Прекрасная Моника застелила курткой плоский валун, что мирно возлежал у подножия холма, села на него, достала из рюкзака кусок белого хлеба и крупное желтое яблоко и принялась угощаться, наблюдая за тем, как древообразный маг Валентин карабкается по крутому склону.
- Да-да, пусть спит, - говорил волшебник, быстро двигаясь вперед (он уже приловчился к своим конечностям-корням). - Пусть крепко спит. А мы сюрприз приготовим! Ха-ха! Я настоящий охотник на драконов! Обо мне будут ходить легенды!
Очень скоро Валентин достиг вершины. И тут его ожидал не совсем приятный сюрприз - вершина холма была сплошь "замощена" большими гранитными глыбами.
- Это ничего, - пробурчал волшебник, отпихивая один из камней в сторону и оголяя тем самым почву. - Главное - хотя б один корень в землю всадить.
Он толкнул еще одну глыбу, подвинул третью, а потом прицелился и вонзил сразу три корня в почву. Умостился на новом месте, как наседка на яйцах, и начал расти, вверх и вниз, прощупывая корнями земные потроха...
Моника тем временем перестала поглощать яблоко, потому что к ней на плечи слетелись крошки-эльфы в количестве восьми штук. Они что-то попискивали на своем языке, сверкали своими золотистыми глазками, улыбались и тыкали пальцами в яблоко и хлеб.
- Попробовать хотите? - догадалась девушка. - Пожалуйста, пробуйте, - и вмиг истерла выпечку в крошки, яблоко перочинным ножиком измельчила в соломку, умостила все это на соседнем плоском валуне и вернулась на свой камень, достала из рюкзака мешочек с изюмом.
Эльфы ринулись к трапезе, а один задержался и протянул Монике два голубых лепестка.
Эльф что-то пискнул и, закрыв глаза, тронул пальцами веки.
- Не совсем понимаю, - созналась Моника.
Крошка повторил свой жест.
- Закрыть глаза? - спросила девушка.
Эльф кивнул.
- И пальцы положить на глаза?
Малыш отрицательно мотнул головой и теперь показал на лепестки.
- Лепестки на глаза?
Эльф радостно закивал и захлопал в ладоши.
- Что ж, буду пробовать, - пробормотала Моника, отложив изюм в сторону. - Не думаю, что они хотят меня обидеть.
Эльф опять зааплодировал, и девушка закрыла глаза, положила лепестки на веки, и не сдержала удивленного "а-ах!"
Теперь она видела холм насквозь.
Она видела большого белого дракона, лежащего в огромной норе, свернувшись в кольцо и укрывшись гигантскими полупрозрачными крыльями, на которых тонкие голубые жилки образовывали причудливый узор, похожий на паутину весьма искусного паука. Голова дракона покоилась на передних когтистых лапах и очень походила на голову лошади. Она была украшена витым рогом, а на роге сияла тонкая диадема из некого белого металла.
Огромные глаза дракона были закрыты, веки слегка подрагивали, ноздри то раздувались, то почти смыкались, и Моника заметила, что холм едва заметно вибрирует от могучего, ровного дыхания.
Ей вдруг захотелось гневно вскрикнуть, чтоб царица драконов проснулась, чтоб в ее глазах заплескался страх из-за того, что кто-то вопит на нее, обзывает нехорошими словами и желает кучи гадостей в будущем, но Моника сдержалась, увидав еще кое-что.
Корни.
Корни Валентина множились и стремительно росли, пробиваясь сквозь землю легко, словно горячий нож сквозь масло. Они и ввинчивались и проскальзывали, пользуясь встречными пустотами и более мягкими слоями породы. Они уже достигли Катарины, зависли над ней, словно щупальца гигантского кальмара, а потом устремились вниз, оплетая спящую драконицу прочной сетью, проникая в плоть, сковывая мышцы.
- Да-да! Чтоб двинуться не могла! - захлопала в ладоши Моника. - А уж потом разбудим! Потребуем все, что надо!
Катарина между тем что-то почувствовала: не открывая глаз, она сжала и разжала пальцы, и ее когти вонзились в землю, оставили на ней глубокие борозды.
"Одного их удара хватило бы, чтоб превратить меня в фарш, - невольно подумала Моника. - О, нет, мы не можем говорить на равных..."
- А сейчас я пленю ее сердце! - завопил вдруг Валентин.
Его голос был другим - он звучал ниже и громче. Но это не удивило Монику: она видела, что маг рос не только корнями - он рос и стволом и кроной и теперь превратился в гигантское толстое дерево с мощными ветвями и густой листвою. Он высился на драконьем холме и грозно скрипел, не останавливая увеличения своих размеров.
Катарина застонала во сне, забилась в своих путах и, наконец, открыла глаза. Огромные, похожие на изумруды. В них было то, что желала видеть Моника - дикий страх.
Царица драконов завопила страшным голосом - так вопят раненые лошади.
