Кузьма Дормидонтович Лазейко потянулся в кресле, зевнул и нажал пяткой на центральный сектор паркетной доски справа от передней правой ножки рабочего стола. Доска с лёгким щелчком уехала в сторону. Из получившейся дырки высунулась недовольная бородатая рожа.
- Дормидонтыч, тудыть тебя в паркетину! Ты когда уже научишься пользоваться тем, что по штату положено?! У тебя в гараже чего только нету - и ступа служебная, и каренда в арете... тьфу! Карета в аренде на два года вперёд оплаченная, самая современная, "Тыква-М-600"... А он тут ногами топает, понимаешь, так его растак!
- Эх, друг Нафаня! - Лазейко ещё раз потянулся. - Пойми, старик, привычки есть привычки. Ну, ступа, ну, карета. В одной трясёт, в другой продует. А тут, знаешь ли, молодость вспомнить захотелось.
- Угу. Как ты носился там, где сейчас едва пузо протискиваешь? - съехидничал Нафаня. - Ну-ну...
- Баранки гну, - обиделся Лазейко. - Ну зачем ты так? Молодость - это же здорово. Не вернёшь, конечно, так хоть вспомнить приятно. Ни фамилии тебе, ни отчества, ни рабочего дня, ни бумаг вот этих треклятых. На голове космы, в голове ветер и мысли про девочку Наташу. Красота! Эх, где сейчас та Наташа....
Нафаня хмыкнул.
- А то он не знает, где сейчас та Наташа! Кто тебя на работу-то взял, когда девятиэтажка под снос ушла?
- Пфы! Да какая Грымзберг сейчас Наташа? Пока Лапушкиной была, в начале в самом, там дело другое, но это было давно и неправда. А теперь как глянет вокруг - все вороны с крыш падают и бегом поручения исполнять. Но таланта ей не занимать, шеф она что надо. И знаешь, старик, честно тебе скажу - работу она мне нашла прямо вот мою. Нравится мне тут, понимаешь?
Лазейко вздохнул и подпёр щеку рукой.
Я тебе, кажется, не рассказывал... В общем, когда думали, куда меня пристраивать, она же и вспомнила, что когда-то Лазейкой меня дразнила - сам помнишь, я где только не лазил и не шарился. И говорит: раз у тебя такие склонности с молодости, давай-ка мы тебя в отдел ТПС, Таинственных путей сообщения то есть, зачислим. Сказано - сделано: документы выправили, обучение прошёл, приступил к делам. Сначала ремонтником взяли. Ух я и набегался за те годы! Чего только не делал: и верёвки в колодцах вощил, чтоб съезжать удобней было, и крепи в тоннелях ставил. В первую загранку тогда же съездил - у какого-то шкафа петли чинил, уж не помню где. Потом до замначальника повысили, а сейчас вот, как видишь, отделом рулить поставили. Грымзберг - непосредственный руководитель. Хоть и ругается, и дерёт иногда три шкуры, всё равно не устаю восхищаться. Это ж какой умницей надо быть, чтобы из Чема в сказкоуправление пробиться, да ещё на такой пост...
- Откуда пробиться?
- Из Чема. Ну, из человеческого мира. У нас все его так называют. И коротко, и в бумагах писать удобно.
- "Писааать удобно", - передразнил Нафаня. Он выбрался из отверстия, достал оттуда кусачки и аккуратно снимал паркетины рядом с дыркой. - Ему, понимаешь, ностальгия, молодость вспоминать приспичило, а я тут сначала ему путь обеспечивай, потом всё это обратно заколачивай, лаз подметай, всё проветривай!
- Ох-ох-ох, какие мы ворчливые, - в тон ему продолжил Кузьма Дормидонтович. - И подметаем мы, и проветриваем, и вообще без нас никуда. Только должность советника начальника отдела ТПС мы ни на что не променяем. Потому что Дормидонтыча без присмотра оставить - выше наших сил. Да и Дормидонтыч тебя ни куда не отпустит, это уж не сомневайся. Я не дурак, чтобы такими друзьями разбрасываться.
- Нахал ты, Кузька. Каким был, таким и остался, - буркнул польщённый Нафаня в бороду. - Ну хватит базарить, лезь уже давай. И аккуратней, там на пятидесятом метре канализацию прорвало, ноги не замочи ненароком...