С высоты голубой Иссык - Куль был ещё голубее, и горизонт расплывался в голубых бликах, и непонятно было, где кончается вода и начинается небо. И всё вокруг было голубым. И только стройные Тянь - шанские ели, стоящие густым частоколом вокруг, сочно зеленели.
Сергей сидел на краю отвесной скалы и смотрел вдаль. Далеко внизу муравьиными цепочками раскинулись улицы посёлка Ананьево. У самой кромки воды зелёным островом выделялась турбаза, где уже месяц без двух дней пребывал он вместе с Леной, отдаваясь безмятежному, как это ему казалось в первое время, отдыху. Лена была недалеко. Метрах в тридцати внизу она тоже сидела с веточкой в руках, только не на камне, а на крохотном мостике над ручьём, почти речкой, которая весело журчала, переливаясь через большой валун, и изображала вместе с валуном небольшой водопад. Она поглядывала на Сергея и улыбалась молча. Сергей тоже улыбался и взмахивал приветственно рукой при этом. Потом, продолжая осматривать эти неповторимые в своей удивительной красоте дали, достал из сумки телеобъектив и поставил его в аппарат вместо короткофокусного в своей старенькой зеркалке, верно служившей ему многие годы. Сергею сейчас было тридцать шесть, а купил он свой "Зенит" после девятого класса, когда целое лето вкалывал с дикой бригадой на какой - то сельской стройке под городом в качестве подсобника и мальчика на побегушках. Так уж ему хотелось заиметь фотоаппарат, что никакие уговоры по отказу от работы не помогли. Ахи и охи об отдыхе перед выпускным классом, о ненужности аппарата, который будет мешать ему учиться и далее...мешать поступлению в ВУЗ. И прочие упрёки. Давно это было. Чуть грустно и почти смешно. А тогда за лето он здорово окреп, и девчонки с удовольствием позировали перед объективом его сверкающего свежестью фотоаппарата. От тех дней до скал Иссык - Куля прошла жизнь с радостью и грустью, успехами и неудачами. Как всё измерить? Сергей успел посадить дерево, сделать дом, а вот ребёнка родить не успел. Пока он сам молодой и его молодая жена привыкали друг к другу, большая, как казалось, любовь незаметно перешла в мелкие склоки и не прошло двух лет, как утомлённое солнце согласилось, что любви нет. И влюблённая пара мирно рассталась. Как всё измерить? Ему - то почти ещё молодому научному сотруднику радиофизического НИИ были хорошо понятны законы вселенской относительности.
Сергей поднял фотоаппарат к глазам и направил на Лену. Телеобъектив высветил её задумчивое лицо. Чуть нахмуренные брови сдвигались к переносице и морщили лоб. Лена была красивой женщиной и знала об этом с детства. Она была моложе Сергея двумя годами, и у неё заканчивался бальзаковский возраст, но никто не давал ей больше двадцати семи даже при иссык-кульском освещении. Лена была новым человеком в жизни Сергея. Человек, принадлежащий искусству, она встретилась с Сергеем на вечеринке у его знакомого художника, куда Сергей зашёл проводить уезжающего приятеля из Вологды. На вечеринку Лена попала совершенно случайно, если, конечно не принимать во внимание, что каждым из нас правит всевышний. Друг его, вологжанин, загулял с утра. Встретил знакомого, местного поэта, который получил гонорар в газете, и они обосновались на открытой веранде у театральной площади, а после полудня на веранду зашла Лена в компании репортёров. Увидали поэта с гостем города и просидели все вместе до вечера. Вологжанин за это время уговорил Лену идти дальше по тропе гулянья. А дальше Сергей привёз Лену на Иссык - Куль и уже месяц они были вместе в однокомнатном домике Ананьевской турбазы, которая принимала одновременно до трёхсот человек любителей Тянь-Шанской экзотики со всех концов огромного государства.
Всё было прекрасно. Они сближались с каждым днём по всё большему количеству привычек, мнений, вкусов и "свадебное путешествие" как игриво назвал его Сергей, когда они оформляли билеты на самолёт и готовились к отъезду, становилось реальным, хотя они и так представлялись всем мужем и женой. Проскальзывали в поведении Лены иногда какие-то непонятности в поступках и словах, резкости случались. Но это всё дела семейные, говорил себе мысленно Сергей, хотя, бывало, появлялось у него что-то похожее на ощущение, когда расставание казалась близким. А когда в последнюю неделю она завлекла молодого парнишку и стала выстраивать эстрадные представления, показывая всем, что со своим мужем ей быть неинтересно и она готова порвать с ним, Сергей понял, что все её слова о любви и совместной жизни были лишь томлением по стабильности, минутной вспышкой желаний. Но ещё чувствовал, что они с Леной могли бы и не расставаться, и не давал вырываться естественному недовольству свободного мужчины, предполагая, что у Лены в мыслях что-то такое же. Всё рухнуло полчаса назад, когда нарыв прорвался, и возвращения не было. Лена наговорила Сергею каких - то непонятных здравому смыслу слов, среди которых "подонок" относилось к среднему составу, обвинила его в каком-то подавлении личности и низком уровне культуры, образования, характера и, вообще, определила несравненно никчёмным по сравнению с любой человеческой особью. А под конец заявила, чтобы он и не мечтал, что она станет его женой, что это счастье, что они решили совершить сначала свадебное путешествие, а потом пожениться. Лена понимала, что рвёт бессмысленно последние ниточки, но остановиться не могла. Сергей, явно обалдев, от этого приступа ненависти ничем не оправданной всеми днями, проведёнными вместе, ничего не сказав в ответ, поднялся по склону повыше и присел на уступ скалы. Оставалось только сохранить лицо перед друзьями на завтрашнем прощальном вечере.
