Аннотация: Очень старый (и наивный) рассказ из двух частей. Парень попадает в другой мир и... далее практически стандарт.
Змей-меч.
Пролог.
Крематорий "Тёплый путь" или брак в облаке.
У дверей крематория стояла небольшая толпа подростков, пытающаяся вскрыть дверь. У меня самого были нелады с законностью, как сказано в одной из моих характеристик (из общежития): "... требования правил знает, но старается ими не руководствоваться в повседневной жизни..." Одним словом - бунтарь. Из этого чувства я и подошёл к компании.
Замок напоминал одну логическую игру. Безумно сложную, но игру. Я сам на досуге (в перерывах между наплывами приступов графомании) баловался такими играми, и головоломка не представляла для меня большой сложности. Тем более, среди ребят была симпатичная девчонка, и под её взглядом я решился.
Как я и думал, замок легко поддался, и я гордо вошёл внутрь...
Шагов своих подкованных ботинок по бетонному полу я не услышал, хотя тишина вокруг стояла буквально мёртвая. Оглянувшись на закрывшуюся дверь, я увидел, что от лужицы рядом с ней ведут следы. Мысленно плюнув, я дошёл до следующей двери, открыл её и шагнул внутрь.
Я не понял, куда я попал. Кругом стоял туман. Развернувшись, я не нашёл сзади неизвестно чего, что ожидал там увидеть. Внезапно из тумана вышла какая-то тень. При рассмотрении она напоминала старичка.
- Здравствуйте. - Сказал я.
- Гм. - Ответил старичок. - Я не могу ответить вам тем же. Видите ли, что бы здравствовать, надо жить, а это - маленькая проблема. Как мне известно, вы мертвы.
- Я? Но ведь...
- Рай, ад, нирвана, пекло... Называйте, как хотите, но я предпочитаю правду. Это - облако.
- Я знаю, что такое облако. К тому же, я несколько раз летал на самолёте и ни разу не видел в облаках никаких людей.
- Гм, души обитают не во всех облаках. К тому же, внутри облака простым смертным ничего нельзя увидеть.
- Но я не знаю, от чего я умер... - Начал приводить я последний аргумент.
- От огня. Вас спалило в крематории.
Я вспомнил веками прививаемую русским безалаберность, и до меня всё дошло.
Поболтав со старичком ещё немного, я отправился исследовать облако.
- Вот ты где! - Прошло... не знаю, сколько, мёртвым всё равно, и на меня набросился какой-то карикатурный толстяк. - Вот ты! Ты знаешь, что ты делал при жизни?
- Нет. - Честно ответил я. Я не знал, не помнил и вообще был чист, как отформатированная дискета.
- Ты писал! Ты Автор! И ты записывал свои произведения раньше, чем моя крадущая идеи машина крала их у тебя!
Я пожал плечами и пошёл дальше, оставив толстяка наедине со своим горем. Только то, кем он назвал меня, крутилось в голове, пока чётко не показалось: "Авлек". За неимением лучшего, я счёл это своим именем. Надо же мне было иметь своё имя.
Милая киска с коварным характером сидела рядом с облачной стеной и мурлыкала в ожидании очередной жертвы. И я её увидел, подошёл и наклонился. Киска мяукнула и тут же вцепилась мне в нос. Я мотал головой, пока не вспомнил, что я всё-таки просто тень и не имею плоти. Киска не могла сжимать больше на мне зубы, с громким воплем протеста улетела куда-то.
Моё спокойное существование прервал девятилетний мальчик.
- Т-с-с. Слышите? - Прошептал он. Прислушался. Вдалеке что-то клацало.
- Да. - Прошептал я.
- А-а-а! - Закричал он во всё горло. - Стиплер! - И побежал куда-то.
- Что за стиплер? - Спросил я облако, и оно отозвалось:
- Вот такая история: здесь есть молодая женщина, которая скрепляет своим стиплером всё, что ей попадётся на глаза.
- И что? - Спросил я, но облако уже молчало.
Блуждания привели меня к какой-то девушке. В её руках и правду был стиплер.
- Вы не одолжите? - Спросил я у неё.
- Вы не убежите?
- Нет.
- Тогда возьмите.
- Хорошо. - Я взял стиплер и положил свою левую плоскую руку на её правую и тоже плоскою руку. Затем я трижды скрепил наши руки.
- Что Вы сделали? - Спокойно спросила она.
- Чтобы не убежать. - Ответил я, отдавая стиплер.
- Нет, Вы не правы. - Опровергла она, выбрасывая стиплер и показывая на скобки. - Первая скобка - любовь. Вторая - дружба. Третья - брак. Теперь Вы поняли?
- Нет.
- Есть поговорка: "Браки совершаются на небесах."
- Есть. - Согласился я.
- Но проводятся они на земле.
Я почувствовал, что облако меня не держит. Через мгновение я уже падал. Вниз.
Часть первая. Неумирающий.
Глава первая. Награждение.
Очень долго мне говорили, что, подобрав меня, бесчувственного, практически без одежды и без памяти, барон Нийрал сделал доброе дело. Я с этим, в принципе, согласен, но он пошёл дальше. Рабство - слишком мягко звучит, в конце концов, у рабов есть хоть какое-то подобие своей воли, но у меня не было ничего. Даже смерти.
Барон начал использовать меня в качестве подопытной свинки. Скрепив меня кукольным заклинанием, которое слабело только после того, как барон ложился спать, и заставляло меня повторять все движения барона, он продолжил изучать способы ухода от магических атак.
На моей коже оставило следы всё, что только могло родиться в мозгах магов. Но самым неприятным было то, что я не мог умереть и, испытав неприятные ощущения от приближающейся кончины, оставался на ногах.
