Аннотация: Один из первых опытов. Можно ли оправдать свою "темную сторону?"
Я посидел на кровати, дожидаясь, пока перестанет болеть шея, потом отбросил влажную от пота простыню, поднялся, взял сигарету из пачки на комоде и высунулся в окно. Одной рукой нащупал пластмассовую розовую зажигалку на подоконнике, прикусил сигарету и закурил. Выпустив облачко едкого серого дыма, от которого некурящий бы невольно закашлялся, я посмотрел вниз.
Котенок смотрел на меня, склонив голову набок. На морде его было написано удивление и наивный детский интерес.
Не мог молчать, пока я спал?
Уже третий день я просыпаюсь с больной шеей и плохим настроением не от того, что перепил прошлым вечером, не от того, что, заработавшись, поздно лег, а из-за этого: дымчато-серое существо, этот маленький монстр, истошно мяукал под окном. Его абсолютное безразличие к моему сну, непонимание моих потребностей, не делали ему извинений.
Он продолжал мяукать изо дня в день, из ночи в ночь и по вечерам. Стоило мне зажечь свет в квартире, загреметь посудой или включить телевизор, как этот пакостник, словно по команде, начинал истошно вопить. Иногда он мяукал мелодично, как-то мягко, и звук этот не раздражал, но быстро надоедал. Иногда его крики срывались в невыносимые протяжные "мяв!", как когтями по стеклу. Хриплый, наглый голосок. Иногда я жалел, что не храню в квартире кирпичей.
У меня за окном много деревьев, - эдакий сад для людей, не видавших огородов, - и по вечерам тут часто стрекочут кузнечики. Окно выходило на восток, и иногда я просыпался, разбуженный утренними лучами, но сегодня солнца не было. За решеткой из зеленых ветвей небо казалось серым, мрачным сводом; можно даже представить его куполом, окружающим только этот город, только этот район.
Подул ветер и над окном, сантиметрах в пятидесяти от моей головы, заколыхалась ветка ивы. Приятный, по сравнению с визжанием котенка, шелест. А вот еще шелест, со стороны кровати. Кто-то лениво поднимается, подходит к тумбочке и берет оттуда сигарету. Этот кто-то - моя любовь. Она падает мне на плечо, чтобы перехватить свежего воздуха из окна. Спиной я чувствую ткань ее ночной рубашки.
Она немного наклоняется вперед, еще больше давя на мое плечо. Наклоняется за тем, чтобы прикурить свою сигарету от тлеющей моей.
Она прикурила и, все еще перегнувшись, покосилась вниз.
- Ой! А он симпатичный! - воскликнула звонким голоском. - Давай возьмем его себе!
Казалось, она спала где-то в другом доме: в голосе не было и нотки усталости. Дружелюбие и жизнерадостность. Я затянулся сигаретой и потер левую бровь. Такое чувство, будто лицо терли всю ночь об асфальт. Кожа под пальцами кажется твердой и жжет. Я пожалел, что проснулся.
Котенок снова подал голос: мягкая модуляция, надоедающая непрерывностью.
Я снова пожалел, что проснулся. Склонил голову и сделал глубокий вдох. И выдох.
- И чем же ты его будешь кормить? - спросил я так устало, будто этот вопрос уже не раз выносился на обсуждение. Моя любовь хмыкнула и затянулась сигаретой. Я чувствовал жар тлеющего фитиля над своим ухом. Через табачный дым пробивался запах моего и ее пота.
- Нет? - сказала она. - Ну и ладно. Ой... - я почувствовал ее волосы на моей спине - она куда-то посмотрела. - Уже семь! Мне сегодня раньше на работу!
Не докурив, она выбросила сигарету за окно и после этого исчезла в соседней комнате. Котенок на миг замолчал и посмотрел в ту сторону, куда упал окурок. Я услышал, как любимая включает душ: сначала монотонный поток воды из крана, а потом плеск, как от дождя.
Снова подул ветер, донес вонь снизу, сотряс ветку надо мной. Захотелось сорвать ее и бросить в котенка, что снова замяукал, но я слишком устало себя чувствовал. К тому же после сна не хотелось ни к чему прикасаться: каждое прикосновение отдавало болью и раздражением.
Котенок перешел на наглый визг. Смотрел на меня и его пасть открывалась и закрывалась. Расстояние между серенькими усами то сжималось, то расширялось - он как будто шипел на врага. Тупое создание! Этажом выше раздался детский плач. Даже, скорее, визг, вяканье.
Сумасшедший дом!
Я не жалел, что проснулся. Я пожалел, что вообще родился! В ванной продолжал шипеть душ.
Так три минуты: звуки по очереди штурмовали слух: наглое хриплое "мяу!", истошное и не менее наглое "вее!" со второго этажа. "Мяу!", "Вее!", "Мяу!", "Вее!", и шум ветра и воды.
