Абель провел массу времени, изучая потолок своей съемной квартиры. Тем, кто родился в Маардаме, жилье от децерната не полагалось, поэтому местные полицейские снимали его с кем-нибудь из коллег, если, конечно, не обладали собственным имуществом. Абель жил в гордом одиночестве: ему было так спокойнее.
Потолок не менялся вот уже много лет, на нем лежали все те же тени с неяркими бликами от далеких уличных фонарей. Абель обычно не включал свет вечерами, если, конечно, в гости не наведывалась мать. Но она не приходила уже года два, да и не звонила даже. Привет, переданный через Леджервуда, за толковую попытку наладить связь не считался. На самом деле, они не общались очень давно, наверное, лет десять или даже больше. Не из-за ссоры - просто поняли, что больше не могут общаться друг с другом, не говоря уж о том, чтобы жить вместе. Причин было сразу много: Абель только-только лишился магических сил (и хорошо еще, что жив остался!), умерла сестра, подкинув матери на руки новорожденного младенца. Как-то сразу стало не до теплых семейных отношений, хотя кто-то мог бы сказать, что в такой ситуации, наоборот, семье стоит сплотиться. Но ван Тассены всегда были странной семейкой. Страннее, пожалуй, была лишь семья Кристенсенов, о которой по Нижним землям и за их пределами ходили самые разные слухи. Даана это все, конечно, не касалось.
Абель переставил ноутбук себе на колени, допил пиво и кинул бутылку катиться по полу. Край кровати неудобно упирался в спину - странно, а раньше сидеть на полу было удобнее.
Контакт Даана мигал зеленым светом.
"А кому завтра на работу с утра?"
Даан ответил почти сразу, как обычно он отвечал, когда не спал. Когда не ел. И когда не был занят чем-то другим, чрезвычайно важным.
"мнееее"
Точки в конце предложения Даан принципиально не ставил. Большие буквы - тоже. Абеля это очень раздражало, но он почему-то никогда этого не говорил Даану, тогда как с остальными был обескураживающе и до отвратительного честным.
"Тогда чего не спишь?"
"думаю"
"Да ладно?!"
Абель потер переносицу, побаливающую от напряжения.
":DDDDD"
...
"сам дурак!!"
...
"думаю о нашем маньяке"
Абель вздохнул. Он изо всех сил заставлял себя не думать о работе по ночам, но у него никогда это не выходило. Конечно, приятно было знать, что не один он страдает от клинического трудоголизма, но два сонных и оттого раздраженных комиссара на один децернат - это, пожалуй, уже слишком.
"Иди спи. Завтра об этом поговорим."
"лан"
"Доброй ночи."
"ага"
Абель решительно закрыл крышку ноутбука и автоматически потянулся за бутылкой пива, но ее не оказалось под рукой. Бутылка укатилась в коридор, а идти на кухню за новой не хотелось, тем более что ее могло там не оказаться. Абель поднялся, кинул ноутбук на кровать и лег, положив на него ноги. На люстре с тремя плафонами лежал одинокий ночной блик. Абель закинул руки за голову и закрыл глаза.
Мыслей в голове было больше, чем слов, выдаваемых Дааном за минуту. Не все они касались работы, хотя и той было в достатке: подшить бумаги с последними Даановскими штрафами, выяснить, за что на него обиделся Бенедикт, больше недели отказывающийся общаться, да этот маньяк, черт возьми... Купить еще пива, морковь и зелень. Заказать цветы на могилу сестры. Купить бекон, бобы и жвачку.
И марципан - это к цветам на могилу.
И наконец-то помириться с Бенедиктом...
Мыслей оказалось слишком много - настолько, что Абель все-таки уснул.
Даан заехал за ним утром, возмутительно бодрый и довольный жизнью и собой. Даже то, что Абель не собирался с утра на работу, его не смутило. Он сигналил до тех пор, пока Абелю не пришло в голову высунуться из окна, чтобы поинтересоваться, что за мудак там разорался.
Мудаком оказался лучащийся довольством напарник.
Абель тоскливо посмотрел на часы, мысленно кинул горсть земли на могилу своего здорового сна и пошел одеваться.
Все это время Даан, несмотря на то что они увидели друг друга, не переставал сигналить. Но это он уже просто развлекался.
Вообще-то, если была возможность, Абель пользовался общественным транспортом. Ездить в машине с Дааном могло понравиться или суициднику, или же кому-то, столько же страстно обожающим адреналин и неприятности. Абель таким человеком не был.
Даан завертел головой и еле вписался в поворот. Выровнялся и с не очень виноватым видом повернулся к возмущенному Абелю, чье сердце билось уже где-то в районе горла.
- У тебя нет кубика сахара с собой случайно?
Брови Абеля поползли вверх. Даан вздохнул и принялся одной рукой шарить в бардачке. В этот момент на дорогу смотрел только его пассажир. Даан извлек помятый пакетик сахара из какой-то кофейни и выпотрошил его содержимое в открытое окно. Сахар мгновенно унесло ветром.
Абель сверлил его взглядом, ожидая ответа. Даан молчал, спустя мгновение принявшись что-то насвистывать и иногда бросая заинтересованные взгляды в зеркало заднего вида.