Мои мучения прервались в один пасмурный день, когда над домом расцвело сияние в виде десятиконечной звезды.
- Звезда, звезда! - Радостно вопили все, кто видел это.
Как только барон, и я за ним, вышел на крыльцо, звезда наверху вспыхнула всеми цветами и погасла.
- Звезда. - Сказал барон мечтательно.
На следующий день он пошёл получать эту награду, не отвязав меня от себя. Разумеется, на Центральную арену я прибыл вместе с ним. На ней собралась толпа народа, которая очень была чему-то рада. Наверное, награждению.
Нийрал поклонился, и я отвесил поклон, почувствовав, как кожа отслаивается от рёбер. К барону медленным шагом подошёл рыцарь в блестящих доспехах, преподнёс ему на бархатной подушке орден в виде десятиконечной звезды и объявил:
- За заслуги в прошлом и будущем я награждаю избранного орденом Хрустальной звезды. Прими же избранного, звезда.
Барон взял звезду с подушки и начал разглядывать. Она была около шести сантиметров в высоту и четырёх в ширину, если не считать непонятных ответвлений в виде стальных ромбов, вытягивающихся ещё на сантиметр из каждого луча. Нийрал кивнул и попытался прикрепить звезду к своей груди. Орден как будто прилип. Тогда он развернулся, и неизвестно какая сила оставила меня на месте. Звезда упала на пол, но не разбилась, а, приземлившись на свои металлические "лапки", пробежала ко мне. Потом по ноге, безбольно раздирая мне кожу, забралась на грудь и впилась ножками в кожу с левой стороны. Устроившись там, она застыла.
- Что случилось? - Спросил барон.
- Видимо, не вы избраны. - Обескуражено ответил рыцарь.
- А кто? Он? Кукла?! - Барон подскочил ко мне и ухватился за орден. - Что ты хочешь за звезду?
- Что ты хочешь? - Одновременно зазвучал неизвестный голос в голове.
- Смерти. - Отрешенно ответил я всем.
- Ты её получишь! - Вскричал Нийрал, одновременно дёргая за звезду.
Моё тело покачнулось, оставляя в руке барона звезду вместе с клоком кожи, и упало. Я остался стоять в его ногах, как безмолвный свидетель, никем не видимый. Нийрал, ругаясь, стал вытаскивать "ножки" ордена из моей плоти, но она была скользкая и после второй звезда выскользнула из его рук и упала на гранитный пол арены. Раздался звон и орден разлетелся. Барон очумело посмотрел на это, плюнул в сердцах и, пнув на прощание тело ногой, отправился восвояси. Народ тоже медленно разошёлся, оставив мусор на полу арены. Я остался ждать, пока за мной явиться кто-то, что бы забрать в то место, куда меня должны поместить после смерти.
Глава вторая. Отряд обречённых.
По полу раздались шаги. Женские шаги. Я приготовился, но неизвестная прошла сквозь меня, не заметив, и наклонилась над осколками. Она напевно произнесла несколько незнакомых слов, и осколки стали собираться. Через мгновение звезда была целёхонька, а я упал на своё собственное тело. Вздрогнув от неощущаемого ранее холода, я поднялся. Тела больше на полу не было. Оно было на мне, или я был в нём. Женщина удивлённо оглянулась.
- Здравствуйте, избранный. - Опомнилась она. - Что здесь было? Почему вы пожелали смерти?
- Откуда вы знаете?
- Я - Дека, дух ордена. Именно я спросила вас о желании, но я не знала, что вы изберёте нечто настолько оригинальное. Так же мне не понятно, почему вы ожили. Но, награждая вас заново, я спрашиваю об этом странном желании. Можете с начала загадать желание, а потом ответить на вопрос. И так?
- Лучше сначала на вопрос.
- Как хотите.
- Меня зовут Авлек, кажется. - Слова больно лезли в непривычное к ним горло. - Я был куклой у барона, который думал, что это его награждают орденом. Поэтому я и хотел смерти, как избавления.
- Награждение снимает с вас любые чары. Поэтому ваше желание не считается. Что же вы хотите?
- Я не знаю. Пожалуй, что ничего. Одеться, правда, не мешало бы. Оружие и навыки обращения с ним. Я ведь ничего не помню.
- Это можно устроить. Но должна вас предупредить, что это будет не очень комфортно. Мне ведь надо спешить. - В ту же секунду звезда подлетела к моей груди, но не вцепилась в неё, а лапки ордена стали нитяными и, обмотав меня несколько раз, создали что-то вроде рыцарских лат, но без единого намёка на швы. У бедра появился длинный тонкий меч в ножнах. - Пошли, здесь тебя до конца обучения не должны видеть.
Мы вышли из арены и пошли на запад. Проскользнув из запасных ворот под прикрытием волшебства, Дека шептала себе что-то под нос, мы вышли в трухлявый район. Его населением были бедняки, беглые рабы, чернорабочие, мелкие воришки и прочий опустившийся люд, которому в Уморске не нашлось пристанища. С помощью Деки я нашёл пустую развалюшку неподалёку от самой южной, заброшенной башни, так называемой Бедняцкой. Из неё в последствии было очень удобно ходить зарабатывать в порт. Ещё несколько десятилетий назад порт был единым целым с Уморском, он и стоял-то относительно недалеко, но после голодных бунтов, когда рыба, практически единственная пища, была содрана на его складах, а немногие запасы зерна хранились в старом замке, который после подавления стал таможней, наиболее нищий район, располагавшийся как раз между портом и современной южной стеной стал большим пустырём. С трудом подавленное восстание бедноты закончилось с возведением новой городской и портовой стен. С тех пор трухлявый район и припортовые трущобы были разделены.
