об Аз Кольде лично, вместе со всеми рукописями, склепами и прочим. То, что рассказал Парис, сыграет на руку.
  Только Ян не выказал удивления. Похоже, что северяне обсудили общую идею чуть раньше между собой. Нольд посмотрел на всех по очереди, а на мне задержал взгляд:
  - Я превентивно устроил практиканткой шпионку, ее землячку, потому что уже знал - кого пришлют конкуренты. Подключил Вилли для доступа к личному компьютеру, перехватил песочника с ценной добычей, у меня в плену Злата, потому что я первый успел вызнать все у Таис и ликвидировал некромантку до того, как ее перехватили они. Выдам столько правды и полуправды, чтобы она не сомневалась - насколько ничтожна вся ее секта со своим тридцатилетним существованием в сравнении с тем, чего добились мы: - зомби, наша работа. Ивар - так это не Морс, а его реальный кровный сын в этом времени, копия папы, по возрасту можно подогнать. И он попал в клинику далеко не случайно, аварию подстроили тоже мы. Констант - для него тоже придумаем "важность" из-за которой он нужен исключительно живым. На опытах, а не на ритуалах, добились открытий - стали на шаг ближе к такому ценному бессмертию. Я скажу, что во всем признался только с одной целью - хочу, чтобы она была со мной. Она будет моей женщиной в новом всевластии, моей спутницей и возлюбленной. Какой бы верной адепткой Валери не была, не сможет не предать. На все согласится, на все пойдет. И уже добровольно расскажет детали, о которых мы пока не в курсе. Как вообще о своей секте, так и в частности - место, время... Она не главное звено, но и не на последних ролях, ее допускают к ритуалам, судя по тем следам, что учуяла Ева. Значит, проведет и меня. Значит, сможет сделать так, чтобы я на якобы опознании Ивара-Морса присутствовал и смог лично убить этого Аза, ликвидировав вообще всю верхушку. До каждого, кого я выдам, уже так просто не добраться. Но риск остается. Плюсы в том, что и нас теперь не мало - в союзниках некроманты, живая сила незаметных. Влиятельные люди - доступ к некоторым рычагам в службах и организациях, и они не подведут, семейная клановость. Финансы Париса, возможность обеспечить любую мобильность и оборудование. Тыл и укрытия.
  Нольд сделал паузу, дав понять, что все изложил.
  - Теперь слушаю. Где пробелы, которых я не вижу?
  Все молчали. Нужно было время усвоить услышанное, прежде, чем сходу заметить "пробелы". Самыми ошеломленными выглядели Варита и Элен - бедняжки меньше всего были посвящены во все, во что мы были погружены последние дни. Через минуту первым подал голос Вилли:
  - Кто защитит Ивара и Константа? Они будут в эпицентре, едва начнется неладное, пырнут в сердце обоих из злобы, мести, не знаю... ты сам, что, тоже прямо перед толпой объявишься?
  - Вилли, ты наш проверенный способ знаешь. Некромантов "валетом" по очереди выбьет Ян. А готовые "трупы" никто стилетом не добьет, у секты заложников не будет.
  Вилли знал детали "проверенного способа", и потому тут же схмурился:
  - Это не пули. Перезарядка инъекционными патронами занимает тридцать секунд. Если нервы, или капсула треснет, то до минуты пробел.
  - Я тебе покажу "нервы". - Ян вроде как огрызнулся, но не всерьез, тут же кивнул, соглашаясь с парнем. - Как отвлечь на эти секунды, пока не придумали. Нужна очень весомая причина не дать никому опомниться между двумя выстрелами.
  - А если сектантов будет двадцать? Тридцать? Если привезут еще восемь некромантов западников, похожих на Морса, опознавать всей кучей? - Троица уложил руку себе на голову и взъерошил и без того уже разлохмаченную стрижку жестом больше мальчишеским, чем озабоченно-взрослым. - Или не Аз Кольд приедет, а пленников повезут к нему, как Таис, - куда-то в закрытый частный санаторий на юге? Мы здесь на "Скалы" рассчитываем, а там и армии не хватит, штурмом брать.
  Вилли снова взял слово, подхватив сомнения:
  - Представь, что Валери не посвящали в главные детали, и она не сольет тебе информацию при всем желании. Сунемся и будем действовать по ситуации? Сколько тогда будет вариантов непредвиденных событий? А если ее саму используют - из-за того, что женщина явно поехала головой от влюбленности, и к нам попадет дезинформация, а не правда. Адепты друг за другом могут тоже следить тщательно, контролировать, бояться предательства. Благородных там не водится. Посмотрят со стороны и тебя через нее сцапают, а не наоборот.
  Нольд от досады хрипнул и тяжело шевельнул челюстью. И тут робко подняла руку Варита:
  - Одной сектантки недостаточно, хоть бы два источника, три в идеале для исключения дезинформации. Есть еще кто-то известный, к кому можно подобраться?
  - Варфоломея - стратег. - Хмыкнул Ян. - Какой кадр разведка потеряла... Песочник Аарон - но он уже рассказал все, что знал. И в их иерархии он на нижних ступенях, выполнял свою функцию, ничего не зная о других "коллегах". Имен, статусов. Секта, как некроманты, подстраховывается от поимки, чтобы не потянуть по цепочке всех.
  - Вы назвали имя какого-то Аз Кольда. - Смело и уверенно продолжила Варита. - Пусть он сам глава, ну и что? Чем не второй источник? Найти его, где бы он ни был, внедрить весомого перебежчика из якобы нашей секты с подстраховкой от расправы. С козырем, из-за которого его ни в коем случае не убьют...
  - Например, меня.
  - Рехнулся, Троица?
  Ян весь развернулся к тому, но старик был серьезен:
  - Я известен в узких кругах, не с улицы объявлюсь. Мое имя, личность и должность даже через доступную сеть легко проверить. Сделал открытия, делиться с правительством не хочу, а хочу славы и обогащения. Не обязательно перебежчик из секты, предателя родины достаточно.
  - Подставишь ученую голову? А Злата? Пойдет что не так... да и не будет тебе этот Аз за красивые глаза разбалтывать все свои тайны, чтобы ты их нам в итоге слил.
  - А если красивые глаза есть у помощницы господина Троицы? Я все выкрала, часть спрятала, секреты подслушала, о которых пока молчу, и не убьют меня потому, что знаю, где прячется Пра-Отец некромантов...
  Элен начала, а Ян ее перебил:
  - Исключено. Кольду под семьдесят уже, на сладкое вряд ли падок, а тебя легче будет пытать ради признания, чем терпеть рядом.
  - На чем остановимся?
  - На перерыве. Предлагаю немного отвлечься на кофе и проветрить голову. Девушки, организуете?
  Мне показалось, и, наверное, не зря, - Ян нарочно отправил нас троих наверх под благовидным предлогом, чтобы поговорить без женских ушей.
  В кухонном углу, едва я взялась за две большие турки, а Варита за чашки, Элен, заглянув на полки в поисках кофе, протянула:
  - Запереть нас хотят.
  - Им так спокойнее будет. Мужчины лучше сражаются, когда знают, что их женщины в тылу и вне опасности.
  - Посмотрите, какое же здесь все красивое! Какой тонкий фарфор... - Варита бережно расставляла его на столешнице. - Лично я не против, бунтовать не стану, хотя по сути у меня личного защитника нет. А хотелось бы. Какие же вы счастливые, я бы все отдала, чтобы внизу был кто-то... мой. Почему такая несправедливость? С тобой Ева, сам господин Нольд, Эли с первой улыбки очаровала Яна. Может мне попытать счастья с господином Фортеном?
  Я не удержала смеха, а та с обидой спросила:
  - Да, он красив, как бог, считаешь, что я... рылом не вышла? Да, он некромант, но мне все равно, я даже согласна родить ребенка некроманта! И не надо издеваться над тем, что я так пересмотрела убеждения!
  - Варита, ты достойна любого принца. Но у него есть Вилли.
  Девушка распахнула глаза, потом закрыла лицо руками и согнулась над столешницей, дрогнув плечами. И всхлипнула. Мы обе подумали, что она ударилась в слезы, Элен потянулась обнять в утешение, но Варита из-под своего укрытия тонко запищала сдавленным смехом:
  - Ой, мамочки... ой...
  - Давай я тебе не кофе сварю, а какао? Здесь наверняка все есть.
  - Нет, я кофе... - Варита отняла руки от лица - покрасневшая, смеющаяся, и утерла слезинки. Явно веселые, а не горькие. - Если сегодня еще будут какие-то новости, я просто упаду в обморок!
  Я зажгла две конфорки, поставила турки, и Элен встала рядом: следить за одной. Пока Варита отвлеклась на поиск подноса или доски, чтобы было нести удобно, я решилась спросить:
  - Ты в Яна на самом деле влюбилась? С первого взгляда?
  - Да, и ревновала, что он - твой. Так все совпало, что моя жизнь уже в те дни вся поломалась... а тут - будто сама судьба зашла в офис. Думала, умру, если никогда больше не смогу увидеть. Так глупо. Я не вертихвостка, не шлюха, какой обзывал Серапион, но правда есть правда - поманил бы, все бы бросила и сразу пошла.
  - И теперь вы вместе. - Я заулыбалась. - Счастлива?
  - Почти. Боюсь только, что для него буду как бабочка-однодневка. Это мы, женщины, такие - сразу готовы на всю жизнь, на край света, семья, дети... даже Варита уже, вон, в мыслях успела некроманту ребенка родить. У мужчин не так - увлек в постель, это всего лишь увлек в постель. Скольких таких Ян успел переводить к себе?
  - Слушай... ему в голову, конечно, не залезу, но скажу, что знаю - к "себе" Ян никогда ни одну не приводил, для мимолетных есть другая квартира. Это может ничего не значить, а может и значить. Уверена, что с тобой уже все не так, как с однодневками.
  - Твоими бы словами... - Элен тонко и смущенно улыбнулась. И шепнула: - А подругу кому-нибудь сосватаем, еще появятся кандидаты.
  Внизу договорились без нас. Я успела услышать от Яна, как вошла:
  - ...пока так. Совращай сектантку, Ноль, но наведи тумана, не надо пока про секту. Она и без этого все тебе выложит. Узнаем, что узнаем и будем корректировать план исходя из новых данных... о, кофе! Спасибо, Пигалица.
  Такая мелочь, но Элен явно расстроилась, что не успела ему сама подать напиток. Я оказалась ближе. Выпили быстро и собрались расходиться. Вилли уже все перевез из своего бункера и устроился в каком-то из соседних зданий Ботанического, на параллельном проезде. Вариту Фортен проводил до комнаты - она оставалась здесь, а Ян кивнул Элен и Троице:
  - Ты со мной, а тебя к Злате закину. Или в "Науку"?
  - В "Науку" - заберу последнее.
  - Идите, я задержусь на пять минут. - Едва мы остались втроем, Ян хлопнул себя по карману пиджака, обозначив телефон: - Пока сюда ехали, коллега позвонил. Он про Кармина по моей просьбе узнавал, чтобы не ждать понедельника. Хорошая новость, он жив, плохая - осужден. Твоя мамаша обвинила его в краже ювелирки. Целую шкатулку нашли в палатке в личных вещах. Уверен, что "добрые" товарищи подбросили, они под включенным магнитом и зарезать его могли, не то, что подставить. Сам он вину отрицал, и до сих пор отрицает, хотя почти весь срок отсидел. Повезло, что только два года дали, и повезло, что в поселении в области. Обвинение настаивало на большем сроке.
  - Не достиг совершеннолетия?
  - Шестнадцать было. Суд учел обстоятельства - семья многодетная, нищая, он без отца, самый старший из шестерых. На заработки сюда и уехал. - Ян опередил Нольда в вопросе, закивав: - Уже взял под контроль, завтра смогу с ним связаться, запрос на телефонный звонок есть. Получится на две недели раньше вытащить парня, вытащу. А если Витольд поможет, бюрократию вообще перескочим.
  - Поможет. Я сегодня же с ним созвонюсь.
  На лице Яна скользнула недобрая тень, и голос стал жестче:
  - А все равно бесит... ненавижу сородичей и сотрудничать не хочу. Получается, что мы с тобой гордость под хвост сунули, поджали, и обращаемся к ним, как будто они о нас прежде ноги не вытирали. Особенно - Артур. Самая гнида, от него за километр душок идет.
  - Никакого Артура, только проверенные.
  Нольд перечислил пять имен, и судя по тому, как злость с лица Яна схлынула, он согласился с хорошим выбором.
  - Со скрипом, но доверяю. Ладно, я поехал...
  Невеселые новости, но меня все равно чуть заставили улыбнуться "звериные" метафоры - "гордость под хвост", только не хватило - не ноги вытирали, а "лапы" для полной красочности.
  Оставшись вдвоем, мы с Нольдом немного разошлись по углам студии, чтобы не мешать голосом на фоне - он, судя по всему, сразу набрал того самого Витольда, а я стала звонить на "пятерку". И Парис мне ответил.
  - Вспомнила про отца, некромантка?
  Покоробило, но сказала спокойно:
  - Поговорить хочу с глазу на глаз. Можешь выделить для меня время?
  - Могу.
  - Где и когда?
  - Завтра. Занимайся своими делами, я сам тебя найду в течение дня.
  И сбросил. Коротко и емко. Спасибо, что не заартачился и не отказал...
  - Зачем тебе так срочно понадобился Парис?
  Нольд умудрился все уловить даже на расстоянии и при собственном разговоре. Спросил сразу же, как сам положил трубку.
  - У меня накопились вопросы. Как бы... семейного характера. Папа он нам или как? Поговорю, вдруг еще какие полезные детали для дела выпытаю - о его прошлом или настоящем.
  - Без Вилли отсюда ни ногой. Он завтра к тебе и Варите на весь день охраной приставлен.
  - Хорошо.
  
