Таран Александра Сергеевна : другие произведения.

Новая встреча

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прода за 22.02.14. В связи с привязкой к странам сменила по тексту океан на море Воспоминания о прошлой жизни... так ли уж они невыносимы? А если знать, что ты не встретил того, кто всегда был с тобой? Но, а вдруг не все потеряно? Если это было большим недоразумением? И судьба даст вам шанс на новую встречу...
  Новая встреча
  Солнце золотило пики небольших волн, которые белоснежной пеной подкрадывались к ее босым ступням, то не осмеливаясь коснуться бесподобных ног, то решаясь на мимолетный поцелуй и в смущении сразу возвращаясь под опеку родного моря.
  Ее длинные пшеничного цвета волосы были любимой забавой ветра. Он хотел бы забрать ее всю, без остатка, в свое единичное распоряжение - сделать своей богиней, но ее еще слишком крепко держала земля. И в который раз ему приходилось довольствоваться лишь прекрасными волосами, откликающимися на малейшие капризы.
  Ее глаза цвета штормового неба были устремлены вдаль. Сейчас они ничего не замечали, чтобы ни творилось на оживленном пляже. Как группка шумных детишек плескалась на мелководье, устроив состязание на самые большие брызги. Как несколько девушек прошли возле нее, разговаривая о новом парне, которого одна из них встретила накануне вечером, и бросившие на нее недоуменный взгляд. Не замечала она, как многие молодые мужчины заинтересованно останавливали на ней свой взгляд, в котором почти сразу появлялись разочарование и досада - ведь они остро чувствовали, что им ничего не светит. Девушка будто была ограждена от всего оставшегося мира невидимой стеной. Стеной молчания и печали. И вряд ли бы нашелся настолько смелый человек, чтобы преодолеть эту преграду.
  Во всей ее фигуре была сокрыта такая сила и страсть, что мужчины лишь подавляли огорченный вздох, отводя свои пылающие взоры. Эта сила могла подарить, как неописуемое блаженство, так и немедленную смерть.
  А она стояла и наслаждалась спокойствием. Тем спокойствием, которое давала в этот миг ей тонкая грань между океаном и ветром. Она блуждала по глубинам своих воспоминаний, которые на данный момент были единственной ее реальностью.
  В солнечных зайчиках волн, как в зеркале собственной памяти, мелькали образы самого близкого человека в ее жизни. Во всех ее жизнях. Самыми яркими были картинки из последней жизни, они чаще других всплывали в подсознании.
  Вот их первая встреча - неуверенный взгляд из-под аквамариновой челки. Как этот взгляд стал решительным и яростным при их следующей встрече. Слезы в тех дивных глазах и решение, которое пришлось принять ее воплощению, чтобы больше никогда не видеть тех слез. Вот показалась мимолетная улыбка, после очередной проказы. Такие нежные, нежные губы, так горевшие страстью. Легкий трепет ресниц ранним утром - счастливая улыбка. Твоя сила. Сила, которая всегда оберегала. Вот яркий свет, он расщепляет наши тела, оголяя души: твоя, ярким аквамарином несется рядом с моей, они переплетаются, становясь одним целым, и вновь расходятся в радостном танце жизни. Души несутся к голубой планете. Новый дом. Мелькают все битвы, все смерти... Они всегда были вместе, всегда... до сих пор!
  'Шум прибоя так похож на твой смех... Зачем я родилась в этом мире?' От этих мыслей появляется ком в горле, но девушка не будет плакать - ее слезы закончились уже очень давно.
  'Тебя здесь нет... я не хочу так жить, не могу... больше не могу... как часто я ночами мечтаю броситься в ласковые объятия волн... Зачем я дала тебе то глупое обещание? Иногда я тебя за это ненавижу!.. прости...'
  Вдруг небольшой порыв ветра всколыхнул челку девушки и в ее взгляде что-то изменилось.
  'Извини, мне пора идти... я скоро приду тебя проведать, Миринтариэн... Мирин... я вернусь к тебе!'
  ***
  Солнце золотило пики небольших волн. Ноги в темных, подвернутых до колен, джинсах утопали в горячем песке. Художник сидел под большим солнечным зонтом и никак не мог сосредоточиться на картине. Такого с ним еще не было. Его любимый пейзаж - безбрежное море - сейчас не удовлетворял его. Почему-то теперь на полотне не хватало какой-то наполненности, глубины. Он всматривался в лица людей, пытаясь найти в них эту загадочную глубину. Но, к сожалению, на данный момент ни один человек на этом пляже не вписывался в его настроение картины.
  Художник уже полностью удостоверился, что сегодня картину закончить он не сможет. Тяжело вздохнув, он начал неспешно собирать масляные краски, разбросанные на песке. Когда на него накатывало вдохновение, вокруг царил полнейший беспорядок, будь то в мастерской или на пленере. И вот, собрав, наконец, все вещи и аккуратно упаковав в этюдник, парень никак не мог заставить себя уйти с пляжа. И он так и сидел, наслаждаясь солеными брызгами на лице, которые приносил ему ветер.
  Некоторое время парень наблюдал за людьми, играющими в волейбол. Его взгляд привлек веселый смех и сила молодого тела, разгоряченного забавой. Он наблюдал за движениями, постановкой корпуса, солнечными тенями - и вот уже новая картина была готова оформиться в его воображении.
  Художник очнулся уже, когда последний игрок собирал свои вещи, как ушли другие он совершенно не заметил. Встав и потянувшись, разминая затекшие спину и конечности, он вдруг увидел у самой кромки воды девушку в коротких шортах и футболке. В ней не было внешне ничего особенного: высокая, красивая, с длинными до бедер пшеничного цвета волосами -таких сейчас много. Но ее выделял промеж других непередаваемый ореол внутренних переживаний. Парень, будучи хорошим и уже прославившимся художником, всегда это чувствовал в своих моделях.
  Сейчас он мог видеть лишь ее профиль и устремленный вдаль взгляд. Как можно так смотреть? В пространство и одновременно внутрь себя. Это зачаровало художника. Осознание полноты и завершенности накрыло его с головой, руки сами потянулись к этюднику, а в глазах стояла лишь его работа. Но вот прошел миг, и в глазах парня прояснилось, а девушки уже не было на прежнем месте.
  Он стал искать глазами свое мимолетное видение, но пляж уже был практически пуст. Досада и эйфория смешались в его сердце тесным клубком. Он ведь мог подойти к ней, попросить позировать, а вместо этого... но теперь он знает, что хочет от своей картины - а это самое главное!
  ***
  Быстрый кабриолет домчал ее от пляжа до офиса менеджера за десять минут. Выйдя из машины, она собрала свои длинные волосы в тугой пучок и заколола двумя палочками. Не любила она появляться у Джефри с распущенными волосами - он все время норовил их потрогать, что вызывало в душе девушки агрессию, которую необходимо было строго контролировать, чтобы не выбиться из того образа, который она так долго себе строила.
  - Ты просил заехать, Джефри, - сразу перешла к делу она, усевшись в неуспевшее быть предложенным менеджером кресло.
  - Да-да, Ханна, - засуетился мужчина тридцати пяти лет, с высокими легкой небритости скулами и довольно наглыми карими глазами, сверкнувшими из-под черной взлохмаченной челки. - Меня сегодня утром нашло агентсво, и они желали именно тебя. Сказали, что ты идеально вписываешься в концепцию их мероприятия.
  - Когда нужно быть? - равнодушно спросила Ханна, наблюдая за спешными перебираниями пальцев мужчины стопки бумаг. Такие его хаотичные действия свидетельствовали о крайней заинтересованности в этом заказчике.
  - Через два дня. Галерея Искусств Брайтонского Университета. Если ты согласна, они готовы сегодня вечером с тобой все обговорить.
  - Конечно. Ты знаешь мои предпочтения. Свяжись с ними, я буду в девять, - встав, девушка не прощаясь вышла из офиса. Она не зря терпела этого жулика Джефри - он был лучшим менеджером, с которым ей доводилось работать, а на некоторые его провинности можно было и закрыть глаза.
  ***
  Ветер принес послание. Ханна вздохнув, с внутренним замиранием сердца, вышла из тела. ОНИ звали ее на совет. Но как же тяжко было каждый раз ИХ видеть.
  Опустившись на краю Долины Спящих Ханна приняла свой истинный облик. Осторожно ступая промеж 'спящих', во всей этой гнетущей тишине девушка слышала лишь шелест своего длинного балахона.
  Розово-багряное небо в этом месте никогда не менялось, навсегда остановившись в миг раннего рассвета. Куда бы ни падал взгляд, всюду на холмистой местности сидели, словно драгоценные разноцветные бутоны, люди в позе 'лотоса' с закрытыми глазами и неестественно прямыми спинами. Крайне редко 'спящие' приоткрывали глаза, и, если такое происходило, они больше почти никогда не могли их закрыть и переходили на новый уровень.
  Миновав эту всегда ее пугающую долину, - одна из причин нелюбви Ханны к этим собраниям - оказалась перед большой бронзовой дверью с выгравированными такими родными знаками. Положив ладони на дверь, она прикоснулась душой к закрывающей магии. Знаки на бронзе ожили и сложились в приветствие, после чего дверь отворилась.
  Девушка оказалась в просторном светлом 'зале' - это не было помещение в прямом смысле этого слова. Она находилась посреди пространства, сгущенная материя которого создавала стены и пол, потолок же представлял собою звездное небо - совершенно отличающееся от земного.
  Посередине помещения находился огромный стол в форме кольца, в центре которого висело детальное воплощение солнечной системы. Вокруг стола размещались кресла с высокой спинкой.
  Ханна, никак не отреагировав на присутствующих в зале, прошла к своему креслу и заняла доселе пустующее место. Оказывается, ждали только ее.
  - Хатинтариэн, совет не мог начаться без Вас. Что Вас так задержало? - вопросил глава совета Сиривантариэн. Высокий, как и все Ма-Эн-Рисс, с длинными до пола золотыми вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Утонченные черты лица, как и у всех представителей их народа в истинной форме, были лишены признаков гендерной принадлежности. И кем же был прекрасный Сириван на Земле в этом воплощении было не понять.
  - Работа, - коротко сказала она.
  - Ветер, не забывайтесь, Вы должны сразу же являться на совет! - Матиртариэн блеснул своими светло-зелеными глазами. Этот Ма-Эн-Рисс Грозы всегда чувствовал превосходство над Ветром, но что может грозовая туча без ветра ее направляющего.
  Ханна улыбнулась своими красивыми розовыми губами, а темно-фиолетовые кучерявые волосы Матир отбросило с его плеч сильным порывом ветра. В истинной форме у их народа было принято носить волосы не короче колен, короткие волосы считались признаком неуважения и бессилия.
  - Мы не должны ни перед кем отчитываться. У Нас были дела, - с нажимом ответила Ветер.
  - Прекратите! Мы Вас всех собрали по очень важной причине. ЭТО опять приближается! - поочередно взглянув на каждого из восемнадцати присутствующих, проговорил Сиривантариэн.
