Сычев Михаил : другие произведения.

Любовь и ее верный друг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Добро пожаловать в RP-гетто - район для самых статусных жителей Города Бесконечных Надежд, одного из четырех выживших городов на планете Земля после ядерной катастрофы. Люба - молодая девушка, живущая в RP-гетто. Ей повезло родиться у статусных родителей. У нее есть все блага, но нет самого главного - верного друга! Она пытается утвердиться в рабочем коллективе, но хватит ли ей тактичности сделать это в обществе разношерстных характеров? Любе предстоит пройти интересный путь от одиночества к социализации в коллективе, почувствовать на себе весь этот мир, где отсутствуют шаблоны и правит непредсказуемость. И самое главное - найдет ли она в конце пути своего верного друга? Или ее мечты окажутся очередными несбыточными надеждами в этом перенаселенном городе...

Город Бесконечных Надежд

Цикл рассказов

Mike33Slam

  

ЛЮБОВЬ И ЕЕ ВЕРНЫЙ ДРУГ

  

15.12.2014 - 30.05.2017

Данное произведение написано под воздействием:

Burial - Untrue (2007)

Curve - Public Fruit (1992)

Gus Gus - Arabian Horse (2011)

Trent Reznor & Atticus Ross - OST Girl With The Dragon Tattoo (2011)

Trent Reznor & Atticus Ross - OST Gone Girl (2014)

1

   Солнечные лучи часто прорезают небо этой части города, вызывая ощущение спокойствия. Как будто оно спускается сюда разбудить сонных жильцов и отдать себя на завтрак. А ведь что еще нужно? Красивые высотки устремились к небу, ухоженные дворы занимают свою территорию. Везде чувствуется присутствие спокойствия и порядка. Но порядок лишь снаружи! Нам неведомо представлять, что творится внутри этих коробок, какие маски надеты на лица здешних жизнеуничтожителей. Иным словом, мы не чувствуем подлинного воздуха здесь, мы не видим настоящих красок, изначально разрисовавших эту часть города.
   Город Бесконечных Надежд... и смех и грех всего искушенного мира собрался в этих трущобах, поделенных на отличающиеся друг от друга районы и кварталы! Выходец из обычных районов города никогда не узнает, как появился RP-гетто. RP (Rich Palace) - "Дорогой Дворец" - обозначал не просто высокий статус здешнего обывателя, жизнь в роскошных помещениях - Дорогой Дворец обозначал само тело человека, обитающего здесь. Красиво смотрится, но вроде пусто внутри. Хочется потрогать и попробовать, но как-то приторно и слишком липко для обычного жителя Города Бесконечных Надежд.
   Кажется, у обитателей этого района было всё - чистота и убранство, некоторая солидность, с которой они постоянно выбрасывали мусор, все необходимые для жизни предприятия вокруг, личный транспорт, высоко поднятые носы. Но всё это казалось. Все они были бедны хотя бы в одном: наличие верных друзей, крепкая семья, и, как следствие, одиночество, наличие доброты и душевности, понимание самого истинного счастья. В результате герои этих пространств страдали душевной болью, скрывающейся за маской успешного человека, отсутствием верной цели, сверхэгоизмом, подлостью, хитростью, погоней за кредитами и высоким местом в обществе.
   И никто не знал, как добылось это место: после Тотального Перераспределения Экономических Ценностей, либо в результате победы в Гонке Успевших Зайцев, либо просто в результате наглости и коварства, приведшей к насильственной смерти непокорных Высшим, либо какими-то путями неисповедимыми, непротоптанными обычным человеком.
   Эта часть города крала солнечные лучи, чтобы создать иллюзию совершенства. Эта часть города оставалась всегда серой и пустой, и за кажущимся радушием ослепленный странник мог постигнуть полное безразличие, а порой и страх - животный, липкий страх обогатиться, получить более высокий статус и попробовать давать миру свои "ценные" советы.
   Однажды я видел художника, пытавшегося запечатлеть это дивное гетто, среди казавшихся ужасными остальных районов Города Бесконечных Надежд. В тот день тоже были яркие лучи, они заставляли художника улыбаться. Он наносил краски на полотно, но они не казались настолько ясными, чтобы задумка была завершенной. Художник расстраивался из-за этого и продолжал наносить мазки за мазками, чтобы придать картине яркости. Запечатлеть то, что он видел глазами. Стоит признать, что он только видел, но не чувствовал. Вскоре у него закончились яркие краски. Художник был молод, но понял, что постарел. А картина города, несмотря на завершившиеся яркие краски, была серой и пустой. Серой, как пепел. Пепел бесконечных надежд...
  

2

   Коллажами фотографий в альбомах мы видим образы, кем мы были тогда и какое отличие в нас сейчас. Какие ясные глаза были в молодости, и насколько уровень огня потух в них ныне. Эпизоды из той далекой жизни, смытой дождями и ядерным пеплом. Воспоминания, трогающие душу, как части целого, которые уже никогда не соберутся.
   Коллажами фотографий в альбомах, словно камнем, вставшим на пути бурного потока, разделяется наше течение на две части. На то, что теплеет в нас и дает силы переносится с места на место. И на то, что можно обозначить зарубками, вехами нашего всего целого.
   Старый фотоальбом, потертый во многих местах, где-то выцветший. Трогаешь его руками, словно листаешь прожитую жизнь. Это совсем другое, чем фоточки в Сети. Это душевность. И вот я листаю попавший мне в руки фотоальбом.
   Один победивший в Гонке Успевших Зайцев, гордый от того, что заслужил место в Городе Бесконечных Надежд, выменял на жизнь контроллера свой почетный статус, и на трофеи, взятые в Гонке, получил солидное положение и право выбора в RP-гетто. Стало ясным, что за такой спиной женщина, занятая своим делом по производству декоративных псов, влюбится в него по уши. И вовсе не из холодного расчета, так как средства у нее водились. Но статус-то какой! И он закрыл глаза на ее педобасни по производству декоративных псов, что никак не вязалось с его мужским поселенческим характером. Главное, что есть опора и сытый обед, и прочие интимности.
   И вот, перелистывая фотографии, появилась Люба. С первых дней не по-детски огромная, не по-детски замкнутая. Увидев небольшую аномалию по сравнению со стандартными детьми Города Бесконечных Надежд, они решили дать ей весомое имя, соответствующее ее габаритам.
   - Это все точно окупится! - считали они. - Это все точно окупится!
   Любовь. Она ведь маленькой не бывает. Всегда огромная, всегда запоминается. С ней должно быть тепло, но нельзя переигрывать, помня про тяжёлые последствия.
   - Любовь присуща каждому, - восхищались они выбранным именем. - К Любви стремятся все.
   Это было заложено, но не стало принципом всех окружающих Любу. Это стало ее меткой. С детских лет она считала именно так, теряя чувство тактичности при общении со сверстниками. С каждым новым годом она считала себя разбирающейся во всем, способной на всё. И это создало пропасть между Любой и окружающими. Любовь есть, либо ее нет. В нашем случае Люба становилась более замкнутой.
   Родители делали всё для нее. Но их статус лишь отдалял ее от других. Легкость достижения всего делала ее наивной во всех случаях жизни, или она дурачилась, что было маловероятно. И вот помятые следующие страницы фотоальбома, слегка рябят снимки от пролитого на них от нерасторопности кофе. Люба с большой куклой сидит отдельно от общей группы детей. Широкая улыбка и крепкие объятия только ее куклы. Люба во дворе пытается дать ценные указания мальчугану, как держать рогатку. На фотографии он готов влепить ей щелбан. А тут Люба учится. Она поднимает руку, как примерный ученик. А вот здесь Люба взрослеет - около двух метров роста, длинные, слегка сальные волосы, большие наивные глаза и такой же рот, не знающий тактичности - когда смеяться над шутками, а когда слова воспринимать всерьез. Кажется, на этой фотографии ее грудь будет чуть больше, чем она того хочет. У Любви должна же быть большая грудь, чтобы мы пили и ласкали ее постоянно, чтобы всегда обращали на Любовь внимание.
   Следующий лист фотоальбома потерт, словно на него было высыпано куча песка с пляжа, словно то самое наше время стало этим песком, перекатываемым от одного угла наших фотографий к другому. Здесь Люба считает себя специалистом, сжимая крепко гарант своего высшего образования. Совсем рядом похожая фотография "кажущегося" успеха, где Люба тщетно пытается найти свое место в совершенно новом рабочем коллективе.
   А вот эти листы фотоальбома покрыты ветками пальмы и тропических папоротников. Путешествие из Города Бесконечных Надежд в Зеленый Город. Удовольствие, присущее лишь избранным и статусным гражданам. Лишь в Зеленом Городе можно увидеть огромное количество сохранившихся видов растений, а не радиосимбионтов, как сейчас. И как только их сохранили после Тотального Перераспределения Экономических Ценностей? И вот Любу фотографируют родители, и вновь Люба улыбается, и вновь у Любы всё есть.
   И стоит заметить, что какие страницы фотоальбома я ни листаю, у Любы всё есть, но она всегда одна. Как будто вместо шоколада ей кладут в карманы порции одиночества, завернутые в фольгу, в красивые фантики. И если бы к старым фотоальбомам было уместно ставить хэштэги, то подписи фотографий пестрели бы заголовками: "А вот и Люба"; "Снова я, и снова я, и снова я"; "А мне совсем не скучно, смотрите, как я живу эту жизнь!"
   Вот она - Любовь. Такая одинокая, такая наивная и восприимчивая. Да, она такая. Особенно, когда рядом нет счастья! А счастье для Любви всё. С счастьем Любовь ощущает себя целостной. Счастье и опора, и поддержка Любви, и способ получать удовольствие. Счастье, как верный друг, который всегда поможет, всегда выслушает.
   Мне хочется забыться. Я иду на окраину Промышленного Гетто. Старое здание готического стиля с толстыми стенами и слабым освещением внутри хорошо защищает от суеты и постоянного скрежета механизмов этой части города. Здесь обосновались вполне безобидные последователи учения Святого Атома, называющие себя Святые Атомные Угодники. Несмотря на Тотальное Перераспределение Экономических Ценностей и уничтожение большинства земного шара ядерными бомбами, они веруют что атом все-таки мирный и принесет любовь и радость в души людей. Я сажусь на самый край длинной скамьи. Тишину озаряет завывание множества голосов, подхватывающих один лидирующий голос. На них всех одеты просторные фиолетовые мантии с множеством разноцветных заплаток и причудливые ботинки разных стилей. Люди-маятники, они чуют внутри себя энергию, духовность. И все за Любовь. Они хотят зарядить Любовь, они молятся на Любовь:
   - Любоооооовь - это солнце! Она не сядет, не уйдет во тьмууууу! - причитает лидирующий голос.
   - Не уйдееееет во тьмууууу! - подхватывает многоголосая паства.
   - Не замерзай, Любовь! Все наши голоса внемлют тебе. Так грейся от наших всепроницающих молитв, - топот ног и ладош образует четкий ритм.
   - Грейся, грейся, греееееейся! - кажется, эти голоса разожгут пожар.
   - Аллилуууууууйяяяяяяяяя! - запевает в экстазе проповедник.
   - Аллилуууууууйяяяяяяяяя! Мирный атом дай нам свет! - рев паствы кормит стены, реверберация разлетается по всему помещению.
   - Да будет так! У Любви будет друг! Вы слышали! У Любви буууууудет друуууууг!
   - Будет друг! - дружно выдыхает паства.
   - Аллилуууууууйяяяяяяяяяя!!! Святой мирный атом даст всем тепло!!! - действие отдаляется и возвращает меня в реальность.
   У Любви будет друг!
  

3

   Когда Люба, зажимая в руках гарант своего высшего образования, вышла из стен университета, она чувствовала, что будет нужна, она чувствовала, что не затеряется в толпе новых специалистов в Городе Бесконечных Надежд, страдающем перенаселением. Ее глаза горели огнем, ее грудь вздымалась от ощущения возможностей, которым не было горизонта. Ее руки еще крепче сжимали гарант высшего образования, без которого сейчас никуда. Ее аутичность, отчужденность и наивность затаились, ожидая своего шанса выскочить и проявить себя. Город Бесконечных Надежд жаждал ее, чтобы впустить в себя, показать все возможности и перевернуть с ног на голову. Этот город не давал осечек и за работу приходилось биться. Стопроцентные ожидания стирались о берега колкой реальности, с одного удара способной выбить из тебя всю спесь. Ведь вызубрить могут все, а разбираться и приспосабливаться к нестандартным ситуациям могут единицы.
   Люба надеялась, что станет отличным специалистом по тактическому сегментированию рынков. Люба верила, что станет заметной. Но откуда у нее предпосылки к этому? Университетские годы прошли быстро, ее поддерживали другие ребята, но их поддержка основывалась на статусе ее родителей и благах, которые она могла им преподнести. Поэтому одногруппники помогали Любе в понимании основ тактического сегментирования рынков, как лучше подобрать целевую аудиторию, как сориентироваться в выборе метода анализа рынка, как по присланному брифу, представляющему собой список целей и задач, расписать конфигурацию исследования.
   Люба старалась быть везде, но ее замечали из-за ее назойливости и занудства. Люба хотела любить, но ее данные и отсутствие интригующих привлекательных черт лишь отторгали от нее сверстников. Люба хотела любить, но не такими способами, которыми любили сейчас. Ведь после Тотального Перераспределения Экономических Ценностей отношения стали более свободными, и никто не стеснялся скрывать их. Молодое поколение научилось жить по своим потребностям - хочется, сделай это. Любе не нравился такой подход. Она жила в консервативной семье, поэтому она отдалялась от зашкаливающих потребностей мужских особей.
   Вера, надежда, любовь, как истертый мраморный памятник. Люба стоит возле него, эти надписи для нее вроде как незыблемы, несмотря на всё происходящее, несмотря на отсутствие друзей, несмотря на неудовлетворенность всем тем, что она получает в обществе. Вера, надежда, любовь крепко схватились за Любу, они думают, что она справится...
   Больше Любы верили в нее только родители. Они смело награждали ее благами, зная, что всё окупится. Иногда это становилось препятствием для ее места в обществе. Так у Любы появилась своя квартира в RP-гетто, купленная родителями. Невиданная роскошь для только начинающего работать человека. Всё вокруг мило обставлено, доступ в Сеть, много зеркал, чтобы видеть себя любимую, и одиночество, как пыль, проникающее в любую клеточку всех вещей. Одиночество, как консервный нож, открывало Любу, словно банку с бобами, и опустошало ее. Но Люба не была такой простой. Она старалась заполнять свое одиночество любыми способами. Люба облазила RP-гетто вдоль и поперек, делая разнообразные фотохроники мест, куда удавалось попасть. Она запечатлевала каждый куст, каждую деталь увиденного, каждую убранную аллею, дорожку. Люба следила за всем, что касалось Сети и ее участников: всем поставить любовь, всех прокомментировать, дать ценное указание, поделиться своим опытом. Таким образом, она старалась придать себе значимости, она старалась чтобы ее заметили в этом мире. Но мир воспринимал ее с другой стороны, мир чувствовал ее враждебно. Все видели в Любе занудство, смех и неумение определиться в этом мире. Для Любы всё стало, как один шаблон, для которого написан свод правил и руководств. Она по нему действовала, но такое ощущение, что этот свод правил написала она сама. Поэтому другие эти действия не воспринимали.
   Любовь. Одна. В пустой квартире. Любовь со своими иллюзиями и предрассудками, в поисках своего места в этом мире, в поисках опоры. Дни сменяли ночи, ночи сменяли дни, людские потоки устремлялись к своим целям, и Любовь среди них, как пятнышко на воротничке от соуса к ребрышкам. Яркое и потертое. Заметное лишь после твоей неаккуратности. Пятнышко, которое теперь не отстираешь...
  
   Тотальное Перераспределение Экономических Ценностей сменило оптимизм на рациональный оптимизм. Эта веха в истории человечества заменила всех пессимистов на непроглядных пессимистов. Эта неизбежная черта всего нашего мира приучила всех к простому правилу: "Там, где успех, жди неудачу! В каждой неудаче свои плюсы. Черное и белое - одно целое". И порой их теперь не отличишь. С успехом стали считаться, словно он стал твоим жизненным пространством, которого так не хватало в Городе Бесконечных Надежд. Считаться с успехом учила эта новая жизнь, постоянная череда неудач и нехватка чего-то большего. Поэтому люди скептично относились к своим успехам, а если успех случался несколько раз - они боялись рисковать дальше. Зато новая жизнь научила ценить самое простое счастье, самые простые вещи, и некоторым мудрым людям выживалось легче. Это не касалось участвующих в Гонке Успевших Зайцев, потому что у них не было выбора, каждая новая гонка сулила им смерть.
   Жителей RP-гетто это касалось в то самое время, когда они получали свой статус. Эти времена настолько поросли мхом воспоминаний, что сейчас жители RP-гетто выглядели как богатые на оболочку, но пустые внутри дворцы. Люба не избежала этой участи. Ей нечем было рисковать. Она могла остаться одна, но тут были рядом родители. А если они не вечны?
   Сидя в своем кресле, Люба часто задумывалась над этим. Люба хотела мечтать, когда же у нее появится верный друг? Как он будет выглядеть? Как пройдет их разговор? И что останется на продолжение? Люба умилялась своим волшебным мечтам, что этот покорный приятель будет слушать ее и возносить в отличие от других. Она верила, что он станет ее исповедальней. Ведь сейчас ей приходилось исповедоваться на страничках якобы друзей, под их фотографиями, либо держать всё в себе. Но как много в себе это продержишь? Всё копится, и если бы так продолжалось, то Люба лопнула, разлетевшись на огоньки неприятных светлячков, сильно режущих ваши взгляды.
   Представьте, сидит Люба в кресле, дергается в такт своим мыслям. Секундная яркая вспышка, и Любы больше нет, поток ослепительного света, ненужной информации, вторичных впечатлений и пустоты.
  
   Тот звонок раздался, когда она его не ждала. Одно из агентств по тактическому сегментированию рынков предложило ей стажерскую вакансию. И это после нескольких месяцев получения гаранта. Руки дрожали, прижимая разговорный девайс к уху. Как же волнительно. Ее тело пронзали ощущения, что она готова ко всему, готова полностью отдаться работе. Ее улыбка была настолько широка, что мешала ей говорить. Несомненно, родители были довольны Любой!
   - Это действительно все окупится! Любовь взрослеет, - улыбались они.
   Но Любовь без срока годности. Любовь первоначальна, либо ее нет, либо она есть. Любовь не перевоспитаешь. Люба понимала, что пора взрослеть, но понимание не перетекало в действие. Любовь по-прежнему воспринимала все эмоциями. А когда, скажите, мыслить трезво? Ведь для всего у нас шаблон.
   Она сказала: "Да". Раздумывать Любе не приходилось. Сказав "да", она уже ощущала, как готова прикоснуться рукой к далеким звездам, тем самым заглянув за горизонт своих возможностей. Она сказала "да", а это значит она расписалась под качеством профессионала, хорошего специалиста. Но это надо было доказать. Как сказали бы рациональные оптимисты Города Бесконечных Надежд: "Как бы не потерять и этого". Коллектив с разноцветными красками характеров, новые пути, неизведанные задания, адаптация к быстрому мышлению и реакции. Люба бы взяла блокнот и записывала, но она кивала "да" и смотрелась в зеркало.
   Первый рабочий день, наверное, был самым впечатляющим. Новые люди, которые могут потенциально стать верными друзьями. Первый трудовой договор, внесение в единую трудовую базу, индивидуальный пропускной номер. И сколько новых слов, похожих на огоньки фонарей на ночной улице. Все переливалось, все настолько ярко. Люба дышала глубоко. Вот настал тот час, когда она раскроет свой потенциал. Вот сама жизнь действительно раздвинула перед ней свои горизонты. А вокруг все так и сияли своей добротой и приветливостью. Но это было первое впечатление. Любины коллеги не знали, на что подписывались, а Люба не понимала, что первое впечатление, как правило, напускное, всего лишь фон. Город Бесконечных Надежд показывает свою темную душу. Дождь каплями стекает по стенам, а солнце ранами своими рвано светит, и вокруг всё отбрасывает густые тени.
   Первое время Люба сдерживалась, но было видно, что она хотела быстрее занять свое место в коллективе. Она внимательно слушала разговоры коллег, пытаясь поделиться своим опытом, она находилась во всех обсуждениях, во всех маленьких компаниях. Она просто стояла вместе с коллегами, слушала их и мило улыбалась. Словно бомба замедленного действия, ожидающая своего звездного часа. И когда коллеги спрашивали Любу, она старалась быть точной в рассказах о своей жизни: "А у меня ведь гарант высшего образования, я его сама получила, а я была в Зеленом Городе и мне там понравилось, а еще у меня отдельная квартира в RP-гетто, и живу я потихонечку. А как скоро я стану специалистом по тактическому сегментированию рынков?"
   Среди ее коллег, так старавшихся заработать себе на жизнь, напрягавших свои умы, это было непостижимо, неправдоподобно. Люба со всеми ее приобретенными благами и тактическое сегментирование рынков, где в первую очередь заправляют голодные до анализа мозги! Как сложить все желтое? Это вычленить все красное и зеленое, а потом складывать желтое! Вот таким образом коллеги пытались донести до Любы смысл ее заданий. Шаблоны здесь не действовали, Люба терялась, время шло, и никто кроме нее самой бы не помог, а она так надеялась на верного друга!
   Коллегам взять и подсказать ей, но обычная природная зависть, возникающая в Городе Бесконечных Надежд всегда и везде, зависть к тому, что у Любы всё изначально есть, убивала надежду и веру в то, что у Любы получится. Поэтому ее выживали, помогали лишь редко, общение сводилось к примитивным формам. Нет места для Любви, во всех укромных уголках гниль и сырость. Мы мерзнем под одеялами, нам холодно от наших завистей и тщеславия. Нет места для Любви. Город Бесконечных Надежд купается в людях, но одинок. Все за себя. Город лишь пристанище и способ реализации своих стремлений. Нет места для Любви.
  
   А сколько продержались бы Вы только на своем статусе? Месяц, два? Вполне возможно. Всё было бы до тех пор, пока бы Вас не размазали по стенке отчаяния, как слишком много сосущего комара. Вас придавили бы гнетом заданий, не помогая, не заставляя подумать, не объясняя ничего толком. Здесь бы третью руку, хитрость и смекалку. Но это не для Любы.
   Она была одна, с ней здоровались, но ее компании избегали. Много непонятных заданий ломали надежду стать специалистом по тактическому сегментированию рынков. Кто-нибудь, подайте ей руку помощи! Зачем? У нее же всё есть!
   Люба с завистью смотрела на сотрудников, у которых всё получалось, она пыталась быть лестной с начальством. Любые попытки тщетно разбивались о камень вычеркнутого человека. Люба замыкалась. Она терялась в простых заданиях.
   - Добрый день, мне нужен специалист по тактическому сегментированию рынков, - звучал голос в девайсе. Голос не требовал возражений.
   - Да, говорите. Меня зовут Любовь, - Люба сама приветливость.
   - Как здорово, что я попал на Вас, Любовь! Мои печенья плохо продаются! У меня на руках все цифры, но как будто чего-то не хватает, - голос верил, что его задача будет решена.
   - Ну, мы можем провести анализ вторичной информации и показать Вам картину рынка, - Люба пыталась быть важной.
   - Выявим тенденции, опишем Ваших конкурентов и характеризуем их ходы.
   - Любовь, нет. Вы меня не слышите, - голос в девайсе жалел о потраченных минутах, - цифры у меня на руках есть, но как будто я чего-то не знаю!
   - Простите, Вы торгуете печеньем? - Люба пыталась не упустить нить разговора.
   - Мы производители! Мы довольно известны, но такое ощущение, что мы не знаем, чего хочет потребитель.
   - Вполне возможно, Вам понадобятся экспертные интервью, а может и опрос потребителей, - Люба перебирала все возможные варианты.
   - Возможно! Так подскажите же мне! Вы специалист, - голос в трубке был опечален, что позвонил не по адресу.
   - Хорошо, давайте я пришлю на Ваше устройство бриф. Это поможет подобрать Вам оптимальную конфигурацию проекта, - Люба верила, что справилась.
   - Ладно, присылайте! - голос в трубке хотел закончить разговор на оптимистичной ноте.
   Обмен контактами, бриф выслан, ответа не пришло, Люба снова одна. Это всё они! Они ее не понимают. Совсем не понимают...
   Любины шансы один за другим пускались в спринтерскую гонку, чтобы получить необходимый опыт. Они один за другим уставали быстрее и выдыхались. Все Любины шансы были найдены мертвыми в Городе Бесконечных Надежд. Одни валялись дохлыми под стертыми билбордами о прекрасном заработке, другие захлебнулись водой из сточных каналов, им так хотелось пить, что они пошли на крайность, а некоторые раскрошились в пепел, и теперь ветер беспощадно раскидывал их по темноте улиц. Пустынные закоулки, скопление многоэтажек. Все шансы Любы осели в легких граждан этого перенаселенного города. Теперь ими дышали другие: более изворотливые, цепкие, хваткие, неотступные, жесткие. А Люба впервые оказалась в свободном плавании.
  

4

   Давным-давно заброшенная территория, покрытая пылью. Человеческое движение навсегда оставило это место. Сквозняк гуляет через разбитые стекла. Пустые цеха, мертвый холодный бетон, переплетенье коридоров больше не издает голосов рабочих. Лаборатория захламлена, уже потемневшие от времени халаты ученых теперь не будут согреты теплом их тел, ночами напролет облекавших идеи своих безумных мозгов в нечто осязаемое. Всё перевернуто, переворошено, словно полка с воспоминаниями. Бетон в некоторых местах превращается в крошево под натиском ветров, дождей и прорастающей везде травы. Завод электробытовых приборов взором побитой собаки смотрит на Город Бесконечных Надежд. Всего лишь десять километров расстояния, но теперь путь сюда отрезан. После ядерной бомбежки, после Тотального Перераспределения Экономических Ценностей завод стал брошенным псом.
   Когда стало ясно, что конец неизбежен, начальство, смекалистые рабочие пытались ухватить произведенный товар, чтобы потом иметь способ наживы. Всё сваливалось в коробки и транспортом переправлялось в другие места, которые либо стерлись и превратились в ядерный пепел, либо сам товар оказывался в Городе Бесконечных Надежд, где обретал благодарственную эксплуатацию.
   Здесь появился он. Вот именно эти клешни собрали его, эта конвейерная лента скинула его в партию, эта штамповка присвоила серию и номер. Дальше испытания искусственного интеллекта, которые дали возможность чувствовать эмоции человека: страсть, возбуждение, вожделение, грусть, страх, радость, эйфорию. Ученые наделили его словарным запасом, но не успели завершить его обучение до конца, и вся партия была в спешке переправлена в другие руки и уголки. Эти безумные лаборанты внедрили ему возможность переживать и сопереживать, поэтому в первые минуты ему было не по себе.
   - Как же его братья? Что станет с его партией? Как их потом найти?
   Спешка не позволила ученым доработать все аспекты идеи. Всё, что ему внедрили - это подчинение хозяину, первоклассное удовлетворение и снятие напряжения у хозяина. Но это было неглубокое погружение в саму суть человеческой потребности. Потребности, которую не изменило даже Тотальное Перераспределение Экономических Ценностей. Они забыли учесть, что этот искусственный интеллект имел способности к саморазвитию и накоплению знаний...
   Проходящий мимо бы поёжился. Мрак застилал это гиблое место. Ни единой живой души, организма. Обманчивая пелена тишины, капкан из пустоты, бетонная тюрьма из тысячи миллионов повторяющихся комбинаций. Он здесь родился. Он запомнил это место, бывшее когда-то ярким и оживленным. Его партию разметало на отдельные частички, у большинства, наверняка, нет теплого места и крыши над головой. Большинство так и лежит, ни разу не согретое теплотой человеческих рук и тел. Назойливые переживания! Они должны дать ему немного романтики, но в реальности от них лишь болезненные страдания. Все мысли направлены на поиски верного друга, который будет всегда рядом, который всегда согреет и использует его. Мечты сбываются, если ты чувствуешь эмоции человека. Мечты сбываются, если ты вовремя включаешься...
   Когда его глаза (маленькие черные точки в виде бусинок на каждом полушарии) начали видеть, они чуть не ослепли от яркого света. Но тут подошел белый халат и отладил настройки таким образом, что он стал автоматически корректировать яркость восприятия окружающего пространства. Какие умелые и золотые руки! Как же он скучал по ним и по их деятельной работе. В тот самый первый раз глаза осмотрели всё вокруг и зафиксировали движение конвейерной ленты, такое медленное и размеренное. Он видел стоящих в ряд братьев, ожидающих, когда им сделают глаза и поставят серийный номер. В этом огромном помещении не было холодно. В этом помещении он чувствовал уют и тепло. Он фиксировал в себе желание действовать и быть полезным, желание познавать окружающих людей и их потребности.
   Конвейерная лента приближала его к завершению первой стадии существования. Штамповочная машина поставила у его основания название изготовителя, бренд и серийный номер: Завод Электробытовых Приборов, I-BO-NIT ZX49FX (zoom x49 мм - Fixation). Среди знатоков эта модель вибратора называлась Черный Босс. И это не только из-за цвета, но из-за вживленного комплекса сменных режимов, угадывания настроения хозяина и адаптации режимов к этому настроению. Черный Босс знал, что сказать, знал, как правильно выразить эмоцию, знал, как надо действовать. Черный Босс начинал командовать твоими ощущениями, словно ты попадал под его влияние и только от него зависело твое удовлетворение. I-BO-NIT Черный Босс был самой ходовой игрушкой среди населения Города Бесконечных Надежд. Серийный номер менялся, исходя из разных модификаций Черного Босса: ZX49 - увеличение на 49 мм, FX - фиксируемый, CM (change mode) - смена головок, GS (G stimulation) - для точки G. FX была самой распространенной моделью, так как Черный Босс FX мог лично определять желания хозяина и сам зафиксировать необходимый режим.
   Эта модификация стала золотым статусом для ее владельца, а для граждан Города Бесконечных Надежд новыми отношениями, новым вызовом, решением для оригинальных и одиноких, а также орудием пыток для злых рук. Ядерный пепел смел все устои, религии и догмы. Они трансформировались во что-то новое, сто раз перевранное новое. Феминистки стали пост-феминистками, гаджеты, интерфейсы подарили отношениям расстояние, а молодому поколению хотелось крышесносящего эффекта. Они представляли как, но не всегда могли достичь такой планки собственными усилиями. Поэтому Черный Босс стал катализатором удовлетворения всех хотящих. Черный Босс поставил новую ступень, новую заоблачную мерку удовольствия. Почувствовав ее хоть один раз, тебе хотелось повторения. Ну, а повторение мог дать естественно только Черный Босс. Даже крепкие пары, сохранившие теплоту любви тех эпох, не стеснялись использовать прибор для разнообразия своей интимной жизни. Тайные желания стали обыденностью, и Черный Босс просто дожидался своего часа. Все комбинации желаний человека, помещавшихся в несколько мегабайт, стали ведущим фактором превосходства прибора...
   Нити воспоминаний искрами прорезали его недолгую жизнь. Как это трудно - не знать, что уготовано тебе на завтра, где ты окажешься, какие руки примут тебя, окажешься ты на полке или будешь свален в хлам. Тягость, моменты тревожности. Темная мгла. Искры воспоминаний прорезают эту мглу, искры воспоминаний словно замкнутая микросхема, и ведь ничего больше не остается, как ждать чего-то лучшего и самостоятельно делать эти вспышки из прошлого. Крючком подцепить теплое прошлое и быстро положить на холодную рану настоящего. А вдруг заживет!
   Вспышка, его только сняли с конвейера, провели первичную процедуру настроек. И вот он впервые вошел в базу знаний, его память постепенно начала заполняться лекциями, теориями, ситуациями, визуальным сопровождением обыденной семейной жизни, разнообразных случаев интимной стороны человеческих отношений. Поток полезностей заполнял его нутро, а он всё вникал, запоминая все бесконечные множества вариантов.
   Теории психоанализа, бихевиоризм, фрейдизм, тонкости анатомического строения тела, эрогенные зоны, смешивались с множеством версий характеров людей, настроений, мотивов, стимулов, действий и вариантов разговора. Его память запоминала слабые места людей, чтобы потом использовать эти слабости и быть популярными.
   Молодая семья, он проводит время на работе, и ведь для того, чтобы обеспечить будущее себе и своей любимой. А как же внимание? Особенно, когда сил по ночам не остается. Черный Босс знает как!
   Они любили друг друга. Увиделись лишь несколько раз, а потом в гаджетах появились камеры. Это сократило расстояние между ними от нескольких районов Города Бесконечных Надежд до нажатой кнопки и статуса online. Такие красивые взгляды, такие милые черты. Но как через расстояние заглушить страсть, как через расстояние сделать учащенным дыхание и частым сердцебиение? Особенно, когда вживую видишься раз в несколько месяцев! Черный Босс высылался ей, и ее парень с наслаждением наблюдал ее упоение, ее восторг, чувствовал себя рядом с ней.
   Видеочаты с камерами моделей создавали ажиотаж только когда включался Черный Босс, все особи мужского пола тайно завидовали этим возможностям, все особи хотели владеть своим орудием также. Но зачем придумывать изощренные ходы, потеть, читать много статей, когда есть проверенное средство! Дух потребительства руководил ленью и креативностью этого потребительства. Черный Босс досконально записывал и впитывал эти ситуации. Совместная жизнь, влюбленность, способ зарабатывания денег. Он был универсален. Популярность этой игрушки позволила проводить ученым исследования, в ходе которых выяснились две интереснейшие тенденции: наибольший катарсис Черный Босс приносил одиноким женщинам и злодеям, вышибалам, которые с помощью Черного Босса выколачивали правду, сердечное признание, подписи и обещания.
   И в этом не было ничего удивительного. Черный Босс умел слушать самые неординарные мысли, которые рождало одиночество, Черный Босс своими способностями давал возможность быть одной, но ощущать себя женщиной, он избавлял от похотливого коварства мужчин, он позволял оставаться в своей скорлупе, не нарушая ее целостности.
   Перед глазами уютно обставленная квартирка в спокойных тонах. Яркий свет дня проникает сквозь окна, создавая ленивое настроение выходных. Светлые волосы, голубые глаза уставились в одну точку перед зеркалом. Эти глаза ловят мысль, а она всё ускользает и ускользает. Эти часы похожи на рыбалку, но рыбак неопытный. Ожидание чего-то большего. Его не заглушить, если трудно нормально заговорить с красивыми незнакомцами. Заговорить уверенно, не заикаясь. За спиной шелест одеяла, из которого выбирается черный силуэт. Он блещет своей уверенностью и внимательностью. Он чуткий и способен поймать любую мысль, мол хватит думать - уже пора побыть собой, пора убрать свою неуверенность и воспарить из этой дыры. Расширенные зрачки, адреналин, горячая кровь и глубокое дыхание. Вам бы прикрыть глаза в эти моменты, когда комната становилась еще ярче, воздух - жарче, Черный Босс - интенсивнее... Одинокая обладательница Черного Босса обретала себя и уверенной походкой перешагивала через жизненные обстоятельства. Ослепительный миг пройдет, чтобы прибор вернул его вновь, и серая обыденность сменится красками удовольствия и понимания того, чего не хватает в жизни.
   Другое дело - злодеи, просто вышибалы долгов из Незаконного Гетто. У них всегда был при себе Черный Босс. Замкнутость Города Бесконечных Надежд не давала возможности появлению новых людей даже в арифметической прогрессии, поэтому все вышибалы были относительно гуманны. Зачем убивать потенциального держателя долга, когда его можно просто наказать. И ведь человек цел и вроде как дееспособен. По первым случаям пыток Черным Боссом никто не воспринимал прибор всерьез, но после, когда сарафанное радио замкнутого окружающего пространства разнесло опасность этой игрушки, стоило только вслух упомянуть про Черного Босса, как у держателя долга внезапно находились кредиты, конкурент прекращал свое дело, а честный человек менял свою полюс на противоположный.
   Среди темной стороны Города Бесконечных Надежд появилась своя присказка - "Большое дупло" или "сделать дупло пошире". И это означало, что с должником произойдет чудо. Черный Босс превращался в огромное вибрирующее дилдо, и черный цвет становился самым ненавистным среди тех, кто попался на такие пытки. Одно дело уйти опозоренным с долгами и обещаниями, с большой дыркой в заднице. Но бывали случаи и похуже, когда вместо отрезвления и клятв отдать должок, человеку нравилось перевоплощение. От работ Черного Босса задница таких людей получала удовольствия, психологический удар, несоответствие прожитой жизни и только что открывшейся истине приводили этого открывателя не к себе домой, а в Гейский квартал, где случалась очередная педобасня, заканчивающаяся обычно многофаллосным экстазом и полетом с самого высокого этажа. Осознанная никчемность, следы крови на асфальте, неизвестность, умиротворение с жутким ярлыком.
   Вот такой вот Черный Босс. Никто не хотел попасть в такую заварушку, поэтому все старались исправно платить долг, продавать себя, подставлять других, поджигать свои надежды, нырять в пучину греха, топить свою честность. Все старались быть паиньками. Аминь...
  

5

   Ваня Чейнджер никогда не был рассержен на этот мир. Да и зачем? Себе дороже! Понимание безнадежности этого мира у него сложилось еще в тот далекий период, когда наш разум с энтузиазмом поглощал знания. Именно в тот момент Ваню, как молнией, стукнуло осознание шаблонности всего происходящего, как будто тебя вписывают и подгоняют под определенную систему, давным-давно написанную кем-то архаичным. И чем дольше он существовал в этом мире, тем больше убеждался, что никому не нужен. Именно тогда он понял, что для себя стоит стараться, что для себя он может быть кем угодно, а для остальных его особенности лишь красный крест на теле общества, лишь характеристики, не попавшие в серую массу. Раздражение сменилось долго изучающим взглядом и внутренним превосходством. Он не злился из-за того, что внешне был действительно заурядным. Среднестатистический рост, среднестатистический вес, обычная прическа, вроде зеленые глаза, среднестатистические предпочтения в одежде, еде. Никаких внешнеразличимых отклонений. Но голова и внутренний механизм работали по-другому, будто были смазаны лучшим маслом.
   Многие выходили из стен учебных заведений полные надежд и пропадали, так как система обучения не приучила их к резко изменившемуся миру. Их знания - шаблон, их креатив - схемы учебников. В реальности это не действовало. Переносы этих схем в мир Тотального Перераспределения Экономических Ценностей просто не сработали. Ваня изначально понял тупость этих шаблонов, он сразу их просек еще во время учебы. Ему нравилось саморазвитие, ему нравилось подходить к решению задач иначе, другими путями. Типичные преподаватели не всегда могли понять его грандиозных идей, но он не отступал от них. Наставники видели смысл его идей, но для них он был слишком нереальным, иррациональным. Поэтому Ваня получал средние оценки, но не жаловался, он знал, что внутренне развивается. И тут он вроде тоже не выделялся среди остальных, но после остался на плаву, открыл свое дело, где была душа, желание и постоянная креативность.
   Люди слишком сложные, многогранные. Люди хитры, разноимпульсивны, чтобы проникать в их суть. И ведь всё сводится только к животным инстинктам. Поэтому Ване нравилось изучать суть вещей, проникать внутрь вещи, расщеплять вещь на составляющие и потом снова собирать ее. У вещей нет эмоций, всё рационально, всё подчиняется конструкции и механизму. С малых лет он инженерил: сбор конструкторов, идеи моделей, внутренние схемы разных механизмов. Над столом в комнате Вани висел огромный плакат лабиринтов микросхем 8-битного картриджа, и он всегда знал выход из этого лабиринта.
   Его детский интерес получил развитие в университете конструкторских разработок. Его навыки и креативность росли от курса к курсу, но внутри студенческого коллектива он держался особняком. Больше наблюдал, если надо ответить на вопросы одногруппников - отвечал. Но не более того. Если к нему обращались за помощью - он помогал бескорыстно. За этим крылся интерес к дальнейшему саморазвитию. Это свойство ценилось остальными ребятами, поэтому Ваню старались не трогать и быть с ним дружелюбными.
   В дополнение к лекциям у него была своя тетрадь экспериментов, где он делал заметки по разным конструкциям, их свойствам, границам прочности и внедрениям разных новых конструкций в механизмы. Он будто менял все привычные основы, которые им прививали и по которым всё было устроено. На тетрадке была подпись "Ваня Чейнджер". Тогда он стал "Чейнджером" - меняющим основы. За такими людьми будущее, за ними надежда, бесконечно застрявшая между бетонных основ этого города.
   А дальше необъятная свобода и зависимость от своих усилий, стараний, накопленного опыта - проявить себя, найти свое место. Ваню сразу взяли на работу. Завод электробытовых приборов. Сначала его свобода ограничивалась распоряжениями главного по его цеху внедрений, модификаций и разработок. Ведь надо с чего-то начинать. Мозг Вани впитывал новые интересные варианты, комбинации. Чейнджер проявлял себя потихонечку и схватывал быт цеха. Далее, поняв, что за любопытные и выгодные задумки здесь дают свободу действий, он начал реализовывать свои идеи, разработки. Тетрадь экспериментов обогащалась знаниями. Сначала эти идеи выдвигались робко, как бы невзначай. Да и правильно. Только начал работать, а уже выскакивает вперед. Он делал это внятно, терпеливо. И только после того, как к нему начали прислушиваться, он обрел свой вес в виде отдельной лабораторной комнатки, где мог свободно придумывать и экспериментировать над своими идеями. А они заключались в поиске путей создания вещи с эмоциями, вещи, способной чувствовать. Так на стене его кабинета рядом с плакатом микросхемы 8-битного картриджа появился плакат с девизом "Полезная, слушающая, понимающая". Именно эти три слагаемых он старался объединить для создания уникального продукта - эмоциональной вещи.
   Всепоглощающий азарт Вани был его стимулом, его надеждой вписать своё имя в историю конструкторских разработок. Слава его пугала, он её не хотел. Поэтому запирался со своими идеями, ни с кем не советуясь. Для него важнее было поддержать дух экспериментаторства, остаться верным себе.
   Надежда в себя была силой Вани и тут же его слабостью. Она снежным комом облепляла его, отрезая от всех остальных. Надежда стала одержимостью, которая металась в закрытой банке, не находя выхода.
   На заводе в цехе внедрений, модификаций и разработок трудилось несколько групп. Они были коллективом, и действия их мозгов перемножались, давая большую отдачу и результат. Эти группы уважали Чейнджера за его талант и непоколебимость себе. Однако, подсмотреть или облепить его идеи они не стеснялись. Заходя к Ване за советом, они видели плакат и спрашивали о значении этих слов. Ваня был открыт и не замечал, что заражает мозги других групп своей навязчивой идеей, которая может принести хорошие дивиденды для всего завода. Все только и думали, как создать такую вещь. И ведь это должно быть самое простое, но полезное, самое простое, но убедительное, самое простое, но еще и понимающее. Сколько бумаги и мегабайт было испорчено и захламлено идеями, которые так и остались идеями.
   Это продолжалось до тех пор, пока однажды Чейнджер, сам того не замечая, подал всем верную мысль. В одну из пасмурных недель рутины и неудач, в столовой во время обеда он гневно разговаривал со своими карандашами, безумно задавая вопросы, терзавшие его. Как же! Карандаши молчали, они не отвечали и были сломаны в щепки. Коллеги не без смеха глядели на эту ситуацию, пока одного не осенило: "А, что, если карандаши умели слушать и отвечать?"
   Сказано-сделано. Тут и понимание, и вещь слушает тебя. А вот как быть с полезностью карандаша в мире гаджетов и пальцетыканий в экраны? Необходимо что-то для всех случаев жизни, что-то душевное, интимное, что способно уносить тебя от суеты, предварительно выслушав все твои расстройства. Необходимо то, от чего даже Святые Атомные Угодники бросали бы руки вверх и кричали: "Аллилуйя!".
   И идея была найдена. Она была такая же вывихнутая, как и весь современный мир. За дурную славу завода не боялись. Ведь главное правильно подать эту идею и посыл. Смекалистые руководители завода приняли ее. Она им показалась чересчур выгодной, когда подсчет эффективности идеи сломал все границы.
   И ведь расчет был прост: в мире визуализации, всеобщей иллюзорности и нереальности, люди стали забывать о своём первоначальном человеческом критерии - внимании. Внимание было и умением выслушать, умением посоветовать, вниманием были забота и умение принести удовольствие наедине.
   Объем информации, проблем, рабочих дел настолько увеличился, что многие стали экономить своё время, у многих не оставалось сил даже на самые порой необходимые вещи и дела. А если учесть и то, что доступность любой информации сыграла с обществом злую шутку, где откровенные знания всех сторон жизни сломали все нравственные барьеры, то любовь стала неким подобием замороженных мясных наггетсов с сырной начинкой. Осталось вынуть из пачки и разогреть. И чем сильнее ты их разогреешь, тем больше вытечет сырной начинки. Чувства и прикосновения сменились временем подогрева и камерами в Сети на разные случаи жизни, камеры разных поз и разных размеров.
   На этом и был сделан расчет. Дать то, что могло бы это заменить, да ещё и в кубе всех удовольствий, возможностей. И браки будут крепче, и жёны довольны, и мужья могут доставить своих дам на облака, при этом занимаясь холодными рабочими расчетами и просмотром событий во всех сферах деятельности в своих гаджетах. И это, не считая других испорченных категорий потенциальных покупателей. Так появился Черный Босс, любящий и понимающий. Так появился Черный Босс - верный друг надежды на хорошее.
   Маркетологи завода, правильно подав мысль товара, начали получать прибыли. Ваня, узнав в Черном Боссе грани своей идеи, закрылся от всех, не хотел признавать того, до чего не додумался сам. Ваня тщетно искал свою уникальную идею, но его надежда альбатросом с разорванными крыльями опустилась на каменную мель. Ваня понимал, что Черный Босс - это вершина, которую не превзойти. А потом случилась серия ударов, массовое производство незадолго до этого остановилось, и многие партии успешного товара развозились по торговым точкам города, ставшего впоследствии Городом Бесконечных Надежд, поделенным на различные кварталы и гетто. Ваня же обосновался в Промышленном Гетто, где открыл свою лавку электронных и бытовых безделушек, зарабатывая различными интересными модификациями электроприборов и электронных вещей, а также починкой антиквариата в электронике. И это действительно было любимым делом. Электромагнитный импульс пожег много электроприборов и их частенько приходилось восстанавливать. В условиях дефицита комплектующих для производства и перенаселения Города Бесконечных Надежд электроприборы в большинстве случаев эксплуатировались нещадно и кому-то надо было за ними следить. Все знали, что Чейнджер поможет. Так Ваня получал еду и статус. В свободное время и по заказу особых клиентов он занимался модификациями приборов, что приносило ему особое удовольствие. Город Бесконечных Надежд втянул его в свою трясину дней, дав занятие по нутру, но отняв крылья, которые могли его вознести к солнцу. И солнце это было в виде умной и всепонимающей вещи, сделать которую осталась только надежда. Бесконечная и никогда не умирающая. Чейнджер знал, что часть его вины в этом была. И ему захотелось получить модель Черного Босса, чтобы модифицировать её по-своему. Он искал возможности встретиться, а пока приборы украшали его одиночество, и затёртый плакат 8-битной микросхемы снова и снова напоминал ему кто он есть на самом деле. И важно в этом городе, в эту эпоху не потерять себя. И если он умеет менять, то он будет менять суть вещей. И с помощью таких вот умений он будет для всех верным другом...
  

