- Новичок? - ифрит смотрел на Салима, как сам Салим смотрел бы на залетевшую в комнату муху - Ну, и чего пришёл? До конца месяца ещё три дня.
- Мне сегодня исполнилось восемнадцать! - гордо сказал Салим.
- Не удивил! - рыкнул ифрит, и его пасть исказилась подобием усмешки - Да вы все, ученички, едва только в свой восемнадцатый день рождения уснёте - сразу сюда. Через три дня приходи - получишь свои пять капель.
- Но учитель сказал... - начал было обескураженный Салим, но рогатый перебил:
- И тут не удивил. Каждый второй учителя своего поминает.
- Но мудрейший Аль-Гази сказал, что мне положено десять!
- Положено, положено... - ворчливо сказал ифрит, сбавив тон - Ты сказал - Аль-Гази? Ладно, получишь десять, и прямо сейчас. Подставляй!
- Ч-чего подставлять?
Ифрит заржал.
- Ну вы, новички, меня когда-нибудь уморите, хоть я и бессмертный! Другие-то ладно, но от ученика самого Аль-Гази такой тупости, знаешь ли, не ожидал!
И тут Салим понял, что надо делать.
Салима разбудил учитель. Он сидел у изголовья ученика, белобородый, величественный, одетый в парадный халат и синий церемониальный тюрбан.
- Вставай, Салим - сказал он - Нас ждёт халиф.
- Халиф? - поражённый Салим поднялся на ложе - Сам халиф? О, учитель, и ты сказал "нас"?!
- Да, ты пойдёшь со мной! - ответил ему Аль-Гази - Одевайся.
Он поднялся и медленно направился к двери.
- Учитель - сказал ему в спину Салим - Я хотел рассказать, что у меня всё получилось!
- Я знаю - ответил старец, обернувшись - иначе я не взял бы тебя с собой.
И вышел. Салим смотрел ему вслед со смесью почтения и досады. Ну как же так? Самый важный день, вернее - ночь, в жизни начинающего мага, когда первый раз предстаёшь перед ифритом, и первый раз получаешь у него шербет - и учитель реагирует вот так, просто и буднично? Да другие маги своим ученикам по этому случаю целые пиры закатывают... Тут Салим вспомнил про синий тюрбан и понял, что думает совсем не о том. Халиф! Их зовёт халиф! Вот это будет посерьёзнее любой пирушки. О чём же будет говорить великий халиф с великим волшебником? Наверное - о звездопадах.
Салим не ошибся.
- Мы обеспокоены - сказал халиф, и замолчал. Конечно же, никто не смел прервать его молчания.
Они расположились на берегу маленькой рукотворной речки в благоухающем цветами прекрасном саду, что зелёным кольцом обвивал дворец властителя. Сам халиф - нестарый ещё мужчина лет пятидесяти - сидел на подушках и задумчиво смотрел на бегущую воду, напротив него на персидском ковре усадили Аль-Гази, а остальные - толпа придворных, слуг, и вместе с ними Салим - стояли поодаль.
- Мы обеспокоены - повторил халиф - Уже одиннадцать дней нам доносят о звездопадах, что идут в пустыне Хабиб. Одиннадцать дней на землю каждую ночь с неба падают звёзды из чистого серебра, и не видно тому конца. И это - не сказка, не морок, это настоящее серебро. Оно вселяет смуту в сердца наших подданных, многие из которых потеряли голову от желания быстрой наживы. Серебра стало слишком много, деньги упали в цене, зато цены на хлеб и на всё остальное выросли. Нам доносят - торговля разладилась, а дехкане забросили свои поля и бегут в пустыню искать лёгкого богатства. Пустыня слишком велика, и её не отгородить караулами, тем более, что даже в нашем войске уже есть случаи дезертирства! Наши подданные будто заболели этими звёздами. Скажи мне, мудрец и маг, что происходит? Как положить этому конец?
Аль-Гази медленно произнёс:
- О, халиф, ты послал за мной, значит - твои придворные маги не справились.
Халиф вместо ответа щёлкнул пальцами и громко сказал: "Гассан!"
Из-за ветвей олеандра немедленно выступил человек, чью голову тоже украшал синий тюрбан, только более богатый, чем у Аль-Гази. В другое время придворный маг непременно обставил бы своё появление более величественно - появился бы из неоткуда или подошёл бы в ореоле сверкающих молний. Учитель с неодобрением говорил, что на эту пустую показуху уходит уйма шербета. Но сейчас Гассан просто вышел и смиренно поклонился повелителю.
"Похоже, проштрафился" - подумал Салим, и опять оказался прав.
- Говори - повелел халиф.
- О, несравненнейший и величайший из халифов - начал Гассан - нет большего для меня счастья, чем исполнять твои повеления, и я всегда с радостью и рвением...
- Короче говори - оборвал его властитель, и в голосе его прозвучало что-то такое, отчего стоявший в группе придворных палач повернул голову и взглянул на Гассана оценивающе.
- О, да, да, повелитель! - ещё глубже поклонился придворный маг - Горе мне, недостойному! Ибо не в силах оказался я, как и другие маги, исполнить твой приказ. Та сила, что ниспосылает эти звездопады, неподвластна нам, и не хватает нам волшебства, чтобы понять её и постичь. Из живущих не знаю я никого, способного на такое, а из живших мог бы только великий Аль-Мансур, но сей маг почил давно, когда борода моего прадеда - да будет доволен им Всевышний - ещё была черна.
- Вы испробовали всё? - спросил его Аль-Гази.
- Воистину так, мудрейший - грустно кивнул Гассан - мы потратили на это немало ше... немало волшебства, но всё напрасно.
