Замок Персуотерн стоял на довольно высоком холме и размерами напоминал небольшой средневековый город. Некогда все деревья и кусты на полмили от его стен были вырублены, но вот уже больше века, как прежнее величие забылось, залы пришли в запустение, стены во многих местах обвалились. Вот и лес подобрался к нему вплотную - правда, только с одной стороны. Казалось, что большой зеленый великан лизнул таким же зеленым языком бесформенное тающее на солнце мороженое.
Долгое время замок был заброшен и вызывал интерес лишь у детей и бомжей. Но несколько лет назад мэрия близлежащего городка пришла к выводу, что такое впечатляющее архитектурное сооружение с интересной историей может служить прекрасной достопримечательностью, тем более что со стороны городка леса и не было, а замок выглядел "как некогда в далеком прошлом". Особенно прекрасен он был в ясные дни: нежно-голубое небо парило над его обвалившимися крышами, солнце зажигало чистые окрестности живыми изумрудами и проливалось на немного мрачноватые стены. Замок был тенью романтики, таинственной частью старины, таящей свои секреты. Нет настоящего страха, но нечто притягательно щекочет намек на него в прозрачном чистом воздухе, кристалликами льда покалывающем под лопатками.
Для мэрии замок выглядел приманкой для туристов.
Некоторую часть Персуотерна отреставрировали, превратив в музей, и туристический бизнес действительно начал процветать. Во всяком случае, гостиницы никогда не пустовали больше чем на половину.
- Мистер Ричард, не отставайте от группы, пожалуйста. Будьте так любезны идти вместе со всеми, - свысока и немного устало сказала экскурсовод, м-с Хендерсон.
Высокий темноволосый молодой человек, вздохнув, отошел от пробоины в стене замка.
Развалины старинного замка Персуотерн! Хотя то, что имеет полное право так называться, чуть севернее той части замка, куда их привели на экскурсию. Эта "отреставрированная часть былого великолепия" нагоняла на Ричарда тоску. С шести вечера, когда туристов пустили полюбоваться на экспонаты этого (приходилось признать) довольно интересного музея, молодой человек скучал. Он-то надеялся, что удастся осмотреть нетронутую, северную часть, но...
- Вот и все, что я хотела вам рассказать об этом замке, - ворвался в мысли Ричарда голос м-с Хендерсон. - Теперь у вас есть примерно час на то, чтобы без моего участия осмотреть все, что вас заинтересовало. Спасибо всем за внимание.
Все, что заинтересовало... Ричард внутренне улыбнулся и неспешной походкой направился прочь из демонстрационного зала-музея к заинтересовавшему его проему. Быстро оглянувшись на попутчиков, Ричард поднырнул под запрещающий знак и скользнул в дыру. Господи, свобода!
Сразу за стеной склон холма, на котором стоял Персуотерн, густо порос бурьяном, но в нем можно было различить еле заметную тропку, виляющую между громадными каменными валунами (части стены, следы ледника, орудия осады?).
Ричард задумчиво проследил направление тропинки. Она вела на север и исчезала, вновь возвращаясь уже к другой, заинтересовавшей его части замка.
- Видимо, я не первый, кто смывается от м-с Хендерсон ради своих собственных исследований, - хмыкнул молодой человек и ступил на тропинку.
Вблизи развалины были не столь живописны, как казались издалека, но все равно интереснее наводящего тоску бурчания м-с Хендерсон. Неужели кто-то может наслаждаться такой экскурсией? В конце концов Ричард сел на землю, прислонившись спиной к нагретой вечерним летним солнцем глыбе, и блаженно вытянул ноги. Да-а... Не мало он сегодня прошел.
А ведь сколько захватывающих легенд ходит о Персуотерне! И почему м-с Хендерсон ни одной не упомянула? Вот Анна, служащая гостиницы, где остановилась группа Ричарда, знала их великое множество и с удовольствием делилась своими знаниями. Вчера вечером, например, она рассказывала истории о "настоящих вампирах", будто бы живших некогда в старом замке.
