Аннотация: Название рабочее. Описание не даю, ибо кроме последней последней фразы ничего еще не ясно.
1
Утреннее известие ворвалось в казармы Покоренных в минуты караульной смены. Вернувшиеся из города отряды вливались в общее недоумение, уходившие - уносили часть беспокойства с собой. Гул сотен приглушенных разговоров витал под сводами, давил на стены и угрожал разорвать и без того хлипкое здание в клочья. Предчувствия, беспокойство и нервозность разили как чума, цеплялись за языки и уши, дергали губами и хрупкими девичьими плечами. Зеркала, оружие и миски с утренней кашей отошли в сторону, даже скрип подгнивших половиц вдруг угомонился и прислушался к тихим и опасливым разговорам.
Возможно, именно отсутствие привычного утреннего скрипа старых и потемневших столетия назад половиц и разбудило Эшшер. Отдельная командирская комната, пусть и отделенная от общей части всего лишь тонкой бесполезной перегородкой, только намекала на какие-то удобства и изредка могла подарить недолгие минуты спокойствия и уединения, но от многоголосого сдавленного шепота в это утро не спасли бы и прочные каменные стены.
Эшшер лежала, прислушиваясь к голосам. Даже обладая тончайшим слухом вампира, она не могла разобрать многие слова, зато общее беспокойство и заразную нервозность командир Покоренных успела подхватить. Эшшер встала и занялась обычными утренними делами. Спокойствие, выдержка и красота - прежде всего. Впрочем, о последнем можно было лишь мечтать. Еще в Храме Юности шутили, что лучшей парой для тощей девчонки станет серый дворовой гусь, но никак не журавль.
Вооружившись спокойствием, она привела себя в порядок, оделась, проверила оружие - короткий изогнутый клинок, отличавшийся от оружия остальных Покоренных лишь наличием маленького сапфира на рукояти. Накинув красный форменный плащ с эмблемой отряда, белым, готовым к атаке огромным волком, Эшшер вышла в общую часть казарм.
- Что происходит?
Громкий и властный голос командира вмиг разметал и шепот, и все беспокойство с нервозностью. Разом возобновилось постукивание ложками в мисках с остывшей кашей, заскрипели от беготни неугомонные половицы, зашуршали десятки шнурков и завязок на одеждах. Никто не поднял глаз, все смотрели на кашу, на запылившуюся за ночь одежду, на скомканные постели, но только не на Эшшер. Лишь Нойри, юная рыжая бестия с повадками дикой кошки, откинула в сторону плащ и быстрыми шагами подошла к подруге.
- Этой ночью покушались на Императора, - губы Нойри нервно дрогнули, обнажив на мгновение прекрасные белые зубы и клыки.
- Значит, у него будет плохое настроение.
- Целую неделю! - раздраженно рыкнула Нойри.
- Целую неделю, - спокойно добавила Эшшер.
Нойри обладала рядом несомненных и весьма необходимых качеств, но терпение и выдержка слова для нее практически незнакомые.
- Как прошла городская ночь? - спросила Эшшер и потянула подругу в свою коморку.
- Тебе интересны наши стычки или очередной указ Его Всемогущества? - Нойри скривилась.
- Брось. Это не первое покушение и, увы, не последнее. Мы ничего не в силах изменить, остается лишь смиренно ждать, когда и на нашу долю перепадет доля плохого настроения Императора.
- Возможно, ты права, - Нойри не последовала примеру Эшшер и не села на предложенный стул. Она трижды в молчании прошлась небольшими шажками от стены к стене и только потом ответила: - В Нижнем Городе была крупная стычка, отряды Сарши и Эншу убили четверых, троих взяли живыми. Мародеры, - Нойри щелкнула пальцами, - Нашли у Северных ворот голого купца с проломленной башкой, вся его свита покоилась рядом, в канаве. Нирса этим занимается. У хранилищ опять столкнулись с бандой Ургоя, почти все отбили. И в кабаке Нимилля какой-то приезжий зарезал в драке старого брадобрея. Вроде бы защищался. Ну и как обычно, воры, грабители, насильники, идиоты и прочие.
- Странно, Ургой обещал, что на осень и зиму успокоится, - Эшшер нахмурилась, вспомнив смиренно опущенную голову смуглого, со сморщенным лицом и громким басом первого бандита столицы.
- Думаю, в этот раз обошлось без его участия. Слишком уж они неорганизованны были и добра побросали больше, чем унесли. А Ургой на том купеческом золотишке пару лет безбедно жить может. Кстати, а почему его отпустили-то?
- Дела тайной стражи.
- Это что, тайная стража купцов грабит?!
Эшшер чуть не прикусила язык. Зря она это сказала, теперь Нойри будет много думать. Слишком много. А возможно и много болтать.
- Хотя... - Нойри щелкнула пальцами и застыла задумчивым изваянием. - Впрочем, впрочем! Ограбленный богатей исчез быстрее Ургоя, стало бы и у самого нож за пазухой. Может не так уж и плоха эта тайная стража.
Ярко-зеленые глаза Нойри сверкнули в темноте. Ей нравилось решать любые загадки, искать тайный смысл в детских считалочках и древних, еще до времен Покорения, письменах. Делала она это с радостью ребенка, решившего сломать новую игрушку, но если коварный ответ прятался и не поднимал в отчаянном испуге руки перед натиском разгоряченного интересом вампира, задор Нойри быстро таял и исчезал. К нерешенным загадкам рыжая смутьянка больше никогда не возвращалась.
- Кстати! Ее опять видели!
- Маску? - поинтресовалась Эшшер.
- Да, сегодня ночью в Знатном районе.
Эшшер не раз слышала про девчушку, прятавшую свою лицо под серебряной маской волчицы. На вид она слишком юна, чтобы одной гулять по ночам, да еще и с мечом на поясе, но видели ее возле городских стен, на главной рыночной площади, в нижнем городе, а вот теперь и на улицах, где живут самые влиятельные горожане. Никаких бед от этой скрытной девчушки не было, никто на нее не жаловался, наоборот, однажды она помогла поймать вора, сбила его с ног и тут же скрылась. Беспокоило Эшшер то, что повадками и манерами эта девочка походила на воспитанницу Храма Юности, но детей за его ворота никто никогда не отпускает - приказ Императора. Впрочем, вестей из Храма о пропавшей воспитаннице не поступало.
