Глава одиннадцатая, кузнецовская. Обратная сторона вишнёвки.
Утро красит нежным светом ледники Охранных гор.
Да, вот и снова утро, снова кузница, и опять плуги, косы да лопаты. Нет, кузница - это, конечно, хорошо, всяко много лучше, чем землю пахать. Там-то вообще за всю жизнь ничего, кроме лошадиной задницы не увидишь. А в кузнице каждая заготовка свою душу имеет: ведь двух одинаковых кусков руды даже в одном болоте не накопаешь, и двух одинаковых кусков угля из одного ствола не получится. Так что интерес всегда есть. Но хочется-то большего! Старый Сарнамба всему научил, что сам знал, хоть и не сын я ему по крови - да родных-то у него не было. А уж он знал многое, даже у эльфов поучиться успел. Не в Бритомбаре, конечно, и тем более не в Гондолине, но в походных кузнях во время войны на подхвате побегал. Вот только где ж мне его подарок использовать? Он и мечи ковал, и доспехи кольчужные, и щиты ростовые... До сих пор его работа у многих по захоронкам лежит, да только мы, слава Эру, войны уже целое поколение не знаем. Новое оружие и не нужно совсем, так что мне остаются только плуги да косы, топоры да гвозди.
До смешного ведь доходит! Чтоб ухватки не потерять, топоры лесорубам из слоеной стали кую, да в сотню слоев. В былые времена не каждый вой такой меч себе позволить мог, а они сейчас, вон, сосны валят да нахваливают. И ведь на ярмарке-то и не расторгу-ешься особо. Одно дело своему сковать: он, к примеру, весь год молоком или там мясом отдавать будет. Вот, в прошлом году, Тарниону нож обрезочный слоеный сковал, так еще год медом объедаться буду. А на ярмарке-то серебром брать надо, и отдать такой топор меньше, чем за десяток мириан, рука ну никак не поднимается! А откуда ж у крестьян столько серебра? Так что на ярмарке все больше простые да незатейливые поделки в ход идут: топоры, плуги из сырого железа кованые, гвозди, которые хороший кузнец за три удара делает. А с ними мне возится всё ж скучновато, хоть и надо. Ну, ничего: вот сотню гвоздей откую, и опять мечом займусь. Пусть не на продажу, так себе будет. Меч-то такой и Сарнамбе ковать не приходилось. Ведь почему слоеная сталь лучше простой, хоть и выдержанной, и хорошей ковки? Так слои-то разные! Одни, кричные, мягкие, а другие, с чистым березовым углем в закрытом горне томленные, твердые. Вот и получается, что мягкие гнуться, да не ломаются, а твердые все зубами рвут, хоть дерево, хоть плоть человечью, и точить такой клинок не надо. Только подумал я, что древесина тоже слоями идет, да если слой ровный, то колется легко от самомалейшего удару, а если комель взять, крученный да свилеватый, то и моим топором не сразу разрубишь. Так, если железо тоже не ровными слоями проковать, а взять прутки разные, мягкие да жесткие, и узором свить, да перекрутить, да и сложить в ту же сотню слоев, не крепче ль железо выйдет? Понятно, что работы вдвое, если не втрое прибавиться, да все равно интересно. Для себя же, не за деньги кую.
Вот и не заметил, как от дома до кузницы дошел. А на пороге меня ждут гости ред-кие. Айралин стоит, а ей-то нечасто новый инструмент нужен: травы дело нежное, да и плоть людская тоже, если аккуратно резать, а не наотмашь рубить. Её ножи, почитай, и не тупятся. Рядом ней вообще парень какой-то незнакомый, весь тонкий, как кинжал нолдорский, и в прочности ему, пожалуй, не уступит. А лицо как будто адамантом по стали гравировано, и глаза кровавиком горят.
- Здравствуй, Синьянамба, - это Айри, значит, меня так почти официально приветствует. Ради гостя, наверное, придется и мне вежество вспомнить, хоть кузня и ждет.
- И тебе доброго здоровья хери Айралин. Что привело тебя в мою скромную кузню?
- Понимаешь, Син, - ну, слава Эру, а то ж язык сломать можно, - Это Финмор. Я его выле-чила, и он теперь общину отблагодарить хочет. Пахать-то он не то, что не пахал, а даже и не видел, как это делают. Да и не могу я его за плугом представить. А вот в кузне, гово-рит, ему работать приходилось, - зачастила наша знахарка.