  Глава двадцать шестая
  
  В "Ботаническом" казалось, что большой город не близко. Постройки на два-три этажа, с высоты на столицу не посмотреть. Окраина, да и большое пространство занимали безлюдные к ночи полигоны теплиц и овощных складов. Мы нарочно сели спиной к подсвеченному огнями небу, чтобы смотреть на темную полосу. На ту часть, где уже начинались поля и редкие линейные высадки деревьев.
  Час сидели в тишине, а потом Нольд закутал меня в рабочую куртку от холода, потому что я начала зябнуть, и усадил себе на колени. После всей напряженности дня я понимала, как ему хочется отдохнуть от разговоров, дел и согласований, а эти вечер и ночь последние перед тем, как он опять переберется на квартиру и будет ездить туда после Инквиза. Или после свиданий с Валери. Не ревновала - была уверена, что если он даже и прикоснется к ней, то не больше того, что сам стерпит.
  Рисковать приездами сюда не станет.
  В четыре утра Нольд нехотя встал с постели и сразу стал одеваться. В ванной только умылся и побрился, не приняв душ, а на вопрос без вопроса, ответил: "мне твой запах нужен надолго". Наклонился, поцеловал:
  - Люблю тебя, Ева. Поспи. Я поехал.
  - И я тебя. Удачи, зверь.
  И я проспала до восьми утра, прежде, чем разбудило сообщение от Вилли "Завтрак ждет. Возьми телефон и сумку".
  Не приют, а большое общежитие. Я быстро сполоснулась. Оделась и поднялась наверх готовая хоть в поход - кроссовки, спортивные штаны, водолазка. Если вдруг позвонит Парис, хотела быть готовой сразу сняться с места. И не в платье, не в ненавистном деловом костюмчике, а в том, к чему привыкла за многие годы. Правда, теперь, если и захочу, костюма нет, платьев тоже.
  - Очень тебя понимаю, Варя, сиди здесь, у Фо. Сам заберу.
  - Доброе утро.
  - Доброе. Давай телефон, забью новые номера, и сумку еще подгоню с ремешком.
  Варита в кухонном уголке готовила завтрак, а Вилли сидел за столешницей с ноутбуком. Я отдала, что просил, заметив, что Вилли не в настроении.
  - Сообщения теперь будут стираться после открытия в течение десяти секунд. "Двойка" за Лёной, "семерка" за Фо, "восьмерка" Варина, а "девятка" - Элен. Запомнила?
  - Ты чего сердитый?
  - А когда ты мне собиралась сказать, что я стану дядей? Я что, не друг? От третьих лиц узнаю...
  Удивления не удержала, потому что Парис или Хельга вряд ли бы сболтнули при всем желании, где они, а где Вилли. Троица или Ян выдали?
  - Ты что, беременна? - Варита от неожиданности уронила с лопатки блинчик. - И мне с Элен вчера тоже ничего не сказала!
  - Как-то момента не нашла... а кто тебе сказал?
  Парень попытался сделать суровое выражение лица, но быстро сдулся, улыбнувшись:
  - Нольд. Я так за вас рад!
  - Он не третье лицо, так что снимай претензии. Варита, прости, я на самом деле искала подходящее время для новости. В тайне держать не собиралась. Вкусно пахнет! Чем помочь?
  - Господина Фортена нет, так что за стол переносить не будем. Позавтракаем за стойкой. Сделай кофе, пока я с блинчиками закончу.
  Прежде чем есть, Вилли поколдовал с сумкой, прицепив к нижним шлевкам дополнительный ремешок. Надел на меня, затянул верхний ремень, а нижний, новый, закрепил за ногу:
  - Во, не перекрутится, не будет по бедру бить. Варита просит фото ее семейные забрать, так что я часа на полтора на такси туда-обратно...
  - Ага, а если мне Парис позвонит? Ждать, когда ты вернешься?
  - Давай вместе съездим.
  - А я?
  - А ты сама в помощницы по дому напросилась. Лучше обед приготовь, пока катаемся, тем более, что после твоего адреса могут прилететь другие задачи, и вернемся не скоро.
  - Ладно. - Варита вздохнула.
  Район "Тополя" утром понедельника мне не понравился - слишком пустынен. Обслуга богатых домов уже отработала, ни садовников, ни фургонов химчистки, собачки пораньше выгуляны. Мы с Вилли вызвали такси от адреса кузнечной мастерской, она давно закрыта, и сюда доехали к десяти.
  Возможно, сказалось, что я сама выросла не богатой, но маленькие домики мне казались уютнее и теплее особняков. Пока от ворот ехали, рассматривала участки и коттеджи-дворцы - где только крыши, а где позволяла ограда, и фасады, и думала о том, какой для себя дом выберем в будущем мы с Нольдом? Я хотела не в размах, пусть много комнат, но светлых и чистых, и чтобы сад был...
  - Вилли...
  Кольнуло, едва открыли дверь и вошли в холл семейного дома Вариты. И это не воспоминания о психе Серапионе со сгнившим духовным трупом. Оглянулась на дорожку, осмотрела улицу, закрыла дверь, а потом принюхалась к воздуху внутри. Запах гнили как будто остался.
  - Что?
  - Брось рюкзак, фотографии подождут. Трупом воняет.
  - Мы тщательно все отмыли. Не должно. Я не чувствую.
  Конечно нет, он же не некромант! Здесь, в доме, был живой человек со своим покойником на плечах, и очень близко, раз я учуяла.
  Я допустила ошибку, что переступила порог и закрыла дверь, но убереглась от той, когда вход и внутренние проемы арок оставила без внимания. Силуэт снаружи заметила первым, а мужчина из кухни шагнул вторым! Вилли тоже не сплоховал - мы оба, как по команде, переметнулись за длинный стол, создав дополнительное препятствие врагам. Я все время оборачивалась в сторону правой арки - или выход для нас, или нарисуется третий...
  - Давайте по-хорошему, детки. Машинка подъедет, сядем, доставим вас на разговор целенькими и потом отпустим.
  - А погремушку дадите, чтобы я в пути не расплакался?
  Внезапно очень наглым тоном спросил Вилли.
  За мужчинами есть убийства. Был бы холл сам по себе замкнутым, тут бы от вони стало не продохнуть, но мне некромантское и не нужно - лица у сектантов были такие, с мертвым взглядом нелюдей.
  - Конечно, дадим. В дудочку посвистеть...
  И из рукава у обоих скользнули в ладонь кальянные трубки. Вилли схватился за статуэтку на столе:
  - Черный ход, Ева...
  - Заперто все. Не сбежите. Последний шанс на мир, а то придется доставить кого-то трупиком, а кого-то без ножек-ручек...
  Драться мужчины умеют. Никакого черного хода! Одного парня оставлять не думала даже! Судя по последней фразе, лично я секте нужна живая, а с ним церемониться не станут. И если до сумки и до сигаретницы ради сигнала дотянуться, - помощь все равно не успеет. Их "машинка" ближе. Нужно сейчас действовать, пока двое на двое!
  Я тоже схватила тяжелую статуэтку, и отошла от стола назад - не мешать Вилли, дать маневр себе... и не боялась. Накрывала бешеная злость, как на собственную глупость, что сунулись туда, где могли ждать, и ждали, и на то, что раньше ни один волосок не шевельнулся на предчувствие опасности. Зашли же в дом, как в ловушку.
  Они кинулись... отрезав мысль о Вилли, крутанулась на полусогнутых, с рывком к выходу, со всей силы ударив сектанта не по руке со стилетом, а попытавшись попасть в колено. Попала выше, тот вовремя и быстро среагировал. Не знаю, как, но у меня получалось пускать свое тело в движение с учетом пространства вокруг, учитывая расстояния до стен, мебель, схватку рядом, и сосредотачиваться, как на эпицентре, только на главной цели - не дать достать себя и покалечить урода!
  Ушла минута... или...
  Чиркнуло по одежде... а взамен голова отлитого из металла бога Варога как круглым набалдашником вбилась в нижние ребра преследователя. В трубках - не шило. Тонкие, заточенные с обеих сторон лезвия! Практически скальпели!
  Сектант хрипнул от боли и прозевал момент, когда я наотмашь саданула статуэткой по крепкому запястью. Меня не стрелять надо было учить, а орудовать ломом в ближнем бою! Трубка отлетела. Угроза на граммы полегчала, утяжелившись яростью нападавшего - такого отпора не ждали, и собирались легко скрутить "детишек"...
  Смерть! Чувство чужой гибели вонзилось мне в сердце и сбило на миг. Я хватанула воздух ртом, глубже необходимого, и ужаснулась от мысли, что это - Вилли! Рванула в сторону хрипа и рычания, перехватила свое оружие, и уже ребром подставки вломила сектанту в челюсть с хрустом и кровавым смаком. Вилли жив... его фигура возникла сбоку, рука поднялась и вихляющим, но все равно точным ударом статуэтки обрушилась на затылок. Вторая смерть! Сектант рухнул, и сам Вилли тут же осел на пол вместе с трупом.
  - Ни за что... обаяшка... тебя в обиду не...
  Я кинулась к парню, и увидела, что тот ранен. Серьезно. Кальянная трубка торчала сбоку в ребрах, слева, лезвие на всю глубину оказалось в теле...
  - Вилли, не шевелись. Лежи!
  Нос и губы разбиты, резаная рана вдоль двух ключиц. Главное, чтобы клинок сердца не задел! Вилли хрипнул и послушно кивнул головой. Я полезла в сумку, сдергивая клапан, - добраться до телефона или сигаретницы... и ощутила колодец... предсмертие шагнуло в комнату, сужая вокруг пустоту и тьму, которая вот-вот сомкнется над еще живым, забрав его за предел, а в меня возив боль. Никогда его не ощущала, но теперь и слова Златы вспыхнули в памяти - новое некромантское проявилось удушающе плотно!
  - Нет...
  Он опять хрипнул. Сморгнул. Попытался вдохнуть глубже, но не смог. Я бросила копаться в сумке, обхватила его голову и поцеловала в соленые от крови губы.
  - Сейчас... я смогу...
  Оторвалась на секунду, сосредотачиваясь и пытаясь отрешиться от накатывающего отчаянья. Злата может, и у меня получится! Черная тьма колодцем и холодом сужалась неотвратимо. Обдала кожу ознобом, на глаза легла пелена. Я опять склонилась над Вилли, впилась в него с полыхающим чувством надежды - чудо случится! Он не может умереть! Нет сейчас в мире силы выше, чем мое желание спасти друга!
  - Нет!
  Губы похолодели и посинели. Кровь разводами размазалась вокруг рта, а глаза уже неосмысленно смотрели вверх. Удара еще не случилось, но смерть обняла и поглощала, став не колодцем, а узкой трубой, которая и есть - тонкое лезвие, все-таки задевшее сердце.
   Порыв воздуха вышиб запах крови. Хлопок, тень, тяжелый шаг, и какая-то сила рванула меня за ворот вверх и в сторону. Я не могла сопротивляться... не могла в этот миг бороться с новым противником...
  - Бездарь, а не девчонка!
  Парис отшвырнул меня, припав на колени и быстро уложил ладони на лоб и шею Вилли. Поцеловал, прижавшись и не брезгуя, словно собираясь забрать у любовника его последнее дыхание.
  И Смерть не пришла. Черные невидимые стены растаяли, как туман, а глаза мне уже застилали слезы. Я тряслась от рыдания и готова была взывать от внезапного счастья!
  - Великий Морс...
  Парис встал на ноги и силой пнул тело Вилли, распылившееся в тот же миг:
  - Мерзкий, гадкий, паршивый мужеложец! Даже пальцем бы до тебя не прикоснулся, урод! А ты?! Некромантка называется. Позор, а не дочь!
  Я не встала. Доползла и обняла Париса прямо за ноги, вцепившись в брючины и прижавшись щекой.
  - Спасибо... спасибо. Спасибо!
  - Отстань, дура... Вставай уже. - Он силой поднял меня, почти придушив горловиной водолазки. - Ты не собака, чтобы так пресмыкаться. Хватит! И успокойся.
  Я поднялась, но с волнением справиться труднее - увидела призрачные руки и лысую голову Вилли, который спал, как ребенок, на спине Великого Морса с безмятежным выражением лица. Залип прозрачным голым телом с чуть согнутыми ногами.
  - Проклятье... больше суток таскать на себе извращенца. Ненавижу всех вас!
  Я вздрогнула от звука и метнулась к двери, выглянув через глазок. К началу дорожки, к калитке подъехал серый автомобиль.
  - Это секта... надо бежать.
  Вышли двое, схожих фигурами и безликостью.
  - Двери закрыты - из кухни и сада, я пробовал пройти не через парадный. Окна глухие, только разбивать.
  Я подскочила к опавшей одежде Вилли, залезла в карманы брюк и сумку, но ключи были только от студии Фортена и входная ключ-карта Вариты.
  У одного из трупов зазвонил телефон.
  - Первый в обход пошел, у них-то ключи есть... Поняли, что тепленьких и связанных почему-то никто не выводит. - Парис обернулся от двери на меня, потом снова приник к глазку. - В машине водитель и четвертый пассажир. Многовато на нас с тобой.
  - Никто не видел, как ты зашел. Драться нельзя, нужно спрятаться. Если ты попадешь секте в руки, вообще конец всему! И надо сохранить Вилли! Я останусь, дождусь, чтобы увидели, и сбегу, уведу за собой погоню.
  - Ты, беременная маленькая девочка, соображаешь, что говоришь?
  Я рявкнула:
  - Наверх! Не убежала первый раз, потому что не могла бросить друга. А сейчас мы на шаг впереди. Спрячься! Они не останутся в доме, они ломанутся за мной. А ты должен уберечь себя и свою драгоценную ношу!
  - Не боишься, что поймают, и тогда хана твоей драгоценной ноше?
  - Ты не знаешь, как я бегаю! - Стала толкать его к проему, к лестнице на второй этаж. - Хватит препираться, папаша! Даже без Вилли, ты важнее меня, и я ни за что не позволю тварям взять тебя в плен и жрать живым. Ты некромант, а не сверх человек...
  Парис успел уйти. Те двое, что появились от входной двери и из левого проема, застали меня посреди холла, склоненной над трупами, с двумя стилетами в руках.
  - Какого... сука!
  - Еще какая! - Я медленно выпрямилась и оскалилась на того, что появился изнутри дома. Красивая должна получиться улыбка, я в крови от поцелуя пол-лица перемазала. - Минус два, твари...
  Теперь главным было одно - заставить сектанта уйти от двери. Швырнула в него лезвие, не слишком и целясь, швырнула во второго. Попятилась и заскочила на мягкий диван, уперевшись лопатками в рамки с фотографиями. Оба пошли на меня. Как же хорошо, когда за спиной не тот, кого нужно любой ценой защитить... проклятый дом, проклятый холл, и проклятые статуэтки покровителей ювелиров, ставшие орудиями убийства не один раз. Конечно, я выскочила! Мирного решения ни один не предлагал, тут уже убитые, так что меня собирались переломать и мешком довезти, такая их накрыла ярость! Коварные эмоции против моей трезвой и счастливой головы!
  Все будет по-моему! Все!
  Увернулась! Вылетев из дома, нарочно побежала на машину, в последний момент сунувшись не в калитку, а махнув через ограду высотой всего в половину роста. И полетела к выходу из района. Убедилась, что позади зарычал мотор, что оба сектанта бегут следом, и раз обернулась только проверить - не достал ли кто огнестрел. Ритуал ритуалом, но эта компания могла быть и просто наемниками, а не адептами, и у них может не быть традиции только холодного оружия. Нет, руки голые, никаких пистолетов! Машина уже развернулась и набирала скорость - от авто по прямой никому не дано сбежать, но я не спешила кидаться на решетки соседних участков, звать на помощь или пытаться скрыться в чужом доме. Выманить их - из района, подальше! Три минуты форы для Париса! А потом можно включиться по-настоящему.
  Чтобы не сбили, бежала по газону вдоль тополиных высадок за тротуаром, иногда громко, в голос, дышала - твари близко, бежали тоже очень быстро, они должны услышать и обмануться, что я скоро выдохнусь. Слабаки! Им до Нольда как до луны, даже когда тот в полсилы гнал, а я от него еще как отрывалась!
  Кто-то из прохожих попался - видела, как шарахнулись на той стороне, как шуганулся кто-то, кто выходил из ворот своего дома. Малолюдный понедельник, пустынный оазис семейных богатств...
  Вовремя Вилли мне сумку закрепил. Она хоть тянула маленьким весом, и выпуклая была, совсем не мешала. Если приходилось лавировать между высокими кустами, я всегда разворачивалась "скользкой" стороной, чтобы не цепляться. А как выскочила на прямую до шлагбаума главного въезда, так и припустила без оглядки. Машина задержится на время, люди нет, но дальше намного просторнее и почти без заборов. Хозпостройки, магазины, разветвления переулков и аллей. Все равно голо и открыто, но путей - десяток! А у сектантов нет регенерата, нет моей выносливости - одна тупая и мертвая сила, которая привыкла брать беззащитных!
  - В этой схватке мы победили, Яна!
  Ни капли страха! Я чувствовала себя, как ветер, легкой и мощной, и удивительно переполнялась счастьем, не смотря на погоню. Во мне жизнь, которую я никому не отдам, как и свою! Вилли спасен! Он, такой "неженка" каким Парис обозвал, по-мужски дрался и убил двоих! Сам Великий в гордыне Морс не побрезговал поцелуем ради его жизни!
  Нольд бы гордился мной, прекрасной ученицей, за усвоенные уроки. И покойный отец тоже. И мой Толль, который хотел бы, что бы жила счастливо и не так глупо, как раньше!
  Я бежала в укрытиях, бежала по открытым местам, заставляя людей шарахаться. Пересекала проезжие части в момент светофора, иногда между машин, иногда по капотам, и после снова заныривала в глубину улиц и каких-то дворов, не останавливаясь. От меня, кажется, давно отстали. Я не проверяла - силы есть, передышки не нужно, потеряли из вида, или нет, не важно, лишним не будет. Когда это некромантам мешала перестраховка?! Огромная северная столица скроет от любых глаз!
  
