Он шел по залитому солнцем городу и улыбался людям. Прохожие отвечали на его улыбку, и это было удивительно правильным. Потому что хотелось именно такой, ни к чему не обязывающей, легкости. Чтобы голуби шумно взлетали из-под ног, и возле открывающихся лавочек вкусно пахло свежими булками, а ветер был бы в меру шаловливым и теплым.
Она шагала ему навстречу в том самом нелепом желтом шарфе, который так смешил его своими помпонами. Этот шарф был неуместен на весенней улице, и она сама отчетливо понимала это. С утра, накидывая его на шею, она даже снисходительно улыбнулась своему отражению, признавая свою слабость к этой смешной вязаной детали гардероба. Она любила себя и охотно прощала себе милые недостатки, и это было одним из основных свойств ее натуры.
Они встретились ровно посредине небольшой площади, аккурат возле фонтана, который еще не заработал после зимы. Она улыбнулась ему в ответ, доверчиво и светло. Доверие тоже было частью ее характера, и до этого утра люди не успели поколебать его.
Ему не хотелось тратить это чудесное утро на скучные слова, и он просто взял ее за руки, и они стали кружиться, как дети. Весна и желтый шарф не подходили друг к другу, и это слегка царапало его чувство баланса. Поэтому на площадь налетели сухие осенние листья, окружив их. Она весело изумилась, глядя на них, и смех звоном крохотного колокольчика рассыпался вокруг. Он засмеялся в ответ, не выпуская ее рук, и она ойкнула, когда их подошвы оторвались от асфальта. Земля оставалась внизу, и плотный воздух легко удерживал двух людей, что держались за руки.
А потом острая и несильная боль от укола в плечо разрушила эту минуту. Он недовольно брыкнулся, пытаясь отвязаться от внешнего вторжения, но ее ладони уже выскользнули из его рук. Он смотрел, как тонкое тело падает вниз, и фигурка застывает на асфальте, неподвижная, будто кукла. Живым оставался только нелепый желтый шарф, концы которого теребил ветер. И безжалостный свет ламп дневного освещения ослепил его зрачки.
- Алиса Краг, студентка экономического факультета. Шла на учебу. Ей было двадцать лет, - на столе цветным веером рассыпались фотографии, и верхняя заставила его зажмуриться, потому что запечатленное лицо явно не могло принадлежать живому человеку. - Откуда вы вообще узнали про ее существование?
- Экономического? - Ноль выбрал из россыпи снимков один, на котором девушка смеялась, сидя на парапете. - Никогда бы не подумал, что она выберет экономический факультет. Это неожиданно.
- Почему? - Иван Иванович наклонился через стол, цепко глядя в лицо своему подопечному. - Что вы знаете про покойную?
- Ну, например, что я не хотел ее смерти, а это значит...
- Не смейте!
Врачи дернулись к капельницам, увеличивая дозу транквилизаторов, но было уже поздно. Ноль поморщился от неприятных ощущений, вызванных препаратами.
- Вы ведете себя как маленький, - устало сказал Иван Иванович. - Представляете, сколько шумихи сейчас поднимется из-за этого чудесного воскрешения?
- Весна, - неопределенно отозвался Ноль. Его молодое тонкое лицо было рассеянным. Лекарства притупляли мозговую активность, но в определенные периоды повышенной активности их было недостаточно.
- Вы не контактировали с внешним миром 20 лет, - сказал Иван Иванович, - со времен того злополучного побега.
Ноль улыбнулся: воспоминания были приятными.
- Вы же понимаете, - мягко сказал он, - что моя изоляция добровольна? Ни лекарства, ни стены, ни все эти ремни, которыми вы привязали меня вчера к кровати, - они ничего не значат? Я здесь, потому что сам так решил.
- Иногда мне кажется, что и я здесь только из-за этого, - ответил Иван Иванович, - но повторю свой вопрос. Откуда вы узнали о существовании Алисы Краг?
- Ах, это, - Ноль закрыл глаза, устав сопротивляться транквилизаторам. Ему захотелось спрятаться от назойливости этого человека, и сон прекрасно подходил для этих целей. - А я ее придумал. Я придумал девочку Алису Краг 20 лет назад.
Алиса проснулась от холода. Открыла глаза и долго смотрела на фиолетовый свет ламп под потолком, потом села на узкой и жесткой каталке.
