- Двенадцать мухоморов, окорок и бутылка лучшего вина! И это моё последнее слово!
Побагровевший трактирщик нависал над столом, а Нумо развалился напротив и размышлял, стоит ли торговаться дальше из-за случайной работы. В конце концов он уже и так поднял цену втрое от начальной и вдвое от обычной, но уж больно не хотелось идти в дождь на улицу. Темень, слякоть - кому охота в такую погоду охотиться на вурдалака? Да и подозрительно высоко взлетела цена.
- И смотри, долговязый, - продолжал трактирщик, - голову принесёшь. А то знаю я вас, прощелыг перехожих, поел-попил, не заплатил, а самого ищи потом.
- Куда я ночью денусь? - удивился Нумо. - Всё равно твой вурдалак по округе ходит, так и так наткнусь.
- Он не мой! - заорал трактирщик. - Сколько можно повторять?!
Нумо невозмутимо поковырял в ухе и сказал:
- Ты лучше деньги покажи, а то знаю я вас, барыг придорожных. Ему нечисть изведёшь, а он: "Денег нет. Радуйся, что помогаешь людям. Возьми это седло, оно у меня всё равно без лошади пропадает".
Трактирщик взвыл и умчался наверх, чуть не сбив по дороге девушку-стряпуху. "Как бы его удар не хватил. Деньги-то нужны," - подумал Нумо и подмигнул барышне. Та зарделась от внимания бравого охотника.
Вернулся трактирщик, затряс перед Нумо кошелём и выложил на стол монеты, с похожими на грибы профилями волшебников в шляпах.
- Видишь? Видишь?! Двенадцать! Смотри, до чего меня этот вурдалак довёл! Все деньги готов выложить, лишь бы люди наши места стороной не обходили! Трое всего ночует! А вчера никого!
Нумо хмыкнул, нехотя поднялся, открыл смотровое окошко в дубовой двери и уставился на струи дождя, мелькавшие в падающем из трактира свете. А за ними ни зги не было видно.
- А что, окорок у тебя хорош? - спросил Нумо, чтобы потянуть время. Но потом решительно взялся за засов и добавил: - Ладно. Пойду.
- А что, я должен с тоски тут околеть, целыми днями по болотам шастая? - спросил Нумо. - Если его тут искали всей округой и не нашли, чего я буду время терять? А ночью он меня сам сыщет.
Нумо распахнул дверь, вытащил меч, вздохнул поглубже и шагнул в темноту. Трактирщик переглянулся со стряпухой и бросился запирать вход. Только засов лёг в ушки, с улицы раздался и тут же оборвался дикий крик.
Нумо натянул на один глаз повязку с ночным взглядом, за которую когда-то отвалил кучу денег, и осмотрелся. Стало намного светлее, хотя всё так же сыро. Дождь лил на бритую голову, за шиворот меховой безрукавки, а под ногами хлюпала грязь. Не самая удачная погода для охоты, да что делать. Нумо ещё немного потоптался для острастки, хотел было постонать, но передумал - и одного вопля хватит. Пусть боятся, не одному же ему страдать в ночи. Собственно, грязь и лужи - это не так уж и плохо, вурдалака можно загодя услышать. Тем более, что вокруг ни души - до ближайшей деревни вёрст пять.
Дорога в Тинтон бежала по краю болота, а с другой стороны рос корявый лес. Нумо срубил молодое деревце, достал из заплечного мешка наконечник от рогатины, насадил на палку и взял в левую руку.
