Черная доска с остатками тёртых, но проступающих надписей мелом походит на прямоугольную яму или люк в темный подвал. Там грудами навалены кости, а пол рождает седые испарения, клочьями выползающие наружу. Только лунный свет, отражающийся от мертвых пальцев, дает знать об ужасном содержимом этой могилы.
Пылающим лезвием меча кажется угол меж стенами, одна из которых, неровная, в наплывах, сходствует с глиняным болотом. В жиже уже происходит движение и появляются пятна - свидетельство зарождения живых тканей и скорого формирования тела первого человека.
Потолок и стена впереди образуют линию, похожую на горизонт. Снизу - освещенный алебастр, как бесконечная снежная степь, а сверху - затемненная полоса, как черный дым от степного пожара, который неистовствует где-то далеко-далеко.
Тонкие чугунные трубки от потолка до пола выкрашены белым. Они как будто две струи жертвенного молока при возлиянии из необъятного кубка. Его держит на себе небожитель, и это не Атлант, нет, это прекрасный серафим. Две парные лампы дневного света напоминают ангельские крылья, раскинутые широко и беспечно. Они согревают и успокаивают призрачным сиянием белых перьев.
Цветок подобен голове Медузы, а вид за окном - как витраж. Крючковатые ручки, торчащие из оконных рам - это когти громадного, похожего на жабу людоеда, который вцепился в витраж обеими лапами. Сейчас рванет его на себя, впрыгнет в собор и станет хватать паству, разрывать клыками-ятаганами и безжалостно поедать на месте.
Столы с покрытием "под дерево" похожи на корыта с маслом, которое вот-вот закипит. Видно, как жидкость движется и перемешиваются ее янтарных оттенков слои.
Женщина в черном пальто, висящем на ней, как мешок, и с прической, смахивающей на фригийский колпак, ни дать ни взять жрица или сама Геката. Она бледна, жестока и уверена в своей правоте. Ее стеклянный взгляд безумен и кривы острые зубы.
Синий, густо усыпанный белыми и серыми точками пол - как звездное небо, как сам ночной Млечный Путь. Звездное небо, звездное небо под ногами!
Никакой связи, никакого смысла, никакого отбражения реальной сути явлений. Все это абсурдные образы. Свяжем в уме породившие их предметы воедино, вспомним об их назначении, снова представим их так, как приказал нам мир, - и все вернется на свои места, станет понятным и правильным. Вся эта околёсица превратится в университетскую аудиторию, где, по мудрой человеческой задумке, есть стены, пол и потолок, окно, парты, трубы системы отопления, глуповатый преподаватель.
Лампы, и правда, похожи на крылья, но это не крылья, доска - не яма костей, а пол - не звездное небо. Потому что тот, кто не хочет видеть - знает. Он выучил напамять всё, что придумал сам.