Тарасов Константин Андреевич : другие произведения.

Дождь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...И был фиолетовый вечер...

ДОЖДЬ

С Тележником и во имя него.

  

Попробуй спастись от дождя,

если он внутри...

В. Цой.

  
  

I

  

Небо землю ранило каплями,

В её тело гвоздями вонзаясь.

Сотни ангелов разом заплакали,

И рыдания громом взрывались.

  
   И был фиолетовый вечер. Разом стихли все шумы большого города, уступив пространство звукам сумерек, напоминающих вздохи уходившей ко сну природы. Где-то на западе всхлипнул последним лучиком закат. Уставшее за день небо бросало свой взгляд на неспокойные ряды деревьев, окружавших человеческие сооружения. Листья трепетали от холода ниоткуда налетевшего ветра. Да и откуда мог взяться этот ветер? Он отчаянно разрывал до крови тишину, не разбирая дороги, не осознавая своего одиночества.
   А в это время солнце окончательно покинуло горизонт, грея и обжигая уже совсем других людей. Теперь небо занимали только тоскливые тучи, пригнанные кочевым ветром. Они медленно заволакивали высь влажной пеленой, скрывая от глаз искры звёзд.
  

II

  

И все пузыри в лужах лопались,

Словно шёпотом с нами прощаясь.

Я с собою забрал твою молодость

И твою аморальную радость.

  
   Он сидел на самой верхушке крыши, забраться выше не представлялось возможным. Была уже ночь, но звезд и луны не было видно, впрочем, они Его и не интересовали. Накрапывал мелкий дождик и бил по лицу, хотелось превратить эту морось в стену воды: она бы просто давила на грудь какой-то радостью, свежестью, глубиной. Бы... Но капли возвращали мысли к реальности, они больно кололи щеки и пальцы, словно пытались достучаться до самых потаённых уголков Его сознания. Этот стук, то громкий и частый, то внезапно становящийся тихим и осторожным, напоминал ритм больного сердца, а Его сердце в последние дни было действительно не совсем здорово. Наверное, такой непостоянностью ритма отличалась и Его жизнь. Кому-то это нравится, но Он предпочёл бы другое - стабильное существование "без забот и хлопот".
   Почему Тот, Кто Сверху, не пошлёт Ему такую жизнь? Почему Его судьба - то кажущиеся вечными расстройства и мучения, то редкие, но очень яркие впечатления радости? Или, может быть, такие страдания - это великое счастье?
   Тогда зачем сидеть в темноте под этим глупым, мелочным дождём? Наверное, хорошо сейчас оказаться перед тем домашним, родным огнём, который всегда рад тебя видеть и приветствует тебя тихим потрескиванием сгорающего дерева...
   Он уже слышит этот треск, а потом тишина, вдруг знакомый стук каблуков, сначала - по дорожке, затем - по лестнице и крыше. Он не обернулся, это не мешало ощущению тепла внезапно разлиться по Его телу. Он почувствовал запах мокрых волос, неровное дыхание и услышал Её голос.
   - Пойдём скорее, промокнешь.- сказала Она, сев рядом с Ним. Но Он вновь не обернулся и не посмотрел в единственное светило этой ночи - Её глаза. Она посидела с Ним около минуты и, не дождавшись ответа, быстро удалилась, но когда стук каблуков затих, ощущение тепла не покинуло Его, теперь оно жило в каждой Его клетке. Ещё несколько минут он сохранял своё положение, двигались только мышцы лица. Он улыбался.
   И тут дождь усилился, и та самая стена воды окатила крышу и разгорячённое, но усталое лицо...Но он был только рад этому - других стен перед ним больше не существовало. Он был готов жить, любить и рисковать.
  
  

III

  
  

Мёртвых глаз твоих дыры чёрные.

В них и свет, и любовь умирают.

Мои нервы и вены изорваны,

Я устал, от судьбы удирая.

  
   Да, это было. Одиннадцать лет назад.
   В этот раз никто не показался из водопада памяти, а тогда силуэт той другой, не ставшей для Него женой, был вычерчен огибающим потоком дождя. Она возникла в Его безоглядном беспокойстве, как возникает малиновый цвет в исполосованной белым и чёрным душе. Её слова Он разобрал не сразу за всепоглощающим шумом стихии:
   - Жаль...
   - Я понимаю. Ты не хочешь быть врисованной в раму. Но я найду для тебя чистый лист...
   - Поздно. Мне холодно здесь. Твоя скорбная любовь не даёт тепла. Мне кажется, что я слишком долго блуждала во тьме твоей души, а сейчас я узнала живой свет. Увы, не в тебе.
   - Тебе, наверно, пора. Прости меня, Лета. Я не дал тебе успокоения.
   - Ты будешь ждать меня, как ждал раньше?
   - Я буду ждать тебя всегда.
   Она ушла так же, как появилась, унесённая прибоем дождя...
   Гроза прибила всю пыль Его мыслей, оставив только оголтелую тоску.
  

