Аннотация: Так ли все, как нам думается? А навязчивый сон, словно вырванный кусок будущего, так ли он правдив? И стоит ли верить всем с первого же слова?
Апельсины... Пахнет апельсинами. Как неожиданно... Темнота сна, покой безмолвия и... апельсины. Терпкий, немного резкий запах. Приятный аромат чуть-чуть щекочет нос, проникает глубже, еще... Даже слюна на языке вдруг стала кисло-сладкой...
Неужели и запахи могут сниться?
* * *
А Вера словно чувствовала, не хотела отпускать. Быть может ей тоже снился сон, один и тот же, каждый день. Та же улица, дорога, толпа в пестрой одежде, гадкий шум машин, крики, горячий воздух с запахом бензина и горелой резины...
- Саша! Не ходи к ней!
Нет. Вера сна не видела. И кричала не поэтому. Быть может это ревность, или зависть. Скорее всего, ревность.
- Я прошу тебя! Не уходи!
Да, ревность. С первой встречи и началось. Лена пришла с подружкой, с ней, с Верой. А он с Женькой. Уже тогда все пошло кувырком, не просто вагоном, сошедшим с рельс, а именно кувырком, через голову и спину. Лена сразу заинтересовалась Женькой, ну а Верочка более чем развязано стала намекать ему, Саше... По началу это казалось забавным, но с каждым днем росла черная дыра под ногами.
- Не уходи, Саша!
Женька был только рад таким отношениям, то с Ленкой... то по утрам выходил из квартиры Веры. Свободно, легко и беззаботно. А у него не получалось. Рыжие волосы Веры по утрам вдруг темнели и становились похожим на Ленкины... Даже дурманящий запах тела менялся, и каждый раз Саша боялся, что спутает спросонья имена. А Лена... она не верила. Разве можно поверить в слова, которые тебе говорят каждую ночь? Просто не верила...
* * *
Апельсины. Все еще снятся. То ненавязчиво, то слишком грубо... Даже радужные круги в темноте стали походить на оранжевые фрукты...
* * *
В первый раз, когда пришел в себя после аварии, удивила палата. Светло-зеленая полоса на стене вдруг кончалась, уступая место аккуратной побелке. На чистом потолке пятном застыл серебристый светильник. Тихо пищало рядом какое-то устройство...
И ярко... слишком ярко. Вскоре пришли врачи. Трое, четверо. Спрашивали, щупали, слушали, смотрели на мониторы устройства. И улыбались, по доброму так... И лица, обычные человеческие лица с живыми глазами. Жив. Будет жить. И все будет хорошо.
А потом мелькнуло лицо Веры...
* * *
А сон... он снился, все чаще и чаще. И с каждым разом становился отчетливей. А в тот день стал до невероятного ощутимым.
Безмолвная тишина, только в ушах гудит. Ни визга тормозов, ни воплей, только глухой шум удара и короткий вскрик. Не замерла улица, не остановилась. Не закричали люди, не встал автомобильный поток. Просто равнодушные лица повернулись на ходу, чтобы увидеть помятую машину и упавшую на темный асфальт девушку...
А с ладони не ушло тепло ее пальцев. Не успело уйти за короткий миг удара...
Только солнце на треснувшем стекле превратилось в апельсин...
* * *
Тяжелый скучный полумрак. Зеленая стена отдает синевой, светильник над головой и не думает включаться. К больничному запаху добавился новый прогорклый аромат чего-то терпкого и приторно душистого.
- Что же вы так, молодой человек? - с упреком говорит Игорь Геннадьевич, убирая стетоскоп. - Пошли на поправку и нате вам, осложнения? Не дело это. Если бы не Валерий Иванович, не его золотые руки, вы бы без ног остались. Мы уж думали что без операции обойдется, а вам вдруг плохо стало. Нет уж, определенно, больше никаких посещений! На ближайшие три недели определенно, без посетителей и без лишних волнений. Вы уж постарайтесь, голубчик, берегите себя.
В чем-то прав Игорь Геннадьевич. Нужно заботиться о себе, ведь больше некому.
- Что-то зима больно лютая в этом году... - бросает задумчиво Игорь Геннадьевич.
* * *
Плаксиво рассыпается темнота звездами. Падают яркие искорки вниз, разрастаясь с каждым мигом и становясь похожими на апельсины...
