Суворин Владимир Юрьевич : другие произведения.

Сердце Льва. Фантастический роман (одним файлом)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман описывает восстание в Донецкой области. Основные события происходят в Славянске, Донецке, Ростове-на-Дону и Снежном. Роман был написан в 1999-2001г, затем два раза полностью переработан, последняя переработка окончена 27.10.2013г. К сожалению, события, описанные в романе, оказались гораздо ближе к реальности, чем я мог бы предположить. Вообще меня крайне поразило такое обилие совпадений. Когда я писал роман, я привязывал его к тем местам, в которых происходили различные события моей собственной жизни. Тем удивительнее, что канва произведения, достаточно далёкого от действительности, так наложилась на сегодняшнюю трагедию гражданской войны. Краткое описание События романа происходят через 300 лет после нашего времени. Земля находится в составе межпланетной сверхдержавы, основной принцип управления в которой - элита и армия на планете должна быть отличной от туземцев расы, т. е. на Земле управляют инопланетяне, в то время как на других планетах в составе правящего класса могут быть и люди. Сегрегация происходит в 16-17 лет, и тем, кто остаётся на родных планетах "на расплод", вкалывается прививка послушания. Над всеми обычными разумными существами стоит суперраса Администраторов. В г. Снежное (в романе назван "посёлком Первомайка", остальные города и улицы фигурируют под собственными наименованиями) группа ещё не привитых молодых людей, недовольная существующим мировым порядком, пытается поднять восстание и создаёт партизанский отряд. Одновременно с этим в результате межпартийной борьбы среди Администраторов один представитель суперрасы устраивает на Земле мятеж. Центром области, контролируемой мятежным Администратором, становится Ростов-на-Дону. Донецкие повстанцы, после первой неудачи на Донбассе, некоторое время проводят в Ростове, обучаясь и участвуя в боевых действиях в Краснодарском крае. Затем возвращаются на Донбасс, и после сражений в Славянске и Донецке создают собственное полуавтономное государство на территории Донецкой и Луганской областей. Учёный, убежавший из метрополии Администраторов, помогает повстанцам перевооружиться, создав временное техническое превосходство над инопланетянами. Ростов различными путями пытается подчинить Донбасс себе. Метрополия для подавления мятежа перебрасывает на Землю дополнительные войска, оснащённые гораздо лучше повстанцев. При поверхностном ознакомлении роман может показаться боевиком, так как насыщен батальными сценами, но вдумчивый читатель найдёт в нём авторское видение острых вопросов современности. Я ничего не менял в романе после 27.10.2013г. Доказать это я могу наличием рукописи самого первого варианта романа (это толстая синяя тетрадка, исписанная моим корявым почерком) и текстом на моём старом сайте, в который не вносилось изменений уже несколько лет. /// Изначальная версия этого романа была написана мной в 1999-2001 гг. Писалась она от руки, в толстой 96-листовой синей тетрадке, и как раз заполнила её всю. В ней тогда отсутствовала одна сюжетная линия (линия Ромы Глухова), и было только четыре части. Да и концепция романа была другой. В дальнейшем роман подвергся двум коренным переработкам. Первая была сделана мной в 2009-2010гг, во время переноса романа из рукописи в текстовый формат. Моё мировоззрение к тому времени заметно поменялось, поэтому и концепция романа была развёрнута почти на противоположную. Переписаны были многие диалоги, целые куски глав вырезались и добавлялись. Были обезличены многие эпизодические персонажи, чтобы не перегружать текст именами. Роман несколько распух, однако был всё ещё маловат для издания. Поэтому я решил добавить в роман ещё одну часть - она описывала события, произошедшие между третьей и четвёртой частью. В изначальной версии между ними проходило два года, а всего действие романа длилось пять лет. Вторая переработка, 2013 года, была такой же кардинальной. Я "уплотнил" время в романе, в финальной версии его события происходят не за пять, а за три года. Опять же были переписаны целые куски текста, а также добавлен ещё один главный персонаж со своей сюжетной линией. Когда-то в юности, приступая к этому труду, я руководствовался идеей передачи внутреннего мира героев не с помощью описания их переживаний и мыслей, а через их действия, с помощью диалогов и поступков - то есть так, как мы обычно видим это в реальной жизни. Однако во время многочисленных переделок мне пришлось частично отступить от принятого правила.
  СЕРДЦЕ ЛЬВА
  роман
  
  ***
  
  Два всадника ехали по просёлочной дороге. Их белые плащи казались розовыми в свете заката, пылавшего над Донецким кряжем, ножны палашей позвякивали о стремена. Всадники не смотрели по сторонам - их мало интересовали перепаханные поля и жидкая салатная зелень лесополос. Они поглядывали вперёд, где на пологом холме возвышался серый обелиск с выбитой на нём надписью.
  Рядом с дорогой вёл борозду припозднившийся пахарь. Внезапно его лошадь споткнулась, вывернув плугом из-под земли какой-то полукруглый предмет. Всадники приостановились.
  - Что там у тебя, человек? - бросил один из них.
  Пахарь молча протянул ему ржавый мятый щит. Спрашивавший счистил с него налипшую грязь, обнажив выбитый на металле герб - льва, вставшего на задние лапы, и большое сердце у него на груди. Кое-где на гербе даже сохранились остатки краски.
  - Это их щит? - спросил второй всадник.
  - Да, - ответил ему спутник. - Такие щиты были у гвардейцев. Они называли себя 'Орден Льва и Сердца'.
   - Интересно, как погиб его владелец? - снова спросил второй, проведя короткими коричневыми пальцами по полустёртому изображению.
  - Так же, как и большая часть армии людей. Видишь, край щита срезан, как ножом? И поведён он не от удара, а от высокой температуры.
  Собеседники тронули коней и продолжили свой путь, вернув щит пахарю, долго следившему потом за их нечеловеческими, птицеподобными фигурами.
  
  
  ЧАСТЬ I
  РАЗБОЙНИКИ
  
  Мне хочется броситься из этого сада
  С высоты семисот локтей.
  
  Глава 1
  
  Юноша лет восемнадцати шёл по тротуару одной из окраинных улиц небольшого посёлка, каких много на Донбассе. Узколицый и высоколобый, со смугловатой загоревшей кожей, он шагал и щурился от лучей июньского солнца, бликующих на стёклах сквозь пышную листву палисадников. Новая коричневая рубаха и штаны из плотной ткани, кожаный пояс и обувь наподобие полусапожек, тоже из крашенной кожи, выдавали в нём человека из обеспеченной семьи. Через плечо он нес холщёвый рюкзак, набитый чем-то под завязку, а к его поясу была пристёгнута металлическая фляжка с водой.
  День был будний, и на улицах было пусто. Парень прошёл три квартала, никого не встретив, пока не вышел к перекрёстку. Тут он остановился, не спеша показываться на глаза постовому полицейскому довольно-таки грозного вида.
  Это было паукообразное существо, на голову ниже человека. Его большая шишкастая голова сидела на маленьком туловище, от которого отходило восемь конечностей в чёрных кожаных перчатках. Передняя и задняя пары служили для ходьбы; во второй существо держало круглый маленький щит и длинную чёрную дубину, а третью пару конечностей сложило за затылком, там, где у него на ремнях висело два полутораметровых копья. Ещё на поясе у этого чуда-юда болтался широкий изогнутый клинок без острия.
  Юноша помедлил с минуту, а потом, собравшись с духом, прогулочным шагом двинулся мимо полицейского. Он уже почти свернул за угол, когда существо окликнуло его:
  - Сын Рокина!
  Парень вздрогнул и остановился.
  - Скажи Рокину, я зайду завтра утром, чтобы решать дела. Скажи, пусть бывает здоров.
  - Хорошо, господин полицейский! - ответил юноша и поспешно скрылся в переулке. Только отойдя на пару кварталов, он осмелился вытереть с лица холодный пот.
  Переулок, по которому он шёл, упирался в деревянный мостик через глубокий ручей и густую лесопосадку на другом берегу. Здесь городок заканчивался, а тротуар переходил в тропинку, скрывающуюся за деревьями. Парень остановился у крайнего двора. Залаяла собака, но сразу смолкла, узнав гостя, а из-за калитки вышла девушка в коротком голубом платье.
  - Привет, Артур.
  - Привет, Оленька.
  - Ты куда это собрался? - Она указала на его рюкзак.
  - Да так, по делам. Попрощаться пришёл, - он попытался обнять её, но она слегка отстранилась.
  - И надолго?
  - Да. Но я буду часто здесь появляться, - Артур продолжал борьбу с её руками, но она наконец вырвалась и стала рядом, держа его за запястья.
  - Шо за глупости? Это всё ваши бредни с бешеным кавказцем? В Робин Гудов поиграть захотелось? Только попробуй!
  Юноша смущённо улыбнулся. Из посадки послышался протяжный свист.
  - Мне пора, - Артур всё же обнял её. - Не переживай!
  Он быстро зашагал прочь. Она растерянно смотрела ему вслед, потом крикнула:
  - Артур!
  Тот обернулся и махнул ей рукой, прежде чем скрыться среди деревьев.
  
  Он сделал буквально пару шагов по тропинке, когда его окликнули из густых зарослей. Тогда он свернул, продрался сквозь кусты и очутился на небольшой поляне с поваленным деревом посередине. На дереве восседал молодой человек явно не славянской внешности, с таким же, как у Артура, рюкзаком за плечами. Рядом на траве развалились ещё два парня - один долговязый шатен, другой коренастый полноватый брюнет. У брюнета под головой лежал длинный матерчатый футляр. Армянина звали Карен Хатламаджан, длинного - Женя Кузнецов, а брюнета - Шурик Яковенко.
  - Наконец-то, все собрались, - объявил сидевший на коряге. - Еды побольше взял?
  - Нормально, - буркнул Артур.
  Карен спрыгнул со ствола и пошарил в траве под деревом. Через некоторое время он извлёк из-под веток четыре метровых дубинки. Их концы были обложены металлическими пластинами и стянуты кольцами. Иметь оружие людям было запрещено, поэтому молодёжь и упражнялась в основном на дубинках.
  - Айда, хлопцы! - и Карен лихо покрутил дубинку в левой руке.
  - Пока, Первомайка, - пробормотал Шурик.
  - Не хнычь, - армянин хлопнул его по плечу. - Ещё вернёмся сюда.
  Четвёрка зашагала прочь от посёлка. Рокин и Хатламаджан заспорили, как лучше передвигаться - пешком или на лошадях. Карен настаивал на том, что всадников легче обнаружить, но на самом деле просто он умел ездить верхом только охлюпкой, а потому предпочитал передвигаться пешком или на телеге. Шурик, как сын простого рабочего с тигля, вообще не умел ездить верхом. Артур же, напротив, отлично управлялся с лошадьми: его отец был управляющим у графа Фаластура, и имел двух верховых жеребцов. Женя же был конюхом у того же графа Фаластура, и они вдвоём, когда граф бывал в отъезде, частенько совершали конные прогулки.
  Компания подошла к развилке.
  - Шо, зайдем к моему дядьке? - предложил Артур. Карен кивнул.
  Этот армянин вообще был примечательной личностью. Сирота, помощник управляющего (отца Рокина), он обладал даром убеждения и горячим темпераментом. Неудивительно, что именно он был атаманом и организатором всей авантюры. Из людей старшего поколения он уважал, пожалуй, только дядю Рокина. Остальных он считал 'забитыми крестьянами', 'продавшимися за жрачку' и вообще 'не способными видеть дальше собственного носа'.
  Через полчаса тропинка вынырнула из посадки и побежала вдоль поля гигантской кукурузы, сейчас, в июне, уже вытянувшаяся до своих двух с половиной метров. На краю поля стоял уединённый домик, а перед ним, на скамеечке, с тетрадью в руках, сидел седоватый мужчина лет пятидесяти.
  
  Когда четвёрка подошла поближе, сидящий покачал головой и проговорил:
  - Судя по всему, вы не вняли моим советам.
  Карен сделал неопределённый жест рукой, словно отмахивался от давнего безрезультатного спора.
  - На днях должна начаться очередная вакцинация, - слегка извиняющимся тоном пояснил Рокин. - Дольше ждать было нельзя. Мы бы все под неё обязательно попали.
  - Ну ладно, даже если не учитывать, что затея сама по себе глупа и обречена на провал, что вы будете делать, когда истребите всех ино? Где вы возьмёте управленцев, полицейских? У всех землян - четыре класса образования!
  - Это вы вместо отеческого благословения? - криво усмехнулся Артур.
  Дядя смягчился.
  - Ладно, всё равно вас не убедить. Только ради Бога, осторожней, я тебя умоляю, Артур. Помни про мать и сестру. Отцу я, так и быть, скажу.
  Ненадолго воцарилось молчание. Затем Карен сказал:
  - Василий Петрович, вы нам рассказывали, что любой тигль можно настроить на производство чего угодно.
  - Ну, не совсем чего угодно, конечно. Только надо уметь, - дядя хитро посмотрел на армянина. - Всё мечтаешь о чудо-оружии?
  Тот кивнул. Василий Петрович вздохнул и полез в карман за трубкой. Не спеша набив её самосадом, он наставительным тоном произнёс:
  - С той базой данных, что была когда-то у меня в Университете, я мог бы много чего. Мог бы и чудо-оружия понаделать, и правительство человеческое организовать. Но в нынешнем моём положении, когда я могу опираться только на свою память да кое-какие записи, возможен только минимум, увы. Чем смогу, помогу. Но для этого мне нужен хотя бы один тигль и куча времени. Боюсь, ни того, ни другого вы пока мне предоставить не сможете.
  - А шо там, в Университете? - осторожно спросил Шурик. Он и Женя не бывали у Василия Петровича, поэтому многого не понимали в разговоре.
  - Молодой человек, - сквозь клубы дыма ответил дядя. - Университет - место сбора гениев. Аисты, отбирающие детей для отправки на другие планеты, также отбирают и тех, кто способен стать Жрецом Науки. Но таких людей очень, очень мало. С Земли отправляют не больше одного-двух человек раз в десять лет. Только они получают настоящее образование, и занимаются в Университете такими проблемами, о которых вы не имеете ни малейшего понятия. Там собрана гигантская база научных данных. О, как бы я хотел снова иметь возможность пользоваться ей!
  Шурик, очевидно, не совсем понял Василия Петровича, и на всякий случай спросил:
  - А как же училища? Ведь выходят оттуда мастера. Они могут вырастить тигль, настроить его...
  - Гы-гы, - дядя потыкал черенком трубки в небо. - Это ж исполнители. Что они могут? Взять из размножителя контейнер нужного цвета, нажать на нём клавиши в нужной последовательности, которая написана в инструкции. И всё. Дальше всё делает сам тигль. Вырастает до нужного размера, и потом только кидай в него всякий мусор, а он будет производить. Если там прописано, что тигль должен выпускать металлические чушки, то он будет выпускать металлические чушки. Написано, что удобрения - будет делать удобрения. Написано, что древесил - будет делать древесил. Ещё некоторые умеют обращаться с размножителями. Копировать контейнеры, тоже нажатием двух-трёх кнопок, которые у них записаны и передаются как единственно возможные. И никто из них не знает, как тигли и размножители устроены, что ещё они могут. Если тигль ломается, они демонтируют его (тоже нажатием одной кнопки), и просто выращивают новый. И точно также выращиваются космолёты. И размножители - точно также. И много ещё чего, чего вы, молодой человек, даже представить себе не можете.
  - А разве можно знать, как устроены тигли, размножители и космолёты? - снова спросил Шурик. - Ведь это же магия!
  Дядя захохотал. Минут через пять, вытерев слёзы, он сказал Карену:
  - Где ты его взял?
  Артур решил вмешаться в разговор, чтобы Шурика совсем не засмущали:
  - Ладно вам, Василий Петрович. Большинство так и думает, шо это магия. Это нам с Кареном вы много чего порассказали, а так никто же ничего не знает толком. Работают и работают, ковыряются себе в земле. Вы вот сидите здесь отшельником, и не знаете, как на самом деле люди живут.
  Дядя вдруг как-то сгорбился. Казалось, он вдруг вспомнил что-то, гнетущее его с давнего времени, и периодически напоминавшее о себе вот такими случайными фразами.
  - Ладо уж, идите, - пробормотал он.
  - Так что насчёт тиглей? - напомнил Карен.
  - Я подумаю, но ничего не обещаю, - Василий Петрович грустно смотрел себе под ноги.
  Друзья попрощались и зашагали прочь. Через некоторое время, когда они отошли достаточно далеко, Женя поравнялся с Артуром и спросил:
  - Твой дядя - он шо, Жрец Науки?
  - Да, бывший.
  - А как же ж он сюда попал? Они ж, жрецы, все живут на столичной планете?
  Рокин пожал плечами.
  - Он почему-то решил вернуться. Понятно, шо просто так оттуда не уедешь, вот он и сбежал - пробрался на грузовой космолёт, скитался, пока наконец не попал на Землю. Уже лет пять здесь живёт, отец помог ему построить этот домик. Потому мы особо про него и не рассказывали - если полиция узнает, кто он такой, его сразу заберут.
  - Вот откуда, значит, уши у ваших идей растут, - пробурчал раньше всё время молчавший Женя. - это он вам с Кареном рассказывал про прививку послушания и Администраторов, а вы нам.
  - Да, ну и шо? - огрызнулся армянин. - Пошли уже.
  Вскоре друзья скрылись в густой лесополосе, тянувшейся между двумя кукурузными полями.
  
  Тиалон Кемпаст, третий сын графа, имеющий право на белый плащ, тысячник, недавно прибывший в Торезскую крепь, был дроном с планеты Алконост. Его плоский широкий нос с четырьмя ноздрями закрывал пол лица своей ороговевшей кожей, низкий лоб нависал над густыми чёрными бровями, сросшимися на переносице, а на висках переходящими в бакенбарды. В его двухметровой фигуре было что-то птичье, а коротковатые руки оканчивались четырёхпалыми коричневыми ладонями. Сейчас он стоял перед столом коменданта, вытянув руки по швам.
  Комендант, легат барон Кроунзе Савой, тоже дрон, говорил, одновременно жуя жвачку:
  - Вам нужно освоиться, господин тысячник. Эта инспекционная поездка поможет вам лучше узнать местные условия. Осмотрите земли, за которые мы отвечаем, познакомитесь с помещиками и городскими главами. Донецкая область - майорат герцога Халба, а он тоже дрон. Поэтому почти все помещики здесь из наших. Среди глав городов частенько встречаются пауки. Ну, их везде полно, они из полицейских выслуживаются.
  - Я должен кого-то взять с собой, или отправляться самому? - равнодушно, как и подобает истинному дрону-аристократу, осведомился тысячник.
  - Возьмёте из третьей сотни седьмой и восьмой десятки. Кроме того, с Вами отправится отряд аистов. Проводите их до Первомайки. Вот вам письменный приказ по этому поводу, - комендант протянул Тиалону несколько листков. - Здесь же и документы на инспекцию.
  - Я могу идти?
  - Да, вы свободны.
  Тысячник отдал честь. Повернувшись на каблуках, он вышел в коридор и зашагал к выходу, впечатывая подкованные сапоги в пол из древесила.
  На выходе его уже ждали два десятника. Тиалон с облегчением увидел, что оба они дроны - он не любил ни кривоногих синекожих, ни волосатых уруков, составлявших большую часть гарнизона крепости.
  - Стройте отряд на центральном дворе. Пусть берут с собой все пожитки - уходим недели на две, - приказал он.
  Десятники тот час же направились к казармам. Пока эскорт собирался, тысячник зашёл к себе и наскоро сложил вещи в походную сумку. Когда он вышел, дроны уже построились, а рядом сбился кучкой отряд 'аистов' - так называли спецгруппы, состоявшие из двух-трёх гвадлинов и десятка солдат. Гвадлины, похожие на скелетов в своих чёрных рясах с капюшонами, почти не шевелились в сёдлах. Это была самая загадочная из рас, подчиняющихся Администраторам. Никто не знал, как они размножаются, и где вообще их родная планета. Обычно они прибывали большими группами из метрополии; поговаривали даже, что на самом деле гвадлины - это големы, созданные Высшими для каких-то своих целей. В этот раз их сопровождали дроны. С запоздалым разочарованием тысячник отметил про себя, что его эскорт сидит на алконостских скакунах, а не на местных лошадях. Дронские кони больше напоминали земных лосей, только чуть побольше размерами и без рогов. Привыкшие к пышным мшистым равнинам своей родной планеты, они плохо адаптировались здесь, на Земле. Даже синекожие, и те давно уже закупали себе табуны донских заводов.
  Тиалон вскочил в седло и махнул рукой. Отряд двинулся шагом мимо центральной башни, комендатуры, казарм, конюшен и амбаров, вливаясь в распахнутые ворота. Тысячник последним выехал за кирпичные стены крепости.
  
  Четверо путников переночевали в пустующем летнем домике полевых рабочих. Всю ночь за стенами мягко шелестела кукуруза. Скоро, в середине июля, на поля выйдут сборщики, чтобы скосить сочные зелёные стебли и вновь посеять зерно, обильно накормив землю удобрениями.
  Утром Артур вышел из домика. Он с наслаждением вдохнул полной грудью сыроватый воздух. Прозрачный туман быстро растворялся в лучах рассвета, обнажая край лесополосы и утоптанную грунтовую дорогу, вьющуюся между полей. За его спиной хлопнула дверь. Карен, посвистывая, прошёлся по краю поля, поглядывая по сторонам. Ему явно чем-то приглянулось это место.
  - Смотри, - сказал он Артуру. - Вон там лесополоса пересекает дорогу, и кусты подходят прямо к обочине.
  - Мы ведь собирались отойти подальше от Первомайки, - возразил Рокин, но ему и самому хотелось поскорее начать дело. Карен постучал в окно, поднимая заспавшихся спутников.
  Через полчаса все четверо уже лежали в зарослях, держа наготове верёвку, привязанную к дереву на другой стороне дороги. Верёвка была предварительно вымазана землёй, чтобы её не было заметно. Шурик извлёк из своего футляра лук и стрелы - он был лучшим стрелком в посёлке. Остальные приготовили дубинки.
  Но кругом было пустынно. Они провалялись на листьях почти час, пока мимо проехала первая телега с дремлющим возницей. Ещё через полчаса по дороге прошёл какой-то мужик с косой на плече. Он заметил шевеление в кустах, но не стал останавливаться. Наконец, спустя ещё четверть часа, их терпение было вознаграждено. Они заметили вдалеке всадника, из озорства несущегося во весь опор, привстав на стременах. Конь был земным, но наездник явно не походил на человека.
  - Давай, готовься, готовься! - жарко зашептал Карен. Женя судорожно сглотнул. Артур почувствовал, как у него вспотели ладони и пересохло во рту. Всадник беспечно приближался, горланя песню. Как только он поравнялся с засадой, Кузнецов резко потянул конец на себя, поднимая верёвку на уровень его шеи. Наездника вырвало из седла, бросив в дорожную пыль. От удара висевший у него на поясе палаш вылетел из ножен, упав в двух мерах от притаившихся в кустах людей. Женя тут же выскочил на дорогу и подобрал с земли оружие. Шурик щёлкнул тетивой - стрела глубоко вонзилась в левое плечо дрона.
  По-видимому, боль помогла тому очнуться. Кузнецов с перепугу бросился наутёк, но палаш не бросил. Поднявшись, ино выхватил из других ножен кинжал и неожиданно резво кинулся за долговязым парнем, завладевшим его клинком.
  - Лови его! - заорал Карен. Артур будто избавился от наваждения. Неведомая сила бросила его вперёд, вслед убегающему врагу. Дрон уже почти настиг свой палаш, когда Артур догнал его и ударил дубиной по затылку. Наверное, у Рокина дрожали руки, потому что ино не упал. Покачнувшись, он повернулся лицом к новой опасности, и шагнул навстречу людям, вытянув вперёд руку с кинжалом. Шурикова стрела воткнулась в дерево рядом с его головой.
  Тогда Карен, лихо гикнув, со всей силы ударил дубинкой по направленному на них оружию. Кинжал вылетел из ослабевшей ладони, а армянин вторым ударом попал ино в висок. Дрон свалился ничком.
  Побледневший Шурик отошёл в сторонку, прислонился к дереву и осел на землю, что-то бормоча. Артур вытер холодный пот, с трудом преодолевая позыв к рвоте.
  - Ну, что расклеились, - сказал Карен, но было видно, что ему тоже нехорошо.
  - Я себе это по-другому представлял, - прошептал Женя. Ему было стыдно за своё бегство, и он отдал палаш Хатламаджану.
  - Это твой трофей.
  Карен не стал возражать. Артур забрал себе кинжал. Даже не обыскав труп, и не попытавшись поймать бродившего неподалёку коня, четвёрка быстро зашагала прочь от страшного места, не глядя в глаза друг другу.
  
  Глава 2
  
  Широченный древний проспект Стачки заканчивался мостом, перекинутым через пойму Темерника, с развалинами трёх вокзалов на его берегу, поросшему камышом. Сразу после моста начиналась небольшая площадь Звезды, названная так потому, что посреди неё с незапамятных времён стоит звезда причудливой формы и со странным стилизованным рисунком башни на ней. Ещё с северо-западной стороны площади располагался барельеф, который видел всякий, въезжающий в Ростов по проспекту; на нём выступали из камня скачущие всадники со вздетыми обнажёнными клинками. А если, перейдя мост, повернуться спиной к барельефу и звезде, то на вершине противоположного берега во всей своей громадности открывались две чёрные исполинские фигуры Умирающих.
  Именно на эту площадь прибывали пассажирские дилижансы с Украины. Рома Глухов по прозвищу Длинный, один из десятка извозчиков, облюбовавших это место, как раз встречал очередную партию приезжих. Он оставил пролётку чуть в стороне и подошёл к самому вагону, запряженному шестёркой лошадей, негромко повторяя:
  - Кому ехать? Недорого ехать.
  Пробегая глазами по лицам выходивших пассажиров, он задержал взгляд на симпатичной девушке. Она была одета просто, но так, как это умеют люди, обладающие врождённым вкусом; у Ромы невольно что-то ёкнуло в груди, и он даже смутился, но не смог отвести глаз и всё смотрел и смотрел на неё. Она это заметила и шагнула к нему, и, когда она заговорила, в её глазах заплясали насмешливые искорки.
  - Пушкинская, сколько возьмёшь?
  Длинный был бы рад отвезти её бесплатно куда угодно, но, чтобы не отпугнуть, назвал такую цену, чтобы она не показалась подозрительно низкой, и в то же время чтобы никто из его коллег за такие деньги не согласился.
  - Хорошо, - кивнула красавица. - Помоги мне сумку донести до твоей коляски. Она в багажном там.
  Рома поспешно бросился к задней части вагона, откуда возница уже вытаскивал баулы, чемоданы и коробки.
  Когда сумка девушки была перенесена на пролётку и положена у её ног, Глухов взобрался на облучок и тронул поводья, пуская лошадь неспешным шагом. Он решил не торопить заслуженное животное, долгое время служившее его отцу. Да и экипаж тоже был отцовский, Роме, позднему ребёнку, подаренный ушедшим на покой батей. В свои девятнадцать лет Длинный успел заслужить уважение других извозчиков своим трудолюбием, вот только с девчонками ему не везло. Вот и сейчас он не мог связать двух слов, как будто впал в ступор. Наконец, собравшись с духом, ему удалось из себя выдавить:
  - Как поездка? - он ещё не решил, обращаться к собеседнице на ты или на вы.
  - Очень хорошо, - проговорила девушка. Голос её был высоким, даже каким-то мелодичным. - Я Наташа. А тебя как зовут?
  - Рома. А куда ездила, далеко?
  Он сел на облучке боком, чтобы видеть собеседницу, но краем глаза продолжал следить за дорогой.
  - Я не ездила, а приехала. У меня дядя здесь.
  - О, дядя! А ты сама откуда? - Длинный решил, что начало положено удачно, и даже подумал, что можно поехать кружным путём, чтобы немного продлить общение. Наверное, она не заметит, она ведь не местная.
  - Донецкое герцогство, Первомайка, посёлок такой... Небольшой.
  - Надолго к нам?
  - Не знаю ещё. У нас последнее время неспокойно шо-то стало. Может быть, останусь учиться здесь.
  И даже это донбасское 'шо' показалось Длинному таким милым в устах собеседницы, что он совсем потерял голову. Вместо того, чтобы сразу свернуть на Пушкинскую, он поднялся до Красноармейской, и при этом как мог незаметнее придерживал и без того не торопившуюся лошадь. Они продолжали непринуждённый разговор, вернее, это девушка, немного лукаво улыбаясь, легко поддерживала беседу, сам же Рома из кожи вон лез, стараясь казаться уверенным в себе, но при этом чувствовал, что его фразы выглядят донельзя глупо.
  Как он не старался затянуть поездку, вскоре коляска подкатила к нужному дому, и Глухов, одной рукой подхватив сумку, подал вторую Наташе, помогая сойти на тротуар. Девушка протянула ему монету, и Рома энергично замотал головой, отказываясь.
  - Ну же, возьми, - настаивала Наташа, продолжая улыбаться. - Ты же мне устроил обзорную экскурсию, потерял кучу клиентов.
  У Длинного побагровели уши. Значит, она знала город, и понимала, что он возит её кругами, но ничего не говорила.
  - Не нужно денег, - проговорил он. - Лучше разреши мне как-нибудь к тебе заехать. Покатаемся...
  - Я подумаю, - и Наташа, толкнув дверь, скрылась, но тут же высунулась обратно и сказала:
  - Обычно дядя выделяет мне соседний флигель, так что ищи меня там, - и она, послав ему воздушный поцелуй, упорхнула.
  Рома вспрыгнул на облучок и, свистнув, погнал лошадь рысцой. Сердце у него колотилось и подпрыгивало в такт с цоканьем подков, а по лицу расплывалась глупейшая улыбка.
  
  Двадцать пять кораблей, со ста тысячами сипаев-людей на борту, окончив торможение, легли на околоземную орбиту. Диспетчерские службы засекли их, и цепочка сообщений пошла сначала к комендантам космопортов, затем к герцогам областей, потом в канцелярии королей территорий, и там завязла, прежде чем добраться до имперских служб. Впрочем, имперские службы получили информацию раньше, чем она прошла все официальные каналы. Глава министерства межпланетного транспорта приказал наладить связь с неизвестным флотом. Связистам удалось засечь кристалл связи на одном из прибывших космолётов, и канал был установлен. Каково же было их удивление, когда они увидели, что в рубке флагмана находится Администратор и чернокожий человек с регалиями генерала. Министр, после доклада связистов, приказал подать карету и отбыл во дворец со срочным визитом. В любом случае, только император или кто-нибудь из королей должны были разговаривать с представителем своей расы.
  
  Лорд Фреалон взирал на сине-белый шар, плывущий по обзорному экрану. Его большое муравьиноподобное тело, размером с быка, покрывал пурпурно-золотой плащ, три рога, увенчивавшие хитиновый лоб, были обвиты жемчужным ожерельем, а в фасеточных глазах мерцал таинственный свет.
  - Вот она, твоя Земля, - проговорил он. - Ли-Лонгве, я не говорил тебе раньше. До того, как Высшие подчинили себе все расы, именно вы, люди, были самым развитым народом. Даже мы, Администраторы, стояли на ступеньку ниже. А все остальные вообще бегали в шкурах. В лучшем случае - с железными копьями, а в худшем - и с каменными топорами. Так что, если для дронов, уруков, синекожих, улукаев это было возвышение, то для вас - низведение. Хотя, летать между звёздами вы не умели...
  Генерал, почтительно стоявший в отдалении, пригладил рукой жёсткие курчавые волосы и наморщил лоб.
  - Я и мои люди и так верим вам и пойдем туда, куда вы скажете. Можете не пересказывать эту легенду, мы и так - патриоты.
  - Это не легенда. Почему, ты думаешь, в Университете большая часть жрецов науки - именно люди? Прочие расы составляют там едва ли треть.
  - Это знают только Высшие и Администраторы, - уклончиво ответил негр.
  Лорд вздохнул и сказал:
  - Ладно, генерал. Оставь меня одного в рубке. Скоро с нами второй раз будут связываться, и я уверен, что это будет император. Ты всё равно не поймёшь наш язык, но ему будет спокойнее, если я поговорю с ним без свидетелей.
  Ли-Лонгве поклонился и вышел.
  Через некоторое время кристалл связи ожил. Луч света вырвался из него вертикально вверх, и между ним и потолком возникла голограмма существа, отличавшегося от лорда Фреалона только пышностью одежд. Некоторое время Администраторы разглядывали друг друга, пока наконец император не воскликнул:
  - Ба! Фреалон! Вас же сослали на Аад, подавлять восстание. Какими судьбами? И почему так много кораблей? Вы что, притащили сюда всю свою армию? Вы же знаете, что сипаям запрещено возвращаться на родные планеты!
  - О, моя слава докатилась и до Вас? - лорд сделал движение жвалами, означавшее бы у людей приподнимание бровей в притворно-высокомерном удивлении.
  - Ещё бы. Я получаю записи с заседаний Совета. Эта ваша речь... Как вы там говорили? Что мы напоминаем собаку, которая осталась без хозяина? Что без пастуха нам не совладать со стадом?
  Глаза Фреалона поменяли цвет. Он ответил:
  - Точно. Это была моя речь. А вы тоже уверены, что мы сможем удержать все расы в повиновении? Они ведь... будто что-то чувствуют, догадываются, что Высших нет больше с нами. Особенно те, что живут в метрополии. Особенно жрецы науки.
  - Ладно, ладно, - недовольно оборвал его император. - Сюда-то зачем вы явились?
  - На Ааде мне удалось успешно подавить выступления, теперь меня направили сюда, чтобы усилить ваши гарнизоны.
  Император задумался. Лорд видел, что он не верит ему.
  - У нас пока ничего такого нет. Правда, в горных районах есть какие-то нездоровые движения, но пока сипаи успешно подавляют их. И с молодёжью гораздо больше проблем, чем лет десять-двадцать назад.
  - Совет решил увеличить контингент на планетах, но сипаев других рас не хватает, и сюда прислали людей. Они уже зарекомендовали себя как преданные бойцы, - казалось, что Фреалон пытается разъяснить что-то непонятливому ребёнку, а не Администратору гораздо выше его рангом.
  - Почему тогда мне об этом ничего не известно? - сердито буркнул тот. - Должен был быть курьерский катер, или сообщение с правительственной почтой.
  - Кхм, да, действительно. Странно, что до сих пор у вас нет об этом сведений. Но, впрочем, это решение Совета, что я-то могу сделать? Не лететь же обратно на Аад, - нашёлся лорд. - Сенаторы вообще перестали следовать здравому смыслу. Последним разумным указом, проведённым, кстати, с моей подачи...
  Его собеседник всё ещё колебался. Он усиленно размышлял, как ему поступить, и перестал вслушиваться в словоизвержения опального лорда. Действительно, направление сипаев на родную планету было чем-то из ряда вон выходящим, ломающим все инструкции и директивы Совета.
  - У вас приказ в письменном виде есть?
  - Конечно.
  - Ждите, я с вами свяжусь, - и император отключился.
  Глаза Фреалона почти погасли. Он вызвал генерала обратно в рубку.
  - Ну как? - только переступив порог, поинтересовался Ли-Лонгве.
  - Он сомневается, ну да я так и предполагал. Проверить мои слова он сможет, только послав курьера на космолёте на столичную планету, или увидев письменный приказ, которого я ему никогда не представлю. Впрочем, особых причин опасаться меня у него нет. Подумаешь, бывший политик - оппозиционер, загремевший в армию. Поэтому на орбите нас держать не будут, но вот разделят - наверняка. Так что действуем, как договаривались. Время 'ч' - двенадцать часов после посадки. Те, кто не сможет захватить в течение суток все кристаллы связи, возвращаются в космолёты и перелетают в столичный космопорт, чтобы действовать там.
  Через сутки кораблям Фреалона дали разрешение на посадку. Космолёты должны были сесть в разных городах, не более одного корабля на космопорт. Флагман ждали в столице, на Багамских островах.
  
  Четвёрка вышла к Зугресу - полузаглохшему городку не больше чем с пятью тысячами жителей и одним тиглем, производящим стекло. Здесь им путь преградила река, но путникам совсем не улыбалось появляться в городе, чтобы пересечь её по мосту.
  Они сделали привал в тополиной роще на берегу. Шурик и Женя тотчас разложили костёр и принялись что-то поджаривать, Артур улёгся рядом на траве, а Карен слонялся по окрестностям, пробуя дронский палаш на ветках. Это был именной клинок, с хитрым вензелем в виде буквы 'Ф' на рукоятке, точно таким же, как у графа Фаластура на фронтоне дома.
  Внезапно атаман вернулся к костру и позвал с собой Артура. Чуть в стороне от рощи, на берегу реки, трое хлопцев примерно их возраста стреляли в цель. Луки были длинными, в две трети роста человека, а стрелы, хотя их наконечники были похуже, чем у Шурика, глубоко вонзались в ствол дерева.
  - Эй! - окликнул их армянин.
  Лучники обернулись.
  - Шо надо? - довольно недружелюбно отозвался один из парней, видимо, самый старший.
   - Вижу, вы стреляете хорошо, - примирительным тоном ответил Карен и позвал. - Шурик! Иди сюда! Лук захвати!
  Яковенко и Кузнецов появились на берегу, но Женя, бегло оглядев зугресцев, вернулся следить за костром. Они уже собирались устроить соревнования, когда один из местных обратил внимание на оружие атамана.
  - Откуда вы это взяли? - подозрительно спросил он.
  - Откуда-откуда, пришили одного ино, - криво усмехаясь, буркнул Карен.
  - Да ну?
  - Мы идём кое-куда, там у нас встреча назначена. Собираем отряд, - пояснил Артур.
  - И вы реально собираетесь сражаться с сипаями? - с сомнением проговорил старший из лучников. - Не верю я вам. Вон там, за бугром, парочка пауков обнимается. Слабо? Паук-полицейский и паучиха.
  Первомайцы переглянулись. Потом Карен молча сделал знак рукой, и все трое пошли к холму. Местные чуть погодя двинулись следом, собираясь, видимо, посмотреть, что будут делать пришельцы.
  
  На верхушке бугра росло несколько деревьев, окружённых густой порослью. Хлопцы спрятались в ней, а потом ползком пробрались на другой склон холма. Пауки сидели в ложбинке, оружие полицейского лежало в сторонке.
  - Вооружимся под завязку, - шепнул армянин.
  Он показал, что зайдёт со стороны паука, а Артура подтолкнул в другую сторону, где сидела самка. Женя положил стрелу на тетиву, выжидая сигнала. Но близко подобраться они не успели - местные хлопцы начали ломиться через заросли со страшным треском. Ино подскочили, и тогда Карен коротко свистнул, выпрыгивая из кустов, как чёртик из табакерки. Артур тоже рванулся вперёд и достал паучиху дубиной по плечу, так что та взвизгнула от боли и бросилась наутёк. Догнать её Рокину не дал полицейский, успевший подобрать меч. Ино легко отбил выпады Карена, в два шага переместился к Артуру, хитрым ударом чуть не выбил у него оружие из рук и подхватил одно из копий. В этот момент из кустов вылетела стрела, задев оперением щёку паука. Поняв, что так его расстреляют, он подпрыгнул, ухватился передней и задней парой конечностей за ветки, а затем, со страшной скоростью перебирая лапами, перелетел по кронам на вершину бугра. Сверху он метнул копьё в заросли, и люди услышали сдавленный крик. Ино спрыгнул с дерева вслед за копьём.
  На этом его удача закончилась, потому что внизу его настигли Артур и Карен. Рокин сбил его с ног, а армянин с размаху воткнул палаш в короткую шею.
  Оказалось, что паук метнул копьё не в Шурика, а в того самого парня из местных, который у них верховодил. Хлопец умер почти сразу, и теперь зугресцы растерянно стояли над ним, не до конца ещё осознавая, что произошло.
  - Вам нельзя оставаться в городе. Пойдёмте с нами, - предложил Артур. Он никак не мог унять дрожь в пальцах, но по крайней мере его не тошнило, как в прошлый раз.
  Почти невменяемые, два несчастных пацана поплелись следом за первомайцами, успевшими в этот раз собрать разбросанное оружие.
  
  Тиалон Кемпаст совершенно не понимал, зачем ему придали эскорт - разве что для солидности. Промотавшись весь день по заштатным городкам, он наконец прибыл в Первомайку. Здесь он расположился в доме главы, пожилого паука, а его эскорт распределился по соседним жилищам. Начальник аистов попрощался с ним. Завтра с утра гвадлинам предстояла неблагодарная работа. Эта раса обладала параспособностями, поэтому стояла в иерархии на третьей ступени, после Администраторов и перед всеми остальными разумными; а если слухи верны, и Высшие действительно покинули галактику двадцать лет назад, то - на второй.
  Аисты каждый год по графику объезжали посёлки и города, обследуя детей, закончивших четырёхлетнюю школу. По плану, десять процентов из них они отбирали, чтобы потом отправить на другие планеты. В дальнейшем этих детей разделяли, в зависимости от способностей, на сипаев, астронавтов и биофикаторов. Сипаями называли солдат и полицейских, и на заселённых планетах сипаями могли быть только представители не туземных рас; астронавты, понятное дело, водили космолёты, а биофикаторы отправлялись на планеты, непригодные для жизни, но подходящие по параметрам для образования биосферы и последующей колонизации. Когда работы по биофикации на очередной планете заканчивались, аисты готовили к отправке колонистов, уже целыми семьями. Ещё одной обязанностью гвадлинов был поиск гениев, способных служить Науке. В случае обнаружения одарённого ребёнка его спецрейсом перевозили на планету Администраторов. Все те, кто оставался жить на родной планете, подлежали вакцинированию специальной сывороткой, подавляющей агрессию. Но 'вакцину послушания' можно было вводить только в полностью сформировавшийся организм, иначе последствия могли быть самыми плачевными, вплоть до шизофрении и паралича. Поэтому гвадлины каждый раз проводили обследования подростков, по ходу дела устраняя патологии развития, а когда признавали их вполне взрослыми - делали прививку.
  На следующий день, после завтрака, тысячник сидел в кабинете главы посёлка и перебирал отчёты за последний год. Хозяйственная деятельность ему была мало интересна, так что все эти списки, сколько мешков кукурузы отправлено в Донецк, сколько возов удобрений закуплено на соседнем тигле, да какая была урожайность на северных полях, а какая - на ближних, - он просматривал бегло, не забывая, впрочем, придавать лицу значительное выражение. Когда ему это окончательно надоело, он спросил:
  - А не было ли у вас последнее время каких-либо происшествий? Волнений, там?
  - Нет, что вы! - торопливо заверил его паук. - Какие у нас волнения! Но вот вчера убили сына местного графа. Он служил в Енакиево, подавал большие надежды. Приезжал навестить отца. Ещё пропали трое работников этого самого графа. Полиция думает, что они его и порешили. Все трое ещё не были вакцинированы.
  - Хм, интересно-интересно, надо этим заняться. Далеко отсюда это произошло?
  - Да километров пятнадцать. Могу вам дать сопровождающего.
  - Отлично. Думаю, после обеда можно будет выехать. Мне всё равно нечего у вас делать. Не возражаете, если половина эскорта останется здесь? Мне одного десятка с головой хватит.
  Главе это явно было не по вкусу, но деваться ему было некуда. В конце концов, потом он сможет потребовать возмещения постоя у армейцев.
  
  В деревню, около которой произошло убийство, Тиалон с эскортом въехал уже к вечеру. Местный полицейский хорошо поработал, аккуратно собрав все улики и оставив человека следить за местом происшествия.
  - Они натянули верёвку поперёк дороги, - объяснил паук. - Но, конечно, не рассчитали, и он напоролся на неё не шеей, а грудью. Им пришлось его догонять - тело нашли в двух десятках метров от дороги.
  - Что же, вооружённый офицер сдался без боя?
  - Они его оглушили, и с ними был лучник. Стрела торчала у несчастного в плече. Нападавшие были вооружены дубинами, обычным оружием молодых лоботрясов-поселян. Стрела тоже самодельная. Палаш и кинжал бандиты забрали.
  - Их было трое? - уточнил Кемпаст, дабы показать, что ему тоже кое-что известно.
  - Судя по следам, четверо, - возразил полицейский. Затем задумчиво добавил:
  - Никогда такого не бывало. Хотя молодёжь вообще плохо себя ведёт, часто игнорирует постановления.
  - Я беру сей случай под свой личный контроль, - объявил тысячник.
  Паук еле заметно поморщился: расследование явно уплывало неизвестно к кому. Дрон заметил это.
  - Не расстраивайтесь, вам тоже хватит работы. Банду надо изловить, и вы должны будете предупредить меня, если что-нибудь ещё случится. Обещаю, вы не останетесь без награды. У меня как раз есть мобильный отряд, и мы устроим облаву.
  Десяток всадников выехал затемно, стремясь до ночи вернуться в Первомайку. Тиалон Кемпаст чувствовал запах настоящего дела и не собирался его упускать.
  
  Карен запретил разжигать огонь, а Артур молча смотрел на звёзды и вслушивался в разговор атамана с двумя 'новобранцами'.
  - Наша цель сейчас - один уединённый хутор. Хозяевами там наши соратники, два брата, без родителей живут. Постепенно, когда отряд разрастётся, мы будем нападать на посёлки. А сейчас надо добыть побольше оружия.
  - Я теперь пауков жалеть не буду, - глухо проговорил один из зугресцев, Сергей Балахов. Убитый сегодня парень был его братом. - Хотя какого вы нас втянули? Я не собирался ни с кем воевать, насчёт меня отец уже договорился в училище. Был бы мастером. А теперь - преступник.
  - Ты знаешь эти легенды, про пришествие? - вопросом на вопрос ответил Карен.
  - Это здесь не причём, - вяло возразил зугресец.
  - Ты послушай. Люди были высокоразвитой расой, мы достигли таких высот в науке, о которых теперь никто даже не догадывается. Люди сами управляли собой. У нас были устройства, которые двигались по дорогам быстрее самых быстрых лошадей, и не уставали. У нас были механические птицы, на которых люди могли перелетать из одного города в другой. У нас было такое оружие, которым мы могли десять раз уничтожить всю Землю.
  - Я, между прочим, историю в школе проходил, - озлился Сергей. - Люди загадили планету своими машинами, они задыхались в своём собственном мусоре, они не умели лечить страшные болезни, от которых гвадлины теперь избавляют за десять минут. Женщины рожали детей в муках, и поэтому, когда у них появлялась возможность, отказывались рожать. Люди хотели только потреблять, иметь красивые вещи, красивые дома, красивые машины, и не хотели ничего другого - только есть, пить, отдыхать, а для этого грабили других людей. Люди убивали вдруг друга в войнах. Люди не могли полететь на другую планету и поселиться там, потому что даже не пытались выйти в космос. А когда пришли Высшие, они прекратили войны, вылечили все болезни, научили нас жить в чистоте, а не в грязи.
  - Почему тогда людям перекрыли доступ к Высшим?! - воскликнул Карен. - Где они, эти твои Высшие? Ладно ты, хоть твой отец, да хотя бы твой дед видели их? Или это просто сказки Администраторов? У меня есть один знакомый Жрец Науки, единственный, кто вернулся из метрополии. Он говорит, что в нашей истории одна брехня. Правда, он то же и про легенды говорит. Раньше, до пришествия ведь обходились без королей этих, без герцогов, сипаев и гвадлинов. Что же, теперь сами не справимся?
  Карен ещё долго разглагольствовал в том же духе, а Артуру вдруг пришла в голову одна мысль. Он взвесил её, осмотрел со всех сторон, и решил, что она не так уж плоха.
  - Атаман, - позвал он. Раньше это была кличка армянина, а теперь её уже можно было воспринимать всерьёз. - Атаман, там, в деревне, где мы должны Женькиных дружков забрать, ведь всего одна семья пауков живёт. Ну, не считая гвадлина-лекаря.
  Все выжидательно смолкли, а Кузнецов подтвердил:
  - Точно, один полицейский на всю деревню.
  - Давайте нападём на него в открытую, днём, чтобы все увидели, шо мы делаем. Тогда и посмотрим, как люди будут реагировать, поддержат ли нас. Может, кто захочет присоединиться.
  Хатламаджан вначале недоверчиво крякнул, но, помедлив, согласился:
  - Мы сделаем это! Как раз завтра. И от Зугреса деревня расположена далеко.
  Через полчаса все, кроме Артура, уже спали, даже не выставив часового. Рокин наблюдал за небом. Мимо млечного пути медленно проплывали три ярких точки - скорее всего, космолёты. Потом он тоже заснул, но уже сквозь сон услышал, как тихонько плакал второй из зугресских парней - кажется, его звали Славик.
  
  Глава 3
  
  Было раннее утро. Вчера Тиалон Кемпаст весь день занимался тем, что рассылал вестовых с указаниями и донесениями. Первомайка находилась в западной части территории, подчинённой Торезской крепи, а ещё западнее от неё начинался район, за который отвечала уже Макеевская крепь. Нужно было предупредить поселковых глав и помещиков, куда посылать сообщения о действиях банды. Также, нужно было отчитаться перед начальством, выпросить у коменданта ещё пару десятков солдат, а если удастся, и стрекозу, чтобы прочесать район с воздуха.
  С этими хлопотами офицер засиделся давеча допоздна, и ещё нежился в постели, когда в спальню постучал запыхавшийся десятник и, не дожидаясь разрешения, вошёл и потряс его за плечо.
  - Господин тысячник, в Зугресе убили паука... Господин тысячник, вы просили вас разбудить, если что.
  - Всё в порядке, я не сплю, - Тиалон лениво отмахнулся, приподнимаясь на постели. - Подайте-ка мою форму!
  Десятник суетливо протянул командиру его зелёный кавалерийский камзол.
  - Кто принёс сообщение?
  - Паук из той деревни, господин тысячник. Узнал от знакомого и примчался верхом. Ждёт у главы.
  Кемпаст улыбнулся, представив паука верхом на лошади - восьмирукие никогда не были хорошими наездниками. Зато в лесу, передвигаясь по ветвям, могли обогнать любого конника.
  - Сообщи им, что я сейчас буду, - сказал он, пристёгивая к поясу палаш и запахиваясь в плащ.
  
  В небольшом кабинете главы Первомайки было уже тесно: кроме деревенского полицая, здесь же сидел сам глава, начальник полиции посёлка и Фаластур, местный барин, дрон - герцог Халба раздал почти все донецкие земли своим сородичам. Тиалон поклонился сразу всем, по дронскому обычаю никого не выделяя особо.
  - Итак, что вы узнали, - произнёс он, усаживаясь на предложенный ему стул.
  - Преступники напали на влюблённую парочку, - заговорил полицейский, и было видно, что он едва сдерживает свой гнев. - Девушке удалось бежать, парень погиб, но убил и одного из бандитов. Их было больше, чем четверо. Как я узнал, вместе с погибшим человеком в тот день уходили ещё двое; сейчас они пропали.
  - Теперь нет сомнений, что четверо наших пропавших людей - члены этой банды. Со слов девушки, один из них был не местной породы, а скорее кавказцем, из тех, что живут у гор. Один из пропавших первомайцев - как раз сирота-армянин, служил у господина Фаластура, - объявил глава.
  - Они двигаются на запад, - снова встрял полицейский. - Видимо, это большая банда, шесть-восемь человек.
  - Когда это произошло? - спросил тысячник.
  - Вчера.
  - Ну что ж, господа, - подвёл итог Кемпаст. - Я забираю оба десятка и отправляюсь в Зугрес. Надеюсь, вскоре сюда прибудут ещё сипаи, сразу поставьте меня в известность, - он повернулся к пауку. - А о вас я обязательно напишу в докладе, вы нам очень помогли.
  - Погодите, господин тысячник, - удержал его чиновник. - С вами хотел поговорить господин Фаластур.
  Пожилой дрон откашлялся, приглаживая бакенбарды.
  - Да, конечно, говорите.
  - Я - бывший легат, господин Тиалон, - пробасил помещик. Тысячник тут же встал и отдал честь, то же сделал и полицейский.
  - Не надо, не надо, господа. Просто я хочу помочь вам. Ваши кони плохо приспособлены к местным условиям. Я имею возможность заменить восемь из них на земных, совершенно бесплатно; мне дороги наши дронские скакуны, мой легион сражался на таких на Бериаде.
  - Даже не знаю, как благодарить вас, - проговорил Кемпаст.
  - Просто, когда вы прижмёте эту банду и соберётесь её уничтожить, дайте мне весточку, я тоже должен участвовать.
  - Вам это так необходимо?
  - Да. Погибший вестовой был моим сыном. Ему только исполнилось двадцать.
  - Мне очень жаль, - Тиалон поклонился барину. - Я обязательно позову вас.
  
  Артур, Карен, Сергей и Славик стояли на пригорке и смотрели вниз, на деревню в сотню домов, вытянувшуюся вдоль мелкой речки.
  - Отличное место, - говорил атаман. - В стороне от дороги, кругом поля, если что, затеряемся в кукурузе. Женя говорил, что тут всего одна паучья семья. Паук-полицай и глава в одном лице.
  - У них есть стандарт - один полицейский на тысячу жителей, - подал голос Сергей.
  - Откуда ты знаешь? - спросил Артур.
  - Отец работал в канцелярии писарем. Зугресский глава возмущался, что в городе на три паучьих семьи больше, чем положено.
  Со стороны деревни показались две крадущиеся фигуры - это были Кузнецов и Яковенко. Когда они оказались рядом, армянин окликнул их:
  - Эй! Ну что там?
  - Сейчас придут, - отозвался Женя. - Как и собирались, четверо.
  - Вот что, - решил Карен. - Пусть Славик ждёт здесь твоих дружков, а мы все пойдём в гости к ино.
  Оставить Славика было хорошей идеей, потому что он явно трусил. Да и новеньких нужно будет предупредить - их не хотели светить раньше времени, и расстраивать родителей было бы некрасиво.
  Маленький отряд двинулся по меже к деревне. Карен шёл первым, постукивая палашом по полицейскому щиту, за ним следовали Артур и Женя с копьями и дубинками, а последними, с луками, шагали Шурик и Сергей.
  Когда они появились в деревне, прохожий мужик ошалело проводил их взглядом, а женщина, погонявшая хворостиной корову, охнула, всплеснув руками, и забормотала:
  -Батюшки-светы, шо ж вы делаете-то...
  Испуганная девочка следила за ними во все глаза; Артур не удержался и подмигнул ей - она взвизгнула и убежала во двор.
  Налётчики прошли по улице три квартала, когда наконец у калитки самого большого дома им встретился паук. Безоружный, он просто стоял и смотрел на приближающихся к нему людей.
  - Эй, вы кто? - крикнул он, когда им оставалось пройти ещё метров пятнадцать. Вместо ответа Яковенко с Балаховым вскинули луки и выстрелили. Стрелы вонзились в калитку; хлопцы рванулись вперёд, дико заорав, но ино уже сообразил, что к чему, и бросился к дому. Карен вынес калитку ударом ноги, и пятёрка протопала по дорожке, чтобы упереться в запертую дверь
  - Выходи, тварь! - крикнул атаман, ударяя в дверь плечом, но та даже не пошевелилась. Женя и Шурик побежали вокруг дома, а Артур начал дубиной крушить оконную раму, и стёкла полетели во все стороны. Он уже почти высадил её, когда изнутри к нему метнулось остриё копья, едва не задев горло. Рокин отпрянул, а Сергей пустил стрелу в оконный проём.
  На секунду всё стихло.
  - Выходи! - снова крикнул Карен.
  Из глубины дома донёсся хриплый голос:
  - Я согласен сдаться, если обещаете не трогать мою жену и ребёнка!
  Друзья переглянулись.
  - Ну шо, атаман? - спросил Артур.
  - Давай, - махнул рукой тот.
  - Выходи, мы согласны! - крикнул Рокин.
  Дверь медленно отворилась, и паук шагнул на крыльцо. Артур приставил копьё ему к шее и повёл на улицу, а Карен нырнул в дом, через минуту выведя оттуда паучиху, прижимающую к груди большое белое яйцо. Вернувшиеся из-за дома Женя и Шурик тоже зашли внутрь, чтобы нагрузиться оружием.
  Паука и паучиху положили на дорогу перед калиткой; Артур случайно коснулся яйца - оно было мягкое и тёплое. Самка тут же прикрыла его лапами.
  - Вот тебе за брата! - крикнул Сергей, натягивая тетиву. Артур схватил его за руки.
  - Подожди! Атаман, - обратился он к Карену. - Шо будем с ними делать?
  - Отпустим, мы же обещали, - ответил тот и пнул в бок самца.
  - Да, правильно, не стоит их трогать, - пробормотал Женя. Сергей даже сплюнул.
  - Ты думаешь, они тебя помиловали бы? - с жаром воскликнул он.
  - Ну, фиг его знает, - заметил армянин. - Тех, кто непосредственно убивал, наверное, казнят. А остальным гвадлины память сотрут лет за пять, и отправят куда-нибудь в космос. Как бы то ни было, сейчас у меня рука не поднимается их трогать, заключил он. - Забираем оружие, деньги, еду, и уходим.
  Только тут они заметили, что со всех сторон за ними наблюдают деревенские жители.
  - Да они теперь носа не высунут из-за заборов, - шепнул Артур атаману.
  Хатламаджан только пожал плечами. Отряд пошёл обратно по пыльной улице, направляясь в поля.
  На пригорке их ждали бледный Славик и четверо местных пастухов, собиравшихся примкнуть к отряду. Один из них первым делом сообщил:
  - Пока вы шли, паук уже ускакал в другую сторону на бричке. И жена с ним.
  - Ладно, нам надо спешить, - отмахнулся Карен. - Давайте так: разделимся, Жека со своими идут одной дорогой, мы другой. Встречаемся на хуторе.
  Вскоре две группки потеряли друг друга из виду.
  