- Эшшер, - в комнату заглянула меднокожая Киора, всегда хмурая в светлое время суток, - пришел лорд Палеран и спрашивает тебя.
- Палеран?! - переспросила Эшшер. Неужели самый таинственный лорд столицы решил посетить казармы Покоренных?
- Нищий Палеран? - с ухмылкой спросила Нойри. - И что ему надо?
Про Палерана ходило много слухов, и какие из них и насколько правдивы никто не знал. Он одевался неброско, как простолюдин, снимал пару комнат на втором этаже одного скромного дома на старой Цветочной улице и никогда не улыбался. Говорили что он жаден, много играет, тратит все сбережения на тайные увлечения магией, жертвует все бедным или закапывает золото в только ему одному известном тайнике на старом кладбище. Слухов о Палеране много, но еще больше - о его правой ноге. Хромал он заметно, приволакивая покалеченную ногу при каждом шаге. Говорили, что дикий медведь откусил ему бедро или подосланный врагами убийца нанес серьезную рану. А может быть он просто паршивый наездник, и какая-та резвая лошадь сбросила его и раздавила копытом ногу.
Эшшер могла бы и не встречаться с лордом, Покоренные следуют указу Императора и всегда могут сослаться на него, как отказываясь от каких-то встреч, так и принимая их. Но в этот раз победило простое любопытство, Эшшер не понимала, что может понадобиться лорду и почему он сам пришел, а не пригласил к себе. Впрочем, дураком лорда никто не называл, и приглашение явиться к нему в гости Эшшер отклонила бы без раздумий.
Она окинула себя взглядом, поправила чуть съехавшую на бок перевязь плаща, приняла командирский властный вид и неспешно вышла на улицу.
Лорд сразу заинтересовал ее загадкой, которую хранило его задумчивое серое лицо. Годы не пощадили Палерана, был он и в меру сед и морщины расползлись по лбу, но осанка и крепкие руки говорили о скрытой власти и хранившейся в старом теле силе. Он стоял на крыльце, облокотившись на единственное украшение казарм Покоренных - резные медные перила, и смотрел на восходящее солнце. Вес его тела приходился сейчас на левую ногу, правая была отведена чуть назад и если бы не изящная, но скромная трость, висевшая на сгибе руки, то про увечье лорда можно было бы забыть.
Эшшер опомнилась не сразу. Интерес горел в ней, и она не сразу совладала с собой. Палеран был спокоен, его слегка осунувшееся лицо расслаблено, глаза безмятежно смотрят вдаль. Это свобода, поняла Эшшер. Чуждое, а потому нечто интересное и непонятное для разума вампира.
- Лорд Палеран?
Эшшер не знала, что мог увидеть Палеран в ее глазах, но в его взгляде она прочла многое. Он попросит, нет, потребует что-то сделать, и был уверен, что Эшшер на это согласится. Он знал о ней почти все и даже больше - он знал многие ее тайны. Он пришел сам только потому, что готов еще раз покорить одну из Покоренных на единственном месте во всей Империи, где у нее еще осталась крупица власти.
- К сожалению, госпожа Эшшер, не знаю с каким титулом обращаться к вам.
- По указу Императора все Покоренные лишены титулов.
- Ах, да, - Палеран понимающе прикрыл глаза, - Но, может, подойдет обращение командир Эшшер?
"Легкое унижение сначала и приятная лесть после! А он коварен!" - подумал Эшшер.
- Это не противоречит указу. Что привело вас?
- Я был бы рад услышать, что вы согласитесь сделать для меня небольшую услугу. Поверьте, для вас эта сущий пустяк, за который я не стану даже торговаться.
"Значит, для него это слишком важно!"
- О чем же речь, дорогой лорд? - Эшшер скрестила руки на груди и задумчиво нахмурилась. Ей вдруг разонравилось общество Палерана. Предчувствие.
- Что же вы, командир Эшшер, так заранее и крайне вызывающе отказываете мне в услуге? - лорд перехватил трость и встал, опершись на нее. - Мне, конечно, известно, что у Покоренных есть свои покровители, но я и не думал покушаться на интересы вашего, каких бы знатных кровей он не был.
- Что? - переспросила опешившая Эшшер.
- Да будем вам, любезная. Вся столица знает, что ваши воительницы берут в патрули пару подруг, которым, собственно, и делать нечего на городских улицах в это время. Их часы службы уже прошли или еще не наступили, зато они чудесно проводят время в маленьких уютных комнатках, которые в нашем городе сдают определенные любезные граждане.
- Милорд, я бы посоветовала вам...
- Что вы! Что вы! И в мыслях не было унижать или бросать тень сомнения на всех Покоренных, но много ли рыжих воительниц в вашем отряде? Думаю, вы могли бы дать им совет прятать волосы под платками, ведь среди наших граждан с огненным цветом волос юные особы не встречаются. Ах, как же ее имя?
Палеран в задумчивости потер подбородок и неуклюже переступил с ноги на ногу.
Эшшер смотрела на задумчивое лицо лорда. Вряд ли у него проблемы с памятью. И сомнительно, что он лжет. Она прекрасно знала, что у некоторых девушек действительно есть и любовники, и покровители. Воздержание было лишь моральной нормой и добровольной, никаких указов и запретов на личную жизнь у покоренных не было. Конечно, разгульное поведение всегда вызывает неприятные сплетни, но девушки старались скрывать свои связи. Собственно, идея ходить по необходимости вместе с патрулями была ее, и всех, кто проводил свободное время вне казармы, Эшшер знала. Вот только рыжими волосами Тьма наградила лишь одну из отряда, и подобное поведение было, мягко говоря, неожиданным.
- Нойри, - в задумчивости прошептала Эшшер.
- Что? - Нойри проходила мимо двери как раз в тот момент, когда Эшшер шепотом произнесла ее имя. Привыкшая и выученная реагировать на каждое слово командира, рыжая воительница вышла из казарм и предстала перед Эшшер.
- Вот и вы, - Палеран кивнул головой. - Мы как раз обсуждали ваши, мгм, визиты...
- Мои? Визиты?
Нойри напустила на лицо наигранное удивление, но голос ее дрогнул без тени притворства.
- Да-да, ваши, - лорд развел руки в стороны. - Мы как раз обсуждали способ маскировки, достойный вашей прически. Слишком вы заметны в непристойных местах, да еще и в странное время.
- Вы меня с кем-то спутали.
- Стоит поберечь от лишних сплетен вашего покровителя...
- Кого?!
