Несколько лет назад я переехала из Киева в Днепр. Нет, не дура. На тот момент этот поступок был единственно правильным решением.
Мой отец неприлично богат, а значит, необходимо было соответствовать его стилю поведения в обществе. За меня решали все вопросы: что носить, куда ходить, с кем дружить. Я была послушной девочкой, до тех пор, пока жизненно важной не стала дилемма: или они, или... он. Выбрав чувства, я ни разу не пожалела об этом.
Изысканные развлечения, путешествия, атрибуты роскоши никогда не дарили мне столько удовольствия, как проживание в съёмной однушке с любимым. Он всегда был настоящим, свободным от предрассудков, мнения окружающих, но прислушивался к моей точке зрения. 'Мы - одна команда', - говорил он в моменты принятия совместных важных решений.
А я? Мечтала стать похожей на него. Освободиться от влияния общества, стереотипности и жить, полагаясь на собственные ощущения. И с ним, кажется, начинало получаться.
Не думаю, что у меня когда-то получится забыть Женю. Беспечного молодого парня, практически при любой погоде в одном неизменном прикиде: тонких рваных джинсах, свитере с длинными рукавами на пару размеров больше, чем нужно. Он гулял босиком под дождём, напевая под нос лирические мотивы, литрами пил кофе, рассказывая о своём непростом прошлом или о событиях, случившихся с момента нашей последней встречи.
Разве можно забыть глаза, в которых спряталась осень? Улыбку, появляющуюся в уголках его пухлых губ, едва его взгляд встречался с моим.
Ты всегда будешь жить во мне - чудо, ненадолго ставшее явью.
Я, наверное, вечно могу смотреть в окно, наблюдая за ночным ритмом мегаполиса, вновь погружаясь в воспоминания тех дней абсолютного счастья...
-2-
Начало декабря выдалось бесснежным, но холодным. На улице сгущались сумерки, поэтому у Евгения оставалось совсем мало времени до возвращения похитителей. Сырой воздух неотапливаемого помещения вызывал в теле дрожь. Закрыв глаза, он попытался представить себя далеко от этого места. Кажется, сарай. Помещением, в котором парня держали взаперти, был автомобильный гараж на окраине города. Он знал, где находился запасной ключ, сам прятал на случай непредвиденных обстоятельств. Сейчас оно как раз и наступило, поскольку Женя не вернул крупную сумму, 'друзья' решили его припугнуть проверенным и действенным способом - привязав руки жёсткой верёвкой к стулу, и оставили в таком положении.
Женя сделал глубокий вздох, попытался расправить грудную клетку и резко отвёл плечи назад, потом изо всех сил стал дёргать руками, пытаясь высвободиться. Растягивая верёвки, парень старался развести запястья и лодыжки как можно дальше, используя пальцы в качестве упора. В этот момент он нащупал торчащий из сидения стула острый предмет (предположительно гвоздь) и стал отчаянно дергаться в надежде сбросить путы. Через некоторое время у него получилось ослабить верёвку настолько, что стало возможным двигать руками. В кармане лежала зажигалка, благо, похитители его не обыскивали:
'Ну, куда может деться привязанный человек из запертого гаража?!' Сделав невероятное усилие, он смог её извлечь. Когда удалось зажечь пламя, освобождение пошло быстрее. И скоро Женька уже нетвердо стоял на ногах. Он открыл гаражную дверь и вышел на свободу. На улице к тому времени начался снегопад...
Парень медленно брёл вдоль трассы, зябко кутаясь в мешковатую робу, чудом найденную в месте своего заточения. Порезы на запястьях саднили, холод усиливал боль...
***
Спускаясь по трапу самолёта, я ежилась от пронизывающего ветра. Декабрь - мой самый любимый и насыщенный событиями месяц. В этом году начало зимы я встретила в Италии. Рим, Венеция, Милан - двух недель явно недостаточно для соприкосновения с великолепным колоритом другой страны.
