Он не знал, что произошло, не видел, не искал ни объяснений, ни справедливости, он просто упал на асфальте около подъезда и почти что умер. Он не чувствовал, как заботливые прохожие отправили его в больницу, вызвав скорую, которая на удивление быстро прилетела, не знал что, кто-то в фиолетовом платье безудержно рыдал о нем в коридоре больницы, насквозь пропахшем карболкой, он неблагодарно лежал на реанимационном столе. А врачи суетились и разводили руками, но нечего не могли сделать, чтоб вернуть несчастную душу в заточение. Ни мертвая техническая магия оборудования, ни уколы в сердце не могли помочь, врачи могли сколько угодно истязаться над телом бедолаги, вгоняя стальные иглы под кожу и, применяя электрический ток, ему от этого было не жарко не холодно, ибо к тому моменту, как первая игла вошла в его тело, он уже окончательно и бесповоротно умер. И его душа (или то, что мы подразумеваем под этим словом) была уже дальше больницы, да и подлунного мира в целом.
И слезы, что рекой лились в коридоре, видать были слезами вечного расставания, а не жалости, ведь тело лежащее на столе было просто куском неживой, бездушной материи, жалеть его - то же самое, что жалеть стол сгнивший от дождя, никогда не дождешься взаимности, или хотя бы какой-нибудь бледной пародии на чувства.
Кстати о дожде, это было первое, что запомнил Ричард (или то, что когда-то так звалось), когда открыл глаза (или то, что когда-то было ими. В общем, это не важно...)
А важно то, что в месте, где он очутился, было грязно, сыро и постоянно накрапывал, до боли надоедливый, дождь, да и сам Ричард сидел в солидной луже, оглядываясь и силясь вспомнить, как он оказался в столь “милом” местечке.
- Ну, чего расселся? Вставай давай! Пошли ... И если ты думаешь, что мне приятно составлять компанию очередному “рельсовику”, то ты глубоко заблуждаешься!
.Рядом с лужей Ричарда кто-то издал шлепающий звук, тот испугано оглянулся и чуть не упал в грязь спиной от неожиданности перед ним стояло нечто, иначе это назвать было нельзя. Существо стояло на двух ногах, перепончатых, напоминающих ласты, руки были слишком длинны, свисали до пят и болтались, словно плети, они были покрыты белесой, коротенькой шерсткой, как и все существо, исключая лишь зеленые перепончатые ноги. Физиономия была наполовину человеческой, наполовину волчьей или собачьей, Ричард этого так до конца и не понял, белесые, остренькие уши и такая же белая грива венчали его голову. Существо отличалось богатой мимикой. Гримасы сменяли одна другую, и, при этом, ни одна из них не могла окончательно закрепиться на физиономии (или, может быть, морде). То оно ехидно ухмылялось, то, казалось, было разъярено и сейчас разорвет, а в следующий миг мордочка была настолько милая и разоружающая, насколько это вообще возможно при такой-то внешности.
-Чего смотришь? Пошли, говорю, я тут с тобой до костей продрогну! -при этом существо съежилось, показывая, что действительно продрогнет, если Ричард не двинется с места.
А двигаться он не собирался, Ричард был настолько шокирован, что даже не удосужился вернуть на место свою нижнюю челюсть, не то, что пойти за этакой страхолюдиной. Дай Бог разобраться вообще, какой черт его сюда занес, вроде бы и не пил вовсе, чинно мирно с работы шел и тут на тебе! Приплыли! Сидит в какой - то грязи, а щенок переросток пытается им командовать. Чушь какая-то...
Может быть, того... Крыша поехала. Добилась-таки женушка-Аннушка своего, все время ведь больным обзывала, вот и накликала напасть, ишь как ухмыляется проклятущий!
Слышал, будто бы шизофреники галлюцинациями страдают и на обстановку и людей неадекватно реагируют. Может быть он дома? А эта образина - его жена Аннушка в истинном облике? Ишь морда собачья как скалиться, опять сейчас ворчать начнет. А дом то у меня болото оказывается...