  - Это точно? Какие данные были получены последними? - Севартариэн, нахмурив тонкие черные брови, стал перебирать темно-зеленый локон своих прямых блестящих волос. Ярко-сиреневые глаза его были сейчас будто незрячими - Ма-Эн-Рисс Времени сейчас изучал свою вотчину.
  - Севар, Мы сами были свидетелями. Система Альфа-Центавры была поглощена этой ночью, - печально проговорил Ма-Эн-Рисс Космоса, его черные лоснящиеся волосы, будто вбирали в себя свет виденных ранее звезд, отражая их под разными углами окружающим. Бледная кожа и чрезмерная худоба даже для их народа слишком ярко выделяла на его лице большие черные глаза, наполненные в эту минуту непередаваемой болью гибели целой звездной системы.
  - Мы видим! - ответил Время, выйдя из своего транса. - Нам очень жаль. До системы Земли ЭТО дойдет через пять месяцев.
  - Спасибо за точные данные. Мы собрались здесь, чтобы решить, как быть дальше, - взял речь Сириван. Ма-Эн-Рисс света был на удивление спокоен.
  Ханна же внутренне вся сжалась, хоть внешне на точеном лице Ветра ничего и не отразилось. Как же так? Боль затопила ее душу, грозя разорвать на мелкие кусочки всю ее сущность и не оставить и малой частички Ма-Эн-Рисс. Она в этот момент жутко позавидовала 'спящим', живи себе спокойно в неведении, ведь многие из их народа решили уйти в сон. Сознательно! Она тогда лишь посмеялась над их слабостью, и вот сейчас у нее самой такие мысли возникли. Но ведь тогда рядом был родной Мирин, а сейчас... она одна...
  - Поступим как в прошлый раз, - равнодушно откинулась на спинку Ханна.
  - И что же Вам совершенно не жалко Этот мир? - поднял брови Сиривантариэн.
  - Почему Миринтаэн не воплотились? - в свою очередь вопросила Ветер. Ма-Эн-Рисс Света не смог выдержать взгляда сине-серых глаз и потупился. Хлопнув ладонью по столу Ханна поднялась. - Нам нет дела до Этого мира!
  В полнейшей тишине она покинула зал. Пусть сами решают, а ей нет до этого дела!
  Открыв глаза, Ханна увидела, что парк погрузился в густые сумерки. Ее тело немного затекло, а ноги в легких босоножках замерзли.
  'Астральные путешествия в общественном месте! Вот это я дожилась!' Невесело усмехнулась про себя девушка.
  Направляясь к своей машине, она мыслями вернулась к разговору на совете. Да, Ханна, конечно, покривила душой - ей был дорог этот мир, приютивший их. Сколько жизней они прожили с Мирин здесь счастливо! А теперь из-за этого странного воплощения бросать на произвол судьбы всех этих людей? Нет, она была не права! Но все это ее вспыльчивость! Первой она ошибку никогда не признает. К тому же девушка все не оставляла надежды найти своего Миринтариэн, свою вечную вторую половинку.
  ***
  Парень лавировал в толпе, раздавая приветственные улыбки и нужные комплименты. Это было неотложной частью работы, а ее он просто обожал! Гости норовили урвать часть его внимания, но он подолгу ни с кем не разговаривал.
  - Мишель, милый! Ты сегодня просто очарователен! - Люсиль быстро завладела его локтем и направила в группку пожилых людей. - Господа, позвольте представить вам Мишель Кавелье, виновник сегодняшнего торжества, - девушка, откинув свободной рукой густые нежно-зеленые волосы, взяла у официанта бокал мартини и подняла его в шуточном тосте в честь парня.
   - О, Люсиль, ты, как всегда, великолепна! Правда, у меня совершенно нет времени уделить тебе должное внимание. Но, дорогая, как только у меня появится свободная минутка в графике, я обязательно о тебе вспомню, - поцеловав в обнаженное плечико девушку, он учтиво простился с остальными важными людьми. Да, это были высокопоставленные чиновники, с другими эта девушка не общалась.
   Она надула свои пухлые губки, окрашенные ярко-оранжевой помадой, и проводила парня обиженным взглядом карих глаз, в которых лишь самый внимательный мог различить злобу и алчность. Мишель уже три месяца не мог отделаться от пристального внимания этой особы, она так и норовила влезть в его мастерскую, постель и жизнь. Но от одного только первого взгляда на Люсиль, когда их познакомил ресторатор Николас Брам, внутри у парня все похолодело от отвращения - никогда он не позволит этой двуличной женщине приблизиться к его внутреннему мирку.
   Мишель увидел Софию и с улыбкой направился к ней. София Парро была вот уже больше двух лет его арт-менеджером, и он испытывал к этой низенькой и с виду такой хрупкой женщине очень теплые чувства. Ее черные волосы были коротко стрижены, которым придавала форму изящная укладка, а деловой костюм подчеркивал поджарое тело, готовое в любой миг сорваться и улаживать организационные вопросы.
   - София, выставка прошла на самом высоком уровне! У меня нет слов! - чуть поклонившись, парень поцеловал кончики пальцев зардевшейся женщине.
   - Мишель, ну вы меня опять вгоняете в краску! Сколько раз я просила вас так не делать, - погрозила пальчиком она художнику.
   - Ну, что ж поделать, когда такая шикарная женщина рядом, я не могу устоять, - деланно вздохнул Мишель. Эта игра им никогда не надоедала. -Софи, заявки уже были? - уже совершенно серьезным тоном спросил он.
   - Да, на две картины уже определились покупатели. Но, вечер только начался. У меня для вас сюрприз, - хитро блеснула глазами менеджер на Мишеля. - Но вы сегодня очень хорошо выглядите, не зря Люсиль вас так обхаживает, - сказала София, принявшись поправлять отвороты белого смокинга парня.
   Весь в белом он был блистателен, лишь узкий модный галстук цвета морской волны выделялся в одежде, дополняя такого же цвета вьющиеся волосы, сейчас перевитые белой кожаной лентой в аккуратный хвост до лопаток. Его широкие плечи и узкие бедра мало вязались с образом художника, больше подходя атлету, но это не смущало парня. Парень знал, что хорош собой, и довольно часто пользовался этим. Точеные черты лица озаряли два больших бездонных океана глаз, в которых утонула не одна женщина. Вот только Мишель никогда не пытался влюбить в себя кого бы то ни было, это выходило само собой и не доставляло ему удовольствия. Ведь еще ни в ком он не увидел ни глубины, ни души, достойной пленить его и стать неизменной Музой для художника.
   Взяв бокал шампанского, Мишель пошел дальше развлекать гостей, когда общий гомон мероприятия оказался в тишине - сопутствующая тихая музыка вдруг исчезла. Люди стали перешептываться, а парень недоуменно поднял бровь.
   - Дамы и господа! Наша скромная галерея удостоилась внимания известной пианистки, которая согласилась выступить на этом вечере в честь открытия этой великолепной выставки господина Мишеля Кавелье. Встречайте, Ханна Темверс.
   Мишель был далеко от сцены и не мог видеть ни музыкального инструмента, ни самой пианистки. Это видимо и был сюрприз Софи - она же знает, как он неравнодушен к музыке.
   И тут над притихшей галереей разнестись первые нежные звуки рояля. Каждый человек оказался овеян эфемерными нотами этой волшебной музыки. Она обволакивала тебя, нежно касаясь каждой клеточки тела, лаская нотами трепещущую в предвкушении душу, чтобы потом взорваться волной наслаждения и боли. У художника внутри все сжалось, он забыл, как нужно дышать - он никогда еще не слышал такой нечеловеческой грусти и нежности одновременно. Он сделал неглубокий вдох, а музыка с этим воздушным порывом пронизала все его существо, разливаясь по венам бурлящей субстанцией, клокочущей где-то глубоко в груди. На глазах его выступили слезы, но он их просто не заметил - художник сейчас чувствовал то, что рассказывал ему рояль. Эту изматывающую тоску, вечное ожидание - и апогеем: радость и смерть. На последних нотах он умер вместе с мелодией. Глубоко вдохнул воздух полной грудью, только тогда поняв, что все это время не дышал и до боли в руках сжимал бокал с шампанским.
   Что это было? Жизнь? Любовь? Смерть? Такой музыки не бывает!
   Но вот началась новая мелодия и теперь Мишель не чувствовал мелодию, а видел рассказываемую ею картины. Вот, пронеслась погибшая в одночасье звезда по черничному небосводу, подарив людям толику надежды, своим кратким существованием. Вот встали вдалеке прекрасные замки неизвестных стран и миров, которые могли подарить умеющему слышать множество интереснейших историй. Вот затрепетали на ветру нежные новорожденные листочки, украдкой одаривая друг друга несмелыми поцелуями. Вот сильнее взвыл ветер, разметая все на своем пути: деревья, скалы, моря, но преданно прижимается к своей богине, своей властительнице, обнимая ее с трепетом самой большой драгоценности.
   Художник и сам не заметил, когда оказался в первых рядах перед сценой. Он теперь мог видеть прямую напряженную фигуру девушки, полностью отдавшейся своей музыке. Ему даже стало завидно, с какой страстью она вкладывает душу в свои произведения. Быстрые движения рук, мельком открывшаяся под копной волос сильная спина, обнаженная вырезом вечернего платья цвета индиго, и резкие всплески прядей распущенных длинных светлых волос вслед порывистым движениям тела пианистки - все это вводило Мишеля в состояние эйфории.
   Ему и самому захотелось взять в руки инструмент и сыграть с ней дуэтом, но переведя взгляд на свои пальцы до сих пор сжимающие бокал, он увидел с каким большим страхом его руки тряслись. Да, у него с детства была фобия - он не мог прикоснуться ни к одному музыкальному инструменту, хотя всегда мечтал играть. Подавив комок в горле, он опять сосредоточил свое внимание на девушке, отдаваясь наслаждению ее музыкой, немного чувствуя при этом стыд, будто он подглядывал, что-то совершенно интимное.
   Последние звуки улеглись, и пианистка встала, чуть улыбнувшись, склонила голову в знак благодарности. Она тяжело дышала, но по глазам было понятно, что в этот момент она была счастлива.
  Мишель же стоял, как громом пораженный, и, не веря своим глазам, рассматривал эту девушку. Это ведь она! ОНА! Та, которую он потерял из виду на пляже!
  ***
  Ханна стояла перед большой, почти во всю стену, картиной и наслаждалась созерцанием. Именно эта картина больше всего запала ей в душу из всех выставленных сегодня в галерее. На фоне громады туч в преддверии сильной грозы, вырывались несмелые лучи рассветного солнца, окрашивающие тяжелые пухлые облака в малиново-фиолетовые оттенки. А под всем этим небесным великолепием вьется о скалистый берег разъяренный океан, разбрызгивая на смотрящего капли белоснежной пены.
