Аннотация: Н+первый способ убить дракона. И остаться в живых.
(...)
-- Ты будешь сидеть на горе с аптечкой и вещами. Потому что в поле ты нам ничем помочь не сможешь, а отсюда ты все увидишь и, если понадобится, сможешь помочь. Если все кончится... удачно. И возьми на хранение вот это, -- Арундэль снял с шеи медальон и отстегнул фибулу от куртки. - Если мы погибнем, но у тебя все сложится хорошо...
-- Он имеет в виду, если мы все-таки убьем или как следует покалечим дракона, -- встрял Альвион.
-- ...и если когда-нибудь к тебе или твоим детям придет человек, который будет расспрашивать про нас, то передайте ему эти вещи и расскажите все.
-- Угу. И от меня тоже, -- и Альвион снял с шеи такой же медальон на такой же цепочке. Подержал мгновение в ладонях и отдал Сигурду.
-- А рог? - спросил Арундэль.
-- Нет, -- сказал Альвион. - Я буду трубить в него перед боем. Ведь его зов никогда не останется без ответа, разве не так было сказано? Хотя в данном случае это скорее будет вызов, который нельзя не принять.
Арундэль натянул перчатки и взял копье поудобнее. Все это он делал медленно и обстоятельно, словно проверяя, все ли в порядке. Альвион, полностью готовый, уже гарцевал, уперев тупой конец копья в стремя.
-- Поехали, -- скомандовал Арундэль, и они не торопясь тронулись к гранитной стене драконьего обиталища.
Равнина была вся в черных пятнах, похожих на старые кострища. Под копытами скрипели щебень и галька, смешанные с пеплом, иногда подозрительно напоминающие небольшие слитки металла или обугленные кости, но в общем и целом, если не считать редких кочек с сухим ежиком травы и каменистых валов, неприятно напоминавших гребень на спине дракона, это было не самое скверное место для конских ристаний.
Однако во всех остальных отношениях это было весьма скверное место. Здесь стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь унылым посвистом ветра в зубах скал наверху, так что остальные звуки - стук копыт, дыхание людей и коней, поскрипывание и позвякивание упряжи, -- казались слишком громкими. Гора была по-прежнему окутана тяжелым серым дымом, еще более темным, нежели пелена ненастного дня у них над головой. Все сильнее несло горелым и драконьей вонью, и кони начали беспокойно храпеть, вскидывая головы.
Всадники остановились там, где гранитная стена как бы прогибалась, давая им возможность ближе всего подобраться к логову дракона.
-- Помнишь, да? Как только он опускается, мы разъезжаемся, -- сказал Арундэль.
-- Помню, -- буркнул Альвион, напряженный и бледный, сжимая бока своего нервно гарцующего коня. Следопыт не сводил взгляда с верха стены - словно ждал, что дракон того и гляди свалится им на головы.
-- Тогда труби, -- сказал Арундэль.
-- Сейчас, -- Альвион, отвернувшись от друга, наклонился, чтобы похлопать по шее своего коня. Тот, слегка успокоившись, перестал косить и застыл на месте. Но Арундэль видел, что в углах рта у него белеет пена.
"Возвращайся".
"Нет уж, лучше пусть меня дракон сожрет, чем я себя сам".
Арундэль терпеливо ждал.
Альвион выпрямился, глубоко вздохнул и, сжав свой серебряный рог, медленно поднес его к губам.
Звон небольшого рога оказался неожиданно громким и пронзительным. В скалах зазвенело эхо, и со стены, шурша, скатилось несколько камешков. Рог умолк, но и все это недоброе место тоже замерло, как бы изумляясь тому, что нашелся наглец, который посмел потревожить его покой.
-- Оглох что ли, старый крокодил, -- процедил Альвион сквозь зубы. -- Давай вылезай.
Он снова поднял рог и протрубил сигнал к атаке. Рог пропел еще заливистей и громче, чем в первый раз, так что звук, метавшийся в расселинах и скалах, больно ударил по ушам.
Прямо перед ними со стены сошел небольшой оползень, камни докатились до передних копыт коней. Те заржали и попятились.
-- Готово! - крикнул Арундэль, и тут, в подтверждение его слов, по земле прошел гул, и равнина дрогнула, словно столешница, по которой снизу ударили кулаком.
И кони, не дожидаясь дальнейших событий, повернули и полетели обратно.
Арундэль слышал, как к свисту ветра в ушах примешивается более низкий и жуткий шум, похожий на шум бури и лесного пожара одновременно. Он не выдержал и повернул голову.