Аль-Гази осуждающе покачал головой, и Салим его прекрасно понял - Гассан чуть не проговорился. Не положено простому смертному знать про шербет, даже если это сам великий халиф. Это знание только для чародеев.
- Аль-Гази - сказал халиф - мы знаем тебя, как ученейшего и умнейшего из магов, и потому мы призвали тебя. Кто, если не ты, сможет пролить свет на эту загадку?
Маг огладил белую бороду.
- Я уже стар - медленно произнёс он - и мысли мои уже не столь быстры, как раньше. Здесь нужен молодой и пытливый ум, ибо простым колдовством тут не обойтись.
- И кто же этот молодой и пытливый? - спросил халиф - назови его имя, и за ним немедля пошлют.
- Не нужно утруждать скороходов, о блистательный халиф - ответил Аль-Гази - ибо этот человек уже здесь. Салим, приблизься!
Потрясённый Салим выступил вперёд и склонился в глубоком поклоне.
- Твой ученик? - халиф был удивлён не меньше - Не слишком ли он молод для столь сложного дела?
- Он маг и уже прошёл посвящение, он справится - уверенно произнёс старый маг - но вот от помощи для него я не откажусь.
- Проси всё, что нужно - решительно сказал халиф - дать ему в помощь Гассана?
- Нет, светлейший - улыбнулся Аль-Гази - я хотел просить тебя о другой помощи. О той, что мог бы ему подать твой уважаемый зять.
Халиф помрачнел.
- Ты говоришь про Аладдина? - спросил он (палач при этих словах нежно погладил рукоять сабли) - Мы послали за этим бездельником ещё утром, но ему, видно, слово халифа не указ. Если бы не...
Он не договорил. Небрежно оттолкнув локтем кого-то из придворных, на поляну вышел сам Аладдин.
Вряд ли нашёлся бы в стране мальчишка, который не завидовал бы Аладдину, и не мечтал о такой же судьбе. Простой уличный сорванец, нашедший старую медную лампу и заполучивший власть над всемогущим джинном, стал любимцем народа и зятем самого халифа, женившись на его дочери - красавице Ситар. Историю любви Аладдина и принцессы знали все, её воспевали певцы на базарах, ей посвящали стихи поэты. Возле роскошного аладдинова дворца всегда толпился народ - ждали выхода хозяина, и тот никогда не обманывал ожидания толпы. Появляясь в сопровождении большой свиты он оделял поклонников медными деньгами, которые разбрасывал направо и налево. Сам же халиф (это было общеизвестно) не испытывал восторга от такого родства, но джинн - это джинн. Наверное, захоти Аладдин - и сам стал бы халифом.
- Ты заставляешь себя ждать - процедил халиф сквозь зубы.
- О, разве? - ответил Аладдин и улыбнулся - Но не мог же я предстать перед тобой, не будучи должным образом одетым, не умаслившись благовониями и не выбрав подобающие случаю драгоценности? Нет, нет, это было бы неуважением к высшей власти! И к тому же поклонники... Ах, они просто не дают мне проходу, буквально готовы носить на руках, вот и сегодня я еле пробился сквозь ликующую толпу!
- Высшая власть - это не созерцание тряпок, и не распускание хвоста перед чернью! - повысил голос халиф, и палач посмотрел на него с надеждой - Высшая власть - это труды государственные, и именно о государственных делах мы желаем говорить с тобой.
- Что ж, я готов - сказал Аладдин, опускаясь на принесённые подушки, но выражение лица у него стало скучающим.
- Мы говорили о звездопадах - сказал халиф - и о том, какой вред они наносят стране и нашей власти. Многие маги пытались их прекратить, но у них ничего не вышло (палач кивнул). Настало время воспользоваться всей волшебной мощью твоего раба-джинна!
Выражение скуки на лице халифова зятя сменилось маской брезгливости.
- Я уже приказывал этому отродью шелудивого шайтана прекратить их, но он отговаривается, что, якобы, не положено рабу лампы вмешиваться в чужое колдовство.
- Нам приятно, что ты, наконец, начал думать не только о нарядах и восторгах черни - сказал халиф, и повернулся к Аль-Гази - это так, мудрец?
- Увы, несравненнейший, джинн не врёт. Чужое колдовство не может быть снято рабом лампы. Но если блистательный Аладдин соблаговолит отпустить его ненадолго, то он, джинн, может попытаться...
- Чего? - Аладдин даже подскочил на подушках - отпустить джинна? Моего джинна? Старик, ты не перекурил ли гашиша? А как же он будет исполнять мои желания? Да и разве отпущенный на свободу джинн не может причинить страшные беды и несчастья?
От такой грубости по отношению к учителю Салим аж затрясся, но сам Аль-Гази оставался невозмутим.
- Я и не говорил о том, чтобы отпустить его насовсем - ответил он - Джинн останется твоим рабом, но будет избавлен от необходимости пребывать в лампе всё время. Пока ты сам, без принуждения, и не находясь по действием колдовских чар, не скажешь ему, что он свободен, джинн будет выполнять твои приказы. Да, наверное, он не сможет явиться к тебе моментально, но можно установить время, например, на закате, когда он будет являться к тебе, о сиятельный Аладдин.
- И чем же он будет заниматься всё остальное время? - спросил тот.
- Он поможет моему ученику найти разгадку звездных дождей.
Салим был потрясён - и не в первый раз за этот день. Ему будет помогать сам величайший джинн! Что ж, в этом случае можно попробовать выполнить столь непростое поручение. Но вот только, согласится ли Аладдин? Вряд ли...
Но Аладдин, неожиданно, согласился. Он отцепил от пояса обшитый золотыми нитями кошель, и достал оттуда небольшую лампу с натёртыми до блеска боками.