  Девушка смотрела и будто переносилась в ту бушующую стихию, сама становясь неистовым ветром, рвущим волны океана с лишь ему подвластной страстью. Она была поражена до глубины своего восприятия тем, как этот художник смог так точно передать всепожирающую любовь океана и ветра. Большинство полотен этого мастера было посвящено водной стихии, но этот шедевр, как ничто другое находил отклик в ее сердце.
  После окончания выступления пианистка внимательно осмотрела всю галерею, чтобы иметь представление, перед кем она играла. И вот теперь Ханна ни капельки не жалела, о своем согласии выступать на этом мероприятии.
  - Вам приглянулась эта картина? - раздался низкий чарующий голос за ее спиной.
  Девушка уже некоторое время чувствовала присутствие этого человека, и все гадала решится ли он заговорить. Поэтому теперь лишь усмехнулась про себя.
  - Да. Меня восхищает, с какой любовью художник выписывал каждый мазок. Особенно это чувствуется в объятиях волнами скал, - не поворачиваясь ответила Ханна, отпив небольшой глоток из своего бокала.
  Человек за ее спиной молчал, кажется, он был поражен. Да, многие мужчины с недоверием относились к умным женщинам. Пианистка была уверена, что незнакомец вскоре уйдет, как и все предыдущие, но он ее удивил.
  - Спасибо! - как-то слишком удивленно, наконец, произнес парень.
  Такого Ханна не ожидала, в недоумении приподняв брови, она вполоборота посмотрела на незнакомца.
  Бокал вырвался из ее ослабшей кисти и с глухим звоном разлетелся по дорогой мраморной плитке пола. Пианистка расширенными глазами цвета бушующего неба впилась в лицо художника.
  Этого просто не могло быть! Ей была знакома каждая черточка, каждый изгиб этого прекрасного лица. Прямой нос, высокие гладкие скулы, тонкие чувственные губы и глаза... глаза, в которых она ни одну жизнь тонула, цвета морских глубин.
  Сердце девушки отчаянно забилось, и сама не понимая того, она потянулась душой к этому странному такому знакомому человеку... но душа натолкнулась лишь на глухую стену и пустоту.
  Надежда во взгляде девушки погасла, вернув ироничное бесстрастие. Это не Мирин! Боль новой силой запульсировала в груди Ханны. Она задержала всего на секунду взгляд на волнистых аквамариновых волосах художника, чтобы наяву вспомнить скольжение таких же волос по ее разгоряченному телу, и перевела на осколки под ногами.
  - Прошу прощения, видимо я сегодня слишком увлеклась роялем, вот пальцы и перестают слушаться, - произнесла девушка, отходя от осколков.
  - Ничего. Простите, забыл представиться, Мишель Кавелье! - склонив голову сказал художник. Он протянул руку, намереваясь поцеловать пальцы пианистки, но Ханна ловко убрала свою руку.
  - Я догадалась. Вы автор этих великолепных полотен, - проходя сквозь толпу, с улыбкой сказала Ханна.
  - Благодарю. А я, в свою очередь, был сегодня просто очарован вашей волшебной музыкой, - едва поспевая за быстрой девушкой, произнес Мишель.
  И как только она может среди всех этих людей так свободно и грациозно двигаться. Он боялся упустить Ханну из виду, ведь она могла опять исчезнуть, как пару дней назад на пляже. Но парень уже понял, что касания ей неприятны, поэтому как бы ни хотел взять пианистку за руку и притормозить ее движение, пересиливал себя изо всех сил и только старался ни на кого не налететь в погоне за девушкой.
  - Ханна, можно попросить вас об одолжении? - поравнявшись с ней, смог спросить художник. У него было стойкое впечатление, что именно от него она убегала.
  - Одолжение? Ммм... интересно, какое? - наконец, остановившись, подняла на него свои сине-серые глаза Ханна.
  - Попозируйте мне! - выдохнул он, уносясь вдаль и теряясь с этих глазах.
  Ханна не смогла удержать нервного вздрагивания щеки, выдавшего ее чувства. Она опустила ветряной заслон на свою душу и взгляд, из которого сразу пропали мелькнувшие удивление, боль и тоска. Ее розовые губы тронула тонкая улыбка, все же не хотелось обижать талантливого художника.
  - Извините, я больше не позирую!
  - Больше? Значит...
  - Я оговорилась, я никогда не позирую, - испугавшись невольно вылетевшей фразы, спешно поправилась девушка.
  - Но, позвольте мне... - хотел попытаться переубедить ее художник, но пианистка покачала головой и, развернувшись, скрылась среди гостей.
  Девушка, вылетев из Галереи Искусств, села в свой серебристый кабриолет. Бросив последний взгляд тоскливого отчаяния на здание галереи, она включила зажигание и рванула с места.
  ***
  Мишель весь оставшийся вечер искал Ханну, но больше никто ее не видел в галерее. Тогда он навел справки у Софи, и, успокоившись, доиграл свою роль капризного мастера до конца мероприятия.
  Вернувшись в свой дом на берегу океана неподалеку от пляжа, где он встретил Ханну, Мишель обессилено упал на кровать. Ему было все равно, что дорогущий смокинг помнется, ведь душа его была опустошена.
  Художник лежал и глядел в потолок, слушая мерный шум волн - они всегда его успокаивали, убаюкивали, как колыбельная матери, которую он никогда не знал. Но сейчас даже эти такие привычные и любимые звуки не могли принести ему покоя. В душе Мишеля зияла огромная черная дыра, втягивающая в себя все новые и новые отголоски чувств парня. А породили эту дыру прекрасная пианистка и ее необычайная музыка.
  Кто бы мог подумать, что в той скромной девушке, окутанной глухой печалью, которая стояла на пляже, будет заключена такая страстная и необузданная душа, выглядывающая из столь пугающих его глаз. Пугали они парня своей проницательностью и внутренним знанием, а еще... он боялся упасть, глядя в эти глаза штормового неба. Упасть в небо, затеряться в нем и не иметь крыльев, чтобы найти выход или обрести твердь.
  Он положил руку на лоб, закрывая глаза - такого с ним еще никогда не было! В первый момент касания их взглядов парню даже почудилось, что вся сущность девушки потянулась к нему навстречу и в тот миг в глазах ее было... что? Надежда? Страх? Любовь? Или может быть отчаяние? Но потом, он перестал ощущать ее душу, а глаза приобрели отрешенное выражение, будто она закрылась ото всех.
  За этими раздумьями его и застал сон.
  Проснулся он весь в поту, сразу же пожалев о своей лени, что не избавился накануне от смокинга. Поспешно разрешив это недоразумение, Мишель уже стоял под прохладным душем, подставив свое пылающее лицо спасительным струям. Они начинали бег по его обнаженному телу, напряженным мускулам рук и спины, заканчивали - по сильным ногам, забирая с собой усталость и напряжение, вызванные сновидением.
  Этот сон как всегда приснился художнику в самый неподходящий момент. 'Почему я никак не могу пережить это? Зачем себя мучить? Этот сон ведь подсознание мне подсовывает, чтобы я не расслаблялся!' Он оперся локтем на плитку в ванной и уткнулся лбом в сжатый кулак. Смеситель все также щедро поливал парня водой, дорожки струй которой создавали на лице Мишеля видимость слез. Но слез не было! Этот сон он оплакал в первый же раз, когда тот явился ему, и больше не проронил ни слезинки. Боже! Неужели уже восемнадцать лет прошло?! Да, он уже не тот восьмилетний мальчишка, трясущийся от непонятного страха посреди обломков самолета!
  Он вскинул голову и выключил воду. Нечего жалеть себя!
  Вытирая волосы полотенцем, он набрал на телефоне номер офиса Джефри Брайта - менеджера Ханны. Мишель решил во что бы то ни стало поговорить с ней еще раз. Мистер Брайт, после продолжительных завуалированных уговоров, все же дал номер телефона пианистки.
   Вот уже больше часа парень ходил по своей мастерской, как мечущийся в клетке дикий зверь, все не решаясь позвонить этой девушке. В груди у него клокотало, а горло першило. Как разговаривать с ней? Ведь Ханна ему уже раз отказала?
  ***
  Звонок заставил Ханну вернуться из путешествия по Воздушному Царству. Из четырех астральных Царств Воздушное было ее любимым. В нем была самая красивая природа: большие просторы девственных лесов и необъятной глубины небеса. Только там, да еще в музыке, она могла хоть немного забыться.
  Хоть и был в Воздушном Царстве выстроен уклад жизни типично феодальный, но постоянно воинственные сущности обитающие там не осмеливались больше нападать на девушку. Почему больше? Потому что после той 'занимательной беседы', которая произошла у Ма-Эн-Рисс Ветра с Владыкой Воздуха, окончившаяся почти полным разрушением его величественного замка, тот строго на строго запретил бесчестно нападать на нее.
  Но если уж случались вызовы на дуэль от человеческих магов и высших духов - без вызова они теперь опасались нападать, то Ветер не сдерживала своей буйной сущности, избавляясь от накопившихся негативных эмоций. Ну, а как подарок, от поверженных накапливала для себя запас энергии и сил. У девушки уже такая коллекция собралась, что можно было какого-нибудь продвинутого 'учителя' людской магии вполне сместить с его должности и удалить все наработки души. Но это было Ханне не интересно.
  В телефоне отобразился неизвестный номер. Такие часто появлялись в ее мобильном, ведь многие заказчики старались связаться с пианисткой лично, минуя жуликоватого менеджера. Кстати, Джефри она не просто так выбрала своим представителем - он практиковал по немногу магию. Девушка об этом узнала при их первой встрече, когда он, используя свои силы, пытался убедить Ханну работать с ним. Конечно, на Ма-Эн-Рисс такое воздействие совершенно бесполезно, но пианистка взяла на заметку, что человек с такими талантами может быть вполне полезен, хоть и придется держать ухо востро.
  - Да, - взяла трубку девушка.
  - Ханна Темверс? - сердце пианистки пропустило удар, слыша этот голос.
  - Да, - ответила она, а мысли метались в голове неистовыми ветрами, разбиваясь о стену неприступности и отстраненности, воздвигнутой на пути мечтаниям о счастье.
  - Это Мишель Кавелье, мы с вами познакомились вчера в галерее, - проговорил из трубки хриплый голос, - вы так быстро исчезли... право, не оставили даже шанса вас уговорить. Прошу о еще одной попытке.
  - Я не думаю, что нам стоит еще раз встречаться, - холодно произнесла Ханна, устремив взгляд в небо. Оно было таким спокойным, таким умиротворенным, совсем другой была сейчас ее душа.
  - Я бы хотел настоять. Вы же все равно бываете на Вайдерском пляже, - от интонации его голоса у девушки побежали мурашки по рукам, если бы она вчера не прочувствовала душу Мишеля, то вполне могла принять за своего Мирин.
  - Как вы узнали про пляж? - внешне спокойно спросила пианистка.