  - Не будешь бегать, ворон считая, то и моську не разобьешь...
  В маленьком театральном парке я сунулась к питьевому фонтанчику, чтобы умыться. Зеркала нет, смывала присохшую кровь наощупь, а девочка-подросток с испугом смотрела на меня, забыв про своего щенка и его палочку. Пришлось объяснять, что упала на пробежке.
  - У вас зубы целы?
  Я сделала вид, что прощупала их.
  - Целы. Губа только изнутри поранилась, сейчас распухать начнет.
  - У вас и тут кровь...
  А я и забыла, что сектант где-то по одежде чиркнул. Повертелась, нашла разрез на руке. Водолазка уже размахрилась и краями пропиталась от той крови, что успела брызнуть до заживления.
  - Сейчас пластырь дам.
  Участливая девчонка полезла в кармашек, достала полоски и протянула одну. А я, влажными пальцами тронув место, размыла присохшее до чистой кожи.
  - Ерунда, не нужно. Это только рукав порвался.
  Обман не удался, - уже не тот возраст, чтобы совсем не сообразить, что к чему. Она удивленно открыла рот, потом вскинула глаза:
  - Вы некромантка?
  Я смолчала. И что будет? Визг и вопль, побег до ближайшего патрульного?
  - У меня друг некромант, ему двенадцать. Сосед по двору... я умею хранить тайны. И пластыри для него таскаю, потому что он вечно забывает, но говорит, что очень важно. Вам сейчас нужна помощь?
  Я скуксилась, почувствовав, что вот-вот вылезет пара предательских слезинок.
  - Спасибо. Нет, сейчас не нужна, я, видишь, оправилась.
  Но девочка мотнула головой, стянула с шеи цветастый шелковый шарфик и решительно подошла:
  - Кто внимательный, тот увидит. Дайте руку. Я завяжу так, будто для украшательства.
  И намотала мне поверх локтя, спрятав разрез, а узелки завязав причудливым бантиком. Я бы просто могла закатать рукав, но ничего говорить не стала. Улыбнулась, протянула свою ладонь:
  - Ты спасла меня. Я ведь и не подумала об этом...
  - Берегите себя. - Та смело пожала, и шепнула, склонив голову. - Во имя Великого Морса.
  Люди... мы - скверна и прокаженные, грязь для большинства. А для большинства ли? Если всему виной пропаганда властей, тотальное преследование ради регенерата, и как бы не промывали мозг, создавая образ проклятых смертью, есть на свете те, кто не поддался...
  Мы разошлись.
  Через пять минут я в том же парке нашла пустую лавку с хорошим обзором вокруг. Случайных слушателей точно не прозеваю. Достала телефон и нажала "пять".
  - Хитрожопая паршивка, звонишь узнать, как дела или намекнуть, что я теперь твой должник? Не дождешься. Ты ничего не сделала, за что я бы считал себя обязанным.
  - Рада слышать, Парис, и твой бодрый голос, и твой язвительный тон. Со мной все хорошо, спасибо.
  - Сама до "Хрустального луча" доберешься? Я буду ждать тебя дома. С паразитом теперь никуда не сунуться, все планы порушил.
  - Доберусь... Парис, а как ты нас нашел? Откуда знал, что я в "Тополях"?
  - На тебе "Длань Смерти", дурочка. Я знаю теперь, где обе мои гадкие дочери. Что, думали и Злату спрятали от злого пра-пра? Наивные. Ноги в руки и бегом в "Луч". Хотела поговорить, торопись пока я добрый.
  Я скинула вызов и внезапно вспомнила, с какой силой Парис вдавил мне в грудь свою ладонь в ту встречу с Хельгой. Чуть сердце не выскочило и ребра не треснули. Так вот, зачем он это сделал. Маяк поставил, ниточку кровного родства прицепил. Нечто, из-за чего всегда будет знать - где загулял непутевый ребенок и почему в одиннадцать вечера еще не дома. Это он хитрожопый, а не я.
  Но Великому Морсу я готова простить все на свете. Правильно сказала старая Один "подача отвратная, а содержание стоящее".
  До "Хрустального луча" добралась на такси - села в первое свободное на стоянке. В планах было забежать в торговый центр, чтобы сменить одежду и визуально перекроить образ, но раз торопит, то так и поехала.
  Поднялась на лифте, думала, что встретит с порога, но Парис ждал в комнате. Расхаживал вдоль низкого столика с россыпью декоративных ракушек.
  - Чего лыбишься? Нравится зрелище голого мужика у моей задницы?
  - Как грубо... есть что поесть? А то голодная.
  - Нет. Садись и спрашивай, что хотела.
  - А попить?
  - Ты в ресторан пришла?
  В пути у меня было несколько минут, чтобы обдумать вопросы, которые я еще вчера разложила по полочкам, собираясь пытать Париса. Про ту же "Дань Смерти". Почему раньше не помогал, а столько лет ждал, чтобы выцепить Нольда по случаю, почему только Злату решил обучать, а не нас всех, хоть мы, его потомки, не такие "чистокровные"? Да, она похожа на его жену, но ведь все мы - его дети... Почему ему столько лет было все равно, что нас ловят и убивают?
  И вдруг поняла, что все это похоже на претензии ребенка, которому очень обидно, что отец бросил и ушел из семьи. И чего я хотела? Оправданий и объяснений? Глупо, по-детски, и ничего в прошлом не изменить. Все было, как было, а мотивы Великого Морса на сегодняшний день не имели значения.
  Я думала, и нашла свою собственную причину - я хотела принять его "отцом" для себя. То, что случилось в доме Вариты, оголило это желание. Поэтому меня коробило от слова "папа", потому что родного отца я любила всем сердцем, а это чувство нужно еще заслужить. И все же... вернуть в свою жизнь другого родителя, будто возродится семья по крови, будто будет безусловная любовь...
  - О чем ты хотела поговорить?
  Я подняла к лицу ладонь, отзеркалив то место, где у Париса была маска из праха:
  - Это больно?
  - Привык.
  - А возродиться и увидеть, что стало с миром, некромантами и людьми, - больно?
  Парис с подозрением прищурил свои карие, почти до черноты, глаза.
  - Ты вернулся к жизни не по своей воле, оставшись один, все близкие в прошлом. Попал в плен, терпел пытки, смог вырваться - и куда? В ничто без никого. Как ты выдержал?
  - Я не тех вопросов ждал, паршивка. Оказалось, все еще хуже, чем думал - лучше слюной побрызгай, чем слезами сочувствия. Сдалось мне и то, и другое, но от последнего прям воротит. Зачем пришла? Клинья подбивать не обязательно, втираться в доверие тоже. Что надо?
  - Ну, раз ты напрямую хочешь, без обходных путей... Пришла взять свое.
  - И что же?
  Я шагнула к нему и обняла за шею, прямо поверх рук призрачного Вилли. Только голову положила на другое плечо. Парис дернулся - то ли от неожиданности, то ли от неприятия, но я не отцепилась:
  - Стой ровно. И столько, сколько мне будет нужно. Стерпишь, Великий наш, не сахарный.
  Стало так хорошо, что захотелось заснуть. И стало плевать, что обнимала я истукана, а не человека, настолько Парис задеревенел от напряжения. Только минуту спустя, или две, он шевельнулся. Ждала, что все, не выдержал, и сейчас прямо за волосы оторвет, но он просто положил ладонь мне на затылок.
  - Ты еще пожалеешь, гадкая некромантка, и выходка тебе дорого обойдется.
  - Страшно-то как... я правда хочу есть и пить, угости хоть чаем, не будь злым.
  - Уговорила. Отодвигайся давай.
  Я улыбнулась - а сам никак, выходит. Хлестануть грубостью на искреннее объятие у него совести не хватило. Я сделала шаг назад, а Парис демонстративно отряхнул с себя несуществующие следы. Покривился лицом, показал мне всю возможную гадливость, но я уже не поверила. Не тот был тон в голосе, и его "пожалеешь" походило не на угрозу, а предупреждение - привязанность, это всегда то, что "дорого обходится".
  