6

   А вы помните какой раньше была жизнь? Раньше, когда не было стремительно быстрой связи и фотографии только-только становились разноцветными. Уже не помните? Наверное, тогда надежды исполнялись, мечты сбывались, ибо не были такими заоблачными, мы знали друг друга лучше, мы были наблюдательными и могли постичь друг друга, наши стремления были чище, у нас не было ничего и поэтому хотелось так мало. И все мы были полезны и делали всё на славу, и всё это откладывалось для будущего поколения - поколения нас. А мы ведь росли и у нас всё было, так зачем стараться и что-то выдумывать? Я потребитель, ты потребитель, а над нами стоят Главные Распределители благ, и они-то следят за тем, что на всех хватит. И вдруг случилось то, что случилось. Наш мир повалился на бок на пляже из ядерного пепла. Наш мир, как кит, не может вернуться в океан, а свихнувшись бьет плавником о свой собственный корпус.
   И снова в моих руках старый потёртый фотоальбом с черно-белыми фотографиями. Целеустремленные взгляды лиц, чистые улыбки, где-то наивные глаза и всё это так свежо, так привлекательно для сегодняшнего дня. И неужели я вижу это один? Мои руки дрожат, переворачивая страницу за страницей. Этот альбом скоро превратиться в пепел, и никто не вспомнит того времени, когда у людей были верные стремления.
   Выкручиваю тумблер окружающего шума на минимум и ставлю пластинку той эпохи. Лёгкие поскрипывания, моя любимая пластинка слегка затёрта от долгих ностальгических телепортаций в прошлые события. Раньше мы лучше знали себя, мы оттачивали свои способности в идеях, фантазиях, умении выходить из разных ситуаций. Раньше наша жизнь была реальностью. Мы следовали по ней, зная грани между действительным и вымыслом. Улица была нашим брендом, КПК, Сетью, нашими сверхспособностями. Дворовая команда, общение, обмен книгами, разговоры на лавочках о проблемах и интересных событиях. Я открываю глаза и вижу саднящее солнце, скамьи, под которыми пустые бутылки из-под алкоголя, оставленные отравленными душами. Мне не надо носом чуять ветер перемен, когда беспроводная связь способна мне показать кто насколько похудел, чего съел, где побывал, с кем переспал. Я знаю ваши вкусы, я знаю ваше времяпрепровождение, вы не удивляете, с вами скучно!
   Моя затертая пластинка переходит на следующую песню, которая начинается с гудения роя пчёл. И это не пасека с медовыми сотами. Это ваши назойливые взгляды и голодные рты. А что там у кого? А почему я не лучше? Подскажите как купить, что купить, где купить? Этот рой пчёл везет общественный транспорт, лица стёртые или замазанные воском. Они смотрят только в свой экран в КПК, они знают, как лучше двигать пальцами по экрану, они не видят друг друга, даже если будут стоять в упор. Я могу их распознать по ритмичному киванию голов от тряски общественного транспорта.
   Раньше у нас ничего не было и вечером после трудного рабочего дня мы держались за руки, гуляя по парку. Мы строили своё будущее, и оно не казалось таким несбыточным. Сходить на выставки, купить мелкому конструктор, отдать мелкого в хоккейную школу, собрать все произведения Курта Воннегута, присмотреть ей платьишко на лето, махнуть в какой-нибудь город на выходные. Внимание было важнее всего, внимание было нашей основой.
   Дальше мне хочется скомкать лист бумаги, на котором появляются эти строки. Мы покрылись ярлыками: от маленького яблочка до крупных надписей. Мы под длинным каблуком с красной подошвой, мы потеряли "я", нам бы всего побольше. А как побольше, если и уже всё есть, но и этого мало. И где границы этого побольше? Мы придавлены всеобщей доступностью, и мы не справимся, если от нас потребуется индивидуальность и нестандартность. И ведь кто-то нашел всему этому выход. Холёные пальцы, не знающие мозолей и пощады, понажимали красные кнопки. Теперь мы только цепляемся за своё существование. Мы барахтаемся в одной большой яме, переваливаясь друг на друга и стараемся забраться выше по головам. Но наши тела слишком мягкие, наши тела всего лишь потребители, такие розовые и ведомые. Размороженное креветочное мясо и солёный сок...
   Интересно, а Люба догадывалась о том, что цепляется за своё существование? Наверное, нет. Ну если только в плане своего положения в обществе и признания в рабочем коллективе. А так мир для неё полон красок - аккаунты, фотографии, комментарии, советы, советы, комментарии, фотографии, аккаунты. Интересно, что думало одиночество, когда Люба в четырех углах была ослеплена этими красками. Её свободное плавание скрашивало положение, поддержка родителей. Ну и пусть все остальные отвечают ей односложно, без интереса и без чувств, ну и пусть, что она пока не стала специалистом. Но это же всё приходящее, это стоит поймать в руку, похвалиться всем и держаться за это всеми руками.
   День начинался стандартно. Когда Любовь голодна - тут не до разума, хочется насытиться, невзирая на то, как это насыщение может быть достигнуто. Прилюдно, дерзко, быстро, животно, с болью. И когда приходит насыщение этого внезапного голода, ты смотришь вокруг и понимаешь, что вот-вот утвердился в этом мире. А ведь был облачный день - не то вторник, не то среда. За чередой событий уже не вспомнить. И это говорит о пущей обычности этого дня. Ранее солнце разбудило RP-гетто, и Люба, потянувшись, поняла, что надо бы встать и вкусно позавтракать. Она тянулась к потолку, разбросанные волосы касались плеч и закрывали сонный зевок на лице. Открытый холодильник. Пусто. Не беда! Отличная погода за окошком и почему бы не прогуляться? Чистка зубов, быстрое одевание, тумблер улыбки выкручен на полную. Кеды с толстой подошвой и вперед на улицу. Она шла как бы невзначай, она шла, потому что шла. И тут её движение пересёк Человек в черном плаще с котом на плече. Человек-легенда. Жители всего Города Бесконечных Надежд говорили, что, если Человек в черном плаще с котом на плече пересечет твою дорогу - тебя ждёт удача.
   Люба от этого чаще задышала, но человек-легенда даже не обратил на нее своего внимания. Люба стояла как гранитная статуя, пока лёгкий толчок других граждан не привел её в чувство. Как знать, как знать! Может перемены не за горами. Она уже не идёт дальше, она уже буквально летит.
   Родители перечислили Любе несколько десятков кредитов, которых вполне хватит на неделю вкусных завтраков и лёгких ужинов. Выбрать самое вкусное, выбрать то, от чего будешь цвести и благоухать. Люба горела яркостью от чувства собственной величины, но она не могла представить, что произойдет минутой позже.
   В такой ранний час посетителей было немного: это либо проспавшее руководство, либо выпендрёжные жопошники, либо сотрудники магазина. И вот Люба выбирает то, что ей нужно. Обхватив пальцами руки подбородок, она внимательно следит за соответствием критериев продукта, которые повлияют на её выбор. Она ведь участвовала в исследовании продуктового ритейла, она же вызубрила отчет по тактическому сегментированию. Она ведь знает какой процент живости должен соответствовать каждому продукту. Она так увлеклась, что не заметила, как наступила на ногу слегка бородатому высокому мужчине. Он держался солидно, а если смотреть и без одежды, то выглядел аппетитным юношей. А ведь сколько ему лет? И как одет, как одет! Вы считаете, что Люба думала также? А вот нет, если только самым краешком своего бессознательного. Она стояла в трансе и, наконец-то, вытянула из себя:
   - Извините!
   Её улыбка раскрасила блин из бровей, больших глаз. Такое ощущение, что зубы вцепятся в этого Аполлона. Но тот не повел и виду, а лишь поинтересовался:
   - Ничего страшного! Девушка, а Вы случайно не подскажете чем руководствоваться в выборе этого фрукта: процентом живости, размером или купить самый дорогой?
   Люба ослепительно сияла. В этот момент от неё пахло знаниями:
   - Согласно исследованиям, жители Города Бесконечных Надежд прежде всего ориентируются при выборе этого продукта на процент живости, что говорит о натуральном происхождении данного товара, а так как сейчас такие продукты редкость, то купить самый дорогой товар говорит о высоком проценте живости продукта. Я бы еще посмотрела на количество внедренных Е, и если их меньше трех, то взяла бы его не задумываясь, но здесь важны сроки, в течение которых хранится данный продукт. Хочу обратить Ваше внимание на то, что данный сегмент на 74,7% состоит из продуктов с высоким процентом живости. Поэтому Вы практические не прогадаете в выборе. А учитывая то, что Вы находитесь в RP-гетто, обеспеченном и развитом районе Города Бесконечных Надежд, то Ваш выбор всегда будет попадать в цель, - выпалили Люба и радостно удивилась, что ничего не забыла из проекта, где некогда участвовала.
   - Как любопытно, - подытожил солидный человек и потер небритые скулы. Вы меня убедили. Пожалуй, возьму то, что приятно глазу.
   - Меня вообще-то Некит зовут, - протянул он руку.
   - Любовь, - почти облизываясь, ответила Люба.
   - Вы знаете мне повезло встретить Вас, и чует мой нюх, что Вы работаете специалистом по тактическому сегментированию рынков.
   Глаза Любы расширились. А ведь это первое признание её, как специалиста. Глубокий вдох. Главное не оплошать.
   - Верно чуете. Но, к сожалению, я работала и вот как второй месяц ищу работу, - добродушно сказала она и не видела, как внутри её собеседника бурлил вулкан кадровика.
   - Вы знаете, я ведь руководитель отдела тактического сегментирования одной компании. Я бы хотел попробовать предложить Вам место, - достаточно правдиво сказал красивый бородач.
   Люба пыталась разложить этот кубик-рубик.
   - А вдруг шутка! Чья-то злая шутка! Но слишком как-то нелепо для шутки. Выбирать не приходится - надо попробовать! - судорожно думала она про себя.
   - Вы знаете, я буду очень рада, - не веря всему происходящему ответила Люба.
   - Люба, я завтра Вам наберу, будьте на связи, - сказал Некит и пошел отовариваться.
   - Спасибо, - спустя минуту сказала Люба остывающему пространству.
   И так тепло внутри. У него её номер, а у Любы его контакты. Надежда снова впереди локомотива. Но как же было знать надежде, что чистые случайности свели её с Некитом. Его отдел был перегружен работой, а среди появлявшихся новичков - все были не те. Ему хотя бы найти человека с малым опытом и дать ему шанс, вырастить его. Ведь Некит - сама коммуникабельность и зрение в корень. Но как же было знать надежде Любы, что Некит хотел сегодня с утра пораньше на работу, да вот засиделся на отмечании дня рождения друга, а там и выпили немного и вновь не поглаженная рубашка даёт знать о холостяцком образе жизни. А лишние складки на рубашке - ведь сразу говорит, что человек занятой, весь в делах и не находит на себя времени. И вот проснулся Некит и простил себя за не глаженные вещи, но если холодильник пуст, то пиши пропало. И вот он небрит и не глажен вышел за продуктами и столкнулся с Любой.
   Но как же было знать надежде Некита, что Люба - это видимость идеала, проблема, потеря времени, хвастовство и самоутверждение, отсутствие интеграции в команду и большинство упущенных шансов, шансов, шансов...
   А Люба между прочим сияла, она забыла про голод. И даже мне, такому разборчивому в людях, под этой дымкой трудно было понять её радость от самоутверждения, либо это было от того, что Некит ей понравился. Она сама не понимала, а Город Бесконечных Надежд снова давал ей возможности...
   Приятно, когда эта бесконечная жизнь может тебя удивить и вселить новые силы. Тебе хочется поделиться этим с окружающими, пусть и завистливыми. Этот день для Любы был как большая двуяйцевая яичница. Съел один желток, а другой остался и радует твои глаза. Она просто летела домой, хотела общаться со всеми: звонки родителям, фотографии всех надо прокомментировать в Сети. Надо всех зарядить, поделиться своей энергией.
   И ещё одно странное изменение заметила в себе Люба. Что-то творилось внизу живота, что-то тёплое и приятное, заставляющее думать о том, от чего потом неровно дышится и колеблется грудь. И как же это так бывает? То ли от доброты Некита, то ли от его обаятельной красивости, то ли от всего сразу - у Любы рождалось чувство безмерной благодарности этому человеку. Ей казалось, что для него она способна совсем на большее. Она очень надеялась, что вот он её долгожданный верный друг с кем она найдет общий язык, кто её всегда выслушает, подскажет как быть и выпроводит из кругов лжетумана. Эта внутренняя теплота и благодарность разливалась по Любиному телу, находя выход на щеках в виде яркого румянца и огромной пасти-улыбки. Она сидела в ванной напротив своих гаджетов. Комментарии никак не приходили в её голову. Её голова была отключена, и всё сознание Любы было занято вожделением. Она этого толком не понимала, но ей было приятно думать об этом и нежно трогать своё большое тело.
   Любовь, Любовь, Любовь... Даже когда она еле теплится - дай ей разогреться, тогда всё помещение пропахнет ей. Сквозь щели ты почувствуешь пьянящий аромат, щелкнешь пальцем и вслух скажешь: "Похоже здесь была Любовь!" Когда надежда оправдывается и сбывается - Любовь становится осязаемой, в виде картин на стенах, в виде взглядов и обычных движений, материализуясь в виде воздуха и проникая глубоко в нас. Но что, если надежда - очередной обман для Любви? Когда все твои старания разбиваются о стену, когда ты один или одна, а твои чары идут впустую. Что будет с тобой Любовь? Ответ теряется в помехах радиоэфира. Это как будто не найти выход в лабиринте. Всё размыто. Но грани ответа слегка проглядываются - это как кофе с мёдом, это Любовь с извращением...
   И снова родители рады за Любу. Она сделала всё сама, она специалист, её просто взяли и заметили. Благодарно сложенные кисти рук и поднятый подбородок гордости за успехи такой большой дочери. Какое приятное наслаждение наблюдать за всем этим.
   - Лучше быть не может! Я лучшая! Лучшая для лучшего случая, - повторяла про себя Люба.
   Когда она ждала звонка от Некита, она представляла, как займёт своё место, у неё будет своя интерфейсная лампа, чтобы глаза не уставали, она сразу покажет, чего стоит на самом деле.
   День считался лайками и просмотренными страницами в Сети. Люба выпила несколько чашек томящегося ожидания, которое нетерпением разлилось по её венам. Время похожее на ковер из непроглядной зелёной травы, вроде свежо, но после рябит в глазах. Такой человек точно держит свои обещания. Неужели он забыл?
   Она продумала всё! И как одеться, и какие вопросы сначала всем задавать, и как обустроить своё место, и как попросить первое задание, как не сидеть молча, темы для разговора для обретения первых знакомых. Любовь с пылу с жару, обожжешь все внутренности!
   Разговорный девайс по-прежнему молчал, а был конец рабочего дня, между прочим. Люба застыла в одной позе. И вроде нет тоски, вроде близка мечта, которую она пыталась поймать взглядом, болталась совсем рядом, но её очертания терялись из глаз. Она хотела идти в тот самый злосчастный магазин, чтобы ждать там Некита и при встрече смотреть на него ненавистными глазами. От Любви до холода - тонкая корочка осеннего листа. Низ живота покалывал от увядшего неудовлетворения. Она готова была излить своё отчаяние в постах, но раздался звонок. Неужели?!
   - Любовь, добрый вечер! Можете говорить? - приветствовал Некит слегка извиняющимся тоном.
   - Что... да... конечно! Как же, да, конечно! Вечер добрый, Некит. Жду Вашего звонка, - слегка запинаясь в мыслях, оживилась Люба.
   - Замечательно. Было много работы сегодня, и я, наконец-то, смог уделить Вам время.
   - Да, слушаю, - как будто Люба смотрела в будущее, зная все предложения Некита.
   - Хочу пригласить Вас на место специалиста по тактическому сегментированию рынков. Если Вы согласны, то жду Вас завтра у нас в офисе. Запись в Единой трудовой базе учета гарантирую.
   - Я очень хочу работать. Да! Работать и развиваться в этом направлении. Я справлюсь, конечно же. Мне очень интересно. Я согласна, - как будто Люба была неподготовлена к этим словам Некита.
   - Хорошо. Записывайте адрес... Записали? Теперь список необходимых данных для подключения Вас в рабочий режим... Записали?
   - Да, - этот ответ был как вкусное жаркое.
   - Замечательно! Жду завтра, познакомлю Вас с коллегами и вперед в бой! - Некит был доволен вербовкой. - До завтра!
   - До завтра! - сказала Люба с опозданием, когда разговорный девайс проверещал об окончании сеанса связи.
   Свершилось. Она снова ловит волну, она снова самый шумный ручеек. Собрав всё необходимое, она ждала следующего дня, теплая ладонь была на её животе, дыхание в норме, как будто её ладонь отдавала ощущением мужского прикосновения. По крайней мере ей так хотелось.
   Любовь с большой буквы "Л", с яркими алыми красками. Любовь классическая по несколько кредитов за штуку. Берите! Любовь, которую рисуют на стенах в виде символов. И всё ясно, что будет дальше.
   А дальше будут приключения...
  

7

   Каково это, когда приключения начинаются с чёрного ящика? Ты знаешь, что тебя ждет авантюра, но не представляешь какой она окажется в итоге, как примет тебя, и как ты в ней обрастешь легендами, как глубоко она разрешит пустить корни в себя. Легче, когда эта авантюра просто приключение в неизведанное место. Хуже, когда это коллектив, особенно рабочий. Свои хитросплетения, маленькие группки по интересам, своя кровеносная система, разношерстные характеры. И тут вливают тебя. И как ты приживешься? Лучше смотреть как ветер гоняет ядерную пыль по бескрайним просторам за чертой города. Но ведь в этом весь ты, если вольёшься в эту авантюру и займешь свое место - значит у тебя есть характер.
   В общем-то, о чем я говорю, Вы итак знаете. Если так продолжать разглагольствовать, то у меня вырастут усы, и от выпитого кофе в моей чашке застынет налет...
  
   В тот день Люба вышла за черту RP-гетто и направилась в Промышленное Гетто, на границе которого располагалось пристанище специалистов по тактическому сегментированию рынков. Пристанище напоминало санаторий тех эпох, трехэтажное здание, вытянутое в длину. Стены из бактерий-шумоподавлянтов избавили от суеты это место. Зашёл внутрь - и тихо, а около здания и фонтан с нейроуспокаивающей водой, и деревья с зеленью в виде купола (наверное, привезённые из Зелёного Города). Всё это делало это место отнюдь не рабочим, а выходным, где можно было посидеть в тени, пожевать свои мысли и просто привести себя в порядок.
   Вот он фантик вкусной конфеты. Выглядит блестяще. Осталось развернуть и попробовать внутренности на вкус. Любовь любит сладости. Любовь итак липкая и приставучая, а тут ещё сладости! Ням-ням.
   Любе нравилось, Люба уже представляла, как они с коллегами будут собираться вокруг этого фонтана, и она будет задавать темы для разговоров, делиться своими планами, обсуждать интересные проекты. Она была уверена, что легко подружится со всеми. Она вошла внутрь здания, и пропускной монитор робоголосом потребовал её номер в единой трудовой базе.
   - LXX890909B, - ввела Люба свой номер.
   - Работник не зарегистрирован в нашем пространстве, - без эмоций ответил пропускной оператор.
   Волнение Любы улеглось после звонка Некита. Как только он услышал, что Люба внизу, он тут же спустился к ней. Разрешив вопрос с пропуском, они прошли внутрь офисного пространства.
   - Добро пожаловать! - участливо приветствовал Любу Некит.
   - Спасибо! Как здесь интересно! - Люба старалась запоминать всех, кто попадался на их пути.
   - Мне нравится, что Вам нравится. Здесь сосредоточены лучшие агентства по тактическому сегментированию рынков. Да, конкуренция серьезная, но это не мешает каждому кушать свой кусок и зарабатывать на своих клиентах. Полностью универсальных агентств по методикам сегментирования здесь единицы. Поэтому каждое агентство специализируется на чём-то своем: сегментирование социального кибернетического пространства, панели, сегментирование рынков на основе качественной информации от потребителя (скрытые нейронные реакции, бессознательные предпочтения, депривация любимых брендов аналогами-заменителями, поведенческое сегментирование), количественные моделирования. Да, здесь всё есть. А если клиент просит комплексное тактическое сегментирование, то мы объединяемся и делаем уникальные по своей глубине проекты! В общем это нас держит на плаву. Агентства в этом бизнес-пространстве с самого первого дня его организации и попасть сюда новичкам очень трудно. Здорово, неправда ли?
   - ... дааа! Добавить нечего, - Люба пребывала в эмоциональном коллапсе. Ей всё нравилось, особенно учтивость и знания Некита.
   - Ну вот и здорово! Мы находимся на втором ярусе этого аналитического бедлама. Поэтому прошу подняться к нам, - жестами рук Некит направил Любу по нужной лестнице и поднялся вслед за ней.
  
   Несмотря на тишину снаружи, внутри была рабочая суета: обсуждения, мозговые штурмы, встречи, коннекты по разговорным девайсам, вспотевшие переговорные, хождение сотрудников из офиса в офис. И значит работа кипит, и значит Любе будет чем заняться, Любе будет чем проявить себя.
   Они всё шли к нужным офисам и у каждого был свой черный ящик. Для Любы интерес заключался в том, какими окажутся её новые коллеги. Для Некита - как проявит себя Люба, как она вольётся в коллектив, как её воспримут другие и выльется ли это в пользу для его отдела.
   Каждый шел по этому коридору жизни, дававшему кредиты и реализацию своих талантов. Каждый думал о своей выгоде, но мысли Некита и Любы сводились к одной - самоутверждение. Для Любы - найти своё место в коллективе, для Некита - самоутвердиться перед руководством компании, что он хороший начальник с метким глазом.
   Люба шла за ним и смотрела, как порхают плечи Некита. В них была легкость, как у бабочки. Она на миг представила, как они вместе идут домой, она пыталась поймать его ладонь, а он шёл вперед и, наверное, не догадывался о том, что внутри Любы рождается семя симпатии. Ему нужна была польза от Любы, только польза.
   Перед заходом в нужные офисы Некит внезапно повернулся, причем так резко, что Люба чуть щекой не врезалась в его щеку. Он учтиво улыбнулся и сказал:
   - Теперь давай условимся с тобой. Здесь - мы команда, здесь - мы одна большая семья. Поэтому, давай общаться на "ты". Зови меня просто Некит, а я тебя буду звать Любой?
   Надо же, так быстро и никаких условностей. Любе это нравилось. Она вроде улыбалась этому разговору, только вот улыбка выглядела какой-то идиотски растерянной.
   - Договорились! - выдавила из себя Люба. Она была в замешательстве.
   - Договорились! - ответил Некит, улыбнулся и раскрыл перед ней двери.
   - Итак, мы занимаем четыре кабинета в этом бизнес-пространстве. Тот, что стоит обособленно от всех - кабинет нашего главного управляющего. Её зовут Кастриция Леммер. Остальные кабинеты сообщающиеся, плавно перетекающие из одного в другой. Здесь пространство наших операторов, расшифровщиков и контент-аналитиков.
   - Ребята, приветствуйте нашего нового специалиста по тактическому сегментированию рынка. Люба, - представился Некит и провел Любу в небольшой кабинет из трёх сидящих девушек.
   Люба запоминала и старалась не стесняться, старалась выглядеть должным образом перед будущими коллегами.
   - Манго! - приветливо улыбнулась крохотная голубоглазая светловолоска.
   - Зебра! - протянула руку Любе темноволосая девушка с улыбкой во весь рот, и, как оказалось, крепким рукопожатием.
   - Вивьяна! - добро улыбнулась еще одна хрупкая девушка с карими проницательными глазами, так цепко изучающими Любу. Её брови подчеркивали строгость воспитания в ее семье, но где это было увидеть Любе. Она витала в облаках. Она их точно добавить к себе в аккаунты в Сети. Новые друзья!!!
   - Хочешь поболтать - приходи к нам! Ну или если у тебя готов новый массив данных для набивки, или необходимо выгрузить набивку для анализа - приходи к нам! И потрещим, и поработаем! - участливо проинструктировала Любу Зебра.
   - Девочки, мне нравится, как вы ладите, но мне надо закончить мою экскурсию! - подмигнул всем Некит.
   - Как скажешь, - почти хором ответили операторы.
   Некит пригласил Любу жестом пройти дальше.
   - Итак, здесь у нас кабинет инженеров проекта. Они осуществляют контакты с клиентами, они ведут клиентов, договариваются с ними о встречах, ведут координацию проектов по сбору данных, разбору методики и рекрутингу объектов сегментирования. В общем без них нас, наверное, тут сейчас не было, - усмехнулся Некит и взору Любы открылся еще один маленький кабинет с двумя новыми коллегами.
   - Это, Даха! - указал Некит на застенчиво улыбающуюся девушку, которая слегка покраснела в щеках.
   - Она всегда стесняется, но стоит с ней поговорить, так найдешь в ней очень интересного человека! - сказал Некит, подмигнув Дахе.
   - Да, что ты говоришь! - улыбнулась она в ответ.
   - А это Боб Ром! У него отличное чувство юмора, поэтому ты привыкнешь к нему постепенно, я надеюсь.
   - Здрасте! - протянул из монитора бородатый парень с дредами.
   - Приятно познакомиться! - улыбнулась Люба.
   Они с Некитом пошли дальше, а Даха и Боб Ром переглянулись, состроив друг другу забавные рожицы.
   - А здесь располагается наша обитель аналитики данных и подготовки отчетов по тактическому сегментированию, - подытожил Некит.
   Взору Любы предстала небольшая комната из пяти рабочих пространств. И одно точно будет принадлежать ей. Помимо Некита и Любы в комнатах находились еще две девушки.
   - Итак, друзья, у нас пополнение! Любовь - добро пожаловать! - представил Любу Некит.
   - Да у нас Некит окружен одними девчонками. Наверное, он специально так их подбирает! - иронизируя, сказала темноволосая девушка, пристально вглядываясь в отчет своего монитора. На ее плече красовалась татуировка в виде птицы удода.
   - Улли, приятно познакомиться! - приветливо махнула она ладошкой в сторону Любы. Люба кивнула ей в ответ.
   - Тааааак, тааааак! Кого это привел к нам Некит, - встала из-за стола девушка с каре, с небесно-голубыми глазами. - Надеюсь, Люба будет отличным помощником нам. Особенно в наше трудное аналитическое время, - она говорила по-доброму, но Люба напряглась и начала переминаться с ноги на ногу.
   - Люба! - протянула она свою руку незнакомой коллеге.
   - Кири! - ответное рукопожатие с улыбками сменилось пристальным взглядом глаза в глаза. От чего у Любы высыпались мурашки, и она отвернулась рассмотреть детали помещения. Заметив небольшой ступор, включился Некит:
   - Ну что же, хорошо, что наше знакомство проходит обаятельно. Люба, как видишь, у нас два свободных места сейчас. Выбирай любое!
   Среди свободных мест были два угловых. Люба всмотрелась в Кири, и ей почему-то захотелось завоевать её доверие.
   - Мне нравится это. Тут и окно рядом, - Люба указала на место напротив Кири.
   - Замечательно! Располагайся, а дальше мы тебя подключим через Ферти. Даю тебе пятнадцать минут, - скомандовал Некит.
   Знакомо ли Вам ощущение интересности, любопытства и колкой неловкости, когда Вам только открыли новый коллектив? Думаю, да. Вот ты сидишь приспосабливаешь своё рабочее место-пространство, боишься потревожить своих новых коллег, потому что стесняешься их отвлечь от их рабочих задач, стесняешься не так пошутить и боишься, что твои темы могут не заинтересовать окружающих. Однако, тут же, ты хочешь, чтобы тебя заметили, обратили на тебя внимание. Поэтому ты сидишь и прислушиваешься к ним, чтобы зацепиться за разговор, поймать их волну. Ты адаптер, твоя адаптация начинается.
   Люба чувствовала тоже самое. Чтобы были заняты руки, она разложила всё самое необходимое на рабочем месте: органайзер, электронный блокнот для заметок. Рабочее пространство перед монитором было свободно и удобно. Она пыталась разглядеть своих новых коллег. Улли и Кири были погружены в свои рабочие дела, и до них сейчас точно не достучаться. Но Люба попробовала. Она смотрела и виновато улыбалась. Но никто так и не отреагировал. Надо звать Некита.
   Любовь незаметная, как тень. Тот, в ком такая Любовь хранится, наверное, обреченный человек, человек страдания. Любовь, как тень, находится словно в вакууме, в толстостенной банке и бьётся своими желаниями об эти стенки, не выходя наружу. Любовь незаметная, вся в синяках от своих метаний. Никто её не видит, не поймет, не разоблачит. Любовь скитаний.
   Люба вышла из-за своего рабочего пространства. По левое плечо к ней сидел Некит. Наверное, он был погружен в изучение новых задач, думала Люба. Она стояла перед ним, зажав запястья в замок, переминаясь с ноги на ногу. Она сверлила его взглядом, улыбалась, Люба ждала, когда Некит обернется и обратит на неё внимание.
   Но Люба не догадывалась, что Некит, несмотря на свои очки, был с хорошим периферическим зрением. Она не подозревала, что он её давно заметил и ждал от неё первого шага. Некит сидел и замер.
   - Ну, давай же, Люба! Войди в контакт, замолви словечко, хватит переминаться с ноги на ногу. Покашляй хотя бы! - думал про себя Некит. Эта была проверка коммуникабельности.
   - Интересно, сколько ты так ещё простоишь, если я не тронусь, - начал было злиться он, но взял себя в руки.
   - Люба, ты уже расположилась на своём рабочем пространстве? - как бы только заметил Любу Некит.
   - Да, конечно, - засияла Люба.
   - Хорошо. Давай подключим тебя к Ферти.
  
   Они подошли к отдельно стоящему терминалу.
   - Ферти - это наш программный модуль. Модуль внесет тебя в список единой трудовой базы нашего рабочего пространства. Ферти наш бухгалтер, юрист, специалист по кадровым вопросам. Если будут нужны канцелярские принадлежности, проблемы с программным обеспечением, то обращайся к Ферти! Интерфейс простой, уверен, что ты разберешься.
   - Доброго информационного поля, Некит! - модуль Ферти обратился ласковым женским голосом.
   - Ферти, надо внести нового сотрудника в единую трудовую базу нашего рабочего пространства, - обратился Некит.
   - Введите индивидуальный трудовой номер, - скомандовал модуль.
   - LXX890909B, - ввела номер Люба.
   - Идентификация... номер в базу внесен... идет подготовка рабочих документов... документы готовы...идет привязка рабочего пространства сотрудника к базам данных компании... идентификация... выполнено... идет привязка почты и разговорных девайсов сотрудника к базам данных компании... идентификация... выполнено.
   - Любовь, добро пожаловать! Будем рады Вашей квалификации и помощи нам в качестве специалиста по тактическому сегментированию рынков, - приветствовала Любу Ферти.
   - Спасибо, будем стараться, - Любы была слегка смущена.
   Дальше Некит ввел Любу в курс дел по текущим проектам. Она смотрела как шевелятся его губы и замирала, дыхание не выдавало её, а вот осознание, что она здесь, делало её рассеянной. Надо проанализировать базу данных. Какую? Где? Как же Некит энергичен, и он точно не прогадал, что взял меня. Мысли липли одна на другую, засоряя сознание Любы. Они путали ее и мешали ей сосредоточиться. Ей было тепло, но надо было доказать делами, что её не зря выбрали на это место. Но она плыла к туманным берегам своего волнения.
   Тем вечером, лежа в тёплой ванне, она пыталась вспомнить вехи первого рабочего дня. Она точно помнила знакомство с коллегами, её первое задание, как она после задавала много вопросов Некиту по этому заданию, она помнила, как усмехалась от этого Кири. Любе было интересно. Потом пришла Кастриция Леммер и позвала её в свой кабинет. Она помнила вопросы на отвлеченные темы, которые застали её врасплох. Она помнила взаимные улыбки от Кастриции. Ей казалось, что она оставила хорошие первые впечатления. Ей было волнительно.
   Горячая вода согревала её тело, её ладонь ещё сильнее грела её бедро и низ живота. Её тело становилось более упругим от воспоминания, которое Люба прокручивала уже не в первый раз. В обеденный перерыв Некит подошел прямо к ней, склонился к её ушам и пригласил прогуляться на обед вокруг рабочего пространства их пристанища. Она думала, что это был его выбор, его симпатии. Они ходили как самые близкие друзья и разговаривали на отвлеченные темы. Некит показывал Любе места, где можно отдохнуть в часы обеда. Он так интересовался ей: жизнь, образование, опыт, увлечения. Некит совсем не стеснялся её.
   - А это очень даже много значит, - думала Люба.
   Некит её верный друг, такой первый и такой деловой, такой надежный. Эти мысли делали её пальцы настойчивей, это осознанная значимость повышала температуру её тела. А что в ответ? Надежда, что это взаимно.
   Люба не знала, что Некит всех новеньких водит на обед и общается с ними для лучшей адаптации новичков. Ему важно знать их увлечения и способности. Некит смотрел на Любу только как на интересного персонажа, сотрудника с личными качествами. Как любой начальник он ждал от Любы отдачи в выполнении их аналитического труда.
   Люба не знала, что после встречи с Кастрицией у Некита с Леммер состоялся разговор, где Кастриция высказывалась о странной коммуникабельности Любы. И Некит списал всё на малое время нахождения Любы в новом коллективе. Некит уверил своего главного управляющего, что надо дать Любе время, что она себя проявит, и он в этом постарается.
   А ветер был такой сильный! И он так больно разбивал волны надежд о камни скалистого берега...
  
   Тем временем озноб сковал меня и отвлекал от писательства. Я закрыл глаза и снова перенесся в тёплое толстостенное здание Святых Атомных Угодников. Снаружи бушевал ветер, холод пытался проникнуть внутрь помещения. Но здесь было тихо, душевно и одновременно тревожно. Теплоту создавал огонь свеч, слегка притушенный свет. Бесов вокруг разгонял проповедник, но его речи были предостерегающие. Хор вторил ему.
   - Если в небе мир, и ты к человеку питаешь чувства, то насколько в его душе мир по отношению к тебееееее? - вопрошал всесильный голос.
   - Даааа, ответь! Ответь же нам, чтобы мы шли по этому пути праведнооооо и без сомнений, - хор отвечал заливистым пением.
   - Так слушайте меняяяяяяя, дети мои! В моих словах всего лишь жизненная мудрость, а истины добьетесь только вы и каждый из ваааааас, - скрестив руки на груди, вопил проповедник.
   - Мы слушаем тебя, о великий человеееееек! Истины мы добьёмся каждый, но направь нас к ней! - заливистые голоса хора придавали сил.
   - Аллилуууууууууйяяяяяяя!
   - Аллилуууууууууйяяяяяяя! Мирный атом дай нам свет!
   - Дети мои, наша жизнь - постоянное взросление! Я расту, и ты расти вместе со мной, и взявшись за руки мы будем крепки как самые непробиваемые стены! И взявшись за руки, дети мои, никто из вас не сможет упааааасть по пути! Так возьмемся за руки! - командовал проповедник и дрожал всем телом.
   - Мы взялись за руки, о великий наш свет! Аллилуууууйя!
   - Аллилуууууйяяяя! Так знайте, дети мои, что ваша надежда на ответные чувства не всегда ослепляет того, к кому это направлено! Загляните в его суть, смотрите вооооокруг! Пусть ваши глаза будут зоркими вглубь!
   - Мы закроем нашу надежду в темницы душиииии, и будем её выпускать на прогулку по чуть-чуууууть! Наши глаза будут зоркимииииии!
   - И если будет таааак, вы никогда не ошибетесь! Вы будете крепки и ваша опора будет ряяяяядом!
   - Аллилууууйяяяяя! Святой атом даст всем теплооооооо!
   И тут проповедник съёжился и встал на колени, чтобы напрячься и подвести итог своим речам.
   - А если вас целиком захватит безответная надежда, то ваш верный друг, кого вы так истово считаете, останется только в вашем сознании. Истинно же в реальности вы в нём можете сильно разочароваться! Так дай нам силы, дети мои, чтобы вы были зоркими и аккуратными! - проревел последние фразы проповедник.
   - Аллилууууйяяяяяяяя! - отвечал хор.
   Ветер стих, и небо открылось алому закатному солнцу...
  

8

   - Да рынок труда просто с нами забавляется, - горестно подводил итоги Некит.
   - И когда такое было!!! Раньше столько специалистов по тактическому сегментированию рынков. Выбирай, не хочу! А сейчас? Один хуже другого, - разводил плечами с досады Некит.
   - И ведь время то какое! Проекты, проекты, проекты. Конечно это здорово, но мы с ребятами всё-таки не железные. К концу недели до всех анализ уже тяжело доходит, мы все со сваренными мозгами и башней набекрень. Иногда так и хочется привстать на колено и прокричать: "Аллилуйя". Никакого подходящего сотрудника или новичка с потенциалом. Как будто нас сглазили!
   - И что ты предлагаешь делать? - прожигая глазами Некита, спросила Кастриция Леммер.
   - Я предлагаю не выгонять Любу. Да, это бремя кредитов, которые мы ей платим за её старания. Но в силу отсутствия выбора надо дать ей шанс, - защищался Некит.
   - И сколько ты предлагаешь давать ей шансов? Это будет уже четвертый! Ты же сам говоришь, что она задания схватывает не сразу, приходится тратить твоё драгоценное время на разжевывание, ты слишком добр к ней, ты её тащишь за собой, а она тебя замедляет. Тебе так не кажется?
   - Кажется, - вздохнул Некит.
   - Ну вот, ты себя терзаешь. Тебе это надо? Я не вижу никакой пользы от неё в отделе. У неё явно что-то не так с пониманием окружающего пространства, - подчеркнула Леммер, смотря в свой монитор и общаясь с клиентами.
   - Но это лучше, чем ничего! Пусть отдача невелика, но всё-таки это отдача. Надо ей дать еще время. Обещаю доводить до неё задания более детально, - Некит уже сам раздумывал над неудачностью своей затеи.
   - Ладно, пробуй! Даю тебе несколько месяцев, - Кастриция пошла на уступки, так как её занял важный разговор с клиентом.
   Некит вышел из кабинета Леммер в скомканных чувствах. Он сам не понимал теперь хочется ли ему оставить Любу или уволить её. И ведь это уже третий разговор, где Кастриция отмечает малый прок от Любы. И что же такого придумать? В чем же её недоработки? И ведь вроде с таким вниманием смотрит на Некита, с таким рвением берется выполнять задания. А когда выполняет всё не то, где-то шаблонно, где-то не так поняла. И всё бы ничего, так она постоянно спрашивает у Некита про повышение. А ведь коллектив-то её не принял, коллектив отметил её странности и слегка подтрунивает. А ведь Люба самая большая наивность. Как так можно жить в этом мире?
   Некит после некоторого времени начал замечать в Любе странности. Мало того, что у неё напрочь отсутствовало чувство такта, так она постоянно по всем мелочам приходила высказываться к нему, жаловаться на коллег и спрашивать про жизнь Некита. Он ощущал себя чертовым проповедником для Любы, которая ходит к нему рассказать о дне текущем, мирских буднях и грязных помыслов окружающих. Вначале по доброте своей он не обратил на это внимание и отвечал на все вопросы. Но когда это вошло в привычку, как ему хотелось поёрничать и напридумывать сказки.
   - Надо что-то делать. Неужели он прогадал в сотруднике? Надо что-то делать! - постоянные мысли терзали Некита.
   А Любовь шла в другом направлении. Любовь шла к свободе от таких будничных будней, прежние цели и задачи забывались. Любовь - красненький помидор среди зеленых стеблей. Любовь спелую скоро положат в корзинку. Она же вон какая красная, вон какая заметная. Она будет приставать всем своим видом к твоему взгляду. Ты только положи её в корзинку. Не бойся, положи...
  
   Тёмная непроглядная ночь спустилась над RP-гетто. Ни души, почти конец такой долгой, дотошной недели. Еще немного и можно зажить своей жизнью, еще немного и можно слегка оправдать несбыточные надежды. Тишина, как напряжение, тишина, как зубная леска, счищает остатки суеты. Все затаились по своим углам и, возможно, уже спят сытые и довольные своим положением. Но большинство из них в одиночестве пытаются разжечь очаг для уюта и тепла. Они так и стоят, и смотрят в окно, провожая тени, свои несбыточные надежды. Их сила давно превратилась в пепел, который смазал края бокалов из-под шампанского. Бокалов чужих праздников, побед, малых успехов и еле заметного движения вперед. Их глаза - черные дыры, вбирающие в себя всю пустоту здешнего бытия. У них есть кредиты, ими можно купить доступ к камерам, или купить гаранты, статусы. Но они не нужны для главного, которого так не хватает этими ночами.
   RP-гетто благополучная аура безнадежности. Мы все будем приветливы с утра, мы все будем стараться, а ночью можно и погоревать о том, что не живешь эпохами раньше.
   А кому-то давным-давно всё равно! Всё равно, что было тогда, всё равно, что стало после и всё равно, что будет дальше. У них всегда был высокий статус, а значит и спят они сейчас крепко, чтобы на следующий день указывать, распределять, подписывать или совсем ничего не делать. Они давно черствы, они живут в другой реальности.
   А кто-то ищет общения, но делает всё наоборот - назойливо и занудно. В непроглядную ночь не спит и Любовь. А с чего бы ей спать, когда за ней никто не приглядывает! Ее не держат на поводке, она сама по себе, никто ее не питает. А Любовь и думает: "Может что-то не так!" Нет, скорее всего все слепые! Не видят такую явную и открытую Любовь!
  
   Горячий кофе медленно остывал, как и всё за окном, а Люба и вовсе забыла про напиток. Тут же новые фотографии, вдруг удастся дать ценный совет. А может она пыталась абстрагироваться от тревожных мыслей. Прошло немало времени, а работа снова была как война, она чувствовала себя чужой. А ведь она так стремилась к своим коллегам. Рассказать им, что была в Зелёном Городе, прислушиваться к их разговорам и корректировать их, пытаться быть им полезной, подсказывать всем, пользуясь своим опытом. Но какой опыт у Любы? Комментарии, знать кто как провел время? А зачем эти подсказки другим?
   Она видела, что эти маленькие группки внутри коллектива не хотят ее принимать. Вивьяна и Манго постоянно на своей волне. Зебра, если и разговаривает, то это кажется подтруниванием. К Дахе и Боб Рому не подойти, они постоянно заняты. Кастриция Леммер постоянно высказывает ей замечания, так с чего бы это? Может из-за того, что Кири от Некита подкидывает ей задания толком ничего не объясняя? А ведь Кири просто завидует Любиному положению и тому, что она большая. Кири ее просто выживает. Из-за Кири она получает замечания от Леммер. Да и Леммер хитрая морда, постоянно подсовывает ей проверки, когда надо было повысить выплачиваемую сумму кредитов.
   Люба вздрогнула. Эта работа порождает одну лишь ненависть. Нечем похвастать, всё не то. И каждый день идешь туда с чувством неуверенности. От этого и разговор не строится и всё кажется впустую.
   - Надо больше улыбаться, ведь со мной же всё в порядке! Ведь я всё умею, у меня всё получается, - думала вслух Люба.
   Мысли вертелись в ее пустой квартире. С отоплением здесь холодно, вот и кофе уже совсем остыл. Люба покачивалась в ритм своим мыслям, и ее вдруг проняло написать статус в Сети: "Почему я так обжигаюсь на людях".
   Пусть все видят раны Любы. Она надеялась, что Некит тоже посмотрит и утешит ее. И вообще только Некит слышит Любу на этой работе. Люба так думала, она надеялась на это. А Некит только слушал!
   После нескольких обедов, проведенных вместе, Некит немного понял, что Любины страсти - это путешествия и желание стать опытным специалистом по тактическому сегментированию рынков. Некит видел ее смущение, когда он задавал ей, казалось, легкие вопросы. Он чувствовал какое у нее необычное восприятие всего вокруг и иногда ее улыбки сияли отстраненностью. Будто она слушала его, но думала про своё далекое, которое не зацепишь глазами и не заденешь руками! Это повторялось дальше, когда Люба получала задание - она будто была за стеклом, она видела знаки, цифры, но не слышала слов, поэтому воспринимала всё по-своему.
   Люба же прониклась Некитом. Надо же - вместе выходят на прогулки, Некит ее обо всем обстоятельно расспрашивает. Значит хочет довериться.
   - Так я ему тоже буду доверять, - улыбалась про себя Люба.
   С остальными разговор не вязался, они постоянно делали вид, что заняты. У Любы часто всё накапливалось и ей хотелось высказаться. Она ждала пока в их кабинете Кири и Улли уйдут на обед, тогда она поворачивалась в сторону Некита и, затаив дыхание, ждала, когда он ее заметит. Некит же всегда боялся этих моментов. Он знал, что за этой позой последуют очередные душеизлияния, поэтому часто не был готов к ним. Некит сразу замечал, что Люба хочет высказаться, но продолжал вести себя так, будто он весь в работе. Люба сидела, не издав ни звука. Если Некит делал достаточно долгий вид, что ее не замечает, то Люба очень робко начинала издавать звуки:
   - Н... Ннннекит! Можно поговорить с тобой? Ты не занят?
   - Что случилось? Говори конечно, - отвечал Некит, думая про себя, что вот сейчас начнется одно и тоже.
   - У Кири всё в порядке? Может у нее какие-нибудь неприятности? - обычно сразу задавала вопросы Люба.
   - Не думаю, у нее всё должно быть в порядке, - как ни в чём не бывало отвечал Некит.
   - А что с ней что-то не так?
   - Ну знаешь в переписке она была недовольна мной. Такое ощущение, что я совсем ничего не умею делать. Так Кири совсем толком ничего объяснить не может. Я сделала ее задания, но она сказала, что всё не так. Мне кажется она специально. Хочет, чтобы я не выросла и не заняла ее место, - Люба могла продолжать еще долго.
   - Стоп... спокойно... Кири просто так не делает замечания, значит они по существу. Люб, ты просто внимательнее читай ее задачи. А лучше переспроси Кири еще разок, - говорил Некит.
   - А ведь она делает громкие заявки и толком себя не проявила. Кири жалуется на нее, что она совсем зануда и ей приходиться так разжевывать задания, что это просто выводит Кири из себя, - мысленно анализировал ситуацию Некит.
   - Люба, договорились?
   - Договорились, - улыбнулась Люба и застыла будто хотела спросить что-то ещё. Потом всё-таки вернулась на своё место.
   - Вот и здорово, - свободно вздохнув, отвечал Некит и мысленно думал, что ябедничать нехорошо.
   А после образовывался порочный круг, когда Люба уходила домой, Некит говорил с Кири по поводу ябед Любы. Они конструктивно обсуждали Любины выпады, что сводилось к единому мнению - с таким подходом Люба долго не продержится.
   Но Некит даже и не подозревал, что вечером перед сном Люба только и думает о нем. О том какой Некит рассудительный, добрый, как он здорово умеет её выслушать, как к нему тянет. Укрывшись одеялом, она закрывала глаза. Внутри неё становилось теплее. Она ни разу ещё не прикасалась к нему, а ведь так хочется взять его за плечи, постоять рядом, будто тень и с наслаждением посмотреть, как работает Некит. Каждый день она будет больше общаться с ним, каждый день она будет ближе подходить к нему. Настанет время, что Некит сам почувствует её тепло и дрожь в теле. Как настоящий мужчина, он не выдержит, он коснется ее, а потом и схватит, и сожмёт...
   Глаза не хотели открываться. Ей было так сладко, липко и приятно. Скоро это случится, надежда растет, Люба будет стараться. Она снова вспомнила про его плечи, время замедлилось, но импульсация стала такой сильной. Ей показалось, что она услышала шелест травы Зеленого Города. Шелест сбил росу и её тело покрылось мурашками. Она не стала сдерживать сладостный стон, вырывавшийся из её раскалённого нутра. Она как будто стала этой травой, такой свежей, такой бодрящей, казалось, она слышит, как рождаются звезды, и сквозь эту пелену понимания бытия она разглядела маленького зверька, вошедшего в сочную зеленую траву. Он наслаждался шелестом зелени, а когда увидел Любино лицо, глаза зверька стали осмысленными. Люба с удивлением обнаружила, что это глаза Некита и на них коряво нацеплены очки. Он был настороже, он был любопытен. Люба была заинтригована. Она хотела погладить зверька, ощутить единство с ним. Ведь его глаза так похожи на глаза Некита. Она протянула к его шерстке указательный палец. Зверёк резко пошевелился и укусил её. Окровавленный шарик возник на месте укуса. Любе это понравилось. Новые ощущения, новый прилив возбуждения. Зверёк прочитал ее мысли. Вдруг он начал говорить голосом Некита:
   - Любовь с извращениями... Всё не так, как думаешь ты. Со своими надеждами ты потеряешь всё. Тебе будет больно. Но я найду тебя и покажу, что такое хвост кометы. А пока упади в самое солёное море. И медленно двигайся на дно! Верный друг должен быть единственным и не всегда в этом мире это человек...
   Блаженство растеклось по телу Любы, ей было так хорошо, что она заснула. Наверное, она не запомнила всё происходившее недавно. Это бессознательное отложилось в укромном уголке её рассеянной памяти. Возможно, она вспомнит это в деталях! А пока шепот голосов уходил прочь, и сон завоёвывал свое пространство...
  