Сам трухлявый район по площади равнялся половине города, но постоянную границу не имел из-за проводимых облав, эпидемий и прочих бедствий, которые нередко уносили половину населения района, но не проходило и месяца, как разрушенные шалашики и прочие хибарки восстанавливались, и жизнь района входила в обычную колею. Кто-то воровал, кто-то подрабатывал, торговал барахлом, поддерживая своё, в общем-то никому не нужное существование.
Назвав три месяца сплошной физической пытки не очень комфортными, Дека слегка приуменьшила уровень доставшихся мне испытаний. Каждый день я изматывался физически на работе, а затем ещё и многими упражнениями. Ночью я спал, как мёртвый. Мучение закончилось, когда на район обрушилось очередное бедствие.
Облава пришла внезапно, как всегда. Накануне Дека, сказав, что ей надо ненадолго отлучиться, так и сделала, так что утром я оказался предоставлен самому себе. Мой "домик", три стены и полкрыши, не имел свою дверь, и поэтому два солидных с виду человека вошли без стука. В прочем, второй вошедший, один из городских смотрителей рабов, сразу же вылетел с небольшим камнем во лбу, который был пущен моей рукой. За мгновение до этого первый вошедший уклонился от такого же камешка и мгновенно принял стойку защиты с мечом в руке. Я оказался в аналогичной стойке рядом со своим матрасом. Мы смотрели глаза друг другу буквально несколько мгновений, но после его взгляд опустился и остановился на звезде, которую не мог скрыть короткий плащ. Он был на награждении и всё видел, поэтому его обуял ужас.
- Кто вы? - Спросил он с дрожью в голосе, но не опуская меча.
- Я не знаю. У меня почти пустая память.
- Вы награждены орденом. За что?
- Не знаю. Наверное, за будущие заслуги. А может, за прошлые... - Я пожал плечами.
- Вы умерли на глазах у всего города. Что произошло?
- Моё желание сочли неправильным.
- Что вы собираетесь делать дальше?
- Я не знаю.
- Вы не согласитесь пойти в городскую стражу? Точнее, нам не хватает кого-нибудь в особый отряд.
Делать мне больше было нечего, и я согласился.
Особый отряд, или, как его называли его же ветераны, отряд обречённых, должен был охранять ворота города, пока они закрывались. Именно поэтому в него не брали простых опытных воинов. Или новички или ветераны, обученные всему. В меня премудрость охраны ворот вбили за месяц. Навыки мои были самые простые, основные, поэтому обучиться мне было легко, а главная премудрость состояла в том, что бы при закрытии ворот успеть попасть внутрь. Иначе - кто не спрятался - тот сам виноват. Спокойная жизнь, включая в себя караулы, тренировки фехтования и всё прочее, окончилась через полгода.
Глава третья. Гибель империи.
Сперва показались крестьянские телеги. Они несли дикие слухи, что империю охватило восстание какой-то техники. Затем появилась знать. Богатые кареты, изукрашенные лошади... Кто-то бросил:
- Война. Плохо дела, они бегут в море.
В голове, пока я смотрел это зрелище, билось четверостишие:
И знать бежит. Кто как богат.
Верхом, в каретах, всё подряд.
Спасая свой широкий зад,
Продать отечество спешат.
После явился сам император со всей своей семьёй. Я не особо вглядывался, а должен был, говорили, что дочь его - просто красавица, тем более что в будущем нам была уготована встреча.
Император не стал надолго задерживаться в городе, а сразу же переехал в порт. От трущоб за это малое время, пока император решал что-то с градоначальником, ничего не осталось. Зато остальная знать осела в городе, разнося чудовищные слухи. Там было и о самодвижущихся телегах, которые сильно дымили, но не нуждались в лошадях, и были покрыты такой бронёй, что не всякое заклинание пробивало. В чём я сомневался, видел, как большие огненные шары пролетали по пустыне. Маги тренировались. Но главный слух был о необыкновенных палках, которые выплёвывали из себя свинцовые шарики с такой силой, что не спасал никакой доспех. И многое, многое другое. У страха глаза велики, знать слишком преувеличивала, оправдывая своё поражение.
За ней, знатью, в город опять потянулись крестьяне, надеявшиеся отсидеться за стенами Уморска, пока всё не утихнет. Вдобавок наводнённый знатью город стал потреблять в два раза больше продуктов, и появилась неплохая возможность подзаработать. Именно во время этого нашествия и напали враги. Шум, крик, вопли, мы выстраиваемся, ворота закрываются, крестьяне, не будь дураки, пытаются втиснуться, кто поумней, спешит в Трухлявый район, к Сломанным воротам, которые, на самом деле целы, но плохо закрываются. Никто, кроме нападавших, не успел.
Самодвижущаяся повозка, выбрасывая клуб дыма, сметала на своём пути все попадающиеся ей телеги, или ломала их в щепки. За ней двигалась ещё несколько. Большой огненный шар, как на учениях, вылетел из сторожевой башни и неуверенно ткнул её в бок. Повозка не обратила внимания на это, но с ней шли необычные люди, не защищённые доспехами, но с какими-то палками в руках. На шее у каждого болтался какой-то кристалл. Один из них направил палку, приставив её к плечу, в башню. Палка грохнула, из неё потянулся дымок, но больше ничего не произошло.
- Это конец. - Прошептал стоявший рядом со мной ветеран. - Нас сомнут. Не эти, с палками, так их повозки точно.