  Глава двадцать седьмая
  
  - Что?!
  - Не рявкай, разбудишь. Мотай к своей бабке, потом вернешься и заберешь дуру.
  Я потратила много душевных сил, телесные давно восстановились. И после двух чашек чая просто отключилась на диване в морской комнате, без разрешения хозяина - можно или нельзя. Но разбудил меня возглас Яна. Я тут же вскочила, протерла глаза и вышла в общий холл-коридор:
  - Ты к Хельге? Ян, а можно с тобой?
  Тот хрипнул, рванул на меня и схватил обеими руками за горло. Железная хватка! Не придушил, но стал трясти, будто я погремушка, из которой нужно выжать весь "гром".
  - Мы зачем вас спрятали?! Зачем из домов увезли?! Чтобы один дурак и вторая дебилка среди бела дня на слитый адрес поехали?! Я тебе шею сейчас сломаю, Пигалица, чтобы ты паралитиком неделю лежала, залечивалась, и думала над ошибками!
  - Сломаешь - убьешь, регенерат такое не лечит...
  - Выпорю! Отпуск возьму и буду по жопе бить каждый раз, как заживешь! Пока мозги на место не встанут! Как вы додумались? Что там забыли?
  Парис встрял:
  - Остынь. Новости и новости, все обошлось, а я забрал все, что у сектантов было - ключи, телефоны, удостоверения личности. - Он подопнул сумку на полу коридора. Как раз ту, куда собирались фото складывать. - Телефоны я все разобрал, навигационные маячки выбросил еще там, а остальное - твоя работа. Одежду извращенца не трогал, но все ценное тоже здесь, в куче. Отпечатки стер.
  Я почувствовала, что вот-вот затошнит:
  - Прости, Ян. Дура, да, забылась и просчиталась, думала - Варита так незначительна, что секта не будет тратить силы на...
  Он отпустил, но все еще подрагивал от гнева. Обернулся на Париса:
  - Не ступил Нулю позвонить с докладом?
  - Нет, конечно. Да и тебя дождался, чтобы не по телефону обсуждать.
  - Твою ж Праматерь...
  Ян глубоко вдохнул и выдохнул. Обманулась, что уже успокоился, но он внезапно схватил меня повыше локтя, развернул и больно, как плоской доской с размаху, ударил по заду.
  - Ян, не оборзел так воспитывать? - Унизительный шлепок отдался чувством обиды. - Ты Нольду наверняка ровесник, так что я старше, и морального права...
  - Старше? Да тебе по мозгам меньше тринадцати! Хоть так здравый смысл обратно вобью! - Выдохнул. - Пошли к Хельге, и рассказывай подробно, по минутам, что точно там произошло?
  Мысленно, обещала припомнить, но не могла не признать, что гнев Яна оправдан. Пока спускались на лифте и шли до другой высотки района, я пересказала детально, насколько смогла.
  - Не сплоховал, боец... двоих насмерть приложил. Все равно - дурак. Завтра воплотится, я и ему по жопе врежу, пока та голая. Чтоб сразу до головы, без посредников!
  - А к Один по какому делу идем?
  - Не знаю. Вызвонила "на семейный обед", а мне ей отказывать нельзя - у нас соглашение. Если зовет, обязан. И плевать, чем занят. Должен быть в другом месте, свидетелей опрашивать, точно уволят с черным билетом. Да, гори оно все...
  - Не кипятись ты так.
  Ян зыркнул, но, похоже, и правда перегорал. Стал говорить спокойнее:
  - Нулю я сам расскажу, как будет подходящее время. Его не дергай, и не вызванивай.
  У Хельги все открыто - прошли свободно, поднялись тоже, и в дверь без стука. Ян снял свой служебный пиджак, перекинув через руку, проверил воротник рубашки, чистоту туфель, тихо и недовольно пояснив:
  - Сейчас увидишь, как меня тут воспитывать будут... позлорадствуешь.
  Едва зашли в пустую столовую, с уже накрыты на две персоны столом, Хельга рявкнула:
  - Опоздал! Да еще и пришел не один!
  - Ты написала "семейный", и про то, что нельзя компанией - ни слова. Так что, госпожа прабабка, претензия мимо. Опоздал, потому что Еву надо было забрать.
  Старуха недовольно нажала кнопку на стационаре, и если в прошлые разы я видела это без команд на динамик, то в этот раз та процедила:
  - Повторить.
  Есть я хотела неимоверно.
  - Здравствуйте, госпожа Один.
  - Здравствуй. Прощаю, Ян. Ева в курсе дела, так что разговору в этом случае не помешает. Умойтесь, а то у одного рожа злая, у второй заспанная.
  Ничего больше в плане замечаний я не услышала. Ян, кажется, привык к другому обращению и было заметно, как он все больше и больше с вопросом смотрел на старуху. Мы уже съели обед в молчании, как он не выдержал:
  - Не узнаю тебя. Что-то настолько серьезное? Я тут уже двадцать минут, а оба уха на месте, ни разу не рванулась открутить за то, что сижу неровно и ем быстро... госпожа прабабка?
  - Прекрати меня так называть. Бесит.
  - Я знаю. Это тактика такая, меньше вызывать будешь, чтобы едкого отпрыска не терпеть. Так что случилось?
  - По праву закона, за все преступления, совершенные Алекс Нольд, я хочу казнить ее. Без огласки для кланов, без привлечения исполнителей. И я назначаю тебя ее палачом, Ян. Сама буду судьей и свидетелем. Эта тварь умертвила пятерых детей, едва родила, скрыла сначала беременности, а потом и тела сыновей, закопав в саду. Эта тварь собиралась принудить дочь к барку, шантажируя угрозой обвинения Нольда в инцесте с сестрой.
  Ян осунулся весь и сразу, и побелел до мертвенного оттенка. Пшеничной пылью стала заметна щетина, щеки впали от вдоха или спазма...
  - Сблюешь на стол, заставлю вылизывать. Я не для того трачусь на хорошие стейки, чтобы ты ими вывернулся.
  - У тебя есть палач, старуха, твой старший сын - Артур... все, что ты сказала... - Ян нервно сглотнул, посмотрел на меня, и снова на Хельгу. - Чудовищно. И то, что сделала мать Нольда, и то, о чем просишь. Я не стану этого делать.
  - Ты не смеешь ослушаться.
  - Смею.
  - После всего, что я для тебя сделала? Черная неблагодарность.
  - Так подавись ею.
  Ян встал, забрал пиджак со спинки, и я вскочила - идти следом.
  - Задержись на минуту, девочка. Раз пришла, то и с тобой поговорю. А ты - пошел вон отсюда. Внизу подождешь!
  Ян вышел из комнаты, а Хельга дождалась далекого звука входной двери.
  - Если бы он согласился, я бы до смерти разочаровалась. Люблю непослушных мальчишек, что его, что твоего Нольда.
  - Зачем вы так? Это жестоко.
  - А я не сердобольная. Доставила себе удовольствие погладить против шерсти правнука, убеждаясь, что он не шелковый. Мерзавец! - Она довольно улыбнулась, собрав в уголках губ и у носа морщины, и клацнула коротко зубами. - Да. Артур бы так не смог. Да и никто из моих сыновей. Удивительно, насколько чуткой и мягкой выросла Версилия, и насколько жестоким и безжалостным получился именно Артур, хотя я всех детей воспитывала в одинаковой любви.
  - Он на самом деле палач?
  - Это обязанность любого старшего из старших, исполнять приговоры. Умрет он, будет следующий. Но за последние пятьдесят лет казней не было, так что Артуру не пришлось за все время своего срока убивать сородичей. А случись, уверена, - получил бы наслаждение от своей роли... Парис не делился историей, как мы встретились?
  Я мотнула головой.
  - Почти двадцать пять лет тому. Версилия к тому времени уже своими внуками занималась, сыновья давно сделали карьеру - хорошие посты, статус, деньги. Возрастные и зрелые мужчины. Я жила и не думала, что за кем-то из них понадобится пригляд, как за буйным полузверем подростком. Но однажды на Артура нашло помутнение. - Хельге неприятно было вспоминать, явно история грязная, но она все равно с чего-то решила откровенничать. - Он службист в госбезопасности, должность, которая искушает властью и вседозволенностью. Артур поддался, извратился, пережрал... и оскотинился до того, что не мог прожить и недели без кайфа пыток живого человека, женщин. Бесправных нелегалок, беженок с Экваторных островов, и насиловал их с особой, полузверской жестокостью, уверенный, что никто из стаи о преступлениях не узнает. Коррумпированные и такие же прогнившие коллеги прикрывали.
  Теперь и я готова была вернуть съеденное на тарелку, настолько подступило к горлу отвращение. Я сцепила зубы и продолжила слушать, подавляя желание проблеваться хотя бы ругательствами, если не едой!
  - Несчастных отправляли в социальные больницы, а после высылались без следа за границу. Только однажды ему попалась некромантка... идеальный вариант для многократного использования - залечивается, и снова...
  - Хельга...
  - Ты меня поняла. Он перевез женщину к себе, запер в подвале, измывался не один месяц, прежде чем той чудом удалось сбежать. Расправы Артур не ждал - беглянка не заявит в полицию. Мстить пришел Парис. Заявился прямо в дом, слепой от ярости, и с ходу набросился. Я случайно была там же в тот вечер, приехала навестить, и мы оба дали стоящий отпор напавшему! Я хоть и старая, но и сейчас могу порвать, а тогда сил было еще больше. Не будь Парис сверх некросом, заживающим за секунды, там бы его и убили... Я первая протрезвела, поняв, что не все так просто. Оттащила Артура материнской хваткой, улучив момент бессилия сумасшедшего некроманта, и задала вопрос "за что?". А в эти тридцать секунд... - Старуха протянула сухую руку и показательно схватила меня за волосы на затылке. - Не может солгать и не послушаться ни один полузверь! Парис хрипел кровью, залечиваясь, и бросая обвинения, а Артур со всем согласно кивал, подтверждая.
  Хельга отпустила меня. Сверкнула синими глазами, которые выцвели до голубизны, а потом залились серым человеческим цветом. И медленно выговорила:
  - Я не смогла отдать сына под суд. Скрыла. Пошла против закона, потому что, каким бы чудовищем он ни был, Артур - мой сын, мой старший мальчик... с тех пор держу его в черном теле. С Парисом заключили соглашение - он молчит, а я не оставлю его без откупа. Его деньги - это мои деньги и поэтому он так шикарно живет в той квартире, я ее предоставила... но не думай, он тратит все не на себя, а на ваше дело, я о нем знаю. И подружились мы с ним уже на равных, я - как наследница Праматери, и он - как есть Первый из Некромантов, Великий Морс...
  - Парис никогда бы не рассказал мне этого, Хельга. Он...
  - Не верь ему. Что бы ни говорил на словах, он любит своих детей. Его презрение - это боль от того, что с вами стало, в каких жертв вы все превратились. Я его понимаю, как никто, потому что каждый день вижу другое - монстра, в которого превратился мой сын. Моя кровь и плоть! Ты еще только готовишься стать матерью, Ева, и я уверена, что подобных чувств тебе посчастливится не пережить никогда...
  Я шепнула:
  - Почему вы со мной поделились? Это ведь тайна, за которую и вас саму стая привлечет по закону, положение старшей не спасет...
  - Потому что ты доверила мне много своих тайн. А я хочу равенства. Ты молода, но вольная и сильная. И Яна не сломить. И Нольда. Самые ценные, не гниющие породы... Хватит. Иди! Семейный обед удался.
  
  У Яна было и так много дел, но даже не пикнула про то, что могу добраться обратно до "Ботанического" сама. Я помнила жуткое состояние Нольда, когда сообщила о преступлениях матери, и почти те же признаки видела сейчас у Яна. Из бледного он стал серым, и какая-то странная осунутость проявлялась неуловимо. Навалилось все и сразу. Крепкий северянин, стойкий и холодно-злой оголился внутренним нервным напряжением - сдержаться. Вел машину спокойно, реагировал на знаки и соседей по движению без запинок, но руль давил до побеления костяшек на пальцах.
  Никогда раньше всерьез не задавалась вопросом - что он чувствовал по отношению к своей матери? К своим единокровным старшим братьям? Ненавидел? Сожалел? Хотел пробиться обратно, к семье, когда был еще мальчишкой, или сразу отрезал и забыл? И что такое - пять лет, для понимания ребенка, что тебя "бросили"?
  Я была взрослее. И боль той самой утраты и предательства мамы не прошла до сих пор. Упрятана на глубину, но не прошла.
  - Хельга испытывала тебя. Цинично, стервозно, для своего ненормального удовольствия посмотреть, что ты не прогнешься.
  - Сука.
  Сразу прочувствовала, что Ян бросил прабабке не комплимент. Обозвал в том понимании, как и обычные люди.
  Смогла бы я, накопив столько же предательств, как он, выдержать и не измениться в худшую сторону? Отец от меня не отказывался, Толль не бросал, потому что не могу дать детей. А если Яну посмотреть на спину, то можно увидеть много шрамов от "подлых ударов" - и не некромантским зрением, а просто потому что знаю его историю жизни. Откуда в итоге в нем остались силы не ожесточиться, а принимать других и заботиться о других? Меня ведь отлупил из-за этого!
  - Пожалей завтра Вилли, пожалуйста. Он и так сегодня мало того, что сам убил, так еще и умирал. Осознать, что его спасают, не успел.
  - Хорошая порка как раз снимает стресс.
  Нольду всегда тишина нужнее, а Яну - разговор? Посмотрела на его напряженные руки, с которых сошли бледные пятнышки, и рискнула:
  - Можно о личном спрошу?
  - Скажу "нет", ты послушаешься?
  - Да, но ненадолго. Потом опять всплывет, и все равно пристану.
  - Ну, спрашивай.
  - Элен тебе нравится, или ты так, по стечению обстоятельств развеялся?
  - В сводни решила записаться, Пигалица?
  - А ты, разлучник, не вклинивался разве между мной и Нольдом? Влезал в отношения советами, и разрешения не спрашивал.
  Ян хмыкнул. Ответил:
  - Да, понравилась - не спасовала перед дознателем, при том, что была на месте собственного преступления час назад убив человека. Элен оказалась из редких, кто не трясется, когда я "включаю" бесчеловечность, и девушка она красивая.
  - Что ты "включаешь"?
  - У меня нет магнита, как у полузверей, но есть другое полезное для службы умение. Давление, при котором даже ни в чем не виноватые, начинают испытывать неуютный страх. От чувства, что меня не пробить на сочувствие, жалость, - я мертв и бесчеловечен.
  Вот, кем бы стал Ян, если бы позволил обидам жизни себя отравить...
  - Ты просто не сумел ее обмануть. Крепкое вранье, но все равно - вранье. Элен в тебя влюбилась.
   - Это меня ни к чему не обязывает. Сегодня влюбилась, завтра забыла, и вся история.
  - Поживем - увидим.
  - Какая мудрость. Мозги все-таки вправил, да, Пигалица?
  - Да. Но методы воспитания мне все равно не нравятся. Не вздумай Яну шлепать даже ради ценных уроков. К тому же, ты не единственный "дядя", Вилли тоже претендует, лучше посоперничай с ним в нежности к племяшке, чем в суровости.
  И улыбнулась. У Нольда уши шевелились, а у Яна выступала другая реакция на чувства - увидела, как на бледный хрящик лег розовый налет.
  - Я... пошутил тогда. Вы можете назвать дочь как хотите...
  - Поздно. - И положила руку на живот, погладив саму себя. - Это уже ее имя, и ты ничего не решаешь. Даже я и Нольд не решаем. Там - Яна, и родится - Яна.
  После этих слов северянин "вернулся". Все, что на него обрушилось сегодня и придавило, я не смогла убрать, но на другую чашу весов разговором положила хорошее. У него есть семья, самая близкая и верная, - мы. И каждый из нас любит его с разной степенью отцовского чувства, братского, дружеского и по-женски сердечного. Элен не мимолетно им увлеклась.
  Когда я зашла в тихую студию Фортена, застряла прямо посреди пустого пространства, будто забыла в миг - куда мне нужно и зачем? Что хотела только что? Мысль о семейности настолько поглотила, что не отпустила, а усилилась и заставила поймать миг тишины и уединения.
  Родители... мы все, до одного, подранки в этой части жизни. Троица - неизвестно, но подозревала, что сейчас в силу возраста его отца и матери нет в живых. Никаких родных тоже, жена умерла, он - без корней. Варита и Элен сироты. Вилли, Ян и Нольд - отверженные. Я и Фортен - наполовину брошены, наполовину разлучены с родителем. Я - смертью, он - изгнанием. Ни одной благополучной истории, одни раны.
  Больше так ни с кем не будет - никогда. Прошлое горько, но будущее обязательно будет счастливым! И в мирное время не потеряем друг друга, даже разбившись на отдельные островки личного счастья и закопавшись не в опасном, а бытовом и хлопотном.
  Я дошла до подиума, села на то же место, что и Нольд накануне, и закрыла глаза.
  Утро было сегодня. Нападение, смерть, спасение, бегство - все сегодня. А по чувствам отодвинулось так, словно давно и даже будто не со мной. И не с Вилли, от которого уже завтра будет пахнуть железом из-за убийств. Чистота пробыла с ним не долго, но Фортен не отвернется. Не знаю, каково будет постоянно дышать запахом свежей крови, но он Вилли не оставит.
  Как у Яна ужасное уравновесилось хорошим, так и у меня, кажется, покушение сектантов и друг на грани гибели померкли из-за Париса. Между "люблю" и "ненавижу" эгоистичного Великого Морса, я поняла, что хочу его любить - и буду это делать без дочерних претензий и обид, а просто так. Он - папа. И со Златой я ошиблась, думая, что девочка с запудренными мозгами поменяла настоящего отца-Троицу на фальшивого. Не поменяла. Как и я не отрекусь от своего погибшего отца. Просто теперь у нас с златовлаской есть общий исконный "Пра", не менее настоящий.
  Пора было встряхнуться, привести себя в порядок и сменить одежду. Я дошла до коридорчика и сначала прислушалась к другим трем дверям дальше - или Варита, или еще кто из нуждающихся мог быть здесь, но не услышала ничего, кроме тишины. Зашла к себе, скинула все, и сразу залезла в ванную. Отмылась до скрипа, отогнала переживания, и стала думать - что делать дальше? В этих четырех стенах сидеть - я взвою не хуже полузверя! Выпросить у Фортена работу? Даже если нужно будет перегладить все его костюмы для съемок, готова взяться, лишь бы убить время до новых подвижек. И не к худшему, а к лучшему.
  Ночевать мне сегодня без Нольда... Не увидеть его, не поговорить, даже не хотела сообщения нейтрального посылать, чтобы не отвлечь. Еще собью стойкость. Несколько часов врозь - а уже скучаю. Обстоятельства так легли - день как за десять, стресс, накал, битва... да и вообще - слишком все остро!
  