Зверьё будто вымерло - даже летучие мыши где-то отсиживались. Нумо версты две отшагал по дороге и уже думал возвращаться, когда неподалёку хрустнула ветка. Он застыл, прислушиваясь, но больше подозрительных звуков не доносилось. И мерный шелест дождя затих, хотя лило не переставая. Словно уши воском законопатили. А ещё у Нумо возникло чувство, что он тут не один, кто-то наблюдает за ним и шепчет беззвучно: "Всё спокойно, иди вперёд, не оборачивайся". Нумо как во сне сделал шаг, другой, но быстро сообразил, что дело плохо, резко присел и взмахнул над головой мечом, а тот рассёк не только воздух, но и по кому-то крепко попал. Над человеком в прыжке пронёсся вурдалак - если бы Нумо не пригнулся, сбил бы с ног. Разбросав грязь, тварь шлёпнулась в лужу и тут же вскочила. Сквозь обрывки одежды проглядывает бледная кожа, на пальцах когти-кинжалы, морда волосатая, зубов любой волк испугается. Смотрит тухлыми бельмами, словно взглядом убить хочет. А на груди и животе глубокий порез и требуха видна.
Нумо кинулся на тварь, ткнул рогатиной, но вурдалак перехватил её и сам попытался дотянуться до человека. Это он зря - Нумо тут же отрубил ему левую кисть. И сразу звуки вернулись. Вурдалак взревел, дёрнул на себя рогатину, вырвал - не удержать. Да Нумо и не стал за неё бороться, он поднырнул под сжимавшую рогатину правую лапу твари, полоснул мечом по ногам и отскочил на безопасное расстояние.
Вурдалак упал в грязь. Ноги подрублены, вместо левой лапы кость торчит, живот распорот, - считай, дело сделано. Сейчас кинется на четвереньках - злобы столько, что такому и погибель не страшна, - и добить можно. Вот только вурдалак уставился на человека и не пытался подняться. Взгляд разумный, никогда Нумо такого у упырей не видел, а успокоил он их не меньше десятка. Лежит и уцелевшей лапой что-то в грязи чертит, а за когтем светящийся след остаётся.
Нумо решил, что что-то тут не так, шагнул вперёд и отсёк вторую лапу, а свет в грязи придавил сапогом. Сам не понял, зачем это сделал, - по наитию.
- Рау та? - удивлённо прохрипел вурдалак.
Не слышал Нумо, чтобы эти твари разговаривали, но чего не бывает на свете? Только не будет он с мертвяками болтать - примерился и снёс двумя ударами голову.
К таверне Нумо вернулся после полуночи. Заколотил в дверь, перебудив путников и хозяев. Открылось смотровое окошко, и тут же раздался придушенный вопль трактирщика - это Нумо сунул голову вурдалака прямо в щель.
- Открывай! - гаркнул Нумо. - Я тут так продрог, что чуть без всякой нечисти не сдох.
Его впустили, посадили поближе к огню, накормили, а он, жуя окорок и шевеля в тазу с водой грязными пальцами ног, рассказал столпившимся вокруг людям про бой с вурдалаком.
- И только я ему колени подрубил, кинулся он на меня на культяпках, да так быстро, что я еле увернулся, - вдохновенно врал Нумо. - Сам как табуретка - четыре обрубка, а бегает не хуже собаки. Гонял он меня, гонял, отдышаться не давал. Чувствую, совсем мне конец приходит. Но и я не зря штаны ношу. Нагнал он меня, а я ему в морду сапогом. Сапоги у меня знатные... были. На двойной подошве. Жалко, а что делать? Впился он мне зубами в каблук, да так и отхватил вместе с половиной голенища. Еле ногу выдернуть успел. А пока у него пасть занята была, я извернулся, да и срубил ему голову.
- Совсем? - ахнула стряпуха.
- Ну! А тело-то без головы не видит ничего, культяпками перебирает и бегает кругами. Я его мечом в зад ткнул, так оно так припустило, что грязью меня всего забросало. Потом сигануло в болото, да там и утопло. А голова, вот она, еле от каблука оторвал, - закончил Нумо и отхлебнул из кружки. - Ваше здоровье.
