Аннотация: Чуть-чуть в подражание Райхер... неожиданно прозой.
Ты думаешь, что я слепой, что я ничего не вижу? Как ты смотришь на меня, как провожаешь меня взглядом, как задерживаешься в аудитории, чтоб я вышел первым. Ты действительно считаешь, что это можно не заметить? Чего ты добиваешься, придурок? Если б ты не был столь навязчив, не преследовал бы меня все время, я бы не начал избегать тебя. Мне не нужно было бы ждать в коридоре, пока ты пройдешь, чтоб не дай бог не поймать этот твой идиотский влюбленный взгляд... Извращенец. Маньяк.
- Оливер, тебе ещё долго? - Джефри сидел на подоконнике, прислонившись к окну и качал ногой.
- Надеюсь, что нет, - пробурчал парень, уныло продолжая возить тряпкой по линолеуму на полу.
Узор был какой-то замысловато-цветочный. В этом колледже вообще не было ничего нормального, простого и обычного. Кто-то решил, что если в здании учатся художники, то стены должны быть украшены картинами Дали и почему-то Шагала, парты были раскрашены какой-то абстракционной мазней и даже пол, даже этот чертов пол, преследовал какие-то глубоко творческие цели. "Скоро в туалете нельзя посрать нормально будет, - подумал Оливер. - Встал, а перед тобой очередная картина современного гения. Причем внутри. Хотя это хорошая идея, наконец то можно будет высказать свое отношение к этому долбанному искусству".
- Что ты думаешь о последнем уроке у мистера Лорина? - тем временем спросил Джефри.
- Что ты тут сидишь я не понимаю, я ж на отработке, а не ты. - Оливер устало отжал тряпку. - Что я думаю? Что нам опять пытаются привить отвращение к искусству. Его задача рассказать нам о жизни художников, и он вещает о том, каких высоких принципов были эти люди. А то, что "Чашку горячего шоколада" Ренуар написал чисто для прибыли. А то, что он расплачивался с доктором, принимавшим роды у жены, расписывая его квартиру. То, что люди, купившие картины Сезанна, потом просили вернуть им деньги, что кроме пейзажей и портретов, он рисовал эротические полотна, которые пугали его друзей отсутствием пропорций и подборкой красок. Все те факты, которые и составляли жизнь мастеров, ничего про это. Конечно, говоря про Дали или Ван Гога, нельзя не сказать об их странностях, но, думаю, он никогда не читал писем к Гале или к Тео.
- Чтоб понять произведение необязательно знать биографию его автора, - нахмурился Джефри.
- Конечно, если ты хочешь понять его неправильно. Давайте смотреть на "Похищение Елены" не читая мифов, смотреть батальные полотна Сальватора не зная истории войн. Не зная этого ты можешь понять искусство только поверхностно. Даже не понять, а получить удовлетворение, мол - видел, круто. И пойти дальше. Если я когда-нибудь стану художником, то я не хочу, чтоб мимо моих картин проходили с попкорном и говорили друзьям "был на выставке этого, ну этого...".
- Может ты и прав, - вздохнул парень, щурясь от солнца. - Но только в том, что мы не должны забывать о личности художника, но все эти факты, про которые ты говоришь... Нищета, голод, сумасшествие - разве не стоит сохранить какое-то светлое представление о человеке, зачем рыться и искать все самое ужасное?
- Потому что не зная того, что автор картины картежник, извращенец, педофил или маленький горбун мы вряд ли заинтересуемся в ней. Поэтому Ван Гог популярнее всех своих талантливых современников. Всего лишь стоило отрезать себе ухо. Как меня достала эта долбанная жвачка, прилипшая к полу!
- Тебе помочь?
- Нет, вали уже отсюда, я попробую отскрести это произведение сам.
- Как знаешь. - Джефри нахмурился и вышел из комнаты.
Оливер на секунду прикрыл глаза, сжал кулаки и продолжил стирать пятно с пола с ещё большей яростью.
Прекрати гоняться за мной, чертов извращенец! Я нормальный, мне не нужен этот слегка опущенный взгляд, как девчонка, ей богу, с этими длиннющими ресницами! Мне окончательно задолбали эти разговоры, я же просто пошлю тебя, придурок, если ты ещё хоть раз предложишь помочь мне. Я ведь и ударить могу! Ты моральный урод, мне даже жалко тебя, идиот, отстань от меня, ты жалок, никчемен, ты ненормальный. Понял?! Отстань. Иначе я за себя не ручаюсь.