На губах сладкая горечь, тепло... И снова волна терпкого цитрусового запаха...
* * *
Вера долго сидела рядом не говоря ни слова. Теребила пальцами ворот кофточки и молчала. Темные круги под глазами или просто тушь немного потекла? Пополнела? Или наоборот, похудела? Куда же делся озорной огонек в глазах, и от прически ни следа...
- Саш, знаешь... А Женька с Леной поженились...
Вот так новость... А ведь обещала. Обещала порвать с Женькой. Поверила однажды вечером в избитые пошлостью слова. И... согласилась. Не на все, конечно. Просто жить вместе, только вдвоем, без Вер и Жень. Как же так получилось? Или не поверила? Нет, не может быть! Глаза не врут. Голубые, счастливые глаза... Поверила. Но как же свадьба... обманула?
Что-то ноги жжет, и дышать трудно. Это в глазах темнеет? Нет, свет погас... Тошно, до боли в груди. Тошно... и больно. Эй, там! Включите свет, темно...
Нет, не могла Лена обмануть. Не верю!
* * *
Снова в темноте фейерверк из танцующих апельсинов. Целый каскад, огромные круглые волны и легкий бриз новогоднего аромата...
* * *
- Пойдем! Успеем! - кричала она, увлекая за собой.
На жаркой улице душно, раскаленная земля жжется через кроссовки. Она бежит вперед, а в глаза плывет темная рамка сна... Вот и улица, знакомые витрины, пестрая и многоликая толпа, вереница машин, памятный рисунок на асфальте...
Не толкнул ее, а ударил, не глазами и сердцем, а левой щекой чувствуя летящую машину... Пусть ударил, зато...
Всплеск, тупая боль в пояснице и просто выключили свет...
* * *
Бледные лучи таяли на стене, потолок сверкал белизной, затмевая небольшой пластиковый плафон. Но запах... Знакомый любому ребенку новогодний запах свежих цитрусовых, которые мама только что занесла в сумке с морозной улицы.
- Привет, соня...
Она сидела на развернутом стуле, сложив руки на спинке и уткнувшись в них подбородком. Не улыбалась, но яркие глаза все равно рисовали улыбку на губах.
- Я тебе тут апельсинов принесла. Только пока ты спал, не удержалась и съела один.
Вот откуда этот аромат. И во сне, и в палате. Долго будет пахнуть апельсинами и напоминать о ней. Только кисло-сладкий привкус на губах не был сном, он тоже реален.
- Я просто вспомнила сказку о спящей красавице, - смеется она, заметив движение губ. - А ты не проснулся!
Теплый у нее смех, нежный. Такой можно слушать бесконечно, купаться в нем, наслаждаться, парить. Стоит жить только ради него, этого смеха.
- Саш, а Женька уехал. В начале лета еще, - она вдруг смущается, словно решила, что затронула больную тему. - А Верка от него забеременела. Ее родители забрали в сентябре. Вот когда тебя на операцию положили, тогда прям сразу и забрали.
Значит, Вера обманула, а не Лена. Но зачем? Просто чтобы сделать больно? Разве он обижал ее? Или из ревности? Непонятно. Вера... что же ты не сказала про Женьку сразу... Балда неразумная.
- Герой... - говорит Лена через пару минут молчания и снова улыбается. Не злится, а ведь тогда на плече наверняка остался синяк.
- Добрый вечер, молодые люди, - слышится голос Игорь Геннадьевича.
Добрый доктор Айболит, как настоящий сказочный врач, с ним не страшно, и даже если что-то болит, то ему достаточно просто дотронуться и все пройдет.
- Так. Ну, уже лучше, - говорит Игорь Геннадьевич. - Намного лучше. Скоро бегать будешь! - он улыбается и, повернувшись к Лене, вдруг спрашивает: - Ты когда домой собираешься?
- Не знаю, пап.
- Александру через десять минут на процедуры, так что ты собирайся потихоньку. Вместе поедем. У меня дежурство закончилось.
- Мой папа, - Лена пожимает плечами, едва Игорь Геннадьевич выходит из палаты. - Саш, я пойду. Завтра обязательно приду. Принести тебе чего-нибудь? Ты ешь апельсины, они сладкие. И сок пей. До завтра.