  Глава двадцать восьмая
  
  Когда к вечеру, проснувшись, поднялась наверх, удивила Вариту - она думала, что мы до сих пор в разъездах, как я вернулась никто не видел. А Фортен, появившись на голоса из жилой половины, спросил сразу:
  - Что с лицом? Что-то случилось?
  - Вилли жив. Это главное...
  И рассказала. Фортен слушал стойко, а девушка вся распереживалась, расплакалась и прокляла себя за просьбу с семейными фотографиями. Ее вина.
  - Это не так, Варита. Сектантские твари - зло, и не на этом шагу, так на другом, могли подкараулить.
  Утешала, как могла, и ее и себя заодно. Если бы не Морс, Вилли бы забрала смерть, а я, бездарная некромантка при всем отчаянье не справилась со спасительным поцелуем. Почему? У Златы даже чужих и незнакомых удавалось перенести в запределье материального мира. Эмоции помешали? Те самые проклятые чувства, когда нужен был холодный разум?
  - Он воплотится завтра?
  - Да.
  - Тогда остается одно - ждать. Все хорошо, что хорошо кончается, Ева.
  - Дай мне какое-нибудь дело, пожалуйста. Я должна себя хоть чем-то занять, чтобы убить время и забыться.
  - Что-нибудь придумаю.
  Ждать взаперти оказалось мучительно. Мне не помогали отвлечься от мыслей ни мелкие дела, которые Фортен нашел для меня в студии, ни разминка, ни разговор с Варитой, которая вспоминала детство и расспрашивала о моем прошлом. Оставшись одна в комнате, я даже пыталась впасть в медитативно пустое состояние, какое наверняка практиковала Хельга Один. В ее квартире мне пришлось выжидать часами, сидя на ровном месте. Не получалось. Я все время ловила себя на том, что смотрю на телефон и жду хоть какого-то сообщения. Весточки. Призыва к действию - сорваться и бежать! Но каждый был занят своим делом, без меня, а я - почти что в тюрьме. Так прошли вечер, ночь, утро. Я спала урывками, и больше накручивала тревогу, чем успокаивалась.
  - Помоги мне на кухне, пожалуйста. Там не трудно, просто очень скучно одной.
  Варита робко постучала и заглянула в комнату. В шесть вечера девушка собралась готовить ужин, и позвала меня.
  - И не говори. Жизнь вся где-то, в бурях и сражениях, а мы тут, в глубоком тылу. Кухня, так кухня. Идем.
  - Новости есть?
  - Нет, тишина.
  - А я Элен позвонила. Она там тоже изнывает взаперти.
  Я тут же подумала о Злате, Хане и Лёне - еще трех "пленницах". Может, мне к ним попроситься вместе с Варитой?
  Я так надеялась, что увижу воплощение Вилли. Надеялась, что к десяти вечера Парис приедет сюда, к Фортену, но время шло, а мы так и оставались вдвоем с девушкой, буквально - запертые на кодовый замок внизу. Когда мое терпение лопнуло, я вышла проверить - доступа на улицу нет. Окна в здании были, но, кажется, только на жилой половине Фортена, куда я из уважения к хозяину, не смела ступить ни ногой. А хотелось хоть воздухом подышать. Выбраться на крышу, посидеть под открытым небом, на воле. И взвыть! Взвыть от тоски, незнания и бездействия, как зверю, которого стреножили и заперли в кирпичном вольере!
  
  Утром следующего дня нервы настолько чутко реагировали, что я услышала шаги, за всей толщей пространства здания. Только встала, только умылась, открыла комнату... и рванула через коридор закутка, и через всю студию!
  - Вилли!
  Он и Фортен только зашли и собирались подняться наверх. Я распахнула дверь, и, выскочив на площадку у лестницы, тут же повисла у парня на шее, стиснув его сколько было сил в руках.
  - Привет, обаяшка!
  - Вилли... целый! Живой!
  Я без стеснения стала целовать его в ухо и в щеку, куда попадала, и опять стискивала, собираясь провисеть в объятиях спасителя столько, сколько требовал весь мой пережитый страх за него. И благодарность.
  - Щекотно, некромантка! Я тоже рад, что ты целая и невредимая!
  Нехотя отлипла:
  - Какой ты лысый, и какой красивый! Где ты проснулся, у Париса?
  - Лучше не спрашивай. Кошмар наяву.
  - Кто был? Где все? Я тут с ума схожу и боюсь хоть кому-то позвонить, чтобы спросить, как дела. Ян? Нольд? Троица? Фортен, ты хоть в курсе, что и как? Умоляю!
  - Я не знаю подробностей. Идемте наверх.
  В замкнутом пространстве почуяла, - шлейф убийств бил в нос железистым запахом, будто я до сих пор в том холле с двумя трупами и повсюду кровь. И на моих губах тоже - кровь самого умирающего Вилли. Слабая чистота проступала, но едва-едва пробивалась, утопая в более тяжелом, удушающем... смраде. Но я не отвернусь от друга, ни за что! Он мне жизнь спас, и даже если бы не было этого долга - никогда бы не отвернулась! Обниму и поцелую снова, и плевать, если будет мутить, плевать, что не задержать дыхания. Это - Вилли!
  Фортен и мускулом не дрогнул. Я, едва сама почуяла, знала, что и он - дышит тем же. И до этого - наверняка в квартире при пробуждении, в машине по пути сюда, и ничем брезгливости не выдавал. Мерцал зелеными глазами, полуприкрыв веки, и спокойно смотрел на того, кого любил... выдержит? Стерпится? Или всю жизнь теперь будет искать открытое место, чтобы сделать шаг ближе?
  - Есть хочу жутко. И пить. Желательно - пиво, есть?
  - Есть.
  Ничего о "той стороне" Вилли не помнил. По его словам, все погасло в один миг, и включилось в другой - будто при наркозе на операции. Только если пациенты засыпали более-менее в хорошем самочувствии, а просыпались в болезненном от вмешательства, здесь все было с точностью наоборот. Никогда не чувствовал себя более живым и полным энергии! И на психику стресс не давил, - схватку, убийства, свое умирание, - воспринимал легко, без рефлексии и чувств "грязи". Из-за того, что парень сравнил полусмерть с наркозом, я невольно подумала - он будто до сих пор дышит обезболивающим, как пациент на медицинских наркотиках, переполнен какой-то эйфорией. Счастьем бытия. Вилли ел с жадностью ко вкусу и сытости, пил взахлеб, опьянел быстро. Улыбался и сиял, будто во всем, что случилось - нет ни одной черной тени.
  - Фо... - Я шепнула, улучив момент и оставшись с некромантом за кухонной стойкой, когда Вилли пошел переодеться во что полегче. - Расскажи, как оно было? Ты же присутствовал? Говорил с Парисом-Морсом, как хотел?
  - Нет. Мне трудно оказалось увидеть в этом немолодом и желчном некроманте нашего Пра-Отца. Да и... я призрак Вилли видел, не мог ни о чем думать. Меня Ян на адрес привез, мы там вместе были.
  - Я усмехнулась:
  - Вилли влетело?
  - В каком смысле? - Не понял Фортен.
  - За то, что влипли в историю, Ян обещал выпороть, очень был злой.
  - Нет. Не влетело. Все в рамках приличия.
  - Ночь у Париса провели?
  - Пришлось. Вилли не просыпался до четырех утра. Как Морс пояснил - чем ближе человек был к смерти, тем дольше после воплощения спит. Тяжелые часы, еле выдержал.
  - Из-за запаха?
  Фортен странно вздрогнул всем телом, будто у натянутого крепкого лука кто-то задел тетиву, и пристально посмотрел мне в глаза:
  - Нет. И это не объяснимо, Ева. Я почувствовал шлейф, тяжелый и душный, будто к самому лицу поднесли ведро слитой крови. А потом, через минуту... он исчез. Я не утратил некромантского видения и чутья, факт, потому что чистота Вильяма никуда не делась. Я будто потерял обоняние выборочно, но не прилагал к этому никаких усилий. Рискнул спросить Морса, но тот высокомерно удостоил меня титулом "извращенца" и буквально плюнул куда-то под ноги. В этом он абсолютно сходится с моим настоящим отцом.
  - Он может.
  Варита проснулась позднее и тоже без всяких "можно?" повисла на шее у парня, будто он давний-пре-давний друг, а не бывший Вилли-не-дают из Инквиза, надоедающий вниманием. Винилась и плакала, проклиная фотографии и собственную глупость.
  
  А вечером, поздно, приехали Нольд, Ян и Элен.
  - С тебя бесполезно брать обещания, Ева. Ты все равно не сдержишь главного!
  Нольд меня обнял, прижал к себе и выдохнул одну лишь усталость. Боялась, что придется пережить бурю ярости, но он или перегорел, или не находил сил злиться.
  - Прости.
  - Прощаю. Герой где?
  - У себя в бункере, через проезд отсюда. Фортен нас с Варитой опять тут запер.
  - И правильно. - Услышала Яна. - Я здесь и Элен оставлю. Секта до меня докопалась, теперь на квартире не безопасно.
  - А сам?
  - Сам тоже сюда. Надеюсь, опальный принц переживет нашествие гостей. Некромант тут или с Вилли?
  - Наверху.
  - Я поговорю. Устраивай девушку, Ян, самая дальняя дверь - свободная комната. А ты, Ева, переоденься - едем к Хельге Один.
  - Так поздно?
  - Придется. Семейный вопрос.
  Мне хотелось, чтобы он подольше меня не отпускал. И дольше целовал - будто вечность прошла с тех пор, как виделись последний раз! Но Нольду пришлось - он коротко поцеловал в губы, разомкнул руки и кивнул в сторону закутка за студией:
  - Бегом. Сам хочу отдохнуть, но время не ждет.
  Переоделась я быстро, но сразу не вышла. Только приоткрыла дверь и услышала голос Элен, застопорившись и побоявшись помешать личному разговору. Девушка говорила тихо и вкрадчиво, что и смутило - не хотела помешать. Она и Ян были не в своей теперь комнате, а в коридоре.
  - Ничего не бойся, Эли. - Ян различимо ответил на шепот. - Отдохни. Успокойся. Я вернусь сюда сразу, как со всем разберемся, обещаю.
  - Я не лягу и буду ждать.
  - Лучше поспи. Нам часа два туда-обратно, и неизвестно сколько еще займет разговор.
  - А кто это - Хельга Один? Твоя мать? Если хочешь, я бы тоже могла поехать...
  - Моя прабабка. Не надо, не сегодня.
  - Но это не значит, никогда?
  - Эли... - Упрек прозвучал мягко, но все же как упрек. - Поговорим позже.
  Наверное, Ян ее поцеловал - потому что слов больше не было, а шаги по коридору раздались не сразу. Я готова была пальцы скрестить - так мне хотелось счастья им обоим! Элен хорошая девушка, а Ян... никакой не волк-одиночка, и он слишком молод, чтобы судьба за него уже все решила, без шанса на настоящую любовь!
  На выезде с проезда стоял все тот же фургончик "возим-довозим". Северяне не маскировались под рабочих, были в привычных городских костюмах, только что не служебных - рубашки, брюки, пиджаки. Весь день промотавшись, мало спав, оба замятые и небритые - аж ностальгией накрыло о поездке по жаркому югу. И вдобавок меня усадили не в фургоне, а на сиденье между собой - Нольд за рулем, Ян у двери, а я - будто на той самой далекой лавочке у душевой, прижатая по бокам айсбергами.
  - Рассказывать будете? Я же умру.
  - Пока все по плану. Позавчера вывел Валери на откровенный разговор, бумаги на вывоз некромантов показал, но на руки не отдал. Мое участие - обязательное условие. И обязательное условие - целый и невредимый Констант, который мне нужен в личном плену, а не в клинике. Он - необходимый заложник для поимки новой организации некромантов. Брат некоего хитрого восточника, который обосновался в столице и мешает, как кость в горле... Она согласилась.
  - А что ты сказал о себе? Кто ты?
  - Амбициозный Инквизор, Ева, - Нольд притворно зло улыбнулся, - который хочет всего: власти, денег и лучшую женщину из всех. Я не сектант, я двуликий карьерист, а некромантов надо шантажировать, использовать и время от времени сдавать "на мясо" - один шаг до цели. Доберусь до организации, и все под меня лягут, куда денутся. Но остальное не все так радужно - сектантку и, правда, держат на очень крепкой привязи. Ее, когда мы говорили, открыто разрывало между желанием выдать все ради меня, и ужасом, что как только она это сделает - убьют. Причем обоих. Даже под магнитом не расцепила зубы и не сказала ни одного имени. Но придумать - как мне вклиниться в день вывоза некромантов в их компанию, обещала. Найдет лазейку. Секта, случалось, привлекала наемников, сторонние люди полезны - когда для подстраховки, когда для грязной работы...
  - У них и так полно людей, Ноль. - Перебил Ян. - Те, кого убил Вилли, не сектанты, а местные службисты - и без оружия они были лишь потому, что не хотели стрелять в жилом районе. По-тихому собирались... то, что сектантка тебе предложит, нужно перепроверить на все подводные камни.
  - Само собой.
  - А к Хельге зачем едем?
  - Обвинение предъявлять. Я не стал скрывать от Лёны правду, и мы решили привлечь мать к ответу по закону - за все. Те, кто из собратьев видел воскрешение песочника, поняли, что и моя сестра не умерла, ей так или иначе придется объявляться "в живых". Обвинение в шантаже с инцестом предъявит она.
  - Вашу мать казнят...
  - Есть за что. Это, во-первых. А во-вторых, фальшивое милосердие обернется тем, что она будет пытаться убить тебя из ненависти и мести. И не оставит Лёну, отравив той жизнь из-за предательства. Мне что-нибудь сделает, - уверен, попытается убить тоже. Самое время для справедливости. Сейчас ввяжемся в сектантское дело, и будет очень невесело, если с третьей стороны налетит опасность в виде наемных убийц от Алекс Нольд.
  - Ты всерьез думаешь, что она может пойти на такое? Я - ладно, но ты... ты все-таки ее сын.
  - Да, который должен был лежать в самой первой могилке в саду, если бы эта светлая мысль пришла матери в голову вовремя.
  - У Хельги собрались женщины клана?
  - Да.
  - И они все узнают, что я некромантка.
  - Скоро весь мир узнает о некромантах много нового, так почему бы не начать перемены с полузверей. Закончим семейное дело, и хоть здесь я поставлю точку.
  