  Герцог Беллон, майоратом которого была Ростовская область, был синекожим, что объясняло странный цвет его тела, слишком короткие кривые ноги и отсутствие носа на круглом лице - для дыхания ему служили воздушные жабры за ушами. В остальном он походил на людей - две конечности для ходьбы, две - для обращения с предметами, рост - на полголовы ниже стандартного землянина. Ещё у него был небольшой раздвоенный хвостик.
  Герцог стоял перед кристаллом связи, внимая голосу короля южно-русских территорий, пожилому Администратору, родственнику самого Императора. Усталый рогач говорил:
  - За прибывающими сипаями следует следить как можно строже. Казармы для них расположите в одном месте, чтобы командирам было удобно их контролировать. Прежде всего нам следует опасаться, что они, попав на родную планету, начнут разбегаться кто куда в поисках родных. Потому Император и предусмотрел, чтобы легионы из одних стран расквартировывались в других регионах. Например, этот легион, что прибудет к вам, из породы негров, он набран в Южной Африке, и, буде кто сбежит, полиция легко определит его по чёрному цвету кожи, необычному в вашей области. Они летят по одному легиону на одном корабле. Легионы, правда, скорее всего потрёпанные, и в них меньше пяти тысяч, которые положены по штату. Но вы на всякий случай рассчитывайте на большее. Так, а сколько у вас войск в области, и в самом городе?
  - Всего в области три легиона, один - человекопсы - в Ростове, ещё один - мои сородичи - в Волгодонской крепи, и легион уруков раскидан по тысяче в других городах. Ещё есть пауки - тысяч пять на всю область. В случае надобности, можно призвать помещиков к оружию... Их тысячи три наберётся.
  - Ну, думаю, настолько крутые меры не понадобятся. Совету виднее, раз они послали на Землю сипаев-людей, значит, знают, что делают. Может, эти испытанные, проверенные войска покажут пример местному населению, как нужно повиноваться властям, и брожения поутихнут. Можно даже организовать что-то вроде торжественной встречи, там, парад, что ли. Этот легион поступает под ваше командование, дальше сами распорядитесь. Вопросы есть?
  Герцог помялся, не решаясь спросить, но потом всё же робко произнёс:
  - Ваше величество, а будут ли дополнительные ассигнования, на содержание нового легиона?
  - В вашей области пять миллионов населения, имейте совесть. Да вы бы смогли ещё столько же войск содержать, - отрезал король. - Всё, готовьтесь там.
  Администратор отключился, кристалл медленно погас. Беллон скорчил недовольную гримасу и хлопнул в ладоши, выкрикнув:
  - Казначея сюда!
  
  Тиалон Кемпаст с двумя десятками всадников прибыл в Зугрес поздно ночью того же дня, когда в Первомайке он общался с Фаластуром, а уже утром вестовой из Енакиево на запаленной лошади принёс новость о нападении на деревню. Местный помещик вывел на поиски банды полтора десятка добровольцев-ино и просил всех, кто может, принять в этом посильное участие.
  - Ну что ж, надо ехать, - только и сказал Тиалон. Он разослал вестовых в другие окрестные города и, на всякий случай, в Макеевскую крепь, чтобы разбойникам перекрыли дорогу на запад.
  Через полчаса отряд уже стоял в строю, ожидая приказа командира. Тысячник улыбнулся, глядя на молодые лица солдат, большинство из которых только радовались возможности отличиться.
  Десятки тронулись по грунтовой дороге вдоль реки. Тиалон не спешил, давая лошадям отдохнуть после вчерашнего марша; впрочем, он не забывал высылать вперёд и в стороны разъезды из двух-трёх всадников.
  К двум часам дня они добрались до подвергшейся нападению деревни. По словам хозяйничавшего здесь полицейского отряда, с бандой ушло четверо местных, известных в округе бузотёров, которых уже давно подозревали в расизме.
  - Это хорошо, что их численность растёт. Большому отряду труднее спрятаться, и все неблагонадёжные элементы сразу выявим, - заключил паук.
  - Ну-ну, - ответил тысячник.
  После быстрого обеда отряд снова двинулся вдоль реки на север. Теперь они двигались быстрее, а часа через три заметили впереди дым - там явно что-то горело.
  - В галоп! - скомандовал Тиалон. Всадники поскакали по дороге, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Промчавшись через лесополосу, они вылетели к мосту, уже почти обвалившемуся и наполовину превратившемуся в головешки. Одновременно с ними, но с другого берега реки, к мосту выскочил другой отряд - около тридцати конных синекожих.
  - Опоздали! - в сердцах воскликнул их командир.
  - Мы тоже, - ответил ему Кемпаст. - Но нужно прочесать окрестности. Вы можете посмотреть у себя, а я поищу на нашей стороне.
  Синекожий согласно кивнул. Его отряд с гиканьем развернулся, растянулся вдоль берега и вскоре исчез за деревьями. Дроны же повернули на восток, рассыпаясь в цепь. Что-то подсказывало тысячнику, что преступники ещё не успели далеко уйти.
  Поиски длились несколько часов, прекратившись, только когда в темноте нельзя было различить соседнего всадника. Тиалон приказал устроить ночлег прямо среди полей и выставить часовых.
  
  
  Глава 4
  
  Всю вторую половину дня после нападения на деревню и почти весь следующий день группа Карена передвигалась исключительно бегом. От моста, который беглецы подожгли, чтобы обмануть преследователей, они повернули на восток.
  В конце концов, после полутора дней бега и пары часов, проведённых в скрюченном состоянии в кустах, когда рядом шастали разъезды ино, атаман вывел их к хутору. Старые хозяева, отец и мать, погибли в результате несчастного случая, и на хуторе жили их дети: два брата, друзья Карена, и их сестра - Леночка. По наущению Карена они избежали прошлогодней вакцинации и согласились принять участие в задуманном предприятии.
  Так как весь отряд в доме бы не поместился (группа Кузнецова появилась буквально пару часов спустя), братья предложили разместить всех в просторном амбаре, стоявшем на отшибе, у лесопосадки.
  Почти сутки повстанцы отсыпались, отъедались, по очереди парились в бане. Только к следующему вечеру, разведя костёр на опушке, все наконец собрались, чтобы решить, что делать дальше. Хуторяне сидели тут же, и в их сторону все косились - девушка была очень симпатичной. Артур-то знал, что Карен давно её обхаживает, и теперь только усмехался про себя, наблюдая, как атаман корчит из себя крутого вожака.
  - Ну давайте, все уже здесь! - беспокоился Сергей, перебивая завязавшиеся отдельные беседы.
  - Хорошо, - начал Карен. - Хлопцы! Теперь у нас двенадцать бойцов. Мы разобьемся на четвёрки. Две группы уходят в поиск, с интервалом в одни сутки, а одна группа остаётся на хуторе, отдыхает и следит за хозяйством. Нападения делаем на расстоянии не меньше, чем день пути, от места нападения сначала уходим в другую сторону от базы, потом кружным путём возвращаемся. Если вдруг что случается с базой, предлагаю местом сбора назначить Саур-Могилу. Знаете, где это?
  Все закивали.
  - Только придётся мимо Торезской крепи пробираться, - заметил Женя.
  - Зачем? - отмахнулся Артур. - Можно же крюк сделать, тебя, что ли, заставляют напрямки переть?
  - Командирами групп назначаю себя, Артура и Сергея. Со мной Шурик, Женя с Артуром. Остальные - распределяйтесь! - объявил армянин.
  - В нашу группу возьмём только тех, кто хорошо ездит верхом, - сказал Рокин. Карен согласно кивнул.
  Дальше развилась бурная дискуссия между жениными друзьями, которые не хотели разделяться. Дело дошло до криков, но в конце концов атаман навёл порядок и перешёл к планам на завтра.
  - Так вот, у нас есть деньги, что мы забрали у паука в деревне. Пусть группа Рокина возьмёт их и отправляется в ближайший город - Шахтёрск, закупит там продуктов, может, ещё чего. Вот стрелы нам не помешают.
  - Первомайка тоже недалеко, - заметил Шурик. - Може, мы пока домой смотаемся?
  - Домой нам пока хода нет, - мрачно отрезал Карен. - Мы сходим на север. Я хочу разведать, нет ли где аистов. Есть у меня идея, подловить их и наказать как следует. Для этого надо узнать, в каком посёлке они будут, и всем отрядом навалиться. Группа Сергея остаётся пока на хуторе, - потом подумал и добавил. - Впрочем, можно будет по ночам иногда навещать своих, но только по очереди, чтобы не больше одного человека отлучалось.
  Хлопцы зашушукались; вдруг раздался голос девушки:
  - Ребята, я могу вышить вам флаг.
  Карен буквально раздулся от удовольствия. Взяв прутик, он довольно неумело нарисовал на земле льва, вставшего на задние лапы, с огромным сердцем во всю грудь.
  - Это нужно вышить на красном фоне золотыми нитками, - сказал он.
  На этом и закончился 'совет'. Хуторяне притащили замаринованное мясо, самогонку, так что через полчаса все думать забыли о сипаях, аистах и прочих ино.
  
  В этот день Рома снова пришёл к дому Наташи, гадая, выйдет ли она, или, как в прошлый раз, скажется занятой. Он уже несколько раз гулял с ней по городу, даже под ручку, но ничего более. Девушка вела себя немного отстранённо, как будто просто проводила с ним время, потому что больше было не с кем.
  На стук она отозвалась довольно скоро.
  - Подожди, я сейчас, - и у Длинного отлегло от сердца. Значит, сегодня день не пропал зря.
  Когда через двадцать минут к уже замаявшемуся Глухову вышла его мечта, он чуть не задохнулся, глядя на её солнечную улыбку и смеющиеся глаза. Девушка положила ладонь на его локоть, и они зашагали по улице, необычно оживлённой сегодня. Почему-то было много полицейских и других инопланетян, причём многие из них были разодеты в пышные наряды, а когда парочка вышла на Садовую, то дорогу им пересекла небольшая кавалькада, вслед за которой промаршировал отряд в черных кожаных доспехах и с оружием за плечами.
  - Куда это они? - удивлённо спросила Наташа. - Шо-то не замечала ни разу такой суеты.
  - Похоже, это герцог, - ответил Рома. - В сторону космодрома поехал, небось, кого-нибудь встречать.
  Когда ино скрылись из виду, они перешли Садовую и уселись на лавочке у львов. Два каменных зверя возлежали по обеим сторонам фонтана, сейчас растрескавшегося от времени. В нём давным-давно устроили клумбу, а сейчас даже за ней не ухаживали, так что она густо заросла сиренью, источающей аромат на весь сквер.
  - Ты знаешь легенду про эти статуи? - спросил Длинный.
  - Нет. Расскажи.
  - Когда-то в Ростове жили два брата, известные бабники. Ни одна девчонка не могла перед ними устоять. Особенно они любили неопытных девушек, любили быть первыми. Они так разошлись, что даже бог на них разозлился, и превратил в этих самых львов. Теперь они будут пребывать в каменной шкуре, пока мимо них не пройдёт хотя бы одна семнадцатилетняя девственница.
  - Что за глупая легенда, - фыркнула Наташа. Потом, немного помолчав, добавила:
  - Если бы я в семнадцать лет приехала к вам в город, то львы бы здесь уже не стояли.
  Не подумав, Рома тут же ляпнул:
  - А теперь?
  Наташа искоса посмотрела на него¸ и у Глухова тут же покраснели уши.
  - Давай пока не будем на эту тему, ладно?
  - Извини, - окончательно смешавшись, пробормотал Длинный.
  
  Чёрные сипаи покидали корабль через разверстый вход, способный пропустить трех едущих стремя в стремя всадников. Шеренги строились на обширном поле космодрома: ремни шлемов застёгнуты, кольчуги плотно облегают темнокожие тела, двухметровые копья упёрты древками в землю, овальные щиты покрывают левую руку. Заряженные арбалеты стрелков опущены вниз и стоят рядом с правой ногой; кони не шелохнутся под седоками. За строем виднеются противовоздушные баллисты с четвёрками прислуги. Над рядами трепещут на ветру значки тысяч - вымпела жёлтого цвета, цвета флага Совета.
  Легат, Тхе Мколо, выехал на белом коне в сопровождении адъютантов и знаменосца. Но знаменосец не спешил разворачивать зачехлённый стяг.
  Со стороны города к правильным квадратам легиона приближался сам герцог Беллон, с почётным эскортом из сотни пеших человекопсов, вооружённых двуручными дубинами с шипастыми шарами на обоих концах. Тхе Мколо, прищурившись, следил за ними и выжидал подходящего момента.
  Корабли приземлились на космодромах разных городов не одновременно, но восстание должно было начаться согласованно. В каждом космолёте имелся кристалл связи. Благодаря этим кристаллам, устанавливающим связь с кристаллами космопортов, корабли и могли садиться на точно заданное место. Там, где корректировки диспетчеров не было, то есть вне космопортов, космолёты тоже могли сесть, но в таком случае 'прицельная' посадка была невозможна, и корабль садился в случайной точке на пространстве радиусом в тысячу километров. Поэтому и было очень важно в первый же день захватить все кристаллы связи в городе - это исключало подвоз карателей на космолётах, а восставшим сипаям давало возможность перекидывать войска туда, где создастся критическая ситуация. Кроме космодромов и кораблей, кристаллы имелись в зданиях администрации крупнейших городов. В меньших городах и крепостях кристаллов не было, а связь с ними осуществлялась вестовыми. Срочные приказы доставляли гигантские стрекозы.
  В Ростове-на-Дону корабль чёрного легиона приземлился позже, чем другие корабли в других городах. Зато здесь был день, и всё руководство выехало на торжественную встречу. Так как флагман сел в столице уже двенадцать часов назад, время 'ч' должно было вот-вот наступить.
  Эскорт герцога втянулся в пространство между шеренгами сипаев. Беллон уже приветливо улыбнулся легату, когда из корабля выбежал офицер с криком:
  - Началось!
  Тхе Мколо выхватил у знаменосца древко и одним движением сорвал чехол - над ним развернулось синее знамя с тремя пятиконечными золотыми звёздами посередине.
  - Лорд Фреалон! - крикнул негр, и пять тысяч глоток подхватили его крик. Жёлтые вымпела полетели на землю, а над войсками поднялись заранее приготовленные синие.
  - Стрелки! - скомандовал легат.
  Тотчас две ближайшие сотни арбалетчиков слаженно, как на учениях, сделали шаг вперёд, полуоборот, стали 'лесенкой' (первый ряд упал на локти, второй стал на одно колено, а третий поднял арбалеты над головами передних) - и в растерянных ино полетели арбалетные болты.
  Через две минуты весь эскорт был уничтожен, а тело герцога напоминало диковинного ежа с точащими вместо иголок стрелами. Раздались другие команды, войско пришло в движение. Задачи были заранее распределены, офицеры уверенно вели солдат. Выделенные из конной тысячи две сотни захватили четыре других корабля, стоявших на космодроме, ещё одна сотня атаковала здание космопорта - внутри им пришлось спешиться. Диспетчерский кристалл обнаружили и отбили.
  Конница рассыпалась небольшими группами перед входящими в город пехотинцами и стрелками. Организованного сопротивления они не встретили до самых казарм человекопсов, но и там вскоре началась паника, и отряды ино были рассеяны. Недолго сопротивлялась и резиденция Беллона, располагавшаяся на краю центрального парка. Пока копейщики ломали парадные двери, арбалетчики засыпали окна стрелами. А из окон соседнего здания сипаи выдвинули лестницы, уперев их в рамы герцогского дома. Под прикрытием арбалетчиков солдаты побежали по ним, выбивая стёкла и проникая внутрь. Вскоре из окон полетели трупы синекожих, пауков и человекопсов, а к легату поскакал вестовой с сообщением о втором захваченном кристалле. Больше кристаллов связи в Ростове не было.
  
  Рома с Наташей всё ещё сидели в сквере на Садовой, когда откуда-то со стороны Театральной площади стали приближаться крики и топот лошадей.
  - Господи, шо это? - девушка расширившимися от страха глазами посмотрела на Длинного. Тот встал и подошёл к бордюру, чтобы деревья не загораживали обзор. Некоторое время он смотрел вдоль улицы, а затем поспешно вернулся к девушке, и его лицо приняло озадаченное выражение.
  - Что-то странное творится. Несколько верховых, я не могу разобрать, что за раса, но они чёрные. И, по-моему, они дерутся с полицейскими.
  - Отведи меня домой, - испуганно попросила Наташа, тоже вскакивая и хватаясь за его локоть.
  Они быстро пошли по улице, намереваясь подняться до Пушкинской по Соколова, но не успели. Пятеро негров на взмыленных лошадях приближались, прохожие разбегались в стороны от страшных всадников, но те не обращали на людей никакого внимания. Зато, завидев дрона в белом плаще, удивлённо замершего в трёх шагах от спешившей домой парочки, конники круто развернулись, и один из них, первым подлетевший к ничего не понимающей жертве, со всего размаху наискось рубанул несчастного инопланетянина. Клинок попал между головой и узким плечом дрона, так что побледневшие от ужаса Рома и Наташа увидели в зияющей ране позвоночник убитого. Девушка прижалась к Глухову всем телом, не отрываясь глядя на труп, а негр, довольно улыбнувшись, подмигнул перепуганной красавице и пришпорил коня.
  Когда всадники умчались, Рома понял, что шум продолжает приближаться, а эти пятеро были всего лишь разведчиками. Тех же, кто следовал за ними, было гораздо больше, и как они будут вести себя с горожанами, неизвестно. Тогда они побежали по улицам, объятые страхом, почти уже подчинившись первобытным инстинктам, и вокруг них тоже бежали люди. Но, когда наконец показался флигель Наташи, улица Пушкинская оказалась почти пустой - видимо, все попрятались, кто где смог.
  - Нет, не ко мне. Давай к дяде в дом, и ты тоже со мной, - жарко зашептала девушка.
  Крупный мужик открыл сразу, как только они забарабанили в дверь; наверное, переживал за племянницу.
  - Быстро, быстро, все в подвале уже, - показал он вглубь дома. Когда дверь за ними закрылась, по бульвару уже бежали чёрные сипаи, размахивая окровавленным оружием.
  
  Негры до ночи очищали город от ино, убивая и самцов, и безоружных самок, и детёнышей. Люди со страхом и недоумением следили за происходящим из окон, боясь выходить на улицу. Даже с наступлением темноты взбудораженный город не успокоился. Утром жители проснулись при новой власти.
  Так началось первое в истории Земли сипайское восстание. Воинам Фреалона удалось захватить десять из имевшихся на планете тридцати космопортов, а столица утонула в хаосе уличных боёв - большую часть её жителей составляли инопланетяне. Захватить дворец повстанцам всё же удалось, так как несколько легионов, не сумевшие застать врасплох власти в своих городах, были переброшены на помощь Ли-Лонгве. Но полностью очистить столицу от вражеских отрядов не представлялось возможным. Когда все столичные кристаллы были в руках повстанцев, а Император с семьёй пленён, Фреалон приказал уничтожить все лишние космолёты, перевезти в сипайские корабли стационарные кристаллы, и покинуть опустошённый город. Империя была фактически обезглавлена.
  Лорд решил основную базу расположить в Варшаве. Туда и перевезли легионы, сражавшиеся на Багамах.
  
  После бесполезных двухдневных блужданий по полям Тиалон снова привёл свои десятки в Первомайку. В принципе, ему нужно было возвращаться, но почему-то он не горел желанием увидеть древесиловые стены крепи. Хорошенько выспавшись, ранним утром он вышел прогуляться по тихим пустынным улочкам.
  Местная банда никак не выходила у него из головы. Аборигены уже прозвали её 'шайкой армяна'. Разбойники вполне могли уйти на запад, но в нём крепла уверенность, что окрестности больше привлекают преступников.
  'Они не захотят уходить далеко от дома', - внезапно сказал он сам себе. В таком случае ему нужно быть наготове, а ещё лучше - устроить патрулирование местности полудесятками. Эта мысль так пришлась ему по вкусу, что Тиалон тут же пошёл писать рапорт в Торез. Чтобы ещё выиграть время на случай, если начальник захочет его отозвать, тысячник решил отправить вестового только завтра утром.
  'А разъезды можно выслать уже сегодня с обеда', - подумал он ещё.
  
  Шахтёрск, как и большинство других городов, за четыреста пятьдесят лет владычества инопланетян сильно уменьшился в размерах. Восемьдесят процентов пятимиллиардного населения планеты жило теперь в сёлах, поближе к обрабатываемой земле. Многоэтажек почти не осталось, а в тех, что ещё сохранились, люди жили только на первых двух-трёх этажах. Всеядные тигли изменили и ландшафт Донецкого кряжа - практически исчезли некогда вездесущие терриконы - высоченные насыпные холмы из пустой шахтной породы. Все отходы перегнали на удобрения, металл, древесил (негорючее вещество, очень похожее по свойствам на обычное дерево). Зато экологическая обстановка на планете теперь была идеальная. Кроме того, теперь были густо заселены многие ранее непригодные для земледелия регионы.
  Телега, на которой въехала в Шахтёрск группа Рокина, как раз миновала тигль, гнавший железо. Это был цилиндр, лежащий на боку, размером с двухэтажный дом. Материал, из которого он был сделан, а точнее, выращен, напоминал пластмассу. С одной стороны цилиндра имелось приемное отверстие, с другой - выходное, на боку располагалась панель управления, используемая только при настройке преобразователя. Загружать в него можно было всё, что угодно, можно было даже заливать жидкости - это устройство способно было из любого вещества сделать любое другое вещество, нужно было только суметь его настроить. Основные способы настройки преподавались мастерам в училищах, но большая часть возможностей преобразователя была известна только жрецам науки.
  Вырастить тигль также не составляло труда. В крупных городах имелись ещё одни устройства - размножители. Устроенные по принципу тиглей, они выдавали, вместо брусков какого-либо материала, контейнера-зародыши разных типов преобразователей, а при необходимости - зародыши самих размножителей или космолётов. Далее контейнер помещался в намеченное место, и его начинали 'кормить' всем чем ни попадя - агрегат потихоньку рос, принимая нужную форму.
  Никаких отходов, никаких силовых установок - все устройства получали энергию из массы. Космические корабли также заправляли любым подручным веществом. Однако, если для выращивания тигля хватало каких-нибудь три месяца, то для выращивания размножителя - полгода, а чтобы полностью сформировался корабль, требовалось не менее двух лет.
  В городе группа разделилась - двое хуторских, зачисленных в группу Артура, на телеге отправились в сторону центрального рынка, тариться продуктами. Рокин же с Кузнецовым остались около тигля - вокруг него понастроили свои кузницы и магазины железных дел мастера.
  Друзья зашли в один из магазинов. Оружие располагалось в витрине за толстым стеклом, хозяйственный инвентарь был разложен на двух столах вдоль стен, а посреди зала стоял плуг. Молодой продавец, видимо, сын кузнеца, поспешил навстречу клиентам.
  - Шо интересует? -вежливо поинтересовался он.
  - А вот это, - Артур указал на витрину. Парень несколько удивился и осмотрел покупателей более внимательно.
  - Вы же знаете, шо оружие могут иметь только ино? - уточнил он.
  - Ну, нам только стрелы нужны, - буркнул Женя. - Охотники мы.
  Видно было, что продавец им не поверил. Всё же он туго набил два колчана отличными оперёнными стрелами с длинными узкими наконечниками, расспросам предпочтя лишние несколько монет, наброшенных сверху обычной цены.
  Друзья двинулись обратно. С хуторянами они договорились, что возвращаться будут отдельно, для пущей безопасности. В квартале кузнецов было людно, и на них никто не обращал внимания. Но на окраине, когда до полей было уже рукой подать, одного полицейского угораздило их окликнуть. Как по команде, отважные повстанцы дали дёру.
  - Может, его пристрелить?! - задыхаясь на бегу, похлопал по футляру с луком Женя. Он прихватил Шуриков лук с собой, чтобы подобрать стрелы под него.
  - Ни в коем случае! Экономь боеприпасы, они денег стоят, - ответил Артур с достоинством.
  Под улюлюканье паука они нырнули в спасительную кукурузу. Высокие стебли надёжно укрыли повстанцев от возможной погони, зато они сами чуть не потеряли друг друга.
  - А как же мы будем воевать в июле, когда уберут поля? - неуверенно спросил Кузнецов.
  - Нормально будем воевать, - проговорил Артур, стараясь придать голосу побольше твёрдости.
  
  Через пару дней на хутор вернулась группа Карена. Они привели в поводу коня, а раздувшийся от гордости атаман радостно потрясал ещё одним дронским палашом, но самое главное - пакетом с сургучной печатью. Когда вечером все расселись около костра, Хатламаджан с важным видом вскрыл его - и расхохотался. Письмо было на дронском. Армянин уже хотел бросить бумагу в огонь, когда Артур перехватил его руку.
  - Я смогу это прочитать. - пояснил он.
  Склонившись и шевеля губами, Рокин минут пять сосредоточенно изучал исписанный с обеих сторон листок.
  - Короче, здесь про нас, - наконец объявил он. - Пишут, шо поиски банды продолжаются. И шо в Шахтёрске видели двух разбойников, но они скрылись. Примерно так.
  - Вот! - поднял палец кверху Карен. - И ещё кое-что важное я узнал. В одну деревню должны прибыть аисты. Мы пойдём всем отрядом. Это будет настоящее дело, самое серьёзное. Вот тут и посмотрим, чего мы стоим.
  Краем глаза Артур наблюдал, как хлопцы реагируют на слова атамана. В основном, на лицах было написано воодушевление. Только Сергей свирепо сдвинул брови, а Славик, его зугресский товарищ, испуганно озирался по сторонам.
  
  Тысячник был вне себя. Стоящий перед ним десятник за три минуты выслушал столько ругательств, сколько не слыхал за последний год в казарме.
  - Как можно было!... - и снова поток ругательств. - Так ему и надо!... - и опять по матушке.
  В конце концов Кемпаст выдохся. Его реакцию усугубило недавно полученная директива от коменданта. На Дону происходили какие-то непонятные события, а из Москвы в Донецк со срочной почтой прилетела стрекоза, принеся странные слухи о разгроме столицы империи. В связи с этим комендант требовал как можно скорее изловить разбойников и возвращаться в крепь.
  - Ладно. Пошлите нового вестового. Возьмите свою десятку, привлеките местного помещика и прочешите район убийства. Я буду требовать подкрепления, нужно ещё воинов двадцать. Будем ждать следующего удара, но, клянусь, им дорого обойдутся мои потраченные нервы!
  
  Следующий удар не заставил себя долго ждать. В самый момент разговора Тиалона Кемпаста с десятником его виновники шли гуськом по лесополосе, приближаясь к намеченной деревне. Артур с Женей двигались верхами немного впереди основного отряда в качестве разведчиков. Они были вооружены паучьими копьями. Остальные шли пешком. Сергей, Шурик, Славик и один из хуторских несли луки, Карен и второй хуторянин - палаши, четверо Женькиных друзей - дубины. На самом деле, было глупо рассчитывать с такими силами перебить полтора десятка ино, из которых две трети - тренированные солдаты. Карен надеялся на внезапность, а ещё он всегда был излишне самонадеян - возможно, это и помогало ему быть лидером.
  Повстанцы остановились у околицы, атаман раздал последние указания, и они двинулись - группа с палашами и дубинами впереди, лучники позади, а всадники - по двум параллельным улицам, благо, кварталы здесь были небольшие, в случае чего разведчики могли быстро вернуться к основному отряду.
  В первом квартале они не встретили вообще никого, зато в переулке наткнулись на двух гвадлинов - с радостным гиканьем их, безоружных, забили дубинами. У Карена от возбуждения подрагивали руки.
  - Вперёд, вперёд! Видите, всё получается! - повторял он.
  В этот момент в дальнем конце переулка показался ещё один гвадлин с тремя спешенными дронами. Лучники тут же пустили в них стрелы - один солдат схватился за пронзённую ладонь, от кольчуг двух других ударившие вскользь наконечники отскочили. Фигура в рясе метнулась прочь, а вот дроны, выхватив палаши, кинулись вперёд. Артур наблюдал за происходящим, заглядывая через двор, привстав на стременах. Он видел, как хлопцы сначала было бросились врассыпную, как лучники выпустили ещё по стреле, а атаман, заорав: 'Трусы!', встретил одного из солдат один на один. Второй сипай добежал до лучников и с оттягом рубанул Славика. Сергей выпустил свою третью стрелу почти в упор, попав в шею ино. Выронив окровавленный палаш, дрон упал на колени.
  Ударив коня каблуками по бокам, Рокин выскочил в переулок позади раненого в ладонь солдата. К счастью, тот всё ещё пытался вытащить стрелу, так что не успел увернуться от копья, вонзившегося ему в спину. Сипая, с которым дрался армянин, окружили опомнившиеся хлопцы; вскоре ударом дубины ему сбили с головы шлем, потом выбили из рук оружие, и наконец зарубили.
  Время будто замедлилось. Как во сне, Артур оглядел растерянных товарищей, умирающих ино, неподвижного Славика с разрубленной грудью. В ушах стоял звон. Потом он посмотрел на двигающиеся губы атамана, и понял что тот кричит, куда-то указывая. Из ушей будто вынули вату.
  - Их ещё десяток! - услышал он крик какого-то мальчишки, сидевшего на заборе. - Они на том конце деревни!
  - Отступаем! - приказал Карен. - Один скелетон сбежал, сейчас приведёт всю шайку!
  Внезапно всхлипнувший Сергей стал поднимать мёртвого друга. Другие подхватили тело, понесли на руках вдоль по улице. Кто-то спешно обирал трупы. Кстати, тот ино, которого Рокин ткнул копьём, вдруг зашевелился, но времени добивать его уже не было.
  
  Аисты не стали их преследовать. Очевидно, их поразила наглость нападения - среди бела дня, на заведомо большой отряд. А возможно, они просто переоценили численность повстанцев.
  Славика похоронили на следующий день, недалеко от амбара, где располагался отряд. Алое, расшитое Леночкой полотнище колебалось над могилой, когда завёрнутое в простыню тело опускали в землю. Повстанцы молча стояли, а Сергей плакал и клялся убить по десять ино за каждого своего друга.
  К ночи все снова собрались у костра. Кто-то достал гитару. Все хвалили Леночкино знамя - лев, вышитый жёлтыми нитками, получился просто здорово. Только сердце на его груди было почему-то слишком большим. Смущённую девушку Карен посадил к себе на колени.
  Женя меланхолично смотрел на огонь, сидя рядом с Рокиным. Подошёл Шурик Яковенко, спросил Артура:
  - Как ты считаешь, победили мы сегодня или нет?
  - Победили, - не раздумывая, ответил тот. Кузнецов искоса глянул на друга, но ничего не сказал.
  Вскоре самогон сделал своё дело - отряд превратился в шумную кампанию, празднующую свой успех. Только Сергей, изрядно набравшийся, сидел в сторонке. Когда зугресец заметил, что Рокин тоже не особо веселится, он, пошатываясь, подошёл к нему и невнятно пробормотал:
  - Для них это ещё игра. Для меня - месть.
  Затем, неопределённо махнув рукой, побрёл к амбару.
  Тогда Артур ушёл подальше от костра, в темноте сел, прислонившись к стволу дерева, и стал глядеть на звёзды. На их фоне перемещалась мерцающая точка - скорее всего, космолёт. Так он и заснул, прильнув к прохладной коре.
  
  
  Глава 5
  
  Тиалон Кемпаст прибыл в деревню, где было совершено нападение на аистов, в полдень следующего дня. Раненый дрон пока не мог говорить, но вот гвадлин, спасшийся от разбойников, благодаря фотографической памяти, хорошо запомнил и нарисовал нападавших. Конечно, это была та же самая банда - Тиалон достаточно долго прожил на Земле, чтобы отличить славянина от кавказца. 'Шайка Армяна', как прозвали разбойников местные жители.
  А вся следующая неделя превратилась для тысячника в непрерывный кошмар. Банда стала работать по ночам, и за семь дней в округе произошло три убийства одиноких пешеходов и два разбойных нападения на дома, совершённые с особой жестокостью. О повстанцах заговорили все - по сведениям полиции, всё чаще на улицах собирались подозрительные компании и шлялись по ночам. Иногда били стёкла в особняках ино. Комендант назначил очередной срок, в который нужно было изловить преступников, иначе грозился сам взяться за это дело. К счастью, он был ленив и труслив, так что Тиалон был абсолютно уверен - это дело у него не перехватят. Тем более что петля затягивалась - все происшествия последних дней он нанёс на карту, и обнаружил, что все они укладываются в окружность диаметром примерно в два дневных перехода. Не было сомнений - логово бандитов располагалось где-то в центре этого круга. Тысячник решил усилить в этом районе патрулирование.
  И вот спустя короткое время его усилия были вознаграждены. Во-первых, вернулся один из разъездов. Десятник доложил, что обнаружен подозрительный хутор: близко они не подходили, но заметили, что в нём ошиваются несколько молодых мужчин, все - с оружием, а некоторые - с луками. Во-вторых, один полицейский привёл к нему двух бродяг - те утверждали, что знают, где скрываются преступники, и за вознаграждение брались показать их базу. Тиалон приказал готовиться к выступлению, собрав полтора десятка конников - всех, кто в этот день находился в посёлке - и послав вестового к местному помещику.
  
  Пару дней назад на хутор пришли два мужика, бородатых и грязных. Таких периодически отлавливают полицейские, для пополнения отрядов биофикаторов-поселенцев. До вечера они осматривались, спрашивая, можно ли присоединиться к отряду, а когда у разожжённого костра собрались почти все, уселись неподалёку.
  На хуторе находилось восемь повстанцев, в рейде была только четвёрка Сергея. Карен сидел под знаменем, важно о чём-то рассуждая с хуторянами, Артур с Женей готовили шашлыки. Но пришельцы, видимо, решили нарушить эту благостную картину. Один из них, плотный детина со шрамом на подбородке, вышел на середину, к костру, и сказал:
  - Хлопцы, я вижу, шо всем у вас тут заправляет цей армянин. Я ничего плохого в ём не бачу, но можа знайты атамана и получше.
  Артур увидел, как у Карена от гнева побелели скулы. Хатламаджан встал и шагнул в освещённый круг, положив руку на эфес палаша. Леночка испуганно вскрикнула.
  - Ну шо, выясним, как мужик с мужиком, хто главный? - насмешливо бросил пришелец. Уже и сейчас было видно, насколько он сильнее и увереннее, хотя в руках у него и не было никакого оружия.
  Тогда Артур взял топор, которым совсем недавно рубил дрова, и встал рядом с Кареном. С другой стороны от него поднялся Шурик, натягивая тетиву лука, а следом шагнул Кузнецов, поигрывая паучьим копьем. Остальные хлопцы также вооружились тем, что попало под руку.
  Над людьми нависло молчание. Его нарушил Карен, с лязгом вгоняя обратно в ножны уже было наполовину вынутое лезвие.
  - Убирайтесь, - заявил он. - Сначала принесите голову убитого паука, а потом я подумаю, принимать ли вас в отряд.
  - Я бачу, атаман не хоче проявить себя, - ответил ему мужик с усмешкой.
  - Дайте ему оружие, - негромко сказал армянин. Никто не пошевелился. Тогда он уточнил. - Ты, Шурик.
  Яковенко бросил под ноги пришельцу дубину, Карен поднял с земли другую такую же. Мужик глянул на своего противника и понял, что, даже если он победит, та троица, что стояла ближе всех к атаману, живым его не отпустит.
  - Не, так не правильно. Я бачу, вы не по понятиям здесь. Мы лучше пидемо, - бочком, бочком странная парочка направилась к посадке. Женя свистнул, и незадачливые претенденты задали стрекача.
  Хлопцы потом весь вечер насмехались над их мерзкими рожами. Впрочем, Карен в этот раз рано разогнал всех спать, выставив на всякий случай двух часовых.
  
  Уже ночью Артур, толкнув калитку, ввёл коня под уздцы во двор своего дома. В окне горела масляная лампа - родители ещё не спали. Оставив животное у коновязи, он тихонько постучался в дверь. Мать только ойкнула, едва узнав заросшего сына. Отец вышел из кухни на её зов и долго разглядывал отпрыска. Из комнат выскочила младшая сестра, тут же повиснув у брата на шее.
  - Привет, батя, - буркнул Артур, освободившись от цепких сестриных объятий.
  - Ну, заходи, воитель, - ответил ему отец; по его голосу было непонятно, сердится он или радуется.
  Артур зашёл в кухню; сквозь раскрытое окно, затянутое сеткой от мух, вливался прохладный ночной воздух. Пока мать быстро собирала на стол, все молчали. Сестра дотронулась до его груди, где на рубашке, на левой стороне, было вышито маленькое красное сердце.
  - Что это у тебя?
  - Это наш знак. Одна девушка вышила их всем хлопцам в отряде.
  - Много вас? - задал вопрос отец.
  - Двенадцать человек.
  - И кто ты там? - снова спросил батя.
  - Я - командир группы. У нас три группы по четыре человека. Атаман - Карен.
  - В Первомайке стоит отряд дронских всадников. Они ищут вас, - встряла в разговор мать. - Уходил бы ты, сыночек, оттуда. Мы бы отправили тебя к тётке в Донецк.
  - Не могу, мама, - ответил Артур, извлекая из-под одежды сипайский кинжал. Ножны со стуком легли на скатерть стола. - Я уже замешан, меня найдут и казнят.
   Ложка выпала у матери из рук, с деревянным стуком скатившись на пол. Послышались глухие рыдания.
  - Она почти каждый день плачет, - сказал отец.
  Артур молча смотрел в тарелку, так и не притронувшись к борщу.
  Когда он собрался уходить, отец вышел вслед за ним на крыльцо, поплотнее прикрыв за собой дверь, чтобы их разговор не слышали.
  - Вот скажи мне, ради чего ты в это ввязался, сынок? - сказал он. Так как Артур не отвечал, отец продолжил. - Мы с твоей мамой прожили счастливую жизнь. Мы работали, отдыхали, отмечали праздники. Мы никому не причиняли зла, и нас тоже никто не обижал. Я - уважаемый человек. Твой брат сейчас на другой планете, он присылает письма, рассказывает, как здорово превращать бесплодные пустоши в цветущий сад. Вторая твоя сестра вышла замуж и уехала в колонию ещё на одной планете. Если тебя не устраивала жизнь здесь, ты всегда мог отправиться куда-нибудь, и в другом месте стать земледельцем, или пастухом, или тоже управляющим имением.
  - Не знаю, - ответил юноша. - Мне чего-то не хватает, я не хочу этой предопределённости. Почему какой-то гвадлин решил, шо вот мой брат должен отправиться к звёздам, в новый, неведомый мир, а я должен оставаться здесь, где выше головы не прыгнешь. Может быть, я бы сам стал владельцем такого имения, как у Фаластура. Неправильно, шо решают за нас, неестественно!
  - Я не понимаю тебя, - отрезал отец.
  - Ладно, пап, я пойду. Я ещё к Оле хочу заскочить.
  И Артур спрыгнул с крыльца, торопливо зашагав к воротам.
  Ему было недалеко идти - только перейти улицу. Он тихонько отворил калитку, цыкнув на заворчавшего пса, и осторожно постучал пальцами по стеклу. Девушка выбралась через окно в сад, и парочка убежала в посадку. Они проговорили несколько часов; небо ещё даже не начинало светлеть, когда Рокин начал прощаться.
  
  Этой же ночью происходило планетарное совещание. Администраторы - короли территорий - объединили свои кристаллы для конференц-связи. Властители были в замешательстве - кроме семьи императора, пропало ещё два короля - Польско-Балканский и Мексиканский. Положение требовало решительных мер. Некоторые короли, не дожидаясь общего совета, уже послали корабли за помощью. Но до метрополии Администраторов было полтора года пути, а соседние провинциальные планеты не могли оказать серьёзной поддержки.
  Итак, прежде всего нужно было выбрать председателя чрезвычайного комитета. Все понимали, что избранный фактически станет временным правителем Земли, поэтому страсти разгорелись нешуточные - группировки с разных континентов тянули одеяло на себя, никто не хотел уступать. Совещание грозило затянуться до утра, если бы одно обстоятельство неожиданно не заставило королей поступиться собственными интересами ради общего дела.
  Вот что произошло. В самый разгар споров кто-то из подключённых к конференц-связи негромко произнёс:
  - Хе-хе, так я и думал. Вы даже теперь делите власть, перед лицом опасности. А вы понимаете глубину грозящей вам пропасти?
  В пылу полемики эта фраза, а главное, то, кем она была произнесена, не сразу дошла до властителей.
  - Кто это сказал? Кто это? Это же не наш, не король! - раздались возгласы, и разговоры тут же смолкли. Администраторы быстро просматривали подключения, пока все как один не остановились на одном из участников. Участник этот присоединился к конференции из Варшавы.
   - Лорд Фреалон! - узнал наконец чужака властитель Индокитая. - Лидер оппозиционной партии ультрарасистов. Партию запретили несколько лет назад, а его самого лишили сенаторского достоинства и отправили маршалом, подавлять восстания низших рас. Так это вы заварили всю кашу? Не пойму, зачем? Вы же продвигали в Совете идею 'разделяй и властвуй', с целью постепенного уничтожения всех разумных, кроме Администраторов!
  - Меня сожрали консерваторы. Замшелые старики не видят дальше собственного носа. После исхода Высших у нас открылись величайшие возможности. Их заветы, эта их модель пасторального рая для всех рас - утопия. Для чего нам вообще заботиться о благе чужих разумных видов, тем более, если они сами этого не ценят. Стоит только прекратить прививки, как они покажут свой звериный оскал. Даже четыреста лет идеального общества не смогли вытравить из них животных инстинктов. Мы должны использовать все возможности контролировать низших, ведь недаром именно нас избрали на роль верховной власти. Сейчас мы на голову превосходим остальные расы, каждая особь у нас живёт около тысячи лет, в то время как, например, люди редко дотягивают до ста пятидесяти, а обычно умирают в сто двадцать-сто тридцать, не смотря на все усилия гвадлинов. Дроны живут около девяноста лет, а уруки так вообще только шестьдесят. Теперь, когда Высшие отправились дальше нести свои гуманистические принципы, у нас наконец развязаны руки.
  - Прекратите свою пропаганду! - взвизгнул Сибирский король. - Как вы собираетесь бороться с десятками миллиардов существ, когда наша раса насчитывает едва ли больше миллиона?
  - Я знаю, что серьёзные военные разработки ведутся в метрополии, в единственном оставшемся Университете. Туда собирают всех перспективных особей, - возразил король Северной Африки.
  - С этими базами научных данных, выхолощенными Высшими на предмет средств насилия, исследования могут тянуться сотни лет, - снова начал гнуть свою линию Фреалон. - Кое-чего они добились, не спорю. Тем быстрее нужно использовать это, пусть даже маленькое, преимущество перед низшими расами. Пусть они грызутся между собой, поднимают восстания, а мы будем стравливать сипаев с населением, присылать карательные отряды, а сами постепенно расширять колонии, заселяемые исключительно нашей расой. Бесчисленные слуги и огромная власть нас развратили. Никто не хочет быть в метрополии простым солдатом, когда в провинции можно стать королём или маршалом.
  - И вы устроили это восстание, чтобы доказать Совету правоту ваших идей? Да вы сумасшедший! Что вы сделали с семьёй императора, с королями? Неужели... убили?
  Подобная мысль, мысль о возможности убийства кого-нибудь из расы Администраторов, была настолько дикой, что все слушатели затаили дыхание, напряжённо вглядываясь в изображение мятежного лорда. Тот смущённо проговорил:
  - Нет, что вы. Я же не дегенерат-низший, убивать себе подобных. Все Администраторы, пленённые мной, живы и здоровы, с ними обращаются, как подобает. А почему я поднял мятеж... Видите ли, меня загнали в угол. На Ааде я... попытался проводить в жизнь свои убеждения. Добился кое-каких результатов - раздул там опустошительную войну, даже между разными группировками аборигенов. Человеческие сипаи боготворят меня, я превратил армию в надёжный инструмент своей политики. Но происки консерваторов привели к тому, что моя деятельность была представлена Совету в чёрном цвете. К счастью, друзья успели предупредить меня, когда указ об отзыве и сложении с меня звания маршала вступил в силу. К тому же меня вывели из состава Совета. Ну ничего, теперь вы увидите на примере Земли, на что способны низшие расы. В конце концов Совет начнёт проводить более разумную политику - жёсткую, бескомпромиссную.
  - Сейчас же освободите Императора! - воскликнул король Канады. Но Фреалон уже отключился.
  После такого инцидента, когда Администраторы поняли, что им придётся иметь дело не с разобщёнными лидерами низших, а с организаторским талантом себе подобного, к тому же до сих пор имеющего какие-то связи в метрополии, группировки быстро договорились между собой. Председателем комитета был избран король Западной России, как наиболее близкой к центру восстания территории.
  
  Солнце только до половины выкатилось из-за горизонта, когда Рокин вынырнул из кукурузного поля и стал на меже, прислушиваясь. На хуторе явно было что-то не так. Точнее, на самом хуторе всё было нормально: дотлевал костёр перед амбаром, горевший всю ночь напролёт, как всегда, рядом с ним спал часовой. Но вот из лесополосы недалеко от фермерского дома слышались какие-то приглушённые звуки - Артур разобрал конское похрапывание, тихий лязг оружия. Группа Балахова должна была сегодня вернуться из рейда, но они передвигались пешком. Конь под ним переступил с ноги на ногу, Рокин невольно глянул вниз и похолодел: на влажной от росы дороге явственно виднелись следы копыт. Он легонько толкнул скакуна пятками и осторожно двинулся вперёд. Внезапно от лесополосы отделилась цепочка сипаев, двинувшихся в сторону построек. Рассвет играл на наконечниках копий и островерхих шлемах.
  Внутри Артура что-то оборвалось. Он поскакал к амбару, благо, тот стоял на дальнем конце хутора. Буквально скатившись с седла, он пнул ногой часового, вбежал в амбар, растолкал пару хлопцев и схватил стоявший в углу флаг; сорвав с него полотнище, он начал судорожно запихивать алую материю себе за пазуху, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках оружия.
  Атаман первый понял, что происходит - он, взяв палаш и маленький паучий щит, приказал:
  - За мной!
   Сонные повстанцы один за другим выскакивали на улицу, подхватывая дубинки и луки. А от фермерского дома уже бежало несколько фигур. В передней Рокин узнал полуодетую Леночку. Догонявший её дрон метнул копьё, и девушка споткнулась, рухнув на землю. Другие ино тоже начали кидать дротики, и рядом с Артуром кто-то осел, схватившись за плечо. Свистнуло несколько стрел - один из бегущих захромал, но не остановился. Передний враг был уже рядом и с силой ударил по подставленному Кареном щиту. Армянин, покачнувшись, устоял.
  Инопланетян становилось всё больше. Как во сне, Артур наблюдал за боем. Шурик закрылся рукой от удара палаша, и его левая кисть отлетела в сторону. Второй удар, уже рукояткой, оглушил Яковенко, и тот сполз по стене амбара, сжимая в побелевшей правой руке так и не выпущенную стрелу. Какой-то дрон походя выбил из рук Кузнецова клинок, другой рубанул самого Артура - он еле успел подставить под удар дубину, а не голову.
  - Да бегите же! - с отчаянием закричал Карен, с трудом отбиваясь от ловко орудовавшего палашом сипая. Этот возглас послужил командой. Люди кинулись врассыпную; на миг обернувшись, Рокин увидел, как всадник в белом плаще сбивает Хатламаджана с ног, а паук колет его копьём. Потом от посадки отделились и помчались за беглецами другие всадники, крутя клинки над головами. Повстанцы разбегались по кукурузному полю, уже не пытаясь сопротивляться.
  
  Итоги операции по поимке банды Тиалон Кемпаст считал удовлетворительными. На хуторе было убито четыре человека, ранено трое, двум преступникам удалось бежать. Однако, на рисунке гвадлина было десять молодых мужчин, а среди трупов была одна девушка. Кроме того, недалеко была обнаружена свежая могила. Таким образом, как минимум ещё двух человек не было на ферме в момент нападения, а возможно, и больше. Не меньше четырёх бандитов осталось на свободе! Скоро они снова примутся за своё, только став осторожнее и опытнее.
  Из раненых двое были более-менее в порядке, их тысячник приказал под конвоем отправить в крепь. Но вот один человек, с отрубленной ладонью, был нетранспортабелен - несчастный потерял много крови, шансов выжить у него было мало. Гвадлин, сопровождавший их отряд, долго возился над покалеченным телом, заживляя рану. В конце концов он оставил это занятие, а на вопрос Тиалона ответил так:
  - Пятьдесят на пятьдесят. Может быть, он выкарабкается, а может, и нет. А пока ему нужен только покой.
  Калеку решили оставить на хуторе, сообщив о нём по дороге какому-нибудь человеку.
  Когда дела были практически закончены, к Тиалону подошёл Фаластур, тот самый помещик, отец первой жертвы банды. Он подал ему палаш с вензелем в виде буквы 'Ф', подобранный возле тела главаря.
  - Возьмите это оружие, - проговорил пожилой дрон. - Оно принадлежало моему сыну. Ведь вы помогли мне отомстить за его смерть.
  Кемпаст почтительно склонился, принимая подарок.
  
  Через четыре дня у Саур-Могилы собралось пять человек - Артур, Женя, Сергей и ещё двое хлопцев из его группы, Наум Алексеев и Ваня Раков. После гибели Славика они ходили в рейд втроём; им повезло - они вернулись в полдень, когда всё уже было кончено, к тому же им удалось вовремя заметить засаду, оставленную ино на ферме.
  Уцелевшие сидели у костра, изредка поглядывая на громадную стелу, возвышающуюся над холмом, на фигуру древнего воина, сжимающего в руках странное оружие. Одни говорили, что это памятник людям, сражавшимся против ино четыре с половиной века назад. Другие, которые верили в бескровное подчинение Земли Высшим, утверждали, будто памятник поставлен в те времена, когда люди воевали между собой, а планета была разделена на множество стран, и о существовании иных рас никто не догадывался. Немного в отдалении от монумента стояло несколько таких же древних боевых машин. Местные жители с благоговением ухаживали за Саур-Могилой (иногда её ещё называли Миус-фронтом, но что обозначает это слово, никто объяснить не мог). У подножия памятника, по легенде, некогда горел вечный огонь, никем не поддерживаемый, и ни дождь, ни снег не могли погасить его - пока не пришли Высшие. Теперь на том месте, где некогда плясало чудесное пламя, виднелась только пятиконечная каменная звезда, отполированная ветрами.
  Здесь, в этом священном месте, под звёздным куполом ночного неба, пятеро оставшихся в живых поклялись сражаться с ино до последнего вздоха. Они клялись, что не сложат оружия, пока последний сипай не покинет Землю. Они клялись отказаться от родного дома, от семьи, от родителей, и посвятить жизнь, возможно, недолгую, но всю без остатка, делу борьбы за человечество. Им казалось, что предки смотрят на своих потомков глазами изваяния, что поднятая вверх рука солдата благословляет их на подвиг. Для них это была священная ночь.
  
  В самый сонный час, перед рассветом, когда небо только-только начинает сереть, на конюшне графа Фаластура кто-то сбил замок. Очевидно, собаки хорошо знали пришельцев, потому что спокойно пропустили их на территорию усадьбы. Два вора вывели под уздцы пять лошадей, предварительно надев на них сёдла, стремена и прочую упряжь. У лесопосадки их ждали ещё три человека. Вскоре всадники скрылись среди стеблей перезревшей кукурузы; мягкая земля глушила звуки, так что тревогу никто не поднял.
  
  ЧАСТЬ II
  ОФИЦЕР ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА
  
  И так сладко рядить победу,
  Словно девушку, в жемчуга,
  Продвигаясь по дымному следу
  Отступающего врага.
  
  Глава 1
  
  Урожай был собран, поля засыпали удобрениями и снова засеяли - кукурузой, льном, другими культурами, такими же продуктивными и не способными выжить в дикой природе, потому что они за один сезон так высасывали землю, что без подпитки расти на ней потом могли только сорняки. Новые посевы за два месяца вымахали в полный рост; к началу октября уже придёт пора снова убирать поля, а там - сеять озимые культуры. Даже в центральной России собирали два урожая в год, на Донбассе - три, а на Кубани иногда и больше. Такая продуктивность была вызвана не столько мягким климатом, без сильных холодов и удушающей жары, сколько успехами генной инженерии, которая довела до совершенства растительные культуры. Теперь земледелием занимались даже за полярным кругом. Но даже если предположить, что по каким-то причинам еды людям вдруг не хватит, голода всё равно не будет: всегда можно перестроить тигли на производство съедобной массы, невкусной, но высококалорийной, к тому же богатой витаминами.
  Отряд Артура за это время вырос до тридцати человек. Более того, появилось несколько других банд; с главарями некоторых Рокин даже встречался, но они не стремились объединять усилия, предпочитая разбои идейной борьбе. Было даже несколько случаев грабежа зажиточных людей.
  Во второй половине сентября, в один из дней бабьего лета, отряд отдыхал в небольшой деревне после ночного рейда. Ино покинули маленькие селения, спасаясь в городах, крупных посёлках... Периодически они предпринимали карательные вылазки, но теперь повстанцы были на чеку - им даже удавалось избегать серьёзных стычек.
  В тени винограда во дворе гостеприимного фермера сидели пятеро друзей. Они решали, как быть. Точнее, всё уже было решено, обсуждались только детали - каким маршрутом пробираться на юг, на каких условиях присоединяться к чёрным сипаям. Артур слушал это вполуха; молчал и Сергей. Все высказались и примолкли, поглядывая на атамана - последнее слово оставалось за ним.
  - Шо скажешь, Серый? - помолчав, проговорил Рокин.
  - Нелюди все силы бросят на Ростов, - буркнул тот. - В принципе, мы можем и здесь неплохо погулять.
  Артур рассеянно поигрывал дронским кинжалом, царапая столешницу.
  - Не бросили же до сих пор, - заметил Наум, главный сторонник похода. Он был такой же высокий, как Кузнецов, но белобрысый, и по характеру более бойкий, чем меланхоличный Женя. Его односельчанин, Ваня, был самым младшим в отряде, да и выглядел как мальчишка - маленький, худой, с жиденькими усиками, выращиваемыми им для придания солидности. Понятно, что он во всём поддерживал Алексеева.
  - Ходят слухи, что в Польше, где главный штаб Фреалона, сейчас идёт кровопролитная война. Гордые поляки все как один присоединились к сипаям-людям, - проговорил Артур. - Но я мало верю в то, что все как один. Старшие не пошли бы.
  Он ещё раз окинул взглядом товарищей. Потом сказал со вздохом:
  - Ладно. Раз решили, значит, решили. Идём на юг. Я уверен, что Варшава - крепкий орешек, и до Ростова у королей нескоро руки дойдут. А там и мы поднакопим сил. Главное, помните, шо мы должны держаться вместе. В армию Фреалона вступим, только если наш отряд не будут разделять. Предлагаю создать шо-то вроде ордена. Помните нашу клятву на Саур-Могиле? Надо собрать весь отряд, предложим нашим. Ваня, заведи тетрадку, будешь записывать всех, кто вступит в орден. Если увидим, шо с чёрными нам не по пути - всегда сможем повести свою игру.
  
  Шурик медленно выздоравливал, отлёживаясь на пустом хуторе. Василий Петрович, дядя Рокина, через день приносил ему еду, менял повязки и убирал в комнате.
  - Довоевался? - иногда спрашивал он его, укоризненно качая головой. - На всю жизнь теперь калекой останешься.
  Хлопец только хмурился, но ничего не отвечал.
  Иногда его навещал тот самый гвадлин, который после разгрома банды остановил у него кровотечение и оказал первую помощь. Яковенко не мог понять, почему он это делает - ведь они были его врагами.
  Однажды, уже осенью, инопланетянин пришёл к нему в последний раз.
  - Теперь ты совсем здоров, - объявил он, осмотрев его культю. - Я больше не приду сюда. Становится слишком опасно ходить в одиночку.
  Тогда Шурик решился прямо спросить его:
  - Скажи, зачем ты меня спас? Если б мы встретили тебя раньше, то живым не отпустили.
  - Мой долг - помогать всем разумным существам, - не задумываясь, ответил гвадлин, сверкнув глазами из-под своего капюшона.
  - Но я же враг твоей расы!
  Инопланетянин издал какое-то подобие смешка.
  - Я не принадлежу к какой-либо расе. Я создан для того, чтобы лечить и обследовать разумные организмы. Это единственное, что я умею и ради чего живу.
  Больше Шурик от него ничего не добился. Когда вечером в хату вошёл дядя Артура, Яковенко уже собрал нехитрые пожитки в заплечный мешок.
  - Куда лыжи навострил? - насторожился Василий Петрович, выкладывая на стол кусочки мяса, завёрнутые в кукурузные лепёшки.
  - Гвадлин сказал, шо неспокойно тут стало, - многозначительно проговорил калека. - Пойду, пошукаю себе товарищей. Хочу расквитаться за руку.
  Рокин только развёл руками, глядя на юношу. Потом достал из мешка некое самодельное приспособление. Это был станок, пристёгивающийся к культе двумя ремнями, со специальным держателем для лука.
  - Ух ты, - только и смог прошептать Шурик.
  - Я знал, что ты не захочешь возвращаться домой, - со вздохом сказал Василий Петрович. - А так хоть будет воевать сподручнее.
  