- ... он может быть женат на знатной горожанке...
- Хватит.
- Нойри.
- Конечно ваше дело, но сплетни! Сплетни!
- Милорд!
- Хватит.
- И стоит задергивать окна, чужие глаза любопытны не в меру.
- Нойри.
- А в прошлую ночь, говорили, их было двое...
- Нойри!
Словесная перепалка была похожа на барабанную дробь. Палеран не ухмылялся, но заискивающий и дразнящий голосок выводил из себя не только одну нервную рыжую особу, но и ее командира. Эшшер слишком поздно поняла, что Палеран не делится впечатлениями и не пытается помочь, он умышленно злит Нойри. Ему даже не пришлось особо стараться, на предостережения командира Нойри не отреагировала. Наоборот, она вспыхнула сразу, как сухое сено разгорается от поднесенного факела.
Нойри резко шагнула вперед и схватила лорда за воротник белоснежной тканой рубашки. Эшшер едва успела перехватить ее руку, занесенную для пощечины.
В следующий миг боль пронзила пальцы, ударила в локоть и огненной волной отдалась в плечо. В глазах потемнело, но лишь на миг. Так показалось.
Она очнулась на крыльце, согнувшись настолько, что отлично видела глубокие борозды от камней на пятках своих сапог. Пальцы левой руки ощущали теплую, пропитанную вязкой смолой дверь, но правая половина тела отнялась полностью. Палеран стоял напротив. Заложив трость под мышку, он сдувал с пальцев золотой порошок. Нойри на крыльце не было, Эшшер не могла повернуть голову и посмотреть, что сейчас происходит с подругой.
Палеран был спокоен, простой трюк сработал лучше, чем он мог рассчитывать. Теперь покоренные в его власти, и они это знают. Осталось подождать, когда обе покоренные придут в себя и смогут говорить. А пока он просто любовался беспомощностью двух поверженных девушек.
Эшшер нашла в себе силы сопротивляться и попыталась встать. Придуманный людьми золотой порошок парализует вампира. Смесь весьма эффективная, но крайне дорогая. Помниться, первый император не скупился на золото во времена Покорения. Истратив свое золото, он нашел чужое, в тайниках и сокровищницах врагов. Он мог бы проиграть и остаться нищим. Но не проиграл.
Руку жгло, хороший знак, порошка на кожу попало немного. Это даже не боль, а всего лишь раздражение. И жгучая обида, что созданное человечками зелье превращает хорошего бойца в беспомощную тушку.
- Зря, - сказал Палеран, наблюдая за попытками Эшшер встать. - На твою руку попало несколько крупиц, но и они отнимут немало сил. Лучше перетерпеть.
Эшшер молча встала. Впрочем, челюсти и язык отнялись, говорить она все равно не могла. Нойри лежала на земле возле ступенек и была недвижима. Ей пытались помочь две покоренных из ее же отряда, но робко, с полным осознанием того, что коснись они рассыпанного по одежде золотого порошка и сами окажутся беспомощными.
"Только не в глаза!" - Нойри может ослепнуть, как и другие, испытавшие на себе действие проклятого зелья.
- Раз, два, три... - Палеран указывая пальцем на всех покоренных, дошел до семи и остановился на Эшшер. - Итак, семь пар глаз видели, как боец из числа покоренных напал на меня. Условия договора о Покорении напоминать не стану. Теперь о том, что вы сделаете в ближайшие три дня.
Он подошел к Эшшер вплотную слишком резво для калеки.
- Ее прозвали Маской. Найдите ее и приведите ко мне. Живой, здоровой, не покалеченной. Она бывшая воспитанница Храма Юности, так что лучше вас никто не справится. Жду ответа до вечера, тогда и решим вопрос с вашей подругой.
Он развернулся и начал медленно спускаться. Его неуклюжие действия и попытки переставить ноги со ступеньки на ступеньки в другое время развеселили бы Эшшер, если бы все мысли не кричали о желании справиться с онемением челюсти и заговорить.
- Нет, - наконец прошептала она.
- Забавно, - Палеран остановился, взглянул на восходящее солнце из-под руки. Он сделал пару шагов и остановился так, чтобы его могла слышать только Эшшер. Она же кое-как объяснила выскочившим из казарм бойцам, чтобы те вернулись внутрь и не мешали.
- Забавно, - повторил Палеран. - Вот мое имя собрано из двух слов, "пале" и "ан". "Небо" и "чистота". В правильном переводе звучит как "небосвод". Другие человеческие имена тоже имеют значения, а к ним еще добавляют приставки. Том Пекарь, Арамар Кузнец или, там, Молотобой. Скрип Пахарь или Тележник. С эльфами и гномами проще - Легкий ветер, Гнилой Зуб или Шустрый Ловкач. Что имя, что прозвище. А ваши же имена, имена вампиров, нихрена не значат. Твое второе имя - Эшшер. Просто набор звуков. Первое имя - так его далеко не каждый выговорит, если, конечно, знает, - Палеран бросил взгляд на командира покоренных. - Второе имя Маски - Лойди. Первое - Ниашкаменаш. Жду твой ответ вечером.
Первое имя - тайна Храма, и эта тайна не продается. Эшшер беспомощным и непонимающим взглядом проводила лорда до выхода со двора Покоренных.
2
Онемение быстро прошло. Эшшер была в бешенстве, оттого и не смотрела в глаза своих бойцов, сдерживая и подавляя раздражения внутри себя. Покоренные, отлично зная, на что способен их командир в таком состоянии, перебороли свой страх перед "золотым дождем" и перенесли Нойри в казармы. А затем еще двух неаккуратных подруг, умудрившихся все-таки дотронуться до проклятого зелья. Никто не понимал, что произошло, даже те, кто в момент ссоры были во дворе, не могли ничего толком объяснить, а потому все решили, что случилось недоразумение и ничего более.
Эшшер хотела бы присоединиться к мнению остальных и не думать о судьбе сразу двух приглянувшихся лорду Палерану вампирах. Ее даже не интересовало, зачем лорду понадобился ребенок из храма Юности, и каким образом он постиг тайну ее первого имени. Скорее всего, это подарок Императора, другого объяснения Эшшер не видела. Но почему тогда которой Маска сбежала из храма, а это, надо признать, просто невозможно, и почему она же, Маска, скрывается от своего хозяина? Или она все-таки ищет его? Могла ведь сбежать куда-нибудь...