Сергей смотрел через объектив. Лена почувствовала взгляд, увидела наведённый фотоаппарат и улыбка осветила её лицо, сразу же исправив неопределённую задумчивость в безоблачную красоту актрисы. Сергей нажал на спуск и помахал рукой. Лена вскинула свою руку, которая сразу же безвольно опустилась.
- Не пора ли вниз, Серёженька! - крикнула она и поднялась с мостика. Сергей спустился вниз, шагнул на камень посредине ручья и подал ей руку.
- Прошу, сударыня.
Лена приняла руку и, прыгнув с камня на камень, встала на берегу.
- Ах, как здесь хорошо! Горные ручьи завораживают. Мне показалось, что я часть этого стихийного нагромождения скал, этих сосен, вереска. Неподвижная, скорее окаменевшая, но способная воспринимать этот окружающий меня мир. Я даже представила туристов, фотографирующихся рядом со мной, как с местной достопримечательностью. И тут ты отвлёк меня своим взглядом через фотоаппарат.
- Извини, - сказал Сергей. - Я подумал, что ты и есть примечательный объект среди этого хаоса.
Лена посмотрела на Сергея и улыбнулась.
- Ты, конечно, совсем неплохой парень, Сергей. И всё при тебе есть и в тебе тоже...Занимать ничего не надо. И не обиделся. Ты, правда, не обиделся за всё, что я тебе наговорила?
- На красивых женщин не обижаются.
- И что же?
- Или терпят, или не замечают снисходительно, или уходят.
- А ты?
- Я ещё не приходил, так что проблемы ухода и других сомнений у меня нет.
- Но ты говорил, что любишь меня.
- Ты тоже говорила.
- Я тебя любила.
- Я тоже любил и ты мне всё ещё нравишься.
- Как женщина? Да?
- А как же может ещё нравиться женщина...
Лена примолкла.
Они медленно, держась за руки, пошли узкой тропинкой по ущелью. Шумел поток. Вдали блестел тихий Иссык - Куль. Всё вокруг было голубым и зелёным.
- Серёжа! - сказала Лена и повернулась к нему. - Так хорошо и ты меня не целуешь? Ты же любишь меня целовать!
Сергей обнял Лену за талию и посмотрел в её серо-голубые глаза с чуть подкрашенными ресницами и веками. Милые, знакомые, почти родные глаза. Лена, чуть улыбнувшись, приоткрыла губ
- Ну что же ты?
- Я как - то ещё не понял, кто мы теперь и в каких отношениях?
- Глупый! - Лена обхватила Сергея за шею обеими руками. - Какое это имеет значение. Мы ещё в отпуске. Целуй! - И прильнула к чуть наклонившемуся лицу Сергея.
П.
Июнь приближался к концу. Жаркий, сухой, он вконец изводил организм за долгие рабочие часы и Сергей с вожделением поглядывал на уменьшающуюся стопку листов до закладки в настольном календаре, Скоро отпуск. Сегодня пятница. В понедельник можно будет заказывать билет на самолёт до Симферополя и мягкие волны Чёрного моря смоют усталость и освободят душу от всего, что называют жизнью в течении одиннадцати месяцев в году. И размечтавшись, он представил себе Ялту, белые корабли в порту и на рейде, бронзовые тела и невообразимые легкомысленные женские наряды на красивой беззаботной ликующей толпе. И он среди толпы такой же легкомысленный, весёлый и беззаботный. Что! Ему уже тридцать шесть? Подумаешь...Ни одного седого волоса. Для молодого и незамужнего есть только миг, между прошлым и будущим... Сергей чуть не замурлыкал популярную мелодию, но зазвонил телефон. Он поднял трубку. Голос шефа ровно без извиняющихся интонаций заявил, что ему, Сергею, предстоят две командировки в два места, а поскольку одно на западе, а другое на востоке, то он может первым выбрать наиболее импонирующее ему, а промежуток из выходных дней провести дома. И уж только потом можно будет идти в отпуск. Как управишься, так и счастливо. Документы оформлены - всё также ровно и спокойно заявил шеф и повесил трубку.
Места поездок Сергею были знакомы, дела принадлежали ему, и суетиться не приходилось. Он вызвал своего бессменного зама и передал текущие дела. Потом зашёл к секретарю, получил командировочные документы, пообещал хорошенькой машинистке обратить на неё особое внимание и ушёл.
Было жарко. Сергей выпал из переполненного автобуса прямо перед пивным баром, спустился в полуподвал и взял две кружки прохладного пива. Первую выпил сразу, над второй задумался. Волноваться ему было не о чем, но и спокойствием тоже похвалиться он не мог. Уже почти десять лет как он расстался с женой, расстался хорошо с улыбками и до сих пор при случайных встречах они доброжелательны друг к другу. И давно уже стало привычным одиночество, заполняемое кем - то на время, больше короткое, чем длинное. Но к отпуску у него всегда кто - то был близкий, готовый разделить с ним три - четыре недели, спасая от одиночества его, да и себя тоже. В это раз у Сергея не было никого. Весной на него напало весеннее безразличие, что-то внутри будоражило и щемило от неустроенности. В общем, он затосковал. И только жаркое лето снова привело его в ровное настроение. Он даже позвонил в Ялту двоюродному брату, крымскому аборигену, и поинтересовался погодой. Погода стояла отличная. И задумавшись над пивом, Сергей обсуждал сам с собой, что может быть и хорошо, что он проведёт отпуск по-новому. И, вообще, возможно у него с этого начнётся новая жизнь.