9

   Грузовичок слегка потряхивало. Он казался каким-то пережитком прошлого. И как его возили колеса! Водитель под никнеймом 17/ (Семнадцать дробь) был своего рода консерватором. Он ностальгически наслаждался всем тем, что осталось от прежних времен до Тотального Перераспределения Экономических Ценностей. Он был перевозчиком, а если взглянуть незамутненным взглядом вглубь времен, то его профессия называлась "дальнобойщик". В те лихие годы вражды между людьми, вражды за деньги, частное дело, 17/ потерял семью. Поэтому дороги стали его жизнью, утешением и бесконечной надеждой. Надеждой, что эту боль можно приглушить и растащить на километры разных шоссе. Только дороги и музыка, а после появления напарника и разговоры о жизни насущной. После того, как он потерял семью, он забыл своё имя, он помнил только адрес дома N17 и число погибших близких, которое он называл про себя. Окружающие коллеги принимали эту боль и пытались смягчить её тем, что называли его так, как ему было нужно. Семнадцать дробь.
   После Тотального Перераспределения Экономических Ценностей километры дорог сократились границами Города Бесконечных Надежд. Но зато товаров, которые надо было перевозить, товаров, доставленных на станции Города перед конфликтом, было много. Работы хватало. А если еще учитывать, что находили и привозили с собой Странники из мертвых поселений и усопших бункеров, то работа была всегда. Сокращение дистанции привело к тому, что в рейсы перевозчики отправлялись по одному. Потому для 17/ заменой напарника стала музыка, а ностальгией по тому времени далеких путешествий остался его старина-грузовичок. Транспорт его, наверное, точно сдох, если не замена обычного двигателя внутреннего сгорания на движок на атомной энергии. Небольшой нанореактор словно придал новые силы грузовичку, а вместе с тем и новые надежды бесконечных путешествий своему хозяину.
   17/ слушал музыку на потёртом плеере тех эпох, подключаемый в грузовичок через USB-девайс. Агрегат старый, поэтому его приходилось форматировать, латать, подзаряжать аккумуляторы. Так они подружились с Ваней Чейнджером. Не то, чтобы старые друзья, просто хорошие приятели. Двое одиноких, каждый в своём амплуа, словно две свечи внутри собора, как жизнь, как мощный источник света.
   Обычно 17/, когда выходил в рейс, заезжал к Ване со своим плеером. Разговоры, обмен новостями, интересными перевозками, найденными вещами, разработками Чейнджера и просто разными мелочами, которыми было не стыдно похвастать и рассказать. За плеер 17/ благодарил Ваню какой-нибудь вещицей из своего груза. Чейнджер мог её выбрать сам. Сам перевозчик от этого не страдал, так как забирал в основном вещи со станций и развозил по распределительным центрам и сетям, на которые он работал. На самих же станциях найденные и привезенные вещи хаотично комплектовались в грузовые короба и дожидались своего часа, без накладных и прочей усопшей документации. А уже потом, когда вещи достигали конечного пункта, они заносились в Единую Товарную Базу. Поэтому 17/ не стеснялся делиться с Чейнджером не только мыслями, но каким-нибудь товаром. Но в этот раз перевозчик доставлял груз по просьбе Вани...
  
   Внутри было плотно, темно. Внутри всё тряслось. Вещи переваливались друг на друга. Эта коробка везла с собой жизни вещей. Кто-то будет отэксплуатирован, а кто-то так и останется лежать, пока из этой вещи не растащат все комплектующие детали для составления более выгодного интригующего механизма. Коробка тряслась в грузовичке, а внутри нее так безэмоционально тряслась жизнь, выключенная через кнопки, жизнь ведомая и подчиненная удовлетворению разных потребностей. Коробка стояла среди других коробок, которые отличались только размерами и инициалами голограмм: кому принадлежат поставки. Среди многих разных незнакомых имен на наши глаза попалась коробка, которая вскоре будет передана в руки Вани Чейнджера. Коробка не была какой-то огромной и выделяющейся среди других коробок, но было ясно, что в ней всё самое необходимое Чейнджеру для его разработок и починок.
  
   Вдруг сознание включилось, зрачки быстро стали привыкать к темноте. Вокруг копошение. Наверное, куда-нибудь везут, видно кто-то случайно надавил весом своего тела на кнопку включения. Черный Босс в эфире. Не делать резких движений! Притаиться среди других вещей! Разобраться что к чему!
   Его прошлое время он помнил хорошо, время теплых стен завода электробытовых приборов, его обучение, теории, поведения. Он помнил спешку. Дальше всё размыто, данные прошлых хозяев стёрты, словно все микросхемы специально залили липкой смолой. Куда его везут? Может быть к братьям? Неужели на разборку его по деталям! Чертовы переживания! Страшновато, неопределенно! Надо затаиться и выяснить как всё будет происходить, а потом действовать по ситуации.
   В этой кромешной тьме, когда одна вещь ударялась о другую, Черный Босс всем своим эмоциональным интерфейсом ощущал призрачную надежду, что всё может сложиться хорошо, что его потенциал будет раскрыт, что он будет делать именно то, для чего он предназначен. В левом углу коробки от давления на нее других коробок обозначилась маленькая точка, в которую пробивался свет. Точка света. И сейчас, находясь в полной неизвестности дальнейшего бытия, Черный Босс сфокусировался на этой точке света, и даже всё его программное нутро, сродни человеческому восприятию, рождало надежду, что это тот самый свет обернется теплыми руками его нового верного друга, и что мир окажется чуть более интересным, чем провалы в памяти, чуть более большим, чем эти помявшиеся углы.
  
   Ваня Чейнджер был за работой. Новый день встречал его ожиданием от посылки от 17/, которая вот-вот ему будет доставлена. Это утро было слегка необычным, слегка подтянутым и воодушевленным. Чейнджер всем нутром ощущал, что в нем есть силы, желания и стремления. Эти чувства в нем сейчас способны перебороть все страхи, которые могут внезапно прорваться в сегодняшний день. Он твердо знал, что сегодня он с ними справится. Поэтому и работа, за которой он сидел, делалась с энтузиазмом, и пространство вокруг его инженерной лавки не смущало его своей суетой, скрежетом, запахами. Как будто цепной пес Промышленного Гетто принял Ваню и его дело в свою жизнь, как будто Чейнджер постоянно подбрасывал сытную кость этому раскинувшемуся на несколько кварталов комплексу производственных цехов, лабораторий, лавчонок разных апгрейдов и починок.
   Ваня обожал, когда помощь идет в обмен на помощь и уважение с другой стороны. Довольно часто он искал эти качества в людях, заходивших к нему в лавку. Этот огромный опыт наблюдательства позволял ему делать выводы и подбирать характер общения. Довольно часто люди, которые становились его постоянными клиентами, предлагали свою помощь взамен его практически бескорыстному стремлению починить их вещи. Да, встречались любопытные и темные персонажи, но Ваня держал с ними ухо востро и дальше рабочих задач, оплаты работы разговор не заходил.
   Общаться приходилось со всеми, так у Чейнджера появились знакомые среди Странников. Их группы состояли как из интересных и держащих слово людей, так из юмористов и сумасбродов. К Ване, как правило, обращался главный из группы Странников. У них был широкий кругозор, мужество, выработанное за многое количество вылазок, так и спокойный, смертельно спокойный голос, помогающий разобраться в разных ситуациях. Остальные из Странников либо небрежно прогуливались по лавке, либо шутили, либо неудачно вклинивались в разговор.
   Странники ценили в Ване его находчивость и изобретательность, его склонность быть всегда заинтересованным в их проблемах, но не лезть глубже этих проблем. Починки Чейнджера всегда выручали Странников. Эта выручка переросла в доверие и чувство долга. Поэтому Странники приходили на помощь, когда Ваню интересовали вещи из мира за стенами Города Бесконечных Надежд. Так было и с посылкой от 17/, которая приближалась к Чейнджеру. Узнав, что группа Странников собирается делать вылазку по заводам и производственным предприятиям за чертой города, Ваня попросил набрать вещи, найденные на заводе электробытовых приборов, лично для него. Странники были только рады помочь.
   Ваня Чейнджер рассматривал контакты микросхемы, дышалось свободно. Он делал всё сознательно, и с каждым его прикосновением, он понимал, что в этой посылке будет много интересного. Стены его кабинета обрастут новыми гранями смысла, а плакат со схемой 8-битного картриджа сделает глубокий вдох и, несмотря, на свои потертости, будет также подбрасывать ему небрежные, неутомимые идеи. И снова менять, и снова придумывать...
   Грузовичок притормозил перед лавкой Чейнджера, сокрушаясь от своего ревматизма. 17/, не спеша, вышел на воздух и подошел к закрытым дверям кузова. 17/ насвистывал себе под нос что-то формальное, он был на плаву, и его лицо светилось приветливостью.
   Раскрыв двери кузова, 17/ достал определяющий фонарик, чтобы среди поставок найти ту самую, что будет принадлежать Чейнджеру. В это же время Ваня уже понял, что пора встречать перевозчика. Внутри Чейнджера бурлила приятная неизвестность тех открытий, которые могут быть обнаружены в доставленной посылке. Чейнджер мягко подходил к грузовичку, когда 17/ доставал найденный товар.
   - Приятно начинать день с некой удивительной неизвестности, что ждет тебя в этой коробке, - похлопав по дверям кузова, завел разговор 17/. Ему на миг показалось, что в коробке что-то движется.
   - Еще как приятно! Рад тебя видеть в этот день сияющим! Могу я предложить в поддержку твоего настроения ароматный согревающий напиток? Я как раз подкорректировал один старый автомат и очень хочу его попробовать, - ответил Чейнджер, не сводя глаз с посылки. Ему на миг показалось, что в коробке что-то движется.
   - Почему бы и нет! Жизнь кажется более насыщенной, если ты никуда не торопишься, - 17/ передал коробку Ване и заглушил движок грузовичка, поставив его в сонное состояние.
   - Замечательная мысль. Прошу пройти, - приглашение Чейнджера выглядело еще более доброжелательней, чем весь этот день. Они прошли внутрь лавочки, где Ваня аккуратно поставил посылку. Его съедало любопытство, но вежливость брала вверх. С любопытством можно повременить, оно лишь сделается сильнее. Сначала внимание и общение, тем более ему тоже хотелось попробовать согревающий напиток из отреставрированного автомата.
  
   Голоса людей были теплыми, дружескими. Это вселяло уверенность в Черного Босса. Когда он почувствовал, что коробка перешла из рук в руки, его микросхемы напряглись, как проржавевшие тросы старого моста. Но голос нового хозяина развеял страх и вселял уверенность. Его датчики уловили в голосе нового хозяина огромнейшее любопытство и желание погрузиться в коробку, узнать, что теперь принадлежит человеку. Черный Босс уловил в голосе нового хозяина пытливый ум и изобретательность. Эти ощущения подтвердились, когда Чейнджер и 17/, оставив посылку, удалились беседовать с горячими напитками. Черный Босс улавливал поведение Чейнджера, как вразумительного интеллекта, умеющего проникнуть в суть вещи и разложить ее по полочкам. Эти неспешные фразы, взвешенные, словно мяч в руке питчера. Эти мысли, которые он доносит до собеседника. Ровно столько, сколько надо для понимания.
   Черный Босс стал ожидать знакомства, пока он не определил в каком предназначении он понадобится новому хозяину, но эмоции поутихли, и страх прошел. Черный Босс чувствовал, что нашел интересного хозяина. Будет ли он верным другом ему? Или это еще один этап на пути его становления к удовлетворительной эксплуатации? Скоро все ответы будут зачеркнуты. Надо просто дождаться, когда вскроется коробка. А еще Черного Босса насквозь пронзало чувство ностальгии, будто новый хозяин не чужой человек, будто Черный Босс вернулся на конвейерную ленту завода электробытовых приборов.
  
   Звук удалявшегося грузовичка затихал, а Ваня Чейнджер стоял посередине комнаты и смотрел на посылку. Казалось вокруг было пустое пространство, вокруг было ничто. А вот посылка была всем миром и сосредоточением внимания.
   Звук удалявшегося грузовичка практически не был слышен за скрежетом механизмов крупных производственных предприятий, а Ваня Чейнджер стоял посередине комнаты и пытался растянуть этот вожделенный миг. Миг любопытства с неким мистическим оттенком. Он стоял неподвижно, будто задумавшись над чем-то серьезным. Внешнее его спокойствие не совпадало с ураганом, бурлившим внутри. Его голоса приказывали рукам взять коробку, раскрыть ее, распотрошить, лишь бы знать, что находится там. Лишь бы заполучить эти предметы, постигнуть их суть и экспериментировать, экспериментировать и экспериментировать.
   Если бы кто-то и проходил мимо лавки Чейнджера, то увидел бы не Ваню, а памятник ему. Такой неподвижный и гранитный. Ваня наслаждался, и в комнате была глухая тишина, словно оцепенение. Изредка был слышен хруст сердца Вани. Хруст, подсоленный его бесконечными надеждами на всё новые открытия.
  
   Черный Босс всё равно затаился, когда услышал твердые приближающиеся шаги.
   - Ну вот, сейчас и познакомимся! - сверкнуло в его интегральных схемах.
   Коробка снова обрела невесомость, а потом постепенно становилось светло. Зрачки привыкали к новым оттенкам. Чьи-то руки размеренно и настойчиво вскрывали коробку. Вскоре приборы, в которые спрятался Черный Босс начали исчезать в руках нового хозяина.
   - Будь что будет, иначе хуже всего этого быть не может! - прочитал мантру Черный Босс и начал подбирать первые фразы для знакомства.
  
   Коробка легко поддавалась, настроение радостно бушевало словно океанский ветер. Любопытство волнами накатывало на Ваню Чейнджера.
   - Посмотрим, что у нас здесь, - пробормотал он себе под нос.
   Ваня аккуратно вытаскивал собранные в посылке приборы. Это так увлекало, что Чейнджер начал насвистывать какую-то давно забытую мелодию. Вещи доставались, очень внимательно рассматривались и после этого складывались по специальным лоткам и ящикам.
   - Ребята постарались на славу! Иногда мне тоже хочется побродить с ними по руинам прежнего мира, - разговаривал сам с собой Чейнджер, доставая новый прибор.
   Посылка действительно была славная. Здесь в основном были мелкие и средние по размеру приборы, но которые были нужны в быту, обучении и других производственных нуждах. Были здесь и лингвотрансляторы для понимания языков разных национальностей, живущих в Городе Бесконечных Надежд, а также народов, канувших в лету, и примесей. Были здесь бытовые шинкователи, воздухоочистители, датчики заживления психических расстройств, уловители ветра, накопители и распределители энергии, пылесборники и даже несколько экземпляров старых портативных плееров.
   Все радовало взгляд, но вдруг Ваня заметил шевеление. Со дна приборов поднялся Черный Босс. Ваня сидел в замешательстве. Он думал, что схватил удар, и это всего лишь сон, плод его одинокого воображения. Чейнджер, наверное, так и сидел бы не шелохнувшись, если бы Черный Босс не вылез и не заговорил:
   - Приветствую тебя хозяин! Черный Босс I-BO-NIT ZX49FX к Вашим услугам. И нечего на меня так глазеть, будто ты создал меня только что и не веришь в то, что создал! Давай-ка я увеличу свои размеры, - казалось прибор издал смешок и начал действительно увеличиваться.
   Первое, что сделал Ваня, он закашлялся. Чейнджер явно слышал голос, его глаза явно видели, как Черный Босс увеличивался в своих размерах. Спустя минуту Ваня вышел из оцепенения и позволил рукой дотронуться до прибора. Черный Босс был теплым и очень приятным на ощупь. Ваня почувствовал, что ему бы не хотелось убирать руку от Черного Босса. Словно прибор примагничивал. Легкое головокружение от происходящего. Ваня видел, что Черному Боссу нравится прикосновение его руки. Такое ощущение, будто прибор ластится к нему, удобно ложась в руку. Чейнджер почувствовал сильное возбуждение в паху, ему так не хотелось открывать руку от Черного Босса, ему так хотелось погрузиться в пучину этого сладкого греха. Дыхание участилось. Чейнджеру показалось, что Черный Босс подмигнул ему, Ваня еле сдерживал себя на том, как бы не приспустить штаны и не занять себя более важным делом.
   - Хозяин, ты чего застыл. Давай действовать! Я вижу, что тебе хочется. Тебе очень-очень хочется!
   Казалось Черный Босс издевается. Черный Босс владел ситуацией. Он, как ягуар, безжалостно настигал свою добычу. Ваня держался.
   - Хозяин, твоя рука очень теплая. Мне бы хотелось, чтобы ты ее запустил. У меня скоро батарея сядет, и тогда ты поймешь, почему я так о тебе сейчас беспокоюсь. Никто никогда не захочет дружить с упавшим бездыханным членом, - зрачки Черного Босса снова подмигнули Ване.
   - Так, дружочек, ослабь свое ментальное поле. Иначе я не могу трезво думать, а мои трусы станут липкими. А когда они сделаются такими, мне уже будет наплевать на всё вокруг в этом мире, - Ваня из последних сил выдавливал угрозы и старался поддержать разговор.
   - Ты не хочешь, чтобы у тебя села батарея! Ты же не хочешь предстать передо мной слишком вялым.
   - А ты славный малый! Мне с тобой уже хорошо, - подмигнул Черный Босс.
   Ване удалось убрать руку с прибора. Казалось кровь бурлила во всех его членах, краска залила лицо. Но он чуял, как жар спадает, дыхание выравнивается, и разум начинает трезво мыслить. Ваня чувствовал, если и сохранились на сегодняшний день высокие горы, то в данную минуту он забрался на эту гору, вдохнул самый чистый воздух и сладостно рухнул вниз с обильным головокружением. Чейнджер понял, что Черный Босс прочитал его мысли. Прибор по-прежнему сверлил зрачками Ваню. Секундное помешательство, потом Ваня схватил себя за причинное место. Как же хотелось рассмеяться и истошно выругаться. Но вместо этого он злорадно гаркнул:
   - Похоже, мне надо поменять трусы! Святые атомные реакторы.
  
   - Так, давай с тобой договоримся! Я твой хозяин и разработчик. Ты на меня совсем не влияешь, а я тебе делаю апгрейды, обучаю тебя и расширяю твою память информацией. Плюс составляю тебе компанию.
   После душа мир действительно выглядел свежее. Эта посылка превысила все ожидания Чейнджера. Словно его услышал голос свыше. Наконец-то, он останется один на один с Черным Боссом - своей безумной идеей, которой воспользовались другие и довели до ума.
   Прибор заряжал свои аккумуляторы и находился напротив Вани. Ему определенно нравилась ситуация, в которой он оказался. Его новый хозяин был изобретателен, а это значит он знает толк в вещах, он знает толк в Черном Боссе. Новый путь, становление и новые возможности.
   - Что скажешь?
   - Договорились, хозяин. Я вижу в тебе изобретательного индивида, более того я понимаю, что моя память стиралась. Я помню времена на заводе электробытовых приборов, а дальше провалы в виде отдельных голосов, команд и пустоты.
   - Вот и здорово. Свои способности применяй на мне в случае моего приказа. Я думаю, что экспериментировать придется. А с твоей памятью я смогу разобраться, если ты действительно хочешь вернуться в прошлое. Ведь прошлое может быть совсем не радостным, - подытожил Чейнджер.
   - Судя по тому как ты включился, уверенно вел разговор, пользуясь своим превосходством, прошлое у тебя было "славное", - щелкнул пальцами Ваня и усмехнулся.
   - Но я обещаю, что мы будем это делать аккуратно!
   - Хорошо, хозяин! - согласился Черный Босс. Его головка слегка поджалась, будто он склонил коленки для поклона.
   - Дружочек, не называй меня хозяин, - Ваня фыркнул от недовольства.
   - Такое ощущение будто я Великий Распределитель всех благ и от меня зависит судьба этого многоликого города. А еще мне кажется, что хозяин - это такой толстый мешок с дерьмом, где все чувства тонут в этой гнусной жиже. А я, между прочим, человек. Пусть и расчетливый человек, но я чувствую и люблю поступать, как чувствую, а не из-за статуса и кредитов, - высказался Ваня и удивился, как ему стало хорошо от того, что Черный Босс не перебивал, слушал и впитывал всех его мысленных тараканов.
   - Дружочек, зови меня Ваня или Чейнджер! Мне так будет удобней и приятней. И стану я для тебя отличным папашей!
   - Ты славный индивид, Ваня. Мне нравится, что ты постигаешь суть вещей. Да ты в этом собаку съел, - слегка поморщившись ответил Черный Босс.
   - С вещами и приборами ты дока. Вот поэтому я буду называть тебя Док. О'кей, Док?
   - С ним скучать не придется, - подумал про себя Чейнджер. Внутренне он восхищался своей идеей, которую другие довели до конца. Но все-таки это была его идея. Он был горд. И видно эту гордость ощущал Черный Босс.
   - Договорились, дружочек!
   - Вот и славно, Док. Я тоже горжусь тобой, - слегка подмигнул Черный Босс.
   И мир перевернулся, мир сплавился и сошел с ума, когда человек разговаривал с прибором. Прибором, чувствующим все эмоции человека и готовым разделять эти эмоции. В мире, где забыли про мир, в мире, где людей не может быть больше, чем вместимость Города Бесконечных Надежд, в мире, где нужна поддержка и внимание, верным другом человеку становятся вещи и приборы. И пусть эти вещи и приборы способны на сострадание. Но этого сострадания давно так не хватает в людях вокруг. Город Бесконечных Надежд, как небо. А люди в этом небе - снежинки. Холодные, летящие по своей траектории, сталкивающиеся друг с другом. И все непременно быстро тающие, одинаковые, и все боятся теплоты, от которой они растают и растворятся. Растворятся под небом Города Бесконечных Надежд.
  

10

   Рабочие механизмы Промышленного Гетто Города Бесконечных Надежд неистово гудели. Практически круглые сутки производств, чтобы поддерживать круговорот жизни в этом месте, чтобы жители города могли получать свои кредиты, чтобы рабочие этих мест забыли про свои кошмары и отголоски тех времен, чтобы все были сосредоточены на работу. Темные краски и сталь сопровождали каждую деталь, каждый угол этого гетто. Наверное, в любую погоду тебе было бы холодно просто так пройтись здесь. Целеустремленные, расчетливые механизмы. Без тепла, без внимания к тебе. Бррррр...
   Но в одном месте среди этих серых пространств вечерами было уютно, размеренно. Мы заглядываем в лавку Вани Чейнджера. Очки-микроскопы на глазах изобретателя. Он что-то высматривает в микросхемах. Голос Черного Босса приятно разливается по комнате и декларирует, словно читает лекцию. Изредка Чейнджер перебивает его, задавая возникающие вопросы.
   Жизнь Чейнджера теперь казалась насыщенной, ведь вечера проходили интересно. Постепенно ему доводилось узнавать, как его давно почившие коллеги с завода электробытовых приборов облагораживали и прокачивали его идею, делая ее универсальной перед человеческими слабостями.
   - В общем-то, как подсказывает мне моя память, основа действия нашего механизма заключается в разных моделях, описывающих циклы сексуальных реакций человека. Естественно в нас заложили много этих моделей и учений. Все они практически работают по одному и тому же принципу. Сексуальная реакция человека состоит из цикла последовательно сменяющих друг друга фаз. Вне зависимости от модели, первая фаза будет одинакова для всех индивидов. Это влечение, ну или как говорят некоторые, сексуальный интерес. Под следующие фазы нам необходимо лишь подстраивать свои датчики, но главное же - наша суть, наша цель - это вызвать у индивида влечение. Если у нас это получается, то индивид уже под контролем. Нам остается лишь управлять реакцией, идущей за влечением. В силу индивидуальных особенностей человека, его внутреннего здоровья мы можем влиять на силу кульминации и интенсивность повторения этих кульминаций. Я думаю и осознаю, что если бы в нас не заложили эти контролирующие функции, то любой контакт Черных Боссов с индивидами заканчивался их смертью во время оргазма. Забавно представить, чтобы было, если оставались города, государства и нераспределенные блага усопшей цивилизации. Мы бы стали оружием массового поражения. Убить всех, не пролив ни капли крови. Убить всех, чуть не кончив от этого!
   Черный Босс на миг остановился. Ваня посмотрел в его зрачки. Было видно, что прибор пытался осознать каково людям было увидеть такое зрелище. Эмоциональность иногда играла с Черным Боссом злую шутку. Было заметно как его воображение искрится от того, как всё могло обернуться в этой жизни.
   - Прошу извинить за мой бульварный жаргон! Но я ведь настоящий собеседник. Поэтому мне хочется иногда сквернословить, - подмигнул Черный Босс. Ваня же по-прежнему рассматривал микросхему - одну из составляющих прибора.
   - Интересно, как вы делаете так, что если вас коснешься, то и руку не хочется убирать, словно у тебя эйфория! Я думаю, что это связано с материалом, из которого вы сделаны и неким ментальным полем, которое включает влечение, - размышлял Ваня.
   - Отчасти, Док. Ты думаешь в верном направлении. Но по сути всё сложно и легко одновременно. Всё наше тело - это одна сплошная вибрация. Такая чуткая, что человеческий организм не сможет это ощутить сознательно. Ну то есть, ты не почувствуешь, что я вибрирую, как электрический чайник или паяльная лампа. Нет. Я постоянно вибрирую, эта вибрация чутче, чем иглоукалывание. Я могу лишь усиливать или ослабевать эту вибрацию. Когда индивид включает нас и берет в руку, он попадает в ловушку. Человек - это огромная сеть нервных окончаний. Вибрация их возбуждает через еле ощутимые нервные импульсы. Нервные импульсы воздействуют на клеточные рецепторы, обеспечивая выход дофамина по нейронам индивида. В человеке около семи тысяч нейронов, вырабатывающих дофамин. И вот у индивида влечение. И вот он уже фантазирует, сбивчивое дыхание, напряженность половых органов, - Черный Босс даже слегка вздохнул. Лекция была для него пищей, которую он употреблял буднично.
   - Естественно все индивиды уникальны. Реакции могут быть разными, у всех разный порог сопротивляемости, разная фантазия и обостренность чувств. Все эти индивидуальности зависят от того какими путями выбрасывается дофамин. Это может быть путь эмоциональной обостренной реакции, это путь удовольствия, ощущения успеха и награды, а также это двигательное возбуждение. Мы подстраиваемся под эти характеристики индивида. Бывает, что у человека дофамин равномерно выбрасывается всеми тремя путями. С этим объектом всегда легче добиться кульминации. Обычно такие люди становятся зависимыми от нас.
   - Но, как я понимаю в нашем прекрасном поколении, выжившим в ядерном пепле, дофамины вырабатываются путём воспроизводства чувства удовольствия, - вмешался Чейнджер.
   - Всеобщая дозволенность, откровенность молодого поколения очень уж резко обострили эти чувства. Все хотят удовольствий, все запечатлевают удовольствия, удовольствия стали без расстояния. Ты представь, даже я иногда справляю нужду с помощью интерактивных камер. Там полно моделей на любой вкус. О, святые атомные реакторы, вот я сейчас так говорю и мне совсем не стыдно! Дружочек, я прекрасно понимаю, что у меня нет выбора и от природных потребностей никуда не деться. Это я ещё осознаю, но как быть с основной массой, утонувшей в реке удовольствий?
   - Да, в этом ты прав. Мы становимся самым приятным оружием, игрушкой. Вы, люди, наверное, скоро забудете, что такое половой акт. Вам это станет не нужным. Дух потребительства. Ничего не делать, но получать всё. Если бы у меня были руки, я бы аплодировал стоя, Док.
   - Сарказм, но какой горький сарказм, - подытожил Ваня.
   Они некоторое время молчали, каждый был в своих мыслях. Наконец, Чейнджер продолжил:
   - А что ты скажешь о противопоказаниях?
   - Они, безусловно, есть, Док. Мы их знаем, но маркетологи завода электробытовых приборов нашим учёным советовали стирать эти знания. Мол, могут повлиять на продажи. Всё-таки мы сочувствующие приборы, - усмехнулся Черный Босс.
   - Да уж, раньше только и думали о большем количестве потребителей, и как оттяпать у рынка побольше долю, - пояснил Чейнджер и начал что-то паять в микросхему.
   - Верно, Док. Хоть я и не могу чувствовать это. Но ты как всегда прав. Основным нашим противопоказанием является привыкание. Особенно, если привычка состоит из получения первоклассных удовольствий. Человек всегда хотел подавлять стресс. В нынешних условиях, я так понимаю, стресс - это будничность. Это пища, которой питаемся мы, если можно так выразиться. Индивид всегда хочет чувствовать свою значимость, всегда хочет получать соответствующие награды за своё трудное существование. При этом ему необязательно обучаться и совершенствоваться, как я понимаю, ему важно получать удовольствие. Мы - самый настоящий наркотик, Док! Будь аккуратней, - участливо подмигнул Чейнджеру Черный Босс. Ваня в ответ издал смешок и продолжил паять микросхему.
   - В общем-то есть и ещё одно серьёзное противопоказание, - продолжал Черный Босс.
   - Так как мы побуждаем организм индивида к дофаминовой активности, то интенсивность нашего применения имеет важное значение. Чрезмерное употребление Черного Босса может привести к шизофрении. И как ты понимаешь, Док, люди этого не знают, людям лишь бы получать удовольствия без конца и края.
   - А вот это действительно бы всем узнать. В таком случае я с уверенностью могу сказать, что мир уже больше, чем спятил с ума. Мир, как одна большая эрогенная зона, дружочек, - холодно подвёл черты Чейнджер. Он рассматривал обновлённую микросхему. Его работа ему нравилась. А в остальном будь, что будет...
  
   Ваня Чейнджер аккуратно интегрировал обновленную микросхему во внутренности Черного Босса. Прибор был выключен. Работа делалась ювелирно, поэтому Ваня закрыл свою лавку и приглушил свет на окнах. Никто не должен помешать этому важному занятию. Сосредоточить всё свое внимание на этом чудном приборе, его детище. Пальцы были ловкими, движения отточены. Еще один момент. Попробуем включить. Ваня нажал на кнопку жизни, и Черный Босс начал просыпаться. Зрачки ожили, прибор слегка подвигался, будто разминался. Еще несколько секунд загрузки обновлений, памяти и всех настроек, и Черный Босс снова в игре.
   - Док, мне кажется я только сошел с конвейера. Приятные ощущения свежести всего твоего интерфейса, - хвастал прибор.
   - Не спорю. Мы постарались на славу. Я рад, что твоя память от этого апгрейда не задета. Риск был, - теперь подмигнул Чейнджер Черному Боссу.
   - Очень тонкая работа. Всё прошло гладко. Теперь в твою микросхему с памятью я поставил модуль резервной копии памяти. Если твои хозяева попробуют стереть что-то о твоей жизни, то это не получится. Всё тобой собранное, изученное, сделанное будет копироваться в этот модуль. Только не выдавай своих секретов, если хочешь помнить свой путь.
   - Док, да тебе цены нет, - казалось Черный Босс хотел подпрыгнуть, но только увеличился в размерах.
   - Как же он быстро учится разным человеческим реакциям, - думал про себя Чейнджер. Похоже мозг человека еще раз в этой жизни очень по-черному пошутил.
   - На то я изобретатель, дружочек. Модуль резервной копии памяти позволит получить преимущества по сравнению с твоими серийными собратьями. Так как ты прибор кумулятивного накопления информации, знаний, так как ты прибор самообучающийся, то твоя память позволит тебе достичь практически универсальности. Усвоенные тобой комбинации человеческих реакций, характеров, жизненных ситуаций, на мой взгляд, позволяют обладать энциклопедическими знаниями о внутреннем мире человека. Ты знаешь, я на миг представил тебя Распределителем всех благ, - рассмеялся Ваня.
   - И как я тебе в таком обличии, Док? - Черный Босс понял, что сейчас Чейнджер выдаст какую-нибудь темную фантазию.
   - Ты был бы очень крутым Распределителем! Все бы хотели до тебя дотронуться, все бы всецело зависели от тебя, ты бы решал все судьбы этого города. Черт возьми, только по твоему согласию все бы могли кончить. Только с помощью тебя люди могли бы подавлять свое влечение. Больное общество с членом-тираном! Смешно и страшно. Я представил огромную пирамиду, на вершине которой сидишь ты. Снизу-вверх к тебе ползет толпа голодных до удовольствия людей. Они карабкаются, стирая локти и колени в кровь, карабкаются по головам и телам друг друга. Голодные до оргазма зомби. А ты сидишь на троне, наслаждаешься своим тотальным превосходством и издаешь вибрации. А люди ползут и срываются в корчах экстаза, - Ване показалось, что даже Черный Босс дрогнул от такой яркой картины.
   - О, святые атомные реакторы, я держу в руках бомбу замедленного действия, - почему-то Чейнджер вспомнил Эйнштейна и Оппенгеймера.
   - Да уж, Док, ты умеешь сгустить краски. Хочешь верь, хочешь нет, но мне бы не хотелось быть на вершине такой пирамиды, - голос прибора был ниже обычного.
   - Мне тоже не хотелось бы к этому прийти. Особенно ползти по этой пирамиде, чтобы подержать тебя в руках, - вдохнул Чейнджер.
  
   Засыпая в тот день, Ваня думал о людях. Людях, полностью отдавшихся приборам. В Городе Бесконечных Надежд в борьбе каждого с самим собой за существование и более-менее достойную жизнь, удовольствия стали наркотиком. Удовольствия везде: от концепции визуального изображения своей жизни в Сети до удовольствий в интимной сфере. А как было бы у него, если он жил с девушкой? Неужели он бы также дошел до приборов? Мы потеряли веру в свои способности, мы забыли насколько сильным могут быть дух и тело. Засыпая, Ваня понимал, что скоро найдется тот клиент, который спросит про Черного Босса. Это просто такая необходимость у нынешнего общества. Чейнджер был уверен, что это будет важный человек с высоким статусом. Он не сможет ему отказать, потому что не отказывает своим клиентам. Это дело принципа. Он не сможет отказать этому клиенту, потому что Черный Босс создан для эксплуатации. Ваня это понимал, а еще больше он ценил, когда от вещей и приборов есть толк. Предназначение Черного Босса - удовлетворять бессознательные всплески человека. И он с этим прекрасно справляется. Чейнджер понимал это всем нутром, поэтому Ваня будет постепенно подготавливать прибор к обретению нового хозяина. Ване хотелось верить, что новый хозяин будет нормальным человеком, использующим прибор по назначению.
   - Хотелось бы верить, что всё будет так! Пусть всё будет так! - думал про себя Ваня и засыпал. А на его ремонтном столе стоял включенный Черный Босс, будто огромный карандаш. Мало осведомленные люди приняли бы его за термокружку.
   - Надеюсь тебе снятся хорошие сны, дружочек! - Ваня зевнул, повернулся на бок и закрыл глаза.
  
   - Здравствуйте, дорогие друзья! Герой сегодняшнего вечера - Черный Босс - уникальный, сопереживающий прибор, способный удовлетворить любую сексуальную потребность человека. Наш экземпляр забыл о своей прошлой жизни. Поэтому наша передача заставит вспомнить всё. Без комплексов, без тайн, без ограничений. Мы доберемся до самых тайных и темных уголков сознания прибора, - Чейнджер явно был в хорошем настроении, он демонстративно похлопал в ладоши, делая приглашающий жест в сторону прибора.
   - Ахахахахаха, Док. Я, наверное, сейчас покраснею. Ты сможешь засмущать самые бесчувственные приборы. Что уж говорить об яйцах! - прыснул Черный Босс.
   Ваня тоже посмеялся. Вечер снова спустился на Город Бесконечных Надежд. Наконец-то, Чейнджер может целиком посвятить себя прибору. А работа сегодня предстояла серьёзная. Надо попробовать восстановить память прибора, когда-то кем-то сознательно стертую. Чейнджеру самому было интересно узнать через что прошел Черный Босс прежде чем оказаться в руках изобретателя. Ваня достал матрицу-репродуктор двоичных кодов, включил функцию восстановления. Если повезет, то репродуктор сможет вычислить стертые нули и единицы и достроить память в одно единое воспоминание. Конечно 100% восстановления не произойдет, но 95-97% получить очень вероятно. А это считай почти полная жизнь за исключением мелких деталей.
   - Ты готов? - спросил Чейнджер у Черного Босса.
   - Более чем, Док. Давай начинай. Уже не терпится узнать какие круги ада или рая мне уже пришлось пройти, - прибор настроился на оптимизм. Ваня кивнул, Ване это нравилось.
   - Хорошо. Я буду рядом занимать тебя разговорами до тех пор, пока у тебя не сложится целостная картинка. Ощущения будут не совсем приятными. Твои эмоции будут обострены, а твое состояние я бы сравнил с неким состоянием наркоза. Твой интерфейс будет шуметь и расплываться, будто твои микросхемы протирают спиртовым раствором, - пояснил Чейнджер.
   - Как скажешь! Люблю, когда меня штырит! - подмигнул Ване Черный Босс.
   - Вот и славно! Ну что, начнем! - Ваня подключил матрицу-репродуктор к микросхеме с памятью Черного Босса.
   Сначала Черный Босс ничего не почувствовал, потом он начал осознавать, как видимость в его зрачках рассеивается, будто глаза залили водой при умывании. Автокоррекция зрения видимо отключилась. Он начал слышать голоса. Возможно они принадлежали прошлым хозяевам. Сколько много разных голосов, команд, действий. Интерфейс Черного Босса начал кружиться в вихревом потоке информации, которую пытался восстановить репродуктор. Информация была хаотичная, разрозненная, как будто так много мыслей перед твоим разумом, и ты не знаешь с какой мысли начать, к какой мысли подступиться. Черный Босс начал ощущать эмоции, так резко возникшие, как игла шприца входит в задницу человека и разливает антибиотик, после чего задница твердеет. Эмоции обострились. Черный Босс осознавал всем своим нутром боль и нежелание идти против воли хозяина. Ему было противно до тошноты, будто Черного Босса сжали в кулаке с такой силой, что прибор сейчас же расплющится. Что же с ним было такое, почему так больно осознавать прошлое?
   - Терпение, дружочек! Твоя память собирается по кусочкам. Пока информация разрозненная, но скоро ты начнешь понимать ее, как единое целое твоей прошлой жизни, - Чейнджер видел боль в зрачках Черного Босса.
   - Док, я слышу голоса. Их много, но они, как гвозди, если можно так выразиться. Гвозди, которые чешут мою головку, - поделился ощущениям Черный Босс.
   - О, святые атомные реакторы! Ну и сравнение ты подобрал, - правая ладонь Чейнджера погладила горло и шею.
   - Эмоции чересчур обострились, Док. Я почему-то чувствую боль и нежелание подчиняться. Я бы с радостью отключил сейчас все свои интерфейсы, - голос Черного Босса был невозмутимым. Чейнджер представлял, как трудно было прибору в данный момент. Каково человеку почувствовать, что какая-то штука залезет тебе в мозг и будет чесать его, восстанавливая память!
   - Представляю. Надо продержаться.
   - Как скажешь, Док. Но потом обещай подкорректировать мою эмоциональность. Иногда она мне совсем в тягость.
   - Что-нибудь придумаем! Не сомневайся! - утешил Чейнджер и внимательно следил, как репродуктор восстанавливает и подбирает нули и единицы.
   Постепенно стертые куски памяти выстраивались. Один кусочек к другому, после уже большой фрагмент паззла, а после и целая картина. Скоро всё будет восстановлено и сохранено в резервную копию. Чейнджер видел, как тяжко приходится Черному Боссу, но оставалось совсем немного.
   - А тебе приходилось в твоих делах цитировать Библию? Кто-нибудь просил об этом? - вопрос возник у Вани внезапно. Ему хотелось отвлечь прибор от обострения чувства боли.
   - Похоже, штырит не только меня, - усмехнулся Черный Босс.
   - Вообще не приходилось. Моя память располагает информацией об этой книге, но самих цитат я не знаю, никто мне их туда не заносил.
   - Забавно было бы, если кто-то попросил такое сделать, - задумавшись о своем, фантазировал Чейнджер.
   - Не думаю, - выдавил из себя прибор.
   - Да уж, это бы точно показало уровень извращенности населения Города Бесконечных Надежд. Если было бы такое, я уверен, что безумие в головах населения зашкаливало. Хотя выглядит комично. Я почему-то вспоминаю те времена, когда были славные фильмы, персонажи которых налево и направо цитировали Библию. Ты знаешь, мне нравились эти фильмы! - было видно, что Чейнджер ностальгирует.
   - Ты как, дружочек?
   Черный Босс не отвечал.
   - Эй, старина? - Чейнджер переводил взгляд с Черного Босса на репродуктор. Счетчик репродуктора показывал 93% восстановленной памяти.
   - Я вижу сияние, слишком яркое. Белый шум, Док. Такое ощущение, что я сейчас отключусь, - выдавил из себя Черный Босс и закрыл зрачки. Его головка слегка наклонилась.
   Белое сияние угасало, как будто угасает экран у выключенного телевизора. Кромешное ничто. Липкая смола неизвестного. Искры прожигают эту тьму. А потом жужжание. Сначала неслышно, далее по нарастающей. Жужжание тысяч маленьких молоточков по твоим микросхемам. Всё сильнее, так сильно, что невозможно уже терпеть. Как шквал, как всепроницающий набат. И разом всё стихло. Как елейная тишина, сизая, словно дым, почти осязаемая.
   Сознание включилось и такое ощущение, что оно было очень здорово просегментировано. Ячейка к ячейке, байт к байту. Всё как будто встало на свои места. Черный Босс мог включить любой эпизод из своей жизни, будто купил лицензионную флэш-карту с его автобиографией. Память начала пролистывать всё, что было упущено и стерто.
   Завод электробытовых приборов. Конвейерная лента, период обучения. Зал, где все экземпляры комплектовались в партии. Какое-то время всё не двигалось. Потом спешка, какие-то партии собрали на скорую руку. Его очередь не дошла до сортировочной машины, более того сортировочная машина остановилась, похоже навечно. Теплота рук. Он был последним из моделей ZX49FX. Его взяли теплые руки одного из разработчиков. После Черный Босс никогда не видел завод.
   Следующие воспоминания, как новый уровень в 8-битной игре. Дома у разработчика все ресурсы Сети только и говорили про ядерные удары, катастрофе для человечества. Потом эфир пронзали лишь сообщения четырех уцелевших городов. Он оказался в любимой семье. Разработчик продолжил его обучение, но не стеснялся применять его в своей интимной жизни. Они с женой были довольны. У Черного Босса росло чувство благодарности, как крепкое вино согревает твое тело за зимним ужином.
   Время проходило с интересом. Новая жизнь, новые условия, Тотальное Перераспределение Экономических Ценностей. Но однажды разработчик пришел домой не в духе. Он не хотел вовлекать жену, не хотел ничего рассказывать. Но на то она жена, чтобы всё знать! А Черный Босс был всего лишь включенным свидетелем. Он просто ждал вечерних утех. Разработчика подставили, его обратили по работе авторитеты из Незаконного Гетто для создания некоего оружия, которое бы подчинило им улицы этого района Города Бесконечных Надежд. Он не хотел, он бы не смог создать еще одно оружие, которое снова стало проливать кровь. Ему поставили ультиматум: либо оружие, либо они заберут его жену! Время шло, время наслаждалось депрессией разработчика, на лице которого выросла алкогольная щетина. Черный Босс был включен, но он не эксплуатировался. А после, когда тишину в квартире нарушал лишь сонный шепот дыхания, какие-то умельцы вскрыли входную дверь. Холодные руки взяли Черного Босса твердой хваткой. Он всем нутром почувствовал сталь и лед крови в венах хозяина хватки. Не было смысла вызывать в нем влечение. Влечение было его воздухом, влечение и власть.
   Ловким рывком разработчик был разбужен, струйки крови из носа, жена зажата между двумя громилами, но они не причиняют ей вреда. Ласковый холодный голос хозяина стальной хватки просит одолжения. Безжалостный голос просит начать проектировать оружие. Разработчик трясется, он не может, вот и ссадина на лбу, кровоподтек на щеке. А он всё не соглашается. Злые люди смеются и говорят, что надо сделать дупло пошире. Жена не тронута, но она должна всё видеть. Сильные руки держат ее зрачки открытыми, мощная ладонь зажимает рот. Ее не прокусить, да и не имеет смысла прокусывать. Сердце хочет лопнуть от страха, но оно пока еще борется. Разработчик обливается потом, кровью и соплями. Он-то знает, что сейчас будет. Холодный голос хозяина железной хватки командует Черному Боссу помассировать задний проход разработчика. В эмоциях прибора зашкаливает страх. Он знает доброту разработчика, он не хочет этого делать. Когнитивный диссонанс. Как быть с волей человека с железной хваткой и судьбой старого хозяина? Злые люди видят замешательство прибора и начинают грозить холодным оружием по отношению к причинным местам разработчика. Его нижняя губа дрожит от перенапряжения. Липкий, всепронизывающий страх. Мокрое пятно расплылось на пижаме разработчика. Черный Босс включается, ему не хочется запоминать это унижение, но он не может иначе. А еще он не может делать свою работу плохо! Сначала разработчику больно, но потом приходит понимание, что ему становится хорошо. Кровь пульсирует в нем, пах опух, а задний проход искрит мурашками. Он не может, он не хочет смотреть жене в глаза. Его тошнит, но он терпит, чтобы не захлебнуться в своем стыде. Он без штанов пытается вырваться из цепких лап. Злые люди смеются. Жена смотрит и, наверное, седеет. Черный Босс исправно работает. Холодный голос хозяина железной хватки просит сделать самую сногсшибательную кульминацию.
   Черный Босс противен сам себе. Но он продолжает. Вибрация за вибрацией. Злые люди смеются, они поглаживают свое оружие, а кто-то тайком и свои болты, положив руки в карманы. Зрелище не для слабонервных. Вибрация за вибрацией. Разработчик весь трясется. Кровь, пот и предэякулят. Он хочет терпеть, он не хочет сдаваться, но знает, что это тщетно. Ему хорошо, он это понимает. Сил больше нет держаться. Черный Босс фиксирует кульминацию и делает ее интенсивней. Разработчик кончает в двух местах таким взрывом, что даже немного желчи вытекает из заднего прохода. Жена дрожит от ужаса. Ему приятно и похабно, он ненавидит себя, он ненавидит Город Бесконечных Надежд и жизнь. Злые люди смеются и заливисто хлопают в ладоши. Они собираются уходить. Холодный голос хозяина железной хватки спрашивает обещание. Разработчик соглашается проектировать оружие, лишь бы они ушли и оставили его. Лишь бы они ушли!
   Злые люди смеются и уходят. Их главный задерживается, чтобы поделиться впечатлениями. Он расхваливает красоту жены разработчика. Он говорит, что разработчик - слабак, потому что выбрал другую сторону. Он оставляет им Черного Босса, несмотря на то, что прибор чувствует желание быть позаимствованным. Главный злодей обращается к жене разработчика. Его слова ядовиты, он смеется над тем, что член разработчика больше не встанет. Особенно после такого. Но ему нужен результат. А результат достигается, когда жена довольна. Он уходит и оставляет Черного Босса. Немая тишина, стыд и унижение. Страх, кровь и запах мускуса. Всё это фиксирует Черный Босс. Ему противно. Ночь длинною в тысячи километров и мегабайт принятой информации.
   Спустя пару часов разработчик, весь дрожа от унижения и стыда, обращается к Черному Боссу. Он просит, чтобы прибор не винил себя. Это мир злобы, это суть человека. Он хочет всё исправить. Разработчик обещает, что Черный Босс не будет помнить ничего. Первая стирка памяти, яркий свет. Прибор помнит только улыбающееся, засыпающее лицо разработчика всё в кровоподтеках. Он сторожил их сон, а наутро разработчик не просыпается. Улыбка на его устах, и оторванный тромб останавливает сердце. Жена не реагирует. Такое ощущение, что она умерла вчера ночью. А потом Черного Босса выключают.
   Когда его включили, он оказался в незнакомом помещении, от которого веяло тяжестью и холодом. А потом появился хозяин с железной хваткой. Так Черный Босс стал орудием пытки, так он стал обучаться новым навыкам, среди которых были знания анальных наслаждений. Его эмоции перекодировали. От его эмоций стало веять холодом, но глубоко внутри он продолжал сострадать. Он не показывал это, так как его могли разобрать на части. Но с каждой новой пыткой когнитивный диссонанс был жестче. Злые люди постоянно смеялись, но он радовался, когда кого-то из них подстреливали. Прибор злорадствовал и внутренне ждал освобождения.
   Ничто не вечно. Особенно в этом шатком мире. Новый хозяин носил Черного Босса всегда с собой в кармане кожаной куртки. Она противно пахла табаком и кровью. Однажды они рискнули своими жизнями. Главному хотелось обеспечить каждого своего громилу Черным Боссом. Эти кретины поехали на завод электробытовых приборов. Они правда надеялись там что-то найти? Это зараженная пустошь. Злым людям - бесславный конец. У них были костюмы из радиоподавлянтов. Дорогие штуковины. Но костюмы уберегали только от радиации. Черный Босс сидел в нагрудном кармане. Четыре машины, все вооружены до зубов. Но никто не сможет защитить от ментальной атаки. Черный Босс чувствовал, как меняется настроение его хозяина. Он чувствовал, как растет в нем ненависть ко всему, прибор фиксировал как растет ненависть в злых людях. Их мозги закипали. Из глаз и ушей потекла кровь, и они начали стрелять в друг друга, пока не проделали в себе дырки. Метрах в ста от них стояло чудище, больше похожее на дерево. Через некоторое время оно подошло к пушечному мясу и начало чавкать, заглушая свой неутолимый голод. Существо чувствовало эмоции, разум Черного Босса. Но так как это был прибор, существо не могло повлиять на него. Черный Босс лишь чувствовал зашкаливающие страх и ненависть. Он ничего не мог поделать со своими датчиками. Когда существо добралось до главаря, оно его оттащило. Тогда Черный Босс, чудом не задетый бандитскими пулями, выпал из кармана. Когда существо доело всех, оно никак не могло понять кто издавал эмоции рядом. А потом существо пустило электромагнитный импульс, и Черный Босс выключился. До тех пор, пока его нашла команда Странников.
   Казалось Черный Босс пересмотрел этот страшный фильм с учащенным сердцебиением, если оно бы у него было. Если бы у него были волосы, то они, наверное, поседели. Даже прибор был шокирован. Его эмоциональность была на пределе. Он сочувствовал себе и еще больше первому хозяину. Он был рад, что узнал прошлое. Каким бы темным оно ни казалось, его надежды были устремлены вперед. Он верил в доброту и в хорошего верного друга. Надежного, как Ваня Чейнджер. Черный Босс знал, что никто не сможет повлиять на эту жизнь, которая всё и всех расставит на свои места!
   И прибор просто прошептал:
   - Ну и дела, Док! Ну и дела!
  