Он и не подозревал никогда, как весело быть сумасшедшим. Ричарду вдруг стало до ужаса смешно, и он истерически загоготал, с размаху ударив ладонью по воде и обрызгав себя грязью.
- Ой, не могу! Аннушка, здравствуй, моя дорогая, здравствуй морда ты моя собачья! Ха-ха. Ужин то у нас готов? Илом, небось, потчевать будешь и рагу из головастиков?
- Какая я тебе Аннушка, ненормальный? Какое еще рагу? Вставай, пошли, говорю! Я из-за тебя уже вымок весь!
И существо стало тянуть Ричарда за рубаху, намереваясь поднять его. Как бы не так! Слабосильному и тощему, ему это не удалось, и в результате странное создание очутилось в грязи. По- видимому, это очень сильно его расстроило, гримасы уже не сменяли одна другую, на мордочке поселились смертное отчаяние и тоска. Существо молча уселось в грязь около Ричарда и замолчало.
- Я знаю, что ты моя галлюцинация, но если ты не Аннушка, то кто ты тогда? - Спросил, уже успокоившийся Ричард.
- Послушай, я не Аннушка, не галлюцинация, но если ты пойдешь со мной, я обещаю все тебе рассказать и объяснить, так как, гляжу, ты еще не совсем все понял. Хорошо? - физиономия вдруг стала хитрой, хитрой, как у лисички, но Ричард этого не заметил.
- Ты уж постарайся, объясни...- Ричард поднялся, а существо ликовало, и гримасы в бешеном темпе вновь стали сменять одна другую.
Шли они уже около десяти минут, если здесь конечно существовало время, в чем я истинно сомневаюсь. Ноги хлюпали в грязи. Пахло сыростью. И туман был настолько густой, что Ричард еле видел своего странного попутчика в шаге от него.
- Ну, чего ждешь, объясняй, давай?
- А...? Ах, да... Так вот, друг мой, Ричард, ты того... Ну, прекратил свое физическое существование...
- То есть, как прекратил? Умер, что ли?
- Ну, в общем, да...
- Ха- ха, моя галлюцинация убеждает меня, что я умер. Дожили! Кто бы ты ни был, я тебе не верю!
- Ну, веришь ты или нет, это уже не моя забота. Ты просил объяснить вот я и объясняю. Хочешь, слушай, не хочешь воля твоя...
Шедшему впереди Ричарду показалось, что существо обиделось, оно прижало уши и вознамерилось молчать всю дорогу, куда бы они ни шли.
- Ты это...Подожди, подожди... Предположим, что я тебе верю. Но, еще раз говорю, предположим... Так значит, я умер. Тогда, что это за место? Почему я ощущаю свою физическую оболочку, так же, как и при жизни? Кто ты, наконец?
- О Высшие, неужели к этому ненормальному стал возвращаться разум. - Пробормотало существо, а в голос, не без ехидства, спросило, - Не слишком ли много вопросов, друг мой, для человека, который только предполагает?
- Нет, не слишком! Сначала меня, значит, закидывают, бог знает куда, потом сообщают, что я умер. А после какое-то чучело смеет удивляться, что я не верю ему, и еще смеется надо мной! Не кажется ли тебе, что это с твоей стороны слишком, а не с моей?! - Ричард начал выходить из себя.
- Не кипятись друг Ричард, если бы ты знал, как много от меня зависит ты, вряд ли бы так со мной говорил. Хотя, я прощаю тебя, отдавая дань твоему невежеству в коем отчасти виновен. Так вот имя мое Рикхтэр - страж Существования, собственно, где мы сейчас находимся, это оно и есть. Мы сейчас движемся к его центру, если он у него есть, меня всегда поражало, как может быть центр у безграничности.
- Но, мне всегда говорили, что после смерти человек попадает на Небеса к Богу...- перебил Ричард.