  - Это секрет! - усмехнулся бархатный голос. - Дайте мне знать, когда вы в следующий раз там будете и я раскрою вам эту тайну. При личной встрече, конечно.
  Ханна заколебалась - ей не хотелось видеть Мишеля, опять подвергать свое сердце боли, не в силах выбросить из него надежду. Но в то же время, может так будет лучше? Все-таки завтра ЭТОТ день! Хоть раз в этом воплощении провести его не в одиночку... Она прикрыла глаза и тихо проговорила в трубку, чтобы не передумать:
  - Я завтра на рассвете буду на пляже, - и нажала на кнопку 'завершить разговор'.
  Когда девушка набралась смелости и открыла глаза, на ресницах блестели влажные капли - это было единственное проявление слез, которое допускала себе Ханна.
  Положив рядом телефон, она стала дальше любоваться небом со своей широкой террасы сто первого этажа небоскреба. Эту квартиру пианистка очень долго искала, ведь высота и простор для ее Ветра были главными. Террасу она посещала в любое время года, наслаждаясь поцелуями своего теперь единственного любовника - ветра. А холод девушке был никогда не страшен. Вот и сейчас она лежала на своем диванчике в одной длинной рубашке поверх нижнего белья и совершенно не замерзала.
  Разговор с художником пробудил в ней давно подавленные чувства и эмоции. Его голос, такой родной и возбуждающий, разрушал сейчас все ее барьеры к потокам памяти, которые она с таким тщанием выстраивала каждый день, чтобы не сойти с ума.
  Перед мысленным взором сейчас у девушки были океаны глаз, в которые она вчера окунулась и с таким трудом вынырнула, а тело вспоминало ласки, которые дарили прикосновения пальцев и губ прошлых жизней. Ханна закусила нижнюю губу, не в силах противиться своей памяти, а ладони скользнули по упругому животу, повторяя призрачное движение других рук. Прикоснулась подушечками пальцев к внутренней стороне бедра, в том нежном поглаживании, доводившем ее когда-то до безумия.
  Она резко открыла глаза и села, тяжело дыша. Волосы пшеничным водопадом рассыпались по плечам, а Ханна закрыла лицо ладонями и думала, что сходит с ума. А еще завтра ЭТОТ жуткий день!
  ***
  Полночи Мишель не мог заснуть, все думая о предстоящей встрече и прокручивая в голове доводы для пианистки. Поэтому совершенно не услышал будильника и проспал рассвет.
  Художник прибежал на пляж в надежде, что девушка еще не успела уйти, все же он больше чем на сорок минут опоздал. Парень увидел Ханну на конце самого дальнего пирса.
  В лучах взошедшего солнца ее фигура, одетая во все черное выделялась силуэтом безнадежности. Опущенные, чуть сутулые плечи, резко контрастировали с той гордой осанкой выдающейся пианистки. Волосы девушки были собраны в тугой пучок на затылке и только густую челку трепал морской бриз. Черная майка обтягивала стройную гибкую фигуру девушки, красиво очерчивая небольшую грудь. На сильных ногах, которые могли бы принадлежать легкоатлету, были узкие джинсовые бриджи, подчеркивающие высокий рост хозяйки.
  Пианистка стояла спиной к Мишелю, и он не мог видеть, что она держит в руках перед собой. Весь облик ее говорил о трауре. Парень сильно пожалел, что не пришел вовремя, ведь было чувство, что Ханне не хотелось встречать рассвет в одиночку, а он так ее подвел.
  Тихо направляясь к пирсу, утопая шлепанцами в еле теплом песке, художник не сводил внимательного взгляда с девушки, ловя каждый поворот головы, изгиб длинной шеи, сейчас полностью открытой его созерцанию.
  Вдруг Ханна сделала шаг вперед и резко присела, протянув руки к волнам океана. У Мишеля кольнуло сердце - ему на миг почудилось, что девушка бросится в эту синюю бездну. Но она лишь что-то опустила в тихие воды, ласково касаясь пальцами поверхности волн.
  Художник уже ступил нагой на камень пирса, когда его волосы встрепенул ветер, сине-зеленой волной бросая на лицо Мишелю. Этот же ветерок коснулся и челки Ханны, будто рассказывая ей о визитере. Она резко обернулась и выпрямилась, глядя на приближающегося парня.
  Что было в ее глазах, Мишель сказать не мог, слишком быстро сменялись чувства на таком внешне невозмутимом лице. В фигуре пианистки больше не было той сломленности, которая так поразила художника при первом взгляде на Ханну сегодня. Теперь она снова была сильной и такой далекой, что вряд ли кто-либо осмелился бы даже подумать приблизиться к ее сердцу.
  - Здравствуй! Извини, что опоздал, уже и не думал тебя застать, - подойдя к ней, проговорил Мишель.
  - Я надеялась, что ты не придешь, - сказала Ханна, спокойно глядя в его темно-синие глаза.
  Он не нашелся, что ответить на такое. Девушка повернулась и стала разуваться, совершенно не обращая внимания на художника. Оставив черные кожаные босоножки неподалеку, она села на край пирса и опустила свои длинные красивые ноги в воду, которая обнимала ее ступни до щиколоток, лаская нежную кожу. Мишель несколько озадаченно постоял, в душе почему-то завидуя морским волнам, и стал повторять всю процедуру за девушкой.
  - Ты обещал рассказать, откуда знаешь про пляж, - после продолжительного молчания, когда они рассматривали игры солнечных лучей на поверхности переменчивого океана, спросила Ханна.
  - Прости. Я видел тебя в среду... ты стояла на берегу и грустила, он вдруг накрыл ладонью ее пальцы, - я не знаю, что случилось у тебя в жизни, но ты не должна переживать это в одиночестве.
  Ханна медленно вытащила свою руку из-под его такой большой и теплой ладони с длинными узкими пальцами и откинулась назад, опершись руками о шершавый камень волнореза. Эта с виду расслабленная поза, показалась Мишелю защитой от навязчивых взглядов, стремящихся пролезть в душу. Но он уже не мог прекратить говорить:
  - В тот миг, когда я увидел тебя здесь, на пляже, понял, что именно твоего образа всегда недоставало моим картинам. Я никогда не мог получить полной удовлетворенности от полотна и только тогда... твоя печаль... вся фигура была наполнена чувствами... позволь мне рисовать тебя!!!
  - Мишель, я уже сказала, что не буду позировать. Мне это не интересно и более того - неприятно, - с мягкой улыбкой и холодной решимостью в глазах она посмотрела на взволнованного художника.
  - Ханна, мне всего лишь нужно хоть иногда видеть тебя! Находиться рядом... Ты - моя Муза! Я теперь это знаю... прошу тебя! - проникновенно заглянул ей в глаза Мишель.
  Девушка долго смотрела на него, а потом отвернулась и сказала:
  - Я не могу... просто не могу.
  Ни слова больше не говоря, он встал и, подхватив свои шлепки, быстрым шагом удалился с пирса. Его грудь сдавливало отчаяние и обида. Он открыл ей свое сердце, а она...
  Мишель явственно чувствовал на себе пристальный взгляд острых серо-синих глаз, но гордость не позволяла ему оглянуться. Ханна ему уже второй раз отказала, вряд ли он еще раз найдет в себе силы умолять ее.
  На выходе с пляжа парень вдруг почувствовал резкое жжение в области затылка и поясницы. Он невольно охнул и схватился за шею, но боль уже прошла, будто его кольнули двумя раскаленными иглами. И что бы это могло быть?
  Тех пару секунд, когда он замешкался в воротах пляжа, ощупывая себя на предмет неожиданных увечий, как раз хватило, чтобы ветер донес до него голос девушки, пока художник не скрылся из виду.
  - Завтра позвони, - едва уловимый шепот коснулся щеки Мишеля с дыханием ветра. Продолжавшая сидеть Ханна, смотрела очень задумчиво и, как показалось парню, с недоверием.
  Он кивнул, внутренне гадая, как мог слышать каждое ее слово на таком расстоянии. Но счастливое жжение в груди затмило эти мысли, и парень направился домой. Но что заставило ее передумать?
  ***
  Оставшись одна на пляже, Ханна первым делом отправила с ветром послание Сиривантариэну. Дело было слишком серьезным, и только он мог ей помочь. К тому же это касалось всех Ма-Эн-Рисс.
  Девушка поднялась и бросила последний взгляд на уплывшую ветвь орхидеи, которую она опустила в объятия моря. Ханна утром срезала цветонос этого редкого сорта орхидеи Phalaenopsis per bloem Anthura Zaragoza, который долго искала и заказала из Голландии. За цветком она ухаживала всегда так, чтобы подгадать период цветения на эту дату. Раньше - в других жизнях - они с Мирин всегда вместе отправляли цветы в плавание по морю, а теперь она одна проделывает этот ритуал.
  Пианистке пришлось долго учиться ухаживать за фаленопсисом, ведь она никогда не была любительницей цветов - всегда этим занимался Мирин. И вот сейчас, веточка с восемью большими цветками темно-фиолетового, почти черного цвета, уплывала все дальше и дальше от одинокой черной фигурки девушки. Она уже не могла различить очертания цветков, но глаза все еще искали их в водах.
  Так же и душа ее искала надежду в той первой жизни. Надежду на счастье! На семью... которой никогда не было... и не будет... теперь нет даже Мирин...
  Грудь Ханны сдавила невыносимая боль утраты и одинокая слезинка скатилась по щеке. Рядом больше нет Мирин, чтобы разделить и облегчить эту муку. Их общее решение... Их БОЛЬ! Теперь девушка несет ее одна.
  Ханна встряхнула головой, прогоняя тягостные мысли. Она больше не может думать об этом - слишком много для нее одной. Надо было сосредоточиться на новой проблеме с Мишелем.
  Пианистка быстро добралась до своей квартиры и стала готовиться к репетиции, назначенной на двенадцать. Когда она стала проверять свои нотные записи, ветер принес ответ от Сириван, что Ма-Эн-Рисс Света будет ждать в зале через полчаса. Быстро закончив свои сборы, Ханна вышла на террасу и удобно разместилась на диване.
  До назначенной встречи еще было время, поэтому Ханна решила поговорить со своим другом из Царства Земли, если к этим законникам вообще применимо это понятие. Карбал, был, как и все законники нейтрален во всех понятиях, небезразличен только к своим вверенным ему сводам правил и законов. Так уж вышло, что Ханна познакомилась с ним при очень странных обстоятельствах и помогла земному духу в одной щепетильной ситуации. Теперь Карбал не отказывал Ветру в консультациях, хоть девушка обращалась и не часто.
  Царство Земли встретило крылатую Ма-Эн-Рисс палящим зноем пустыни. Бескрайние песчаные барханы блестели на солнце золотыми россыпями, а вырастающие тут и там разнообразные пирамиды поражали воображение своей виртуозностью.
  Карбал обитал в шестиугольной пирамиде, сделанной из горного хрусталя. Гладкие грани бледно-голубого камня вбирали в себя окружающий жар, давая вблизи пирамиды ощущение прохлады.