Когда он увидел дракона, его сердце сжал ужас: оказывается, он успел забыть, насколько дракон страшен. Чудовище, в ореоле пламени и золотого блеска чешуи, сидело на стене. Открыв пасть, дракон издал страшный рев и изрыгнул пламя, накрывшее всю равнину алым отблеском, словно открыли заслонку гигантской печи. А потом, распахнув огромные крыла, спрыгнул со стены и полетел над равниной. Арундэлю хватило одного этого взгляда, чтобы понять: человек бессилен перед этой древней могущественной тварью.
-- Пора! - крикнул Арундэль.
Его конь издал испуганное ржание, но послушно остановился. Альвион пролетел дальше, и одно ужасное мгновение Арундэль думал, что остался один.
Но тут Альвион, поставив своего коня на дыбы, развернул его и подскакал к Арундэлю.
-- А если он пустит вперед язык пламени? - крикнул он.
-- Тогда ничего не выйдет, -- ответил ему Арундэль.
Альвион рассмеялся. Лицо у него раскраснелось, глаза блестели.
-- Тогда вперед! - крикнул он, перекрывая рев бури. - Лахо калад!
-- Дрэго морн! - откликнулся Арундэль, и следопыты, пригнувшись, одновременно вскинули копья и пустили коней вскачь.
Сквозь гул драконьего полета, свист ветра и дробный стук копыт Арундэль слышал бесстрашный смех своего друга.
Дракон был все ближе, и Арундэль, оказавшийся слева, впился взглядом в огромное левое крыло, одного удара которого, казалось, хватило бы, чтобы всадник вместе с конем улетели за ограду равнины.
Лысый сустав размером с мельничный жернов ходил вверх-вниз, словно копровая баба для забивки свай, но когда дракон начал снижаться, расправив крылья, сустав застыл неподвижно, и Арундэль ощутил мимолетное удовлетворение, видя, что его план работает.
Страшнее зрелища надвигающегося на тебя дракона ничего вообразить было невозможно, но Арундэль словно летел под гору, и ничто - ни ужас, ни огонь, ни встречный ураган - не могло его остановить.
-- Давай! - крикнул он Альвиону, не слыша себя сквозь шум. Но Ондатра услышал, и они одновременно взяли в сторону: Арундэль налево, Альвион - направо.
Это было очень вовремя, потому что в то же мгновение дракон изрыгнул длинную струю пламени, которая ударила как раз туда, где должны были бы находиться всадники. И несколько мгновений они скакали, отгороженные друг от друга стеной ало-белого огня, который плавил камень, оставляя за собой выжженную борозду.
Арундэль вскинул копье и покрепче уперся в стремена, сливаясь в одно целое со своим обезумевшим жеребцом и стальным острием. Краем глаза он заметил, что Альвион вырвался вперед на пару корпусов.
С каждым ударом сердца воздух, бешено бивший в лицо, становился все жарче, словно Арундэль падал в жерло извергающей пламень горы. Поймав цель, он крепко прижал копье локтем к корпусу. И краем глаза увидел, как копье Альвиона ударяет в левый сустав.
Все произошло в одно мгновение: острие, не расколов сустава, скользнуло вниз и распороло черную перепонку, которая с оглушительным хлопком выбила Альвиона из седла. И Альвион исчез за сполохом пламени, вырвавшимся из пасти дракона.
Арундэль не успел ничего ни подумать, ни почувствовать, потому что в следующее мгновение его собственное копье ударило в сустав.
Дракон, чтобы выправить полет после удара Альвиона, чуть шевельнул правым крылом, и это удвоило силу удара Арундэля, которому показалось, что копье врезалось в каменную стену. Он каким-то чудом удержался в седле и удержал вибрирующее древко, но оно, выгнувшись, с громким треском разломилось на несколько частей. Арундэль вовремя пригнулся к лошадиной шее, так что черная перепонка лишь несильно хлестнула его по спине, и еще несколько мгновений мимо него летели чешуйчатое туловище дракона и его шипастый хвост.
У Арундэля упало сердце: "Не вышло!". Но в это мгновение позади него словно что-то взорвалось. Арундэль отчетливо почувствовал, что из-под копыт его коня куда-то пропала опора и что сам он летит в воздухе, но Грани не подкачал и опустился на землю словно после прыжка. Однако продолжал скакать вперед, не в силах остановиться. Сзади грохотало, дрожало и гудело, но Арундэль не мог обернуться: он потерял стремя и теперь вцепился в луку, изо всех сил пытаясь удержаться в седле.
Наконец, Грани с безумного галопа перешел на просто очень быстрый, и Арундэль повернул голову.
Он не сразу поверил своим глазам, увидев далеко позади себя дракона, который валялся на земле кверху брюхом и беспомощно сучил лапами, и маленькую фигурку Альвиона, который поднимался с земли.
