Аннотация: Вы никогда не задумывались над тем, мог ли Падший Ангел быть женщиной? Если так - что бы изменилось в его характере, стремлениях? Насколько это было бы далеко от канона? И как выглядит легендарное "искушение души"... Атмосферная новелла на тему религии, смысла жизни и прочих "вечных" вопросов. Черновой вариант. Предупреждения: нецензурная лексика.
Желто-серая уличная пыль пресным комком застревает в горле. Жарко... влажная, горьковатая жара, что бывает, пожалуй, только поздним летом на закате. Сливающиеся в одну мутную полосу дома, мельтешащие по безликим улочкам люди с беспокойными до тошноты глазами. Безымянный город, ничем не отличающийся от множества других.
Мокрая прядь привычно сползает на лицо. Юноша с отвращением проводит рукой по волосам - такая простая вещь, как липкий дорожный пот, неизменно вызывает в нем ярость. Впрочем, едва сдерживаемый гнев - привычное для него состояние. Привычней была разве что глухая тоска по чувству, которого он в своей жизни никогда не испытывал. По чему-то теплому и невесомому, мифическому и банальному, неясному - и в то же время легкодоступному, как женщины, живущие в этом квартале. К слову, о женщинах...
- Какое напряженное у тебя лицо. Не желаешь расслабиться? - голос у нее сладковатый и пугающий, словно первый в жизни запретный глоток терпкого вина. Удушливый ветер, не несущий желанной прохлады, слабо колышет сиреневатые нити бус, составляющие дверной занавес за ее спиной. - Или, может быть, ты меня боишься, а, мальчик?
- Сомневаюсь. Шлюхи способны только на то, чтобы быть шлюхами. Исключения существуют лишь в лживых старинных легендах, - вместо ожидаемой грубости она неожиданно заливается смехом. Звонким, слишком резким для сонного пейзажа вокруг.
- Потрясающе! Давненько я не слышала такого дерзкого ответа. Ты просто нечто, мальчик! Заходи, не стесняйся. Угощу тебя чем-нибудь освежающим, пока ты окончательно не свихнулся от жажды.
- Откуда ты?.. - она совершенно по-детски подмигивает, продолжая озорно улыбаться.
- Догадалась! Когда увидела твой умирающий взгляд и пересохшие губы. Не стой на пороге, я обещаю вести себя хорошо. Работы мне и без тебя хватает, - он сердито хмурится, пытаясь прогнать внезапное смущение. Эта женщина... странная? Наверное. А может, просто местная ненормальная? Хотя не похоже на то. Но чтобы так разговаривать с незнакомцем?
Обстановка внутри дома не поражает воображение. Небольшая комнатка с деревянным столиком у окна, множество полок с разноцветными бутылками всех форм и размеров, темный провал внутренней двери в дальнем углу - тоже с бисерной занавесью, на этот раз изумрудного цвета. Хозяйка возвращается с небольшим тазиком в руках.
- Вот, приведи себя в порядок. Я предпочитаю мужчин свеженьких, как весеннее утро, - на этот раз ее улыбка выглядит плотоядной до ужаса. Юноша отбирает у нее тазик и пробует жидкость в нем рукой. Вода... чистая и ледяная. Где только такую достала в эту жару? Жадно зачерпывает горстью, делает несколько глотков, после чего резко опрокидывает на себя весь тазик. Женщина восторженно хлопает в ладоши, любуясь неожиданным представлением. - Совсем другое дело! Знаешь, а ты очень даже хорош собой, мальчик. Сегодня наверняка удачный день! И как только тебя в наши края занесло?
- Не твое дело, - он награждает спасительницу тяжелым взглядом. Впрочем, ей, похоже, совершенно наплевать на его хмурое лицо - уже суетится возле полок, что-то еле слышно напевая. Еще через секунду на столе оказываются большая синеватая бутылка, пара чашек и миска с сушеными фруктами.
- Угощайся. Нечасто ко мне заходят гости, которых интересует еда и выпивка. Для этого существуют другие заведения, верно?
- Думаю, да. Хотя... вкусно, - комплимент срывается с губ сам собой, красивое лицо совсем немужественно вспыхивает до корней волос.
- Вот спасибо! - у нее очень красивое лицо. Из тех, что невозможно верно описать словами или спустя годы вспомнить во всех подробностях. Но безумно притягивающее, даже с этим неуместно веселым выражением, как сейчас. Тяжелые волны длинных волос, вьющиеся по плечам, словно дикая лоза по камню. И глаза - огромные, темные до черноты. Интересно, почему такая красавица живет в этой лачуге? Но спросить - значит показать участие. Ну уж нет!
- Зачем ты меня пригласила к себе?
- Неверный вопрос, мальчик. Правильней будет спросить, почему ты оказался в этом Богом забытом городишке?
- Нет никакого Бога! - голос звучит неожиданно звонко. Едкая злость в груди снова вернулась, выплескиваясь ядом с каждым произнесенным словом. - А если бы и был, то что ему до людей? Они прозябают в этой вечной грязи, пока он бездействует на своих далеких небесах!