  Ханна прошла в середину пирамиды и увидела Карбала, сидящего за большим каменным столом того же хрусталя, что и вся пирамида. Черный бесформенный балахон с большим капюшоном, скрывающим лицо законника ото всего живого, висел на духе, будто под ним были одни кости. Ма-Эн-Рисс всегда так и подмывало пустить сильный порыв ветра и откинуть этот огромный капюшон, но она себя сдерживала, уважая чужие традиции и законы.
  Законник разглядывал мелькающие картинки, отображающиеся на глади его хрустального стола, и переставлял разные фигурки из одного места в другое. При появлении Ханны, он застыл, и капюшон его почтительно кивнул.
  - Здравствуй, Карбал. Ты мог бы уделить мне несколько минут? - спросила девушка, складывая свои золотистые крылья за спиной.
  - Конечно, Ветер, - ответил хриплый, скрипучий голос. Вложив руки в рукава балахона, он встал из-за стола и подошел к Ма-Эн-Рисс.
  - Мы слышали, что существует запрет низших астральных существ нападать на Ма-Эн-Рисс, - ей нужно было прояснить этот вопрос до встречи с Сиривантариэн.
  - Да, есть такой закон. В материальном мире, они не имеют права на вас покушаться.
  - Какое наказание последует за нарушение? - с дрожью в голосе спросила Ханна.
  - Они просто не могут напасть, - бесстрастно проговорил Карбал. - Одна только мысль об этом развоплотит их. Вы очень сильно отличаетесь от людей и других духов, обитающих на Земле. Только увидев вашу ауру, паразиты стараются держаться подальше. Ма-Эн-Рисс могут подвергнуться нападению лишь на астральной плоскости.
  - Ясно. Спасибо, законник, - Ветер поклонилась Карбалу, прижав ладонь к груди в почтительном жесте к Закону. - Прощай, - теперь она была полностью уверена в своих подозрениях по отношению к Мишелю.
  Ханна вылетела из пирамиды и направилась в зал Ма-Эн-Рисс. В голове ее метались мысли, не находя верного выхода из всей этой ситуации. Поиск информации и размышления никогда не были ее сильной стороной, Ветер предпочитал действовать, в отличие от Океана... Мирин... 'ты всегда был тем разумом, который руководил моей горячностью...'
  Когда она появилась в зале, Сириван уже были там. Свет сидел на своем привычном месте во главе стола. Спокойные голубые глаза наблюдали за приближающимся Ветром. Когда Ханна заняла свое место, Сириван начал разговор.
  - Хатинтариэн, вы просили о встрече.
  - Да. Сегодня случилось нечто странное, и мы не в силах сами все это осознать. Есть человек... утром на него напал высший скат.
  - Ну, на людей часто нападают астральные сущности, слишком защита у них плохая.
  - Дело не в том. Как только скат начал подчинять разум человека, появилась защита. Щит Ма-Эн-Рисс!
  - Такого просто не может быть! - округлил глаза Свет.
  - Мы знаем. Но, это факт. Как только зубы и хвост ската коснулись его ауры, тело окутала полная защита Ма-Эн-Рисс. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы паразит полностью развеялся, передав человеку всю накопленную энергию.
  - Ветер, вы уверены, что ОН человек?
  - Да, мы сразу просмотрели его душу, там нет и намека на память, - с неясной грустью ответила Ханна. - Мы говорили с законником - будь тот человек Ма-Эн-Рисс, на него бы не напал паразит. Сначала была мысль, что распыление - это такое наказание за нападение, а совсем не полная защита, но нет. Черный балахон это опроверг. Может это спящий?
  - Вы же сами сказали, что даже отголосков памяти у него нет, а у спящих они есть.
  - Может ли это быть новая душа? - охрипшим голосом спросила Хатинтариэн. Сейчас она как никогда раньше остро чувствовала свое истинное воплощение.
  - Это очень серьезно! Если все так как вы говорите - это надежда для всего нашего народа! - Сиривантариэн поднялся и стал расхаживать по залу, обдумывая сложившуюся ситуацию. Его длинные вьющиеся золотые волосы тянулись за Ма-Эн-Рисс Света по полу, повторяя все узоры, появляющиеся на полу вследствие метаний Сириван. - Нам надо самим увидеть этого человека.
  Ханна была потрясена и озадачена - ей не хотелось открывать свой мирской облик перед Сириван в этом воплощении - слишком многое их связывало в прошлых. Но возможность разобраться в Мишеле перевысила.
  - Хорошо, - Ветер мысленно сформулировала координаты для переноса в свою квартиру и послала Свету.
  - Мы будем у вас в восемь вечера, - проанализировав информацию, сказал Сириван и исчез.
  ***
  Мишель быстро оказался дома, но ни спать, ни есть ему не хотелось. Походив немного по дому, он заперся в мастерской и долго работал над новой картиной. Утренняя встреча с пианисткой дала ему столько разнообразных образов и чувств, что он не мог думать ни о чем кроме картины. Вся его душа разрывалась от напряжения, но почему, парень понять был не в силах. Единственный выход преодолеть это - было полностью отдаться рисованию.
  Его состояние было близким к трансу: оттенки, фигуры, мазки - все это так и крутилось перед внутренним взором парня. Кисти и мастихин порхали по полотну, выписывая новые линии и плоскости. Чувства, такие противоречивые, вызванные прекрасной девушкой, ложились на холст нежностью, отчаянием, злостью и восхищением. Лихорадочный блеск в глазах Мишеля, мог бы показаться стороннему наблюдателю, признаком безумия, но это было не так. Он еще никогда не чувствовал такого вдохновения и сил на написание картины.
  Когда художник очнулся от наваждения новой работы, понял, что уже обеденное время, а желудок его настойчиво прокомментировал такое к себе неуважительное отношение. Спустившись на кухню, Мишель сделал себе большую чашку горячего чая и, откусив кусок от круасана, вышел на балкон.
  Отпивая маленькими глотками чай, парень облокотился о косяк двери и стал любоваться морем. Налетел ветерок и растрепал его аквамариновые волосы по голым плечам. Мишель поежился, хоть был и летний полдень, морской бриз приносил с собою прохладу, а на художнике помимо домашних шорт был только рабочий фартук.
  Мишель вернулся в комнату и решил переодеться, скоро ведь нужно будет ехать в бассейн. В комнате он бросил на себя взгляд в большое зеркало во всю створку раздвижного шкафа. Да... увлекся он, не то слово! Краска была повсюду: на щеках и лбу, на руках и плечах, и даже грудь кое-где, не прикрытая фартуком была запачкана. Парень снял с себя рабочую одежду и бросил в стирку. Ему и самому теперь не миновать душа, но прежде необходимо было обработать все растворителем. Художник долго приводил себя в порядок, в тайне радуясь, что он может хоть у себя дома быть таким грязным и растрепанным и не держать марку светского человека, которая за последнее время ему порядком наскучила.
  В бассейне он старался бывать как можно чаще, но получалось не всегда. Конечно, океан был у него под домом, но в нем нельзя было почувствовать скорость рассекаемой твоим телом воды и усталость, когда отдаешься до последней капли, лишь бы выдержать этот бешеный темп. В океане ты был зависим от прихоти волн и ветра - плавание там доставляло душевное удовольствие наравне с телесным наслаждением. В бассейне же парень оттачивал свое мастерство пловца, тренируя тело.
  Наплавав много кругов, Мишель почувствовал пьянящую усталость в теле и, медленно рассекая воду, поплыл к бортику. Подойдя к своему шезлонгу и взяв махровое полотенце, он стал вытираться, когда сзади его за талию обняли женские руки. Внутренне вздохнув, он провел ладонями по этим маленьким ручкам и взял их в свои, тем самым разжимая объятия.
  - Здравствуй, Жанет, - произнес он, оборачиваясь к улыбающейся девушке.
  - Мишель, дорогой, почему ты мне больше не звонишь? - склонила она свою красивую головку набок, так что ее густые черные большими кудрями волосы упали на левое плечо.
  - Жанет, я не обещал тебе звонить, - изогнул бровь художник.
  - Да, только написать мою обнаженную натуру, - прижалась к нему всем телом Жанет.
  Мишель обнял ее одной рукой, а второй нежно провел по щеке, продолжив движение на шее и откинув непокорные локоны. Пару месяцев назад, эта девушка его завораживала своей грацией дикой кошки и озорными темно-фиолетовыми глазами. Но теперь, глядя в них, художник не чувствовал той жизни и энергии, которую он увидел в глазах цвета штормового неба. Глаза Жанет были обычными - как Мишель мог любоваться ими?
  Рука его скользнула по ключице, чувствуя нежную кожу девушки, и остановилась на груди. Белый тонкий купальник давал мало защиты телу Жанет от пальцев художника. Он легко обвел ладонью грудь, на что девушка закусила губу в предчувствии дальнейшей ласки, но Мишель отстранился от нее.
  - Извини, но я не смогу написать тебя. Моя Муза требует от меня иного, -он подхватил свои вещи и быстро удалился от растерянной бывшей любовницы.
   ***
  Ханна стояла и смотрела в большое почти во всю стену окно. Погружающийся в сумерки город наводил ее на мысли о светлячках - день еще не угас, а огоньки зажигаются тут и там, возвещая о приходе ночи.
  Появившихся посреди комнаты гостей она увидела сразу - они отразились в окне двумя резко очерченными фигурами, но поворачиваться и заговаривать не спешила, позволяя прибывшим первым нарушить молчание.
  - Здравствуй, Ха... - парень сделал намеренную паузу, чтобы пианистка смогла сама представится, как она считает нужным к ней обращаться. Да, Сириван всегда был слишком прагматичен.
  - Ханна, в этот раз меня зовут Ханна, - повернувшись к гостям, сказала она.
  Парень и девушка, прибывшие минуту назад, с любопытством рассматривали Ханну, а она в свою очередь их.
  - Симон, - дернув бровью, сказал парень и шагнул навстречу Ханне.
  Он был высок и так похож на истинный облик Сиривантариэн, что у девушки перехватило дыхание. Только волосы, прекрасные золотые волосы были коротко подстрижены и аккуратно уложены в большие кудри. Он был одет в свободный деловой костюм бежевого цвета, ярко контрастирующим с черной шелковой рубашкой. Симон приблизился и провел внешней стороной ладони по щеке Ханны, заглядывая своими хрустально-голубыми глазами в самую душу девушки.
  - Ты в этом воплощении изменила прическу, - не спросил, а констатировал факт парень, проведя пальцами по распущенным пшеничным волосам.
  - Ты тоже, - ответила девушка, убирая его руку от своих волос. - Да еще и сменил пол. Тебе же всегда нравилась женская сущность, - улыбнулась уголком губ Ханна.
  - Да, было дело. Но Марта меня убедила поэкспериментировать, - звонко рассмеявшись, он обнял свою жену.
  - Привет, Ханна, - с улыбкой поздоровалась черноволосая девушка.