- Не буду врать, не знаю, куда ты попадешь после смерти, это уже там решат. Мое же дело маленькое, решить, достоин ли ты этой самой смерти. Ибо, заблуждением будет сказать сейчас, что ты умер. Это уже решать мне, смерть еще необходимо заслужить...Поэтому то ты и ощущаешь себя живым, что ты еще не умер, но относить себя к живым, тоже не имеешь права. Вот так вот, друг мой Ричард... Барахтаешься ты сейчас между небом и землей, кстати, вот мы и пришли.
Ричард ничего не ответил на объяснения Рикхтэра, потому что был слишком заворожен открывшейся его взору картиной. Туман самую малость поредел, но дождь продолжал нудную свою песнь. Перед Ричардом раскинулось необозримое поле, сплошь покрытое железнодорожными путями, кое-где ржавыми и поросшими крапивой, кое-где совсем новенькими. Создавалось впечатление, будто бы попал в заброшенный железнодорожный парк немыслимых размеров, и все пути, хоть переплетались порой в самые замысловатые петли вели в одну сторону, и все начинались с противоположной затуманенной стороны. Здесь было сумрачно, как вечером в сырой, ненастный день, и то ли Ричарду показалось, то ли в действительности, он смутно различал неприкаянные, зыбкие тени плывущие в тумане. Тоскливость и неподвижность обстановки нагоняли на Ричарда страх и отчаяние, в то время, как его спутник чувствовал себя совершенно спокойно, Рикхтэр даже умудрялся зевать во всю свою пасть.
- Где это мы? - С опаской спросил Ричард, сам не зная, хочет ли он получить ответ.
- Это центр Существования. Каждая линия то жизнь существа. Туман, от которого, вижу, тебе не по себе, это время, которое окружает вас при жизни, его вы сами себе придумали для удобства. Но сие удобство обернулось против вас, когда затмила ваш взгляд и из-за суеты вы перестали замечать суть, все время, боясь чего-то не успеть. А ведь времени на самом деле нет. Все это только туман, сплошная иллюзия. Не более...
- Так значит, тут есть и моя линия...
- Есть. Пойдем, поищем.
И Рикхтэр смело пошел вперед, переступая через рельсы, что были чьей-то оконченной или только начавшейся жизни. Как Ричард понял позднее, коль рельсы были ржавые и заросшие травой, значит, человек давно умер, если сияли новизной, значит, он был жив. Если же шпалы сгнили, а рельсы потемнели, но нет на них и следа ржавчины, то несчастное создание оказалось недостойно смерти, и бродит ныне неприкаянное, наполовину истаявшее среди теней Существования. Этого Перевалочного пункта между смертью и жизнью.
Пока они искали его линию, Ричарду показалось, что там, куда уходят рельсы, чтобы на определенном месте прерваться, туман рассеивается и виднеется светлая полоса, и даже кусочек голубого неба. Ричард спросил об этом Рикхтэра. Тот хмыкнул
- Попался ты братец, хотя все попадаются на эту иллюзию Существования. Она называется Светлое Будущие. В него верят все, хотя оно - всего лишь горизонт, а я не разу не слыхал о мире, где горизонт был бы достижим.
Дальше они шли молча, Рикхтэр откровенно наслаждаясь прогулкой, а Ричард, пытаясь разобраться и хоть что-нибудь понять.
- О. Вот и твой путь, друг мой! - воскликнул Рикхтэр, перешагивая через очередную рельсу.
- Ты уверен?- Ричард скептически окинул взглядом неказистые, виляющие из стороны в сторону рельсы, уходящие к призрачной светлой полоске.
- Что у вас, людей, за дурацкая привычка - сомневаться! Если бы не знал, уж верно не говорил бы. Хотя, ты сейчас сам убедишься. Пошли!