"Живой, слава Стихиям!"
Фафнир, однако, тоже не думал умирать: его хвост колотил по земле, так что по камню бежали трещины, из пасти рвались рев и пламя -- и над драконом уже висело черное облако дыма и копоти. Левое крыло, торчавшие из-под туловища, месило воздух и гнало по равнине смерчи пыли и дыма, -- а правое лишь бессильно мело землю: сустав был сломан.
Арундэль видел, что дракон пытается перевернуться на брюхо, но ему мешает невысокая каменная гряда, подпирающая его левый бок. И сам дракон, извиваясь всем телом, только углублял колею, которую выбил своим падением. Однако скоро рытвина сделается достаточно широкой, и дракон сможет из нее выбраться. Надо было немедленно что-то предпринять.
Арундэль развернул недовольно заржавшего Грани и поскакал обратно, объезжая дракона с правого бока, потому что с левого были скалы. Он видел, как Альвион, черно-серый от копоти и пепла, ковыляет обратно к дракону. И, пригибаясь от драконьего рева, буквально из-под удара хвоста выхватывает свое копье, как ни странно - целое.
Оглядевшись, Альвион увидел Арундэля и, махнув ему рукой, побежал навстречу, прихрамывая. Арундэль послал коня в галоп.
Они встретились рангар в ста от дракона.
-- Надо ударить его в грудь! - задыхаясь, проговорил Альвион и сунул Арундэлю свое копье, закопченное, как вертел. - Под мышку, у него там шкура вроде потоньше!
Арундэль привстал на стременах: правое крыло, хоть и сломанное, яростно дергалось туда-сюда.
-- Он не даст, крылом собьет.
Альвион обернулся.
-- Не собьет, -- пообещал он и, по-прежнему припадая на ногу, побежал к дракону. На ходу он выдернул из ножен меч: выглядело это так, как будто мышь собирается колоть медведя булавкой.
Оглянувшись, Альвион крикнул:
-- Давай!
Отчасти вникнув в его замысел, Арундэль взял копье наизготовку и погнал Грани по широкой дуге, конечной точкой которой должна была стать драконья подмышка. Уже приближаясь к дракону, Арундэль увидел, как Альвион прыгнул на середину правого крыла и, прижав его к земле всем своим весом, пришпилил перепонку к земле мечом. Слабо трепыхался лишь самый кончик крыла.
-- Бей его, бей! Я его поймал! - заорал Альвион.
Фафнир дико взвыл и, изрыгнув сгусток пламени размером с телегу, попытался дотянуться до следопыта уродливой когтистой лапой, но тем самым он открыл Арундэлю подмышку, белесую как брюхо дохлой рыбины.
Копье, блеснув в дымном сумраке, пробило чешую и глубоко вошло в грудную клетку. Дракон взревел так, что у Арундэля заложило уши. Вся огромная туша забилась с такой силой, что копье, в которое вцепился Арундэль, вырвало его из седла и, словно катапульта, швырнуло куда-то вперед, в черные клубы дыма и копоти.
Арундэль думал, что это конец, но даже не потерял сознания, поскольку, пролетев над камнями, он покатился по земле - и даже не на земле, а по теплому пеплу, словно упал в прогоревший очаг. Не зная, где земля, где небо, зажмурившись, сжавшись в комок, чувствуя всем телом сжигающее дыхание дракона и его убийственный рык, Арундэль вцепился в землю, которая ходила под ним ходуном
Потом твердь перестала сотрясаться, грохот и рев прекратились. Может, он просто оглох от драконьего рева? Очень осторожно Арундэль повернул голову, которая отозвалась болью, и попробовал открыть глаза.
И увидел серые зубчатые скалы, которые тянулись к серому, без единой птицы, небу.
Некоторое время Арундэль умиротворенно созерцал безрадостный пейзаж, который не надеялся увидеть вновь. Голова его, определившись с положением в пространстве, постепенно перестала кружиться. Арундэль чувствовал, что ничего важного он себе не повредил и не сломал - что, конечно, было настоящим чудом, если вспомнить его полет над драконом. Дракон! Но вокруг по-прежнему было тихо.
По цепочке воспоминаний Арундэль вернулся обратно и подумал об Альвионе. "Альвион", -- позвал Арундэль, но ответа не было.
Ондатре должно было достаться меньше, но вдруг ему на сей раз и повезло меньше обычного, и его швырнуло о скалу или дракон, корчась в предсмертных муках, раздавил его?