Обнаружив, что пришла в себя в морге, она не стала пронзительно визжать и биться руками о стены. Алиса была современным человеком и смотрела много разных фильмов и сериалов. Поэтому знала, что с молодыми девушками такое случается. С трудом спрыгнув с каталки, она закуталась в полиэтилен, которым было накрыто ее голое тело, и подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене. Интересно, зачем оно тут?
Ее отражение в тусклом прямоугольнике присутствовало, что не могло не радовать. Сколько ни осматривала Алиса свою шею - двух дырок от клыков она тоже не нашла. Что же, оставалось надеяться, что она все еще человек. Или зомби. Или еще черт знает что.
Девушка открыла стеклянную дверь и пошлепала босыми ногами по холодным плиткам коридора. Вопль дежурного санитара не удивил ее. По фильмам она знала, что это нормальная человеческая реакция на восставшего мертвеца.
Она села на опустевший стул и посмотрела на лишившегося чувств громилу. Покрутила тонким пальцем тяжелый диск телефона - бывают же еще такие.
- Привет, - сказала она в трубку. - Да, это я... слухи о моей смерти сильно преувеличены. Но это неважно. Я встретила его перед смертью. Да, той самой смертью, которая, как оказалось, была понарошку. Ну, кого-кого. Его. Того желтоволосого чудика, которого всегда считала своей личной выдумкой.
Глава вторая
Вечеринка давно перешагнула ту невидимую, но ощутимую грань, когда дружеская попойка превращается в неконтролируемую пьянку. Алиса, устав от однообразных шуточек на мотив "Для покойницы ты слишком пьяна", пряталась от друзей на кухне, усевшись на пол за холодильником. Бутылка текилы в руках согревала ее одиночество, расслабившийся от алкоголя организм давно забил на лайм, соль и прочие изыски, покорно принимая в себя обжигающую жидкость без всяких прикрас.
- Я пьяна, - вслух сказала Алиса. - Боже, как я пьяна.
Мама будет в ярости. Или не будет? В смерти и воскрешении есть несомненные плюсы. По крайней мере, родители вряд ли обратят на фоне подобных событий большее внимание на опьянение.
- Что же ты делаешь, гад, - снова вслух пробормотала Алиса. Она привыкла разговаривать с желтоволосым чудиком, который был в ее снах, сколько она себя помнила. Иногда он выглядел грустным, иногда озабоченным, иногда веселым и расслабленным. На вид ему было лет тридцать, не больше. Серые глубоко посаженные глаза, длинный нос, неожиданно пухлые губы. Пшено растрепанных волос на голове. В разное время Алиса по-разному относилась к этому образу внутри своей головы. И даже проходила курс лечения у хорошего психиатра в детстве. Психиатр была доброй и угощала ее бананами, и девочка сжалилась над ней, согласившись с тем, что воображаемый друг был вызван одиночеством. После того, как родители подарили ей щенка, она больше никогда не говорила им, что чудик никуда не делся. Алиса не любила расстраивать людей.
- Немедленно появись, - капризно сказала девушка. Она часто приказывала чудику появиться, когда бодрствовала, но ни разу он не откликнулся. Их встреча у фонтана вообще была первой. Если, конечно, была на самом деле. - Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой, - настаивала Алиса, потом хихикнула: - Лист перед травой - это так по-фрейдистки...
- Ты напилась, - сказал он весело. - Подвинься.
Открыв рот от изумления, Алиса смотрела на смешные тапочки с зайчатами, появившиеся в зоне ее видимости. Потом ее взгляд неторопливо поднялся по пижамным штанинам с котятами и простяцкой белой футболке. Она машинально подвинулась, освобождая немного места в узком закутке за холодильником. Он легко втиснулся в это пространство, уверенно обнял ее одной рукой за плечи, минимизируя занимаемое место, второй отобрал у нее бутылку и сделал большой глоток.
- Текила! Когда-то я любил текилу!
- Ты бог? - шепотом спросила она, разглядывая три родинки у него под правым глазом.
Он скривился, как будто она сказала ему гадость.
- Был им как-то три дня, - неохотно признался он. - Это было утомительно и противно. Меня оправдывает лишь моя молодость в те времена.
- Почему ты снишься мне?
- Правда? - он оживился. - А это хорошие сны или так себе?
- Иногда хорошие, иногда так себе, - припомнила она.
- Это зависит от времени года, - грустно сказал он. - Сейчас весна, а весной всегда хочется чего-то особенного. Чего-то чудесного. Я ведь совсем забыл про тебя, представляешь? Двадцать лет не помнил, пока не увидел на площади.
- Негодяй, - возмутилась она, отбирая у него бутылку. - А я с тобой разговаривала еще, как с нормальным.