В полузакрывшихся воротах застряли сразу две телеги. Крестьяне, наверное, уже были на другой стороне города. Да и вообще кругом царила пустота. Кроме нашего отряда, который был, в сущности уже обречён, как были правы его ветераны с названием, либо не было ни души, либо все они куда-то спрятались. Скорее всего, заранее зарылись в землю.
К счастью, у большинства нападавших было обычное оружие, котором они предпочли воспользоваться. Или у них было мало этих самых шариков? Но, тем не менее, против каждого из отряда, ни имевшего возможности отступить в город, приходилось около десяти человек. Неуклюжих, но толпа есть толпа.
Мы пока стояли. Насмерть. Строчки звучали у меня в голове, бились в виски и требовали свободы:
А мы пусты. И мёртв наш взгляд.
Нельзя нам повернуть назад.
Не соберут другой отряд
Вот мы и выстроились в ряд.
По городу, наконец-то, разнёсся тревожный набат, и главная улица наполнилась людьми. Это было самое тяжёлое, сражаться, не имея никакой надежды на выживание, и чувствовать на себе полные боли и худого предчувствия взгляды женщин. Наконец по улице раздались шаги воинов. В первых шеренгах было немало знатных, богатых, и в голове уже появились оправдывающие знать слова, как на сцене битвы явились те самые, с палками. Они вмешались. Раздался гром, и первые ряды бегущих к нам упали, как скошенная трава... Слова нашлись, но поздно:
Но так не все. Иной был склад.
Кто смел, кто шёл в защитный ряд.
Но вот в пыли они лежат,
Не погребённые, молчат.
В это время отъезжавшая от ворот подальше повозка начала разгоняться и со всей скорости врезалась в нас, тех смертников, что завязали с нами бой, телеги и влетела в город, останавливаясь, но давя мёртвых и живых его защитников. От телег разлетелись обломки, один из которых влетел в мой висок. Я потерял сознание. Ненадолго. Очнувшись, я почувствовал, что по мне прошла целая армия. Я лежал на обочине. Ворота были распахнуты, повстанцы были в городе. Мёртвые отряда, как и я, были столкнуты ногами с дороги...
Явился враг. И мы из врат.
Но встретил нас свинцовый град.
И был стервятник трупам рад.
И всё, рассыпался наш ряд.
В Уморске происходило всё, что и должны делать захватчики с побеждёнными. Убийства, грабёж, мародёрство... Ещё были немногие защитники, но силы были неравны. В одиночку, убивая попадавшихся на пути, я бежал по городу к Замку правителя города. Пламя пожаров горело в мозге алыми строками:
Идут полки. Их шаг - печать.
У них приказ во всё стрелять.
Никто не в силах помешать.
Наш ряд нельзя опять собрать.
И плачут дети. И кричат.
А рядом женщины стоят.
И с ужасом они глядят,
Что с их отечеством творят.
И пыль стоит. Камни летят.
Дворцы в руинах все лежат.
А что стоит ещё, крушат,
Не зная совести преград...
В этом месте я заметил доблестного начальника городской стражи, который уводил небольшую толпу горожан к центральной правой башне. Каждая башня имеет потайную дверь наружу. Отход, кроме самого главы, прикрывал небольшой отрядик. Заметив меня, он махнул мне рукой и я присоединился. Центральная площадь рядом с Башней магов была битком набита народом. Над Замком пылал пожар. Толпа, огромная, собралась на площади и слушала оратора, стоящего на крыше самодвижущейся повозки.
- Арбалет бы. - Сказал глава стражи. Ветер доносил обрывки речи.
- ... нестерпимый гнёт... шарлатанская магия... мощь науки... народный гнев...
Нас заметили, и от толпы отделилась кучка народа, направляясь к нам с плохими намерениями. Настоящих солдат среди них пока не было.
- Зачем я защищал этот город? Он и так отдался захвату. - Горько посетовал начальник. Мои мысли были примерно такими же. Мы уже подошли к боковому ответвлению, ведущую к нижней и юго-западной башне, когда в начале улицы появились стрелки с палками. Раздался гром. Один свинцовый шарик ударил мне в звезду, второй - в голову. Тело упало, рождая знакомое ощущение ожидания, пока за тобой не явиться кто-то, что бы отвести туда, где должны препроводить своё время умершие. Время шло, но кроме разгрома города, вокруг ничего не происходило.
Глава четвёртая. Везумия.
Город разрушался быстро. Тем более, что отстраивать его было абсолютно некому, как и защищать то, что ещё было целым. Баронский замок, одно из самых богатых зданий, который располагался ближе всего ко мне, и разрушен был одним из первых. Затем по городу пронёсся стон: "Кристалл разрушен, пустыня..." и горожане стали быстро утекать из города, как вода из друшлака.
Что такое "кристалл", ни я, ни рядовые захватчики, мародёрствующие в опустевшем Уморске, не знали. Высокие их командиры, возможно, догадывались. Но что такое пустыня, скоро поняли все. Она наступила так быстро, что последний ишак в городе понял, что от неё Уморск оберегала только магия и все поспешили куда-то, оставив развалины стирающему их наждачно-песчаному ветру. Пол года потребовалось пустыне, что бы либо стереть руины, либо завалить их, вместе со мной и моим телом, двухметровым слоем песка.
На тот раз я понял, что кто бы ни был ответственен за умершие души, моя его не очень интересует. Время тянулось так, что его бега было незаметно, что в принципе мне было безразлично. Но ничего не оставалась делать, кроме как терять и без того пустую надежду на изменение обстановки.
