Убраться прочь из ненавистного поселения, где какие-то мерзавцы чуть не отравили моего эльфа. Зануду Илгона я тоже жалела, но меньше. У него для этого была Энэль, которая вряд ли бы обрадовалась слезам, пролитым за душу ее благоверного. Нас преследуют - сомнений нет. Темный властелин уже в курсе, что Инниэль впустил к себе ту, которая обретет артефакт и покажет злейшему из зол язык прежде, чем навсегда скроется в тоннеле. Он не жалел наемников.
Как я заметила, никто не проливал слезы ни по одной жертвы коварной ЖЗР (для тех, кто не знает, на Лукморе так называют отважных барышень с реальным водительским стажем) из России. И, что самое страшное, я не испытывала ни малейших угрызений совести за отравление этой иномирянской мрази. Словно вывела из строя персонажей компьютерной игры. А, может, они таковыми и были, продавшие души темному властелину и выполняющие его указания. Они - моя помеха, которую надо устранить, и с которой я прекрасно справилась. Только теперь у меня стало меньше ядовитой жидкости. Надеюсь, остатков на моё инниэльское путешествие хватит, а дальше есть такое заведение как гипермаркет.
Вывод из всего следует элементарный. Мы уже слишком близко подобрались к владениям Нидаэнь, и наши намерения не секрет для властелина. Не получится сыграть роль маленького хоббита, незаметно пробравшегося в Мордор, как бы того ни хотелось. Мне, очень на то надеюсь, не придется ничего бросать в бурлящее жерло вулкана.
Балиэль с Илгоном посапывали на заднем сиденье. Отравление медленно проходило. Остановиться бы где, чтобы уложить их в теплую постель, выходить, привести в порядок. Но нет ни времени, ни возможности.
Подъезжая к очередной деревне, лежащей на нашем пути, я готова была встретить врага у ворот. Празднование весны - отличнейшее прикрытие для темных дел, все проще простого списать на пьяную разборку или плачевные последствия похмелья.
Я шла по веселым улицам деревни, не обращая внимания на подвыпивших мужиков. Энэль, героиня, предложила остаться в комнате со спящими мужчинами, а я отправилась на разведку. Нет ничего проще разузнать о расположении сил противника, чем инкогнито прогуляться по его лагерю. Меня тянуло обратно, на постоялый двор "Бухая лошадь", где меня дожидался эльф. Как я хотела, чтобы я была первым, что он увидит, очнувшись ото сна.
Ночь уже заканчивалась, но веселье не прекращалось. Еще целую неделю народ будет гудеть, не уделяя сну ни одной минуты. Потому и постоялый двор оказался пуст. Только через похотливых мужиков в ресторане пришлось пробираться в плаще, чтобы пьяные охотные до легкой любви самцы не заподозрили во мне женщину. Дело даже не в чести, просто неприятно оказаться подстилкой у такого человекообразного. С уточнением на этот мир - то мог оказаться и орк, и гном, фу, противно.
Я словно знала, когда иду. Остановившись перед светлым шатром, я пошла ко входу, склонив голову. Меня звали - я поняла, когда, отодвинув тяжелый гобелен на входе, увидела престарелую Ларду, рассевшуюся в куче роскошных шелковых подушек.
Предсказательница не изменяла своему образу. Такая же утонченная и молодящаяся, какой она запомнилась мне в замке у Балиэля, она была и сейчас. Вдыхая или выпивая содержимое большого красного кувшина, она беззаботно смотрела в мою сторону. Но было в ее немного отрешенном взгляде бесцветных глаз что-то пронизывающее до самых костей.
- Аурэлиэль, - на одной ноте пропела она, - избранная...
Я остановилась как вкопанная, не решаясь и слова сказать. Мне подумалось, ляпни я что-нибудь в ответ, я выставлю себя не просто дурой, а круглой идиоткой.
- Твое время на исходе Аурэлиэль, - ее успокаивающий голос обволакивал все вокруг, когда прислуга старушки стояла словно статуи, затаив дыхание.
- Мы через несколько дней прибудем в замок Нидаэнь.
- О, это нестерпимо медленно, - вдохнув очередную порцию из кувшина, простонала Ларда.
