Штаб Квантунской армии, Чунцин, 5 сентября 1941 г. Командующий вторым хикошиданом (воздушным корпусом) Императорской Армии Японии генерал Харада.
- При всем моем уважении, Умэдзу-сан, не могу с вами согласиться, хотя, конечно, вы можете отдать приказ именем Императора и у меня не будет иного выбора, кроме как его исполнить. Но я прошу вас еще раз выслушать мои доводы. Я просто обязан облететь приграничные авиабазы! Две недели назад мы начали операцию "Цуметайкадзе", "Холодный ветер". Вы знаете, какие надежды мы на нее возлагали. И что мы добились на сегодня? А ничего. Ни один из посланных вглубь русской территории разведчиков Ki.46 не вернулся. Мы потеряли 17 опытных экипажей, но так и не имеем никакого представления о том, что происходит в пяти милях от берега пограничных рек. Мы пытались действиями отдельных самолетов выяснить, как работает русская противовоздушная оборона, какое время нужно до появления истребителей - и мы до сих пор не можем вывести никаких правил. И что хуже всего, мы так и не нашли дыр, через которые наши пилоты могли бы проникать незамеченными в русский тыл. Я не верю, что их нет! Я просто не могу поверить в такое всезнание этих наглых гейдзинов! И кто мог предположить, что русские ответят таким неслыханным образом - объявят всю прилегающую к границе территорию Манчжурии запретной для полетов зоной? Естественно, я приказал командирам авиационных частей не обращать внимание на эту вопиющую наглость. Но русские действительно сбивают наши самолеты, над нашей землей! Мы потеряли уже несколько чутаев в полном составе, причем места падения некоторых до сих пор неизвестны. Боевой дух пилотов уже упал, и многие командиры сентаев просто саботируют приказы под разными предлогами. А ведь до начала реализации плана "Кантокуэн" осталось всего три дня! Нет, за оставшееся время мы любой ценой должны найти эти крысиные лазы в воздушной обороне русских. Любой ценой! А для этого я личным примером должен напомнить своим летчикам о том, что их жизни принадлежат Императору и о том, что такое дух буси-до !
Генерал Харада, фактически командовавший всей размещенной в Манчжурии авиацией, выразительно махнул рукой в сторону висящего на стене кабинета белого полотнища с иероглифом "тамасий" ("дух").
- Вы, конечно, правы, Харада-сан. Но многие в штабе опасаются, что если мы продолжим действия по плану "Цуметайкадзе", то когда начнутся настоящие бои, мы останемся без авиации, а наши части - без прикрытия с воздуха. - Командующий Квантунской армией генерал Ёсидзиро Умэдзу снял очки, аккуратно протер их замшевой тряпочкой и положил в очешник из крокодиловой кожи. - Я совершенно с вами согласен, что настоящий японский воин должен быть готов умереть за Императора в любой момент. Но как без прикрытия авиации мы можем разбить этих новых русских?
- В том-то все и дело, Умэдзу-сан, в том -то все и дело. Наша авиация так и так не сможет ничего сделать, если мы не найдем безопасные коридоры. На аэродромах в глубине Манчжурии у меня сосредоточено достаточно сил, а ведь есть еще и и авиация флота. Но нам нужно определить, как ее применять, даже ценой потери всех воздушных сил передового базирования. Поэтому я считаю, что мне нужно срочно лететь в Линькоу, Хулинь и Дуньань, чтобы любыми способами заставить части продолжить полеты по плану "Цуметайкадзе". Нам нужен результат!
- Хорошо, я дам свое согласие. Но согласитесь, генерал, такой полет может оказаться очень рискованным делом. Не хотелось бы остаться без командующего авиацией прямо перед началом наступления.
