Во время дымных ночей*, когда крестьяне окуривают свои замерзающие поля найденным в лесу сухостоем, а также на Вальпургу*, в воздухе появляются невесть откуда идущие, сердце леденящие звуки. Нарастающий шорох падающего града переходит в собачий лай и кошачье мяуканье, в щёлканье кнутов и ржание лошадей.
Огромной армии Наполеона, после грандиозной битвы под Лейпцигом, длившейся несколько дней, больше не существовало. Тридцать первого марта союзные войска Австрии, Пруссии и России вошли в Париж.
Сын корсиканской крестьянки, возомнивший себя сверхчеловеком, был сослан на Эльбу.
В Европе установился долгожданный мир.
Один праздник следовал за другим, всюду царило всеобщее ликование!
Не обошло оно и затерянное в лесах Нижней Австрии местечко Шайдельдорф, где в кабачке Манфреда Бока собралось несколько бывших cолдат, чтобы вспомнить о войне и рассказать о своих приключениях.
-... а я вам, вот что скажу, мои дорогие,- кричит Франц Вебер, что из Гётфритца,- я этих французов десятками заваливал! Бедняги не успевали даже мой штык заметить, так ловок я был, чёрт возьми, во всех схватках! Ничего, абсолютно ничего не боялся! Легко,очень легко мы выиграли эту войну. Жаль, что она так быстро закончилась!
- Ге, Франци,- встревает хозяин,- не перекачивай! Никто не сомневается в твоей храбрости, и в том, что ты ничего не боялся, но столько много французов ты точно не укокошил!
Франц Вебер багровеет от злости, ударяет по столу кулаками и кричит пуще прежнего.
Жаль, что не могу я вам этого доказать, камарады. И сто французов не испугают меня! Я вообще ничего не боюсь, даже дьявола! А если я его где-нибудь встречу, такого хвоста накручу... Да я его...
-
- Не кричи ты так много,- перебивает бахвала один из крестьян,- может и встретишь его ещё... по дороге домой. Не забывай, что за ночь сегодня... Ночь „ Дикой охоты “ сегодня, солдатик!
- Дё, Дикая охота,- от души смеётся воинственный Франц, и встаёт,- Хочешь меня напугать этой детской страшилкой. Напрасно! Такой номер со мной, победителем Франции, не проходит! Дё, Дикая охота, что за чушь собачья!.. А если я их и встречу, то заставлю подвести себя прямо к дому; не всё ж время пешком ходить!
Собутыльники Франца тоже заходятся в смехе, кто от его безалаберной смелости, а кто глядя на его пьяную рожу. Франц же, довольный собой, ещё одно пиво заказывает, и садится, уступая место другому рассказчику...
Так время за пьянствами и пролетает, к полуночи приближается.
- Люди, скоро двенадцать, расходитесь, хватит, завтра тоже день будет,- начинает торопить пыпивох хозяин.
Делать нечего, выходят на улицу и по домам разбредаются; каждый своею дорогою.
А Францу Веберу, до родимого Гётфритца, предстоит ещё около пяти миль протопать.
Покачиваясь, он справляет нужду под каким-то деревцем, и насвистывая что-то весёлое, бодро вступает в тихую майскую ночь, залитую соловьиными трелями и полнолунием.
Идёт солдат Вебер и представляет себя, то на плацу, то на фронте. Чеканя шаг и поплёвывая, отдаёт он сам себе команды военные, руками размахивает, в атаку идёт. Пробежки устраивает, по стойке смирно стоит, и снова вперёд топает.
Хорошо ему оттого, что он молод, здоров и крепок!
И доволен собой парень так сильно, что не видит даже, как от дороги, слева, гора святого Георга всплывает...
Бравый солдат и не помнит, о чём хвалился вчера у Манфреда Бока, как вдруг, словно ведро ледяной воды на голову, останавливает его неожиданно громкий вой собачий и жуткое карканье.
- Что это?- спрашивает спина, покрываясь мурашками страха.
- Что это?- повторяют, враз ослабевшие ноги.
- Что это?- пугаются глаза, увидев стекающую с горы кавалькаду всадников.
Налетевший откуда-то ветер сгибает верхушки столетних сосен, закрывает чёрным луну, а его самого на землю валит.
Поднимается он, и видит, что скачет к нему кто-то огромный и серый, без головы, на трёхногой лошади. А за ним, визжа и покрикивая, лавиной, катит орда мертвецов, с огнеглазыми псами и медноклювыми воронами.
Снова пробует побежать одуревший солдат.
Направо, с дороги сворачивает и , в кустах чего-то колючего застревает.
А Дикая охота уже ему в спину дышит.
Сильнейший удар по хребту ломает несчастного надвое. Голова и плечи тонут в колючках кустарника, а спина и другое, остаются снаружи.
Палки, кнуты и собачьи зубы впиваются в парня сзади. А кустарник донимает своими колючками спереди. Орёт, что есть силы болезный, зовёт всех известных святых он на помощь...
И чудо свершается!
Оставляют его злыдни в покое, и дальше гарцуют...
Выбирается Франц из терновника, колючки из носа вытаскивает, на дорогу выходит, и падает тут же на землю, без чувств.
Неизвестно, сколько он там валяется, но очнувшись, первым делом себя ощупывает, всё ли на месте, пробует.
Всё в порядке, слава создателю! Только тело ужасно болит и одежда на клочья изодрана, а фуражка военная и вовсе утеряна, не иначе безголовым украдена...
Опять луна появляется.
Глядит вкруг себя оборванный, и домик вдали замечает. Все силы собирает побитый, но доползает до дверки, стучится в неё, и снова в небытие проваливается...
Долго болеет несчастный. От страха ночами повизгивает, пот о подушку сушит. Но выздоравливает всёж-таки, на улицу появляется.
Не узнают его люди: из хвастуна и пьянчужки в тихоню и разумника превратился!
А когда его кто-нибудь о той ночи спрашивает, или о Дикой охоте пытает, разворачивается и уходит, молча, прочь, подальше от любопытного.