Войско Темных земель уже вплотную подошло к замку. Сопротивляться не смог бы даже здоровый эльф. Чего говорить об отравленной старушке-правительнице, которой от силы осталось продержаться до моего приезда. Она испила яд дзыги - поняла я, глядя на посылаемые мне Лардой видения.
В белесом дыме проступали четкие цветные картинки, и я видела легенду из книг гильдии, восседающую на высоком обитом бархатом троне, у ее ног, склонив голову, сидит черный коши. И длинные, чрезмерно длинные в перстнях пальцы эльфийки нежно гладят затылок якобы верного слуги.
Черный коши. Тут нет никаких сомнений - это посланник северян. Он подносит своей госпоже бокал вина. И в нем, я ни на йоту не сомневаюсь, маленькая доза яда дзыги. Это только Балиэля и Илгона решили вывести из строя грубо и быстро. Наверняка, именно поэтому лекарство отшельника и помогло защитившемуся от ударной дозы организму.
Чтобы никто не заподозрил кого бы то ни было в убийстве Нидаэнь, ее травить должны медленно, чтобы яд дзыги маленькими порциями накапливался в организме. В довершение всего будет достаточно крошечной дозы, чтобы сердце легендарной эльфийки навсегда остановилось.
Я заворожено смотрела на худое лицо, обрамленное прямыми серебристыми волосами, пытаясь запомнить обреченный взгляд последней владыки эльфов и хранительницы светлой магии. С ее смертью уйдет баланс в мире, потому и настанет погибель.
Надо спешить. Но не стоит торопиться. Какое противоречие. Если я сорвусь с места и полечу напролом ко дворцу Нидаэнь, кто знает, каких приключений мне доведется насобирать на свою беззаботную головушку в одиночку. Ларда только и твердит, что времени с каждой секундой остается все меньше. Словно песок, оно сыплется сквозь пальцы.
И страшнее всего осознавать, что может не хватить одной-двух минут, что я провела тут, тупо любуясь показанными мне Лардой картинками.
- Ступай, скорее, - подталкивала меня пророчица к решающему шагу.
- Но я не могу бросить Балиэля.
- Ты его любишь, - протянула, затягиваясь дурманом, провидица, - но любит ли он тебя - это еще вопрос.
- Любит! - уверенно выпалила я. - После случившегося с оароши, точно, любит!
- Уверенность - один из злейших врагов, - ответила на мои пылкие речи Ларда и отвернулась.
Она что-то знает, но недоговаривает. Любопытство начало разжигать меня изнутри. Как мне хотелось, чтобы пророчица показала мне картинки о моем обожаемом эльфе, ей ничего не стоит заглянуть своей магией в "Бухую лошадь" и убедиться, что Энэль, пожевывая картошку с говядиной, сидит у двери и сторожит двух не до конца оклемавшихся эльфов.
Я даже чувствовала, что одним только взглядом Ларда говорит - мыслей от нее не скрыть. Она все прочитала, словно из открытой книги.
- Не хочу тебя разочаровывать, Аурэлиэль, - заключила пророчица, - и не имею никакого права. Тебе и Балиэлю суждено дойти до замка Нидаэнь. Люби его так сильно, как только сможешь. Но учти, что самые зоркие глаза находятся в сердце.
- Спасибо, госпожа...
Не помню, что происходило дальше. Морок исчез только когда я вернулась к "Бухой лошади". Пафосные слова и обтекаемые предсказания, предостережения о том, что темные силы выжгут сначала весь свет, а затем и сами зачахнут. Жаждущие получить все остаются ни с чем, потому что недальновидны. Спрятать эльфийские слезы в другом мире, и правда, единственное верное решение. Если верить Ларде, миров в нашей вселенной миллиарды, и тщеславный темный властелин замучается искать, куда же сгинула некая Наталья с его вожделенной цацкой.
Солнце никогда не пробьется сквозь тучи, дети эльфов будут рождаться мертвыми и сгинет красота из Инниэля навеки. Для каждого понятие красоты своеобразно. Может, темному повелителю кажутся симпатичными одноглазые орки или прыщавые тролли. Я ж не проверяла.