Для родных и близких друзей я купила разнообразные сувениры. Для этой цели пришлось специально посетить всемирно известную фабрику ремёсел 'Artigianoin Fiera'.
Меня встречал друг, поверенный моих секретов и по совместительству мой личный водитель Геннадий, крепкий и высокий сорокалетний мужчина, также исполняющий обязанности телохранителя. Он заботливо помог надеть мне шубку, мы прошли к автомобилю, открыл мне дверцу, и мы неспешно тронулись в путь домой. В салоне пахло кофе. Я пила бодрящий напиток, с жаром рассказывала ему о своих итальянских приключениях, грея озябшие пальцы о кружку, и была счастлива...снова оказаться дома. Автомагистраль на удивление была почти пустынна, но тут я заметила силуэт парня, который шёл вдоль дороги.
- Останови! - велела я водителю.
Гена притормозил возле молодого человека, на котором была куртка непонятного цвета, она, скорее всего, предназначалась для строительных работ, вот только примерно на четыре размера большего размера, чем необходимо.
Светлые волосы слиплись от снега, полные вишнёвые губы яркими красками выделялись на тонком и бледном лице. Лет девятнадцать, чуть младше меня, рост примерно сто семьдесят, как я.... Но больше всего мне понравились его каре-зелёные глаза в обрамлении угольно чёрных по-девичьи длинных ресниц. От пристального разглядывания меня отвлёк Гена:
- Марина, гляди! - проследив за его взглядом, я увидела, что обшлага рукавов нелепой куртёнки парня были в пятнах крови. - Эй!- окликнул друг непонятного пешехода. - С тобой всё в порядке?
Тот внезапно поскользнулся и, потеряв сознание, упал.
-3-
Уже целую неделю Евгений жил у меня. Гена поначалу негодовал за неосмотрительность и слепое доверие. Он всегда с большой осторожностью оберегал меня от всех. И не только из-за того, что это были в первую очередь его профессиональные обязанности. Просто он относился ко мне лучше, чем родители, которые лишь давали деньги и зорко следили, чтобы их фамилия не попала в скандальные хроники. Это были вполне приличные средства. Я училась в престижном университете на юридическом, еду мне привозили из ресторана - семейной собственности. Папе никогда не жалел денег на любые мои причуды. Он оплачивал путешествия, одежду, украшения - любые прихоти. И вместе с тем, он никогда меня не любил, у него в сердце хватало места лишь для одного человека - моей матери. Я старалась им не мешать и навещала лишь по мере необходимости, в основном они звали меня тогда, когда нужно было показать обществу идеальную семью.
***
Сегодня я проснулась необычайно рано. Тусклый свет утра постепенно рассеивал тьму. В непонятном оцепенении я смотрела, как за окном над утренним городом плыл зимний туман. Он захватил мегаполис в свой плен, сохраняя видимость до критического минимума.
Этот минимум был равен моей рассудительности в данной ситуации. Я как бы покупала привязанность этого мальчишки, подобранного нами на трассе в тот день. Медицинский осмотр, кое-какие вещи, купленные Геной в фирменном бутике, не мог же он ходить в том ужасном свитере и штанах. Друг даже разыскал тех бандюг, которые держали парня взаперти, и решил там дела.
И вместе с тем Гена крутил пальцем возле виска, едва слышно обзываясь глупой курицей. Я не обижалась, понимая его правоту. А сам нелогично являлся соучастником. Нашу помощь Женя принимал весьма неохотно, постоянно твердя, что сам решит свои проблемы.
Я прошла на кухню, чтобы приготовить глинтвейн на основе красного вина. Он прекрасно согревал в холодную погоду, возвращал бодрость и прогонял печали.
Густой пряный аромат плыл по кухне. Немного горячей жидкости пролилось на пол, и я обожгла руку. На тыльной стороне ладошки проступило красное пятнышко.
Женя спал на диване. В спальне было жарко, он был укрыт по пояс лишь тонкой белой простынёй, которая выгодно подчёркивала его смуглую кожу. Я не могла оторвать взгляд от его лица, пшеничных волос. 'Какие же яркие губы, как вишни...'