  Путь к границе Украины с Россией занял всего пару ночей. На заставу они наткнулись под утро - здесь сходились рубежи майоратов дронского герцога Халба и ныне покойного герцога Беллона.
  Было четыре часа утра, к тому же моросил небольшой дождик. Отряд продвигался вдоль шляха, оставляя между собой и им густую лесополосу. Передний разъезд вернулся и доложил, что впереди пост человекопсов. Пара воинов дремала под навесом, закутавшись в плащи, ещё там было два маленьких домика.
  - Вряд ли на заставе их больше десятка, - заявил Сергей, бывший старшим в пикете.
  - Хорошо, - кивнул Артур. - Серый, слазь с коня и отбери лучших стрелков. Вы снимите тех, что на улице. Остальные делятся на две группы по десять человек, старшие - Жека и Наум. Наум штурмует меньший домик, я с Кузнецовым - тот, что побольше. Два человека остаются с лошадьми - ты, Ваня, и ещё ты, - Рокин указал на одного из новеньких. - Всем спешиться, чего ждём!
  Артур просто не мог на себя нарадоваться - так чётко у него получалось командовать. Сергей взял семерых лучников и ушёл вперёд, оставшиеся быстро распределились на десятки; повстанцы тихо двинулись, стараясь не шуметь.
  Вот между деревьями уже показалась застава - два здания с пустой караульной вышкой. Один из часовых проснулся и, поднявшись на ноги, подозрительно поглядывал по сторонам; второй сладко посапывал, сидя на лавочке и прислонившись спиной к древесиловой стене.
  На ино были кольчуги без рукавов, но шлемов не было. На поясе у каждого висел короткий - в полтора локтя - клинок, а основное оружие - двуконечные дубины в рост человека с местом для рук посередине, охваченные железными шипастыми кольцами - стояли в сторонке, прислонённые к дверям. Артуру это показалось странным - возможно, в этом здании никого не было. Но менять план было уже поздно.
  Одним ударом дубины человекопёс запросто мог свалить коня, а ещё они умели так вертеть их перед собой, что ни одна стрела не долетала до тела - все отскакивали в разные стороны, расщепленные на куски.
  Тут Артур вдруг понял, что не оговорил, когда нападать и по какому сигналу.
  - Ну шо там Балахов тормозит, - прошептал он раздражённо.
  Лучники не заставили себя долго ждать. Видимо, Сергей сообразил, что кричать ему Артур не будет; ещё он догадался распределить цели между своими людьми, так что в каждого часового воткнулось по четыре стрелы. Спавший ино захрипел и свалился с лавки, другой сделал пару нетвёрдых шагов к караулке, прежде чем упасть. Атаман тут же рванулся вперёд, слыша за собой топот и хруст ветвей. Без криков они подбежали к зданиям. Артур отбросил ногой дубины, толкнул дверь - она не поддалась. Тогда он ещё раз, с разгона, ударил в неё плечом - что-то затрещало, дверь распахнулась. Хлопцы один за другим стали нырять внутрь, Артур последовал за ними - это был просто склад! Тогда он снова выскочил на улицу - из второго домика слышались крики, глухие удары и ругань. Рокин рванулся туда.
  Три трупа ино валялись на полу, последний, весь окровавленный, стоял в углу с обнажённым мечом.
  - Где стрелки, мать вашу! - гаркнул атаман.
  Тотчас полетели стрелы, и враг упал.
  Артур вышел под дождь. Повстанцы суетились, снимая с убитых кольчуги; подошёл Наум, довольно скаля зубы.
  - Никто не ранен? - спросил его Рокин.
  - Я голову ушиб о косяк, - серьёзно сообщил Алексеев. - Шишка будет.
  Оба расхохотались, похлопывая друг друга по плечам. Хлопцы, кто был рядом и слышал разговор, тоже покатились со смеху. Этот немного нервный смех разрядил обстановку, да впрочем, за последние два месяца люди Артура уже привыкли к виду мёртвых инопланетян.
  Повстанцы шустро мародёрствовали, собирая всё более-менее ценное. Только тяжёлые дубины никто не пытался подобрать. Женя было поднял одну с земли, попробовал покрутить, как это делали человекопсы.
  - Если бы хоть один из них сумел воспользоваться своей игрушкой, мы бы не отделались Наумовой башкой, - заметил Сергей, глядя на его упражнения.
  Через полчаса повстанцы снова двигались на юг, стремясь уйти от разгромленной заставы как можно дальше. Шестеро из них, в том числе и атаман, теперь были одеты в чуть великоватые для людей кольчуги.
  
  Рома Глухов несколько месяцев безуспешно ухаживал за неприступной украинкой; их отношения не продвинулись дальше одной - двух прогулок в неделю, причём максимум, на что мог рассчитывать Длинный - это нежное пожимание тонкой белой ладони и целомудренный поцелуй в щёчку. Коллеги-извозчики посмеивались над незадачливым ухажером, а отец прямо ему сказал:
  - Водит тебя за нос девка. Попробуй ещё кого-нибудь подцепить. Авось отпустит.
  Но Роме нужна была именно эта строптивая красавица. Он с нетерпением отсчитывал дни до очередного назначенного свидания, коротая время на работе. Однако и с работой стало трудно - сообщение с севером было фактически прервано, пассажирские дилижансы не ходили, только купцы иногда снаряжали несколько подвод на свой страх и риск, да иногда кто-нибудь на своей повозке приезжал к родственникам. С деньгами становилось всё хуже. Извоз в Ростове называли 'гонять королей', однако в последнее время 'короли' пообнищали.
  Одним бархатным сентябрьским вечером, так и не дождавшись клиента, он решил зайти к Наташе без предупреждения. Отогнав пролётку домой и задав корму лошади, Длинный не спеша прошёлся до Пушкинской и постучался в знакомый флигель. Никто не отзывался. Он снова постучал, и в этот раз услышал стук двери, но не во флигеле, а в соседнем доме, где у Наташиного дяди они прятались в подвале во время сипайского восстания.
  Дядя вышел на порог и буркнул:
  - Здорово.
  - Наташа дома? - спросил Рома, стараясь, чтобы голос не выдал его волнение.
  - Да вроде ушла с подружками, наверно, в кабак.
  Кабаками в Ростове называли и рестораны, и бары, и иногда даже кафешки. Глухов знал, в какой именно бар обычно они ходили, но не пошёл туда. Он попрощался и быстро зашагал по улице, зло глядя прямо перед собой. У них с Наташей уже были размолвки по поводу этих девичников, и он так и не смирился с ними, хотя поделать ничего не мог.
  Вечер перестал быть бархатным, потянуло влагой, и снаружи вдруг стало также неуютно, как и в душе. На углу Пушкинской и Буденовского Глухов остановился перед зданием комендатуры. На стене висел плакат:
  'Запись добровольцев в Донской легион'.
  Длинный бессмысленным взглядом смотрел на размашистые буквы и не понимал их смысла. К застывшему парню подошёл негр-часовой.
  - Доброволец? - проговорил сипай. Он так коверкал звуки, что Рома с трудом понял вопрос. Прозвучало это как 'дабыгоуолес'.
  - Хей? - снова спросил негр, помогая себе ещё и жестами. - Дабыгоуолес?
  Внутри у Ромы будто щёлкнуло, он решил для себя сразу, бесповоротно - пусть так, что ещё ему остаётся делать без работы, без девушки?
  - Да, я доброволец, - сказал он, немного запрокидывая лицо, потому что огромный негр был выше него почти на голову. - Куда мне идти?
  Вряд ли африканец понял последний вопрос, но то, что ответ утвердительный, разобрал. Чёрная рука указала на главный вход. Глухов решительно вошёл в высокие двери, чувствуя, что оставил что-то там, позади, за старинными деревянными створками.
  
  Уже второй день они упрямо пробирались к Ростову, минуя посёлки. Два раза разъезды натыкались на пешие отряды человекопсов, и оба раза им удавалось вовремя убраться с их дороги.
  Артур ехал в голове отряда. Его заинтересовало поле странного растения - довольно толстый жёлтый стебель полтора метра высотой, на его верхушке - колос размером с початок кукурузы, из крупных твёрдых зёрен.
  - Шо это? - спросил он Сергея, чей конь шагал рядом, чуть приотстав от атаманского.
  - Это пшеница, - проговорил Балахов. - Я как-то ездил с отцом в Краснодар. Здесь иногда её сеют, но она меньше родит, чем кукуруза. Так только, для деликатесов выращивают.
  Лесополоса, вдоль которой двигались повстанцы, сворачивала налево вместе со шляхом. Уверенный в своих пикетах, Артур не стал беспокоиться об этом. Не спеша он выехал за поворот и остановился, как вкопанный. Его люди один за другим выезжали следом, сбиваясь в бесформенную толпу.
  Не двигаясь, перед ними стоял десяток негров в пластинчатых доспехах. За ними Рокин разглядел четырёх обезоруженных разведчиков. Чёрные сипаи были пешими, только командир сидел на высоком сером скакуне.
  - Я не так представлял себе эту встречу, - пробормотал Артуру на ухо Сергей, вытаскивая из колчана стрелу. Другие тоже начали готовить оружие к бою.
  Тогда чернокожий командир выехал вперёд, улыбнулся и успокаивающе поднял руку. Потом махнул своим - украинцев-разведчиков отпустили, вернув оружие. Негр ещё раз улыбнулся, а потом, показав на юг, сказал на дронском с ужасным акцентом, так что повстанцы с трудом поняли его:
  - Свободная земля! Ино нет!
  Дальше к Ростову повстанцы пошли под конвоем чернокожих воинов. Артур приказал держать строй, а Ваня поднял вышитый Леночкой флаг; правда, негры только смеялись, глядя на неровный шаг украинских коней - жалкое подобие их собственного бравого марша. Но что поделать - повстанцев никто не учил строевой выездке.
  
  Ростов сильно изменился за четыре с половиной века владычества инопланетян. Они въезжали в него с запада, по Таганрогскому шляху. Сначала слева от дороги потянулись дворы - древесиловые домики, по местному обычаю расположенные не в глубине двора, а выходящие прямо на улицу, так что забор начинался от углов дома, а двор располагался позади зданий. Справа тянулись каменистые буераки, заросшие амброзией - очевидно, здесь когда-то были руины промышленных зданий. Бетонные коробки рассыпались, засорив почву, так что теперь распахать эти обширные пустыри было невозможно. Кое-где, впрочем, жители расчистили небольшие участки и развели огороды.
  Переехав древний мост через глубокую балку, они попали в районы, некогда застроенные высотными зданиями. Теперь большая часть панельных и монолитных домов исчезла, образовав такие же каменистые пустыри, как в промзоне, с тем только отличием, что здесь они всё же приносили пользу. В бывших спальных районах обычно располагались тигли, и руины служили отличным источником сырья для них: чем плотнее было сырьё, тем больше получалось на выходе материала - закон сохранения массы выполнялся. Тигль выращивался в подходящем районе, окружающие развалины исправно снабжали его камнями и мусором, а когда округа очищалась, тигль уничтожали, чтобы вырастить новый в другом месте. Благодаря такому подходу на месте каменных джунглей появлялись лужайки и рощи.
  Кирпичные здания, более долговечные, разрушали гораздо реже. Чаще аккуратно разбирали верхние этажи, оставляя три-пять нижних для жилья, а из кирпичей с верхних этажей строили дома состоятельных горожан и ино. Но в бывшем миллионнике, из-за оттока населения в малые города и сельскую местность потерявшем две трети жителей, невозможно было избавиться от всех руин и многоэтажек. Так что жилые зоны города представляли из себя странный ландшафт, где покинутые высотки перемежались полями, живописные руины - обжитыми кварталами, густые заросли - тиглями, вокруг которых происходила кипуча деятельность.
  Хорошо сохранились районы, застроенные частными домами. Только теперь дворы стали гораздо больше, обычно включая несколько бывших участков, на которых владельцы оставляли самое лучшее жилище, а остальные отправляли в топку тиглей. И почти совсем не изменился центр города: Большая Садовая, Красноармейская, оба 'маршальских' проспекта - Будённого и Ворошилова. Уцелело несколько памятников, городской собор, Ворошиловский мост, не изменилась Нахичевань, заселённая теперь, как и когда-то до объединения с Ростовом, почти исключительно армянами. Ну и, конечно же, по-прежнему билось сердце старого города - центральный рынок, тот самый, на котором 'всё можно найти, даже чёрта лысого'.
  Украинский отряд проехал шагом по дороге, некогда бывшей проспектом Стачки - самой длинной улицей Ростова-на-Дону. Прохожие изумлённо смотрели им вслед - негры жителям уже примелькались, а вот вооружённые белые, да ещё с таким странным флагом, были в новинку.
  В конце концов их привели к комендатуре западного района. Украинцы спешились, располагаясь прямо на мостовой перед зданием; Артура с Сергеем провели внутрь.
  В большом богатом кабинете их ждали два африканца и белый секретарь. Сипаи Фреалона разговаривали в основном по-английски, в то время как в Западной России в ходу были, кроме дронского, русский и паучий. Негры начали задавать вопросы; улыбчивый ростовчанин переводил.
  - Вы хотите присоединиться к освободительной армии? - спросили они.
  - Только на определённых условиях, - ответил Артур. Африканцы переглянулись, потом один из них заговорил.
  - К нам постоянно приходят добровольцы, просятся в войско, - синхронно повторял за ним секретарь. - Но организованный отряд прибыл впервые. Мы сейчас формируем первый белый легион, и у нас нехватка офицерских кадров. Взрослые не хотят воевать, а среди молодёжи нет людей с жизненным опытом. Впрочем, сначала изложите ваши условия.
  - Мы хотим, чтобы наш отряд не разделяли, а приняли целиком, и меня оставили атаманом, - уточнил Рокин.
  - Ну, это не трудно сделать. Мы даже предлагаем больше - вы станете сотником, и мы добавим вам солдат до ста человек. Пока вас проводят в казармы. Чёрные офицеры будут обучать вас всю осень, зиму, а весной нам предстоит кампания на юге. Но у нас также есть условия - беспрекословное подчинение старшим по званию.
  Довольных, повстанцев проводили в западные казармы, где раньше квартировали человекопсы. Теперь здесь располагалась конная тысяча 1-го Донского легиона.
  
  Глава 2
  
  Сипайский легион состоял из двух тысяч пехотинцев, тысячи стрелков, конной тысячи и специальных подразделений - отряда баллист, походного лазарета, обозников и ещё кучи всякого народа, которого также было под тысячу. Конечно, были и особенности - например, в дронском легионе было две конных тысячи и всего одна пехотная, а в легионе человекопсов вообще не было ни конницы, ни стрелков. Командовал легионом, естественно, легат, у которого было два помощника и несколько адъютантов.
  Тысяча делилась на сотни, причём сотники не были равны между собой. Командир первой сотни был главнее командира второй, а тот, в свою очередь - главнее последующих. Офицеров так и называли: 1-й сотник, 2-й сотник, 10-й сотник. Если из тысячи выделяли, например, в разведку боем, две-три сотни, то таким отрядом командовал тот сотник, номер которого был меньше. В первую сотню вообще обычно отбирали самых лучших воинов, оттуда и продвинуться по службе было легче всего, а командир первой сотни фактически становился заместителем тысячника. Остальные сотни при смене командиров переименовывали, в порядке повышения в звании офицеров, а 1-ю - никогда.
  Примерно также делилась власть и внутри сотни между десятниками.
  Артуровой сотне присвоили 5-й номер, но пока это ничего не значило, так как окончательно номера должны были распределить после окончания учёбы. Тысячником был Джон Смит, угольно-чёрный сипай со шрамом на правой щеке, происходивший из американских негров, переселившихся в Сахару после превращения её из пустыни в житницу Европы; командирами 1-й и 2-й сотен также были негры.
  Сначала ростовчане посмеивались над шоканьем и манерами украинцев, но потом, немного узнав их историю, зауважали. К Рокину на пополнение направляли в основном ребят, пробиравшихся в Ростов из Донбасса, а таких было немало. Так что вскоре его сотню так и называли - украинской, несмотря на то, что половина хлопцев была по национальности русскими.
  На первых порах новоиспечённых сипаев не особо нагружали - пожалуй, главным их занятием стало патрулирование города. Обычно отправлялось по пять человек от каждого десятка, иногда под началом офицера, а иногда старшим назначался кто-нибудь из солдат. Артур тоже пару раз присоединялся к разъездам, для того, чтобы познакомиться с городом, да и просто чтобы развеять скуку. Его поразило большое количество пьяных на улицах - раньше, до восстания, пауки держали производство и продажу спиртного под жёстким контролем, и такого явления, как алкоголизм, не было в принципе. Теперь, после освобождения, уже никто не запрещал любителям напиваться до зелёных чертей, бузить в парках и валяться под лавочками, пуская пузыри. Резко возросло количество краж, хотя на разбои преступники пока не решались.
  Однако примерно через месяц к патрульной службе прибавилось обучение. Всю осень и зиму новобранцев усиленно тренировали - выездка, марши, атака сомкнутым строем, разворот лавой, сабельный бой, даже джигитовка. Конечно, украинцы в чём-то уступали казакам, с детства не вылазившим из сёдел, но они были сплочённее и злее донцев. Многие из новобранцев, по примеру артуровых товарищей, нашили на рубашки на левой стороне груди сердце и принесли клятву, так что к весне половина сотни была членами ордена.
  В марте всем выдали полный комплект оружия. Тысяча считалась легкоконной, поэтому вооружение состояло из кольчуги, сабли, открытого шлема, древесилового щита и пики. Офицерам вместо сабель выдали дронские палаши. Шлемы также различались - у рядовых они были круглыми, наподобие римских, у десятников - с шипом на макушке, а у сотников на шипе ещё полагалась голубая лента.
  
  Рядовой 7-й конной сотни 1-го Донского легиона, Роман Глухов, получил увольнение на два дня. Он сильно изменился за последнее время - казарменная жизнь содрала с него всё детско-юношеское, лицо стало жестче, тело жилистее, а кожа обветрилась и потемнела. Даже Наташа стала относиться к нему немного по-другому, и пару раз ему удалось поцеловаться с ней по-настоящему, в губы. Когда он шёл по улице, прохожие косились на него, те, что постарше - с недоверием и осуждением, молодые парни - с некоторой завистью, а девушки (по крайней мере, ему так казалось) - с игривым вниманием.
  В этот день Длинный решил, что хватит, нужно действовать и брать быка за рога. Он взял с собой бутылку дорогого вина, коробку не менее дорогих конфет, и отправился на Пушкинскую. Предмет его вожделений была дома, она только выглянула и сказала:
  - Сейчас выйду.
  Но он остановил её.
  - Давай сегодня у тебя посидим. Я вот... взял с собой.
  Девушка внимательно посмотрела на него, ничего не сказав, и качнула головой, приглашая внутрь. Когда Глухов поднимался на крыльцо, его сердце тяжело бухало в груди, а руки вспотели, так что он даже испугался, что выронит бутылку.
  В маленькой гостиной Наташа усадила его за стол с белой скатертью, достала бокалы, вазочку с печеньем, а потом принесла из кухни кувшин с компотом.
  - Это, если мне вина не захочется, - пояснила она, искоса наблюдая за Роминой реакцией. Тот с трудом сохранил невозмутимость.
  Вывернув пробку штопором, Глухов разлил вино по бокалам в строгом соответствии с этикетом - сначала немного себе, чтобы крошки от пробки не попали в чужой бокал, потом Наташе и снова себе.
  - Я хочу выпить, - начал он говорить. - За исполнение желаний. Понимаешь, вот есть этот день, и то, что в нём происходит. Нужно прожить его и ничего не упустить, потому что потом будут другие дни, и другие события, но именно этого уже не будет. Никогда.
  Наташа улыбнулась, они звякнули стеклом о стекло. Рома не спеша выпил до дна, а когда поставил бокал на стол, увидел, что девушка отпила едва четверть налитого. Они немного поговорили ни о чём, но разговор явно не клеился, хотя Наташа и пыталась его поддерживать, а её щёки слегка порозовели. Тогда Рома налил себе ещё, и обновил ей. Прошло около получаса, бутылка опустела, причём выпил её практически всю Глухов, Наташа даже перелила ему половину своего бокала, не обращая внимания на слабые протесты. Когда пить стало нечего, беседа совсем заглохла.
  - Да, мало я взял вина, - проговорил Длинный, проведя ладонью по своей горящей щеке.
  - Нормально, в самый раз, - возразила Наташа. Она казалась сейчас такой домашне-уютной, такой доступной.
  Рома встал и подошёл к ней, опершись локтем на спинку её стула; он вдохнул запах её волос, и комната поплыла перед глазами. Или это просто вино дало о себе знать? Так бывает, когда сидишь и пьёшь, и вроде бы голова ясная, но стоит встать из-за стола - и сразу понимаешь, что опьянел. Он наклонился ниже, пытаясь поцеловать девушку в щёку, но та отстранилась. Тогда Длинный одной рукой обнял её за плечи, а другой схватил за подбородок и повернул лицом к себе. Наташа вскочила, оттолкнув его, и проговорила:
   - Тебе лучше уйти.
  Глухов пробормотал что-то невразумительное, снова приближаясь к девушке, но та быстро прошла по комнате к выходу, распахнула входную дверь и выжидательно посмотрела него. Рома прошёл мимо Наташи, тяжело дыша, потому что горло у него перехватывало; он остановился на крыльце, на одну ступеньку ниже девушки. Та еле заметно улыбалась, но дверь пока не закрывала. Тогда Длинный рванулся к ней, чтобы прижать её к себе, но Наташа среагировала быстрее - она толкнула его рукой в грудь, не слишком сильно, но от неожиданности он скатился с крыльца, смешно размахивая руками, чтобы не упасть, и всё же распластался на тротуаре.
  Дружный гогот раздался над незадачливым любовником. Подняв глаза, он увидел конный патруль, и по вышитым на левой стороне рубах сердцам узнал украинцев из 5-й сотни.
  - Шо, отбрила тебя девка? - ухмыляясь, но всё же с некоторым сочувствием в голосе спросил десятник. Глухов, не отвечая, поднялся на ноги и принялся отряхиваться. Тогда украинец продолжил:
  - Ты не в самоволке часом?
  Рома поспешно зашарил по карманам, извлёк увольнительную и протянул всаднику. Сергей (а это был он) пробежал глазами по бумажке и вернул её.
  - Ну, давай, Казанова, не робей, - и патруль тронулся дальше по улице, оставив Длинного в покое.
  
  Наконец тысячник назначил последние учения, что-то типа выпускных экзаменов. Сам Тхе Мколо, генерал-губернатор Ростова, прибыл посмотреть, что из себя представляют эти белые солдаты.
  На окраине города выбрали обширное поле, с возвышающимся посреди него курганом. Чёрные офицеры расположились на возвышении, спешившись и рассевшись на расстеленных попонах. Они с интересом обозревали суетящихся внизу воинов, переговариваясь между собой и иногда указывая друг другу на что-нибудь особо примечательное.
  Сотни тем временем выстроились перед курганом отдельными квадратами, и начали по очереди производить манёвры.
  - Первая сотня, шагом! - командовал командир, и отряд, как один человек, трогался с места.
  - Вторая и третья, лавой, вперёд! - и два квадрата синхронно срывались с места, сливаясь в общий строй и разворачиваясь в атаке.
  Негры довольно цокали языками, поздравляли Джона Смита, так что тот сидел с улыбкой до ушей. Ещё бы, совсем недавно он был восьмым сотником, а теперь, когда так активно формировались новые легионы, перед ним открывались широкие перспективы.
  Последним был запланирован показательный сабельный бой, разумеется, на деревянных шашках. Тысячу разделили на два отряда; первый и второй сотники, весь вечер перед этим разрабатывавшие тактику, чтобы посрамить конкурента, спешно объясняли, кто что делает (Смит запретил им заранее делиться планами с подчинёнными, и даже сотни по отрядам распределил в последний момент).
  Украинцы оказались в отряде первого сотника. Тот выдвинул три сотни в первую линию, а две, в том числе и артурову, расположил во второй линии по флангам. Видимо, он надеялся связать противника перед фронтом, чтобы затем охватить его с двух сторон. Но второй сотник тоже был опытным офицером, и у него также хранился туз в рукаве. Когда отряды столкнулись, оказалось, что он собрал три сотни на правом крыле, а в центре и на левом поставил по одной. Отряд из первой линии, располагавшийся перед украинцами, одним ударом был рассеян, и те оказались одни перед атакующей лавой, охватывающей их полукольцом.
  - В каре! - приказал Рокин, и отряд перестроился, заняв круговую оборону. Три сотни налетели со всех сторон, с гиканьем наскакивая на хлопцев, осыпая их весьма чувствительными ударами. Но те только плотнее смыкали ряды. Будь они менее упёртыми, уже бы разбежались, ведь это был не настоящий бой. Получая синяки и шишки, украинцы не оставались в долгу, так что пара атакующих даже вылетела из седла, поймав удачный выпад. Когда все другие сотни их отряда сдались, каре упорно продолжало отбиваться, пока тысячник не крикнул с кургана:
  - Отставить! Разобраться по сотням! Сотники, ко мне!
  Артур с трудом взобрался на холм, потирая ушибленную ногу и ощупывая синяки на плечах. Его коллеги уже выстроились перед Смитом, два негра немного впереди строя - один довольный, другой насупившийся.
  Тхе Мколо что-то сказал Джону по-английски, и тысячник, повернувшись к своим офицерам, объявил:
  - Наша тысяча признана готовой, и сейчас я назначу вам новые номера. Все вы старались, кое-кто меня очень порадовал, но всегда есть лучшие. Артур!
  Рокин шагнул вперёд, стараясь держаться прямее - всё тело ныло от ссадин.
  - Мои земляки уходят на повышение - они станут тысячниками в других легионах. Так что ты становишься первым сотником. Поздравляю.
  Задохнувшийся от радости, Рокин с трудом проговорил положенное 'рад стараться, господин тысячник!'.
  
  Императора Земли вместе с семьёй последнее время содержали в Варшавском дворце под почётной охраной. Польско-Балканского и Мексиканского королей поселили где-то в других местах, и, не смотря на просьбы Императора, не допускали к нему. Старому Администратору было скучно, хотя к его услугам было всё, чего бы он ни пожелал, кроме, разумеется, свободы и связи с внешним миром.
  Однако как-то погожим весенним днём размеренное времяпровождение низложенного правителя было наконец прервано, когда негр-начальник конвоя доложил ему о прибытии лорда Фреалона.
  В большом зале, из-за своих размеров кажущемся полупустым, Император встретил сородича, стоя спиной к окну, так, чтобы тому было плохо видно выражение его лица.
  - Приветствую ваше императорское величество! - не то с сарказмом, не то всерьёз проговорил вошедший на языке Администраторов. - Благодарю за аудиенцию.
  - А я что, мог вам отказать в приёме?
  Фреалон мотнул крупной головой, выражая сожаление.
  - Полноте вам, я вовсе не получаю удовольствия от того, что вынужден держать под замком представителей своей расы. К тому же у меня новости. Прибыл посланник от моих друзей в метрополии, - лорд щёлкнул конечностью, призывая ждавшего за дверью молодого Администратора, и продолжал. - Думаю, мы с Вами вскоре сможем сотрудничать.
  Император удивлённо блеснул фасеточными глазами и возразил:
  - Надеетесь, что мятеж, который вы устроили на Ааде и на Земле, сойдёт вам с рук?
  - Так просто, конечно, не сойдёт. Однако моя партия, похоже, выигрывает выборы. Вот, посмотрите запись последнего заседания, её привёз посланник.
  Фреалон поставил на стол кристалл, и над столешницей развернулось объёмное изображение. Старый Администратор просмотрел запись, иногда возмущённо прищёлкивая, и воззрился на своего оппонента.
  - И что теперь? - вопросил он.
  - Теперь мне самому придётся постепенно расхлёбывать кашу, которую я заварил, - ничуть не смущаясь, ответил лорд. - Хотя, доложу я вам, это не так-то просто, уж очень я постарался, раздувая пожар революции. Но всё реально. Прежде всего нужно раздавить Варшаву, потому что здесь сосредоточены самые боеспособные и самые верные мне части. Затем по возможности изолировать все остальные очаги. Уничтожить их все нам не хватит сил, до присылки войск из метрополии нужно просто не давать заразе распространяться, и она начнёт переваривать сама себя.
  - Не думаю, что население будет легко упокоить после таких событий. И что делать с бывшими бандитами? Придётся провести поголовное вакцинирование.
  - Вы, видимо, не совсем точно представляете себе, какой эффект оказывает вакцина, - спокойно ответил Фреалон. - Прежде всего она подавляет инициативу и стремление к лидерству. Полностью устранить агрессию невозможно, потому что она - часть интеллекта, без неё разумные виды не стали бы разумными. То есть даже вакцинированный человек, если ему не оставить другого выхода, или же поставить в определённые условия, будет готов сражаться и убивать. Поэтому придётся прибегнуть ещё к стиранию памяти и переселениям. И даже после всех этих мероприятий придётся оставить на планете дополнительный контингент.
  - Так что, подкрепления прибудут раньше, чем я думал? - недоумённо проговорил Император. Он был готов поверить, что хитрый лорд заранее всё предвидел и к Земле уже летят транспорты, набитые сипаями.
  - Да нет, к сожалению. Год уже прошёл, курьерам лететь ещё месяцев шесть, и потом полтора года на дорогу из метрополии сюда. Раньше никак. Мои друзья знали, куда я собирался направиться. Их посланец разминулся с земным где-то на полпути.
  - Я хочу, чтобы меня освободили как можно скорее, - потребовал правитель Земли. Раз вы теперь на нашей стороне, это будет первым актом доброй воли.
  - Боюсь, повстанцы не выпустят вас, да и на меня упадёт подозрение. Лучше давайте наладим связь с королями, и я объясню им, что нужно делать, чтобы как можно быстрее разобраться с поляками.
  
  По вечерней улице, освещённой масляными фонарями, друзья подошли к их любимому кафе. Бывая в увольнении, они всегда собирались здесь.
  Нынче они пришли сюда втроём - Артур, Сергей и Наум. Кузнецов с Ваней были в патруле, но повышения Рокина нельзя было не отпраздновать. Друзья заняли уютный столик в уголке, застеленный зелёной скатертью; подошедший официант спросил:
  - Что будете кушать? У нас сегодня утка, - он знал, что эти ребята редко заказывают спиртное, но в этот раз ошибся.
  - Сегодня мы будем кушать коньяк, - заявил Сергей авторитетно. - Ну, и утку, разумеется!
  Через полчаса, ополовинив бутылку, хлопцы яростно спорили.
  - Бесполезно! - вещал Наум. - Негры не пустят нас командовать тысячами.
  - Как ты себе это представляешь? - возражал сотник. - Они сформировали только в Ростове три легиона, один в Таганроге, ещё один, я слышал, набирают в Шахтах. У них не хватит людей. Да и не будут они раздёргивать старую гвардию, пока новые войска не наберутся опыта. Вот попомнишь мои слова.
  Сергей, слушающий их вполуха, тем временем поглядывал на соседний столик, где сидели две симпатичные девушки.
  - Слушайте, вы тут можете препираться, а я пошёл знакомиться, - наконец не выдержал он.
  Рокин с Алексеевым разом замолчали и стали смотреть, как Балахов встал, сначала подошёл к стойке бара, взял там бутылку вина и только потом направился к девушкам.
  - Во, правильно, обходной манёвр! - похвалил его эволюции Наум.
  Сергей был мастер болтать. Минут через пять он махнул рукой друзьям, чтобы те перебирались к нему. Улыбающиеся, они прихватили с собой коньяк; но, когда Рокин уселся рядом с блондинкой, той, что повыше, у него что-то перевернулось в груди - это была девчонка из Первомайки. Она не узнала его и чуть насмешливым тоном представилась:
  - Наташа.
  Рокин даже забыл назвать своё имя. Сергей сам их порекомендовал:
  - Наум, второй десятник. А это наш командир.
  Пока хлопцы о чём-то шутили, Артур исподтишка наблюдал за Наташей. Та тоже с интересом поглядывала на него. В конце концов он не выдержал:
  - Ты давно в Ростове? У тебя же здесь дядька, верно?
  Улыбка медленно сползла с её губ.
  - Господи, Артур... - только и проговорила она. - Так вас же всех похоронили уже.
  - Так-таки и похоронили? - ухмыльнувшись, переспросил он. Девушка смешалась.
  - Ну, в посёлке уверены, что все, кроме Шурика Яковенко, погибли.
  - Шурик жив? - в свою очередь изумился Рокин. - Я же сам видел, как его рубили.
  - Он долго лечился. Его твой дядька выхаживал, - теперь Наташа как-то странно смотрела на него, видимо, что-то хотела сказать и не решалась.
  - Как мои родители? Как... Оля?
  - Родители очень переживают, - ответила она. - Я передам с дядькой письмо, если хочешь. Он через пару дней собирается в Донбасс. А Оля уехала.
  Рука у Артура вздрогнула.
  - Куда уехала?
  - В Славянск. Родители отправили её в училище. Будет там жить у тёти. Ты письмо писать будешь?
  - Да, да, конечно, - быстро согласился он.
  Официант поделился пером и бумагой. Нужно было обязательно сообщить, что Женя тоже жив; про то, что они теперь солдаты, Рокин упоминать не стал.
  Когда кафе уже закрывалось, Наташа попросила проводить её домой. Артур пошёл с ней под руку; она шла, положив ладонь ему на локоть и чуть касаясь его ноги тёплым бедром. Её волосы пахли духами, а платье подчёркивало красивую грудь и изящную фигуру. Всю дорогу они разговаривали; она рассказывала ему свои планы на будущее, а он что-то говорил о себе. Когда они подошли к её дому, Наташа не стала отпускать его руку, и Рокин, почти не отдавая себе отчёта в том, что делает, поцеловал её в губы. Она тут же отстранилась, но потом сама обняла его и тоже поцеловала. Через ткань одежды он почувствовал, как стучит её сердце.
  Потом она сделала шаг к двери. На миг задумавшись и будто что-то решив, она вдруг повернулась к нему с проговорила:
  - Я снимаю здесь квартиру. Письмо твоё дяде завтра утром отнесу.
  Значит, она жила здесь одна. Артур посмотрел ей в глаза, но потом перевёл взгляд выше и сказал:
   - Мне пора.
  Девушка махнула рукой и скрылась за дверью. Сотник ещё постоял перед домом, запрокинув голову, глотая сырой ночной воздух, наполненный пряным запахом тополиных серёжек. Потом резко развернулся и зашагал прочь.
  
  Рома сидел на лавочке немного в отдалении и наблюдал всю эту сцену. Он не рассмотрел лица парня, но заметил, что тот был в форме, да к тому же с нашивкой сотника на рукаве. Сначала Глухов порывался встать и подойти к не замечающей ничего вокруг парочке, но силы почему-то оставили его, а тело одеревенело. Только голос, он запомнил голос офицера - высокий баритон, проглоченные окончания слов, и то же донбасское 'шо', что и у Наташи. Но это был явно не тот украинец, который проверял у него увольнительную - тот был десятником, и говорил с хрипотцой.
  Офицер давно ушёл, а Рома стоял и смотрел на Наташины окна, пока в них не погас свет. Только после этого он развернулся и зашагал к казармам; ему вовсе не хотелось плакать, только около губ залегла жёсткая складка, а глаза стали колючими и злыми.
  
  Тиалон Кемпаст выступал из Торезской крепи с полутысячей, чтобы влиться в сборный корпус, нацелившийся на Новошахтинск. Все силы империи были брошены на Польшу, так что на подавление других очагов восстания, как нарывы, расползавшихся от захваченных космопортов, приходилось бросать местные гарнизоны.
  Корпус должен был возглавить сам герцог Халба. По плану, ударом на Новошахтинск и далее на Шахты от Ростова отсекалась северная группировка повстанцев, сосредоточившаяся в Каменск-Шахтинске. В кругу таких же, как Тиалон, офицеров тысячник не раз высказывался, что разумнее было бы сразу атаковать Ростов-на-Дону, а не лезть в окружение, ведь на самом деле не были точно известны силы противника. Время работает на чёрных сипаев, их ряды с каждым днём пополняются. В глубине же души Кемпаст радовался, что теперь не нужно гоняться по полям и посадкам за ускользающей тенью, враг повернулся к нему лицом и уже не уйдёт от честного боя. За прошедшие месяцы он сумел извести три банды. Но его так и не наградили - на смену разгромленным шайкам приходили новые, ещё более дерзкие и многочисленные, и так продолжалось до бесконечности. А теперь тысячник твёрдо знал, что прославится.
  
  Самарское - самый северный оплот краснодарских уруков. Три легиона подходили к нему в полдень, в самое пекло. Войско вёл сам Ли-Лонгве, специально ради компании на Кубани прибывший из Варшавы с подкреплениями. Один чёрный легион, в котором, правда, среди негров мелькали и поляки, шёл в сопровождении 1-го Донского и 2-го Таганрогского, где негры были только тысячниками и легатами.
  Артур ехал в голове своей сотни, вместе с Сергеем и Ваней. Изредка они поглядывали в небо, где на недосягаемой для баллист высоте кружила гигантская стрекоза с наблюдателем на спине.
  - Говорят, они жрут уйму мяса, килограмм пятьдесят в день, - вытирая пот, струящийся из-под шлема, сказал Балахов. - Поэтому их так мало. Очень трудно содержать.
  - Да, нам бы не поздоровилось, появись здесь хотя бы триста таких птичек, - заметил Рокин.
  - Я как-то был в патруле, - негромко проговорил Раков. - Видел одну дохлую, её негры сбили прямо над парком. Не знаю, почему лётчик так низко её погнал... Так вот, туловище у неё размером - как две лошади, если рядом поставить. Хвост длинной метров шесть, а крылья каждое такой же длины, как хвост.
  - Ага, голову, я помню, потом по Садовой возили на телеге, - подтвердил Сергей.
  В это время где-то впереди раздались крики и лязг оружия. Вскоре показался Джон Смит, которого перед самым походом повысили до легата. Он приказал конным сотням сойти с дороги и построиться на поле.
  Это было поле маслицы - из широких сочных листьев, похожих на лопухи, давили масло. Сейчас стебли были по колено лошадям.
  Тысяча выстроилась в прямоугольник на открытом пространстве. Слева от неё разворачивали строй пехотинцы с лучниками, справа же никого не было, только отдалённая лесополоса закрывала обзор. Новый негр-тысячник разъезжал перед строем, кивая отдающим честь солдатам.
  Артур стоял в средних рядах. Вот в дальнем конце поля из-за деревьев стали появляться какие-то всадники и сбиваться в кучу.
  - Ино! - прокатилось по войскам.
  Враги всё прибывали. Их командиры отделились от толпы, стараясь придать ей подобие строя. В конце концов инопланетян набралось несколько сотен, но они всё никак не могли построиться.
  - Пики наизготовку! - крикнул чёрный офицер. Над рядами качнулись древки, и перед отрядом засверкали длинные наконечники.
  - Чего мы ждём? - горячо шепнул Сергей. В тот же миг горнист протрубил атаку.
  Конница двинулась с глухим топотом, почти без криков, оставляя за собой полосу растоптанных растений. Уруки, так и не сумевшие создать правильный строй, тоже поскакали вперёд. За мгновение до столкновения Артур поразился разнообразию их вооружения и флагов - здесь, наверное, были все виды мечей, копий, алебард, щитов и доспехов, а стяги - всех цветов радуги. 'Это же помещичьи дружины!' - мелькнуло у него в голове.
  Донцы дружно врезались во вражескую массу. Передние инопланетяне были сразу выбиты из сёдел; настало время сабель. Артур убрал пику за спину и потянул из ножен дронский палаш. Люди охватили уруков полукругом - бой растянулся в линию. 'Ох, не надо было этого делать, ведь наша сила - правильный строй', - снова подумал Рокин. Но потом все мысли из головы пропали, он увидел, что его вынесло в первый ряд. Уродливый урук пару раз ткнул его копьём в щит, Артур в ответ рубанул его палашом, но промахнулся. Где-то впереди заиграла труба. Сотник схватился ещё с одним противником - тот размахивал длинным изогнутым клинком. Они рубились с минуту, так и не задев друг друга, а потом ино начали беспорядочно отступать. Труба звала и звала их, Артур услышал крики 'Ура!' впереди справа. Урука с саблей кто-то рубанул сбоку, затем чья-то пика сбросила его на землю. Рокин пришпорил коня - бегство инопланетян стало неудержимым.
  Когда конь вынес его за лесополосу на следующее поле, он понял причину переполоха во вражеских рядах: им в спину наступала конная тысяча чёрного легиона. Ино всё-таки удалось не попасть в клещи, но лишь благодаря быстроте породистых коней и большим потерям.
  После боя к ним подъехал легат. Джон Смит хорошо запомнил украинскую сотню и теперь покровительствовал её командиру.
  - Отлично, - дружески похлопал он по плечу вытянувшегося по стойке смирно Артура. - Уруки решили прощупать нас. Это был только передовой отряд. Они надеялись застать нас на марше, но мы прикрыли фланги белой конницей, а чёрную конницу пустили в обход.
  - Хорошо мы их потрепали? - осторожно спросил сотник.
  - О да! - улыбнулся негр. - Насчитали сотни две трупов. У тебя потери есть?
  - Только двое легкораненых, господин легат! - доложил Рокин.
  - Молодцы, - ещё раз похвалил солдат Смит. А потом добавил, посерьёзнев:
  - Но вы смотрите, завтра будет настоящее дело. Ино отступили и южнее соединились со своей пехотой. Думаю, завтра они дадут нам решающее сражение.
  
  Глава 3
  
  Тиалон Кемпаст брёл по вечернему лагерю, обходя костры и переступая через спящих. На востоке мерцали огни города - завтра им предстояло взять его штурмом. Однако теперь тысячник еще больше, чем перед выступлением из крепи, был уверен, что они не смогут удержаться в Шахтах, когда отрезанные на севере сипаи пойдут на прорыв. В сводном корпусе инопланетян было всего шесть тысяч воинов, причём половина из них - ополченцы: отряды пауков-полицейских, помещичьи дружины, группы ино из Донецка и других крупных городов. Герцог Халба всех их поставил на довольствие и обеспечил оружием. Командиры же ополченцев вели себя как дети - ругались между собой, переманивали из других дружин лучших воинов, хвастались друг перед другом скакунами.
  Около одного из костров шёл оживлённый разговор. Тиалон остановился, удивляясь разношерстности компании: беседу вели два пожилых дрона, синекожий и паук. Один из дронов повернул к тысячнику голову. Кемпаст ещё вспоминал, где же он мог встречаться с ним, когда тот проговорил:
  - Присаживайтесь, граф.
  - Господин Фаластур! - тут же узнал он бывшего легата.
  Когда дрон уселся рядом с огнём, помещик стал ему рассказывать, как он собрал собственное 'войско'.
  - Полицейским из деревень некуда деваться. Да и в городах сейчас важнее не полиция, а гарнизоны, патрулировать улицы меньше, чем десятками, просто опасно. Почти все землевладельцы перебрались в крепи или в Донецк. У меня сейчас уже пятьдесят солдат, но пока все пешие. Мои конюшни разграблены.
  - Думаю, всё наладится. Нужно только дождаться помощи из столицы. Десять месяцев уже прошло. Года два продержимся, и начнут прибывать войска из метрополии.
  Фаластур мрачно смотрел в огонь. Потом заговорил, будто убеждая сам себя в мысли, не раз приходившей ему в голову:
  - Я не собираюсь дарить этим животным свою усадьбу! После похода, как только приструним немного мятежников, вернусь домой и буду защищать поместье. Банды только против одиночек смелые, посмотрим, как они справятся с моими ребятами.
  Потом он ещё добавил, не без гордости:
  - Я отбираю самых лучших. Только гвадлинов не беру. Не люблю я этих... мозговедов.
  - Без них не обойтись, - заметил Тиалон. - Кто будет лечить раненых? Ещё бы стрекоз побольше...
  Помещик, недослушав, перебил его:
  - Нам придётся туго здесь. Я воевал на трёх планетах, на неприятности у меня чутьё.
  Они проговорили до полуночи, пока не начало клонить в сон.
  
  Легионы стали в виду станицы Кущёвской, что на реке Ея. Донской легион занял правый, западный фланг, негры выстроились в центре, а таганрожцы образовали левое крыло войска. Белая конница прикрывала армию от охватов, а черная конная тысяча осталась при Ли-Лонгве.
  Артур вместе с десятниками и Ваней Раковым, так и ходившим в рядовых, расположился на небольшом возвышении, обозревая окрестности.
  - Интересно, река глубокая? Как нам через неё... - бормотал себе под нос Женя Кузнецов.
  - А вон в той рощице нам могут устроить засаду, - указал рукой Сергей.
  Ваня, спешившись и усевшись на пень чуть в стороне, листал тетрадку со списком членов ордена. Рокин подъехал к нему и спросил, заглядывая через плечо:
  - Ну, сколько нас?
  - Больше сотни, - ответил тот, глядя на командира снизу вверх. - Из других сотен тоже дают клятву и записываются.
  - Надо пожёстче отбор устраивать, - буркнул Артур, возвращаясь к товарищам.
  Над войском протрубил рог. Офицеры поскакали к солдатам, придерживая палаши. Артур стал перед строем, наблюдая за окраиной станицы; аккуратные домики, колокольня новенькой церкви создавали идиллический вид. Потом он заметил двух пацанят, пробирающихся к ним от реки. Когда до них оставалась сотня метров, дети побежали; Артур махнул рукой Ракову, чтобы он привёл их к нему.
  Мальчики восторжённо разглядывали коней, кольчуги, оружие. Тот, что постарше, схватился за стремя и, едва отдышавшись, заговорил:
  - Там... чудовища! Похожи на носорогов, только все в пластинах. И куча гномиков, страшных таких.
  - Сколько чудовищ, ты не посчитал?
  - Штук десять. Они огромные! А гномиков очень много.
  - Спасибо, хлопчики. Вы нам помогли, - сотник развернулся. - Ваня! Всё слышал?
  - Так точно!
  - Доложи тысячнику. Детей - в обоз.
  
  Сражение началось спустя несколько минут. Рокин ещё успел заметить, как в центре сипаи выкатывают баллисты на прямую наводку перед фалангами копейщиков. Внезапно от реки, где только что никого не было видно, полезли ино длинными изогнутыми рядами. Основной удар пришёлся в середину - именно здесь появились ящеры, похожие на трицератопсов и практически неуязвимые в роговой броне. За ними колыхался строй лучников -напоминающих муравьёв существ, ростом по пояс взрослому человеку, четырёхруких и с мутными фасеточными глазами на пол-лица. Некоторые из них вместо луков держали в лапах свирели - с помощью мелодии они управляли ящерами. Правый фланг гномов прикрывала тысяча синекожей кавалерии, а ростовчане вновь оказались лицом к лицу с нестройными толпами конного ополчения.
  Ино стремительно наступали. Когда войска сошлись на расстояние выстрела, гномьи свирели издали резкий высокий звук, и все чудовища, одновременно заревев, бросились на врага. По их панцирям застучал дождь арбалетных болтов, два ящера завертелись на месте, получив в бока по стреле из баллист - опытные артиллеристы стреляли не в головы животным, а вдоль строя, чтобы попасть в слабее защищённое тело. Ещё одному носорогу стрела попала в глаз - покалеченный ящер побежал обратно, жалобно воя. Остальные твари с разбегу врезались в строй, ломая древки копий, как спички. Муравьи, не приближаясь больше к людям, принялись методично расстреливать их из луков.
  Тем временем левый фланг, поддержанный негритянской конницей и грудь в грудь рубившийся с синекожими, опрокинул врага, а затем, оставив позади себя окровавленное поле с грудами тел, напал на карликов сбоку. Ростовчане также теснили помещичьи дружины, встречая их наскоки ровным рядом пик. Шаг за шагом они продвигались вперёд, почти не неся потери.
  Находясь в середине плотного строя, Артур всё ещё не участвовал в рукопашной. Ополченцы откатывались всё дальше, постепенно открывая фланг главного отряда ино. В какой-то момент сотню Рокина вынесло на то самое возвышение, с которого они осматривались перед боем, и сотник заметил вдали у домов какое-то шевеление - тонкие ручейки отрядов вытекали из переулков на окраину, сливаясь в один. Потом он увидел, что 5-я сотня, бившаяся в первом ряду, отстраивается в левую сторону, открывая его солдатам вражеский строй - тысячник воспользовался перерывом между атаками для перегруппировки, подготовив строй к удару по муравьиным рядам.
  Ино в последний раз рванулись навстречу людям, уже пять раз опрокидывавшим их; у Артура свистнула над ухом стрела, ветер попытался сорвать со шлема ленточку. Разношерстное войско наскочило на копья и отхлынуло, рассеиваясь по полю. Артур оглянулся; он увидел знамя легиона и Джона Смита в окружении адъютантов. Легат забрал у одного из них горн и заиграл коннице атаку.
  - Ваня, подними наш флаг! - крикнул Рокин. Раков развернул алое полотнище с золотой вышивкой. Почти вся кавалерия устремилась на гномов, но Артур видел, что на околице накопилось большая толпа ино, и он поскакал туда. Ваня последовал за ним, высоко держа развевающийся стяг, увлекая за собой всю сотню, а потом и ещё две соседних. Когда Рокин оглянулся, он увидел почти триста человек, мчащихся за ним следом.
  Артур с Сергеем и Ваней первыми врезались в толпу врагов. Это были уруки-панцирники; если бы они успели выстроиться фалангой, её было бы невозможно разбить, но в этот раз их длинные копья оказались бесполезными. Кавалерия погнала бросающих щиты инопланетян в улицы, на их плечах врываясь в станицу. Как позже стало известно, эти панцирники были резервом, собиравшимся вступить в бой, и их было полторы тысячи.
  Рокин недолго преследовал беглецов. Настигнув знаменосца, он с размаху рубанул его по голове - добрый дронский клинок сбил с инопланетянина шлем. Второй удар, пришедшийся по рукам, которыми урук тщетно пытался прикрыть затылок, раскроил ему череп. Сотник подцепил кончиком палаша упавшее жёлтое знамя и вытер его полотнищем окровавленное лезвие. Потом скомкал заляпанную материю и бросил её на труп урука.
  Сражение было проиграно инопланетянами. Муравьи были почти все перебиты, синекожие и помещичьи дружины рассеялись по округе. Из десяти ящеров пять убежали в поля, а остальные валялись среди погибших, и их тела были утыканы стрелами, как подушечки для иголок. Насчитали две тысячи мёртвых инопланетян; в войске людей недосчитались шестисот человек.
  
  Уже вечером, когда легионы расположились на ночлег в станице, Артур увидел изнанку войны. Их сотню назначили в охранение, и они некоторое время стояли рыхлым строем около лазарета, ожидая приказов.
  Раненые лежали на соломе, между ними суетились санитары. Периодически слышался крик:
  - Этот готов! - и очередное тело утаскивали к соседнему оврагу, где устроили братскую могилу.
  Роль врачей на Земле, как и на других планетах, выполняли гвадлины. Они были неспособны разобраться в технике, но живая плоть 'слушалась' их. Теперь, когда все инопланетяне оказались по ту сторону баррикад, смертность среди раненых была ужасающей. Конечно, санитары обладали какими-то знаниями и располагали простейшими лекарствами, однако этого было недостаточно. Правда, чернокожие лекари были опытными ребятами, уже много лет имеющими дело с 'травматической эпидемией' войны.
  Кровавые бинты и стоны изувеченных растворились на задворках сознания следующим утром, когда Ли-Лонгве устроил смотр войскам. Проезжая вдоль рядов солдат, генерал остановился перед Рокиным.
  - Благодаря вашим решительным действиям, ино не удалось ввести в бой резерв, - сказал он через переводчика. - Благодарю вас!
  Конники ответили дружным воплем:
  - Да здравствует император Фреалон!
  Потом негр спросил, что за это за флаг.
  - Это флаг нашего украинского отряда, - ответил Артур. - Это флаг ордена Льва и Сердца.
  Ли-Лонгве кивнул.
  - На привале вы придёте ко мне и всё расскажете. Вы заслуживаете тысячи. Сейчас я не могу её вам дать, но, когда мы вернёмся из похода, вас ждёт повышение. А сейчас проведите свою сотню с развёрнутым знаменем перед строем.
  Это был звёздный час. Всё войско кричало 'ура!' и потрясало оружием. Украинцы со своим сотником стали героями битвы при станице Кущёвской. А рассказ о том, как Рокин вытер вражеским штандартом окровавленный клинок, оброс живописными подробностями. В нём Артур врубался в самую гущу врагов, побеждал в единоборстве легата, наваливал кучу трупов около знаменосца, наконец, вырывал из рук инопланетянина древко, этим же древком его закалывал, и затем, в торжественной тишине, вытирал свой палаш жёлтой тканью, чтобы потом бросить её под копыта коню. Вытереть саблю вражеским стягом стало считаться доблестью. А орден вырос до двухсот человек. Артуру пришлось даже разделить его на несколько ячеек, каждая из которых выбрала себе старшего. Рокина члены ордена теперь стали называть командором.
  
  Василий Терещенко, командир пятой сотни, в которой служил Рома Глухов, после смотра вызвал к себе отличившихся солдат и офицеров. Их набралось пятнадцать человек, в том числе и Длинный. Во время рубки с ополченцами он заметил, что его десятника выбили из седла. Чтобы того не затоптали, Рома сам спешился, поднял раненого, перекинул его через конский круп, потом снова вспрыгнул в седло и вывез потерявшего сознание офицера из боя. При этом Глухов сам получил несколько ударов саблей, потому что не мог отбиваться, пока всем этим занимался. Ему повезло, что шлем с кольчугой выдержали, однако рука теперь висела на перевязи, на теле осталось несколько тёмно-синих кровоподтёков, а на голове вспухла огромная шишка.
  Собравшиеся вошли во двор дома, в котором остановился на постой сотник, молча переглядываясь - никто не мог угадать, для чего их вызвали. Терещенко стоял на крыльце, пряча улыбку в отвисших усах. Это был настоящий казак, даже с непокорным вихром, точащим вправо и вверх. Единственное, что портило образ молодцеватого вояки, был маленький рост сотника. Впрочем, его самого это не смущало, а скорее подстёгивало в стремлении вверх по служебной лестнице.
  - Казаки! Вы славно поработали сегодня, - громким, командным голосом провозгласил командир. Рома вдруг заметил, что у него на рубашке, на левой стороне груди, краснеет маленькое вышитое сердце. А дальнейшие слова Терещенко только подтвердили возникшую догадку.
  - Я предлагаю вам, проявившим себя в последних боях, присоединиться к нашему братству Льва и Сердца. Наша цель - уничтожение всех ино на планете. Мы поклялись очистить Землю от инородцев, и мы сделаем это. Если кто пока не готов, может не бояться, я принуждать никого не собираюсь. А кто захочет, тот пусть идёт с моим адъютантом, он проводит вас к той хате, где записывают желающих.
  Роме было всё равно, куда и зачем записываться, так что он последовал за всеми. Они недалеко отошли вдоль по улице, перейдя в другой двор, попросторней предыдущего. Здесь даже была устроена беседка с широким древесиловым столом и длинными лавками. Несколько офицеров расположились в ней, негромко переговариваясь. Адъютант стал приглашать их по одному в беседку. После недолгого разговора круглолицый парень, единственный рядовой среди орденцев, записывал добровольца в тетрадку, а тот произносил короткую клятву - на этом процедура приёма завершалась.
  Когда подошла очередь Глухова, он шагнул под навес, немного пригнувшись, и оглядел лица сидящих. Один из них ему показался немного знакомым, но сначала на ум ничего не приходило. Однако тот первым узнал его:
  - Та это ж Казанова! - гоготнул Сергей, и Длинный тот час вспомнил начальника украинского патруля, свидетеля его невольного позора. - Не робей, теперь девки все твои будут! - десятник даже привстал и похлопал его по плечу.
  - Ты готов поклясться, шо не сложишь оружия, пока последний ино на Земле не сдохнет? - проговорил смугловатый сотник. Рому как током ударило, все лицо его внезапно перекосилось. Он узнал этот голос, эти захлёбывающиеся окончания слов! Тот самый офицер, что целовался с Наташей.
  - Шо это ты? - подбодрил его Балахов. Давай, клянись, или боишься?
  Не понимая слов, Рома повторил за Артуром клятву, продиктовал своё имя Ване и вышел прочь. Теперь он знал своего врага в лицо.
  
  Глава 4
  
  - Вперёд! За мной! - голос Тиалона срывался в хрип, он задыхался и кашлял, улица плыла у него перед глазами. В клубах пыли по переулкам проносились всадники, вопли дерущихся и крики раненых сливались в какофонию. Прямо перед тысячником появился из пыли и рухнул со стрелой в горле человек; Кемпаст увидел струю крови, бьющую из задетой вены. Алая густая жидкость впитывалась в утоптанный грунт.
  Конь Тиалона перескочил через умирающего. Позади слышался топот его отряда - в нём оставалось не больше двухсот воинов. Впереди на перекрёстке двигалась масса людей - это были окружённые ополченцы Фаластура. Сквозь жёлтую пыль ничего нельзя было разобрать, но вот порыв ветра на мгновение открыл картину боя, и взгляд Тиалона выхватил паука, поднятого на копья над толпой. Через две секунды всадники Кемпаста врезались в неё и завязли.
  Почти без боя взяв Новошахтинск, отряды ино быстро продвинулись к Шахтам. Но тут их ждали - недавно сформированный легион завязал уличные бои, а через пару часов с севера в город вступили чёрные сипаи. Сотни метались по улицам, постепенно редея. Никто не мог понять, в какую сторону пробиваться, потому что враг нападал со всех сторон. Шахты воистину стали ловушкой для ино.
  Тиалон пробился к Фаластуру и закричал ему прямо в ухо:
  - Отступаем! Трубите!
  Помещик кивнул, отбирая у адъютанта тяжёлый, отделанный серебром рог. Он поднёс его ко рту, и протяжный рёв покрыл шум сражения. Мрачный синекожий качнул значком - отряд двинулся вдоль по улице, постепенно вытягиваясь из боя, оставляя своих на земле в липких лужах.
  Сначала тысячник думал, что они продвигаются в правильном направлении, но улица становилась всё тесней, дворы сменились двух-трёхэтажными зданиями, и дрон понял, что они идут к центру города. Из переулков на них внезапно налетали группы людей, из окон их осыпали стрелами. Отряд таял на глазах; до центра добралась едва сотня всадников и около пятидесяти дружинников Фаластура.
  Они выскочили на площадь; она вся была запружена сипаями. Несколько десятков арбалетных болтов с каким-то чмокающим звуком воткнулись в тесно сбившихся инопланетян.
  - Назад, назад! - захрипел Фаластур. Той же дорогой они помчались обратно. Никто уже не думал о пехотинцах, оставшихся маленьким барьером на пути чёрного потока.
  Лишь к вечеру Тиалон, Фаластур и два десятка всадников на измученных конях вырвались из города. Спасительная темнота укрыла их своими крыльями, шуршащие стебли кукурузы спрятали беглецов.
  
  Тхе Мколо не захотел селиться в бело-синем доме герцога Беллона у парка. Он выбрал себе большое серое здание на площади, где стоял памятник трём воинам - двум пешим и одному коннику в островерхом шлеме со звездой и шашкой в руке. Горожане упорно называли скульптуру памятником восьми яиц; генерал-губернатор даже украдкой пытался рассмотреть, есть ли они у коня, но так ничего и не увидел. Ему сказали, что и памятнику, и величественному зданию, в котором он поселился, более шестисот лет. Этот серый дом производил впечатление на прохожих; люди казались маленькими по сравнению с ним. Дело было даже не в том, что он был большим - в Ростове имелись здания и повыше. Сама архитектура дома подавляла, она была воплощением властной номенклатуры.
  Генерал сидел в своём кабинете на втором этаже и читал донесения. За окном шумела улица и ветер шелестел тополями в сквере на площади. Генерал кончил читать и отложил бумаги.
  Два гонца прискакали одновременно - с севера и юга, из Шахт и из-под станицы Кущёвской. Две оглушительные победы. Скорее всего, легионы Ли-Лонгве уже подходят к Краснодару.
  Тревожные вести из Польши, орды ино наступают на Варшаву; а здесь, на юге России - подозрительно слабое сопротивление ино. Значит, все силы Империи брошены на Европу. Если поляки не выстоят, остатки войск будут эвакуированы в Ростов - секретный приказ о подготовке базы он уже получил. Рано или поздно ино навалятся и на него.
  Он ещё раз перечитал письмо от Ли-Лонгве. Пакет с донесением для Фреалона генерал не вскрывал, приходилось довольствоваться тем, что правая рука лорда удосужилась ему сообщить.
  Артур Рокин, Орден льва и Сердца. Клятва сражаться, пока не погибнет последний инопланетянин. Ли-Лонгве считал, что это движение можно использовать, и приказывал организовать нечто подобное под эгидой нового правительства. Орден Звезды. Красная пятиконечная звезда на голубом знамени Фреалона. Клятва сражаться за человечество.
  Священная война против ино. Земля для людей. А что же Администраторы? Тхе Мколо вздрогнул, вспомнив, что рано или поздно на них обрушится вся мощь метрополии.
  Впрочем, Фреалон знает, что делает. Ведь он же сам Администратор, приближённый к высшей расе. И Тхе Мколо махнул про себя рукой.
  
