Аннотация: Мы все ошибаемся. И в результате наших ошибок мы больше теряем или приобретаем?
КАТЬКА
Тетка позвонила очень вовремя. У меня как раз пошел второй день отпуска, а тут приглашение в гости. Да не абы куда, а в Улан-Удэ. А это же Байкал. Моя давнишняя мечта. И ничего, что уже декабрь. Есть у меня и зимняя мечта для Байкала - половить со льда байкальского омуля. В общем, такое бывает раз в жизни и то не с каждым. Я к тому, что все совпало. Отпуск - наличие времени, зарплата плюс отпускные - наличие денег и приглашение в желанное место - наличие стимула. Так что пора на вокзал, за билетами.
Потолкавшись в грязной и влажной суете вокзала, я нашел необходимую мне кассу и купил билеты. После этого мне захотелось на воздух. Я вышел не через главный выход, а дополнительный, который остался еще от старого вокзала, до того как пристроили новый. Поэтому народу там в этот час почти не было, все были либо в зале ожидания, либо представляли собой двунаправленный поток на главном входе. Выйдя на улицу, я набрал номер тетки, чтобы сообщить ей, что выезжаю, пусть встречает и решил покурить. Доставая сигареты, я чуть не выронил из кармана билет и деньги. И тут я заметил, что двое парней смотрят на меня и улыбаются. По их виду я сразу понял, что ждут меня неприятности, и я могу лишиться и телефона и денег, а может и здоровья. Недолго думая я рванул в здание вокзала. Мне вдруг захотелось к людям, в грязь, в суету, в толчею. Парни бросились мне наперерез, но я опередил их и оказался в здании раньше их. Однако парни были наглые и вовсе не собирались упускать такую добычу как я. А люди... Люди просто шли каждый по своим делам и старательно делали вид, что ничего не замечают. Один из парней оказался уже совсем рядом и показал мне нож. Второй заходил с другой стороны, но ему мешал людской поток. И тут боковым зрением я увидел человека в форме. С каким же облечением я подумал - мент! Сразу забылось, какие они плохие, а вспомнилось какие они хорошие. Смелые, честные, стражи порядка, стоящие на пути преступности. Я повернул голову и увидел, что это совсем молодая девушка. Но это было уже не важно. Я рванул в ее сторону. Встал в очередь, где стояли угрюмые, злые люди и только там сообразил, что она не мент, а инспектор таможенной службы. Но все же инспектор. Как положено, в форме, при погонах и остальной атрибутике человека, обличенного властью. И каково же было мое удивление, когда эти бандиты, ухмыляясь и делая угрожающие жесты, все-таки стали уходить. Видимо если я затею возню в зоне видимости госслужащего им грозило то, что могут подключиться и люди и менты. Я успокоился и стал рассматривать мою спасительницу. Это оказалась молодая девушка. Стройная и очень красивая. Она вежливо и приветливо улыбалась пассажирам и они в свою очередь, уставшие, злые, угрюмые, отвечали ей улыбкой и эта часть очереди, становилась светлее. Какая замечательная девушка, подумал я. Я уже забыл обо всех своих проблемах и думал только о том, как было бы здорово познакомиться с этой девушкой. И вообще, я просто обязан встретить ее после работы, подарить ей цветы. В знак благодарности за спасение. Хотя конечно сказать ей об этом, я бы никогда не осмелился. Уж очень стыдно признаваться такой девушке, что она спасла тебя от хулиганов. А не ты ее.