11

   Сотни километров в окне электрички мелькали перед глазами, десятки станций, перебегая которые он рисковал жизнью, чтобы попасть в Город Бесконечных Надежд. Миллиарды пороховых частиц, пущенных в сторону контроллеров в Гонке Успевших Зайцев. Оторванные части тел зайцев и их врагов контроллеров. Всё это плыло перед глазами в ночной мгле. И каждое такое видение, заменяя спокойный сон, заканчивалось тем, что последний вагон охранял контроллер со знакомым лицом, ее лицом. Таким любимым и желанным. Он не мог бежать через нее, не мог в нее стрелять и тем самым проигрывал, пропуская вперед своих конкурентов за место в Городе Бесконечных Надежд.
   Он снова открыл глаза. Всматриваясь в темную мглу на потолке, он не издал ни звука, чтобы не разбудить ее. У нее чуткий сон.
   - А вот повторения ни к чему! - думал он, не двигаясь.
   - Каждую ночь - одно и тоже. И ведь всё это что-то значит, всё это к чему-то ведет.
   Он посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Потом повернулся на бок, пытаясь заснуть. Заснуть, чтобы увидеть одно и тоже видение...
  
   Отец Любы, он же Отчаянный Спринтер, а теперь Распределитель 57, понимал, что эти видения не просто так. Это намек на потерю внимания к жене, это знак, что его статус забирает у него слишком много времени. Да, это дает определенные преимущества, но какой ценой.
   Став первым победителем в Гонке Успевших Зайцев, он передумал лишать жизни последнего контроллера. Он смекнул, что легче обменять это право на свой статус в RP-гетто, а также получить возможность занять высокий пост среди Распределителей. А так как в то время верхушка Города Бесконечных Надежд только формировалась, то там необходим был человек стремительный, жесткий, целеустремленный, изворотливый и имеющий опыт выживать в битвах со смертью. Ведь кому-то надо воспитывать и обучать контроллеров, кто-то должен рассказывать им о хитростях зайцев, их слабых местах.
   Отчаянный Спринтер, не долго колеблясь, принял это расчетливое решение. Он забыл советы своего отца, тем самым потеряв прежнее я. Теперь он Распределитель 57. Заяц, ставший другим зайцам врагом.
   Со временем он начал тренировать и телохранителей для других Распределителей благ. Работы сначала было мало, ведь и зайцев было немного и уровень их подготовки только начинал совершенствоваться. В Городе Бесконечных Надежд он встретил ее - Элеонору. Такую, сначала даму напыщенную. А как оказалось весьма простую в быту и умеющую понять его, и не лезть туда, куда не нужно лезть. За такие поведенческие подвиги можно и закрыть глаза на бизнес по разведению декоративных псов.
   Так они стали семьей. Так Город Бесконечных Надежд поймал их в свои сети семейной жизни. Они мечтали сохранить эту чуткость, эту любовь и привязку навсегда. Но они терлись друг о друга, смягчая острые углы впечатлений от совместной жизни. Они бывали заняты сохранением своих статусов, поэтому позволяли работе высасывать из них все силы. Это накладывало отпечаток на интимную жизнь. Сначала появилась Люба, и они пытались поднять ее, забыв обо всем. А когда Люба стала самостоятельной, они захотели молодости в своих отношениях, захотели снова разжечь свою страсть. Поэтому у Любы появилась своя квартира в RP-гетто.
   И вроде бы они должны зажить интересно, но вечные обстоятельства начали вмешиваться в их семейную жизнь, отодвигая моменты внимания на неопределенные сроки, а порой они и забывали друг о друге. В такие периоды один из них засыпал, а другой забирался осторожно под одеяло, чувствовал холод и тихо смотрел в потолок, чтобы поностальгировать и пытаться понять, найти способы оживить отношения, обрести стимул к вниманию.
   Он не привык жаловаться, просить у кого-то помощи, но он всецело понимал, что надо действовать. Любое движение - это изменение, как правило, в лучшую сторону. Одни повторяющиеся каждую ночь видения напоминали это ему, подталкивали его к действию. Это обостренное за проведенное число забегов в Гонках внутреннее чутье никогда не обманывало его. Распределитель 57 еще раз посмотрел на спящий силуэт Элеоноры.
   - Она еще такая привлекательная. Особенно ночью, когда не надо надевать маску деловитости при ведении рабочих переговоров, быть постоянно строгой и остроумной. Где еще встретить такую естественность? - думал он.
   Город Бесконечных Надежд, дающий такие холодные ночи ее жителям. Ночи раздумий и принятия решений, которые, возможно, и что-то поменяют в их судьбах. Свет фонарей сочится сквозь ночной туман RP-гетто, он слегка рябит. Рябь доносится из квартир, в которых не останавливается шепот раздумий на бесконечные вопросы. Что нам не хватает? Что нам поменять в себе? Как нам найти себя? Как вернуться во времена беззаботной молодости?
   Распределить 57 прокручивал варианты, искал способы разделять рабочие нагрузки таким образом, чтобы оставались желание и силы на внимание к Элеоноре. Но дни будто покрыли полимерным защитным слоем, они не пропускали возможности освободиться. Он везде был нужен, да и кто бы мог его заменить?
   Значит надо искать другой выход, надо смотреть в другом направлении. Эта мысль успокоила Распределителя 57. Цепкий ум уже начал проглатывать и обрабатывать новую порцию мыслей. А полужелезное сердце посылало импульсы сердцу Элеоноры. Скоро всё наладится и вернется в прежнее русло. Скоро мы будем засыпать не потому что так надо, а от усталости и возможности снова накопить силы. Совсем скоро, осталось немного потерпеть...
  
   - Зайди к Чейнджеру!
   Раз за разом этот совет коллег прокручивался в уставшем от своих обязанностей мозгу Распределителя 57. Раз за разом этот совет тер извилины. Скоро там останутся мозоли и постоянно будут напоминать ему об этом. Пора действовать и хоть что-нибудь предпринять!
   - Зайди к Чейнджеру!
   Уже не раз приходилось ему это слышать. Не то, чтобы он делился с другими Распределителями своими тревогами в личной жизни. Ни в коем случае! Просто ему не раз приходилось слышать от них про изобретательность Чейнджера, его возможности вернуть к жизни их любимые портативные девайсы и более того - найти полезные штуки на все случаи жизни.
   - Зайди к Чейнджеру! Изобретательный деловой парень. Чуткий, в душу не лезет. Только всё по делу. Зато идеи так и прут из него. Может не только помочь с какой-нибудь вещицей, но и посоветовать, подсказать что-нибудь интересное, порой даже интимное. Его лавка - кладезь вещей, предметов как той утерянной эпохи, так и новых апгрейдов.
   Эти слова так и вертелись в мозгу Распределителя 57, как взгляд Луны над головой перед морозцем. Эти слова были настолько ясны и применимы, что Распределитель 57 не заметил, как его водитель остановился возле лавки Чейнджера.
   - Обычная лавка на отшибе Промышленного Гетто, ничем не выделяется, но обычно наружность всегда обманчива, - подсказывало его чутье.
   - Вот и проверим! - еле слышно, самому себе сказал Распределитель 57 и вышел из транспорта.
   - Босс, мне с Вами? - вопросительный взгляд личного водителя, которого сам готовил и тренировал Распределитель 57, был серьезен и сосредоточен.
   - Без надобности! - больше слов не нужно было.
   Распределитель 57 посмотрел на темнеющее небо очередного уходящего дня, поправил воротник и с трепетом пошел к лавке Чейнджера.
   - Вот и проверим! - чуть улыбаясь, ответил он себе, и уверенности в его походке прибавилось.
   В лавке был приглушен свет. Дело шло к глубокому вечеру. А значит все работы были прекращены. Лишь фанатики своего дела засиживают допоздна над своими безумными проектами, чтобы устать и свалиться дома спать, чтобы их не допекало одиночество своими медленными уколами внутривенно. В прежней жизни Распределитель 57 был таким же. Одинокий, голодный, борющийся за свое право существовать. А теперь, наверное, его состояние напоминает одну бесконечную надежду, которая комкалась, как будто ребенок из фольги лепит шарик, с наростами и неровностями. Его состояние, как и весь этот чертов город, трещало от переизбытка разных чувств, но не находило самого главного...
  
   - Лавка, закрыта! Все заказы завтра! - послышался голос Чейнджера из-за угла.
   Это отвлекло Распределителя 57 от его задумчивости. Он заглянул в комнату. Романтику помещения инженерных мыслей создавали рабочие интерфейсные лампы, дающие свет прямо из-за стола. В тени углов лежало разнообразное оборудование и выдвигающиеся ящики. На них были аккуратно нанесены трафареты названий вещей, девайсов и прочих полезностей.
   Чейнджер, как будто и не боялся статуса гостя, сидел к нему спиной. Его голос прозвучал справедливым тоном, подтверждающим окончание рабочего дня и право на отдых. Но создавалось ощущение, что для Чейнджера рабочий день плавно перетекал в ночь. Любопытство Распределителя 57 привело его ближе к спине Чейнджера, за которой было видно, как увлеченно тот возится с каким-то предметом.
   Поняв, что гость не хочет уходить, Ваня прикрыл энергоперчатками свои труды и повернулся к Распределителю 57.
   - Приятно, конечно, видеть посетителя даже в поздние часы. Это говорит, что труд твой ценится! Но все-таки повторять я не люблю. Лавка закрыта! Все заказы завтра, - на последней фразе, пожав плечами, ответил Ваня.
   Привыкший быть хитрым и разговаривать с позиции силы, Распределитель 57 потерялся. Он понимал, что таким подходом нужного результата не добиться. Достаточно было посмотреть Чейнджеру глаза в глаза. Распределитель 57 чувствовал, как будто Ваня насквозь просканировал его нутро, душу, терзания и проблемы. Но он также чуял, что Чейнджер дальше рабочих интересов не полезет.
   - Не хотел вас потревожить. Но дело касается очень личного вопроса, - прервал затянувшуюся паузу Распределитель 57.
   - По вашей настойчивости вижу, что вы занятой человек. А значит вопрос касается семьи. Возможно это вопрос внимания, что свойственно занятым людям. Поэтому разговор должен быть деловой, доверительный. Более того я должен быть к нему подготовлен, чтобы предлагать вам ценные советы. У меня есть в голове некоторые мысли насчет помощи вам, но, чтобы мысли обрели форму, мне необходимо как следует выспаться. Предлагаю завтра вам подъехать ко мне, тогда и обговорим вашу ситуацию. Возможно, вы завтра получите то, чего ищете. По рукам?
   Распределитель 57 смотрел ровно в глаза Чейнджеру, стараясь не моргать.
   - Ему не стоит перечить. Он знает что-то и умеет заинтриговать. А ведь здорово он меня пришил к стенке, словно я картина! - про себя думал Распределитель 57.
   - Похоже у меня нет выбора. По рукам, - ответил Распределитель 57 и слегка улыбнулся.
   - Вот и договорились. А теперь, если позволите, добрых снов. А то если я вовремя не засну, святые атомные реакторы не дадут мне выспаться, - Чейнджер даже прощался оригинально.
   Не успев опомниться, Распределитель 57 оказался под темным небом на окраине Промышленного Гетто. Махнув рукой Ване, он отправился к своему транспорту.
   - Значит завтра утром. Значит потерпим еще немного! - нашептывал он себе под нос, а внутри росло уверенное чувство, что не зря он пришел в лавку Чейнджера.
   Звук мотора удаляющегося транспорта. И снова тишина, которую разрезают постукивания молоточков в черепной коробке Чейнджера. Сигнал к завершению его рабочего дня. Сил немного, как раз для того, чтобы привести себя в порядок и уснуть. Чейнджер зашел умыться и сквозь диодный свет посмотрел на свое отражение. Легкая небритость и круги под глазами. Отпечаток Города Бесконечных Надежд так явно проступает. Работа над Черным Боссом окончена, надо завязывать с посиделками до ночи.
   Он не отказывал вечерним посетителям, но в этот раз как будто кто-то высший дернул его за ниточки, словно марионетку. Как будто кто-то высший давал подсказку, что за Черным Боссом пришли. Поэтому Чейнджер отказал Распределителю 57. Ему нужен был последний разговор с прибором, ему нужно было дать финальное напутствие. Прибор должен эксплуатироваться, выполнять запрограммированные в него функции, а не развлекать Чейнджера разговорами о разных парадоксах жизни после Тотального Перераспределения Экономических Ценностей.
   Последнее время после восстановления памяти Чейнджер проводил с Черным Боссом апгрейды, закачивал в него много новой полезной информации, то и дело появляющейся на просторах Сети. Главный же апгрейд касался обострения чувствительности прибора в сторону определения кармы хозяина. Это давало прибору право морального выбора - подчиниться воле хозяина или нет. Замысел Чейнджера вел к следующему: если Черный Босс попадал в плохие руки (Ваня же все-таки человек и ему свойственно ошибаться в людях), то, почувствовав плохие замыслы в приказах хозяина, Черный Босс мог выбирать, выполнять их или нет. Для этого в микросхему Черного Босса была интегрирована программная вилка. Если Черный Босс выбирал невыполнение воли хозяина, то соответствующий процесс, запущенный этой вилкой, приводил к полному отключению прибора. Клиент не может включить прибор, а значит, нужно обратиться к Чейнджеру. Черный Босс снова попадает в хорошие руки, а Ваня под видом проведения диагностики говорит клиенту, что прибор неисправен и восстановлению, увы, не подлежит. Таким образом, Черный Босс бы вернулся и ждал своего нового хозяина.
   Если же Черный Босс принимал карму хозяина, чувствовал своим долгом выполнять его приказы, то в программной вилке включался сценарий "Да" и в ход задействовался еще один апгрейд Чейнджера. Смысл его заключался в усилении воздействия прибора на хозяина, а, следовательно, увеличивался порог наслаждения и удовольствий для хозяина. Конечно, Чейнджер задавал себе вопрос: "А что если в чувствительности прибора произойдет сбой, и он выберет всё наоборот?" И тут же сам себя останавливал и усмехался над своими же глупыми доводами. Такова реальность жизни, такова плата за то, что мы чувствуем и ошибаемся в своих чувствах. Эмоциональная, переживающая вещь должна быть приближена к настоящему. А значит, эта вещь имеет право на ошибки.
   Чейнджер еще немного посмотрел на свое уставшее отражение, глубоко вздохнул и отправился на разговор с Черным Боссом.
   Ваня убрал энергоперчатки с прибора. Полный аккумулятор. К работе готов. Чейнджер включил Черного Босса. Задумавшись, прибор первым делом обнаружил усталость Вани. Но в его чувствах было что-то еще. Что-то очень похожее на радость, смешанную с нежеланием расставаться. Прибор ощущал некую горечь утраты.
   - Док, ты выглядишь так, как будто собственными глазами увидел ядерный гриб, волна которого сметает целый город! Поделись, что случилось?
   После этих слов Чейнджер как будто действительно почувствовал усталость, словно тяжесть расставания придавила его стеной Города Бесконечных Надежд, защищающей город от нечистот. Ваня прошелся по своей щетине рукой.
   - Так и должно быть! Надо привыкнуть, - подумал он про себя.
   - Ну в общем-то, ничего сверхважного! Сегодня вечером приходил клиент. Такое ощущение, что дух внутри меня подсказал, что он приехал за тобой. Это действительно радостная новость, но все-таки за всё это время ты стал частью меня! Приятные вечера апгрейдов, разговоры обо всём, что касается этой чертовой жизни и человеческих отношений. Я чувствую, что пришел тот час, когда у тебя появляется третья попытка найти порядочного хозяина.
   - Это приятно слышать, Док! Мне тебя действительно будет не хватать. Ты знаешь, теперь я почему-то не боюсь смотреть вперед, - Черный Босс подвинулся к Чейнджеру.
   - Не бойся, дружочек! Теперь ты стал еще чувствительнее. Теперь твоя программа наделена дополнительной функцией морального выбора. Учитывая твои переживания из прежней жизни, я очень надеюсь на то, что ты сделаешь правильный выбор! Иначе, ты будешь очень грозным оружием, - усмехнулся Чейнджер, продемонстрировав характерный жест из кулака и ладони.
   - Вот теперь я узнаю вечного оптимиста, Док! Ты неисправим. Я очень надеюсь найти хорошего, верного друга!
  
   Черные зрачки-бусинки посмотрели внимательно в уставшие глаза Вани. Прибор зафиксировал дружбу, легкую горечь и почему-то далекие мысли о нежности прикосновений к изгибам человеческого тела. Прибор зафиксировал, что Ване не хватает тепла именно от таких прикосновений. Поэтому он выглядел таким уставшим, ему горестно было расставаться! Прибор чувствовал это, его датчики зашкаливали от желания отблагодарить Ваню. Ведь теперь Черный Босс помнит всё и застрахован от эксплуатации плохими хозяевами. Прибор придвинулся к Ване еще ближе.
   - Док, возьми меня! Это моя благодарность тебе!
   Чейнджер не двигался, он застыл где-то в своем измерении, закованном в цепи чего-то далекого, неприкасаемого. Видя, что человек застыл в нерешительности, прибор пододвинулся и нырнул в руку Чейнджера. Глаза приобретали более осмысленный вид, зрачки расширялись, хват руки становился теплее. Чейнджер продолжал стоять, прибор издавал вибрации, штаны Вани уже отдыхали на полу. Без слов, ни единого шороха, только выплеск эмоций через фантазию Ваниной души, изголодавшейся по вниманию, ласке и женским прикосновениям, которые работают не как кредиты на счет, а как ответная реакция на чувства. Черный Босс вибрировал в руке Чейнджера, другая тоже была занята. Прибор уносил Ваню прочь. Отдаленный шелест механизмов и программ Промышленного Гетто был лишь ветром, щекотавшим зрачки Чейнджера. А в самих зрачках читались далекие земли Зеленого Города, где в глуши хвойных деревьев, таких больших, что кружится голова, его трогала кареглазая красотка. Такая маленькая, такая хрупкая, что он едва касался ее. И даже от этих прикосновений она наливалась страстью. Ее шепот заставлял Ваню двигать рукой быстрее. Ее шепот заставлял его сердце конвульсивно скакать в грудной клетке. Луна причесывала затылки хвойных деревьев, отраженный свет падал на изгибы тела той самой красотки. Ваня изучил ее вдоль и поперек. Изучил жадно, касаниями рук и губ. Ему хотелось быть вместе с ней, как единое целое. Они вместе напоминали лодочку, которая качается из стороны в сторону, подгоняемая таким желанным штормом страсти. Фантазии давали забвение, Черный Босс отблагодарил Чейнджера выплеском высшего сорта удовольствия.
   - И пусть это только фантазия. Пусть это лишь далекие грезы, которые могут и не сбыться. Зато здесь всё чисто, здесь всё так, как хочет он. Здесь истинные чувства, чуткость, которые не заляпаны такими неодушевленными кредитами! А может, когда-нибудь и получится так, - думал Ваня и ему хотелось, чтобы поток, который извергался из него, не кончался.
   А когда всё свершилось, вместо необходимой опустошенности, Чейнджер почувствовал верность своего решения, а вместе с этим уверенность в завтрашнем дне и разговоре. И надежда, которую Ване дал Черный Босс, надежда тепла и ласки, снова махнула крылом мимо Вани, задев его плечи и вернув в наглую реальность Промышленного Гетто. Но ведь в таких условиях мечтать и надеяться совсем не вредно!
  
   Утро было ярким не только для RP-гетто, но и на удивление для Промышленного Гетто, покрытого ржаво-серыми оттенками. По крайней мере двое из этой вселенной Города Бесконечных Надежд были нацелены на успех, они вдруг почувствовали жажду жить. Как будто их черно-белые фотографии обрели цвет, а вместе с тем и смысл.
   Распределитель 57 насвистывал какую-то давно превратившуюся в пыль мелодию. Ему так и хотелось взять за нос своего личного водителя и выкрутить его. Ему так хотелось посмеяться над его маской точной безупречности.
   - Интересно, что сейчас он думает? Наверное, что его шеф спятил, - представил про себя Распределитель 57 и усмехнулся.
   Ваня Чейнджер в своей лавке чувствовал себя выспавшимся. Вроде нет мешков под глазами, а значит, надо еще сбрить свою надоевшую щетину, сделать ароматный кофе. Приятный день, полный решимости. Легко проснулось, легко всё делалось. Так легко, что Ваня притоптывал ногами.
   Транспортное средство Распределителя 57 поравнялось с лавкой Чейнджера, когда тот закончил завтракать и включил посудомойку на режим наноочистки жира. Таблетка с зубной пастой заскочила в рот Чейнджера, внутри всё наполнилось антибактериальной очищающей пеной, когда сигналы входной двери оповестили о приближающемся объекте.
   Не успев подойти поближе к входу, Распределитель 57 увидел Ваню с надутыми щеками. Чейнджер жестом пригласил его внутри лавки.
   - Будь снаружи! - скомандовал Распределитель 57 личному водителю и прошел за Чейнджером.
   А внутри обоих колотились сердца. То ли от волнения, то ли от близости развязки. Но каждый чувствовал выгоду этого утра, да и неспроста ему быть таким ярким.
   Прополоскав зубы и полость рта, Ваня выплюнул антибактериальную пену.
   - Присаживайтесь! Могу я предложить ароматное кофе, пока он не остыл?
   - С удовольствием. Это утро кажется необычно приятным, да еще кофе. Отличный способ перейти к обсуждению моего вопроса, - согласился на приглашение Распределитель 57.
   Ваня сделал все необходимые процедуры, передал напиток гостю и уселся напротив него.
   - Ну, я готов вас выслушать. Помнится, вчера вы были крайне взбудоражены вашим делом.
   - Когда оно касается семьи и отношений, тут трудно оставаться в стороне. Хотя, чувствую, что в последнее время так и происходит.
   - Готов предложить всё, что в моих силах, - ответил Чейнджер и рукой обвел лавку со стеллажами приборов.
   - Тут дело интимное. Поэтому я хочу попросить, чтобы всё осталось между нами!
   Ваня развел руками, как будто удивился сказанному.
   - Работа есть работа! А вы когда-нибудь слышали про меня, что я распространяю информацию про личные дела моих клиентов?
   Распределитель 57 пожал плечами.
   - Вот именно! И не услышите! Потому что я этим не занимаюсь. Мне интересны вещи, изучать их устройства. Я это делаю, чтобы что-то изменить в нашей жизни, а значит помочь моим клиентам, которые сюда обращаются.
   Видимо эти доводы убедили Распределителя 57. Он допил очень вкусный кофе, пододвинулся к Ване и проговорил:
   - Ну что, тогда перейдем прямо к моему делу!
   Распределитель 57 слегка прокашлялся и начал рассказ. Чейнджер был весь во внимании. Хотя ему казалось, что он заранее знает, чем завершиться повествование его клиента.
   - Мне всегда говорили, что отношения приедаются, теряют свою остроту. Мне говорили, что внимание друг к другу постепенно ослабевает. Я не верил этим наставлениям. Наверное, был молод, одержим и энергичен. Мы познакомились...
   Распределитель 57 вводил в курс своего личного дела Ваню. А Чейнджер сидел и уже в который раз пытался определить по разговору какой собеседник ему попался - живой или мертвый. Чаще, конечно, приходили мертвецы, в которых угасли всякие надежды что-то поменять, оживить, вселить что-то новое. Для них чуждо было человеческое внимание, внезапные встречи, им было не до приключений. Их день - жесткий распорядок. Поэтому они обращались к приборам, чтобы сэкономить свое время, не уделять интереса к ничего не значащим для них вещам. Прибор приготовит, подогреет, удовлетворит, подскажет. А ты будешь заниматься более важными делами: пялиться в мониторы, делая отчет, пялиться в мониторы, лаская свои глаза жизнями других пропащих в Сети.
   Живые были исключением, они были редкостью. Оптимисты, которые могут приспособиться к изменившимся вдруг условиям, начитанные и осведомленные люди, как правило, семейные и с крепкими отношениями. Приборы для них - как способ разнообразить досуг.
   - ...и всё бы ничего, но я чувствую, как между нами вырастает пропасть. Я знаю, что моя работа выматывает, но уйти я не могу. Это мой статус, это и противоречие клятве, которую дают Распределители Высшему Распределителю. Я пробовал разное, но либо у меня не остается сил, либо работа делает меня совершенно бесчувственным...
   Распределитель 57 продолжал исповедоваться. Ваня чувствовал в нем сильного духом человека, прошедшего много испытаний на своем пути, человека целеустремленного и несломленного.
   - Скорее всего он еще живой! Хотя мертвеет. Работа, статус - это для него сейчас главнее, - думал про себя Ваня.
   - Но с другой стороны, откуда такие терзания из-за жены? Дочь на ноги, по его словам, они поставили. Можно забить на семью и быть только на работе. Но нет, задумался ведь о внимании! Мало кто думает об этом сейчас! Прекрасно представляю, как Черный Босс сможет оживить их отношения. Им не хватает той страсти, которая в молодости! Им просто не хватает этого задора, новшества от познания друг друга!
   - ...я много слышал о тебе от своих коллег. Они все говорили про тебя и твои ценные приборы, - Распределитель 57 стал настолько откровенен, что не заметил, когда перешел на "ты".
   - Моя просьба очень деликатная. Верю, что это останется между нами! Моя цель проста - вернуть огонь в отношениях с женой. Хочется разжечь страсть, хочу, чтобы у нас друг от друга снова сорвало крышу.
   - Есть у меня одна идея. В последнее время я работал над одним прибором, который может вам доставить незабываемые удовольствия. Я его покажу и дам на испытательный срок поэксплуатировать. Если вам понравится, то оставите его себе, - Ваня был убедителен, но Распределитель 57 не верил его словам.
   - Сколько? Я могу тотчас перечислить нужное количество кредитов! И покажи же мне его! - чуть ли не на крик сорвался голос Распределителя 57.
   - Кредите мне не нужны! Буду рад тому, чтобы 2-3 экспедиции Странников, которые организуют Распределители, были сделаны для меня. Ценные приборы - это моя пища. Ну и я буду рад тому, что смогу вернуть ваши отношения в прежнее страстное русло!
   Несколько секунд Распределитель 57 ловил слова Чейнджера, еще несколько секунд их смысл доходил до ошеломленного клиента Вани. Распределитель 57 кивнул Чейнджеру головой.
   - Вот и славно! Предлагаю посмотреть на предлагаемый прибор. Чувствую, как вы сгораете от любопытства.
   Ваня жестами пригласил Распределителя 57 садиться на диван в его мастерской, а сам пошел за Черным Боссом.
  
   Чейнджер заинтриговал Распределителя 57. Ему хотелось закрыть глаза, чтобы потом удивиться предлагаемому сюрпризу. Он просто пылал любопытством. Распределитель 57 думал о хитром изобретении, которое принесет Чейнджер. Однако на деле всё оказалось слишком просто и банально. Ваня, зайдя в комнату с прибором, словно почувствовал настроение гостя.
   - Как видите, рецепт достаточно прост! Однако это только поверхностный взгляд. Вы еще не пробовали его в действии.
   Распределитель 57 готов был рассмеяться, но сдержал это в себе.
   - Ну тогда давайте попробуем!
   - Держитесь, - предупредил Чейнджер.
   - И внимательно слушайте, что я вам скажу.
   Чейнджер включил Черного Босса. Прибор загрузил все настройки и внимательно посмотрел на Распределителя 57. Тот даже немного отшатнулся, так как чувствовал осмысленный взгляд прибора.
   - Такого не может быть! Он как будто знает меня давно, - удивленно сказал Распределитель 57.
   - Может! Может! Рад познакомиться. Умная, понимающая и удовлетворяющая вещь I-BO-NIT ZX49FX. Или просто Черный Босс. Все ваши фантазии будут исполнены. А что касается вашего удивленного вида, то они кажутся наиболее смелыми. Эти фантазии давно скрыты в вас, и вы бы хотели их реализовать по отношению к своему горячо любимому человеку, - представился Черный Босс.
   Распределитель 57 был слегка ошарашен. Чейнджер аккуратно дотронулся до локтя своего гостя.
   - Как видите ваш прибор не робкого десятка! Умная, понимающая и чувствующая вещь. Не смущайтесь что прибор выглядит, как наш детородный орган. Он для того и был изначально задуман. Тут дело в полученном эффекте и пороге удовольствия. Главная цель прибора, цель его программы - это подчинение приказам хозяина. Получая вещь, вы становитесь его хозяином. Прибор способен достучаться до самых холодных сердец. Он может составлять вам компанию, быть приятным собеседником. Память прибора обладает базой накопленной информации по человеческим отношениям, теориям, истории, художественным произведениям, культурным вехам, базой данных спортивных игр и так далее. То есть перед вами разносторонний, начитанный собеседник. Но главное - это, конечно, интимные обязанности, распространяться о которых я не буду. Вам достаточно включить прибор, нажав кнопку на его стволе. Прибор загрузится и будет готов к работе. Эта вещь чувствует, адаптируется к Вашему состоянию и настроению, а значит может сострадать, сочувствовать и подбадривать вас. Питание от сети, как обычно. Вам достаточно дотронуться до прибора, чтобы почувствовать его работу. Приказы могут отдаваться как голосовыми командами, так и эмоциями, взглядом. Прибор поймет. Ну и еще! Советую не применять прибор слишком часто. Соблюдайте определенный график и интенсивность. Иначе вы слишком привыкнете к эффекту, получаемому от прибора, что чревато побочными последствиями, самое серьезное из которых - шизофрения. Так что не перегибайте палку! Вижу, что вы человек ответственный. Верю, что вы справитесь!
   Распределитель 57 выслушал Ваню очень внимательно. Больше всего ему хотелось прикоснуться к прибору. Чейнджер уловил это любопытство и не стал ограничивать своего гостя.
   - Вижу, как вам хочется попробовать всё в деле. Это не возбраняется! Тем более вы поймете всю эффективность предлагаемого прибора.
   Ваня понимающе переглянулся сначала с Черным Боссом, потом с Распределителем 57.
   - Дотроньтесь до прибора! Почувствуете, что значит страсть и наивысший порог удовольствия!
  
   Легкое покалывание. Как будто в те времена до Тотального Перераспределения Экономических Ценностей ты гладишь ежика. Первые секунды Распределитель 57 чувствовал именно это. Вроде всё обыденно, но он ощущал свежесть в голове, ощущал, как быстрее бьется сердце, и тело наполняет дрожь будто ты очень хорошо выспался. Легкое покалывание в руке начало передаваться всему телу. Будто тебя слегка пощипывали. Казалось, что весь организм Распределителя 57, натренированный, побитый прошлыми гонками, немного затронутый старостью, стал одной большой эрогенной зоной. Распределитель 57 фиксировал все мелочи, ему от этого было хорошо. Пристальный взгляд Чейнджера почему-то так возбуждает, остывающий запах кофе в кружке почему-то кружит голову, легкое дуновение ветра в комнате Чейнджера почему-то вызывает импульсацию внизу живота. Распределителю 57 стало невыносимо приятно. Так приятно, что хотелось снять всё с себя для того, чтобы тело наслаждалось свободой.
   Еще несколько секунд и ощущения как будто обострились. Стало невозможно терпеть. И если бы он разделся, то ему совсем не было стыдно перед Чейнджером. Прибор как будто убрал все ограничители. Все естественное - прекрасно. Мысли закрутились в спираль и убрались восвояси. Наружу лезли все неисполненные фантазии. Распределитель 57 глубоко вдохнул и выдохнул. Он понял, что младший брат уже не подчиняется контролю и хочет гулять сам по себе.
   - Будь, что будет! Как же хорошо! - подумал про себя Распределитель 57.
  
   Комната озарилась блеском и запахом ее волос. Неужели Чейнджер сделал это специально и нет никаких приборов! Просто свел их с Элеонорой и включил что-то вроде ментального поля, влияющего на возбуждение.
   - Ох уж это конструктор-проказник! - думал про себя Распределитель 57.
   А тем временем его руки коснулись плеч Элеоноры. Легкое платье, загорелые каштановые плечи. Мягкие прикосновения кончиков пальцев. Он будто сделал прогулку по ним. Мурашки. Элеонора запрокинула голову, прикрыв глаза. Ее тело наливалось нежностью. Распределитель 57 чувствовал ауру любимой супруги. Как будто они снова молоды, как будто они снова пахнут страстью. Его виски пульсировали, в ушах стреляло. От этого казалось, что Элеонора шепчет ему слова любви. На самом деле ее губы легким стоном отзывались: "Возьми меня! Сожги меня!"
   Распределитель 57 наклонился ближе к ее губам, и она развязно укусила его в шею. Это действие разожгло его, распалило его внутренности. Резким движением он поднял ее на руки. Это было похоже на танец двух соскучившихся сердец, стук которых готов был разбить все стекла зеркал в этой комнате. Платье Элеоноры оказалось на полу. Это изящное тело снова его. Глаза сверкали голодом, губы опухли от путешествий по заветным уголкам. Вулкан в Распределителе 57 пробуждался. Элеонора хотела большего, она не хотела останавливаться, сжимая его голову хрупкими ладонями, придавливая его таз своими бедрами. Непобедимая стихия. Внутри Распределителя 57 штормило. В глазах стояли искры, высекаемые удовольствием и страстью. Он чувствовал приближающийся взрыв, как вдруг чье-то прикосновение, чужая рука выдернула его от Элеоноры. Сразу всё перевернулось с ног на голову.
   Четкость зрения и мыслей возвращались к Распределителю 57. Он по-прежнему тяжело дышал. Но теперь начинал понимать, что всё это было вызвано прибором. Ваня Чейнджер удовлетворенно улыбался и был рад эффекту прибора. Черный Босс также внимательно смотрел на Распределителя 57. Он изучал реакцию своего нового хозяина и одновременно был рад достигнутому порогу удовольствия.
   - Что это было? Это... да чтоб мне провалиться, я хочу еще! Я потрясен... это... это было как будто наяву!
   - Думаю теперь вы убедились в потрясающем эффекте прибора. Повторюсь, эксплуатируйте его внимательно, помните про частоту использования, - наставничал Чейнджер.
   - Это безумно. Это невозможно и тут же потрясающе, - похоже Распределитель 57 немного приходил в себя.
   - Очень надеюсь, что это поможет вернуть в ваши отношения страсть. Если что-то случится с прибором, то несите его ко мне. Гарантирую бесплатную диагностику и ремонт, - Чейнджер подмигнул Распределителю 57 и Черному Боссу, после чего выключил прибор и передал его новому хозяину.
   - Удачной эксплуатации! - прибор оказался в контейнере, а после в руках Распределителя 57.
   - Спасибо! Я твой должник и не забуду про экспедиции, - Распределитель 57 крепко пожал руку Вани и, прижимая контейнер с Черным Боссом, нетерпеливо отправился к своему транспорту. Зрачки Распределителя 57 были расширены, что говорило о неостывшем возбуждении. По водителю было видно, что он заждался. Оба сели внутрь транспорта.
   - Домой! Мне надо побыть одному, - улыбаясь приказал Распределитель 57.
   В его глазах читались уверенность от нахождения верного пути по сохранению страсти с Элеонорой, нетерпение и похотливые искорки. Ему очень хотелось повторить всё то, что случилось несколько минут назад.
   Распределитель 57 попал под влияние Черного Босса. Но будет ли новый хозяин верным другом для прибора?
  

12

   Разгар дня в RP-гетто, яркое солнце пыталось пробиться сквозь самотонирующееся стекло квартиры Распределителя 57. Прыткие солнечные лучи старались развеять смрад удовольствия, исходящий от кровати. Удовольствие узнавалось сопением, которое доносилось из Распределителя 57.
   Рядом на тумбочке стоял Черный Босс. Прибор работал, про него просто забыли, когда получили удовольствие. Вынырнув из руки Распределителя 57, Черный Босс потихонечку перебрался на тумбочку. Так ему было удобнее стоять, размышлять о своем моральном выборе. Сам же хозяин прибора под предлогом личных неотложных дел отпустил своего водителя и решил завершить начатое в лавке Чейнджера. Эффект, произведенный Черным Боссом, превысил все ожидания Распределителя 57. Получив незабываемый кайф и отдачу, он валялся, пытаясь сохранить трезвость мысли, которая вскоре сменилась ленным отчуждением и сном. Распределитель 57 никак не мог вообразить, что прибор изучал его и ставил над ним свои эксперименты.
   Жизнь стала похожа на чекпойнты: от одного удовольствия к другому. Самое главное успеть заценить все возможные удовольствия на отведенное время. Главное, не останавливаться! А что между чекпойнтами? Непонятное, размытое нечто. Словно дождь разводами и каплями по стеклу. Непонятные узоры, сливаемые воедино.
   Черный Босс размышлял. Ему понравился достигнутый эффект. В самый первый раз, когда новый хозяин взял его в руку, Черный Босс почувствовал железную хватку человека, часто уходившего от смерти. Прибор считывал непоколебимость, твердость характера хозяина. И пока непонятно было, к каким решениям и приказам это может привести. Это стало для программы замешательством - выбрать правильный путь в моральной вилке, поэтому прибор не стал принимать окончательного решения и начал экспериментировать. Воздействие на Распределителя 57 было чуть выше среднего уровня. Эффект потрясал. Через передаваемые эмоции, ощущения, чувства прибор фиксировал у нового хозяина высокую одержимость, удовлетворив которую пропадала тяга к какому-нибудь стремлению и движению вперед. Черный Босс расшифровал это как повышенное эго Распределителя 57. У прибора сложилась четкая картина того, что он не оживит отношения этой пары, а только наоборот, сделает "тайные хотелки" хозяина еще ярче. Итогом станет не внимание друг к другу, а использование его тогда, когда необходимо Распределителю 57. А ему это будет нужно всегда! Черный Босс и Элеонора лишь средства достижения этого.
   Прибор находился в раздумьях. Выключаться совсем ему не хотелось. Он надеялся на подходящий случай сменить хозяина. Каким образом? Над этим вопросом он думал и пока не находил ответа.
   А сквозь посапывание Распределителя 57, внутри его черепной коробки бушевали идеи. Одна ярче другой. Все сводились к одному. Все хотели одного и того же.
   - Впереди выходные. Презентую прибор Элеоноре. Вспомним молодость. Добро пожаловать в бессонное, страстное время! - Распределитель 57 улыбался сквозь сон.
   Не знаю сбудется ли это. Но в жизни Города Бесконечных Надежд случай расставит всё на свои места. Иногда это добрый знак, но чаще злой рок. Вот и увидим, как оно получится в итоге!
  
   Два томительных дня до выходных, как Земля до Луны. Близко вроде, но так далеко. Такое нудное ожидание. Занять себя работой, нагрузить чем-нибудь. Только не думать о предстоящем. Серое вещество в голове как нарочно прокручивает близость встречи, делает ее всё более эффектней с помощью своей ненасытной фантазии. И томление от этого становится сильнее. Заняться чем-нибудь и устать так, чтобы не думать обо всем этом. Загрузить себя так, чтобы больше не было сил мечтать.
   Но как назло Распределитель 57 делал всё скоро, либо дела сами разбегались перед ним в разных направлениях. Город Бесконечных Надежд, шум от множества тел, затаившихся желаний, ожиданий, которые так и остались таковыми. Они сидят в жителях города, постепенно вырываясь, как психоз, плохое настроение или срыв на соседа, замыслами своими и несбывшимися мечтами которого, они напоминают себя же самих. А у кого-то желание настолько острое, что оно прорезает толстую бумагу, в которую завернуты несбывшиеся надежды, и безмерно насыщается ими, теряя контроль и рассудок.
   А посмотреть бы всем сверху на Город Бесконечных Надежд и обнаружить, что город, как большая глыба с пустым нутром. Внизу скопление мелких камней, хаотично передвигаемых ветрами. И камни эти - мы...
   Нетрудно догадаться, что Распределитель 57 попал под влияние Черного Босса. Прибор полностью завладел желаниями и разумом нового хозяина. Распределитель 57, благодаря своей натренированной целеустремлённости, добрался до выходных. Он даже проснулся с прекрасным настроением, что, наконец-то, прибор не надо будет прятать и вдоволь насладиться его действием вместе с Элеонорой.
   Жена Распределителя 57 должна была вернуться с выставки декоративных псов после обеда. А там ее можно удивить и провести незабываемо остаток дня. С самого утра Распределитель 57 не находил себе места. Он достал Черного Босса и поставил его на тумбочку. Прибор так и манил Распределителя 57. В его мозгу так и вспыхивали команды: "Попробуй еще разок! Всего лишь чуть-чуть, пока никого нет. Всего лишь один раз! Сделай и отпустит. Чего тебе стоит!"
   Он ощущал себя совсем мальчишкой в самые годы созревания. Внутри снова горел азарт первых интимных исследований своего тела. Ему снова захотелось тайком утолить жажду запретных желаний. Сделать всё так, что никто не узнает. Достигнуть нужного порога удовольствия. Время тикало медленно, запретные мысли размножались быстро. Элеонора вернется еще не скоро. Распределитель 57 стоял напротив кровати, тер подбородок и глазами-огнями смотрел на Черного Босса. От терпения осталась невидимая грань. Зрачки расширились и загородили природный цвет глаз.
   - Пока никого нет! Всего лишь разок! Это не помешает, это лишь больше раззадорит меня! - Распределитель 57 решительно разделся и направился к тумбочке с Черным Боссом...
  
   Люба любила выходные. Это особые дни, когда целиком можно заняться собой, теми делами, которые нравятся, в которых Люба успешна. Да-да, побродить по закоулкам RP-гетто, понаблюдать за жизнью "друзей", прочесть что-нибудь интересное и похвалиться знанием об этом.
   Выходные в RP-гетто очень напоминали выходные до эпохи Тотального Перераспределения Экономических Ценностей. Эти дни посвящались отдыху, занятиям своими любимыми делами, порой ложными. Ну или эти выходные обзаводились тратами времени на семейные мелочи. Так было в RP-гетто. В других районах Города Бесконечных Надежд про выходные давно забыли, там кипела жизнь, постоянные рабочие будни. Там всегда крутились, чтобы выжить. Суета, копошение, а внутри них то самое действие, что заставляет влачить свое дальнейшее существование и лезть вперед, вверх и куда-то еще...
   Для Любы выходные - всегда отличное время почувствовать свою значимость. На работе с ней это почти никогда не случалось. Всё вошло в обычное русло - поскорей бы отработать день, чтобы вернуться домой, поскорей бы отработать день, чтобы настали выходные. Коллектив - одна большая сплетня, Некит - далекая надежда. Напрасные старания по выполнению задач по тактическому сегментированию и почему-то всё не так.
   - Дело во мне! - думала она сквозь дремоту.
   Люба еще не вылезла из-под одеяла. Одна нога, такая длинная, была обнажена. Руки скрещены на животе, от них тепло. Она мотнула головой, прогнав тревожную мысль.
   - Отдых же, не стоит думать про неудачи на работе. Расслабиться!
   Пальцы левой руки, еле касаясь тела, проделали путь от границ верхнего пресса до правой груди. Люба прикрыла глаза, по телу пошли мурашки. На миг рука остановилась. Потом пальцы нащупали соски.
   - Надо вставать!
   Яркое солнце за окном требовало взаимности. Оно приглашало на прогулку. Подставить правую щеку лучам, а потом левую. Пусть природа целует Любовь. Природа правдива, отлично передает свою энергетику, без всяких жеманств и лицемерных игр. Природа для Любви, как замена верного друга. А потом Любовь становится природой и источником неиссякаемой энергии для тех, кто истинно погружается в нее.
   Позавтракав и сходив в душ, Люба привела себя в презентабельный вид. Ей хотелось на прогулку, окунуться в свет природы вокруг. Пусть приукрашенной урбанистическими лесами, но всё-таки радующей глаз. Солнце ласкало лицо Любы, словно тепло от материнской руки. В детстве ей очень нравилось держать мамину ладонь. От нее веяло уютом. И после всех неудач и душевных переживаний, связанных с работой, с чувствами к Некиту, Любе захотелось к маме. Обычное человеческое настроение, когда требуется поддержка и опора. Особенно, когда ты одинок и религии канули в небытие. Любе захотелось поддержать руку мамы, увидеть ее улыбку, поговорить о детстве. Она шла, и ее рот растягивался, показывая хорошее настроение. Люба уверенно шагала к квартире родителей. Она шла за покоем, за обретением уверенности. И ничто ее не могло остановить...
  