Внезапно захотелось, чтобы он сжал меня в своих объятиях, внутри сладко потеплело, и я упрямо тряхнула локонами, аки норовистая лошадка, прогоняя неприличные мысли, но наваждение не прошло. Забыв, зачем я пришла в комнату, осторожно присела на край кровати и коснулась пальцами его плеча, от чего он проснулся:
- Доброе утро, Марина.
- Привет, - как можно суше постаралась произнести я, не получилось - голос дрогнул. - Завтрак на столе, одевайся. Нам нужно серьёзно поговорить.
- Я знаю. Мне пора с вещами на выход. Слишком долго я пользовался твоей добротой и помощью Гены. Ты не волнуйся, сегодня же уйду.
Да, понимала, он прав. Даже для простой дружбы мы были слишком разными. Между нами пропасть. Но в тот момент почувствовала себя фарфоровой куклой, хрупкой игрушкой в жестоких руках.
-4-
С тех пор, как за ним закрылась дверь, прошли три недели. Гена пытался меня образумить, отвлечь, но я почти не слышала его, отвечала невпопад, нехотя, как сомнамбула. Я сжигала время бесцельным блужданием по квартире, бездумно смотрела в окно, надеясь где-то там внизу разглядеть силуэт парня, который за время нашего короткого знакомства стал для меня кем-то больше, чем друг.
'Как он там?' Эта мысль гулким эхом постоянно стучала в висках, сидела занозой в мозгу, сводила с ума, не давала душе покоя. Между тем, терпение Гены иссякло, и он купил билеты на какую-то глупую комедию в надежде меня развлечь. Идти не хотелось, но чтобы его не обидеть, пришлось согласиться. Сердце затрепетало в предчувствии, что сегодняшний вечер круто изменит мою судьбу. Вот только к лучшему или нет, интуиция умалчивала.
Готовясь к выходу в свет, я надела короткое чёрное платье, приталенный пиджак в тон, туфли на высоком каблуке. Волосы в художественном беспорядке, и финальный аккорд образа - несколько капель 'ChristianDiorDiorissimo'. Квакнул мобильник, сигнализируя о том, что водитель уже ожидает меня внизу.
Фильм оказался настолько плохим, что его не вытянул даже сильный актёрский состав, а может всему виной сказалось моё настроение. Чтобы скрасить впечатление, мы решили завернуть в кафе, выпить по чашечке кофе.
Видя моё состояние, Гена напросился ко мне на ужин, и мы поехали домой. Сидя в отцовском комфортабельном мерсе - я думала о Женьке. Он не являлся мужчиной моей мечты. Обычный парень, далеко не моего социального уровня, но что-то было в нём неуловимое, притягивающее магнитом. Я поймала себя на мысли, что хочу его увидеть. Вспоминала запах парфюма - горький миндаль. В те редкие минуты, когда удавалось разговорить Женю, его негромкий голос музыкой звучал где-то на уровне моего сердца.
Внезапно начался дождь. Крупные капли разбивались о лобовое стекло. Разлетаясь на мелкие брызги, образуя сплошную пелену, сползающую на капот автомобиля. Мой водитель сбросил скорость до минимума, а проезжая мимо остановки, и вовсе остановился. Там маячил одинокий силуэт парня. Сначала что-то кольнуло внутри, а потом я догадалась, кто это, но Гена сообразил раньше. Станция ожидания была с прохудившейся крышей, не защищающей от непогоды, боковые заграждения напрочь отсутствовали, поэтому парень промок до нитки.
- Здравствуй, старый приятель! - весело приветствовал он. - Давай скорее в салон, а то простудишься.
Самая бесконечно долгая минута та, когда Женя принимал решение: садиться или нет. Казалось, сердце выпрыгнет, однако на его приветствие я хранила гордое молчание, лишь слегка кивнула в ответ. Мужчины переговаривались между собой, а я взирала на дождь за окном, боясь себе признаться в том, что не хочу, чтобы эта поездка заканчивалась.
