Сложно сказать, сколько длилось состояние похожее на сон, но отдохнувшим я себя совсем не чувствовал. Процесс создания спального места изрядно меня измотал, и попытка подвигать лапами неприятно удивила болевыми ощущениями. Да и двигались лапы совсем не так точно и уверенно как раньше, даже немного подрагивали. И самое главное невыносимо хотелось жрать. О, чувство голода у моего теперешнего организма, это совершенно особенная вещь. В человеческом теле голод воспринимался более мягко, а тут даже разум начинал туманиться. Хотя в прошлой жизни особо и не голодал никогда. Сама попытка куда-то двигаться была вызвана намереньем утолить этот самый голод. Включившийся разум сделал несбыточным это стремление, так как никаких кухонь и холодильников в обозримом пространстве не было. А была только полутемная пещера с двумя десятками пауков, которые, как мне казалось, одержимые таким же голодом, внимательно следили друг за другом с гастрономическим интересом. Тускло светили кристаллы в паутине на потолке, практически неподвижно сидели пауки на своих сетках и стояла нездоровая тишина. Скажу честно, стало жутковато, но прерывать эту тишину несильно то и хотелось. Сосредоточить на себе внимание стольких голодных взглядов? Нет, лучше сидеть тихо, как и остальные. Да и вообще не нужно выделяться, а то еще съедят. Кто знает, каковы паучьи привычки.
Кстати о паутине на потолке. Вчера после многочисленных неудачных попыток сплести что-нибудь путное, я решил воспользоваться ей для отдыха и сна, но это оказалось непростым делом. Почему вчера? Ну так никаких хронометров вокруг не было или я просто не понял, что это хронометр. Пока буду считать, что настал новый день. Но вернемся к паутине, она была намного толще моих собственных творений и это было понятно, потому что плели её взрослые пауки. С нее соскальзывали лапы и нити были будто наэлектризованы. Так что пришлось вернуться к трудовым подвигам. Как достигался подобный эффект было не понятно. Тут вообще все было непонятно.
Размышления о собственном скудоумии были прерваны приходом вчерашних носильщиков в количестве трех штук, они тащили на себе те же авоськи, так похожие на средство нашей доставки в эту пещеру. Я было подумал, это притащили пополнение в наш голодный молчаливый коллектив, но оказалось, принесли еду. Едой были мелкие по сравнения с самими носильщиками насекомые замотанные в тонкую паутину. Это стало понятно когда в мою сетку бросили пару таких коконов. Еду раздали почти всем сородичам, а одного, по-видимому мертвого, паука забрали с собой. В том углу где была его тушка даже не было сплетено паутины, замерз наверное за ночь. Это обстоятельство еще сильнее убедило меня не отрываться от коллектива и делать как все. Коконы спокойно лежали на паутине, а голод становился сильнее. Соседи уже вовсю занимались своим завтраком и единственным нерешительным оставался я. Пришлось отбросить брезгливость и приступить к приему пищи. Все оказалось очень просто, впиваешься клыками в жертву и пьешь как через соломинку. На вкус оказалось похоже на немного сладковатый молочный коктейль. Вкус волновал не очень сильно, а вот стремительно наступающее чувство насыщения было истинным блаженством. Сразу захотелось поспать, хотя выпил наверное не больше трети содержимого кокона. Мысли стали вялыми, на инстинктах получше закрепил оба кокона, чтоб никуда не укатились, и практически мгновенно задремал, сопротивляться этому состоянию не было ни сил ни желаний.
Собственно так и протекали дни, прием пищи сменялся сном и наоборот. Кормили нас раз в несколько дней, поэтому приходилось растягивать пищу и не есть досыта, как в первый день. Легкое чувство голода должно было присутствовать постоянно, это давало заряд бодрости и пищи хватало до следующего кормления. Если для остальных это было как бы понятным, то мне пришлось выяснить эту нехитрую истину на практике и поголодать пару дней. Страхи, что у меня украдут пищу во время сна или съедят меня самого, оказались беспочвенными. Сородичи вели себя смирно - спали, ели и росли. Этот момент в первое время упустил, как собственно и свой рост. Наблюдал я в основном за пауком ближайшим ко мне, он находился на достаточно освещенном месте. Когда он стал занимать больше трети своей паутины, я это и заметил. Попеняв себя на невнимательность, оценил свой размер. Пропорции нисколько не изменились, но увеличение размера было неоспоримым. Хитин стал более темным и прочным. От остальных сородичей внешне ничем не отличался. За это время гипотеза о себе и соседях, как о кормовых животных была отброшена. Слишком уж аккуратно и заботливо к нам относились большие пауки. Нас не пинали, кормили регулярно, нашу паутину не рвали. И не чувствовал я себя поросенком на убой. Оставалось плыть по течению и ждать к чему все это приведет. Со своим новым телом пришлось окончательно смириться. По мере роста пришлось плести себе сеть побольше, я и так с этим тянул дольше всех, при этом внимательно наблюдая за действиями соседей. В этот раз получилось намного лучше, ошибки допускаемые другими пауками в этой пещере, старался не допускать. Конечно не шедевр, но и не самая худшая сеть, так это точно. Самое удивительное, особой двигательной активности пауки не проявляли. Ели, спали и гадили только в своем углу. Объедки в паутине не висели их скидывали на пол. И конечно чистили себя от всякой грязи и мусора с маниакальным упорством, почти как кошки. Не знаю, почему они это делали, но на основе предыдущего опыта я уже понял, бесполезных вещей сородичи практически не делают и также следил за чистотой.