- Ну, - позвал Абель.
- Чего ну?
- Сахар. Что это было?
- А, - Даан сделал вид, что сразу не догадался. - Это для Ли.
- Так-так? - поторопил Абель.
Историю про Ли, тем более, как-то связанную с сахаром, он никогда еще не слышал.
- Что так-так? Авария на дороге, родители выжили, маленькую девочку размазало по асфальту. Призрак маленькой девочки. Ты что, не знаешь эту историю? - Даан выглядел почти возмущенным и за дорогой почти не следил.
Абель с сомнением хмыкнул. Адель, его старшая сестра, например, в детстве ненавидела сладкое. И пока ее одноклассники трескали конфеты и леденцы, она целенаправленно уничтожала селедку. Вот такое вот было у девочки любимое блюдо.
Даан лихо затормозил задолго до поворота к децернату. Можно было бы списать все на пробку или светофор, но ни того, ни другого не было видно.
- А что теперь? - поинтересовался Абель, глядя на часы.
Он-то как раз никуда не спешил, в отличие от Даана.
- Время пожрать, - ответил напарник и полез из машины. - Пошли, пошли, шевели наггетсами, здесь нельзя останавливаться.
Философски поинтересовавшись у несуществующих богов причинами их столь неласкового к нему отношения (то есть подняв глаза на небо и обреченно спросив: "За что?"), Абель выбрался из машины и перебежал дорогу, к счастью, не очень оживленную. Даан уже ждал его у входа в небольшое кафе, напоминающее пережиток прошлого: наверняка там готовили булочки по старинному рецепту, передающемуся из поколения в поколение, а этажом выше жили сам хозяева.
Но преемственность кулинарных поколений не очень волновала Абеля, тем более что позавтракать он бы ни за что не отказался. В холодильнике все равно с едой было как-то не очень.
Солнце уже начало пригревать, поэтому Даан решительно уселся на еще прохладный после утренней свежести стул на открытой террасе, и его было уже не сдвинуть. Абель натянул свитер пониже и тоже сел. С неба то моросило, то капало, а затем вдруг начинал дуть пронзительный влажный ветер. И если от неба они были отгорожены разлапистыми зонтиками, то от ветра те спасти были уже не в силах. Их бы самих кто спас.
На улицу неохотно выбрался сонный мерзнущий официант в форменной рубашке. Кинул две карточки меню и спрятался назад. Даан дождался, пока официант шмыгнет в кафе, и, как только за ним закрылась стеклянная дверь, замахал рукой.
Абель усмехнулся.
Официант, еще более недовольный, вылез наружу и подошел принять заказ.
- Кофе со сливками, картошку с виски-соусом, крокеты с сыром, - выпалил Даан.
Официант тоскливо поморгал, тщательно вычленяя из потока звуков знакомые слова. Наконец, переварив полученную информацию и записав ее, повернулся к Абелю.
- Кофе и стамппот с морковью. И сахар принесите, пожалуйста.
Через пятнадцать минут они уже завтракали. Даан воодушевленно смолол картошку, а вот на колбаски у него сил уже не хватило. Абель же наоборот, на удивление быстро справился со своим пюре и не наелся, поэтому таскал еду у напарника.
Его сахар лежал нетронутым, несмотря на то что кофе оставалось на дне кружки.
Абель задумчиво крутил вытянутый пакетик с логотипом кафе в пальцах. Даан допивал кофе, безобразно хлюпая.
Постепенно посветлело, Абелю даже стало жарко в свитере. Он расстегнул молнию наполовину, пододвигаясь, чтобы дать пройти первым несонным посетителям. Те спешили, чтобы успеть на завтрак, который, согласно меловой вывеске в окне, заканчивался через пятнадцать минут.
Кто-то осторожно потянул Абеля за рукав. Абель повернул голову и увидел смущенную девочку лет десяти, одетую слишком легко для начала апреля.
- Извините, - негромко сказала она. - Можно взять ваш сахар?
Даан вылупился на нее во все глаза.
- Конечно, - Абель смахнул на руку пакетики и протянул девочке.
Она сгребла сахар и убрала в карман сиреневого цвета кофточки.
Абель принялся шарить в карманах. Как назло, ничего, кроме ментоловой жвачки, крепкой настолько, чтобы пробивать даже его насморк, и телефона не находилось.
- Спасибо! - девочка улыбнулась и, развернувшись, зашагала между столиков.
- Эй! - Абель привстал, не решаясь последовать за ней.
Даан потянулся, предостерегающе хлопая его по ладони.
- А? - девочка обернулась, и золотистые кудри неестественно взвились над головой.
Сквозь ее лицо можно было увидеть, как проносятся машины и как поблескивает неспокойный канал на солнце. Совсем рядом - отразившись в лице девочки, как в витрине - проехал парень на красном велосипеде.
- Как тебя зовут?
- Либби, - девочка махнула рукой и пропала.
Абель медленно опустился на стул и потер лоб.
- Что-то не так, да?
- Почему не так? - Даан пожал плечами. - Я же говорил, Ли любит сахар. Как и все маленькие девочки.