  В предместьях Краснодара отряд окатил короткий весенний ливень. Войско Ли-Лонгве вступало в умытый город, разделившись на тысячи, и параллельными улицами шло к центру. Инопланетяне покинули столицу Кубани, испугавшись народных волнений, потеряв волю к сопротивлению; теперь жители кричали приветствия, бросали в колонны цветы и высовывались из окон, мальчишки бежали по лужам следом за сотнями. Десятилетняя девочка подбежала к шедшему шагом коню Артура, смеясь и протягивая ему букет тюльпанов. Он наклонился в седле и аккуратно взял его, неловко погладив ребёнка по волосам.
  Даже Сергей, всегда мрачноватый, улыбался и поправлял левой рукой длинный мокрый чуб. Прислушавшись, Рокин разобрал его шёпот:
  - Ты это видишь, братик? Ты это видишь, Славон?
  Сотник оглянулся на остальных. Женя ехал, выпрямившись в седле и гордо вскинув подбородок, Наум криво ухмылялся, его лицо приняло совершенно глупое выражение, а Ваня с восторженным видом поглядывал по сторонам. Они чувствовали себя триумфаторами.
  Скользя глазами по лицам горожан, Артур вдруг увидел одну девушку. Она стояла на балконе, на втором этаже жёлтого, богатого дома, изящно опершись на перила. У неё были тонкие, красивые черты лица, смуглая кожа, чёрные, как смоль, волосы. Стройное тело облегало чёрное же короткое бархатное платье. Их глаза на мгновение встретились - у неё они были карие - и Артур непроизвольно улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ, и тогда он бросил ей букет цветов. Тюльпаны упали у её ног; красавица помахала ему вслед. Рокин шею свернул, пытаясь запомнить этот дом.
  
  Первый донской легион расположился в северной части города. Артур только в сумерки закончил с размещением солдат. Почти всем дали увольнительные, и Сергей зашёл за ним, чтобы вместе пройтись по окрестностям.
  Воздух пах озоном, из недалёкого парка доносился аромат цветов и свежесть зелени. Офицеры подошли к летней площадке; несколько девушек сидело на лавочке, и Балахов тут же заявил:
  - Я вон к той! - особо не раздумывая, он подрулил к крайней из девчонок. Рокин нерешительно последовал за ним.
  - Девушки, я смотрю, у вас тут танцы рядом? - Сергей улыбнулся и провёл рукой по своим волосам, как будто поправляя причёску.
  Ничего не отвечая, все подружки, кроме одной, поднялись с лавочки и направились к площадке, откуда доносилась музыка. Но та, которую наметил себе Балахов, в последний момент обернулась и проговорила:
  - Мы как раз туда идём.
  Довольный Сергей подмигнул Артуру и последовал за ней. Рокин махнул ему рукой, а затем повернулся к оставшейся девушке. Ещё не определившись, что же делать дальше, он спросил её:
  - А вы? Пойдёте на танцы?
  Она кокетливо посмотрела на него и ответила:
  - Пойду. Только меня уже пригласили.
  Внезапно из соседней аллеи показался здоровенный солдат. Он грозно надвинулся, подчёркнуто не глядя на неожиданного конкурента, приобнял девушку за талию, и бросил в его сторону, шевеля только краем губ:
  - Отвали!
  Рокин сжал кулаки.
  - Рядовой! - гаркнул он.
  Солдат обернулся, только сейчас заметив две красные нашивки сотника у него на рукаве.
  - Смирно! - приказал Артур.
  Детина вытянулся, щёлкнув каблуками. Солдат смотрел теперь прямо перед собой, но было видно, что он ничуть не испугался. Через мгновение он едва слышно прошептал:
  - Мы не на плацу....
  - Молчать! Кругом, шагом марш! - отчеканил Рокин.
  Детина выполнил команду и зашагал прочь, не оборачиваясь. Девушка с непонятным выражением на лице смотрела на эту сцену, а потом спросила:
  - И какое же у тебя звание, офицер?
  - Сотник, - буркнул Артур.
  - Ну и сволочь же ты, сотник! - брезгливо заявила девушка. Потом повернулась и побежала догонять солдата.
  
  В этот вечер Роме удалось наконец оторваться по полной. Обычно довольно робкий с девушками, сейчас он чувствовал себя победителем, способным взять приступом самую неприступную крепость и завоевать сердце самой гордой красавицы. Вместе с ребятами из своей сотни он тоже пришёл в парк, и там танцевал сначала с худенькой блондинкой, а потом переключился на смешливую невысокую шатенку, едва достававшую ему до плеча. Она ему очень понравилась, они шутили и смялись над всем, что приходило им в головы.
  Когда танцы уже заканчивались, она спросила:
  - Ты проводишь меня? Только мне нужно отойти ненадолго.
  Он остановился недалеко от туалета, в котором, как всегда, была очередь. Подошла очередная пара, девушка скрылась внутри, а десятник, ведший её под руку, остановился рядом с Длинным.
  - Привет, Казанова, - проговорил офицер, и Рома отдал честь Балахову. - Как успехи? Закадрил кого-нибудь?
  Было видно, что Сергей сильно навеселе.
  - Да ничё так, вот, пойду сейчас провожать, - нехотя ответил Глухов.
  - Молодец, - покровительственным тоном похвалил его десятник. - Тут нужна тренировка. Вот я раньше никакими страхолюдинами не брезговал. А теперь на меня такие красотки западают!
  От излияний пьяного украинца Глухова спасла девушка. Когда они уходили, прижавшись друг к другу плечами, Рома обернулся, и Сергей, подмигнув, показал ему большой палец, при этом слегка качнувшись.
  
  Рокин вернулся к дому, где остановился на постой, и оседлал коня. Он хорошо запомнил тот балкон, но вот дорогу к нему еле нашёл. Наконец, проплутав по кварталам часа полтора, уже ночью он остановился перед тем самым двором. Но как вызвать девушку? Артур поднял коня на дыбы, заставив его гарцевать перед балконом, и тот заржал, перебирая передними копытами в воздухе.
  Дверь на балкон открылась, черноволосая красавица глянула вниз.
  Они проговорили не больше часа, потому что Артуру нужно было возвращаться к своим людям. Её звали Саша Александрова, она писала стихи и играла на гитаре, ей было девятнадцать лет. Когда они прощались, Саша протянула ему тонкую руку с длинными ухоженными пальцами. Он взял её и приложил тыльной стороной к своей щеке.
  - Я бы хотела вступить в ваш орден, - сказала она. -Вам нужен знаменосец?
  - Такой, как ты - конечно! - засмеялся Рокин.
  - Я вполне серьёзно говорю, - она не улыбалась.
  Артур объяснил ей, как найти его отряд. Потом он, замечтавшись, едва не проехал мимо своего переулка.
  Во дворе его встретил полусонный Сергей.
  - У меня всё было супер! - объявил он своему командиру заплетающимся языком. Затем, сосредоточившись взглядом на его лице, с подозрением спросил:
  - А ты как, атаман? Куда ты пропал?
  Артур, не отвечая, сел рядом с ним на крыльцо. Помолчав, он произнёс:
  - Ты слышал легенду о Жанне Д'Арк?
  Сергей, зевнув, ответил:
  - Только не говори, что ты нам нашёл Краснодарскую Деву. Это звучит также странно, как Нотр-Дам де Первомайка.
  Артур усмехнулся и похлопал друга по плечу.
  - Ладно, пошли спать, завтра поговорим, - проговорил он.
  
  Две трети людей жили вне Земли, на вновь освоенных планетах, или в качестве сипаев на планетах других рас. По численности человечество было на третьем месте после дронов и пауков, но и тех было не сильно больше - дронов было 18 миллиардов на всех планетах, пауков - 16 миллиардов. Остальные расы были гораздо менее многочисленными. Конечно, противостоять всей объединённой галактике люди были не способны, тем более, что восстание охватило только их коренную планету.
  Единственное, что давало им шанс - огромные расстояния между обитаемыми планетами и длительные сроки перевозок. Высшие преодолели световой барьер, но всё равно, чтобы пересечь заселённый сектор космоса, самому быстроходному кораблю понадобилось бы не меньше десяти лет. Хотя, если бы космолёты продолжали совершенствовать, скорости полёта бы значительно возросли.
  Космоплавание базировалось на использовании машин времени; это были не те машины из фантастических книжек, которые позволяли попасть в прошлое. К сожалению, время способно течь только вперёд. Но возможно замедлить или ускорить его движение в локальной точке пространства. На корабле располагалась установка, создающая вокруг корпуса два поля, одно внутри другого. Внешнее поле ускоряло течение времени, и таким образом, корабль мог лететь тысячи лет внутри этого поля, а фактически образовавшаяся временная капсула двигалась между звёзд во столько раз быстрее, во сколько раз поле ускоряло время. Внутреннее поле, напротив, замедляло течение времени в корабле, чтобы команда провела в полёте несколько часов, вместо фактических нескольких лет.
  Обитаемое пространство постоянно расширялось. Импульс, который Высшие придали цивилизации, продолжал действовать, хотя даже Администраторы не знали, для чего они продолжают биофицировать всё новые и новые планеты.
  Вначале исследователи разыскивали подходящую планету, соответствующей массы, плотности, а главное - расположенную на приемлемом для жизни расстоянии от своего светила. Затем за дело принимались биофикаторы. Они спускали на планету размножители, а те, в свою очередь, начинали штамповать роботов, перерабатывающих вещество из верхних слоёв литосферы и атмосферы. После этого оставалось только периодически контролировать процесс. Для его ускорения можно было увеличить количество инкубаторов. Срок службы каждого робота был ограничен, по истечении определённого времени у него включалась программа самоуничтожения - не взрыва, а быстрого распада. Чтобы остановить переработку вещества, можно было либо отключить размножители и подождать пару лет, либо отдать приказ всем роботам самоуничтожиться. Примерно через тридцать лет приходило время завоза на планету растительных и животных форм жизни. Ничем не ограниченные, флора и фауна активно распространялись по планете, а следом за ними шли поселенцы. В среднем биофикация одной планеты занимала около пятидесяти лет, и обычно работы шли сразу на нескольких.
  Однако, сторонники ультрарасистов в Совете настаивали на сворачивании экспансии второсортных рас, и организации расселения Администраторов. Проблема была в том, что никто из Администраторов не хотел выполнять обыкновенную работу, например, пахать землю, или строить дома. Они привыкли к рабам, к власти, к услугам гвадлинов. Но объединяющая сила Высших исчезла, и постепенно противоречия начинали разрушать эту странную цивилизацию.
  
  Улица, на которой разместилась конная тысяча донского легиона, выходила на площадку над Кубанью. Оттуда открывался красивый вид на реку; почти сотня членов ордена, все, кто были свободны от нарядов, собрались здесь. В этот раз их собрал Джон Смит, чтобы объявить о принятии их организации под покровительство императора Фреалона.
  Легат пытался навязать украинцам новые правила, например, он хотел сделать пост командора назначаемым. Взамен он предлагал со временем создать нечто вроде гвардии, орденский легион. Конечно, украинцам такая перспектива была не по нутру, и они упорно, но осторожно, стараясь не разозлить своего начальника, сопротивлялись его хотениям.
  В самый разгар споров, когда страсти накалились до предела, среди солдат вдруг прошло какое-то движение. Толпа расступилась, пропуская необычную девушку - это была Саша Александрова. В этот раз она была в брючном костюме алого цвета, в алом же берете, со шпагой на поясе. Такие шпаги носили обычно офицеры не младше легатов; к тому же девушка держала под уздцы прекрасного белого жеребца, к дорогому расшитому седлу которого были приторочены две перемётные сумы. А на сапожках красавицы позвякивали серебряные шпоры.
  - Привет, командор! - проговорила Саша хорошо поставленным голосом. - должность знаменосца вакантна?
  По толпе пробежали удивлённые шепотки, а Джон Смит, не удержавшись, цокнул языком. Девушка даже бровью не повела в его сторону.
  - У нас есть знаменосец... - начал Рокин, улыбаясь краем губ. Солдаты, затаив дыхание, повернулись к нему. - Но, конечно, он уступит тебе своё место. Да, Ваня?
  Раков, тихонько сидевший рядом, энергично закивал. В толпе заулыбались. Легат подмигнул сотнику и тоже ухмыльнулся.
  Тогда девушка повернулась к воинам и заговорила. Она говорила громко, уверенно, энергетика её речи действовала на толпу, как гипноз. Взяв в руки знамя ордена, стоявшее тут же рядом, она провела полотнищем над людьми, и те восторжённо, в едином порыве закричали. Несколько человек притащили столешницу из соседнего дома, Саша шагнула на неё, и девушку подняли над толпой. Её понесли по улице, а она продолжала выкрикивать лозунги, и толпа подхватывала их.
  Рокин тоже вслушивался в речь девушки. Вроде бы она говорила обычные слова, но в её устах они обретали особый смысл.
   - Мы - люди. Мы здесь родились. Это наша Родина, и мы должны умереть за неё; она дала нам жизнь, и теперь мы обязаны откликнуться на её призыв.
  Джон Смит негромко проговорил, склонившись к Артуру:
  - Такой человек, как эта девушка, стоит легиона. Прирождённый оратор. Я не буду возражать, если вы зачислите её на довольствие.
  Потом, помолчав, добавил:
  - Позже вернёмся к нашему разговору. Вскоре мы выступаем на восток, предстоит поход на Ставрополь. А когда вернёмся в Ростов, тогда и решим окончательно, что делать с вашим орденом.
  
  Глава 5
  
  Через шесть дней после разгрома в Шахтах маленький отряд Тиалона Кемпаста подходил к Торезской крепи. До последнего момента тысячник боялся, что крепость захвачена мятежниками, и, лишь когда увидел жёлтый флаг, трепетавший на ветру над квадратной центральной башней, позволил себе вздохнуть с облегчением. Когда их впустили за стены, Тиалон поразился обилию народа. Обычно в крепи стоял легион, но сейчас сюда набилось много гражданских, которые уже даже в городах не чувствовали себя в безопасности.
  На следующее утро его вызвал комендант Кроунзе Савой. Как и в прошлый раз, он не потрудился предложить Кемпасту сесть.
  - Мне очень жаль, что вы не успеете отдохнуть после столь изнурительного похода, - заговорил барон. - Но поверьте, мне просто не хватает толковых офицеров.
   - Я вполне отдохнул, и безделье мне только в тягость, - ответил Тиалон безжизненным тоном, как и подобает сыну графа, имеющему право на белый плащ.
  - Ну что ж, я рад, - ухмыльнулся комендант. - В таком случае, у меня для вас есть новое задание, причём задание особой важности.
  Барон Савой придал лицу таинственное выражение и поднял вверх указательный палец. Не знай Тиалон его манеру все поручения называть заданиями особой важности, он бы обязательно купился. Заметив, что его трюк не сработал, комендант переменил тон:
  - Позвольте мне обрисовать нынешнее положение вещей, господин Кемпаст. Сейчас по всему Донбассу бродит множество банд. В городах неспокойно, на полицейских нередко нападают прямо на улицах. Вся наша власть сосредоточилась в местах, где есть сильные гарнизоны, а это четыре крепи - Торезская, Макеевская, Мариупольская, Славянская - и легион в Донецке. И все эти войска ослаблены неудачной экспедицией герцога Халба. Мы едва сможем выставить три полных легиона, к тому же они разделены враждебной территорией.
  Кроунзе замолчал, откинувшись в кресле и в упор уставившись на тысячника.
  - Да, ситуация безрадостная, - проговорил Тиалон, так как его начальник явно ждал от него подобных слов. И правда, тот довольно кивнул, прежде, чем продолжить вещать.
  - Но и теперь есть возможность отличиться. Нужно продержаться ещё пару лет, пока не прибудут подкрепления из метрополии. Или даже меньше - как только с главными силами мятежников в Варшаве будет покончено, сюда начнут перебрасывать войска. А мы тут пока тоже не штаны просиживаем, - комендант наклонился вперёд, навалившись локтями на стол. - Недавно в Первомайке полиции удалось разыскать бывшего Жреца Науки, сбежавшего некогда из столицы. Вы понимаете, насколько этот человек ценен для повстанцев? Если бы они догадались использовать его знания, его опыт, то они смогли бы доставить нам гораздо больше неприятностей. Чего только стоят их легенды о древнем человеческом оружии! А ведь в этих легендах не всё - выдумка. Да. Итак, ваше задание - доставить его в Донецк. Так что берите свою любимую третью сотню и выдвигайтесь. Сдадите его на космодроме. Кроме того, вы доставите в Донецк двадцать подвод с продовольствием - у них там с едой совсем туго, а мы неплохо поживились в округе.
  Комендант довольно откинулся в кресле, закинув ногу на ногу. Потом подытожил:
  - Это всё. Вопросы есть?
  Тиалон проговорил:
  - С вашего позволения, есть один. Почему не отправить столь важного пленника на стрекозе?
  - Да нету у нас сейчас в крепости стрекоз. На всём Донбассе ни одной. Всех отправили в Польшу. А, ну вы же были в походе, и не знаете... Всё, ступайте, ступайте!
  - Есть, господин легат! - Тиалон отдал честь.
  Когда тысячник вышел во двор, конники уже построились. Видимо, барон заранее позаботился отдать указания.
  
  Войска Ли-Лонгве задержались в Краснодаре только на несколько дней. Оставив в городе две тысячи негров, генерал разделил войска. Таганрогский легион выступил в сторону Новороссийска; Донской легион, половина чёрного легиона и две тысячи наскоро набранных ополченцев двинулись на Тихорецкую крепь. Эту крепость нельзя было оставлять у себя в тылу, потому что ино превратили её в свою базу. Инопланетяне из освобождённых повстанцами районов собирались в Тихорецк, создавали летучие отряды и грабили окрестности.
  Армия подошла к крепости в середине дня. Замок из древесила стоял на возвышенности, но не был защищён рвами, к тому же к нему в нескольких местах вплотную примыкали рощи. Ворота были только в трёх башнях в разных концах крепи. Внутри из-за стен поднимался донжон.
  Несколько разъездов инопланетян поспешно укрылись за стенами при приближении человеческих отрядов, даже не пытаясь завязать перестрелку. На стенах виднелись лучники, на башнях суетились с котлами. Две стрекозы взлетели из-за зубцов и понеслись, одна - прочь, на восток, другая - полукругом над человеческими отрядами, видимо, высматривая, откуда будет главный удар. Но Ли-Лонгве не решился атаковать с ходу, как ожидали инопланетяне.
  Разбившись на тысячи, войска окружили крепость плотным кольцом. Пока солдаты обустраивали лагерь, ополченцев под руководством негров погнали делать осадные приспособления - тараны, большие щиты, лестницы. Конница же рассыпалась по округе, выискивая не успевших скрыться инопланетян. Сотня Рокина пару раз натыкалась на небольшие группы уруков, легко догоняла их и рубила. Саша Александрова, на своём белом скакуне, участвовала в обеих стычках, даже проткнула одного инопланетянина. Она всё время первая настигала врагов, обычные кони не могли угнаться за её жеребцом.
  Ближе к вечеру кавалерия вернулась в лагерь; уставшие, но возбуждённые событиями прошедшего дня, солдаты чистили и кормили лошадей, приводили в порядок оружие, ужинали у ярко пылавших костров. Доложив тысячнику о происшествиях и проследив за подчинёнными, Артур наконец добрался до своего шалаша - благо, ему, как офицеру, полагался денщик, так что от хозяйственных забот он был избавлен. Ещё ему полагалась отдельная палатка, но их не хватало, а единственную имеющуюся в отряде он отдал Саше.
  Уже ночью Рокин вышел из своей хлипкой 'квартиры', без кольчуги и шлема, но с пристёгнутым на поясе палашом. Сашина палатка стояла рядом, а сама она сидела на бревне перед откинутым пологом входа, опершись на шпагу, как на трость.
  - Пойдём, проверим посты,- позвал её сотник. Так как он фактически был заместителем тысячника, проверка постов входила в его обязанности.
  Они пошли вдоль лагеря, иногда окликая часовых - те дежурили по трое, чуть в отдалении от костров, чтобы пламя не мешало всматриваться в темноту. В одном из дежурных десятников Артур узнал парня из украинского отряда и окликнул его:
  - Как дела?
  - Та ничо, атаман! - хлопец улыбнулся и добавил: - Добрый вечер, Саша! Ловко ты днём того лохматого приласкала!
  Они уже хотели идти дальше и даже сделали несколько шагов, когда десятник тихо окликнул их:
  - Атаман! Идите сюда!
  Рокин и Саша вернулись. Часовые молча к чему-то прислушивались. Затаившись, Артур тоже стал слушать; сначала ему показалось, что листва в кронах как-то странно шумит, не так, как обычно при ветре, а затем с деревьев прямо на людей почти бесшумно свалилось три тени - это были пауки, подобравшиеся к самым дозорам по ветвям.
  Каждый паук орудовал одновременно двумя копьями, маленьким щитом и коротким широким клинком без острия. Люди едва успели выхватить из ножен свои сабли; десятник и один из солдат с большим трудом, но отбили первый натиск инопланетян, а вот второму солдату не повезло - паук несколько раз ткнул его копьём в шею. Краем глаза наблюдая, как смертельно раненый человек сползает к земле, прислонившись в шершавому стволу, Артур попытался достать паука палашом, но тот лишь отступил на шаг, а затем снова бросился вперёд. Угрожая сверху копьями и периодически делая ими выпады, как скорпион жалом, инопланетянин делал два шага, а потом резко рубил клинком на уровне пояса, да так сильно, что едва не выбивал у Рокина оружие.
  Сдерживая удары клинка и уворачиваясь от копий, Артур постепенно развернулся спиной к крепости и лицом к своим товарищам, так что всё, что произошло в следующий момент, ему удалось увидеть. Паук, дерущийся с солдатом, сделал выпад копьём. Человек повёл саблей вверх, пытаясь отбить удар, и в этот момент инопланетянин рубанул его своим мачете, разрубив кольчугу на животе и по рукоять утопив клинок в рану. Солдат выпустил из рук саблю и свалился на торчащее из него оружие. Отвлёкшийся паук не заметил шпаги Саши - девушка проткнула насквозь голову твари. Тем временем другой паук выбил из рук десятника саблю - она отлетела далеко в кусты. Отбросив безоружного человека в сторону ударом щита, паук кинулся на помощь своему сородичу. Одним мощным ударом клинка он сломал тонкую шпагу, потом щитом толкнул девушку, сбив с ног, и размахнулся сразу двумя копьями, чтобы пришпилить её к земле. За секунду до удара десятник каким-то чудом успел вклиниться между ними, и два стальных жала прошили ему грудь.
  Топот со стороны всполошившегося лагеря, звук трубы, играющей тревогу, спугнули пауков. Бросив своего убитого, они также бесшумно, как появились, скрылись в кронах, так что только по характерному шуму можно было различить, что они устремились к крепости.
  На опушке рощи лежали три трупа и один умирающий. Саша склонилась над десятником, сжимая в руке сломанную шпагу; девушку трясло. Артур, думая, что она плачет, подошёл к ней и глянул ей в лицо - её глаза были абсолютно сухими, плотно сжатые губы побелели. Сашу трясло от ярости.
  - Завтра я пойду впереди всех с флагом, - наконец процедила она сквозь зубы.
  
  Ранним утром по дороге между двух полей кукурузы, вымахавшей уже до полутора метров, двигался обоз с продовольствием. На передней, пустой телеге расположился Василий Петрович Рокин, с ним плечом к плечу восседали два конвоира - мрачные уруки с тяжёлыми ятаганами в лапах.
  Тиалон Кемпаст полной грудью вдыхал свежий утренний воздух; небо было чистое, и день обещал быть жарким. Его дроны маленькими группками скакали с обеих сторон каравана, а впереди и позади, на небольшом отдалении, двигались две группы по двадцать всадников. Тысячник ехал рядом с первой подводой, непроизвольно наблюдая за жрецом. Казалось, тот не тяготился своей печальной участью. С самого начала пути учёный всё время оглядывался по сторонам, как будто что-то выискивая. Да и на Тиалона он посматривал без враждебности, с какой-то даже полуулыбкой. В конце концов, когда они уже порядочно отъехали от крепости, пленник попытался заговорить с ним.
  - Как называется ваша родная планета, господин тысячник? - проговорил он на правильном дронском, почти без акцента.
  - Бериад, - коротко ответил Тиалон.
  - А, так вы не с Алконоста?
  Алконост был коренной планетой расы дронов.
  - Ты, наверное, хорошо знаешь космографию? - с любопытством спросил тысячник.
  - Что вы, только в общих чертах, - махнул рукой Василий Петрович. - У меня совсем другая специальность... была. Я химик.
  Кемпаст даже примерно не представлял, что такое химия и кто такие химики. Более того, он первый раз в жизни слышал это слово. Поэтому предпочёл многозначительно промолчать. Но его заинтересовал этот странный человек, поэтому, когда тот вновь заговорил, он направил коня поближе к телеге и уровнял его шаг с неспешной тряской неказистых лошадёнок, её тянувших.
  - Администраторы хотят, чтобы я им помогал, - как бы обращаясь к самому себе, сказал жрец. - И они смогут меня заставить, с помощью гвадлинов... Планета Администраторов - настоящий рай, но только не для бесчисленных рабов, которые обслуживают своих хозяев. Там даже почти ничего не выращивают, берегут первозданную природу. А еду, ткани и вообще всё везут с провинциальных планет, вроде Земли и Алконоста. Кстати, - тут человек вдруг повернулся к тысячнику. - Вы знаете, что первые волнения начались именно на планетах, заселённых дронами? Например, чёрные сипаи, которые здесь на Земле устроили бучу, прибыли с Аада. Там они подавляли восстание.
  Тиалон вздрогнул. Аад был самой первой и самой крупной колонией расы дронов.
  - Вот так, господин тысячник. На Ааде люди подавляли восстание дронов, на Бериаде дроны подавляли восстание уруков, а на Земле все остальные подавляют восстание людей.
  Уруки, до того слушавшие разглагольствования пленника вполуха, при этих словах насторожились и недобро покосились на тысячника. Тот вскинул голову и холодно произнёс:
  - Мой отец с честью выполнил долг перед Советом на планете Бериад. В награду за службу ему выделили поместье на Земле. А на Бериаде сейчас мир, и уруки спокойно живут рядом с пауками и дронами.
  Затем он пришпорил коня и поскакал вперёд, не оглядываясь на человека, высказавшего вслух те же мысли, что бродили у Тиалона в голове.
  Через какое-то время они подъехали к опасному участку. Здесь дорога извивалась между двух давно расплывшихся терриконов, покрытых уже толстым слоем почвы и заросших деревьями с густым подлеском. Кое-где кроны тополей и дубов с противоположных склонов смыкались над дорогой, образуя зелёный коридор. Идеальное место для засады, особенно если учесть, что конница ничего не сможет сделать в случае нападения, всадники не прорвутся через заросли, а нападающие спокойно отступят по кучам породы и камней. Однако нужно было двигаться, и обоз втянулся в лощину; путь был так узок, что наездникам пришлось прижаться к подводам.
  Тысячник находился в головном отряде, когда внезапные крики и свист стрел подтвердили его худшие опасения. Он тот час отдал приказ спешиться, а затем побежал, пригибаясь, вдоль возов назад, пытаясь разобраться, с какой стороны их атаковали. Около первой телеги он увидел обоих уруков - один был уже мёртв, второй катался по траве, захлёбываясь кровью и безуспешно пытаясь выдернуть стрелу из горла. Пленного жреца нигде не было видно. Потом из зарослей полетели стрелы с горящими наконечниками. Конечно, повозки были из негорючего материала, так что им ничего не грозило, но вот мешки с зерном кое-где занялись. Зато этот залп наконец дал Тиалону возможность определить, что бандиты засели только на южном склоне, и он тот час крикнул:
  - Нечётные, в атаку! Чётные, занять оборону!- и махнул саблей в сторону деревьев. Убедившись, что десятники правильно поняли задачу, он проскользнул между телегами, кивнул сотнику, подтверждая, что тот должен остаться с грузом, и начал взбираться по склону, ломая телом ветки. Справа и слева от него раздавался треск сучьев, ругань и иногда лязг оружия, но листва ничего не позволяла увидеть. Продолжая ломиться сквозь заросли, он уже почти не смотрел вверх, когда, видимо, инстинкт опытного бойца заставил его поднять голову. На гребне, уже видном в просветы между деревьями, стоял человек, вытянув вперёд левую руку. Вместо кисти она у него оканчивалась квадратным приспособлением, вроде колодки, в которую был вставлен лук. Человек явно целился в Кемпаста. Рефлекторно ноги сами отбросили тело за ствол; в следующее мгновение послышался хлопок тетивы и почти беззвучный шелест наконечника, пробивающего листья. Тысячник выглянул - человек уже исчез. Бросив палаш в ножны, дрон повернул назад, к своему растерзанному каравану.
  
  Весь следующий день войска людей лихорадочно готовились к штурму. Ли-Лонгве лично проверял, сколько лестниц заготовлено, насколько прочны навесы над таранами и достаточно ли полны колчаны у стрелков. Лишь к вечеру лагерь угомонился - было приказано всем, кроме дежурных, хорошо выспаться. Ино, предчувствуя завтрашний штурм, тоже вели себя спокойно - за всю ночь не было ни одной вылазки.
  Утро было неожиданно прохладным. На горизонте едва забрезжил рассвет, а тысячи уже строились напротив бревенчатых стен.
  Атака планировалась тремя колоннами, по числу ворот в крепости. В каждой колонне было две волны по пятьсот человек (конная тысяча донского легиона должна была наступать в пешем строю). Кроме того, вслед за первой волной следовали стрелки, тоже по пять сотен в каждой колонне - донские лучники и чёрные арбалетчики. Негритянская кавалерия и полутысяча арбалетчиков, а также краснодарские ополченцы оставались в резерве.
  Артур командовал второй волной в одной из колонн.
  - Сколько их там! - сказал стоявший рядом с Рокиным Сергей. На стенах виднелась густая масса голов в шлемах. Впрочем, людей всё равно было больше.
  Ли-Лонгве махнул рукой, и трубач заиграл атаку. Отряды тронулись. В этот момент Артур увидел Сашу: в алом плаще и с красным, без вышивки, знаменем в руках она шла впереди первой линии пехоты. На ней была кольчуга, а на поясе болталась кавалерийская сабля.
  - Самоубийца, - процедил сквозь зубы Артур.
  Солдаты восторжённо глядели на эту необычную девушку, ведущую их в бой.
  Две волны нападавших одновременно накатывались с трёх сторон. Когда они приблизились к стенам на расстояние выстрела, на них посыпались стрелы, но арбалетчики с лучниками дали залп, и стрелы стали падать реже и не так точно - ино опасались надолго высовываться из-за зубьев стены и из бойниц.
  Впереди каждого потока войск катился таран с окованным железом наконечником, прикрытый сверху деревянным навесом. Внезапно из всех трёх ворот вылетело по сотне конных уруков и кинулось к таранам. Чем-то напоминающие неандертальцев, они яростно визжали, вращая над головами тяжёлые ятаганы. Передняя линия смешалась и замедлила ход. Самая жаркая схватка закипела вокруг тарана и девушки с флагом; было видно, как по полю метаются кони без седоков, а люди всё больше окружают смелую горстку всадников. Из всех участвовавших в вылазке обратно к воротам вырвались единицы.
  Вторая линия почти догнала первую. Сотня Артура шла в самой середине второй волны, сразу за тараном, и Рокину пришлось переступать через убитых - половина из них были людьми.
  Подбежав к стенам, солдаты начали ставить лестницы и карабкаться вверх; ино удалось столкнуть несколько, но их снова поднимали. Артур видел, как на одну из таких, только что заново приставленных лестниц, первой начала карабкаться Саша.
  - Чёрт! - крикнул Рокин. Когда девушка уже добралась до верха, Артур поставил ногу на первую ступеньку той же самой лестницы. К счастью, этот участок стены был уже очищен стрелками, и Саша благополучно протиснулась между зубьями. Артур подталкивал ползущего перед ним десятника, повторяя:
  - Быстрее! Быстрее!
  Рядом со стены пролетел человек, мешком ударившийся о землю. Потом солдат, взбирающийся за Артуром, вскрикнул и сорвался вниз, увлекая за собой ещё двоих. Уже у самого гребня Артур сам чуть не слетел, заскользив ладонями по окровавленной перекладине. Там на стене Саша с двумя солдатами отбивалась от наседающих с обеих сторон ино. По проходу могли пройти вплотную только два человека, так что численное преимущество не играло роли.
  Тем временем два тарана, которым удалось добраться до крепости, начали долбить ворота в южной и западной башнях. Один из потоков откатился, оставив под стеной утыканные стрелами, изрубленные тела, разломанные лестницы, выщербленные клинки. Уруки сосредоточились на таранах, пытаясь поджечь их, обливая пылающей смолой, стрелами отсекая от них пехоту. Но это их отвлекло, и вскоре людям удалось захватить метров пятнадцать стены, постоянно поднимая по лестницам подкрепления к дерущимся.
  Артур с пятью воинами прорвался к спуску внутрь крепи, к казармам и постройкам. Сражаясь за каждый шаг, краем глаза он видел, как Саша во главе горстки солдат буквально смела ино с соседнего спуска и побежала к самому высокому зданию в замке. Прямо под ноги ей в землю впивались стрелы, но девушке это было нипочём, уруки десятками бросались на её маленький отряд, но тут же обращались в бегство, не выдержав бешеного натиска. У входа в дом, к которому стремилась Саша, её группку всё же окружили. Ещё несколько мгновений, и всё было бы кончено, но наконец-то поддались ворота, во двор хлынули люди. Всё действительно было кончено - для ино.
  Из казарм нестройными толпами стали выбегать почти не вооружённые инопланетяне разных рас, старики, самки с детёнышами, раненые. Все они устремились к единственным не блокированным воротам в отчаянной попытке прорваться, пока их защитники умирали на стенах и во дворе. Им удалось немного оттеснить донцев, но, когда вся эта масса народу высыпала за пределы крепи, конная лава негров прошлась по ней, как коса по траве, втаптывая в землю беспомощных паучих, прижимающих к груди личинок, урукских женщин и старцев, пытавшихся сопротивляться, вздымая в дряблых лапах оружие.
  Артур вместе с Сашей пошёл в последнюю атаку, разнеся тараном двери донжона. Ярус за ярусом они очищали башню, пока не наткнулись на группку гвадлинов. При любой попытке к ним приблизиться люди просто засыпали, и солдаты немного подались назад, не зная, что делать. Тогда негры-арбалетчики вышли вперёд и расстреляли этих тварей. Ещё рывок - вот уже под ударами трещит дверь, ведущая на верхнюю площадку. Рокин шагнул на неё, сжимая в дрожащей от усталости руке палаш. Далеко в голубом небе удалялась точка - это бывший краснодарский герцог удирал на стрекозе в Ставрополь.
  
  ЧАСТЬ III
  АЛАЯ ДЕВА
  
  Это Жанна Д'Арк отдаёт огню
  Молодое тугое тело.
  Глава 1
  
  В ясным осенним днём войска Ли-Лонгве возвращались в Ростов-на-Дону через Ворошиловский мост. Первый донской легион шёл сразу за неграми; на белом коне, в серебристой кольчуге, с тонким мечом на поясе и в длинном плаще, Саша Александрова возглавляла колонны. Сам легат уступил ей это право - ехать впереди. В этом кровопролитном походе она стала духовным лидером армии, а донцев (почти поголовно вступивших в орден) сипаи между собой дано уже называли алым легионом, потому что они, по примеру своего кумира, стали носить красные плащи. Правда, у солдат они были короткими, чтобы не мешали сражаться. За девушкой всегда следовало несколько телохранителей из ордена Льва и Сердца.
  Отряды поднялись по Ворошиловскому проспекту до Большой Садовой, повернули и выстроились перед домом генерал-губернатора. Однако, вернулась только половина из тех, кто весной отправился на юг. Штурм Тихорецкой крепи, а затем жестокие сражения на Ставрополье сильно проредили тысячи; теперь их ожидал отдых и пополнение, из рекрутов, всё лето тренировавшихся в Ростове.
  Но не потери заставили Ли-Лонгве возвратиться в город, ставший столицей повстанческой области на юге Русской равнины. Варшава пала в конце августа, а Лорд Фреалон исчез, и никто не мог сообщить, что с ним случилось. Пропали также и все его венценосные пленники во главе с Императором. Несколько космолётов вывезли уцелевших чёрных сипаев и польских повстанцев в Ростов-на-Дону, и теперь генерал-губернатор встречал победоносные войска во главе сводного Варшавского легиона. Торжественная встреча напоминала парад. Однако среди жителей бродили самые разнообразные слухи: о жестокости карателей, об улицах польских городов, заваленных трупами защитников. Но ещё говорили и об огромных потерях среди ино. Люди, близкие к новой власти, передавали сведения, просачивающиеся из серого дома на Большой Садовой - сведения о том, что обе стороны исчерпали свои возможности, и теперь сложилась патовая ситуация - у имперцев нет больше сил для удушения восстания, а у сипаев опытные войска либо сгинули в Польше, либо распылены на огромных расстояниях в разных частях света. Главная надежда инопланетян - продержаться до прибытия подкреплений из метрополии. А единственный шанс повстанцев - создание мощной армии, способной противостоять нашествию.
  К сожалению, с исчезновением многоопытного мудрого Администратора, заварившего всю эту кашу, главой восстания оказался бывший генерал, теперь присвоивший себе звание маршала. Несомненно, он обладал выдающимися военными способностями, но - и только. Многие повстанческие области обособились, генерал-губернаторы почувствовали вкус неограниченной власти и не спешили подтверждать свою преданность новому начальнику. Кроме того, мирные жители постепенно начали ощущать разницу между жизнью в упорядоченном, строго контролируемом обществе, и наполовину анархией, наполовину тиранией при повстанческом правительстве.
  
  Артур, теперь наконец тысячник, поселился в частном доме на Западном, недалеко от казарм своего легиона. Покой тихой улочки с древним асфальтовым покрытием, через трещины в котором пробивалась трава, теперь постоянно нарушался шумными компаниями военных. Одноэтажный дом с синими оконными рамами стал своеобразным штабом. Постоянными гостями здесь были всё те же персонажи: Сергей и Наум, теперь прославленные сотники, щеголявшие дорогим оружием, добытым в боях. Женя Кузнецов, только начавший оправляться после тяжёлого ранения под Тихорецком, и в звании десятника теперь оставшийся при Рокине адъютантом. Ваня Раков, также теперь десятник, и тоже адъютант Артура. И, конечно же, Саша Александрова, знаменосец легиона.
  Формально простые офицеры, на самом деле Рокин и верхушка Ордена сосредоточили в своих руках такие нити влияния, что даже генералитету приходилось с ними считаться. Теперь Тхе Мколо понял свою ошибку, но было слишком поздно - идеи украинцев и их безумной воительницы овладевали умами молодёжи, армия требовала действий. Даже противовес, который негры попытались создать - Орден Звезды - мало помог. В него вступали в основном поляки и чёрные сипаи, то есть те, на кого и так можно было положиться. Зато вспыхнула вражда между двумя орденами; даже бары и кафе теперь делились на 'красные' и 'синие' (члены нового ордена стали носить тёмно-голубые плащи), причём 'красных' баров было на порядок больше.
  
  Рома Глухов, ставший десятником во время Ставропольской кампании, шёл по своему родному городу и не узнавал его. К кучам мусора прибавились кое-где выбитые стёкла домов, маленькие рыночки на углах улиц опустели, а сама атмосфера суетливого молодёжного города, города торгашей и студентов, куда-то испарилась. На улицах стало заметно меньше прохожих, даже на Садовой иногда бывало безлюдно.
  Длинный направлялся в то самое здание, где его записали добровольцем. Он слышал, что именно там располагается штаб-квартира Ордена Звезды; и действительно, на его вопрос негр-часовой назвал номер кабинета, но при этом с удивлением покосился на маленькое красное сердце, вышитое на левой стороне рубашки десятника.
  Ординарец, встретивший Рому, тоже был несколько озадачен, узрев представителя украинского ордена. Он задал пару вопросов и побежал советоваться с начальником. Через некоторое время Глухова провели на другой этаж и пригласили в комнату, на двери которой не было никаких табличек.
  - Присаживайтесь, - указал Роме на стул находившийся там белокожий сотник. Сам он сидел на диване, закинув ногу на ногу. Следом в кабинет вошёл ещё один человек, негр, но в гражданской одежде, и расположился в кресле за столом.
  - Так, значит, вы Роман Глухов, десятник, - скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс чернокожий почти без акцента. Длинный кивнул.
  - И что вас привело сюда, молодой человек? - глаза штатского были цепкими и быстрыми, они выявляли каждую мелкую деталь, каждый жест растерявшегося солдата.
  - Хочу вступить в Орден Звезды и перевестись из 1-го легиона, - ответил Длинный. Его собеседники переглянулись, но не выказали никаких эмоций.
  - Почему?
  - По личным обстоятельствам, - буркнул Рома. Он не ожидал, что ему устроят допрос, к тому же его очень обеспокоил этот подозрительный негр.
  - А конкретнее? - подал голос сотник.
  - Мне не очень нравятся люди, которые там всем заправляют. Конкретнее... Рокин и Балахов, - Глухов решил быть максимально правдивым. - И ещё, судя по всему, среди хохлов набирает силу идея свалить обратно на Украину.
  Чернокожий откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая десятника.
  - Насколько много ты об этом знаешь? - снова задал он вопрос.
  - Не очень много, я ведь местный, а к верхушке там в основном близки украинцы. Но я знаю их всех по именам, немного общался с Балаховым.
  - Так, так, хорошо. Перечисли-ка всех, кто входит в эту компашку, - проговорил белый офицер.
  - Ну, это сам Рокин с Алой Девой, с ним Балахов Сергей, Наум Алексеев, ещё там есть писарь, кажется, Ваня, и ещё один офицер, его ещё ранили.
  - Кузнецов, - подсказал негр.
  - Да, Кузнецов, точно, - Глухов кивнул, отметив про себя, что они осведомлены гораздо лучше его. - И мой бывший сотник, он теперь тысячник, Василий Терещенко, он с ними заодно. Часто ездит к ним, они обосновались на улице Ерёменко, я даже знаю тот дом.
  Чернокожий встал, обошёл вокруг стола и наклонился к Длинному, сжав бугристой ладонью спинку стула.
  - Тебя прислали сюда, - веско произнёс он, глядя прямо в глаза перепуганному десятнику.
  - Нет, нет, я сам пришёл, никто меня не посылал, - вжимая голову в плечи, забубнил Рома. Штатский отстранился и снисходительно кивнул.
  - Ладно, мы поверим тебе, - заговорил сотник. - Действительно, было бы глупо вот так присылать человека, даже не споровшего значок ордена с одежды. Будем считать, что мы тебе поверили. Но у нас есть к тебе предложение.
  Глухов вздохнул с некоторым облегчением - по крайней мере, его не арестуют непонятно за что.
  - Кто-нибудь был в курсе твоих планов по смене ордена?
  - Никто. Я это решение принял сам, долго думал...
  - Хорошо, - прервал его сотник. - Считай, что ты принят в Орден Звезды. Но ты будешь нам нужен там, где сейчас служишь. Никому не говори о своём визите, затаись и собирай информацию. С тобой свяжутся, и очень скоро. Я так понимаю, что с Рокиным и Балаховым у тебя какие-то счёты?
  - Ну, можно и так сказать, - промямлил Глухов.
  - Вот и отлично. У тебя будет возможность и отплатить им, и принести пользу людям. Заметь, не Ордену Звезды, а людям. Ведь прежде всего наш Орден, как и украинский, служит делу освобождения. Но, боюсь, Рокин со своими людьми ведут вас не туда, куда нужно. Они хотят расколоть наши и без того слабые силы. Такого допустить нельзя.
  Глухов согласно кивнул, а затем, немного подумав, спросил:
  - А какое-нибудь вознаграждение у вас для шпионов предусмотрено?
  
  Проторчав всё лето в Донецке, в сентябре Тиалон Кемпаст наконец был вознаграждён за своё терпение. В город стали прибывать войска. Первым выгрузился легион улукаев - тех самых муравьёв, с сородичами которых повстанцам пришлось сразиться под Кущёвской. Но, на самом деле, легионом этот отряд можно было назвать с большой натяжкой. Все их ящеры остались на улицах Варшавы, а уцелевшие в мясорубке воины были сведены в две тысячи - лучников и копьеносцев. Но зато это были настоящие ветераны, а над их ровным строем гордо реяло жёлтое знамя с чёрной полосой около древка. Такие полосы получили все части, участвовавшие в польской кампании. Затем выгрузились синекожие панцирники - всего тысяча, две тысячи дронской кавалерии - и всё. Герцог Халба приказал отправить вновь прибывших в Торезскую крепь, в которой запасы продовольствия были самыми большими. Герцог ожидал ещё войска, хотя ходили разговоры, будто на Донбассе ситуация ещё не самая худшая, поэтому заполучить сюда большие резервы почти невозможно. Ближе к концу месяца войско наконец выступило; кроме сводного легиона из Польши, на юг отправлялась также ещё одна, вновь сформированная в Донецке конная дронская тысяча, командование над которой получил Тиалон. Наконец-то у него в подчинении оказалось полноценное соединение.
  Когда колонны уже начали вытягиваться за город, с неба послышался сухой шум огромных прозрачных крыльев - это возвращались эскадрильи стрекоз, и ино радостно кричали, глядя в блекло-голубое осеннее небо. А ещё через некоторое время кавалерию Кемпаста перегнала сотня карлео - огромных зеленокожих чудовищ, восседающих на кузнечиках размером со слона. Впрочем, их скакуны только отдалённо напоминали земных насекомых - на самом деле они обладали внутренним скелетом, а вместо хитинового панциря их кожа была покрыта короткой жёсткой шерстью. Эти животные имели под подбородком нечто вроде пузыря, где у них накапливался горючий газ, так что они могли буквально плеваться огнём, хотя это наносило больше психологический, чем реальный урон врагу. И ещё они совсем не умели прыгать. Такие всадники были гвардией королей, потому что их было очень немного, а огнедышащие скакуны требовали особого ухода. Эта сотня была специально прислана герцогу, как компенсация за немногочисленность подкреплений.
  
  Длинный долго крепился, но это было сильнее его. Он знал, что не следует ворошить прошлое, даже такое недавнее, но Пушкинская притягивала, словно магнит, и он не выдержал. Он шел не спеша, и по мере приближения к знакомому дому его душа переворачивалась, как заживо похороненный ворочается в гробу. И хотя за эти несколько месяцев, прошедших с той жестокой майской ночи, он пережил столько, сколько многим хватило бы на всю жизнь - сражения, смерть товарищей, любовные приключения, и даже стал кем-то вроде предателя совсем недавно - ощущения были такие, как будто он увидел целующихся Наташу и Артура вчера ночью.
  Он остановился перед дверью, не решаясь постучать. Прошла минута, другая... Неожиданно из-за двери послышался шум, звон ключей, и на пороге появилась Наташа с сумкой через плечо.
  Рома не успел ничего сказать. Девушка, на мгновение ошеломлённая неожиданной встречей, вдруг уронила сумку и бросилась к нему на шею.
  - Ты вернулся! Слава Богу, - и её теплые губы вдруг впились в его рот, а руки обвили плечи. Потом, также внезапно отстранившись, она улыбнулась и проговорила:
  - Ну заходи, рассказывай.
  И будто и не было той ночи. Они сидели за столом, пили чай без сахара, и Наташа слушала его рассказ о походе, а потом он слушал её жалобы.
  Её училище закрылось, а в городе стало очень трудно найти работу. Дядька Наташи уже месяц как уехал на Украину, и от него не было никаких вестей. Отчаявшись, она решила тоже уехать, однако дилижансы теперь не ходят, а попутных обозов почти нет - по рассказам, на Донбассе анархия, партизаны грабят не только инопланетян, но и торговцев, а ино устраивают карательные рейды, не щадя даже малолетних. Идти же пешком одинокой девушке слишком опасно. Сегодня она решила отправиться к казармам, чтобы разыскать своих земляков, они офицеры в Донском легионе.
  - Может быть, ты знаешь их - это Артур Рокин и Женя Кузнецов. Я попрошу их, они мне помогут пробраться на Украину. А то у меня вышли все деньги, я, например, сегодня ничего не ела.
  - Так чего же ты молчишь?! - Глухов вскочил, пытаясь деланным возбуждением прикрыть злость, вскипевшую в нём при упоминании этих имён. - Пойдём, перекусим в кафе.
  Наташа смущённо рассмеялась и тоже поднялась.
  - Да, я сейчас не в том положении, чтобы отказываться.
  Они вышли на улицу, взявшись подруки; до кафе, того самого, где Наташа любила посидеть со своими подругами, было совсем недалеко, и оно работало. Кабаки всегда работают, какие бы плохие времена не наступали. Глухов поназаказывал кучу еды, причём выбирал блюда подороже, и с удовольствием наблюдал, как у девушки заблестели глаза, а на щеках заиграл румянец. Себе он взял только пива, потому что ничего съестного в горло не лезло.
  Наевшись, Наташа отодвинула тарелку и с улыбкой посмотрела на Длинного.
  - Ты мой спаситель.
  - Да ладно, - Рома тоже улыбался и не отрываясь смотрел ей в глаза. - Ты извини меня, что не зашёл попрощаться перед походом, - неожиданно для самого себя проговорил он. - Было... некогда.
  - Ты тоже меня прости, - и она накрыла его ладонь своей.
  - За что? - его сердце глухо бухнуло. Неужели сознается? Нет, не станет.
  - Да так, на всякий случай, - и она отпустила его руку, чтобы отхлебнуть из кружки. - Мне нужно как-нибудь попасть в Первомайку, - продолжила она.
  - Там сейчас очень опасно.
  - Но там мои родители, - девушка упрямо, исподлобья глянула на него, но при этом кокетливо поправила сбившуюся прядь волос.
  - Знаешь, давай сделаем так. Скорее всего, в этом месяце наш легион отправится на север, на твою любимую Украину. Я возьму тебя с собой. Я в хороших отношениях с сотником - как-то спас ему жизнь в бою. Да и у тысячника, Васи Терещенко, на хорошем счету, так что не будет проблем пристроить тебя в обоз. А пока, - он порылся в карманах, выудив оттуда стопку монет. - Вот тебе немного денег.
  Наташа молча смотрела на тусклые кругляшки, но потом всё же сгребла их в сумочку.
  - Я обязательно отдам, как только смогу, - как будто оправдываясь, проговорила она, поднимаясь из-за стола. - Проводишь?
  Когда они остановились перед флигелем, девушка снова обняла Глухова, еле слышно шепнув ему на ухо:
  - Зайдёшь ко мне... Ненадолго?
  
  Был конец сентября. Эти дни можно было бы назвать бабьим летом, если бы не холодные вечера. В один из таких вечеров пятеро всадников проскакали по Садовой до Крепостного, и после него проехали по парку, тянущемуся по левой стороне улицы. Большинство тополей в нём уже начинало желтеть - листья умирали не сразу, а от края, и ржавчина постепенно съедала весь лист. Опавшую листву дворники убирали только с тротуаров, так что газоны покрывал толстый мягкий разноцветный ковёр. Конники в алых плащах лихо пронеслись прямо по газонам, вспахивая жёлто-ржаво-красный покров; сидящие на лавочках горожане провожали их взглядами, парни настороженно, а девушки заинтересованно.
  То самое кафе, где этой весной Артур с друзьями праздновал первое повышение, располагалось в одном из корпусов мединститута - древнего, достаточно большого комплекса зданий. Некогда это была не только больница, но и учебное заведение, а теперь только в одном из домов, самом большом, располагался храм излечения, сейчас покинутый гвадлинами.
  Кафе называлось 'Медик', и в последнее время было известно как одно из главных 'красных' заведений. Компанию офицеров суетливый хозяин проводил в отдельный кабинет. Пока официанты расставляли приборы, подносили салаты с закусками и откупоривали бутылки, непринуждённая беседа вилась в основном вокруг оружия, лошадей и, конечно же, женщин. Но когда лишние уши удалились, Рокин перевёл разговор в серьёзное русло.
  - Ваня, дай-ка сюда наши записи, - сказал он, и Раков протянул ему пухлую сшитую тетрадку. Остальные замолчали, глядя на командора.
  - Так вот, сейчас в Ростове пять легионов, - начал он, переворачивая исписанные каракулями и исчёрканные страницы. - Варшавский, Первый, Второй и Третий Донские и Первый Таганрогский. Из них нашими можно однозначно назвать только Первый Донской и таганрожцев. С натяжкой можно причислить к нашим сторонникам Второй Донской. В принципе, у нас паритет по силам с властями.
  - Чего мне меньше всего бы хотелось, так это сражаться с неграми, - заметил Сергей.
  - Мы и не будем с ними сражаться. Наша главная цель - организовать поход на Донбасс, никто не собирается делать переворот.
  - Главное, чтобы Ли-Лонгве понимал это, - мрачно бросил Наум.
  - Негры не доверяют нам, - кивнул Рокин.
  - На последнем митинге, у казарм Третьего Донского, 'синие' чуть не арестовали Сашу, - сообщил Женя. - Я и несколько орденцев даже слегка потолкались с поляками. Они не решились пустить в ход оружие, но видит бог, я бы не стал с ними миндальничать!
  Некоторое время друзья обсуждали, как лучше всего насолить Ордену Звезды. Потом Балахов вдруг перевёл разговор в другое русло.
  - Я вчера ехал к девчонке одной, по улице Красных Зорь. Вдруг слышу - возня какая-то в одном доме, небольшом, двухэтажном. Остановился, гляжу - из дверей двое наших выволакивают - кого бы вы думали? - гвадлина! А за ними тётка выбегает и кричит: 'Да что же вы это делаете, ироды! Дайте ему роды принять!'. И слышу - из окон второго этажа женский крик. Тётка тем временем увидела, что я офицер, и ко мне, а ребята гвадлина уже порубили. Так это роженица кричала, оказывается. Инопланетянина этого прятали сердобольные тётки, и водили к беременным там, или если лечение кому требовалось. Представляешь? Столько времени его прятали! Больше года!
  - А почему роженица кричала? - недоумённо спросил Ваня. - Ино ей что-то сделал?
  Кузнецов мрачно зыркнул на него и пояснил:
  - Им больно рожать. Гвадлины обычно и боли снимали, и следили, чтобы роды хорошо прошли. Они ещё могли сделать так, чтобы бабы не залетали. А потом, когда надо - снимали блокаду.
  Спустя час под столом уже стояла пара пустых винных бутылок, и ещё парочка ополовиненных - на столе. Хлопцы громко спорили, в увлечении грохая кулаками по столу, так что не сразу услышали деликатный стук в дверь кабинета.
  - Тихо! - перекричал всех Сергей, и все умолкли. Стук повторился.
  - Войдите, - негромко проговорил Артур.
  Хозяин кафе заглянул в чуть приоткрытую дверь, бормоча что-то вроде 'к вам тут пожаловали...', но тут его довольно грубо отпихнули в сторону, и в комнату ввалился человек в гражданской одежде и с подбитым глазом.
  - Ха, это ж мой десятник, - воскликнул Наум. - Гриць, ты чего так вырядился? Где форма твоя?
  Десятник, видимо, маленько перебрал, но на ногах держался твёрдо и говорил связно.
  - На Театралке была драка. Схватились наши с 'синими'. Три трупа. Патруль пытался арестовать зачинщиков, но те патрульных разогнали и айда к казармам.
  - Кто зачинщик-то? - уже всё понимая, уточнил Рокин.
  - Известно кто. Наши.
  - Твою мать, - вставил Сергей.
  - Я-то, когда в увольнении, не люблю в форме ходить, а то 'синие' всё время задирают. Потому был так одет. А то бы выловили меня; всех наших, кто поодиночке, патрули хватают, а хлопцы бегут до казармы та коней седлают.
  Офицеры переглянулись, затем все перевели взгляды на Артура. Тот, нахмурив лоб, одной рукой сжимал эфес палаша, а в другой крутил пустой бокал.
  - Вот шо, - наконец решил он. - Ты, Гриць, беги к казармам, пусть сотники нас дожидаются. И пусть на всякий случай вышлют первую сотню нам навстречу. А мы поскачем за Алой Девой. Пора нам размяться на Украине.
  По лицу десятника скользнула довольная улыбка. Он отдал честь и скользнул в дверь, а следом за ним застучали отодвигаемыми стульями хлопцы, поспешно накидывая плащи.
  