IV

  

Скоро в вечной тьме мы окажемся,

Все страдания враз прекратятся,

Жизнь в аду нам раем покажется,

Слёзы ангелов в лёд превратятся.

   Он спустился вниз. Ступеньки привычно скрипели: пятая, восьмая, пятнадцатая. Печка потрескивала, смешиваясь с тишиной. Он взглянул в уютное кресло, покрытое лоскутным пледом, и увидел затылок своей жены, обращённой к огню. Заслышав Его шаги, Она быстро обернулась, устремив в глубину сердца мужа преданные глаза, но, отразившись, взгляд вернулся к ней сквозь Его болезненное приближение. Болезненное как всегда.
   Чего Он ждёт? Всё понимает и не может совладать со стихией. Как только поменяется ветер и в воздухе запахнет грозой, Он поднимается на крышу, встречая первые капли.
   Она всегда в эти часы тоже сама не своя. Хлопочет, хочет уложить Его скорее спать, чтобы сон, смешавшись с тоской, был крепок и спокоен. Сама спать не ложится, только смотрит с грустью на измученного мужа. Она всё знает. Сама будет терзаться не меньше Его. Понимает, что не сможет заставить Его забыть прежнюю любовь. Она боится заснуть в такие вечера - вдруг Он уйдёт и не сможет вернуться. Станет ещё одной жертвой дождя.
   Резко поднявшись, Она встретила Его воплощением обеспокоенности: хозяйка пошла готовить Ему компресс, как посоветовал доктор, ненавязчивыми назиданиями Она намекала Ему на необходимое соблюдение постельного режима в такие холодные дни.
   - Мой Худождник, ты слишком много страдал, тебе нужен покой.
   Он смотрел на Её лицо, и зрачку не за что было зацепиться. Никаких отклонений от идеальных черт, ни длинного носа, ни тонких губ. Она казалась выполненной великим скульптором из лёгких, невозможно лёгких материй.
   - Я люблю тебя! - сказал Он, потому что должен был что-то сказать.
   - Я тоже люблю тебя! - сказала Она, потому что Она тоже Его любила, и нежно отёрла пот с Его лба.
   Художднику тяжело было говорить, со вздохом Он сел на кровать. Пока Он сидел неподвижно, несколько минут прошли мимо. Она не выдержала. Эти годы нелепой, но искренней заботы, как Ей казалось, не приносили счастья ни Ей, ни Ему. Все говорили, они замечательный союз. Но не было никакого "они", Она не видела себя рядом с Ним...Вытащила из ящика стола конверт и протянула Ему.
   Письмо от Леты! Дрожащими руками Худождник развернул его, забыв о существовании одиннадцати лет. "Это пришло три года назад..." - предупредила Его жена. Письмо дрожало, ныло, влекло. Лета писала, что умирает (свободная жизнь дала о себе знать). Она просила о прощении. Она просила о поводе встретиться с Ним...
   Монотонно звучали часы, отстукивая приближение завтрашнего дня. Завтра не надо было идти на работу, завтра не надо было рвать зубами ещё не добытое мясо. Но всё это было не важно - Он вышел во двор.
  

V

  

Будет лёд очень горьким, ведь ненависть

Мои мысли последние красит...

Мне и вправду мечталось и верилось,

Что лишь дождь наше пламя погасит.

  
   На небе появились первые прожилки проблесков. И то, что ещё недавно было могучим потоком, превратилось в беспомощный ручеёк. Он вдыхал глубоко, и свежий воздух доходил до самых лёгких. Всё спокойно, но сквозь ослабевающую силу дождя Он снова видел выступающий изгиб тела. Оно было почти осязаемо и настолько же невозможно. Для Него Лета всегда была и всегда будет, только сейчас она умерла. Он всё равно будет ждать.
   И снова, как одиннадцать лет назад Он был готов жить, любить и рисковать. Больше Ему не надо было ничего.
   Пугающая стихия превратилась в капель, ютилась в ничтожной луже. Небо становилось яснее, уходили тучи от Его головы. Вдруг сбивчивый ветер дотронулся до ресниц Худождника и повернул Его взгляд в сторону леса. Теперь деревья не казались нестройным хором лиственного шёпота. Они выпрямились стеной, чтобы колышущимися ветвями навевать на людей запах свежести. Молчаливый амфитеатр леса обратил на Худождника взгляд ограниченности и бессмысленности. И Он понял, что окружённый деревьями, Он остался наедине с домашним очагом, который всегда рад Его видеть. И опять этот треск горящего дерева... Пусть он опять превратился во что-то теплое, успокаивающее, до следующего дождя. Это тепло снова жило в каждой его клетке, постепенно разгоралось и почти жгло. Захотелось вернуться туда, где Он был нужен: к заботливой жене, которая всегда будет любить Его.
   Худождник обернулся - их дом, с таким трудом возведённый за эти одиннадцать лет, полыхал, стремительно превращаясь в чёрный скелет. Ни один дождь не смог бы потушить такое пламя.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"