У Сергея сегодня должно было быть новоселье. То есть не у него, а его пригласили. Но командировка изменила эти намерения. Теперь он решил увидеть вологжанина, который уезжал на следующей неделе. И надо было зайти к коллеге на маленький юбилей. На новоселье его пригласили "на всякий случай", а у коллеги и вологжанина он должен быть. " Так и будет", - сказал себе Сергей. - "Сейчас проеду за билетом, потом на юбилей, потом к вологжанину..."
С юбилея Сергей ускользнул в достаточно здравом состоянии. В знакомом гастрономе купил бутылку коньяка, а у бабушки возле магазина букетик ромашек. "На всякий случай",- сказал он себе. Всё уложил в портфель и поехал к художнику, где квартировал его вологжанин. "Приятель, к приятелю у приятеля",- подумал Сергей и хмыкнул над тем, что сегодня много разговаривает сам с собой.
Выйдя из лифта на площадку верхнего этажа перед мастерской, он услышал из-за дверей звуки музыки, разноголосый нестройный шум: все признаки коллективного городского отдыха. Дверь была не заперта. Сергей вошёл в прихожую, достал из портфеля бутылку, цветы. Кинул портфель в угол и толкнул дверь в комнату. Там было накурено так, что не только топор, а можно было повесить всё, что угодно. В дыму виднелись силуэты мужчин и женщин. Звучал магнитофон ритмами "Бони -М", одна пара танцевала, не слушая мелодию, на креслах и по углам сидели, стояли, размахивали руками и безбожно курили знакомые Сергею люди. Только на диване за столом между художником и вологжанином сидела незнакомая Сергею женщина. Она была красивая, и мужики с двух сторон настойчиво оказывали ей внимание: один подавал ей сигарету, второй щёлкал зажигалкой. Сергей поставил бутылку на стол, а букетик протянул хозяйке.
- А вот и Серёжа! - закричал увидавший его художник, и зажигалка у него погасла.
- Ты скажи так: "Привет победителю резонанса", - откликнулась хозяйка, устанавливая ромашки в банку на столе.
Незнакомая женщина посмотрела на Сергея внимательнее.
- Он победил какой -то резонанс и спас свой институт, - пояснила хозяйка, - и стал популярен. - Серёженька, иди ко мне, золотко, я тебя поцелую,
- Ладно, целуй, - сказал Сергей и сел с ней рядом. - По какому поводу?
- А без повода. И ну их. Они все уже пьяные. Смотри сколько посуды пустой. И приели всё. А у тебя коньяк красивый. Давай выпьем. С тобой выпьем. Идёт. Или ещё пригласим Лену. Лена, ты не против. Вот познакомься, это Сергей. Он технарь, правда. Но ужасно хороший. И всё чего-то у них там побеждает. Серёжа, ты посмотри, какая Лена красивая. Я её не знаю, но она мне нравится. Налей ей, мне и себе. Немного. Мы уже выпили. А ты, небось, тоже выпил. И почему поздно? Тебя ждали раньше. Вон наш вологжанин уже через раз посапывает и мой чуть жив, посмотрела она на откинувшегося на спинку дивана художника.
Пока она говорила, Сергей налил коньяк и подал своим собеседницам. При этом ему первый раз удалось внимательно взглянуть на Лену.
- Вы действительно красивая.
- Красивая, красивая. - сказала хозяйка. - Я то уж вижу.
- Я знаю это и мне неинтересно, - ответила Лена Сергею.
- Женщине это приятно, даже если и неинтересно, - ответил Сергей.
- Вы так хорошо знаете женщин?
- Кто бы мог этим похвастаться!? Я их просто люблю, и они отвечают мне на это.
- За Вас, сударыня, - сказал Сергей и посмотрел на Лену.
- Зачем же за нас, мы сами, - сказала Лена и выпила.
Ш.
Леночка, Лена, Елена Максимовна - по - разному называли её в разных кругах её вращения.
- Елена, тебе уже давно не двадцать два, - строго говорила иногда мать.
Но Лена задумывалась ненадолго и, посмотрев на себя в зеркало, говорила что-нибудь вроде:
- А ко мне сегодня пристал мальчишка лет девятнадцати. Девушка, да девушка, давай познакомимся. В цирк хотел пригласить...
- Вот и сходила бы, - сердилась мать.
- До свидания, мамочка, - отвечала Лена, - через недельку загляну, если дел особых не будет... И уходила лёгкой походкой молодой красивой женщины, пользующейся успехом у мужчин в любой обстановке.
Замужество у Лены кончилось давно - несчастный случай увёл мужа в небытие. Ребёнок воспитывался и жил у бабушек по очереди. Одинокой она не оставалась, но и не привязывалась до страданий. Жизнь ей казалась бесконечно радостной и свободной от обязательств. Иногда накатывала хандра, но от хандры уводила работа. Иногда хотелось, чтобы о ней кто- то заботился без её просьб и напоминаний, и она бы цвела на фоне этого поклонения. Но все её друзья почему - то желали больше брать, чем давать, и кроме шампанского и ощущений томности мало что оставалось в воспоминаниях.