Моника не выдержала, закрыла уши ладонями, и уронила при этом волшебные лепестки с глаз.
- Видите? Видите? - торжествуя, кричал Валентин. - Холм-то заплясал! Я держу ее сердце! Я могу убить ее!
Катарина вновь завопила, еще громче, с таким невыразимым страданием, что Моника взмолилась:
- Отпустите! Отпустите ее!
- Нет-нет! - отозвался Валентин. - Надо сперва выставить свои условия - пусть выполняет. Иначе нельзя! Говори условия, пока я держу ее!
Моника растерянно хлопала глазами и ничего пока не могла сказать: она была так потрясена увиденным, что потеряла дар речи.
Зато Катарина времени не теряла и закричала в третий раз - тут запульсировали, засияли соседние взгорья. Дрожь прокатилась по их вересковым склонам, многие каменные глыбы обрушились вниз, растревоженные земным трепетом, и холмы начали извергать из себя драконов.
Зеленые и красные, синие и серые, они заполонили собою небо, и на пустоши потемнело.
Моника в ужасе вскочила с камня, зачем-то схватив рюкзак и веревки, и в этот миг эльфы оставили хлеб и яблоко и бросились к девушке, стали быстро-быстро летать вокруг нее - так кружат вокруг чего-нибудь сладкого пчелы - и осыпали испуганную красавицу новой порцией радужной пыльцы.
Драконы, вереща и воя, носились над холмом Катарины, то взмывая далеко вверх, то складывая крылья и камнем падая вниз, но ничего сделать не могли: они опасались трогать Валентина, потому что один из центральных корней мага-дуба обвился вокруг сердца царицы и в любую минуту мог раздавить его.
- Пусти! Пусти! - кричали они на разные лады и гнали крыльями ветер на волшебника.
- Говорите же! Не молчите! - заорал Валентин на Монику.
Эльфы, носившиеся вокруг девушки, тоже пропищали что-то призывное и разлетелись в стороны.
Девушка сделала два глубоких вздоха, чтоб прийти в себя и набраться смелости для речи в присутствии стольких гигантских чудовищ, и заговорила, быстро и твердо, стараясь не допускать дрожь в голос:
- Меня зовут Моника! Ваша царица на Самхэйн очаровала моего любимого, мага Иллариона! Я хочу, чтоб она сняла с него чары, чтоб он стал прежним! Если она этого не сделает, мы... - тут девушка запнулась, потому что предстояло говорить нехорошие слова. - Мы тогда... убьем ее! Убьем!
- Да-да! Убьем! - закричал с холма Валентин. - Своими корнями я разорву ей сердце!
Это заявление вынудило драконов зареветь так, что Моника в ужасе зажала уши ладонями, рухнула на землю и попыталась заползти под камень.
- Где ты? Где ты, подлая тварь?! - ревел один из драконов - могучий черный монстр с алыми глазами и огромными когтистыми лапами. - Покажись! Покажись! - он носился вокруг холма Катарины со скоростью самолета-штурмовика, а меж двух его белоснежных рогов проскальзывали золотистые молнии.
Оскорбление вдруг пробудило в Монике злость. А может и не только оно...
Девушка выпрямилась, откинула волосы с лица и заорала почти так же громко, как летающие чудовища:
- Молчать! Всем молча-ать!
И драконы смолкли, перестали носиться по небу, спустились ниже, зависли над холмом, у подножия которого стояла дрожащая и бледная Моника.
- Покаж-жись, - уже тихо прошипел черный дракон, широкими ноздрями принюхиваясь к воздуху, а красными глазами пристально всматриваясь в склон.
"Он не видит меня! - сообразила девушка. - Наверно, из-за эльфийской пыльцы. Малыши захотели защитить меня..."
Но теперь она считала, что ей нечего бояться. Поэтому Моника замотала головой, замахала руками, запрыгала на одном месте, чтоб стряхнуть с себя волшебную пыльцу.
И драконы увидели девушку.
- А, - зарычал черный, протягивая голову к Монике и выпуская из ноздрей столбы серого дыма ей и лицо. - Вот ты какая... Подлая мелочь!
- Да, я мелочь! - с вызовом заявила девушка, отмахиваясь от дыма. - Но подлость вы сделали! Ваша царица Катарина! Зачем ей мой Илларион?
- Илларион ей не нужен, - ответил дракон, опускаясь на камни перед Моникой. - У Катарины есть я, Клаус. Больше ей никто не нужен, - он взмахнул крыльями и обратился в высокого темноволосого мужчину с красивым лицом и большими глазами цвета вишни.
Моника на минуту смешалась, чуть назад отступила, а потом решительно вскинула голову и задала вполне резонный вопрос:
- Тогда зачем она его очаровала? Зачем целовала?
- Она его целовала? - нахмурившись, переспросил Клаус.
- Она его целова-ала! - отозвался Валентин с холма. - И ее поцелуй очаровал Иллариона! Пусть теперь расчаровывает! Иначе порву ей сердце в клочки!