  Марта была года на два младшей Ханны двадцатитрехлетней стройной красавицей. Ее гладкие иссиня черные волосы спадали тяжелым пологом до поясницы, а из-под густой челки сверкали два густо-синих сапфира глаз. Синее шелковое платье с запахом, красиво подчеркивало все достоинства фигуры, отдавая легкой элегантностью и изысканностью.
  Симон был на лет пять старше жены, но как же хорошо они вместе смотрелись. Их охватывало то чувство вечного единения и любви, которое отличает пары Ма-Эн-Рисс от любых других. Нежность и восхищение, с которыми они смотрели друг на друга, отдавались щемящей сердце Ветра грустью, ведь теперь она была лишена такой же всепонимающей любви. Поэтому Ханна и сторонилась в этом воплощении всех своих сородичей, уж слишком тяжело было находиться рядом, не имея своей половинки. О том, что Миринтариэн мог прекратить существование своей души она не верила. Такое решение они бы принимали вместе! Но что же тогда случилось? Опять эти вопросы встали перед Ханной непреодолимой стеной, а все из-за появления этих двоих.
   - Расскажи нам подробнее об этом человеке, - попросила Марта.
  Она все сели на большой мягкий желтый диван, удобно устраиваясь для длительной беседы. Пианистка задумалась, стоит ли все раскрывать про Мишеля или только необходимые сведения. Решив не останавливать внимание на своих подозрениях, она быстро пересказала их знакомство и все последующее за ним.
  - Он мне завтра позвонит. Думаю, стоит всем вместе встретиться, - закончила рассказ Ханна.
  - Да, ситуация подозрительная. Определенно мы должны сами его просмотреть, - задумчиво проговорил Симон. - Марта, тебе надо будет прощупать его физическую оболочку, возможно в ней какие-то дефекты или чипы, блокирующие нападение паразитов. Я же посмотрю душу. Но, Ханна, я не думаю, что это может быть дитя. Если бы такое осуществилось, родители первыми сообщили об этом, - серьезно заглядывая в глаза пианистке сказал он, пожав ее руку.
  - Почему не может быть так, что кто-то из наших детей выжил и вырвался? Рисстари же не была разрушена, а только поглощена. Почему с нашей планеты не могли души детей проделать тот же путь, что и мы? - со внезапно выступившими слезами на глазах, взволнованно спросила Ханна.
  - Ветер, ты знаешь, что это практически не возможно. Вы с Океаном сами уничтожили все защитные оболочки детских душ, - покачала головой Марта. - А в этом мире мы не можем их воссоздавать, у нас больше не может быть детей. Я работаю над этим вопросом с моего первого воплощения.
  - Маруэтариэн, тебе легко говорить. Вы свое дитя взяли с собой, хоть и отпустили в спящие, - сверкнув глазами, выпалила Ханна.
  - Не стоит вновь поднимать эту тему. Тем более в такой день, - устало проговорил Симон, проводя рукой по золотым волосам. - Пришли нам сообщение, где и когда вы встретитесь, мы прибудем. А потом необходимо будет обсудить другой важный вопрос, - строго посмотрев на девушку, лидер Ма-Эн-Рисс взял за руку свою жену, и они растворились в свете ламп.
  Пианистка лишь тяжело вздохнула и откинулась на спинку дивана: теперь ей от того разговора точно не уйти. Но ей и самой ведь не безразлична судьба этого мира.
  ***
  Художник позвонил Ханне сразу после деловой встречи с заказчиками. София нашла ему крупных клиентов на декорирование внутренних апартаментов, вот Мишель и решал с ними пару часов все нюансы предстоящей работы. Люди были деловыми, знающими чего хотят, но все равно эти обсуждения отобрали все силы у художника - не любил он подстраивать свое вдохновение под чужие рамки, но деньги зарабатывать тоже было необходимо.
  Голос девушки в телефоне придал парню новые силы, а назначенная на завтрашний вечер встреча в ресторане заставила сердце радостно колотиться глее-то в районе живота, оповещая о небольшом страхе. Спрятав телефон в карман пиджака, Мишель назвал таксисту улицу и дом, куда следовало его отвезти. Парень хоть и имел достаточно средств, но не приобретал себе машину, чувствуя в этом какую-то неправильность и неестественность для себя. Ну не лежала у него душа к вождению и все!
  Мелькавшие за окном такси пейзажи сначала делового центра города, а потом и ухоженных окраин наводили художника на самые необычайные мысли. Ему то казалось, что это все не реально и должно выглядеть совершенно по другому, то было стойкое убеждение, что он видел эти места в иные эпохи. Это походило на сон, и Мишель встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
  Он вышел из такси и замер у крыльца, глядя на сияющий под ярким дневным солнцем океан. Ему столько еще предстояло сделать до встречи с Ханной.
  В легких синих брюках и белой рубашке, повесив синий пиджак на спинку стула, Мишель сидел в ресторане, с внутренним трепетом потягивая яблочный сок. Он не хотел заранее что-либо заказывать, решив сначала предоставить право выбора девушке. Она еще не опаздывала, просто он пришел на двадцать минут раньше условленного, больно невыносимым было ожидание этой встречи. Парень снова и снова повторял в уме темы, на которые можно было бы говорить с пианисткой, чувствуя себя мальчиком, впервые оказавшемся на свидании. Но, это в каком-то роде и было для Мишеля впервые - никогда раньше он не чувствовал ничего подобного - от одного только взгляда Ханны, что-то внутри у него замирало, не в силах пережить бури эмоций. Он уже потерял надежду понять свои чувства, осталось только поддаться им.
  Мишель увидел ее сразу - гордая осанка девушки привлекала внимание противоположного пола. Хостес проводила Ханну к его столику, а он вскочил, предлагая девушке стул, а сам не мог оторвать от нее завороженного взгляда. Как она была прекрасна!
  Пшеничные волосы Ханны были убраны наверх, и только небольшие локоны спускались из-под заколки на плечи девушки. Легкий макияж подчеркивал необычайные серо-синие глаза, придавая им еще большее сходство с бескрайним небом. Легкая белая блуза без рукавов не скрадывала фигуру пианистки, а только подчеркивала ее плавные очертания. Воротник стоечкой задерживал взгляд на красивой длинной шее. Свободная блуза была заправлена в брюки антрацитового цвета с сильно завышенной талией, выделяя стройность фигуры.
  Ханна улыбнулась на предложенный стул и села, положив ярко-коралловый клатч, в цвет туфлям на невысоком каблуке, на край стола. Мишель, не желая отрываться от девушки, так и стоял за ее спиной, вцепившись пальцами в спинку стула. Она в полуобороте бросила на него недоуменный взгляд, а парень, чтобы не выглядеть глупо, наклонился к ее уху и тихо произнес: 'Я восхищен! Ты прекрасна!'
  Художник сел на свое место как раз вовремя, потому что подошел официант и принялся принимать заказ. Ханна говорила официанту, что принести, а сама не отрывала пристального, немного удивленного взгляда с Мишеля. Он не стал прятать глаз, а с улыбкой встретил ее взгляд, стараясь открыть все восхищение, которое испытывал к пианистке. Она оказалась достойным противником - никто из них не хотел первым сдавать свои позиции. Спас ситуацию официант, обратив на себя взоры пары. Он спрашивал, будут ли еще гости.
  - Да, скоро должны подойти еще двое, - сказала Ханна.
  - Мы разве не одни будем ужинать? - спросил Мишель, когда официант удалился.
  - А я не говорила, что это свидание, - улыбнувшись, произнесла девушка. - Мне нужно встретиться со старыми знакомыми. Вот и совместим. Ты же говорил, что достаточно просто присутствовать.
  - Да, достаточно, - произнес парень, откинувшись на спинку стула и сжав салфетку у себя на коленях. Непонятная горечь сейчас разливалась у него в душе.
  - Хорошо. А вот и они, - бросив мимолетный взгляд на вход, сказала Ханна.
  ***
  К их столику подошла пара. Ханна едва заметно прищурила глаза, выдавая свое неудовольствие видом Симона. Это движение смог заметить Мишель и слегка дернул бровью, показав свое замешательство. Девушка не стала объяснять либо разубеждать его, а просто с безразличной улыбкой повернулась к новоприбывшему парню.
  Симон выглядел эдаким щеголем: на голубом пиджаке поверх обтягивающей черной футболки свободно свисал кричаще-желтый шарф, а темные джинсы были закатаны да щиколоток, открывая черные оксфорды. Он с неимоверной галантностью и бережностью вел Марту по залу. Она была одета с небрежной элегантностью, свидетельствовавшей о хорошем вкусе, - желтое платье-футляр, едва прикрывающее колени, дополняло ансамбль шарфу мужа, укороченная черная кожаная куртка подчеркивала тонкую талию девушки. Волосы ее были немного завиты и спадали на спину красивыми черными волнами.
  - Ханна, ты отлично выглядишь, - лучезарно улыбаясь и обнимая жену, сказал парень. - Симон Цунаев, - протянул руку Мишелю, - а это моя жена Марта.
  - Мишель Кавелье, - пожал руку художник. - Какая у вас странная фамилия, вы - иностранцы?
  - Да, мы из России, - мягким голосом ответила Марта, присаживаясь на подставленный мужем стул. - В Англию привели дела, вот и решили увидеться с Ханной.
  - Так интересно. Как же вы познакомились? - заинтересованно глядя на девушку, спросил Мишель.
  - Это была моя инициатива, - взял слово Симон, - я увидел в интернете видео с ее выступлением. Честно признаюсь, с первых же нот - я пропал. Стал ее верным поклонником, - широко улыбнулся он. - Тогда-то у меня и созрела идея фикс - задействовать ее в моем фильме.
  - Тогда вы мой конкурент! Я был просто потрясен ее музыкой! Вы режиссер?
  - Да, и довольно успешный. Но Ханна наотрез отказалась сниматься, -печальными глазами посмотрел на пианистку он. - Как я ее ни уговаривал. Даже сюда приехал. Тогда-то мы и подружились.
  - А сейчас Марта приехала на научную конференцию в Лондон - она ученый-генетик, - наблюдая за общением Мишеля с Симоном, сказала Ханна. - Вот они и решили уделить вечер и приехали в Брайтон, увидеться.
  Мишель тонко улыбнулся и бросил на пианистку быстрый, но вполне читаемый взгляд, что он оценил ее попытку больно его уколоть этим 'не свиданием'. Ханна не стала его разубеждать, а просто продолжила светскую беседу. Когда же принесли заказ, разговор немного затих, и девушка смогла частично выйти из тела, чтобы поговорить с Симоном.
  Это было не полное погружение в астрал, а просто будто часть твоей сущности отделяется от тела и остается поблизости, видя весь материальный мир таким, какой он есть с астральными двойниками. В то же время тело девушки продолжало заниматься едой и поддерживать видимость неспешной беседы - наверное, это можно сравнить с расщеплением сознания.