- Остаюсь одна навсегда, - заявила раз Лена на особенно настойчивые призывы матери.
И так прокатились дни, годы. Дочке уже четырнадцать, совсем невеста. И иногда было грустно до боли в сердце. Вот и сегодня по велению этой беспричинной грусти она дала себя уговорить незнакомым людям и пришла на вечер, где без особого повода пили вино, говорили про ничего с апломбом и без. Это было ей многократно знакомо и скучно. Её не оставляли одну, мужчины старались привлечь её внимание и цветистыми оборотами речи и размышлениями о смысле жизни, и о новостях художественных направлений, и о скандальных историях среди жрецов искусства. Всё было привычно. Она собиралась уходить и придумывала предлог.
- Леночка! Это Серёжа, победитель каких - то сил, не помню уже, - тронула Лену за руку хозяйка.
Лена повернулась. Перед ней стоял, внимательно рассматривая её зелёными в крапинку глазами, достаточно молодой человек.
- Не старше меня, - почему - то мелькнуло в голове.
- Вот Вам ромашка для счастья, - сказал Сергей и подал ромашку, не отрывая взгляда от её глаз.
Что -то говорила Хозяйка, Лена не слушала. Она только увидела, как Сергей мягкими уверенными движениями налил в бокалы откуда - то появившийся коньяк. "Ах да, это он принёс". Он подал ей бокал, что-то сказал. Она не задумываясь ответила и выпила, продолжая отвечать Сергею взглядом.
- Вот так, - сказал Сергей, - а я думал, что при знакомстве можно сразу выпить и на брудершафт.
- С чего бы я стала целоваться с незнакомцем, - ответила Лена.
- Со мной можно.
- Почему?
- Чтобы потушить боль в Ваших глазах. Мой поцелуй был бы как целительное вмешательство доктора.
- Вот как! У меня в глазах боль!? Никогда бы не подумала.
- Но это так. А я не могу равнодушно проходить мимо женщин, которые наполнены болью. Мужчины!? Те сами должны искать выход. А женщинам надо помогать.
Они разговаривали о чём и ни о чём и разглядывали друг друга в упор, не скрывая любопытства и явного интереса Лене нравился этот спокойно уверенный в своих словах Сергей.
- Пока потерявшие ощущения гости не выпили этот любимый всеми напиток, давайте выпьем за курс лечения, - сказал Сергей, подавая Лене бокал с коньяком.
- Пожалуй, Вы в чём- то правы, - ответила Лена, принимая бокал. Они уже отошли в сторону и перестали красоваться в круге внимания.
- Тогда курс лечения можно начать сейчас же, - сказал Сергей.- Выпьем. Выпил и поцеловал Лену в сочные губы.
- Ну, баловник, - сказала Лена и улыбнулась. Ей абсолютно не было неприятно.
- Вы совершенно и определённо можете рассчитывать на меня, - сказал Сергей. - Моя жизнь идёт бесцельно. И если Вам я смогу принести хотя бы на время нужное Вам, уверенность, покой, радость, то это для меня будет счастьем. Я буду думать о себе как о человеке, приносящем добро другим, я буду выше в своих глазах. Я готов служить Вам, хорошая и грустная, готов быть слугой, рабом, возлюбленным.
- Ну и болтун, - пробормотала Лена. Они танцевали в это время под звуки медленного старинного танго. Кто-то сменил плёнки в магнитофоне.
- Нет, - красивая, хорошая. Эти слова искренни. Мне хочется любить, хочется служить женщине, носить её на руках, избавлять от грусти и несчастий. И если я получу в ответ ту же искренность и радость в глазах вместо грусти, все мои слова обратятся в действие...
- Пора домой, - подумала Лена. -Завтра обещала заехать к маме. Но уходить просто так почему-то не хотелось.
- Мне надо домой. Ты проводишь меня? - сказала вдруг она не придумав ничего оригинального, но просто и достойно выразила то, что ей не хочется отпускать Сергея.
- Конечно, хорошая, - ответил он. - Я только сгоняю в командировки в два города - в один на запад, в другой на восток и весь в Вашем распоряжении.
- В командировку? - как - то растерянно переспросила Лена.
- Да, да. А потом у меня отпуск, я свободен, богат ( тысячи две рублей) и весь для Вас.
- Я спросила, проводишь ли ты меня сегодня.
- Да! Поезд у меня в воскресенье вечером.
Они вышли в гостевой суете не попрощавшись. У подъезда Лена подняла отросток какого- то декоративного растения.
- Смотри, Сергей, какое чудо. Я знаю это дерево. Это дерево жизни: могучее, крепкое, сочное. Я посажу его. И как оно будет расти, так и будет расти наша дружба с первого дня нашей встречи. На Лену накатило давно не посещавшее чувство детских грёз и романтики, и тёмная ночь обожгла глаза малиновым огнём раннего рассвета.
- Лена! У тебя чудное доброе сердце. И ты такая красивая и грусть в глазах. Я обещаю, что этого больше не будет...
Из -за угла вынырнуло такси и на взмах Сергея остановилось.
- Видите, Леночка, вот и первая удача нас нагнала.
В такси Лене захотелось, чтобы Сергей поцеловал её. Она придвинулась ближе к нему, прижалась... Он обнял её, но сидел тихо. "Ах ты такой, сякой", - подумала она, подвинула свои губы к его лицу и зажмурилась. "Если понимает, поцелует" И через мгновенье страстно ответила на прижавшиеся к ней губы Сергея.