Встревожившись, Арундэль попробовал пошевелиться, и у него сразу заныли ушибы и голова. Он застонал и закрыл глаза, а потом собрался духом и поднялся на четвереньки. Постоял немного, опустив голову, которая казалась тяжелой как противовес, а потом рывком встал на колени и открыл глаза.
И увидел перед собой, буквально в пяти рангар, огромную, в свой рост, драконью морду. Фафнир лежал на боку, его огни угасли, в угольных ямах ноздрей не было ни искры, между зубами, похожими на кривой прогнивший частокол, стекала на развороченные камни струйка черной крови. Но от дракона все еще тянуло жаром, как от неостывшей печи, а из пасти несло гарью и тошнотворной вонью.
Арундэль замер как кролик перед змеей, глядя на жуткую морду, которая, наверно, и в кошмарном сне никому бы не привиделась.
"Он мертв, -- сказал Арундэль сам себе. - Дракон мертв. Надо идти искать Альвиона".
Он на мгновение опустил голову, собираясь силами, а когда поднял ее снова, то уткнулся взглядом в черные зрачки в узком золотом кольце радужки: Фафнир открыл глаза.
И в следующее мгновение Арундэль канул как камень в бездонный черный колодец.
Арундэль узнал голос из своих мучительных снов, которые он не мог вспомнить, проснувшись.
-- Как твое имя?
Он молчал, и его снова отпустили в бесконечное мучительное падение, и он, не в силах дольше терпеть эту пытку, закричал:
-- Проклятье Фафнира - вот мое имя!
Но Фафнир рассмеялся.
-- Ах так, Проклятье Фафнира? Нет, смертный, ты обойдешься и без моего проклятия, -- произнес он с издевкой. -- Хватит с тебя моей загадки, которую ты не разгадаешь, пока не будет слишком поздно. Слушай!
Когда охотник скажется наживой,
Рыбак забьется на крюке червем,
И ловчий, обернувшийся поживой,
Копейщику назначит быть копьем.
Слова эти как раскаленное клеймо прожигали насквозь и, намертво впечатавшись в его разум, тут же гасли. На какое-то мгновение поняв их смысл, он в ужасе попытался удержать их, но это было так же невозможно, как удержать в пригоршне расплавленный металл. Его хватило лишь на жалкую долю мгновения, а потом боль отшвырнула его в небытие.
-- Арундэль! Арундэль! - кто-то немилосердно тряс его за плечи.
Открыв глаза, Арундэль увидел над собой испуганного Альвиона, вымазанного, словно трубочист, в пепле и саже, но совершенно живого. Из-за его плеча выглядывал такой же испуганный, но куда более чистый Сигурд
-- Ты в себе или как? - непонятно спросил обеспокоенный следопыт.
Арундэль прикоснулся рукой к лицу - щеки почему-то были мокрые.
-- Ты зачем меня водой поливал? - тупо спросил он.
Альвион расслабился.
-- Я не поливал. Дракон тебя заколдовал. И ты... ты плакал, -- объяснил он.
Сигурд за его плечом смущенно потупился.
-- Он уже сдох, а ты не сразу очухался. Лежал и плакал. Я здорово испугался, -- продолжал Альвион.
-- Сдох?
Альвион и Сигурд чуть отодвинулись в сторону, и Арундэля передернуло, когда он снова увидел морду дракона. Но теперь голова была шагах в двадцати, а из глаз дракона, превратившихся в белесые бельма, торчали стрелы: из правого - с белым опереньем, а из левого - с черным.
Арундэль перевел взгляд на Сигурда.
-- Я как увидел, что дым рассеялся, сразу вниз побежал, -- сказал парень. - И хорошо, луки прихватил. Потому что бегу и вижу, что он, гад подколодный, зенки свои поганые вылупил и тебя заколдовал. Ну, пока он с тобой разговаривал, мы ему гляделки и проредили, -- и Сигурд любовно погладил черный лук.
-- Он со мной разговаривал? - с замиранием сердца переспросил Арундэль.
Альвион и Сигурд переглянулись.
-- Да. Он спрашивал, как твое имя. Но ты ему ничего не ответил, -- сказал Альвион.
-- Небось, хотел вызнать имя, чтобы проклясть перед смертью, -- добавил Сигурд.
-- И все? Больше ничего не говорил? - недоуменно спросил Арундэль.
-- Ты что-то помнишь? - снова встревожился Альвион.
-- Он сказал... -- Арундэль напрягся. - Он сказал... что...
И Арундэль сглотнул, вспомнив жуткий бесплотный голос, исполненный мстительной злобы и ядовитого злорадства.
-- Ну! - не выдержал Альвион.
-- Он сказал, что мне его проклятье не понадобится... -- медленно проговорил Арундэль. - И что-то еще... не могу вспомнить... -- и он с силой потер лоб.