- Почему именно я, твою мать... - Оливер выругался ещё раз, вздохнул и решительно нажал на кнопку звонка.
Дверь открыла милая женщина, предпожилого возраста в переднике и с очень усталыми глазами. Руки у неё были в муке. Из дома доносился запах пирога и звуки дневного ток-шоу, того, где такая длинноногая девица разводит семейные пары на ссоры.
- Здравствуйте. Я к Джефри.
- Он болеет. - Женщина мягко и вымученно улыбнулась.
- Я знаю, я учусь с ним в одной группе, меня попросили передать ему домашнее задание.
- А, хорошо, заходите. Джефри, к тебе пришли! Поднимайтесь по лестнице, он в своей комнате. Спасибо, что зашли.
Женщина кивнула, закрыла за ним дверь и указала как пройти наверх. Оливер бесшумно поднялся по ступенькам и постучался.
- Да, входите.
Джефри лежал на кровати, завернутый в одеяло по уши, с каким-то шарфом, завязанным на шее и со стаканом молока в руке. Сейчас он выглядел ещё нелепее, глупее и младше, чем казался всегда.
- Оливер? Привет, а что это ты пришел? - растеряно спросил он и добавил извиняющееся. - Я вот болею.
- Я заметил, блин. Думаешь проведать пришел? Ага, конечно. - Парень фыркнул и сел на край кровати. - Я принес тебе тетрадь с заданием от учителей, я ж у нас козел отпущения в смеси с сантой, ношу подарки к Рождеству. Видимо, ты был хорошим мальчиком, потому что твои задачи по алгебре явно легче, чем у меня.
- Алгебра вообще не сложный предмет, - сказал Джефри и закашлял. Кашлял он надрывно, сухо, немного морщась.
- Для кого как, - фыркнул Оливер. - Кстати, за последний портрет ты получил высший балл. Поздравляю.
- Спасибо, - искренне улыбнулся парень. - А что у тебя?
- Ох, как будто тебе это интересно, блин. С. Но хоть засчитали и то хорошо.
- Серьезно? - Джефри широко распахнул глаза и снова закашлял.
- Не, прикалываюсь, свою любимую младшую сестренку в розовом платье. Ну ты то как думаешь?
- И что тебе сказали? За это и поставили так мало?
- Видимо, мистер Перри все-таки не некрофил, как я думал. Но он ведь не уточнял, что я должен рисовать живого человека. Да какая на фиг разница, из меня все равно художник, как из него учитель...
- А мертвого кого рисовал? Покажешь?
- Кого-кого? Мертвого и все тут, - отрезал Оливер. - Покажу, там все равно лица особо не разобрать, мухи. Не уверен, что ты реально хочешь на это смотреть. Ладно, все, пойду я. Поправляйся что ли.
- Спасибо, Оливер. Заходи ещё! - Джефри улыбнулся.
- Ох, нет уж, лучше вы к нам. Бывай!
- Джеф, кто это был, твой однокурсник? - спросила мама, аккуратно садясь на край кровати и протягивая новую порцию лекарств.
- Да, однокурсник. - Парень поморщился, запивая таблетку.
- Ты расстроен? Ты ждал кого-то другого или получил плохую отметку?
- Нет, мам, все в порядке, спасибо. Ма, я устал и хочу спать, ладно?
Это сведет меня с ума, чертова мелкая тварь... Ни шагу уже не ступить спокойно, как меня задолбал этот колледж, а ты особенно. Неужели не понятно, что меня тошнит от тебя? Меня реально тянет выблевать после каждой встречи! Прекрати этот цирк, я не из таких, как ты! Мне противно то, что ты вообще существуешь. Отстань от меня, ублюдок, просто отстань. И живи себе дальше своей жизнью. Отстань.
- Даже не верится, что это все, - улыбнулся Джефри. - Время летит так быстро. Это наша финальная выставка, лучшие работы за пять лет. И взрослая жизнь.
- Ну, тебя то взрослая жизнь ждет ещё не скоро, ты же, кажется, взят под крылышко нашим искусствоведом, будешь помогать ему в галерее, так?