На самом деле он оттащил тело к трясине и утопил, чтобы на дороге не оставлять, людей не пугать. В болоте же и сапог потерял, чуть сам нечаянно не пропал да весь вымазался. Но рассказывать про это было не интересно, как не стал Нумо говорить и про светящийся след от когтя. Голову вурдалака Нумо насадил на рогатину и доставил трактирщику. И теперь кошель позвякивал на поясе удачливого охотника, а возле двери, в большущей корзине, среди соломы валялась голова твари. Без содрогания на неё никто и взглянуть не мог, а стряпуха охала и жалась к Нумо.
- Погоди-ка, - вдруг оживился трактирщик, в очередной раз посмотрев на голову. - У него же серьга в ухе. Вон, блестит сквозь шерсть.
Он щепой раздвинул волосы вурдалака, и теперь все увидели витую, из бронзы и золота, серьгу магика.
- Вон оно что... - нахмурился трактирщик. - Так это магика чёрное колдовство взяло. И сила его не уберегла. То-то он тут народ так дурил, никто его поймать не мог. Пятеро здоровых ребят пропало. Хорошо, хоть деньги вперёд... - трактирщик взглянул на Нумо и закашлялся.
- Говорят, самые злые упыри из таких и выходят, сотни лет могут кровь пить, - сказал один из гостей. - Вовремя зарубили.
- Как ты его одолеть-то сумел? - успокоившись, спросил трактирщик.
Нумо тоже взглянул на серьгу и отмахнулся:
- А-а, упырь и есть упырь. Все одинаковые. Меня не проведёшь, я их нутром чую, вроде как дар такой. После пары кружек нюх ещё и обостряется. Бывает, погляжу на кого, а он с гнильцой внутри - бить пора. Ну я и спасаю, как могу...
Пара человек отодвинулись от охотника, но он уже сменил тему:
- Лучше скажите, есть тут ведуны неподалёку, что про прошлую жизнь рассказывают?
- Всем о будущем надо, а тебе прошлое? - проворчал трактирщик. - Нет тут таких. Магики есть в городе, волхвы в сёлах, это как везде. Ещё ведьма есть, за Тинтоном живёт. Только к ней ходить хуже, чем упыря встретить. Даже этого, - кивнул трактирщик на корзину с головой. - У-у, гад! Крови сколько выпил...
- Да и хтонь с ним. Сдох и сдох, - решил Нумо и осушил кружку. - Спать пойду. Устал.
Нумо шагал в Тинтон, насвистывал на ходу и сбивал прутиком вершки у репейников. Дождь закончился, выглянуло солнце, в кошельке лежали оставшиеся десять монет. Две Нумо потратил утром - на одну выменял сапоги трактирщика, вторую подарил стряпухе, которая согрела ему ночью постель. Ни то, ни другое не стоило целого мухомора, но чего деньги жалеть? Сила есть, погода хорошая, - знай радуйся жизни. А деньги найдутся, покуда рука крепка и меч остёр. Только не давала покоя мысль о волшбе вурдалака, да о его последних словах.
Грязь на месте схватки развезло, но Нумо сумел отыскать, где чертил когтем переродившийся магик. Казалось, сама земля здесь неуловимо изменилась. Нумо присел на корточки и стал водить пальцем по невидимому следу, так же, как делал вурдалак. Грязь под пальцем засветилась, и чем дальше рисовал Нумо, тем сильнее становилось свечение. Проявились руны, вот только надпись обрывалась там, где Нумо отсёк твари лапу. Он по наитию продолжил писать дальше, да видимо сбился - руны вдруг почернели, лопнули сажей, а в руку шарахнуло так, как бывает, когда неловко локтём ударишься.
- Вот хтонь лохматая, дрын тебе в задницу! - воскликнул Нумо. - Да ну тебя ежу под хвост, буду я ещё угадывать, что там написано.
Он затоптал каракули, но светящаяся надпись словно отпечаталась в голове и не давала покоя. Всколыхнула в душе что-то неясное - знакомое, но мучительно неуловимое. Как он ни старался ухватить мысль за хвост, ничего не получалось.