- Явись, о джинн! - торжественно приказал он.
И джинн явился.
Рядом с Аладдином возник невысокий человек в засаленном халате и тюбетейке.
- Слушаю и повинуюсь - буркнул он.
- Ты что себе позволяешь, о мерзейший из джиннов? - зашипел на него хозяин - Ты как выглядишь? Ты меня хочешь опозорить? Разве не видишь - это чертоги халифа, а не лачуга за городской стеной!
- Виноват! - джинн немедленно пропал, а затем из лампы повалил дым, и в этом дыму проступили очертания головы с длинной бородой.
- Ты звал меня, о хозяин? - громоподобный глас заставил многих отшатнуться - Что прикажешь рабу лампы?
Приказывал Аладдин долго. Раз десять повторил, что джинн, конечно, должен делать дело, ради которого он выпущен - временно, только временно выпущен! - из лампы, но вот к хозяину являться всё равно обязан, причём дважды в день, ибо именно он, хозяин имеет первоочередные права на него, ничтожнейшего из джиннов. Все придворные, и, похоже, даже сам халиф смотрели на эту сцену с благоговением и восхищением, а вот Салиму вдруг стало джинна жалко. Могущественное существо, что могло бы мановением пальца испепелить наглого человечка, вынуждено подобострастно внимать ему...
- Слушай, Салим - спросил джинн - Ты ведь маг?
- Да, о джинн из джиннов!
- Тогда вот какое дело... - джинн даже немного замялся - шербету не одолжишь? Полкувшинчика, до конца месяца, я отдам, пусть поднимут меня на рога ифриты, если я вру!
Нет, воистину сегодня был день потрясений.
Когда Салим ещё только стал учеником мудрого Аль-Гази, он с удивлением узнал, что маги отнюдь не всемогущи. Возможность повелевать природой вещей им даёт шербет - волшебное зелье, что увидеть и почувствовать можно только в мире снов. А получить шербет можно в начале каждого лунного месяца у ифритов, исконных обитателей того мира. И даётся он далеко не поровну. Мудрые и могущественные маги получают его чашами и кувшинами, зелёные ученики - каплями. Аль-Гази, наверное, мог получать - и тратить его - бочками, если бы не был так скуп, а скупость старика на колдовство у магов была притчей во языцех. Сколько же он накопил? Наверное, хватило бы, чтобы заполнить арык, протекающий через город. Ну, да что попусту думать о чужом, сам Салим пока имел только десять капель, и это ещё хорошо, ибо кому другому из учеников ифриты дали бы меньше. Что на те капли наколдуешь?
Когда они остались одни, джинн опять принял вид то ли небогатого торговца, то ли простого чиновника, вечно нуждающегося в деньгах. Сейчас они сидели в маленькой беседке на краю халифова сада, и никто из проходящих мимо не опознал бы в одном из двух беседующих мужчин того самого джинна, о котором поётся в песнях, воспевающих Аладдина.
- О, джинн, как же это понимать? Ты, который должен пить шербет бурдюками и купаться в нём, просишь его у меня, ученика, только сегодня ночью впервые побывавшего у ифрита?
Джинн только горестно махнул рукой.
- На мели я, Салим. Всё потратил, только тем, что в долг возьму, и перебиваюсь. Ифриты, когда видят меня, уже в голос хохочут. Купаться, говоришь, в шербете? С хозяином покупаешься, ага. Он своими желаниями и капризами разорил меня вконец.
- Но куда же ...
- Куда я деваю всё, что мне положено? А ты моего хозяина, Аладдина, видел? Все эти его наряды, драгоценности, слуги, яства, пиры, дворцы...
- Дворцы?
- А ты думал, у него один дворец? Ха, а дюжину не хочешь? И всех их ведь содержать надо! Тут я, правда, халтурю маленько, всякие там ковры-мавры, мебель, зеркала, драпировки, ручных лебедей и фонтаны с золотыми рыбками по возможности перетаскиваю, если он вдруг надумает в другой дворец переехать. Но на этом много не сэкономишь... А экономить приходится, да ещё как. Последний дворец я вообще умудрился слепить шайтан знает из чего! Вместо мрамора простого гипса намешал, бумагой сверху оклеил - и ведь стоит пока, не рушится! А вот третьего дня заказал он мне новый комплект мебели красного дерева из Индии. С тем шербетом, что у меня остался - только за море летать, ага! Ну, поразмыслил я, опилок на каком-то клею развёл, спрессовал всё, лаком покрыл - вроде как прошло, он ничего не заметил. Ты вот меня слушаешь и думаешь, наверное - какой позор!
- Не думаю...
- Да ладно, Салим, думаешь! И ты прав, позор это. Довёл он порядочного джинна до ручки, в глаза другим джиннам или волшебникам посмотреть - стыдно!
- И ты не можешь отказать ему ни в чём?
- Не могу - грустно ответил джинн - я ведь раб лампы, таково заклятье - хоть разорвись пополам, а хозяина ублажи.
- Как же он тебя тогда отпустил? Аладдин, наверное, привык к тому, что являешься ты к нему сразу же, когда он трёт лампу?