Слабый скрип песка с поверхности привлёк моё внимание. Вообще, меня занимала сейчас каждая мелочь, даже не относящаяся ко мне лично, происходящая везде. Сверху, снизу, без разницы. Но на этот раз мелочь оказалась крупной неприятностью.
Шум ветра проник в мой маленький поземный, надо мной нависал каменный обломок, оставивший немного пустого пространства, мирок первым. Затем был ослепляющий свет полуденного солнца пустыни. И после этого я разглядел, что посреди ямы, дно которой было выложено камнями бывшей улицы, стоит Дека, рассматривая пробитую свинцом звезду на моём теле. Знакомые неизвестные слова восстановили звезду, и меня заодно. Оказалось, что оживление - это очень больная штука, если смерть была связана с разрушением тела. А в моём случае оживлению предшествовало ещё и разложение тела, что восстановилась со всеми своими нервами. А когда по твоим голым нервам, я их не разглядывал, нечем пока было, ползает твоя плоть вперемешку с песком, точнее, вытесняя песок собой, то понимаешь, каково приходится долго ошкуриваемой доске. Со мной, правда, было наоборот, но ощущения это не меняло. Под конец ещё добавилась боль от выстрелов, так что неудивительно, что первые слова, что я мог слышать от духа-хранителя ордена, были заглушены моими воплями боли. Когда я встал, выплюнув кровь пополам с песком, удивление Деки давно сменилось жалостью.
- Здравствуй. - Выдавил я из себя, опускаясь обратно на песок. Ноги не держали. Она не стала осведомляться о моём самочувствии, что говорило о её мягкосердечии ничуть не меньше, чем принесённое ветерком её магии облачко. Нас накрыла благословенная тень. А новые строки пробилась сквозь уже терпимую боль:
Кругом пески. А был здесь сад.
Дома и серебро оград.
Но был здесь флаг врага поднят.
И ныне лишь ветра шумят.
- Извини. - Были первые её слова. Я пожал плечами, но ничего не мог сказать, во рту было ещё суше, чем в пустыне. Моё приветствие выдохнуло из него последнюю влагу. - Я не знала, что это заклинание снова подействует и на тебя тоже. По идее, твоя душа уже давно должна была улететь отсюда, но что-то удержало её. А может, просто Нерок не заметил её. - Вокруг меня была такая свалка из тел, что меня действительно можно было не заметить. Дека задумалась. Моё оживление уже второй раз нарушало равновесие между жизнью и смертью, но в то же время могло и оправдываться. - Ладно. - Вздохнула она. - Пошли в порт. Только... - Она посмотрела на меня и опять пропела восстанавливающее заклинание. Это никак не сказалось на мне, но я понял замысел и, что бы не разочаровывать её, из последних сил поднялся и всем своим видом показал готовность. - Пошли. - Сказал она, вздохнув. - А по дороге я тебе кое-что расскажу.
Оказалось, что рыцарь, от которого и начался Орден, был первым императором. Потом многие рыцари либо восходили на трон, либо женились на наследницах. Да и младшие принцы то и дело становились в ряды Ордена. Такая вот древняя традиция, освящённая веками. Одним словом, выяснилось, что, если я встречу на своём пути кого-нибудь из рода Императора, то обязан оказывать всемерную поддержку, не щадя своей жизни.
Улетучившаяся рядом с покосившимися воротами Порта Дека оказалась пророчицей, ибо первое, что я увидел, только войдя на продолжение центральной улицы Уморска, это была её Императорское высочество со своим магом, поставленная к стенке ребятами с арбалетами. Что-то внутри, или на груди, подсказало мне, что их намерения мало похожи на проявление верноподданности, а знакомый кристалл на груди стоящего на другой стороне улицы, с не менее знакомой палкой, продолжил мысль в верном направлении. Махать мечом, да ещё против неповоротливых арбалетчиков, которым надо взвести тетиву, наложить стрелу, прицелиться, и многое, многое другое, я не разучился, но первым лишился жизни всё-таки обладатель убойной палки. Остальные последовали его примеру.
- Уф-ф. - Сказал маг. - Вы спасены, ваше высочество. Он из Ордена.
- Ага. - Подтвердил я сипло. Горло ещё болело после небольшой прогулки по пустыне. Около пяти километров, как никак.
- Здравствуй, рыцарь. В знак моей благодарности можете просить всё, что угодно. Но только с одними условием, что бы это было выполнимо хотя бы с человеческой точки зрения. - Я посмотрел на неё. Единственное, что мне сейчас хотелось, так это воды, но стоящая передо мной красавица наводила совсем другие, губительные для переутомившегося организма, желания. Так что, пока не разыгралось воображение, и тело не перегрелось окончательно, я попросил коротко:
- Пить. - Слово вырвалось из меня хрипло, с умирающей надеждой внутри. Принцесса только кивнула магу, и тот вытащил из сумки за спиной небольшую флягу. Она закончилась на удивление быстро.
- Ого. - Сказал маг. - Два литра! - Я посмотрел на казавшуюся мне маленькой флягу и ничего не сказал. - Вы откуда? - Поинтересовался он.
- Из пустыни. - Сверхдовольным тоном человека, побывавшем в, по крайней мере, княжеском саду и евшим там всё, что заблагорассудиться, за что хозяин, заставший нарушителя в саду, вынудил сочетаться браком с дочерью - наследницей всего огромного состояния, пообещав половину сейчас же, ответил я.
- Однако, довольный у вас для этого вид. - Заметил он, но, заметив мой взгляд в сторону опустевшей фляги, умолк.