На второго вурдалака Нумо наткнулся случайно. Точнее, тот сам выскочил на охотника. Нумо собрался перекусить в дороге, сел в тени берёзки, чтобы не есть на ходу, и только сунул в рот первый кусок, как из подлеска вышел упырь. Рыкнул утробно и кинулся на человека. Чего он бродил днём по округе, осталось для Нумо загадкой. Так и зарубил его с набитым ртом, благо, упырь оказался неповоротливый и глупый, не чета прошлому. Может, тот и его покусал когда-то.
Нумо с досадой пнул обезглавленное тело - за дохляка-то теперь никто не заплатит. Дураков нет, раскошеливаться за добровольно проделанную работу.
- Да чтоб в твоей черепушке змеи гнездо устроили, - в сердцах сплюнул Нумо. - Не мог дождаться, пока я к людям выйду?
Насвинячил - убери, говаривал ему наставник. Притопить упыря на сей раз было негде, и Нумо ещё долго собирал валежник, чтобы сжечь тело. Мало того, что денег не заработал, так ещё и столько времени потратил. Обидно.
- Подвёл ты меня, - строго выговорил Нумо пылающему костру. - Больше так не делай.
Заночевал Нумо на сеновале в ближайшей деревушке. Спал плохо, тревожно, и снилось что-то странное, мутное, будто из детства или юности, которые Нумо совершенно не помнил. Словно видел он уже подобные светящиеся руны, и слова упыря были ему знакомы, только смысл их никак не доходил. Проснулся Нумо хмурый и задумчивый. Первым делом постарался вывести надпись на земле, пока не ушла уверенность в правильности символов. Руны поначалу засветились, но тут же пожухли, а в руку отдало так, что Нумо скрипнул зубами.
В городской харчевне было довольно шумно. Люди ели, пили, говорили, между ними сновали девицы с подносами. Нумо ждал, когда в тарелке остынет каша с мясом, и машинально водил по столу пальцем. Проклятые руны не давали покоя, и Нумо всё время пытался написать их правильно. С каждым разом отдача от заклинания становилась слабее, либо он просто привык к этому. А ещё Нумо понял, что свет от рун виден только ему. Поэтому очень удивился, когда к столу подошла незнакомая девушка и спросила:
- Рау та?
Нумо вздрогнул.
- И тебе не хворать, - ответил он.
Девушка не была похожа на беспечную горожанку или сельскую простушку. Стройная красотка, надушена чем-то приятно-цветочным, а одета как воин для похода. Да и держится так, словно никто ей не указ. Таких уверенных девок Нумо встречал всего пару раз в жизни. И он невольно залюбовался.
- Садись, - Нумо хлопнул по скамье рядом с собой.
Девушка отвела рыжий локон за ухо, блеснула серьга магика.
- Так ты магичка. Ну извини, принял за... кхм... Выпить хочешь?
- Я не пью с кем попало.
- Вот и славно, - одобрил Нумо. - Меня зовут Нумо.
- Ты не ответил. Я не вижу у тебя серьгу.
- Разве ты что-то спрашивала? А серьгу я потерял, - соврал Нумо, набивая себе цену. - С упырём схлестнулся, сам не заметил, как слетела.
Девушка изогнула бровь. Похоже, не поверила.
- На нечисть охочусь, - уточнил Нумо. - Пришлось заняться очисткой местных болот.
- Вот как? - нахмурилась девушка. - Знала же, что эти мошенники не только меня наймут! Надеюсь, ты не будешь мешаться у меня под ногами?
- У тебя под ногами? С радостью, - расплылся в улыбке Нумо.
Девушка утомлённо закатила глаза.
- Болван. Я серьёзно. Мне помощь не нужна. Иначе...