Согласно моему времяисчислению, через несколько месяцев мы перестали расти и были уже всего в четыре раза меньше наших кормильцев. В пещере становилось тесновато. Кормильцы мгновенно уловили эти изменения и наш рацион сильно оскуднел, а подросшие пауки стали проявлять некую социальную активность. Такое резкое изменения поведения соседей навело меня на мысль, что в еду нам что-то подмешивали. Теперь большие пауки стали задерживаться в нашей пещере намного дольше и устраивали всякие игры. Приносили живых крупных насекомых, в основном жуков, чуть поменьше нас, на которых малышня с успехом охотилась. Обычно жука загоняли в заранее сплетенную ловушку. Владелец ловушки получал жука в единоличное пользование. Учитывая уменьшившийся рацион и необходимость много двигаться, голод был хорошим стимулом к охоте. Пару раз и мне удавалось попировать. Так получилось, что всем удалось попробовать свежепойманную добычу на вкус. Теперь приходилось самостоятельно впрыскивать жертве яд и специальный фермент, чтобы жук переваривался изнутри. Были настойчивые попытки научить основам языка, но сородичи не проявляли к этому особого интереса. Вот и мне, чтобы не выделяться пришлось игнорировать возможность поскорее начать полноценно общаться. Мысленно я просто изнемогал от желания поболтать, два месяца без разговоров и привычного объема информации отупляли и психологически угнетали. Мысленные разговоры с самим собой стали нормой, а хотелось бы обойтись без шизофрении. Когда же попытки обучить нас нормальному общению стали вызывать заинтересованность, я уже был готов плюнуть на все и знаками требовать обучить меня языку в индивидуальном порядке. Я конечно далеко не лингвист, но то что было языком общения у этих пауков никаких аналогов в моей прошлой жизни не имело. Не только звуки, но положения частей тела и запах имели значение. Да запах, оказалось я улавливал определенные посылы от учителей и сам источал необычную заинтересованность и незамеченным это не осталось. Короче обучение продолжалось черепашьими темпами и больше ничему нас не учили, только правильно общаться. Мы безвылазно сидели в надоевшей всем пещере, но никаких вылазок и прогулок не позволяли. Иногда приходили сероватые и какие-то квелые и пауки и убирали накопившийся мусор. В диалог с нами они не вступали. Научившись немного разговаривать попытался выведать у воспитателя дальнейшие планы на наше воспитание. Воспитанием занимались трое, они представились нам, как только сородичи стали вообще воспринимать понятие идентификации. Звали их Тихет-Акар, Сах-Карах и старшим среди них был Ануб-Пхет. Имена были дурацкими, но чужая культура была пока для меня чёрным ящиком. К нам же пока обращались словосочетанием обозначающим - "Эй ты, недоразвитая личинка" и указывали лапой, чтоб ошибок не было. Вот я и решил пообщаться с Ануб-Пхетом о своем будущем, остальных оно похоже не интересовало. Ануб-Пхет заинтересованно наблюдал как я к нему с опаской приближаюсь. С опаской, потому что тумаки при воспитании теперь стали нормой, просто по-другому сородичи обычно не понимали. Я же выделялся на их фоне повышенным здравомыслием, что приводилось остальным в пример. Ну не хотелось мне получать по голове, именно по ней всегда метили воспитатели. И примером остальные меня почему-то не считали.
- Ануб-Пхет, учитель, а долго нам еще учить язык и что будет дальше?- я постарался вложить в свои слова как можно больше почтения и заинтересованности.
Судя по тому, как изменилось лицо и поза нашего учителя мои успехи в обучении были далеки от необходимых результатов. Да, признаюсь мне было тяжело переучиваться. Ранее привычный тип общения постоянно мешал правильно разговаривать на паучьем языке. Задумчивое шевеление хелицеров Ануб-Пхета говорило о том, что подопечные не часто задались подобными вопросами.
- Не торопись личинка, наслаждайся своим детством-бесполезностью, - задумчиво проскрежетал старший учитель. И заинтересованно уставился, ожидая реакции на свои слова. Я же поспешил отойти и обдумать ответ Ануб-Пхета. Становилось понятно, что жизнь то у пауков не сахар. Если это время у них считается таким счастливым, тогда что будет дальше то?
Интерлюдия N3
Пещера-питомник для выращивания личинок, Королевство Азжол-Неруб.
Старший воспитатель личинок Ануб-Пхет.
Наблюдая за отходящим в свой угол воспитанником, Ануб-Пхет думал, что подобный вопрос, за все время работы воспитателем, он слышал всего тринадцать раз и это за пятьдесят поколений. Нечастый вопрос, но своевременный. Скоро личинки покинут такую беззаботную пещеру и получат свое первое имя и начнется жизнь полная труда и самосовершенствования. Его работой не было подготовить личинок к новым испытаниям. Зачем? Тысячи поколений отточили процесс воспитания новых членов сообщества нерубов практически до совершенства. Конечно постоянно ведётсяэкспериментальная работа по улучшению этого процесса, но эта группа не экспериментальная. Так что методика отработанная. Но личинка все таки интересная, нужно будет присмотреться к ней и передать куратору информацию об интересном экземпляре. Возможно определенная генетическая комбинация дала столь не типичный результат. Время покажет нужна ли подобная мутация его расе. Да время, оно всегда все ставит на свои места.