- Я не спрашиваю твоего имени, рыцарь Ордена хрустальной звезды, но мне, как единственному представителю императорского рода нужна ваша помощь. Сама я, по известным магическим принципом, представиться не могу, но даю тебе право придумать мне любое прозвище.
- Авлек. - Преставился я. - Какая вас ожидает опасность, и чем я могу помочь?
- Мы двинемся через пустыню в столицу, в Навинск. Я там собираюсь короноваться и призвать тех моих подданных, у кого ещё в сердцах есть любовь к своему отечеству. - Произнесла принцесса длинную гордую фразу.
- Пустыня? - Спросил я. - Да это будет смесь везения и безумия.
- У нас есть повозка, которая поможет нам пересечь беспощадные пески. Вам же поручается просто охранять её высочество. - Сказал маг.
- Хорошо. Тогда, если так нужно для конспирации, я буду называть ваше высочество именно словом, которое получается из смеси везения с безумием: Везумия. - Принцесса нахмурилась, но сдержано кивнула.
Необычная карета, с крыльями и очень широкими колёсами находилась сразу за Северной башней. Я только сбегал к лавочкам порта и купил пару черных, по своему вкусу, плащей. Во время похода по огрызку некогда великого города я старательно прикрывал звезду. Новую власть здесь не уважали, но мало ли. По случаю удалось разузнать, что со времени захвата города прошло чуть более двух лет.
Её высочество заперлось в карете, мы уселись на места возничих, и наша поездка началась с магического ветра. Он поднял тучи песка, заставив закашляться даже принцессу, но карета, поймавшая крыльями ветер, резво понеслась вперёд. Ещё одно заклятье, и небольшой встречный ветерок разогнал пыль вокруг, и мы поехали, наслаждаясь всеми прелестями пустыни. Солнцем, свежим песком на зубах, жаждой и тому подобными штучками.
- Слушай, - Прорвало на разговор мага, - а тебя действительно так зовут?
- Да. - Спокойно ответил я.
- Но почему ты сказал своё настоящее имя? - Удивился он.
- Меня нельзя взять никакими заклятиями. Так мне сказал дух - хранитель звезды.
- Дека? Ну, тогда понятно. Кстати, меня зовут Гайер.
- Будем знакомы.
Дорога сильно сократилась. Гайер, не смотря на молодость, успел много где перебывать и отличался большой словоохотливостью, а моя пустая память отзывалась любопытством, что в равной степени угождало обоим. Несколько рассказов: о приёме на работу, скромно: "Моя бабушка - придворная ведьма. Вот меня и посоветовала", о её высочестве: "Высокомерна, не понимает юмора, но жить рядом можно. Сложно, но можно, ха-ха", их путешествиях: "Шляемся по всей Империи и ничего особенного", о нечисти: "Тролли, великаны, гоблины, драконы и прочие нелюди. Этого добра хватает... И прочее, прочее, прочее... И так до самого вечера. В ответ я рассказал о пустынных драконах, и их слугах, похожих на мертвецов, но с жёлто-песчаной кожей, которые приходили в город за продовольствием.
Вечером он объявил привал. Из кареты были извлечены припасы, палатка и укаченная Везумия. Последнюю он извлёк с помощью магии, не доверяя ничьим рукам. Принцесса отдышалась, поела и забралась в палатку. Я устроился у заднего колеса кареты. Мысли были вялые, разговаривать не хотелось. У Гайера было такое же настроение, и вечер проходил спокойно, пока мой блуждающий взгляд не попал на палатку. Мысли скакали с одного на другое, пока не наткнулись на её прозвище. Обкатав слово со всех сторон, я нашёл уменьшительное имечко, затем вспомнил рассказ одного из ветеранов отряда обречённых и прыснул со смеху. После его рассказа я будто прозрел и увидел пустынную жизнь.
- Ты чего? - Спросил меня Гайер, сидевший у переднего колеса. Я встал, подошёл к нему и присел на корточки.
- Ты знаешь, что такое зуми? - Спросил я его.
- Гм, я тоже вертел в голове это имя и пришёл к такому же сокращению.
- Только не называй её так.
- Почему?
- Ты не знаешь, что такое зуми. - Я улыбнулся.
- Нет. - Подтвердил он.
- Тогда слушай. В западных горах есть зелёные драконы. Драконы Без Огня, как их называют в Уморске. У них живут забавные животные: маленькие, с собак, дракончики с мохнатыми крыльями, не умеющие летать, но потешно прыгающие. Они играют роль домашних животных. Как ты думаешь, их называют? Зуми! - Мы дружно расхохотались, но тут из палатки раздался возмущённо-запретный оклик объекта нашего смеха, которая всё слышала, после которого мы предпочли помолчать. Ночь, как и всё пустынное, поражала своим размером. Сон сморил меня до самого утра.
Утром мы собирались, причём не могли удержаться от улыбок при взгляде на растрёпанное её высочество, получая на каждый смешок гневный взгляд. К её несчастью, сиденьем в карете служила палатка, так что она загрузилась в последнюю очередь. Гайер, наученный горьким опытом, умудрился сначала сдвинуть карету, а уж потом поднять столб пыли, который, как привязанный, потянулся за нами следом. Эти сутки, которые мы провели за разговорами, прошли спокойно. По расчётам Гайера, мы должны были достичь Парун на следующий вечер.
Половину следующего дня мы выслушивали гневные нотации Везумии мне, Гайеру и пустыне за всё, что только могло вызвать её плохие эмоции. Утром она специально приказала уложить вещи так, что бы сиденье оказалось как можно ближе к переднему окошку, и затем выговорилась за всё то время, что её раздражало в путешествии. Особенно досталось нам за её имя.