- Какой-то риск, конечно, есть, но война есть война. И потом, я ведь сказал - я не верю во всемогущество русских. Бакэмоно (1) не так страшен, как о нем рассказывают... Я, конечно, внимательно читал "Атараши хон но акума" (2). Его все читали. Но главное в нем не страшные сказки про техническое превосходство русских. Я увидел в нем главное - русские слабы и изнежены. Они полагаются на свою технику и слишком берегут своих солдат. У них нет решимости самураев. Самолеты русских могут летать со скоростью в тысячу узлов - ну и что? Даже если они засекут мою группу на подлете, они не успеют ничего сделать. Полетим низко, на высоте тысяча пятьсот футов, ночью. Поведет Ki.57 (3) очень опытный пилот. Естественно, я возьму шестерку истребителей сопровождения, ну, скажем, из 50-го сентая. У них большой опыт ночных полетов, и они получили самые современные истребители "Хаябуса".
- Хорошо, Харада-сан, вы меня убедили. Но, пожалуйста, ради Аматэрасу, будьте осторожны!
-----------
1 - Бакэмоно (яп. 化け物) - общее название для монстров, призраков или духов в японском фольклоре.
2 - "Атараши хон но акума" (яп. 新しい本の悪魔), "Книга новых демонов" - секретный доклад для высшего командного состава Императорской Армии и Императорского флота Японии, составленный по материалам, переданным сотрудниками японского посольства в РФ
3 - Mitsubishi Ki.57 - Основной транспортный самолет армейских ВВС, разработанный на базе бомбардировщика Кi.21. По отзывам советского летчика В. Виницкого, который много летал на Ki.57 и даже возил на нем Мао Цзе Дуна, это был однин из лучших самолетов своего класса, явно превосходивший по летно-техническим характеристиках Ли-2 и С-47. Крейсерская скорость 360 км/час, дальность - 3000 км.
Небо над Манчжурией, 6 сентября 1941 г., около 3 часов ночи
Ночное небо на высоте 11 километров всегда удивительно красиво... Ярко-оранжевая полоска на восточной стороне горизонта контрастно отделяет угольную черноту земли с серыми клочьями облаков от еще более черного звездного неба, переходящего на этой огненной границе в глубокую ультрамариновую синь. Вся картина не буквально дышит космическим покоем, и даже не верится, что скользящие в этой холодной вышине огромные металлические птицы на самом деле являются одними из самых опасных и смертоносных созданий человеческого разума. Еще сложней будет представить, что три таких птицы, разделенные расстоянием в десятки километров, представляют собой единую стаю, имеющую общую цель и выполняющую общую работу. На сухом языке военных приказов эта работа называлась "Соблюдение режима запрета полетов летательных аппаратов в зоне, прилегающей к границе Российской Федерации". Глазами стаи был четырехмоторный А-50, самолет дальнего радиолокационного дозора и наведения. Если бы его хотя бы раз увидел кто-то из японских пилотов, то он был бы просто поражен непривычными формами. Ему бы наверняка показалось, что на спине у обычного транспортника (хотя какой турбореактивный транспортник может быть назван "обычным" в 1941 году?) вырос гигантский гриб с плоской шляпкой. Но никто из японских военных летчиков этот самолет никогда не видел. Более того, никто из них о нем ничего и не слышал, .хотя, по идее, такая информация должна была до них дойти. В июне, сразу после переноса, российское правительство не только не мешало, но и всеми силами поспособствовало возвращению на родину персонала японского посольства. Не препятствовало оно и вывозу документов - правда, исключительно на бумаге, никакой электроники. Считалось, что рассказ о силе оружия XXI удержит японцев от необдуманных действий. Какое-то время казалось, что это действительно возымело свое действие. Первые, наспех спланированные и относительно легко отбитые попытки высадить десанты на Сахалин и острова Курильской гряды продолжения не имели. Тем не менее именно эти документы послужили основой для секретного доклада, распространенного среди высших военных чинов и получившего название "Атараши хон но акума", "Книга новых демонов". На основе этих данных был откорректирован и приведен в соответствие с новой реальностью план "особых маневров Квантунской армии" под названием "Кантокуэн". А вот до рядовых летчиков и их командиров в чине ниже генерала многие данные просто не довели - "для сохранения высокого морального духа". Про истребители МиГ-31 рассказали, хотя и не все, а вот про А-50 - нет.
