Накануне мы хорошо посидели на кухне с другом Жорой. В связи с летними отпусками я остался дома один, чем мы и решили незамедлительно воспользоваться и поговорить по душам. Он принес хорошей водки, я сварганил мировой закусон, и мы воспарили в душевной беседе, так ценимой мужчинами и непонятной нашим женам. О многом поговорили, пока наконец не добрались до темы счастья.
Нагло переложив из сковородки себе в тарелку остатки картошечки, которую я с любовью и мастерством обжарил на шкварках с луком, Жора сказал:
― Ну, давай за счастье! Чтоб у тебя и у меня, и чтоб всем хватило!
― Погоди, за это надо по полной, ― сказал я и, пока Жора отвлекся на наполнение маленьких стопочек (по-моему, пить водку стаканами ― жлобство) ледяной водкой, я воспользовался случаем и стащил из менажницы три одиноких маринованных грибочка. Стол опустел, трапеза подходила к концу.
― Ну, за счастье! ― хором сказали мы, опрокинули стопочки, с наслаждением зажевали своими трофеями, и блаженно откинулись, насколько это возможно на табуретках.
По телу давно уже растеклось приятное ленивое тепло, голова слегка плыла, мысли путались, окружающие предметы потеряли резкость. Мы помолчали немного, и я решил нарушить приятную дружественную тишину:
― Ну выпили за счастье, а как ты отличишь, что оно к тебе пришло? Как узнаешь, что оно счастье?
― Ну ты даешь! ― удивился Жора. ― Ты счастье от несчастья отличить не можешь?
― Не уверен. Вот нам сейчас хорошо, можно сказать, что счастлив, а завтра общая вялость, какое уж тут счастье.
― Ты божий дар с яичницей не путай. ― одернул он меня. ― Тоже мне счастье нашел: выпить-закусить. Не-е-е, по мелочам не размениваемся.
― А если серьезно. ― давил я. ― Как распознать счастье? "Остановись мгновенье, ты прекрасно"?
― Ну, если серьезно, то даже и "остановись мгновенье" может ошибаться. Бывало у меня, что потом радуешься, что тогда не остановил это чертово мгновенье...
Он замолчал, рассматривая трещину на потолке, потом задумчиво размял в руках ломоть черного хлеба, превратив его в серый шарик, и наконец выдал:
― Ну-у-у, скажем так: если у тебя появилась возможность вернуться в какой-то момент в прошлое, а ты не захотел там ничего менять, то ты счастлив.
На этой звенящей ноте мы и закончили наши посиделки. Жора поехал домой, а я принялся заметать следы (несмотря на принадлежность к грубой половине человечества, я полагаю, что посуду надо мыть все-таки не перед едой, а после). Мне нравится, правда в разумных пределах, заниматься простой однообразной работой ― мыть посуду или гладить белье. Руки совершают механические движения, загружая рабочие отделы мозга, а мысль может свободно парить. Пока я намыливал, ополаскивал, вытирал и расставлял по полкам посуду, мысли электронами вертелись вокруг ядра ― жориного определения счастья. "А я ведь что-то хочу изменить, значит я несчастлив. Хорошо, а что в первую очередь поменял бы? Надо составить иерархию." ― думал я про себя.
Кухня привелась в порядок, мысли стали пробуксовывать, и стало очевидно, что пора ложиться спать. Процедура отхода ко сну заняла не более пяти минут, и вскоре сознание отправилось в свободный полет, оставив распластавшееся, раскинувшее руки тело сладко посапывать в подушку ...
Проснулся я резко, как от толчка, с чувством, что сегодня произойдет что-то необычное. Было рано, но солнце уже светило вовсю ― белые ночи... Обычной утренней вялости и сонливости, не говоря уже о тяжелой голове, не было и в помине. Тело было в идеальном боевом состянии, зрение и слух обострены. Я выглянул в окно: там сияла, подмигивая мне солнечными зайчиками, моя верная боевая подруга ― Жигуль модели "копеечка". Стояла она в тени соседнего дома, но это не показалось странным. Я выскочил из дома, подошел к ней и сел на свое водительское место. Что-то было не так... И вдруг меня разрывной пулей пронзило невероятное понимание ― оно вошло в солнечное сплетение и срикошетировало в голову, где и разорвалось, разнося в ошметки здравый смысл: я всегда знал, что моя "копеечка" не есть просто отформованный кусок железа, но только сейчас меня осенило, что она может везти меня не только в пространстве. Ну да, как же я раньше не замечал этот небольшой тумблер ― ведь он включает возможность движения во времени, назад и вперед. В опустошенное взрывом понимания сознание ринулось цунами вчерашних мыслей ― вот оно, измени то, что ты хотел, вперед!
"Спокойно, спокойно, без спешки, без паники!" ― успокаивал я себя. Надо попробовать с чего-то простенького, некритического. Про "эффект бабочки" знаем, читали. Что бы такое придумать?