- Ага, именно так. А ещё он привык к поклонению толп всяких оборванцев и босяков. Любит, когда ему славу кричат, а он им деньги медные за это с балкона разбрасывает. Они и кричали, пока звездопады эти не начались, а как с небес не медь, а серебро полилось - все в пустыню свалили. Только самые ленивые остались, да и те кривятся - кричат, серебро давай, мол, или злато. Хорошо, хоть халиф - да будет он здоров - запретил Аладдину серебряные и золотые монеты разбрасывать, дабы не сбивать цену на эти металлы. Халиф у нас умный! Слава Всевышнему, у моего хозяина хватает ума не пожелать себе его трона, ибо тогда я просто не буду знать, что делать... Ну, да я отвлёкся. В общем, когда иссякли у Аладдина поклонники, он приказал мне по-быстрому те звездопады прекратить. А я ему брякнул первое, что в голову пришло - мол, не имею такого права! На самом-то деле, будь у меня лишние полбочки... э-э-х, да что там говорить, навешал я ему плова на уши, и вдруг оказалось - попал прямо в точку, как сегодня всё понятно объяснил твой мудрый учитель, да будет его ум остёр как дамасская сабля.
- Джинн, но как же мы тогда сможем проникнуть в тайну звездопадов, если и ты почти лишён возможности колдовать, и я - только ученик, и шербета у меня мало?
Джинн почесал в затылке.
- Не знаю - сказал он задумчиво - но кажется мне, что мудрейший из магов Аль-Гази не стал бы посылать тебя на безнадёжное дело. Как он сказал: "...простым колдовством тут не обойтись"? Значит, так и есть. Попробуем решить эту задачку логически.
- И с чего мы начнём?
- Наверное, с того места, где всё происходит. Звёзды ведь выпадают в пустыне по ночам? Вот туда и отправимся, если выедем сейчас, то к ночи доберёмся. Пару верблюдов найдёшь? Увы, как сам понимаешь, мгновенно перенести нас туда я сейчас не могу, дорого.
Верблюды у Салима были, и они, пообедав, отправились в путь.
- Джинн, ответь мне на один вопрос - вдруг вспомнил Салим - ты говорил, что поклонники у Аладдина разбежались, а вот он сам сегодня говорил халифу, что они ему не дают проходу.
- Врёт - сухо ответил джинн - он всё утро перед зеркалом вертелся, обновки примерял. Хуже бабы, честное слово!
Когда под копытами верблюдов захрустел такыр, а зелёные сады, поля и виноградники, раскинувшиеся вокруг города, сменились сухим саксаулом, солнце уже склонилось низко к горизонту, и пекло не столь жарко.
-...ты спрашивал меня об Аль-Мансуре? - говорил джинн - Да, вот он вполне мог бы и звёзды с неба сковырнуть. Сильнейший был маг!
- И почему же он тогда умер?
- А кто ж знает? Уж точно - не я, я к тому моменту уже торчал в лампе. Сам Аль-Мансур меня туда и засадил. А ведь мы с ним были даже дружны, но и между друзьями... бывает. Поругались, если честно, вот он и вспылил. Я, правда, думал - подержит он меня в лампе годик-другой, и выпустит, а получилось иначе - из лампы меня вызвал уже Аладдин. Кстати, скоро мне надо к нему - вечерние желания исполнять.
- Постой, а как же ты к нему попадёшь? - спохватился Салим - Без шербета?
- Об этом не беспокойся - отмахнулся джинн - есть такая функция у лампы - доставить меня к хозяину и обратно. Но вот тебя с собой уже прихватить не смогу. Кстати, мы приехали - здесь уже можно будет наблюдать за звездопадом.
- Эй, вы, двое, а ну, стоять на месте!
Громкий голос заставил обоих путников обернуться. Из зарослей саксаула к ним бежали десяток человек. Одеты все были по-разному, но вот вооружены были все. В основном, конечно, дубинами, но в руках у некоторых были видны ножи, а мчавшийся впереди громила размахивал даже кривой саблей.
Салим напрягся. Конечно, ученику мага простые разбойники не очень опасны, но тратить свои драгоценные капли на них очень не хотелось.
- С-слезай с-с верблюда! - запыхаясь, сказал тот, что с саблей, когда подбежал. Его люди тем временем взяли путников в кольцо.
- Зачем? - удивился джинн - с верблюда лучше видно.
- Ты что, не понял? Я - грозный Мустафа, и вся пустыня вплоть до сухого вади моя! Тут всё моё - и песок, и саксаул, и эти верблюды, и кошельки на ваших поясах, если они у вас есть.
Главарь схватил брошенный кошелёк, и вдруг отдёрнул руки - в руках его оказалась мерзкая и скользкая жаба. Он отшвырнул её, поднял взгляд на всадника, и оцепенел - глаза у того горели красным огнём, из ушей шёл дым, а язык во рту вдруг стал длинным и раздвоенным, как у змеи.
Джинн обвёл взглядом разбойников, и вокруг верблюдов вдруг сразу стало пусто, только мелькнули в кустах пятки убегающих. А вот главарь убежать не смог. Попробуй убеги, когда тебя приковала к земле цепь, в которую превратилась твоя же сабля.
- Ответь мне, о грозный владыка местного саксаула, халиф сусликов и повелитель тушканчиков, зачем тебе эта пустыня? - наклонился над разбойником джинн.
- З-з-звёзды с-собирать - проблеял главарь, стараясь поглубже вжаться в песок - Молю, не убивай меня, о могучий волшебник!
- Ну так и собирал бы, зачем же грабить?
- З-здесь мало их разбрасывают, всё больше там, з-за сухим вади, а там б-банда кривого Али, нам туда не п-пройти.
- Понятно, поделили, значит, пустыню на зоны влияния - понимающе кивнул джинн, но тут вмешался Салим.
- Ты сказал "разбрасывают"? - спросил он разбойника - Что это значит? Кто разбрасывает?
- О, да, господин, разбрасывают! Многие, очень многие видели летящий по небу в то время, когда падают звёзды, большой ковёр-самолёт. Я сам видел его однажды, клянусь, это правда!