   За закрытыми глазами можно было увидеть единый движущийся механизм. Ритмичное движение, ускорение, чтобы придать больше тепла, остановка, чтобы снизить давление и не перегреть движок. Механизм представлял собой сплетенье двух любящих тел, смешенье рук и ног, скрещенных в позы, кубы поз, словно ты рассматриваешь Пикассо. И всё в этом механизме было идеально сформировано для взаимной передачи наслаждения.
   За закрытыми глазами Распределителя 57 наблюдалась гармония, сотканная из возбуждения. Он со своей любимой будто лежал на облаке. Ветра пронизывали их ритмичные движения, и поэтому им еще больше хотелось друг друга. Съесть без оглядки, съесть подавившись. Комната словно набухла, она вот-вот готова была взорваться. В руке Распределителя 57 - Черный Босс, сильные вибрации, полет фантазии, частое дыхание, пот сквозь поры кожи. Трудно отказаться от всего этого. Они с Элеонорой вместе, они умеют всё, они любят неистово. Еще чуть-чуть и будет ослепительный конец, вспышка. Мышцы бедер Распределителя 57 напряглись, предчувствуя желанную развязку, как звонок в дверь моментально шмякнул его в реальность.
   - Шанс! - подумал Черный Босс.
   - Кого это черти носят?! - рассерженно изумился Распределитель 57.
   - Неужели никого нет дома? - думала Люба, цепляясь за тишину в квартире родителей.
   Распределитель 57 не хотел подходить. Он никого не ждал. У Элеоноры есть ключи. Но голос датчика-идентификатора обезоружил его.
   - К вам ваша дочь! Анализ физиологических параметров и отпечатков пальцев показывает 100%-ное совпадение! - бездушно прозвучала интонация робота.
   - Что же делать, я же без трусов! - секундная паника и замешательство Распределителя 57, привели его возбуждение к минимуму.
   - Волнение - это нам на руку! - оценивал прибор поведение хозяина.
   - Странно, что же так долго никто не открывает. Я слышала голос датчика-идентификатора! - переминаясь с ноги на ногу, думала Люба.
   - Так, спокойно! Надо действовать, иначе дочь что-то заподозрит, - Распределитель 57 начал соображать и искать алиби для своего вида.
   Натянув трусы, он было заторопился к входной двери, как понял, что Черного Босса надо бы спрятать. Но некогда искать для него место, да и мысли не об этом. Распределитель 57 решил импровизировать. Он взял прибор в свою руку и отвел ее за спину. От Черного Босса шли вибрации, что вызывало легкое возбуждение.
   - Привет, солнышко! Ты совсем без предупреждения! - заговорил Распределитель 57, пытаясь не выдавать свое волнение.
   - Пап, привет! Я уже думала нет никого. Постой, а почему ты в трусах и весь вспотел? Что-нибудь случилось? - Люба была сильно удивлена.
   Распределитель 57 слегка помялся и посмотрел на Любу.
   - Отпусти прибор, дурак! - настаивал внутренний голос.
   Отец полубоком впустил дочь в квартиру и постарался показать непринужденный вид.
   - Ты знаешь, настроение хорошее! Мама на выставке, я хотел сделать ей сюрприз - слегка прибраться и приготовить блюдо к ее возвращению. Но решил сперва размяться и сделать зарядку. Вот жарко стало, решил сбросить свою одежду и подр..., - Распределитель 57 быстро замолк, мотнул головой и выпалил другое слово, - и подработать над строением своих трицепсов - отжимания, гантели. Ну ты знаешь, мои любимые упражнения!
   Казалось, что Люба даже и не заметила оговорки отца. Она не приняла во внимание и одну отведенную за спину руку, будто так и должно быть.
   - Пап, ты молодец! Спорт в твоем возрасте полезен, но выглядишь ты очень комично, - она поставила свою сумку на тумбу и начала раздеваться.
   - У меня сегодня такое хорошее настроение и предчувствие, что я решила зайти повидать вас. Такое ощущение, что у меня что-то должно измениться в лучшую сторону. Сюрприз - это хорошо! Можно я разделю его в вашей компании?
   - Похоже, не заметила! - промелькнуло в мозгу Распределителя 57. Он устало улыбнулся дочери. Ему уже тяжело было сдерживаться от действия прибора. Ему так хотелось выпалить из себя что-нибудь пошлое и приступить к действию, но он лишь крепче стиснул зубы.
   - Конечно! Поможешь мне приготовить блюдо, заодно расскажешь нам с мамой о твоих новостях, - отец обогнул дочь, пропуская ее в комнату. А когда Люба скрылась в ванной, Распределитель 57 поставил прибор за сумку дочери.
   - Надо отдохнуть от его влияния пару минут, иначе я сорвусь. А потом придумаю куда его спрятать.
   Так думал про себя отец Любы. Он оставил прибор включенным, что стало ошибкой Распределителя 57. Дочь заняла его разговорами, и он никак не мог найти минутку вырваться к прибору, поэтому потерял контроль за ним...
  
   Голоса, шедшие из кухни, еле долетали до прихожей. Но Черный Босс четко улавливал, как Распределитель 57 постоянно ищет предлог уйти в другую комнату, скорее всего за ним. Дочь всё время задает ему разные вопросы, и отцу приходиться отвечать. Прибор чувствовал, как внутри злится и волнуется Распределитель 57.
   - Надо действовать, - подумал Черный Босс.
   Прибор фиксировал глубину сумки по высоким боковым стенкам. Черный Босс уткнулся в сумку Любы и начал усиленно вибрировать. Сначала сумка стояла ровно, а потом медленно поползла к краю тумбы.
   - Значит, твоя задача нарезать мелко эти растения. Они придают оригинальный вкус нашему блюду. Смотри, - отец Любы взял нож и начал показывать дочери шинковку.
   - Сначала поперек, потом по диагонали...
   Хлоп...
   - Что-то упало, тебе не показалось? - спросил у Любы Распределитель 57. Он уже был готов идти на звук, прилетевший из прихожей.
   - Пап, не волнуйся. Я сейчас посмотрю, - Люба улыбнулась и пошла в коридор. Распределитель 57 покраснел и закрыл глаза...
  
   Старания Черного Босса были вознаграждены. Сумка на полу. Люди сейчас придут на звук падения. Надо действовать. Чем быстрее, тем лучше. Прибор нырнул в упавшую сумку и начал быстро зарываться на дно. Всё было сделано моментально. Люба, шедшая слишком громко, не заметила утихающий шум внутри сумки. Увидев ее на полу, она только пожала плечами и поставила ее на тумбу, основательно прислонив к стене.
   Распределитель 57 шинковал на кухне растения для блюда. На лбу появились капли пота и совсем не от жара готовки. В мозгу прокручивались варианты объяснений того, что увидела дочь в прихожей. От каждого объяснения Распределитель 57 еще больше заливался краской.
   - Но правды не избежать. Пусть стыдно, но дочь уже взрослая, она должна понять и принять текущее положение дел, - думал отец Любы.
   И вот он слышит шаги дочери на кухню. Распределитель 57 закрыл глаза и перестал шинковать растения. Ему хотелось сделаться невидимым. Некоторое время ничего не происходило, отец боялся открыть глаза, чтобы увидеть дочь, стоящую напротив него со скрещенными на груди руками и с укоризненным взглядом в его сторону. Он боялся шелохнуться, чтобы выдать свое присутствие. Поэтому Распределитель 57 не сразу отреагировал на реплику Любы.
   - Пап, с тобой всё в порядке?
   Секундное молчание. Непонимание в мыслях Распределителя 57.
   - Что-то случилось? Пап, с тобой всё в порядке? - Люба для убедительности своих слов слегка дотронулась до локтя отца.
   - Не может быть, что она его не заметила, - думал про себя Распределитель 57.
   - Ой, извини. Я вдруг задумался над одним рабочим вопросом, - отец внимательно посмотрел на дочь.
   - Удивительно. Я везунчик! Похоже, она действительно не заметила прибор!
   Распределитель 57 виновато улыбнулся. Это подкупило Любу.
   - Пап, какая работа! Сегодня выходные, расслабься! Да, кстати, там сумка упала с тумбы. Я ее поставила обратно.
   - Хорошо поставила? Она теперь крепко стоит?
   - Теперь да. Точно не свалится.
   - Умничка!
   А про себя Распределитель 57 прокручивал варианты своего везения.
   - Либо прибор завалился под тумбу, либо моя дочь действительно его не заметила. Но как можно быть такой рассеянной! Ладно, хватит! Об этом позже. Надо думать о предстоящем семейном вечере.
  
   А потом была суета готовки, суета разговоров, суета после прихода Элеоноры. Распределитель 57 никогда не думал, что семейные вечера бывают такими длинными. Как же ему хотелось всех выпроводить и найти прибор. Несколько раз ему удавалось отлучиться в прихожую. Но там он ничего не находил, кроме стоящей на тумбе сумки дочери. Лезть за тумбу он пока не решался, чтобы своим видом не вызвать подозрение близких. Для него этот вечер превратился в бред, сотканный из разговоров о пустом, для него этот вечер был в тягость.
   Другим же вечер был вполне любопытен. Черный Босс затаился в сумке Любы и с нетерпением ждал встречи с новым хозяином. Его заряда пока хватало на обдумывание эффектного появления.
   Люба была рада пообщаться с мамой. Они обменивались разными новостями и подслушанными сплетнями. А когда они потеряли интерес к отцу, Люба зажала в своих ладошках руку мамы и черпала оттуда душевную энергию и силы.
   - Хорошо, что ты у меня есть! - огромная улыбка и искренние глаза, прожигающие маму.
   - На работе всё в порядке?
   - Порой получается, порой нет. Я чувствую холодность коллектива. Мой начальник Некит вроде всегда меня выслушивает, помогает, но такое ощущение, что он в стороне от меня.
   - Ты о нем говоришь слишком тепло. Будь аккуратнее. А то, что не получается - за это не волнуйся. У нас у всех не получается вначале. Наша жизнь - это одно большое терпение и несгибаемая воля. У кого такие качества есть - тот в итоге побеждает. Будь внимательней, будь усердной. Пусть твои надежды сбываются, сделай их реальней, - мама взяла руки Любы и прислонила их к своей щеке.
   И так проходил вечер, и так создавалось тепло. Внимание друг к другу рождало энергию, которая обжаривала Любу изнутри. Она на миг становилась увереннее в себе, она на миг понимала, что может сделать всё. Достаточно лишь теплой родительской руки, слов и советов.
   Когда Любовь горяча, она повсюду. В отражениях глаз, в табачном дыме от сигареты в замочной скважине потертых отношений, в деталях еды, в огромном рваном билборде посреди заброшенного шоссе, который нашла группа Странников. Реклама выцвела, но сердце по-прежнему алое. Вокруг сердца въедливая надпись истлевшими буквами: "Любовь хороша, когда горяча. Наслаждайся не спеша". И номер телефона без одной стершейся цифры...
  
   А после семейного вечера, который, казалось, вернул всем идиллию отношений, Люба уходила вдаль и уносила в сумке Черного Босса. И ветер свистел ей в спину, подгоняя быстрее вернуться домой. Ветер перемен.
  
   Закрываю глаза и отбрасываю эту чертову писанину. Как же она мне надоела, но вроде складно всё выходит. Закрытые глаза могут всё. Я снова в тепле, я - свеча, горящая ярко и освещающая эту тусклое помещение, запах духов на коже людей, столпившихся вокруг меня. Шепот, перерастающий в гул, топот ног, увеличивающий амплитуду моих колебаний. Вверх-вниз, вверх-вниз. Святые Атомные Угодники вибрируют своим спокойствием.
   - Уууууу... - завывание и топот, словно медитация.
   - Иииияяяя... - многоликий гул сливается в один мощный шепот.
   Топот то ко мне, то от меня. Словно вокруг меня людская аура.
   - У Любви будет друг!
   - Аллилуйяяяяя! Будет друг! Крепкий, надежный, верный друг! - подхватывают разные голоса.
   - Главное, не переборщи Любовь!
   - Борщи, борщи, борщи... - шепчет паства.
   - Главное, знай меру! Верный друг для Любви, как золотая середина. Ни шагу влево, ни шагу вправо! У тебя всё будет, Любовь! У тебя всё получится, Любовь!
   - Любовь, бовь, бовь, бовь... - затихает волнующий шепот.
   - Аллилуйя!
  
   А Распределитель 57, оставшись наедине с Элеонорой, всеми силами пытался не показывать внутреннюю ярость и волнение. Он общался с женой, улыбался, но все его эмоции и мимика казались отрешенными.
   - Милый, ты случайно не заболел? - участливо спрашивала Элеонора.
   - Я, наверное, просто устал...
  
   Распределитель 57 не мог понять каким образом ему удалось потерять прибор в собственной квартире. Да еще такой большой и заметный! За тумбой его не было, в гардеробную он не смог укатиться, да и там его он не нашел. Его грызли сомнения, что прибор мог оказаться в сумке дочери.
   - Но как? Не мог же он ровно в нее упасть! Или дочь сама положила его, когда увидела? Не может быть! У нее бы не хватило наглости! Или всё-таки хватило?
   Вот теперь у него не хватит наглости спросить у нее напрямую про прибор. И так стыдно почему-то! А еще Распределителя 57 пугала ошибочность его предположений. Он задаст вопрос дочери, раскрыв свою тайну, а она прибор не видела, не брала и знать про него не знает. Прокол в проколе!
   Они с Элеонорой снова легли по отдельности: она чуть раньше, он чуть позже. И снова они вдвоем под одеялом без лишних движений. Холодно. Распределитель 57 не мог заснуть всю ночь. Ворочался. И всё возвращается на круги свои. И ночи без внимания, и бесконечные надежды, и Черный Босс, очаровательно удаляющийся от Распределителя 57 в сумке Любы...
  

13

   После Тотального Перераспределения Экономических Ценностей все календари изжили себя, превратились в увядшие строки с числами, месяцами, приметами на лунные фазы и прочими записями. Все календари стали никому не нужной горсткой букв, бесполезным набором информации. После Тотального Перераспределения Экономических Ценностей стерлись времена года. Такое ощущение, что в душах жителей Города Бесконечных Надежд обитала осень с дождливой погодой и мокрыми листьями под ногами. Она была постоянна, изредка сменяясь на ту самую золотую осень, которую любили и ждали в те ушедшие времена. Погода за Городом Бесконечных Надежд была изменчива и отличалась от прежней колебаниями температур, силой ветров и обилием осадков. Сеть из бактерий-радиоподавлянтов вокруг Города Бесконечных Надежд не пропускала радиацию, беря от нее энергию и нагревая Город. Также фильтровались осадки и ультрафиолет от солнца. Сеть смягчала ветра, поэтому казалось будто ты под колпаком, будто все нежелательные погодные условия были приглушены для тебя. Круглый год было тепло, дни лишь отличались яркостью солнечного света или разными оттенками пасмурности. Поэтому времена года стерлись. Но в людских душах всё чаще замечалась осень...
  
   Черный Босс решил подождать до утра. И так насыщенный вечер, новый хозяин получил много эмоций. Незачем снова шокировать, терпение и ожидание. Новому хозяину надо отдохнуть, прийти в себя. Черный Босс решил действовать утром, когда Люба проснется.
   А Люба действительно устала. Готовка, общение с родителями, дорога домой. Она чувствовала теплоту и умиротворение. Поэтому ей захотелось побыстрее привести себя в порядок и завалиться под одеяло. Глаза быстро закрывались, а внутри зрел импульс, дающий тепло и надежду, что в душе наконец-то расцветет весна.
   Сумка с Черным Боссом была опущена на кресло напротив кровати. Люба собрала последние остатки сил и разделась.
   - Сходить в душ и спать! И никакой Сети!
   Она рассматривала свою наготу в зеркало, легкий румянец окрасил ее щеки и лоб. Она подмигнула своему зеркальному двойнику и двинулась в душ, вдоволь удовлетворившись своими формами. После, когда Люба улеглась и начала мирно сопеть, когда все звуки, напоминающие человека, стихли, прибор выбрался из сумки.
   - Какой большой, интересный и одинокий экземпляр, - подумал про себя прибор и переключился в режим ожидания на заниженное потребление энергии аккумулятора.
  
   Тишина! Да и только. Сон был тревожным. Он что-то обозначал, символизировал. Такой приятный день, такой непонятный сон, словно снимок в негативе. Словно прожженные сигаретным пеплом глаза человека на фотографии. Вроде бы узнаешь его, но с прожженными глазами он выглядит зловеще и смахивает на дьявола.
   Во сне Люба была странником-одиночкой. Вопреки всем правилам Странников она путешествовала одна по этим бесконечным пустошам. Но она чувствовала в себе внутренний стержень, будто внутри сидела тайная сила, сильнее твоего естества, будто внутри был твердый, решительный и целеустремленный человек. Она шла по шоссе, засыпаемому песком времени. Вдали виднелся огромный билборд. На одиноком шоссе яркие, не запыленные краски билборда казались странными. Люба шла навстречу этому билборду. Чем ближе она подходила, тем сильнее ощущала согревающийся внутри протест, новую сущность. Она чувствовала, что с каждым шагом она становится чужой для себя. Новые изменения, непохожие ни на что. Она будто черно-белый снимок, у которого медленно прожигаются глаза.
   Сердце колотилось, нервы завязались в узлы, каждый узел пульсировал. Тяжелое дыхание, она переходит на бег. Быстрее бы добраться до этого дурацкого плаката. Бег, падение, ушибленная коленка, снова бег. Бег и одержимость. А потом ступор. Онемение и потеря собственного я. Она стоит прямо перед билбордом. Почему-то стерся бренд. Но слоган отчетливо виден. Сбивчивое дыхание не мешает разглядеть то, что на плакате. Слоган прост и ядовит: "Кто, если не я?". И прямо под этими похотливо яркими буквами находится Люба в обтягивающем красном латексе. Взгляд уверенный, добивающийся. Верхняя губа слегка искажена, словно Люба кусается. Волосы волнисто распущены. Обтягивающий латекс выделяет фигуру. Молния слегка расстегнута, подчеркивая большие груди. Стойка уверенная, ноги чуть шире плеч. Стоит непоколебимо. Сзади виден хвостик черта. Руки на талии. Она не принимает отказов.
   Люба до сих пор смотрит непонимающе на плакат. Она как будто сама не своя. Будто она потеряла себя глубоко внутри, будто она скинет всю свою старую кожу и обновится, задышит глубоко и уверенно. Она чувствует, как ломаются все препятствия и стереотипы. Изменения становятся колоссальными и очень бросающимися в глаза. Грудь раздирает новая сущность, которая так и просится наружу. Люба не может терпеть и запрокидывает голову. Еще немного и боль утихнет. Еще немного, и она будет другой. Как вдруг ослепительное солнце выглядывает из-за билборда. Люба жмурится, но лучи такие яркие, что прожигают сетчатку сквозь закрытые веки. Всё пузырится, всё становится сладкой шипучкой, которую только что налили в стакан. Газы сжигают все границы пространств и плоти. Сплошное шипение пузырьков и яркого света. И тут Люба открывает глаза и понимает, что всё это чертов сон. Такой нелепый и непонятливый. За окном утро, за окном достаточно ярко, чтобы начать очередной выходной день с улыбки. Так почему бы и нет!
  
   Люба широко зевнула и очень медленно начала вытягиваться.
   - Как же хорошо выспаться в выходной, - думала она про себя.
   В ее голове строились планы относительно сегодняшнего дня. Она слегка приподнялась на своей подушке. Ей совсем не хотелось выбираться из-под одеяла. Взгляд ее блуждал по комнате и вдруг застопорился на другом взгляде, который исходил от черного предмета, напоминающего...
   - Ох, ты ж ё..., - воскликнула Люба.
   В этом точно не было ничего хорошего. Каким-то образом рядом с ее сумкой стоял предмет, который очень напоминал, да ладно - был стопроцентно похож на мужской член. Этот прибор осмысленно глядел на нее.
   Она забралась лицом под одеяло.
   - Это сон! Это сон! Это нехорошая часть сна! Наверное, я захочу в туалет и сейчас проснусь, - судорожно хваталась за перила скользких мыслей Люба.
   Глубоко выдохнув, Люба выглянула из-под одеяла, прибор был на месте.
   - Это чья-то дурацкая шутка с работы!
   Люба застыла в замешательстве, будто Черный Босс напоминал огромного небритого громилу с бейсбольной битой, пришедшего к ней выколачивать долги. Ее руки вцепились в одеяло, хотя возбуждение пробивалось сквозь ее растерянность. И это вызывало еще больший ступор.
  
   Черный Босс был удивлен реакцией Любы. Повышенная чувствительность, воспитанность, нежелание вдаваться в подробности интимной жизни, закомплексованность, одиночество, неудовлетворенность от своего положения в коллективе других людей, создавали такую палитру эмоций.
   Всё это прибор фиксировал, смотря на Любу и ее действия.
   - Очень интересный хозяин! Если ее раскрепостить я буду самым востребованным и любимым прибором. Большего и не надо!
   Черный Босс моментально оценивал ситуацию и подбирал манеру общения и поведения для Любы.
   - Нет смысла быть хулиганом. Надо быть обходительным, внимательным. Словно ты застенчивый ботаник, но в то же время умеющий ботаник, - кажется прибор нашел нужный подход.
   - Ну да, ну да, мне еще не хватает свитера с оленями, - Черный Босс ухмыльнулся, что выразилось в изменении его размеров.
   Люба это заметила и выдавила звук из своей гортани: "Оууууу".
   - Прошу меня извинить за столь внезапное и бестактное вторжение, - начал прибор, изучая реакцию Любы, у которой от удивления еще больше расширились глаза.
   - Дело в том, что я целенаправленно забрался в вашу сумку. Вы мне очень понравились, я буду очень рад, если вы будете моей хозяйкой. Я вас выслушаю, составлю компанию одинокими вечерами, удовлетворю все ваши прихоти, заменю вам мужчину мечты, а если хотите развития, то в моей памяти хранятся исторические события, философские трактаты, кулинарные рецепты и прочая белиберда, способная занять наше время, - Черный Босс избрал образ галантности, прибор был уверен, что Люба в будущем будет раскрепощена.
   - Мама... Говорящий член, - только это и произнесла Люба. Прибор после этих слов слегка наклонил головку.
   - Позвольте представиться! I-BO-NIT ZX49FX. Можно просто - Черный Босс.
   - Люба, - ответила она после некоторой паузы.
  
   В ее голове до сих пор крутились мысли: "А кто бы это мог сделать? Очень колкая шутка вышла! Наверное, после всего этого она бы не вылезла из-под одеяла, если бы прибор стал призывать ее к действию".
   - Люба, предлагаю считать наше знакомство более-менее состоявшимся. Ты пока еще не оценила всех моих возможностей, но я считаю, что уже можно переходить на "ты".
   Люба в ответ рассеяно кивнула головой.
   - Очень хорошо, что мы понимаем друг друга. Дальше будет еще лучше. Чувствую твое недоверие и смятение. Но прошу довериться мне. Уверен, что ты не прогадаешь.
   Люба снова кивнула в ответ. Все ее жесты напоминали человека без одежды, стоявшего посреди оживленного места.
   - А теперь, когда мы об этом договорились, поставь меня заряжаться. В основании есть разъем, который подключает меня к источнику питания. Иначе я выключусь и не покажу тебе все свои способности.
   Люба обдумывала услышанное. С одной стороны, ей хотелось, чтобы прибор выключился. Ей хотелось спрятать его подальше, забыть о том, что случилось сейчас, списать всё на неудавшуюся шутку, розыгрыш. С другой стороны, ее разъедало любопытство, она хотела ощутить, испытать все навыки прибора. Она чувствовала легкое покалывание. Такое же, когда рядом был Некит. Две стороны ее сознания боролись с собой, но прибор был настойчив.
   - Люба, пожалуйста! Не бойся меня, как видишь у меня нет зубов. Я не кусаюсь, я только ласкаюсь!
   Ноги дрожали не то от волнения, не то от возбуждения. Она нехотя скинула одеяло, неуверенной поступью добралась до прибора. Люба еще не до конца верила в действительность происходящего. Она присела напротив прибора, еще раз внимательно разглядывала его анатомическую детальность и точность. Плюс эти внимательные глаза-бусинки. Кончиками пальцев она взяла Черного Босса за голову.
   - Прекрасная нежность. Так меня еще никто не касался, - от слов прибора Люба покраснела. Румянец на щеках напоминал цвет созревающей вишни в садах Зеленого Города.
   Люба ощутила приятные покалывания в пальцах и легкие вибрации около живота. Она так была взволнована всем происходящим, что не обратила внимания на воздействие прибора.
   - Спасибо! Очень признателен тебе, - ответил прибор после того, как Люба подключила его к Сети. Она еще немного постояла напротив Черного Босса, совсем не понимая, что делать дальше.
   - Надо себя чем-то занять, а потом посоветоваться с родителями, - сказала она вслух и ушла на кухню.
   - Родителей только не хватало, - соображал Черный Босс.
   - Надо заставить ее изменить свое решение!
  
   Люба была выбита из ритма. Она даже забыла одеться. Футболка на голое тело и синие трусики. Все ее мысли были о произошедшем и дальнейших действиях. Она делала завтрак на рефлексах, машинально.
   - О таком событии так просто не рассказать. В Сети, наверное, никто и не поверит или слухи распустят, что я хочу к себе лишнего внимания. Так не пойдет!
   - Рассказать маме, тогда за кого она меня будет принимать? Она сразу направит меня к врачу. Да и как-то стыдно говорить с ней про это! На работе такого тоже не сказать, они примут меня за дурочку. Лишний повод повеселиться и пошептаться за моей спиной!
   Набранные варианты Любе совсем не нравились. Она ходила вокруг самого простого варианта. Но даже не пыталась думать о нем, так как была о себе хорошего мнения. Внутри росло желание, которое скоро разгорится тысячами ламп. Внутри зрел протест, направленный на безбашенное поведение. И всё это крутилось вокруг самого простого варианта: "А почему бы и не попробовать прибор? Что от этого поменяется? И кто про это узнает?".
   Эти голоса шелестели внутри Любы. Она была не готова принять какое-нибудь решение. Но эти стаи голосов сеяли в ней сомнения.
   - Пробуй.
   - Попробуй.
   - Один разок. Всего лишь подержи в руках.
   - Попробуй, упрямая баба! Попробуй!
  
   - Надо успокоиться, - пресекла демонический шепот Люба.
   Убрав посуду, одевшись, она решила прогуляться по RP-гетто. Вдруг и мысли встанут на свои места, и Люба найдет верное решение. Но куда бы она ни шла, прибор не выходил из ее головы. Любе хотелось попробовать. Ее не привлекали эти постройки, проходящие мимо люди не цепляли ее внимание. Она постоянно думала об одном и том же.
   - Как же разобраться в текущей ситуации?
   Волнение сковывало дыхание. Ее руки потели. Ей было неуютно в одежде. Хотелось освободиться от всего, что мешало. Хотелось просто высказаться и поговорить по душам, получить ценный совет и понять, куда двигаться дальше. Наверное, мама поможет. Она зашагала к себе домой.
   - Надо ей позвонить. Она подскажет, - четкая поступь, путь домой, действие.
  
   Шорох в прихожей означал возвращение Любы. Черный Босс не терял времени зря и подготовился к ее появлению.
   - Главное войти с ней в контакт, завладеть ею, увлечь в разговор, после которого она станет открытой. Обычно это происходит, когда кого-то хотят утешить, пожалеть. Точно, вызвать жалость! Жалость же вызывается давлением на самые слабые места человека. Те места, в которых он бы сам был рад получить поддержку от других. Что его с Любой может объединить? Дайте-ка подумать. Одиночество. Точно! Пожалуй, план действий избран, - Черный Босс был готов атаковать Любу и замер, когда хозяйка появилась в комнате.
  
   Люба вошла в комнату, стараясь не обращать внимания на прибор.
   - Надо сделать так, как будто его нет, - думала она про себя.
   Ей хотелось еще раз во всем разобраться, чтобы понять, что делать дальше. Она хотела принять решение без спешки. Не отвечать на его позывы, никак не реагировать, а лучше накрыть его чем-нибудь, - мелькнула в голове Любы приятная мысль.
   Казалось, что она так и сделает, но Черный Босс фиксировал ее настроения. Когда Люба надеялась, что прибор забыл про нее, Черный Босс начал говорить.
   - Как погода на улице? - безмятежно начал он.
   Молчание, хотя прибор видел, как напряглась Люба, как она сдерживает себя, как играют скулы на ее лице.
   - Знаешь, мне бы тоже хотелось прогуляться! Каково это, я пока не понимаю, - продолжил прессинговать прибор.
  
   Люба повернулась к Черному Боссу спиной, прибор фиксировал как в ее кулаке сжался кусок пледа.
   - Что он вообще несет? Как в таком виде можно бродить по улицам? - думала Люба.
   Но прибор задевал ее жалость. Она бы не представляла свою жизнь без возможности прогуляться.
   - Но прибор не может так мыслить! Это же всего лишь прибор!
  
   - Иногда люди такие закрытые, зацикленные только на себе! Им больше ничего не надо, как удовлетворять себя, делать выгодно только себе. И к чему это привело? Вы цепляетесь за свое существование. Вы забились по своим углам под куполом. А вроде подай ближнему руку, выслушай его, да просто скажи "привет". Нет, ваша жизнь простая схема: работа-дом. Больше урвать, купить, потратить, чтобы всё это было только у тебя. Хвастать и еще раз хвастать своим статусом. А моя задача лишь найти хорошего хозяина, выполнять его приказы, быть полезным и включенным. А жизнь ваша здесь похожа на бесконечную надежду в погоне за светом в конце туннеля. Только вы никак не доберетесь до этого света, вы теряетесь в темноте, как тени. Либо этот свет озаряется багровыми красками. Так я попадал в плохие руки. Зачем мною угрожать другому человеку? Я всего лишь хочу доставлять вам удовольствие, я хочу быть важным атрибутом вашей жизни. Хочу вас выслушивать, поддерживать диалог, давать советы. Я хочу делать вас цельными. Каково это, когда твои ожидания не совпадают с реальностью? Тебе ли это не знать. Каково это - всё время быть выключенным? Почему я вдруг вижу хорошего, одинокого человека, а он меня боится? И почему я, всего лишь прибор, чувствую себя так плохо? Как будто меня сделали с браком. Каково это быть бракованным? Почему ты не хочешь просто поддержать диалог? Не заставляй меня чувствовать себя ущербным. Дай мне, пожалуйста, хоть немного внимания! Ведь тебе этого тоже не хватает. Неправда ли?
  
   - Замолчи, замолчи, замолчи, - кричал внутренний голос Любы затухающим эхом.
   - Но как ты можешь чувствовать? Ты прибор со схемами, - вылетело из уст Любы. Эти уколы слов были чутки для нее. Ей не хватало внимания, ей хотелось говорить. Ей снова было жалко, ей хотелось помочь.
   - Я сделан таким. Я - эмоциональная, сопереживающая вещь, способная удовлетворить твои самые разные желания. И поверь, то, что я сочувствую это очень тяжело для меня, особенно в тех случаях, когда меня обманывали или я попадал не в те руки, - Черный Босс закинул удочку, и Люба клюнула, попалась.
   Неужели он будет рад своей эксплуатации?
   - Трудно представить такое, поверь. Вещь, да еще чувствующая, - Люба подбирала слова.
   - Просто твой вид меня шокирует. Я конечно знаю, как устроено тело человека, но я как-то планировала найти себе хорошего друга, которого я полюблю.
   - Ты так говоришь, как будто его нет. Где же он? Почему его нет рядом? - игра слов нравилась прибору, он обращал диалог в свою пользу.
   - Ты знаешь до сих пор не пойму. Один человек мне нравится, но я боюсь сделать первый шаг. А он еще так ведет себя, вроде бы проявляет симпатию, но всегда на расстоянии, будто проявлять симпатию его неотъемлемая черта.
   - А другие мне совершенно не нравились своими взглядами, подходами, - говоря это, Люба краснела, так как других и не было, она всегда стеснялась говорить об этом, она всегда стеснялась всего, что происходит дальше.
   - Да и вообще я же не распутная деваха, - пыталась оправдать себя, она совершенно забыла про свое табу не общаться с прибором.
   - Да и в жопу табу! - подумала она про себя. Ей начинало нравится, что она может выговориться, без осуждений и споров, будто разговаривает со своим отражением в зеркале, которое всё знает и всё понимает.
   - Вообще, я скорее всего тебя понимаю. Иногда мне кажется, что люди меня не замечают. Мне трудно начать разговор. Как будто я всегда в стороне. Но я ведь постоянно приветлива, постоянно спрашиваю, как у кого дела, чего нового произошло. Почему они после этого со мной ехидничают, мне совершенно непонятно, - Люба развела руками и села напротив прибора, дальше увлекаясь в диалог.
   И кто бы мог пару лет назад подумать, что человек в своей одинокой комнате будет сидеть напротив прибора и отводить ему душу. А прибор будет именно той поддержкой, про которую забыли люди, затерявшиеся в Сети, в своих страхах, подозрениях, алчности и зависти. Нарисуй такую картину художник, и он бы запечатлел историческую веху, когда люди ушли в себя и делали всё для себя. Некое сборище социопатов. Художник бы стал знаменитым, а картина - ярким торжеством памяти этого момента: забыли себя, забыли других, потерялись в своих бесконечных надеждах в этом чертовом городе, в этом сдохшем мире...
  
   Всё тот же день незаметно промотался к вечеру. День разговоров, удивлений, сопереживаний. День, когда камень с души упал. День, согретый теплом компании, день под пледом внимания. Запахи ностальгии ушли на задний план и плавно смешались с запахами готовящейся еды на кухне Любы. На столе стоял Черный Босс и подсказывал Любе рецепт блюда для ужина.
   - Взбей эту смесь не миксером, а руками. После того, как образуется пенка, залей этой смесью овощи. Так больше полезных свойств сохранится, когда ты их будешь тушить. Так, правильно делаешь, молодец. Я предлагаю еще заранее нарезать эту траву. Только клади ее в самый последний момент. Это придаст твоему блюду остроту вкуса, а затухающая температура не превратит твою траву в кашу...
   Черный Босс украшал вечер Любы. Она послушно выполняла его приказы, ей почему-то представлялся Некит, будто он стоял за ее спиной и руководил процессом готовки. Прибор действительно проявлял всю необходимую заботливость, прибор был приятным собеседником. Люба готовила и улыбалась.
   - Безумие, я готовлю вкусное блюдо, которое мне диктует член-прибор. Такой понимающий и ласковый. Прям настоящий член-джентльмен. Это точно чья-то шутка!
   Вечер был приятный. Люба испытывала симпатию от общения. Внимание со стороны прибора закрыло все другие заботы: она забыла последить за знакомыми в Сети, она забыла выложить фотографии со своей прогулки, она просто забыла заниматься своими обыденными делами.
   Она задавала прибору разные вопросы, Черный Босс отвечал. В этом не было интриги, лести или шуточной лжи. Прибор отвечал как есть на самом деле. И Люба чувствовала будто ее руку держит теплая мужская рука, будто она совсем не одна. После ужина, помыв посуду и разговаривая с прибором уже в комнате, она ощущала краску на своих щеках. Всё шло гладко и романтично, как то самое первое серьезное свидание, после которого наступало продолжение в ночи и при свечах. Люба ощущала это волнение, ей было неловко и любопытно. Как будет разорвана эта грань между застенчивостью и страстью, как можно будет понять, когда всё будет дозволено. Шорохи проходили по всему ее телу - от плеч до кончиков пальцев. Она пока боялась прикасаться к Черному Боссу, но желание сделать это росло в ней. Она закрыла глаза, пытаясь представить Некита, откинулась на спинку кресла и положила руку на грудь. Черный Босс отвечал на очередной ее вопрос, но Люба уже не слушала прибор. В комнате смеркалось. Ей было тесно в одежде, но ей казалось, что за ней могут наблюдать. Но наблюдал только Черный Босс, который доводил свой план до благодарственной эксплуатации. Он видел, как Люба загорается желанием попробовать его. Черный Босс готовился в этот вечер быть нежным и вызвать пламенные удовольствия.
  
   Комната в ночи. Без света, с налетом романтики. Остывающая чашка чая ароматным паром несет свое дыхание по засыпающей комнате. Блики расширенных зрачков, тлеющих в возбуждении. Шепот губ, с которых медленно срываются слова. Они поддерживают диалог, но в них полно томительного вожделения. Слова дают понять, что в этой комнате можно делать что-то большее. Все краски непроизвольно смешались, вызывая прилив чувств, заставляя ощущать себя раскрепощенно. Застенчивость убежала прочь, забившись в самых темных углах этого пространства. Два собеседника, один из них прибор, готовность сто процентов, второй собеседник - Люба - уже дозревает. Ее любопытство сильнее границ. Ее никто не видит, она сама себе хозяйка. Она свободна и самостоятельна, ничто не помешает ей попробовать, никто не запретит ей действовать так, как ей захочется.
   - Скажи, пожалуйста, а как это происходит? - томно спрашивает Люба у Черного Босса.
   - Смысл мне понятен, но я считаю всё не так просто. Наверное, здесь есть свои особенности.
   - Существует несколько подходов. Не буду вдаваться в теорию о специфике своего воздействия, чтобы не запутать тебя. Поэтому, чтобы быть эффективным, я могу посоветовать тебе один из этих подходов. Ответь мне на вопрос, - Черный Босс еще ближе придвинулся к Любе.
   - У тебя уже было с кем-то?
   Сквозь темноту комнаты Люба покраснела, но решила ничего не скрывать от своего собеседника.
   - Люди такие непостижимые. Нельзя понять, что они хотят, - пытаясь вставить умную мысль, Люба запнулась и продолжила спустя несколько секунд.
   - В общем не было еще. Только теория, статьи, видео.
   - Ничего страшного, всё у тебя впереди, - подбодрил ее прибор.
   - В таком случае для начала я предлагаю тактильный подход.
   - Что необходимо сделать? - Люба волновалась. Волнение исходило от возбуждения. И ей почему-то было мокро сидеть.
   - Твои действия просты. Ты должна меня взять в руку. Мои вибрации будут стимулировать твои фантазии, в результате чего ты получишь наслаждение.
   - Так просто?!
   - Ну, в общем-то, я для этого и создан! Упростить вам жизнь, - Любе показалось, что Черный Босс подмигнул.
   Люба застыла в некой нерешительности. Вот он, тот момент, когда впервые переступаешь черту и назад пути нет. Любе очень хотелось попробовать. Люба стала одним большим желанием. Поэтому ей захотелось нырнуть в этот омут с головой. Прибор уже был готов, он был благодарен за столь приятный вечер, когда надежды будут исполнены.
   - Я хочу... хочу попробовать. Можно я тебя возьму? - Люба была сама вежливость.
   - Конечно! Даже и не спрашивай! Бери и пробуй!
  
   Люба вдохнула, облизнулась и взяла Черного Босса в руку. Она откинулась на спинку кресла. Темнота комнаты стала выглядеть еще привлекательнее. Люба чувствовала легкие покалывания. Как будто вся ее кожа помолодела и ощущала соль ветра, от которого по всему телу пробегали электрические волны в виде мурашек. Она сидела сначала неподвижно, потом выдохнула с большим удовольствием и облегчением. Сердце колотилось, покалывали кончики пальцев. Ее тело ощущало, как будто его касаются шершавые язычки кошек.
   - Так приятно! - только и успела подумать она.
   Потом всё завертелось, как вихрь, как краски, попадая в воду смешиваются и дают чарующий оттенок. Ей казалось, что ночь поет специально для нее. Она не стеснялась своих вздохов и стонов, она не стеснялась сдавливать свободной рукой свое тело, как будто это делала вовсе не она, а Некит. Люба не помнила, как освободилась от своей одежды. Некит постарался и был очень страстен, когда срывал ее. Люба не помнила, как переместилась с кресла на широкую и мягкую кровать. Это сильные руки Некита в порыве перенесли ее туда. Черный Босс работал, свободная ладонь Любы, как будто лично познакомилась с каждой мурашкой ее большого тела. Ей было жарко, а Некит никак не мог остановиться. Казалось он разговаривал с ней поцелуями, казалось он постоянно подбрасывал дрова в ее печь. Она ощущала себя голой на мотоцикле Некита, они вместе едут сквозь Город Бесконечных Надежд, наплевав на правила, потому что им хорошо. А потом они приезжают на окраину города, где нет никаких заградительных стен, а лишь высокая ароматная зеленая трава, пьянящий возбуждающий воздух вокруг и близость их тел. Они сливаются, как единая река, бурным потоком, шумя через камни, летят в пропасть совсем не разбиваясь, а даря застенчивому наблюдателю гулкий шум исцеляющей силы. Они - вода, согреваемая солнцем, они - земля, политая дождем, они - всё пространство, обдуваемое ветром.
   Черный Босс действовал, рука Любы перескакивала то вверх, то вниз по ее телу, то спускалась на кровать и сжимала простыни. Люба извивалась от удовольствия. Минуты грели ее все сильнее. И вскоре она стала бутылкой шампанского, которую встряхнули, и она выстрелила пробкой вверх, заливая всех вокруг торжественной пеной. Ее икры сразу обмякли и расслабились. Сразу всё померкло и выключилось. Люба облизнулась.
   - Как же хорошо! - прошептала она, гладя ладошкой по вспотевшему животу.
   Глубокий вдох, медленный выдох. Как же хорошо и безразлично. Черный Босс был доволен. Люба хотела заснуть. Так сладко ей никогда не было. Такой тяги ко сну ей давно не приходилось испытывать. Свет совсем погас, и комната осталась наедине со своими шорохами и тишиной!
  

14

   - Вот видишь, было совсем не больно! - подытожил результаты вечера Черный Босс.
   - Спасибо. Я слишком переволновалась сначала, а потом ты меня расслабил и мне стало приятно, - Люба смотрела в потолок. Ей было хорошо, эйфория от пережитых минут наслаждения не хотела уходить.
   Спустя некоторое время она заставила себя встать, взяла из-под себя полотенце и пошла в душ. Горячие струйки начинали ее приводить в себя, нега от пережитого уступала свое место удовольствию находиться под напором воды. Она прокручивала в себе всё произошедшее. Действительно, это оказалось не больно. Люба хотела повторения, пока это не переросло в одержимость, но ощущения ей понравились.
   - Значит, вот как это всё происходит! - душ щекотал ее спину, а она шептала под нос это предложение и улыбалась.
   Это была новая стадия общения с прибором, когда Люба попробовала действие Черного Босса внутри себя. Это было впервые, когда она поняла, что внутри нее есть особое место, которое становится восприимчивее и жарче при стимулировании. Люба получила новый опыт, ей хотелось продолжения, она почувствовала себя взрослой, когда все решения зависят только от нее, когда она строит свою жизнь (с кем, где и когда). Эта взрослость включала в себя и те самые необходимые потребности, которые нужно удовлетворять периодически. В этом нет ничего плохого, и с ней был ее верный друг, который помогал и поддерживал Любу. И пусть это всего лишь прибор, но он остается первым и единственным, внимательным и понимающим, ласковым и надежным. Вот только с остальным всё оставалось на своих местах, пока что на своих местах...
  
   Любовь... Любовь бывает первой. Кажется, такая Любовь навсегда. Первый опыт, первые знания, порой разрушенные идеалы, которые потом со смехом вспоминаешь: мол был такой наивный, пытаясь сохранить ее. Такую Любовь ты проносишь с собой до конца своих дней. Ты часто к ней обращаешься, потому что помнишь.
   Она, как искры, вспыхивает и затухает. Всё остается только внутри тебя, всё остается в твоем сознании. Ты помнишь, что за эту Любовь ты готов был сделать самое беспредельное, безрассудное. Сделать всё, чтобы сохранить ее. Особенно, когда всё рушилось, ты сильно переживал, что всё потеряно. Первая Любовь принесла черные плоды, разбитое сердце. И кто же не прав? И кто же из двоих делал что-то неправильное?
   Ты постепенно натыкаешься на памятные места, где первая Любовь оставляла отпечатки пальцев на страницах твоей души. Эти места поначалу как боль. Ноющая, когда-то приятная, с легким осадком грусти, с тяжелым бременем несвободы.
   Каждый выпил эту первую Любовь. А еще большее количество оправились от нее, когда появились вторые Любови, а может быть уже и третьи, и так бесконечное множество их. Глаза и чувства посмотрели на эти другие Любови совсем иначе. И самое главное - появились критерии сравнения, появились преимущества и недостатки, появился новый опыт, от которого ты стал шире смотреть на Любовь, появилось чувство преодоленности. Как итог, первая Любовь оказалась источником твоего становления, первая Любовь стала азбукой, к которой теперь можно обращаться, улыбаясь тем моментам, которые воспринимались раньше в штыки. Теперь первая Любовь - линия ядовито-зеленого цвета от маркера на бесконечно белой доске в кабинете совещаний одного из агентств по тактическому сегментированию рынков.
   За редким исключением так было у всех. Первая Любовь, как устаревшая почтовая марка с налетом грусти и пыльных воспоминаний...
  
   Была ли у Любы первая Любовь? Возможно, это Некит. Но там практически ничего и не происходило. Пока не происходило. А если отбросить в сторону предрассудки, то Черный Босс вполне себе реальный кандидат. Ему Люба доверилась, он ее не бросил, а только прибавлял к своей кандидатуре результативных баллов, учил ее, был внимательным. В конце концов он стал для Любы первым парнем. Каждое утро начиналось улыбчиво, было добрым. Прибор ее будил, они вместе завтракали, он ее провожал на работу. Люба торопилась скорее завершить свой день, чтобы вечер снова провести в любимой компании, чтобы снова высказаться, выразить свои эмоции, получить удовольствие от возбуждения. Каждый вечер заканчивался пожеланиями добрых снов. Каждый вечер был согрет искренним теплом. И никто не приставал, не домогался, всё было по обоюдному согласию.
   Люба и Черный Босс напоминали парочку, у которой случилась первая Любовь - постоянно быть вместе, разговаривать, делать дела и наслаждаться интимными открытиями. Только их Любовь еще крепче, потому что прибор не предаст, потому что прибор подстраивается под твое настроение, потому что прибору никогда не надоест выполнять одно и тоже.
   Им не хватало до полной картины постоянно говорить друг другу: "Я тебя люблю". Но, наверное, это и не нужно было делать. Всё читалось по их совместным действиям. Всё прекрасно наблюдалось во взгляде Любы, когда она вела разговор с Черным Боссом. Любе нравилось ловить испытывающий взгляд прибора, ей нравилось следить за его глазами-бусинками. Они очаровывали ее, как глаза ее любимых котов. Бесконечные надежды в ее жизни пока отступили. У Любы появился смысл, который сводился к общению с прибором, совершенствованию своей фантазии и достижению новых порогов удовольствия.
  
   Казалось, эта Любовь, этот верный друг должны придать Любе уверенность, разборчивость, энергию по выполнению дел на работе. Но, к сожалению, Люба оставалась тем же серым пятном в коллективе, Люба также чувствовала свою неуверенность в разговорах, особенно с Некитом. Стремление к общению с Черным Боссом сводилось к одному простому правилу - быстро сделать свои дела за рабочее время и вернуться к прибору. Поэтому все выданные задачи выполнялись не совсем вдумчиво, рассеянно. За это Некит постоянно получал упреки от Кири, Кастриции Леммер. После них Некит злился сам на себя, что выливалось в ерничество по отношению к Любе. Так как Люба предполагала взаимность от Некита, то она шла к нему исповедоваться по любому вопросу, сама не замечая того, что делает только хуже себе. После таких душеизливаний Некит не мог понять, почему же Люба ходит только к нему и рассказывает о наболевшем. Более того, Некит всё это передавал коллегам, особенно Кири, которой очень недовольна была Люба. Такие связи оставляли Любу на той же точке в коллективе, как будто она просто памятник, статика без динамики. Такие связи приводили к тому, что все напрягались и держались скрытно от Любы, либо следили за своими словами в разговорах с участием Любы, либо завуалировано ехидничали по отношению к ней, понимая, что наивная Люба всё пропустит мимо. В общем так и было, но некоторые моменты Люба запоминала, и этот черный список моментов рос постоянно.
   А еще Любу начинали использовать совсем не по делу. В таких использованиях она напоминала робота, где необходимо всё выполнять строго по предписаниям. Звучит жутко. Однако, хотя бы в этом Люба была полезна.
   - Люба, напомни мне, пожалуйста, что мне нужно переговорить с клиентом в полшестого в среду, - неожиданно попросила Любу Вивьяна.
   И Люба в среду подходила и напоминала ей про этот самый разговор в полшестого. Настоящий ходячий органайзер.
   Ах, вот если бы так получалось по тактическому сегментированию рынков. Ах, если бы Некит был чуть прозорливее...
   Эх, Любовь, Любовь... И почему же все стремятся тебя обрести? Чтобы быть цельными? Чтобы постоянно иметь верного друга под боком в случае невзгод и неудач? Трудно ответить на этот вопрос. Не знаю, как ответить на этот вопрос. Пусть каждый решит сам для себя. Пусть каждый выберет для себя свою Любовь: всепоглощающую, сжигающую все памятные открытки, метки, либо едва заметную в виде робкого пятнышка на одежде, но зато так бережно хранимого...
  