"Указ!" - Эшшер со сдержанной яростью потерла большим пальцем рукоять меча и едва не порезалась о выпирающий краешек сапфира. Если бы Маска выбрала другой город, вообще любое другое место в Империи, чтобы скрыться от Палерана - ее бы просто казнили. Храм Юности готовит воспитанниц для Столицы и только. От воли Императора не убежать. Исключения могут быть, но на этих исключениях должна стоять исключительно редкая императорская гербовая печать.
На ладони остались черные точки, следы от золотых крупиц. На Нойри сейчас лучше не смотреть. Если порошок не попал в глаза, то она быстро поправиться. Три или четыре дня и она снова в строю. А пока ее кожа черна от ожогов и все лицевые мышцы судорожно исказились в онемевшей гримасе. Эшшер много раз видела действие "золотого дождя", и не всегда покоренные оставались в живых.
Она проводила глазами очередной отряд, уходивший в город. Ворота за спинами пяти девушек не закрылись, во двор покоренных широким шагом вступил гонец. В ярких одеждах красного и зеленого цветов молодой петушок чуть ли не пританцовывал и едва не сгибался от тяжести и важности принесенного им известия. Огромный лоскутный шарф, развивавшийся от стремительных движений гонца, походил на самый настоящий петушиный хвост.
- О, Командир Эшшер? - спросил Петушок.
Эшшер кивнула, разглядывая юное создание под давления ауры вседозволенности и чрезвычайной важности. Не дав пареньку заговорить в очередной раз, Эшшер с невозмутимой жадностью облизнула губы, прекрасно зная, насколько хорошо видны ее белоснежные клыки.
- А... Вас срокхмхм... - бедолага поперхнулся и отполз пятками на полшага назад.
- Слушаю, - Эшшер чуть наклонила голову и откровенно уставилась на открытую тонкую шейку паренька.
- Вас срочно просят явиться... - петушок не выдержал взгляда и потер горло, - просят явиться к главному управителю.
- Когда?
- Прика... - петушок вздрогнул от усмешки покоренной и тут же поправился: - просили прибыть как можно скорее.
- Ступай, - Эшшер зашагала к казармам. Она не видела, как петушок вышел со двора покоренных, но была уверенна, что сделал он это очень резво и ни разу не споткнулся. По пути она перехватила одну из вечных бездельниц в отряде:
- Позови Смэш.
Эшшер переодевалась, стараясь не торопиться. Если гонец сказал "как можно быстрее", то на деле это звучало "немедленно!", но позволить себе явиться к главному управителю, кстати, ведущим дела не только всей городской охраны, но и тайной стражи, в пыльной и грязной одежде она не могла. Она недолго думала, что делать с изуродованной рукой, эти черные точки на белой коже выводили ее из себя. Тонкие перчатки приятного серого цвета с витиеватым шитьем белой нитью спасут положение. Удовлетворенная своим видом, Эшшер вышла на крыльцо и увидела Смэш.
Патрули покоренных должны поддерживать порядок в городе, спасать и помогать. Скиоры Смеш - искали и уничтожали, ведь некоторые болячки можно только вырезать, это признавал и сам Император. Если бы не памятный шрам над левой бровью Смэш, Эшшер могла бы спутать боевую подругу с остальными тремя скиорами. Все одинаково одеты, в черную безликую униформу, в бронзовых на половину лица устрашающих масках. Короткий меч на левом бедре, еще один - за спиной, чтобы не мешать при движении.
- Ты звала? - сухо спросила Смэш.
- Прогуляемся к старшему управителю. Думаю, что у него убавится спеси при виде твоих девочек.
По легкому движению бровей, Эшшер поняла, что подруга усмехнулась. Почти одновременно они взмыли вверх и приземлились в двух шагах от установленного здесь трамплина. По всему городу стоят такие, но меньших размеров. Это мужчины-вампиры могут после долгих и жутких мучений отрастить себе крылья и подняться в небо, женская половина довольствовалась лишь длинными и высокими, неподвластными никому другому, прыжками. Трамплины усиливали прыжки и основательно экономили силы. Простая доска и хитрые самовзводные пружины, придуманные, как ни странно, людьми. Горожан порядком пугали громкие шаги и шорохи над головами, поэтому Император распорядился усилить городские крыши и установить множество трамплинов. Везде, кроме богатых районов. Столичная знать должна спать спокойно.
От двора покоренных до ближайшего дома больше сотни шагов, потому на крыше казарм соорудили трамплин втрое больше обычного. Эшшер прыгнула первой. Она не смотрела по сторонам, только вперед, выбирая место для посадки. Слегка неудачно, слишком много пыли и грязи на пути, которым редко пользуются. Ноги прокатились по сухой пыли не больше, чем на половину ступни, но повод быть внимательнее дали сразу. Скиоры опустились на крышу гораздо мягче и их вовсе не беспокоили мелкие круглые камешки вокруг, на которых, при желании, можно весело прокатиться и рухнуть вниз.
Убедившись, что на обуви и плаще не осталось пыли, Эшшер прыгнула на следующую крышу. Горожане привыкли к виду проходящих, бегущих и прыгающих покоренных, отлично знали тропы с трамплинами и почти всегда могли определить, куда спешит тот или иной отряд. Эшшер ничуть не удивилась бы, узнай, что видевшие ее люди узнавали скиоров и с видом знатоков сообщали менее осведомленным гостям или невнимательным собратьям о пути следования отряда и те, само собой, удивленно хмыкали и продолжали пялиться в пустое городское небо.
Императорский город был прекрасно видел еще с крыши покоренных. Его высокие стены из красного камня с множеством башей и бойниц походили на огромную корону, центральный дворец возвышался над всем городом и любой гость, спешивший в столицу, первым делом увидит именно огромное здание на Кургане Власти. Строение вобрало в себя все особенности строений и людей, и покоренных. Монолитные шпили в духе эльфийской знати, расположенные по углам дворца, принадлежали колдунам, лекарям, предсказателям и тайным магам. Широкие и массивные здания Гвардии - Светлой со стороны восхода, Темной со стороны заката, - строили гномы. Гвардейские казармы издалека казались колоннами, подпирающими вершину власти - огромную дворцовую крышу с множеством мелких остроконечных башенок и центральной, самой огромной, значительно возвышавшейся над всеми остальными. Но видимая часть императорского города лишь шляпка гвоздя, вбитого до отказа в землю. Сам Курган Власти, как и огромное пространство под ним, были частичной копией расположенного на поверхности города. Были там и подземные реки, по которым мог погулять (или сбежать) Император. Десятки комнат, точно повторявших убранство дворца, дополнительные казармы и небольшой город для лучшей и любимой Императором знати. Где-то там прятались и знаменитые дома наложниц.