И они пошли по рельсам. И Ричард воистину убедился, ибо, как только его ноги коснулись шпал, перед глазами замелькали зыбкие картинки из глубоко забытого и давно прошедшего. Вот он, Ричард, маленький и тянется непослушными ручонками за леденцом, что лежит на столе. Вот он подростком дерется с кем - то в школьном коридоре, списывает домашние задания, как любой мальчишка живет. Или существует?
Все это его, Ричарда, но почему-то все так далеко, расплывчато и не ярко, что возникает вопрос: А было ли оно?
- Послушай, Рикхтэр, а есть ли в твоих владениях хоть что-нибудь реальное, или все иллюзии?
Рикхтэр хитро прищурился
- Вот на этот вопрос ты то мне и должен ответить. Ведь если на твоем пути есть хоть что -нибудь реальное тебе не место в Существовании, и ты уже достоин смерти. Ведь я страж призраков памяти, поэтому в Существовании не место реальности, здесь обитель иллюзий. Я рад, что ты это понял. Если на твоем пути было что-нибудь стоящие, значит, ты не существовал, а жил. Ежили тебе удалось сотворить хотя бы искорку, я самолично провожу тебя до звездных врат, ибо ты будешь выше смерти.
- А это возможно?
- Возможно. Но давай сначала дойдем до конца твоего пути.
Шли долго. А картинки непоседливо мелькали перед глазами разбегающимися искрами, ни как не желая обретать форму и становиться реальными. Все было как у всех, обычное илистое русло, протоптанная колея... Не жизнь, а царство глупости и банальности.
Безмолвие. Сначала Ричард ощутил легкое беспокойство, а после, когда увидел, что узенькая полоска его рельсов и шпал теряется в густой траве, а дальше идет ровное поле, без каких-либо намеков на железнодорожное полотно, и до конца осталось не больше пятидесяти шагов, пришел липкий ужас. Пришел и впился ледяными зубами, обхватил лапами - плетьми, стал предательски уволакивать к земле...
“ Неужели придеться остаться здесь навсегда? В этой вечной сырости, зная, что все это ложь, ловкий фокус( или преднамеренное деяние?), каких - то Высших или Богов или...Гм... Черт ногу сломит в этом их проклятом мироздании! И этот, Ригх.., как его там, тот еще фрукт! Вместо толкогово обьяснения целый набор загадок и недомолвок!”
Внутри Ричарда начинал подниматься торнадо из отчаяния и злости, а где-то на самом дне души вскипал котел жгучей обиды. Как так вышло, что вся его жизнь прошла зря?
Он вроде бы старался жить как надо, что бы все было на своих местах. Дом. Работа.
Боялся признаться, что ничего не испытывал при этом, ни радости, ни горечи...
Просто шел, куда шли все, старательно стирая острые углы индивидуальности.
И вот пришел...
Но должно быть! Должно! Не может так, чтоб ничего не было... Ведь правда?!
Хотя бы минутка, хотя бы стремительная секунда. Миг Жизни.
Вопль души...Ричард молчал, а душа заливалась слезами. Остались последние десять шагов...
Это конец... Картинки мелькали, туда-сюда, уже совершенно поблекшие, черно-белые. Не то, что в начале...
Внутри у Ричарда все обвалилось.
Уже не было сомнений, в том, что говорил Рикхтэр.
Последний шаг...А картинки мелькали. Но вдруг все замерло, словно в старом кинотеатре, где заело пленку, и изображение зависло на полотне. А потом картинка ожила, она преобрела выпуклость и растянулась. Сквозь молчание пробился звук
Плачь. Кто -то, не помня себя, плакал в каком-то светлом коридоре. Девушка в фиолетовом платье рыдала, утопив в ладонях лицо...
Ричард оцепенел. Он не видел ничего, кроме этого коридора, и не слышел ничего, кроме звука падающих капель. Жалость захлестнула его душу, когда он узнал девушку, жалость и ненависть к себе, за то, что он доставил, своей дочери столько боли.