"...Они выходили из склепов своих ровно в полночь, - на распев, тихим таинственным голосом вещала Анна перед притихшими постояльцами. - И тот, кто видел их, был обречен на страдания. Кто видел исчадия ада - был смертью отмечен, спасенья уже не искал и не верил в их милость. Они выходили навстречу. Лунный свет кроил им одежды из тени, и жаждой крови горели сердца их и глаза их, и остро клыки наточила жестокая жажда..."
...Ричард резко открыл глаза и ошарашено огляделся. Он уснул! Елки-палки с этой вампирской колыбельной...
Темнота окутывала развалины и, видимо, уже довольно давно. Вскочив, Ричард попытался сообразить, в какую сторону ему возвращаться в гостиницу. Не сообразив ничего определенного и потеряв всякие знакомые ориентиры, Ричард поступил, как настоящий опытный путешественник. Выбрав направление наугад, он решительно двинулся сквозь остатки каменных переходов.
Уже через несколько минут Ричард понял, что блуждание в развалинах в темноте не столь романтичное занятие, как ему казалось раньше. Оно неудобно, связано с нащупыванием пути вслепую, с падениями и более того - с каждым новым шорохом оно постепенно становилось страшноватым. Ричард никогда не боялся ни темноты, ни... ни чего бы то ни было из того, что по слухам в ней обитает, но что-то сгущалось в воздухе, что-то недоброе, желающее поймать его в свои сети... И то, как тени сплетались с призрачной паутиной лунного света, как сам Ричард в развалинах, затерявшегося между ветвями деревьев... Деревьев?!
Ричард остановился в растерянности и отчаянии.
Лес. Ясно. Изо всех возможных путей он выбрал именно тот, что вел в прямо противоположном нужному направлении. И вышел к темному лесу, полному странных звуков, силуэтов, глядящему так, что холодный пот готов заструиться между лопаток... Справившись с внезапно нахлынувшим приступом паники, Ричард пробормотал вслух, пытаясь сам себя подбодрить:
- Ну, дорогой, теперь ты, во всяком случае, точно знаешь, куда тебе идти.
Переборов себя, Ричард повернулся напряженной спиной к лесистому склону...
Смесь теней и лунного света зыбка и нереальна, как самый вздох ночи. Их переплетение подобно тревожному лабиринту тайн, в котором легко может заблудиться и навек остаться живой взгляд или душа. И Ричард не смог даже шевельнуться, когда из этого сплетения на него взглянули две пары тлеющих глаз.
Двое юношей сидели на выступе стены, полускрытые им, лицом друг к другу. Контуры их тел были неразличимы в путанице теней и света, головы склонены на бок. Мгновение они были неподвижны, как статуи, а потом встали и, текуче скользнув на землю, медленно и грациозно пошли к Ричарду.
Ричард вмерз в застывшую при появлении пары ночь. Сердце глухо, пропуская удары, билось в груди, когда он осознал, что эти юноши с совершенными и совершенно обнаженными телами - идут к нему. Их глаза горели томным ожиданием. И когда их руки обняли его, он понял, что обречен.
...Это было безумием. Они повалили Ричарда на землю и сорвали с него одежду, их чувственные тела приникли к нему. Их ласки, их поцелуи несли наслаждение столь сильное, что оно становилось болью, которой хотелось еще, еще, еще... Ричард не мог и не желал сопротивляться юным сладострастным хищникам, сотнями крадущим его поцелуи. Он не ждал спасения и не верил в их милость, отдавшись на растерзание.
Три тела сплелись на траве, облитые луной, блестящие в ее свете. Кожа терлась о кожу, их черные волосы падали на его тело, а его руки блуждали по их лицам, плечам, впивались в узкие точеные бедра или путались в траве, властно прижатые тонкими и невероятно сильными руками незнакомых любовников. Ричард не знал, сколько это продолжалось. Бледнокожие черноволосые демоны играли с ним, словно изучили все особенности этих игр еще задолго до своего рождения. Они не отпускали его, их плоть была холодна и крала его тепло, не насыщаясь им. Трижды Ричард считал, что уже выжат до конца, и трижды эти ненасытные вновь поднимали его, а когда он уже решил, что все кончилось, они вновь склонились над ним. Они ласково, как ребенка, поцеловали его скулы, обхватили ладонями его плечи, заставив запрокинуть голову и... мгновенная, притупленная изнеможением боль, вновь превращающаяся в наслаждение - уже иное...