Хм, кто другой и рассмеялся бы, но я-то вижу, что молот этот черновласец поднимет и опустит, а потом еще не раз поднимет. Хоть и тонок, а крепок, как ремень дубленной кожи.
- Что, херу Финмор, и правда, хочешь потрудиться в кузне?
А мне в ответ. Смотри ж ты, на квенья:
- Херу Синьянамба, для меня честью будет прикоснуться к вашему высокому мастерству.
И голову, значит, склонил. Только тут волос его и разметался, и ухо прорезалось, узкое и острое, без мочки. Пришлось и мне мозгами скрипнуть, да на квенья перейти.
- Что занесло светлого эльда в столь глухой угол, и зачем он хочет потешиться над неуме-лым деревенским ковалем?
- И для эльдар, и для людей долг крепче стали и выше жизни, как его еще отдать, я не знаю. И не потешиться хочу, а помочь. Мне и раньше в кузне лишь помогать приходилось.
- И в каком же доме светлый эльда приложил свои руки к огненной работе?
- Это уж слишком громко сказано, мне лишь несколько раз посчастливилось помочь сыну Эола в кузнях Гондолина.
Ха, не знаю, кто такой этот Эол, ну уж гондолинские клинки везде славны! Нолдор-ский кузнец у моей наковальни... Вот скажи кто вчера, так ведь в морду бы плюнул. За брехню.
- Рад приветствовать тебя в своей скромной кузне, если не побрезгуешь, - я развернулся и, не глядя на гостей, пошел к горну. Потянувшись за углем увидел, что эльф застыл посреди комнаты, разглядывая окружение. Н-да, здесь тебе не Гондолин.
***
Кузня действительно была скромная, скромнее, чем я надеялся, но лучше, чем я ожидал. Всего два горна, причем с мехами, которые требовалось качать руками и само-му. Я раньше такие видел только в малых походных кузнях, предназначенных для быст-рого ремонта у поля боя. Пара наковален, большая и малая. Инструменты несколько гру-боваты, но разложены аккуратно и, очевидно, с любовью. И, хотя их много меньше, чем в кузнеце Тано, но все абсолютно необходимое есть. Конечно, никакого мифрила, драго-ценных металлов и камней. Но среди сырого, непрокованного и довольно грязного железа встречаются отковки выдержанного. Более того, в укромном углу, недоступном человеческому взгляду, но легко проницаемом для эльда, лежат заготовки знаменитой слоеной стали. Даже те из эльдар, кто не может себе позволить мифриловое во-оружение, не гнушаются ею... Конечно, более тщательно изготовленной.
- Почтенный Синьянамба! Какую работу вы сочтете возможным поручить мне?
***
А вот это действительно вопрос! Пытаться учить чему-то того, кто учился в Гондолине - глупо, поставить его ковать гвозди - стыдно, предложить выковать меч - зазнается. Думаю я, лучше всего пусть сделает что-то сам, но что-то простенькое совсем.
- Уважаемый Финмор, прости, что предлагаю столь простое дело, но откуй, пожалуй, ло-пату, сейчас ничего более сложного общине не нужно.
- А в чем будет её предназначение?
- Разве у эльда нет лопат?
- Конечно, есть, но ведь они разные. Одно дело колодец копать, а совсем другое убирать павшие листья.
Эк у них всё мудрено! Предложить ему, что ли, лопату для скотника сковать, мол, её предназначение в навозе? Так обидеться же и, кстати, правильно. Даже в нашей деревне, избалованной кузнецом, навоз деревянными лопатами убирают. Вот пусть лучше для садовника скуёт, он эльф, в деревьях разбирается, ему и понятно будет.
- Уважаемый Финмор, Тартаул, наш садовник, уже давно просит новую лопату, старая почти стесалась, так что твоя будет предназначена ему.
***
Вот зачем я сказал, что у Тано в кузне бывал? Его слава наверняка достигла и этих мест! Но ведь я у него и поучится почти не успел, так, пару раз в кузне побывал, да кольцо щипцами подержал. А теперь мне предлагают заняться главным инструментом хранителя родовых древ - большей чести и придумать трудно! Правда, у нас свои орудия Хранители сами куют, но у людей срок короткий, всеми умениями никак не успеешь овладеть, вот им и приходится у мастеров заказывать. Теперь, главное, не опозориться. Брат моей матери младшим хранителем дальних мэлорнов служил. Попробую его лопату вспомнить. И, конечно, все то, что Тано показывал.