Джинн и Салим переглянулись. Оба были удивлены - вот тебе и "могучее" волшебство. Разбрасывать кусочки серебра с ковра-самолёта может любой, даже самый слабый из магов, даже просто человек!
Разбойник что-то заскулил. Джинн скосил на него один глаз, и державшая "грозного Мустафу" цепь рассыпалась в пыль. Тот прыгнул и скрылся в кустах, не замечая выросшего сзади длинного вараньего хвоста, торчащего из дыры в шальварах.
- Мудрый Аль-Гази не зря отметил твой ум - сказал джинн Салиму - А мой за годы заточения малость усох. Как, оказывается, всё просто!
- Не так просто, о джинн - ответил ему молодой маг - совсем не просто! Ты помнишь, что сказал Гассан? Он говорил о могучем волшебстве. И где оно тут? А если такового нет, то это значит...
- Что придворная крыса врёт! - подхватил джинн - И он, кстати, сам вполне может этим и заниматься. Только откуда вот серебро? Наколдовать столько, сколько нападало за одиннадцать ночей - это всё равно нужна уйма шербета.
- Или же, например, серебряный рудник - сказал Салим - Рудник во владениях кого-то из сопредельных государей. Ещё несколько дней таких звездопадов - и половина войска халифа побежит в пустыню собирать звёзды. А тут, вот те раз, и неприятель может пожаловать. И достанется ему страна вместе со всем серебром.
- Разрази меня ифриты, а ты - голова, Салим-ага! - уважительно сказал джинн - И пусть эта голова подскажет нам, что делать?
- Неплохо бы поймать того, кто разбрасывает звёзды, и поймать за делом - ответил Салим, гордый похвалой джинна - А для этого нам самим пригодился бы ковёр-самолёт.
Джинн погрустнел.
- Пригодился бы, да... Только где взять столько шербета, чтобы наколдовать ковёр? Это ж транспортная магия, там сплошь дорогущие иноземные заклинания, ниппонские или алеманские...
Тут джинн замер и вдруг хлопнул себя по лбу, так, что сверкнула небольшая молния.
- Я сын дохлого осла, забыл совсем! Мою башку пора сдать жестянщику, чтобы он залатал в ней дыры! Есть, есть у меня ковёр, и очень даже быстрый. Чуть-чуть подлатать, подзаправить - пары дюжин капель хватит - и можно лететь! Поймаем звездопадчика!
- Откуда ковёр?
- Так я сам же его и делал, по заказу Аладдина, ещё когда он меня только-только к рукам прибрал, и шербета было хоть залейся. Только, оказалось, что он, Аладдин, летать боится до жути, и ковёр так и остался валяться в кладовой дворца - первого из дворцов. Как раз того, кстати, где он нынче и живёт. Я сейчас перемещаюсь к нему, а ты, Салим, доскачешь сам. Э-эх, только бы хозяин сегодня нового дворца не пожелал...
До дворца Аладдина Салим добрался быстро. Джинн ради такого дела не пожалел заклинания быстрого хода, и верблюд нёсся вперёд как ветер, так что на место молодой маг прибыл вскоре после заката. Джинн уже ждал его у калитки.
- Ну, как? - спросил его Салим - Чего сегодня от тебя хотел твой хозяин?
- Сегодня, ты не поверишь, он вообще меня видеть не пожелал, ругался.
- С кем?
- Не "с кем", а "на кого". На жену, на дочку халифа, как обычно. Сегодня он её по поводу красоты полоскал, мол, за собой следит плохо, и выглядит как-то не так. Тоже мне, ценитель женской красоты! Я тебе скажу по секрету, Салим, что Аладдину женщины вообще по барабану, ему вполне хватает себя, любимого. Э-эх, жалко девочку, не достойна она такого...
Да уж, подумал Салим, сказка про Аладдина и тут оказалась неправдой.
- Ну что, пошли искать ковёр? - спросил он джинна.
- А чего его искать, он должен быть в кладовой, за кухней.
Однако, ковра на месте не оказалось. Джинн выглядел озадаченно. Он ещё раз прошёлся с факелом по углам, попинал ногами попадающийся по дороге хлам, после чего свистнул к себе главного дворцового подметальщика. Тот всё живо объяснил. Оказалось, что ковёр теперь расстелен на балконе, на втором этаже, там, где хозяйские покои.
- Совсем хозяин сдурел - такую вещь использовать, как обыкновенный ковёр. Это ж как рубить хворост дамасским булатом - ворчал джинн, когда они с Салимом поднимались по лестнице, а затем шли по длинному коридору - Ага, вот балкон, а вот и он, ковёр! Вроде как цел, и даже готов к полёту. Тихо! Давай тут сейчас не шуметь, а то ещё разбудим самого, а оно мне надо?
На балконе было довольно светло от взошедшей луны. Сверкали на небе звёзды, сверкал забытый на столике серебряный кубок, что-то сверкнуло в лучах луны и на ковре. Салим нагнулся и увидел, что из края ковра будто бы торчит игла. Тонкая серебряная игла. Луч от небесной звезды.
- Думаю, что нам не придётся ни за кем гоняться - сказал Салим - злоумышленник сам придёт сюда.
Засаду решили устроить тут же, на балконе, за занавесями. Рассудили так: неизвестный, что использует чудесный ковёр, должен вот-вот придти, дабы опять отправиться разбрасывать звёзды, ибо уже наступила ночь. Вот тут его и можно будет взять, прямо с мешком серебра, не отопрётся. О личности этого человека решили голову заранее не ломать, ибо народу во дворце ошивалось предостаточно - и слуг, и гостей, и вообще неизвестно кого. Кто придёт - того и надо хватать.
