Когда человек старится вот так, не за один день от пережитого горя, а, теряя зрение, слух, обоняние, жену - с возрастом его перестают замечать. Он все реже выходит посидеть с соседом на скамье у дома, за газетой к почтовому ящику, в магазин. Его одиночество перестает волновать окружающих. Дом приходит в запустение, потому как хозяйки в нем нет вот уже 7 лет. Дети занятые собой, устроением собственного уголка. Еще при его жизни делят отчий дом на равные части, как угловатую краюху хлеба. Таких как он родителей-долгожителей начинают ненавидеть, с нетерпением ожидая, когда же приберет его к себе Господь? А Господь все медлит, все ждет чего-то. Когда же это, наконец, случится, никто и не заметит, что его не стало...
Тишина стала вязкой. Вот уже неделю как он не вставал с постели. Лицо его красивое когда-то и густо заросшее щетиной было неподвижно направлено глазами вверх. Если бы кто-то увидел его таким, то точно приняли бы за мертвеца. Выдавала его лишь редко, но равномерное вздымавшаяся грудная клетка. Он был еще жив. На полу, у кровати умер телефон после того, как ему вырвали с кишками провода-вены. Старая лампочка, светившая шесть дней к ряду, захлебнулась светом и погасла. В стакане с помутневшей водой на тумбочке промокло и утонуло еще одно насекомое. Часы на несущей стене отмечали ход времени до последнего, разрезали тишину тиканьем стрелок, но и у них кончился завод. В этот момент сердце его, соревновавшееся с часами, смирилось со своей победой и тоже остановилось. Все внутри замерло, а снаружи шло своим чередом. За окном суетились какие-то люди. Жужжали машины, торопясь занять свое место. Дети на соседнем участке непомерно громко смеялись. Никто и не заметил, что его не стало. Да и кому было до него дело еще при жизни?..