- Даан, - Абель устало вздохнул, - в радиусе двух километров нет ни одной оживленной дороги, чтобы по ней могло кого-то размазать. Так что даже если ты ошибся и рассыпал сахар не там, где нужно, ее призрак просто не мог уйти так далеко.
- Ну, так может, это не она? Мало ли девочек умирает. И куда только смотрит полиция?
- Знаю я, куда она смотрит, - буркнул Абель, подзывая официанта, чтобы рассчитаться.
Это, в общем-то, довольно невинное замечание, брошенное Абелем без всякой задней мысли, вызвало самую настоящую лавину рассуждений о полиции вообще, Втором децернате в частности, особенностях работы полицейских, их обязанностях, долге перед страной, столпах общественного спокойствия и почему-то шоколадных пирожных. Какая связь была между полицией и пирожными, Абель упустил - он по привычке отключил восприятие Даановской болтовни, как только понял, что того опять "прорвало". Даан мог говорить долго, много, красноречиво и со вкусом, не затыкаясь ни на секунду и не отвлекаясь на всякие мелочи типа штрафной квитанции под дворниками.
Квитанцию вытащил Абель. Сумрачно посмотрев на сумму выписанного штрафа, он просверлил Даана взглядом, но тот, кажется, даже не заметил. Однако ж настроение Абелю эта квитанция подпортила: он уже успел подшить все квитанции за эту неделю в отдельный файл, а из-за нового штрафа все пришлось бы переделывать.
- Давай, я сам заплачу, - сказал Даан, паркуясь во дворе Второго децерната, и Абель даже не сразу понял, о чем он говорит, настолько резким был переход от шоколадных капкейков (святые угодники, как пирожные связаны с полицией?) к этим словам.
Сообразив, Абель просто покачал головой и вылез из машины.
Даан мог быть как поразительно твердолобым, так и чересчур тактичным. И предугадать момент смены этих ипостасей было невозможно.
Ветер, который мешал во время завтрака, разогнал тучи. По небу еще бродили сероватые клочки, но они уже безнадежно таяли в лучах весеннего солнца. Абель подставил лицо теплому свету и зажмурился. После работы надо будет не забыть купить цветы.
Его мысли прервал ощутимый тычок в ребра.
- Комиссар ван Тассен, - с угрозой сказал Даан. - Хватит мечтать, пора приниматься за работу. Нас ждут великие дела.
- Как всегда, - привычно ответил Абель.
Даан устремился внутрь, а Абель задержался во дворе. Вдумчиво обследовав карманы, он понял, что зажигалки там опять нет, хотя он не помнил, чтобы доставал ее при Даане. Значит, на этот раз в ее пропаже следовало винить не напарника, а собственную рассеянность.
Абель задумчиво прикусил фильтр незажженной сигареты и хмуро посмотрел на Маттиаса Холкема, нарисовавшегося в курилке словно из ниоткуда.
- Комиссар, там очередная жертва нашего маньяка, - доложил Маттиас, вытягиваясь в струнку.
После истории с ведьмами, в которой Маттиас не успел принять особого участия - всю заварушку он провел в банке вампиров, опрашивая оставшихся свидетелей и следя за техниками, - он сильно изменился. Словно решил брать пример не с Даана, который до того был для него непререкаемым авторитетом, а с Абеля, ставшего комиссаром совсем недавно. Такая мысль одновременно и льстила Абелю, и вызывала неудобство.
Он вздохнул, шмыгнул носом и немного гнусаво попросил:
- Зажигалку дай.
Маттиас вынул зажигалку так быстро, словно ждал этой просьбы от Абеля. Может, и правда ждал.
Когда их обоих окутали клубы дыма, Абель невнятно спросил:
- Тело уже привезли?
Маттиас кивнул.
- Его нашел патрульный два часа назад. По всем признакам было ясно, что это наш клиент, поэтому сразу вызвали техников отсюда. Место преступления изучили, тело привезли сюда, вот, недавно совсем. Себас как раз им занимается.
- Скажешь мне потом имя патрульного, - пыхнув дымом, сказал Абель.
- Награждать будете? - Маттиас заулыбался.
И тут же стух, услышав ответ:
- Ага. Взысканием. За нарушение протокола.
Уточнять, что именно Абель имеет в виду, Маттиас не стал - это было и так понятно. Порядок сообщения о преступлении был един для всех трех децернатов: патрульные не имели ни достаточно знаний, ни достаточно полномочий для того, чтобы решать, в чье ведение попадает обнаруженный ими труп, поэтому обязаны были сообщать о находке диспетчеру, а тот уже перенаправлял сообщение по всем трем децернатам. Сообщение в только один децернат было вопиющим нарушением. По идее. На самом деле так педантично заботился о соблюдении протокола только Абель, но незадачливому патрульному от этого вряд ли стало бы легче.
Докуривали - точнее, Абель докуривал - в молчании, благо, Абелю хватило меньше десяти затяжек, чтобы дотянуть сигарету до фильтра и ткнуть ее в урну.
- Пошли к Себасу, - сказал он, бросил последний взгляд на высыхающие под весенним солнцем лужи возле служебных машин и поспешил к децернату.