Итак, я стояла перед входом в постоялый двор, на улице брезжил рассвет. Как много времени, оказывается я провела у Ларды. Только сейчас я поняла, что не спала всю ночь. Свинцово-серое небо отливало всполохами розового на востоке. То солнце, верно. Оно с трудом, но пробивалось через густые облака. Еще немного, и Инниэль не увидит и этих всполохов. Нужно торопиться, права пророчица.
В ресторане, к своему удивлению, я застала живого и невредимого Илгона за двухлитровой кружицей эля. Эльф, бодрый и румяный, пил напиток огромными глотками и не замечал никого вокруг.
- Как Бали? - единственное, что интересовало меня сейчас.
- Хорошо, - как всегда коротко и сухо ответил Илгон, на пару секунд отвлекшись от хмельного напитка.
Где Энэль и сам Балиэль спрашивать у него было бессмысленно. Отрешенный эльф почему-то не собирался со мной разговаривать. Будто за ночь я каким-то странным образом могла стать его врагом.
Ладно, не хочешь, обойдемся. Я взяла хрустящий соленый огурчик и, пожевав его, молча встала из-за стола и направилась к лестнице.
- Стой! - махнул эльф рукой, и я обернулась.
Ну, наконец-то, заговорил.
- Чего?
- Балиэль спит, и Энэль отдыхает. Она за нами следила, устала очень.
- Я тоже устала, - попыталась я защитить свое право подняться наверх, чтобы отдохнуть хотя бы часик-другой.
Как ни странно, но подкаблучник Илгон вдруг вскочил из-за стола и с превеликим желанием рвался меня проводить в комнату. Не смею отказывать. Странно, все-таки, на него подействовал яд дзыги. Какой-то эльф стал заботливый и еще больше нелюдимый.
Когда мой затылок соприкоснулся с подушкой, я поняла, что давно хотела попросту поспать. И это сделать мне не давали уже несколько дней кряду. Постоялый двор выглядел относительно спокойным местом, если не считать подвыпивших жителей, празднующих приход так называемой весны. Ну да вопли - это не смертельно. Сколько раз я, будучи школьницей, засыпала под телевизор. Информационный шум для меня не помеха.
У меня во сне ярко светило солнце, играя бликами на белых мраморных стенах замка, расположенного на вершине высокого холма. Бархатистый плющ играл оттенками от зеленого до салатного. У ворот обнимались двое белых коши, а их рыжий собрат выглядывал из-за стены. По небу плыли пушистые белые облака. Я б сказала даже - белоснежные. А небо - лазурное. На деревьях, растущих вокруг замка распустились листья и роскошные розовые цветы. Да уж, этот Инниэль из сна вовсе не походил на тот угрюмый мир, по которому нам довелось путешествовать.
Вот через ров, почти до краев заполненный водой, по подвесному мосту проследовала алая карета, которую с легкостью несли за собой три белых коня с абсолютно черными глазами. Кучер в изумрудном камзоле, сутулый человек с длинной золотистой косой, ловко соскочил с облучка и любезно подал руку вышедшей из кареты роскошной женщины в воздушном голубом платье.
Она не могла быть человеком, потому что таких прекрасных людей попросту не бывает. Ее длинные, заостренные к верху уши, говорили о ее принадлежности с эльфийской расе. Красотаааааа! Стройная, величественная, неприступная... такими словами я могла охарактеризовать женщину из кареты. И еще я ни на минуту не сомневалась, что вижу во сне Нидаэнь, на груди которой серебряной слезой застыл тот самый артефакт, от которого зависит судьба всего мира.
Я видела лучшие дни этого мира, понимала, к чему надо стремиться, что хотят, наконец, обрести жители Инниэля. Потеряли они очень много. И лишатся большего, если я не успею.
А я сплю, отдыхаю, набираюсь сил. И очень надеюсь, что проведенные в "Бухой лошади" часы не окажутся потраченными зря, не выйдет так, что именно их и не будет хватать.