Водитель поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и произнёс те слова, которые я никогда не осмелилась бы сказать:
- Мы тут накупили кучу еды, не желаешь присоединиться к нам?
- Марина, а ты не будешь против? - вдруг обернувшись, спросил Евгений.
- Согласна, - на выдохе прошелестела я в унисон разбушевавшемуся ливню.
-5-
Видя мою скованность, Гена старался шутить и балагурить, только благодаря его остроумию остаток вечера прошёл в приятной дружеской обстановке. Женька в основном хранил молчание, бросая на меня украдкой (как ему казалось) взгляды. Под выдуманным предлогом Гена позвал меня тет-а-тет и шепнул:
- Не робей, Маринка. Он хороший парень, и ты ему нравишься. - После чего попрощался с нами и уехал.
***
- Налей нам ещё вина, что ли. - Женя разлил напиток по бокалам, и мы чокнулись.
Я выпила залпом до дна, а он всего лишь пригубил. Заметив, что мои пальцы дрожат, он забрал мой бокал, а после этого робко обнял. Его губы обожгли меня поцелуем...
Немного позже, размышляя о нашем первом интимном прикосновении, я поняла, что именно таким его и представляла. Не жадным, а очень мягким, почти невесомым.
Утренний солнечный заяц разбудил меня; рядом безмятежно дремал Женька. Мне не хотелось будить этого путника, забредшего ко мне на огонёк, я гладила его не по-мужски нежную кожу, едва касаясь её своими пальцами. Неожиданно он открыл глаза и улыбнулся:
- Чего не спишь? Рань несусветная!
- Думаю вот, - вздохнув, призналась я. - Останешься ты или...
Он заключил меня в объятья и тихо, но твёрдо произнёс:
- Пока мы не общались, я понял одну вещь. Ты мне небезразлична. Столько раз хотелось набрать твой номер, но меня останавливала гордость, понимание того, что у нас разные семьи. Что я могу тебе дать? Ты привыкла к роскоши и комфорту.
- Не говори так, Женя. Вся эта атрибутика мне принадлежит не больше, чем тебе. Просто будь рядом, пожалуйста!
И знаете, мои дорогие читатели? Он остался!
***
Когда о моём выборе узнали родители, случился ураган. Меня поставили перед фактом: или я выкидываю своего беспородного щенка (мамины слова) за дверь, или меня лишают права на эту жилплощадь. И я могу отправляться вслед за своей дворняжкой. Отец, надеясь припугнуть, сказал, что в Киеве нам жизни не даст, все наши попытки как-то устроиться будут обречены на неудачу. Он достанет нас из-под земли. От такой реакции стало нестерпимо больно, но я и не лелеяла надежду на родительское радушие, заранее подготовившись к такому исходу, и не сломалась, стойко выдержав удар. Первое, что сделала, сняла всю наличность со своих личных текущих счетов, к которым имела доступ. Второе, дополнительные финансы я получила после того, как Гена продал мои дизайнерские украшения. Он, кстати, получил полный расчёт за то, что поддерживал именно нас.
В итоге, так сложилось, что мы переехали в Днепр. Вырученных средств нам хватило на скромную двухкомнатную квартиру на окраине города. Но самое интересное, что исполнилась моя мечта. Благодаря пробивному характеру Гены, нам удалось на правах совместного владения купить небольшую кофейню. Да, он переехал вместе с нами. Так получилось...
Мы варили кофе свежей обжарки, предлагали различный ассортимент этого напитка в зёрнах, а также специализировались на французской выпечке - круассанах с разными начинками и хрустящих багетах. Дела шли неплохо, постоянные клиенты были довольны обслуживанием, и мы стали получать небольшой, но стабильный доход, который давал нам возможность жить нормально, пусть и без прошлого достатка. Главное, я могла быть собой. И впервые не зависела ни от кого. Это так важно - просто быть собой, и знать, что тебя любят.
***
Хмурый осенний день злым роком всё перевернул с ног на голову. Он стал одновременно и самым счастливым, и тем, который хочется забыть, как самый ужасный кошмарный сон.