Тайны дворца редко покидали его стены, так что горожане довольствовались сплетнями, слухами и домыслами. Эшшер, несмотря на ее достаточно высокое положение, никогда не была внутри стен императорского города. Мало кому из покоренных это удавалось, разве что некоторым наложницам, которых с особой тщательностью воспитывали и отбирали для игрищ Императора. Удел покоренных - убогое здание слева от Ворот Победы.
Спрыгнув на мостовую, Эшшер не позволила себе согнуться, чтобы смягчить прыжок, хоть это и стоило неприятных ощущений в ногах.
- Энгино Эшшер, вас ожидают, - гвардейцы уже ждали, и, не мешкая, повели за собой к входу
"Энгино" - слово, звучавшее еще до времен Покорения. Император снисходительно разрешил вампирам именовать своих городских командиров "старшей матерью". Жест милосердия и знак уважения победителя к побежденным.
- Ждите здесь, - скомандовала Эшшер. Вход в общий зал один. Если управитель еще не прибыл, а в этом Эшшер не сомневалась, то он непременно увидит скиоров. Люди вообще побаивались вампиров, может, поэтому численность ночного народа потихоньку росла, а не стремительно падала, как это было с другими расами.
Эшшер не ошиблась, управителя в зале не было. Собрались все, похоже, она пришла последней. У правой стены обособленно держались командиры людских отрядов. Многие из них знали Эшшер и почти все были чем-то обязаны, потому каждый счел необходимым как-то ее поприветствовать. Трое капитанов морских патрулей слегка склонили головы. Командиры охраны ворот и стен отсалютовали от сердца, ищейки и старший маг-следопыт просто улыбнулись. Только лидер эгмеров, тайной стражи, Пиорис, с которым Эшшер не раз встречалась, тайными жестами объяснил, что сегодня лучше молчать и слушать.
Если командиры людей были сдержаны и походили именно на лидеров, то покоренные представляли собой нечто иное. Трое гномов, на долю которых выпало копаться и патрулировать катакомбы под городом, выглядели настолько же паршиво, насколько и пахли. Крыш и Пустозвон чуть не подрались прямо в зале, положения спас Гнилозуб, которому Крыш наступил на больную ногу. Поднявшись с пола и утерев разбитый нос, Крыш выругался, отступил на шаг и уставился на стену. Эльфы-следопыты шушукались между собой и не обращали ни на кого внимания. Учитывая их природную пластичность, любой жест и движение напоминали танец и потому вызывали невольную улыбку. Только Темная Ночь стоял хмурый, подперев плечом стену. Его почти сиреневое лицо столько раз становилось поводом для насмешек, что улыбка раз и навсегда покинула его лицо. Говорили, что свои ожоги он получил, когда люди уничтожили Вечный Лес, но Эшшер помнила, как вытаскивала за шкирку пьяного эльфа из камина в одной таверне, когда ему кое-кто более трезвый объяснял правила поведения в питейных заведениях.
- Внимание! - заорал за спиной гвардеец. - Первый канцлер Его...
- Да помолчи ты...
Эшшер осторожно повернулась. Она и раньше видела первого канцлера Рейго, всегда быстрого, стремительного, не признававшего пауз и остановок. Даже сидя за столом, он умудрялся широко жестикулировать, злые языки шутили, что есть он и испражняется в танце. Знаменитой была не только подвижность канцлера, но и его густые брови, сходившие на нет к переносице и широко разраставшиеся к вискам.
Канцлер широкими шагами пересек зал и остановился у огромного темного стола у дальней стены. Втянув ноздрями воздух, он с едкой ухмылкой покосился на гномов и изрек многозначное:
- Да...
Тут же двое гвардейцев вынули из потайной ниши небольшое ведро и пару кружек.
- Рекомендую, - Пиорис встал рядом и протянул платок. - Средство против гномов вещь замечательная, но не для вашего обоняния.
Эшшер молча взяла платок и прикрыла лицо. Гномы, конечно, ругались, но процедуру выдержали. Вылитая на головы жидкость сбивала запах настолько, что можно было дышать свободно. Всем, кроме Эшшер. Запах освежающей воды раздражал и до тошноты кружил голову.
Когда с благоуханием гномов было покончено, канцлер встал за столом и, дабы привлечь внимание, грохнул по нему кулаком.
- Итак! - громогласно крикнул он. - Сегодня ночью из малой строжки сбежали шестеро проходимцев. Четверо были изловлены Темной стражей, двоим удалось уйти. Оба среднего роста, светловолосые, один ранен в левую ногу. Император повелевает изловить до полуночи обоих и доставить живыми к Вратам Покоя. Живыми и только так. Они могут быть без рук, без ног, недвижимы, но должны быть живы и способны говорить. Отряд, доставивший преступников, ждет награда.
Канцлер хмурым взглядом обвел всех присутствующих.
- Император в плохом настроении, - пояснил он. - Первый управляющий казнен, как и несколько других высоких чинов. Командиры, - Рейго посмотрел на людей, - кто-то из вас может занять место управляющего в этом доме или на виселице. Будьте бдительны, особенно стража у ворот. Для отрядов покоренных даже не могу представить, насколько будет велика благодарность Императора.
- Ваша милость, а что делать с теми, в чьем доме мы найдем беглецов? - спросил Пиорис.
- А, Пиорис, и вы здесь? - канцлер хмыкнул. - Ваша кровожадность идет на шаг позади вашей проницательности, но всего на шаг. Если преступники будут найдены в доме, то надлежит доставить всех без исключения, и преступников, и владельца дома, и его семью и свиту. Можете притащить даже кошек и собак, как будем угодно.
- Тяжелый день для Столицы, - шепнул Пиорис себе под нос.
- Тайная стража обследует Высокий город, покоренные займутся пристанью, катакомбами и нижним городом. Там можно обходиться без церемоний. Волнения недопустимы. Две линии Шестого Молниеносного полка в полдень пройдут через Закатные врата и остановятся до полуночи на центральной площади. В случае необходимости можете обратиться к ним за помощью.
- А че они натворили? - подал голос благоухающий и шмыгающий носом Гнилозуб.