-- Если не помнишь, то и не надо вспоминать, -- твердо сказал Сигурд. - Верно, какая-нибудь гадость.
Альвион нахмурился.
-- Плохо дело... Уж чары-то должны были развеяться после его смерти. Это что-то другое.
-- Не будем об этом, -- нетерпеливо махнул рукой Арундэль. - Давайте уедем отсюда поскорее.
Больше всего ему хотелось убраться подальше от дракона, пусть даже уже совершенно мертвого.
-- Оба коня ускакали, -- вздохнул Сигурд. -- Такой страх был, когда Фафнир ревел и плевался огнем и дымом.
-- Тогда пойдемте отсюда поскорее, -- сказал Арундэль и сделал движение подняться.
Но руки и ноги закололо, словно он их отлежал, и внутри что-то отозвалось резкой болью. Арундэль скорчился, задыхаясь и прижав руку к груди.
-- Шпангоут, -- мрачно сказал Альвион. - У меня тоже пара ребер треснула, -- он потер бок и поморщился: -- Хорошо, если только треснула.
И, опершись о Сигурдово плечо и оставив на светлой рубахе черный отпечаток, следопыт поднялся на ноги.
-- Я сейчас, -- сказал он и заковылял в сторону драконьей туши.
Арундэль едва удержался, чтобы не остановить Альвиона. Почему-то ему казалось, что дракон опасен даже мертвый. Я просто его боюсь, подумал Арундэль, дико, до дрожи.
Сигурд, отложив черный лук, помог ему сесть.
-- Ты что, натянул мой лук? - изумился Арундэль. - Сам, один?
-- Угу, -- сказал Сигурд, слегка порозовев сквозь копоть.
Арундэль пожал ему руку.
-- Ты молодец.
Сигурд улыбнулся.
-- Я думал, Аурвандиль, ты заругаешься, что я твое оружие без спро...
-- Ар... Арундэль... Сигурд, -- раздался вдруг из-за драконьей туши какой-то сдавленный голос Альва. -- У вас есть у кого-нибудь на поясе фляжка?
-- Нет, я только оружие схватил, -- ответил Сигурд. - Фляжки наверху остались.
В сердце Арундэля провернулся ледяной осколок недоброго предчувствия.
-- В чем дело? - спросил он.
Альвион зашипел вслух и ответил прежним бесцветным голосом:
-- Я плеснул себе на руку драконьей кровью.
-- Что!? -- не дожидаясь ответа, Арундэль вскочил на ноги. - Принеси скорее сверху мой мешок! - крикнул он Сигурду и бросился к Альвиону, едва не задев на ходу драконью морду.
Альвион обнаружился за скомканным кожистым полотнищем драконьего крыла. Он стоял на коленях, поддерживая левую руку правой за локоть. Рядом валялся обломок вытащенной из драконьей подмышки пики. В глаза Арундэлю бросилось черное пятно на внутренней стороне альвионовского запястья, обращенной вверх: от руки поднимался еле заметный дымок, а вокруг черного пятна бессильно набухали ярко-алые капли. Рядом на земле отвратительно чадил обрывок рукава, которым следопыт, судя по всему, попытался стереть драконью кровь.
Альвион поднял посеревшее лицо.
-- Кажется, эта дрянь проедает все насквозь, -- произнес он сквозь зубы, тяжело дыша. -- Ткань задымилась мгновенно.
Арундэль огляделся: Сигурд, сверкая пятками, карабкался вверх по каменистому склону туда, где следопыты оставили вещи. Еще несколько минут.
Арундэль вынул из ножен свой кинжал и быстрым движением вспорол левый рукав своей кожаной куртки и рубахи, обнажив руку от запястья до локтя.
-- Что ты... -- начал Альвион, но в этот момент Арундэль чиркнул себя острием кинжала по внутренней стороне руки, в локте.
Кровь полилась сразу. Арундэль, вытянув и чуть наклонив руку, направил темно-алую струю на черную рану, и маслянисто поблескивающий тягучий яд, неторопливо расползавшийся по предплечью Альвиона, разъедая, точно язва, кожу, мышцы и сухожилия, внезапно словно вскипел: прежде гладкая неподвижная поверхность вспучилась и пошла пузырями, которые, лопаясь, испускали густой смрадный дым. Альв вскрикнул сквозь стиснутые зубы.
-- Поверни руку так, чтобы эта дрянь стекала на землю, -- приказал Арундэль, расстегивая правой рукой поясной ремень.
Черно-алые дымящиеся сгустки, шипя, тяжело шлепались на развороченную почву и вывернутые камни. Под напором бьющей толчками крови липкая гадость отслаивалась с раны, обнажая еще не поврежденные сосуды и сухожилия.