После визита к врачу я убедилась в своих предположениях, ждала Женю, чтобы поделиться с ним событием. Я ждала ребёнка!
Евгений медленно раздевался в прихожей, я, как обычно, встретила его поцелуем, потянула на кухню, где сегодня на ужин были приготовлены уточка в яблоках и черничный пирог. Любимый всегда угадывал малейшие изменения в моём настроении. И в этот раз от него не ускользнуло, что я что-то скрываю:
- Вижу, у тебя замечательный настрой. Я чего-то не знаю? - улыбнулся он.
- Я беременна.
Женя на мгновение застыл, затем вдруг обнял меня:
- Я самый счастливый в мире...
Тут он закашлялся. Я протянула ему свой белоснежный платок. Женя после приступа попытался спрятать его в карман, но я не разрешила, поскольку отчётливо заметила на платочке капли крови.
-6-
- Давно это у тебя?
- Где-то полгода.
- И ты молчал, и ничего не делал? Эх...
В ту ночь я ещё долго не могла уснуть, начитавшись в интернете, чем может быть вызван такой кашель, я надолго впала в ступор. Только перед рассветом мне удалось забыться беспокойным сном. Когда я открыла глаза, часы показывали семь утра. Оказывается, дремала я не больше часа. Небо за окном постепенно начинало сереть, начинался новый день.
У Гены один знакомый работал заместителем главврача в одной из частных городских клиник. Именно там мне вчера подтвердили беременность. Персонал больницы был приветливый и доброжелательный. Врач сказал, что не стоит раньше времени паниковать, в моём состоянии это вредно.
Если бы вы знали, как долго тянулись три дня ожидания результатов. Честно, надеялась на лучшее, но 'бронхогенная карцинома IV стадии' прозвучало как приговор. Знаете, что сделал Женя? Он не позволил мне его обнять, не дал даже произнести ни слова поддержки, по возвращении домой сразу медленно прошёл в комнату. Я сделала шаг за ним, но у меня не хватило сил, собравшись с духом, всё-таки пошла к нему. В зале Женька собирал вещи.
- И что сие значит? - поинтересовалась я. - Хотя можешь молчать, и так понятно. Трусливо сбегаешь?
- Ухожу, - спокойно, как ему показалось, ответил он, но волнение и дрожь в голосе выдавали его с головой. - Я не хочу быть обузой тебе.
- Правда? - рассержено сказала я, - а ты подумал обо мне? О том, чего хочу я? О моих чувствах, эмоциях? Однажды я позволила тебе уйти, отпустила. Припоминаешь? Больше такого не случится. У нас будет маленькое чудо, если помнишь. Мы обязаны победить... - Когда я прошептала последнюю фразу, заметила слёзы на его ресницах. Он подошёл ко мне на расстояние нескольких сантиметров и обнял. Это лучшее, что он мог сделать в данный момент.
На следующее утро я позвонила родителям. Зачем? Нет, я не думала у них ничего просить. Я просто хотела продать нашу часть кофейни отцу. Он не занимался такой мелочёвкой, но нам срочно нужны были деньги, на лечение человека, которого я любила.
В эмоциональном плане мне невероятно сложно дался этот разговор. Он начался с того, что отец попросил прощения. Да, сам. Даже не выслушав о причине звонка. Услышав о болезни презираемого ним парня, он заявил, что о покупке кофейни не может быть и речи. Данное приобретение его совсем не интересует.
- Спасибо, папа. Пока тогда, - с этими словами, я уже хотела нажать на кнопку 'отбой'.
- Марина, дочка, - торопливо проговорил он. Я, кстати, не помнила момента, когда он так меня называл. - Ты меня не так поняла. Твоё - это твоё. Я не претендую. Завтра жду вас в Киеве. В нашей собственности целая сеть клиник. А он... - тут отец запнулся, - наша семья.