Ждать пришлось недолго. Где-то скрипнула половица, потом ещё, и на балконе тихо появилась невысокая фигура закутанная в плащ. На удивление, никакого мешка неизвестный с собой не принёс.
- Не торопись, мой друг - джинн запалил взглядом факел - Ибо мы очень хотим поговорить с тобой. Ты ведь не откажешь...
Джинн осёкся.
- П-принцесса?! - проговорил он, запинаясь, как давешний разбойник.
Да, перед ними стояла дочь халифа, принцесса Ситар. Она была уже не столь юна - ей исполнилось полных двадцать два года, но красотой своей она могла затмить многих. Правда, сейчас на ней было простое покрывало, и вся одежда её приличествовала скорее служанке, чем госпоже. И ещё Салиму бросилась в глаза красная полоска шрама, пересекающая щёку.
От слов джинна она вскрикнула и обернулась, но сейчас же взяла себя в руки.
- О, джинн, это ты? И кто это с тобой?
Салим поклонился принцессе.
- Я ученик волшебника, зовут меня Салим, прекрасная госпожа, и я прошу извинить, что оказался в твоём дворце в столь поздний час. Я нахожусь здесь, ибо исполняю волю твоего блистательного отца.
- Это не мой дворец, а моего мужа - ответила та - если хочешь, извиняйся перед ним. Но неужели, ради того, чтобы шпионить за одной несчастной принцессой, необходимы личный маг халифа и личный джинн Аладдина? Чем провинилась я перед отцом и мужем?
- О нет, девочка, ты ошибаешься! - вступил в разговор джинн - Ни я, ни этот достойный юноша и не думали шпионить за тобой. Мы просто ждали тут человека, что по ночам пользуется ковром-самолётом.
- Тогда вы его дождались - сказала принцесса - ибо это я.
- Ты? - изумился джинн - Выходит, это ты летаешь по ночам над пустыней Хабиб?
- Да - кивнула головой принцесса.
- И ты разбрасываешь с неба звёзды?
Тут уже изумилась принцесса.
- О чём ты говоришь, о могучий джинн? Как это можно - разбрасывать звёзды? Звёзды падают с небес сами. Несколько раз они падали прямо на летящий ковёр, и я боялась, что он упадёт. Позапрошлой ночью одна из падающих звёзд даже задела меня по лицу, и сегодня за эту царапину я получила выговор от мужа...
Джинн с Салимом переглянулись.
- О, принцесса - сказал молодой маг - давай присядем и спокойно разберёмся во всём. Великий халиф и мой досточтимый учитель поручили нам - мне и этому уважаемому джинну - разобраться в природе звездопадов. Сегодня от одного презренного разбойника мы узнали, что звёзды разбрасывает кто-то, кто летает над пустыней на ковре-самолёте. Осмотрев этот ковёр, мы нашли в нём кусочек звезды, и решили, что неизвестный, что смутил целую страну, летает как раз на нём. Расскажи нам, пожалуйста, всё что ты знаешь об этом деле, ибо догадываюсь я, что знаешь ты больше нас.
- Могу ли я доверится этому юноше? - обратилась принцесса к джинну, выслушав Салима.
- Вполне - кивнул головой тот - как мне. Но и мне о своих ночных полётах ты не рассказывала.
Последнее джинн произнёс с лёгким осуждением в голосе.
- С тобой, добрый джинн, редко можно поговорить, ибо ты почти всегда пребываешь в лампе - сказала принцесса - Но я вам всё расскажу. Знайте же что всё, что говорится обо мне и Аладдине поэтами - неправда. Да, он добился моей руки, став повелителем могучего джинна, он стал зятем халифа, но он не любит меня, и не любил никогда. Аладдин любит, увы, только самого себя. А я нужна ему только как красивая игрушка, как один из драгоценных камней, что он хранит в своём ларце, или как один из множества расшитых золотом нарядов, что занимают много комнат.
Джинн кивнул - это всё он знал как никто другой.
- В детстве няня часто читала мне на ночь сказки - продолжала принцесса - И мне запомнилась одна из них. В ней шла речь о благородном юноше, который однажды ночевал в пустыне, у древнего мазара. Он проснулся ночью, и увидел, что с неба дождём падают звёзды, и одна из них - самая красивая - вдруг упала к его ногам. Юноша поднял её, и вдруг оказалась, что звезда эта волшебная, и может выполнить любое желание. Я вспомнила об этой сказке, когда услышала о звездопадах. Тогда я подумала - вот мой шанс. Может, и мне улыбнётся удача, и я смогу найти ту, самую красивую звезду? Тем более я знала о том, что песках действительно есть старинный мазар, об этом рассказывали караванщики. Я взяла в кладовой ковёр, а я видела и запомнила, как ты учил Аладдина управляться с ним, и полетела к мазару. Пока летела, вокруг меня падали звёзды, но у самого мазара не упало ни одной. Я летала туда несколько дней подряд, и поняла, что глупо было верить в сказки. Но сегодня, почему-то, я решила вдруг слетать ещё один раз, последний. Вот, пожалуй, и всё...
Принцесса замолчала. Молчали и Салим с джинном. На молодого мага услышанное произвёло весьма сильное впечатление. Причём не только рассказ, а больше сама рассказчица. Её чарующий голос, её ослепительные глаза, её нежная рука, что выглядывает из складок покрывала...
- Значит, звездные дожди всё же есть - задумчиво произнёс джинн и вырвал Салима из его неподобающих мыслей - и, значит, это всё-таки колдовство. Сильное колдовство, Салим! Придворная крыса Гассан, похоже, не врал, зря мы на него арбу катили. И к этому мазару надо бы слетать.
- Ты что-то слышал о нём? - спросил джинна Салим.