- Я не вижу в этом ничего плохого, - пожал плечами парень. - А ты теперь куда? Я слышал, что твои работы заинтересовали хозяина галереи в Питсбурге? Поедешь туда?
- Я ещё не решил, - пожал плечами Оливер. - Заинтересовали, это да. Но по-моему он хочет, чтоб я рисовал ему пейзажи города, а что мне в этом городе делать то? Ну, нарисую я ему хорошо их главные достопримечательности - свалку, морг и тюрьму - и все. Нет уж, я пока поищу местечко поинтереснее.
- Кстати, какая твоя работа висит на выставке, я что-то не заметил ничего из того, что помню. Я, конечно, ещё не был в зале портретов, но вряд ли они повесили ту самую картину с трупом, так ведь...
- Чертовски правильно. - Оливер усмехнулся. - Поищи-поищи, может быть и узнаешь, какая работа моя. Забавно, что по правилам мы вывешиваем их без имени автора. Для того, чтобы комиссия беспристрастно выставила оценки, ну конечно. Я, кстати, твою видел. Все-таки "Дом на краю", да? Что ж, это лучшая твоя работа, поздравляю.
- Спасибо, и все-таки... - Джефри легонько улыбнулся.
- Ладно, извини, мне пора, может свидимся ещё, удачи. - Оливер крепко пожал ему руку, немного поджал губы и пошел к выходу.
Джефри проводил его взглядом и пошел по галерее, тщательно вглядываясь в картины. Вдалеке слышались удивленные возгласы, около какой-то работы стояла уже приличная толпа, загораживая произведение. Парень мельком подумал, что там он ещё не был.
- Джеф, иди сюда, посмотри, - крикнула Катрина.
Однокурсники обернулись, как-то странно притихли и немного разошлись. На стене в какой-то старенькой, плохенькой раме висел портрет. На нем был изображен молодой человек с немного пухлыми, чувственными губами в легкой улыбке, с мягкими скулами и длинными черными, как уголь, ресницами. Кучерявые, темные волосы лежали в художественном беспорядке. Глаза были чуть прищурены от солнца. Фигура была изображена на фоне окна, рука была опущена на подоконник, а вторая поднесена к подбородку. От этой картины веяло чем-то сильным, совершенно неподдающимся пониманию. Джефри долго смотрел на неё, замечая мельчайшие детали: пятно от мела на левом плече, сломанный ноготь на указательном пальце, складки на джинсах. Художник поймал все то, что было в тот момент, все оттенки цветов и настроения.
Джефри вспомнил работу Оливи - портрет трупа. Мокрая земля, окровавленное лицо, паразиты, облепившие рану на затылке, все было настолько искорежено, что определить даже пол умершего было невозможно. Главной точкой картины стал поломанный нос, на котором, расправив крылья, сидела огромная муха.
- Это невероятно, Джессика, посмотри...
- ...да, и краски...
- Это же наша аудитория да, где мы на третьем курсе...
- Странно, почему-то тогда он сдал другую работу, отвратительнейшую надо сказать. А когда на выставку он предложил эту - я сразу согласился. А он сказал: "Ну вы понимаете, я же просто не мог показать это раньше выпускного".
- Джеф! Чья это работа? Кому ты позировал?
- Так точно передана светотень...
Продолжай, слышишь, продолжай преследовать меня, чертов придурок. Хотя ты никогда, ты никогда меня и не преследовал. Я ведь всегда знал, что ты нормальный, что начиная с третьего курса ты встречаешься с Норой Хаген, конечно знал. Продолжай, слышишь, продолжай предлагать мне помощь, мне, чертовому извращенцу и ублюдку, которому так нравилось придумывать что-то больше, чем дружба. Если ты не видел этого, то ты явно слепой. Я жалок, я никчемный урод, я маньяк, ну теперь то ты уже понял... Понял, что мне пришлось переписывать картину, я же и правда не мог сдать это, ты бы увидел. Ты бы понял. Я выпрашивал отнести тебе задания, это я, я преследовал тебя все это время. В коридорах, аудиториях, на улице. Но теперь это уже не важно.
Я уезжаю снимать мусорки в Питсбург. Удачи, Джефри и помни, что только ты сможешь понять мою картину. Потому что теперь ты знаешь, каким извращенцем был её автор...
А иначе эта работа никому бы и не заинтересовала, правда?