Впрочем, человека, сидевшего у крайнего экрана и носившего на нашивке надпись "м-р Белоконь - руководитель смены", мало интересовали как красоты ночной атмосферы, так и вопрос, почему японские летчики упорно лезут на рожон. Он знал только, что они - лезут, а ему положено их вовремя обнаруживать и наводить дежурные истребители. Вот и сейчас его очень интересовала группа из семи целей, уже четко видимая на экране радара. Самолеты пока еще не вошли в зону, но еще несколько минут - и они пересекут невидимую границу. Нарушители шли на относительно небольшой высоте, так что был риск потерять их, если пилоты спустятся еще ниже, до самой земли, и продолжат полет укрываясь складками местности. Шанс, конечно, минимальный - но он все же напомнил ответственному за сектор оператору держать группу на контроле. Есть! Самолеты вошли в зону! Пора начинать работу. "Внимание, работаем... Орех-7, Орех-12! Цель групповая, семь единиц. Курс сорок семь, высота шестьсот, скорость триста двадцать. Перехват!"
Два МиГ-31, слаженно выписывавшие трехсоткилометровые вытянутые восьмерки на расстоянии в сто пятьдесят километров от летающего радара, слаженно скользнули на крыло, меняя курс и направляясь к точке перехвата. Когда от нарушителей их отделяло около двухсот километров, пилоты истребителей подтвердили, что наблюдают цели на своих радарах, а еще через полминуты - что цели взяты на сопровождение. На патрулирование в зону "тридцать первые" вылетали с максимальным грузом ракет ближнего боя, по три ракеты на каждый из подкрыльевых пилонов. В штабе ВВС справедливо считали, что для дальнобойных Р-37 в небе Манчжурии достойных целей нет, а облегчить истребитель почти на две с половиной тонны - это всегда неплохо. Зато трехточечные АПУ-67-3 позволяли каждому из истребителей взять по две Р-73 и по 4 Р-60. Прошло около пяти минут... МиГи, как на огромных салазках, скользили с десятикилометровой высоты, разгоняясь до максимальной скорости. Когда до цели оставалось сорок километров, операторы нажали кнопки пуска. Первыми с направляющих ушли четыре "семьдесят третьи", за ними последовали восемь "шестидесяток".
Генерал Харада, дремавший в салоне транспортника, проснулся от резкого рывка самолета. Это пилот, увидев, как шедшая впереди пара "Хаябус" вдруг превратилась в два огненных шара. Поздно... Крохотный электронный мозг Р-73, зацепившейся за левый двигатель Ki.57, решил, что прямое попадание невозможно и что пора взрываться. Три килограмма смеси тетрила и аммонита превратили боеголовку в адское облако готовых поражающих элементов из вольфрама, пробивших баки и разрушивших ланжероны. Но еще до того, как начавшее отламываться крыло окончательно отделилось от фюзеляжа, вторая ракета ударила точно в его середину. Последовавший взрыв боеголовки буквально разорвал Ki.57 пополав, убив практически всех находящихся на борту. Генералу Хараде не повезло. Осколки ударили его в ногу и в бок, и за долгие секунды, пока он, пристегнутый ремнем кресла к пылающему обломку фюзеляжа, падал на низкие, поросшие кустами сопки, генерал успел подумать: "Зря я не поверил в могущество бакэмоно..."
В половине пятого утра дежурный офицер штаба Квантунской армии получил сообщение от поста ВНОС под Муданьцзяном о том, что дежурные наблюдают падение нескольких самолетов севернее города. Еще через час пришла телеграмма с авиабазы Линькоу, сообщавшая, что ни самолет генерала Харамы, ни сопровождавшие его истребители в расчетное время на авиабазе не появились.
А Сашка Головатин по кличке "Башка" в этот момент спал тревожным сном на своей старенькой продавленной кушетке. Наверное, если бы он узнал, что человек, по приказу которого была выпущена пуля, убившая его первую любовь, только что превратился в перемешанную с землей и обрывками дюраля кучку обгорелой плоти, то подумал бы, что справедливость все-таки есть, и спал бы спокойней. Но он не знал.