Она нависла над столом, как трактирщик, который недавно просил избавить от вурдалака. Только тот выглядел забавно, несмотря на гнев и размеры, а сейчас Нумо пробрал озноб от колючего взгляда. Но Нумо не подал и вида, как будто ему каждый день куда более сильные магики грозят расправой. И непринуждённо ответил:
- Сама понимаешь, в нашем деле кто успел, тот и съел. Тебя как зовут?
Девушка молча развернулась и пошла к выходу.
- Эй, я пошутил! - крикнул ей Нумо. - Останься.
Но она даже не обернулась.
Сидевший рядом бородатый мужик засмеялся и заметил:
- Да, друг, попал ты. Теперь она тебя живьём сожрёт.
- Подавится, - ответил Нумо. - А кто это?
- Да кто знает? - пожал плечами бородач. - Пришлая, как и ты. Это город, знаешь ли, здесь чужаки часто ходят.
Нумо усмехнулся, задумчиво вывел на столе ставшие привычными руны, дёрнул рукой от магического укола и сказал:
- Видал я города и покрупнее Тинтона. А что, нечисть тут часто шалит?
- Раньше бывало, да лет пять уж как нет её, - ответил бородач. - Болотная ведьма всех распугала на полста вёрст вокруг.
- Ну, это ты врёшь. Я сам за Весенками упырей видал.
- Так Весенки где? А карга с другой стороны от города. Так вот нет там никакой нечисти, окромя её собственной. Да и у нас нет. Всех под себя подгребла, а кого не смогла - извела. Зло оно, конечно, но то необходимое зло, - бородач назидательно поднял палец, словно поведал неразумному смысл бытия. - Правда, слыхал я ещё, что упыри от неё иногда идут. Приходит к ней человек, а уходит упырь. Так-то.
Нумо принялся за остывшую кашу, а как доел, поднялся и спросил бородача напоследок:
- Так где, говоришь, ведьма живёт?
Если честно, болота Нумо уже надоели. Пора было возвращаться в тёплые места. Хорошо ещё, он летом здесь оказался - всё посуше.
Тинтон стоял возле ленивой речки, на холме, как на огромном острове посреди бескрайней трясины. Где деревья могли корнями уцепиться - росли леса, а так всё больше болота вокруг простирались да озёра с заросшими рогозами и тростником берегами. Вот в самых топях ведьма и поселилась несколько лет назад. Ходить к ней опасались - вокруг её жилища встречалось всякое, и узкая тропинка местами терялась в трясине. Люди иногда отсюда не возвращались, хотя ведьмовские зелья славились на всю округу. Да и боялись её - ведьма же, всякое про неё сказывали. И что детей ест, и что кровь по ночам пьёт, и что сама словно болотник. А уж какие твари ей служат - страсть.
Местный крестьянин показал Нумо тропу, начинавшуюся версты за две от дома ведьмы, но дальше идти отказался.
- Не ходил бы ты туда, мил человек. Люто там, да и солнцу садиться скоро. Не вернёшься по свету - пропадёшь.
Но Нумо не послушал, понадеялся на удачу. А ещё он, не будь дурак, запасся длинной жердью и за спину повесил добрую вязанку хвороста.
Болото расползлось до самого горизонта. Сплошь тина, ряска, кувшинки, камышовые заросли, а среди них тропинка по кочкам и мху. Хорошо хоть, ветерок здесь гулял свободно - комаров отгонял. Довольно скоро на тропинке стали попадаться следы драки - свежая кровь, куски плоти, клочья шерсти, даже перья размером с руку. На одной из кочек валялась голова медведя с орлиным клювом вместо морды. Нумо ткнул в неё шестом, топь равнодушно приняла и её. Сколько тут и каких тварей полегло - неведомо.
Нумо ещё издалека заметил какое-то шевеление, чуть в стороне от тропы, помеченной вехами. А когда подошёл ближе, проверяя путь жердью, понял, что шевелится само болото. Ближайшая кочка бесшумно погрузилась в воду, только пузыри пошли. Что-то медленно двигалось, ряска кружила в водоворотах, топь наползала на сухие места. Даже тропинка сдвинулась в сторону, уступая место трясине.