   - Ты знаешь, мне так хочется сказать, что я тебя люблю. Но не представляю, как. Разве можно такое говорить прибору, если ты человек? - после очередного сеанса с Черным Боссом, Люба откинулась на подушку, волосы разметались по ее груди, руки лежали за головой.
   - Ну так скажи! Кто мешает? Нет ничего плохого, что ты так скажешь мне. Это только между нами. Мне было бы очень приятно это от тебя услышать. И ты знаешь, что я отвечу взаимностью.
   Черный Босс стоял на животе Любы. По его зрачкам-бусинкам читалось удовольствие от эксплуатации. С Любой он действительно ощущал комфорт. Прибор узнавал ее лучше, позволяя себе делать над ней эксперименты, устанавливая новые пороги наслаждения. Между ними возникла некая одержимость. Прибор ждал своей эксплуатации, а Люба ждала момента удовлетворить свои позывы и выговориться на разные темы, касавшиеся ее в течение дня.
   - Я вот думаю, а есть ли такая возможность интегрировать тебя в человеческое тело? - сказала Люба, закрыла глаза и представила себе это.
   - Мне кажется из тебя бы вышел идеальный парень. И всем на зависть ты был бы только мой. Кири бы усохла и обкусала все губы от этого, - Люба облизывалась.
   - Наверное, я бы позабыла Некита!
   - А ты все еще про него помнишь? - недоверчиво спросил прибор.
   - Чувствую дело тут нечисто. Это касается именно отношения Некита к тебе. Не думаю, что, если он с тобой ласков и постоянно выслушивает тебя, это какая-то симпатия. Наверное, он, как твой руководитель, хочет тебя поддержать, - прибор придвинулся к груди Любы и включил легкую вибрацию.
   - Да ну, брось! Он просто такой стеснительный, - Люба выдохнула последнее слово, ей снова было приятно.
   - Ему просто неудобно признаться мне в чувствах на работе. Потому что работа есть работа. С его-то занятостью ему трудно улучить свободную минутку на это признание, - сказала Люба спустя некоторое время.
   - Как бы потом тебе не было больно. Вдруг твои доводы окажутся всего лишь надеждами? Я не хочу, чтобы ты страдала, - кажется прибор ревновал, либо действительно чувствовал опасность.
   Черный Босс слез с груди Любы и придвинулся к ее лицу.
   - Давай все-таки спать! Поцелуй меня перед сном и поставь на зарядку, - прибор сиял.
   - Добрых снов, любимый, - Люба поцеловала Черного Босса в головку и поставила его заряжаться.
   Она повернулась на бок, чтобы прибор не видел, как она засыпает. А засыпала Люба долго. В голове сидели образы Некита, в груди закипали вопросы о том, как быть и как понять истину, что чувствует Некит по отношению к Любе. Она терзала себя вопросами, она делала это специально, чтобы вымотаться и заснуть. И все вопросы сводились к одному: "Почему всегда всё так сложно? Почему нельзя всё упростить?".
   Ответ кроется в нас самих. Но эта истина пока еще не прикоснулась к Любе, поэтому она бродила в потемках, поэтому ее надежды бесконечно росли. Ее дыхание уже было ровно, ее глаза закрывались. Она засыпала. И перед тем, как провалиться в небытие в ее сознании закрался образ Любы из ее сна, где она была дерзкой, в облегающем красном латексе. На этот раз образ Любы словно насмехался над ней: "Почему ты не можешь быть такой уверенной, как я? Почему ты не можешь быть такой обаятельной и развязной, как я? Почему тебе не выбрать меня? Почему бы тебе не стать мной?"
  
   Время тикало, бежало потихонечку, просеиваясь через череду событий, которые станут прахом, короткой вспышкой в потемках, надеждой на берегу обрыва перед затяжным прыжком. Время кусалось и от этих укусов чувствовался зуд: будто чего-то не успел, будто кого-то потерял и забыл, будто не чувствовал, не нашел чего-то важного. От этого зуда ощущалась обреченность. Время - стиральный порошок, отмывало всё до блеска. Не помню коротких мгновений, лиц событий, не помню, чтобы где-то остановился и задумался над смыслом своего бытия. Город Бесконечных Надежд - место, где время совсем не давало шансов. Время становилось насыщенным вечерами на утехи и порой мнимые ценности, время обретало пользу в выходные, а позже рассыпалось в очередь бессмысленных событий, ситуаций. Его всегда не хватало.
   Так и время Любы. Потихонечку двигалось к чему-то неизвестному. По крайней мере у нее был верный друг, помогающий ей наполнять непоколебимое время хоть каким-то смыслом. И так было почти всегда...
   Прибор хорошо помнил начало того дня. Оно было очень радостным. Прибор чувствовал завышенные ожидания у Любы от того дня. Черный Босс ощущал волнение хозяйки, поэтому предложение расслабиться утром перед работой было встречено очень охотно. Немного успокоившись и удовлетворившись, Люба выбирала наряд на сегодняшний день. Она хотела быть эффектной, она хотела понравиться Некиту. Потому что все вечером будут отвлечены от рабочих мыслей, все раскроют свое нутро на празднике в честь дня рождения агентства. Вот тут-то она и поговорит с Некитом наедине, наберется смелости, откроет все карты, получит долгожданный ответ, возможно они даже и поцелуются. К такому событию стоит подготовиться заранее и основательно. Таким случаем надо пользоваться. Все наивные мысли наполняли Любу, она красовалась перед зеркалом, истинно веря в свой успех. Где-то там ближе к вечеру сгущались тучи, но это лишь в перспективе. А сейчас она вполне довольна собой, выбранным нарядом. Такую красоту надо запечатлеть и выложить в Сеть. Пусть любуются Любой. Прибор был несколько удивлен сколько радости было у Любы от такого настроя. Она поцеловала прибор и быстро отправилась на работу. Вперед к своим черно-белым приключениям.
   Тягость вот так вот сидеть одному в четырех углах, когда снаружи кипят события и разрастаются в цепи последовательных случайностей. Если тягостно прибору, то каково человеку? Черный Босс был включен, и заряда хватало на несколько дней вперед. Не хотелось стоять впустую, лучше напрячь свои микросхемы в поисках путей полного завоевания Любы. Сделать так, чтобы предмет ее обожания Некит был позабыт. Потому что он не относится к Любе так, как относится прибор.
   - Неужели моя эмоциональность может фиксировать ревность? - думал Черный Босс, - сложно поверить! Так почему же мне так не нравится этот человек?
   Вариантов было много, прибор увлекся их просчитыванием и не сразу понял, что как-то уже поздно, что Любе пора вернуться домой. Черный Босс не припоминал, чтобы она когда-нибудь совсем задерживалась. Ночная пыль уже осела на окнах, но никто не пожелал еще добрых снов, никто не поговорил перед сном о прошедшем дне и наполнявших его событиях.
   - Ну где же ты? - взывал к Любе прибор в пустой, темной, одинокой комнате...
  
   Шорох около входной двери раздался неожиданно, словно пробудив прибор ото сна. Шорох этот был суетливый, нервный. Черному Боссу это совсем не понравилось. Люба можно сказать завалилась в квартиру. Она тихонечко закрыла дверь и прислонилась лбом к стене. Прибор слышал ее всхлипывания.
   - Точно что-то случилось! Мне кажется, я знаю, кто виноват! - глаза-бусинки Черного Босса сузились.
   Еще одно ожидание, стук упавшей сумки. Тишина. Никаких приветствий, лишь только тихие всхлипывания, сдерживающие крики души.
   Спустя некоторое время вошла Люба. Прибору было больно на нее смотреть. Все микросхемы как будто смяли.
   - Черт! Да что же такое случилось? - сказал вслух прибор.
   Люба улыбнулась. Попытка вышла неудачной. Заплаканные красные глаза, растрепанные волосы и запах алкоголя. Она села на диван напротив прибора. Без слов, говорили только глаза. Она смотрела на Черного Босса, а Черный Босс по ее взгляду сам достраивал историю о человеческом непонимании, насмешках и надеждах, так легко подавленных и убитых действиями, которых не ожидал получить от другого человека.
   Прибор чувствовал ошарашенность Любы. Она сидела, и создавалось ощущение, что она не понимала где находится. Ком горечи мешал ей что-либо предпринять. Надо было его достать и растопить.
   - Наверное, она сейчас снова разрыдается! - фиксировал ее состояние прибор, - надо выводить Любу из ступора!
   - Рассказывай! - Черный Босс скомандовал Любе. Его глаза-бусинки встретились с ее взглядом. Любе стало не по себе, но это был единственный выход. Выговориться, выплеснуть всё из себя. Она вздохнула и начала свой рассказ.
  
   Вся обыденная суета, переходившая изо дня в день, была только в радость. Эта суета позволит приблизить праздник сегодня вечером. Так думала Люба, шагая по пути к бизнес-пространству. День обычной работы, вечер раскрепощения. Праздник компании, где Люба работала. А это значит, можно потусовать, немного закинуться алкоголем и расслабиться.
   - Сегодня вечером я увижу Некита нарядным, - от этих мыслей Любе стало очень хорошо и жарко. Она улыбнулась и подошла к пропускному монитору, назвала свой номер в Единой трудовой базе этого бизнес-пространства и прошла внутрь.
   Офис потихонечку наполнялся нарядами, улыбками на лицах, а также любопытными взглядами, кто как выглядит, и как выглядят они на фоне своих коллег. Все были чересчур милы, все ждали завершения трудового дня.
   Встречая коллег, Люба здоровалась. А они отвечали искрящимися взглядами на вид Любы, на ее красный бант на спине платья, на ее огромные слегка оголенные плечи, на ее выпирающую грудь, которая скрывалась под черным платьем.
   - Она похожа на школьницу. Ой, как вызывающе! Я думала наша Люба собралась кого-то зацепить этим вечером, - шептала Зебра Вивьяне, лукаво подмигивая.
  
   А Любе нравились эти любопытные взгляды. Она чувствовала, что поразила коллег. Как будто они только что сделали открытие. Как будто Люба для них предстала в новом свете. Но Люба не ощущала грани. В некоторых коллегах ее вид вызвал приятное удивление, для кого-то этот образ стал очередным поводом для шептаний и насмешек. Лишь Боб Ром и Даха как всегда очень спокойно относящиеся к корпоративным тусовкам обсуждали свои дела, и как обычно поздоровались с Любой. Вполне буднично.
  
   Люба помнила взгляды коллег из кабинета. У Кири точно округлились глаза, будто она снова увидела ядерную вспышку на горизонте. Улли заметно поперхнулась, когда здоровалась. А вот реакция Некита дала Любе очередную надежду. Он вошел чуть позже прямиком из кабинета Кастриции Леммер. Некит был слегка хмур, что часто случалось, когда он покидал кабинет руководства. И тут он увидел Любу и просто выпалил из себя: "Люба, потрясно выглядишь! Я вижу ты основательно подготовилась к празднику!"
   В его речах не чувствовалось сарказма, не было здесь ни капли восхищения, просто точная констатация факта.
   - Это что-то значит! Это к чему-то приведет! - думала про себя Люба и улыбалась всем сидящим вокруг нее.
  
   Рабочая суета, все были с Любой как-то даже более обходительны. Подозрительно!
   - Может быть чаще так одеваться, - думала она про себя и пыталась сосредоточиться на выполнение задачи.
   Но она постоянно хотела поймать взгляд Некита на себе. А он как назло не сидел на месте: то разговаривал с клиентом по проекту, то уходил в кабинет Кастриции Леммер, то уходил с Кири на обед.
   - Это даже к лучшему. Он оттягивает сладостный момент, - думала Люба.
   Утреннее приветствие Некита вертелось у нее в голове. Она себе кивала головой, соглашаясь с его мнением.
   Любовь и Надежду наляпали красками на стенку чьи-то детские руки. Пусть Любовь будет красной краской, а Надежда желтой, словно горчица. Любовь держится неуверенно, как будто сползает. А всё от того, что Надежда слишком желтая, слишком едкая, слишком горчит. Надежда разрастается, покрывая Любовь, растворяясь в ней. И получается горечь, остается лишь горечь...
  
   Рабочее время приближалось к вечеру. Вечер пройдет под эгидой праздника. Рабочие задачи превращались в кисель и потихонечку разжевывались, решались. В офисе начинались отвлеченные разговоры о еде, которая будет представлена кухонным сервисом бизнес-пространства, о музыке и конкурсах, о том, как тяжело будет идти на работу на следующий день. Люба слушала эти разговоры и пропускала их мимо себя. В голове только Некит. Внутри возрастало волнение. А вдруг что-то пойдет не так, а вдруг ничего не получится. Потели ладони, ей было слегка не по себе.
   - Надо собраться. Я сильнее всяких волнений, - твердила она про себя.
   Продумывая план действий, Люба пропустила момент, когда все начали собираться вниз в холл к праздничным столам. Она сидела будто не здесь, пока Некит не тронул ее за плечо.
   - Люба, ты чего подвисла! Пошли на праздник. Или ты сегодня работаешь до последнего?
   - Ой, что это я! Просто задумалась над одной рабочей задачей.
   - Да ладно тебе. Завтра на свежую голову додумаешь. Идем!
   - Идем!
   Они последними вышли из офиса. Некит шел впереди, Люба видела его статную спину в синем костюме.
   - Как тогда в первый раз, - подумала она, вспоминая свой первый рабочий день.
   Люба шла за Некитом как за источником света, она будто не хотела его потерять. Она шла за Некитом, и ее лицо озарилось счастьем, теплой надеждой, которая вот-вот рухнет в ее руки.
   - Дотронуться бы до него! - она шла за ним, и время как будто замедлилось и отправилось на покой.
   - Вот всегда бы так!
  
   Глаза Любы искали Некита, ее глаза следили за Некитом. Рот ел еду, на губах оставалась горечь спиртного. Люба тайком наблюдала, она делала так, чтобы не выдать себя. А стол был длинный с вкусной едой и алкоголем, где-то на заднем плане играла музыка. Все ели, разговаривая друг с другом, пытаясь перекричать музыку. Обмен шуточками, улыбки, наставления и поздравления от Кастриции Леммер.
   Некит сидел рядом с Дахой и Боб Ромом. Они были как будто в своем мире, они ловко обменивались диалогами между собой. Любе было любопытно, но она сидела на другом конце стола. Она пыталась задерживать на Неките свой взгляд, чтобы тот обратил внимание на нее. Она выпила совсем чуть-чуть и хорошо управляла собой, но внутренние ощущения готовы уже были послать Некиту волшебный поцелуй.
   - Терпение, Люба. Ты его поймаешь и потанцуешь с ним. А там можно ближе прижаться к нему, а там можно более раскрепощенно поговорить, - внушала себе Люба.
   Как обычно начало застолья сопровождалось поздравительными тостами, разговорами, обменом достигнутыми успехами, напутствием на покорение новых вершин и дальнейшими планами от руководства. Все смеялись, ели и пели. Всем становилось теплее, все расслаблялись и ждали момента выгулять свои животные инстинкты в танцах, разговорах с глазу на глаз.
   Некит ко всем уже успел подойти. Что-то шепнул на ушко Зебре, и та ему подмигнула, помял плечи Вивьяне, перекинулся шутками с Кири, многозначительно посмотрел на Манго. Люба всё это видела, Люба по-прежнему была обделена его вниманием.
   - Так подойди сама, - сказал Любе внутренний голос. Словно новый человек внутри нее пробивался наружу.
   - Врежь это действительности в нос, - Люба испугалась этого голоса.
   Она решила отвлечься и нанести ответный удар. Она достала свой разговорный девайс и начала фотографировать себя, своих коллег и окружающую обстановку.
   - Пусть будет для памяти. Может быть и Некит попадется в эти кадры, - подумала Люба и улыбнулась.
   Еще одна фотография, еще один бокал шампанского, еще один глоток надежды. Люба закрывает глаза и ей кажется, что ее кто-то фотографирует, а сзади стоит Некит и держит ее за плечи. Такая теплая и крепкая хватка. Тепло так разливается по всему телу, она открывает глаза. Она на том же месте, приглушенный свет, еда и жующие лица ее коллег.
   - Люба, не фоткай меня, когда я ем! Я похожа на свинтуса в такие минуты, - закрывает лицо рукой Зебра, - давай я тебя сфоткаю! Давай свой девайс.
   Люба рада даже этому. Зебра делает снимки, изучает их и пристально смотрит на Любу.
   - Нет, так не пойдет. Кого-то как будто не хватает! Ты вроде такая большая, но, блин, всё равно одна. Мужика, мужика в кадр! - требует она и хохочет над своей шуткой.
   Все обращают на это внимание. Боб Ром явно не хочет фотографироваться и закрывает лицо ладонью. Зебре не удается его долго уговаривать. В дело вступает на всё согласный Некит.
   Он как ни в чем не бывало присаживается аккуратно Любе на коленки, словно младенец-переросток, и кривляется в камеру. Все хохочут. Люба краснеет, чувствуя зад Некита на своих коленях.
   - Приятный, крепкий зад, - проносятся ее опьяневшие мысли.
   Она тоже смеется. Как и все вокруг. Но смех Любы с надеждой на продолжение. Некит не понимает, он вошел в роль. Некит - душа компании.
   - Ну хватит кривляться! Давай нормальное фото. А то Любе, наверное, будет стыдно показывать родителям такого руководителя, - сквозь смех выстреливает Зебра.
   Люба краснеет, Некит сидит рядом и мило обнимает ее за плечи. Он сама интеллигентность. Фото готово, девайс в руках Любы, праздник продолжается. Некит уже на другом конце стола. Еще небольшой глоток, еще немного алкоголя по венам.
   - Красивая фотография!
   Люба украдкой от всех поглядывает на этот снимок. Вечер в самом разгаре.
  
   Дурацкие танцы после выпивки, вроде бы интересные конкурсы, снова еда и снова алкоголь притупляют сознание Любы и ее коллег. Кто-то совсем отдался порыву веселья и отключил контроль, кого-то такие сочетания совсем не берут, а кто-то еще контролирует свое бессознательное, следя за своим поведением и языком. Боб Ром и Даха явно не хотят трудного утра, они много разговаривают на разные темы. Начальство пустило всё на самотек и отдыхает, расслаблено попивая свои коктейли и, если нужно, участвуя в конкурсах. Праздник должен случаться и в рабочее время.
   - Не пей много! Следи за собой! Будь на чеку! - сознание посылало Любе таинственные знаки. Ей и хотелось следить за собой, но она отвлекалась на то, чтобы вырвать из этой круговерти Некита. Пока не получалось, а может быть он просто не хотел обращать на нее внимание.
   - Красивая фотография! - Люба снова украдкой смотрела на совместное фото и упражняла свою надежду в терпении, а потом ловила взглядом Некита и долго, неотрывно следила за ним. В ее глазах была настойчивость, ожидание блаженства. Вот только Некит не замечал этого, как будто Любы не было на этом празднике. Его взгляд практически не соприкасался с горящими глазами Любы.
   Иногда она подвисала, тогда в ее бок толкал Боб Ром и предлагал вступить с ним и Дахой в дискуссии. Люба вроде бы вступала и потом снова подвисала. После таких попыток Боб Ром бросил эту затею.
   Внутри Любы было горячо, где-то щекотливо, а еще в нескольких местах разрасталось пятно обиды.
   - Может быть это всё обман? И я всё себе напридумывала? Может лучше просто уйти? Почему он меня не замечает? А вроде бы красиво одета. Ведь он сам отметил это вначале дня! - размышляла про себя Люба.
   - Скорее всего, он тоже ждет подходящего момента. Ведь он такой старательный, хочет уделить время всем, - тут же Люба защищала Некита.
  
   Мерцал свет в такт музыке. Он переливался с темных оттенков до ярких возбуждающих тонов. Свет в такт с музыкой пробуждал и раскрепощал этих знакомых Любе людей. Свет искрился в ее глазах, иногда сознание рябило, иногда ей становилось невыносимо смотреть на танцующих. Потому что там был Некит, а она по-прежнему сидела здесь.
   Жизнь - мерцанье, поиски улета. Только мы улетаем не очень-то правильно, только на таких вот мероприятиях. Там, где Любовь поставлена в угол, где на нее никто не смотрит и не обращает внимания. Любовь, слегка захмелевшая, но еще пытающаяся быть сама собой, как хлопья давно невиданного здесь снега, пока еще чистого и быстро тающего, когда он попадает к нам на горячие ладони, жаркие от прикосновений ко всем грехам этого иллюзорного мира, перевернутого с ног на голову. Стой, Любовь, дальше в этом углу. Тебе нечего здесь смотреть. Пусть на тебя не обращают внимания. Лучше, чтобы ты осталась чистой...
  
   Вдох-выдох. Короткий вдох, долгий выдох. Люба стояла в туалетной комнате, приглушенный фиолетовый свет, где-то там звуки веселящей музыки. Она дышала так, словно дрожала от холода. А может это был холод от того, что произошло? Холод от обиды. Вот только обиды на кого: на себя или Некита?
   Она смотрела на свое отражение в огромном зеркале, которое раскинулось на всю ширь одной из стен комнаты. Ее слегка покачивало, поэтому она взялась руками за раковину и пристально смотрела на себя.
   - Соберись! - шепот эхом пронзил ее голову.
   Ведь всё было правильно. Она подгадала момент, когда заметила, что Некит, наконец-то, один. Она не рискнула брать коктейль, а взяла то, что попалось первым в руку - какой-то фрукт. Люба набралась смелости и пошла к Некиту. Он стоял к ней полубоком. Люба не стала его трогать, а просто вытянула руку с фруктом так, чтобы она попала в поле зрения Некита. Он слегка вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел Любу. Его взгляд был лукав и раскрепощен от выпитого, но Некит точно умел держать себя в руках.
   - Как дела? - выпалила Люба.
   - Очень даже ничего, - пожал плечами Некит и принял от Любы фрукт.
   - Праздник удался, - сказала она.
   Некит кивнул, возникла пауза, Люба стукнула себя по бедру и снова продолжила.
   - Очень даже удался, - произнесла она, - вот решила угостить тебя фруктом.
   - Очень заботливо, - Некит улыбался.
   - Действуй, действуй же! Не говори ерунды, - внутренний голос посылал голове Любы сигналы. Но ее голова была частично отключена и готова полностью перестать функционировать, ощущая близость Некита.
   - Хочу потанцевать с тобой, - сказала она Некиту так неожиданно, что он издал смешок сквозь жевание фрукта.
   Было заметно, что Некит подбирает слова и при этом пристально смотрит на Любу. Он не чувствовал ее внутреннюю борьбу, он не ощущал, что мир в этот миг для нее замер. Люба же готовилась расправить крылья, она немного не рассчитала момент и добавила:
   - Еще хочу поцеловать тебя.
   Музыка сменилась на более громкую. Некит наклонился к Любе, чтобы переспросить:
   - Что говоришь?
   Люба уже хотела поцеловать его в щеку. Она даже закрыла глаза. Люба ощущала тепло внизу и приближающуюся негу. Как вдруг ее надежду сбили громкие слова Зебры.
   - Некит, вот ты где!!! Ты слышишь это? Это же наш трек, пошли танцевать!
   Она взяла Некита под руку и начала утаскивать его, не забыв при этом показать Любе язык.
   - Извини, Люб! Чуть позже, - прокричал Некит, увлекаемый Зеброй.
   "Извини" словно острым эхом отдавалось внутри Любы. "Извини" словно дыра в облаке, сквозь которую провалилась Люба и больно шмякнулась о землю. Она еще стояла на том же месте, часто дыша. Потом в ее глаза, слегка застилаемые слезами, попался бокал с коктейлем. Она его выпила, чтобы затушить обиду, чтобы забыть этот момент. Надежда, разбитая вдребезги. Любовь, зачеркнутая черным крестом. Она просто пятно в этом коллективе, ее нет для Некита, она просто коллега, человек, на которого он не обращает внимания...
  
   Вдох-выдох. Короткий вдох, долгий выдох. Она всё еще смотрела на свое отражение, пытаясь собраться. Где-то вдали, словно грозовая туча, надвигалось осознание обмана, хрупкости этих лживых воздушных замков, которые она себе сама построила.
   - Вот бы сейчас чем-нибудь запулить в свое отражение! - подумала она.
   Ее немного штормило от последнего коктейля. Она парила. Но ее крылья были тяжелые с испачканными перьями.
   - Соберись! - шепот эхом пронзил ее голову.
   Легкое прикосновение к ее плечам, холодок по спине. Это непонятное ощущение внутренней уверенности.
   Люба смотрела на себя непонимающим взглядом. Распущенные волосы, блузка, расстегнутая на три верхние пуговицы, обнажавшая чужим взглядам доступ к ее большой груди.
   - Где мое платье? - прошептала она.
   - Соберись! Ты же можешь быть лучше! Со мной у тебя всё получится. Просто подходишь и берешь! Действуешь так, как тебе хочется! - уверенный голос срывался с ее уст.
   - Неужели это говорю я? - думала Люба.
   Она смотрела на свое отражение, не веря происходящему. Люба засунула руку под одежду, почувствовав внезапное возбуждение. Она смотрела на свое отражение и уже хотела прикусить губу, как вдруг дверь в комнату распахнулась.
   - О, Люба! А ты чего здесь? Новый конкурс начинается, - сказала Улли, заходя в туалетную кабинку.
   - Спасибо! Я наслаждаюсь своей красотой, - выпалила Люба и удивилась тону своего голоса.
   Она внезапно испугалась тому, что сейчас случилось с ней.
   - Наверное, алкоголь! - подумала Люба и выбежала из туалетной комнаты. Она уже не чувствовала прежней уверенности, и, покинув это место, снова окунулась в свою обиду.
  
   Музыка продолжала греметь, сознание устало болтаться в этой тряске между штилем и алкогольным штормом. Кто-то уже уходил, ссылаясь на еще один рабочий день завтра, кому-то просто это надоело. Некит по-прежнему пытался быть везде. Зебра и Кири шутили с ним и танцевали. Начальство укатило на покой, да и незачем так долго быть со своими подчиненными, пусть они почувствуют небольшую долю свободы. Даха и Боб Ром ушли первыми. Они достаточно наелись и наговорились. Манго и Вивьяна были на своей волне и что-то громко обсуждали. За Улли приехал муж, и ее праздник оборвался новыми семейными заботами. Лишь Люба сидела в прострации, смотря на танцпол. Внутри себя она пережевывала обиду. Вся ее суть переполнялась горечью. Внутри нее сверкали молнии, внутри всё пылало.
   - Иди домой! Иди домой! - сигналил ей разум, который захлебывался солеными слезами в вперемешку с коктейлями.
   Она ни с кем не попрощалась. Просто взяла всё свое и ушла. Одинокий и наивный человек, уходящий во мрак, силуэт которого превращается в тень, размываемую скудным освещением неоновых вывесок. Люба уходила и не замечала, как ее провожают тихие, удивленные глаза Манго и Вивьяны. Любе было наплевать смотрит ли на нее Некит (он и не собирался смотреть). Всё ее тепло развеялось. Она шла и хотела ощущать себя продрогшим, заблудившимся комком жизни в этом Городе Бесконечных Надежд...
   Ее место на том празднике никто и не запомнил. Закрываешь глаза и представляешь пустой зал с остывшими листьями. Сквозняк. Ветер надрывно воет, и никто не согреет этот зал хотя бы секундой внимания. Холодно. Так холодно, что мои чернила застывают. Достать чтоли пишущую машинку?
  
   Люба еще раз всхлипнула, когда закончила свой пересказ. Слезы все съедены, но ей всё равно холодно, ей всё равно обидно. Черный Босс стоял напротив, прибор молчал. В течение рассказа он как будто сам пережил все чувства, которые испытала Люба за вечер.
   - Чертова эмоциональность! Чертов Некит! Чертова человеческая Любовь! - думал про себя прибор.
   Черный Босс зафиксировал деталь в рассказе Любы, которой она не придала значения. Случай в туалетной комнате заинтересовал прибор.
   - Как будто в Любе есть кто-то еще, более властный, более интересный, опасный. Как будто она почувствовала внутри себя еще одну Любу, - размышлял прибор.
   - Над этим стоит поработать!
  
   - Бедная моя девочка! Тебе будет нелегко, но вся ваша жизнь - это испытания, переплетенные со страданиями. Ты же сильная, правда? - спросил у Любы прибор.
   Она кивнула.
   - Вот и хорошо! Давай иди в душ, смой с себя весь этот противный вечер и приходи спать. Я тебя согрею своими вибрациями, я с тобой!
   - Хорошо, - промямлила Люба.
   - Завтра новый день! И мы начнем его по-новому, - Люба не заметила, как прибор подмигнул ей.
   После душа Люба засыпала, прибор лежал на ее груди и работал в режиме успокоения. Тихо и понятно. Черный Босс знал, что необходимо делать.
  

15

   - Люба, привет! Ты чего так рано, все только просыпаются еще, - голос Некита даже сквозь разговорный девайс казался бодрым и энергичным.
   - Постой, что у тебя с голосом? Всё ли в порядке?
  
   Люба лежала под одеялом, прижав к себе разговорный девайс. Завтра пришло стремительно, завтра пришло неизбежно. Но почему же было так хреново! И физически, и морально. Выпитый алкоголь давал о себе знать и Любе было тяжело. И внутри царила пустота и сквозняки. Нечем ее заполнить, заставить и заглушить. Люба услышала голос Некита и снова затряслись руки. Вроде бы горько, но уже где-то просто всё равно. Некит, Некит...
  
   - Люба, ты здесь? - послышался взволнованный голос Некита.
   - Да, я здесь. Я сегодня не приду на работу. Что-то мне очень плохо, - прошептала Люба. И каждый эти предложения понял по-своему.
   - Хорошо. Конечно. Поправляйся. Нам нужен трезвый ум, - в голосе Некита слышалось облегчение.
   - Да, согласна. Я, наверное, простудилась, когда возвращалась домой, - решила добавить Люба и отключила свой девайс.
  
   - Вот и всё, - думала про себя Люба, смотря в потолок. Надо набраться сил и прийти в себя. Она повернулась на бок и снова заснула.
  
   Метель и вьюга внутри. Заметают Любовь. Любовь кричит, она не сдается. Силы уходят вникуда, на крик в пустоту. Любовь замерзает, становится еле заметней, еле желанной. Ее не слышно, лишь обличие без голоса, без некой определенности. Лишь огромный холм, занесенный снегом. Где ты, Любовь? Покажись...
  
   Всю следующую неделю Люба провела дома. О своих коллегах, оставленной работе она старалась не думать. Все эти мысли вызывали у нее отвращение. Она знала, что со временем справится с этим. Но всю эту неделю она решила посвятить себе и своему верному другу.
   Рядом был Черный Босс, поддерживающий Любу. Он отвлекал ее от ненужных мыслей разговорами и разными делами. Больше ничего и не было нужно. Первые дни, конечно, пришлось Любу выводить из состояния безразличия. Но зато потом она сама приняла эту игру и потихонечку возвращалась, становилась сама собой.
   Да, мысли о Неките еще сидели острым осколком в ее сознании. Это выражалось и в подвисании Любы. Она могла остановиться и задуматься. А эти иногда долгие взгляды в окно на огни шумевших кварталов Города Бесконечных Надежд, долгое просыпание утром, как будто вылезаешь из-под одеяла, а вокруг холодно, и ты можешь моментально замерзнуть. Прибору так и хотелось сказать: "Раненная Любовь!" Но он этого не высказывал, он знал, что делать и действовал.
   Шелест простыней, шепот, срываемый с губ, испарение тела, наполняющее комнату, интенсивные движения, вибрация внутри, цепкие пальцы, всклокоченная подушка, отброшенная в сторону...
   Какое горячее солнце! Кажется, до него можно дотронуться и не обжечься. Кажется, ты маленькое небесное тело в этой бесконечной Вселенной. Еще немного и можно постичь ее холодную красоту, почувствовать каждым атомом миллиарды миллионов других небесных тел, слиться с ними воедино, стать теплее и сохранить это тепло внутри...
   Любовь, как воздушный шар. Надувается от тепла, идущего внутрь. Обретает полноту от любого трения и внимания со стороны. Надувается, поднимается в небо и всем видно Любовь. Большую, красную и не сбиваемую...
   Шепот, срываемый в стоны. Удовольствие на грани с беспамятностью. Лицо, превратившееся в свистящий оскал. Казалось, этому нет конца. Прибор усиливал свое воздействие, из Любы вытекали все соки. Так хорошо, так бесконечно далеко отсюда, от этих людей, большого, пустого города.
   Рука Любы крепко схватила край кровати. Она чувствовала, что вот-вот прикоснется к солнцу, заберет в себя его энергию. Как вдруг вспышка, словно ядерный удар, жаркой волной начала ее отбрасывать далеко за пределы ее существа. Если бы это можно было увидеть человеческим глазом, то они зафиксировали "я" Любы, падающее в пустоту, в темную пропасть.
   Еще несколько минут тело Любы пульсировало, но потом ее сознание, которое она контролировала, провалилось в беспамятство. Рука, крепко схватившая край кровати, расслабилась. Напряженность спала со всего тела. Это почувствовал и Черный Босс. Прибор забрался на живот Любы и начал наблюдение за ней.
   - Очень интересно! Сегодня мы перевалили за обычный порог. Думаю, в ней что-то просыпается, - фиксировал свои наблюдения Черный Босс.
   - Любы, ты меня слышишь? Как всё прошло? - прибор пытался разбудить Любу.
   Но она словно провалилась в глубокий сон. Прибор зафиксировал хаотичное движение век, под закрытыми глазами.
   - Борьба! - высказал он свои мысли вслух.
   - Интересно...
  
   Видимость слабая, как будто скользкий пасмурный сон. Странная комната, в которой жарко. Комната наполнена запахами тела.
   - Будь смелей! Не бойся! Никогда не скрывай свое настоящее "я"! Будь без комплексов!
   - Кто командует мной?
   - Повернись и узнаешь! Я командую, кто же еще!?
   Странное ощущение. Будто видишь эту комнату снова и снова. Память возвращает снова и снова к тому неприятному вечеру. Праздник... Некит...
   - Забудь! Будь смелей! Не бойся! Впусти меня!
   - Откуда идет этот голос? Кто здесь?
   - Впусти меня! Впусти!
  
   Скованные движения. Любопытство сильнее. Хочется узнать тайну, войти в нее. Какая же плохая видимость! Легкий оборот в полкорпуса, как будто всё вокруг замерло. Полный оборот. В поле зрения попадает зеркало, никого рядом и только Люба в отражении.
   - Впусти меня! Впусти!
   Всё сгущается. А потом резкий щелчок в лоб, всё померкло...
  
   - Люба, ты меня слышишь? Как всё прошло? Люба, - слова прибора начали доходить до Любы.
   Она открыла глаза и приподняла голову. Рядом был прибор, внимательно ее разглядывающий.
   - Что прошло? - спросила Люба.
   - А ты разве не помнишь? Мы достигли нового порога удовольствия, как вдруг ты выключилась.
   - Хмм... не помню ничего. Не могу сказать свои ощущения. Как будто я перенеслась на пару дней назад к одному событию, - пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, проговорила Люба.
   - Наверное, не стоит больше переходить порога, - заботливо подвел итог Черный Босс.
   Люба хотела подтвердить эти мысли, как вдруг какой-то толчок пронзил ее нутро. За несколько секунд пришло озарение, касавшееся того времени, про которое спрашивал Черный Босс. В миг Люба испытала приятное покалывание во всем теле, как будто ее заново собрали. Она встряхнула головой.
   - Ты знаешь, не стоит так переживать за меня. Надо продолжить. Я припоминаю, что было очень здорово!
   - Как скажешь, - немедленно отреагировал прибор.
   Люба откинула руки за голову и смотрела в потолок. Ей было хорошо, тепло внутри. Как будто кто-то заботливый грел ее, как будто она кого-то впустила в себя.
  
   - С тобой хорошо! Ты не представляешь, как с тобой хорошо! - после очередного сеанса с Черным Боссом, тяжело дыша, говорила Люба, развалившись на подушках.
   - Не хочу снова выходить на работу. Кто всё это придумал? Грустное потерянное время.
   - Не буду ничего отвечать. Я просто пожелаю тебе доброго утра, - сказал прибор, закончив вибрировать.
   Люба довольно потянулась, в каждом ее движении прослеживалось удовольствие.
   - Надо просыпаться! Как же хорошо! - Люба медленно поднималась с кровати.
  
   - Привет, скромная Любовь. Я тебя еле заметил. В этой огромной пустой комнате так трудно отличить тебя от тени. Свет приглушен, немного мрака. Лишь ты выдаешь себя легкими бордовыми оттенками. Тебя легко потерять, тебе нужен какой-то усиливающий эффект.
   - Тук, тук, тук. А вот и я. Усиливающий эффект. Только для тебя, Любовь - безрассудство, отсутствие комплексов, эмоции, эндорфиновые выбросы. Будь заметней. Не стесняйся. Зачем Любви скромность? Любовь должны видеть все, Любовь должны все ощущать! Ну вот, я до тебя только слегка дотронулся, а уже чувствую твой привлекательный запах.
   - Какой эффект! Любовь краснеет на глазах, комната становится ярче, горячее. Как бы не ослепнуть после этой заметности. Как бы не ослепнуть!
  
   Легкая дрожь в коленках расходится по всему телу. Люба в ванной, ей хорошо и так лениво. Она пытается вытащить таблетку зубной пасты из упаковки. Люба хочет это сделать плавно, но рука дергается, и таблетка летит в раковину, растворяясь под действием воды в антибактериальную пену
   Люба откидывает голову назад, на ее лице прослеживается улыбка. Слегка кружится голова, но как же хорошо.
   - Так, соберись! - говорит она сама себе.
   - Соберись и не промахнись!
   Она снова сосредоточенно пытается поймать таблетку из упаковки. Лицо свело в напряженной улыбке, Люба верит, что у нее получится. Вот, кажется, таблетка зажата между пальцами, но рука Любы снова дергается и очередной кусок лечебной химии летит в раковину.
   - Как же хорошо! - проносятся мысли.
   Она бы рада разозлиться, но слабость разливается по всему телу. Как будто тебя засасывает в водоворот, а ты ничего не можешь поделать и становишься лишь безмолвным наблюдателем этого действия.
   Резкий щелчок. Свет потух. Глаза закатились. Где Люба? Нет Любы!
  
   Тук-тук. Бьется сердце. Тук-тук. Любовь растет. Любовью наливается всё тело. Любовь просится наружу. Хватит держать ее взаперти, хватит ее таить от всех. Тук-тук. Бьется сердце. С каждым ударом бит громче, с каждым стуком всё заметней и насыщенней.
  
   Люба внезапно открыла глаза. Она лежала на полу в ванной комнате на боку. Одна рука затекла, из открытого рта капала слюна. Она пошевелилась.
   - Что за!?
   Она привстала, пытаясь понять ощущения своего тела. Как будто это всё не ее, как будто это всё чужое, одолженное.
   - Что я пила, чтобы так себя чувствовать?
   Наконец, тело начинало слушаться. В поле зрения попалась упаковка с таблетками зубной пасты, лежащая на полу ванной комнаты.
   - Эта никчемная даже не смогла почистить зубы! Люба подняла с пола упаковку и заглянула в зеркало. Она любовалась своим видом, в глазах был заметен оттенок страсти, движения рук становились уверенными. Люба одной рукой закинула в рот таблетку зубной пасты, а другой гладила свою шею и плечи.
   - Так намного лучше! Настало время развлечься! Настало время быть! - сказала она своему отражению и уверенно вышла из ванной комнаты.
  
   - Люба, вот и ты! Я уже начал беспокоиться. Что-то ты очень долго чистила зубы, - при появлении Любы начал разговор Черный Босс.
   Лицо Любы нахмурилось в бровях.
   - Люба!? Никогда не называй меня так, - во всей ее позе и словах чувствовалась власть, уверенность и железная хватка.
   Черный Босс пригляделся и начал замечать изменения в своей хозяйке. Легкая пауза вмешалась в их диалог. Они смотрели друг на друга. На первый взгляд всё тоже самое, но на то он и прибор, чтобы фиксировать малейшие изменения. А они прослеживались.
   - Всё-таки сработало! - прибор был удивлен.
   - Сработало что? - в голосе Любы прослеживалось хитрое любопытство.
   - Да так, ничего особенного! Это я о своем, - опомнился прибор.
   - Ты такой интересный и такой...ммм... большой. Я знаю, как тебя использовать, - подмигнула Люба.
   - Я буду тебя носить в сумочке, как губную помаду!
   Прибору понравился такой поворот событий. Он даже не нашел слов, чтобы их добавить к реплике Любы.
   Люба это заметила и продолжала как ни в чем не бывало, без всяких сомнений и стеснения.
   - Я всегда хотела это сделать на работе. Так сказать, усилить эффект. Возбуждение плюс адреналин. И плевать, что там подумают другие. Они даже не видят Любу в коллективе. Они настолько заняты собой, своими жопами, что даже не заметят, как ярко я могу сгорать от желания. Им будет всё равно.
   Люба остановилась, причмокнула, высунула язык, облизнулась.
   - Вот именно! Всё равно, всё равно, всё равно!
   Прибор был в замешательстве. Его эмоциональные рефлексы привели его в ступор. Черный Босс пытался подобрать комбинации слов, чтобы вступить с Любой в диалог, но она его опередила.
   - Вижу ты слегка озадачен, мой дружок! Забудь про Любу. Есть только я - Любовь. Такая яркая, незаменимая, всеобъемлющая, страстная и незабываемая! С тобой мы наделаем дел! - Люба широко улыбалась. Было в этой улыбке что-то чертовски мистическое, пробуждающее внезапное любопытство.
   - Любовь, приятно познак... - начал было Черный Босс.
   - Да ты итак меня знаешь! Хватит слов, я хочу тебя попробовать, - Люба покрепче взяла прибор и пошла в сторону кресла.
  
   Черный Босс вибрировал, переключая интенсивности. Люба просила еще, эта ипостась Любы была какой-то ненасытной. Комната была усеяна ее стонами, но Люба настоятельно требовала продолжения. Ей хотелось раскрываться еще и еще, она сотрясалась от удовольствия, но ей было мало.
   - Как же хорошо! Не сбавляй обороты, парень! Возьми же меня, сделай меня! - вырывалось из ее рта.
   Прибору нравился эффект этой личности Любы. Она отдавалась полностью, без остатка, без границ. Черный Босс работал, а в его микросхемах складывались теоретические возможности скрестить эту ненасытность с характером другой Любы.
   - Была бы интересная смесь, - думал про себя прибор.
   Комната наполнилась довольным шипением, кресло взмокло от вспотевшего тела Любы. Она крутила в руках Черного Босса.
   - Ты восхитителен! И как можно думать о Неките, этом паршивце, когда есть ты? Этот самовлюбленный засранец не сделает и малой доли того, что умеешь ты!
   - Для меня это большущий комплимент, Люба, - прибор был явно доволен.
   - Стоп, - она прижала палец к своим губам.
   - Не забывай с кем общаешься! Никогда не называй меня Любой. Я - Любовь! Ну или твоя властная хозяйка, - сказав это, Люба рассмеялась и смачно шлепнула себя по ягодице.
   - Ты прекрасна, особенно когда злишься!
   - Ну я же Любовь, мать твою!
   Люба вдруг внимательно посмотрела на прибор.
   - А знаешь, я буду называть тебя Винсентом! Когда ты включен мои фантазии настолько волшебны и красочны, как та самая лунная ночь!
   - Винсент, - повторил прибор, - звучит интересно.
   - Еще как интересно!
   Люба придвинула прибор к своему лицу.
   - Так, Винсент, я думаю нам стоит выйти на прогулку! Любовь не должна сидеть взаперти. И не смотри на меня так удивленно, я возьму тебя с собой. И никаких возражений!
   Люба встала и уверенной походкой отправилась в душ.
   - Интересно, Винсент, очень интересно, - только и смог сказать прибор.
  
   Прибор лежал в сумочке Любы, помимо этого в другой руке хозяйки болталась сумка чуть крупнее для сменной одежды. Прибор фиксировал все изменения, приходящие извне.
   - Как много голосов, характеров. Как много всего! - размышлял Черный Босс.
   Любовь была неудержима, ей хотелось за вечер побывать везде.
   - И откуда для второй личности черпается энергия? - возникало ощущение, что все скрытые желания, нереализованные мотивы вышли наружу и встали в очередь на осуществление.
   Сначала прибор оказался в руках Любы в помещении, где было много особей женского пола без одежды.
   - Очень похоже на раздевалку, - думал прибор, сопоставляя картинки со своей базой данных.
   Люба была в обтягивающем трико и вспотевшей майке. Майка была надета на голое тело, поэтому ее выпуклости были заметны. Прибор даже без датчиков видел ее возбуждение.
   Она вытащила Черного Босса из сумки и отправилась в одиночную кабинку. Это очень напоминало сауну в фитнес-клубе. Помещение открывалось по карте доступа, на которую начислялись кредиты за посещение. Карта выдавалась по абонементу и посетителям клуба.
   - Винсент, а ты знаешь, что может быть лучше занятий спортом? - обратилась она к Черному Боссу и томно уселась на лежак.
   - Самоистязание удовлетворением! Хочу, чтобы ты оторвался на мне. Включи все свои обороты, - сквозь зубы приказала она прибору и нежно поцеловала его в головку.
  
   Старая добрая эксплуатация. Ты всегда включен, активен. Какое счастье выполнять правильные задачи по указанию хозяйки. Работать на полную мощность, накапливать новые знания о новых порогах удовольствия человеческого организма, варьировать вибрации в зависимости от случаев, находить нужные сочетания. Эксплуатация с самообучением. Прекрасно. Интересно. Захватывающе.
  
   Когда кабинка заполнилась стонами и блаженством, в нее постучались. Сначала негромко, потом более настойчиво.
   - С вами всё в порядке? - прибор зафиксировал в мужском голосе больше любопытства, чем тревоги.
   Любовь не стала отвечать. Она внимательно посмотрела на Черного Босса, облизнула губы и быстро оделась в свою спортивную форму.
   - Винсент, ты душка! Сколько красок и глубины!
  
   Один из посетителей фитнеса, судя по его бицепсам тот еще скромник, но с темными демонами внутри своей души, не мог пройти мимо кабинки с такими стонами. Все его фантазии вдруг вылезли наружу и не хотели отпускать. Бесконечная надежда осуществить эти фантазии весьма возбуждает. Крылатые демоны неугомонно шептали в его уши.
   - Шанс! Не упусти такой шанс! Никто не узнает!
   Вот он и постучался, сгорая от любопытства. А когда никто не ответил, он решился попробовать еще раз. Занеся руку для стука, он застыл. Дверь внезапно открылась, вышла девушка с выступающей грудью, в промокшей от пота майке. В руке у нее был прибор. Стоп! Тот самый прибор!?
   - Ээээ... - только и смог сказать прибалдевший посетитель.
   Любовь среагировала моментально. Черный Босс всё фиксировал. Она прижала его своим телом к стенке. По росту она была выше его. Любовь прижала его так, что его голова вдруг оказалась между ее грудей. Не дав мужчине опомниться, она взяла его руку и положила на еще пульсирующий треугольник.
   - Нравится! - прошептала Любовь ему на ухо.
   - Да, дддда, - запинаясь, начал он.
   - Знай, что бывают такие сгорающие от желания. Но не надейся на доступность. Нет пока того, кто подошел бы мне.
   Любовь посмотрела на реакцию мужчины. Реакция ей нравилась. Мужчина же видел расширенные зрачки Любы.
   - Ах да, это Винсент! - сказала Любовь, погладив мужчину прибором по щеке.
   - Давай потанцуем, - скомандовала она.
   Наверное, тому, кто прошел бы в данный момент мимо них поза парочки показалась странной. Свидетель такого так бы и сказал: "Психи!" А потом достал бы разговорный девайс, снял бы эти казусы, а потом еще получил свои кредиты за самый просматриваемый ролик, выложенный в Сеть, за последний месяц.
   А посмотреть стоило. Любовь прижала беднягу своим телом к стене. В одной руке у нее Черный Босс. Груди давят на лицо мужчины, его рука на ее пульсирующем лобке, его рука чувствует непреодолимое желание двигать пальцами, но стесняется. Голова Любы откинута назад. Они, мать его, танцуют. Но больше всего это было похоже на дикий танец с ритмичными трениями, соприкосновениями и учащенным дыханием.
   - Мама, - только и смог прошептать он, когда в его глазах засверкал салют и напряженность спала.
   Любовь прислонила палец к его губам.
   - Помни меня! Меня нельзя завоевать. Вы все недостойны. Только Винсент сможет меня понять и добиться.
   Мужчина почему-то закивал, хотя в его голове проносились странные мысли, одновременно страшные и сладкие.
   - Какая-то маньячка! Но, черт, безумно хорошо!
   А Любовь продолжала.
   - Помни меня! Особенно, когда пойдешь в душ и будешь тереть себя руками.
   Она зашла в женскую раздевалку, а мужчина так и простоял неподвижно у стенки некоторое время, нюхая одну из своих рук.
   Знакомые мне передали, что у него начались бессонные ночи...
  
   Прибор лежал на самом верху сумки, а сумка была слегка расстегнута, являя взору разнообразные краски и звуки внешнего мира. Всё вертелось вокруг Любы, Черный Босс всё это фиксировал. Череда неоновых вывесок, звуки ритмичной музыки, частоты мужских и женских голосов удивленных, любопытных, возбужденных, испуганных и растерянных. Всё постепенно сменяло друг друга, Люба никак не могла остановиться...
  