Я начал проклинать Бога за подосланного монстра бессонницы. И именно под мое окно! Это будто наказание и я искренне не мог понять, в чем провинился перед жизнью. Своим избавлением видел только смерть этого надоедливого, брошенного, никому ненужного комка шерсти.
Я проклинал еще и плохих родителей, что не могут заткнуть своего вредного, тупого засранца! В какой-то момент даже подумал, что получаю удовольствие от детских криков. Такое странное, дьявольски извращенное удовольствие, наслаждение от чужих мучений. Будто самолично прижигаю сопляка раскаленным железом, вызывая крики.
Стало жутко от этой мысли. Подумалось, каким безрассудно жестоким иногда может быть внешне хороший, считающий себя добрым, человек. Я вздрогнул и закрыл глаза.
Ребенок, вроде, замолк.
Я отошел от окна, взял еще сигарету и, надеясь, что до окна кухни не доберется канализационная вонь, пошел туда. Ошибся. Запах не улетучился, а котенок, завидев, как я открываю окно, начал покачиваясь приближаться в мою сторону. Пока я выкурил половину сигареты, дымчатый монстр успел встать под окном, поточить когти о фундамент, выгнув спину. Он успел посмотреть на меня, склонив голову на бок, ожидая увидеть что-то интересное. А потом снова начал разрываться шершавым визгом.
Я подумал, каково было бы ему, подойди я однажды к стволу толстой ивы, под которой он любил спать. Стало интересно, каково бы ему было, примись я ему, спящему, кричать на ухо. Гоняться за ним с хлопушкой. Выдохнул сигаретный дым быстрее, чем обычно, - нервный жест. Заговорил с котом:
- Что тебе от меня надо? - жалобно произнес я. Но кот даже не замолк, чтобы меня послушать. Он продолжал наглым образом разевать свою розовую пасть, выдыхая бесконечные "мяв!". - Когда же ты наконец заткнешься?!
Я докурил, кот еще мяукал. Тогда я взял окурок и, потушив о выкрашенный в белое металлический карниз, бросил обгорелый сигаретный фильтр в котенка. В этом броске собрал большую часть злобы и неудовлетворенности собственной жизнью. Но я промазал. Окурок пролетел в десятке сантиметров от животного.
Почти закрыл окно, когда заметил, что вдоль стены, всего в десяти метрах справа идет сгорбленная бабулька. То была соседка, я узнал ее по старому красному платку, на котором виднелись потертые золотые нити вышивки. Она объявилась сразу после моей злобной атаки, и я невольно забеспокоился. Видела тот акт соседка? Если видела, что подумала? Она вполне могла решить, что я просто выбросил окурок, но могла и заподозрить злой умысел.
Я испугался за репутацию "доброго парня". Ко всему показался себе малодушным. Это не просто взгляд со стороны, это как бы иной поворот камеры - новый ракурс.
Никакой я не порядочный человек, который здоровается с соседями, помогает друзьям и оберегает любимую! Во мне нет ни капли добродетели: все - показуха! На самом деле я живодер, который любит закидывать животных окурками и получает удовольствие от детского плача. Я прикрыл окно, стыдясь себя. Надеялся, что соседка ничего не заметит.
Из-за стекла видел, как она наклонилась над котенком, отнесла его к противоположному краю дорожки, к траве, и поставила миску с молоком. Котенок - несчастное создание - естественно хотел есть. Вот только я об этом не подумал. Решением его проблемы я видел день, когда он умрет. Или убежит в другое место.
Накатил еще больший стыд от того, что бабуля не обратила внимания ни на мое окно, ни на меня и преступление осталось незамеченным. Каким низким и подлым я стал!
Бабуля медленно захромала вдоль стены обратно, оставив котенка наслаждаться молоком. Омраченный, я отошел от окна и вышел в коридор. Любимая, обмотавшись полотенцем, стояла напротив зеркала и расчесывалась. Заметив мое мрачное лицо, одарила меня вопросительным взглядом.
- Чего ты? - сказала она.
Я вздохнул.
- Да ничего... Просто, подумал... Наверное, чуть позже пойду и возьму этого бедолагу к нам.
- Какого?.. А, котенка! Бери! Там в кладовке даже коробка была!
- Ага... Только, возьми, наверное, шампунь от блох, как будешь домой идти. Его наверняка надо искупать.
- Хорошо! Конечно! - она кивнула и склонила голову набок, чтобы лучше расчесать волосы. Я обратил внимание на ее улыбку... И как будто бы снова влюбился.
В комнате плюхнулся на кровать, подложив руки под голову. Казалось, пришло умиротворение, но все же одна мысль терзала меня.
Я хочу взять котенка, чтобы спасти это существо, или чтобы спасти себя?
Порыв ветра донес через открытое окно вонь из канализации, колыхалась ветка ивы за окном. Я и не заметил, как тихо стало вокруг.