- "Они"? Видимо, ты хотел сказать "я", красавчик? Как любопытно... Что же тебе такого сделал Создатель, что ты на него сердит? - бездонные глаза хищно сужаются.
- Ничего не сделал. Вообще. Ему наплевать на все, поэтому жизнь так бессмысленна и тосклива. И не только для меня, для всех! Какой же это Бог, если он дает только жизнь, но никакого смысла в ней? Никакой цели! Не говоря уже о справедливости, любви или счастье - это все вранье, утешительная выдумка для слабых! - к горлу подкатывает горечь, поэтому он залпом проглатывает содержимое своей чашки. Сладость... не вино, но и не сок или что-то вроде. Ну и ладно, лишь бы не какое-то поганое зелье.
- А ты жесток, мальчик. Такой милый - и уже такой упрямый богохульник, надо же. Значит, ты презираешь Бога? Забавно! А ты не думал, что смысл жизни существует только для тех, кто своим умом до него дошел? Не прося ни у кого помощи - ни у неба, ни у подземной бездны, - красивые губы в неверном свете лампы наливаются алым, будто в ее чашке - свежая кровь. А взгляд держит крепко, словно плеть, обвившаяся вокруг шеи.
- Думал. Может, это и был бы правильный ответ. Но как же тогда боль, слезы, бесконечные страдания? И в итоге - всегда только смерть, а за ней лишь пустота. И ничего больше! - наверное, глупость говорить о таком, выпивая с незнакомой падшей женщиной на ее кухне. Но все же... почему-то ему сейчас так необходимо и легко выговориться. Извечный холод внутри постепенно исчезает, а взамен ему нарастает какое-то незнакомое чувство. Жар - но не тот, который сводил с ума на затхлой улице, а что-то иное. Клокочущее, темное, опасное...
- Ты действительно очень интересный, - в ее картинном восторге почти нет фальши - так, немного, просто для красоты. - Скажи, ты хотел бы иметь возможность высказать все это Богу в лицо? Если бы вдруг у тебя появились сила и возможность сделать это - ты бы пошел против своего Творца, забыв про смирение и благодарность, желая познать и ощутить больше, чем позволено его заветами? - по-кошачьи вкрадчивый шепот звучит у самого лица, вызывая прилив крови к щекам. В груди снова не хватает воздуха, все тело горит, будто его щекочут тысячи крохотных язычков темного огня.
- Если бы я смог... я бы объявил войну Богу, который так безответственно обошелся с созданным им миром, будто с дешевой игрушкой. Я бы разрушил все вокруг, чтобы увидеть его удивление и страх! Чтобы он наконец обратил свой взгляд на брошенных им людей! Чтобы все осознали его трусость и жестокость, его ошибки. И он сам тоже осознал! - пламенная речь обрывается тяжелым дыханием, в голове мучительно сильно пульсирует кровь.
- Как прекрасно - я в тебе не ошиблась! Прозвучало дьявольски убедительно! Это действительно очень удачный день, - женщина с видимым удовольствием изображает собой воплощенную интригу. - В таком случае, мальчик, я дам тебе то, чего ты так страстно хочешь...
Необъяснимый страх в сознании захлебывается собственным криком, когда она внезапно притягивает юношу к себе. Локоны-лозы вьются по черному дереву столешницы, пальцы - его и ее - бледными до хруста когтями сжимаются в кулаки, губы обжигает пьянящая сладость. Мгновение, еще одно...
- Как ты себя чувствуешь?
- Не знаю, - юноша сонно потягивается, будто разминая затекшее тело. Уже знакомым движением убирает с лица прядь волос, недоуменно осматривается, будто не узнавая место. - Жарко... в груди. И больно. Очень больно. Но почему-то это совсем не имеет значения. Так теперь будет всегда?
- Только до тех пор, пока ты не достигнешь желаемого. Тебе тяжело?
- Нет. Это невыносимо... и все же очень легко.
- Замечательно, - довольная улыбка на кровавых губах ослепляет своей красотой. - В таком случае, ты готов начать свой путь.
Двое стоят на пороге дома, глядя на серовато-розовое небо. Женщина торжествующе улыбается, обнимая красивого светловолосого юношу со спины. Они совершенно не похожи друг на друга - за исключением глаз. Огромных, темных до черноты. И пугающих.
- Ты наблюдаешь, а? - голос женщины гневно и счастливо взвивается к небесам. - Ты должен наблюдать, потому что сейчас родился еще один из тех, кто отомстит тебе. Отомстит и за свои печали, и за боль мира, и за мое унижение. Ты за все ответишь! Скажи, - она обращается к юноше, прижимаясь к нему еще тесней, - ты любишь рассветы?
- Больше всего в этом мире.
- Я тоже люблю, - печально. - С самого сотворения мира это - прекраснейшее из зрелищ.
- Ты права. До встречи, - женщина скрещивает руки на груди и задумчиво провожает взглядом уходящего юношу. Ее тень, причудливо искажаясь, трепещет ан несуществующем ветру, как рваный черный саван.
- До встречи, милый. Может, через несколько столетий... а может, завтра. Ведь это неважно, правда? Я буду ждать твоей победы, мальчик, отрицающий Бога...