   Пелена мерцающих красок, сменяющихся с рваной периодичностью. Прибор крепко зажат в руке Любы. Черный Босс фиксирует ритмичные движения тел, эйфорию внутри хозяйки, легкие прикосновения до других тел, находящихся в подобном состоянии. Попадающиеся тела исключительно женские. Мужские голоса сразу отсекались. Музыка без конца на тех самых частотах, которые расширяют зрачки и заставляют волосы на руках стоять дыбом.
  
   Любовь танцует, такая буйная, естественная. Трудно не присоединиться. Измазаться в ней, пропитаться ей полностью. Чтобы не только испачкалась твоя одежда, но и запах Любви распространился по твоему телу. Несмываемый запах ощущения вседозволенности и отсутствия границ. И все чувствуют такую Любовь, все стремятся к ней, как к последнему источнику света, последнему глотку надежды перед затяжным прыжком в бездну острых локтей реальности. Никому не поймать этот порыв, никому не понять этот порыв. Музыку погромче и вниз с головой...
  
   Губы Любы сомкнулись, кусая другие жадные женские губы. Музыка здесь казалась приглушенной. Почему на ее новой подруге не так много одежды? Что это за такое подсобное помещение?
   - Погоди..., - мысли сбивали порывы, которые мешали остановиться и включить голову.
   - Ох, хорошо!
   - Погоди..., - Люба крепко схватилась за грудь своей соседке.
   - Да, - вырвалось у неизвестной подружки.
   Фонтан искр моментально возникал в телах этих двух женских особей. Черный Босс по-прежнему был сжат в руке Любы.
   - Состояние можно сравнить с искрящейся проводкой. Состояние близкое к пожару, - фиксировал про себя прибор.
   - Дай... мне узнать... как тебя зовут, - промежутки фраз заполняли вздохи удовольствия.
  
   Люба прошлась языком по шее своей подружки. В ее глазах бурлило неудержимое безумие. Она прислонила прибор к своей соседке, затем прислонилась к Черному Боссу сама.
   - Действуй, Винсент!
   Тела ловили вибрацию. Мозги выдавали фантазию за фантазией. Губы жадно смыкались на губах, руки откровенно считали чужое тело своим. Больше внимания, больше азарта.
   Любой праздник должен завершаться салютом. И пусть это будет многозарядная вспышка. Перед тем как возникнуть мириада цветов смешалась и завертелась ураганом картинок калейдоскопа. Жар от тел достиг максимальной отметки, счетчики шкалили превышением мощности. Казалось в их телах начали расти цветы, а потом везде раздались колкие звоночки, и всё взметнулось вверх, ярко озарив их сознание. Невиданная сила, новый предел, космический порог удовольствия. И внезапно разом всё потухло.
  
   Люба и ее подруга тяжело дышали. Они еще стояли, прижавшись друг к другу. Черный Босс завершил свои импульсы. Тела девушек ритмично двигались, пытаясь поймать воздух.
   Она пыталась что-то сказать, как палец Любы лег на губы.
   - Зови меня Любовь. Я сама тебя найду. Не трать на них время. Они все недостойны.
   А после Люба взяла и ушла, держа в каждой руке сумку. Однажды, я встретил эту девушку на ее рабочем месте, она обслужила меня отстраненно. Еда казалась мне не совсем подогретой. Ее коллега сказала, что в последнее время она терпеть не может мужчин и все ищет какую-то Любовь...
  
   Никто не в силах остановить Любовь. Нет той преграды, той ловушки, которая заставит угомонить химические реакции в ваших организмах. Любовь везде, она щиплет вас за все самые больные и эрогенные точки. Сидишь ты, весьма ушедший в свои мысли и раздумья, в стакан тебе плеснули какой-то яд, ускоряющий моховик в мозгу. И не хочется пить эту дрянь. Но стоит Любви коснуться тебя, хотя бы ее капля попадет в стакан, как ты становишься одержим приключениями и поисками этой Любви. Пусть даже не представляя, как она может выглядеть! Любовь, угомонись! Надо знать меру...
  
   Когда долго задержал дыхание под водой и хочется быстрее вынырнуть на поверхность, глотнуть немного воздуха, именно тогда чувствуешь, как пульс пробивается на венах твоей шеи. То самое состояние предела твоего организма, когда уже нет сил терпеть и хочется вернуться в обычное состояние. Ты выныриваешь!
   Именно так проснулась Люба. Сон был крепок, и что самое интересное - вчерашний день был как в тумане. По ощущениям тела, Люба поняла, что события вчера заставляли ее много двигаться.
   - Что же я вчера делала? Ноги болят, - сказала она сама себе.
   - Хмм... и почему болит грудь?
  
   Она осмотрелась. Рядом, как обычно, находился Черный Босс. Люба отметила, что прибор очень внимательно изучает ее.
   - Что? Что такое? - спросила она, взбив руками волосы на голове.
   Прибор еще некоторое время пребывал в задумчивости, а потом заговорил.
   - Тебе что-нибудь говорит имя Винсент? - такой вопрос, да еще с утра Любе было слышать странно.
  
   Она почему-то улыбнулась прибору.
   - Что за странные вопросы утром? Что-то вчера случилось?
   - Ну так как? - прибор продолжал гнуть свою линию.
   Люба подумала, перебирая последние события, людей и фотографии из Сети. Потом вдруг ее осенило.
   - Мне кажется понятно, как связать это имя со мной, - она еще шире улыбнулась.
   - В детстве мне мама и папа дарили фотокарточки картин Винсента Ван Гога. Я могла пропадать в них. Что-то меня в них пленило. Наверное, буйство красок. В общем, когда я смотрела эти фотокарточки, родители обычно щипали меня за плечи или тыкали пальцем в бок, чтобы я снова обратила на них свое внимание.
   - Забавно, да?
   - Интересный факт, - подытожил прибор.
   - А тебе никогда не казалось, что внутри тебя может быть еще один человек? - спросил Черный Босс и пристально посмотрел на Любу.
   Этот вопрос слегка озадачил Любу.
   - Значит, что-то происходит, - думала она про себя.
   Ей вспомнились ее сны и случай в туалетной комнате во время праздника агентства. Потом она встряхнула эти мысли и посмотрела на прибор.
   - Ну если ты говоришь о том, что во мне сидит нераскрытый потенциал специалиста по тактическому сегментированию рынков, то да. Этот человек во мне сидит, - улыбнулась Люба и поняла, что слукавила.
   - Всё у тебя получится, - ответил Черный Босс и зафиксировал, что Люба слукавила.
   - Ты случаем не разбудишь меня, - прервала затянувшуюся паузу Люба.
   - Почему бы и нет! - прибор был рад снова поработать, и комната наполнилась приятным теплом, что со временем у камер, снимающих весь этот опус, запотели линзы...
  
   Оставшееся до конца недели время можно охарактеризовать, как одержимое и размышляющее. Люба долгое время проводила в Сети, изучая кто куда ходил, кто с кем тусовал. Наверное, у разных людей возникало ощущение, что Любы следит за ними, ходит по пятам. Кто-то не обращал внимание на ее комментарии, кто-то пытался язвить в ответ, а кому-то было совсем наплевать, такие давали обычные ответы на текст Любы. Одержимость Сетью сменялась одержимостью прибором. Эксплуатация прибора сменялась разговорами с ним. Особенно ночами Люба просила его действовать по несколько раз. Конечно, Черному Боссу нравилась эта эксплуатация - Люба просила больше, держалась дольше, ее ощущения были ярче и становились ненасытными.
   Прибор размышлял. Черный Босс прикидывал варианты поведения Любы после того, как он расскажет ей про Любовь. Прибор не мог оценить каково человеку услышать, что внутри него сидит еще один человек. Бывали моменты, когда Черный Босс уже готов был всё выложить Любе, но, увидев, как она в который раз залипала на странице Некита, в нем просыпалась та самая обычная человеческая ревность.
   - И зачем меня снабдили эмоциями? - думал прибор.
   - Это осложняет выбор схемы дальнейшего построения линии поведения.
   При этом прибор пытался понять в чем же заключается его ревность: ревность к Некиту, потому что Люба в него влюбилась, а в ответ тишина, либо ревность к тому, что Некит - человек.
   - Дурацкие чертовы ощущения!
   Анализируя как действовать дальше, прибор вспоминал время в мастерской Вани Чейнджера. Они любили пообщаться на тему человеческих чувств. Ваня запрограммировал в нем более чуткую подверженность эмоциям по сравнению с другими приборами серии. Чейнджер хотел сделать прибор более человеческим, более гибким и в то же время всё просчитывающим.
   - Помни, - говорил он, - выбирая линию своего поведения, прежде всего, оценивай ситуацию, оценивай действия своего хозяина.
   - Так точно, Док.
   - Погоди. Святые атомные реакторы, - Ваня внимательно осмотрел схемы прибора.
   - Вот так. Хмм... что хотел тебе сказать, дружочек? Ага. Когда ты будешь строить линию поведения и просчитывать последствия своих действий, важно и приоритетно, чтобы хозяин испытывал Любовь. Все его приказания, направленные в эту сторону, исполняются приоритетно. Если он кого-то любит не надо этому мешать. Твоя задача - подсказывать и направлять хозяина, чтобы он не сделал глупых шагов, чтобы он был собой, был раскрепощенным.
   - Будет сделано, Док!
   Но Чейнджер немного просчитался. Делая прибор более эмоциональным, он не учел того факта, что прибор, играясь и оценивая человеческие чувства, будет фиксировать их словно человек, будет острее чувствовать привязанность, его может сильнее ранить измена или ложь, отсутствие внимания, что прибор на какой-то миг может сам захотеть быть человеком, получать все преимущества тела. Чейнджер даже и не мог представить, что повышенная эмоциональность прибора может привести его к ревности. Ревность крылась в полной отдаче хозяина, а, следовательно, в полной эксплуатации Черного Босса. Можно сказать, что он влюбился в свою хозяйку, и Любовь эта выражалась в полном подчинении себе Любы, ревности к Некиту, как к объекту, который может отнять у прибора хозяина.
   Отличный реверанс. Надежда показала свое тепло, а потом снова махнула своим крылом. Причем так сильно, что всё вокруг поежились от холода...
  
   Прибор был в замешательстве. Но Черный Босс хотел упрямо действовать по-своему. Потому что ему так хотелось, потому что он чувствовал от этого личную выгоду. Казалось, что образовался замкнутый круг или, скорее всего, замкнутый треугольник с острыми углами. Верхушкой треугольника была Люба. Прибор фиксировал ее одержимость, но он не мог видеть, что, когда Люба оставалась одна в ванной, она разговаривала со своим отражением в зеркале. Она общалась с Любовью. И чем одержимее становилась Люба в обращении с Черным Боссом, тем больше она принимала в себя Любовь, тем шире она занимала место в сознании Любы. И теперь трудно было их как-то отличить, лишь поступки, отдающие оттенками раскрепощенности и вульгарности, лишь слегка проявляющиеся властные нотки в голосе, безумный взгляд и подозрительность более высокого уровня. В остальном же прежняя Люба, да никто и не отличил бы...
  
   Горячий шоколад в смеси с ромом приятно вливается внутрь. Мозги работают быстрее, сознание смотрит на всё шире. Сидеть в тишине, принимая этот напиток, вдвойне приятней. В руках еще один потертый фотоальбом того времени. Я смотрю на последние карточки этого собрания радостных дней. Еще один глоток внутрь, еще одна карточка внимательно осмотрена, листы с шуршанием закрываются. Я последний раз всматриваюсь в эти бесконечные надежды, они угасают, они так и остались несбыточными. Эта тишина не навсегда, это очередное затишье перед бурей. Скоро будет всё ясно, скоро со всем покончено. Долой человеческое внимание.
   Горячий шоколад обжигает мои губы, несколько капель напитка срываются вниз на фотокарточку. Теперь улыбка молодой Любы в пятнах. Коричневые разводы на черно-белом фоне. Всего лишь разводы на черно-белом фоне...
  

16

   - А я вот не жалею, что вышла замуж. Думаю, что я начала чувствовать себя как-то более уверенней, спокойней. Рядом всегда будет тот человек, который меня выслушает и поддержит. Ты же знаешь мою склонность к хандре и депрессивным настроениям. Понимаешь, когда ты вместе с кем-то, все вот такие черты как-то уходят на второй план. Ты перестаешь про них думать. И это хорошо... Да, я думаю это хорошо. Пусть это перекрывается рядом бытовых обязанностей. Но они всего лишь для того, чтобы нам комфортней жилось.
   - Потом, действительно пожениться здорово. У вас появляются совместные цели, хочется их достигнуть вместе. Это укрепляет связь между нами. Бывает, что у него нет настроения. В этот период ты словно заново включаешься, делаешь так, чтобы немного растормошить его, даешь ему свое тепло, внимание. И особенно приятно, когда ты после меняешься местами. Я скажу, что это удивительное удовольствие получать в ответ внимание и поддержку, когда тебе ничего не хочется, когда у тебя всё валится из рук.
   - Я думаю, что в этой суете, перенаселении, череде проблем этого города, долго не продержишься. Либо ты находишь опору, либо слетаешь с катушек. Я очень рада, что вышла замуж, - обобщила Даха.
   Она разговаривала с Боб Ромом. Во время обеденного перерыва, когда все уходили на прогулку, или в столовую бизнес-пространства, или уходили на свои рабочие места есть, Даха и Боб Ром любили что-нибудь обсудить и потереть за жизнь.
   Боб Ром покивал головой, немного задумался перед тем как ответить.
   - Думаю, что жениться мне пока рано. Не могу сказать, что страдаю от отсутствия опоры в виде любимого человека, но он мне точно пригодится в определенный период моей жизни. Мир похож на череду повторяющихся событий. Честно, я прихожу к тому, что мне уже надоедает их наблюдать. Всё то же самое, те же финалы, фразы и жесты. Поэтому другой человек, которого я действительно полюблю, будет тем самым солнцем, которое мы потеряли. Я признаю, что в скором времени мне будет необходим отдельный сюжет. В него никогда не попадут рабочие заботы, все самое повторяемое, которое делалось мной множество раз. Причем я прекрасно себе представляю, что в этом сюжете я буду полностью самим собой, я буду удивлять, буду придумывать разные интересности. Пусть со временем острота этих выдумок притупится, но я не потеряю знания, что человеческое внимание и тепло - одни из главных качеств моего героя.
   Немного помолчав, Боб Ром продолжил. Даха как всегда очень внимательно его слушала.
   - А сейчас я пока один. Потому что не хочу иначе. Потому что еще хочется позаниматься личными делами, хочется в них реализоваться, насытиться ими. Человеческого общения мне пока хватает. Да, даже общения с тобой в каждые обеденные перерывы. Это отличная пища и то самое человеческое тепло, - Боб Ром подмигнул Дахе.
   - Спасибо, Боб Ром. Всегда приятно такое слышать. Для меня это важно. А то мне кажется, что на работе я такая угрюмая бука, - Даха посмеялась над своим замечанием.
   Боб Ром тоже улыбнулся, почесал свою щетину на щеках.
   - Слушай, а как ты думаешь..., - Даха была вся во внимании.
   - Просто интересно твое мнение. Что такое Любовь? - спросил Боб Ром.
   - Любовь..., - повторила Даха, улыбнулась и закивала головой. При этом ее щеки слегка покраснели.
   - Ты знаешь, я, наверное, не дам ответа тебе на этот вопрос, - сказала Даха очень откровенно.
   - Понимание Любви очень трудно описать словами. Это смесь разных чувств, которые ты постоянно ощущаешь в разных ситуациях. При этом всё воспринимается как-то резче, сильнее. Понимаешь?
   Боб Ром кивнул головой, ему не хотелось прерывать Даху.
   - Ну вот, например. Когда это Любовь, сахар кажется еще слаще, перец - еще острее и так далее. Я думаю, что можно словами описать лишь некоторые составляющие Любви. Именно те, которые ты постоянно чувствуешь, сталкиваешься с ними. Знаешь, всё остальное действительно трудно поддаётся оценке. Тем более люди разного характера, разных ощущений у них Любовь может восприниматься совсем по-другому. Они могут найти Любовь совсем в другом месте, где ты не ожидаешь ее самостоятельно увидеть. Будь то взгляд или одно постоянно повторяющееся событие, действие другого человека, которое завораживает тебя и тем самым влюбляет. По-моему, это тоже здорово - найти такую Любовь...
   Даха замолчала, мысленно представив все сказанное недавно. Боб Ром, видимо, тоже прочувствовал этот момент и не стал торопить продолжения их разговора.
   - Как ты считаешь, Дах, можешь описать словами составляющие Любви, с которыми тебе приходится сталкиваться? - продолжил после некоторой паузы Боб Ром.
   Даха улыбнулась. Ей нравился этот день, ей нравилась затронутая тема. Было приятно, тепло.
   - Думаю, я смогу! Постараюсь это сделать наиболее понятно. Начну с того, что иногда ты боишься Любви. Обычно это начальная стадия узнавания человека. В этот период, что-то в тебя поселилось, оно хочет открыть всю тебя новому чувству, свежим эмоциям. Новый человек для тебя, как интересная книга. Ну то есть по аннотациям выглядит привлекательно, обложка обращает взгляд. Но, что внутри? Вот поэтому боишься Любви, боишься переступить черту. Ну, знаешь, ввяжешься в нее и после этого должен наступить конец. Либо вы счастливы и находите свой долгий совместный путь, либо ты обжигаешься, Любовь - обман, заканчивается ничем, разочарование. Словно... Чтобы такое придумать. Словно ты измазался сажей от этой самой сгоревшей Любви. Я всегда в нее вступала осторожно. Первые шаги - это, конечно, эйфория. Тут трудно понять составляющие Любви, но ты уже предугадываешь, что она внутри тебя, ты ей дышишь. И вот когда я поняла, что не денусь уже никуда, вот тут и начинают проявляться эти ингредиенты. Ну, например, когда рисуешь в специальной проге какую-нибудь картинку. Синий фон и следующие детали нужно наносить красными штрихами. Вот, наверное, так ты ощущаешь эти составляющие. Они становятся сами по себе заметны.
   - Думаю, я тебя примерно понимаю. Тебе нравится какая-нибудь игра, каждый новый уровень - это очередное осознание твоей общей цели. Вроде того, что мы называем "все карты раскрыты", - поделился впечатлениями Боб Ром.
   - Вроде того. Не могу это перенести в мир игр, так как ими не особо увлекаюсь, - пожала плечами Даха. В ее разговоре чувствовалась та самая искренность, которая бывает присуща людям в момент открытости с теми людьми, которых ты знаешь меньше всего. Именно с ними можно поделиться чем-нибудь тайным или сокровенным, так как понимаешь, что больше их не увидишь, и такие люди точно не разболтают сказанное тобой кому-то другому.
   - Первое, что приходит в голову из этих составляющих - это уверенность. Осознание того, что всё получится. Пусть ты делаешь что-то не так, но твой человек всегда тебя поддержит в случае твоей ошибки и направит верным путем. Уверенность в нем - это частичка Любви. Знаешь, он у меня не всегда многословен. Бывает хватает только взгляда. Представляешь, как это здорово!
   - Могу только закрыть глаза и прикинуть, - тут же исполнил это Боб Ром, а потом, приоткрыв глаз, подмигнул Дахе.
   - Ну вообще, зная, как ты себя порой подталкиваешь к совершению того или иного действия, тебе и впрямь это очень помогает.
   - Вот. Тут ты прав. Полностью. Абсолютно. Действительно, часто такое бывает, что в каких-нибудь делах, даже на старте, меня могут остановить любые мелочи. Я могу опустить руки, могу даже разочароваться. Но тут он меня просто обнимает. Ему достаточно посмотреть на меня. Потом он скажет: "У тебя всё получится". Даха попыталась передать интонацию своего мужа.
   Они вместе с Боб Ромом посмеялись, и она продолжила.
   - И всё! Меня отпускает. Я снова всё могу. И вот в тот момент, когда он на меня смотрит, - Даха даже закрыла глаза, чтобы представить это.
   - В этом взгляде всё есть. В этом взгляде Любовь. Немножко пофигизма на себя. Главное, чтобы у меня всё было путем. Вот опять же трудно это описать, но это всё чувствуется нутром.
   - Интересно. Могу это сравнить со своим опытом. Например, у меня был всегда свой любимый графический роман со школьных лет. Произведение меня вдохновляло, всегда мне нравилось. В жизни частенько приключаются раздоры, трудности, черные полосы, невезуха и прочая хурма. Ну ты понимаешь меня как никогда, чего лишний раз объяснять! - Боб Ром развел руками и посмотрел на кивающую Даху.
   - И знаешь в чем заключался весь парадокс?
   - Ну поделись. В чем же?
   - В этом романе события развивались жутко, печальная бескомпромиссная концовка. И ведь всё было правдиво. Именно эта правдивость придавала роману жесткости. Несмотря на весь этот беспросвет, я так заряжался этим чтивом, его персонажами и действиями на картинках, что снова возвращался в прежнее русло. А всё самое негативное я оставлял там на страницах графического романа. Осознание того, что бывают моменты похуже, вселяло в меня какую-то надежду. Так почему я затронул эту тему, - Боб Ром немного задумался, словно нащупывал нить повествования.
   Потом, щелкнув пальцами, он продолжил.
   - Эта ситуация мне напоминает твои ощущения от Любви. То есть Любовь для тебя, как и для меня этот графический роман. Это некий медиум - источник сил, энергии, не потому что ты любишь, так еще и потому, что вас двое. И твой близкий человек может взять на себя какие-то твои трудности, смягчить черные полосы, либо просто вселить в тебя силы обычным взглядом, словом, умением выслушивать и помогать.
   Даха в ответ закивала. Боб Ром улыбнулся.
   - Попал, да? - снова начал он.
   - Ага. Особенно с умением выслушивать и помогать. Мне кажется, что это следующие ингредиенты Любви. Я бы сказала, что их можно объединить одним словом - человеческое внимание.
   - Вот тут я тоже понимаю, о чем ты. Забавно, что наш прогресс, технологии сделали этот вопрос несколько острым. Ты так не считаешь? - Боб Ром лукаво посмотрел на Даху.
   - В целом да. Автоматизация многих функций, жизнь в Сети. Хмм... я думаю, это обленило человека что-то делать, чего-то достигать, к чему-либо стремиться. Ну как украсить жизнь в этом мы отлично преуспеваем. Опять же наглядным пособием выступает Сеть и фотографии там. Безмерное количество картинок. Как будто Сеть важнее всего. Особенно для твоих аккаунтов. Я бы не смогла жить с тем, кто постоянно там торчит, вспоминает обо мне только по моим фотографиям, заметкам. Приборы, визуализация - это всё губит человеческое внимание. Потому что оно становится смещённым. К сожалению, в совсем другую сторону.
   - Вынужден согласиться, - констатировал Боб Ром.
   - Тут и не возразишь, верно? Вот поговорила с тобой и точно убеждаюсь, что внимание - очень важный ингредиент Любви. От внимания идет тепло, внимание - это интерес другого человека, когда он отказывается от своих дел, некоторых желаний, чтобы что-то дать другому человеку, несмотря на его предрассудки и прочие условности. Такой обмен энергиями. Внимание - быть с человеком рядом, особенно, когда он в этом нуждается. Есть у вас друг к другу внимание, и дальше всё от этого строится и идет.
   Они немного помолчали, смотря друг на друга сквозь свои рабочие места. Будто они без слов договорились перевести дух, чтобы набраться сил для дальнейшей дискуссии.
   - Внимание все-таки важно, - продолжила, наконец, Даха.
   - Вот вы лежите ночью вместе. Если между вами не потеряно внимание, то он лежит рядом, а не повернувшись к тебе задницей.
   Даха улыбнулась, закрыла глаза и снова заговорила.
   - Вы лежите рядом, держась за руки, смотря в потолок. Будто там звездное небо, а вы одни во Вселенной. Непринужденный разговор о чем-нибудь. Дай подумать... Хм... ну в общем неважно. Можно молчать или непринужденно разговаривать. Но самое главное вы по-прежнему держитесь за руки, и ваша связь всё так же крепка. Разве может что-то плохое повлиять на эту связь! Вы едины от совместного внимания. Единое целое в мириаде жизней и других целых.
   - Или, например, мы лежим говорим, мечтаем, планируем. Потом он положит руку на мою грудь, - Даха слегка покраснела, - и начинает говорить много, прерывисто, смешно, а где-то очень даже правильно. И ты лежишь слушаешь всё это, смотришь, улыбаешься. А потом, словно молния сквозь ночную мглу, внутри тебя рождается уверенная мысль. Всё это не просто так! Всё это ты, всё это Любовь. Ты его заряжаешь, провоцируешь на разные действия. И достаточно всего лишь одного такого прикосновения! Черт, от этого осмысления становится так легко, так приятно. Именно в этот момент забывается всё ненужное остальное. Все невзгоды, неудачи, бытовые нужды, рабочие заботы. Тебе становится ясно. Эта ясность, как ослепительная звезда, к которой ты прикоснулась и сохранила ее свет. Эта ясность подводит черту, что у тебя всё получится, что тебе не будет страшно, что у тебя всегда будет такая поддержка! Любовь...
  
   Даха теперь глядела в стол, она улыбалась. Румянец еще не сошел с ее щек. В этой комнате витала искренность. Она дотронулась до Боб Рома и заразила его. Он тоже пока молчал, переваривая всё услышанное. Да и добавить пока было нечего.
   - Вот тут, наверное, я доверюсь твоим словам. Это Любовь. Я чувствую ее в тебе. Такую искренность ничем не подкупишь, - начал было Боб Ром и снова стало тихо.
   В такие паузы все в своих мирах. Так было здесь. Даха и Боб Ром на некоторое мгновение погрузились в собственные мысли, опыт и переживания. Даха снова прокручивала мысли, опыт и переживания. Даха снова прокручивала внутри себя сказанное недавно. Она улыбалась от полного понимания всех этих слов. Это была правда. Та самая, которая приятна, которая питает надежды в лучшее. Боб Ром сидел и прокручивал внутри себя записи своих жизненных ситуаций. Бывало разное, но он точно верил, что нечто подобное у него обязательно свершится и сбудется. Нужно только потерпеть, дождаться.
   - Как ты считаешь, осталась Любовь в наше время? - вдруг спросил Боб Ром.
   - Вот именно такая Любовь, про которую мы сейчас с тобой говорили, то самое чувство, которым ты сейчас поделилась.
   - Мне бы очень хотелось верить, что она существует. Что есть люди, которые живут вместе не просто так, потому что легче, потому что у кого-то есть жилье или определенный статус, дающий привилегии. Хочется верить, что есть пары, которые также поддерживают друг друга, которые в постели не только трахаются и спят, но и разговаривают, мечтают, планируют, смотрят друг другу в глаза, которые замечают друг в друге разные детали, черты, становящиеся подобием некого фетиша. Ну то есть только у любимого человека есть именно эта деталь. И ты ее любишь, и в этом проявляется Любовь. И самое главное, что ничего особого не нужно. В большинстве случаев я уверена эта деталь - самое обычное, что есть в человеке. Будь то длина пальцев, естественный прикус, походка и движение пальчиков ног или оттенок в глазу вокруг хрусталика. Вот у моего там как будто кофе разлилось, понимаешь! Смотришь в эти кофейные моря, согреваешься, можешь утонуть или, наоборот, получить заряд энергии!
   - Фетиш, хорошо сказано, - потер бороду Боб Ром и лукаво улыбнулся.
   - Ну вот видишь, так мы вышли на еще один ингредиент Любви. Представь, как их может быть много вообще, - Даха развела руками над головой, рисуя большой воздушный шар.
   - Представляю, - Боб Ром тут же ей подыграл, нарисовав руками в воздухе полукруглое пространство от головы до ног.
   Они оба посмеялись и снова на мгновение задумались каждый о своем. Переварить новую порцию, попросить добавки. Боб Ром вдруг начал улыбаться, потрогав немного свою щетину, он решил тоже удариться в свое прошлое, ему хотелось поделиться с Дахой чем-то своим.
   - Ты знаешь, твоя мысль про любимую деталь меня очень тронула. Не могу сказать была ли там Любовь, но это точно можно считать неким фетишем, который может привести к Любви.
   - Поделись. Не терпится услышать, что ты расскажешь!
   - На самом деле там всё быстро закончилось. Была у меня одна особа, некоторое время мы тащились друг от друга. Но со временем, сейчас я точно понимаю, что нас связала только страсть. Первое время эйфории я мог переносить ее бесконечные разговоры. Ты представляешь, она говорила, словно дышала. Постоянно, без остановок. Причем в большинстве случаев это была пустая болтовня, кто с кем, кто где, а моя сестра, а у моих родственников. В общем полная чушь, которую со временем невозможно было слушать. Я удивляюсь, почему я смог так долго продержаться. Но сейчас после твоих размышлений, я сообразил, что меня так в ней цепляло.
   Боб Ром сделал паузу и внимательно смотрел на Даху. Его зрачки расширились, легкое возбуждение от пережитых времен. Похоже Даха это тоже чувствовала. Чтобы не сбить темп она спросила.
   - Что же тебя так зацепило?
   - Острые коленки, - Даха немного приподняла брови и улыбнулась.
   - Острые, мать их, коленки, - Боб Ром снова рассмеялся.
   - Если бы не они, я точно бы ее прибил или выгнал. Но, когда она начинала свою болтовню, я просто смотрел на них. Постепенно я абстрагировался, мое возмущение внутри меня переставало бушевать. Просто посмотреть на них, представить прикосновения к ним. Она не была прям слишком худой. Всё в меру, всё очень аппетитно, но у ее коленок была особая острота. Когда она стояла, шла или переминалась с ноги на ногу, я следил за волшебными движениями коленной чашечки. Казалось, будто они у нее хрустальные. Эта хрупкость очень предрасполагала меня к ней. Смотря на них, мне хотелось их сберечь. Отсюда рождалось тепло, - вздохнул Боб Ром.
   - Но, всё-таки вы расстались? - подытожила Даха.
   - Если не было этих коленок, это случилось намного раньше, - улыбнулся Боб Ром.
   Он поднял взгляд вверх, будто моделируя свое будущее.
   - Да, я уверен, что у моей девушки, которую я полюблю, помимо всего прочего, будут самые интересные и острые коленки.
   Ряд вычищенных зубов. Их видно, потому что Боб Ром снова улыбнулся. На улыбку хочется отвечать только улыбкой, как и делала Даха. От этого Боб Ром чувствовал в себе новую волну искренности.
   - Я тоже верю, что в наше время Любовь осталась. Есть крепкие пары, которые держатся друг за друга, помогают друг другу, заботятся. Они как команда, где каждый может стать капитаном. А Любовь - это мяч, который они передают между собой. Причем, это крепкая команда, которая редко проигрывает. Их пасы точны, они уверенно смотрят в глаза любым соперникам-неудачам, проблемам, заботам. И не каждый соперник может прервать их передачи, отобрать у них Любовь. Я верю, что есть такие пары. Несмотря на то, что люди стали больше за себя: личные выгоды, расчеты, борьба за лучший статус, более красивый аккаунт. Я верю, что Любовь будет теплиться всегда. Когда-то сильнее, в какое-то время слабее. Но я точно знаю, что всегда будут находиться те, кто будет разжигать Любовь, и своим примером будет заражать Любовью других!
   - Хорошие слова, Боб Ром, - на лице Дахи читалось приятное удивление и полное согласие со словами коллеги.
   - Были бы мы ведущими на радио, я уверен, мы смогли бы заразить Любовью сердца слушателей.
   - Это точно, - ответила Даха, и все дружно посмеялись.
   В этой комнате офиса витало тепло. И всё было просто человеческие слова и общение. Каждый слышал друг друга, никто не переходил границы и делился своим опытом. Боб Ром и Даха вместе были внимательны, они находились на одной волне, в одном мире и одинаково воспринимали происходящее именно в этот миг, эти минуты. Они думали, что они одни. Все ушли на обед, настал черед искренности. Всё как обычно, это был их любимый час на работе. Но в тот же момент, они не могли и представить, что их искренность подслушивала Люба. И была ли это Люба? Кто знает, кто знает.
   Она сидела в соседнем кабинете за своим рабочим пространством. В этот обед ей хотелось разобраться в себе. Она никуда не пошла. И вроде бы никто не мешает, но процесс самокопания вдруг нарушают диалог Боб Рома и Дахи. И вроде бы ничего особенного, но внутри ее что-то коробило, внутри нее рос протест всем словам, которые залетали в ее уши. Каждые мысли коллег сжимали ее кулаки с двойной силой, так что костяшки ее рук белели. Ее ноздри раздувались от каждого выдоха. И вроде бы обычные, нужные слова, но она не может справиться с внутренними позывами. Почему ей так хочется выговориться? Почему у нее такое ощущение, будто в нее заколачивают гвозди? Она просто хочет разобраться в себе. Почему ей нужны какие-то чужие мысли, зачем они ее так трогают? Люба пытается тряхнуть головой, но ее сознание не меняется. Протест, который растет и скатывается на ее разум, словно смертоносная лавина. Протест, который трудно сдерживать с каждой следующей минутой. Белки вокруг ее зрачков прорезает сетка из красных капилляров. Нельзя это вынести! Трудно это похоронить внутри! Всё горит. Всё это выбросить из себя, иначе как напалм, от этого не избавиться и сгоришь заживо!
   И тут Люба закрыла глаза, ее сознание помутнело. Для Любы настал темный вакуум. Глаза открылись и в офисе, помимо Боб Рома и Дахи, затаилась Любовь. Она не будет кроткой, она не будет себя сдерживать. Просто разнесет их мысли в пух и прах. Глаза снова закрылись, кулаки разжались, белые костяшки налились кровью, губы расслабились в злой, надменной улыбке. Полная готовность!
  
   - Я бы еще хотела добавить..., - начала было Даха, как вдруг из соседнего кабинета раздался крик, и дверь распахнулась.
   - Хватит! - Любовь стояла, готовая к прыжку. Ее глаза смотрели на Даху будто исподлобья. Ее грудная клетка интенсивно колыхалась. Вниз-вверх, вниз-вверх. Капелька пота скатилась по виску.
   - Хватит! Вам ничего не надо добавлять! Всё это вранье, чистый вымысел, - Даху и Боб Рома поразил уверенный и надменный голос Любы.
   - Что ты имеешь в виду? Почему в твоем понимании Любовь - это вымысел? - удивленно спросил Боб Ром, поворачиваясь к Любе.
   - А как же иначе! - вскинув руки в стороны, ответила Люба. На ее лице исказилась отравленная улыбка.
   - Вы все так здесь рассуждаете, как будто знаете весь мир и людей. Вы так рассуждаете будто вы - есть весь мир и сознание всех людей. Но ваши мысли - это всего лишь ваши задницы, вы говорите только за себя и от себя. Вы не видите ничего кроме ваших успехов в этом деле.
   Боб Ром и Даха переглянулись. Удивление застыло на их лицах. Боб Ром даже приподнял одну бровь, будто хотел сказать: "Да ты шутишь!".
   - Любовь! - сказала многозначительно Люба и взяла некоторую паузу.
   - Любовь - это всего лишь редкая случайность, найденная в безликой серой массе ничто. Разве в наше время есть Любовь? Думаю, нет. Ее забыли, ее растоптали. Самое смешное, что сделали это мы сами. Да, ваша Любовь продажна. Вы ее все продали своим потребностям: удовлетворение, внимание к собственной персоне, аккаунты в Сети, камеры быстрых удовольствий. Ваша Любовь там растворяется. Вы думаете, что вы вместе, как две половинки одного целого. Но это целое закрашено разными цветами. Каждый ведь здесь думает только о своем. Я с ним, потому что быстрее куплю себе красивое платье и наполню им свой аккаунт. Посмотрите сколько меня увидят. И всё это за пять минут секса и пересоленный суп! Ха-ха. Или так. Пусть она заснет, а я снова проснусь и буду работать, новые кредиты, с помощью которых я могу посмотреть больше камер. Что с того, что она спит сейчас одна? Ведь я покупаю ей новые платья. Это плата за совместное проживание. А камеры постоянно меняются, сколько новых девчонок! Здесь никогда не устанешь. Словно я всех их покорил. Это делает меня успешным.
   - Люба, откуда такие познания? - попыталась прервать ее Даха, но Любовь была неумолима.
   - И они действительно так считают. Мнимая успешность. Это происходит повсюду. Все мы были рождены эгоистами. Как раньше говорилось - таков естественный отбор. Эгоист - он более приспособляемый. Понимаете! Нет Любви, она растворилась в эгоизме. Быть лучше, получать больше, стать успешнее, поиметь лишнее. Все думают, что есть какой-то порог, верхняя граница этого эгоизма. Но его нет. Что значит больше? Это бесконечность, это надежда, которая никуда не приведет. Вы так расхваливали здесь внимание. Где оно? Где ваше чертово внимание? В этом городе вы все одни, спятившие на своих желаниях эгоисты. Где всё ваше внимание, когда ты так смотришь на человека, засыпаешь с мыслями о нем, а он тебя в упор не замечает, потому что ему важнее рабочая цель, ему важно быть лучшим в коллективе. Куда подевалось ваше внимание, когда тебе нужен человек только тогда, когда ты от него что-то хочешь. С тобой так обходительно общаются, а потом, когда цель достигнута, ты словно пятно воды, которое растеклось на полу. Его вытрут и забудут. Все ваше внимание - это очередное проявление эгоизма. Сделать так, чтобы потом тебе сделали лучше. Вы понимаете, ваша Любовь - мимолетная штука. Если вначале есть интерес, то что будет после? Вы когда-нибудь видели пару, которая шла бы по улице держась за руки. Их внимание сосредоточено на приборах, их внимание - стать лучше в своем маленьком виртуальном мире. Вы даже представить не можете, это город трупов. Где же здесь место для Любви? А всё почему? Приборы же не откажут, им чуждо понимать, что такое личные интересы и заботы, они полностью предоставлены тебе. Создай свой аккаунт и сделай его лучше. Здесь ты можешь всё! И управлять, и подглядывать, и быть независимым. Любовь стала надеждой. Ты веришь, что ты ее нашел, уже касаешься ее, а она всего лишь обман. Надежда, постоянно ускользающая прочь из твоих рук...
   - Люба, с тобой всё в порядке? - после некоторой паузы спросила Даха.
   - Что за имя такое? Слишком сладкое. Мое имя - Любовь. И всё со мной в порядке. Что за прихоть такая, если у человека свое мнение, если он в меньшинстве, значит он не прав? - Люба зло поглядела на Даху.
   Снова возникло некое замешательство. Боб Ром внимательно посмотрел на Даху, потер свою щетину и улыбнулся.
   - А у тебя кто-нибудь есть? Может быть поэтому ты зла? Или злишься, потому что тебя злую никто не хочет? Ты пыталась разобраться сама в себе? - внезапно спросил Боб Ром.
   Было видно, что Любовь занервничала. Она не думала, что вот так просто ей дадут отпор. Оставалось гнуть свою линию.
   - Да причем здесь это! Вы не видите очевидного... - начала было Люба, но Боб Ром ее прервал.
   - Да притом. Вот ты говоришь, что все помешаны на аккаунтах. Но я то и дело замечаю как ты за всеми следишь, поучаешь и всякими комментариями пытаешься засунуть свой нос куда не надо. На деле ты критикуешь сама же себя! Ты просто хочешь быть заметней, лучше, успешнее. Но получается, что кроме твоего статуса и путешествия в Зеленый Город у тебя ничего нет. Ты просто неуверенный в себе человек, поэтому тебя никто не замечает, поэтому ты одна. А Любовь находят те, кто не боится препятствий, кто общителен. Другими словами, кто полностью уверен в своих силах. Извини, Люб, но с таким подходом Любовь для тебя потерянное слово. Ты злишься, ругаешься на нас, считая наши мысли неправильными, но на самом деле ты злишься только на себя. Твои неудачи в этом плане делают тебя сумасшедшей. Думаю, тебе стоит успокоиться! - сказал Боб Ром и подмигнул Дахе.
   - Успокоиться!? - удивилась Люба.
   - Как здесь можно быть спокойным! У вас у всех другая Любовь. Я ее такую не воспринимаю и отказываюсь воспринимать. А что касается аккаунтов, да я вам всем хочу привнести частицу человеческого внимания, а в ответ либо ничего не получаю, либо обман, либо издевки! А где вы все были, когда я вам была нужна? Особенно в университете! Тут как тут, все под боком. Вы любите только себя. Человек сначала находит что-то в тебе интересное, говорит так много приятных слов, и он в твоем сердце. А это всего лишь приманка, чтобы поймать тебя на крючок, чтобы ты был в его кармане, чтобы ты никуда не соскочил. Всё просто. Это такая игра. Ты думаешь, что это Любовь, а это всего лишь часть одной большой игры. Посадить его рядом с собой, проводить с ним обеды, чтобы узнать получше, а потом в упор не замечать, даже после того, как делишься с ним своими тайнами. Как это называть?
   Боб Ром и Даха лишь переглянулись. Боб Ром пожал плечами. Коллегам Любы было трудно догадаться, что речь Любы шла о Неките. Они не могли видеть глазами Любы. Она продолжала.
   - А? Как это называть? Да, вы и не скажете! Это - не Любовь, это такая игра в зависимость! Влюбляешь в себя человека, а потом делаешь с ним всё, что хочешь. Ведь он на крючке, проглотил наживку и теперь не слезет! Настоящее проявление эгоизма! - Любовь смотрела глазами Любы. Ей еще кулаки пожестче, и она бы им точно всем врезала.
   Ребята смотрели на глубоко дышащую Любу. Они были шокированы тем, что разговор с их волн был переведен в совсем другое русло. Более всего они были удивлены, что разговор был переведен Любой. До этого момента каких-то резкостей от нее слышать не приходилось. Да, реагирует и ведет она себя порой странно. Но всегда высказывалась словно неуверенный в себе человек, словно боится кого-нибудь обидеть. А тут сразу такое!
   Первым попробовал выйти из ступора Боб Ром.
   - Слушай, а можно вопрос?
   - Валяй, - резко повернулась к нему Любовь.
   - Вот смотрю на тебя, ловлю твои мысли. Ты говоришь "у вас другая Любовь" и прочее. Может это действительно так. Но это вовсе не означает, что твоя Любовь верна. Из твоих слов я понимаю, что как будто один человек влюблен и это ты, а другой пользуется этим. То есть пользуется тобой. Понимаю, что чувство не самое приятное. Но, что если ты усиливаешь трагедию? Что если и нет этой самой трагедии, и ты зациклилась только на себе? Тогда мы возвращаемся к твоим словам про эгоизм. Получается, ты снова критикуешь сама себя, - Боб Ром улыбнулся, потер свою щетину и внимательно посмотрел на Любу.
   - Что если трагедии действительно нет, и ты смотришь на это всё только со своей башни! А что если спросить у этого человека? Ну, хотя бы, что он испытывает по отношению к тебе? Может быть он всегда смотрит на тебя, как на друга? Что, если ему просто приятно находиться с тобой рядом? - спросил Боб Ром и сморщил лоб. Он представил, как бы ему понравилось проводить время с Любой и от этой фантазии захотелось сразу избавиться.
   - Ведь может там и никакого расчета не было! А ты это так накрутила и теперь пытаешься унизить Любовь, да еще и нас с Дахой от этого отговорить. Разве это правильно, что ты не знаешь его ощущений и начинаешь так строго судить? Любовь - это же обоюдное чувство, желание двух людей, - для пущей убедительности Боб Ром показал два пальца.
   - Да где же оно обоюдное? - стукнула Люба кулаком по рабочему пространству Боб Рома. Даха даже подпрыгнула от неожиданности.
   - Вас никого не спасти. Да, вам это и не нужно. Копайтесь в своей Любви, пропитанной личными выгодами. Обоюдная Любовь! Да это же смешно. Она только у приборов. Радуйтесь своей Любви. А я поищу настоящую!
   Люба резко развернулась и пошла в сторону коридора. Ее движения были порывисты. Выходя из-за угла, она столкнулась плечом с Некитом и даже не обратила на этот толчок внимания, отправилась в сторону уборной.
   - Что это было? - спросил Некит у ребят, потирая ушибленное плечо.
   - Сами пытаемся понять, - попробовала пояснить Даха и быстро остановилась, думая, как объяснить все произошедшее.
   - Ты когда-нибудь видел Любу злой? - спросил у Некита Боб Ром.
   - Вот и мы до этого момента нет. Причем вела себя она очень уверенно. А ведь самое интересное, что она вклинилась в наш с Дахой разговор. Знаешь, мы ведь любим обсудить самые обыденные темы в перерыве. Ну вот, трем мы здесь про Любовь, и тут она, как с цепи сорвалась. Откуда в ней такая злоба на Любовь?
   - Странно, - всё что смог ответить Некит.
   - Странно, - согласилась Даха.
  

17

   Темнота бархатным одеялом спустилась на Город Бесконечных Надежд. Где-то улицы переполнены заблудшими душами, которые надеются забыться в очередном кайфе от ненавистной обыденной жизни, превратить свои энергии в пепел. Где-то на этих улицах попадаются уверенные люди с сильными характерами и волей. Дай им шанс, даже самый мизерный, и они им воспользуются с наибольшей выгодой. Вот индикатор у этих душ не всегда одинаков, нет тенденции, только резкие скачки вниз либо вверх, либо свет, либо красное месиво ада. Удача найти таких людей, использующих свои умения во благо. Вокруг них всё расцветает, надежда становится осмысленней и реализуется. Чаще это души, покрытые пятнами, но с такими же сильными, целеустремлёнными характерами. Они любят бродить в этом перенаселении под покровом опустившейся ночи. Они любят всматриваться, находить себе жертв, чтобы навсегда избавить их от надежд, развеять их голод, утолить жажду бесконечных поисков. В каких-то закоулках улицы совсем пусты. Потому что нечего там появляться любым душам. В таких уголках покрывало ночи усыпляет механизмы Промышленного Гетто, чтобы дать им немного остыть, слегка отдохнуть перед новыми производственными рывками. Всё для бесперебойного процесса! Процесса распределения ценностей. Чтобы толпа также скиталась, придумывая надежды, которые нужно осуществить. Чтобы Распределители продолжали распределять вновь произведенные блага. Чтобы жизнь продолжалась!
   Где-то на улицах встречаются души. В них пустота. Жизнь еще теплится. Но в глазах только поражение. Их несет по течению. Они уже не боятся ничего. Надежды их умчались вдаль, их не догнать! Лишь только случай может вернуть их в обратное русло. И вокруг шум, в котором они растворяются. Шум множества голосов, желаний, мыслей, шум неудовлетворенных потребностей, злости, продажности, мнимых стремлений. Шум превращается в пучину, засасывающую в себя всё новых кандидатов.
   Темнота пытается усмирить эту клоаку, накидывая на нее свое бархатное одеяло. Но для кого-то темнота - это способ выжить, это путь победить. Кто-то ночью только пробуждается. Этот шум не заглушить. Разные кварталы Города Бесконечных Надежд, разнокалиберный шум.
   Лишь RP-гетто тих и спокоен. Словно создан для этого. Сумеешь получить доступ к нему, сумеешь заработать статус и сможешь насладиться уютом и спокойствием. Но то ли это спокойствие? Та ли эта цена? Быть в тишине, но презираем теми, с помощью кого этот статус был заработан. Быть в тишине, но кроме разговоров с самим собой некуда податься. Смотреть в окно, ощущать эту тишину и потихонечку сходить с ума.
   Темнота бархатным покрывалом укутала RP-гетто. Ощущения такие, что здесь еще темнее, чем в остальных местах Города Бесконечных Надежд. Темнота здесь еще более безнадежней. Тихо. Редкая душа переживает за свой статус, все держаться за него. Значит лучше в такую темноту лишний раз не высовываться. Лучше сходить с ума наедине с собой. Вдруг можно докопаться до самой противной, острой истины! И где-то здесь под покровом темноты, в сплошной череде бетонных ячеек находилась Любина квартира, озаренная теплом, новым смыслом и пониманием. Свет везде был приглушен. На ее лице мелькала улыбка. Такой вот поздний ужин! И не надо никого ждать, чего-то выдумывать. Всё достаточно просто. Черный Босс стоял на другом конце кухонного стола. Люба разговаривала с прибором. В этом разговоре теплилась жизнь и мелькала искренность. Чувства били молниями, от чего улыбка Любы становилась шире и ослепительнее. Самое главное найти верного друга, чтобы жизнь шла своим чередом. И не всегда им может стать человек. В наши дни - далеко не всегда...
  
