Аннотация: Инструменты описания и фильтры реальности.
Всякий инструмент описания ограничивает описываемое, сводя многоаспектную (n→∞) реальность к модели - определенному набору аспектов.
Этот набор аспектов есть мера ограниченности данного инструмента.
Ни один инструмент не может включить в создаваемую модель свою собственную ограниченность (увеличение аспектов приведет лишь к усложнению самого инструмента, и, таким образом, чем больше аспектов он попытается охватить, тем сильнее усложнится описание его собственной ограниченности и попытка интегрирования ее в модель; с другой стороны, попытка описать собственную ограниченность неизбежно ведет к вопросу об ограниченности описания собственной ограниченности, и т.д., что порождает дурную петлю самореференции (из-за чего, в частности, мысленный эксперимент "демон Лапласа" невозможен даже в теории - "вымышленное разумное существо, способное, восприняв в любой данный момент времени положение и скорость каждой частицы во Вселенной, узнавать её эволюцию как в будущем, так и в прошлом" будет вынуждено просчитать само себя, а затем и свои собственные подсчеты, ad infinitum - тут мы подразумеваем, что существо материально и также состоит из каких-то частиц). Можно сравнить эти положения с теоремой Геделя, где "если формальная арифметика непротиворечива, то в ней невыводима некоторая формула, содержательно утверждающая непротиворечивость этой теории", только "непротиворечивость" здесь надо заменить на "ограниченность", а "формальную арифметику" на "инструмент описания".
Так называемая "мера приближения" или "мера погрешности", о которой мы можем знать, для данного инструмента узнается нами либо с помощью других, более "точных" инструментов, либо через ту ошибку, или среднее отклонение, которое возникает при достаточном количестве повторных измерений предположительно неизменных или изменяющихся по заранее известному закону значений.
Мышление конкретно и сознание в целом - такие же инструменты описания, по сути - единственные инструменты, которыми мы располагаем, мета-инструменты, ограничения которых по существу "налагаются" на все, что мы можем воспринять при помощи природных (телесных) или искусственных инструментов. Возникает набор фильтров, который относительно устойчив по причине того, что эти фильтры не пропускают и/или стараются максимально исказить поступающую через них информацию, так, чтобы она не противоречила существованию самих фильтров.
Происходит постоянная конкуренция различных парадигм, систем описания - как на уровне индивидов, так и на уровне любых сообществ, стран, народностей, государств, религиозных систем, философских учений, политических идеологий. Они не просто подавляют друг друга, они влияют и обусловливают одна другую, то есть они проницаемы друг для друга, и степень проницаемости тоже во многом задается "изнутри" - и здесь должен существовать оптимальный динамический баланс, когда в определенных обстоятельствах (обстоятельства - характеристика как "внешнего мира", так и "субъекта-носителя") наиболее выгодное поведение представляет собой вполне определяемую величину проницаемости - не слишком низкую, при которой падает способность к обучаемости и человек становится "зациклен", замкнут в процессе переваривания самого себя, пополняя ряды городских сумасшедших; но и не слишком высокую - такого человека можно характеризовать как открытого, постоянно пополняющего и обновляющего свою систему взглядов, но в пределе, такой человек, если у него нет "внутреннего стержня", не затрагиваемого ветрами времени и бурями неудач (или успехов), становится жертвой чужих фильтров, опираясь на них как типичный "последователь", более того - попадая под влияние нового, он довольно быстро "забывает" старое. Привнести что-то отличное от уже имеющегося могут люди, тонко настраивающие свое сознание на окружающее, любящие познание, но не позволяющие самому сознанию быть замутненным чем-либо, каким угодно фильтром, сколь угодно обоснован и привлекателен он бы ни казался. Если оформить это в слова - "отсутствие фильтров", то мы уже создаем новый, обманчивый фильтр, поэтому лучше не будем его называть, и если совсем уж понадобиться как-то на него сослаться - назовем его "внутреннее безмолвие".
Философии материализма, или, скажем, идеализма, воспринимаемые как системы фильтров, предстают перед нами в несколько ином свете. И то, и другое, является ограничением, "шорами" нашего восприятия, и вместе с тем могут быть полезны как инструменты, если взаимодействие я-мир будет гармонизировано с основными их постулатами. Избирая материализм своей философией, мы создаем (среди прочих) фильтр "окружающая нас реальность не зависит от наших представлений о ней". Чем может быть полезен такой фильтр? Он может быть полезен личности с низкой способностью влиять на другие фильтры: убеждение в том, что от него на самом деле мало что зависит, может быть полезным для поддержания его самооценки, которая, - обнаружь он, что реальность и в особенности социальная реальность весьма зависит от его представлений, - окажется под угрозой. Он может быть полезен личности, имеющей склонность и привычку бороться - за правду ли, за идею, за "лучшие условия для трудящихся масс" - бороться с внешним миром так, чтобы никогда окончательно не побеждать, но чтобы образ врага оставался как красная тряпка для нескончаемой борьбы, а нескончаемая борьба "за лучшее будущее" проходила бы под знаменами красных тряпок - мир для такого человека никогда не сообразен его представлениям, но он всегда знает, как "лучше". Или, скажем, нотка субъективного идеализма во взглядах "сильной" личности может быть вполне не лишней - если он способен привлекать и втягивать в свою систему остальные, то, чем более выражена его способность это сделать, тем более его образ "сдвинутого одиночки" становится массовым трендом, а упомянутый "одиночка" - трендсеттером, особенно если так получается, что в окружающих высок уровень ожидания появления такого одиночки - то есть высок уровень проницаемости и готовности быть вовлеченным. Втягивая "окружающую" реальность в свою собственную, такой человек в той или иной степени добивается того, что перестает быть упомянутым субъективным идеалистом, по крайней мере, в глазах окружающих (ирония здесь намеренная). В теории, для каждого можно было бы построить индивидуальный график оптимального отношения к реальности, которое было бы сообразно состоянию его системы я-мир, с оптимальностью по оси Y и взвешенными по определенной формуле долями тех или иных философских учений и взглядов (ось X), показанных на графике столбцами с высотой, соответствующей оптимальности той или иной системы для индивида (автор осознает, что все это усложняется тем, что системы могут содержать непримиримые и противоречащие друг другу положения). Это должно быть реализовано с учетом влиятельности индивида и проницаемости идей, а также взаимозависимости этих двух величин - как было показано, чем более индивид влиятелен, тем более непроницаемой может быть его идея, оставаясь при этом оптимальной для успеха.
Если кому-то покажется, что в такой философии есть смешение способов мыслить и способов чувствовать, то я могу с гордостью это подтвердить, и сказать, что лучше осознавать их неразрывную взаимосвязь и жить сообразно ей, чем верить в незаинтересованный разум. Там, где слова - ум, а позади прячется интерес, подгоняемый чувством.
Итак, к чему мы приходим в процессе наших рассуждений? Мир - огромное наложение множеств фильтров один на другой, с постоянно смещающимся динамическим центром в зависимости от времени и пространства, который называют "консенсусная реальность" - это тот набор фильтров, в адекватности которого в данной точке пространственно-временных координат не сомневается большинство людей.