- у Пушкина встречаемся? - столько надежды в прокуренном твоем голосе. Баритоне, кстати.
Правда, надежда эта тщательно маскируется:
А) усмешкою в лапках-морщинках около глаз.
Б) скептическим тоном всезнающего бабника.
Но я слышу эту надежду, я чувствую ее.
И мне смешно, и грустно одновременно.
Потому что сколько ни встречай весну у Пушкина, а новый год будет вовремя. То есть зима. Без подснежников. Только помятые розы неопределенного цвета и возраста под полой серой куртки. Да улыбка без двух зубов. Первый выбили в драке за проститутку в Порт-Ройяле, помню-помню. Можешь не повторяться. Да, ты тогда был матросом и совсем молод - даже безус. Да-да, а проститутка была совсем не проститутка, а милая девочка из хорошей семьи, которую случайно, неизвестно каким южным ветром занесло в Порт-Ройяльский кабак.
- Ну что ж ты такая ревнивая. - с удовольствием укоряешь ты меня.
А я не ревнивая, я просто скептическая. И нечего меня прижимать на глазах у этой высохшей мымры
Так, что там по второму зубу? Да, второй зуб тебе выбили на ринге в Зимбабве. Не помню уж, за каким чертом тебя туда понесло. Впрочем, ты мне всю свою биографию ухитряешься рассказать и в метро, и даже в редкие часы постельных боев. Так что, думаю,. Восполню еще пробелы в образовании по части твоих зубов.
***
... А ты говоришь - тихонечко так говоришь - то ли говоришь, то ли вздыхаешь:
- У тебя седая прядка.
А. да. Надо покраситься.
Вот покрашусь в малиновый цвет и буду, как та, помнишь, ты мне рассказывал? Лучше б я тебя убила тогда. Да. Вот взяла бы большой кухонный нож и воткнула бы в теплое и неверное сердце. Не взяла. Не воткнула. И сердце - с одышкою, правда, и перебоями - но бьется. Я кладу ладонь тебе на грудь. Нет, куртка слишком толстая. Не слышно, не чувствуется биения жизни.
Расстегиваю две верхние кнопки, змейку.
- Ты.. что? ...Замерзла?
- Я.. слушаю. Твое сердце. Мое... сердце.
***
...А снег идет.
А новый год все же будет. Но - нас, наверное, в нем не...