Маттиас не отставал, почти дышал в затылок, и это странным образом не раздражало Абеля - почти как с Дааном.
Себас их явно не ждал.
Себастьян ван Бек, старший криминалист Второго децерната, вообще никого не ждал во время работы, особенно, если предстояло провести экспертизу трупа. Он обходился без помощи техников - доступ тех в лабораторию был не то чтобы запрещен, но очень явно не приветствовался. По децернату ходили слухи, что Себастьян использует в качестве помощников свои многочисленные экспонаты, расставленные на полках по стенам лаборатории. На неподготовленного посетителя эта выставка производила неизгладимое впечатление, а сам Себас относился к своей коллекции с поистине родительской нежностью, давал каждому экспонату имя и мог рассказать о его истории, характере и биографии очень многое. Правда, далеко не всем.
Абелю вот рассказывал, может быть, потому что нашел в нем родственную душу, может, по какой другой причине.
Не задумываясь, он вытянул руку, мешая Маттиасу войти следом за ним.
- Доложись комиссару Кристенсену, - сказал Абель, убрал руку и потянулся во внутренний карман пиджака за бумажными салфетками.
Маттиас что-то буркнул, потоптался - Абель успел тщательно и с удовольствием высморкаться - и наконец исчез, поняв, что в святая святых ему пока что вход заказан.
Подождав, пока Маттиас скроется за поворотом, Абель толкнул дверь без таблички и вошел в лабораторию, тут же поежившись от холода.
Царство Себаса выглядело мало пригодным для обитания нормальных человеческих существ.
Лаборатория занимала собой подвал Второго децерната, протянувшийся в длину подо всем зданием и слегка выходивший за его пределы. Мертвенно-белые люминесцентные лампы освещали длинное и довольно узкое помещение с тремя рядами столов: вдоль обеих стен по длинной стороне и по центру. Над столами вдоль стен висели полки, заставленные банками самых разных размеров и расцветок. Один длинный стол посередине был занят приборами, предназначенными для исследования как физических, так и магических предметов.
Прозекторская находилась в самом конце лаборатории, со столом, расположенным отдельно: как будто от буквы Т с очень длинным стволом отделили крышку и поставили чуть поодаль.
Проходя в сторону прозекторской, Абель машинально кивал некоторым из экспонатов коллекции Себаса.
Сквозь опалесцирующую жидкость на него равнодушно смотрели разные глаза: с круглыми зрачками, с вертикальными, вообще без зрачков, полностью черные или затянутые белесыми бельмами. Даан, как и практически все во Втором децернате, этих взглядов откровенно боялся и много раз доверительно говорил Абелю, мол, ему кажется, что экспонаты в коллекции Себаса на самом деле до сих пор живые - если, конечно, понятие "живой" можно было применять в отношении хоть кого-нибудь из этих экспонатов. Абель понимающе хмыкал и ничего не говорил в ответ.
Были экспонаты живыми или нет, его волновало мало. Главное, что они молчали и не создавали никаких проблем лично Абелю.
Работа Себаса была в самом разгаре. Абель еще от двери услышал визг пилы, вскрывающей грудную клетку, и порадовался, что успел как раз вовремя.
Подойдя, он проверил диктофон, стоящий на столике возле кюветы с инструментами, выпачканными красным и бурым. Иногда Себас увлекался настолько, что забывал вовремя заносить в протокол результаты вскрытия. Нет, потом-то он восстанавливал весь процесс с точностью до мелочей, но это все равно было нарушением. А нарушения могли иметь нехорошие последствия даже для такого гения, каким был старший криминалист Второго децерната.
Впрочем, пока что последствий удавалось избегать. "Магия!" - говорил по этому поводу Даан и вроде бы даже был серьезен, хотя и знал, что магических (как и антимагических) способностей у Себастьяна ван Бека не было совершенно никаких. Сам Себас объяснял это привычкой к систематизации и точному тайм-менеджменту, которая позволяла ему восстановить последовательность своих действий за любое время и любой день. Объяснения эти слышал только Абель во время их чаепитий в лаборатории, с остальными двойками Себас разговаривал крайне редко и крайне неохотно. Точнее, практически вообще не разговаривал - не потому что не хотел, просто они скользили мимо его сознания, не производя достаточного впечатления для того, чтобы вступать с ними в дискуссию.
И все-таки Себас был человеком. Особенным, не похожим ни на кого, обладающим целым набором странных и иногда пугающих качеств, но совершенно точно человеком. И это, в глазах Абеля, было его основным и главным достоинством.
- Легкие чистые, без патологических изменений, - раздался монотонный голос Себаса. - Внутренние органы выглядят здоровыми, но находятся в такой же крайней степени истощения, что и все тело.
Абель негромко вздохнул. Про истощение Маттиас не сказал ему ни слова, но то, что он с такой уверенностью приписал тело к жертвам маньяка, заставляло думать, что все типичные признаки наличествовали в полном объеме. Найденные тела походили на узников концлагерей времен Великой войны: высохшие, без капли жировой прослойки, с истонченными мышцами. Как будто они умирали от голода, хотя абсолютно всех жертв видели живыми, здоровыми и полными сил самое позднее за сутки до смерти.