Глаза Клауса горели, как угли. Он стиснул пальцы в кулаки и процедил сквозь зубы:
- Я вам не верю! Она не могла его целовать! Кто еще может подтвердить ваши слова?
Тут зашумел ветер и на землю опустились еще два дракона, зеленый и алый. Коснувшись лапами вереска, они обратились в юношей и вежливо поклонились Клаусу и Монике и заговорили:
- Эта пришелица не лжет. Мы видели, как царица обнимала и целовала земного мага. Перед этим они играли и беседовали, а мы дрались над морем. Маг выиграл у царицы черный жемчуг и два когтя с левой лапы, а потом маг подарил царице свой шлем. А потом царица поцеловала мага...
Клаус стоял, как громом пораженный. Ничего не говорил, не двигался и, казалось, даже не дышал.
- Кла-а-аус! - застонала Катарина из глубины холма.
Этот звук заставил всех вздрогнуть, а Клаус, придя в себя, прыгнул высоко в небо, обратился в дракона и унесся куда-то, разметав по небу собратьев своими могучими крыльями, похожими на черные паруса корабля-призрака.
- Кла-аус! - вновь закричала царица драконов, и вопль этот теперь напоминал рыдание.
- Отпустите ее, Валентин, - тихо сказала Моника.
На этот раз маг-дуб послушался, и Катарина покинула холм, выползла под серое небо на пустошь, обратилась в человека и заплакала, присев на огромный полосатый камень.
- Клаус. Мой Клаус, - стонала она, пряча лицо в ладони. - Я его потеряла... потеряла... Ох, болит... как болит сердце...
Теперь в ней не было ничего грозного, ничего пугающего - на валуне сидела несчастная, горюющая девушка.
Моника покачала головой, подошла, села рядом, коснулась пальцами плеча Катарины:
- Не надо так убиваться. Он просто сильно расстроился. Он вернется. Обида и злость улягутся - и он вернется...
- Ах, нет, нет, - всхлипнула Катарина. - Он такой гордый! Он дулся на меня в прошлом веке, когда я танцевала с Тимом на празднике. Дулся очень долго... И вот теперь... А мы ведь только-только помирились... Ах, нет, нет...
- Но, если для тебя так важен Клаус, зачем ты очаровала Иллариона? - спросила Моника, протягивая зареванной царице пакет с душистыми одноразовыми платочками.
- Я... я... я часто бываю совершенно несносной, - призналась Катарина, вытирая мокрые щеки. - Я сама не знаю, зачем... Чтоб позабавиться, наверно... Но это легко исправить. Илларион выиграл у меня два когтя. Один из них вполне может разрушить мои чары. Коготь надо вогнать Иллариону в грудь, он сам найдет сердце - и чары пропадут. Все очень легко. Я думала: вы там сами догадаетесь...
- Коготь? В сердце? Но это же опасно, - сказала Моника. - Илларион может умереть.
- Маги не умирают от драконьих когтей, - ответила царица и громко высморкалась в платочек. - Магов может уничтожить только магия. Сильная магия. Драконья - как раз такая.
- Что ж, если так, - девушка развела руками. - Значит, мне больше нечего тут делать.
- Наверно, - вздохнула Катарина, с неизбывной тоской глядя в ту сторону, куда улетел Клаус.
- Ты извини. За эту выходку с деревом, - робко произнесла Моника.
- Все нормально, - махнула тонкой рукой царица драконов. - Я за Клауса тоже на многое способна... А то, что произошло, пусть мне будет уроком. Мне ведь много веков, а я так и не научилась сдерживать свою пакостную натуру. Вот и получила по заслугам, - она горько усмехнулась, посмотрев на стоящих в отдалении юношей-драконов, и им махнула рукой. - Что смотрите? Представление закончилось. Летите куда-нибудь по своим делам.
Парни послушно обратились в монстров, поднялись в воздух, тяжко ворочая крыльями, и рванули куда-то за холмы. За ними потянулись и остальные драконы.
На пустоши вновь загулял ветер.
Катарина поднялась с камня, еще раз тяжко вздохнула, еще раз вытерла глаза и нос, повернулась к Монике:
- Я могу их себе оставить? - показала девушке пакетик с платками.
- Конечно, - кивнула Моника.
- Спасибо, - царица слабо улыбнулась. - Ты очень смелая. Обычный человек, а такая смелая. Ты не испугалась нас.
- Не такие уж вы и страшные.
- Ну, просто мы не выспались. Ты и твое дерево всех разбудили...
Девушки помолчали, пристально глядя друг на друга.
- Мне жаль, что с Клаусом все так вышло, - сказала Моника.
- Это ничего. Как-нибудь справлюсь, - покачала головой Катарина. - А мне вот жаль, что из-за моей дурости ты вляпалась в наш мир. Как тебя обратно отправить - ума не приложу...