И вдруг сказочную идиллию сна ворвался красный дракон. Он летел в сторону замка со стороны высоких, покрытых белыми шапками льда, гор. Его гортанный рев оглушал, а из пасти извергался огонь. Нидаэнь развернулась ко мне, созерцающей все во сне, не присутствующей на поляне перед воротами, и заговорила:
- Только наследник может спасти Инниэль. Он совсем рядом. Но где - не знаю.
Такие речи обычно не говорят перед смертью, когда на тебя стрелой мчится огненный Горыныч. Но это ведь сон, посланный мне Лардой или кем-то еще, но очень информативный и полезный. Он показывается через призму моего восприятия, и поэтому Нидаэнь предстала передо мной репортером из горячей точки в буквальном смысле этого слова.
- Спеши ко мне, пока не поздно! Просыпайся, пока жива, Аурэлиэль!
Она знает мое имя? Я в шоке открыла глаза как раз в тот момент, когда огненный дракон камнем упал на Нидаэнь. И в то же мгновение почувствовала, как едкий дым заполоняет все вокруг, дышать попросту невозможно. Открыть бы окно. Душно, жарко, невыносимо. А на двери уже играет оранжевыми языками всепожирающее пламя.
Окно - это мой единственный выход. Хорошо еще, что этаж всего лишь второй. Не расшибусь насмерть, если неудачно прыгну. Но в сложившейся ситуации, и ноги ломать вовсе не хотелось, тем более... рядом с постоялым двором стояла Приора с полным баком гномьего самогона. Что-что, а покормить машинку я не забыла. Сделала это в первую очередь. То есть, во вторую. Сперва я, конечно же, уложила спать Балиэля. А заправка в Инниэле мне доставляла несказанное удовольствие.
Гномий самогон мне доставался очень дешево: всего несколько колечек за бочку. Я с гордостью выкатывала ее на улицу под ошарашенные взгляды публики, а через несколько минут возвращалась с пустой тарой довольная и абсолютно трезвая. Публика требовала повторить трюк с потреблением жидкости прелюдно, но я ссылалась на то, что со второй бочки захмелею - точно. А первую надо пить, запершись в сарае. Таковы были предписания демиурга, наделившего меня столь незаурядной особенностью организма.
Увидь посетители, как я выливаю пойло через воронку в бензобак, я бы давно украшала своим трупом одну из инниэльских виселиц. Но пока мне верили на слово и дивились способности не пьянеть, я даже зарабатывала на шоу по кольцу с зеваки. Никогда не думала, что смогу заработать на заправке авто. В Екатеринбурге это были сплошные растраты, по пятьсот рублей на две недели. Точно, в нашем мире никого не удивишь девушкой, за углом выпивающей сорок литров бензина. Не поверят.
Выбив стулом окно, я стояла на подоконнике. Снизу копошились застанные огнем врасплох посетители и постояльцы, среди которых я тщетно пыталась найти хотя бы одного из моих друзей. Они как сквозь землю провалились, оставив меня погибать в огне или же мучиться месяц с переломом ног и рук. Или они сладко спали, не подозревая об опасности.
Огонь не оставлял времени на раздумья. Он крался по деревянному полу, по доскам потолка, касался едким язычком простыней, поглощая их навсегда своей ненасытной пастью. Еще немного, и огонь подберется ко мне и поджарит как сухарь, упавший с палки на угли.
Лучше сломать ноги, никуда не идти и позволить Инниэлю медленно сдохнуть, но остаться живой - решила я. Эгоизм помогает самосохранению. И я прыгнула вниз, прямо в толпу.
Ступни отозвались резкой болью, когда я приземлилась. Ладони ныли, саднила содранная кожа. Мне повезло, и я успела сгруппироваться, чтобы ничего себе не сломать. Та боль, неизменная расплата за прыжок, скоро пройдет. Гномы и орки, протрезвевшие от пожара, расступились. Они замыкали меня в кольцо, словно лицедея или супергероя.
- В чем дело? - поинтересовалась я, подняв глаза на стоявшего ближе всего ко мне гнома.
- Огонь, ик, - он дыхнул на меня такой порцией перегара, что мне стало дурно.
- И так вижу, что не вода, - хмыкнула я, поднимаясь и отряхиваясь.
- Огонь с ума сошел! - добавил не менее пьяный орк, жевавший рыбью кость.