Альвион скрипел зубами, его левая рука начала дрожать, словно он удерживал в ней тяжесть, и правой рукой он крепче сжал ее под локтем.
-- Хорошая мысль, -- сказал Арундэль. -- Передави сосуды, пока я буду затягивать жгут.
Он уже стряхнул с ремня подсумок и ножны и набросил ремень на левую руку -- чтобы, как только понадобится, немедленно перехватить ее и не потерять лишней крови. Альвион коротко кивнул и посмотрел на друга: тот не то что побледнел, а как-то жутко попрозрачнел. На висках проступила сеть голубых пульсирующих жилок, глаза запали. Кровь струилась из разреза все слабее, ногти посинели.
-- Довольно, -- процедил Альвион.
-- Еще не все, -- отозвался Арундэль сквозь зубы.
Он оглянулся: Сигурд уже бежал вниз по склон с его мешком, где лежали и фляги, и аптечка. Потом перевел взгляд на рану на руке Альвиона: кажется, теперь чисто.
-- Давай, -- скомандовал он, одновременно затягивая ремень.
Альвион бессильно уронил левую руку, сжав ее правой над локтем. Впрочем, кажется, в этом не было особенной необходимости: основные кровяные русла не пострадали. Однако Арундэль опасался, что черный яд все же отчасти успел впитаться.
Арундэль пошире расставил ноги, чтобы не упасть, и затянул ремень, помогая себе зубами. В ушах звенело, голова шла кругом.
-- Зачем тебе вообще понадобилось вытаскивать этот злосчастный обломок? -- спросил он, тяжело опускаясь на колени рядом с Альвионом и правой рукой расстегивая на Ондатре пояс, чтобы тоже использовать его в качестве жгута. -- Не Мормакиль все-таки.
Альвион, бледный -- все веснушки наружу, -- с заострившимся, как у покойника, носом, глухо ответил:
-- Я подумал... Я вспомнил насчет того, что можно обрести неуязвимость, омывшись в драконьей крови... И насчет волшебного слуха -- если попробовать.
Арундэль выпрямился, пораженный до глубины души, и уставился на друга:
-- Ты что, хочешь сказать, что это было не случайно?
Альвион отвел глаза в сторону.
-- Я нарочно решил не на правую руку плеснуть, а на левую -- если что...
-- Значит, решил обрести неуязвимость? -- поинтересовался Арундэль, затягивая ремень у него над локтем. -- Лучше бы ты сначала драконью кровь на вкус попробовал: твой язык не так жалко, как руку. Да тебе жгут надо не на предплечье, а на шею накладывать!
Альвион слегка порозовел сквозь мертвенную бледность и отвернулся.
-- Нарочно! -- холодно умилился Арундэль. -- Или ты не помнишь, что было с Турином, когда он случайно плеснул себе на руку кровью Глаурунга?
И после короткой паузы, поднимаясь с колен, добавил:
-- Драконобойца хренов.
От злости у него почти перестала кружиться голова. Альвион повесил нос.
-- Я подумал, может, у крылатых драконов кровь не такая, как у ползающих... -- уныло сказал он.
Арундэль осторожно, за остаток древка, поднял с земли обломок копья: железный наконечник уже наполовину изглодала черная ржавчина, а на древке чернели словно обугленные пятна.
-- А этого ты не заметил? -- и Арундэль швырнул обломок в пространство. -- Подумал он...
Однако от резкого движения он вдруг пошатнулся. Ондатра, неловко опершись о землю здоровой рукой, вскочил с колен и поймал его за плечи.
-- И только... попробуй умереть... я тебя тогда сам убью, -- тихо докончил Арундэль, который устоял на ногах только благодаря поддержке Альвиона.
Тут до них добежал Сигурд, на ходу вытряхивая из мешка фляжку.
-- Другую, с вином, -- проговорил Арундэль одними губами.
Несмотря на жгут, по его руке продолжала бежать тонкая струйка крови. Сигурд выхватил из мешка другую фляжку, зубами вырвал пробку и подал Арундэлю. Но фляжку забрал Альвион и поднес горлышко к самым губам Арундэля. Сделав пару глотков, тот взял у Альвиона фляжку и начал пить сам.
-- Ну как? -- спросил следопыт.
-- Лучше, -- ответил Арундэль и вдруг плеснул вином из фляжки на драконий чешуйчатый бок, запятнанный черной кровью.
Следопыт пригляделся: темно-золотистое вино с шипением превращалось в пар, соприкоснувшись с черным потеком уже подсохшей драконьей крови. Альвион вполголоса выругался на адунайке и глотнул из фляжки.