Вначале седьмого я уже стоял у служебного выхода из таможенного отделения. Стоял с цветами и улыбался, вспоминая ее улыбку и ожидая увидеть ее снова. И она вышла. Только она не улыбалась. Голова ее была опущена. Она устала, подумал я. Это ведь так непросто, целый день улыбаться людям. Но с моего лица улыбка так и не сошла. И пошел ей навстречу, держа цветы в вытянутой руке и глупо улыбаясь. И краснея от этого. И в какой-то момент я подумал, что я идиот, что такая девушка не может быть одна. Наверняка у нее есть молодой человек, который также может ее встречать. Или муж, который ждет дома. Но в этот момент она подняла глаза и увидела меня. И она улыбнулась. И я тут же забыл о вероятном молодом человеке, о возможном муже. Я предложил ей проводить ее домой. Но если она не против, то я бы перед этим предпочел пригласить ее куда-нибудь поужинать. А потом уже проводить ее домой. Хотя в принципе, если она конечно не против, после ужина можно сходить в театр или кино или куда она только пожелает. И каково же было мое удивление, когда она согласилась поужинать со мной. Мы поехали в одно небольшое, но как водится, уютное кафе. Там была неплохая кухня. Там не было громкой музыки, которая так мешает поговорить, да и отдохнуть. После этого мы поехали погулять на набережную. А затем я отвез ее домой. Правда проводить ее она позволила лишь до подъезда. Я был самый счастливый человек на свете. Но вот что делать дальше? Чтобы не пугать девушку я не стал форсировать событий, и никаких поползновений насчет поцелуев и прочего, с моей стороны не было. Но мне нужно было спросить ее, когда мы увидимся в следующий раз. И конечно я боялся, что она скажет, что-нибудь вроде: - Знаешь, вечер был прекрасный, спасибо тебе. Но вот встречаться нам с тобой не надо.
И я спросил ее, согласна ли она встретиться со мной завтра? Она согласилась. Я думал, что я умру на месте от счастья. Она сказала, что ей пора домой, потому как завтра рано на работу. Я сказал: - Конечно, пока! Забыв о предосторожности, я все же чмокнул ее в щеку. Она рассмеялась своим серебристым смехом, помахала мне рукой и вошла в подъезд. Ее звали Катя.
Так пролетело несколько дней. Я встречал Катю после работы. Мы шли ужинать, затем еще куда-нибудь. Мы мечтали о том, какое будущее будет у нас. Вернее мечтал я, а Катя лишь одобрительно улыбалась. Как-то мы зашли ко мне домой, мне нужно было кое-что взять. Пока я искал то, что мне было нужно, она села на диван и стала смотреть телевизор. Я сел рядом, обнял ее, поцеловал, и впервые позволил себе положить руку ей на грудь. Она отстранилась от меня со словами: - Не надо.
- Извини, я не хотел тебя обидеть, - сказал я. Она подняла на меня глаза, в ее глазах стояли слезы. И она стала рассказывать о себе. О том, что она из очень бедной и неблагополучной семьи. И что живет она совершенно в другом районе. А я подвозил ее к подруге. Она рассказала о том, как ей жилось в школе. Какие были у нее друзья во дворе. Она говорила и говорила. Она никогда не говорила так много. И это было ужасно. Я сам почувствовал, как на меня наваливается убогая обыденность рабочего криминального района. Необходимость, а потом уже и привычка общаться с быдловатыми друзьями, которых считаешь вполне нормальными. Мир, в котором ценится не жизнь, а бутылка паленой водки или шприц с неизвестной гадостью. Ранний и грязный сексуальный опыт. Вся обратная сторона, вся грязь этого прекрасного мира открывалась мне в ее словах. Она говорила, что все это болото уже начало затягивать ее, но она как-то смогла выучиться на таможенника и найти работу. И что она так много натерпелась. Ее так много обижали. Что она боится, что и я тоже хочу лишь развлечься с ней, а потом брошу и забуду. Поэтому она просит еще немного времени, чтобы понять, чтобы почувствовать. И конечно я сказал: - Конечно!
На следующий день Катя предложила поехать в старый заброшенный парк.
- Там так хорошо. Тихо, никого нет, никто не мешает. Погуляем, погода как раз хорошая.