  Идея, бродившая в умах руководителей ордена, прорвалась, как нарыв, не дожидаясь отмашки своих вдохновителей. По уже погрузившемуся в сумерки городу носились вооружённые люди, пугая случайных прохожих.
  Пятёрка всадников остановилась у подъезда дома Саши Александровой. Ваня остался с лошадьми внизу, а остальные поднялись к её квартире на второй этаж. Деву круглосуточно охраняла дежурная десятка из Алого Легиона; Сергей приказал паре солдат приготовить коня для Саши, с другими же отправился проверять подступы к дому.
  - Я сам войду внутрь, - сказал Рокин. Наум с Женей остались у дверей.
  Артур прошёл в зал и сел за стол, откинувшись назад на стуле так, что круг света от стоящей на столешнице в изогнутом подсвечнике свечи не достигал его лица, и были видны только его кисти, нервно сминавшие снежно-белую скатерть. Саша села напротив него на табуретку, поставив на стол локти и оперев подбородок на руки. По её красивому, обрамлённому чёрными прядями лицу ходило отражение пламени.
  - Что ты хотел мне сказать? - проговорила она.
  - Я многое бы хотел тебе сказать, - отозвался Артур, и огонёк свечи заколебался.
  - Говори, - просто ответила она, серьёзно глядя ему в глаза, блестевшие в темноте.
  Рокин долго молчал, прежде чем ответить. Когда он наконец заговорил, его голос был абсолютно спокоен.
  - Я принёс тебе корону, - сказал он. - Не знаю, из чугуна она или из золота, но сейчас она перед тобой. Встань, и за тобой пойдёт весь орден. Но если ты согласишься, ты уже не будешь принадлежать себе.
  Саша развела руками и со смехом ответила:
  - Что-то я не вижу никакой короны! - и добавила:
  - А разве я сейчас принадлежу себе? Я уже стала символом. У символов нет возможности выбора. Значит, я обречена на успех!
  Артур усмехнулся.
  - Вообще-то я пришёл тебя уговаривать, а не отговаривать. Собирайся, мы будем у двери. Ждать твоих приказов, - и он подмигнул ей.
  Саша улыбнулась и ничего не ответила. Артур вернулся к друзьям.
  Через пять минут дверь квартиры распахнулась, выпуская Алую Деву. Четверо офицеров быстрым шагом протопали по лестнице вслед за стремительным плащом, напоминающим всполох пламени. Они выбежали на улицу, и Саша, впрыгнув в седло приготовленного ей скакуна, крикнула:
  - К казармам!
  Уже через полчаса Дева в сопровождении тысячи Артура мчалась по направлению к центру. Гонцы были разосланы в другие легионы.
  Саша не стала брать штурмом дом Ли-Лонгве. Она выстроила свои отряды на площади перед статуей и, выехав перед строем, объявила поход на север. Её слова были встречены диким ликованием - застоявшиеся войска рвались в бой.
  В эту ночь из Ростова ушли в почти полном составе три легиона. Ядром новой армии стал легион Девы, гвардия в алых плащах.
  
  Глава 2
  
  Армия людей двигалась на север по просёлочным дорогам, торопясь сократить путь до того времени, когда пойдут дожди и проезжими останутся только шляхи.
  Тысяча Артура шла впереди войска. Все легаты и большинство тысячников были неграми и остались в Ростове, так что в среде офицеров царила лёгкая анархия: каждый вёл свой отряд, как хотел, стараясь только не слишком отдаляться от ставки Девы. Потому Рокин и вывел свою часть в авангард, чтобы увлекать за собой эту рыхлую массу. Пока войска хаотически катились к украинским рубежам, Саша пыталась навести порядок в управлении, назначая новых офицеров.
  Среди повстанцев оказался, кроме Артура, всего один тысячник - Василий Терещенко. Рокин, как командор Ордена, разделил с Девой верховную власть. Терещенко стал легатом Таганрогского легиона, один из сотников - 2-го Донского, а Сергей, бывший раньше первым сотником, возглавил Алый Легион - гвардейцев. Науму отдали конную тысячу гвардии, Женя с Ваней остались адъютантами при Артуре. Даже Глухову удалось немного подняться по служебной лестнице - теперь он стал 1-м десятником, фактически заместителем командира сотни.
  Командор, Наум и Сергей ехали рядом с колонной пехоты, когда им навстречу, из-за лесополосы, выдвинулась довольно большая толпа вооружённых чем попало людей. Сергей первым заметил Шурика Яковенко, стоявшего среди них в первом ряду. А позади всех - они не верили своим глазам - на пригорочке стоял Василий Петрович, улыбаясь в усы.
  - Здорово! - только и смог выдохнуть Рокин, когда обрёл дар речи.
  Потом они все попрыгали с коней и стали обниматься, хохоча и хлопая друг друга по спинам. Сергей чуть ли не со слезами на глазах тряс Шурика за плечо, повторяя:
  - Ну ты молодец! Ну молодец!
  - Я отлично помню, как тебя рубили, - говорил Рокин, дрожащими руками дотрагиваясь до своего старинного товарища.
  - Всё обошлось только вот этим, - Яковенко показал левую руку, к культе которой было пристёгнуто хитроумное приспособление - держатель для лука. Радостная волна разом схлынула.
  - А где Женя? - поспешно, чтобы отвлечь друзей от грустной темы, спросил Шурик.
  - Да здесь он, - Сергей хлопнул его по плечу. - В свите Девы ошивается.
  Заметив непонимающий взгляд Шурика, он пояснил:
  - Это наша командирша. Потом всё расскажу.
  Тем временем дядя Артура наконец протолкался через толпу и обнял племянника.
  - Я смотрю, ты кое-чего добился, племяш! - довольно проговорил он. Ну что, примешь наш отряд в своё войско? Глядишь, и я тебе на что-нибудь сгожусь!
  - Конечно, - быстро согласился Рокин. - Мы с вами вместе горы свернём.
  
  Император, хотя и затаил обиду на Фреалона, был вынужден признать за ним талант к организации чего угодно - хоть революции, хоть удушения этой самой революции. Однако сил на всё не хватало, и даже деятельный лорд ничего с этим не мог поделать. Он прибыл на аудиенцию в постепенно восстанавливаемую столицу, и был тот час принят правителем Земли в личном кабинете последнего.
  Хотя монарх больше не был пленником Фреалона, он всё равно чувствовал некую зависимость от этого странного Администратора, к тому же его пугали связи лорда с расистами, теперь пришедшими к власти. Именно поэтому он сразу после своего спасения из разрушенной Варшавы не стал его арестовывать, хотя имел на это полное право, а, напротив, поручил бывшему вождю мятежников руководить карательными операциями.
  - Как успехи, лорд? - спросил он вошедшего, приветственно посвёркивая глазами.
  - Хуже, чем могли бы быть, - ответил тот. - Но я контролирую ситуацию.
  Администраторы устроились около стола, уставленного фруктами, и неспешно повели беседу. Разговор о делах плавно перетёк на философские темы, и Фреалон оседлал своего любимого конька.
  - Вы теперь видите, что устремления Высших - создать идеальное пасторальное общество, без преступности, с чистой экологией, с простыми радостями для простых людей - это утопия. Стоит только ослабить узду, и они начинают убивать друг друга. Так для чего следовать заветам Высших? Лучше соблюдать собственные интересы. А низшие, за столько веков разучившиеся управлять сами собой - это хороший материал для создания нашей собственной цивилизации. Пусть низшим остаются их примитивные развлечения и работа. Пока им неизвестно, что может быть что-то большее, чем просто вдоволь еды, самка под боком и алкоголь, плавящий их белковые мозги по праздникам, они и не захотят ничего другого. Высшие создали наше общество и ушли дальше, осчастливливать другие галактики. Они думали, что избрали лучшую модель, устраивающую всех. Но мы-то понимаем, что её можно и нужно изменить, подчинить всю эту махину нам, тем, кто у руля. Раньше мы, власть, служили низшим расам. Теперь настало время, когда все прочие будут служить власти.
  - Не всё так просто, - задумчиво возразил Император. - Всегда будет существовать зависть простого пахаря к барину. Конечно, вакцина подавляет это чувство, индивид становится полностью доволен своим положением. Но вы сами доказали, что это - не панацея.
  Голова Фреалона покачивалась, фасеточные глаза мерцали. Он задумчиво возразил собеседнику:
  - Да, я показал Совету, что будет, если мы ослабим вожжи. Но я также и показал низшим, чем может обернуться попытка самим решать свою судьбу. Эти расы, которые когда-то сами сделали себя, теперь не способны сами о себе позаботиться. Да они без гвадлинов вымрут за пару десятков лет. Наша жёсткая рука вскоре покажется им потерянным раем. А затем - постепенное вытеснение младших рас поможет нам.
  - А если Высшие вернутся? Что тогда они скажут нам? Они оказали нам доверие, поставили нас надо всеми, дали нам гвадлинов и технологии.
  Фреалон полузакрыл один глаз - жест, схожий с человеческим беспечным взмахом руки.
  - Вселенная слишком велика, чтобы им возвращаться назад. Знаете, Высшие - это как ангелы из древних легенд о Боге. Почти у всех видов разумных существ есть такая религиозная идея, о пришествии Бога с сонмом ангелов, гибели старого мира и рождении нового, справедливого, в котором все будут счастливы. Разве нынешнее устройство общества не похоже на рай? Никому не грозят ни болезни, ни смерть от голода, никого не мучают философские вопросы, никого не преследуют за убеждения. Планеты максимально приспособлены для безопасной жизни. Кроме того, исключена возможность вымирания разумных видов, как, например, это грозило людям в результате бесконтрольного проникновения в общество технических достижений. Да, Высшие хорошо потрудились - и, увидев, что 'это хорошо', отправились дальше. И теперь пришёл наш черёд переделать мир под себя.
  - Вы затеяли чрезвычайно опасное дело, лорд. Я в чём-то сочувствую вашим идеям, но считаю, что мы можем слишком много проиграть.
  - Да как мы вообще можем проиграть? Все научные достижения, вся мощь разумных видов - в наших руках. Главное, что было необходимо - это убедить Совет воспользоваться имеющимися ресурсами в наших интересах, а не бездумно возлежать на лаврах. Моей партии это наконец удалось.
  
  До Торезской крепи было уже недалеко, когда Кемпаст, ехавший во главе своей тысячи, увидел чуть в стороне от дороги столб дыма. Он тут же вспомнил, что в том районе находится имение Фаластура, он даже как-то заезжал к нему в гости. Приказав первому сотнику продолжать движение, Тиалон взял с собой пять десятков и свернул на просёлок, ведущий вдоль небольшой ложбины к особняку отставного легата. Минут через пятнадцать они въехали на разорённый двор барского дома. Крыша была обрушена, стёкла выбиты. С заднего двора доносился треск пламени - это горели амбары и сеновал.
  - Осмотрите всё, вдруг остался кто живой, - приказал тысячник. Солдаты разбрелись по территории и особняку, а Кемпаст пустил коня шагом и объехал вокруг дома. Здесь весь двор был заметён ещё горячим пеплом, который ветер разносил по округе. Его внимание привлекло странное сооружение - столб с большим колесом сверху, прикрытым изодранным, залитым кровью ковром. Сам столб тоже был в потёках крови. Обычно такие приспособления ставили, чтобы аисты свивали на них свои гнёзда, но теперь там явно было не птичье жилище. Тысячник подъехал ближе; лезвием палаша он, поддев, сбросил в пепел ковёр и ахнул, отшатнувшись - на колесе был распят Фаластур, весь исколотый и изрубленный.
  - Ты всё-таки осуществил свою идею, - прошептал себе под нос дрон, с силой сжимая эфес узловатыми пальцами. - Неудачная оказалась идея.
  Дроны догоняли свою тысячу в мрачном молчании. Совсем недалеко от шляха они наткнулись на пятерых жнецов, убиравших последний в этом году урожай. Позже Тиалон не мог вспомнить, отдавал он приказ или нет, но солдаты как по команде развернулись и бросились на людей. Буквально через несколько мгновений всё было кончено. Тиалон хотел подъехать ближе, но его конь шарахнулся от исковерканных трупов.
  - Теперь это уже не восстание сипаев, - проговорил Кемпаст почти про себя. - Это война между расами.
  - Надо было воевать так с самого начала, - буркнул молодой десятник, решивший, что тысячник обращается к нему.
  
  Следующую ночь легионы провели на самой границе Украины с Россией. Артур с вершины кургана видел зарева пожаров - банды жгли поместья, каратели в ответ уничтожали деревни и выжигали целые кварталы в городах. В этом походе людей ждало гораздо больше неожиданностей: в Донецкую область постепенно стягивались всё новые войска ино, и в то же время нигде повстанческое движение не было так многочисленно, как на Донбассе.
  Не слезая с коней, Рокин с Сергеем и группкой телохранителей стояли и смотрели на постепенно повышающуюся к северу равнину. Но беспокойство на их лицах вызывали не далёкие пожары и неизвестность, а приземлённые насущные потребности - они были голодными. Штабу так и не удалось наладить регулярное снабжение. Нередко младшие офицеры сами заботились о своих солдатах, чуть ли не силой забирая еду у мирных жителей. Естественно, это не добавляло повстанцам популярности, да и решить проблему не могло.
  С украинской стороны от кургана, в лесополосе, скрывался дронский разъезд. Ино были слишком далеко, и не могли снять метким выстрелом хотя бы одного всадника из видневшихся на фоне чёрно-синего неба силуэтов, а ближе подобраться им мешало распаханное и засеянное озимой кукурузой поле. Тогда десятник, командир группы, приказал двигаться по лесополосе в обход поля и кургана, в надежде подойти ближе с другой стороны. Но за тёмной массой холма, между стволами деревьев, им открылись огни большого лагеря. Это так их удивило, что один из солдат довольно громко присвистнул. Ему тут же откликнулся часовой, принявший его за человека, и непрошенным гостям пришлось ретироваться.
  Командор стоял на возвышенности дольше, чем того хотелось его свите. Балахов уже два раза спрашивал, не пора ли возвращаться, но Рокин не отвечал ему. Наконец все изрядно промёрзли - вдруг поднялся ветер, а на голодный желудок холод чувствуется гораздо сильней.
  - Ладно, айда к Саше, - сжалился над подчинёнными командор. - Где там её ставка?
  Ему ответили, что в середине лагеря, у бивуака конницы алого легиона. Кавалькада спустилась со склона и втянулась в полусонный лагерь.
  
  Покончив с раздачей нарядов, Рома предупредил своих, куда идёт, и зашагал по засыпающему лагерю к обозам. Там в качестве поварихи теперь обреталась Наташа, хотя ей и не нравилась эта роль.
  Костры были расположены хаотично, были разной величины, и на многих из них что-то готовилось, потому что куцые обозы были неспособны обеспечить всех пищей. Их и организовывали наспех, ведь никто не собирался так внезапно покидать город. Однако Длинный не успел далеко отойти, когда его нагнал человек в шелеме десятника из Таганрогского легиона. Небрежно козырнув, он проговорил, соизмеряя свой шаг с его походкой:
  - Тебе привет от друзей из Ордена.
  Глухов начал замедляться, собираясь остановиться, но десятник несильно подтолкнул его в спину, пробормотав на ухо:
  - Иди, иди, не привлекай внимания.
  - Друзья, я так понимаю, из синих? - угрюмо уточнил Рома.
  Его собеседник ухмыльнулся. Рома ещё раз внимательно посмотрел ему в лицо и внезапно узнал того самого сотника, который общался с ним в кабинете без таблички на дверях. Тогда он неуверенно проговорил:
  - Рад вас... тебя... видеть. Ты дашь мне задание?
  - Да нет пока, - пожал плечами тот. - Просто хотел дать тебе знать, что ты не один здесь из наших. Меня зовут Андрей Гладилин, - и он протянул ему раскрытую ладонь.
  - Роман Глухов, первый десятник, - на автомате произнёс Длинный, пожимая ему руку. - Да ты же знаешь, наверное.
  - Конечно.
  - А как мы будем передавать сведения в Ростов? - снова спросил Глухов. - есть ещё связные?
  - Рано тебе пока знать, - офицер подозрительно покосился на Рому. - Ты пока осматривайся, больше слушай, собирай информацию. Но сам вопросов не задавай, а то спалишься по неопытности. И так всё расскажут, тут такой бардак...
  - А какая информация больше всего интересует?
  - Ну, о дальнейших планах красных, и о настроении людей, в общем. Что вообще народ думает, как относятся к Деве, к хохлятской этой верхушке. Только отнесись серьёзно, понятно, что пока ничего важного я тебе не поручу, сначала по-мелочи. И главное - держись Терещенко, он вроде хорошо к тебе относится. При случае переговори с ним, может, что и узнаешь новенького. Бывай!
  Андрей свернул в сторону, обошел один из костров и скрылся в темноте. У Ромы неприятный холодок пробежал по спине, хотя непосредственной опасности и не было. Правда, было и немного досадно, что ему не доверяют, будто он только и способен, что собирать слухи. Впрочем, обнадёживало, что он им также нужен, как выход на свежеиспечённого легата - Василия Терещенко.
  
  В полдень следующего дня легионы людей заняли городок Дьяково. Когда 1-я тысяча копейщиков 2-го донского легиона, шедшая в авангарде, уже начала вытягиваться из посёлка, с северо-запада показались приближающиеся отряды ино - тысяча тяжёлой синекожей пехоты и три тысячи конных дронов. Над панцирниками реяло жёлтое знамя с чёрной полосой у древка. В виду противника ино перестроились - синекожие плотным строем пошли в атаку в центре, две тысячи конников прикрыли фланги, а одна осталась в резерве.
  Вся пехота повстанцев была лёгкой, защищённой только короткой кольчугой, даже без нагрудников. Копейщики едва успели построиться в боевой порядок, а лучники только начали выходить из городских улиц, когда фаланга инопланетян обрушилась на людей. Без труда синекожие опрокинули повстанцев, прижав их к домам, а из-за напиравшей сзади 2-й тысячи возникла такая давка, что лучники не могли стрелять. Конные дроны углубились боковыми улицами в кварталы, охватывая фланги человеческого авангарда. Там один отряд столкнулся с копейщиками алого легиона, а другой беспрепятственно вышел в тыл донцам. Последней каплей оказался внезапный налёт двух десятков стрекоз, осыпавших камнями размером с человеческую голову ещё сопротивляющихся людей, и 2-й донской легион охватила паника. Только их конница некоторое время сохраняла боевой порядок, а её командир даже попытался обойти место боя, чтобы вырваться в чистое поле. Ему это почти удалось, когда кавалерия ино, остававшаяся в резерве, выскочила наперерез и после жестокой схватки оттеснила людей обратно в город.
  Неповоротливое, практически неуправляемое войско повстанцев напоминало тесто, лезущее наружу из дырявой кадки и забиваемое обратно в неё энергичными ударами ладоней. Конница алого легиона, которую вела сама Дева, оказалась в самой середине мечущихся подразделений и не могла принять участия в сражении.
  
  Артур находился рядом со свитой Саши, состоявшей примерно из тридцати телохранителей, адъютантов, писарей, горнистов и знаменосцев. Тысяча алой кавалерии стояла - впереди путь им преграждала каша из солдат 2-го донского. Неожиданно справа, из боковой улицы, начали вылетать плотные кучки дронов и врезаться в деморализованную толпу, рубя направо и налево. Наум, видя это, хотел уже атаковать наглецов, но Саша его вовремя удержала: вскоре из той же самой улицы показался основной отряд прорвавшихся ино, числом в несколько сотен.
  И тогда Алая Дева взмахнула флагом, призывая к атаке. Из тесной улочки гвардейская кавалерия ударила колонной, рассыпаясь веером по проспекту, где дроны рубили пехотинцев. Вначале это не смутило инопланетян - они только с большей яростью накинулись на новых противников. Но удар поддержали гвардейские стрелки, а затем и таганрогская конница, а в той улочке, по которой прошли дроны, показались копейщики 2-й гвардейской тысячи, отрезая ино дорогу к отступлению. Птицеподобные всадники просто утонули в массе людских войск - Артур видел, как бешено отбивались группки кавалеристов. Его с адъютантами вынесло к одной такой схватке: два десятка дронов дрались с окружившей их сотней пехотинцев. Конный строй воинов в алых плащах врезался в обороняющихся, и они стали рубиться, почти касаясь грудью друг друга. Один из новых адъютантов Рокина, молодой парень, свалился под копыта коню, получив удар копьём в лицо. Другому, ветерану-десятнику, снесли палашом голову. Командор сам пропустил удар, и вражеский клинок обрушился ему на левое плечо, так, что кости затрещали, а в глазах потемнело. К счастью, наплечник выдержал, и Сергей с Ваней, поддерживая с двух сторон теряющего сознание Артура, вывезли его из боя в один из дворов.
  Тем временем, под натиском синекожих, бегущая масса людей смяла и конницу, и арбалетчиков алого легиона, так что паника стала всеобщей. Саша Александрова, растеряв половину свиты, через дворы выбралась на соседнюю улицу, где нашла таганрогскую пехоту, ещё не затронутую сражением. Когда волна бегущих схлынула, увлекая за собой и остатки дронской тысячи, Дева во главе этих свежих сил ударила во фланг синекожим панцирникам. Впрочем, ино не смешали своих рядов, а спокойно отошли, методично отбивая атаки повстанцев, раз за разом организуемые Девой. Не спеша они вышли из города на ту самую дорогу, с которой начинали своё наступление. Вскоре к ним присоединились дроны, загнавшие обратно в улицы конницу донцев, и тысяча, дравшаяся с гвардейскими пехотинцами, но так и не сумевшая их опрокинуть. Остатки отряда, попавшего в окружение, до вечера по частям вырывались из улиц, наводнённых перемешавшимися человеческими войсками. И до темноты над городом кружили эскадрильи стрекоз, периодически атакуя скопления войск, не давая навести порядок в деморализованной армии.
  
  Весь следующий после сражения день повстанцы стояли в Дьяково, подсчитывая потери, хороня убитых и распределяя по квартирам раненых.
  Артур как раз принимал донесения легатов донцев и таганрожцев, когда в комнату, где он устроил себе штаб, ворвался Сергей, возбуждённо расталкивая адъютантов.
  - Целёхонек! - радостно воскликнул он, оглядываясь назад, где следом за ним в дверной проём шагнула Саша. Но тут Балахов от переизбытка чувств крепко обнял Рокина, и тот охнул, отстраняясь и потирая больное плечо.
  - Так ты ранен! - легат гвардейцев озабоченно осмотрел его висящую как плеть руку.
  - Ерунда, - с бравадой отозвался Артур. - Она меня уже немного слушается, - и он слегка пошевелил одеревеневшими пальцами.
  Саша прошла к столу и села, потеснив Ваню, разложившего на нём свои бумаги.
  - Ну как? - просто спросила она.
  Командор нахмурился и сел напротив, стараясь своей левой стороной ничего не задевать.
  - Плохо. Пехота 2-го донского не так понесла потери, как разбежалась. Командиры едва собрали тысячу человек. И конница их ополовинена. Гвардейцы и таганрожцы тоже потерпели, но у них хоть дезертиров нет.
  - Первый блин комом, - Сергей беспокойно переводил взгляд с товарища на девушку и обратно. - Ещё ничего не потеряно. К нам постоянно подтягиваются партизаны с Украины.
  Но Рокин с Девой молча смотрели друг на друга. Вчерашний день стал для них серьёзным уроком.
  В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в комнату протиснулся Василий Петрович.
  - Я кое-кого привёл, - сообщил он. - Говорит, что ваш старый знакомый, - и дядя театральным жестом указал на дверь. Толпа раздалась, разговоры стихли, и к столу подошёл Джон Смит собственной персоной. Ещё несколько чёрных офицеров виднелись в прихожей, но из-за тесноты они уже не помещались в маленькой гостиной.
  Негр поздоровался, улыбаясь во весь рот своим бывшим подчинённым. Командор кивнул Ване, чтобы тот освободил место нежданному гостю, и спросил:
  - Чем обязаны, господин легат? Вы к нам как официальное лицо, или так, посмотреть?
  - Ну конечно, как официальное, - чернокожий с видимым трудом согнал с лица улыбку. - Как посланник от маршала.
  В комнате загалдели, так что Сергею пришлось повыгонять большинство народа, оставив только легатов и несколько самых надёжных соратников.
  - Что хочет от нас маршал? - проговорила Саша, когда наконец установилась тишина.
  - Ничего неприемлемого для вас, хотя вы и сильно огорчили его, - покачал головой негр. - Я переговорил кое-с кем из ваших. Вы ушли из Ростова без обозов, без тяжёлого оружия. У вас не налажена ни разведка, ни охранение. Люди не накормлены.
  - Мы это и без вас знаем, - довольно резко остановил его Артур. - Что вы предложить-то хотели?
  Джон наклонился к нему всем телом, видимо, собираясь ответить чем-нибудь в таком же духе, но, передумав, откинулся на спинку кресла и произнёс:
  - Маршал предлагает вам союз и поддержку. Мы будем снабжать ваши войска, и пришлём несколько баллист с обученными расчётами. Я буду находиться при вашем штабе, и координировать действия с войсками Ли-Лонгве. Совместными усилиями мы легко освободим Донецкий майорат. Затем, орден Льва и Сердца станет вассалом Ростова, эдаким ландграфством, пограничным командорством.
  - Кхм, - поперхнулся Сергей, исподлобья глядя на Артура. Действительно, в данной ситуации о большем они и мечтать не могли.
  - Давайте обсудим условия, - и Рокин придвинул стул поближе к столу.
  
  Войска, пришедшие в Торез, не задержались в крепи. Герцог Халба отдал приказ всем отрядам идти на соединение в Красный Луч. Большая часть гарнизона покинула крепость, в ней остались только пять сотен солдат да беженцы из соседних городов.
  В Красный Луч подразделение Кемпаста прибыло одним из последних. Когда Тиалон явился с докладом в ставку главнокомандующего, тот как раз собрал всех высших офицеров и зачитывал вслух донесение о сражении в Дьяково. Уже в самом конце Халба заметил тысячника, и, подозвав его к себе, громко произнёс, указывая на него:
  - А вот и наш Капитан Неудача. Почти все задания, которые ему поручались, он проваливал, и постоянно терял подчинённых. Но теперь нам подали пример, как надо бить человеческих сипаев, и даже он - я уверен! - сможет показать себя с лучшей стороны.
  Когда Тиалон вышел от герцога на улицу, полоскаемую угрюмым октябрьским дождём, ему хотелось рычать и бросаться на прохожих, но у него вырвался только странный булькающий хрип. Несколько оказавшихся рядом людей на всякий случай убрались подальше от разъярённого дрона.
  - Капитан Неудача! - наконец выдавил он из сдавленного спазмой горла.
  Он почти добрался до расположения своего отряда, когда услышал цокот подков, звяканье амуниции и слаженный топот марширующей пехоты. Это с юга в город вступали войска, одержавшие победу над легионами Девы. Они выполнили приказ - задержать продвижение повстанцев, чтобы дать возможность собраться ударной группировке.
  Теперь, с новоприбывшими, армия герцога Халбы выглядела довольно внушительно: в его распоряжении оказалось восемь тысяч пехотинцев и семь тысяч конников, плюс сотня карлео и несколько десятков стрекоз. Почти вся кавалерия была дронской, кроме тысячи уруков, а пехота представляла собой пёструю мешанину рас. Среди них было две тысячи улукаев, тысяча синекожих, тысяча человекопсов, две тысячи пауков и две тысячи дронов. И почти сплошь это были опытные воины, побывавшие не в одной переделке, нередко покрытые шрамами, прекрасно владеющие оружием. Такие не побегут, не поддадутся панике. У ино появился шанс нанести повстанцам чувствительный удар.
  
  Глава 3
  
  Алый легион проходил через Первомайку. Это казалось сном - знакомые улицы, сейчас засыпанные прелыми листьями, щербатый асфальт, древний рыжий террикон вдали. Люди настороженно выглядывали из домов, молодёжь кричала и приветствовала повстанцев, некоторые девушки кидали в строй гвоздики.
  - Смотрите, а это никак Артур! - воскликнула одна девушка.
  - Точно, это сын Рокиных, - узнал его кто-то из старшего поколения. - А вон и ещё наши!
  Командор ехал на гнедом коне в середине отряда, между 1-й тысячей и стрелками. Его алый плащ был длиннее, чем у солдат, и свисал почти до шпор. Из оружия при нём был только дронский палаш, по обычаю ино висевший на поясе вогнутой стороной лезвия вперёд. Правой рукой Рокин правил конём, а левая бессильно лежала на луке седла. Небольшой ветерок развевал его отросшие волосы, за которыми ему некогда было ухаживать. Позади него ехала небольшая свита, в том числе в ней были и дядя с Женей.
  Полтора года назад из этого городка уходили никому не известные четыре парня, вбившие себе в головы дурацкую идею стать благородными рыцарями. Теперь они возвращаются сюда опять, правда, один только в мыслях друзей, а другой покалеченным, но возвращаются победителями. Почему тогда командор внезапно побледнел и свернул в сторону, в переулок, где из всех ухабов торчат куски угольной породы?
  Артур свернул в свой родной переулок. Кое-кто из свиты хотел было последовать за ним, но Женя их удержал. Миновав четыре двора, Рокин въехал на улицу, где вдоль заборов росли карликовые вишни с аккуратно побеленными стволами. Он остановился, но не торопился спешиваться.
  Слева от него был его родной дом из серого кирпича, на высоком фундаменте, с покрытой железом крышей. Справа - из крашенного древесила, белый с синими углами дом Оли.
  Артур спрыгнул с коня. Его ноги вдруг стали ватными, и он покачнулся. Неожиданно сзади на него будто налетел ураган - это сестра, заметив его из окна, выскочила из калитки и бросилась к нему на шею.
  - Светка, привет, Светка, - смеясь, сказал Артур.
  - Мы думали, что ты умер, - сквозь слёзы прошептала девушка. Она казалась такой повзрослевшей по сравнению с той, прежней, какой он видел её в последний раз. - Пока не получили письмо. А потом опять - ни слуху, ни духу. Пойдём скорей к родителям.
  - Подожди, - он осторожно отстранился. - Оля не дома?
  Сестра странно посмотрела на него, и ответила:
  - Она не возвращалась из Славянска с тех пор.
  - Я зайду к ним, - сказал Артур. - Вот, заведи пока коня во двор.
  Он повернулся и решительно направился к Олиному дому, хотя какое-то нехорошее предчувствие всё же беспокоило его.
  - Хозяева! - крикнул он, постучав кулаком по штакетнику. Светка всё не уходила, придерживая мотающего головой коня. - Эге-гей, ау! - и Рокин нетерпеливо толкнул калитку. Та открылась внутрь, а с высокого крыльца уже спускалась Олина мать, красивая высокая женщина с курчавящимися тёмными волосами.
  - Здравствуй, Артур, - она не улыбалась, а глаза её были настороженными. - Оля здесь больше не живёт.
  - Но она же... приезжает иногда? - голос Рокина сорвался, и он закашлялся, чтобы скрыть это.
  - Последнее время стало опасно путешествовать, - женщина грустно посмотрела на командора. - Отец недавно сам навещал её.
  Рокин неопределённо махнул рукой, будто она сказала что-то несущественное.
  - Я доберусь и до Славянска, - несколько самоуверенно заявил он. - Дайте мне её адрес.
  Но женщина отрицательно покачала головой.
  - Что такое? - пробурчал Рокин.
  - Не надо её искать. Она попросила, чтобы я передала тебе... Чтобы ты забыл про неё. Она выходит замуж.
  С этими словами Олина мать развернулась и пошла к дому, а Артур стоял, будто громом поражённый.
   - Ты идёшь? - окликнула его сестра.
  Но по переулку уже скакали вездесущие адъютанты.
  - Командор, тебя ищет Дева! - доносились их крики.
  Рокин забрал у сестры поводья и легко вспрыгнул в седло. Его губы были плотно сжаты, глаза сузились, по щекам ходили желваки.
  - Я должен вернуться к войскам, - бросил он растерянной Светке и ударил скакуна шпорами по бокам.
  
  На соседней улице в это же время Рома прощался с Наташей. Они обнимались, и Длинный чувствовал через одежду её грудь. Он не хотел отпускать девушку. А она не хотела отпускать его.
  - Ты вернёшься за мной? - еле слышно говорила она ему на ухо, и он отвечал:
  - Да, конечно вернусь. Я заберу тебя в Ростов, мы поженимся, и будем жить у меня. Как только закончится война.
  Неожиданно Наташа всхлипнула, и он, забеспокоившись, погладил её по плечу.
  - Знаешь, я так благодарна тебе. Но теперь всё будет хорошо, я уверена. Только береги там себя.
  Внезапно из-за заборов ближайшего квартала раздался топот, и на дорогу вылетела небольшая кавалькада. Передний всадник резко осадил коня, и животное взвилось на дыбы, так что человек чуть не вылетел из седла. Влюблённые отпрянули друг от друга, а Длинный загородил девушку собой. Но Рокин, спрыгнув на землю, вообще не обратил на него внимания. Он почти закричал:
  - Наташа! Это ты!
  Длинный с силой сжал зубы, руки его сами собой начали искать оружие. Его тут же оттеснили люди из свиты, а Артур почти набросился на девушку, в забытьи хватая её за локти и заглядывая в глаза.
  - Как удачно! Наташа! У тебя должен быть адрес. Дай мне адрес Оли в Славянске. У тебя точно должен быть адрес. Вы же переписывались с ней, я уверен. Мне нужен адрес.
  - Подожди, подожди, - стараясь отстраниться от него, забормотала девушка. - Сейчас, дай бумагу и перо, я напишу.
  - Бумагу! - тотчас приказал Артур, отступив на шаг и протягивая назад руку. Кто-то из его спутников вложил ему в ладонь письменные принадлежности. Наташа кое-как накарябала на белом клочке две строки, и командор буквально вырвал его у неё из рук, а потом, вскочив на коня и даже не прощаясь, умчался, увлекая за собой остальных.
  - Что это было? - Рома с Наташей посмотрели друг на друга, а потом вдруг начали смеяться. Они хохотали до слёз, почти до икоты. Действительно, это внезапное явление и странное поведение вождя повстанцев выглядело комично, да к тому же эмоциональное напряжение требовало выхода, пусть даже и в таком полуистеричном смехе.
  - Он всегда такой безумный был, этот ваш Артур? - спросил, отсмеявшись и вытирая выступившие на глазах слёзы, Длинный.
  - Такой же наш, как и ваш. Да нет, мне он всегда спокойным казался, - Наташа вдруг стала задумчивой. - Да ну его, - она внезапно махнула рукой.
  Рома знал, о чём она подумала. И про себя добавил ещё одну зарубку на память, к прочим оскорблениям, за которые нужно отомстить.
  
  Пасмурным утром молодой адъютант Тиалона с воплями вбежал в комнату, где тысячник в эту ночь спал.
  - Господин тысячник, повстанцы почти под городом! - гаркнул он на ухо ещё не вполне проснувшемуся Кемпасту. - Приказ герцога - выступаем немедля!
  С этого момента и до наступления сумерек, когда его потрёпанная тысяча уходила вместе с разбитой армией на север, реальность казалась дрону продолжением его кошмарного сна.
  Армия ино едва успела выйти из города и построиться в боевые порядки, когда с юга, сквозь сетку дождя, показались густые массы людей - два легиона чёрных сипаев и один белый легион. Это северная группировка Ли-Лонгве нанесла удар из Новошахтинска через Антрацит на Красный Луч, чтобы поддержать наступление войск Девы. Удар действительно получился чувствительным.
  Ино построились следующим образом: левый фланг, прикрытый пауками, составили синекожие - в первой линии, - и человекопсы - во второй. Дронская пехота с улукаями выстроилась в центре, а конница с карлео и уруками - на правом фланге. Кроме того, позади правого фланга возвышался курган, где и расположил свою ставку герцог. На склонах этого кургана он поставил свой резерв - три тысячи дронской кавалерии. Этот курган, да ещё небольшие возвышенности слева, занятые пауками, были единственными твёрдыми участками почвы. Остальное войско стояло на перепаханных полях, утонув по колена в грязи. Вскоре холодный дождь, с каждой минутой усиливающийся, перешёл в сплошной ливень, окончательно превратив поле боя в болото, по которому медленно передвигались солдаты, а кавалерия утопала до стремян.
  Тиалон наблюдал начало битвы с кургана. Первое, что он заметил - это приближающиеся растянутые линии человеческой пехоты. Халба отдал приказ, и чудовищные скакуны карлео, поддержанные тяжёлой урукской кавалерией, пошли в атаку. Гигантские кузнечики ползли по грязи, как черви, осыпаемые арбалетными стрелами, а люди тем временем перестраивались, пропуская вперёд баллисты. Их передавали вперёд на руках, прямо через строй, потому что протащить их через пахоту было нереально. Хлопки выстрелов и рёв раненых карлео сотрясли воздух, но большая часть монстров всё же добралась до фаланги (стрелки тем временем отступили за строй). Огненные языки, извергаемые из горловых мешков кузнечиков, облизывали щиты и опаляли сипаям брови, удары гигантских лап разбивали ряды копейщиков. Спустя пару минут на фалангу обрушились уруки, слегка прореженные арбалетчиками. Теперь уже началась настоящая свалка. Кое-где сотня или две сипаев ещё сохраняли строй, и тогда ёж из копий медленно продвигался вперёд, отбрасывая встающих на дыбы, опрокидывающихся в грязь всадников; в других местах схватка превратилась в мешанину железа и тел; в третьих несколько всадников дрались с группками пехотинцев.
  Эта атака уруков была самым страшным моментом в битве. Вскоре схлестнулись центр и левый фланг - по всему полю прошёл как бы единый вздох из неясного гула голосов, лязга металла и воплей. Довольно скоро сипаи опрокинули синекожих; у них на пути встали человекопсы - они опрокинули и человекопсов. Чёрная конница на правом фланге выбралась на возвышенности, занятые пауками, и искрошила их в капусту - остатки едва успели спастись в ближайшей лесополосе. Сипаи не стали их там преследовать, а развернулись и атаковали тыл инопланетной армии.
  Герцог не видел со своего кургана, что происходило на левом фланге, он даже не видел, как мужественно сражался центр, отбив две атаки белого легиона. Сплошная стена дождя полностью скрыла от него панораму битвы. Лишь когда на правом фланге вторая линия наступающих негров, поддержанная конницей, смела последних карлео и уруков, а затем отбросила дронскую конницу, мрачный герцог бросил в бой свой последний резерв. Тиалон поскакал по раскисшей почве к своей тысяче; обернувшись, он увидел, как залп баллист накрыл вершину кургана. Тяжёлый дротик пригвоздил герцога Халба к земле вместе с конём.
  Атака трёх тысяч дронов, в числе которых был и Тиалон, оказалась довольно удачной, но это уже ничего не решало. Им удалось разбить человеческую конницу и немного потеснить фалангу, но окружённые улукаи уже погибали в грязи, а сами дроны поспешно отступили, теряя коней, ломающих ноги в непролазном болоте. Раненые тонули в жиже, захлёбываясь, а противников нельзя было отличить друг от друга - они с ног до головы были покрыты коркой чернозёма, и едва передвигались под продолжающими падать с неба потоками воды.
  Разбитые войска ино бежали в Луганск. Сипаи заняли Красный Луч, и потом два дня разыскивали раненых и хоронили мёртвых. У края поля, на котором произошло сражение, лежал большой валун. Около него вырыли огромную могилу, и свалили туда все трупы, а на самом камне местный мастер высек: 'Здесь погребены 2358 человек и 6578 инопланетян'
  
  В этот же день армия Девы взяла штурмом и разрушила Торезскую крепь. После этого Саша разделила своё войско, отправив Рокина с гвардейским легионом в глубокий рейд на север, а сама с таганрожцами и донцами направилась на Донецк. К обеим армиям постоянно присоединялись банды, гулявшие по Донбассу, так что повстанцы не только возместили потери, но и сформировали новый, 1-й донбасский, легион, а Артур помимо гвардейцев вёл на север две тысячи украинских пехотинцев, стрелков и копейщиков - основу будущего 2-го донбасского. Пользуясь случаем, Артур продвигал своих друзей, так что Женя Кузнецов возглавил одну из алых фаланг, а Шурик Яковенко, получивший прозвище 'Правша', стал командиром украинских стрелков.
  - Нам следует задуматься, зачем Дева удалила от себя всю верхушку Ордена, -
  ворчал Сергей. Действительно, все старые соратники ушли с северным отрядом. Но Рокина это не беспокоило - он спешил в Славянск. В его кармане под кольчугой лежала скомканная бумажка с Олиным адресом.
  Командор и не собирался делить власть с Сашей. Он был прежде всего воином, и был даже рад, что лидерство перешло в чужие руки. Рокин видел своё предназначение в образе меча, направляемого Алой Девой, но не мог предать свою команду и пустить всё на самотёк, поэтому Орден по-прежнему был его вотчиной, и он ревностно оберегал своих сторонников от влияния Сашиной партии. В качестве наблюдателя при её ставке остался Василий Петрович, обещавший как можно чаще сообщать через вестовых, что происходит в основной армии.
  Василий Терещенко, легат таганрожцев, оставшийся в хороших отношениях и с Сашей, и с Артуром, стал как бы мостиком между двумя группировками. Он предложил Глухову перейти к нему в легион сотником, и Длинный с радостью согласился.
  Рома был теперь ценным информатором негритянской разведки. Хотя он и редко общался с самим легатом, но его бывший десятник, ставший теперь тысячником и очень доверявший своему давнишнему спасителю, любил в тесном кругу покритиковать командование, так что Рома был в курсе почти всех наступательных планов Девы, а иногда до него доходили и отголоски разногласий среди верхушки ордена. Также он всегда точно знал ситуацию в своём легионе - каковы были потери, на сколько дней оставалось провизии, сколько лошадей пало в обозе - всё это простодушный тысячник рассказывал ему без всякого понуждения, в дружеских беседах, жалуясь на неурядицы со снабжением или хваля первого сотника за умелый манёвр во время боя, сберёгший солдатские жизни. Длинный старательно всё это запоминал, а затем при случае пересказывал Андрею Гладилину.
  Однажды Гладилин пришёл на встречу с перевязанной рукой, и Длинный спросил его:
  - А что будет, если тебя убьют в бою? Есть ещё люди синих в армии, кроме тебя?
  Тот, либо под впечатлением от свежей раны, либо потому, что Глухов уже прошёл некую проверку на правдивость передаваемых сведений, даже ответил:
  - Есть ещё пара человек. Я работаю с информаторами и связными, информаторы же друг друга вообще не знают. Это нужно для того, чтобы в случае провала одного человека не раскрыли всю сеть целиком. Но сейчас ситуация изменилась. Кое-кто из наших действительно погиб, да и сеть разделилась, ведь Алый легион пошёл отдельно. Впрочем, там у нас мало людей, потому что гвардейцы в своей массе фанатики.
  - А.. ты? Ради чего ты шпионишь? - спросил тогда Рома в лоб. Андрей нахмурился, но ответил:
  - Я же не спрашиваю, зачем ты этим занимаешься? Впрочем, изволь, скажу. У нас вся надежда на сипаев, а хохлы раскалывают повстанческие силы. Мне не всё, конечно, нравится из происходящего в Ростове, но нам нужно сплотиться, а не действовать кто во что горазд.
  - А как далеко можно зайти, чтобы предотвратить раскол? Например... убийство?
  Гладилин внимательно посмотрел на Длинного, будто читая его мысли. Потом медленно проговорил:
  - Надеюсь, до этого не дойдёт. Одно дело - резать ино, и совсем другое - убить человека. А ты бы решился?
  - Смотря какого конкретно человека, - уклончиво сказал Глухов.
  
  После 8-го октября наступили чёрные дни для ино на Донецком кряже. В середине месяца сипаи взяли Луганск, и остатки разбитых инопланетян бежали в Старобельск - здесь герцог Лораа, властитель Луганской области, собирал всех оставшихся в живых. Вскоре войска Девы вступили в Макеевку, а затем и в Донецк. Чуть позже три легиона Ли-Лонгве, квартировавшие в Таганроге (два белых и один чёрный) внезапной атакой овладели Мариуполем. Большинство городов сдавались без боя; гарнизоны и полиция либо отступили, либо уже были истреблены партизанами.
  Алому легиону повезло меньше. Его путь пролегал по районам, ещё не затронутым восстанием, и чем дальше на север, тем тяжелее им давался каждый город. Енакиево, Горловка, Дзержинск, Константиновка, Краматорск - почти всегда на улицах вспыхивали ожесточённые схватки, нередко приходилось выбивать отряды ино, забаррикадировавшиеся в зданиях. Но, не смотря на все трудности, в том числе и на ужасную погоду, в середине октября, в полдень, Алый легион вступил в Славянск.
  Артур с четырьмя адъютантами молча ехал по улицам освобождённого города. Здесь, на севере Донецкой области, царила уже глубокая осень. Дождь лил и лил, сбивая с деревьев уже не рыжие, а гнилые листья, и останки этих листьев кони размазывали копытами по тротуарам и мостовым. Он всю неделю гнал людей вперёд, сам, как бешенный, бросался в атаки, а теперь, когда до заветного дома оставалось два-три квартала, ему почему-то не хотелось спешить. Ему хотелось подольше наслаждаться этим странным щемящим чувством, которое вот-вот должно было закончиться.
  Улица состояла из дворов с маленькими одноэтажными домами. Адъютанты остановились за три двора до дома Олиных родственников, и Артур сам подъехал к нему, став так, чтобы из окон его не было видно.
  - Оля! - позвал он, не слезая с седла.
  Дверь в доме хлопнула. Артур спешился, и, подтягивая подпругу, услышал, как за его спиной отворилась калитка. Он медленно обернулся: девушка молча стояла перед ним.
  За эти полтора года, что они не виделись, в жизни обоих произошли огромные перемены. Они смотрели друг на друга, и в них оживали прошлые чувства, отделённые, казалось, веками разлуки, и наваливалось такое приятно-горьковатое состояние, грудь распирало, как от сдерживаемых рыданий, и всё это казалось наваждением, готовым вот-вот рассыпаться осколками этого осеннего дня, обнажив тот, давнишний, июньский.
  Так они стояли долго. Потом, наконец, Артур решился, и от звука его голоса вдруг пробудились другие звуки, замершие на эти мгновения - плеск дождя, всхрапывание лошадей.
  - Как ты? - спросил Рокин.
  - Ничего, - ответила она. И потом, как-то криво и застенчиво улыбаясь, добавила:
  - Я замуж выхожу в ноябре.
  У Артура внезапно потемнело в глазах, но потом всё быстро прошло, и он спокойно сказал:
  - Кто он?
  Оля не успела ответить, потому что калитка открылась ещё раз, и вышедший из неё высокий русоволосый парень обнял девушку за плечи.
  - Добрый вечер, - проговорил он, настороженно глядя на Артура, на его кольчугу и заляпанный грязью алый плащ.
  Рокин вдруг разозлился.
  - Как тебя зовут? - бросил он парню.
  - Егор, - нехотя ответил тот.
  - А фамилия?
  - Солдатов.
  - Оля, сказал Рокин уже девушке. - Я забираю его в армию. Посмотрим, что он из себя представляет. А потом пусть приезжает и берёт тебя. Хей! - крикнул он адъютантам, не слушая удивлённых и возмущённых восклицаний вцепившейся друг в друга парочки.
  Хлопцы тотчас же подскакали.
  - Берите его, - указал Артур на Егора. Тот был слишком ошеломлён, чтобы как-то сопротивляться. Один из воинов посадил его перед собой на седло.
  - Прости, Оля, - сказал на прощание Рокин и пришпорил коня.
  Солдатова определили рядовым в украинскую фалангу.
  
  Глава 4
  
  Спустя два дня после вступления Алого легиона в Славянск пять сотен, оставшихся от тысячи Тиалона Кемпаста, переправились через Северский Донец западнее города Красный Лиман, и двинулись на юго-запад скорым маршем, почти не высылая дозоров. Это и привело к тому, что произошло.
  Герцог Лораа не знал, что творится в Донецкой области, и предполагал, что захвачены только её южные и центральные районы. Поэтому он послал отряд Тиалона, приказав закрепиться в Константиновке или Краматорске, и, собирая остатки ино, бегущих на север, ждать тридцатитысячную армию, выступившую 15 октября из Харькова. Этой армией командовал генерал барон Кроунзе Савой, бывший комендант Торезской крепи.
  Уже спустя день герцогу Лораа доложили, что разведчики на стрекозах заметили повстанцев гораздо ближе к его майорату, чем он рассчитывал, но Кемпаста предупредить об этом просто забыли.
  Тиалон с группой офицеров ехал во главе отряда. Внезапно вынырнув из-за бугра, они столкнулись с подобной же группой офицеров повстанцев, в хороших кольчугах и алых плащах - видимо, они одновременно с ними поднялись на бугор, только с другой стороны. Столкновение было настолько неожиданным, что за палаши противники схватились только через несколько мгновений усиленного разглядывания друг друга. Зато потом уж отвели душу! Кемпаст никогда, ни раньше, ни позже больше так не махал клинком. Лезвия звякали о доспехи, высекая искры, сгибая и кроша металл. Но это продолжалось только полминуты - и офицеры разбежались в разные стороны к своим отрядам. В схватке погиб только один человек, которого проткнул Тиалон, разорвав у него на животе кольчугу, да так и оставив в его теле клинок. Этим человеком был Наум Алексеев, тысячник кавалерии Алого легиона, правая рука Сергея Балахова.
  Алексеева привезли к командору, и он умер у ног своих боевых товарищей. Сергей вынул из него палаш и тут же поклялся точно также оставить его в животе вражеского офицера. Когда их соратника уже похоронили, Балахов вдруг узнал вензель на рукояти оружия.
  - Это тот самый клинок, - почти с благоговением произнёс он. - Палаш дрона, которого вы с Кареном убили самым первым.
  Тиалон после этого столкновения приказал отступать в лес, к берегу реки. Разведчики же людей, порыскав по окрестностям, решили, что конница ино ушла за Донец.
  
  Спустя ещё два дня Алый легион подошёл к городу Изюм и занял его. Почти одновременно с этим на его окраинах стали появляться передовые разъезды армии барона Кроунзе Савоя.
  Перед восстанием в Изюме, кроме 120 тысяч людей, проживала одна из самых больших инопланетных диаспор - тысяча пауков, тысяч пять дронов и гарнизон синекожей пехоты. После вторжения сипаев на Донецкий кряж панцирники ушли, большая часть самок и детёнышей ино перебрались в ближайшие крепи, а оставшиеся ополченцы заметно пострадали от стычек с залётными бандами. Деморализованных, их легко выбили орденцы при помощи местной молодёжи, так что к вечеру город был в руках повстанцев.
  И тут, в сгущающихся сумерках, солдатам Артура и горожанам открылась страшная картина инопланетного войска, чей лагерь разбивался прямо у них на глазах. Барон почему-то не атаковал город с ходу, а решил переждать до утра.
  Артур со свитой залез на крышу старинного многоэтажного дома, чтобы окинуть взглядом костры лагеря ино. С ним же были и вожаки местных банд, и старшины районов города. Все они стояли, поражённые несметной вражеской силой.
  Артура тоже оглушило это зрелище. Из состояния задумчивости его вывел голос Сергея, спокойный и даже рассудительный:
  - Их тут не меньше шести легионов. У нас же максимум полтора. Почему они сразу нас не атаковали?
  - Именно потому, что они уверены в своём превосходстве, и знают, что мы никуда от них не денемся. Нашу численность они отлично знают - последнее время стрекозы над нами кружили почти беспрерывно, - мрачно подсказал Женя Кузнецов.
  Той же ночью повстанцы выступили из города на юг. Это было почти бегством - обратная дорога к Славянску, когда колонны постоянно атаковали стрекозы, а по флангам следовала инопланетная кавалерия. При попытках остановиться и разбить лагерь 'провожающие' наскакивали на охранение, прорывались к пехоте, не давая ей закрепиться, сбивая с намеченного места и гоня дальше. Через пару суток измученное войско втянулось в Славянск, и тут мышеловка захлопнулась - конница отрезала дорогу на Донецк, а разношерстная пехота обложила город с севера. Оба противника были на пределе сил, и обоим требовалось отдохнуть хотя бы один день.
  
  Подмораживало. Замёрзшая листва хрустела под ногами. Никто давно не видел такой красивой осени, такого густого синего неба, такой приятной, не влажной, а чуть-чуть морозной погоды, которая установилась в последних числах октября.
  По улице, перегороженной баррикадами, шла кареглазая девушка в светлой шубке, вглядываясь в лица солдат - те поднимали головы и смотрели ей вслед. У одного из укреплений она остановилась, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из-за него. Потом, приподнявшись на цыпочки и заглянув за брёвна, негромко позвала:
  - Егор!
  Разговор смолк, и статный солдат, издав радостный возглас, легко перемахнул через завал и сграбастал девушку в свои объятия.
  - Оля! Олюська! Красавица моя!
  Солдат приник к её губам, и она обвила его руками.
  Когда они наконец отстранились друг от друга, она спросила:
  - Почему ты не зашёл домой? Я тебя еле нашла!
  - Не мог, - парень нахмурился. - Просто падал от усталости, завалился в первую попавшуюся квартиру и заснул. А с утра строил баррикады вместе со всеми.
  - Что вы теперь будете делать? Ходят слухи, что ино нас окружили, - она с беспокойством заглядывала ему в глаза, ища и не находя опровержения своих слов.
  - Да, вроде как, - Егор ободряюще улыбнулся. - Придётся дать бой здесь. Офицеры говорят, что командор уже послал за подмогой к Деве.
  При упоминании об Артуре Оля вздрогнула, а Солдатов внимательно посмотрел на неё.
   - Слушай, - внезапно она перешла на жаркий шёпот, - тебе же не обязательно во всём этом участвовать, правда? Артур просто мстит мне, ты же понимаешь! Давай уйдём из города, сдадимся имперским войскам, скажем, что хотим переселиться в мирное герцогство, или вообще в колонию! Говорят, они принимают беженцев, многие так уже уехали. И соседи наши...
  - Молчи! - Егор остановил её горячечный монолог поцелуем. А потом, оторвавшись от её губ, промолвил:
  - Прямо сейчас это невозможно. Я не буду трусом, не брошу своих. После битвы, при первой возможности, вернусь к тебе. А сейчас возвращайся домой. Если мы будем отступать, или пойдём на прорыв, я заберу тебя с собой.
  Девушка резко отстранилась от Егора и, отвернувшись, быстро пошла по улице, не ответив на его оклик.
  
  Она ещё издалека заметила его красный плащ и замедлила шаг. Командор молча следил, как она подходит, нервно покусывая ворот рубахи.
  - Привет, Рокин, - проговорила она, подойдя к калитке. - Караулишь меня?
  - Да, - ответил он.
  - А где же твоя группа поддержки? - она презрительно скривила губы.
  - Наверное, ищут меня по всему городу, - Артур проговорил это будничным тоном, хотя по лицу его было видно, что он с трудом пытается подавить волнение.
  - Чего хотел?
  - Поговорить.
  Оля молча смотрела на него и ждала. Тогда он заговорил, глядя мимо неё:
  - Знаешь, мне надоело воевать. Когда я уходил из Первомайки, я мечтал о славе, о том, каким я буду крутым. Но мне надоело быть хищником. Это всё не для меня. Сейчас я должен вывести легион к Донецку, потому что всё замкнуто на мне. Но там я передам командование, и мы сможем уехать в Ростов. Там сейчас спокойно, ино туда не добраться.
  Оля по-прежнему молчала, и он продолжал, теперь уже вглядываясь ей в лицо:
  - Однажды, когда мы с тобой третий раз гуляли там, у нас в Первомайке, я проводил тебя и вернулся домой, стал во дворе - и у меня закружилась голова. Я был счастлив! Чтобы не взлететь, я сел на присядки и обхватил руками колени - настолько у меня помутился рассудок. Больше я никогда не испытывал такого состояния эйфории... Ты понимаешь, ты нужна мне.
  Девушка вдруг тихонько засмеялась.
  - Что такое? - Артур смешался.
  - Извини. Это всё ни к чему.
  Оглушённый, Рокин прислонился к холодным доскам забора.
  - Ну, я пошла? - она как-то даже робко взглянула на него в последний раз и хлопнула калиткой.
  
  Гротескные силуэты ино появились из предутренней мглы внезапно, как будто выткавшись из воздуха, и беззвучно бросились на передовые баррикады. Это были пауки - они подобрались почти вплотную к позициям людей, чтобы напасть на них во время 'собачьей вахты'. Но повстанцы первой линии постов не спали, и, хотя атака оказалась неожиданной, волосатых тварей встретили копья. Шум схватки предупредил основную линию: когда пауки наконец прорвались к ней, им навстречу густо полетели украинские стрелы. С визгом, скрежещущими и булькающими звуками пауки подались назад, открывая дорогу муравьям с их носорогами. Расчёт был на то, что монстры пробьют в укреплениях бреши, а затем муравьи с пауками их удержат, пропуская вперёд синекожих панцирников.
  Как всегда бывает, всё пошло не по плану. Носорогам удалось разметать несколько баррикад, но в основном те были крепко сколочены, укреплены мешками с песком и камнями. Кроме того, оставить даже пробитую брешь за собой лёгкой пехоте оказалось не под силу - люди дружно атаковали, выбивая ино за линию укреплений, и становились в проходах.
  Ударили панцирники. Здесь наконец удача улыбнулась штурмующим - хорошо защищённые, опытные воины отбросили повстанцев от проходов, и даже захватили несколько баррикад, с которыми не удалось справиться носорогам. Украинцы поспешно отступили, а синекожие, уже радовавшиеся победе, через пару кварталов уткнулись во вторую линию баррикад.
  Впрочем, генерал Кроунзе отлично знал, что повстанцы вместе с жителями успели возвести даже и третью линию, но у него имелся туз в рукаве. Когда окончательно рассвело, в небо поднялись стрекозы, несущие в лапах чаны с горящим пластиком. На вторую линию укреплений с неба пролился дождь из чадящих струй, издававших удушающую вонь. Людей приклеивало к земле пузырящейся чёрной жижей, прожигающей тела до костей. Деревянные баррикады вспыхивали, даже древесил обугливался, так что вскоре вся вторая линия превратилась в ад. Люди бежали к центру города, где между многоэтажек была устроена последняя линия обороны, занятая уже не только украинцами, но и алым легионом. Кроме того, на верхних этажах домов засели лучники, а в южной части города располагался оперативный резерв командора - алая конница.
  Пока расстроенные панцирники перебирались через дымящиеся развалины и перегруппировывались для последней атаки, генерал отдал приказ 'проутюжить' и центр. Чтобы опорожнить свои котлы на баррикады, стрекозам пришлось спускаться в 'ущелья' между домов, где их начали осыпать стрелами со всех сторон. Одна за другой твари, кувыркаясь, падали вниз, расплёскивая свой смертоносный груз, врезаясь в землю и корчась в чёрных горящих лужах.
  Подкрепив пехоту свежей тысячей, барон послал её на последний штурм, а потом с ужасом смотрел, как она умывается кровью под многоэтажками и откатывается назад, охваченная паникой, расстроенная, не слушающаяся командиров. Практически актом отчаяния был его последний приказ, отданный вечером, когда бледный октябрьский закат уже растворился в темноте - ввести с юга в город конницу. Дронская кавалерия почти не встретила сопротивления в предместьях - всадники в алых плащах отходили в центр, заманивая её под выстрелы. Когда же ино втянулись в центральные кварталы, и сверху на них посыпались стрелы, а повстанцы начали атаковать из каждого проулка, кавалерия бежала также, как и пехота.
  Итогом неудачной попытки взять город лихим штурмом была потеря двух тысяч ино и десятка стрекоз. Повстанцы потеряли не меньше, особенно сильно потерпели украинцы.
  