Когда видение исчезло, Ричарду хотелось упасть и грызть зубами землю, воя, как волк с перешибленными лапами.
Кончились рельсы, а вместе с ними кончилась жизнь Ричарда. Именно Жизнь!
- Встань с земли, друг мой, не мучь свою потрепанную душу.- Голос Рикхтэра был тих и печален, в нем не чувствовалось и намека на издевку.- Горе утихнет в ее душе, хоть и не погасьнет совсем. Время не умеет залечивать такие раны, оно может только унять боль...
Ричард не заметил, как упал на четвереньки.
- Она тебя Любила! Любила по настояшему, поэтому ты достоин смерти. В ее мире нашлось местечко для тебя... В твоей жизни есть миг, реальности, может быть в созданном твоей дочерью мире, но он есть! Ты не так безнадежен, как мне показалось сначала. Вставай Ричард, я провожу тебя...
Он встал и пошел вслед за Рикхэром, стражем этого Перевалочного Пункта, такого же странного, как и все это место. Рикхэр был совершенно серьезен, и гримассы перестали плясать в бешенном ритме.
Туман стал не слышно разбегаться и, наконец, они вышли к двери, к самой обыкновенной двери, наподобие тех, что у не богатых людей стоят на кухнях. Только здесь не было кухонь. Дверь стояла в чистом поле и никуда не вела.
Рикхэр молча потянул за ручку, и дверь со скрипом открылась. Ричард увидел поляну, но не заросшую бурьяном, как вСуществовании, а красивую и лесную. В небе висело солнце, именно висело, потому что там не было иллюзии времени и ему некуда было бвигаться.
- Ну что же ты, иди.Ты заслужил...
- Рикхэр. Я... Спасибо. Прости, что я вел себя, как безумец.
- Ничего.Ты иди...
Ричард стоял на пороге, и теплый ветер тянул его зделать шаг, но Ричард медлил.
- Рикхэр, ты говорил про какие-то звездные врата. Что это?
- Да иди же ты! -крикнул Страж и толкнул его за дверь. Дверь захлопнулась и исчезла.
Рикхэр понуро побрел обратно в туман. Всегда, когда распахивалась Дверь, Стража Существования тянуло туда шагнуть, и он боялся, что когда-нибудь не устоит...
Как надоели иллюзии! Иногда ему казалось, что он сам не более реален, чем этот неподвижный туман. Но поделать ничего не мог...
Этот парень хотел узнать о вратах. Хм. А зачем ему это знание? Все равно ему им не воспользоваться, всего один миг жизни и не одной искры творения...
А вот плачущая девушка имеет шансы, раз вытащила своего погрязшего в обыденности папашу. От былой беззаботности Рикхтера не осталось и следа
Хотелось бы иметь такую же дочь...
Возможно, он бы даже избежал этогро места...
Да вот только позновато.Сколько времени прошло как он сюда попал? Сколько тысячелетий? Он был первым, чья жизнь ничего не стоила. И попал он сюда, когда это место только было созданно. Поэтому дороги отсюда нет...Да и нужна ли? Он получил то, что заслужил. Так к чему сожаления? Но тоска не отпускала...
...А город суетился и тек, двигался и периливался разноцветными волнами толпы. А большая часть людей спала, спала, даже не подозревая, что спит. Спала на ходу, в толчее, в радости и в беде...
Возможно, когда кто-то проснется, будет еще не поздно все исправить. А кому-то не повезет, и его поглотит туманное Существование. А может таинственные Высшие придумают что-нибудь еще, и этому чему-нибудь понадобиться страж...
И кто тогда поручится, что на месте Рикхэра не окажется кто-нибудь из нас?
...Вольные ветры носились в вышине...А Человек, который жил, лежал на поляне и смотрел в неподвижное небо. Он ждал, когда за ним придут. Он не знал кто, но был уверен, что за ним придут, не задумываясь, откуда пришла эта уверенность.