Вот, например, воспоминание. Я сижу за столом, а рядом ― девушка, мы с ней вместе учимся, не помню чему (физика? история? ― какая разница). Она старательно перечитывает наши записи, осмысливая их. Она выглядит так серьезно и прекрасно ― свободное в талию платье, с крупными горохами, под которым угадывается ее стройная упругая фигурка, ей очень идет. Учебное настроение у меня пропадает, я просто любуюсь ею. Она поднимает на меня задумчивый взгляд поверх очков, и ее удивительно четкие ресницы удивленно хлопают несколько раз. Она снова опускает глаза в тетрадь, но я успеваю заметить лукавую искорку, мелькнувшую там, в их зеленоватой глубине. У меня перехватывает дыхание, комом в горле стоит желание встать, снять с нее очки и поцеловать прямо в губы ― сперва слегка, чуть-чуть, еле прикоснувшись, а дальше, как пойдет... Тогда я так и не сделал этого ― я проглотил этот ком, и мы разошлись. Ну, а что если теперь вернуться туда и тогда, и реализовать то давнее желание, врезавшееся в память? Простенькое и безобидное желание ― вроде не должно разрушить мир..
Я завел двигатель, щелкнул тумблером в положение "Назад", закрыл глаза, и нажал на газ. Двигатель взревел, потом стало тихо, очень тихо, и вдруг рядом я услышал легкое дыхание. Приоткрыв глаза, я увидел ту самую комнату, тот самый стол, ту самую тетрадку. Математика, вышка, отметил я про себя. Рядом сидела она и удивленно на меня смотрела, почему-то сняв очки и теперь близоруко прищуриваясь.
― Ты что? Голова заболела? Может, хватит на сегодня заниматься? ― в ее голосе звучала тревога.
― Все в порядке, это я с силами собирался, надо решиться... ― я натужно улыбнулся, решимости осуществить задуманное особо не было, но не отступать же, в конце концов.
― Решиться? На что? ― она убедительно старалась выглядеть непонимающей, но хитрые искорки выдавали ее.
Собрав волю в точку и толчком разогнав ее по всему телу, я резко встал, практически подпрыгнув, сделал два шага, оказался у нее за спиной, нагнулся через ее правое плечо и поцеловал. Я думал попасть в уголок губ ― то место, где обычно зарождалась ее завораживающая улыбка за секунду до того, как осветить глаза изнутри, но меня там уже ждали все ее губы ― мягкие, полураскрытые, отвечающие мне... Какой же я тогда был кретин ― это же так просто и здорово! Мы бросили занятия, пошли гулять, благо был июнь, в парк, оживленно болтая о казалось бы бессмысленных пустяках, но они были бесконечно важны нам. Она держала меня под руку, а я нежно гладил ее пальцы, которые этому совсем не сопротивлялись. К вечеру мы зашли в какую-то кафешку, слопали по мороженому, и я проводил ее домой. В подъезде мы еще раз, уже второй за сегодня, поцеловались, и меня опять оглушили ее мягкие, отвечающие губы.
― Ну все, пока, решительный ты мой! ― она нежно коснулась рукой моего плеча и скрылась в лифте.
Домой я шел пешком, многократно переживая то, что сегодня случилось. Вот это "копеечка", вот это машина! Ну уж теперь-то мы переверем мир, по крайне мере свой мир!
Постепенно разум возвращался в переполненную счастьем голову. Я обнаружил, что стою перед дилеммой. Можно было вернуться в свое будущее настоящее, где все будет по-прежнему. Я знал, что "копеечка" стоит неподалеку ― я увидел ее, когда мы гуляли, хотя и виду не подал, что это моя машина времени. Мне стоило сесть в нее, щелкнуть тумблером, и все вернется на круги своя. Или можно было остаться здесь, в настоящем прошлом, и жить по новой. И кто знает тогда, кем я буду к тому времени как мы с Жорой снова сядем на кухне говорить о счастье, и сядем ли вообще, и появится ли у меня моя бежевая подруга.
Я пришел домой, родителей не было ― они были на даче. Я поставил пластинку Шарля Азнавура, вышел на балкон. Дилемма не разрешалась... Я был снова молод, жизнь лежала передо мной ― прекрасная и опасная. Возвращаться в полное проблем будущее настоящее не хотелось ― никуда оно не денется.. Ладно, утро вечера мудреннее, решил я и лег спать.
Тяжелый, липкий сон не хотел меня выпускать ― вставать не хотелось, голова была тяжелая, как бывает со средней тяжести похмелья. Я открыл глаза ― все было сероватое, по подоконнику стучал дождь, спать еще и спать... Вдруг я подскочил ― я же опять в своем будущем настоящем, в своей квартирке, голова тяжелая после вчерашних посиделок с Жорой. Я прыгнул к окну и выглянул наружу ― "копеечки" не было! Да и откуда ей там взяться, в самом деле, если вчера я сам оставил ее на охраняемой стоянке... Ну ладно, разберемся, для начала надо сварить кофе ― налить воды до клапана, насыпать кофе, не забыть придавить его, завинтить кофеварку, поставить на плиту. Черт, неужели мне все это только приснилось? Наверняка! А жаль, так было здорово... А может, это бежевая подруга приревновала и испугалась возможного "эффекта бабочки", и сама тайком вернула меня сюда? Боюсь, я этого никогда не узнаю...
Аромат кофе наполнил кухню и голову, вытесняя из нее алкогольные пары, мозг проявил признаки жизни. Минуточку, сказал я себе, ведь есть один факт, который может все прояснить! Надо найти ее ― ту, чья улыбка начинается в уголках мягких губ, и все узнать! Ну предположим, я уже спорил сам с собой, она найдется после стольких лет. И что? Как спросить-то? Подойти, и в лоб: "Привет, не помнишь, целовались мы с тобой или нет?"... Да ладно, лишь бы найти ее, а там уж как-нибудь разберусь и без лобового вопроса.
Я допил кофе, и начал разрабатывать план поиска...