  Около полуночи, когда все необходимые распоряжения были отданы, Рокин покинул свой командный пункт в девятиэтажке, чтобы присоединиться к центральной колонне, готовящейся к прорыву. Всех раненых и обозы они бросали в городе; две фланговые колонны - по пять сотен алых кавалеристов - должны были вести Сергей Балахов и Женя Кузнецов. Основную колонну, из трёх тысяч пехоты, собирался возглавить сам командор.
  Группа всадников пробиралась по захламленным улицам, то и дело натыкаясь на закоченевшие трупы. Внезапно передний всадник остановился около проулка, и, мгновение поколебавшись, свернул в него.
  - Артур, ты куда? - Сергей, до этого ехавший чуть позади Рокина, нагнал его и ухватил за луку седла.
  - Есть одно дело, это по пути, - отмахнулся тот, и Балахов снова приотстал, невнятно отвечая что-то на вопросы остальной свиты.
  У знакомого дома Артур спешился и, перекинув руку через невысокую калитку, открыл её и вошёл во двор. Сергей и Женя поспешно последовали за ним, остальные, не покидая сёдел, остались на улице.
  Быстрым шагом Рокин пересёк двор, взошёл на крыльцо и решительно постучал в дверь. Хозяин, увидевший в окнах незваных гостей, загремел ключом и распахнул двери. Высокий мужчина средних лет настороженно смотрел на командора, не задавая никакого вопроса, но и не предлагая войти.
  - Мне нужна Оля, - процедил сквозь зубы Рокин.
  - Сейчас позову, - ответил мужчина. В это время вдруг из глубины дома донёсся протяжный стон, а спустя мгновение послышались приглушённые всхлипывания. Рокин рванулся вперёд, оттолкнув хозяина в сторону, и побежал на звуки; друзья поспешили за ним.
  В полутёмной спальне на размётанной постели лежал Егор. Его правая нога была обуглена, а всё тело покрывал пот. Оля склонилась над ним, губкой вытирая запрокинутый лоб, а с другой стороны кровати сидела рыдающая женщина - по-видимому, мать несчастного. Артур замер, глядя на мрачную сцену, и не в силах был произнести ни слова. Оля встала, повернулась к нему и тихо сказала:
  - Уходи. Мне больше не о чем с тобой разговаривать.
  Рокин наклонил голову, перед его глазами плыла красная пелена. Он выхватил палаш и с размаху рубанул им по стоящему рядом столу, расколов столешницу. Сергей обхватил его сзади, выворачивая руки, и закричал:
  - Прекрати! Не надо! Женя, уводим его!
  Женя, на миг остолбеневший, тоже навалился на командора и вытолкал его из спальни.
  - Ладно, ладно, всё, я уже всё, - бормотал Артур, пытаясь засунуть палаш в ножны, но Сергей, неправильно истолковывая его потуги, не давал ему этого сделать. - Всё, я сказал! - заорал тогда Рокин, и Балахов наконец его отпустил. С лязгом убрав клинок, командор резко развернулся и зашагал к выходу, снова оттолкнув в сторону отца Егора. Краем уха он слышал, как Женя советует Оле спрятать раненого, чтобы ино не опознали в нём повстанца.
  Морозная ночь приняла его разгорячённое тело, и Рокин, погладив коня по гриве, вскочил в седло. Сергей с Женей вскоре присоединились к нему.
  - Ну что, все помнят, что делать? - спросил Артур уже почти нормальным голосом, вглядываясь в лица товарищей. Те закивали, и тогда он продолжил:
  - Каждый должен исполнить свою роль. Тогда у нас всё получится. С богом, хлопцы.
  И, разделившись, всадники скрылись в холодной темноте.
  
  Глава 5
  
  Барон, поражённый яростным сопротивлением повстанцев и чудовищными потерями, оттянул большую часть кавалерии к лагерю, так что войско людей беспрепятственно покинуло Славянск. Они двигались сквозь ночь, и их провожали дронские разъезды, ни на минуту не терявшие колонны из виду. Командор гнал и гнал солдат вперёд; порой ему казалось, что под ним горит земля.
  В конце концов, когда край неба уже начинал сереть, к Рокину подскакал Сергей и принялся убеждать его сделать привал.
  - Ты вообще понимаешь, что люди выдержали бой, и не успели отдохнуть? У ино большая часть армии в штурме не участвовала, они, наверное, уже послали за нами свежую конницу. Много мы навоюем, не жравши и не спавши? Да я и сам уже падаю, а ведь полдня в арьергарде просидел.
  Он убедил Артура отдать приказ разбить лагерь. Но в основном солдаты валились на землю прямо там, где останавливались, и офицерам стоило огромных усилий заставить их хотя бы развести костры. Рокин также приказал одной из конных полутысяч расположиться в стороне от основной колонны и развести там как можно больше огней, чтобы сбить с толку преследователей. Сотню наименее уставших кавалеристов он отправил в охранение.
  Лёжа около костра, безумно уставший, он смотрел на огонь сомнамбулическим взглядом и не мог заснуть. Сергей и Женя давно храпели, закутавшись в свои зябкие, изодранные алые плащи. Чуть поодаль сопел под курткой Ваня Раков. Тут же спал и Шурик Яковенко, которого Артур назначил командиром всех оставшихся в живых стрелков. Голодный живот подвело, но его это не беспокоило. Снова они бегут, как когда-то, когда они были просто разбойниками и ничего не понимали в войне.
  Он забылся горячечной полудрёмой только на рассвете, а через пару часов снова вскочил и позвал горнистов. Не выспавшиеся, голодные и оборванные люди вставали, пошатываясь, строились посотенно, офицеры с докладами подходили к командору. За ночь умерло несколько десятков человек - кто от воспалившихся ран, кто от перенапряжения. Многие не могли идти, но Рокин больше не хотел никого бросать - он приказал посадить ослабевших на коней.
  Алому легиону повезло. Основные силы ино только этим утром вошли в Славянск и сутки провели в городе, наводя 'порядок' и готовясь к броску на Донецк. Три тысячи дронов, посланных вперёд, проводили орденцев до самых предместий, где те соединились с войском Девы и легионами, разгромившими герцога Халба в грязевой битве.
  
  Военный совет собрался в одном из роскошных особняков, принадлежавших ранее инопланетной знати. Собралось довольно много народу - кроме Артура со своими четырьмя друзьями, здесь была Дева, три её легата, Василий Петрович, Джон Смит и ещё один чёрный генерал с тремя легатами. Говорил в основном Джон Смит, и Артур про себя отметил, что Саша Александрова почти во всём с ним не соглашается. Очевидно, ей надоел этот всюду сующий нос негр, и она не собиралась делиться с ним властью, путь даже он был трижды суперпрофессионалом. Ещё Рокин с удовлетворением заметил, что и Дева, и генерал с уважением прислушиваются к довольно дельным советам его дяди. В основном это были предложения по организации снабжения войск. Заметив, что командор следит за ним, Василий Петрович подмигнул ему и, наклонившись, шепнул:
  - Я теперь зам по тылу. Главный снабженец, - и он, сделав многозначительное лицо, достал и принялся раскуривать трубку.
  Тем временем Джон вещал:
  - Итак, у нас сейчас семь легионов: четыре ваших - он кивнул Деве, - Алый, Донской, Таганрогский, Донбасский. И три наших, Пятый, Восьмой и Новошахтинский.
  - Алый пока недееспособен, - вставил Сергей. Смит уничижительно глянул на дерзнувшего его перебить легата, и продолжал:
  - Если верить разведчикам, у нас с ино примерно равные силы. Но у них, во-первых, все войска - закалённые ветераны, а во-вторых, с ними стрекозы, носороги и карлео. Поэтому я считаю, что нам нельзя принимать битву в открытом поле. Нужно измотать их в уличных боях, а потом нанести внезапный контрудар.
  - Трусливая тактика! - тут же заявила Саша. - У нас сейчас тридцать тысяч воинов. Мы можем покончить с тварями за один день! Пусть заходят в предместья, украинская пехота свяжет их боем, а тем временем негры, таганрожцы и новошахтинцы ударят с флангов. Конница же пойдёт в рейд по тылам, и отрежет ино от лагеря. Гвардейцы будут в резерве, - она кивнула на притихшего Сергея.
  Артур прокашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, и заговорил:
  - В предместьях у нас нет шансов. Носороги и стрекозы рассеют пехоту. Карлео ваших я пока не видел, но если это те огнедышащие, о которых мне рассказывали, то хорошего тоже мало. В Славянске баррикады, которые располагались в кварталах с низкими домами, ино взяли за десять минут. Я думаю, Джон прав. Только нужно укрепиться в многоэтажках, в предместьях оставить небольшое прикрытие, просто чтобы следить за врагом. Славянск им, помнится, дорого дался. А когда они втянутся в центр, тогда можно будет и атаковать.
  Дева раздражённо вскочила, её красивые глаза так и метали молнии в командора. Видимо, она надеялась, что теперь-то всё будет по её хотению, и вот, Рокин стал на сторону чёрных генералов. Один из её легатов что-то зашептал ей на ухо, и она, откинув грациозным жестом чёлку, упавшую на глаза, снова села на место.
  Когда перешёптывания смолкли, Смит продолжил:
  - Я со своими офицерами уже разработал план, - он расстелил на столе карту города, с отмеченными на ней позициями легионов. Все склонили головы, и через некоторое время Саша снова взорвалась:
  - Нет, так не пойдёт! Почему все мои легионы в первой линии? С чем мне останется атаковать?
  Смит со вторым генералом принялись её убеждать, но в этот раз Рокин поддержал девушку:
  - Я тоже не согласен. Вы ставите все наши войска в предместья. Я уже сказал, бесполезно их удерживать. Хотите - ставьте вперёд ваших солдат, мне мои пока дороги.
  Жаркие споры продолжались часа два, пока наконец союзники не договорились о плане завтрашнего боя. Центральные кварталы, между рекой Кальмиусом и прудами, должны были оборонять таганрожцы совместно с неграми пятого легиона. Здесь же располагалась главная ставка Девы и Смита. Алый легион отводился южнее центра, чтобы хоть немного отдохнуть и набраться сил. Восточнее Кальмиуса стали новошахтинцы - в первой линии и восьмой легион - во второй, под общим командованием второго чёрного генерала. А левый фланг, западнее прудов, возглавил Артур. Украинцев он поставил впереди, донцев - сзади.
  
  1-го ноября, под утро, Сергей прискакал к Рокину, устроившему себе наблюдательный пункт в одной из высоток. Отвечая на удивлённый взгляд друга, Балахов неопределённо махнул рукой и сказал:
  - Женю оставил за старшего. Да там же и Правша, - он огляделся. - А где Ваня?
  - Ваню я отправил к Саше, для связи, - ответил Рокин.
  Сергей сел рядом с другом на подоконник широкого панорамного окна (видимо, некогда это было современное офисное здание, или же просто весь верхний этаж занимал роскошный пентхаус).
  - Полночи не мог заснуть, всё думал, - Сергей жадно вглядывался в лиловую дымку, стелющуюся между домами. - Они же не могут нас окружить, верно? Силёнок не хватит. И долго держать осаду не смогут - никто им здесь на рад, никто еду и фураж не подвезёт. Им только и остаётся - штурм. Выдавить нас из города, чтобы разбить в поле, или вернуться, откуда пришли.
  - Верно, - просто подтвердил его мысли командор. - Но назад они без сражения не пойдут. Они уже видели, как мы от них драпаем, и уверены, что сильнее нас.
  Друзья на мгновение умолкли, но Сергей тут же встрепенулся и проговорил:
  - Ты слышал?
  - Да, - Рокин кивнул. В предрассветной тишине раздавался шелест крыльев, и на горизонте начали один за другим появляться силуэты летящих существ. Штурм начался.
  Тем временем наблюдатели, сидевшие на крышах, заметили на севере города движение. Колонны ино входили в город, опасливо озираясь, держа наготове оружие. Гулко фыркали трёхрогие чудовища, испуганно всхрапывали кони. Впрочем, впереди шла пехота, кавалерия только прикрывала фланги, и ещё часть её барон послал в обход города, разорять тылы повстанцев.
  Первые столкновения начались в районах, застроенных небольшими домами. Конница людей неожиданно наскакивала на ино и сразу же отступала, не давая втянуть себя в бой. К месту столкновения тотчас же устремлялись стрекозы, и пару раз людям крепко досталось от камней и огненных струй, падающих с неба. Но, чем дальше продвигалась пехота, тем ожесточённее становилось сопротивление людей. Наконец им на пути попалось несколько сохранившихся микрорайонов, где повстанцы организовали узлы сопротивления. Они забаррикадировали нижние этажи, а между верхними этажами соседних зданий устроили переходы из древесила и навесные мосты, чтобы можно было поддерживать друг друга и вовремя отступать из дома в дом. Лучники людей сновали туда-сюда, неожиданно высовывались из проёмов, давно лишившихся стёкол, и посылали стрелу за стрелой вниз, в мечущихся солдат. Теперь уже и ино начали получать камнями по макушке.
  Ломая баррикады, синекожие врывались в затхлые подъезды, бежали вверх по захламленным лестницам, а им навстречу с воплями выскакивали из тёмных квартир повстанцы, и на лестничных клетках вспыхивали короткие схватки. Раненые скатывались по ступеням, грязно-красные лужи растекались по бетону. Иногда люди выскакивали позади наступающих и зажимали их на тесных маршах. Иногда ино в бессильной ярости обнаруживали, что враг давно ушёл через технический этаж в соседний подъезд и что-то обрушил на люк чердака, так что им теперь придётся спускаться на улицу и повторять свой путь наверх.
  Пауки предпочитали карабкаться по стенам снаружи; часто они подбирались к окну, из которого велась стрельба, чтобы, улучив момент, схватить и сбросить незадачливого лучника с десятого этажа, или же, наоборот, полететь вниз со стрелой в гротескном теле.
  Тем временем стрекозам наконец нашёлся достойный противник - в негритянских легионах было много баллист, и люди расставили их на самых высоких зданиях, стараясь, чтобы батареи перекрывали небо друг над другом. Сражение в воздухе развернулось с не меньшим ожесточением, чем на земле, однако по юрким стрекозам было не так-то легко попасть из неповоротливых машин, так что к середине дня ино в основном очистили крыши, потеряв около десятка летунов.
  Когда блёклый осенний закат развернулся на горизонте, очертив грани многоэтажек, наступательный порыв инопланетян выдохся. Они завязли в этих бесконечных кварталах, где каждый дом был крепостью, и с приходом темноты отступили от центра, опасаясь ночных вылазок повстанцев, оставив даже те немногие здания, которые им удалось захватить. Нечего и говорить, что люди тот час же снова заняли их.
  
  Рокин сидел на подоконнике в полутёмной комнате и усиленно тёр слипающиеся глаза, заставляя себя выслушивать донесение о потерях, которое ему зачитывал присланный из украинского легиона офицер. Внезапно их прервали: из-за дверного проёма, занавешенного мешковиной, послышался шум, а затем в комнату ввалился запыхавшийся Ваня.
  - Что, Саша меня зовёт? - устало проговорил Артур.
  - Ну да. К ней привели двух хлопцев. Вроде они могут отвести нас к стрекозиной базе.
  Рокин удивлённо приподнял брови, но ничего не сказал. Он поднялся, забрал из рук офицера изрядно помятый листочек с каракулями и зашагал к выходу. Сергей, прикорнувший было тут же в углу, встрепенулся, поспешно вскочил и последовал за друзьями.
  В ставке Девы шёл жаркий спор. Саша орала на Джона Смита, тот же старался отвечать ей вежливым, но твёрдым тоном. Два испуганных пацана сидели на одном стуле, втянув головы в плечи. Похоже, они уже были не рады, что пришли сюда. Некоторое время послушав, о чём спор, Рокин уяснил, что пацаны видели поле, где расположилась стрекозиная эскадрилья, и брались провести туда отряд людей. Естественно, Александрова собиралась сама туда сунуться, а негр её отговаривал.
  - Давайте, я поведу, - заявил Сергей, устав выслушивать их препирательства. - Мои люди отдохнули, я сам ничего весь день не делал.
  Смит посмотрел на него, как на пустое место, и отвернулся, замолчав. Он вообще не одобрял этой безрассудной операции.
  
  Во второй половине ночи им удалось сосредоточить почти три тысячи всадников - кавалерию Алого, Донского и Восьмого легионов. Обмотав копыта коней тряпками, конница двинулась в восточную часть города. Солдаты зябко кутались в плащи, вглядываясь в предрассветную синеву, офицеры гадали, как повернётся предстоящий бой. Сергей ехал молча во главе отряда. На боку его болтался палаш с вензелем на рукояти, за спиной поверх алого плаща висел щит - вот и всё оружие, которое при нём было.
  Отряд вышел на исходную позицию. Все были предупреждены о плане операции - атаковать тихо и быстро, в затяжные схватки не ввязываться, в лагере стрекоз нанести как можно больший урон и также стремительно отступить. Балахов проскакал вдоль рядов, вглядываясь в лица солдат, и теперь был уверен, что они не подведут.
  Сигналом к атаке был короткий негромкий звук трубы, и кони сорвались с места. Повстанцы наступали клином, остриём которого служили алые всадники. Правый фланг клина, донцы, почти сразу же врезались в полуразвернутую тысячу улукаев, видимо, собиравшуюся продолжить штурм города. Отделившись от отряда, донцы моментально разметали ино и бросились их преследовать. В лагере не ожидали такого дерзкого нападения. Конница повстанцев ворвалась в него, как ураган, и слабые попытки организовать сносное сопротивление ни к чему не привели. Люди рассыпались по территории, где обслуга ухаживала за летающими тварями и плавила на кострах пластмассу. Всадники опрокидывали чаны в огонь, рубили всех подряд, стремясь добраться до матёрчатых павильонов, куда на ночь заводили гигантских насекомых. Вскоре чад от горящей, текущей по земле смолы стал таким густым, что офицеры уже не могли разобраться в этом беспорядке. Повстанцы нанесли чувствительный удар, но так и не смогли ничего сделать со стрекозами - им удалось только добить двух раненых, не сумевших взлететь при их появлении.
  Труба заиграла отступление. Прорываться назад было уже труднее, так как ино опомнились и подтянули к месту боя кавалерию. Когда Сергей увидел накатывающуюся справа дронскую лаву, он понял, что шансов вернуться у них почти не остаётся. Нужно было или погибнуть всем, или пожертвовать частью отряда. Тысячник негритянской конницы тоже это понял. Повернувшись к Балахову, он на ломанном русском прокричал:
  - Мы держать. Прощай!
  Его протяжное гиканье разнеслось над полем битвы, и темнокожие всадники развернули строй навстречу врагу. Сергей не стал смотреть, чем кончится этот самоубийственный бой. Он вывел своих воинов к центру города, по пути захватив донцев, всё ещё вылавливавших по кварталам улукаев.
  
  Хотя эта вылазка оказалась неудачной, она заставила барона перенести атаку на вторую половину дня. Пехоты у него катастрофически не хватало, так что он приказал спешиться трём тысячам дронов. Кроме того, ино применили новую тактику - они посадили на стрекоз по нескольку воинов и устроили своеобразный десант на крыши наиболее яростно сопротивляющихся домов. Карлео с носорогами также были введены в бой. Группа карлео пробилась в парк, располагавшийся в зоне ответственности Рокина, и засела в нём, пламенем отражая попытки выбить их оттуда. В конце концов они подожгли деревья и сами же пострадали от жара, отступив, осыпаемые вдогонку стрелами. В центре и восточнее Кальмиуса ино также удалось захватить несколько высоток; на этот раз они основательно там закрепились, собираясь провести в них ночь.
  На вечернем совете никто уже не сомневался, что пришло время перейти в наступление. Действительно, у людей ещё оставалось три свежих легиона, ино же израсходовали всю свою пехоту, а их кавалерия была сильно ослаблена. Решено было оставить прорвавшиеся группы врагов позади и атаковать основные силы противника.
  
  Войска построились ещё затемно. Дева со свитой находилась среди гвардейцев. Артура она также пригласила к себе, чтобы он хоть как-то компенсировал настырного Джона Смита. Ване же, последнее время неотлучно находившемуся при Саше, выпала честь нести её знамя.
  Снова Артур и Сергей стремя в стремя стояли перед готовыми к битве войсками. Все чувствовали, что эта схватка будет решающей. Воины ждали сигнала, а Рокин следил за краем неба, на удивление ясного для этого времени года. Командор тоже сжимал древко знамени - того самого знамени, вышитого девичьей рукой на безымянном хуторе, уже порядком выгоревшего в походах.
  Солнечные лучи осветили верхние этажи зданий, затем поползли вниз по стенам, окрашивая панели в цвет пшеничного хлеба, а потом край светила выглянул из-за крыш. Рокин молча повернулся к Деве. Тогда она, заметив его движение, подняла вверх руку и резко её опустила. Тотчас земля дрогнула от дружного топота атакующих, а по воздуху понеслось: 'А-а-а! Ура-а-а! Ура!'
  В улицах люди столкнулись с колоннами ино, шедшими штурмовать здания, и легко опрокинули их. За полчаса повстанцы вернули то, что инопланетяне с таким трудом отвоёвывали последние два дня. Возможно, теперь лучшим решением было бы остановиться на окраине, не выходить за пределы города под фланговые удары кавалерии, но солдат было уже не остановить: на спинах отступающих они вырвались из тесных улиц.
  Вся мощь вражеского войска обрушилась на них сразу же. Носороги, карлео, плотные ряды пехоты, цепи лучников - всё это беспорядочно сталкивалось с людьми, и противники, стискиваемые напирающими задними рядами, уже не могли ни отступить, ни продвинуться вперёд. Часто лучшим оружием в свалке оказывался нож, потому что руку, поднятую с мечом для удара, опустить было невозможно. Массы инопланетной конницы кружили вокруг сражающихся отрядов, и иногда бросались в те места, где строй пехоты редел. Но повстанцы не поддавались, они дрались плечом к плечу; на место павшего заступал новый воин, смыкая щиты с соседями.
  Ино, видимо, вычислили Деву, потому что на группку офицеров, сплотившихся вокруг неё, буквально свалилась с неба стая стрекоз. Артур видел, как на людей пролились огненные струи, и почти вся свита Александровой превратилась в живые факелы. Выше всех полыхнул на древке красный флаг, когда чадящая пластмасса с головы до ног залила Ваню Ракова. У командора упало сердце и побелели сведённые скулы, но в тот же миг из этого огненного ада вырвался всадник в горящем плаще - с облегчением Артур узнал Сашу.
  Он сорвал с неё горящую материю, а она выхватила из его рук знамя, чтобы, привстав на стременах, поднять его повыше.
  - Дева жива! - закричали все вокруг. - В атаку! В атаку!
  Это была самая страшная атака из тех, в которых довелось участвовать Артуру. Под градом стрел, камней и огненным дождём они врезались во вражеский строй и сломали его. Конь Рокина вскоре свалился, и он продолжал рубиться в пешем строю, хотя был уже два раза ранен. Он давно потерял счёт времени, не знал, где находятся друзья, и чья берёт в битве. Когда наконец перед ним не оказалось врагов, он оглянулся вокруг. Сквозь дым скакали чёрные кавалеристы, преследуя бегущих инопланетян. Те из пехотинцев, кто не был ранен, ушли за ними, а остальные бессмысленно бродили по смертному полю, что-то бормоча, или лежали на трупах. Рокин зашагал вперёд, прочь от места побоища.
  Внезапно, когда порыв ветра отогнал чад, Артур увидел группку конных дронов, окружённую алой конницей. Дроны погибали один за другим. К дерущимся приближалась Саша, возвращавшаяся из боя. Она была без шлема, а её белый жеребец находился в ужасном состоянии: бока его ходили ходуном, с губ срывалась пена, ноги подгибались. Дева напрасно пыталась подгонять его ударами шпор - кожа несчастного животного была изодрана ими до крови. Чуть отстав, за ней следовал Сергей, пустивший своего запаленного коня шагом.
  В этот момент один инопланетянин вырвался из кольца людей. Это был Тиалон Кемпаст, тысячник, так и не сумевший заслужить повышения. Его лошадь была ранена, но ещё способна на последний рывок. Он быстро приближался к Александровой, которая, всё также занятая своим загнанным конём, не замечала опасности.
  Рокин что-то даже успел крикнуть, прежде чем дрон, подскакавший к девушке, одним мастерским ударом снёс ей голову. Откуда-то появились силы, и Артур побежал к убийце, разорвав рот в бессмысленном крике. Он не успел - Балахов, настигший Деву на мгновение позже Тиалона, вонзил тысячнику в живот палаш. Инопланетянин уронил своё оружие; его пальцы лихорадочно ощупывали вензель на рукояти, торчащей из его тела, а земля, оказавшаяся такой негостеприимной, уже летела ему навстречу. От удара о почву он потерял сознание, чтобы больше уже не прийти в себя.
  
  
  ЧАСТЬ IV
  КОМАНДОР
  И что будет с той
  Тысячей слов,
  Когда важна будет крепость руки?
  И вот ты стоишь
  На берегу
  И думаешь - плыть
  Или не плыть.
  
  Глава 1
  
  Кавалькада подъехала к полуразрушенной усадьбе, и всадники начали спешиваться, негромко переговариваясь. Рокин первым вошёл в дом, где провёл большую часть детства и юности, помогая отцу управляться с обширным хозяйством Фаластура. Теперь он собирался обосноваться здесь. В самом деле, было всё равно, где будет располагаться штаб-квартира Ордена - уж точно не в Донецке, опустошённом двумя многодневными штурмами. Так почему бы ей не находиться в Первомайке - в центре повстанческой области, где почти вся молодёжь давно находилась под алыми знамёнами, а взрослое население помогало всем, чем могло, своим непутёвым детям.
  Пройдясь по пустым комнатам, с переломанной мебелью и зияющими дырами в крыше, Артур наткнулся на почти не тронутую мародёрами библиотеку - вероятно, мало у кого из грабителей была склонность к чтению. Командор попытался открыть дверцу шкафа, но та отвалилась, с грохотом расплескав осколки стекла по грязному полу. Проведя пальцем по пыльным корешкам книг, Артур вытащил одну и сел в кресло с порванной обивкой, положив ноги на решётку холодного камина. Раньше в этом кресле любил сиживать сын Фаластура во время своих недолгих визитов к отцу.
  Книга называлась 'Спасение цивилизации'. Рокин наугад раскрыл её посередине.
  'Люди уже уверенно шли к своему бесславному концу - с абсолютной свободой во всём, с грудой машин и устройств, которые заменяли им жизнь, с огромными городами из каменных домов, где жилища напоминали соты. В самом деле, там, где не надо трудиться для добычи пищи, можно сосредоточиться на наслаждениях, и жизнь людей стала превращаться в бездумный праздник, поглощавший все их молодые силы, всю их энергию. Они прекратили даже попытки к звёздной экспансии, так и не выйдя за пределы своей Солнечной системы. Кроме того, население, на пике развития Земли достигавшее восьми миллиардов, ко дню Пришествия сократилось уже до четырёх, и продолжало уменьшаться. Человеческое правительство Земли придерживалось людоедской политики 'золотого миллиарда', и потому не препятствовало повсеместному стремлению к разрушительным удовольствиям - наркомании, алкоголизму, беспорядочным половым связям, уходу от реальности в миры виртуальных игр. В научных кругах людей считалось, что путешествия к соседним звёздам технически неосуществимы, и станут возможны не ранее, чем через несколько тысяч лет. Поэтому лучше всего сосредоточиться на улучшении собственной планеты.
  Очень многого им действительно удалось достичь - обширные пустыни стали плодоносными равнинами, смягчился климат, были созданы агрокультуры, способные давать по нескольку урожаев в год и плодоносящие даже на крайнем севере. До сих пор люди живут в среднем дольше дронов и пауков, во многом благодаря генной инженерии того времени. Правда, проводилась она варварскими методами, когда у носителей 'плохих' или просто 'слабых' генов, вместо того, чтобы выправить наследственную патологию, просто отнималась возможность иметь детей.
  Но все эти достижения оказались всего лишь детскими игрушками по сравнению с возможностями, открывшимися перед людьми, как, впрочем, и перед другими разумными расами, после Пришествия Высших. Как известно, они появились почти одновременно на большинстве планет разумных рас - дронов, людей, пауков, улукаев, администраторов, уруков, синекожих и ещё нескольких не таких многочисленных видов. В людском календаре этот день стал считаться первым днём новой эры, сменив несколько параллельно использующихся летоисчислений на одно.
  Высшие дали людям возможность путешествовать между мирами, расширяя обитаемое пространство, и передали технологию тиглей. Теперь не было необходимости в трудоёмкой добыче необходимых ресурсов, и также исчезла угроза голода, всегда висевшая над всеми разумными существами. Взамен Высшие потребовали возврата к природе и отказа от избыточных информационных технологий для большинства населения, а также полное уничтожение всех накопленных арсеналов смертоносного оружия землян. Затем Высшие создали современное устройство общества, суть которого в замене правящей элиты расы на прослойку управленцев из других разумных видов. Таким образом, например, управлять дронами стали люди, уруки и синекожие, но не дроны, а управлять людьми - дроны, уруки, пауки, но не люди. Этот метод устранил извечные проблемы неравенства, коррупции, зависти бедных и вседозволенности богатых. Верховное руководство над созданной сверхцивилизацией Высшие поручили Администраторам, как наиболее долгоживущим и лучше всего приспособленным к такой деятельности (они почти не имеют эмоций). Для помощи им в управлении, а также в качестве медиков, Высшими были созданы гвадлины...'
  
  Кто-то осторожно коснулся плеча командора, и тот вздрогнул, от неожиданности чуть не выронив книгу.
  Перед ним стоял посмеивающийся дядя.
  - Зачитался? - спросил он.
  - Да, есть немного, - буркнул в ответ Рокин. - Ты знал, шо гвадлины - не изначальная раса, а созданы?
  - Ну, вроде что-то об этом слышал, но сильно не интересовался, - проговорил Василий Петрович. - Я больше занимался химией. Кстати, по этому поводу и пришёл.
  Они вышли в ещё голый февральский сад и побрели между деревьями по мокрым подгнившим листьям. Позади них слышался стук топоров, весёлые переругивания рабочих и солдат - дело спорилось, усадьба обновлялась, готовясь стать резиденцией командора и штаб-квартирой Ордена Льва и Сердца.
  - Для меня комната найдётся? - как бы в шутку вопросил Василий Петрович.
  - Конечно, найдётся! Он же здоровущий, этот дом. Для всех места хватит, и для родителей моих, и для Светки.
  - Спасибо, - по давней своей привычке дядя вытащил из кармана трубку.- Впрочем, если я займусь тем, чем задумал заняться, меня здесь будет трудно застать.
  - Шо ж вы такое придумали? - Артур удивлённо приподнял бровь. - Или появились идеи насчёт огнестрела? Того самого, шо раньше был у людей?
  - Да, - табачный дым струйкой поднимался в безветренном воздухе. - Но не так всё просто. Ты вообще решил, что делать с тиглями и размножителями? Кто вообще сейчас их использует?
  - Не знаю. Мне как-то не до того было.
  - А я тебе скажу. Много тиглей и почти все размножители ино уничтожили. Размножителей, насколько я знаю, на Донбассе нет, разве что где на границах сохранились. А оставшиеся тигли прибрали к своим рукам ушлые местные ребята, и неплохо сейчас на этом зарабатывают. Фактически те, кто владеет тиглями, и управляет всей ближайшей местностью. Куда деться обычным земледельцам? Всё равно нужны удобрения, корма для животных и так далее. Орден за эту зиму очистил почти весь Донбасс от инопланетян, но хозяева на своей земле - не вы, а эти доморощенные князьки-нувориши. Они подкармливают Орден оружием и продовольствием, потому что им нужно ваше присутствие. Но стоит им решить, что выгоднее призвать негров из Ростова, или вообще сдаться Императору - и вашему Ордену придёт конец.
  Артур некоторое время молча переваривал услышанное, а потом в недоумении проговорил:
  - Хорошо, а причём тут химия и супероружие?
  Василий Петрович сплюнул жёлтую от никотина слюну.
  - Я никак не смогу заниматься производством огнестрела, если у меня не будет доступа к тиглям и размножителям. И мне нужно не иногда выпрашивать разрешение неизвестно у кого, а чтобы когда мне надо - любой тигль был бы в моём распоряжении так долго, как я захочу. А размножители вообще нужно взять под особый контроль. Сам понимаешь, если их уничтожить - у восстания никаких шансов не будет.
  - Я разберусь с этой проблемой, - хмуро сказал командор.
  Он остановился, потому что они подошли к границе сада, туда, где начинались уже освободившиеся от снега поля. По озимке вилась раскисшая дорога, скрывающаяся в лесополосе. Там, за лесополосой, было ещё одно поле, тянущееся почти до самой Первомайки.
  - Когда мы начинали партизанить в этих местах, мы не заглядывали далеко вперёд, не строили никаких планов, - задумчиво проговорил Рокин. - Тогда подобные заботы - о тиглях, о снабжении войск и тому подобном - нам бы показались чем-то мелочным.
  - Я давно уже твержу тебе - сними розовые очки, - буркнул дядя. - Ладно, пора мне. Хочу поехать и отвоевать хотя бы наш местный тигль. Дай мне какую-нибудь бумажку, что ли, и пару десятков надёжных людей.
  - У меня людей и так мало, - вскинулся было Артур, но потом махнул рукой. - Ладно, будут вам люди. Пойдёмте в дом.
  
  Сотня Глухова пробиралась лесополками и полями к югу. После кровопролитных осенних битв и жарких зимних схваток в десятках оставалось едва по пять человек, а в некоторых и того меньше. Им ни разу не удалось отдохнуть больше трёх дней подряд, и только в марте начальство наконец отвело таганрожцев к Красному Лучу, дав несколько недель на приведение себя в порядок. Наступившей весной ино активности не проявляли, зато в среде Ордена начались какие-то нездоровые брожения, смысл которых пока ускользал от Ромы.
  Наконец в начале апреля к ним в часть явился офицер из Алого легиона, и тысячник, вызвав к себе в штаб Глухова, извиняющимся тоном сообщил, что его сотня поступает в распоряжение орденца, и сам Рома должен во всём содействовать первому гвардии сотнику по имени Гриць. Завтра же они должны будут выдвинуться для выполнения особо важной миссии, а вопросы задавать не следует, только выполнять приказы. Пожав плечами, Глухов отправился готовить свой отряд к походу.
  И вот теперь они двигались к границе орденских земель, выбирая просёлки и по возможности избегая крупных населённых пунктов. На одном из привалов Глухова ожидал сюрприз в виде неожиданно нагрянувшего Андрея. Отрапортовавшись перед гвардейцем как курьер для связи с легионом, Гладилин с удовольствием принял вежливое предложение командира сотни переночевать у него. Для Гриця всегда ставили отдельную палатку, а солдаты пользовались трофейными десятиместными дронскими шатрами.
  На привале, когда Глухов вернулся к себе после проверки караулов, агент ростовчан приступил к нему с расспросами о цели их миссии, но сразу сник, выяснив, что тот ничего не знает.
  - Я, в принципе, в курсе происходящего, - пояснил он. - Орден конфискует все тигли на своей территории. Но их осталось мало, а размножителей вообще не могут найти. Если им не удастся ничего раздобыть, то Орден вскоре превратится в ручную собачку маршала Ли-Лонгве. Когда мне сообщили, что высылается отряд на южную границу, сомнений у меня почти не было. Что здесь делать, на юге? В Таганроге сидят негры, ино сюда носа не кажут, а умыкать тигль из-под носа ростовчан - себе дороже. Размножитель - другое дело, тут можно рискнуть.
  - Фиг его знает, - пожал плечами Рома. - Красный молчит, только поторапливает. Впрочем, сегодня он сказал, что завтра будем на месте. Давай уже спать, что ли. С утра рано подниматься...
  Андрей подошёл ближе и глянул прямо в глаза сотнику.
  - Помнишь, о чём мы с тобой как-то говорили?
  Тот попытался сделать вид, что не припоминает, хотя прекрасно понял, о чём идёт речь. Гладилин раздражённо взмахнул рукой.
  - Если бы не гвардеец, я бы предупредил синих, и кто-нибудь из наших, старше тебя по званию, приказал передать размножитель ему. Но с этим хохлом такая штука не пройдёт. Значит, в случае надобности придётся его... убрать.
  Глухов почувствовал, как его прошибает холодный пот.
  - Надеюсь, до этого не дойдёт, - только и смог пробормотать он.
  
  Когда утром их маленький отряд свернул лагерь и выступил, произошло непредвиденное. Перевалив через гребень холма, они увидели несколько десятков уруков, только начавших подниматься на холм с другой стороны. Здесь были спокойные места, так что никакого охранения вперёд не высылалось, и о приближавшемся враге предупредить было некому. Впрочем, опытным бойцам было не привыкать к внезапным схваткам, так что походная колонна мгновенно развернулась в боевой порядок. Уруки были не особо рады такой встрече, однако отступать явно не собирались, и также быстро перестроились.
  Гриць, находившийся между Андреем и Ромой, положил руку на плечо сотника и быстро проговорил:
  - Придётся принять бой. Слышь, Глухов, если вдруг со мной шо случится сейчас - ты должен закончить миссию. Там, за следующим холмом, будет село. В нём должен находиться размножитель - его вывезли из Таганрога для нас. Возьмёшь его и доставишь в ставку командора. Всё понял?
  Рома кивнул, но когда поднял голову, наткнулся на немигающий взгляд Андрея. Чтобы как-то избавиться от безмолвного приказа этих жестоких глаз, он закричал:
  - Сотня! Ура! - и пришпорил коня.
  Повстанцы атаковали с холма, выставив вперёд пики. Рома пытался протиснуться вперёд, но его обгоняли, стараясь прикрыть командира от вражеских ударов. В какой-то момент он обернулся и увидел, что гвардеец и Гладилин отстали от всех, их лошади идут рядом неспешным шагом, а сами люди как будто обнялись, причём Гриць привалился на чужое плечо. Затем схватка отвлекла Глухова от этой странной сцены.
  Уруков рассеяли без потерь, была только парочка легкораненых - сказалось преимущество удара с гребня холма. Инопланетяне же оставили на месте боя восемь трупов. Рома начал распоряжаться, выставив два десятка в охранение, а остальным приказав ловить разбежавшихся коней - своих, заводных, и вражеских, оставшихся без седоков - когда один из десятников негромко позвал его.
  Нога гвардейца зацепилась шпорой за стремя, и лошадь волочила его за собой, обдирая алый плащ о кочки. Голова сотника безвольно моталась, а кольчужный бок был измазан кровью.
  - Никто не заметил, как они его, - смущённо докладывал десятник. - Вроде он всё время позади оставался, а когда мы уруков рассеяли, то они все в другую сторону рванули. Может, его и в первых рядах убили, а потом труп лошадь обратно оттащила.
  - Андрей! - почти выкрикнул Рома. Гладилин молча тронул коня, подъезжая ближе. Его рука как бы невзначай легла на рукоять кинжала. Несколько мучительных мгновений Глухов собирался с духом, глядя поверх голов и слегка раскачиваясь в седле. Затем совладал с собой и проговорил уже нормальным голосом:
  - Нужно будет предупредить тысячника, что мы потеряли гвардии сотника. Он с нами не делился целью похода, так что...
  Солдаты, уже обобравшие убитых, стали потихоньку собираться вокруг командиров. Среди негромких разговоров то тут, то там ясно слышалось: 'Так мы теперь что, того? Назад, в легион?'
  - Так! - возвысил тогда голос сотник. - Нечётные десятки, и вторая с ними - разбиться по две и прочесать округу, в случае обнаружения уруков - сообщить мне и атаковать. Четвёртая - похоронить убитого. Остальные - разбиваем лагерь, только не здесь, а на той стороне холма, откуда пришли.
  Люди занялись делом, и офицеры снова ненадолго остались наедине.
  - Это большая удача для нас, - Гладилин с нехорошей улыбкой кивнул в сторону мёртвых уруков, сваленных теперь в кучу. - Дело упрощается. Конечно, я сообщу в легион, но сначала заскочу к нашим чернокожим друзьям и вышлю в село пару сотен, пусть всё перевернут, но отыщут этот чёртов размножитель.
  - Что, не оправдал я твоих надежд? - буркнул Глухов. - По твоему плану, я должен был его пришить?
  Андрей снова усмехнулся, на этот раз грустно.
  - Да ничего. Это в первый раз трудно, потом привыкаешь.
  - Ну, что ж, - негромко проговорил Рома. - Возможно, и я смогу однажды...
  
  Глава 2
  
  Ли-Лонгве и Тхе Мколо сидели в кабинете маршала, пили кофе и беседовали. Хотя обстановка в кабинете была умиротворяющей, маршал частенько хмурился, а генерал-губернатор заметно нервничал, иногда покусывая губы и бегая по сторонам глазами.
  - Так вот, по сведениям нашего агента, - немного торопясь, говорил Тхе Мколо. - Хотя ему и удалось предотвратить похищение одного размножителя на юге, красные умудрились где-то раздобыть другой. По слухам, они вывезли его из Луганска.
  Маршал чуть не подавился кофе, услышав эти слова.
  - Агент пошёл на большой риск, чуть не раскрыл себя, - спеша и проглатывая окончания слов, начал оправдываться Тхе Мколо. - Он сделал всё, что мог. Но у него очень мало подручных. Они же там все фанатики на Донбассе...
  - Ладно, я тебя не виню, - Ли-Лонгве отставил чашку. - И шпиона твоего тоже. Но теперь всё осложняется. Другие территории мне почти не подчиняются, с некоторыми уже даже связь потеряна. А теперь фактически отвалился кусок земли, который мы сами освобождали. Надо вывести с Донбасса все наши гарнизоны и прекратить помощь командору. Фактически за наш счёт он снаряжает свои армии. Сколько у него сейчас людей?
  - Тысяч двадцать есть. Но они рассеяны по всей области.
  - Не мало, - маршал, уставившись в пространство, подвигал нижней губой и замолк. Тогда Тхе Мколо решился высказать своё мнение.
  - Это может приучить их к самостоятельности, и они ещё больше обособятся, - предположил он. - Точно, это или убьёт их, или закалит.
  - Да, могут и справиться, - кивнул маршал. - Но в любом случае глупо вооружать армию, которая тебе не подчиняется. Лучше уж будем готовить свои легионы, на подконтрольной территории.
  - А как насчёт... радикального решения? - негромко проговорил генерал-губернатор. - У агента на примете есть человек, считающий командора личным врагом.
  Ли-Лонгве поднялся из кресла, прошёлся по кабинету и остановился у окна. Там, на площади, весёлый майский ливень полоскал памятник древним воинам.
  - Прибережём пока этот вариант, - наконец решил он. - На крайний случай.
  
  Первомайка, в отличие от других посёлков и городов, за последний год потерявших до половины населения, разрасталась на глазах. На окраине выросли казармы и конюшни - целый армейский городок. Артур приказал по очереди выводить сюда легионы, пополнять их и давать отдых усталым людям. Кроме того, из числа выздоравливающих раненых были отобраны офицеры и десятники для обучения новобранцев. Они с Сергеем решили, что армию нужно увеличить в течение лета как минимум вдвое. Но пробиравшихся из имперских областей добровольцев не хватало, и Балахов первый подал идею об обязательной службе. Одно тянуло за собой другое - кто будет собирать рекрутов по Донбассу? Нужна была администрация и полиция, а в области царила анархия. Орден мог опереться только на свое немногочисленное войско.
  Рокин призвал добровольцев из числа принёсших присягу Льва и Сердца, но мало кто откликнулся. Тогда он сам отобрал подходящих, на его взгляд, людей, дав им под начало небольшие отряды, и разослал по округе. Его эмиссары, неопытные в таком деле, наломали много дров, во многих местах перессорились с выбранными уже самими жителями старостами, а кое-где дошло и до настоящих боёв с укрепившимися в городках вольными бандами. Неутомимый Сергей при первых известиях о таких случаях мчался во главе гвардейцев и давил сопротивление в зародыше. Кое-как новая система заработала - фактически посёлками управляли выборные старосты, а ставленники Ордена контролировали тигли и поставляли рекрутов в Первомайку.
  Неоценимую помощь повстанцам оказал Василий Петрович. Он создал в Первомайке производство оружия, вырастив несколько тиглей и обучив людей для работы с ними. Кроме того, он организовал поставки тиглей по всему Донбассу, а в крупные города отправил несколько размножителей.
  Как-то в июне дядя пригласил племянника и его соратников к себе - он к тому времени окончательно переселился к себе на 'завод', как он сам называл этот новый городок мастеров. Рокин, Балахов, Яковенко, Терещенко и Кузнецов приехали верхами, без свиты, и застали Василия Петровича с двумя помощниками на полигоне. Обширное поле было с одной стороны уставлено деревянными мишенями-силуэтами, причём часть из них была расколота, а на всех остальных не было живого места, так они были избиты и продырявлены. Сергей подобрал одну из таких измочаленных досок и с удивлением принялся разглядывать. В нескольких местах дерево было пробито на вылет, но кое-где в древесине застряли кусочки металла.
  Попыхивающий трубкой Василий Петрович пригласил всех к длинному столу, на котором были разложены кремневые ружья с кучками пуль и пыжей, а рядом стоял бочонок с порохом . Правша поднял тяжёлое устройство здоровой рукой и попытался выстрелить, направив дуло в сторону и дёргая спусковой крючок.
  - Там нет заряда, - пояснил жрец, отбирая у него оружие. - Вот, смотрите, как надо.
  Набрав из бочонка серый порошок, он сноровисто засыпал его через дуло, забил туда же пыж с пулей, взвёл курок, а затем, прицелившись, выстрелил. От неожиданного звука некоторые даже присели, стрелок же, усмехаясь, прочистил ствол и снова зарядил ружьё.
  - Теперь посмотрите, что будет с доспехами.
  По кивку Рокина-старшего помощник вытащил из-под стола совершенно новый панцирь и поспешно нацепил его на одну из мишеней. Все затаили дыхание.
  - Тут главное... получше прицелиться, - пробормотал жрец, наводя ствол.
  Пуля пробила панцирь и засела в древесине. Артур переглянулся с Сергеем, а Яковенко без лишних слов принялся заряжать ещё одно ружьё, с самым длинным стволом. Одной рукой у него это получалось не так споро, но он отмахнулся от помощи друзей. Глаза Правши заблестели, он бессознательно улыбался и даже что-то напевал себе под нос.
  - На самом деле, если бы пуля ударила под углом, она бы срикошетила, то есть отскочила от железа, - пояснил Василий Петрович. - У этих штук пробивная сила гораздо больше, чем у лука или арбалета, а если натренироваться, то можно заряжать их так же быстро, как и арбалет. До лука, конечно, скорострельность не дотягивает. Дальнобойность - на порядок выше у ружья. И главное, научиться точно стрелять из него гораздо проще, чем из арбалета или лука. Не нужно делать таких сложных поправок на ветер, не нужно прикидывать навесную траекторию. Для вчерашних крестьян - то, что нужно.
  - Как быстро можно изготовить тысячу таких устройств? - спросил Рокин.
  - Производство достаточно сложное, конечно, но я настроил несколько тиглей под разные детали. Первые пятьсот штук смогу выдать в течение двух недель, а потом мы сможем выйти на тысячу в неделю.
  Раздался выстрел - это Правша разрядил свою длинностволку. Заметив, что все обернулись к нему, он проговорил:
  - Если сделать такую же, но побольше, то можно разнести к чертям собачьим любую крепь.
  
  Рокин ехал по своей родной улице, не торопя коня. Его родители так и не переселились в усадьбу, хотя за ними там оставалась комната. Отец не смел переселяться в дом хозяина, которому честно служил много лет. Только сестра с радостью променяла родительский дом на отдельные апартаменты и компанию молодых офицеров. В последнее время Артур часто замечал её в обществе Жени Кузнецова. Сам же он по-прежнему был одинок.
  Не доезжая до их с Олей домов, командор увидел Наташу, сидевшую на лавочке перед своим двором. Девушка помахала ему рукой, приветливо улыбаясь. Помедлив, Артур спешился и подошёл к ней.
  - Не возражаешь, я с тобой посижу? - спросил он, приматывая повод к древесиловому забору.
  - Садись, только если за тобой свита не повалит.
  - Не, я один, - Рокин сел на лавочку рядом с Наташей.- Как дела у тебя? Я ведь даже не знаю, как ты вернулась в Первомайку.
  - Я с твоей армией пришла. Была поварихой в Донском легионе. Кукурузы сварила больше, чем за всю жизнь съем.
  Рокин внимательно смотрел на неё, улыбаясь самым краем губ. На самом краю сознания всплывали образы такой же болтовни на лавочке, только с другой девушкой, теперь навсегда для него потерянной. Он с усилием гнал от себя эту память. Но Наташа сама разворошила угли.
  - Ты нашёл Олю в Славянске? - она спросила это как бы для поддержания разговора, но затаила дыхание, ожидая ответа.
  Командор сжал губы и уставился на свои сапоги. Он ответил только после некоторой паузы:
  - Да, нашёл. Она была замужем. Её муж потом участвовал в обороне города.
  Наташа расширенными глазами следила за его лицом.
  - Он был очень тяжело ранен. Я не знаю, выжил он или нет. Мы отвратительно с ними расстались.
  Перехватив напряжённый взгляд Наташи, он быстро проговорил:
  - Давай не будем об этом. Прошлое - прошло. Я закрыл эту страницу. Давай лучше я расскажу тебе про наши дела. Ты не бывала в усадьбе?
  - После возвращения - ни разу.
  - Ты её не узнаешь сейчас.
  Они разговарива6ил ещё около часа, пока Артур не заторопился ехать.
  - Ничего, если я послезавтра зайду? - спросил он и сам удивился, что ожидает её ответа с какой-то внутренней дрожью.
  Наташа лукаво стрельнула глазами и проговорила:
  - Ну заходи.
  
  Глухов уже несколько месяцев не видел Наташу - с того самого дня, как он привёз её к родителям в обозе повстанческой армии. Теперь его легион снова прибыл в Первомайку для переформирования. Пока его сотня размещалась в казарме, он нетерпеливо подгонял солдат, и даже внезапно заглянувшему к нему Гладилину предложил приехать вечером к Наташиному дому. Слышавший их разговор первый десятник спросил, пряча ухмылку:
  - Так ты ночевать не будешь сегодня?
  - Я в посёлке поселюсь, - заявил Рома, пятернёй проведя по волосам и гордо задрав голову. - У меня есть, где.
  - Понятно. Ну так езжай уже, командир. Я тут сам с ребятами разберусь, только адрес ещё раз скажи.
  Длинный поблагодарил его и уже через четверть часа, приведя себя, насколько это получилось, в порядок, отправился в посёлок. Отправился он пешком, так как его коня нужно было ещё чистить и кормить. Почти все вещи тоже остались в казарме, Рома собирался перевезти их на следующий день.
  Пока он шёл, сначала через поле, потом по одноэтажным улицам, его поразило царящее здесь оживление. Никакого сравнения с полупустыми деревнями округи, где многие дома стояли брошенными, с заколоченными ставнями и заросшими бурьяном палисадниками. Здесь же жизнь кипела. Телеги с продовольствием, с амуницией, опечатанные фургоны с оружием, вестовые, просто гражданские сновали туда-сюда по каким-то делам. Ни одного пустующего дома - правда, во многих из них жили вовсе не местные жители, а собравшиеся из всех ближайших регионов сторонники восставших, но Рома этого не знал. Кое-где на перекрёстках шумели небольшие рынки.
  К Наташиному дому Глухов подошёл уже в сумерках. Уверенно хлопнув калиткой, он прошёл через двор к ступенькам, уже у самой двери гаркнув:
  - Хозяева!
  Ему открыли, он, всё ещё улыбаясь, шагнул на порог, и только тогда, когда наткнулся на упрямо-смущённый взгляд девушки, понял, что что-то не так.
  - Привет, - проговорила она, глядя как бы мимо него.
  Длинный запнулся на пороге, не решаясь обнять её, в недоумении топчась на месте. Неловкое молчание прервали Наташины родители, пригласившие бравого офицера в дом. Его проводили в зал, усадили за стол, и, пока хозяева собирали на кухне что-нибудь поесть, Наташа молча села напротив него.
  - Тебя так долго не было, - сказала она. - Ты даже не писал.
  - Я мотался по всему Донбассу, - угрюмо ответил он. - А писать... Как теперь писать? Только если с оказией. Но у меня никого знакомых тут нет.
  Рома понимал, что немного привирает. Конечно, он мог бы через кого-нибудь из Ордена отправить письмо, но не хотел лишний раз обращаться к этим напыщенным ханжам. Дальше беседа не клеилась, и даже когда накрыли стол, а старшие члены семьи попытались расспрашивать Глухова о войне, он по большей части отмалчивался. Когда же наконец эта тягостная трапеза закончилась, Наташа спросила:
  - Ты, наверное, хотел переночевать у нас? Давай я постелю тебе в летней кухне.
  - Не стоит, - резко ответил Рома, поспешно поднимаясь из-за стола. - Я просто хотел увидеть тебя. Мне пора возвращаться в казарму.
  Уже перешагнув порог, Длинный вдруг вспомнил, что назначил здесь встречу Гладилину. Он повернулся к девушке, борясь со злостью, и как можно спокойнее произнёс:
  - Знаешь, я посижу на лавочке немного, ко мне вообще-то должен сюда подойти один человек.
  Она восприняла эту фразу именно так, как он думал. Губы её плотно сжались, глаза стали колючими и холодными. Но мать, не совсем разбиравшаяся в ситуации, одёрнула девушку, и тогда Наташа нехотя проговорила:
  - Хорошо, подожди меня, я сейчас выйду.
  Рома кивнул и пошёл через двор, кусая губы. Усевшись на лавочке, он вытянул ноги и заложил руки за голову.
  - Какого чёрта, - процедил он сквозь зубы. Ему живо представилось, как первый десятник сочувственно кивает головой, посмеиваясь про себя над незадачливым командиром.
  Наташа не торопилась выходить, а может, она и совсем не собиралась этого делать. Прошло с полчаса, когда в темноте послышался неспешный стук копыт. Всадник остановился напротив лавочки, вглядываясь в сидевшего.
  - Да, Андрей, это я, - буркнул Рома.
  Гладилин спешился и стал рядом, придерживая лошадь под уздцы. Та потянулась мордой к цветам палисадника, и Гладилин отпустил её, похлопав по крупу. Рома знал, что та тотчас вернётся к хозяину, услышав его свист.
  - Какие новости? - спросил агент, всё также продолжая стоять.
  - Есть кое-что. Вчера выпивали с тысячником, он разговаривал на днях с Терещенко. Так вот, у них там есть такой... Василий Петрович Рокин, бывший жрец науки, слыхал?
  - Конечно, - спокойно проговорил Гладилин.
  - Короче, он сделал новое оружие, нечто вроде арбалета, но стреляет свинцовой пулей. Стреляет с помощью взрыва, взрывается такой порошок, порох. Пробивает доспехи навылёт. Вскоре им начнут вооружать стрелков. И ещё этот жрец придумал какой-то новый сплав, он прочнее стали, можно делать латы, например. Но он в обработке трудный, они ещё не знают, смогут ли его применять.
  Андрей задумчиво поскрёб подбородок, озадаченно глядя на собеседника.
  - Это очень серьёзная информация, Рома. Я срочно отправлю сообщение нашим. Ещё хорошо бы добыть образец этого устройства с порохом.
  - Андрей, пока это не так просто, - покачал головой Глухов. - Вооружать будут сначала гвардию, потом только нас.
  - Когда начнут вооружать вас, будет уже поздно, - прервал его агент. - Впрочем, я понимаю, что дело не простое. Нужно подумать. А ты молодец. Я вот тысячник, а сам об этом ничего не знал. Нет, нужно перебираться поближе к центру, давно уже пора. Я вчера попросил, чтобы меня перевели в гвардию, надеюсь, они пойдут мне навстречу.
  Они ещё некоторое время обсуждали разные варианты добычи образцов нового оружия. Потом, когда Гладилин уехал, Рома ещё долго сидел на лавочке, не решаясь ни вернуться в дом, ни уйти. Наконец, собрав волю в кулак, он встал и зашагал прочь.
  
  Глава 3
  
  Император Земли смотрел на колеблющееся изображение лорда Фреалона над кристаллом связи. В последнее время у них вошло в привычку после общепланетной конференции обсуждать текущие дела наедине. Это было гораздо эффективнее, чем бесконечные прения и голосования - все ключевые решения по борьбе с повстанцами теперь принимались ими двумя, остальные Администраторы только получали указания.
  - Все короли в один голос утверждают, что их ресурсы истощены, и они правы, знаете ли, - неспешно говорил Император. - Почти все очаги брожения локализованы, многие даже ликвидированы, и только на юге России мятеж расползается, как раковая опухоль.
  - Да, в тех местах ситуация не совсем типичная, - признал Фреалон. - До этого никто из мятежников не демонстрировал такой способности к самоорганизации. По сути, как только руководящее звено в лице Администраторов выходило из игры, у низших сразу всё разваливалось, наступала анархия, а мирные жители, как тараканы, разбегались по сохранившим лояльность районам.
  - Но по вашим докладам выходит, что и у них сейчас мирное население разбегается. Они ведь даже гвадлинов у себя в области истребили, их же теперь некому лечить!
  Фреалон снова закивал, подтверждая слова собеседника.
  - Это так. Но не все разбегаются. В этот раз образовалась какая-то система, по-видимому, крайне неустойчивая, но кое-как работающая. Я сам удивлён такому повороту событий. Из рассказов пленных нам удалось выяснить, что и в Донбассе, и в Ростове существуют две цементирующие основы - это ордена, Орден Льва и Сердца на севере и Орден Звезды на юге. Кроме того, на юге ещё остались недобитые чёрные сипаи, им и подчиняется ростовский орден. Ни у какой другой расы я такого не наблюдал. Конечно, восстание всё равно обречено. Представьте себе разваливающийся звездолёт, падающий на планету. По идее он должен бы рухнуть и всё, но тут кому-то из экипажа вдруг удаётся что-то сделать. Теперь звездолёт разваливается не так быстро и даже немного уменьшил скорость, но всё равно катастрофа неизбежна. Например, факт в том, что повстанческая область перестала расширяться.
  - То есть вам удалось их изолировать? - с некоторой надеждой спросил Император.
  - Увы, нет. У нас слишком мало войск, чтобы их сдерживать. Граница абсолютно прозрачна, мятежные банды проникают в наши области, но и наши отряды предпринимают рейды по Донбассу. Скорее, виноваты всё же их внутренние проблемы. Правда, пленные говорят, что Орден Льва начал активно формировать новые легионы, а вот Ростову едва удаётся поддерживать свою армию на прежнем уровне.
  - Значит, нам нужно больше опасаться северян?
  - Да. Именно туда я сейчас направляю все отряды, которые вы мне выделяете.
  - Я постараюсь ещё что-нибудь выжать из королей. Но многого не обещаю. Кстати, насчёт орденов у других рас - вы слышали об организации 'Мёртвая Земля'?
  - Нет, что-то не припоминаю, - с некоторым удивлением ответил Фреалон.
  Император придвинул к себе отчёт короля Западной Руси.
  - Это нечто типа союза нескольких групп разных рас. Основная их цель - полное истребление людей. Базируются они сейчас недалеко от Воронежа, и уже 'очистили' довольно большой район. Убивают всех туземцев, которых могут поймать. Как я понимаю, там собрались в основном те, кто потерял семьи или близких во время восстания. Король сообщает мне, что многие сипаи, а особенно ополченцы покидают полки, чтобы присоединиться к 'Мёртвой Земле'.
  - Интересно, - лорд потёр фасеточные глаза передними лапами. - Они подчиняются кому-нибудь из Администраторов?
  Император сделал отрицательный жест.
  - Им пытались отдавать приказы, но верхушка организации - такие же фанатики, как и верхушка человеческих орденов. Единственное, чего мы смогли добиться - это установления контакта с некоторыми ещё сохранившими верность низшими. Теперь мы в курсе всех их ближайших планов.
  - Позвольте предположить, что в их ближайшие планы входит вторжение на территорию мятежников?
  - Так и есть. Собираются выступить в течение этой недели.
  - Пока данная ситуация нам даже на руку, - заметил лорд. - Но вот когда следующей весной прибудут подкрепления, нужно будет разобраться с этим самоуправством. Революции должны быть управляемыми.
  Фреалон совершил ритуальный поклон и отключился. Император в задумчивости глядел прямо перед собой. Он всё ещё не мог понять, кто же кем командует, он лордом или лорд им. В любом случае сейчас он был вынужден помогать этому расисту, так что вскоре лапа Императора вновь потянулась к кристаллу - нужно было переговорить с каждым королём по отдельности, чтобы получить от них хоть какую-то горсть солдат.
  
