Иванофранковец, харьковчанин, а с недавнего времени житель украинской столицы Вадим Волков - фигура знаковая для моих молодых земляков. Многие волковские строчки и целые стихотворения, едва появившись, мгновенно растаскивались знатоками в виде цитат. Остроумных и талантливых.
В начале 1998 года Вадим дал мне для прочтения толстенную - "общую" - тетрадь, ПСС под вузовской обложкой. Там было несколько разделов, названия которых с ироничной серьезностью (иначе не скажу) перекраивали постмодернистские клише изящной словесности и рок-н-ролла, с улетом в панк и грандж имени Егора Летова и Курта Кобейна...
Такой улет мне был по душе, автор знал, что делал, когда уверенным своим почерком выводил на отдельной странице: "ОСТРОВ КРЫША" и так далее, в том же духе. Это было стильно. Никакого кича, никаких понтов и пошлого умничанья, читатель чувствовал, что за привычной панковской иронией скрыты настоящие драматические сюжеты, за языковой эквилибристикой - подлинное лирическое напряжение...
Какие именно сюжеты, какое именно лирическое напряжение, Волков показал уже первой своей книгой. Она называлась "Героика". Омоним группы лекарственных препаратов и жанра искусства. Сказывалась полученная профессия - фармацевт. В авторской аннотации так прямо и значилось: сорок лирических стихотворений - сорок уколов от бешенства. Заявлялась позиция одиночества и свободы от...
Я собака Диоген, моя родина остров Крыша.
Я вошел в этот мир без стука, меня не звали...
Действительно, как было не запомнить такие строчки?
Или, например, удачно найденную деталь:
Я принесу тебе грушу
Упавшую с черной ветки
С ушибленным мягким местом
Грушу полную лета
Такого недавнего лета
Я обещал ей старость
Ты не ешь ее ладно
С самого начала Вадим Волков пошел по нетривиальному пути. Большинство сверстников выбрали своими учителями поздних символистов и Первый Цех поэтов - Мандельштама, Гумилева, Ахматову и Зенкевича. Большинство следовало за Хармсом и Дмитрием Александровичем Приговым. Волков же зачитывался Велимиром Хлебниковым, Маяковским - трудный выбор! - и Андреем Вознесенским - кто теперь замечает Вознесенского?.. Главные волковские учителя - не только великие формостроители и языкотворцы, но и лирики с острым чувством гражданской и поэтической обособленности, напряженного драматического одиночества. Что же касается самого Волкова, то его одиночество зиждется на осознании того факта, что времена футуризма и его детища - эстрадной поэзии шестидесятых годов - безвозвратно прошли, "золотой век" рок-н-ролла в русском варианте стал обыкновенной попсой, постмодерн повторяет затверженные азы, а панк и грандж вообще бредут неизвестно куда... На одних Летове да "Нирване" далеко не уедешь.
Вадим Волков, в сущности, представляет собою типичный образец "переломного" поэта - свидетеля крушения "идеологической" лирики и становления, как говорил Бродский, "isms are isnts". Для того, чтобы преодолеть такой перелом, он сперва обращается к стилистическому пересмотру - от сборника "взрослой лирики, "Героика", переходит к ювенилии, тщательно отбирая ее для второй книги. Она называется "Растение". А затем наступает пересмотр географический - путешествия по Украине и России, которые завершаются выходом в свет сборника избранной лирики "Пост" (Москва, издательский дом "Юность", 2002 г.) В нем даны тексты 1988 - 2002 годов. Перед нами Волков select, составитель самого гармоничного и стилистически равновесного собрания своих стихов.
Волковское стилистическое равновесие проявлено, прежде всего, в собирательном подходе к языку и многообразии стиховых ритмов - от классической просодии через хлебниковско-маяковские эксперименты до музыкальной дисгармоничности русского панка. Панк, впрочем, весьма специфический у Волкова, выглядит в его стихах как носитель "искусства для искусства" - только и всего. В нем нет пофигистской циничности и социальной агрессивности, а есть лишь экспансия речи - с использованием этнических говоров, научной, преимущественно медицинской терминологии и бытового мата. Ничего такого сверх, еще Ходасевич, Маяковский и Пастернак были виртуозами прозаизмов.
Что касается ритмики, просодии, то мало у кого из поэтов волковского поколения найдется такое разнообразие. Сродни ему разве что Сергей Жадан, пишущий по-украински, тоже "переломник". Оба они из авнгардного, эстрадного, трагически-ироничного источника постмодернистской словесности.
Из ста стихотворений, собранных в новой книге Вадима Волкова, новых чуть больше половины. Автор пишет медленно и хорошо. Как и прежние, они легко запоминаются и просятся "в народ". Лучшие из них, на мой взгляд, - "Смерть трамвайным контролерам", "Алтайская песня", "Устный портрет женщины", "Город, которому 70 лет..." В них постмодернистская переосмысленная эстетика соединена с социально-психологической предметностью - повторю это имя - Андрея Вознесенского. "Учителям посвящается" - так написал Вадим Волков, предваряя свою книгу "Растение". Это предварение дорогого стоит. Волков и теперь верен
учителям. Я приведу целиком одно стихотворение, написанное им в Комсомольске-на-Амуре.
Город, которому 70 лет, видимо, не жилец.
Прочь от вокзала пролег проспект Первостроителям вслед
Назван, запущен, забит дождем, обнесен лебедой.
Городу сверстником каждый дом, 70 лет молодой.
70 - возраст прощать долги, время растить внучат.
Но его кладбища невелики, но роддома молчат.
Корни родни, кости родни разъединил Союз.
Волны доносят китайские пни, ветры - тунгусский гнус.
Городу юности 70 лет, города вовсе нет.
В редком окне баба и дед смотрят в экран на свет,
Слушают вместе с большой страной бодрый физкультпривет,
- Примечание автора: ниже приводится ссылка на несколько стихотворений Вадима Волкова, помещенных на сайте "ПОЭЗИЯ.РУ". Я бы не хотел, чтобы мой материал рассматривался читателями лишь как рецензия на волковскую книгу "Пост". Я постарался дать лирике Вадима Волкова расширительное толкование. -