- Вот мы и дома, - сказала Лена, открывая дверь. - Проходи.
- Если так совсем ненадолго. Я уезжаю и мне надо подготовиться, собраться.
- Меня это не интересует, - ответила она. - Ты останешься у меня.
- Гм!?.
- Не смотри на меня так. Ты будешь лежать на диване и рассказывать. Что будешь рассказывать, твоё дело. Где - то должен быть коньяк или водка - иди. Не помню, что у меня осталось. А я буду варить кофе. Посидим, поговорим, с утра покатишься по своим делам.
- Повинуясь моя хорошая. Только прежде я поцелую тебя, мне очень нравится.
Далеко заполночь Лена постелила на диване, велела Сергею устраиваться и ушла в ванную. Когда она вернулась, Сергей спал, улыбался во сне и мягко посапывал.
- Надо же!? - сказала Лена и ещё долго наблюдала за спящим. Но Сергей не чувствовал во сне её взгляда.
- А может это судьба? - подумала Лена и выключила свет. За окном белело утро.
Лена пришла к поезду после спектакля с букетом васильков.
- Вот тебе на память, - сказала она Сергею, - чтобы не забывал.
- А ты не забудь заказать билеты!
- Закажу. Только почему ты хочешь на Иссык - Куль?
- Чтобы не быть вульгарным, приглашая тебя в Крым.
- Ты прав, почему -то.
Лена была эффектна. Все проходящие мимо оглядывались на неё.
- Чёрт побери! - сказал Сергей. - Почему это меня все подозрительно рассматривают. Уж не повесили ли мой портрет в окна угрозыска.
- Они не желают видеть красивую женщину с другим, - смеялась Лена. - И добавила. - И всё-таки один мой умный знакомый сказал, что Иссык -Куль - плохо: холодно, дико
- Твой умник, наверное, никуда дальше Москвы не ездил.
- Это не так.
- Так или не так, а я тебя целую. Такую красивую, на виду у всех. Ответственно? А!?
- Целуй!!!
1У.
Две недели спустя Сергея ждали у родителей Лены. Зачем он согласился пойти, сам не понимал Командировка одна, другая. Звонки по телефону, встречи и провожанья в аэропорту, на вокзале, приобретение билетов. Какой-то дурман кружился в голове, когда горячий и последний день июня переходил в сиреневый вечер, и лёгкая прохлада входила в комнаты через открытые балконные двери. Через день Сергей с Леной улетали в Киргизию. Отец Лены Максим Петрович сидел перед телевизором, Лена с мамой Софьей Никифоровной была на кухне, младшая сестра Лены Надя с мужем Аликом ушли за последними деталями к ужину. Лена с матерью выпекали пирог и разговаривали.
- Ох, Ленка, - вздыхала Софья Никифоровна, - опять летишь без раздумья. Только познакомились и в омут.
- Всё тебе не так, мамочка: никого нет - не так и появился кто-то - снова не так. А мне вот почему -то кажется, что я выйду замуж.
- Сколько раз тебе казалось, и всё не выходила.
- А...я тогда искала замужества, а сейчас нет. Но мне показалось, что я влюбилась.
- Кажется! Всё кажется. А на самом деле как? Ты с ним уже...
- Что ты, мама! Когда? Он же все дни был в командировках.
- А прошлое воскресенье он же жил у тебя.
- Ну и что!
- Как что! Так я тебе и поверила. Уж немножко знаю тебя. С Аликом и то боязно оставить вдвоём.
- А вот и не знаешь, не знаешь, - довольно засмеялась Лена.
- Вчера -то хоть встретила его? - снова недоверчиво спросила Софья Никифоровна.
- По большому счёту, мамочка. Ездила в аэропорт с цветами.
- Вот бы уж не подумала. Ну да посмотрим. Только бы не случилось что с тобой на этом Иссык - Куле. И чего он тебя туда поволок... Нет мест поближе и познакомее.
- Никуда поближе я с ним бы не поехала...
- Вот то-то и оно. А говоришь, влюбилась. Всё приключения в голове. Пореж - ка лук за это. А то у меня слёзы от него.
У входной двери зазвонил звонок.
-Это он, мамочка. - Лена чмокнула мать в щёку и торопливо пошла к дверям. Там стояла Надя с сумками.
- Ах, это ты, Надёнок! А где Алик?
- Вот он я, - говорит Алик и протискивается в дверь с корзиной наполненной разноцветными и разнокалиберными бутылками.
- Вы с ума сошли!? - ужасается Лена.
- А вот посмотрим, каков он, твой новый мессия. Давненько ты к нам мужчин не приводила с намерениями.
- Ну, я не позволю его напаивать, - решительно заявила Лена. -Лучше я его одна напою и посмотрю, каков он. А без проверки ни...ни.
- Вот и заботься о ней, - бурчит Алик и уносит корзинку к празднично накрытому столу.
- Он ещё не подошёл? - осведомляется Надя, прихорашиваясь перед зеркалом.
- Нет ещё, - говорит Лена. - Срок ещё не вышел.
- Всё же как интересно это у тебя получается: встретились, познакомились, поехали. Меня Алька никогда не отвезёт на Иссык -куль. И ты его только два раза видела?
- Вчера третий.
- И не страшно?
- Страшно было, когда он покупал билет и взял мой паспорт - узнал, какая я старая
- Ну и что?