  Симон последовал примеру Ханны и обратился к ней:
  - Не зря ты нас позвала. Даже я - эксперт по душам не смог пробиться сквозь защиту, выставленную вокруг его сущности.
  - Даже так... А что удалось узнать?
  - Определенно он - Ма-Эн-Рисс. Но памяти нет - это ты точно увидела, - бесплотное лицо вплотную приблизилось к ней. - Я теперь очень понимаю твою заинтересованность в нем. Сходство просто необычайное. Но, Хатин, даже я не могу сказать, что это Миринтариэн.
  - Возможно, дитя? - с плохо скрываемой надеждой спросила Ханна.
  - Нет, очень малая вероятность. Надо еще узнать, что Маруэ скажет. Думаю, что с его душой что-то случилось. Он может быть любым из спящих Ма-Эн-Рисс. Я не хочу давать тебе ложную надежду, - печально произнес он и вернулся в свое тело.
  Ужин на удивление Ханне очень понравился. Непринужденная беседа с Мишелем и старыми друзьями немного утихомирила тот неистовый шторм, который бушевал в душе девушки последние годы. Она впервые за многое время искренне улыбалась и даже смеялась на реакцию художника, когда Симон стал проявлять свои излюбленные приемы - эта игра между Светом и Ветром началась уже очень давно. То проведет ладонью по плечу Ханны, то скажет очень уж двусмысленную фразу, а потом, как ни в чем не бывало, страстно целует Марту. На ошеломленного Мишеля было очень забавно смотреть, а когда Марта сжалилась над парнем и с улыбкой пояснила, что у них это такое развлечение - подначивать друг друга, то художник настолько облегченно вздохнул, что вся троица друзей не удержалась от заразительного смеха.
  Между тем Ма-Эн-Рисс Жизни успела поведать Ветру, что телесная оболочка у Мишеля полностью целостная. Вживленных имплантатов не имелось, но на генетическом уровне был сбой программы, что могло отразиться на душе и ее памяти. Изначальная программа была полностью подредактирована, Марта смогла ухватить лишь малые элементы ее. Скорее всего это было проделано в возрасте восьми-десяти лет. Но необходимо более полное обследование, чтобы говорить точно.
  Симон и Марта сошлись во мнении, что Мишелю не стоит открывать его истинную сущность - это может вызвать каскад побочных эффектов, вплоть до гибели. Но если он сам сможет преодолеть тот барьер вокруг его души или проявит какие-то способности, то без сторонней помощи все может закончиться очень печально. Они советовали Ханне присматривать за художником, как бы тяжело ей это не было.
  Попрощались они с Цунаевыми у входа в ресторан. Стоя рядом и не зная как расстаться, Мишель, задумчиво глядя на пианистку, осторожно взял ее за руку. Ханна подняла на него свои ясные глаза, но руку не забрала.
  - Мне было очень приятно провести с тобой время, надеюсь не в последний раз, - он вздохнул и оглянулся, что-то ища глазами, - а вот и такси. Прощай.
  - Ты ездишь на такси? - удивилась девушка.
  -Да. Я с машинами как-то не в ладу, - пожал плечами Мишель с немного растерянной улыбкой.
  - Я могу тебя отвезти, - неожиданно предложила она. Этот вечер многое поменял в ее отношении к этому парню, но слишком сближаться с ним она была не намерена.
  - Хорошо, - быстро ответил художник, боясь что Ханна передумает.
  ***
  Когда они сели в ее серебристую машину с откидным верхом, Ханна резким движением сняла заколку с волос и встряхнула головой. Волосы пшеничными локонами рассыпались по ее плечам. Это такое обычное движение привнесло в облик девушки ощущение, наконец, обретенной свободы.
  Машина бесшумно тронулась с места и быстро набрала скорость, оказавшись на шоссе, ведущем к морю. Ханна лишь иронично хмыкнула, когда парень сказал, что живет возле того злополучного пляжа.
  Мишель убрал с лица выбившиеся из хвоста аквамариновые пряди, которые ветер все норовил обратно бросить ему в глаза. Взгляну на девушку, он больше не смог отвести от нее глаз.
  Волосы ее развивались за спиной рваным плащом, ласкаемым скоростью. Свет уходящей луны окрашивал локоны в серебристый цвет. Сосредоточенно-довольное лицо Ханны излучало глубокое умиротворение и наслаждение поездкой. Мишель любовался пианисткой, ее спокойным целеустремленным взглядом, прямым носом и слегка улыбающимися губами. Луна висела в небе в таком положении, что свет, падающий на профиль девушки, оставлял только сияющий блик ее профиля, остальные черты скрывая тенью. И все же... все же... она была в этот момент нереальной и загадочной, будто не принадлежала к человеческому роду.
  Ханна уже несколько раз бросала на парня странные мимолетные взгляды, но его это не смущало, и он продолжал беззастенчиво любоваться ею.
  - Что-то не так? Почему ты так смотришь на меня? - не выдержала пианистка.
  - Ты же моя Муза - я заряжаюсь вдохновением! - загадочно улыбаясь ответил Мишель, не прекращая смотреть на Ханну сидя вполоборота на переднем сидении машины.
  - Мне не приятно такое внимание, - немного резко сказала она, а потом, чтобы смягчить: - ты бы не мог этого не делать?
  - Не могу. Каждую секунду мне открываются новые образы, я боюсь что-либо пропустить.
  Она обреченно вздохнула, но вдруг порыв ветра сильнее прочих чуть откинул голову Ханны, вздергивая вверх подбородок. Ее губы тронула нежная улыбка.
  - Как будто ты только что говорила с ветром, - серьезно произнес художник.
  Машину резко повело в сторону, Мишель ухватился за ручку дверцы, чтобы не упасть, а Ханна остановила кабриолет у первой же удобной обочины. Как только движение замерло, она стремительно повернулась к парню - глаза были широко распахнуты, а глаза в неясном ночном свете выглядели черными безднами, где отражалась вселенная.
  - Что ты сейчас сказал? - очень медленно произнесла она тихим голосом.
  - Я тебя обидел? - удивленно спросил Мишель.
  Она не ответила, только сидела и внимательно смотрела своими завораживающими глазами на него. Так они просидели неподвижно какое-то время, почему-то парень понимал, что происходит нечто очень важное - между ними так и витало напряженное ожидание. Но вот Ханна моргнула, и по щеке скатилась блестящая звездочка. Это что, слеза? Девушка резко отвернулась и откинулась на спинку кожаного сидения, закрыв глаза.
  У Мишеля в груди все сжалось. Что же у нее случилось, что она теперь так сторонится его. Как же парню хотелось в тот момент прижать ее к груди, сказать, что все было сном, и он ее в обиду не даст. Но это было не возможно! Она не потерпит такого отношения. Не сейчас...
  Ханна вздохнула и взялась за руль. Машина быстро помчала дальше, а художник больше не решался смотреть на пианистку.
  ***
  Машина остановилась у небольшого трехэтажного дома. Ханна ждала пока художник выйдет из автомобиля, глядя вперед себя. А он все не решался удалиться, девушка чувствовала, что сильно озадачила его своим поведением на трассе. Но что она могла поделать? После его слов? Это было так внезапно! Так невыносимо больно!
  Взгляд пианистки скользнул по океанскому берегу, и жутко захотелось свободы. Она вышла из машины и облокотилась на капот, обхватив плечи руками. Сейчас Ханне было все равно, есть ли Мишель рядом, видит ли ее состояние. Девушка хотела бесконечно любоваться неспокойными сейчас волнами, в свете тонкого полумесяца напоминающими дыхание спящего невиданного существа. Такой же неспокойной была и ее душа в этот момент.
  Мишель слишком был похож на Мирин! И эта его фраза... По этим словам она узнавали друг друга множество раз в прошлых воплощениях. Но, нельзя было поддаваться надежде - разочарование может быть фатальным для нее.
  Погрузившись в свои переживания, Ханна совершенно не заметила, как рядом с ней появился художник и тоже устремил свой взгляд на горизонт.
   - Прости, - прошептал Мишель.
  Девушка вздрогнула и повернула голову к нему. Лицо парня было спокойно.
  - Не за что прощать, - опять отвернулась пианистка.
  - За мою настойчивость, - его рука накрыла ладонь Ханны, лежащую на гладкой поверхности машины.
  Девушка не стала забирать руку, поддавшись искушению почувствовать чужое тепло хоть пару мгновений.
  - Я не могу просто от тебя отступиться, - так и не дождавшись ее ответа, продолжил Мишель. - Слишком ярко ты вошла в мою жизнь!
  Ханна лишь кивнула, наконец, забрав свою руку. Взглянув на художника, она невольно залюбовалась серебристым блеском луны в его сейчас таких темных аквамариновых волосах. Тени ночи падали на лицо Мишеля замысловатыми масками, придавая ему еще большей неотразимости. Девушку так и тянуло прикоснуться к его волосам, щеке, провести пальцем по губам.
  Она опомнилась, когда рука проделала уже половину пути к парню. Сжав ладонь в кулак, Ханна быстро отдернула руку. Бросив Мишелю короткое 'Прощай', девушка села в машину и рванула с места, ругая себя за слабодушие.
   ***
  Мишень долго смотрел вслед скрывшейся машине. Морской ветер развевал его аквамариновые волосы, даря в это мгновение чувство нежности. Парню так и чудилось, что это Ханна пропускает между своих длинных пальцев пряди его волос.
  В какой-то миг ведь Мишелю показалось, что девушка чуть приоткрыла для него свое сердце, но это ощущение быстро прошло, и она снова спряталась за свою отчужденность.
  Парень вошел в дом и обессилено опустился в мягкое кресло. Так он и сидел с закрытыми глазами, обдумывая прошедший вечер и вспоминая свое отражение в серо-синих глазах, пока из этого состояния его не вывел телефонный звонок. Все так же не открывая глаз, он взял трубку.
  - Алло, - уставшим голосом произнес парень.
  - Мишель, дорогой, ты еще не спишь? - резким контрастом раздался женский голос из мобильного.
  - Нет, Люсиль. Что ты хотела? - поморщившись, спросил художник, стараясь не подпустить в голос недовольные нотки.
  - У меня сейчас в гостях один Важный человек, - девушка сделала особое ударение на этом слове, - он очень заинтересовался тобой. Хочет встретиться. Прямо сейчас.
  - Но уже десять часов! Может в другой раз? - посмотрев на настенные часы, со вздохом спросил парень.
  - Ты же понимаешь, что Таким людям не отказывают! Ждем тебя через полчаса у меня, - Люсиль бросила трубку.
  Мишель с отвращением посмотрел на свой телефон: даже общение с этой девушкой не напрямую вызывало в нем ощущение облизывания гремучей змеи. Как же ему не хотелось ехать к Люсиль домой! Прошлый раз ничем хорошим не кончился, и повторение было бы очень нежелательным. Но она бесспорно была права - Таким людям отказывать нельзя!