- Поверяла все эти миленькие девчачьи секреты, да? Жаль, что я их не слышал.
- Наверное, ты просто не мог, - утешительно сказала она, оправдывая его. - Если бы ты мог, ты бы ведь слушал меня, правда?
- Годами, - честно ответил он. - Иногда мне так хочется услышать обычный человеческий голос, который бы рассказывал мне об обычной человеческой жизни.
- Хочешь взять мой голос? - она улыбнулась. - Могу отдать, кажется, тебе нужнее.
- Я хочу тебя поцеловать, - ответил он, - ты получилась такой милой.
- Я тебе нравлюсь? - она с готовностью сложила губки бантиком, но он лишь аккуратно коснулся поцелуем ее щеки.
- Очень, - Ноль взлохматил ее волосы. - Ты самая лучшая моя мечта за последнее столетие.
- Ой! Ты такой старый? Ты вампир?
- Вампиров не существует, - вздохнул он. - Впрочем, если ты хочешь...
- Нет! Никаких вампиров! Остановите его! - Ноль открыл глаза и посмотрел на Ивана Ивановича.
- Развяжите меня, - попросил он. - Я буду вести себя тихо. Обещаю.
- Как вы можете обещать! Вы не можете даже в течение суток усидеть в собственном разуме! Что с вами такое?
Ноль хмыкнул, и ремни хлестко хлопнули, лопаясь. Он сел на кровати и потянулся, с наслаждением заставляя кровь по венам бежать быстрее. Выдернул иголку капельницы у себя из вены. Улыбнулся побледневшему Ивану Ивановичу.
- За двадцать лет вы успели забыть, что я такое? - спросил он очень тихо. - Привыкли командовать и ожидать моего послушания? Вы мне надоели. Ступайте прочь и не останавливайтесь, пока не устанете.
Ноль посмотрел на захлопнувшуюся за врачом дверь и подмигнул испуганной медсестричке.
- Беда! - сообщил он ей с шутливой обеспокоенностью. - Мне вдруг снова стало скучно!
Глава третья
- Как стало известно нашему телеканалу, невинновоскрешенная Алиса Краг не имеет ничего общего со схожей ситуацией, случившейся когда-то с Иисусом. Наш канал уже рассказывал вам об этом случае. Так же инцидент никак не связан с халатностью врачей. Это была всего лишь пиар-акция нового сериала про зомби, который стартует на следующей неделе. Напомним сюжет: плохой зомби отравляет жизнь хорошему зомби...
Арифметика зевнула и переключила канал. Посмотрела рекламу сериала про оборотней и еще раз зевнула. Тихонько тренькнул мобильник, и она потянулась к нему. На секунду нахмурилась: с этого номера ей не звонили уже лет двадцать. Или вроде того.
- И добрый день, Иван Иванович! - пропела Арифметика, разглядывая себя в зеркало. Она никак не могла решить: делать ей мелирование или согласиться на модные в этом сезоне темные корни на светлых волосах. За много-много времени своего существования она считала подобный раскрас плохим тоном, но и быть вне трэнда сезона тоже не хотелось.
- Здравствуйте, у нас ЧП, - ответил ей незнакомый мужской голос. Арифметика на секунду задумалась: который по счету это Иван Иванович, но сбилась со счета. Она не умела и не любила считать.
- Нет, это не у нас ЧП, - рассеяно ответила она. - Это у земного шарика ЧП... А у Ноля - весна...
- Но надо же что-то делать!
- Дорогой мой, - вскричала Арифметика, - ну, конечно! У вас есть межгалактический крейсер, на котором мы могли бы эвакуироваться? И у меня нет! Что еще мы можем сделать?
- Остановить его, - неуверенно пробормотал Иван Иванович. Тринадцатый, сообразила Арифметика, наконец, он был у Ноля тринадцатым.
- Как можно остановить абсолютную силу? - хмыкнула она, подставляя педикюрше вторую ногу. - Какие у него настроения, кстати? Он агрессивен или весел?
- Я бы сказал: романтичен. Его мысли тревожит девушка...
- О, - Арифметика все-таки решилась на отросшие корни. - Ну, может, на этот раз все и ограничится девушкой. Признаться, в прошлый раз я так устала восстанавливать этот мир заново... И сломала при этом ноготь. А тогда еще не было таких технологий, чтобы с помощью акрила... Ах, да, девушка... Не повезло, бедняжке, что тут можно сказать. Ноль - это всегда очень мучительно.