- Желудок и кишечник содержат незначительные количества пищи.
Себас отвернулся от тела, увидел Абеля, кивнул ему и потянулся к столику с пробирками. Часть из них уже была занята образцами, которые он, видимо, успел взять до прихода Абеля. Потом все они будут подвергнуты тщательнейшим экспертизам, но уже сейчас можно было с уверенностью утверждать, что, как и во всех предыдущих случаях, никаких результатов эти экспертизы не дадут.
Абель прошел вдоль стены прозекторской к дальнему столу, отгороженному от всего остального помещения ширмой. За этим столом они обычно и пили чай, когда Абель сбегал от многочисленных отчетов, бумаг, шумного напарника, раздражающих подчиненных и прочих вещей, составляющих рабочие будни комиссара Второго децерната. Абель занимал эту должность всего несколько месяцев, а ему казалось, что так он работал всю жизнь. Хотя он и до этого не упускал случая сбежать в прохладную тишину Себасова царства.
Чайник оказался холодным. Абель разочарованно вздохнул и, стараясь быть как можно тише, высморкался. Себас продолжал потрошить тело, сопровождая каждое свое действие скрупулезным описанием, и стоило постараться, чтобы в записи не оказалось посторонних шумов.
К тому, что именно Себас вещал, Абель особо не прислушивался - если Себас найдет что-то, что отличает этот труп от всех предыдущих и может стать зацепкой к личности убийцы, он непременно это обозначит и предоставит отчет в трех экземплярах. Самые важные места в котором будут выделены красным, чтобы начальство уж точно не упустило их из виду. Об умственных способностях всех окружающих его людей Себас был не самого лучшего мнения, и комиссары не составляли исключения.
Грохнула входная дверь.
Абель выскочил из-за шторки и поднял обе руки, пока Даан - кроме него, так бесцеремонно ворваться в отдел криминалистики не мог никто - не заговорил и не испортил с таким трудом соблюдаемую чистоту записи.
Даан, как ни странно, говорить не стал. Молча подошел, косясь на коллекцию Себаса, встал рядом с Абелем и так же молча дождался, пока Себас закончит. На удивление, Даану хватило терпения даже на то, чтобы не сразу же после выключения диктофона срываться в расспросы, а подождать, пока Себас накроет тело простыней и отойдет к умывальнику в углу.
- Есть что-нибудь, Себ? - спросил Даан.
Себас стягивал перчатки и молчал.
Абель вздохнул и повторил:
- Что нашел?
Себас не игнорировал Даана - то есть, не делал этого специально. Возможно, он даже слышал его и всех остальных, просто реагировал на них в такой манере, которая была похожа на игнор. С Абелем это почему-то не работало.
- Женщина, возраст около двадцати пяти лет, - монотонно сказал Себас, включая воду и пробуя ее пальцами. - Картина смерти аналогична предыдущим убийствам. Травм, заболеваний, следов магического дара не выявлено.
- А вот это очень странно, - сказал Даан и, забывшись, оперся рукой на стол.
Пробирки угрожающе задребезжали. Даан продолжал, не обращая внимания:
- Убита Джоанн Хиршем, медсестра из полицейского госпиталя. Про нее известно совершенно точно, что она была магессой. Слабенькой, конечно, но была.
Абель аккуратно убрал его руку от стола и нахмурился.
- Себас, ты уверен в том, что?.. - он не договорил.
Себас пожал плечами, вычищая щеточкой из-под ногтей одному ему заметную грязь.
- Магикограмма отрицательная. Тест Лофьера-Судзуки тоже не дал результатов. Не знаю, что было при жизни, но после смерти магии в ней осталось примерно столько же, сколько во мне.
- Не было, блядь, печали, - пробормотал Даан, отлипая от стола.
Абель был с ним совершенно согласен.
- Отчет жду в обычное время, - рассеянно сказал Даан. - Спасибо, Себ.
Себас ничего не ответил, ополаскивая руки под краном, но в этот раз Абель не стал повторять за напарником - реакции от Себаса не требовалось, а слова Даана по поводу отчета были не более чем формальностью.
- Надо поднимать данные по остальным трупам, - Даан потер лоб и устремился к выходу.
Абель кинул тоскливый взгляд на ширму, за которой скрывался недосягаемый теперь чайник, и поплелся за ним следом.
С конца февраля таких трупов накопилось уже семь - Джоанн Хиршем стала как раз седьмой жертвой. И, как оказалось, все убитые при жизни обладали магическим даром: совсем слабеньким, практически не используемым в быту или на работе. Даже Джоанн, хотя и работала в полицейском госпитале, то есть том месте, куда без магических способностей попасть было практически невозможно, была магессой лишь постольку поскольку. Ее возможности ограничивались умением останавливать кровотечение и совсем немного ускорять регенерацию тканей - поэтому Джоанн ассистировала на операциях и заведовала реабилитацией.
И все же даже такой слабенький дар можно было обнаружить и после смерти - можно было обнаружить, но обнаружен он не был.
Дело начинало приобретать еще более неприятный оборот.