  Артур снова зашёл к Наташе через пару дней. Девушке он сказал, что в его делах появился просвет и он сразу выбрался к ней, но на самом деле никакого просвета даже не предвиделось. Просто, не в силах больше выдерживать приступы чёрной тоски, он сгрёб со стола все бумаги, отмахнулся от кинувшихся к нему адъютантов и ускакал в Первомайку, держа в поводу вторую лошадь.
  Окрестности Первомайки были безопасны, так что они с Наташей устроили конную прогулку по округе. Когда их блуждания привели к роще, они спешились и повели лошадей в поводу. Рокин знал эту рощу - он вывел девушку на небольшую поляну, которую по полукругу обегал ручей. Он брал своё начало тут же, на краю поляны, где из подножия холма бил холодный ключ - или криничка, как говорят на Донбассе.
  Лошади бродили по поляне, а они сидели на поваленном, лишённом коры стволе, прижавшись друг к другу плечами, и разговаривали. Рокину было приятно Наташино общество, но иногда он ловил себя на том, что ведёт разговор по накатанной дороге - он отмечал про себя фразы, истории, шутки, которые уже говорил и рассказывал другим девушкам, как будто выполнял определённый ритуал. 'Если мне удастся выполнить этот ритуал правильно, то она будет моей' - звучало у него в голове. Здесь не было ничего общего с их с Олей свиданиями, когда они забывали, что пора обедать или ужинать. Сейчас же, когда солнце переползло за полдень, Наташа развернула заранее припасённый свёрток, разложив на ткани разную снедь. И он с аппетитом ел, и ему нравилось, что она позаботилась об этом. Никаких страстей, только положительные эмоции.
  - А знаешь, мы ведь с классом ходили сюда на пикник, - вдруг вспомнила девушка. - Я была ещё в первом классе, а вы уже в четвёртом, выпускном. И так совпало, что вы тоже здесь были, и ты, и Правша, и атаман ваш. И вы ещё здорово тогда дрались на дубинках с ребятами из другого класса, вас ещё учителя разнимали.
  - Надо же, ты помнишь? - удивился Артур.
  - Ну, ты мне всегда нравился, - она сказала это без тени кокетства или смущения, как о чём-то само собой разумеющемся.
  Когда уже поздно вечером они собирались домой, Наташа, как будто что-то вспомнив, спросила:
  - Шо за оружие новое у вас теперь есть? Теперь ино не поздоровится, правда?
  - Откуда ты знаешь о ружьях? - насторожился командор. Не то, чтобы это было строжайшей тайной, но и болтать об этом направо и налево не стоило.
  Девушка замялась, прежде чем ответить.
  - Вчера вечером я услышала, шо кто-то подъехал к нашему двору и разговаривает около лавочки. Я была как раз во дворе, и подумала, шо это ты. Но там разговаривали два офицера. Знаешь, мне кажется, они шпионы.
  - Даже так?
  Наташа рассказала обо всём, что услышала, стоя незамеченной у калитки в тени старой вишни. Длинного она выдавать не стала, но второго офицера она не знала, поэтому его ей не было жалко.
  - Одного из них зовут Андрей, он тысячник и позавчера просил перевести его в гвардию.
  Рокин в замешательстве смотрел на девушку, не зная, что теперь делать с этой информацией. Шпиона теперь было вычислить легче лёгкого, но вот что дальше с ним делать, было совершенно непонятно. Ведь у Ордена не было ни тюрем, ни собственной тайной разведки, ни даже судей - на местах всё решали эмиссары ордена по собственному произволу.
  - Ты молодец, Наташа, - наконец проговорил Артур, крепко пожимая ей руку. - Я сегодня же займусь этим.
  
  Поздно ночью все, кто из верхушки Ордена оказался в усадьбе Фаластура, собрались в комнате командора. Причиной этого были вовсе не гипотетические шпионы, а тревожные вести с северо-востока.
  Артур вслух зачитал часть донесения:
  'А те самые ино захватили деревню и всех побили, и мужиков старых, и женщин с дитями. А мы одного споймали и пытали. А он каже, шо типа орден у них, 'Мёртвая земля'. Флаги у них чёрные, и Администраторам они не подчиняются. Мы его повесили. А они дальше пошли, а у нас только сотня человек, мы тикали. Они ещё вырезали деревню и посёлок, мы тогда начали людей посылать, шоб люди тоже тикали'
  Он обвёл всех тяжёлым взглядом, и многие опускали глаза, хотя ничьей вины тут не было. Тот район, куда вошла 'Мёртвая земля', Орденом Льва и Сердца не контролировался, там бродило только несколько вольных банд. Но далее на пути вторжения лежали уже занятые повстанцами посёлки.
  - Я заберу всех, кто есть, - заявил Сергей, подняв палаш в ножнах и потрясая им перед собой. - Мы им сделаем мёртвую землю, сами в неё лягут.
  - Всех не стоит, - заметил Кузнецов. - Кто-то должен остаться в Первомайке.
  Балахов сердито глянул на него и грохнул палашом об пол. Василий Петрович перегнулся к нему через Женю и успокаивающе похлопал по руке. Потом он обратился к племяннику:
  - Артур, мы с тобой разговаривали насчёт изменения структуры армии. Я тебе ещё советовал объединить легионы в корпуса. Ты что решил?
  - Да, я согласен. Балахов будет первым генералом, вот как раз подходящий случай. У нас полностью готовы сейчас здесь и в округе четыре легиона, кроме Алого. Пусть их и берёт. Гвардия останется здесь, а новобранцев будем формировать в новые легионы, для второго корпуса.
  - У нас сейчас три тысячи ружей, - подал голос Правша. - Одну тысячу оставим для Алого легиона, а две хватит, чтобы перевооружить стрелков в Донском и в 1-м Донецком. Стрельбы мы проводили, но мало, правда. Ничего, луки пусть с собой тоже возьмут.
  - Я ещё соорудил одну пушку, - улыбаясь в усы, проговорил старший Рокин. - Придётся мне выехать на полевые испытания.
  - Нет! - взвился командор. - Вы нам нужны именно здесь, на вас сейчас вся надежда. Нельзя так рисковать! Я лучше приставлю к вам надёжных людей, а то...
  Вспомнив о рассказе Наташи, Артур ненадолго задумался, глядя в одну точку. Его соратники громко переговаривались, потом его окликнул Сергей.
  - Вот что, - очнувшись, заявил Рокин. - Охрана Василию Петровичу нужна из Алого легиона. Полевые испытания пушки проведёт Яковенко. А у нас есть ещё одно дело, нужно разобраться кое с кем.
  Они около получаса пытались вычислить тысячника Андрея, пока Кузнецов не вспомнил об одном офицере из 2-го Донецкого легиона, просившего его похлопотать о переводе в гвардию. Женя вроде бы знал того офицера в лицо, хотя фамилию и не помнил. Не откладывая, товарищи собрались и вышли в летнюю ночь, позвякивая ножнами. Он направлялись к казармам украинцев.
  
  В длинном двухэтажном здании для офицеров было выделено целое крыло с отдельным входом. Если солдаты жили вдесятером в одной большой комнате, а их десятники - в соседних комнатах поменьше, то сотники и тысячники располагались в двух-трёхкомнатных апартаментах, для легатов же вообще выделялись отдельные дома.
  Караул был в замешательстве от такого позднего визита всех высших командиров, дежурный десятник поспешно выбежал навстречу, одергивая на ходу сбившуюся кольчугу. Командор перебил его неуверенный доклад резким вопросом:
  - Где сейчас тысячник?
  Начальник караула не сразу сообразил, что от него требуется, и только после нетерпеливого жеста Балахова проговорил:
  - В этом здании на первом этаже - тысячник кавалеристов, а на втором - тысячник первой панцирной. Оба сейчас у себя.
  Рокин вопросительно взглянул на Кузнецова, тот наморщил лоб и сказал:
  - Вроде у него был палаш и шпоры.
  Отстранив недоумевающего десятника, Артур стремительно прошёл по коридору, а за ним загрохотали сапогами все остальные, включая начальника караула. Без стука растворив незапертую дверь, командор перешагнул порог тёмной комнаты. Свет они не догадались с собой захватить, но заспанный человек уже чиркал спичками над свечой, придерживая подмышкой палаш в ножнах. Он оглянулся на вошедших и быстро спросил, видимо, никого не узнав в потёмках:
  - Что, тревога? Я сейчас.
  - Это не он, - тут же заявил Женя.
  Артур мотнул головой и вышел, увлекая за собой остальных. Только Правша уже на пороге обернулся и приказал офицеру:
  - На всякий случай возьмите оружие и следуйте за нами.
  Уже поднимаясь по лестнице, Рокин услышал какой-то стук на втором этаже. Тогда он побежал, перескакивая через две ступеньки и на ходу доставая из ножен клинок. Но было уже поздно - ворвавшиеся в комнату увидели распахнутое настежь окно. Шурик до пояса высунулся в него, и тут же с воплем 'сука!' подался назад - метательный нож глубоко вонзился в оконную раму. Снизу раздался свист и топот копыт. Правша снова высунулся на улицу, но, за неимением лука, смог проводить убегающего шпиона только крепкими ругательствами. Зато тот, видимо, ещё имел чем удивить, потому что перед тем, как скрыться за углом казармы, он внезапно обернулся и, положив ствол на сгиб локтя, выстрелил из ружья. Конечно, этот выстрел был 'в молоко'.
  Сергей бросился вниз, отдавая приказания о погоне, а командор повернулся к Правше:
  - С палашом и шпорами понятно, многие пехотные офицеры любят закосить под кавалеристов. А вот откуда у него ружьё?
  Яковенко только пожал плечами.
  
  
  Глава 4
  
  Корпус генерала Балахова продвинулся в сторону северо-восточной границы на три дневных перехода и стал лагерем, приводя себя в порядок после стремительного марша. Высланная вперёд конная тысяча прислала донесение, что наткнулась на ино и теперь отступает перед ними, не вступая в бой. Теперь противники были на расстоянии пяти километров друг от друга, так что завтра предстояло сражение. Под чёрными флагами было в три раза меньше воинов, чем у Сергея, но то были всё опытные бойцы, прошедшие за два последних года жестокую школу войны. У украинцев же половина солдат была новобранцами, ещё не участвовавшими ни в одной схватке, четверть - примкнула к повстанцам уже после прошлогодних битв, и только оставшаяся четверть могла на равных противостоять врагу.
  Возможности осмотреть местность перед боем тоже не было. Пожалуй, люди могли рассчитывать только на количественное превосходство и на новое чудо-оружие старого Рокина. Впрочем, и командиры, и простые солдаты были абсолютно уверены в победе - действительно, все последние месяцы повстанцы успешно били инопланетян, так что человеческое превосходство уже считалось непреложным фактом.
  Ещё до рассвета Балахов приказал строиться и выступать, оставив в лагере все обозы с вспомогательными частями. В основном он торопился для того, чтобы использовать как можно больше светлого времени суток при преследовании разбитого противника. Кроме него, из орденской верхушки в походе участвовали Шурик-Правша Яковенко и Василий Терещенко. Им Сергей и поручил самые опытные легионы, поставив их на фланги, а сам выступил в центре, чтобы контролировать новобранцев. Корпус он растянул как можно шире, расположив тысячи полукругом, чтобы противник наверняка попался в его сети.
  Первой проблемой стала холмистая местность, пересечённая оврагами, ручьями и лесополосами. Двигавшиеся в темноте войска начали терять друг друга, и вскоре фланги отделились от центра, а Сергей был вынужден рассылать курьеров, чтобы установить с ними связь. Курьеры путались в темноте, среди бредущих отрядов, и, даже найдя соседние легионы, не всегда могли вернуться к генералу, затерянному среди перемещающихся войск. Если донцы и 1-й донецкий ещё как-то держали строй, то центр совершенно перемешался, сотни панцирников, обходя препятствия, оказывались вдруг среди лучников чужого легиона, а конная тысяча, которой было приказано сопровождать Балахова, ушла куда-то далеко вперёд.
  Однако и утро не облегчило положения. Оно оказалось туманным - белый морок залегал густыми слоями в низинах, лишь слегка рассеиваясь на всхолмьях. Легионы продолжали движение сквозь пелену, искажающую звуки, голодные солдаты вздрагивали от холодной сырости, многие, плутавшие до этого в темноте вокруг различных препятствий, уже успели устать.
  
  Правша давно спешился, потому что с седла было не видно земли, и каждая минута грозила ему, вообще неуверенно державшемуся верхом, внезапным падением с оступившегося животного. Теперь он шёл в первом ряду стрелков, а его лошадь вёл под уздцы адъютант. Где-то позади строя пара коней тащила пушку со снарядным ящиком, но Шурик с трудом представлял себе, как сможет испытать её в такой обстановке. Сам он, как и прочие стрелки, нёс на плече тяжёлое ружьё. На перевязи у него висело ещё одно новшество Василия Петровича - лёгкая рапира из прочного сплава. Рубить ей было не очень удобно, но зато можно было проткнуть кольчугу, а лезвие не ломалось даже от удара двуручного меча. Предполагалось, что все стрелки вскоре получат, кроме ружей, ещё и такие рапиры.
  Тысяча двигалась в тумане тремя плотными цепями. Стрелки шли в авангарде - они должны были расстрелять противника издалека, а затем панцирники довершили бы разгром. Вышло, конечно, иначе.
  Внезапно впереди послышались искажённые звуки - тихое ржание, топот копыт, бряцание амуниции. А затем в двух метрах перед ошеломлёнными людьми из тумана стали выплывать дронские всадники. Один из них проявился прямо на пути Яковенко, надвинувшись конской мордой на вскинутое ружьё. Дрон ударил шпорами коня и размахнулся палашом, чтобы с наскока срубить невесть откуда взявшегося человека. Но огненный плевок ударил животное в грудь, испуганные лошадиные глаза отстранились - конь задрал голову вверх, безуспешно пытаясь заржать. Его ноги заплелись в странном танце, а затем конь завалился на бок. Инопланетянин успел ударить, но промахнулся, и теперь судорожно дёргался, пытаясь высвободить ногу из-под тяжёлой туши. Шурик отбросил разряженное ружьё и, подскочив к дрону, с размаху пригвоздил его к земле.
  На миг перед Яковенко промелькнула картина того, другого боя, когда вот точно такой же дрон рубил его, пытавшегося закрыться руками от клинка. Теперь всё изменилось, и враг истекает кровью у его ног, а не наоборот.
  Грохот выстрелов и яростные вопли вернули его к реальности.
  - Панцирников сюда! - крикнул он, оборачиваясь, и ещё не оправившийся от испуга адъютант, пробормотав что-то, скрылся в тумане.
  - Пожалуй, этого мало, - буркнул себе под нос Правша. Вернувшись немного назад, он наткнулся на вторую цепь. Разослав нескольких солдат с приказаниями, Шурик отправил обе оставшиеся цепи в бой, а сам занялся догнавшей его наконец пушкой.
  Панцирники подошли, когда бой на время стих - ино ненадолго отступили, чтобы разобраться с ситуацией. Правша отправил конную тысячу в обход, приказав атаковать противника с фланга. Однако конница взяла слишком сильно вправо, заплутала и так и не поучаствовала в сражении. Зато туман начал постепенно рассеиваться. Вскоре стали видны плотные отряды инопланетян, передвигающиеся перед строем повстанцев. Вот один из отрядов развернулся лавой и стал приближаться, посвёркивая сквозь туман обнажёнными клинками - это были уруки, вертящие над головами свои ятаганы. Яковенко направил пушку, стремясь прицелится в самый центр атакующих. Его выстрел послужил сигналом для беспорядочной ружейной пальбы, но уруки, хотя взрыв ядра и устроил свалку из пяти всадников, продолжали мчаться вперёд. Их прореженная волна ударилась о копья, люди подались назад, но устояли. Через несколько минут боя над полем прокатилось 'ура!' - уруки откатились, потеряв около четверти своих товарищей.
  Сотники выравнивали строй, готовясь к атаке, но к людям уже приближался новый отряд - на этот раз синекожие. Они надвигались фалангой, сомкнув щиты, а над их строем развевался чёрный флаг. Словно по наитию, Правша приказал приготовиться стрелкам, но запретил стрелять без команды. Ино стремительно приближались, сохраняя молчание - вскоре уже можно было рассмотреть их одинаковые безносые лица. И только когда внутри вражеского строя зародился крик, а солдаты начали переходить с быстрого шага на бег, Яковенко заорал:
  - Пли!
  Залп разбил фалангу, рассыпал вражеский строй. Одни ино падали под ноги товарищам, другие роняли длинные копья, пытаясь удержаться на ногах. Ошеломлённые больше, чем уруки от пушечного выстрела, синекожие побежали, так и не сойдясь с людьми в рукопашную. Правша подозвал к себе тысячников - он собирался отдать приказ об общей атаке. Но одновременно с офицерами к нему подскакал один из адъютантов и доложил, что центр опрокинут инопланетянами, а вражеская пехота обходит легион слева.
  Атаку пришлось отложить.
  
  События в центре начались почти строго наоборот - человеческая конница наткнулась на вражеских стрелков. Двигаясь в тумане, кавалеристы далеко обогнали пехоту и вышли к широкой канаве, заросшей камышом. Всадники сгрудились на краю, не решаясь спускаться вниз, и в этот момент из тумана с противоположного края канавы в людей полетели стрелы. Потеряв несколько человек, конница отступила к пехоте.
  Раздражённый нерешительностью авангарда, Балахов приказал двум тысячам панцирников выдвинуться вперёд и атаковать противника через канаву. С криками 'Ура!' пехота кинулась вперёд, ломясь через камыши и по колено увязая в грязи. Сверху на них сыпались стрелы, а когда они попытались подняться на противоположный край канавы, их встретили яростные удары паучьих копий. Панцирники бросились назад через канаву, раненые падали, путаясь в жёстких стеблях, и никто им не помогал. Сергей хотел отхлестать по щекам отступивших тысячников, но они оба остались в канаве, истыканные копьями.
  Кусая губы, Балахов стоял под знаменем корпуса, размышляя, что бы предпринять. Один из легатов доложил ему, что далеко справа идёт бой, а слева пока тишина.
  - Хорошо, - решился наконец Сергей. - Вы остаётесь здесь с пехотой, не позволяя ино переходить на эту сторону. На всякий случай вышлите тысячу направо, чтобы установить связь с Яковенко. Я же беру всю конницу и иду налево, постараюсь найти удобное место для атаки. Если мне удастся сбить ино с позиции, я подам сигнал трубой. По сигналу сразу же начинайте переправляться.
  Две неполные тысячи всадников двинулись вдоль канавы, тщетно разыскивая переправу.
  Тем временем на левом фланге перед фронтом вообще не было противника. Легион донцев продвигался в пустоте, первыми шли кавалеристы, немного забирая влево. Когда от центра послышался шум боя, Терещенко выдвинул в ту сторону стрелков и панцирников. По всем расчётам выходило, что ино должны были вот-вот появиться, поэтому, когда в тумане показались всадники, почти без команды началась пальба. Двигавшаяся перед строем конница смешалась, послышались проклятия на русском, и только тогда стала понятна ошибка. Взбешённый Балахов разыскал легата, но не стал устраивать разборки при подчинённых. Наконец стало немного ясно, где находится враг, а где - свои. Сергей передал Терещенко свою дважды пострадавшую от стрелков конницу, а сам повёл его пехоту, уже успевшую пересечь сошедшую здесь почти на нет канаву.
  Донцы и решили исход битвы. Терещенко, объединивший донскую и приведённую к нему Балаховым конницу, сумел наконец выйти в тыл инопланетянам, причем он сделал такой глубокий охват, что атаковал тех ино, которые находились перед правым флангом людей. Пехота донцев разгромила пауков на берегу канавы, позволив переправиться легионам центра. Правша же, в заключительной фазе сражения бездействовавший, узнал наконец, что за вышедших ему в тыл ино приняли ту самую тысячу, которую Балахов отправил для соединения с его легионом. Однако итоги победы были неутешительными - большей части 'Мёртвой Земли' удалось отступить, хотя и с серьёзными потерями. Людей же погибло никак не меньше, не смотря на всё их чудо-оружие.
  
  Тхе Мколо и Ли-Лонгве мрачно рассматривали лежащее перед ними на столе ружьё, поглядывая иногда на сидевшего перед ними Андрея. Гладилин был в запылённой оборванной одежде, он тёр воспалённые глаза и апатично смотрел прямо перед собой. Чашка чая с бутербродами, принесённая денщиком в кабинет, стояла нетронутой.
  - Мы сможем делать такие у себя? - спросил генерал, дотрагиваясь до холодного металла ствола. Беседа шла на дронском.
  - Я показывал его одному кузнецу. Он мастер своего дела, - тусклым голосом смертельно уставшего человека проговорил Андрей. - Наверное, сможем, но делать будут долго. Штучное производство. Не всякий сумеет.
  Помолчав, он добавил:
  - Ну да это бесполезно.
  - Почему? - Ли-Лонгве впился в агента взглядом, как будто боялся, что тот его обманет.
  - Нужен порох. Заряд, понимаете? Чтобы делать выстрел. Иначе это бесполезная железяка.
  - А его мы сможем делать?
  Гладилин отрицательно покачал головой.
  - Порох выдают два тигля в Первомайке. Их настроил беглый жрец науки. Он приходится дядей командору. Бесполезно.
  Негры переглянулись, а затем Тхе Мколо спросил:
  - Я вижу, что вам надо отдохнуть, и мы вас сейчас отпустим, но прежде скажите нам, есть ли ещё что-нибудь важное, что мы должны узнать в первую очередь.
  Гладилин внезапно словно ожил. Он наклонился всем телом вперёд и заговорил, быстро, иногда бессвязно - было видно, что он обдумывал эту мысль не один день.
  - Я вижу только один способ. У меня там есть человек... Подходящий человек. Нужно убрать командора. На нём и на жреце всё держится. Есть там ещё в верхушке люди, но они не организаторы, они воины. Если командора не будет, мы договоримся с его дядей, убедим его. А Рокин - упрямый хохол, он замкнул всё на себя. Ему не нужен наш контроль. Человек подходящий... У него старые счёты с ним. Вроде Рокин как-то отбил у него девушку. Я наводил справки, осторожно так, и прощупывал почву. Это будет отличный исполнитель, он уже готов. И, если раскроется, будет выглядеть как убийство из ревности. Мне теперь туда нельзя, но мы пошлём другого агента, он установит связь с исполнителем и передаст наши распоряжения. После... акции, если получится, вывезем исполнителя сюда и на всякий случай тоже уберём. Если же нет - на подстраховке будет наш человек, он это сделает прямо там, под видом поимки преступника.
  Гладилин замолчал, оставаясь в той же позе - навалившись грудью на стол - и снизу вверх заглядывал в глаза собеседникам. Тхе Мколо отвернулся, а Ли-Лонгве забарабанил пальцами по столу, не отводя взгляда от Андрея.
  - В вашей идее есть рациональное зерно, - произнёс он с нажимом. - Метод нечистоплотный, но на карту поставлено слишком много. Мы обсудим это с генерал-губернатором, пока вы будете отдыхать. А сейчас приказываю вам отправиться домой и выспаться. И два, нет, три дня отдыха. Можете идти, вас отвезут на моей коляске.
  Когда агент скрылся за дверью, чернокожие посмотрели друг на друга, и Тхе Мколо задумчиво покачал головой.
  - Это страшный человек, - сказал он. - когда всё начиналось, я даже предположить не мог, что нам придётся заниматься убийствами людей.
  - Я бы тоже предпочёл быть честным солдатом, - проворчал генерал. - Но я готов сделать всё для достижения цели, и если требуется убийство союзника, то я убью союзника!
  Последние слова он произнёс уже на повышенных тонах. Заметив, что генерал-губернатор угрюмо уставился на стол, Ли-Лонгве примирительно проговорил:
  - Конечно, нельзя затевать всё прямо сейчас. Ещё раз всё обдумаем, пару месяцев понаблюдаем. Но решаться нужно не позже осени. Иначе следующая весна станет для нас последней.
  
  Глава 5
  
  Ранним октябрьским предрассветьем сотня Глухова подошла к опушке рощи. Лошадей с коноводами они оставили в полукилометре отсюда, чтобы они не спугнули раньше времени сторожкую дичь - разумных существ, укрывшихся здесь после вчерашнего разгрома. Партия пауков была невелика, что-то около сотни, а теперь, когда их, разбитых, сутки гнали по голым полям, среди деревьев укрывалась едва пара десятков особей.
  Донской легион после битвы с Мёртвой Землёй на три месяца застрял в пограничье. Бесконечные рейды ино на территорию Ордена и повстанцев в районы, контролируемые Администраторами, сменяли друг друга, а облавы на шайки разбойников случались каждую неделю. Но эта утренняя охота должна была стать последней - легион сменялся свежим корпусом, а донцев возвращали в Первомайку. Многие из них, и Глухов в том числе, ожидали повышения с переводом в гвардию.
  Сотня выстроилась вдоль опушки и замерла в абсолютной тишине. В темноте не раздавалось ни звука, даже птицы молчали. Солдаты сжимали в руках оружие, но металл не звякал, трава не шуршала. Странная неподвижность сковала чёрные фигуры. Позади, за полем и лесополосой, небо постепенно серело. Ожидание рассвета завораживало, но не было ирреальным - наоборот, Рома никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас.
  Небо за редким рядом деревьев из серого стало фиолетово-розовым. Еще несколько прожитых минут, и вот первый луч ударил вверх, рассёк небо, одним ударом отбросив сумерки на задворки горизонта. Глухов поднял вверх руку, затем медленно повёл ей вперёд, и цепь качнулась, почти одновременно люди сделали первый шаг.
  Тишины больше не было. Сучья трещали под сапогами, ломались ветки - никто не скрывался, наоборот, солдаты начали пересвистываться и кричать 'Уха-ха!', как будто и вправду были на охоте. У каждого кавалериста был пистолет - длинноствольные ружья были не очень удобными для всадников, поэтому старый Рокин создал для них укороченный вариант огнестрела. Уже месяц как их перевооружили, а на отсутствие практики жаловаться донцам не приходилось. Конечно, на самом деле ствол у пистолета был не такой уж и короткий - примерно сантиметров сорок, достаточно, чтобы вести прицельный огонь на двести-триста метров. Среди деревьев пистолеты тоже оказались удобнее ружей, поэтому спешившиеся кавалеристы и выступали в качестве загонщиков, вытеснявших пауков на затаившихся с противоположной стороны рощи стрелков.
  Глухов тяжело топал по сухому дёрну, сжимая в правой руке рукоятку пистолета, а левой раздвигая ветви деревьев. Жёлтая листва почти беспрерывно падала, отвлекая внимание, к тому же приходилось смотреть не только под ноги, но и вверх - пауки отлично передвигались в кронах деревьев, в лесу это было их излюбленным приёмом. Правда, лес уже начал сквозить, так что им было бы не так просто укрыться в ветвях.
  Цепь углубилась уже довольно далеко в рощу, и, когда Рома уже начал подозревать, что ино ночью успели уйти отсюда, первый паук внезапно выскочил справа из-под какой-то коряги. Наверное, он почти обезумел от ужаса, потому что не стал нападать, а побежал наискосок перед Длинным, как будто хотел прорваться через цепь между сотником и его левым соседом. Глухов выстрелил не целясь, от пояса - так всегда бывает, когда слишком долго ждёшь. Ругая себя за напрасно истраченный порох, он перебросил пистолет в левую руку и потянул из ножен палаш. Паук как будто и не услышал ничего - не снижая темпа, он скрылся за стволами слева и там затих. Глухов, в спешке спотыкаясь, бросился к тому месту, где скрылся инопланетянин, выставив вперёд клинок. Но, заглянув за деревья, опустил оружие - паук лежал, раскидав в стороны лапы, в такой позе ещё более чужеродный среди этой золотой осени. Крови почти не было. Наверное, он по инерции преодолел последние несколько метров, прежде чем свалился.
  Присев на корягу, Глухов перезарядил пистолет. Где-то впереди раздавались одиночные выстрелы - Рома уже научился отличать хлопки пистолетов и глуховатое баханье ружей. Надо было встать и идти, и он встал и пошёл, отгоняя мысли о Наташе, о войне, казавшейся сейчас такой бессмысленной. Что-то нужно было решать, он это чувствовал, и он знал, что в Первомайке уже не сможет откладывать выбор.
  Слева из-за деревьев, покачиваясь, вышел окровавленный паук. Почти ничего не видя, он пёр на Глухова, выставив вперёд два копья. Краем глаза Рома заметил позади инопланетянина какое-то движение, но сначала нужно было разобраться с первой проблемой. На этот раз он хорошо прицелился, удерживая пистолет двумя руками, собираясь отправить свинец в бочкообразное тело паука. В последний момент тот вдруг неестественно изогнулся, как бы присев, и пуля пробила ему горло навылет. Когда инопланетянин упал, Длинный увидел, что позади него валится навзничь один из его солдат, прижимая руки к груди и судорожно хватая ртом воздух.
  
  Донской легион вернулся в Первомайку в начале ноября, под не прекращающимся моросящим дождём, и разместился в тех же казармах, где квартировал летом.
   Глухов лежал на кровати у себя в комнате, повернувшись лицом к стене, когда к нему постучались.
  - Открыто, - нехотя отозвался он и перекатился к краю постели, приподнявшись на локте.
  Человек, шагнувший через порог, по виду был новобранцем, ещё не приписанным ни к какому легиону - таких много слонялось по посёлку в промежутках между тренировками. Однако какое у него могло быть дело к чужому сотнику?
  - Тебе чего? - не слишком приветливо спросил Длинный, исподлобья глядя на непрошенного гостя. Тот же, нимало не смутившись, пододвинул к себе стул, уселся на него и только после этого, пошарив в карманах, вытащил смятый конверт.
  Рома разорвал бумагу, извлекая на свет короткую записку. Он не узнал почерка, так как никогда не видел его, но сразу понял, кто ему пишет.
  - Что там Андрей, нормально себя чувствует, не ранен? - проговорил он вскоре, складывая и разрывая на мелкие кусочки письмо вместе с конвертом. В нём была только одна фраза, точнее, приказ - выполнить все поручения, переданные устно.
  - Не ранен, и его даже повысили, - ответил посланец. - Он просил передать, что будет рад вскоре снова тебя увидеть.
  Длинный скептически хмыкнул.
  - Что за поручение я должен выполнить?
  - Это последнее задание, после него тебя отзывают.
  - Я, кажется, догадываюсь, что должен сделать, - Рома потянулся к столу, на котором лежала кобура. Фальшивый новобранец проследил за ним взглядом и продолжил:
  - Я уже два месяца здесь, высматриваю, расспрашиваю. Я установил распорядок дня, места, где он бывает, и когда с ним меньше всего людей. Самый беспроигрышный вариант - подстеречь его у любовницы. Она живёт по адресу...
  - Знаю! - Глухов вскочил с кровати, лицо его перекосилось, пальцы жадно вцепились в рукоятку пистолета. Однако он совладал с собой и снова сел, кивнув агенту, чтобы тот продолжал.
  - Так вот, - посланец прокашлялся, со странным выражением разглядывая собеседника. - Он там бывает два раза в неделю, с обеда, там же и ночует, отпуская охрану. Вообще вся верхушка Ордена ведёт себя довольно беспечно, как будто никакой войны не идёт.
  - Они у себя дома, здесь их все уважают. Ты же не будешь шарахаться от каждой тени у себя в Ростове.
  - Ну, смотря в каком районе, - улыбнулся агент. - Да ты же сам ростовчанин вроде бы.
  - Ладно, не важно. Продолжай.
  Агент развёл руками.
  - Вот и всё, что я должен тебе передать. Сегодня, кстати, он как раз там.
  - Значит, срок - сегодня? - невнятно проговорил Рома, принимаясь расхаживать по комнате из угла в угол. Его собеседник следил за ним, поворачивая голову.
  - Хорошо, - Длинный подошёл к столу и начал заряжать пистолет.
  - Подготовлю лошадей, - сказал посланец, поднимаясь.
  - Я пойду туда пешком, - не оборачиваясь, буркнул Глухов.
  - Э, нет, у меня приказ. Тебя надо вывезти отсюда после акции.
  - Зачем? - теперь голос сотника был ровным, почти без эмоций. - Лучше дай мне ещё один пистолет.
  Агент некоторое молча время смотрел, как Рома проверяет оружие, как тщательно расправляет одежду и расчёсывается, уставившись на своё лицо в зеркале - губы плотно сжаты, на висках набухли жилы.
  - Пожалуй, я буду тебя страховать, - наконец сказал он сотнику. - Буду держаться немного в стороне. На всякий случай.
  - Как хочешь, - бросил Глухов и вышел из комнаты, оставив дверь нараспашку.
  
  Рома шёл по раскисшей улице, глядя прямо перед собой, а знакомый зелёный забор неумолимо приближался. Морось пропитала его волосы, но кобура и пороховая сумка были сшиты из кожи, так что он не боялся осечки. Палаш он тоже захватил, а вот кольчугу надевать не стал. Была вторая половина дня, до темноты оставалась где-то пара часов, но его это не беспокоило. Шаг за шагом, вдыхая запах листьев, грудами лежащих в палисадниках. Рука легла на калитку.
  Из дома на крыльцо вышла Наташа. Она была в халате, накинутом на домашнюю одежду. Придерживая ткань у шеи, она шагнула со ступенек, направляясь к летней кухне, при этом чему-то смеясь и оглядываясь назад. Вот её взгляд рассеяно скользнул по двору, и улыбка медленно превратилась в маску, исчезнув из глаз, но оставшись приклеенной к губам. Рома толкнул калитку, одновременно вытаскивая пистолет из кобуры. Глаза девушки стали испуганными, а дурацкая улыбка всё ещё кривила ей рот, и Наташа начала медленно поднимать к лицу ладони, будто собираясь сорвать её. Глухов вскинул ствол, крепко, двумя руками удерживая оружие. Он направил пулю прямо в них, в эти глаза, в мокрую бездну, в ад. И когда бездыханное тело уже упало ему под ноги, он всё ещё смотрел в них, он не различал перед собой предметов. Его толкнули в плечо - это агент, кравшийся за ним всё это время, ворвался во двор, чтобы довершить начатое. Около крыльца началась какая-то возня, и тогда Длинный развернулся и побежал.
  
  Мокрые, осклизлые стволы, сетка голых ветвей над головой. Рома бежал, задыхаясь, выворачивая сапогами прелые листья, падая и снова поднимаясь. Он не знал, есть ли за ним погоня, да это и не имело значения. Очередной раз поскользнувшись, он с размаху, плашмя рухнул к подножию дерева, зарывшись пальцами в рыжую гниль. Запах тления, запах земли ударил ему в ноздри, от этого на миг закружилась голова. Он сжал пальцы, сминая бурый покров на почве. Здесь, в глубине лесопосадки, опавшая листва за много лет создала такой толстый слой, что трава даже весной не могла пробить его. Скорчившись, Рома вытащил из кобуры пистолет и начал его заряжать. На миг он перевернулся на спину, и морось облапила его грязное лицо. Небо за ветками было белёсым, его высоту было невозможно определить. Внезапно он заметил, что потерял палаш вместе с ножнами. Загребая ногами, он отполз к ближайшему стволу, и, прислонившись к нему, сел. Ему не хотелось кричать или крушить что-то, не хотелось даже плакать. Он осязал внутри себя нарастающее нечто, громадный чёрный ком, пожирающий его душу.
  Порох был уже в стволе. Протолкнув пулю с пыжом внутрь, Рома задвигал шомполом, уплотняя заряд. Когда ему показалось достаточно, он отбросил шомпол в сторону. Взведя курок и прикрывая ладонью полочку от дождя, Длинный засунул ствол себе в рот, сжав холодную сталь зубами. Вдали послышались крики - его всё-таки искали. Не найдут. Он усмехнулся и нажал на спусковой крючок.
  
  Василий Петрович вышел из дома и, пройдя через двор, опустился на скамейку рядом с Рокиным. Командор безучастно ковырял землю окровавленным палашом. Зарубленного им агента увезли, а тело девушки положили в зале на столе, прикрыв развороченное пулей лицо полотенцем. Артур уже давно здесь сидел, он даже не глянул на бьющуюся в истерике мать Наташи, когда её уводили к соседям, чтобы она хоть немного успокоилась. Когда ему доложили, что второй убийца застрелился в лесопосадке, он только кивнул и остался на месте.
  - Что-то мы не то с тобой делаем, племяш, - проговорил дядя, прикрыв ладонями осунувшееся лицо. - Я даже предположить не мог, что это всё будет так...
  Рокин посмотрел на него исподлобья, злым затравленным взглядом, и сказал:
  - Только не вздумай на попятную идти теперь... Слишком много мы уже заплатили, нельзя, чтобы это оказалось всё зря.
  Дядя замотал головой, резко откинувшись назад, как будто его ударили.
  - Ты так не говори со мной, - почти прошептал он. - Уж я-то знаю, сколько мы заплатили, и только я, да, только я знаю, сколько мы ещё заплатим.
  - Ладно, - нахмурился командор. - Я верю вам. Я верю...
  
  
  ЧАСТЬ V
  ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА
  Мы успели. В гости к Богу
  Не бывает опозданий.
  
  Глава 1
  
  Снова была весна, был май. Столы поставили прямо во дворе усадьбы Рокиных (бывшего имения графа Фаластура), и аромат цветущих садов плыл над шумной свадьбой, а хмельные гости, отошедшие от стола освежиться, садились прямо на траву, или брели, задевая ветви деревьев, а им на плечи сыпались с вишен белые хлопья. Счастливая Светка - невеста - обнимала Женю Кузнецова, а Артур с некоторым удивлением отмечал про себя, что его сестра, оказывается, настоящая красавица, и даже ловил себя на мысли, а так ли уж хорош её избранник. Хотя они с Кузнецовым вместе съели не один пуд соли, чего уж там говорить.
  Рокин с дядей сидели чуть поодаль от молодожёнов и негромко беседовали о делах. Даже на свадьбе сестры командор не мог отвлечься, слишком много проблем приходилось решать. То и дело прямо к праздничному столу подводили курьера с западной или северной границы орденских земель, занимавших теперь весь Донбасс, то есть бывшие Донецкий и Луганский майораты. Формально Орден подчинялся Ли-Лонгве, но на деле командор со своими сподвижниками были у себя на Украине полновластными хозяевами.
  Когда заиграла громкая музыка, и девушки одна за другой стали выходить из-за стола, чтобы пуститься в пляс, разговор между Рокиным и Василием Петровичем сам собой затих. Артур во все глаза смотрел, как красавицы, наряженные в лучшие платья, улыбаясь и подпевая, танцуют, а их глаза блестят, и они откидывают назад волосы. Дядя, исподлобья наблюдающий за племянником, пыхнул своей неизменной трубкой, так что ароматный дым завился кольцом над ними.
  - Ты сам-то когда жениться собираешься? - спросил он Артура.
  - Когда-нибудь, - буркнул Рокин, отворачиваясь. На самом деле, он специально нагружал себя беспрерывной деятельностью, чтобы ни на что другое времени не оставалось - только так он мог подавить в себе неутолённые желания.
  - Эге ж, вот и Балахов наконец пожаловал, - проговорил тем временем Василий Петрович. - Сейчас расспросим его, как там мои новые игрушки.
  Сергей, только что с дороги, радостно улыбаясь, подходил к молодожёнам, однако его глаза уже блуждали в поисках командора. Он похлопал по спине Кузнецова, чмокнул в щёчку Светку, нарочито возбуждённым тоном поздравил родителей, а затем, всё так же улыбаясь, направился к собеседникам. Опережая вопросы, он тут же заговорил, быстро, даже невнятно, при этом сильно жестикулируя:
  - Это круче, чем мы думали! Мы разнесли древесиловую крепь за два дня! Одна пушка взорвалась, правда, но остальные выдержали. Ядра разбивают стены в щепки, а грохот стоит такой, что ино разбегаются ещё до штурма. Вы волшебник, Василий Петрович!
   - Всего лишь химик, - довольно улыбнулся дядя, выбивая трубку о скамью.
  Он за последний год сделал очень много для ордена. Порох, мушкеты, пушки, новые металлические сплавы - теперь армия людей была экипирована гораздо лучше, чем отряды инопланетян.
  - Мы сильнее их, - продолжал тем временем Сергей. - Давно пора начать новое наступление, на Киев, на Москву. Наши железные легионы им теперь не по зубам.
  Рокин посмотрел на дядю - он знал, что тот сейчас скажет. И не ошибся.
  - Друг мой, - наставительным тоном изрёк Василий Петрович. - Не факт, что нас там ждут с распростёртыми объятиями.
  Балахов поднял вверх ладонь, как бы отмахиваясь от надоедливого комара.
  - Нет, ты ещё раз послушай! - Василий Петрович повысил тон, и Артур беспокойно огляделся, но музыка и смех заглушали возмущённый дядин баритон. - Почему до сих пор по орденским землям ходят деньги Империи? Почему земледельцы покидают наши селения, а к нам прибиваются только экзальтированные юноши, вроде вас трёхлетней давности, или авантюристы, которым лишь бы пограбить? Потому что у нас нет ничего, кроме армии. Мы так и не смогли наладить ни налоги, ни администрацию, ни больницы. Люди бегут в майораты, потому что только там у них есть надежда вылечиться от болезней, потому что там нету распоясавшихся атаманов, покрывающих свою жадность орденским плащом.
  - Да замолчите наконец, - вскрикнул Артур, хватая разошедшегося оратора за локоть - тот уже порывался встать. Конечно, всё это было правдой. И командору было тем более стыдно, что в его комнате, в тайнике под полом, лежал мешок с имперскими деньгами. Пока дядя переводил дух, Рокин заговорил:
  - Я уже составил план чистки. Всех, кто запятнал себя поборами, мы выкинем из Ордена. Не для того мы его создавали. Самых провинившихся посадим в тюрьму. И реформы я уже продумал. Сейчас за тигли отвечают местные атаманы. Я создам специальную службу, тигли будут подчиняться только мне. Поставлю контролёров...
  - Ты всё переусложнишь, - перебил его Василий Петрович. - Надо сделать, как я говорю - пусть тигли будут хозяйскими, только должны будут часть времени работать на Орден...
  Но тут его прервал Балахов, которому надоело выслушивать рассуждения на экономическую тему:
  - Мы же воины, а не Администраторы! Шо вы от нас хотите? Я даже в училище не попал. Среди нас самый умный - Артур, он хоть отцу-приказчику помогал. Ну, так он и самый главный среди нас теперь, - высказавшись, Сергей обиженно замолчал.
  - Нас никто не будет оправдывать безграмотностью, когда придёт время отвечать за свои поступки. Совсем даже наоборот.
  
  Благодаря деятельности Василия Петровича украинцам удалось значительно улучшить вооружение, но после этого оказалось, что прежняя структура легиона уже не актуальна. Вместе с Сергеем в течение всего последнего года Артур преобразовывал армию, стараясь превратить её в совершенный инструмент, при этом параллельно тщательно отбирал офицеров, продвигая самых способных и - главное - верных идеалам Ордена.
  Теперь легион состоял из двух тысяч стрелков, одной тысячи панцирников, одной тысячи драгун, батареи из пяти пушек, группы баллист для борьбы со стрекозами, и различных частей обеспечения - обозников, санитаров, поваров и прочих. Стрелки были вооружены мушкетами с кремневым спусковым механизмом и шпагами, носили лёгкие кольчуги и круглые шлемы. Сражались они скорее по подобию тяжёлой пехоты - сомкнутым плотным строем, стреляли по команде, залпами, сначала из двух передних рядов, затем, пока выстрелившие, упав на одно колено, перезаряжались, из двух задних. Так как сплав, созданный учёным химиком, оказался гораздо лучше по качеству, чем привычное всем железо, стрелки и в рукопашной оказывались на высоте - их шпаги легко прокалывали лучшие кольчуги инопланетян, а тонкие лезвия не ломались от самого сильного удара мечом. Кольчуги же людей выдерживали даже удар арбалетного болта со средней дистанции.
  Фаланга украинцев была облачена в латы, причём панцирь не пробивали не только стрелы, но и мушкетные пули. В атаку воины шли, перекрывая друг друга широкими щитами, выставив вперёд длинные копья, а в ближнем бою пользовались короткими мечами. Обычной их тактикой было наступление после того, как стрелки выкашивали несколько передних рядов противника, после этого таранный удар фаланги решал исход битвы.
  Драгунов использовали обычно для преследования убегающих, для разведки, прикрытия флангов, рейдов по тылам противника и неожиданных атак. Одетые также в лёгкие латы, они были вооружены парой пистолетов каждый, щитами и палашами.
  Но главным козырем Ордена теперь была артиллерия. Пушки, хотя и стреляли не слишком быстро и не слишком метко, производили ужасающий грохот, а при удачном попадании одним ядром были способны сломать вражеский строй. При осадах они вообще оказались незаменимы - большинство крепей ино были древесиловыми, так что теперь до штурмов дело доходило редко. Месяц назад Василий Петрович изготовил несколько пушек новой системы, с более длинными стволами, на больших колёсных лафетах и в полтора раза большего калибра, чем те, которыми были вооружены легионы. Естественно, Балахов тут же отправился на границу их испытывать, и как раз сумел вернуться к свадьбе.
  Сергея теперь именовали маршалом. Кроме него, Артур назначил трёх генералов (в том числе Яковенко), каждый из которых командовал корпусом из четырёх легионов. Женя Кузнецов командовал гвардейцами - Алым Легионом, единственным, в котором было на две тысячи солдат больше, чем в обычном легионе - Артур добавил к нему ещё одну фалангу и ещё одну конную тысячу. Гвардейцы щеголяли позолоченной бронёй, перьями на шлемах и красными щитами с изображениями оскаленного льва, вставшего на задние лапы, с огромным сердцем на груди. Квартировали они в Первомайке, а одной из их обязанностей теперь стала охрана усадьбы Рокиных.
  
  К концу дня, когда над Донецким кряжем начал медленно разливаться закат, гости шумной толпой отправились прощаться с молодожёнами. Разубранная лентами коляска, запряженная тройкой лошадей, стояла у ворот усадьбы, а рядом с ней держались четверо конных гвардейцев, готовых сопровождать командора - Рокин непременно хотел проводить сестру в Первомайку. Больше никто не возвращался в посёлок - почти все оставались ночевать в имении, чтобы на завтра продолжить веселье.
  Новый дом, выстроенный Кузнецовым за два года на окраине Первомайки, располагался всего в паре километров от резиденции Артура, так что поездка не заняла много времени. Но всё равно, когда командор с телохранителями повернул назад, уже начинались сумерки. Рокин не спеша ехал по просёлку, наслаждаясь весенним вечером, поглядывая на наливающееся тёмно-синим цветом небо. Гвардейцы приотстали, негромко переговариваясь между собой, и почти не глядя по сторонам.
  Когда они поравнялись с местом, где лесополоса пересекала дорогу, а кусты подходили к самой обочине, Артур вдруг вспомнил, что именно в этом месте они с Кареном убили своего первого ино. Он остановился, оглядываясь, и действительно заметил невдалеке тот самый домик, где они ночевали перед 'делом'. А вот тут, прямо здесь, они натягивали верёвку, вырвавшую незадачливого сына Фаластура из седла. Рокин нагнулся, придерживаясь за шею коня и глядя на плотно утоптанную землю. Ему вдруг показалось, что у него что-то с глазами, потому что такого не могло быть: на дороге действительно лежала верёвка, и её концы уходили по обе стороны обочины в кусты. Постепенно начиная понимать, в чём дело, он медленно выпрямился в седле, боковым зрением наблюдая за зарослями, пытаясь расслышать в них какой-нибудь шорох. Его разом насторожившийся конвой только потянулся к палашам, как вдруг с обеих сторон защёлкали арбалетные выстрелы, а тяжёлые болты с чавканьем вонзились в тела людей и лошадей. Рокин в последний момент со всей силы ударил своего скакуна шпорами и одновременно натянул поводья, так что тот взвился на дыбы и завертелся на месте. Инстинктивно командор решил не прорываться к усадьбе, а спасаться в сторону Первомайки, и, как оказалось, это спасло ему жизнь.
  Храпящий конь донёс его до окраины посёлка, и потом, проскакав всего лишь пару кварталов, зашатался под ним. Рокин едва успел спрыгнуть, и бедное животное рухнуло - в крупе и в боку у него торчали арбалетные стрелы, а из ноздрей стекали струйки крови. Собаки во дворах подняли невообразимый шум, так что к Артуру уже спешил патруль. Узнав командора, офицер послал одного солдата в казармы, а другому приказал отдать свою лошадь Рокину.
  Когда они, уже в темноте, снова подъехали к месту засады, гвардейцы спешились и цепью пошли сквозь лесополосу, прочёсывая окрестности, а Артур остановился около неподвижных тел своих провожатых. Они до конца выполнили свой долг - все стрелы торчали из груди и живота, ни один выстрел не был сделан в спину. Значит, в тот момент, когда Артур поскакал назад, его солдаты сомкнулись и прикрыли его, никто не последовал за ним, все четверо остались на дороге.
  Вскоре к нему подошёл сотник, руководивший поисками.
  - Разрешите доложить? - вопросительно и как-то смущённо проговорил он, почему-то робея.
  - Нашли что-нибудь?
  - Есть следы с той и с другой стороны. Земля влажная, отметин много. Темно уже, но я рассмотрел пару чётких отпечатков ладоней. Человеческих.
  Артур молча кивнул, и офицер продолжал:
  - Чуть дальше по дороге на уровне коленей привязана вторая верёвка. Если бы вы поскакали вперёд, конь бы полетел кувырком. А если бы с самого начала ехали чуть быстрее, то они натянули бы первую верёвку, с тем же результатом.
  - Вы проверили всю дорогу до усадьбы?
  - Да, командор. Я ещё дам вам десяток провожатых.
  Рокин кивнул.
  - Четвёртое покушение, - пробормотал он себе под нос. Пока ему везло.
  
  Дядя ждал его на пороге дома; его нос подсвечивался тлеющим табаком, а на плечи был накинут лёгкий плащ, потому что вечера всё ещё были прохладными.
  - Надеюсь, никому не сообщили о нападении? - спросил Артур, поднимаясь на крыльцо и становясь рядом с Василием Петровичем. Теперь они вместе обозревали сад, над которым уже во всю развернулся звёздный полог ночи.
  - Ясное дело, а то бы здесь такое творилось, - ответил дядя. - Думаешь, твои родители стали бы сейчас спать, если бы я разрешил гвардейцам всех известить?
  Рокин кивнул. Он стоял и смотрел себе под ноги, чувствуя, как постепенно отпускает напряжение и как проходит мандраж, бивший его всю дорогу от места схватки.
  - Нашли кого-нибудь? - спросил дядя, не вынимая трубки изо рта.
  - Нет, но это точно были люди. Ли-Лонгве никак не успокоится. Он давно требует поделиться с ним порохом и пушками. Я ж давал вам читать его письмо.
  Василий Петрович задумчиво кивнул, а потом сказал сквозь клубы дыма:
  - Может быть. А может быть, и кто-то из местных.
  Артур ничего не ответил. Приняв его молчание за согласие, дядя продолжал:
  - Вот ты игнорируешь донесения, а я знаю, что творится на наших землях. Это территория беззакония, бандитское государство. Мы, люди, не способны к разумному управлению. Высшие недаром поставили Администраторов выше прочих рас, и я теперь это ясно вижу, почему. Если раньше я симпатизировал вашему юношескому порыву, мечте о свободе - то теперь уверен, что вскоре вас скинут сами же люди. Или, что более вероятно - когда прибудут войска из метрополии, вас никто не поддержит.
  - Прекратите на меня давить, - процедил сквозь зубы Артур. - Мне надоело ваше постоянное нытьё.
  Василий Петрович поперхнулся дымом и закашлялся. Рокин, через мгновение пожалевший о своём приступе бешенства, проговорил:
  - Вы решите, сейчас и навсегда - вы с нами или против нас?
  Вместо ответа дядя показал рукой на небо. По нему двигались разноцветные огни, их были десятки, даже сотни. Это было похоже на звездопад, но все звёзды в нём были крупными, яркими. И все они двигались в одном направлении - с востока на запад.
  - Что это? - прошептал Артур, уже понимая, что на его вопрос может быть только один ответ, и чувствуя, что у него снова начинают дрожать руки.
  - Космолёты.
  Почти час они стояли, наблюдая, как огни кораблей приближаются к горизонту, расходятся веером и исчезают за краем земли. Они не считали их, всё равно ведь ино могли высадиться и в других местах на планете, а потом перебросить в нужное им место столько войск, сколько потребуется. Но, когда последний космолёт скрылся из виду, Рокин вдруг почувствовал, что все чувства в нём умерли, и осталось только одно - холодная решимость.
  - Мы ещё посмотрим, - пробормотал он.
  
  Глава 2
  
  На одном из кораблей, приземлившихся в Харькове, на Землю прибыли Администраторы-воины. Их было немного - всего около двух сотен, но каждый из них стоил тысячи обычных солдат.
  Сорок из них были военными консультантами, призванными навести порядок в деморализованной армии инопланетян. Одетые в ярко-жёлтые одежды, с ритуальными шпагами в раззолоченных ножнах, они фактически подчинили себе всех прочих инопланетных генералов. Шестьдесят техников обслуживали десять турелей на гусеничных платформах - это были трёхствольные плазмомёты, стреляющие примерно на километр струями газообразного металла. И, наконец, оставшаяся сотня была элитными пехотинцами - 'тенями', вооружёнными лазерными ружьями. Их оружие было не слишком дальнобойным, зато обладало удивительной режущей силой. Кроме того, воины были одеты в специальные маскировочные плащи, делавшие их полупрозрачными, так что вместо достаточно крупного существа был виден только сгусток сероватого тумана.
  Высадившись на планету, спецгруппа первым делом занялась несколькими ударившимися в анархию герцогами, которые, пользуясь развалом управления, набивали себе карманы. Приструнив мародёров, военспецы организовали операцию по ликвидации движения 'Мёртвая Земля' - радикальной организации, ставившей своей целью полное уничтожение людей везде, где была возможность до них дотянуться. В кратчайшие сроки организация была разгромлена, а самые фанатичные её члены - казнены.
  Когда в пограничных районах наконец установился относительный порядок, 'спасатели' занялись планированием вторжения на охваченные восстанием земли. Главной целью была избрана повстанческая область Ли-Лонгве, занимавшая, кроме бывшего Ростовского майората, северные территории Краснодарского края, северное Ставрополье, а также Донецкий кряж. Это была единственная из захваченных в своё время сипаями территорий, где имелось подобие государства. Остальные повстанческие генерал-губернаторства в разных частях Земли за эти несколько лет погрузились в хаос и анархию, частью обезлюдели, частью вернулись под контроль герцогов. Нужно было нанести согласованные мощные удары, чтобы разом покончить с опухолью на юге России, а значит, и вообще с восстанием.
  План был таков:
  - с запада идёт группировка из 30 тысяч ино, 60 теней и 6-ти установок. Направление удара - Донецк, потом Ростов.
  - с юго-востока, из Дагестана, наступают на Ставрополь, а затем на Краснодар 80 тысяч инопланетян.
  - и наконец с северо-востока через Волгоград на Ростов идут 40 тысяч ино, 40 теней и 4 установки.
  Три корпуса орденской армии располагались в Донецке, Славянске и Луганске. Таким образом, донецкий корпус, которым командовал Правша, оказывался на острие одного из главных ударов, и оперативно поддержать его могли только гвардейцы из Первомайки. Славянский же и Луганский корпуса в случае успеха инопланетян оставались отрезанными от легионов Ли-Лонгве.
  Выступление армий ино было назначено на 20-е июня.
  