Вдруг я разглядел впереди человеческий силуэт. Человек бежал к нам, размахивая руками и что-то крича. Гайер остановил карету.
- Стойте, стойте! - Кричал человек, подбегая.
- Что надо? - Недоверчиво спросил Гайер, разглядев на его груди кристалл.
- Вам надо немедленно уезжать отсюда! Вам навстречу запустили шинковку. Боюсь, что я опоздал... - Сказал он, указывая на столб пыли, который приближался справа.
- Что? - Спросила принцесса.
- Шинковка. Её запустили для того, что бы выше высочество не смогло пройти дальше, если оно вдруг вздумает путешествовать прямо сквозь пустыню.
- Кто вы? - Спросил я, спрыгивая на землю и направляя меч в его сторону.
- Я - техник. Моё имя - Хареван. Но сейчас я на стороне монархии. Видели бы вы, что твориться в городах...
- Мы видели. Думаю, что хуже того, что твориться в Уморске, быть не может.
- Убийства? Грабёж? Насилие? Это ещё цветочки.
- Что может быть хуже?
- Сожжение заживо любого, кто попадёт под подозрение. Тотальная слежка даже за теми, кто, вроде меня, лоялен новому режиму.
- Лоялен? Твои действия не по.... - Засомневался Гайер.
- Так мне всё это надоело. К тому же я видел при конструировании портрет её высочества. Знать, что такую красоту хотят превратить в кучу разрезанного мяса посреди пустыни - это выше моих душевных сил.
- Я не пойму. Какой портрет? - Высказалась принцесса.
- По которому ваше величество всегда могут выследить. В прочем, я уверен, что эта шинковка - единственная. Пока. Давайте уедем отсюда побыстрее, он может нас заметить, и тогда уже ничего не спасёт.
Везумия согласилась, и он устроился рядом с Гайером. Я сел рядом с ним. Через пару мгновений от его кристалла послышался отчётливый треск.
- В чём дело? - Спросили мы с Гайером.
- Сильное магическое поле. Понимаете, магия - это нарушение законов физики и прочие аномалии. Мой кристалл, в свою очередь, нейтрализует эти энергии, что позволяет техники работать. Правда, как выяснилось, против живого мага это не работает. Рядом с вами любая техника будет выходить из строя.
- Техника? - Поинтересовался Гайер.
- Да. Это бронеходы, ружья, огненные лучи, железные люди и прочее.
- Ну, огненные лучи и железные люди - это более менее понятно, но что такое ружья? А бронеходы?
- Ружьё - это палка, которая стреляет свинцовыми шариками. Эти шарики называются пулями. Бронеходы - самодвижущиеся повозки...
- Шинковка - тоже техника? - Перебил я.
- Да. - Подтвердил Хареван.
- А как она выглядит?
- Лучше не знать.
- Почему? Я должен знать, от чего оберегать принцессу. А ещё лучше, как её остановить.
- Ладно, попробую объяснить. Шинковка представляет из себя коробку на колёсах, к которой вращающиеся прикреплены цилиндры. Два спереди, два по бокам и один сзади, - слово "цилиндры" я не понял, но решил, что этот нечто круглое. Я не ошибся. - На цилиндрах закреплены лезвия так, что бы они, как бы выразиться, изрубляли любого, кто к ним приблизится. Шинковали, в общем. Она выключается...
- Что? - Перебил его я.
- Перестаёт двигаться, когда нажимаешь на кнопку, которая находиться посередине передней стенки.
- Что? - Спросил я.
- Что именно?
- Кнопка.
- О, Грамм...
- Запрещу его. - Подала реплику Везумия.
- .. почему они ничего не знают? Кнопка - это... - Он замолк, не зная, что ещё сказать.
- Ты скажи, как она выглядит. - Предложил я. На груди, напротив звезды бегали нехорошие мурашки. - Что бы я смог что-нибудь сделать.
- Красная круглая выпуклость. На неё нажимают длинным шестом. Если ты не знаешь ещё, что такое шест...
- Я знаю. Гайер, по моему вам пора ехать как можно быстрее.
- Ты хотел сказать, нам?
- Нет, я сейчас спрыгиваю с кареты и пытаюсь остановить то, что движется прямо на нас.
- А может, я?
- Нет. Если она тебя шинкует, то кто будет управлять ветром? - Я, не дожидаясь больше отговорок, спрыгнул на песок. Гайер понял и карета, подняв ещё больше песка, поехала ещё быстрее. У меня осталось около получаса, что бы подготовиться. Только песок, поднявшийся вверх, не дал мне ничего сделать...
Рокот был оглушающий, и в следующее мгновение всё моё тело выше колен оказалось нашинковано и раскидано по окрестностям, но я заметил, что половинка звезды ударила в то, что Хареван назвал кнопкой и шинковка, проскользив по моей крови метров пять, остановилась.
- "Гм." - Подумал я. - "Осталось только дождаться Нерока."
Глава пятая. Огонь и порох.
Вместо Нерока вечером рядом со мной оказалась Дека. Она осмотрелась, её взгляд прошёл меня насквозь, и наклонилась к осколкам звезды. Было бы чем, я бы заткнул её рот, но меня будто привязали к моим ступням, и заклятье было всё--таки произнесено. На этот раз меня склеило без песка, но резаные раны есть резаные раны, что и напомнило мне тело, отозвавшись жгучей болью. Сквозь кровавую пелену я видел изумлённое лицо Деки.
- Проехали. - Сказал я, выплёвывая слово вместе с кровью. - Где её высочество?
- В Паруне. Поспеши, на рассвете её собираются казнить.
- Как? - Попытался я спросить её, но она растаяла, как мираж.