  Глава двадцать девятая
  
  Мы въехали в "Хрустальный Луч" уже ночью. И мне сделалось по-настоящему страшно - я даже не представляла, как смогу говорить перед всеми, предъявляя это обвинение. Головой понимала, все справедливо, а сердце сжималось - мои слова обрекут на смерть Александру Нольд, женщину-полузверя, мать Нольда и Лёны! Я помнила все, - как сама хотела ей грудь прожечь и растерзать на месте голыми руками в тот вечер в ее поместье, помнила, как обещала Нольду, что решение принимать ему, а я все сделаю так, как он посчитает нужным. Я четко осознавала, что она, детоубийца и истинное чудовище, могла спокойно лжесвидетельствовать против сына, и подвести под казнь уже его - с радостью!
  Так почему мне было жутко?
  Я скажу правду, и только правду. И опережу, нанеся удар первой. Это война до смерти. И жутко не от вины, а от необратимости этого удара...
  Старуха встретила нас у порога.
  - Придется подождать там, Ян. Тебе присутствовать нельзя. - Ткнула пальцем на первый открытый проем двери, но тут же перехватила за руку. - Примешь извинения от старой волчицы за маленькую проверку?
  Яну, судя по лицу, уже было настолько все равно, что он весь ответ выражением и выдал. Хельга сразу улыбнулась:
  - Вижу. Отошел. А покусать хотелось, да? Дай ухо!
  Тот послушно сделал шаг и наклонил голову, приготовясь терпеть. Она схватила за хрящик не сильно, только чтобы поближе притянуть, и поцеловала в щеку. И вдруг замерла, вздернув узкий нос.
  - А ну! Стоять! - Ян безуспешно дернулся, но Хельга обхватила его голову руками и сунулась прямо к губам: - Влюбился, щенок! Любовью пахнешь, маленький паршивец!
  - Госпожа прабабка, моя личная жизнь - не твое дело. Иди судействуй, и отпусти уже.
  - Отпущу, но ты не отвертишься, и все равно расскажешь мне потом - кто она.
  При всей тяжелой атмосфере, я улыбнулась от радости - Ян прощался с Элен поцелуем, и наверняка сам уже про себя знал, что влюбился в нее. Теперь, даже если будет отнекиваться и обзывать меня сводней, нюх Хельги не обманешь!
  - Спалила, старуха...
  Нольд тоже улыбнулся и участливо хлопнул Яна по плечу:
  - Ну-ну, волк одиночка! Моя очередь пожелать тебе удачи, друг.
  Тот потер покрасневшее от хватки ухо, хмыкнул одновременно и зло, и смущенно, и ушел туда, куда было приказано.
  А мы вошли в залу. Я перешагивала несуществующий порог на ватных ногах, но не увидела ту, кого очень боялась увидеть - саму Алекс. Эта глыба из любой толпы сразу бы бросилась в глаза, став заметной даже за спинами... ее не было среди присутствующих, а под взгляд попал невысокий темноволосый парень. На таком контрасте холеных, рослых женщин, в основном северянок и западниц, - яркий, смуглый, одетый в какую-то дешевую робу южанин! До прихода Нольда - единственный мужчина в зале.
  - Много лет не случалось такого, чтобы нам пришлось собираться по страшному и печальному поводу. Но закон стаи призывает к соблюдению его. - Начала Хельга. - Есть три человека, и они готовы рассказать о преступлениях, что совершила наша сестра Александра Нольд, я прошу выслушать их.
  Три? Я огляделась еще раз, пытаясь увидеть - а где же Лёна, как меня под плечи подтолкнула старуха, выведя в самый центр пустой от мебели комнаты:
  - Ева Нольд, некромантка, жена полузверя и будущая мать ребенка, что сольет в себе две крови наших родов.
  Ни слова... одним только ветром звука меня качнуло от рокота, шепота, глухого рычания и пораженного выдоха. А во многих глазах женщин стаи тут же вспыхнули и погасли голубые блики звериного проявления.
  - Говори.
  И я рассказала. Мне помогало одно - позади стоял Нольд, и его сила и решимость придавала мне сил и решимости. Голос срывался, но лишь от эмоций пережитой боли за упокоенных мальчиков. Алекс - детоубийца... Алекс - бездушное чудовище... настоящая ярость наполнила залу, я почти носом почуяла сколько от стаи пошло агрессии, пахнущей едким запахом расправы! Один южанин стоял, как каменный, в своей тихой злости и одновременно в жути от услышанного.
  - Я нашла ту служанку, что помогала Алекс с родами и убийствами. Если желаете ее свидетельства, она все расскажет и покажет уже в поместье Нольдов. Держите себя в руках, суки, это еще не все преступления... - Хельга обернулась себе за спину, и в залу вошла Лёна. - Елена Нольд, дочь обвиняемой, со вчерашнего дня совершеннолетняя женщина полузверь и полноправный член нашего совета.
  Общий вдох и полная тишина. Они все видели ее мертвой! Видели ее упокоение прахом и были на похоронах!
  - Некромантка спасла, а не убила меня. Спасла от желания умереть, спасла из плена, в который загнала меня мать своим грязным шантажом.
  Лёна начала говорить, заняв мое место, а я сделала шаг назад, обратно к Нольду - и встала плечом к плечу, чувствуя облегчение - что для меня все позади. Он приобнял, поцеловал в висок и шепнул:
  - Не волнуйся.
  Накал уже не был таким. То, что Алекс собиралась сделать с Лёной, и о чем собиралась лгать, если та не послушается - тоже преступление, но оно меркло в сравнении с первым. Я выдохнула и стала смотреть на парня.
  Кармина удалось освободить и даже привезти в столицу, но увидеться до этого момента ему и Лёне не довелось, - это оказалось легко понять по тому, как он весь переменился и как на нее смотрел! Их любви - три дня сроку, одна ночь вместе, и два года расплаты. Для него - особо жестокой. Приговор и заключение, разлука с семьей, которая осталась на юге без его поддержки и помощи! В шестнадцать лет изломать жизнь...
  Не верилось мне, что южанин жалел о содеянном, проклиная Лёну за искушение. Парень мог повестись на легкую близость, развлечься и забыть, у мужчин отношение к постели иное, чем у женщин... но я смотрела и не верила, что это - его история. Он весь горел, оглядывал Лёну с головы до ног, задерживал взгляд на лице - и был счастлив. Откровенно счастлив!
  Совсем как мой Толль, безумец и фаталист, с вулканом в сердце, с вечной преданностью и верой, что любовь одна и она на всю жизнь!
  Лёна - воплощенный лед. Не знаю, что бушевало внутри, но держалась девушка хладнокровно и спокойно, возвышаясь над всеми на полголовы - в светлом простом платье, лысая, широкоплечая. Неимоверно красивая, будто изваяние богини из мрамора.
  - Кармин Гирр, - Хельга после нескольких секунд тишины обратилась к нему, - сегодня я посвятила тебя в тайну нашего рода, ты знаешь о нашей сути, знаешь о законах и правилах. Выбирая мужчину, не в правилах стаи посвящать в это, порой, даже законного мужа, но ты - исключение. И в том, что, аномально не поддаешься магниту сук, как все обычные люди. Ты сделал свой выбор?
  - Да, госпожа Один.
  Вот это голос! Мальчишке едва восемнадцать, ростом с меня, исхудавший и тонкий, как высохшее без воды деревце - а голос басовитый и тяжелый, по-взрослому мужской. Закрыть глаза, так представится исполин, воин, закаливший горло в схватках, где от одного окрика у противника подгибаются ноги. Невероятный контраст с внешним, тщедушным обликом!
  - Выйди и расскажи, что с тобой сделала Александра Нольд, и в чем ты повинен, а в чем нет.
  Я на самом деле закрыла глаза, слушая не смысл, а только голос. Перенеслась на далекий и жаркий берег юга, и дрожала от силы и рокота морской бури - земляк подарил мне ощущение возвращения на родину... однажды отец водил меня смотреть на шторм. И рассказывал о том, что, когда надвигается опасность, против которой нет даже шанса бороться, нужно искать укрытия на самой вершине. Не лезть в воду, не стоять на берегу, не прятаться в каменных гротах - потому что еще минута и он будет коварно затоплен. Также и с людьми. Первые тучки, первая рябь на воде - надо смотреть и видеть, предугадывая, что вот-вот грянет сильное и смертельное!
  - Решение очевидно. Даже убив одного из своих детей, Александра Нольд безоговорочно заслуживает наказание смертью! - Я открыла глаза и увидела Версилию, - это она говорила за всех. - Казнь! Выдрать ей горло завтра же! И похоронить чудовище вне семейной земли! Ее телу место в яме! Неупокоенной и проклятой всеми родами и всеми поколениями! Самой Великой Пра-Матерью!
  Зашумело. Отдельными возгласами что-то о некромантах, отдельными - что полузверь может стать отцом... и я не могла понять, какая ярость и противление мешалось с этими фактами, а что относилось только к желанию наказать преступницу. Только я и Нольд парой, и Лёна со своим Кармином стояли молчаливые и спокойные, а Хельга громче всех с ревом оглашала приговор. Невероятное ощущение - видеть статных, богатых женщин, при лоске ухоженного вида, и кожей ощущать себя в пещере, полной диких зверей.
  - Свидетели свободны. Осталось последнее - мы должны решить, кто будет присутствовать на исполнении. Палач - Артур Один, судья, я - старшая матриарх, Хельга Один, и две...
  Нольд вывел меня в коридор, и за нами же вышли Лёна с южанином.
  - Подождите пока, а ты - пошли на разговор. С глазу на глаз.
  Кармин без тени робости посмотрел на Нольда, задрав голову, и кивнул. Оба отошли далеко - размах этажной квартиры позволял. Я шепнула:
  - Так ты замуж выходишь?
  - Через две недели, как ему восемнадцать будет.
  - Счастлива?
  Лёна издала утробное и мурчащее "р-р-р" и улыбнулась так нежно, что померкли все тяжелые черты лица.
  - Витольд, наш собрат, помог с освобождением - одна подпись, и он здесь... а Ян уже нашел семью Кармина. К счастью, все живы, хоть им и очень трудно пришлось жить в эти два года. Связался, отправил им деньги, много, порадовал новостями о сыне и брате. Теперь все будет у нас хорошо. У всех нас... и я не сомневалась, что проклятие рано или поздно спадет. Чудо, что ты беременна! От полузверя! Как бы тебя не избрали сразу нашей старшей над кланами, когда Хельги не станет, - ты сверхженщина.
  - Я некромантка.
  - Доказавшая, что способна дать жизнь. Веками бесплодное семя приросло лишь в твоей утробе. Мужчины стаи, как узнают, все рехнутся.
  Меня чуть-чуть покоробило от "семя", "утроба", но Лёна этими эпитетами награждала. А из-за "рехнуться" - вспомнила про Яна. Версилия здесь, его бабушка. А мать? Кто-то из этих женщин наверняка она, и ей, в отличие от Алекс не было никакого наказания за отказ от седьмого сына. Не убийство, конечно, но все же... бесчеловечность в этом поступке тоже была.
  - Злата про Яна вспоминает?
  - Вряд ли. Носится по всей квартире, не зная, куда энергию девать, и только о великом будущем для некромантов болтает. Уже на завтра ждет атомного взрыва в сознании человечества. И никакого тщеславия, богиней себя не мнит, говорит - все будут такие, истинные.
  - Про Вилли знаешь?
  Лёна кивнула.
  - Я не справилась с поцелуем... надо было Морса спросить, почему, но в тот день забыла. Вилли бы погиб. Отголоском, но мне стыдно и страшно, что все могло кончится ужасно из-за меня.
  - Не надо о прошлом. Думай тоже о будущем.
  И девушка тронула широкой ладонью мой пока плоский живот.
  Обратно вел машину Ян, а я навалилась на Нольда и заснула. Голова шумела, эмоции были где-то на дне, но настолько намешанные и задавленные, что из-за них и устала. Перегорела без проявлений и выключилась в объятиях, как на самой мягкой кровати.
  
  Глава тридцатая
  
  Следующие два дня тянулись долго. Все мужчины были заняты делом, а я с Варитой и Элен скучала то наверху, то в студии. Развлеклись лишь раз, устроив примерку нарядов, но хватило отвлечься часа на три. Была тревога - из-за всего, что сейчас творилось за стенами убежища без нас. И никто не держал в курсе событий, телефоны молчали, Вилли, когда приходил обедать и ужинать, ничего не рассказывал, храня непривычное молчание в противовес прежней разговорчивости. Его энергия не испарилась, обезболивающее после практически смерти, действовало без отката в уныние или страх. А может так и быть, что эта натура самого парня сказалась.
  Два вечера подряд очень поздно, приезжал Ян. Мрачный, загруженный, и потому даже язык не поворачивался спросить - что там с казнью Алекс, что с сектой? Увидела, как Элен подала ему на стойку чашку чая, мимолетно и ненавязчиво коснувшись плеча, и растаяла от нежности. О том, что Ян влюбился, ей не выдала - не мое дело. Придет срок, и девушка сама услышит его признание и в тех словах, какие он сам найдет. Я радовалась! Ян ее встретил - преданную, прекрасную, ласковую! И ей можно рассказать о том, кто такие полузвери, - Элен не отвернется ни от чего, разделит судьбу! Не сомневалась, потому что видела - сколько было внутреннего сияния и предвкушения только начавшегося счастья. Будет семья, и дети, уверена, - будут!
  