- Почтенный Синьянамба, благодарю за оказанную честь.
- Да ладно, приступай.
А сам наверняка наблюдать будет. Вот, вроде, к малой наковальне пошел, гвозди клепать начал. С такой работой любой младший ученик уже на первом десятке лет спра-виться, точно выбрал, чтобы не отвлекаться. Ладно, хватит раздумий, и да поможет мне Ауле.
***
Я когда работой занят, ни о чем другом думать не могу, даже когда работа простая. Простая просто быстрее идет. Так что раз за молот взялся, так пока не закончу, нет меня, эльф там или не эльф. Но вот сотый гвоздь в воде шипанул и в ящик отправился, теперь можно и глянуть, чем гость занят.
Вот же ж зараза! Еле удержался, чтоб по матери не пройтись. Этот... эльда. На лопа-ту мою лучшую сталь взял, которую я в болоте семь лет выдерживал, потом гусям скарм-ливал, а потом еще и перековывал не один десяток раз - сырость выгонял, а потом в за-крытом горне с южным графитом томил (семь мириан за драхму, между прочим). А к ней лучшее железо, от примесей отожжённое, да много раз продутое. И куёт, между прочим, слоеную сталь! Правда, как и все остальные, ровными слоями, так что моя придумка и в Гондолине неизвестна.
Ладно, заготовки все равно использованы, самое худое дело - под руку мастеру лезть. Да мне и самому интересно, что у него получится. А я пока своим мечом займусь. Точнее, этот пучок прутков пока на меч совсем не похож, вот и попробую их так свить и сплести, чтобы, когда ковать да перегибать буду, они в лезвие сами и сложились. Рука ухватила молот и я опять выпал из обычной жизни, теперь уже надолго.
***
Уф, конечно, работы здесь еще не на одну неделю, но первые контуры клинка уже видны. На сегодня хватит, да и ночь уже, кузня только горнами и освещается. И, кстати, как там мой гость? Ага, похоже, он тоже закончил, ну, да, лопата не меч. Точно, идет ко мне, работу свою, уже на черен насаженную, на руках вытянутых несёт, как будто не лопата это, а как раз меч и есть.
- Принимая работу, Курувар.
Глянул я на неё и слезы на глаза навернулись. Жалок я все-таки со своими придум-ками, чем горжусь-то? Штык, соразмерный, как крыло сокола, в чадном пламени горна сверкал переливами многих сотен слоёв. Точить её не придётся никогда. По втулке, каза-лось, вырастая из переливов самой слоеной стали, вился орнамент живых трав, в кото-рые, будто птицы на лугу, сами вплетались руны тенгвара, гравированные в мягком син-дарском стиле. Гравировка плавно и незаметно переходила в стальную инкрустацию, изящные стебли и листья которой перевивали черен по всей его длине. Сам черен светился благородным серебром полированного ясеня. Он не был прям, и в его изящном изгибе я с трудом узнал жердь, которая уже больше года лежала в дровнике. Вот жалко было ясень на уголь пускать, а куда её, кривую, приспособишь? Но в этом изделии её изгиб поражал соразмерностью, и было понятно, что так вскапывать землю и окапывать стволы будет много легче и удобнее. Хотя я не представляю, как этой красотой можно просто копать.
***
По слезам на глазах мастера я понял, что не подвел своего Князя, работа оказалась достойной.
- Благодарю, почтенный Курувар, за дозволение воспользоваться твоей кузней и за предоставленную честь прикоснуться, пусть и через созданное мною, к древам вашего рода.
- Это тебе спасибо, вряд ли нечто столь прекрасное касалось ранее нашей земли.
***
Нет, это ж надо, он еще и благодарит. Да за такой инструмент можно всю нашу де-ревню купить! Правда, на него самого покупателя разве что среди эльфов найдёшь, или и вправду Тратаулу отдать... Он-то считает, что для его деревьев любой чести мало, вот и посмотрю, как у него глаза то на лоб вылезут. Но это завтра, а сегодня успокоиться надо. Такой день в сухую в глотку не пролезет.
Завернул я лопату в чистый лен, что для завтрашней бани приготовлен был, горны затушил да и выдвинул из-под лавки бочонок браги. Я в трактир не хожу, душно там и люди недобрые, сам вишняк себе ставлю.