- Гм, - Сказал я и тут мой взгляд наткнулся на шинковку. - А, теперь знаю. Ну-ка, ну-ка. - Я обошёл технику со всех сторон и заметил помост в передней стенке. - Ага, значит я прокачусь. - С трудом выдрав из передних цилиндров, они оказались вытянутыми колёсами, все лезвия, я уселся с ногами на помост и нажал рукой кнопку. Цилиндры завращались и шинковка, лишившись части своей силы, поехала по песку. Вопреки моим ожиданиям, песок в меня не летел, так что до города я доехал, наслаждаясь ночной прохладой. Встречный ветер мягко выдувал из меня слёзы. К крылатой карете я подъехал под утро. Вытащив из неё запасной плащ, я одел его, что бы скрыть свою испачканную кровью одежду. Заклинание, восстановившее её целостность, не удалило грязь.
Завернувшись в чистый плащ, я пошёл в распахнутые ворота и пошёл на главную площадь, куда меня влекла звезда. Вся троица с ночи была привязана к столбам и техник с ружьём, окунув факел ведро с характерным запахом нефти, пытался его зажечь. Мой разум погас, высвободив ярость боя, и, вынув меч, я молча побежал, помчался к месту казни. Толпа благоразумно решила не вмешиваться в действия незнакомца, чья вымазанная кровью одежда говорила сама за себя. Факел зажёгся как раз в тот момент, когда я добежал до поджигателя. Сперва он лишился руки, в которой был зажата горящая деревяшка, затем головы и упал почти на меня. Поскользнувшись на его крови, я опрокинул ведро к нефтью. Лужа мгновенно загорелась. Вихрь, вызванный Гайером, вырвал столбы и унёс их куда-то за город. Желание выжить немедленно взяло вверх над чувством долга, и я, оставляя за собой плащом широкую горючую полосу, опрометью побежал к ближайшему зданию. Никто не успел предупредить меня, что это здание, которое раньше использовал алхимик, было пороховым складом. Вбежав внутрь, я скинул плащ на какой-то бочонок. Остановившись посередине, я обратил внимание, что от ближайшей огромной бочки пахнет нефтью, а запах столь знакомой смерти просто разлит вокруг. Метнувшись тушканчиком ко второй двери, я опоздал. Огонь добёжал до моего плаща первым.
Это взрыв никакой Нерок не мог не заметить. Та часть города, которой не посчастливилось быть рядом со складом, просто превратилась в глубокую яму. К счастью для остального города, основная сила взрыва была направлена вверх. В прочем, мне хватило и оставшейся. Стоя в собственных полусапогах, которые раньше были нормальными, но это единственное, что осталось от меня материального, я наблюдал за суматохой вокруг. Ждать, как я думал, оставалось недолго.
Глава шестая. Его величество, Император.
Ждать действительно надо было недолго. Дека явилась через полтора часа. Я закрыл глаза и зажал уши, но словам заклинания было всё равно. Ощущая каждой частицей тела, что значит разрываться на части, я пошёл туда, где оставил свою шинковку. Наверное, я шатался, но никто не вздумал преграждать мне путь. Я бы с удовольствием поглядел в глаза такого смельчака.
Кареты, как я и ожидал, на том месте, где она стояла, не было, зато столб песка ясно показывал направление на неё. Я сел на помостик и включил свою повозку. На это раз желающих встать у меня на пути оказалось ещё меньше. Думаю, этот день Парунцы запомнят надолго.
Шинковка была гораздо быстрее, чем карета, но нагнать её, летящую на всех ветрах к Навинску, я смог только тогда, когда карету бросили прямо перед одними из ворот столицы. Вытащил из неё свой последний плащ.
Звезда уверенно вела меня по следу её высочества со свитой, избегая, как впрочем и они, слишком людных мест. Другими словами, я добрался до дворца такими переулками, что не всякому столичному бродяге известны. Впрочем, пара попавшихся бродяг набралась от меня впечатлений на всю жизнь.
Потайной ход во дворец был настолько хорошо замаскирован, что, не окажись он открытым, я бы долгое время гадал, где его искать. Но беспечность, или спешка не дали им закрыть дверь. Я уже чувствовал, что Везумия близко. Следующая дверь показала, насколько я был прав, закрывающийся её аналог в конце тоннеля только показал мне спину Харевана. Я бросился было туда, но чутьё на смертельную опасность остановило. Но не вовремя. Блеснувшие лучи прочертили меня крест накрест, и к своему ужасу, я увидел, что они не промахнулись мимо звезды.
- "Если сейчас придёт Дека." - Подумал я. Она оказалась легка на помине. Только вот лучи по ней не стреляли. Я обречённо подождал завершения заклинания, и только когда боль утихла, спросил: - И что это всё значит?
- У тебя разрешение от Живы на неограниченную жизнь, пока её высочество не будет в полной безопасности. Дальше я пойду с тобой. Постарайся не влипать в неприятности, хорошо? - Я согласно кивнул и в свою очередь сказал:
- Знаешь, оживать не очень приятно. - Она согласно кивнула. - Лучи мешать не будут? - Спросил я.
- Нет, они сгорели. Не смогли отследить неподвижное движение.
Я кивнул, хотя ничего не понял. И пошёл к двери. Лучей больше не было.
За дверью я обнаружил всю компанию, путь которой преграждал рыцарь с внушительной булавой в руке. Справа был бассейн, в котором мне совсем не хотелось купаться.
- В чём дело? - Спросил я.
- Это железный человек. - Ответил Харенав. - Он неуязвим. Только если его коснётся магия. А в бассейне - кислота.