- О, да. И не только слышал. Полетели, я всё расскажу на месте.
- Возьмите, пожалуйста, и меня с собой! - попросила принцесса.
Салим раньше никогда не летал. Учитель был скуп на шербет, и не одобрял других магов, что кичились своими летающими коврами. И первый в жизни полёт потряс его. Ветер в лицо, тёмная земля далеко внизу, серебристые стрелы падающих с небес звёзд. Наверное, сейчас снизу какие-нибудь глупцы смотрят вверх, и думают, что звезды разбрасывают с их ковра? Воистину, они слепы. Ибо этот звездопад - настоящее чудо, просто чудо из чудес.
И есть ещё одно чудо. Хрупкая на вид женщина, сидящая рядом. Красавица, принцесса Ситар. Край её покрывала слегка касается руки Салима, и нет ничего приятнее этого прикосновения. И хочется, чтобы этот волшебный полёт продолжался годы, века...
Ковёр слегка накренился, когда джинн повёл его на посадку. Мягко зашелестел под ним ночной песок. Впереди показалась тёмная громада полуразрушенного здания.
- Вот мы и на месте - сказал джинн - добро пожаловать, это мазар Аль-Мансура.
- Аль-Мансура?! - воскликнули в один голос Салим и принцесса.
- Да, друзья мои, это его мазар. И именно здесь шесть лет назад один уличный бродяга нашёл старую медную лампу. Не самое приятное для меня воспоминание. Ну, да дело не во мне. Когда я понял, что звездопады самые настоящие, я сразу подумал про Аль-Мансура. Эта шутка была бы в его стиле! И сил на неё у старого интригана тоже хватило бы. И к тому же ещё твоя сказка, девочка. Нет, тут определённо не всё так просто, но что делать дальше, не знаю даже я. Давайте просто подождём.
Они молча сидели на ковре и смотрели в небо. За спиной у них была каменная стена мазара, а над головой - бескрайнее небо, прорезаемое падающими звёздами, ни одна из которых, впрочем, не упала рядом с ними. И только, когда небо на востоке заалело, к их ногам скатилась с неба большая звезда, самая прекрасная из тех, что они когда-либо видели.
А ведь они почему-то знали, что это должно было случиться! Про себя Салим мог это сказать совершенно точно, и - чувствовалось - что принцесса тоже ждала. А уж что чувствовал джинн - то неизвестно, но и он не удивился.
Теперь они глядели на звезду, что сияла на песке у их ног.
- Одна звезда - задумчиво произнёс джинн - одно желание. А нас трое. Чего хочешь, например, ты, Салим?
- Я хотел бы выполнить наказ учителя и приказ халифа, и узнать, кто или что посылает эти звездопады. Но, думаю, это мы узнаем, не тратя волшебство звезды. О, прекрасная Ситар, чего бы пожелала ты?
- Любви - тихо ответила принцесса - Мой муж любит себя, мой отец любит государственные дела, а я им не нужна. Хотелось бы, чтобы нашлось в мире сердце, которое полюбит меня по-настоящему. Странно слышать такое от замужней женщины? А ведь замужем я только формально - Аладдин ни разу даже не входил ко мне, я ему безразлична...
Она грустно улыбнулась.
- Но ведь чувства и любовь приходят не только по волшебству - продолжила она - я буду ждать и надеяться. А вот что хочешь ты, друг мой джинн? Я догадываюсь - капризы моего мужа даются тебе нелегко, хоть ты и могучий волшебник. Что пожелал бы ты?
- Свободы - глухо проговорил джинн - не было дня за последние шесть лет, чтобы я не мечтал о ней. Но тут не поможет даже эта - самая красивая - звезда, ибо заклятье лампы не допускает никаких других толкований - отпустить меня может только сам хозяин, и без всякого принуждения.
- И всё-таки ты попробуй - сказал ему Салим - что нужно сделать? Попросить звезду, потереть её, как лампу, или, может, уколоть об неё палец? Как об этом сказано в сказке?
- Не знаю - с грустью пожал плечами джинн - джинны и маги не читают сказок.
Он вопросительно посмотрел на принцессу, а Салим вскочил - его как молния пронзила мысль.
- Не читают, говоришь? Ты прав, о джинн, маги не читают сказок, они их... они их создают! Принцесса, не помнишь ли ты, как было имя того, кто написал ту сказку о звезде?
- А разве я не говорила? - удивлённо сказала Ситар - Конечно, помню. Его звали Аль-Гази.
- А-а-а, это опять ты - ифрит смерил Салима насмешливым взглядом - Уже истратил свои десять капель? Бывает, бывает. Только больше не дам, приходи через два дня, не раньше, когда начнётся новый месяц. Я, конечно, уважаю почтенного Аль-Гази, но - всё равно, раньше срока не дам, даже в долг. А то взяли моду...
- Нет, нет, я не хочу просить у тебя ещё шербета, о ифрит из ифритов - ответил ему Салим - Я пока не истратил ни капли, и даже готов отдать их тебе обратно.
- А это ещё зачем? - удивился ифрит.
- Я хочу просить тебя ответить на мой вопрос.
- А ты мне нравишься, молодой да наглый. Ишь ты - к ифриту, да с вопросом. А знаешь ли ты, что и сильнейшие из магов не отваживаются на такое!
- Да! Но я повторяю свою просьбу!
- Спрашивай! - проревел ифрит - Но помни: если вопрос окажется глупым, тебе не поздоровится. Шутки шутить с ифритами не позволено никому!
Салим заглянул в бездонные ифритовы глаза и спросил:
- Скажи, о повелитель волшебных сил, когда мудрейший Аль-Гази забрал свой шербет?