- Эй-эй, не замай! - возмутился Нумо и зашагал быстрее.
Но как бы он ни спешил, вскоре вынужден был остановиться. Ближайшая веха дрейфовала шагах в десяти, всё дальше и дальше от него. Нумо оглянулся - со всех сторон разливалась топь, отрезая пути к отступлению. Остался только небольшой пятачок - болото словно играло со своей добычей. Нумо попробовал измерить глубину жердью - нигде не пройти, и хворост не поможет.
- Ах ты, дрянь! Сходил за прошлым, называется...
Он бросил вязанку под ноги, сел сверху и хмуро уставился на топь. Возле его островка гуляла ленивая волна, будто кто-то кружил в гуще ряски и болотного мха. Вверх поднимались пузыри, глухо лопались, распространяя отвратительный смрад. Нумо следил за ними, погружаясь в какой-то гипнотический дурман. И снова ему пригрезилось, будто он маленький и пишет странные буквы, а они от этого приобретают неведомый смысл.
Нумо переборол сонливость, нагнулся к подобравшейся к самым ногам трясине и начертал знакомые руны, только немного иначе. Так, как увидел в полудрёме. Они запылали алым, чуть не обожгли руку, а по болоту прошла дрожь, раздался раздражённый гул. Но руны быстро остыли, и топь успокоилась.
- Смотри-ка, не нравится! - воскликнул пришедший в себя Нумо и снова вывел надпись.
А потом ещё и ещё, и каждый раз болото ворчало и содрогалось всё сильнее. Кочка, на которой он сидел, начала погружаться, но вдруг резко подпрыгнула, так что чуть не скинула Нумо в воду. Болото пошло волнами, вверх ударил столб грязи, второй, третий, поверхность вздулась гигантским пузырём, лопнула, и появилось нечто огромное, живое, с неясными в потоках грязи и тины очертаниями. То ли пень с опятами-переростками, высотой с дом, то ли узел из пары десятков больших и маленьких печных труб. И все они шевелились и недовольно гудели на разные голоса.
Нумо вскочил, кинул вязанку хвороста поближе к твари, чтобы подобраться вплотную, выхватил меч и рубанул ближайший отросток, а потом ещё пару. Срезались они легко и хрустко, будто осока. Осокой же и пахли. Отростки шлёпнулись в топь, а чудище обиженно булькнуло, ушло под воду, и, судя по пузырям, поспешно удрало от человека, поплыло в какой-нибудь дальний омут зализывать раны. Трясина тут же отступила от Нумо, наверх поднялась даже не тропа, а чуть ли не целый тракт.
- Будешь знать, как со мной связываться! - крикнул вслед болотнику Нумо.
Небеса вдруг отозвались громом, Нумо аж присел. Пока он возился с монстром, небо заволокло сплошной тьмой. Грозная эта была туча, без дождя и просвета. Путешественники знают, как опасно оказаться на равнине во время грозы - молнии бьют в самое высокое место, будь то дерево или голова человека. Поднялся сильный ветер, зашуршал камышом, но, не считая первого грома, небо пока молчало.
Нумо подхватил шест и побежал к дому ведьмы. Если она здесь столько лет прожила, значит силы её велики и ей гроза не страшна.
На небольшом островке посреди болота, среди невысоких кустов рябины и пары куцых елей, стоял дом ведьмы. Поначалу Нумо принял неподвижную фигуру перед домом за пугало. Ведьма замерла, скрестив руки, и только ветер трепал непокрытые волосы и развевал лёгкое платье. Моложавая, совсем не страшная, повстречай такую в городе - и внимания не обратишь. Разве что висящий на поясе набор пузырьков и мешочков отличал от горожанки. А в десятке шагов перед ней в илистой гуще копошился человек, только ведьма и не думала ему помогать. Весь грязный, в тине, словно водяной, в хлябях по самые подмышки, только руки да голову различить можно. Нумо решил, что не дело ждать, пока человек захлебнётся, вытаскивать надо. Тропинка как раз обрывалась неподалёку.