- Страшный нахал. Посмотрел на меня чуть внимательнее и сказал, что так и думал. - Лена рассмеялась, потом сказала доверительно.- Знаешь, Наденька, я сейчас живу. Все жилки во мне трепещут, кровь бежит быстрее. Ты не обратила внимание, как блестят у меня глаза.
- Ты красивая, Леночка. Дай я тебя поцелую.
Надя обнимает Лену и целует. Раздаётся звонок, короткий, уверенный.
- Это он, - говорит Лена и открывает дверь; наклоняет голову в приветствии. - Прошу Вас, Сергей Дмитриевич.
- Не что, а кто. Моя сестра Надя, - улыбается Лена. - Я тебе говорила.
- Но для чего марш.
- Опять не для чего, а для кого. Для тебя.
- Для меня!? - Сергей прищурился. - Тогда веди меня прямо к тёще. Эти цветы я принёс для тебя, но поскольку так встречают только долгожданного зятя, то они найдут свой привет у тёщи.
- Мама, выйди к нам. Сергей Дмитриевич желает тебя поприветствовать.
- Прошу Вас принять эти розы в знак признательности за создание такой дочери, Софья Никифоровна, - сказал Сергей, подавая букет появившейся матери Лены.
- О, розы! - сказала она. - Спасибо, Сергей Дмитриевич. - Рада с Вами познакомиться. И эти розы...Как приятно. Уже так давно мне мужчины не дарят розы.
- Ну, какой же я мужчина, Софья Никифоровна. Я, самое большое, кандидат в зятья. А разве зять для тёщи - мужчина!?
- Как же.
- Мама, не затевай с ним оценку ситуации, - встряла Лена, - это такой балабоша, даже я не всегда успеваю за ним. Проси лучше всех за стол.
- Так Вы, Сергей Дмитриевич, чем изволите заниматься? - спросил Максим Петрович Сергея, когда первые официальные рюмки были выпиты за здравие.
- Папа, я же уже говорила, - остановила его Лена, ободряюще коснувшись локтя Сергея.
- А ты помолчи, я знаю..., - ответил ей Максим Петрович.
- Папа! - то ли укоризненно, то ли в поддержку отца воскликнула Надя.
- Ну, девочки, - сказал Сергей. - Раз родители официально отпускают свою дочь, должны же они удостовериться, что её приятель хотя бы не злодей.
- Вот видишь, папа, - вздохнула Лена.
- Ну что папа? - вступила Софья Никифоровна. - Всё правильно. Я тоже хочу знать.
- Что ж, - Сергей посмотрел на всех, - придётся сознаться. - Я не артист, не поэт, а просто инженер и даже не главный.
- А что Вы так униженно заявляете об этом,- сказал Максим Петрович. - Я тоже инженер, и моя жена инженер, хотя мы и на пенсии; и Надя с Аликом инженеры. У нас только Лена пошла другим путём, так на то и Лена. Она со школы с математикой не в ладах была и в инженеры не годилась. А замуж за инженера вышла.
- Ладно, папа, - прервала его Лена. - Обо мне потом. А Серёжа себя не унизит. Он хитренький. Везде представляется просто инженером, а сам начальник отдела и научный сотрудник. Так что я ему палец в рот стараюсь не класть.
- Сергей Дмитриевич, а Вы давно знаете Лену? - спросила Надя.
- Давно ли? Если день считать за год, то полтора десятка лет будет.
- Тогда действительно Вам и Елене надо пожелать счастливого пути. Я этого желаю.
- Спасибо, Наденька.
Перед уходом Сергея отозвала в сторонку Софья Никифоровна.
- Так Вы уж, Сергей Дмитриевич, будьте поласковее с Леной. Она у нас не как все, но ведь дочь и мы её любим...
Что-то не всё было ясно с предупреждением и просьбой, но Сергей внимательно и терпеливо выслушал "тёщу" и сказал:
- Я Вам обещаю вернуть дочь в целости и сохранности. А об остальном - какие разговоры.
Когда они вышли с Леной и гуляли по прибрежному бульвару, Сергей спросил:
- Ты всегда так знакомства обставляешь?
- Нет. По особому отбору.
- Какому?
- А вдруг ты понравишься мне настолько, что я буду приглашать тебя на семейные праздники, так у тебя будет стаж.
- Ну, если так, - Сергей привлёк Лену к себе. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. - Если так, - повторил Сергей, - тогда "прощай земля - в добрый путь!" Так ведь запускали воздушный корабль в сказке. И ощутил в следующий миг на своих губах ласковые губы Лены.
У.
Самолёт на Фрунзе уходил ночью. Старенький трудяга ИЛ - 18 собрал пассажиров не более, чем на две трети салона, взревел на старте четырьмя турбинами и, не снижая высоких нот в своём гуле, ушёл в ночное небо. Быстро промелькнули цепочки огней. Самолёт пробил нетолстую облачность и остался один в необъятном пространстве между звёздами и облаками. Лена и Сергей сидели на задних креслах вдали от всех. Лена скинула на кресла куртку, огляделась в полумраке и счастливо улыбнулась.
- Ну. вот мы и одни. Совсем одни. Ты рад, Серёжа?
- Ещё бы. Останься у нас время, ты бы потащила знакомить меня со всеми родственниками, друзьями и любовниками...
- Не ерунди, Серёженька. Ты меня любишь?
- Люблю, Леночка.
- Иди ко мне ближе. Убери подлокотники, обними меня... Вот так, ещё сильней. Поцелуй.... Ах, как хорошо. Я так рада. И так всё хорошо начинается, даже в самолёте мы одни. Серёжа, милый, я так хочу, чтобы ты меня любил и не только за то, что я красивая, а за то, что есть во мне. Ты меня будешь любить?