Алисе было очень мучительно. Так, как не было еще никогда в жизни. Голова все увеличивалась и увеличивалась в размерах, и когда казалось, что она сейчас лопнет, невидимый гад со звонким грохотом опускал тяжелый молот на наковальню ее мозга, и тогда Алиса постанывала. Во рту был песок, и шевелиться было страшно.
- Пьянь, - безжалостно констатировала любимая мамочка, распахивая занавески, - ты в институт опоздаешь.
- Лучше убей меня, - с трудом пробормотала Алиса.
- А толку? - философски пожала плечами мама, кидая на кровать бутылку холодной воды. Алиса, несмотря на болезненные ощущения в голове, поймала ее на лету, как собака палку, и припала пересохшими губами к горлышку.
- Пьянь, - повторила мама с печалью и пошла готовить завтрак.
Трамвай неприятно трясло. Алиса стояла, припав головой к дребезжащему стеклу, и думала о том, что исчезнуть бы из этого трамвая и этого города и оказаться бы в каком-нибудь чистом и пустынном озере, где были бы лилии, и ветви плакучих ив макались бы в воду от порывов ветра. И она бы лежала посреди озера на спине, и волны бы укачивали ее, а высоко-высоко было бы синее небо, и она смотрела бы на него...
И слезы выступали на ее глазах от раскаленного золота света. Алиса торопливо зажмурилась, и в наступившей темноте солнце еще долго мельтешило светлыми пятнами. А потом Алиса повернула голову в сторону и тяжело вздохнула от несбыточности своих мечтаний. И забарахтала руками по ровной глади озера, когда в ее нос и рот вдруг попала вода.
Она закричала, захлебываясь, ушла под воду, вынырнула, попыталась отогнать панику и отдышаться. Широкими взмахами рук направила себя к ближайшему берегу и торопливо выскочила из воды, скользя сапогами по скользкой траве. Желтый мокрый шарф бил ее по ногам. Дрожа от испуга и мокрой одежды, Алиса огляделась. Озеро, лилии, ивы. Несочетаемое. И судя по насмешливому молчанию леса вокруг, весь этот чудный пейзаж находился далеко от людей. Тогда она села на траву, сняла сапог, вылила из него воду и подумала, что хочет чая. Бананов. Зеленый мерседес. Не помогало. Она сняла второй сапог и заплакала.
- Не совсем, - он вышел из-за дерева. Волосы торчали в разные стороны. Вместо пижамы на его длинном худом теле болтался джинсовый комбинезон. - На самом деле сейчас я наведываю старушку в Косом переулке. Она заваривает мне чай и угощает жесткими сушками.
- Почему тогда я тебя вижу?
- Потому что ты захотела меня увидеть, - он сел рядом, накинул на ее плечи теплый плед, который держал в руках. - Он пахнет кошками и ванилью. Ты чувствуешь?
- Но я хотела и других вещей.
- Зеленый мерседес? Я тебя умоляю, - Ноль сел рядом и стал развязывать шнурки на своих кроссовках. - Это не мечта, а глупость какая-то!
- Так что же, мои желания сбываются?
- Твои? С какой стати? - он отшвырнул кроссовки в сторону и стал стягивать носки.
- Что ты делаешь?
- Раздеваюсь, - удивился он. - Ты что же, хочешь, чтобы моя одежда намокла?
- Ты... Что ты вообще такое?
- Не понимаешь? - он встал и стал стягивать лямки комбинезона с плеч. - Если хочешь я познакомлю тебя с Иван Ивановичем. Он очень умный. И наверное знает, как разговаривать со студентками экономического факультета, - он стянул комбинезон, скинул рубашку и побежал к озеру. Алиса сидела на берегу и смотрела, как он плавает. Как ребенок - с удовольствием. Она подумала, скинула плед, свои нехитрые одежки и тоже пошла к воде.
- А, может, я тебя придумала? - спросила она, осторожно входя в воду. Он оглушительно расхохотался, подплыл к ней.
- Хочешь, я тебе расскажу, как было? - весело сказал он. - А была осень. И мне было грустно. И я шел по маленькому городку, жители которого никогда не знали войн. Они пекли булки и вязали носки. И на центральной площади стоял покинутый туристами фонтан. Потому что в этом городе никогда не было туристов, понимаешь? И я подумал, что нелепый желтый шарф с помпонами очень согрел бы эту площадь. Но просто желтый шарф - это хуже, чем шарф на ком-то. Так появилась ты. Сначала крошечным эмбриончиком, потом щекастым младенцем, потом остроглазой школьницей. А потом ты надела желтый шарф и нашла меня.