Спустя три дня после того, как было найдено тело Джоанн Хиршем, Второй децернат, и так последние полтора месяца напоминавший разворошенный пчелиный улей, окончательно встал на уши.
Выяснившееся наличие у жертв магического дара заставило полицейских снова поднять отброшенную было версию о том, что убитых связывало что-то общее. С одной стороны, это радовало, потому что давало шанс найти эту связь и через нее выйти на убийцу. С другой - означало, что полицейским придется буквально под лупой изучить биографию и жизнь всех семерых, начиная с рождения и заканчивая последними посещенными местами.
Работы предстояло крайне много.
И Даан не придумал ничего лучше, кроме как переселиться в здание децерната окончательно. На раскладушку в углу кабинета комиссаров.
Узнав об этом, Абель пришел в ярость. Он наорал на Даана - тот только глазами хлопал, словно был не тридцатипятилетним комиссаром, а мальчишкой, застуканным на месте шалости - и вылетел из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь и едва не столкнувшись лбами с нарисовавшимся откуда-то Леджервудом.
- Как у вас уютно, - радостно сказал оборотень, придержав Абеля за локоть. - Чувствую себя прям как в родном децернате.
- Я тоже рад тебя видеть, - ответил Абель гораздо менее веселым голосом. - Чего надо?
- И гостеприимные вы такие, - радости в голосе Леджервуда не уменьшилось ни на гран, и Абель невольно поморщился. - Я вам интуристов привел.
Абель посмотрел ему за спину и увидел в конце коридора пятерых чужаков, с интересом прислушивающихся к их разговору.
- Каких еще... - начал Абель и вспомнил. - А, ну да, Инспектор предупреждал, что нагрянут коллеги из Херцланда. У нас тут просто дурдом с этими трупами.
- Ага, я знаю, - Марк сочувственно покивал. - Наши младшие маги уже третью неделю поодиночке не ходят. Боятся, что на вашего маньяка наткнутся.
Абель рассеянно покивал, достал из кармана пустую пачку из-под салфеток, повертел в руках и сунул обратно.
- Даан в кабинете, - шмыгнув носом, сказал он. - Веди, знакомь, пусть он кратко введет их в курс дела, а я присоединюсь минут через пятнадцать.
Абель обменялся рукопожатиями со всеми чужаками - Леджервуд голосом хорошо вышколенного метрдотеля представил их по очереди, но Абель вычленил имя только главного: Штефан Реннинг. Ну, во всяком случае, этот высокий темноволосый человек в слишком легком даже для весеннего Маардама белом пальто именно главным и выглядел.
Абель коротко извинился и быстрым шагом вышел на улицу. Возвращаться в кабинет вместе с ними и видеть обиженную рожу Даана у него не было сейчас ни сил, ни желания.
Курить он не стал, просто побродил возле парковки, медленно, осторожно вдыхая и выдыхая через нос. В голове прояснилось, хотя это вряд ли за счет свежего весеннего воздуха - ни свежести, ни весенних запахов Абель не чувствовал давно и прочно. Хоть проси кого-нибудь из знакомых магов приложить каким-нибудь заклинанием, чтобы насморк прошел.
Магов, к сожалению, рядом не было, поэтому, послонявшись туда и сюда, Абель вернулся в здание. Постоял у двери кабинета, раздраженно сминая в кармане все ту же пустую пачку, и вошел.
Первым, что бросилось ему в глаза, были носки Даана, аккуратно развешанные по спинке стула. Стул был его, Абеля. И стоял спинкой к двери, выдвинутый со своего обычного места - что само по себе уже тянуло на причину для промывания мозгов.
Носки делали эту причину настолько грандиозной, что Абель просто молча прошел к стулу, снял их и сунул в карман.
- Только не сморкайся в них, - жалобно сказал Даан. - Я их только-только постирал.
Абель мрачно посмотрел на него, обещая взглядом кары небесные и ему, и его носкам, и вообще всем вокруг, может быть, включая даже коллег из Херцланда, которые взирали на происходящее с хорошо скрываемым недоумением.
Леджервуд, напротив, откровенно веселился.
- Это, Штефан, старинная маардамская традиция, - широко улыбаясь, сказал он. - Вам не понять.
Реннинг понимающе покивал. Абель посмотрел на его нашивки, вспоминая все, что знал о знаках различия в херцландской униформе. Маг. Как звучит само звание, Абель не смог бы вспомнить даже под угрозой расстрела, но в нижнеземельной классификации ему соответствовала бы первая, или даже высшая категория. Важную птицу занесло в их уютный городок.
Как будто без этого проблем было мало.
- Ладно, ладно, - быстро сказал Даан. - Абель, господа желали бы побеседовать с тобой как со свидетелем.
Абель коротко кивнул, не спрашивая, свидетелем чего. О взрыве, который устроили ведьмы, как и вообще обо всем, что тогда происходило, вспоминать не хотелось, но причины такой необходимости он понимал прекрасно.
- На самом деле для беседы будет достаточно троих: меня, Томаша и Петра, - сказал Реннинг. - У Эрика и Агаты здесь немного другие дела. И я был бы очень благодарен, мейстер Кристенсен, если бы отвезли их к мейстеру... - он запнулся, высоко вскинув брови.