- Я люблю тебя.
- О! Какая это музыка, когда тебя любят. Давай выпьем за любовь. У нас есть, что выпить?
- Каков бы я был, если бы не оказалось вина для тоста за любовь. Коньяк армянского разлива, три звезды. Сейчас пройду к стюардессам и попрошу ночной ужин.
Сергей прошёл к стюардессам. Девушки ещё только прихорашивались после взлёта, но, как сказала одна из них, что они "заметили красивую пару с алыми розами" и выдали Сергею поднос со всеми возможными аэрофлотовскими явствами.
- Как здорово! - восхитилась Лена. - Налей коньяк в эти пиалки. Давай выпьем. Я хочу немножко опьянеть. Я и так уже чуть пьяна от этого вечера, взлёта за облака, от этой яркой луны не закрытой уже ничем земным. Только ты не отпускай меня, держи крепко, крепко и целуй. Выпьем. Ах, как вкусно. И обнимай меня, слышишь, обнимай...
Пять лётных часов промелькнули как их и не было. Утро над Киргизией было светлое, как всегда над Киргизией летом. Мелькнули в иллюминаторе белые вершины киргизского Ала -Тоо, и самолёт уже тормозил на бетонной дорожке аэропорта столицы Киргизии города Фрунзе. Сергей бывал в Киргизии, когда ему было чуть больше двадцати. Его следы остались на некоторых вершинах и перевалах Ала-Тоо, его тело не забывало волны Иссык -Куля. Здесь жили его друзья, надёжные, сильные, незабываемые, с которыми он ходил в одной связке в горах и дружескую память с которыми не прерывал. Между последними командировками Сергей кинул пару телеграмм во Фрунзе с просьбой об обеспечении приюта на благословенном Иссык --куле. Ответ был получен перед отлётом: надо было добраться до посёлка Ананьево и обратиться к директору лесхоза Мурату Турсуналиевичу. Ничего об этом Лена не знала и беспечно и восторженно ходила по центральному рынку, увлечённая красотой и богатством среднеазиатского набора овощей, фруктов, цветов, азиатских товаров и колорита. Сергей знал притягивающую силу этих базаров и был рад встрече. Они перепробовали все фрукты, съели вкуснейшие шашлыки на коротеньких деревянных шампурах, выпили местного вина, заели его мантами и густым лагманом. И закончили густым холодным кумысом, который наливали киргизки из бурдюков. Было уже после полудня, когда они собрались с духом, и покинули базар. До Иссык - Куля было далеко, вид транспорта был неясен, так как друзья по какой - то (позднее выяснилось, что причина была тривиальная - забарахлил мотор.) причине не встретили Сергея в аэропорту, на что он надеялся.
А на автовокзале ситуация оказалась ещё тривиальнее - ничего и никуда.
Лена уже дремала на рюкзаках, когда Сергей увидал "ПАЗик" с надписью "АНАНЬЕВО". Водитель с турбазы набирал пассажиров. Десяток желающих набрался в несколько минут и водитель вывел машину на Чуйское шоссе. Сон у Лены сразу пропал, и она отдалась созерцанию быстро сменяющихся пейзажей Чуйской долины и ущелья с отвесными гранитными стенами и бурлящим потоком под ними. Она сидела тихо, смотрела внимательно, как бы впитывала и запечатлевала на какую-то внутреннюю фотоплёнку. Иногда только чуть крепче прижимаясь к Сергею, который обнимал её за плечи и негромко говорила: "Как красиво, правда!"
Иссык -Куль путников встречает всегда неожиданно. Ущелье, скалы, ревущая река, небо в узкую полоску и дорога всё вверх и вверх. И вдруг море света и простора. Ущелье кончается неожиданно и ровное пространство во всю ширь - зелёное прямо перед тобой и голубое с середины видимого простора и затуманенного на горизонте, за которым белели вершины далёких и высоких гор. Само озеро, огромное как море на высоте в одну тысячу шестьсот метров над уровнем мирового океана представляется необыкновенным чудом, так, что даже великий покоритель среднеазиатских просторов хромой Тимур дважды заходил со своими ордами отдохнуть и развеяться от ратных дел в эти благословенные места.
Автобус преодолел подъём и вылетел на равнину. В начавшихся сумерках водная гладь сливалась с потемневшим небом, и белый теплоход казался миражом в пустыне. "Сказка", - сказала Лена, улыбнулась и, положив голову на плечо Сергея, заснула. Сергей бережно придерживал её.
Иссык - Куль неожиданно встретил холодом. Лена ещё спала в ананьевских комнатах для приезжих, когда Сергей поднялся. В эту гостиницу они определились среди кромешой тьмы - Лена в женскую комнату на двадцать коек, Сергей в такую же мужскую. Он побрился в умывальнике с холодной водой, пофыркал под краном, освежился "Красной Москвой" и, посмотрев на себя в мутное зеркало, решил, что он в полном порядке и вышел на волю. На земле лежал слой ледяной "крупы" в пару сантиметров толщиной. "Муссон", определил морским словом это явление Сергей и подумал, что Лена вспомнит предупреждение своего "умника" о холоде. Но так как знал, что это явление минутное, пошёл делать дела. Друзья не подвели. Для усиления просьбы Сергей подал визитку своего двоюродного брата, занимавшего приличный пост в союзном министерстве и через пару часов вместе с Муратом Сергей и Лена сидели в деревянном коттедже турбазы "Ананьево"и пили за знакомство , за здоровье, за отдых коньяк, водку и какое -то местное вино, которое привёз шофёр Мурата, русский по национальности.