- В смысле? - нахмурившись, поинтересовалась я у толпы.
Медлить нельзя, если я не хочу спалить машину. Но я ж должна знать, что тут происходит. Толпа разводила руками. Более-менее адекватные, не перебравшие, спасали тех, кто застрял в огне. Несколько обезображенных тел штабелями лежало под забором. Их уже не только не спасти, но и не узнать. И одежда обгорела, и от лица остались только поджаренные ошметки. Смотреть до тошноты противно. Меня не вырвало только потому, что я уже немало видала кошмаров в фильмах ужасов и в передаче "Новости".
Я кинулась к машине. Слава всем богам Инниэля, огонь еще не подобрался к сараю. Поэтому, резко газанув, я откатила ее на безопасное расстояние, где огонь точно не достанет до неприкосновенного бензобака.
Эльфы. Где ж они. Я не прощу себе, если они сгинут в пожаре, который, если верить пьяной публике, произошел из-за того, что огонь взбесился. Нет, Балиэль точно не погиб. Иначе б Ларда, пребывающая в этой деревне проездом, никогда б не сказала, что нам суждено вместе дойти до замка Нидаэнь.
Это и придавало мне сил и уверенности. Мои друзья в целости и сохранности. Но где ж они? Я бежала по улицам, не разбирая дороги, не запоминая ни одного поворота. Козлы, коровы, собаки, что попадались по пути, совершенно меня не интересовали. Я выкрикивала в пустоту три эльфийских имени, но никто не отзывался на них. Только временами, оглядываясь, я замечала закутанную в черное фигурку, прячущуюся за углом. Я бежала за ней, нередко оказывалась в тупиках и понимала - это моя паранойя издевается надо мной.
Я прекратила свои поиски, когда вышла к площади, где дожидалась меня Приора. Кажется, обошла все поселения, а друзья как сквозь землю провалились. Но мое упадническое настроение поднял звонкий голос Балиэля, раздавшийся откуда-то неподалеку. Обернувшись, я повстречалась взглядом с сияющим от счастья эльфом, здоровым и невредимым. Такого бы в объятья да расцеловать. Что я и сделала.
- Аля, надо спешить, - непривычно деловито заявил он.
Я в ужасе отпрянула от него и самопроизвольно посмотрела в темноту переулка у него за спиной, куда, как мне показалось нырнула невысокая фигура в черном. Та самая, которая мерещится мне уже целый час блужданий по деревне.
- Пожар - это происки алого дракона.
- Ну да, знаем, на обж проходили, красный петух, не выпускай его из печи.
Я чуть не рассмеялась, чтобы хоть как-то снять накопившееся напряжение.
- Наездник на алом драконе, - чуть слышно прошептал Балиэль, касаясь горячими губами моего уха, - это сам Повелитель Северных земель. Я уверен, что это он приказал сжечь нас всех. На мое счастье, я вышел из гостиницы прогуляться под ночной прохладой, когда увидел, что алый дракон спикировал и поджег крышу постоялого двора.
- Энэль, Илгон? - не унималась я.
- Они живы, - безапелляционно заверил меня эльф.
И почему-то я поверила его словам. Он не хотел медлить, через каждое слово Балиэль твердил, что надо срочно сматываться на север. В движущуюся мишень сложно попасть.
- Поехали, скорее! - эльф открыл дверцу машины.
- Вдвоем? - я подскочила к нему, надеясь хоть сейчас вымолить у него найти лучших друзей. Неспокойно мне было на душе и за Илгона, и за его хозяюшуку-подругу. Но Балиэль не принимал возражений.
Его горячие губы коснулись моих в страстном поцелуе. Первый раз за все путешествие. Как жаль, что мы теперь движущаяся мишень, надо лететь на север что есть мочи на такой скорости, о которой в правилах сказано "лишать удостоверения". Непозволительная роскошь - остаться в этих крепких объятьях еще немного.
- Спасибо, что сварила противоядие, избранница.
Я заискивающе улыбнулась. Пусть думает, что это моих рук дело. Не думаю, что он будет несказанно рад узнать имя своего спасителя.
- Я люблю тебя.... - первый раз в жизни я услышала эти слова в свой адрес.