За окном был конец сентября. День с утра выдался дождливый, даже пусть и с перерывами, и ветряный. В квартире у заслуженного пенсионера Ивана Петровича Сидорова было тепло и сухо, но он сидел в кресле у окна и заоконная слякоть молекулярно пробиралась к нему под рубашку. И он чувствовал настойчивые попытки слякоти проникнуть к нему под кожу. И от этого, несмотря на добротный завтрак, настроение у Ивана Петровича падало вместе с давлением на барометре.
А день этот осенний был в то время, когда КПСС, правительство Советского Союза и верный ленинец и великий реформатор, вставший во главе первого социалистического государства, громогласно провозгласили и непрерывно напоминали населению всеми способами и средствами, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Вот и сейчас на журнальном столике перед Иваном Петровичем лежала утренняя газета "Известия" с очередными убеждениями соратников Аджубея о великих благах для нынешнего поколения, когда оно доживёт до означенных сроков.
Иван Петрович на пенсии был уже десять лет. За его самоотверженный труд на одном рабочем месте и в одной должности на известном всей стране предприятии ему положили пенсию в сто тридцать два рубля. Выше были только персональные пенсии. И, несмотря на понижение покупательной возможности рубля после девальвации при денежной реформе 1961 года, пенсии на своё содержание Ивану Петровичу с избытком хватало. На "избытки" он делал подарки внукам и откладывал на похороны по десятке в месяц. И был уверен, что похороны его пройдут не хуже, чем у его приятеля Кольки Старостина -соперника по всем жизненным моментам с самого детства, которого похоронили три года назад. И обязательно с духовым оркестром хотя бы из пяти инструментов. Об этом он прожужжал все уши двоим своим сыновьям.
Иван Петрович прочитал очередной номер газеты и задумался. "Коммунизм, должно быть, очень хорошее дело, если каждому по потребности и задаром. Эк ведь как приходилось вкалывать, когда надо было побольше в расчёт получить, чтобы детям обновки купить или что другое. А при коммунизме поработал в удовольствие часов пять, вымыл рученьки и за проходную пиво пить". Про пиво мысль Ивану Петровичу скользнула случайно. Напротив его окна через улицу был гастроном и у магазина стояла пивная бочка, пиво из которой продавалось на разлив. "Да, - снова подумал пенсионер, - Хорошо это по потребности. Да только достанется это всё нынешнему поколению. А он-то давно не нынешний. И не видать ему коммунизма, как ни крути". Иван Петрович снова загрустил, и снова слякоть заоконная полезла к нему под рубашку. Он смотрел в окно. Немногочисленные прохожие торопливо проходили по лужам и скрывались за дверями магазина. Только продавщица у бочки ежилась и пряталась под зонтом, прикрывавшим разливочный кран и её от дождя, но не от ветра. Покупатели пива были редки, быстро выпивали и убегали. "А что если!"- мелькнула у Ивана Петровича мысль и он даже вздрогнул. - "Сколько у меня в наличии. Так. Почти сто рублей. Почему не побаловать старика, то есть самого себя. Зато воочию посмотрю-как и что". Он быстро оделся, взял деньги, зонт и вышел на улицу.
Продавщица пива уныло ёжилась и пряталась от ветра за бочку. День был пропащий. Никакого торга, никакого привара. К ней подошёл пожилой мужчина. - Слушай, красавица! Сколько у тебя в бочке пива?
- Литров двести.
- Давай, я тебе за всё сразу заплачу, а ты будешь наливать всем пиво бесплатно.
Продавщица не успела даже , зачем и почему. Лишь бы день оправдать.
- Давай. Я хоть выручку полностью сдам".
- Вот тебе 90 рублей, а я у стенки посижу. Человек рассчитался(пиво стоило 44 коп/литр или 44 рубля за 100 литров) и сел на ящик под навесом недалеко от бочки. Вскоре к бочке подбежал ханурик с перепоя. Наковырял двадцать две копейки и попросил кружку. "Денег не надо", - сказала продавщица, подавая ему кружку с пивом. "Чего! - удивился ханурик.- А ещё нальёшь бесплатно?" "На, пей". Ханурик одолел две кружки, отдышался. "А если я Ваську, соседа приведу. И ему нальёшь?" "И ему налью". Ханурик рысью скрылся за углом и через минуту притащил двух таких же. Все жадно накинулись на пиво. Остановился у бочки прохожий, услыхав про бесплатный отпуск. Потом другой. Дождь был уже не помеха. И не прошло нескольких минут, как образовалась очередь и задние уже покрикивали, чтобы больше двух кружек в одни руки не отпускали. Кто - то заерепенился и ему дали по морде. Шум, склока, небольшая драка. Подъехал наряд ментов на УАЗике.
- Почему безобразие? - вопрос к продавщице.
- Да это не я, а вон тот дед, что на ящике сидит. Он заплатил за всю бочку и велел всем желающим бесплатно отпускать.
- Ты чего дед, безобразничаешь?
- Да я, сынки, старенький уже. А по радио, телевидению и в газетах непрерывно говорят, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме. С нынешним поколением в одну шеренгу мне не встать и до коммунизма мне не дожить, а уж очень хотелось посмотреть, как будет, когда всё бесплатно, - притворно жалостно сказал Иван Петрович и посмотрел на сержанта хитрым взглядом из под косматых бровей.
- Значит, посмотреть,- задумчиво сказал сержант и хмыкнул.- Какие люди у нас любознательные. Пенсии не пожалел. Лишь бы посмотреть. Вот что, дед. Посмотрел и хватит. И народ больше бесплатным будущим не баламуть. Давай дуй домой и бабушке про своё хулиганство не рассказывай. А то плохо тебе будет.
Уходя Иван Петрович увидел, как милиционеры цепляют бочку к УАЗику и услышал, как сержант приказывает продавщице -
- Садись! В отделение поедем. У нас тоже народ не против при коммунизме хоть полчаса пожить.
- Милиция тоже люди, - негромко сказал сам себе Иван Петрович,- пусть и они немного поживут на бесплатненьком, как вождь обещает. А для меня после погляделки как всё будет, на сердце спокойно. И все печали, что не доживу до обещанного рая земного, не просто ушли, а испарились. Так что есть неотразимый повод купить четвертинку и кружочек краковской.