- Ты ненормальный? - спросила Алиса неуверенно. - Я тебя сочинила и скоро проснусь, и пойду на учебу, и люди в трамвае будут пихать меня локтями.
- Хочешь так? - быстро спросил он.
- А будет?
Он упал спиной на воду, поплавал еще немного, вернулся к ней.
- Будет, - сказал серьезно. - Видишь ли, Алиса - ведь так тебя зовут? - каким-то чудесным образом я хочу исполнять твои желания. Это очень волнующе. Надеюсь, это не доставит Арифметике хлопот. Она не любит восстанавливать этот мир. Это отвлекает ее от фитнеса.
- А... - она протянула руку и потрогала его по плечу. Плечо было теплым, мокрым и твердым. - Когда ты меня придумывал, ты зачем придумал мне веснушки? Я их не люблю.
- Осень! Желтый шарф! И без веснушек? Какие глупости у тебя в голове, - обиделся он.
- У тебя есть имя?
- Ноль.
- Это так печально, - она улыбнулась и снова потрогала его за плечо. Ей было приятно трогать его. - А зачем у меня в голове столько глупостей? Например, иногда я смотрю на человека и думаю, что я могла бы быть им. Вот этим старичком с палочкой. Или собакой. Почему я, Алиса - именно я, а не кто-то другой? Или, например, я боюсь лифтов. Зачем я их боюсь, они же удобные?
- Лифты похожи на чудовищ, в брюхо которых ты входишь, - сказал Ноль.
- Именно, - обрадовалась она пониманию, потом сникла. - Но я хочу быть настоящей.
- А ты какая?
- Придуманная. Это влияет на мою самооценку. У меня сейчас сложный возраст. Мне необходимо чувствовать себя уверенно. Учиться взаимодействовать с этим миром.
- Это еще зачем? - он посмотрел на нее так, словно мороженое вдруг превратилось в уксус. - Зачем тебе этот дурацкий мир?
- А ты сделай его лучше, - предложила она.
- Например?
- Ну... пусть не будет войн. И дети пусть больше не плачут. А еще пусть все парни перезванивают после секса.
- Так это надо любить людей, - отмахнулся он.
- А ты не любишь?
- Я их боюсь, - Ноль поежился. - Они как лифты. Приближаешься к ним и ам! - тебя съели.
- Тебе пять лет, да? - догадалась она. - Ты маленький мальчик, который пожелал себе взрослое тело?
- Может так. А может, я древний старец, который пожелал себе тело молодое. Тут ведь не угадаешь так сразу, - он развернулся к ней спиной и пошел по воде. - Я хочу поплавать в одиночестве. Приятно было поболтать, Алиса!
Она начала что-то отвечать, но стукнулась головой о стекло трамвайного окна. Огляделась вокруг и поняла, что проехала нужную остановку. Пришлось возвращаться пешком, укоряя себя за похмельные странные сны.
Глава пятая
Алиса лежала на спине, вытянув ноги к потолку, и придирчиво их разглядывала.
- Ну, конечности он мог бы, конечно, сделать мне и подлиннее, - сказала она.
- Кто - он? Создатель? - Петя встал с кровати и одел джинсы.
- Дурак, - сказала ему Алиса.
- Сама, - отозвался Петя, включая комп. - Опять прогуливаешь университет?
- У меня похмелье. Мой организм думает, что настал его смертный час. А ты знаешь, к чему стремится организм человека перед кончиной?
- К покаянию?
- К размножению, - Алиса поболтала ногами в воздухе, потом села на кровати, начала искать белье, - поэтому я приехала к тебе, а не пошла на лекции.
- Логично, - согласился Петя отвлеченно: его пальцы уже порхали по клавиатуре,
Она натянула трусики и майку, засунула босые ноги в расстегнутые сапоги, подошла к любовнику и села к нему на колени.
- Дай-ка мне гугл, приятель, - попросила она. Набрала в поисковике: "Иван Иванович, Ноль, Арифметика".
- Смотри-ка, записки "Тринадцатого санитара мира", - обрадовалась Алиса, - да наш Иван Иванович ведет свой блог! Какая прелесть. Подожди... "Ноль пробудился... Я ждал этого, и все равно напуган. Но сейчас сердце подопечного волнуют совершенно обычные вещи. Сейчас его волнует девушка..."
- Что за фигню ты читаешь?
Алиса встала, прошлась по комнате, остановилась ровно посредине ее.