К полудню Мурат уехал. "Крупа" на земле растаяла, но было холодно. Лена накрылась курткой и хмурилась.
- Всё же прав был мой умный приятель, на Иссык-Куле холодно.
- Что с тобой, Леночка? Всё так прекрасно, - сказал Сергей удивлённо.
- Может и прекрасно, но не для белых женщин. Слушать мне надо было умных людей, - повторилась Лена. - Здесь холодно и как ты меня будешь согревать мне неясно.
- О! - улыбнулся Сергей. - Первый день нашей жизни, первые укоры, первые раскаяния. Но когда ты обгоришь здесь как головёшка через неделю, ты принесёшь извинения?
- Извиняться будешь всегда ты, чтобы не случилось. Понял. А сейчас мне холодно. Изволь отогреть!
Лена улыбалась, произнося последние слова. Но слова продолжали звучать жёстко и вызывали неприятно - непонятное ощущение. Сергей отогнал ещё не возникшую мысль и снова улыбнулся.
- Будет исполнено, хорошая...
У1.
Вечер принёс тепло. Под волшебными ручками Леночки комната превратилась в маленький покой Шахерезады. Только ночь ещё не наступила, чтобы началась сказка. Уже были сделаны знакомства с соседями и администрацией и к вечеру должны были собраться гости. Сергей курил на веранде. Лена одевалась к вечеру. В соседнем доме звучала гитара и доносилась исполняемая смешанным хором залихвастская песня про "Голубку - Любку". К коттеджу подрулил "Газик". Из машины вышел знакомый по утру шофёр Мурата.
- Извините, если я нарушаю ваши планы, - сказал он,- но мне поручено, а вернее приказано отвести вас на бешбармак.
- Бешбармак!?.Это так интересно. - сказала появившаяся Лена. На ней был огненно красный сарафан бального фасона, чёрный тонкий свитер, на шее белела цепочка жемчуга. Яркие полные губы, тёмные гладко зачёсанные волосы, блестящие глаза - всё было представлено так эффектно, что я невольно залюбовался, а шофёр потерял дар речи и молча уставился на Лену.
- Отказаться, конечно, нельзя. Будет обида, - спросил Сергей.
- Да, конечно, - пробормотал шофёр и пятясь, отошёл к машине.
- Это очень мило со стороны Мурата, - сказала Лена. - Придёться извиниться перед приглашёнными, и перенести приём. То же неудобно, но бешбармак - это так необычно. Тебе приходилось бывать.
- Я думаю, всё дело в том, что я дал Мурату для поднятия своего значения визитку замминистра его министерства и сказал, что это мой двоюродный брат, что есть чистая правда. С чего бы он стал рассыпаться в таких любезностях.
- А может, я пришлась ему по душе?
- Гм! Возможно. Я как- то не подумал, что из красавиц можно извлекать кое - что и кроме личной привязанности.
- Что -то не очень этично ты выражаешься.
- Какая уж этика в отношениях "товар - деньги".
- Ты увлёкся, Серёженька, не надо. Одевайся, и поехали.
Сергей сменил джинсы и свободную рубашку на белый костюм и через минуту стал похож на пижона с Сочинской набережной.
- Годится. - вышел он к Лене.
- О, ещё как, - сказала она и коснулась губами щеки Сергея. -Поехали.
Машина рвала километры из под узкого шоссе, лежавшего между озером и горной цепью заснеженных вершин. Солнце скрывалось за вершинами гор, но иногда ещё проглядывало в прогалинах между вершинами, и тогда золотыми блёстками озарялась вся панорама от снежных вершин до далёкого горизонта. Дисперсия воздушно - водной среды. Вспыхивали листья пирамидальных тополей, обрамляющих шоссе, загорались кукурузные плантации, блестела золотом стерня на обмолоченных полях. Но солнце пряталось, и по дороге бежали тени.
На каком- то километре машина вильнула влево и помчалась на той же скорости между валунов, задирая постоянно нос вверх, и километров через десять въехала в кишлак, ничем не отличающийся от российского посёлка не очень благоустроенного и не обрамлённого густой зеленью. Вечер склонялся к темноте. Несколько поворотов и машина остановилась у большого приземистого бревенчатого дома. Во дворе горел яркий огонь, над огнём висел большой чёрный котёл. У огня суетилось несколько киргизов в европейских костюмах и национальных шляпах. У крыльца и россыпью по двору стояли женщины и дети и с любопытством смотрели на остановившийся автомобиль. Из дома вышли Мурат и ещё несколько хорошо одетых киргизских мужчин и подошли к машине:
- Добро пожаловать, - сказал Мурат, открывая дверку.
- Рады вас приветствовать на киргизской земле, - добавил один из подошедших.
Лена выпорхнула из машины как птичка и склонилась в реверансе.
- Благодарим вас за приглашение. Это так приятно с первого дня почувствовать тепло дружбы и проникнуться ответным чувством любви и уважения к людям этой удивительно прекрасной экзотической солнечной страны.
Эффектная, уверенная в себе, с хорошо поставленным голосом она расцветила улыбками группу поначалу невозмутимо - непроницаемых восточных лиц и Сергею уже осталось только пожимать руки и говорить при этом " Очень рад..."