  Утром, рано, я проснулась от объятий и поцелуя за ухом. Нольд стиснул меня сразу всю, смяв с покрывалом, и даже с простыню.
  - Скажи, что останешься!
  Выдохнула от радости, вцепилась в него взаимно и влипла всем телом.
  - Сейчас останусь.
  Нольд жадно рыкнул, чуть-чуть прикусив за шею, тут же и поцеловав, и стал распутывать из кокона.
  Все же человеческая близость - иная. Некромантки поддавались возбуждению быстро, за касание, и еще быстрее соскальзывали в свой омут острого ощущения жизни, растворяясь в луче, - а теперь все было и сложнее, и по-своему прекраснее. Теперь я боялась, что прежнее вернется, лишив чувственного и физического. Я не хотела терять сознание, не хотела упустить ни мига ощущения Нольда и всей его силы. Ласковым Нольд стал после. Глухо мурчал из глубины груди, едва слышно, а руками уже не сжимал, а гладил, щекотно касаясь кожи на спине и плечах.
  - Сбегаешь?
  - Да. Через полчаса уже надо выехать, чтобы все успеть.
  - Расскажешь детали?
  - Только когда вернемся - вечером или ночью. Все пройдет хорошо, я уверен.
  - Ты на самом деле хочешь убить Аз Кольда? А твоя мать... она?..
  - Нет. Казнь через три дня, но она уже под стражей у Артура и нам ничем помешать не сможет.
  - Мне от всего страшно, Нольд.
  Он поднялся с постели, как снова наклонился и поцеловал:
  - Моя некромантка. Здесь ты в безопасности.
  - Дурак... я не за себя боюсь, а за вас!
  - Вот поэтому никаких деталей. Доверься и жди, ты должна теперь думать только о себе и о нашей маленькой девочке. А о все остальном позабочусь я. Завтра будет новый мир, Ева, и завтра мы будем говорить о том - где станем жить и как обустраивать дом. Я никому не дам погибнуть, ни некромантам, ни моей стае, а самые главные сокровища надежно спрятаны.
  Я готова была поверить в каждое слово! Всей душой! Но проклятое нервное беспокойство все же дергало глубинную струнку - мужская самоуверенность была слишком... самоуверенной. Его мир будто бы слишком прост, слишком прямолинеен - бой на бой! А я - женщина, и я некромантка. Может быть только поэтому мне мерещились повсюду ловушки, потому что я всю жизнь так жила.
  Я не стала ничего говорить. Любое слово Нольду ничем не поможет, ему только снова придется меня успокаивать и утешать. Глупые страхи беззащитного существа, не больше.
  - Еще только пять утра. Спи. Не провожай.
  Приняв душ, побрившись и переодевшись, Нольд напоследок еще раз меня обнял и пресек попытку выбраться из постели - тоже до душа и одежды. Ушел, а заснуть после уже не смогла. Долго лежала, прислушиваясь к тишине комнаты и большого пустого здания, - где-то за стенами спали Варита и Элен, а Ян, я знала, уехал еще в час ночи, забрав Фортена и Вилли с собой.
  - Ты куда в такой экипировке?
  - Никуда. Меня успокаивает сама готовность.
  На завтрак в семь, поднялась наверх одетая во все удобное и с поясной сумкой. Телефон и сигаретницу не выпускала из рук, надеясь, что никто не позвонит с плохими новостями или, не приведи Морс, прилетит сигнал "sos". Но была вся взведена - готовая сорваться и бежать. Смешно, если со стороны - что могу я, и что могут девушки?
  Сигналы были - к полудню. На сигаретнице обозначились маячки в районе "Скалы", и все. Я порывалась позвонить тем, кто по плану не должен был участвовать в сегодняшнем деле - Троице, Злате, Лёне. Даже Париса хотела набрать, не зная - привлекли его живьем или он, сидя на своем роскошном этаже, помогал оплатой машин, техники или просто залил деньгами без оглядки, сколько что стоит.
  Элен тоже на иглах. Мы переглядывались с ней с пониманием, а Варита, скрывая свою тревогу за новых друзей, пыталась отвлечься разговорами, а иногда делом. На самом деле приняв на себя обязанность местной домохозяйки, рьяно вытирала несуществующую пыль в чистой студии, перемывала посуду в кухонном закутке, подметала пол. И мы это делали. С одной стороны, впустую, а с другой - нет.
  - Кого мне сегодня можно будет обнять, когда все вернутся, так крепко, чтобы прям придушить от радости? Будто в кино попала или в страшный роман, с обязательным хорошим финалом и наградой героям. Они вернутся, обнимут своих принцесс...
  - А ты просто подружка второго плана, да, Варита? Сокрушаешься по этому поводу?
  - Тоже любви хочу. - Девушку не задели слова Элен, она легко согласилась, признавая белую зависть и не скрывая ее. - Хочу познать, что такое близость с мужчиной, и не просто так, а с тем самым. Хочу провожать в бой, потом ждать и встретить объятиями, и любовью заниматься так, будто это каждый раз самая прекрасная ночь!
  - Ты права в главном, когда с тем самым, то... - Элен с ноткой грусти улыбнулась. - Я два года жила вместе с парнем, которого не любила. Никогда не соглашайся, подруга, на то, что подвернулось, и только из-за того, что хотелось прийти не в пустую квартиру после учебы. Я столько ошибок наделала, не дождавшись. Непоправимых ошибок.
  Девушка встряхнулась, лукаво стрельнула глазами, уведя тему от неудач, но не сменив тему отношений:
  - А ты давно с Нольдом, Ева?
  - Нет. Через неделю будет только два месяца, как познакомились.
  - Ого! И ты уже беременная? А как же ухаживания?
  - Варя, это не всегда проходит по такому сценарию. - Элен мне подмигнула. - Такие мужчины, как Ян и Нольд, не заморачиваются сомнениями и не ищут подход. В этом их сила - берут все и сразу.
  - А я не про сомнения. Я про то, что нужно узнать друг друга до секса, сблизиться, мужчина разве не должен увериться, что женщина себя ценит и не...
  Зря она это начала. Проскользнул ненарочный укол в нашу с Элен "легкодоступность" и как бы поэтому "дешевизну".
  - Извините, я не то хотела...
  - Да брось. Ты так говоришь, потому что еще не появился на пороге кто-то, в кого влюбишься с первого взгляда. Сразу поймешь, что готова ему отдаться сегодня же, а он... ты же девственница? Он и так поймет, что ты себя ценишь. Согласна, Ева?
  Я пожала плечами. Не хотелось болтать об этом, мысли витали совсем не здесь.
  - Согласна-согласна. Ева... А Нольд, по которому весь женский Инквиз умирает, в постели - бог?
  - Думаешь, я могу обсуждать это?
  - А что такого? Я не стану скрывать про Яна, он - бог. Самый чуткий любовник... Да, у меня был раньше парень, но разница как между небом и землей - по-настоящему женщиной почувствовала себя только с ним. Он будто все струнки знает, и играет на них до полного и глубокого наслаждения.
  Варита округлила глаза и рот приоткрыла, - не познать, так услышать. А я едва руки к ушам не вскинула, чтобы закрыться - меня смутило то, как Элен говорила об этом. С таким откровением, будто распахнула дверь в спальню, а знать о своем друге, как о мужчине, личные подробности - ужас...
  - Нольд никогда не забывает о твоем удовольствии?
  - Все! Я сбегаю! Я беременная некромантка и мне нужен дневной сон!
  Иметь подружек не просто. Душевные разговоры я принимала, а вот о постели - не очень. Ни на каплю не развеялась.
  Ушла к себе, не раздеваясь и не отстегивая сумки, улеглась на кровать и положила рядом телефон и раскрытую сигаретницу. Точки маяка как были, так и остались. Что это? Местоположение Яна? Нольда? Точки, куда должны доставить Ивара и Константа?
  Невыносимое бездействие! Бежать! Или затаиться и следить за движениями противника, а потом снова бежать, даже драться! Мужчины оберегали нас, но нельзя отказать в чувстве, что и я лично хотела уберечь каждого. Отец... Толль... что бы я отдала в те дни, когда их потеряла? Все!
  Закрыла глаза и внезапно подумала о маме. Она ведь еще жива, и есть где-то. Если не уехала из родного городка, то, ходит по тем же улицам на работу, на рынок, гуляет в парке воскресными вечерами. В ее жизни нет угроз, есть только мир... рухнувший из-за некромантов, но в те первые годы незнания - настоящий тихий мир и покой.
  Она научила жизни? Слова Морса, как передала Злата: только матери-женщины, по-настоящему могут научить нас тому, чему не дано научить отцам-некромантам - бесстрашию сердца, доверию без оглядки и принятию жестокого мира так, будто никто и никогда прежде не делал больно. Но ведь мама сдалась. Устрашилась, перестала доверять и не приняла тех, кто больно сделал.
  Получается, что мне не привился урок жизни - спокойно ходить по рядам, выбирая продукты к ужину, улыбаться людям, заговаривать с соседями и не шарахаться от теней и силуэтов, подспудно ожидая опасности из-за любого угла. Я надеялась на одно - сама научусь, когда сама стану матерью. И ни за что не позволю, чтобы моя Яна с самого детства жила в страхе поимки и расправы.
  - Завтра мы с Нольдом будем думать о своем доме... завтра.
  Сказала вслух, и, будто на маятнике, получила обратный мах - я ведь точно также думала, когда летела с Толлем на мотоцикле в дождливую ночь! Точно также была уверена в бесконечности счастья и невозможности разлуки! Мы - навечно!
  Вечером, почти к полуночи, я спустилась со второго этажа и села у лестницы, у самой железной двери. По-собачьи глупо и нетерпеливо выжидая шороха шин или звука шагов. Никто пока так и не вернулся. А любое другое место в жилом уголке фортеновской студии жгло меня, так что усидеть не могла. Ни лежать, ни стоять, ни десятый раз намывать фарфоровую чашку для кофе... пытка!
  За створкой шумел только дождь. Погода испортилась, нагнав не грозу, но затяжной и сырой фронт - особо холодный в северных широтах. Здесь не лето, здесь то, что южане называют осенью. Один раз на площадку выглянула Варита, но спускаться не стала, к счастью - оставила в покое. Никто спать не ложился, все ждали. А девушки, тоже к счастью, комфортно разговорились друг с другом на интимные темы, перестав пытать меня. Это их отвлекало, это подходило им по близкому возрасту, а мне давно не девятнадцать лет.
  Шаги!
  Прождав до двух ночи, замерзнув и почувствовав легкий жар регенерата, я за общей монотонностью дождя услышала приглушенные звуки вне ритма. Шаги! И не одного человека, а нескольких! Не настороженные и вкрадчивые, не вражеские - так идут те, кто возвращается домой!
  Замок пискнул, первым в проеме показался Фортен. А за ним увидела на проезде Нольда и Вилли, Яна и Троицу. Они в тканевых носилках несли два тела.
  - Привет, обаяшка. - Некромант, улыбнувшись своей неимоверно притягательно улыбкой, приобнял меня и скомандовал: - Наверх! Чай, кофе, вина, еды - и погорячее. А мы пока в студию. Уложим спасенных и поднимемся к вам.
  - Да!
  Я взлетела! Разом на меня обрушились счастье и облегчение, прямо лавиной замяв пережитые страхи! Тревога, мнительность, ожидание беды - как упокоенный труп, развеялся прахом! Живы! Не ранены! И некроманты на свободе!
  В возбужденном состоянии, что я, что девушки, ничего не успели сделать толком - через десять минут, когда мужчины зашли в комнату, Элен кинулась к Яну, я к Нольду, а Варита с по-детски открытым восторгом обняла и поцеловала Троицу, потом Вилли, потом, не испугавшись, стиснула за плечи надменного опального принца.
  - Можно поцеловать?!
  Фортен, привыкший к холодной дистанции с посторонними, не выказал недовольства - разлохматил Варите огненно-красные пряди и сам поцеловал девушку в лоб. Я повисла на шее Нольда, уложив голову на плечо, и смотрела на всех остальных через слезы от радости.
  - Все, Ева, кончено. Недоловленных сектантов отловим, Инквиз не сейчас, так через год, уйдет в историю, а у нас - победа. Выдохни. Празднуем!
  - Эли, я мокрый и грязный...
  - Не отпущу!
  Где-то рядом Ян полушутя отбивался от Элен, но их я не видела. Я закрыла глаза, на несколько секунд позволив себе раствориться только в ощущении крепких рук Нольда и в том, что не чувствовала земли под ногами.
  Мужчины все вымокли под дождем. Фургон оставили в гараже за три проезда отсюда, а несчастных псевдотрупов несли под ливнем. Приводить себя в порядок и переодеваться - потом, плевать. Натоптали грязью, пропахли сыростью. Из всех - один Троица пытался вернуть себе благопристойный вид, зачесав назад мокрые волосы и тщательно отряхнув одежду.
  - Теперь можете все рассказать? Пожалуйста!
  - Выкладывай, Ноль. У меня язык не шевелится, так пить хочу. Эли, просто воды налей, а поесть - что угодно. Я на стройке в "Скалах" просидел четырнадцать часов, сейчас умру.
  План сработал, на удивление, без единого сбоя. Валери не придумала для Нольда особой легенды, а выдала его за того, кем он и "был" по ее представлению - нечистоплотным Инквизором, у кого есть своя цель, и кто в сектантах видит только выгоду, а не врагов. Хороший союз, где каждый получит свое - Нольд Константа, заложника для шантажа, а секта - Ивара, якобы самого Морса, не постаревшего ни на день.
  Валери и сподручные сами распустили рабочих с одного объекта в "Скалах" еще за два дня до приезда Аз Кольда, так что лишних людей не было, и никто не мешал. Полузвери, которых подключил Нольд, задействовали свои проверенные связи, на готовности оказалось несколько полицейских и несколько службистов внутренней безопасности - стать свидетелями и помочь в задержании сектантов и их главы. Некроманты Фортена, двадцать человек, рассредоточились далеко на периферии, став глазами и ушами любой подозрительной активности извне, если такая будет - сразу давать сигнал.
  Бумаги на вывоз, от первой до последней буквы поддельные, Нольд и Вилли сделали без оглядки на ответственность. Планировалось, что, когда секту повяжут, это оправдает "преступление", а в полиции задним числом перекроят все так, что операция "ловля на живца" проводилась тайно, Инквизора Нольда подключили негласно, потому что кроме открытых сектантов собирались вывести на чистую воду и подпольных крыс.
  Некромантов из клиники вывезли на нужной машине, сразу подогнав для транспортировки командированных из западной столицы Инквизоров, а на самом деле сектантов. А Нольд, в качестве сопровождения, ехал следом, прекрасно зная - что путь будет не в аэропорт, а намного ближе. В "Скалы". Там Ян нашел и подготовил несколько удобных для выстрела мест. Три открытых площадки, три котлована рядом. Был риск, что опознание не будут устраивать под открытым небом, и Нольд надеялся только на то, что Валери соблюдет договоренность. Ушлый Инквизор не против сотрудничества, но не доверяет настолько, чтобы соваться в непонятные квартиры или подземные стоянки. Все должно быть максимально открыто.
  Сам - не один. Это смотрелось бы странно. Сопровождающими вызвались быть сородичи - старший после старшего, тот самый, что однажды пожал руку Нольду со словами "любить не станут, а ненавидеть сильнее - начнут", и второй полузверь, западник, который как раз занимался подключением помощи на уровне закона. Оба не погнушались лично ввязаться в авантюру ненормального для стаи полузверя.
  К Нольду отношение изменилось не только потому, что он показал возможности Златы и повернул некромантов другим боком, чистой, а не грязной стороной, но и потому, что после судилища Хельги новость о беременной жене, да еще как раз - некромантке, разлетелась со скоростью лесного пожара. Может быть, все равно, его не стали любить сильнее, а ненависть даже усилилась, но факт один - полузверю удалось пошатнуть вековое проклятие, это заслуживает уважения. И надежды - что им, как молодым, так и не очень, но откроется тайна Нольда. Удалось ему - удастся и другим. Ветер новой эпохи коснется не только некромантов...
  Констант, засланный в клинику для передачи инструкции Ивару, вел себя так, как нужно. А от обоих требовалось одно - что бы ни случилось, не паниковать и не дергаться. Даже в тот момент, как кому-то из них двоих первым "прострелят" голову. Это облегчит задачу Яну, а смерть - обманка, по рецепту истинной дочери Великого Морса.
  Сектантов, конечно, не собирались поймают прямо на крови - никто не допустил бы начала ритуала и попытки покалечить пленных стилетами. Главное - задержать, заключить под стражу Кольда. Улик на этом месте практически нет, но прошлые преступления никто не отменял, а на дознании в изоляции друг от друга, нижние звенья дадут нужные показания. В полиции не халтурщики, разговаривать и давить умеют. Допросы вести тоже, - Аз Кольд в итоге должен быть осужден, не по прямым, так по косвенным уликам! Из этой сети его уже никто не выпустит.
  Без единой запинки... привезли на стройку, высадили, дождались. Седой и смуглый южанин, ничем не приметный, кроме возраста и дорогого костюма, даже подойти не успел, чтобы взглянуть Ивару в глаза, как некромант свалился мешком на землю. Обрызгав пол-лица Константу кровью из разбитого капсулой виска. Тридцать секунд шума и общей вспышки агрессии - с какой стороны предательство и засада, как и сам Констант пал "мертвым" рядом с собратом по несчастью.
  А дальше подключились службисты из укрытий. Задержали легко, практически без сопротивления. Трупы - обратно в клинику Инквиза, в морг. Нольд вызвал спецмашину, за рулем которой сидел замаскированный Вилли, а помощником - Фортен. Оба, заменив по пути в клинику тела на тела, честно доставили два мужских трупа господину Троице на вскрытие и засвидетельствование смерти. Парис, как и в прошлых операциях, нашел никому не нужных мертвых - одного молодого, одного пухлого, кощунственно разворотив лица покойникам. И плевать, что первый погиб два дня как в преступной разборке, а второй толще Константа, не был оскоплен, скончался целых три дня назад от сердечного приступа и на теле уже имел следы вскрытия. Все равно, никто, кроме Троицы, нестыковки не увидит. А по бумагам это будут - те самые новички-некроманты.
  Нольд до полуночи писал отчеты в полиции и давал показания, Троица внеурочно работал с погибшими и тоже писал отчеты, Вилли и Фортен готовились перевезти спасенных, как только стемнеет, и Парис обеспечит неприметный фургон. А Ян зачищал место лежки и бегом скрывался от преследования... полиция очень хотела поймать психа-снайпера, который не пойми откуда взялся и чуть не сорвал поимку секты. Этот призрак давно в розыске. Его ищут все с самого первого случая подстрела "объекта" на вывозе загадочным смертельным веществом неизвестной химической формулы.
  Все...
  - Только Валери ускользнула. Ее машина, которая ехала первой, перед служебной из клиники, в какой-то момент исчезла, и в "Скалах" ее не было. Это единственное, из-за чего стоит волноваться.
  - Но не слишком. - Добавил Ян. - Что она может одна или даже с несколькими помощниками - мстить? Скорее всего, сбежит обратно на юг, если успеет. Оставаться в столице - глупее глупого, а она все же не дура.
  - Согласен. Но знать причину, по которой та вдруг съехала с опознания самого Морса, я бы хотел. Придавить гадину, и жить спокойно.
  - Ждать не будем. Троица?
  - У меня все готово, в заявлении дату поставить и подпись. Как только документы на Злату и меня будут, улетаем.
  - Куда?
  Я вскинулась, а Троица лучисто прищурил глаза-треугольнички:
  - Далеко, но ненадолго - на восточные земли. Вместе с Парисом. Оттуда развернем революцию, он согласился помогать с новыми экспериментами вашей крови и экстрактов. Злата будет в безопасности. Оттуда, как только появятся результаты, начнем рассылать отчеты и видео на все стороны света, чтобы не было перекоса в знаниях у одной стороны. Миру, людям должно меняться, а власти не смогут вести политику "закона выборки" при таком раскладе.
  - Как начнут некроманты всех спасать, будет перенаселение... - Пошутил Вилли. - Морс как собирается учить потомков воскрешениям?
  - Как не знаю, но собирается. Сейчас пока параллельная задача, - наладить связь с одиночками.
  - И потому я и Вилли уезжаем на запад. - Это уже Фортен подал голос. - Ивару, как тот очнется, передам дела здесь. Да и многие другие толковые, из уже подключенных к объединению, начнут действовать активнее. Тем более, что так и так уехать придется. Как Морс не старался, а в доме Вариты нашелся его смазанный отпечаток, и крови много осталось, одежда та же. Некроманта ищут в первую очередь, из-за следов упокоения трупа, дело постарается забрать Нольд, но лучше перестраховаться.
  - Варита, тебя, к слову, уже давно ищут для дачи показаний. Но не паникуй, я подскажу, что и как говорить - где была, чем занималась, почему в доме не живешь. Там будут вопросы-ловушки, но я-то знаю приемчики, и ты справишься. Допрашивать не Инквиз, а обычные дознатели будут.
  - Спасибо, Ян. - Девушка сразу сникла. Спросила неуверенно: - А я ни с кем и никуда? У одних любовь, у других дело...
  - Про любовь не скажу, а дело найдется. Сама решай, можешь остаться с нами в северной столице, а можешь присоединиться к тем, кто уедет на восток или запад.
  Тут немного погрустнела я:
  - А на юг уже не вернуться?
  Нольд тронул меня за руку успокаивающим жестом:
  - Посмотрим.
  