Такие слова прорвали плотину моих слёз. Папа стал говорить, что они с мамой очень соскучились. И ждут нас. Вместе. Тогда я не сдержалась и сообщила о том, что он скоро станет дедом. Возглас удивления и ликования свидетельствовал о том, что данная новость пришлась ему по душе.
Утром я сначала вызвала домой частного нотариуса. Посовещавшись с Женей, решила передать право нашей собственности на кафе в пользу друга. Когда приехал мой бывший водитель и настоящий партнёр по бизнесу, я первым делом вручила ему бумаги, свидетельствующие, что он является единоличным владельцем кофейни, оставалось только подписать ему. Друг сначала рассердился, он не хотел даже слышать о таком безрассудстве с моей стороны.
- Мы же говорили с тобой вчера. Нам нужно уезжать. Я люблю наше кафе. Но я также знаю, что с тобой оно в надёжных руках. С точки зрения логики, для моего поступка нет никаких видимых причин. Вот только знаю, без тебя ничего бы не было. И где были б мы, если бы не ты? Я очень тебя люблю, как старшего брата. Ты всегда ставил мои интересы на первое место.
***
На прощание мы выпили глинтвейна на кухне квартирки, где я была счастливой. Гена пообещал её сдать и присматривать за жильцами, поскольку продавать я её не желала. А киевское жильё, где я раньше жила, принадлежало теперь мне официально. Об этом факте сообщила мама, позвонившая сегодня рано утром.
Вечером Гена отвёз нас на вокзал. Он обнял нас и сказал, что мы обязательно со всем справимся. Он верит в нас и будет навещать иногда.
***
Это был безумно трудный год. Борьбы за жизнь. Мы старались наслаждаться каждым совместно прожитым моментом. Нужно отдать должное Жене, при виде меня он никогда не жаловался на мучившие его боли. Он боролся до конца, но о проигранной битве узнал раньше меня.
Уже после его смерти мамочка мне сказала, что в разговоре с ней Женя признался:
- Знаете, о чём я мечтаю прежде, чем уйти навсегда?
- Ты можешь попросить всё что угодно. Мы ещё сможем исполнить твою мечту.
- Это нематериальное, - улыбнулся он. - Я очень хочу увидеть сына...
И он успел. Уйдя на три месяца позже.
P.S.
Прошло четыре года. Я стояла с букетом белых роз возле могилы моего любимого. Дениска с взрослой задумчивостью смотрел, как я кладу цветы на надгробие. Но тут его внимание привлекла яркая большая бабочка, и парнишка помчался за ней.
Из этого состояния оцепенения меня вывел звонкий голосок сына:
- Папа!..
Я обернулась и обомлела: сын изумлённо взирал на фото, украшавшие памятник, а на расстоянии нескольких метров стоял Женька...
Очнулась я от того, что кто-то брызгал мне в лицо водой. Я лежала на зелёной лужайке, рядом сидел мой сынок и гладил мою руку. И этот призрак тоже был рядом, он никуда не исчез.
- Извините, я не хотел вас пугать. Я брат Жени. Мы близнецы, только у меня цвет глаз более светлый.
- Ну, и где вы были раньше? Женя ничего не говорил о том, что у него есть брат.
- Кто сознается в том, что детдомовский. Особенно такой девушке? Так получилось, нас усыновили впоследствии разные родители. Я очень долго его искал. Однажды меня увезла 'скорая помощь' с сердечным приступом. Оказывается, в тот день Женька умер, - его голос дрогнул. - Ваш отец очень известный. Только из-за этого у меня получилось найти брата. Вернее, уже тут отыскать.
- А почему вы не вышли на связь с нами?
- Какой в этом смысл? - грустно ответил он, - ещё подумаете, что мне нужны деньги от вашей семьи.
Тут я заметила, что Денис неотрывно глядит на мужчину, которого принял за своего папу.
- У вас есть племянник. И если есть желание, то я за общение между нами.
***
Макс теперь частый гость у меня дома. Он очень привязался к Дениске, а тот его просто обожает.
Нет, мы не стали парой, но точно - хорошими друзьями...