Чудовище удивлённо глянуло на Салима:
- Вопрос странный, но не глупый. И поэтому вот тебе мой ответ: великий маг Аль-Гази действительно взял у меня весь свой шербет дюжину и один день назад. Даже я был удивлён, сколько же накопил старый скряга.
Салим благодарно поклонился ифриту и произнёс слово пробуждения.
Когда Салим проснулся, вокруг него почти ничего не изменилось. Принцесса, удивлённо смотрящая на него, джинн, недавно усыпивший его по его же просьбе, алеющее небо над головой. Вроде всё как и было. Что же не так?
- О, учитель - сказал Салим, поднимаясь - здесь ли ты?
Из тьмы, что пряталась от рассвета в тени мазара, выступил седобородый маг.
- Здесь, здесь - сказал он - Ты обо всём догадался?
- Нет, учитель - ответил Салим - не обо всём. Я не понял одного: зачем тебе нужны эти звездопады? Дозволено ли мне будет узнать это?
Салим указал на барханы, на которых то тут то там что-то ярко сверкало в лучах восходящего солнца.
- Да, ты это узнаешь - кивнул головой Аль-Гази - но сначала ты должен выполнить одно моё условие.
- Какое же?
- Оно простое и сложное одновременно: ты должен помочь джинну обрести свободу.
Джинн посмотрел на старика и ошарашено произнёс:
- Да чтоб меня ифриты на лак для рогов пустили...
Но следующая прозвучавшая фраза заставила его удивиться ещё больше.
- Я знаю, что надо делать - сказал Салим.
- Ну, чего пришла? - лениво потянул Аладдин, глядя на принцессу, выступившую из-за занавеси, ограждавшую раззолоченную опочивальню - чего надо? Я тебя не звал.
- О, господин мой - ответила принцесса - Могу ли я просить о снисхождении?
Аладдин лежал в постели, и покуривал изукрашенный изумрудами кальян.
- Это к тебе снисходить-то? Да ты на себя посмотри, на кого похожа! Что это на тебе за рубище? Почему не накрашенная? Где твои бусы и перстни, где причёска, ты вообще как посмела входить ко мне в таком виде, а?! Тоже мне, принцесса!
- О господин мой, я прошу о снисхождении для джинна, ибо он изнемогает от непосильного груза твоих желаний...
- Маааалчать!!! - завопил Аладдин и запустил в неё подушкой - Закрой свой поганый рот! За джинна просишь? За этого бездельника? Кстати, уже утро, и где он? Нет его тут! И ты ещё будешь за него просить? Сговорилась, да, и хочешь чтобы он твои желания исполнял вместо моих? А вот не будет того! Пойди вон, и не показывайся мне больше! Может, мне вообще стоит тебя выгнать?
- Мне уйти, мой господин? Ты даёшь мне свободу?
- Проваливай с глаз моих, куда хочешь, хоть к папаше своему, хоть к шайтанам! Получи свою свободу!
- Свобода! Свобода! Наконец-то! - сказала принцесса неожиданно низким голосом и вдруг преобразилась в джинна. А из-за занавесей вышли ещё трое: настоящая принцесса и старый маг Аль-Гази с учеником.
- Что ж, ты сказал - Аль-Гази смотрел прямо на Аладдина - ты сказал те слова, что я ждал от тебя ещё шесть лет назад.
- Что ты мелешь, колдун, какие-такие слова? - Аладдин побледнел - Кто вас всех сюда пустил? Эй, охрана!
- Никто не придёт - покачал головой маг - а про слова я тебе напомню. Помнишь, как шесть лет назад ты встретил магрибского купца, и он указал тебе дорогу к древнему мазару? Там ты должен был найти старую лампу, в которой пребывал джинн, и выпустить его, а за это он выполнил бы любое твоё желание. Но ты обманул меня. Ты пожелал, чтобы джинн остался рабом лампы, и - твоим рабом. О, как я в тебе ошибся! Я, проживший на свете дольше, чем кто бы то ни было! За мою ошибку джинн заплатил ещё шестью годами рабства, но сегодня... Заклятье лампы было двойным - освободить джинна может тот, кто её найдёт, и - юноша, чистый помыслами. Мне казалось, что это будет один и тот же человек, но после ошибки с Аладдином мне удалось разделить заклинание. Хозяин должен был сказать слова, а юноша - заставить его это сделать. Салим, мальчик мой, я не зря учил тебя! Ты сумел придумать, как освободить джинна, и всё исполнилось.
- Ка-ак исполнилось? - закричал Аладдин - Я не согласен! Я не хочу, я привык...
Джинн шевельнул пальцем, и взлетевшая с ложа подушка заткнула рот его бывшему хозяину.
- Не перебивай старших! - строго сказал он.
- Учитель, если я правильно всё понял - сказал Салим - то ты воспитывал меня для того, чтобы я мог освободить джинна? Но ведь в обучение ты взял меня всего шесть лет назад, а вот сказку написал гораздо раньше! В ней ты описал звездопады, которые устроил много лет спустя. И на эти звездопады ты истратил волшебство, накопленное за годы, за десятилетия, может быть... за столетия? Какое имя ты носил раньше?
- Да чтоб меня ифриты без кинзы сожрали! - завопил джинн - Мансур, это ты?!!!
- Да, это я, дружище! - кивнул белобородый маг - Я виноват перед тобой. В приступе непростительного гнева я заточил тебя в лампу на триста лет, и запечатал её неснимаемым заклятьем. А когда эти триста лет прошли, я поторопился - привлёк первого же попавшегося уличного бродягу, не проверив. И тем самым вверг тебя в ещё более худшее рабство, чем заточение в лампе.