  Глава тридцать первая
  
  Ивар и Констант были до пугающего мертвы, если на них смотреть, и, если их касаться. Я не удержалась, и провела по серой щеке немного исхудавшего Константа, не чувствуя смерти. Это только некромантам доступно - понять разницу между реальным покойником и тем, кто таким магическим образом унесся душой за пределы бытия, оставив здесь тело.
  Загадка самой сути мироздания - пространства, времени и материи. Зомби исчезают телом, застревая вне, а тут - так. Жизнь и смерть просто непостижимы! В какой-то миг я даже позавидовала Злате, которая улетит с Морсом на восток и будет постигать эти глубины дальше, а обращусь больше в человеческую жизнь - семья, дети, дом. Некромантка уйдет на очень далекий план.
  Мечты об этом так захватили, что я хотела в эту же ночь не спать, а обсуждать с Нольдом наше будущее. Но он устал, ему нужна была тишина, я под боком и сон. Утром тоже не задержался, уехал в пять, чтобы завершить пока не законченные дела и обещал:
  - Потом все обсудим.
  Я все понимала, не в то время просила покоя и разговора. Дело сектантов на уровне закона только раскручивалось, вот-вот должна состояться казнь Алекс, Валери Вальд не поймана, как и Палл не найден - сослуживец песочников из Цвателя, предавший друзей. Еще много угроз... Но я соскучилась по Нольду! И не физически, а в желании быть рядом и провести хоть вечер, никуда не торопясь.
  А еще меня волновало то, на какой ноте завершился вчерашний поздний ужин. Мы - разлетаемся? Водоворт захвативших перемен принес столько новых людей в мой мир, а теперь большинство окажутся далеко - кто на востоке, кто на западе. Ян и Элен займутся друг другом - самый разгар отношений. Мы с Нольдом и пока не родившейся Яной, сами по себе. Команда, разбившаяся на осколки и раскиданная вдруг на весь континент.
  Счастье немного омрачилось этим, но больше всего изматывала скука. На следующий день я пересмотрела все альбомы, помогла девушкам убраться во всех гостевых комнатах, отдельно заглядывала и проверяла два "трупа". Элен и Вариту не допускала - нечего им на такое смотреть. Изнывала от желания хотя бы прогуляться по району, но Нольд и Ян взяли с нас слово, что и сегодня мы не сунемся никуда. Потратила накопившуюся энергию, позанимавшись два часа в студии - но не побегать в полную силу и не надышаться воздухом!
  А вечером, в шесть, вернулся Нольд:
  - Нужно поехать в поместье, Ева.
  - Великий Морс... на казнь?
  - Она состоится завтра, но Артур настаивает на вещественных доказательствах. Служанка во всем призналась, только указать на могилки не может - много лет прошло, и... хоронила не она. Ты сможешь указать точно, помнишь, где они были?
  - Я смогу. Не хочу, но смогу.
  - Поехали.
  Переоделась быстро - в удобное, темное, чтобы хоть как-то соответствовать траурности. Прошли по сырому проезду до поворота, где Нольд оставил серую легковую машину, и поехали.
  - Как Лёна держится? Как ты сам?
  - Нормально. Даже легче потом будет.
  Нольд сказал "нормально", но я по лицу видела, что обманывал - только меня или сам себя тоже. Был мрачен и будто весь наэлектризован злым ожиданием. Мне оставалось только догадываться - чувство справедливой мести загнало его в такое состояние, или все же Нольд испытывал горечь. Алекс - мать. Чудовищная, жестокая, желающая убить нас самих, но - мать.
  - А как?.. как это происходит? Она не будет мучиться?
  - Не будет. Еще сто лет назад полузверям за преступления против закона вырывали горло. Теперь, как в клинике, - усыпление заболевшего бешенством зверя. Инъекция.
  Мы не успели выехать за город, даже на основное шоссе, как телефон Нольда зазвонил. Он посмотрел на высветившееся имя и помрачнел еще больше. Нажал "принять".
  - Да?
  Долго слушал, потом скинул, и перестроился на дороге в другой ряд:
  - Это Артур. Что-то случилось, хочет поговорить не по телефону. Не нравится мне все это. Старший из старших никогда чистоплотным по сути не был, и теперь прямо... Что-то не с проста он завилял, что с доказательствами, что сейчас вдруг.
  - Обязательно и срочно?
  - Да. Мужчины стаи опять собираются, но зачем - не понимаю.
  Мне это тоже не понравилось. Хельга поделилась со мной тайной, и к ее старшему сыну после того, что узнала, я относилась только с отвращением и ненавистью. Не могла признаться Нольду, на чем основан "душок", но успокаивало, что он его сам прекрасно чувствовал и доверять ни в чем не собирался. Что бы там ни было - Нольда не провести на одном только долге подчинения в их иерархии.
  - Со мной не ходи. Жди.
  Мы добрались до места за полчаса, и Нольд не въехал в подземную парковку, а оставил машину на наземной. Высотка делового квартала, субботнее утро, - еще припаркованных авто было мало. Людей не видела совсем. И потому через пять минут пара патрульных, объявившихся из ниоткуда, сразу привлекли внимание.
  Что они здесь забыли, когда обычно с тестами должны ходить в местах скопления народа? Я развернулась и чуть наклонилась, чтобы посмотреть на них не через боковое зеркало, а так - двое мужчин, один помоложе, второй постарше, шли лениво и о чем-то болтали. Расслабленные, спокойные. Это немного уравновесило мою тревогу, хотя все равно не могла объяснить это ни временем обеда или конца смены. Да и опять же - место здесь не для них.
  Внезапно вышел и охранник из здания. Направился прямо ко мне, и едва сравнялся с пассажирской дверью, стукнул по стеклу костяшкой пальца:
  - Отгоните машину. Здесь не служебным парковаться нельзя, а ваши номера мне не знакомы. Это место гендиректора фонда.
  - Я пассажир. Водитель вернется, отгоним.
  - Меня не волнует. Вы не имеете права здесь стоять.
  - У меня даже ключей нет.
  - Что вылез, Риз? Мы к тебе, а ты весь в делах?
  - Да вот, проблема... через полчаса собрание соучредителей фонда, главный вот-вот поедет, а на его служебное кто-то встал. Придурки. Не доглядел, теперь водителя еще ждать.
  Возрастной патрульный наклонился посмотреть в салон:
  - Вы по какому делу приехали?
  Не хватало мне влипнуть в неприятности... смолчала, а тот выпрямился и что-то совсем негромко сказал напарнику. Снова наклонился:
  - Удостоверение личности предъявите пожалуйста. Риз, запиши на всякий случай номер авто, если надо будет, штрафом накажем.
  Я достала карточку и сунула в щель, приопустив стекло.
  - Пониже отпустите, фото сверю. Приезжая, госпожа Катто?
  - Да.
  - А документы на машину в салоне? Кто владелец?
  С ответом сразу не нашлась, но на кнопку уже нажала, опуская стекло ниже. Из-за ровного тона патрульного, из-за того, что все выглядело оправданно логичным... через секунду метнулась рука и я лишь успела дернуться от движения. Ускользнуть и бороться шансов не было, в плечо ударил разряд боли. Тьма в глазах, паралич... все, что я могла воспринимать после разряда шокера, смешалось в кашу звуковых и световых вспышек... не успела и не смогла надавить на сигнал на руле! Ни телефона, ни сигаретницы в руках! И пальцем не двинуть - все тело в сети оголенных нервов и мышцы не слушались! Машину вскрыли, ремень отстегнули, патрульный взвалил вес на себя и куда-то перенес в темное, а второй скрутил запястья и щиколотки липким. Регенерат не успел ликвидировать последствия удара током, не брыкнуться и не вырваться! Обездвижили! За сколько времени? За секунды? Нольд не успеет... даже не увидит, кто это был!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"