- Испортили настроение Императору, - ответил канцлер. - Энгино, останьтесь. Остальные возвращайтесь в город. И до полуночи беглецы должны быть пойманы!
- У! Берегись! - успел шепнуть Пиорис на ухо Эшшер и тут же выскочил на улицу.
Один из гвардейцев остался внутри и закрыл дверь. Рейго сразу расслабился, повел плечами и болезненно сморщился.
- Прошу за мной, - сказал он мирским голосом.
О потайной двери Эшшер не подозревала. Они прошли по узкой лестнице до небольшой плохо освещенной комнаты, где канцлер открыл еще одну дверь, взял факел и тяжело дыша, спустился куда-то вниз. Эшшер даже не пыталась гадать, что первому канцлеру могло от нее понадобиться и зачем спускаться в городские катакомбы. Она просто сохраняла спокойствие.
Они прошли еще две комнаты, открыли еще одну дверь и оказались на берегу подводной реки. Их ждала большая лодка, два гребца в гвардейской форме и странного вида скрюченный старец с масляной лампадой в руке. Они плыли долго и в полном молчании. Эшшер успела налюбоваться и спинами гребцов, и грязными, потертыми эмблемами Светлой гвардии - восходящим солнцем над императорской ладонью. Канцлер сидел позади на мягком кресле, Эшшер даже не пыталась обернуться и начать разговор. Если канцлеру угодно молчать и плыть куда-то, то пусть так и будет.
Наконец они причалили перед широкой аркой с поднятой решеткой. Старец ловко соскочил на берег (Эшшер не заметила, когда он успел вскочить в отплывающую лодку) и зажег большой факел. Рейго с трудом вылез из лодки и медленно пошел наверх, иногда останавливаясь и отдыхая. Эшшер тихо следовала за ним.
Через сто двадцать ступеней канцлер толкнул дверь и оказался в просторной комнате с множеством подушек, лежаков и огромной кроватью. По углам горели бездымные лампы, а над потолком, переливаясь, сияла круглая люстра с белыми осветительными кристаллами.
- Энгино, не сочтите за труд, шнурок на моей шее, - попросил канцлер.
Одежда придворных особ только для вида имела ряды шнуров и пуговиц на груди и животе, на самом деле все снималось и одевалось через голову. Якобы так сложнее спрятать на груди оружие или что-то иное и не менее опасное для жизни императора. Эшшер понимала, что эта комната приготовлена не для нее, но пальцы, когда она коснулась шнурков на одежде канцлера, дрогнули.
Рейго с трудом, но с нескрываемым наслаждением стянул с себя и верхнюю одежду, и нательную рубаху. На нем остались только просторные белые подштанники. Эшшер с удивлением обнаружила на его спине пять свежих, еще кровоточащих следов от плети.
Канцлер уселся на кровать и дернул едва заметный шнурок. Через мгновение открылась потайная дверь и в комнату вошла девушка с подносом, заставленным всякими баночками, скляночками и бинтами. Одежду девицы сложно было назвать одеждой, легкая накидка, сдерживаемая двумя тонкими поясками у шеи и на талии, распахивалась при каждом движении, а больше на девице ничего не было. Разве что гребешок в волосах с эмблемой императорской наложницы. Девушка присела возле ног Рейго, поставила поднос на маленький низкий столик и стала колдовать с мазями и бинтами.
- Минута слабости, - сказал канцлер. - Плохое настроение Императора срубило шесть голов, прежде чем подоспел я. Думаю, пять ударов плетью небольшая плата за спасения большей части императорского двора.
Эшшер пыталась сообразить, что делать с откровенностью канцлера.
- Ну, опустим это, поговорим о делах.
3
- Прошу вас, энгино, в эту дверь, - канцлер устало махнул рукой. - Всего пару мгновений...
Эшшер шагнула к двери. Чистый, неестественно чистый запах на миг одурманил разум покоренной. Это было нечто чуждое и неестественное, такой аромат не мог блуждать в подземелье. Так в солнечном лесу пахнет веселый ручей после грозы, так пахнет чистая вода, не стесненная камнями и темнотой, так пахнет сама природа. Аромат грозовой тучей повис в комнате и не спешил уходить, он распирал изнутри легкие, давил на ушные перепонки и прояснял голову, вызывая из сердца давно забытые мечты. Хотелось кричать.
Дверь предательски хлопнула за спиной. Пусть не очень громко, Эшшер толкнула осторожно, но звук отчего-то получился слишком громким. Она чуть не потеряла контроль над собой. Этот запах! Только древняя магия способна в один миг проникнуть в самое сердце, грубо отпихнуть в сторону тренируемый годами самоконтроль, вывернуть наизнанку и выплеснуть на поверхность все то, что пытается скрыть разум. Только она.
Эшшер закрыла глаза и сконцентрировалась. Дыхание стало свободным, мысли успокоились. Эта незнакомка в соседней комнате похожа на человека, как и все покоренные, но человеком не является. И ей бы в голову не пришло порабощать и прятать под землей часть легенды, часть живых лесов, запирать в камни тех, кто в своей долгой жизни не знал ничего кроме листвы и травы. Эта мысль могла родиться только в человеческой голове.
Собравшись и успокоившись, Эшшер осмотрелась. Душа вампира неравнодушна к каменным сводам, если это не клетушка два на два шага с низким потолком и мокрыми заплесневевшими стенами. Убежище канцлера нельзя было назвать ни просторным, ни тесным. Здесь просто уютно. Мягкий свет кристаллов, пушистые ковры на полу, большой лежак с белоснежными подушками и даже приметная царапина на поверхности маленького стола создавали атмосферу спокойствия и умиротворенности. Небольшой резной стул манил к себе, хотелось присесть, коснуться рукой холодного стола и пальцем провести по шраму на его поверхности. Оставленный след всегда хранит в себя часть прошлого и порой его история становится более занимательной, чем самая дивная сказка, выдуманная лучшим рассказчиком. Для полной картины не хватало горящего очага. Эшшер нравился чистый огонь. Что толку в пламени за стенками узкой печи? Танец огня нельзя стеснять
Да, костра этим стенам не хватает. Эшшер замечталась, забыла о городе наверху, о сотнях пар ног, топающих над головой, о канцлере и его странной девице. Она с неохотой прогнала мечты из головы и собралась с духом. Предстоит серьезный разговор, в этом она не сомневалась. Она закрыла глаза и сконцентрировалась. В храме ее учили, что нельзя попусту тратить время, даже если ты просто чего-то ждешь, войди в транс и заставь тело и разум отдохнуть. Это, пожалуй, и был главный секрет покоренных, секрет воинов, которые практически не спят.