-- Кажется, нам очень повезло, что человеческая кровь растворяет драконью, -- сказал Арундэль. -- И хорошо, что я не стал ждать: яд бы проел тебе руку до кости.
-- Может быть, -- медленно произнес Альвион, -- дело не в человеческой крови, а в твоей, аранион.
Арундэль пристально на него посмотрел:
-- Давай не будем проверять это предположение, а? -- и добавил: -- Сигурд, бери лук и пойдем отсюда. Надо заняться ранами.
Рангар в пятидесяти от туши следопыты, не сговариваясь, опустились на островок сухой травы, чудом пережившей дракона. И сели, опираясь спиной друг о друга.
Сигурд достал из мешка аптечку - небольшой деревянный ящичек, окованный железом. Открыв хитрую защелку, он с любопытством уставился внутрь: тут было полно всяких пакетов, свертков и инструментов престранного вида, а в мягких гнездышках покоились флаконы и сосуды, сделанные из очень толстого мутного стекла.
-- Сигурд, -- сказал ему Арундэль вполголоса. - Придется тебе побыть нашими руками. Разожги огонь и помоги Альвиону.
-- А ты? - спросил Сигурд, вытряхивая из поясного кошеля кремень и кресало.
Арундэль на мгновение прикрыл глаза.
-- Я сам.
Пока Сигурд разводил огонь, Арундэль достал из ящичка сверток с чистой перевязкой и подтолкнул аптечку Альвиону. Альвион неверной рукой вынул из сундучка темный пузатый флакон и зубами вытащил пробку.
Их немедленно окутал густой запах трав, словно настоянных на августовских росах и готовых уснуть зимним сном.
-- Ух ты, -- сказал Сигурд и зевнул во весь рот.
Альвион отщипнул немного корпии, смочил ее в травяном настое и поднес к руке. Но едва бурая капля упала на страшную черно-багровую рану, как Альвион вскрикнул и обмяк.
-- Аурвандиль, он потерял сознание! - крикнул Сигурд.
-- Этого я и боялся... -- проговорил Арундэль.
Правой рукой он распустил ремень на левой руке и оторвал напрочь левый рукав от рубахи. Когда из раны снова потекла кровь, он смочил в ней материю и отдал Сигурду.
-- Перевяжи этим, кровью на рану. И крепко примотай бинтом.
Он вынул из ножен свой кинжал и положил его острием в огонь. Потом бечевкой снова перетянул себе руку, а когда кровь перестала идти, затаил дыхание и прижег разрез лезвием кинжала.
-- Чем калечим, тем и лечим, -- пробормотал он себе под нос, обматывая руку в локте полосой чистого льна.
-- Готово, -- откликнулся Сигурд. -- Что теперь делать?
-- У него в поясной сумке возьми небольшую серебряную фляжку, глотни оттуда сам и налей ему в рот.
Сам Арундэль тоже достал из своей сумки небольшую серебряную фляжку и поднес к губам.
-- Ух... -- произнес Сигурд, отхлебнув из фляги. - Зелье на вкус как мед, но крепкое...
Он напоил Альвион, и через пару минут тот пришел в себя.
-- Как ты? - спросил Арундэль.
-- Как-то. Чем это вы меня перевязали? - спросил Альвион.
-- Бинтом, -- отрезал Арундэль. - Ты можешь идти?
-- Если надо, могу, а что?
-- Ничего. Просто я вижу, что в нашу сторону течет драконья кровь.
Ондатра пробормотал что-то под нос и с помощью Сигурда поднялся на ноги. Арундэль уже застегнул на себе пояс и вместо посоха опирался теперь на свой лук. Альвион и Сигурд оглянулись: змеясь по мертвой выжженной земле, к ним и в самом деле подбирался поблескивающий черный ручеек.
-- Пошли, -- скомандовал Арундэль, повесив на здоровое плечо свой мешок.
Они не прошли и десятка шагов, как за их спинами вдруг раздался треск. Все трое невольно обернулись: оказывается, черная змейка добралась до их кочки, но, вместо того, чтобы потушить тлеющие угли костерка, вдруг вспыхнула сама, и теперь по земле побежала извилистая огненная дорожка.
Проследив за ней взглядом, Арундэль вдруг крикнул:
-- Бегом, быстро! Вниз, за камни, если хотите остаться в живых!
И, подхватив Альвиона под левую руку, дернул его за собой.
За их спинами все громче трещало и шумело пламя, но Арундэль тащил своих спутников так быстро, что обернуться не было времени. Добежав до каменной "ограды" на краю равнины, они с трудом перевалились через нее и поехали вниз по склону вместе со щебенкой, вздымая клубы белесой пыли, от которой першило в носу.