- Кристенсену, - закончил за него Абель. - Да, глава вампиров в нашем городе и комиссар Кристенсен - однофамильцы.
Заминка, вызванная этим обстоятельствам, помогла ему избавиться от неловкости - особенно неприятной из-за того, что остальные, кажется, чувствовали себя нормально. Тот же Леджервуд сидел на подоконнике, уперевшись грязными ботинками в панель, закрывающую батареи, и скалил зубы, наблюдая за происходящим в кабинете с таким удовольствием, как будто тут разыгрывалась сцена из ситкома.
Поймав на себе взгляд Абеля, Леджервуд спрыгнул на пол и сказал:
- Ну, раз у вас тут все уладилось, я, пожалуй, отваливаю. Пора возвращаться в родной дурдом.
При последних словах по его лицу пробежала еле заметная тень.
Абель посмотрел на него, но спрашивать ничего не стал. В носу у него внезапно и сильно засвербело, и, отвернувшись в подобии сохранить приличия перед гостями из другой страны, Абель вытащил из кармана салфетку и трубно высморкался.
- Ну я же просил, - раздался позади него донельзя обиженный голос Даана.
Леджервуд невежливо заржал и вышел из кабинета.
- Давайте, я вам помогу, - предложил Реннинг, улыбаясь, и протянул руку.
Он сложил пальцы в щепоть, вокруг которой тут же образовалась зеленая светящаяся сфера, и, коротко щелкнув, послал эту сферу в лицо Абелю. Тот потер нос и нормальным голосом сказал:
- Спасибо.
О том, что насморк у него немедленно пропал не благодаря магии Реннинга, а благодаря его собственным способностям, Абель решил не распространяться. В присутствии этого человека вообще хотелось держать язык за зубами как можно тщательнее - но, может, это говорила вечная подозрительность Абеля, помноженная на усталость и раздражение.
- Вот и славно, - быстро сказал Даан. - Тогда мы поедем к Свену, а вы тут сами уже разберитесь, ага?
Он встал из-за своего стола - только тут Абель заметил, что Даан все это время сидел босым, - сунул ноги в ботинки и устремился к выходу, по дороге шумным смерчем захватив и утянув за собой тех двоих, что стояли поодаль. Абель только и успел, что разглядеть на их рукавах тонкий полумесяц, переходящий в круг глубокого черного цвета.
Ну да, кого ж еще везти на беседу с вампиром, как не таких же вампиров.
Нашивки тех двоих, которые остались с Реннингом, являли собой полную противоположность вампирским: круг был тускло-серебристого цвета, а полумесяц, наоборот, черным. И держались они по-особому, неуловимо напоминая Леджервуда и его отряд и в то же время сильно отличаясь. Абель машинально потер нос, с непривычки вдыхая слишком глубоко. Херцландские оборотни были не волками, а медведями - почти на всей территории огромной конфедерации. Ходили слухи, что где-то далеко на востоке оборотней то ли не было вообще, то ли они превращались во что-то уж совсем экзотическое, типа гигантских осьминогов.
Абель, конечно, в эти слухи не верил ни на грош, да и с оборотнями общался не так чтобы часто, и все равно почувствовал их... инаковость.
- Вы не против, если мы будем записывать наш разговор? - вежливо спросил Реннинг.
Абель пожал плечами и коротко ответил:
- Не против.
Один из оборотней - как их там назвал Реннинг? Петр и Томас? - тут же вытащил плоскую коробочку, пробежался неожиданно изящными пальцами по ее передней панели и, перегнувшись через стол, положил ее точно между Абелем и Реннингом. Абель покосился на коробочку и, развернув стул, с которого снял носки Даана, сел лицом к Реннингу.
- Мне бы хотелось еще побеседовать с мейстером ван Кельцем, - мягко сказал Реннинг. - Но насколько я знаю, его сейчас нет в городе.
- Да, - Абель кивнул. - Комиссар... - он поморщился и тут же поправил сам себя: - Бывший комиссар ван Кельц в данный момент находится в реабилитационном центре в горах. Я пока не могу сказать, когда ожидать его возвращения, но мы можем организовать вам поездку туда. Только сначала нужно будет отправить запрос медикам, чтобы узнать, позволяет ли состояние ван Кельца, ммм, беседовать.
Реннинг покивал.
- Я понимаю и ценю вашу готовность сотрудничать. Думаю, мы решим это затруднение.
Уж вы-то решите, мрачно подумал Абель. Он все еще не мог отделаться от странного чувства, которое вызывал у него и сам Реннинг, и сидевшие чуть поодаль оборотни. Это что-то царапало в подкорке, призывая Абеля быть как можно более осторожным. Как будто он разговаривал не с коллегой из соседней страны, а с...
Разозлившись на себя на неуместные мысли и ассоциации, Абель тряхнул головой и чуть более резко, чем хотел, предложил:
- Мы можем начать с официальных отчетов по делу. Чтобы вы знали, от чего плясать.
Переход от прежнего официально-казенного тона к просторечью резанул даже его собственные уши.