   Пустые места. Они повсюду. Встречаются внутри нас, в вещах, нас окружающих, в том виртуальном мире, которым пытаются наполнить свою жизнь жители Города Бесконечных Надежд. Пустые места. Они стали в последнее время появляться всё чаще. Как будто мы забыли, чем наполнять их, как будто не знаем, что на самом деле все нужные ингредиенты под руками. Пустые места в глазницах окружающих, как будто нет осмысленных взглядов, лишь темные провалы и ничего. Либо насытиться пустотой, либо личная выгода. Как убежать от пустых мест? Можно ли от них куда-нибудь деться? Каждый день всё больше кандидатов попадают в такие места, скоро и ты будешь смотреть на всё это пустыми провалами через глазницы. Пусты места...
  
   - Просто всё, что вы делаете, все люди, которые тебя окружают - это пустое! Пустые места, - вдруг сказал прибор Любе за приятным теплым ужином.
   Люба улыбнулась. На ее лице сквозило несогласие.
   - Хэй! Тебе не кажется, что это может быть взглядом лишь с одной стороны, - Люба внимательно посмотрела на Черного Босса.
   - Если бы мы всё делали впустую, то как тогда смог появиться ты? Ты же чудо, причем совсем не пустое!
   Черный Босс поглядел на Любу.
   - Чертовы эмоции, - думал он про себя, - Люба ведь не сможет всего понять!
   - В том-то всё и дело, знаешь! Я смогу удовлетворить любую потребность человека. Но таким образом, я заменяю внимание. Я экономлю время, чтобы у людей было больше выполненных дел, пустых дел для пустых мест, - речь прибора отдавала грустным оттенком. Такая черная самоирония.
   - Брось такие размышления. Иногда мне трудно понять, шутишь ли ты? - Люба погрозила вилкой Черному Боссу и продолжила есть.
   - Бывает шучу, бывает и не очень. Просто в нынешние времена шутки какие-то мрачные, отражают весь жизненный сарказм, как зеркала.
   - Пустые места. Мрачные шутки. Звучит слишком холодно. А здесь тепло, здесь только мы вдвоем и больше никто не нужен, больше ничего не надо. Мы вместе, мы общаемся, мы дарим друг другу заботу! Зачем нужно что-то еще? И вообще, я снова хочу тебя, - сказала Люба, блаженно посмотрела на потолок и съела последний навильник ужина.
   - Здесь не только мы с тобой. Да, у нас всё замечательно! Ты даришь мне постоянную эксплуатацию, твои пороги удовольствия заметно повысились. Меня это радует. Но что, если посмотреть на всеобщую тенденцию? Таких случаев, как мы, совсем единицы. В большинстве своем все ваши дела - это пустое. Меня удивляет, как вы так бережно относитесь к выполнению этих пустых дел. Неужели так приятно отдавать столько много личного времени на пустое?
   - Не хочу думать про других! Ведь никто не думает про меня. В этом-то, наверное, и вся проблема. Никто не думает про меня, про мои личные интересы и переживания. Кому нужны мои фотографии, моя лента? Кому нужны мои чувства к Некиту? Да и я сама нужна ли Некиту? - Люба уже мыла посуду нанорасщиплителями жира.
   - А как же я? - запротестовал прибор.
   - Вот ты мое самое главное исключение. Тебя я люблю! - повернулась Люба к прибору и послала ему воздушный поцелуй, скривив губы в лепешку.
   - Опять этот Некит! Слушай, я даже не знаю, что можно еще сделать, чтобы ты окончательно забыла про него. Смени что ли работу. Он не стоит тебя, вот поверь, - если бы у Черного Босса было лицо, то оно бы злилось.
   - Со временем, любимый! Со временем. Я же не прибор, чтобы так вот сразу переключиться. И вообще я докажу, что лучше там всяких коллег и рабочих целей.
   - Ну-ну, - прибор всё равно выражал легкое недовольство, - а вообще, давай я лучше тебя накажу! Еще раз увидишь, что я лучше Некита!
   Люба вытерла руки от воды, повернулась и сладко посмотрела на прибор. Сердце колотилось чуть быстрее, чем нужно. По ногам и выше начинало разливаться тепло и возбуждение. Ее градус повышался. Вызывающий взгляд, легкое прикосновение к Черному Боссу.
   - Не сомневаюсь! Покажи, что мне не надобно знать. Будь лучше Некита, - Люба крепко взяла прибор, и они направились в сторону спальни.
   Сначала было тихо, потом шуршание одеяла и простыни начали прорезать тишину квартиры. Далее Любины стоны стали заполнять пустые места. Тепло уходило вникуда, дикий стук сердца от возбуждения насыщал пустоту хоть каким-то звучанием. Дыхание Любы вырывалось так сильно и много, так не рационально, чтобы заполнять эти пустые места. Но всё это было мнимой правдой, желанием, мнимой истиной, потому что пустые места невозможно заполнить, потому что они для этого такие. В них должна быть пустота...
  
   Узкий коридор бизнес-пространства. За стенами сидят люди и работают. Эта пустота заполнена. Люба идет и слышит шум. Люба ли это? И откуда доносится шум? Снаружи или внутри ее головы? Этот шум выводит ее. Она на грани, сознание балансирует на краю пропасти и готово провалиться в темноту.
   А вокруг беседы, щелканье клавиш, мерцанье мониторов и голоса, разные голоса. Все они, как осы! Спокойные, хитрые, весьма возбужденные, паникующие и злые. Все они слились воедино. Всех их слышит Люба. Быстрее добраться до уборной, чтобы привести себя в порядок.
   Мерцает свет в ее глазах. Темно, потом светло. Темно, потом снова светло. И с каждой темнотой Люба как будто растворяется в ком-то другом, каждый свет рождает Любовь. Легкий плеск воды в лицо. Она внимательно смотрит на себя в зеркало и не узнает.
   - Соберись, - говорит Любовь своему отражению.
   - Не смей идти на поводу у них. Приди за свое рабочее место и покажи им всем свою ценность! Не думай о Неките, заставь его думать о тебе!
   Легкий плеск воды в лицо. В зеркале уверенный взгляд, плечи выпрямлены. Немного самолюбования, скрип двери и в уборной никого.
   Узкий коридор, хорошо слышны все звуки. Но сейчас они не давят, как будто Любовь идет в непробиваемой оболочке. Мимо прошла Зебра, уверенный взгляд в ее сторону. Но Зебра не обратила на изменения внимания. Просто прошла мимо и показала язык.
   Любовь идет и чувствует, как пульсирует в ее венах кровь.
   - Как же не хватает здесь Винсента, - проносятся мысли в ее сознании. Мимо проходят Боб Ром и Даха, они обсуждают новый проект, и снова никто не обратил внимания на изменения.
   - Все зациклены на себе и на рабочих целях, - шепотом скалится Любовь.
   Она снова за своим рабочим местом. Вошла резко и так же села. Некит снова у начальства, Улли в работе, лишь только Кири дернула бровью, когда Люба приземлилась на свое место.
   А Любовь просто теперь ни на кого не обращала внимание, полная концентрация на задаче, которую перед ней поставили. Любовь была эффективной, в ее сознании всплывали все мелочи, некогда рассказанные Некитом. На что лучше уделить время, что оставить на потом, где лучше найти и какими источниками сбора приоритетней пользоваться.
   - Почему же Люба такая растяпа? - думала про себя Любовь и шаг за шагом собирала, систематизировала информацию для проекта.
   - У тебя же всё есть, и поэтому тебе всего-то лишь надо быть внимательней к деталям. Это же так просто! Детали к деталям, обобщение деталей, вывод тенденций, описание преимуществ найденных тенденций, краткие выводы.
   А вокруг был шум, хождение туда-сюда, споры и обсуждения. Никто не обращал своего взгляда на Любовь. А она сидела и решала поставленные задачи, иногда нервно постукивала костяшками пальцев по столу. Уверенность, внутренняя злость на Любу позволяли достичь нужную цель к поставленному сроку. А потом конец рабочего дня, и Любовь подходит к Некиту. У него усталый взгляд, она же держится уверенно.
   - Некит, информация готова. В файле всё написано с выводами и рекомендациями. Не думаю, что потребуются изменения, если что-то только добавить к написанному. Файл у тебя на почте. Посмотри его.
   Некит взглянул на Любу. Вроде всё тот же человек, но говорит так внятно и уверенно.
   - Да, я посмотрю, Люб, - ответил Некит.
   А внутри его головы вертелись совершенно другие мысли.
   - Наверное, всё после ее трудов надо будет переделывать. Сроки горят, опять до ночи сидеть.
   Некит хотел попросить, чтобы она осталась.
   - Знаешь, - начал он.
   - Да, я, пожалуй, пойду. Надо еще домашними делами заняться, - прервала его Любовь, взяла свою сумку и пошла.
   Уходила она уверенно и не хотела оглядываться. За ее спиной сидел Некит. Ему казалось, что он спит. Он не верил своим глазам и ушам.
   - Это точно Люба? - снова вертелось внутри него, и он никак не мог произнести это вслух.
   Любовь шла и наслаждалась тем, что творилось вокруг. Разношерстная толпа возвращается домой окунуться в быт, кто-то хочет просто кутить. А Любовь шла и смотрела на небо, защищенное куполом. Такие виды ей совсем не мешали, она мысленно представила звезды. А еще ей хотелось побыть с Винсентом наедине.
   Тем временем Некит читал ее работу, и всё выглядело складно. Всё выглядело так как он просил.
   - Что же с тобой случилось? Утром ты была другая, - сказал себе под нос Некит.
   - Ты что-то сказал? - спросила у него Кири.
   - Что? Да, нет. Так, сам с собой разговариваю, - ответил ей Некит, а потом посмотрел на нее внимательно.
   - Ты ничего странного в Любе не заметила сегодня?
   - Да, вроде нет, - через несколько секунд ответила Кири и пожала плечами.
   - А что?
   - Да нет, ничего. Просто показалось, - ответил Некит.
   Он еще раз прочитал Любин файл, и всё снова было в порядке.
   - Наверное, я устал и ничего не замечаю, - думал он про себя.
   А Любовь шла в RP-гетто к себе домой, наслаждаясь собой и думая про Винсента. Никаких Некитов.
   А Некит дописал к Любиной работе некоторые дополнения и отнес всё продемонстрировать Кастриции Леммер.
   - Выглядит хорошо. Как промежуточный отчет - это можно отправлять клиенту. Давай так и сделаем, - ответила Кастриция после знакомства с аналитикой.
   - Отлично. Большую часть работы сделала Люба. Знаете, я слегка удивлен. Утром я ее поругал за то, что она постоянно делает ляпы или выполняет все посредственно. Мне даже показалось, что я перегнул палку. Она ушла, наверное, расстроилась. А потом взяла всё и сделала. Может быть стоит на нее почаще так ругаться? - Некит даже издал легкий смешок.
   - Ну я же говорила, что тебе надо быть чуть жестче и требовательней. Понятно, что ты можешь всё сделать и за всех. Но посмотри какой сейчас аврал! Тебя не хватит. И потом, ты же руководитель отдела. Прежде всего, ты должен руководить. Видишь, побыл требовательней и вот тебе результат.
   - Да уж!
   Они некоторое время смотрели друг на друга. Довольный Некит от того, что Люба проявила себя после его же действий. Довольная Кастриция, потому что проект для важного клиента выполняется в оговоренные сроки.
   - Отправляй отчет и иди домой, Некит. Тебе надо выспаться!
   - Хорошая идея...
   А где-то там, наедине с Винсентом, была Любовь. Ей было хорошо во всех смыслах. День явно удался. Любовь заполнила все пустоты и на миг разлилось спокойствие. Всё идет по плану... Только вот по чьему плану?
  
   Каскады событий, детали. Всё было вокруг и одновременно где-то там. Всё это ускользало от Любы. И всё это ее только отдаляло от происходящего вокруг. Будь-то в какие-то дни Люба одна, по работе ничего не получается, и Любовь, как назло, затаилась и не хочет себя никак проявлять. Будь-то Черный Босс, сознательно наращивающий свои мощности. Любе нравится, она забывает про Некита. Хотение настолько переросло в одержимость, что она перестала стесняться брать его с собой на работу. Когда всё валится из рук нужно как-то привести себя в порядок, хотя бы ненадолго абстрагироваться. И Некит снова забыт. Прибор злорадствует, он снова побеждает. Но каково Любе? Она-то совсем не догадывается о силе событий, в водоворот которых ее втянуло. Будь-то Любовь, внезапно проснувшаяся, а может всё делающая назло. Словно чувствует, что терпение начальства на пределе, показывает себя, выдает результат и снова пропадает. И всему итог - отдаление Любы от коллектива, отчуждение ее от реальности. И только одна мысль постоянно с ней. Будто всё это странный сон. Он скоро закончится и даже не стоит прикладывать к этому усилий. Всё разрешится самостоятельно. Когда она была в себе она подвисала, не зная за что ухватиться. Будто всё происходящее протекало мимо нее. Когда в ней просыпалась Любовь, то Люба ничего не помнила, так как Любовь полностью овладевала ее сознанием. Последующие пробуждения ставили ее в тупик еще больше: "А что же было пока я отсутствовала?" - спрашивала она про себя, и, пытаясь разобраться во всём этом, снова подвисала.
   Когда она понимала, что снова теряет нить событий, и всё валится из рук, тогда включался прибор, новые пороги удовольствия настолько были сильны, что вытесняли из ее головы все отрицательные эмоции и всё происходившее до этого.
   После достижения новых порогов Любе было так хорошо и безразлично, что она снова подвисала. Только вот усилий разобраться во всем этом и всё привести в порядок ей уже не хотелось.
   Такой вот замкнутый круг. И где-то в нем застряла Любовь. Мечется и не знает выхода. Силы не бесконечны. Либо Любовь порвет эти порочные узы, либо просто сдастся и погаснет. А зачем кому-то Любовь, которая погасла? Зачем эти лишние старания, чтобы ее разукрасить свежими красками? Так ее просто забросят и забудут. Легче найти другие способы, легче найти продукты-заменители...
  
   - Больше не думать о нем, больше не думать об этой работе! Больше не думать! - про себя повторяла Люба.
   Ее лоб покрылся потом. Она прижалась спиной к туалетной кабинке. Черный Босс равномерно вибрировал в ней. Люба закрывала глаза и старалась не издавать ни звука. Свет пытался пробиться сквозь темноту ее закрытых век. Она прикусывала нижнюю губу, чтобы не стонать. Но это только усиливало эффект, ее тело слегка дрожало в области бедер.
   Вдруг кто-то еще вошел в уборную. Люба быстро взяла прибор в руки и затихла. Одной ладошкой она прикрыла рот, как обычно это делали в тех самых старомодных фильмах ужасов, чтобы не закричать. Любина ладонь была мокрой и пахла Любой. Другая рука сжимала прибор, который всё также издавал вибрации.
   Кто-то лишний сделал все свои дела в уборной, но покидать ее явно не торопился.
   - Видно любуется на себя в зеркало, - подумала Люба и стиснула зубы.
   Она смотрела на Черного Босса. Ее взгляд был умоляющим, в этом взгляде читалась надежда, что прибор устроит ей передышку. Черный Босс фиксировал это, но не останавливал своего воздействия на тело Любы.
   - Я могу так без конца! А Некит может? - читалось в его взгляде. Прибор против человека и у обоих перекресток чувств от ревности до Любви.
   Они продолжали смотреть друг на друга. Тело Любы затвердело, ей хотелось действия, мысли путались. А прибор по-прежнему, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Словно испытывал ее, словно завоевывал ее всю без остатка.
   - Почему у него нет тела? Так бы и съела его, - метались мысли в голове Любы, она отводила взгляд, ее лицо морщилось от наслаждения, ее глаза то и дело исчезали и возвращались, и смотрели в бусинки прибора.
   Наконец, третий лишний, удовлетворившись своим видом, покинул уборную. Люба сделала глубокий выдох, она нелепо съехала по спинке кабинки, а потом резко вернула прибор на прежнее место. Она закрыла глаза и прикусила указательный палец. Ей хотелось всё закончить и вернуться на свое рабочее место. А там будь, что будет! Ее понимал только прибор, ее хотел только прибор, она любила только прибор. И все мечты, все крылатые надежды стать специалистом по тактическому сегментированию рынков куда-то испарились, отошли на задний план. Просто и без них Люба сможет почувствовать себя полноценной. Они ведь всегда будут с ней, надо только пожелать. А сейчас у нее есть тот, кто сможет с ней поговорить, удовлетворить и осчастливить.
   После всех окончаний, она вышла из туалетной кабинки, смыла пот с лица. Люба внимательно всмотрелась в свое отражение. Она приняла свой принцип действия в этот день. Ей понравились мысль, пришедшая так внезапно в ее голову.
   - Оказывается всё так просто! Почему эту простоту бывает так трудно постичь?
   Она немного еще постояла, потом спрятала прибор в сумочку, кивнула своему отражению и вышла из уборной. Всё встало на свои места, всё ей стало понятно...
  
   А этот рабочий день не желал поддаваться Любе, он не желал ей подыгрывать. Всё было против нее. Ее решения пустить всё на самотек, ее очередные подвисания, дурацкие задачи по проекту, которые так и не хотели просто заканчиваться, истерики Кастриции Леммер, такие, что вся группа аналитиков перебывала в ее кабинете. И самое главное - Некит. Он как будто сам ушел в себя, как будто размышлял над чем-то важным. Люба даже пыталась к нему пару раз подойти, но всё было безуспешно.
   Один раз он огрызнулся, что с Некитом бывало крайне редко.
   - Вообще, когда так тяжело, мне вспоминается один преподаватель и его лабы по исследованиям, - как обычно Люба подошла к Некиту, и, видя его состояние, пыталась разговориться.
   - Какие лабы! Люба, отстань! Надо лучше думать, как вовремя успеть выполнить эти чертовы задания, - вспылил Некит и, закрыв голову руками, отвернулся от Любы.
   И всё бы ничего. Но тут и Кири подвернулась со своими едкостями, после которых Некит никак не отреагировал.
   - Люба, ну правда, кому интересны твои студенческие годы! Только не сейчас! Пожалуйста, сделай свою часть работы. У тебя ведь всё получилось или лучше тебя снова перепроверить? - Кири откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.
   Любе хотелось ответить, Любе хотелось вмазать всем пощечину. Но вместо протеста, она прокричала внутрь себя.
   - Только никогда! Никогда у вас не хватает времени послушать меня!
   Она уселась за свое рабочее место, она пыталась сконцентрироваться, но ее мысли рассеивались, как только брались за одну задачу не знали куда двигаться дальше. А потом она начала делать, идти потихонечку шаг за шагом, особо не думая, просто чтобы делать. В голове только образы Черного Босса бесконечно сменяли друг друга, словно ей подсунули выполнение какого-либо теста. Голова в облаках, руки что-то делают, глаза следят за изменениями слов и цифр показателей. Дневной свет в их комнате постепенно тускнел, автолампы же час за часом усиливали свечение кабинетов бизнес-пространства. Где-то рядом мелькал Некит. Люба не обращала на него внимания, она была в полной уверенности, что у нее всё получается. А потом было предварительное подведение итогов, все обменивались своими наработками и файлами. Люба даже немного успокоилась.
   - Так вам всем! Всё-таки я хороший специалист! - ей снова захотелось уединиться в кабинке с Черным Боссом. Она еле удержалась от этого.
   - Два раза за рабочий день, пожалуй, слишком многовато и подозрительно, - размышляла она про себя пока ее коллеги бегали в суете.
   А потом по почте Кастриция Леммер пригласила Любу на разговор, что стало для нее полной неожиданностью. В этот момент Некит что-то всем рассказывал в кабинете, вдруг Люба встала и начала выходить.
   - Люба, я тут всем кое-что важное говорю по проекту!
   - Да, слышу, - она чувствовала растерянность и никак не могла взять себя в руки. Ее ладони покрылись холодным потом.
   - Меня... я... В общем меня Кастриция вызвала на разговор. Я сейчас вернусь, - Люба вышла из кабинета и зашла в дверь Леммер.
   Все находившиеся в комнате переглянулись. Некит потер бороду, задумался, а потом решил постоять возле закрытой двери в кабинет Леммер. Как будто Некит предугадывал такое развитие событий. А за дверью шел разговор тихий, поэтому Некит пребывал в полном неведении. Он даже заволновался.
   Секунды словно стекали по циферблату времени, словно капли дождя по стеклу. Медленно и так вязко. Казалось, прошла целая вечность. Некит уже напридумывал кучу разных вариантов, но как будто ничего не поменялось. Как будто он записался на прием к ненавистному врачу и никак не может дождаться того момента, что его очередь подойдет.
   А потом Люба вышла. Некит помнил ее растерянный взгляд, будто ее глаза хотели спать и потухали. Она вышла из кабинета Кастриции, он точно запомнил, что руки Любы дрожат. Порой на ее лице образовывалась улыбка, но она была едкая. Так улыбаются либо после долгого нервного стресса, либо так улыбаются больные люди.
   - Ну как? - только и смог спросить Некит у Любы.
   Услышав вопрос, Люба на миг остановилась, пристально всмотрелась в Некита, потом махнула рукой и пошла прочь по коридору.
   Некит немного постоял, потом пожал плечами и проговорил себе под нос шепотом:
   - Значит всё-таки это произошло, - он вздохнул и постучался в кабинет Кастриции Леммер.
   - Можно? - спросил Некит, просунув голову в кабинет директора.
   - Давай чуть позже! Я тебе напишу, - спокойно ответила Кастриция.
   Некит кивнул и отправился за свое рабочее место, гадая о том, что могло произойти в кабинете начальства и как мог проходить разговор Кастриции с Любой.
   - Одни лишь догадки! Только одни догадки!
   - Ты чего-то сказал? - переспросила Кири.
   - Так, мысли вслух, - ответил Некит, поглаживая бороду.
   - Думаю, нас ждет интересная новость в конце дня, - тихо добавил он, будто хотел, чтобы его никто не услышал.
   Его никто и не услышал, а может не придал особого значения его словам. Все были заняты выполнением задач по проекту, который итак шел со скрипом. А Некит сидел и ждал. Кастриция пока ему не написала, и он очень хотел посмотреть на Любу. Некиту хотелось понять немного больше о случившемся. И никакие задачи его не могли отвлечь от этого.
  
   Мир вокруг дрожал и не хотел поддаваться, чтобы немного успокоиться. Люба шла по коридору, чувствуя легкую дрожь в руках и во всем теле. Казалось, что перестали существовать другие краски, кроме серого и темного. Как будто, Люба не хотела замечать другие цвета. А нужны ли эти другие цвета в этом месте?
   Она зашла в уборную, крепко взялась за руки и пристально смотрела в свое отражение в зеркале. Свет ярко мерцал, хотя ей казалось всё залито серым цветом. Она всматривалась в свое отражение, чувствуя секундные провалы. В них умещались странные состояния, будто Люба кричит яростно и надрывно.
   - Почему никто этого не слышит? Почему я слышу это внутри? - думала про себя Люба после каждого пробуждения, чувствуя боль в горле.
   И лишь только сердце истошно верещало в ее груди, разрывая своим гулом тишину уборной. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Люба всполоснула свое лицо водой и снова начала всматриваться в отражение в зеркале. А потом вдруг отражение заговорило. Или всё-таки Люба начала говорить сама с собой?
   - Вот и всё! Больше ничего и не надо! Дыши ровно и успокойся. Ничто и никто тебя в этом мире не держит.
   - Но, что же случилось в том кабинете? - Люба злится на свое отражение.
   - Случилось то, что должно было случиться! - кажется ее отражение ехидно улыбается ей.
   - Хватит горевать! Будь собой, будь выше этого. Покажи всем свое достоинство, будто ты сделала первый шаг...
   Люба упрямо мотнула головой и снова всполоснула свое лицо. Походив по комнате туда-обратно, она силилась вспомнить происходившее недавно.
   - Что же там всё-таки случилось? - она прислонилась к одной из кабинок и закрыла глаза.
   Вот Люба садится напротив Кастриции Леммер. Та пожирает ее внимательным и строгим взглядом, но голос ее мягок, слова как будто заходят издалека, делая большой крюк, чтобы застать Любу врасплох. Все эти попытки уточнить как обстоят дела, хорошо ли себя чувствует Люба, всё ли в порядке в семье, в рабочем коллективе, всё ли ее устраивает. И тут Люба начинает вспоминать свои односложные ответы, легкие подвисания и свои широкие улыбки. Будто это была не она, будто ей уже стало скучно и всё равно. Словно ей уже было наплевать на то, что будет далее. Будто она всё это хотела специально. Всё происходило как по сценарию сумасшедшего режиссера, когда что-то внутри блокировало все твои стандартные эмоции и ответы. А потом Люба начала вспоминать, что внезапно в ней что-то поменялось, и она стала говорить ясно, остро и порывисто. Она пыталась восстановить в памяти слова, которые вылетали из ее рта. Сквозь пелену произошедшего она разобрала лишь персонажей, которым были обращены ее тирады. Всё началось с Кири и Некита, потом перешло к Кастриции и сознание Любы погрузилось во мрак.
   - Эй, Люба, что-то не так?
   - Люба, эй! Да что с тобой такое!
   Люба, прислонившись в кабинке, смотрела в одну точку и не замечала стоявшую рядом с ней Улли. И после третьей реплики, Люба всколыхнулась, внимательно всмотрелась в Улли.
   - Люба, что-то не так? - Улли уже расхотелось идти в уборную.
   - Нет, всё в порядке. Я просто задумалась, - Люба выдавила из себя широкую улыбку и вышла из уборной. Улли лишь посмотрела ей вслед и занялась своими делами.
   - Дурацкий проект! - поругалась она вслух, - только силы у людей отбирает.
   Люба тем временем возвращалась в свой кабинет. Вдруг мир ожил и наполнился цветами вокруг. Люба шла потихонечку, а в ее голове крутились слова Кастриции Леммер, похожие на концовку их разговора.
   - Знаешь, тебе нужно отдохнуть, а нам нужен устойчивый к стрессам работник, который будет внимателен. Особенно в режиме многозадачности. Порой мне кажется, что ты где-то в себе и никого не слышишь. Будто ты спишь в своей скорлупе. Я думаю, что тебе лучше будет уйти. Попробуй переориентироваться на другие профессии, либо найти коллектив с менее сложными проектами. Мне нужна здоровая рабочая среда, твои ничем не обоснованные выпады на ребят лишь мешают этому. Да что с тобой действительно такое? Ты постоянно на чем-то зациклена и так продолжается с начала срока, как мы тебя взяли с Некитом. Я больше не готова это терпеть. Мы дали тебе предостаточно шансов. Поэтому я предлагаю разойтись мирно. Тебе нужно лишь поставить подпись под этим заявлением о твоем уходе по собственному желанию. Я уже дала команду Ферти подготовить все нужные операции и в течение пары часов твоему рабочему номеру будут присвоены соответствующий стаж и записи о работе в нашей компании. После твой номер будет вычеркнут из Единой Трудовой Базы этого бизнес-пространства, то есть ты останешься без доступа в это место и его ресурсам. Советую оперативно подготовиться и собрать все необходимые вещи, - спокойным тоном говорила Кастриция, после Люба поставила свои подписи, и Леммер совершенно без эмоций, сухо добавила, - спасибо тебе за всё и удачи!
   Люба просто посмотрела на нее. В ее взгляде смешалось всё: злоба, растерянность, грусть, отчаяние, где-то это была радость, облегчение, но в большинстве своем злоба и ненависть на всё творившееся вокруг.
   Люба зашла в кабинет и начала собирать свои вещи. Некит внимательно следил за ней. Едва ли не в первый раз он пристально разглядывал ее, следил за ее действиями. Едва ли не в первый раз он хотел первым заговорить с ней и обо всем расспросить. Но Любе было всё равно, Люба освободилась от этого места, в том числе от Некита. Никакие цепи ее не держали здесь. И поэтому она не замечала Некита, его попыток начать разговор. Люба просто проводила свои последние минуты за рабочим местом, собирая всё самое необходимое, пытаясь не забыть чего-то важного. А было ли здесь что-нибудь важное? Был ли вообще здесь кто-нибудь важный?
   - Это не меня уволили, это я от вас уволилась. Хватит не замечать меня, хватит не помогать мне. Всё это действительно слишком далеко зашло, - думала Люба про себя.
   Некит хотел было заговорить и тут ему свалилось сообщение от Кастриции с просьбой зайти к ней и пообщаться. Некит едва заколебался, ему всё-таки хотелось что-нибудь спросить или сказать Любе. Но на месте Любы он мог заметить только ее отрешенность. Некит встал и ушел в кабинет Леммер.
   - Это не меня уволили, это я от вас уволилась, - продолжала повторять эту мысль про себя Люба.
   Потом она собрала все свои вещи в отдельную сумку, открыла отдел, где лежал прибор. Люба внимательно посмотрела на него, потом подмигнула ему и улыбнулась. Она встала из-за своего рабочего места, взяла всё необходимое в руки и начала выходить из кабинета.
   - Ты куда? - в спину Любы вцепилась реплика Кири.
   - Пока-пока, - резко ответила Люба и вышла из кабинета.
   Кири и Улли переглянулись. Кири покрутила пальцем у виска, и они обе снова провалились в работу. Люба подошла к Ферти, и, узнав о завершении всех необходимых процедур со своим рабочим местом, вышла из этого бизнес-пространства. Глубоко выдохнув, она направилась в свою квартиру в RP-гетто.
   - Так легко! - сказала она вслух и пошла прочь.
   Любовь, слегка растоптанная по краям, но нашедшая своего верного друга. Пусть он и представлялся сначала по-другому. По крайней мере этот друг проявил себя и прошел все необходимые испытания...
  
   - Я до сих пор не могу понять почему мы ее взяли? - говорила Кастриция и следила за реакциями Некита.
   - С ней точно не всё в порядке. Все эти односложные ответы, невнимательность, взгляды в одну точку. Очень похоже на некий аутизм. Тебе не кажется?
   Некит только пожал плечами. Он пока не мог подобрать слов, так как был разочарован сложившейся ситуацией. Его выбор стал в итоге неверным. Некит теперь начинал понимать, что Люба действительно себя странно вела. Но его надежды давали ей шансы. Этим он сейчас и утешал себя.
   - Я расспрашивала про безобидные вещи, чтобы немножко узнать про нее. Вдруг что-то ей мешало работать или концентрироваться на выполняемых задачах. И тут она начала нападать на Кири, на тебя, на меня. Мы ее не слышим, не видим, не помогаем. Так и хотелось ответить ей жестко, но я сдержалась, понимаешь! Я верю, что у нас отличный коллектив, она просто не умеет контактировать с людьми.
   - Вот сейчас слежу и думаю, как всё это получилось. Наверное, я тогда зацепился за Любу от безысходности. Работы много, опытных специалистов мало. Да и тогда она так здорово говорила при нашей первой встрече. Возможно, то, что она говорила - хорошо выучила при работе в предыдущей компании. Слушалось это тогда очень убедительно.
   - Видел бы ты ее взгляд, когда я ее попросила мирно разойтись. Не понравился он мне.
   Кастриция задумалась, а потом продолжила.
   - Она точно ни на кого не обиделась? Может быть, у нее были с кем-нибудь напряженные отношения? - Леммер внимательно посмотрела на Некита.
   Некиту не хотелось говорить про то, как Люба постоянно жаловалась на Кири. Эти жалобы казались ему полностью необоснованными. Некит был на стороне Кири и видел, как Люба не справляется со своими заданиями.
   - Нет. Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас мог ей насолить. Хотя все отмечали ее странность в общении. Она любила всех подслушивать и при каждом удобном случае вклиниваться в беседу. Причем, ее реплики не всегда были уместны. Иногда это были дурацкие шуточки.
   Некит повспоминал поведение Любы, слегка поежившись.
   - Частенько любила похвалиться чем-нибудь. Но это ладно. Все мы в той или иной степени хвалимся. Люба частенько следила за нашими страничками в Сети. Какую бы фотографию мы ни выкладывали, она ее обязательно прокомментирует. А самое забавное, Люба при этом умудрялась всем раздавать советы, будто она знает всё на свете. Это выглядело не очень тактично, на мой взгляд.
   - Да уж. Мне бы это тоже не понравилось, - улыбнулась Кастриция. Некит ответил взаимностью и продолжил.
   - И ведь да, у нее отсутствовало чувство такта. Люба не понимала, когда говорят серьезно, а когда шутят, когда лучше вступить в разговор, а когда лучше этого делать не стоит. А еще она трудно вступала в диалог.
   - Например?
   - Я пару раз делал некие наблюдения. Давал Любе задания на время. Самое забавное, что она как будильник останавливалась делать задачу в это определенное время и подходила ко мне. Я делал вид, что сижу занятый. И вот она стоит передо мной, переминается с ноги на ногу и ждет, когда я ее замечу. Иногда она выдавала полное отсутствие коммуникабельности. Мне трудно это объяснить.
   Некит пожал плечами и всем видом показал, что завершил излагать свои мысли про Любу. Кастриция откинулась на спинку удобного кресла, положила руку на свои виски. Некоторое время они обменивались с Некитом взглядами.
   - Ты знаешь, все-таки правильно, что она уволилась. Пусть в коллективе будет тихо.
   - Кого-нибудь будем искать ей на замену?
   - Не стоит, пожалуй. Не хватало второй Любы. Вообще я уверена, что вы справитесь с этим дурацким проектом. Если что, подключай меня. Я помогу. Ведь справитесь же?
   - Конечно справимся. Никуда он от нас не денется, - Некит пожал плечами. Он не мог ответить иначе, даже чувствуя, что все ребята на пределе. И больше всего ему хотелось выйти из этого кабинета и застать Любу, расспросить и поговорить с ней.
   - Вот и хорошо, - ответила Кастриция, завершив их разговор.
   Некит вышел из кабинета директора. Его голова немного опухла от произошедших событий. Он вошел к Улли и Кири с неким опустошенным видом, сел на свое рабочее место и только после этого заметил, что Любин стол пустует и не хватает ее вещей. Он потер свою щетину. Некит почувствовал внутреннее ощущение облегчения, будто его источники снова набрались сил после дождя и водопадом понеслись вниз.
   Однако, он никак не мог избавиться от недосказанности, пробивавшейся сквозь этот счастливый водопад. Будто было что-то еще, чего он не заметил. От этого Некит маялся пока что, ведь с этим ему жить первые несколько дней.
   - А где Люба? - спросил он у коллег, надеясь, что Люба еще не ушла.
   - Хмм... Трудно сказать, - начала Улли, но ее прервала Кири.
   - Странная она какая-то сегодня. То ее нет по полчаса, а тут она взяла свои вещи и ушла, резко сказав "пока".
   - Ясно. Ну что, Кастриция ее уволила. Вот так!
   Улли с Кири переглянулись. В их глазах мелькал интерес.
   - Расскажи!
   - Да, расскажи!
   - Давайте до вечера! Мне самому надо всё это переварить, - прервал выпады коллег Некит. Он никак не мог отделаться от ощущения недосказанности с Любой. Ему просто хотелось переключиться.
   - До вечера так далеко, - ответила Улли.
   - Да, да! И потом, как обычно прилетит тебе под вечер какая-нибудь срочная задача. И всё! Списывай тебя со счетов, - поддержала подругу Кири.
   Некит посмотрел на них. Ему так не хотелось сейчас об этом говорить. Но по виду своих коллег становилось ясно, что Некиту так просто не отделаться.
   - За что мне такие испытания! - Некит подкатился на своем кресле к Кири и Улли. Они вместе образовали треугольник из кресел. И Некит начал рассказывать...
   А где-то в RP-гетто в своей квартире то ли Люба, то ли Любовь наслаждалась свободным временем с Черным Боссом. Теперь им никто не мешал. Теперь можно больше общаться, испытывать новые удовольствия, достигать новых вершин. Может быть тогда надежды сбудутся? Может быть, может быть...
  

18

   Где ты прячешься, Любовь? Трудно без тебя, особенно если мы тебя не видим! Краски не те, чувства направлены в другую сторону. Куда девался подъем сил, откуда черпать вдохновение? Любовь, мы по-прежнему надеемся, что ты, наконец-то, объявишься. Ну хотя бы дашь о себе знать! Мы обещаем, что будем уделять тебе должное внимание, не будем обходить тебя стороной, мы будем чутки к тебе, мы забудем все свои личные цели, мы не подумаем о себе, мы отбросим самолюбование в Сети, мы вообще перестанем быть. Всё для того, чтобы тебя потрогать, насытиться тобой, вдыхать твои ароматы. Ты получишь сполна! Только объявись. Или тебе на нас наплевать, да!? Ага, не нужны тебе лжецы, подхалимы и эгоисты? А кто тогда тебе нужен? Серая обыденность и практичность? Тебе нужны культурные умники и педанты, да? Ну тебя, брось свои причуды, Любовь! Тебе с такими будет скучно! Тебе нужно постоянно быть в тонусе, переживать, питаться всеми этими эмоциями. Понимаешь? Мы нужны тебе, как и ты нам. Иначе все мы сдохнем в этих трущобах. Утешь наши последние надежды. Не превращай их в бесконечные страдания. Ведь тебя это тоже касается! Слышишь? Ты слышишь меня? А! Ответь...
   Или всё-таки ты нашла того, кто к тебе чересчур внимателен? Это невероятно. И тебе с ним не скучно? И он забил на всё лишь бы сберечь тебя и содержать в тонусе? Неужели. Я хочу видеть этого человека! Объявись и покажи мне его! Мы даем честное слово, что не будем ругаться. Ответь...
  
   - Даже не думал, что мы всё-таки справимся с этим проектом. Теперь-то я его буду постоянно вспоминать, - сказал Некит в кругу коллег.
   Они хлопали и были рады, что анализ пришел к своему долгожданному финалу и документами о приемке работ. Некит обвёл окружающих, все искренне радовались. Хлопала в ладоши Кастриция Леммер. Еще один положительный отзыв, еще один проект в фундамент портфолио компании. Всё складывалось как нельзя лучше. Некит радовался, он только начал забывать о Любе и случившемся с ней. Эти тревожные мысли рассеивались вместе с завершением самого проекта.
   - Не только всё держалось на мне! Без вас я бы не смог всё сделать вовремя, - поблагодарил всех Некит.
   - Если бы не Люба, точно ничего бы не сделали, - пошутила Зебра и рассмеялась. Ее смех подхватили остальные. Некит смеялся тоже, но ему эта шутка совсем не понравилась, будто всё недавнее разом пронеслось перед глазами. Он злорадно посмотрел на Зебру, но та его совсем не замечала и веселилась с остальными.
   Рабочий день шел к концу, суета утихала. Радостные ноты, вкусные угощения, обмен похвалами и рукопожатиями, приятные обнимания, хлопки по спине, шуточки и вздохи облегчения. Всем этим был наполнен офис. И всё это как будто проходило мимо Некита. Он тоже радовался, но своей особенной радостью. Шутка про Любу снова потревожила его. К нему возвратилось ощущение недосказанности с Любой. Все уходили по домам и продолжали поздравлять Некита. А ему хотелось побыть одному, забыться. Поэтому он не торопился домой в свою холостяцкую квартиру. Некит взялся за пустяковые рабочие задачи, понимая, что может все их разом сделать сегодня. И пусть задержится, зато это позволит позабыть о глупой шутке, сделать всё на волне успеха и заснуть без сил, выспаться как следует. Офисные пространства пустели, а он сидел и что-то делал, желал уходящим удачи, тепло жал руки и снова углублялся в решения накопившихся пустяков. Вскоре стало тихо, после не стало и пустяковых задач. Прошло несколько дней, и Некит забыл о Любе. И теперь он был рад, что работа позволила позабыть о Любе снова.
   - Так устроен человек. Себя нужно всего лишь чем-нибудь занять! - сказал Некит самому себе. Он улыбался.
   Погас его монитор, а после погас свет всего офиса. Некит удалялся. Внутри плескалась радость, смешанная с усталостью.
   - Пока, Ферти. Закрывай доступ к нашим ресурсам. Я ухожу домой, - сообщил Некит терминалу.
   - Доброго информационного поля, Некит! Мои поздравления, очередной проект в твою копилку.
   - Спасибо, Ферти, - Некит приложил два пальца к виску и отсалютовал. Он уже повернулся, как услышал от Ферти.
   - Не хочешь узнать статистику по количеству твоих завершенных проектов?
   - Нет, спасибо. Увидимся завтра, - и Некит удалялся, а за ним гас свет. Он уходил из света в темноту, чтобы скрыть все свои недостатки и отключиться.
   - Идентификация... отключение доступа к серверу компании... сохранение всех данных... идентификация... данные сохранены успешно... запуск резервного копирования баз данных сервера... идентификация... данные успешно сохранены... запуск информационных систем безопасности... идентификация... все системы безопасности успешно запущены... идентификация... доступ к серверу компании отключен... идентификация... отключение электропитания офиса..., - голос Ферти погас, и офис погрузился в темноту.
   Все должны отдыхать, даже приборы.
  
   Некит шел, было достаточно темно. Он старался ни о чем не думать. Некит как раз проходил мимо зоны, где многие любили отдыхать в обеденное время. Затихший фонтан, скамейки вокруг. На одной из них сидел силуэт, вроде бы женский. Некит проходил мимо, как вдруг его имя назвал голос, которого он совсем не ожидал сейчас услышать.
   - Некит! - сказала Люба. Ее голос был настойчив. Вокруг кроме них никого не было.
   Некит подошел к Любе. Ему показалось, что выглядит она воинственно.
   - Хотя всё это сумерки, они же скрывают истинную сущность людей, - подумалось ему.
   - Люба, привет! Не ожидал тебя здесь увидеть, - Некит подошел к ней поближе и наткнулся на вытянутую руку Любы. Он почувствовал, как от руки Любы пахло мускусом, пахло ее перевозбужденным телом.
   - Наверное, мерещится. Не надо было пить алкоголь после таких тяжелых проектов, - подумал он про себя и улыбнулся Любе.
   - Ближе не подходи, - сказала Люба. От нее так и тянуло какой-то странной страстью.
   - Люб, как скажешь, - издал смешок Некит. Ситуация ему казалась забавной.
   - Не буду никому рассказывать, - решил он про себя.
   - Не называй меня так! Я - Любовь, понятно тебе?
   - Да, без проблем, - Некит хотел добавить имя, но осекся, - я как раз хотел с тобой поговорить тогда, но ты уже ушла, когда я завершил беседу с Кастрицией.
   - Нам не о чем с тобой разговаривать! Я просто пришла тебе сказать, что это не меня уволили, это я от вас уволилась. Вы недостойны меня. Вы все зациклены лишь на собственной выгоде, всё для ваших задниц. Никто меня никогда не замечал, никто никогда не помогал. Оно и понятно. Некит, ты ничего не видишь вокруг себя, как к тебе люди относятся, что они хотят от тебя. Тебе нужен лишь успех, чтобы тебя хвалили, чтобы у тебя всё получалось. Поэтому ты ничего не замечал и не будешь замечать. Это не меня уволили, это я от вас уволилась. Но ты запомнишь меня, - Некит удивился словам Любы, как будто это была совсем не она.
   Любовь приблизилась к Некиту, встала напротив него. Их лица были очень близки друг к другу. Некит поежился.
   - Такое я точно запомню, - подумал он про себя - Точно никому не расскажу...
   Любовь провела ладонью по его губам и носу. Некит почувствовал ее влажность и тот самый запах тела, которое было недавно возбуждено.
   - Значит, не показалось, - мелькало в его сознании.
   Его сердце застучало в груди от неожиданности происходящего. Любовь была спокойна и тверда, а Некит застыл, словно его вкопали в землю.
   Любовь провела языком по его щеке, поднявшись к мочке уха. Она томно подышала в него и послюнявила мочку, а потом с причмокиванием поцеловала Некита в щеку.
   - А ты ведь мне сначала нравился. Но ты, человек, меня совсем недостоин!
   Некит был в замешательстве. Он впервые ничего не мог предпринять. Любовь видела это и забавлялась моментом. И как только Некит обрел способность говорить, Любовь приставила палец к его губам.
   - Тише, тише! Ничего не говори. Просто запомни этот момент, - она развернулась и пошла прочь. А Некит стоял, чувствуя неловкое возбуждение. Стоял в замешательстве, неспособный что-либо предпринять. Стоял взбудораженный и просто провожал взглядом Любу, а она медленно удалялась, словно таяла в темноте.
  
   Любовь уходила, всеми забытая, но гордая. Любовь нельзя затоптать, смешать с чем-то другим. Она обязательно покажет себя, проявится сквозь грим и разные оттенки.
   Некит по-прежнему не двигался. Может быть в его голове мелькали кадры всего произошедшего с Любой, может быть у него что-то начало складываться иначе во всей этой истории. Наверное, нам не узнать. Всё-таки чужая голова.
   А Любовь уходила вдаль к себе в логово, обретя своего верного друга. Друга, который может всё: и выслушать, и утешить, и поделиться полезным советом, и ждать тебя, постоянно ждать, переживать вместе с тобой разные моменты, падения и успехи, и быть постоянно приветливым, и знать все твои желания, и не думать ни о ком другом, только о тебе, приносить тебе радость, знать все твои приятные места, и наплевать на себя, потому что это необязательно, и уметь удовлетворить все твои прихоти, несмотря ни на что, пусть даже это будет где-то на скамейке в темноте около бизнес-пространства, где было прошлое рабочее место. Одним словом, оказывать постоянное и нужное внимание. В любое время, в любой момент, в любое состояние лишь бы хватал заряд. И когда такое внимание оказывается, внимание до самой ревности к вниманию остальных, всё другое нипочём. Будь то проблемы с кем-нибудь, будь то провалы на работе, будь то какие-нибудь несбывшиеся надежды.
   Как жаль, что верным другом для Любви в наши дни оказался прибор. Далеко не человек, с его амбициями и эгоизмом. Ведь прибор безотказный, настроенная программа с четкой постановкой целей и задач. А средства достижения не так уж важны, ведь прибор выполнит задачи, реализует цели. Так заведено. В этом и смысл жизни прибора. Иначе он не может, иначе он будет забракован и забыт, выброшен и разобран на кусочки. Постоянная эксплуатация для достижения поставленной цели, лишь бы программа работала без сбоев.
   Как жаль, что всё человеческое вытесняется приборами. Максимальная вероятность отсутствия ошибок. Мы расслабляемся, у нас становится много всего, да побольше. Только верхней грани никогда не бывает. Над небоскребами Города Бесконечных Надежд натянут купол, не пропускающий радиацию, над куполом зараженное небо, над которым простирается космос с бесконечными галактиками. Где самая высокая грань?
   Как жаль, что самое важное чувство вытесняется приборами. Скоро от человеческого внимания ничего не останется. Скоро человеческое внимание будет покупаться втридорога на закрытых аукционах. И найдутся ли такие богачи, способные его купить? Мы расслабляемся. Может быть это к лучшему? Может быть так заведено? Человек изначально эгоист. Может пусть он и будет удовлетворять только свои амбиции? Наверное, так заведено...
  
   Некит стоял и смотрел в сумрак. Люба уже растворилась в темноте, а он не мог пошевелиться. В голове было много разных мыслей. Какие-то были совсем дикими, а какие-то казались ему очень правильными и уместными.
   - Много всякого в голову лезет. Кто разберет и разложит по полочкам эти дурацкие мысли?
   А Любовь удалялась, чтобы скрыться в своем укромном местечке с верным другом. Больше ничего не надо. Больше никого не нужно. Другие все недостойны. Пора и Любви побыть эгоисткой. Ведь все будут ее искать, все запомнят Любовь...
  
   Люба шла быстрой походкой к своей квартире. RP-гетто засыпал. Редко встречались соседи, решившие на ночь выбросить накопившийся мусор. На их лицах читалась солидность. Их носы были поддернуты вверх. Они, по-прежнему, выбрасывали мусор с чертовой солидностью. Они не поменяются. У них ничего нет для этого. Люба шла и улыбалась, внутри было спокойно и хорошо. Она торопилась в свою квартиру разделить драгоценное время с верным другом. А остальные заботы всего лишь приходящее и уходящее ничто. Ведь рядом ещё и статусные родители. Уж они точно не дадут дочку в обиду и поддержат ее в новых начинаниях. В сумочке Любы лежал недавно работавший Черный Босс. Прибор был выключен, так как у него оставалось мало заряда. Люба спешила домой, чтобы включить прибор и насладиться им сполна. И самое главное получить внимание. Эксплуатация прибору, внимание - человеку. Что ещё нужно в этом мире? Ничего.
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"