- Так странно, - сказала она. - Вот, например, девушка, появившаяся на свет традиционным способом. Она - самая настоящая на свете, но никого не волнует... А вот я - вся такая придуманная, зато я волную его... Так кто из нас реальнее?
- Ты пугаешь меня, - сказал Петя.
- Ты такой обычный, - сказала она с огорчением. - Совершенно такой же, как и неделю тому назад, и месяц. Зачем я к тебе приезжаю?
- Потому что тебе нравится спать со мной.
- Да не особо, - Алиса посмотрела на потрескавшийся потолок. - А вот интересно, где бы я была сейчас, если бы не была с тобой знакома?
- Что? - белокурая голова высунулась из-за монитора. Алиса все так же стояла в трусиках и майке посредине комнаты. Только комната была другая, и голова за монитором тоже.
- Ты не Петя, - сказала Алиса.
- Нет, - согласился парень, - но, если ты хочешь, могу быть и Петей. Мне, как ты понимаешь, все равно до этих звуков.
- Ну, хорошо,- сказала Алиса потолку, - а если бы я и с этим была незнакома? Ну, предположим, я вообще не любила бы мужчин и была бы девственницей? Где бы я была тогда в эту секунду?
- Милая, я сварила тебе кофе. Зачем ты вчера так напилась? - сказала ей полуобнаженная девушка с короткой стрижкой и миллионами кожаных браслетов на руках. - Почему ты стоишь в сапогах посредине комнаты?
- Да что же я за блядь такая, - взвыла Алиса, - ну хорошо, меняем условия задачи. Где бы я была в эту минуту, если бы не напилась вчера?
Лекционный зал ответил ей тишиной и шуршанием бумаг, и скрипом десятков ручек и мерным голосом лектора.
- Замри, - шепотом сказала испуганная Алиса. Ее сокурсники и преподаватель послушно оманекенились. Алиса встала на стул, сбежала по партам вниз, как по лестнице. Голенища сапог били ее по голым ногам. Трусики и майка. Нормально так по универу рассекать.
Алиса сняла с носа застывшего педагога очки, нацепила их на себя и села на стол перед аудиторией, скрестив ноги.
- Зачем? У меня сегодня уже был секс, - честно ответила Алиса.
- Да, мне тоже всегда казался совместный процесс поглощения еды несколько неестественным. Я хочу сказать: для этого же не надо завалить мамонта. Так чем гордиться? Умением заплатить за счет?
- Современные мужчины не платят за счет, - сказала Алиса. - Считается, что это может унизить достоинство женщины.
- Правда? - удивился Ноль. - Как познавательно.
- Сколько тебе лет?
- Эммм... Я точно не уверен. Понимаешь, я просто есть. Я тут как-то читал всякие книги. Мне кажется: я тот, кто предложил Еве яблоко. Первая удачная рекламная акция в истории человечества, а? А может, я тот, кто придумал и Еву, и яблоко. Я не знаю.
- Надо знать точно, - сказала ему Алиса наставительно.
Он склонил голову набок, торчащие во все стороны пшеничные волосы блеснули в свете лапм.
- Зачем? Ты знаешь, что ты такое на самом деле? Ты просто есть.
- Ну конечно! Это ты сейчас так говоришь! А потом я очнусь в трамвае каком-нибудь, дура дурой!
Ноль перепрыгнул через парту, подошел к ней. Застегнул молнии на одном сапоге, потом на другом.
- Ты обиделась, что я выгнал тебя от озера? - спросил он.
- Мне грустно без тебя, - сказала Алиса. - Я не знаю, куда себя деть и чем себя занять, и что сделать такого, чтобы ты пришел.
- Рано или поздно я сделаю что-то неправильно, - проговорил Ноль, - и в этом мире все пойдет наперекосяк. Тогда за дело примется чистильщица. Арифметика. И всего этого не будет. Ни озера, ни лилий, все начнется с того утра, когда ты умерла.
- Круто, - восхищенно прошептала Алиса. - Значит, у нас полная индульгенция? Что бы мы ни сделали, нам ничего за это не будет?
- Да, - кивнул Ноль и засмеялся вспыхнувшим огонькам в ее глазах.
Глава шестая
- Ты знаешь, что ты еще более безумна, чем я привык о тебе думать? - спросил Ноль, брезгливо перешагивая через лежащий на деревянном полу труп.
Алиса оглянулась на него и почти поскользнулась в кровавой луже.
- Сапоги забрызгала, - с огорчением сказала она, наклоняясь над убитым и вытаскивая оружие из остывающих рук.
- Ты бы хоть оделась, - проворчал Ноль.