- Да, - просто согласился Реннинг, как будто его знаний нижнеземельного не хватало, чтобы почувствовать разницу между радушным приемом и желанием поскорее отделаться.
Было ли так на самом деле, Абель не знал, да и не жаждал узнать. Приезжий маг говорил четко, внятно проговаривая слова без какого-либо видимого акцента. И только то, как он строил предложения, иногда меняя местами слова, выдавало в нем херцландца, причем из центрального региона страны.
Абель понял, что чувствует не только злость на Даана, просиживающего штаны днями и ночами в децернате, и от этого стало только хуже. Он в самом деле - что? - завидовал? Признаться в этом даже самому себе было очень тяжело.
Да, Абель чувствовал себя школьником против профессора кафедры прикладной магии - против настоящего практикующего мага, для которого ничего не стоило сообразить исцеляющее заклинание на пять секунд. Только в Абеле не было ни капли восхищения или - как это бывает со школьниками - стремления "стать таким же". Потому что Абель не был школьником. И он когда-то сам был таким. И в один момент это просто закончилось.
Абелю казалось, что он смирился с этим, но внезапное появление в его жизни лишних практикующих магов разворошило старую обиду.
- Тогда идем, - отрывисто, удивляясь собственному голосу, произнес Абель и направился к двери, жестом предлагая гостям покинуть комиссарский кабинет.
По коридору децерната они шли в молчании, и Абеля это совершенно устраивало. Он не слышал, как шагает Реннинг за его спиной, зато отлично слышал, как топают оборотни. Тяжелая поступь была отличительной чертой не только тех, кто обращался в медведей, но и менее масштабных животных: даже отряд Ленджервуда не умел ходить тихо. Об их приближении всегда сообщали грохочущие шаги, усугубленные то ли походкой, то ли подошвами армейских ботинок.
Это сыграло с ним злую шутку: маг оказался ближе, чем Абель мог предположить. Он привык к тому, что во Втором децернате никто ни к кому не подкрадывается, поэтому позорно вздрогнул от голоса над ухом:
- Вы не так давно стали комиссаром, мейстер ван Тассен?
Абель раздраженно раздул ноздри, зло и глубоко вдыхая через нос. Этот парень прекрасно знал про ван Кельца, значит, знал, что случилось позже. Так к чему эти разговоры?
- Да, - ответил Абель, изо всех сил сохраняя спокойствие. Хотя бы показное. Внутри все бурлило и завязывалось в узел.
- А до этого?
Абель обернулся через плечо. Реннинг допрашивал его с методичностью человека, делающего это постоянно. Не ответить казалось не только невежливым, но и вовсе недопустимым.
- Я служу здесь почти десять лет. Начал с рядового, - все-таки ответил Абель.
В конце концов, эта информация о нем имелась в более или менее свободном доступе. Херцландцы могли спокойно запросить эти данные у его начальства.
- Мейстер Кристенсен вас привел?
Оборотни смиренно топали следом, не подавая ни малейшего признака заинтересованности, хотя, как казалось Абелю, их уши сейчас должны были развернуться в сторону впереди идущих. Реннинг понимающе и вроде как даже заинтересованно кивал либо же просто делал вид, что вслушивается.
Ведь вряд ли они приехали бы сюда настолько неподготовленными?
- Да?
- И это случилось, когда... - подбадривающе проговорил Реннинг.
Абель недовольно поморщился. Он все еще не понимал, зачем отвечает на эти вопросы. А главное, он не понимал, что ему будет, если он не будет на них отвечать. Только это останавливало его от того, чтобы послать херцландцев по известному адресу.
- Я работал в кафе, которое решил ограбить слабенький маг.
Абель мрачно зыркнул на Реннинга, показывая ему, что этот разговор (и лично он) ему неприятен. Маг остался равнодушен.
- Еще он решил, что я могу его сдать, и самый простой вариант решения этой проблемы - залепить по мне каким-нибудь убойным заклинанием.
- Но маг ведь был слабенький, нет? - уточнил Реннинг.
Абель сцепил зубы. Ему показалось, или его пытаются уличить во лжи?
- Бита тоже не такое сложное оружие, как пистолет-пулемет, но череп пробивает на раз-два, - ответил Абель.
Реннинг наклонил голову, соглашаясь с аргументом.
- И?
- И. Я жив, здоров и служу во Втором децернате. В котором служат только те, в ком магии не больше дальдера. А то, что в них есть, - противоречит всем магическим законам.
Реннинг кивнул, как будто слова Абеля подтвердили то, что он знал и без этого. Ну, конечно, подтвердили. Абель не собирался рассказывать ничего нового.
- Это очень интересная беседа, но мы пришли.
Абель толкнул дверь в конференц-зал, оказавшийся совершенно пустым. Стулья были аккуратно задвинуты под столешницу стола, который на первый взгляд казался совсем обычным - если не знать, сколько в нем компьютерной начинки. За дальним монитором сидел Маттиас, но он быстро засобирался и ушел, проскользнув мимо них с таким видом, будто прятал в карманах как минимум пару гигабайт ценной информации, на которую уже нашелся клиент.
Абель отделался кивком и сел за один из мониторов, который по праву считал своим.