Она вышла из транса за мгновение до того, как Рейго ступил на мягкий ковер. Его спутница вышла следом и бесшумным шагом проскочила мимо покоренной. Глаза незнакомки смотрели строго вперед и не моргали. Она слепа, но это природная слепота, потому глаза выглядят живыми, а не болезненно умоляющими.
- Прошу простить меня, энгино, за мой вид, но сейчас мне необходим отдых, - заговорил Рейго.
- Не стоит извиняться, канцлер.
Эшшер наблюдала за незнакомкой. Вот руки девушки коснулись шкафа, проскочили по резьбе на поверхности и через миг дверцы были открыты. Так же ловко она коснулась нужной полки, нашла почерневший по краям серебряный поднос с бокалами, осторожно приподняла его и поставила на стол. Не менее заботливо девушка достала темную бутыль с надломленной сургучной печатью. С удивительным проворством слепая разлила питье по бокалам.
- Прошу, энгино. Вензенское вино, - канцлер с улыбкой принял вино из рук девицы и та, со счастливой улыбкой села позади и обняла Рейго.
Эшшер взяла свой бокал, но пить не стала, лишь слегка пригубила. Терпкий, полноценный аромат настоящего вензенского вина. Канцлер выпил до дна и никак не отреагировал. Для него это всего лишь вино и он вряд ли догадывается, что солоноватое и вяжущее послевкусие перебродившего вензенского винограда напоминает Эшшер вкус настоящей крови.
- Энгино, вы уже догадались о происхождении моей спутницы? - Рейго погладили девушку по руке, и она в полном блаженстве прижалась к нему.
- Это нимфа.
- Именно, - канцлер кивнул. - Империя покорила многие расы, и даже неуловимые нимфы служат нам развлечением. Они от природы слепы, глухи и немы, но вечно молоды и каждую весну вновь обретают плотскую невинность. Увы, далеко не все подданные Империи подобны нимфам. Что вы знаете о клане Черной Радуги?
- Это северный клан, один из немногих, кто отказался покориться Империи.
- Отказался покориться... - Рейго улыбнулся. - Что же, история Империи использует именно эти слова. А вы знаете, как все было на самом деле?
- Думаю, канцлер, это вам известно намного лучше.
- Первый Император, скажем, счел мудрым не беспокоить кланы Радуги. Они малочисленны и все их поселения находятся на неприступных скалах. Были посланы глашатаи императорской воли, кто-то вернулся с оттисками на договоре Покорения, а кто-то исчез во тьме. Мудро ли было решение Императора не подчинять кланы Радуги силой?
Эшшер промолчала.
- Пожалуй, Империи нужны враги, - канцлер горько усмехнулся, глядя куда-то в сторону. - Как вы думаете, энгино, много ли у кланов Радуги умелых воинов?
- Кланы Радуги славились бойцами-одиночками, армию им не собрать, - Эшшер не была уверена в своих словах, все, что изучалось в храме, подавалось воспитанницам с большой долей поправок от Империи, но историй о прославленных воинах из кланов Радуги было ничуть не меньше, чем других. Разумеется, все истории заканчивались тем, что воины либо покорились и встали под знамена Империи, либо были уничтожены и само собой, перед смертью они жалели, что не смогли принять в свое сердце имперский дух. Дай волю людишкам-летописцам, они бы доказали, что все расы произошли от людей.
- Прошел небольшой слух, что вскоре покоренным будет небезопасно ходить по улицам столицы.
Эшшер не так обеспокоили слова канцлера, как его тон. Говорил он с мальчишеской робостью и неуверенностью, но взгляда не отводил. Хотел ли он сказать, что бойцы Радуги появятся в Столице и начнут нападать на патрули покоренных? Или за этими словами и тоном кроется нечто большее?
- Я это учту, канцлер. Мы можем постоять за себя.
- Все всяких сомнений. Еще одно небольшое предостережение, энгино, - канцлер скрестил руки на груди, - так сказать, личная просьба.
- Слушаю.
- Из дворцовой казны пропало нечто важное. Я буду очень благодарен покоренным за головы казнокрадов. Разумеется, за живые головы.
- Насколько мне известно, делами казны занимается тайная стража.
- Боюсь, в этом вопросе тайная стража особого рвения не проявит, - Рейго не мог найти места для своих рук, положил на колени, потом снова скрестил на груди.
Он намеренно показывал свое беспокойство. Значит, эгмеры могут быть причастны к краже.
Взгляды Эшшер и Рейго встретились, канцлер понял, что сказанное им было воспринято как должно, а покоренная убедилась, что в ее выводах нет изъянов.
- И что же пропало из казны? - поинтересовалась Эшшер.
- На улицах пойдет дождь.
Эшшер была на пределе спокойствия, она заранее подготовилась и ждала слов канцлера. Разумеется, лучше бы украли именную печать Императора или что еще, бесценное и баснословно дорогое. "Золотой дождь" покоренные действительно найдут, но, скорее всего, на телах своих подруг.
- Мы доставим воров, канцлер, - Эшшер ослепительно улыбнулась.
Рейго сначала замешкался и задергался, но потом все-таки кивнул. Он понял, что покоренные уничтожат "золотой дождь" и обратно в казну эта отрава не попадет. Понял и согласился. Хотя Эшшер даже не представляла, сколько именно запасов пропало.
- Хорошо, - канцлер переложил руки на колени, - хорошо. Надеюсь, воины из Радуги на улицах Столицы появятся раньше, чем пройдет дождь. Или позже.
- Не связано ли плохое настроение Императора с погодой?
- Ни с погодой, ни с радугой после нее. Император не жалует незнакомцев, и двое из них сейчас гуляют по улицам. Я думаю, скиоры без труда найдут и приведут в цитадель обоих смутьянов.
- Разумеется.
- К полуночи, - уже властным голосом уточнил Рейго и, дождавшись кивка покоренной, жестом показал, что встреча окончена.