- Пустое, - отмахнулась она, вскидывая мушкет на плечо.
Семь человек лежали на полу, но девять оставались на ногах. Они окружали красивого и яростного молодого человека, который обматывал свою левую руку плащом, сооружая что-то наподобие щита.
- Всегда мечтала это сделать, - сказала Алиса, улыбаясь. Невидимая участникам схватки, она выстрелила из мушкета в одного из нападавших, вскрикнув от отдачи в плечо.
- Так тебе и надо, мерзкий Монсоро, - радостно вскричала Алиса, глядя на то, как граф падает. - Так и тебе и надо, противный слизняк!
Бюсси воспользовался наступившей в рядах убийц паникой, набросившись на них со шпагой. Уже отчаявшись спастись из этой мясорубки, он не стал искать причин внезапного спасения. Алиса больше не стреляла из мушкета, но пользовалась им, как дубинкой, время от времени опуская на головы противников. Ноль поднялся по лестнице и скатился вниз по перилам, не вникая в подробности боя.
Наконец, звон металла стих. Бюсси стоял, пошатываясь, и плащ его был весь изрублен. Он огляделся вокруг, благо блестящая луна вышла из-за облака. Свет ее проник в залитую кровью комнату, заиграл на оконных стеклах и озарил изрубленные ударами шпаг, пробитые пулями стены, мимоходом скользнув по бледным лицам мертвецов, в большинстве сохранивших, умирая, жестокий и угрожающий взгляд убийц.
При виде этого поля битвы, которое он покрыл трупами, израненного Бюсси охватило чувство беспредельной гордости. Он склонился над Реми, бывшим без сознания, и взвалил его на себя. Нужно было убираться, пока не пришла вторая партия убийц.
- Не туда, - прошипела Алиса, становясь видимой, - там вас добьет герцог Алансонский. Уходите через кухню.
Бюсси остановился, потрясенно глядя на появившуюся из ниоткуда девушку в сапогах и нижнем белье, ее короткие волосы стояли дыбом, глаза, обведенные косметикой, возбужденно сверкали.
- Какой странный ангел-хранитель, - прошептал Луи.
- Бегите, мой храбрец, - сказала ему Алиса, потом подумала и поцеловала героя в губы.
Ошеломленный Бюсси с Реми на руках скрылись из виду.
- Нельзя править рукописи, - сказал ей Ноль.
- А рыдать в тринадцать лет до утра из-за смерти такого мужчины можно, да? - огрызнулась Алиса, наблюдая за стремительной сменой интерьера. Место побоища вдруг сменилось маленькой комнаткой, где в тусклом свете было видно небогатую обстановку, пустые кувшины от вина, разбросанные рукописи. Алиса отделилась от тела крупного мужчины, шагнула из него и огляделась. Взлохмаченный писатель перечитывал только что написанную главу и недоуменно хмурился.
- Вот так-то, господин Дюма, - наставительно сказала ему Алиса, - будете знать, как убивать хороших людей почем зря, - она повернулась к Нулю, который с задумчивым видом дегустировал вино из кувшина. - А теперь навестим Этель Лилиан Войнич?
Глава седьмая
- Знаешь, что меня удивляет?
- Что? - Алиса подняла голову от сугроба, перестав сыпать себе на живот снег.
- Ты просишь исполнить какую-то фигню, - сказал Ноль, кутаясь в теплую шубу до пят. - Воскрешаешь несуществующих персонажей. Хочешь не ощущать холода, купаясь в снегу.
- Здорово же, - согласилась Алиса, барахтаясь в сугробе. Из белоснежной рыхлости выглядывали то голые острые локти, то незагорелые коленки. Вокруг царила белая нескончаемая ровная пустыня. Яркое солнце низко нависло над Антарктидой.
- А как же нормальные человеческие желания?
- Это какие же?
- Деньги, любовь, квартира на Чистопрудном... я не знаю. Чего хотят люди?
- А ты кто? Джинн из бутылки, чтобы тебя о деньгах просить? - Алиса села, посмотрела на него, склонив голову.
Ноль вздохнул и налил себе чая из термоса.
- Ты же понимаешь, что между нами ничего не будет, правда? - спросил он.
- Потому что ты не человек? Как ты выглядишь по-настоящему?
- Никак, - он уселся на сани. - Я никак не выгляжу. Я просто идея. Мысль. Осуществленная мечта. Сила, которая не может быть заключена в человеческом теле. Хотя может. Но это только оболочка.
- У тебя нет чувств?