Последнее, что запомнил Ричард - лицо одного из юношей, искаженное хищным оскалом, открывающим два покрытых кровью клыка. Боль повторилась, и Ричард окончательно потерял сознание.
Очнулся Ричард в больнице два дня спустя. Уже через полчаса рядом с его койкой стоял представитель местной полиции, желая знать, что же произошло. Отказавшись отвечать и ссылаясь на усталость (которая была на самом деле), молодой человек позвал сестру и попросил рассказать, как он здесь очутился. История была странная, подробности считались тайной следствия, поэтому сестра знала все.
Его не хватились вечером, решили, что он пошел в город. Лишь утром, когда горничная нашла его постель нетронутой, в гостинице забили тихую тревогу и вышли на поиски. И нашли в развалинах - голого, смертельно бледного и без сознания. Срочно доставив в больницу, у него определили потерю крови на грани смертельной, легкое отравление непонятно чем, что вкупе явилось причиной его длившейся три дня комы. А еще у больного были обнаружены четыре очень быстро заживших ранки и (тут сестра еще больше понизила голос, оглянулась и заметно побледнела, смешавшись) следы жестокого группового изнасилования. Куда делась кровь, кто и зачем все это сотворил, как жертве удалось вообще выжить? Никто не знал.
Уже следующим днем Ричард вернулся в гостиницу. Он что-то наплел полиции про потерю сознания в развалинах и полное неведение, не очень тактично послав настаивающих полицейских к... докторам. Доктора отпустили его с горящими плохо скрываемой жалостью лицами и неутоленным любопытством, но удерживать его не имели права - все анализы были в порядке, насколько вообще могли быть в порядке после всего произошедшего. Официальная версия говорила о нападении шайки маньяков с применением неизвестного транквилизатора.
Ричард стоял на балконе в своем номере, глядя вдаль, на полуразрушенный замок Персуотерн. Тот склон, где лес подошел вплотную к разрушенной крепостной стене, не был виден, на Ричарду казалось, что камни наблюдают за ним двумя парами хищных глаз, чьего цвета он пытался, но не смог вспомнить. Ричард задумчиво погладил пластыри на своей шее - один и другой, каждый скрывает по две аккуратных ранки, как от ювелирных укусов. Они открылись утром. Поморщившись, молодой человек опустил руку и отвернулся, собираясь вернуться в общую гостиную.
Отскочив от стеклянной двери, луч заходящего солнца ударил ему в глаза. Луч сверкнул, как рыжие волосы Анны.
"Я уж слышала о чем-то похожем, - всплыли в памяти ее слова, произнесенные всего несколько часов назад. - Это было лет тридцать назад, моя мать рассказывала мне. Местного паренька нашли в развалинах, рядом с тем местом. Но он не пережил потери крови. Тогда была последняя охота на вампиров Персуотерна..."
Ричард закрыл балконную дверь за собой.
Было ли то, что он помнит, на самом деле или это просто бред или сон? Он не был тем, кто уверенно ответил бы на этот вопрос. Тем фактам, которые были бесспорны, можно найти множество объяснений, в которые намного легче поверить. Вот только, находя такие объяснения, Ричард отдавал себе ответ в том, что, скорее всего, будет бояться темноты. Он это понял еще в ту ночь, когда не мог заснуть на больничной постели, и ему все казалось, что кто-то ходит по палате, наблюдает за ним жадными глазами. С первыми лучами солнца это ощущение пропало и молодой человек смог наконец уснуть, но если и этой ночью повториться то же самое...
Ричард вышел из своего номера, направляясь в бар на первом этаже. Там не спят всю ночь...
Солнце погасло, когда Ричард хлопнул дверью. Чернильные тени скользнули в комнату и затаились по углам, глядя на дверь жадными глазами.