Погода действительно была самая подходящая для прогулки. Было тепло, тихо, падал легкий снежок. И мы поехали в парк. Мы погуляли по парку и уже подошли к машине. И вдруг Катя вспомнила, что забыла в беседке, где мы пили сок, сумочку. Она попросила меня сбегать туда, ведь наверняка она лежит там, а у нее что-то ноги устали за день и поежилась. Я дай ей ключи от машины и пошел за сумочкой. Сумочки как ни странно в беседке я не нашел и подумал, что Катя наверное что-то напутала и оставила сумочку в машине, так как я не помнил, чтобы она с ней шла. Я быстро вернулся к машине и тут я понял все.
Они стояли у распахнутых дверей моей машины и ухмылялись, как тогда, на вокзале. Они как-то узнали о нашей прогулке и поджидали нас здесь. А может они просто промышляли в малолюдном месте и случайно нарвались на нашу машину. Они стояли и ухмылялись, нагло, высокомерно, считая меня жертвой и, видимо, не ожидая от меня никакого сопротивления. Катю они видимо держали в машине, чтобы она не убежала и не подняла шум. А может, и чего похуже задумали, гниды. Ну, сейчас я вам покажу жертву, подумал я тогда. Да за Катерину я тут костьми лягу, я вам глотки зубами вырву. И вот я уже налился весь дурной, бойцовой кровью и пошел на них, представляя как я буду калечить этих людей. Или они уже не люди? А не все ли равно? За Катерину я их убивать буду. Беспощадно. Голова моя словно заполнилась пеной. В ней носились по кругу лишь несколько мыслей. Катя в беде. Бандиты не люди. Напасть первым. Эффект неожиданности. Как там Катя?
До них оставалось еще шагов 15, когда я встал как вкопанный. Из машины вылезла Катя. Моя Катя. Она улыбалась. В руках у нее была сумочка. Моя сумочка, в которой были мои документы, деньги, ключи от квартиры. Она смотрела на меня и улыбалась своей светлой улыбкой. Один из парней, тот, что был в кепке, сказал что-то, и она засмеялась. Я услышал ее серебристый смех. Я понял все.
Катя не была их заложницей. Она была их наводчицей. Вся картина вдруг открылась мне. Работая на таможне, Катя получала очень важную для этих воров информацию.
Я стоял и от неожиданности, от осознания реальности у меня не было слов. Но как же так? Я не понимал. После всего, что было сказано, после всего, что было пережито?
- Катя! Как же так? Катерина? Ты же сама так старалась вырваться из всего этого? Ты же так боялась, что это болото затянет тебя?
- Ты не поймешь.
- Чего я не пойму? Чего? Пусть они забирают все. Мне не жалко. Но ты оставайся со мной.
- Я же говорю, ты не поймешь.
- Но почему? Неужели эти, - я указал рукой на парней, - тебе ближе и понятнее? Неужели это твой выбор? Ты же хотела вырваться из всего этого?
- Слушай сюда, лошара, - сказал тот, который был в кепке. - Хиляй отсюда пока цел. А то ведь места тут глухие. И забудь. И про нас забудь, и про Катьку забудь. Обратишься в ментовку - найдем. Мы ведь все про тебя знаем, где живешь, где работаешь, чем дышишь. В общем, ты меня понял?
Он говорил спокойно, но жестко и отрывисто. Глаза его смотрели прямо на меня. В них были злость, усталость и безысходность. Та безысходность, которая толкает людей за край, за черту, за линию. Они по-хозяйски стали садиться в мою машину. А Катя все улыбалась. Но это была уже не та Катя. Она была словно покрыта каким-то панцирем. И был этот панцирь из какого-то еле уловимого налета вульгарности, цинизма, глупости. Из готовности следовать за ведущим, лишь бы самой не принимать решения, не нести ответственность, не думать. Да, это была уже совсем другая Катя. Не моя. Чужая. Как это ни странно. Еще несколько минут назад я готов был отдать за нее жизнь. Не было человека роднее и ближе чем она. И вот уже совсем чужая девушка улыбалась мне из окна автомобиля. Моя машина увозила от меня мою собственность, мои мечты, мою любовь. А на сдачу я получил лишь улыбку. Самую замечательную улыбку в мире.