Всю дорогу назад в медленно раскачивающейся лодке Эшшер пыталась понять, зачем канцлер привел ее в свое убежище. Пропажа из казны "золотого дождя", единственного эффективного средства против вампиров, возможное причастие к этому эгмеров и даже утреннее покушение на Императора, которое все-таки не было вымыслом, события крайне важные и их действительно стоило обсуждать вдали от посторонних глаз и ушей, но не это было главным. Эшшер гадала, не показал ли Рейго своим поступком, что нуждается в дружбе покоренных? Неужели в одночасье дела Империи стали настолько плохи, что одному из первых людей государства нужна поддержка? Или пошатнулись дела только канцлера?
Нимфа. Рядом с ним была преданная нимфа. Он стал для нее тем самым деревом или ручейком, без которого они не могут жить. Эшшер решила, что канцлер действительно нуждается в помощи. Вот только не обернется ли будущая дружба против самой Империи? Каждая из покоренных мечтала, чтобы вся Империя вместе с Императором пропала во Тьме, но нарушить договор Покорения совесть вампира никому не позволяла.
Сгорбленный старец выскочил из лодки первым и чуть придержал ее. Ни на лестнице, ни в комнатах никого не было. Только в зале стоял одинокий воин, который, увидев Эшшер, сразу скрылся за дверью. Наверняка доверенное лицо канцлера, других здесь быть не могло.
Скиоры скучали на улице, проходившие мимо горожане с интересом и опаской оглядывались на них.
- Куда теперь? - поинтересовалась Смэш.
Первым делом вернулись в казармы, Эшшер сразу же отозвала все отряды из города. Как сейчас нужна Нойри! Командиры патрулей знают свое дело, но рыжая дура справилась бы быстрее.
- Усилить все патрули вдвое, - распорядилась Эшшер. - Сколько у нас новеньких?
- Почти треть, - ответила белокурая Эншу, которая могла бы быть красавицей, если бы не ее белокурые волосы, столь неприятные для Императорских глаз.
- Не больше двух новобранцев на патруль. Самим в неприятности не лезть, ждать помощи.
- Что-то случилось? - поинтересовалась Эншу.
- Не должно случиться.
Эшшер отпустила командиров и подозвала Смэш.
- К полуночи доставь в цитадель двух воров.
- Кого именно?
- Просто двоих. Думаю, они даже сказать ничего не успеют.
- Слова?
- Скажешь, что это два смутьяна для канцлера Рейго.
- Что-то еще?
- Да, - Эшшер посмотрела в спокойные глаза подруги, - Где прячется Ургой?
4
К убежищу Ургоя добрались только в сумерках. Когда-то это был богатый район, с чистыми освещенными улицами, белокаменными домами и суетливой атмосферой припортового района. Но когда после небывалого по силе шторма намыло большие отмели и забило хламом столичный водяной канал, Император решил не расчищать канал и убирать отмели, а построить новые пристани в другой части города. Сколько людей при этом разорилось никто, конечно, не считал.
Ургой выбрал себе большой, в три этажа, дом. Сохранилась и решетчатая с каменным основанием ограда, и крыша, укрытая темной черепицей, и даже потерявшая вид медная вывеска гласившая, что когда-то в этом здание работала портовая управа. Единственное, что было этому дому в новинку -забитые грубыми досками окна.
Молодой курносый воришка, дежуривший у ворот, заметил Эшшер и скиоров. Он хотел было рвануть со всех ног, но переборол себя, сообразив, что покоренные пришли не за ворами. Он вежливо поклонился, проскочил до двери, условно постучал в нее и отскочил в сторону, пропуская вперед вампиров.
Внутри было непривычно светло, горел камин, десятки свечей и три больших кристалла. Сомнительно, что последнее было продано местным обитателям. Воры играли в кости, медленно пили вино, устало шутили. Поздние гости привлекли внимание, но не более. Эшшер собравшаяся компания тоже не волновала, к сожалению, она не видела знакомых лиц.
Со второго этажа, по лестнице, чуть не спотыкаясь, прибежал еще один юный оболтус. Эшшер были знакомы его черты лица, но чей это ребенок она не смогла припомнить.
- Энгино Эшшер, - паренек чуть склонился и широко улыбнулся, - господин ждет вас.
За спиной сдержано заржала Смэш. Командиру покоренных возведение вора в ранг господина тоже показалось забавным, он она сдержала себя и даже не усмехнулась.
Ургой и принял ее как начинающий господин, не где-то, а в отдельной комнате, все еще сохранившей вид рабочего кабинеты бывшего управителя.
- Ты решил стать лордом?
- Что вы, энгино, - Ургой прошел к шкафу и достал бутыль вина и два бокала. - Вензенского вина?
- Позже, - Эшшер заметила, что старость уже вплотную подбирается к знаменитому вору. Пожалуй, еще десяток лет и он превратиться в обычного беспомощного старика. Вот уже и старые шрамы на левой щеке уступают морщинами, седина красит голову и ходит он слегка ссутулившись. Только карие глаза не потеряли былого азартного огонька.
- Позже так позже, - Ургой убрал вино. Он прошелся и сел на мягкий стул. Эшшер он даже не предлагал сесть, она все равно останется стоять. - Если вы по поводу вашего заказа, энгино, то...
- Неужели готово? - поинтересовалась Эшшер.
- Да, уже готово, - Ургой улыбнулся. - Я даже добился значительно снижения цены, и, если угодно, вы можете забрать прямо сейчас...
- Перед уходом, - сказала Эшшер, чувствуя, как защипало во рту от возбуждения. - Мне нужны некоторые услуги.
Ургой ответил не сразу. Он не ожидал, что его будут о чем-то просить, скорее ждал приказы, поскольку чудесно понимал, что его благополучие зависит в данный момент от командира покоренных и нескольких скиоров, скучающих на первом этаже.
- Я так думаю, что просьбы будут не совсем приятные, - наконец проговорил он.
- Нужные двое, с исчезновением которых ты ничего не потеряешь.
- Когда нужны?
- Сейчас.
- Эй, юнга! - закричал Ургой.
Парнишка мигом примчался и встал, ожидая распоряжений. Эшшер еще раз прикинула, на кого же он похож.
- Кит тех двух болванов не пришиб еще? - Ургой усмехнулся.
- Не, пока еще нет.
- Пусть вынимает их из подвала и отдает... - вор посмотрел на Эшшер, - энгино, а Смэш пришла с вами?
- Госпоже Смэш обоих передать? - спросил догадливый парнишка.
- Энскиору Смэш, - уточнил Ургой.
- Почему ты зовешь его юнгой? - спросила Эшшер, когда юноша покинул комнату.
- Он и был юнгой, пока я его не забрал, - вор загадочно улыбнулся.