  Барон Кроунзе Савой, приглашённый 'на беседу' к двум Администраторам, робел, но старался не показывать виду, и по привычке корчил из себя закалённого вояку. Когда его попросили рассказать об обстоятельствах штурма Донецка в позапрошлом году, он, сначала негромко, а затем всё больше увлекаясь и входя в раж, начал повествовать о том, как вдребезги разбил повстанцев сначала в Славянске, затем в Донецке, и как даже потом хотел идти на Ростов. Только ранняя зима и жадность на подкрепления короля Западной России помешала ему в тот же год победоносно кончить кампанию.
  Администраторы в пышных жёлто-золотых одеждах понимающе кивали, но почему-то всё время старались перевести разговор на Донецк, особенности местности вокруг него, а также на излюбленные тактические приёмы людей. В конце концов, выудив из него те сведения, которые были им нужны, они начали перешёптываться между собой, почти не обращая внимания на красноречие дрона. Затем один из них, видимо, устав от словоизлияний барона, произнёс своим странным скребущим голосом:
  - Вижу, вы знатный герой. У нас есть отличная работа для таких, как вы. Мы сейчас готовим десантный легион... Идея в том, что на стрекозах в тыл противника забрасывается кристалл, и уже с его помощью осуществляется наводка космолёта, набитого войсками. Вуаля! Противник получает удар в спину.
  Хотя Кроунзе и не умел читать по жестам Администраторов их эмоции, он мог поклясться, что эти двое посмеиваются над ним. Однако ему ничего не оставалось, как только воскликнуть:
  - Счастлив служить Императору и Совету!
  Он всё ещё мешкал и не уходил. Администраторы молча смотрели на него. Решившись, он всё же задал вопрос, вертевшийся на языке в течение всего разговора:
  - Вы не можете сказать, какая судьба постигла мятежного сенатора, заварившего всю эту кашу?
  Инопланетяне переглянулись.
  - Будьте уверены, его постигла достойная кара. Вы можете идти, - нетерпеливо проговорил Администратор.
  Когда за хвастливым дроном закрылась дверь, он обратился к своему сородичу на родном языке:
  - Они до сих пор не научились отличать нас одного от другого.
  Второй Администратор, кивнув, ответил:
  - Точно. Кстати, Лорд Фреалон, правда ли, что расисты внесли проект закона о привилегированных колониях - планеты для Администраторов, без доступа низших.
  Его собеседник недоверчиво мотнул огромной головой.
  - Видите ли, мой юный друг, идея с колониями - утопия. Никто не согласится, все привыкли быть господами. Ладно, пора на покой - на этой планете такие длинные сутки...
  
  Получив первые известия о движении ино на Донецк, командор сразу понял намерения противника и опасность, грозившую северным корпусам. Приказав Шурику во что бы то ни стало удерживать город, он в то же время решил нанести контрудар Славянским корпусом во фланг и тыл наступающим. Генерал этого корпуса был толковым командиром, так что можно было надеяться, что он не подведёт. Луганскому корпусу Артур дал указание, оставив один легион на северной границе, двигаться на юг, к Первомайке. Сам же он вместе с Кузнецовым и Балаховым принялся готовить к походу гвардию. Он не слишком спешил, так как отлично помнил, чем закончилась для ино попытка овладеть Донецком в прошлый раз. По его расчётам, можно было спокойно дождаться подхода Луганских войск, и лишь затем идти к Донецку.
  Пару дней спустя после прихода тревожных вестей он устроил смотр Алому легиону, выстроив его на площади в центре Первомайки.
  Теплый летний ветер покачивал плюмажи кавалеристов, острия копий блестели на солнце над фалангами. Свои красные щиты пехотинцы опирали на землю у левой ноги, а у драгунов щиты были чуть меньшего размера, и они в строю обычно вешали их на спину. Стрелки, придерживая мушкеты за приклад, клали их стволы на правое плечо.
  Рокин не спеша ехал вдоль строя, здороваясь со знакомыми офицерами и солдатами. Сегодня он наконец понял, как его тяготили управленческие заботы, и ловил себя на мысли, что даже рад сбросить с себя это ярмо. Теперь он снова был в своей стихии, он собирался пойти и заняться настоящим делом, к тому же с ним были его соратники, его братья по Ордену Льва и Сердца. Когда он выехал на середину площади, войска дружно закричали Ура!
  Среди приветственных кликов, в окружении возбуждённой толпы, он не сразу заметил запылённого конника, мчащегося во весь опор по главной улице. Когда всадник наконец прорвался к нему, на самую середину площади, крики толпы и солдат постепенно смолкли, и все взгляды устремились на измученного человека, еле сидевшего на покачивающейся от усталости лошади.
  - Донецк сдали, - едва слышно пробормотал всадник, но его шёпот пронёсся над людьми, как грохот камнепада.
  
  Офицер, принёсший страшную весть, был адъютантом Шурика Яковенко. Артур с Сергеем отвезли его в дом к родителям Рокина, и, не дав несчастному даже перевести дух, принялись расспрашивать, дотошно докапываясь до самых мелких деталей. Впрочем, он и сам был рад выговориться.
  - Первый легион встретил ино на границе. В нескольких стычках мы их легко опрокидывали, но они всё прибывали, и генерал приказал отступить к Донецку. Мы собирались устроить им там горячий приём... Вышло иначе. Сами-то ино ничего не стоят. Вся их орда искрошилась бы об наши укрепления. Если бы не тени и не машины, метающие огненную струю.
  - Ты видел их вблизи?
  - Если бы я видел их вблизи, я бы с вами уже не разговаривал. Но я хорошо рассмотрел эти машины в подзорную трубу. Установка представляет из себя движущуюся платформу с небольшой вращающейся кабинкой и с тремя длинными тонкими стволами. Стволы могут двигаться вверх-вниз и вправо-влево, а также расходиться веером или фокусироваться на одной точке. Огненная струя похожа на расплавленный металл - прожигает и разъедает всё, а когда застывает, превращается в чёрную пену и легко крошится. Этими устройствами они обстреливали город: струи сводятся в центре здания, и происходит взрыв. Или навесом - тогда с неба идёт густой огненный дождь, каждая капля проедает в земле метровую дырку. Если взрыв происходит не в здании, а над землёй, получается облако пылающего тумана. Когда им надоедало так развлекаться, они просто полосовали многоэтажки струями - резали ими кирпич, как масло.
  - А тени?
  - Сероватые клочки тумана, у них лучи, которые одним взмахом разрезают всё, что угодно. Я сам видел, как одна тварь с лучом рубанула по идущей в плотном строю сотне пехоты - все люди оказались аккуратно разрезанными пополам.
  Рокин внутренне содрогнулся, по его коже побежали мурашки. Бледный Сергей спросил:
  - Их вообще можно убить?
  Офицер неуверенно пожал плечами.
  - Ну, не знаю. Пехота и конница против них бесполезны. Тени боятся стрелков, потому что луч бьёт на такое же расстояние, что и мушкет. Но мушкет нужно перезаряжать, а это долго - то есть нужно попадать с первого раза, второго шанса не будет. А их даже заметить трудно, да и, похоже, они в броне. По крайней мере, я видел, как пули от них рикошетят. Всё же я точно знаю, что парочку теней наши подстрелили. Но ничего из их оружия отбить не удалось. А что насчёт машин, так батарея 2-го легиона выдержала против них ровно две минуты. Наши дали залп, вроде бы даже попали в платформу; после этого весь холм, на котором стояли пушки, был покрыт чёрной коркой и горел. Почва горела!
  Сергей некоторое время что-то решал про себя, нервно покусывая губы.
  - Мы должны захватить одну такую установку.
  Офицер посмотрел на него, как на безумца. Артур тоже молча повернулся к Балахову и столкнулся с его упрямым взглядом.
  - Если у нас этого не получится, война проиграна, - проговорил Сергей.
  - Правша жив? Сколько у него людей? - спросил командор.
  - Когда он приказывал мне скакать в Первомайку, был ещё жив. У нас тысяч пять-шесть оставалось, не больше. Много погибло под завалами. Остальные разбежались, - хмуро закончил посланник.
  Сергей вопросительно глянул на Рокина. Тот понимал, что другого выхода нет, однако медлил, не решаясь отправлять друга на верную смерть.
  - Ладно, Сергей, - спустя некоторое время проговорил он. - Езжай к Шурику. Попробуй организовать засаду, взять хотя бы одну машину, может, Василий Петрович разберётся в ней. Я с гвардейцами начну отступать, и Луганский легион подтяну к себе. В любом случае дальше границы я идти не намерен, тогда уже приму бой. А вы, как попытаете счастья, всё равно, получится у вас, или нет - отходите ко мне. Тогда уже встретим их вместе.
  
  Поздно ночью, оставшись у себя в комнате один, Артур отодвинул кровать и, поддев кинжалом доску пола, отодрал её и отбросил в сторону. Мешок с деньгами был не слишком велик, зато в нём были только монеты крупного номинала. Они были не золотыми - в мире, где золото, как и серебро с платиной, можно было получить, переработав в тигле любой мусор, драгоценность металлов теряла смысл. Стоимость этих денег, как некогда бумажных банкнот, полностью определялась имперской политикой и доверием населения. В принципе, их можно было изготовить из любого материала, просто металл был самым практичным.
  Рокин некоторое время задумчиво сидел над своими богатствами, перебирая их, подбрасывая на ладони, затем снова кидая обратно в мешок. Потом, отобрав несколько монет, причём не самых дорогих, он засунул их в кармашек на поясе. После этого отсыпал, не считая, примерно треть содержимого мешка в сумку. Сумку он повесил через плечо, а мешок замотал в одеяло, так, чтобы не было видно, что в нём.
  Выйдя на крыльцо, он без слов указал дежурному на конюшню. Пока тот выводил коня, Артур вслушивался в оглушительные рулады сверчков. Он почти ни о чём не думал, только впитывал в себя эту ночь, последнюю мирную ночь в его жизни.
  Далеко за полночь в сопровождении одного гвардейца командор прискакал на улицу, где вдоль заборов росли карликовые вишни с аккуратно побеленными стволами.
  - Я побуду здесь, - он спрыгнул с лошади, чтобы отвести её в место потемнее. - Вот этот свёрток нужно отдать моим родителям. Если спросят, почему я сам не приехал - скажи, что я работаю в усадьбе.
  Солдат кивнул, взял мешок под мышку и пошёл к калитке родительского дома. Стоя в темноте между двумя деревьями, Артур нервно кусал губы, слушая приглушённый разговор гвардейца с отцом. Вскоре голоса смолкли, хлопнула дверь, и солдат вернулся к командору.
  - А теперь возьми лошадей под уздцы и иди вон к тому переулку, - приказал ему Рокин. - Жди меня там, мне нужно ещё переговорить кое с кем.
  Когда шаги солдата и фырканье коней смолкли в отдалении, Артур подошёл к дому напротив. Ему сказали, что Оля месяц назад вернулась из Славянска вместе с мужем, потому что её мать тяжело заболела. Он решительно толкнул калитку; небольшой пёс сначала залился лаем, а потом присмирел - может быть, узнал, а может быть, испугался. Артур постучал в дверь дома. В прихожей послышались голоса, затем шарканье ноги и стук деревяшки. Дверь отворилась - на пороге стоял Костя. Одна нога у него была ампутирована чуть ниже колена, но он ловко стоял на древесиловом протезе, только придерживаясь рукой за дверь. Так как он стоял на крыльце, а Артур перед ним, на две ступеньки ниже, получалось, что Солдатов смотрит на своего бывшего командира сверху вниз.
  - Кто там? - раздался позади Кости голос, и из-за его плеча выглянула Оля.
  Напряжённое молчание навалилось Рокина, звон сверчков врывался в уши, кровь стучала в висках, а скулы свело судорогой. Оля внезапно всхлипнула и убежала внутрь дома, а её муж негромко проговорил:
  - Тебе лучше уйти.
  Рокин слегка повёл плечом, и тяжёлая сумка шлёпнулась к его ногам, глухо звякнув монетами.
  - Я уже ухожу, - сказал он. - Скоро вы снова заживёте спокойно. И Олину маму вылечат. Очень скоро.
  Он повернулся и зашагал прочь. Как ему ни хотелось со всей силы хлопнуть калиткой, он аккуратно, почти без стука прикрыл её за собой. Горло у него сдавило, но глаза были сухими, а горечь, не находя выхода, разливалась внутри, стучала в висках и проникала в рот кровяным металлическим вкусом.
  
  Глава 3
  
  Сергей застал разбитый корпус Яковенко в Шахтёрске. Измученные, запылённые и закопченные люди провожали орденского маршала внимательными взглядами. Они были побеждены, но не сломлены, потому что те, кто испугался, уже давно дезертировали, а здесь собрались фанатики и идеалисты. Некоторые офицеры, сейчас мало отличавшиеся от простых солдат, приветственно вскидывали руки. Балахов кивал им, называя по именам, и те радостно улыбались, чувствуя, что они для маршала - не безликое пушечное мясо, а соратники.
  Однорукого генерала он застал осматривающим пушки последней уцелевшей батареи.
  - Вот, всего шесть штук осталось, - проговорил тот вместо приветствия. - Все из четвёртого легиона, и одна осталась из второго.
  Сергей спрыгнул с коня и порывисто обнял друга.
  - Где ино? - спросил он его
  - В Донецке застряли, - буркнул Шурик. - Наверное, разбирают завалы. Не знаю. Мои разъезды их не обнаруживают, но разведчики, правда, боятся далеко от города уходить. Эти тени, знаешь ли, вредные ребята.
  Балахов в ответ только усмехнулся.
  - У меня есть план, как захватить одну установку, - заявил он. Пока Шурик недоверчиво хмурил лоб, собираясь с мыслями, Сергей решил взять быка за рога. - Мне понадобятся все твои пушки, надёжный офицер с парой сотен опытных ребят, ну, и ещё около тысячи человек прикрытия. Идея в том, чтобы отвлечь её огонь на несколько точек, для чего расположить артиллерию в трёх разных местах. Затем провести атаку в лоб - они, понятное дело, сосредоточатся на ней. А тем временем, пользуясь складками местности, специальный отряд подойдёт к установке вплотную, чтобы провести молниеносный удар...
  - Иными словами, ты хочешь пожертвовать всеми пушками и тысячей самых боеспособных воинов ради почти безнадёжного дела, - перебил его словоизлияния Шурик.
  - Дай мне этих людей, а с остальными отступай к восточной границе. Это приказ.
  Генерал отрицательно помотал головой.
  - Ты же знаешь, что в такой ситуации люди могут тебя и не послушаться. Всё-таки последний год я, а не ты месил с ними грязь и глотал пыль. Я должен участвовать в этом. А остальных отправлю с легатом. Их, остальных-то, и на легион не наберётся.
  - Ладно, делай, как считаешь нужным, - Сергей явно облегчённо вздохнул. - Давай, отдавай приказы, и выступаем.
  
  Буквально через час шесть телег с пушками, три сотни кавалерии, шесть сотен стрелков и триста копейщиков вышли из города на запад, к руинам Донецка. Достаточно быстро Сергей нашёл подходящую пересечённую местность, где можно было устроить засаду. Сотня конников ушла вперёд, тревожить и выманивать ино из развалин, а маршал с генералом занялись размещением войск. Две батареи они расположили так, чтобы сектора обстрела перекрывались, и перед каждой рассыпали цепь прикрытия из сотни стрелков. Кавалеристов под командованием лучшего из офицеров укрыли на правом фланге, выдвинув их немного вперёд. Последнюю батарею поставили в центре, позади позиций пехоты. Сергей устроил себе наблюдательный пункт на возвышенности недалеко от основных сил, а Шурик, не пожелавший бросать своих людей, остался на центральной батарее.
  Орденцы даже не догадывались, как им повезло - многие сипаи, все тени и большая часть установок в этот день были заняты уничтожением Славянского корпуса, внезапно оказавшегося у них в тылу. Поэтому, когда с востока к Донецку приблизились небольшие группы конников, отогнать их были посланы только тысяча конных дронов и, на всякий случай, одна установка. Разведчики людей, выполнив свою миссию, начали поспешно отступать к своим.
  Передовые отряды ино показались уже под вечер. Сначала они наткнулись на стрелков, прикрывающих левую батарею, и, осыпанные градом пуль, откатились к основным силам. Сергей нарочно выбрал такую местность, чтобы наступающие не могли действовать большими конными массами, и теперь хвалил себя, наблюдая за боем в подзорную трубу. Ино, хотя и видели, что местность им не благоприятствует, решили атаковать, понадеявшись на кажущееся численное преимущество и поддержку установки. Платформа не стала слишком близко подходить к месту схватки - она издалека несколько раз прошлась огненными струями по заросшему холму, с которого обстреляли авангард, а затем триста дронов с гиканьем рванулись вперёд. Уже у подножия холма залп картечью скосил передние ряды всадников, а уцелевшие мушкетёры открыли беспорядочную стрельбу. Дроны помчались обратно, а Балахов забеспокоился, как бы ино не посчитали себя слишком слабыми и не прекратили бой. Но те, после взятия Донецка, видимо, уже не могли смириться даже с небольшой неудачей, так что установка просто скрестила над злосчастным холмом три струи плазмы, и в воздухе расцвёл огненный цветок взрыва, похоронив его храбрых защитников в багровом пепле.
  Дроны начали продвигаться дальше, постепенно приближаясь к центральной батарее. Правую батарею они не обнаружили.
  - Давай, Шурик, не дрейфь, - забормотал себе под нос Сергей, выискав окуляром друга среди солдат. Лица людей были подавленны, но Яковенко что-то оживлённо им говорил, указывая здоровой рукой в сторону пылающего холма. Балахов видел, как солдаты, сжимая оружие, тронулись навстречу врагу.
  Установка открыла огонь сразу же, как только ино увидели повстанцев. Огненный дождь пролился над буераками, заросшими кустарниками; закричали обожжённые, захлопали мушкетные выстрелы, а кое-где вспыхнули рукопашные схватки. Пушки молчали, и это приободрило дронов, по большей части уже спешившихся. Только десятка четыре всадников оставалось около платформы. Балахов наконец смог рассмотреть её в самых мелких деталях. Вращающаяся кабина не была бронированной - видимо, Администраторам было трудно предположить, что у низших когда-нибудь появится хотя бы сравнимое по мощи оружие. Также уязвимым местом были резиновые гусеницы. Маршал послал одного адъютанта на правый фланг, передать указания артиллеристам и приказ о начале движения конникам.
  Напряжение боя нарастало, люди, поливаемые огнём, теснимые дронами, начали подаваться назад. Платформа двинулась за ними, выбирая место с лучшим обзором, и наконец подставилась. Центральная батарея выстрелила почти одновременно с правой; дым скрыл установку, огненный дождь прекратился, а в тылу инопланетян раздались крики 'Ура!'. Дроны заметались, стрелки с правого фланга тоже поднялись в атаку, а Балахов вскочил, радостно вопя и молотя руками воздух. Пушки перенесли огонь на вражескую пехоту. Маршал снова приник глазом к подзорной трубе - дым над установкой почти рассеялся, и теперь было ясно видно, что ядра накрыли в основном прикрытие, а у платформы была повреждена только одна гусеница, у которой и копошился здоровенный инопланетянин, явно из расы Администраторов. Другое такое же существо наполовину высунулось из кабины. Расстояние между ними и людьми стремительно сокращалось - кавалеристов некому было остановить.
  - Да, да! - возбуждённо шептал Балахов. И в этот момент Администратор, сидевший в кабине, зашевелился. Сергей не успел разобрать, что именно произошло там, на перепаханном осколками склоне, но неожиданно установка взорвалась; чудовищной силы удар потряс землю, сбил с ног Балахова и вообще всех в округе, а две сотни кавалеристов скрылись в огненном облаке.
  
  Гвардейцы стройными походными колоннами проходили мимо командора, навсегда покидая Первомайку. Рокин, чуть скособочившись, сидел на своём лучшем коне, гнедом жеребце, нетерпеливо роющим копытом землю в предчувствии скачки. Позади него замерли два десятка драгун эскорта, ожидающие приказаний. А вдоль улицы стояли негромко переговаривающиеся местные; почти никто из них не выражал ни особой грусти, ни особой радости по поводу очередной смены власти в их посёлке. Только небольшая группка родственников высших командиров Ордена была подавленной. Среди них стояла и заплаканная Светка, уткнувшаяся в мамино плечо.
  От головы двигающихся войск к свите командора скакал Кузнецов, придерживая левой рукой палаш. Когда он приблизился и стал рядом с Артуром, тот наклонился к нему, приобнял за плечи и негромко, чтобы никто не услышал, проговорил:
  - Женя, тебе не обязательно уходить с нами.
  Тот быстро глянул на него и ответил, не задумываясь:
  - Брось, Артур. Мы заварили эту кашу, нам её и расхлёбывать. В конце концов, интересно же, чем всё это кончится.
  - Ты отлично знаешь, чем это кончится. А Светка мне ни когда не простит. Должен же кто-то остаться здесь, чтобы лучше подготовиться и начать всё заново.
  Женя грустно покачал головой.
  - Ну шо ты говоришь? Второго шанса не будет. Только сипайское восстание дало нам возможность хоть чего-то добиться. Да вот толку от того, чего мы добились, никому не было. Но я ни о чём не жалею. Я буду с тобой до конца.
  Артур отстранился от него.
  - Я проверял тебя, - чуть помедлив, проговорил он. - Спасибо.
  Но его лицо оставалось хмурым. Он обернулся в сторону родственников, встретившись взглядом с сестрой, и та, всё поняв, закрыла лицо руками и убежала. Испуганная мама пошла за ней, отец же, сделавший было шаг следом, махнул рукой и остался на месте.
  Внезапно из переулка показалось несколько гвардейцев, пинками гнавших перед собой пятерых в гражданской одежде. У Жени брови поползли вверх, когда он узнал среди арестованных одного сотника и двух десятников Алого легиона. Дезертиров подвели к командору, и начальник конвоиров доложил:
  - Пойманы при попытке к бегству, оружие всё побросали в канаву, хотели на запад тикать.
  У Рокина перед глазами поплыла красная пелена. Он процедил сквозь зубы, потому что не мог разжать их:
  - Женя, они ж все из ордена? Все давали присягу?
  - Да, - тот несколько испуганно покосился на друга.
  Артур спрыгнул с коня, подошёл к конвойным и забрал у одного из них заряженный мушкет.
  - К забору их! - скомандовал он остальным. Лица дезертиров побледнели, да и их поимщики вдруг почувствовали себя не в своей тарелке. - Пошёл! - Рокин подтолкнул замешкавшегося пленника стволом.
  Всё ещё не веря в происходящее, арестованные выстроились вдоль забора лицами к строю стрелков.
  - Отвернитесь! - крикнул им Рокин. Он вдруг испугался, что солдаты не будут стрелять. Дезертиры повернулись, уткнувшись взглядами в посеревшие доски.
  - Готовсь! Пли! - скомандовал Артур, и сам вскинул оружие. Грохнул залп, мушкет подпрыгнул у него в руках, и люди около забора, как будто их с силой толкнули в спины, ударились о штакетник и попадали. Как минимум двое из них были живы и стонали, но кровавая пелена уже спала с глаз командора, он почувствовал, что у него внутри стало пусто и холодно. Молча отдав мушкет оторопевшему солдату, он вспрыгнул в седло и скомандовал:
  - За мной!
  Последняя колонна, к которой пристроилась и расстрельная команда, двинулась по дороге, а Рокин, Кузнецов и их свита сорвались с места, обгоняя пехоту. Обернувшись напоследок, Артур увидел, как поселяне подбегают к расстрелянным, как одного из них даже поднимают на ноги, придерживая простреленную руку, а второго, видимо, мёртвого, оттаскивают в сторону. Рокин отвернулся, не желая знать, что случилось с остальными.
  
  Первыми сквозь Первомайку прошли конные разъезды, караулившие повстанцев. После потери одной установки ино стали гораздо осторожнее, не рисковали без нужды столь ценным оружием, а также наконец наладили нормальную разведку. Когда затем основная масса войск миновала посёлок, направляясь на юго-восток, вслед отступавшим остаткам донецкого корпуса, в Первомайке появилось несколько отрядов аистов. Они методично прочёсывали кварталы, искали юношей, участвовавших в боевых действиях, а также занимались своей обычной работой - отбором некоторого количества детей для дальнейшей отправки на другие планеты. Люди уже подзабыли, чем чреваты визиты таких отрядов, так что теперь то тут, то там начинали голосить женщины, а по улицам потянулись группки молодёжи, конвоируемые сипаями.
  Лорд Фреалон вместе со своим сородичем ехал по Первомайке в открытой коляске, запряженной четвёркой лошадей. Меньшее количество просто бы не осилило вес двух массивных туш, разодетых в жёлтые одежды. Коляску сопровождала небольшая свита из офицеров в звании не ниже легатского; среди свиты находился и барон Кроунзе Савой.
  - Смотрите, мой юный друг, - проговорил лорд, когда мимо них прогоняли очередную партию повстанцев. - Вот чем закончилось это восстание. Но не всё так просто. Семена зла в крови у низших рас, мы должны бдительно следить за ними.
  - Ничего, прививка послушания вправит им мозги, - пробурчал его собеседник.
  - В принципе, этих бедолаг, что гонят сейчас мимо нас, ничего ужасного не ждёт. Прививка и другая планета. Вот чего я никак не возьму в толк, это почему самки так убиваются насчёт малолетних детей - ведь их отпрыски получат возможность возвыситься, возможно даже, станут помещиками или герцогами. И они не потеряют с ними связь - почту вскоре снова наладят.
  - Самки всегда так, - кивнул второй Администратор. - Раньше они спокойнее реагировали на аистов, а за эти три года, видимо, отвыкли.
  В этот момент коляску нагнал гвадлин, восседающий на дронском скакуне - земных лошадей пока не хватало. Лорд вопросительно глянул на него, шевеля жвалами в знак удивления.
  - Мой лорд, мы задержали одного человека, который вас заинтересует, - ровным голосом, без тени эмоций в голосе, сообщил гвадлин, указывая рукой назад. Младший Администратор остановил коляску, и два дрона подвели к ним Василия Петровича.
  Бывший жрец науки не сопротивлялся, но и особой покорности не выказывал.
  - Что в нём такого? - спросил Фреалон, разглядывая пленника.
  - Он не привит, - пояснил гвадлин. - Все люди его возраста на планете привиты, кроме восставших сипаев. Но этот явно не сипай, похоже, что он...
  Тут в разговор вмешался Кроунзе, поспешивший пояснить начальству:
  - Это мой старый знакомец, жрец науки. Мои люди уже ловили его однажды, но во время перевозки на космодром ему удалось бежать. Теперь не уйдёт, голубчик, - барон, даже не дожидаясь распоряжения лорда, жестом поманил к себе адъютанта.
  Администраторы, прежде, чем что-либо сказать, некоторое время разглядывали учёного. Затем Фреалон со вздохом произнёс:
  - Несомненно, именно ты помог людям создать огнестрелы. Невероятно, чтобы кто-нибудь неподготовленный был способен на такое. Я прав?
  Пленник кивнул.
  - Почему же ты не бежал с остальными?
  Василий Петрович посмотрел в огромные фасеточные глаза инопланетянина, подсвеченные изнутри загадочными бликами.
  - Я разочаровался в идее. Я с самого начала осуждал восстание, но не мог оставаться в стороне. Теперь я понял, что это тупик, и бунт ведёт только к жертвам среди моей расы.
  Администратор повелительно вздел конечность, отдавая пленника подоспевшему конвою.
  
  Глава 4
  
  Старый шлях полого спускался к реке и потом снова резко поднимался на гряду, двумя уступами возвышающуюся над всей окружающей местностью. С её вершины были видны и дальние холмы, подёрнутые синей дымкой, и небольшое селение в трёх километрах выше по течению, и вся широкая долина реки, хотя вернее было бы сказать, ручья, так как всадники легко переезжали её, не замочив ног - вода едва доставала до стремени. Именно это место выбрал Артур для встречи с ино, сосредоточив здесь, чуть севернее Амвросиевки, все оставшиеся в его распоряжении силы - три легиона Луганского корпуса, Алый Легион и остатки корпуса Правши. Всего у людей оказалось двадцать пять тысяч воинов, из них шесть тысяч кавалерии, девять тысяч мушкетёров, шесть тысяч тяжёлых пехотинцев и четыре тысячи солдат вспомогательных служб.
  Войска начали сосредотачиваться здесь ещё с 21 июня, Сергей с Шуриком прибыли 22-го числа, а уже 23-го разведка предупредила, что неприятель приближается.
  Артиллерию разместили на гряде: отсюда она могла накрывать всю долину, и двадцать пять пушек имели теперь хоть какие-то призрачные шансы против пяти установок. Артиллерийские батареи чередовались с батареями баллист, причём баллисты были чуть выдвинуты вперёд, чтобы прикрывать от стрекоз пехоту. Луганские и донецкие стрелки заняли передний край нижнего уступа, остальные войска их легионов расположились позади них, между стрелками и склоном второго уступа. Там они были в безопасности от обстрела из долины, по крайней мере, пока ино не стали бы стрелять навесом. Всю гвардию повстанцы решили оставить в резерве, позади батарей. Отсюда было удобно подавать помощь как центру, так и обоим флангам.
  Оставалось только распределить командование. Василий Терещенко, командующий Луганским корпусом, получил центр и два легиона под начало. Один из его легатов, соответственно, со своим легионом, отвечал за правый фланг, а левую сторону должен был удерживать Шурик Яковенко с остатками своего корпуса. Рокин с Балаховым осуществляли общее руководство сражением, а Кузнецов, указав места построения для гвардейских тысяч, вскоре присоединился к друзьям, чтобы в случае нужды не потребовалось тратить время на высылку ординарцев.
  
  Артур, Сергей и Женя верхами стояли на гребне гряды, оглядывая войска. Тёплый ветер шевелил гривы коней и плащи хлопцев, гнал по заросшей ковылём округе белёсые волны, принося с собой сладкий запах трав. Кузнецов держал в левой руке древко выгоревшего знамени их первого отряда. Рокин настоял, чтобы в решающий бой гвардейцы шли именно под этим флагом. Хорошо вооружён из них троих был только маршал, кроме палаша в ножнах засунувший за пояс два заряженных пистолета, а голову покрывший гвардейским шлемом с плюмажём. Остальные ограничились холодным оружием, щит же был только у командора.
  - Конец июня, твою мать, - почему-то ругался Балахов, сдерживая своего рыжего жеребца, порывавшегося сорваться с места.
  - Помнится, где-то в конце июня мы ушли из Первомайки с Кареном, - сказал Кузнецов.
  Артур отчётливо вспомнил, как это было, как он перед самым уходом зашёл попрощаться к Оле. Это было в другой жизни, не иначе.
  С той стороны долины на дороге показалось несколько всадников. Они мчались во весь опор, поднимая клубы пыли, что-то крича и размахивая руками.
  - Вроде наши, - процедил сквозь зубы Сергей, приложив к глазу подзорную трубу. - Начинается...
  Всадники быстро спустились к реке, пересекли её по мостику и начали подниматься к своим. Люди, до этого вольно стоявшие или сидевшие, подобрались, плотнее сомкнув ряды, тревожно вглядываясь вперёд.
  - Я боюсь за левый фланг, - озабоченно проговорил маршал. - Люди Правши толком не отдохнули, да они вообще не отдыхали с самого начала вторжения.
  - Ты хочешь сказать, драпали, не переводя дух? - с непонятной усмешкой буркнул командор.
  Сергей удивлённо глянул на его кривую натянутую улыбку и воскликнул:
  - Да ну тебя! - и уже спокойней добавил. - Нужно ещё раз проинструктировать пушкарей. Я смотаюсь к большой батарее, ладно?
  Не дожидаясь ответа, Балахов поскакал к тем самым улучшенным пушкам, которыми он так восхищался на Светкиной свадьбе.
  
  Ино знали обо всех действиях людей, потому что от постоянно кружащихся на недосягаемой высоте стрекоз укрыться было невозможно. Чтобы разом покончить с орденскими войсками, они даже приостановили наступление через Волгоград, перебросив оттуда космолётами 30 тысяч солдат. Теперь они имели двукратное преимущество в живой силе, не говоря уже о подавляющем господстве в воздухе, установках и тенях. Кроме того, в заранее намеченный район далеко позади занявших оборону повстанцев вылетела группа техников с кристаллом, чтобы организовать перевозку отрядов для удара в тыл людям. Эту группировку возглавил барон Кроунзе Савой. Лорд Фреалон собирался раздавить Орден Льва и Сердца, уничтожить его окончательно и бесповоротно.
  Повстанцы не подозревали о готовящейся диверсии, хотя их разведчики были начеку, а разъезды высылались во все стороны. Скорее Рокин опасался обходов с флангов, потому что линия войск противника была длиннее линии людей; однако поделать с этим ничего было нельзя.
  Где-то около часа дня в небе над долиной начало барражировать множество стрекоз, высматривавших позиции артиллерии и расположение войск. Маршал вернулся к Артуру на вершину гряды.
  - Пусть они только выкатят свои установки на склон, - сказал он. - Мы пристреляли пушки, расписали ориентиры. Можем их залпами накрывать.
  Как в дальнейшем оказалось, эти надежды были напрасными.
  
  Несмотря на то, что этого все ждали, появление вражеского войска было внезапным. Вдруг одновременно в начале спуска к руслу речки по всему противоположному краю долины выросли тёмные силуэты пехотинцев. Перед их плотным строем трусцой бежали ящеры.
  - Улукаи, чёрт! - Артур тут же вспомнил Кущёвскую, голубую ленту реки и чудищ, роющих когтями почву.
  - Открыть огонь второй, четвёртой и шестой батареям, - отдал приказ Сергей, и трое адъютантов сорвались с места, торопясь к артиллеристам. Мельком глянув на командора, Балахов пояснил:
  - Не будем сразу раскрывать все карты.
  Когда монстры прошли половину пути до реки, грохнули пушки, точно накрыв рептилий. Половина их уткнулась носами в землю, остальные в панике бросились в разные стороны, сбивая с ног своих погонщиков. Улукаи замедлили шаг, а орудия продолжали говорить, ведя охоту за ящерами, хотя часть ядер разрывалась уже в рядах солдат. Неимоверными усилиями вражеским офицерам удалось довести их до реки, и ино бросились в воду, по илистому дну уходя из зоны обстрела артиллерии. Но, когда первые из них ступили на противоположный берег, по ним открыли огонь мушкетёры. Всё русло покрылось телами, а в воде распустились мутные фиолетовые кляксы насекомьей крови. Улукаи поняли, что они в ловушке; ни сопротивляться, отстреливаясь из луков, ни наступать они не могли, так как человеческие стрелки просто выкашивали их ряды. Их могло спасти только беспорядочное бегство - оно вскоре и началось. Это сохранило многим из них жизни, так как по бегущим врассыпную было сложнее попасть из пушек, чем по организованно отступающим отрядам.
  Артур смотрел на мечущиеся среди разрывов фигурки на противоположном склоне и ликовал. Ему было сложно оценить вражеские потери, но это было всё равно, потому что повстанцы не потеряли ни одного человека.
  - Самая тупая атака из всех, что я видел, - произнёс Сергей, прервав молчание, отчасти установившееся из-за грохота выстрелов, отчасти - от того, что все наблюдали за битвой.
  - Для чего-то ведь они её затеяли, - возразил Рокин. - Может, разведка боем?
  - Смотрите! - вдруг воскликнул Кузнецов, указывая на правый фланг. Охватывая его, там двигались густые колонны, ощетинившиеся копьями.
  - И слева тоже, - проговорил Сергей, ворочая туда-сюда подзорной трубой. На центр же, прямо сквозь бегущих улукаев, с дикими воплями и гиканьем уже катилась конная урукская лава. Одновременно стрекозы атаковали человеческие отряды, осыпая их камнями, а из-за противоположного гребня поднялись струи плазмы; они начали шарить по склону, превращая в пепел всё, к чему прикасались. Если в первой атаке участвовало не более четырёх тысяч ино, то сейчас на повстанцев надвигалось по меньшей мере втрое больше.
  Маршал отдал приказ стрелять всем батареям, и в долине разверзся ад. Взрывы разбивали наступавшие сотни на мелкие группы всадников и кучки бьющихся в агонии существ. Стрекозы прилагали все усилия, чтобы рассеять человеческих стрелков, но баллисты здорово им мешали - уже около десятка тварей валялось в округе. Главной опасностью были установки - они перепахивали гребень, взрывая ядра и кромсая пушки. Работу плазмомётов явно корректировали со стрекоз, во всяком случае, те батареи, которые первыми выдали себя, вскоре были подавлены.
  На флангах навстречу ино командующие вывели тяжёлую пехоту, и результат везде был одинаков - несмотря на то, что их почти не поддерживали пушки, фаланги успешно перемалывали тысячу за тысячей, не отступая ни на шаг и неся незначительные потери. Вскоре люди перешли в контратаку и сбросили ино в реку. Они рубились прямо в воде, так что неглубокое русло было запружено телами, а кое-где вода начала разливаться по пойме.
  Ситуация в центре приняла угрожающий характер - тяжёлая пехота и кавалерия, всё ещё не принимавшие участия в бою, были так расстроены атаками с воздуха и беспорядочным навесным обстрелом из плазмомётов, что уже не могли сдержать уруков, а о стрелках, подвергшихся особенно яростному нападению, и говорить было нечего. Тогда командор приказал Балахову взять мушкетёров и фалангу Алого легиона и спуститься с ними в долину, чтобы выправить положение. Уже на половине пути, когда воины в красных плащах показались на склоне, все установки перенесли огонь на них. Огненные облака поглотили две трети солдат прежде, чем они столкнулись с неприятелем. Рокин смотрел на это избиение, раскачиваясь в седле, как сомнамбула, и кусая до крови губы.
  - Там на флангах тоже какой-то пипец творится, - сказал Кузнецов.
  Действительно, и справа, и слева что-то произошло, но без подзорной трубы было не разобрать, что именно. Фаланги внезапно распались, солдаты бежали, падая, как подкошенные, от еле видных вспышек. Отряд Яковенко, уже знакомый с тенями, прекратил всякое сопротивление, конница с остатками пехоты подалась назад, на возвышенность, а некоторая часть попыталась проскользнуть между ино и склоном к деревне. Как это у них получилось, Артур уже не смотрел, потому что всё его внимание сосредоточилось на правом фланге. Когда фаланга была разбита, легат, распоряжавшийся там, послал вперёд конницу, а сам, выстроив всех мушкетёров в три линии, начал продвигаться вперёд. Конницу почти сразу опрокинули, большей частью рассеяв по полю, и стрелки оказались лицом к лицу с неизвестным невидимым врагом. Передняя линия дала залп, солдаты упали на одно колено, поспешно перезаряжая ружья, а вторая линия тем временем вскинула мушкеты и тоже выстрелила. Третья линия не успела даже вскинуть мушкетов - несколько лучей начали кромсать стрелков, буквально разрезая их на кусочки. Перепуганные люди бросились наутёк.
  
  Казалось, что всё уже кончено, но центр между тем продолжал сопротивление. Долину заволокло дымом, и туда больше не могли стрелять ни пушки, ни установки, да и стрекозам сверху ничего не было видно. Только иногда, когда белёсая пелена на мгновение расходилась, внизу угадывались неясные массы войск, беспорядочно кружащиеся в смертельном танце.
  Внезапно где-то позади послышался шум - бряцала амуниция, слаженно топали подкованные сапоги. Испуганный адъютант подскакал к Рокину и Кузнецову с тревожной вестью:
  - Командор, сзади ино! - он схватил взбрыкнувшего артуровского коня за узду. - Не меньше легиона, в основном синекожая пехота, но в авангарде дроны.
  Артур беззвучно выругался. Потом подозвал другого адъютанта и негромко отдал ему распоряжение спуститься в долину и предупредить маршала о новой опасности. Про себя он подумал, что вряд ли посланный разыщет Балахова, но нужно же было попытаться. Последний раз окинув взглядом панораму битвы, он увидел, что на флангах человеческих войск уже не было совсем, а несколько отрядов ино наступают справа и слева на центр, скрываясь в дыму.
  - За мной! - крикнул он, разворачиваясь. Свита сорвалась с места, неотступно следуя за своим лидером. В его распоряжении оставались только две тысячи алой конницы. Найдя их, укрывшихся в небольшой впадине, он приказал Жене выводить и строить солдат в боевой порядок. Пушки давно замолчали - либо их уничтожили из плазмомётов, либо артиллеристы разбежались. Звуки из долины тоже становились глуше, зато приближался топот атакующих.
  Первые всадники показались невдалеке, топча ковыль, и Кузнецов отдал команду, качнув флагом. Кавалеристы сорвались с места, на ходу стреляя из пистолетов; Рокин и Кузнецов скакали в первом ряду стремя в стремя, командор - прикрывшись щитом, легат - в левой руке сжимая знамя, а в правой - палаш. Им не удалось схлестнуться с дронами - те поспешно откатились в стороны, освобождая дорогу пехоте. Панцирники наступали, сдвинув щиты, выставив вперёд копья, и Артуру стало ясно, что шансов у них нет - драгунам никогда не опрокинуть фалангу. Но он уже не мог остановить атаку. На ходу вытаскивая клинок из ножен, Рокин закричал как можно громче, закричал не 'Ура!' и не 'Вперёд!', а что-то бессмысленное, бессвязное, только для того, чтобы заглушить страх. Он не знал, кричали ли другие, потому что оглох и не слышал даже собственного крика. Уже близка была черта, та, невидимая, но существующая, которая отделяет их от врагов, за которой уже не будет ни страха, ни времени.
  Отряды сблизились за несколько секунд. И в этот момент, когда заходящее солнце вдруг заиграло на золотых линиях, образующих рисунок щита, из-за копий фаланги по лаве ударили лучи теней, пустив кувырком первые ряды людей, а потом инопланетяне опрокинули всадников, сбросив их с гребня в долину.
  Один из лучей разрезал Артура напополам, наискось отхватив край щита и обезглавив коня. Валясь на землю, Рокин некоторое время был ещё жив, и умер, только когда ударился о землю. Его труп завалило погибшими людьми и лошадьми.
  Женя прожил чуть дольше. Тот же луч, который убил командора, подрезал ноги коню Кузнецова. Падая, легат сильно повредил ногу, и в горячке боя его почти затоптали, но он всё же сумел встать, опираясь на поломанное древко, и попытался отбиваться палашом. Его походя проткнул копьём инопланетный десятник.
  
  Теперь битва была окончательно проиграна. Панцирники вышли на гребень, очистив его от последних артиллеристов, ещё цеплявшихся за свои искалеченные пушки. Тени взрывали уцелевшие бочки с порохом, кромсали бронзовые стволы орудий, а дронская кавалерия рассыпалась по округе, сгоняя пленных в ту самую ложбинку, где стояла алая конница. Со стороны плазмомётов показались последние резервы ино - разношерстные отряды разных рас. Они спускались в долину широким полукругом, не встречая сопротивления, только добивая тяжелораненых, а легкораненых и безоружных передавая в тыл. Тогда и панцирники двинулись вниз, всё ещё сохраняя правильный строй.
  Глава 5
  
  Стрелки и остатки конницы повстанцев заняли круговую оборону у реки, сложив из трупов людей и инопланетян нечто вроде защитного вала. Тяжелораненого Терещенко отнесли в середину и положили под флагом. Он был ранен копьём в грудь, адъютант вынес его из боя уже без сознания. Ино иногда напирали с разных сторон, постепенно сбивая людей в беспорядочную кучу. Когда солдаты уже стояли так плотно, что не могли пошевелить руками с оружием, генерал внезапно очнулся.
  - Поднимите меня повыше, - приказал он слабым голосом.
  Адъютанты поддержали его, чтобы он смог оглядеться вокруг.
  - Где маршал?
  - Неизвестно.
  - А командор?
  Молчание. Тогда, собрав последние силы, Терещенко крикнул:
  - Сложить оружие!
  От напряжения у него пошла ртом кровь, и вскоре он умер, тяжело осев на поддерживавшие его руки. Повстанцы стали сдаваться, покидая своеобразное укрепление и бросая мечи под ноги инопланетянам. Среди беспокойных толп низших рас внезапно проявилось несколько Администраторов - это тени сбросили свои накидки. Сипаи почтительно обходили их стороной, а десяток гвадлинов тут же подбежали к одному из них, торопясь обработать его простреленную лапу.
  Всего было пленено около восьми тысяч человек - кроме окружённого центра, множество людей, рассеявшихся по гребню и по склону возвышенности, переловили конные дроны, а кое-кто из повстанцев, отчаявшись в исходе неравной борьбы, сам пришёл сдаваться. Среди пленных половина была ранена. Не менее шести тысяч человеческих трупов осталось лежать на поле боя, большая же часть разбежалась, надеясь вернуться в родные места. Сергей Балахов с двумя тысячами пехотинцев сумел вырваться из клещей в последний момент, отступив вдоль реки под перекрещивающимися смертоносными лучами. Наступившие вскоре сумерки помогли беглецам, кружным путём, балками и оврагами пробирающимся в Ростов. На следующий день ино не стали высылать погоню, потому что после такой страшной битвы нужно было похоронить погибших, эвакуировать раненых, а также решить, что делать с такой пропастью пленных. Фреалон нашёл выход - прямо в деревне, покинутой жителями ещё перед началом битвы, была организована вакцинация повстанцев. После этой процедуры у них стирали память за последние три года, а затем отправляли небольшими партиями к наспех организованной площадке для космолётов, и перебрасывали на космодром в Киев. Оттуда уже их собирались перевозить в колонии.
  
  Бывший орденский маршал кружным путём, через Таганрог, привёл своих людей в Ростов. Чёрные сипаи встретили его неприветливо. Ли-Лонгве тоже сначала принял холодно человека, бывшего правой рукой командора, но потом, рассмотрев в нём опытного воина, решил привлечь его на свою сторону.
  Они сидели в просторном кабинете, пили чай и разговаривали.
  - Положение наше угрожающее, - говорил негр. - Сейчас ино уже под Краснодаром. Ставрополь неделю назад сдался на милость Администраторов.
  - Давайте смотреть правде в глаза, - предложил Сергей. - Города нам не удержать. Самые главные наши противники - установки, а против установок мы ничто.
  - Не надо так говорить. Ведь вы же сами уничтожили одну их них. Да и тени вполне уязвимы для ваших пуль. И что нам вообще останется, если мы отдадим Ростов без боя? Партизанская война, ни к чему не ведущая, бесконечная и бессмысленная. Лично я собираюсь сражаться здесь.
  - У нас почти не осталось пороха. Даже на один бой не хватит, - Балахов сокрушённо покачал головой. - А если улететь? У вас же здесь достаточно космолётов, чтобы погрузить всю армию.
  - Куда лететь? Нас на любой планете теперь встретят совсем по-другому. Впрочем, несколько сотен моих солдат, с моего разрешения, разумеется, отправились в Африку. Там они сядут без коррекции диспетчерского кристалла где-нибудь в центре континента и попробуют раствориться среди местного населения.
  Сергей упрямо продолжал искать другой путь. Он потёр лоб и проговорил:
  - Есть ещё один выход - Кавказ. В горах можно противостоять и установкам, и теням с их лучами. Там можно создать базу для наступления вглубь страны.
  Ли-Лонгве отхлебнул из чашки и откинулся в кресле.
  - А вы не хотите сами сказать правду? - прямо спросил он Балахова.
  - То есть?
  - Битва проиграна, маршал. Что бы мы не предприняли, это ни к чему не приведёт. Дальнейшее сопротивление - напрасная трата человеческих жизней.
  Сергей вскочил. Негр продолжал серьёзно смотреть на него.
  - Пожалуй, нам не о чем больше разговаривать, - буркнул украинец. - Разрешите идти.
  Тогда африканец встал, и, похлопав его по плечу, сказал:
  - Успокойтесь. Мне нужны такие люди, которых не сломили поражения, и которые будут стоять до конца. Берите своих людей и занимайте западные укрепления. Там встретите и одного своего генерала. Однорукого. А я Вам ещё подчиню один ростовский легион, и сверху добавлю чёрную тысячу.
  Всё ещё не совсем доверяя своему новому командиру, Балахов коротко кивнул и пошёл к выходу.
  
  Тысячи Сергея расположились в той части города, через которую когда-то давно маленький украинский отряд въезжал в Ростов. Оборонительная позиция в основном выглядела как линия невысоких баррикад, только изредка прерываемая настоящими фортификационными сооружениями в виде толстой трёхметровой стены из кирпича с полутораметровым рвом перед ней. Полностью охватить крепостной стеной огромный город было невозможно, да и сил удерживать такую стену всё равно бы не хватило. Основные бои должны были происходить в городских кварталах; чёрные генералы рассчитывали заманить туда ино и там разгромить. Ведь фактически сам город представлял из себя множество отдельных посёлков, разделённых рощами, развалинами и пустырями, так что правильного боя у инопланетян всё равно бы не получилось, а, когда штурм распадётся на несколько изолированных друг от друга очагов, будет шанс справиться с супероружием Администраторов. Жаль только, что ростовские сипаи были вооружены хуже украинцев - орден так и не поделился своими технологиями с конкурентами.
  
  Ино появились под Ростовом только в начале июля, вечером. Это было странно, потому что от места сражения они должны были дойти гораздо быстрее. Они не стали атаковать с ходу, а рассыпались по округе, накапливая силы и прощупывая разъездами линию обороны.
  Сергей ехал вдоль баррикады. Стремя в стремя рядом с ним вышагивал конь Правши, а позади, чуть приотстав, их сопровождали пятнадцать гвардейцев, лично отобранных маршалом для собственной охраны. Быстро темнело. Яркий закат ещё освещал край неба, и краски становились всё насыщенней, а деревья и окружающая местность - всё черней, на востоке же по небосводу разливался фиолетовый цвет и мерцали первые звёзды. Луны не было видно, даже маленького серпика - ночь обещала быть тёмной.
  - Ты знаешь, - говорил Сергей Шурику. - Я долго думал, почему так получилось.
  - В смысле, шо?
  - Ну, это всё, наша банда, восстание, и главное - почему я во всём этом участвую.
  - Ну и?
  Сергей потрепал холку своего коня.
  - Это случайность. Сначала я только хотел отомстить, а потом... Я бы так же добросовестно работал в мастерской, как сейчас самозабвенно дерусь с инопланетянами. Артур с Кареном были не такими. Рокину вечно чего-то не хватало, всё время он хотел больше, чем просто жить. А Хатламаджану была нужна слава, власть.
  - Рокин был сам в себе, - буркнул Яковенко. - Эгоист. Он вообще мало обращал внимания на то, шо вокруг него происходило, если это только его не касалось. Ты не такой, ты переживаешь за своих солдат. А Карен - он был игрок. Азарт, риск... Говорят, это болезнь. Да какая разница уже теперь?
  Сергей внутренне улыбнулся.
  - Не знаю, наверное, никакой. Шурик, а ты из-за чего влез в это?
  Правша подумал, наморщив лоб, и ответил:
  - Сначала я просто шёл с друзьями. Я бы сам не стал ничего затевать, но друзей бросить - это не про меня. А потом уже разозлился на ино, за свою руку. Теперь уже и не умею ничего другого, только воевать. Ну, а вот Женя - он всегда был ведомым. Куда Карен - туда и он. Потом за командором всё время таскался.
  Они помолчали, а потом Балахов проговорил:
  - Месть бессмысленна, Шурик. Теперь я это понял.
  За баррикадами раздался протяжный свист. Часовые начали встревожено выглядывать из-за укреплений, но темнота уже плотно окутала землю, так что пытаться что-либо увидеть нечего было и думать. Потом вдали послышался мерный топот.
  - Кажется, начинается, - шепнул Правша Сергею, и в тот же момент ночь взорвалась всполохами и криками. Плазмомёты и лучи теней прямой наводкой разносили баррикады, расчищая дорогу пехоте. Ино навалились буквально через несколько мгновений, наверное, они заранее подобрались поближе, и теперь вскочили и бросились в проломы. Жестокая схватка с редкой цепью защитников была короткой, и темные колонны инопланетян потекли в сторону городских кварталов.
  Балахов и Яковенко едва сумели оторваться от наступающих, чтобы организовать им достойную встречу. Ряды украинской пехоты, чёрные сипаи и ростовские тысячи перегородили несколько улиц, ведущих в бывшие спальные районы. Управлять разбросанными войсками было трудно, в темноте вестовые часто не находили нужных частей, так что офицеры действовали на свой страх и риск. Многие подразделения не успели занять свои позиции, когда волна наступающих накатилась и захлестнула все близлежащие районы. Первый, самый мощный удар выдержали только украинцы и негры, ростовчане же побежали. Последующие атаки шли одна за другой, постепенно размывая сопротивляющиеся части, а там, где люди держались особенно упорно, в дело вступали установки. Через бреши в обороне, по улицам, которые люди не успели перекрыть, ино просачивались к центру, так что вскоре уже не было чёткого фронта, разные районы города контролировали то повстанцы, то инопланетяне. Отряды беспорядочно носились по улицам, сталкиваясь и вступая в скоротечные схватки на фоне бьющих во все стороны струй плазмы и рушащихся домов. Стрелки обстреливали кавалерию из окон, а та, в свою очередь, внезапно атаковала с тыла пехоту, затаптывая её в асфальт.
  Расчёт Ли-Лонгве не оправдался. Администраторы предпочитали не соваться в скопления зданий. Они либо посылали туда воинов низших рас, либо разносили всё плазмой и лазерами. К тому же из-за темноты было трудно сориентироваться, нередко лучники осыпали стрелами своих, а ино, врываясь в дома, убивали без разбора и вооружённых людей, и мирных жителей. Ожесточённые бои шли всю ночь, но лишь под утро наступил перелом - повстанцы потянулись через Дон на юг, переходя реку по Ворошиловскому и Западному мостам, и оставляя позади себя растерзанный город. Когда край солнца выглянул из-за горизонта, большая их часть уже покинула Ростов, лишь кое-где сопротивлялись попавшие в окружение группы.
  Сергей, Шурик и сотня всадников - это были все остатки войск, ночь напролёт сражавшихся на проспекте Стачки, постепенно откатываясь по нему к центру. Маршал давно оставил попытки наладить связь со штабом, теперь он сам дрался, ходил в атаки и участвовал в рубках грудь в грудь. Его щит был измят ударами вражеского оружия, копьё он где-то потерял, палаш в правой руке был весь выщерблен и покрыт запёкшейся кровью. За поясом у него висел заряженный последним порохом пистолет - он сам удивился, когда заметил, что до сих пор из него не выстрелил.
  Рассвет застал их маленький отряд около Центрального рынка, сейчас совершенно безлюдного. Не смотря ни на что, в соборе зазвонили в колокола; Сергей поднял воспалённые бессонной ночью глаза на золотые кресты и перекрестился, хотя раньше никогда не отличался набожностью.
  - Будем пробиваться к Ворошиловскому мосту, - прохрипел он. - Здесь всего пару кварталов.
  Измученные люди, покачиваясь в сёдлах, молча последовали за ним. Периодически то одна, то другая лошадь, роняя пену, падала на передние колени, мотая гривастой головой, и отказывалась двигаться. Их хозяева вели себя по-разному - кто-то спешивался и брёл вслед за своими, а кто-то, обессиленный, отбрасывал в сторону оружие, сползал с седла и ложился на землю. Только один раз им встретился десяток улукаев, но они испуганно разбежались, как только увидели скачущую на них конницу.
  Всадники выскочили на проспект; Балахов повернул направо. До середины моста дорога была свободна, но на середине шла схватка двух сотен людей с сотней пауков. С гиканьем подняв над головами клинки, отряд Сергея ударил ино в тыл, и те рассыпались, спасаясь бегством прямо через перила, цепляясь своими восемью лапами с внешней стороны и передвигаясь, как настоящие насекомые, вниз головой. Сражавшиеся оказались украинцами; они узнали своего маршала.
  - Что будем делать, командир? - закричали ему из рядов, явно надеясь, что он прикажет отходить. Но Сергей был непреклонен. Привстав на стременах, он сорванным голосом приказал:
  - Защищать мост!
  Все всадники спешились, в том числе и Правша, только Балахов остался верхом. Он выстроил своё маленькое войско поперёк моста, а сам стал в первом ряду, вытащив из-за пояса пистолет.
  Почти час на них никто не нападал, только повстанцы небольшими группами шли и шли на юг; Сергей никого не задерживал. Пару раз появлялись маленькие отряды ино, но, замечая на мосту людей, уходили в улицы, не решаясь атаковать. Наконец где-то в половине восьмого на проспект вышло три сотни пеших уруков. Перестроившись, они лёгким бегом устремились на мост, позвякивая кольчугами, сжимая в косматых лапах круглые щиты и ятаганы.
  Правша стоял, поправляя на своей культе крепление для лука, то самое, сработанное Василием Петровичем, и смотрел на маршала. Враг был всё ближе. Балахов подобрался, как перед прыжком, неотрывно наблюдая за инопланетянами. Когда уруки подбежали достаточно близко, он внезапно закричал:
  - Вперёд! - и ударил коня шпорами.
  Шурик видел, будто в замедленном сне, как Сергей поднимает пистолет, спускает курок и тут же разжимает ладонь, выпуская рукоять, так что оружие, изрыгнув пламя, падает вниз, под копыта. А рука Балахова уже метнулась к ножнам, одним движением обнажив клинок.
  Отряды столкнулись. Сергей бешено вращал палаш, с оттягом опуская его на головы врагов, и от его ударов лопались черепа. Шурик, выпустивший едва пару стрел, отбросил лук и попытался пробиться к зарвавшемуся маршалу, но не смог. Одинокого всадника окружила толпа врагов. Они долго не могли его взять, пока не перерезали подпруги, и он не свалился вместе с седлом с коня. Даже падая, Сергей продолжал отбиваться, пока его не искрошили в капусту.
  Правша видел это. Он страшно закричал и рванулся вперёд всем телом, но сильный удар по шлему оглушил его. Он упал на мёртвые тела, на него тут же сверху навалились ещё погибшие и раненые.
  Украинцы всё же отбили эту атаку. Их смела подошедшая следом синекожая фаланга, очистив наконец мост.
  
  ***
  
  Двое конных дронов подъехали к обелиску. Он стоял на самом гребне холма, противоположный склон которого переходил в спуск к руслу небольшой реки. Этот спуск шёл двумя уступами, и слева, выше по течению речки, виднелась небольшая деревушка.
  На обелиске был выбит на нескольких языках один и тот же текс:
  'Здесь, в долине, произошла битва, решившая судьбу безумного бунта. В этой битве победил Порядок и Высшие Идеи благоденствия и экологии. Пусть закон, установленный Высшими, всегда будет побеждать, а эта стела останется назиданием грядущим поколениям и предостережением безумцам, а также вечным памятником героям, сложившим здесь головы'.
  Пахарь положил щит рядом с бороздой, выпряг лошадь из плуга и, стреножив, пустил её пастись по склону холма, а сам развязал сумку, придерживая её культей левой руки и ловко орудуя одной правой кистью. Он достал сыр, хлеб, флягу молока, и, расположившись прямо на траве, принялся есть, изредка поглядывая в сторону кажущегося маленьким отсюда обелиска с беседующими рядом с ним дронами, чуть прищуривая один глаз, словно прикидывая, попадёт ли он в кого-нибудь из них стрелой на таком расстоянии.
  
  4.01.1999-18.01.2001
  10.04.2009-3.05.2010
  15.08.2013-27.10.2013
  
  КОНЕЦ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"