Уже когда они почти докатились до самого низа, земля дрогнула, и в уши им ударил оглушительный гром.
-- Прочь отсюда! - крикнул Арундэль, и, подхватив Альвиона, они бросились вперед. За спиной у них грохотал обвал, катились булыжники и валуны, а над головами расползалось черное вязкое облако, из которого на них градом посыпались камешки, больно жалящие горящие угли и какие-то чадящие и тлеющие лоскуты, в которых они с отвращением признали ошметки драконьей плоти.
Прикрываясь от этого мерзкого дождя, они, запыхавшись, с трудом доковыляли до крохотной рощицы мертвых деревьев. Альвион, опершись о лишенный коры ствол, сполз на землю. Сквозь маску черной копоти и серой пыли было видно, что он очень бледен.
Арундэль оглянулся: облако дыма, вместо того, чтобы подняться вверх и развеяться, опустилось на плоскогорье наподобие черного одеяла. Более того: приглядевшись, Арундэль заметил, что дым сползает вниз по склонам, а воздух вокруг мертвых деревьев подергивается душной серой дымкой.
Альвион вдруг захрипел и тяжело закашлялся.
-- Ну и мерзотная же вонь! - просипел он, прижав руку к груди. - Надо идти отсюда.
Он попытался подняться на ноги, но вместо этого вдруг сложился как перочинный нож и рухнул обратно на камни. Сигурд едва успел его подхватить. Осторожно положив Альвиона на землю, он сразу полез к нему в сумку и достал серебряную фляжечку.
Но на сей раз снадобье не подействовало: Альвион по-прежнему лежал неподвижно, не открывая глаз. Сигурд оглянулся на Арундэля: тот смотрел на языки вязкого черно-серого дыма, тянущиеся с пожарища по равнине. Сигурд закашлялся: задымленный воздух начал жечь горло и легкие.
-- Пошли, -- сказал Арундэль, -- здесь нельзя оставаться.
Он наклонился и, мгновение собираясь силами, подхватил Альвиона. Пошатнувшись, закинул его на плечо и медленно зашагал в сторону холма, где они ночевали накануне. Хотя ему было непонятно, сколько он сможет нести Альвиона.
Сигурд взгромоздил на себя все мешки, взял в руки оба лука и, поминутно оглядываясь, пошел за Арундэлем.
В какой-то момент путь им преградила расщелина, по которой подобно реке уже струился плотный серый поток. Арундэль оглянулся: плоскогорье превратилось в вулкан, извергавший черно-серый дым, первые волны которого уже почти докатывались до них.
Сигурд посмотрел на Арундэля покрасневшими от дыма глазами.
-- Мы попались? - спросил он.
-- Попробуем перейти расщелину, может, дым еще не поднялся высоко, -- сказал Арундэль.
Он посадил Альвиона, прислонив его спиной к камню, быстро откромсал от своего плаща три полоски. Смочив их водой из фляги, одну отдал Сигурду, второй обмотал лицо Альвиону, а третьей завязал себе рот и нос. Раненая рука наливалась тяжестью, но еще слушалась.
-- Может, я его потащу? - глухо спросил Сигурд сквозь повязку.
-- Нет. И, если что, не вздумай возвращаться за нами. Лезь наверх, и все.
Сигурд фыркнул.
-- Так я тебя и послушал.
Но больше спорить не стал, а вместо этого снова подхватил вещи. И они начали спускаться.
Дым в расселине тек почти по плечо Сигурду.
-- Иди осторожно, -- сказал ему Арундэль. - Если нырнешь в дым, задержи дыхание.
Сам он тащил Альвиона, перекинув его руки себе через плечи. Это было неудобно, но Арундэль боялся, что иначе Ондатра задохнется в дыму.
Сигурд медленно шел вперед, прощупывая себе дорогу луком, Арундэль переставлял ноги вслепую. Глаза у него уже слезились от дыма, во рту, несмотря на повязку, противно горчило.
Сигурд уже начал подниматься по тропке на ту сторону, когда нога Арундэля попала между камнями, и он, едва не упав, на полувздохе ухнул в дым с головой. Удушливая вонь хлынула ему в легкие, раздирая грудь кашлем.
"Все" -- подумал Арундэль, но тут Альвион захрипел и задергался, и Арундэль, рывком вытащив ногу из ловушки, вздернул голову над туманом и вдохнул воздух, который показался ему удивительно чистым.
Судорожно кашляя, он из последних сил рванулся к тропке, которая вела наверх. Сигурд, бросив вещи, вытащил следопытов через край расщелины.