-Уважаемый Финмор, мы с тобой делили работу, так не разделишь ли отдых с уставшим кузнецом?
И две кружки достаю и на стол ставлю.
***
От таких предложений не отказываются, если только хозяина оскорбить не хотят, кровно и на всю жизнь. Но разговаривать сил нет, все в орудие Хранителя вложил. Про-сто сел напротив и взял кружку. Вино в ней оказалось с каким-то странным и резким вку-сом, да и запах смущал. Оно даже не было прозрачным. Однако, к чужому роднику со своей водой не ходят, а хозяин прихлёбывал с удовольствием... Кроме того, странный вкус вина удивительным образом сочетался с резким, солёным, очень твердым, совсем не похожим на наш, сыром, который был предложен в качестве закуски.
А потом реальность начала плыть в моих глазах. Угольные кучи вырастали из дров-ника до размеров тангородримских гор, сквозь стены шли призрачные орды людей и орков, я что-то говорил, говорил и показывал, и снова говорил, не помня себя и о себе.
На минуту странное жжение во рту вернуло мне чувство реальности. Передо мной на столе лежало нечто, более всего напоминавшее тангородримские сухарь, но при этом, судя по цвету, еще и тщательно пропитанное угольной пылью. Эти странные брусочки плавали в чем-то желтом и жирном, и были, как шубой, укрыты белыми раздавленными ошметками. Они источали странный запах, почему-то напомнивший мне о доме. Точно, именно так пах отвар, которым целители прочищали наиболее грязные и гнойные раны, те из них, которые не удалось вовремя обработать и перевязать, где оставались грязь и листья.
Однако мой гостеприимный хозяин употреблял это вещество совсем по-иному: он с удовольствием запихивал эти угольные бруски в рот и с хрустом жевал их. И, судя по тому, что я держу в руке, я только что составил ему компанию в этом диком занятии.
Для того, чтобы потушить жжение во рту и горле, и все-таки протиснуть ставшее ог-ненным комом угощение, мне понадобилась еще полная кружка того же вина, а затем пришла старая знакомая тьма.
***
А гость-то силён! Это ж надо, полпинты моей вишнёвки залпом заглотить! Немудре-но, что тут же сыр рвать начал на закусь. Однако потом отмяк, расслабился, на стенку да-же не опёрся - откинулся и странным таким взглядом на уголь в дровнике смотрит. Что он там углядел? Понятно, может, уголь и не самый лучший, но для работы вполне годится, и древесный есть, разный: буковый, березовый, и даже каменный, его через десятый руки из Ногрода доставили.
- Что, плох уголёк-то?
- Что ты, Курувар, уголь вполне хорош, просто мне на него тяжело смотреть.
- Как же кузнецу без угля?
- Это если бы я его только жёг, но мне же 10 лет рубить приходилось, рубить и таскать.
- Зачем? Вы же уголь у гномов покупаете, эльда в шахте - я про такое и не слыхал даже.
- А хочешь услышать?
И он начал рассказывать, рассказывать и показывать. Перед моими глазами орки рвали эльфийский отряд, и его учитель черной молнией метался в попытках выправить дело. Надо мной смыкались мрачные своды тангородримских пещер и низкие потолки ангбандских пыточных. Это я радовался каше и был счастлив, когда детеныш врага ода-рил меня яблоком... Я не помню, сколько это продолжалось, но когда Финмор, обессиленный рассказом и вишневкой, упал на лавку, луна стояла еще высоко. Его глаза были устремлены в никуда, а руки судорожно искали что-то на столешнице. Сыр давно закончился, и я достал чесночные гренки, приготовленные мною для завтрака. Они и мне не помешают, жгучий чеснок всегда помогает вернуться на землю. Финмор ухватил одну из них и громко захрустел. Его глаза вновь обрели осмысленное выражение и впились в моё лицо. Он одним глотком опростал еще кружку вишнёвки, и после этого его голова со стуком упала на стол.
Разбудить его мне так и не удалось, но дотащить до дома Айри не составило никакого труда. Её сбивчивые благодарности тонули в невнятной тоске, охватившей мою душу. Знахарка, не раздевая, уложила эльда на кровать и присела рядом, слушая его сонное бормотание, но я и так услышал сегодня много больше, чем хотел. С трудом преодолевая безразличие, я доплелся до кузни, но заснуть смог лишь после того, как бочонок с брагой показал своё дно.