  Художник вызвал такси и уже через двадцать минут был у особняка Люсиль Дженкинс - наследницы барона Дэвида Дженкинса, одного из лордов верхней палаты парламента. Еще пять минут Мишель оттягивал момент встречи с этой неприятной девушкой. Но, взяв себя в руки и вспомнив сегодняшний ужин с Ханной, он улыбнулся и вышел из машины.
  Дворецкий провел парня в небольшую уютную гостиную с каменным камином и панелями белого дерева. В глубоких светлых креслах сидели хозяйка дома и сорокалетний мужчина. Люсиль в облегающем коротком черном платье с глубоким декольте, но которое спускались большими волнами локоны светло-зеленых волос девушки, непринужденно беседовала со своим гостем, медленно отпивая мартини. Увидев вошедшего художника, Люсиль с улыбкой протянула ему руку, так что ему ничего не оставалось, кроме как подойти и поцеловать ее пальцы.
  - Мишель, как я рада, что ты смог приехать! - фальшиво обрадовалась она. - Это мистер Дерек Озборн.
  - Мишель Кавелье, - пожал он руку мужчине.
  - Очень приятно. Миз Люсиль много о вас рассказывала. Ваши работы меня поразили.
  - Благодарю, - улыбнулся художник, рассматривая мистера Дерека.
  Это был очень интересный человек - сразу чувствовались исходящие от него сила и власть. Аккуратно уложенные короткие синие волосы его на висках чуть тронула седина. Жесткие черты лица с властным подбородком придавали грозности его проницательному взгляду черных глаз. Строгий темно-серый костюм хорошо сидел на подтянутом теле мужчины.
  Гости устроились у камина и слуга принес напитки. За светской беседой они скоротали минут двадцать. Когда все приличия были выдержаны, мистер Озборн перешел к делу.
  - Я хочу заказать у вас картину с необычным сюжетом.
  - Знаете, я очень долго работаю на таких проектах, как говорится, Музе не прикажешь. Если вас это устраивает... - удобно устроившись в мягком кресле, медленно произнес Мишель.
  - Вполне. Мне не к спеху. А тема сродни вашим любимым пейзажам.
  Мужчина говорил и пристально наблюдал за Мишелем поверх стакана виски. В его черных глазах отражалось пламя камина, придавая некую сюрреалистичность облику. Люсиль же делала слишком безразличный вид, хотя художник чувствовал, что она вся напряглась, как только мистер Дерек заговорил об этом. В душе парня родилось тягостное предчувствие приближающихся неприятностей, заставившее тщательно подбирать слова.
  - Вы меня заинтриговали. Что же это за сюжет такой? - пытаясь казаться спокойным, спросил художник.
  - Это Царство Воды, - когда под испытующим взглядом мистера Озборна Мишель никак не отреагировал на эту непонятную фразу, мужчина улыбнувшись продолжил, - вижу вам неизвестна данная формулировка. Как же объяснить? - мужчина покрутил стакан с остатками спиртного, будто собираясь с мыслями, но Мишель был абсолютно уверен, что этот важный человек уже давно вел какую-то известную ему одному игру. - Это мир без суши - сплошной океан, который вмещает в себе все религии мира.
  - Постойте. Вмещает религии? - невольно удивился парень, совершенно забыв про осторожность. - Как такое может быть?
  - Водная стихия, представляет собой некий резервуар всех доступных человечеству верований. Из этого 'Единого котла' они распределяются в умы и души людей, - с абсолютно серьезным лицом сказал мистер Дерек.
  - Ну, допустим, я это понял. Но как вы предлагаете это нарисовать? - развел руки, пытаясь охватить несуществующее понятие, парень.
  - Ну, вы же художник. Предложите мне варианты, - хитро улыбнулся не показывая зубов, мужчина.
  Мишеля одолевали противоречивые чувства, с одной стороны это была прекрасная возможность показать себя и испытать свое мастерство, а с другой - чувствовался какой-то подвох. Но вот какой? Парень поднялся и стал ходить по комнате, усиленно думая об этой картине, то одна зарисовка всплывала, то другая. Пальцы его чуть подрагивали, будто Мишель держал сейчас карандаш и делал наброски. В эти мгновения он ничего не замечал вокруг себя. Ему надо было решить, сможет ли он сделать данную картину и что стоит ответить мистеру Озборну.
  Хозяйка дома и ее важный гость с интересом наблюдали за метаниями художника, бросая друг на друга мимолетные взгляды. Когда Мишель, наконец, остановился и заговорил, они оба чуть подались вперед.
  - Хорошо. Я возьмусь за этот проект. Со сроками определимся потом, - с горящим взором синих глаз, выпалил Мишель.
  - Конечно, мистер Кавелье. Вот вам моя визитка, позвоните, договоримся о встрече, когда вы все решите, - протянул мужчина художнику карточку.
  Как только парень коснулся маленького листка картона, затылок пронзила жгучая боль, а в глазах потемнело. Мишель отрешенно, ничего не чувствуя, понял, что падает вперед лицом. Но вдруг в глазах прояснилось, и он увидел, что на полу кто-то лежит.
  Синие брюки, белая рубашка, аквамариновые волосы. Неужели это он лежит? Но как такое может быть? Может он умер?
  Мишель в страхе осмотрелся вокруг. Люсиль и Дерек стояли над бездвижным телом и о чем-то тихо говорили. Парень оглядел себя, или скорее то, что он сейчас из себя представлял. Ничего не изменилось, разве что ощущал себя он совершенно по-другому. Была в этом состоянии некая легкость и вседозволенность, которая норовила вскружить голову. Мишель понял, что эти люди его в этом состоянии не видят. Он подошел поближе и прислушался.
  - Ты была права. Мощь огромная. Но он совершенно не обучен, - потирая висок, говорил мистер Дерек.
  Сейчас парню он виделся несколько в ином свете. Вокруг фигуры этого человека была большая оболочка, Мишель как-то понял, что это своего рода защита и лучше к ней не приближаться. Но даже черты лица и фигуры у мужчины были искаженными, будто накладывалось сразу два образа на один.
  - Я пыталась пару раз прощупать его, но он оказался очень стоек к приворотам, - поморщилась девушка. - Но я настаиваю на часть силы!
  - Конечно дорогая, ведь ты его нашла, - взяв двумя пальцами подбородок девушки, он заглянул ей в глаза. - Но на многое не рассчитывай, поняла! - жестко сказал Дерек.
  - Д-да, господин, - побледнела Люсиль и закусила губу.
  - Вот и славная ведьмочка, - скверно улыбнулся мужчина и поцеловал ее в губы, а потом резко оттолкнул от себя.
  Девушка упала в кресло и так осталась сидеть, спрятав лицо за упавшими волосами. А Мишель сейчас явственно видел, как все тело Люсиль охватывает самый настоящий огонь, но прозрачный и явно не видимый для остальных, видимо так проявлялись чувства девушки.
  Что же это происходит такое? И почему он назвал ее ведьмой? Но тут до парня дошел смысл всего их разговора и ему стало по-настоящему страшно. Что они собираются с ним сделать?
  В этот самый миг мистер Озборн наклонился над телом художника и стал водить руками вдоль туловища парня. Дух Мишеля увидел, как из груди мужчины вырвались три щупальца и устремились к голове физического тела художника. Но за пару миллиметров от вожделенной цели они вдруг столкнулись с невидимой преградой, пронзившей их болью. Дерек вскрикнул и схватился за грудь, зло сверкнув глазами.
  - Ах, защита значит! Ну, это мы еще посмотрим!
  Мишель понял, что два образа, которые были соединены в мистере Озборне, стали отделяться, и паника накрыла сознание парня. Он отчетливо понимал, что как только рассоединение произойдет, его дух обнаружат. Мысли заметались в поисках безопасного места, и как только он об этом подумал, пол ушел из-под ног и парень оказался на берегу моря.
  О, что это было за море! Абсолютно чистая прозрачная вода, просвечивала каменистое дно. Глубокий лазурный цвет ближе к горизонту становился голубовато-прозрачным. Мелкие гладкие камни под ногами парня издавали приятный шелест при каждом шаге. Пляж был совершенно пуст. Но где он оказался? Место было незнакомым.
  Мишель опустился перед волнами на колени и окунул ладони в набегающую воду. Приятная свежесть теплого моря окутала запястья художника, будто давно ждала именно его и никак не хотела отпускать. Парень улыбнулся и пошевелил пальцами, отчего по воде пошли слабые круги.
  Художник вернулся мыслями к реальности и нахмурился. Его занесло в это место, чтобы укрыться от Озборна. Но что же делать дальше? Сам он не справится с этим. Нужна помощь!
  Как только парень это подумал, от его все еще опущенной в воду руки пошла волна, и на некотором расстоянии от берега на поверхности моря появилось изображение. Мишель зачарованно поднялся и вгляделся в картинку - она была живая! Словно окошко, показывающее реальный мир. А в этом окне сейчас была Ханна.
  Девушка сидела за роялем и подбирала ноты, делая пометки в своих записях. Длинные прекрасные волосы ее были небрежно собраны наверх, так что несколько прядей падали на лицо. Но она этого не замечала, увлеченная работой.
  - Ханна! - прошептал художник, не в силах оторвать от девушки взгляда.
  А она вздрогнула и оглянулась, будто только что услышала его слова. Потом Ханна замерла с замершим взглядом, а затем медленно посмотрела прямо в глаза Мишелю. Он испуганно отпрянул - как такое может быть?
  Пианистка же прищурив глаза цвета грозового неба, что-то сказала, но слов было не слышно. Губы ее сжались в тонкую линию, и вдруг фигура Ханны стала обретать форму, выныривая из изображения на водной глади.
  Мишель попятился и, открыв рот, смотрел, как над морем зависла в воздухе девушка. Ее обнаженное тело мигом обрело длинное светлое платье, а за спиной развернулись золотистые крылья. Пшеничного цвета волосы развевались на разом поднявшемся ветре, хотя ранее его и в помине не было в этом месте. Ханна открыла глаза, которые сейчас были полны негодования и интереса, и опустилась на гальку перед Мишелем.
  - Ты что сделал? - резко спросила она. - Погибнуть захотел? Без подготовки на такой уровень астрала выйти! Даже защиты не поставил? Ты, что, идиот?
  - Э, я не понимаю, о чем ты? Какой астрал? - опешил парень. - Я не знаю, как здесь оказался. Со мной что-то сделал этот Озборн и...
  - Постой, - Ханна несколько раз взмахнула крыльями, а потом они исчезли.
  Девушка внимательно рассматривала Мишеля, а потом резким движением руки толкнула его в грудь. Он от неожиданности сел на камни, а в том месте, где Ханна прикоснулась к парню, разбегались, постепенно затухая, маленькие электрические змейки.
  - Ясно. Как давно тебя оглушили? - протягивая руку, чтобы помочь подняться, спросила пианистка.
  - Трудно сказать. Не знаю, сколько я здесь нахожусь. Но когда терял сознание, было двадцать минут двенадцатого, - поднимаясь, ответил он.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"