- Случились однажды. Она была балерина. Не слишком красива. Но то, что она делала на сцене, сводило с ума зрителей. И я влюбился.
- И что же?
- Она ответила мне взаимностью, - грустно сказал Ноль.
- О, я понимаю, - Алиса встала и подошла к нему, проваливаясь по пояс. Вскарабкалась на сани рядом, прогладила его по мягким шерстинкам шубы. - Тебе кто угодно ответит взаимностью, потому что ты так захочешь, правда?
- Ага.
- Ужасно, - искренне содрогнулась она.
- Поэтому я не хочу, чтобы ты вбивала себе в голову...
Ноль не договорил, Алиса вдруг опрокинула его на спину, не обращая внимания на боль от пролитого на ее колено горячего чая.
- Если ты сделаешь что-то с моими чувствами к тебе, я тебя никогда не прощу, - сказала она, наваливаясь на него сверху.
- Ты даже не узнаешь, - сказал он, обнимая ее за узкую обнаженную талию, там, где майка задралась вверх.
- Узнаю, - уверенно сказала она. - Давай ограничимся тем, что ты меня придумал. Не нужно больше ничего со мной делать.
- Ты уже влюбилась, - ужаснулся он, смешно вскидывая брови. - Вот корова.
- А это не твое дело, - Алиса оттолкнула его, снова села на сани, подула на обожженную коленку.
- Не надо, - предупредила она его лекарские мысли.
- Ну, вот теперь ты злишься, - расстроено сказал Ноль. - Я не хочу, чтобы ты злилась. С тобой было так весело.
- Вот и не хоти. Просто не хоти.
- Так очень сложно, - вздохнул он. - Если бы я умел контролировать исполнение своих желаний, все было бы куда проще.
- А ты постарайся, - строго сказала она, - не маленький.
Он засмеялся, схватил ее, обиженную и расстроенную, посадил себе на колени, укутав широкими полами шубы. Она доверчиво положила голову ему на плечо.
- Ты не бойся меня, Ноль, - сказала успокаивающе.
Он поцеловал ее в висок, закинул голову к нему.
- Я не хочу ничего менять в этой девочке, - сказал он небесам почти угрожающе. - Она вышла такая славная.
- Помогло? - с любопытством спросила Алиса.
- Ты же понимаешь, правда? - он посмотрел в ее простенькое, без претензий на совершенную красоту личико. - Ты же, правда, все понимаешь?
- Да, - она вздохнула. - Так жалко, что сказка оказалась такой короткой. Но я понимаю, Ноль. Ты молодец. Ты хранишь этот мир от себя изо всех сил.
- Можно я поцелую тебя?
- Нет. Никаких поцелуев, - решительно отказалась она. - После них становится все еще сложнее.
Она закрыла глаза, прижимаясь к нему. А потом холод сковал ее ноги. Она дернула ступнями и поняла, что одеяло сползло на пол, а в квартире снова проблемы с отоплением.
Алиса открыла глаза, не глядя, нащупала нетбук возле кровати, открыла крышку. Она привыкла просыпаться в чатах и мессенджерах.
Заставка на рабочем столе заставила ее нахмуриться. Наспех был нарисован какой-то странный чувак с торчащей соломой волос и смешной пижаме на длинном теле. Надпись гласила: "Если ты его не узнаешь, значит, он мудак". Стрелка вела к паке под названием "Узнать, почему Ноль мудак".
Алиса прошла по ссылке, вышла на страничку тринадцатого санитара мира.
"Подопечный успокоился очень быстро, и мир не слишком пострадал. Арифметике даже не пришлось браться за дело. Он снова накачан лекарствами и ведет себя очень тихо. Правда ночью была зафиксирована какая-то активность, и я не знаю, что он сделал. Это меня тревожит". Алиса пробежалась глазами по комментариям, в которых чаще всего звучал вопрос, что курил автор. Неведомого Иван Ивановича, судя по всему, мир не принимал всерьез.
Тогда она встала, достала пакет с нитками из шкафа и спицы. И села вязать шарф. Обычный длинный желтый шарф со смешными помпонами.
Эпилог
Арифметика дернулась так сильно, что массажист непроизвольно сжал ее плечо.
- Черт, - она встала с кушетки, запахивая на себе халат, схватилась за телефон.
- Что с ним случилось? - требовательно спросила она у Ивана Ивановича Тринадцатого. - Я не чувствую Ноля в этом мире. Я... Я становлюсь бесполезной. Не будет Ноля - не за кем будет собирать этот мир. Я не собираюсь исчезать!