- Держись, приятель! Помощь идёт, - крикнул Нумо.
В ответ донёсся обессиленный стон. Жертва болота протёрла лицо, сверкнула серьга, и Нумо узнал девушку из трактира. Рыжие волосы превратились в грязные космы, дорогая одежда покрылась сплошным слоем ила, и пахло от неё теперь наверняка не фиалками.
- Ну и страшна же ты, девка! - восхитился Нумо и протянул ей шест.
Если бы у девушки оставались силы, то Нумо наверняка превратился бы в кучку пепла, - так она зыркнула. Но за шест ухватилась. Топь неохотно расставалась со свой добычей. Не отпускала, держала всеми силами, почавкивала недовольно, как беззубый великан, у которого изо рта лакомый кусок тянут.
- Не стоит ей помогать, - безразличным голосом произнесла ведьма. Будто само болото заговорило. Но тут же тон сменился на удивлённый: - Постой. Это кто меня навестил? Старый знакомый? Возмужал... Магию в тебе чую, - она подняла взгляд к мрачному небу и покачала головой. - Что творится...
Ведьма щёлкнула пальцами, земля ушла из под ног Нумо, и он по пояс провалился в ил.
- А я-то тебя не знаю, тётя, - охнув, сказал Нумо и обратился к магичке: - Извини, девка, не помогу. Шест можешь оставить себе.
Вытащить из топи красотку он не успел, только приподнял немного.
- Илата, - отозвалась она.
- Что? - переспросил Нумо.
- Меня зовут Илата.
Ведьма неторопливо приближалась. Как только она заносила ногу, в трясине сразу вырастала кочка, и ведьма ступала по ним как по мостовой.
- Я думала, ты утонул, - сказала ведьма. - Как же ты выжил? И зачем ты здесь?
Нумо подёргался, пытаясь вылезти, но всё было напрасно - ноги увязли крепко.
- Добрая женщина, отпустила бы ты меня? - попросил он.
Ведьма едва не сбилась с шага; лицо её, и до того бесстрастное, словно одеревенело. Она остановилась, вгляделась в Нумо, сказала:
- Вижу, память к тебе так и не вернулась. Иначе не пришёл бы ко мне.
Прозвучало угрожающе, но Нумо сделал из этих слов неожиданный вывод:
- Так ты действительно можешь мне память вернуть? Я как раз за этим. Мне один прорицатель сказал, что прошлое ждёт меня далеко на севере, в болотах. Вот я и решил... Мне в юности рыбаки веслом по голове заехали, когда из воды вытаскивали. Достали меня, а я как младенец - ничего не помню. Даже язык забыл. Поначалу меня обратно в море хотели спихнуть - мол, кому я такой? Спасибо старине Ларго, выходил, научил... А родню так и не нашли. Поможешь?
Ведьма некоторое время молчала, потом медленно кивнула.
- Помогу. Чтобы тебе больнее умирать было.
- Если так, я не настаиваю.
- Я верну тебе память. Но сначала расскажу почему, чтобы ты понимал, что тебя ждёт, - ведьма провела рукой по пузырькам и мешочкам на поясе. - Никто не разбирается в зельях лучше меня. Наш род веками собирал знания о травах, как ваш о рунах. К сожалению, наш род закончится на мне, - говоря это ведьма отвязала от пояса один из пузырьков и показала его Нумо. - Это любовь. Если двое разделят её, то будут любить друг друга вечно. Всё у них будет общее. Навсегда. Я хотела, чтобы наши семьи породнились и дала такой своей дочери. Она любила тебя и так, а ты... Ты просто дружил с ней. Вместе вы могли бы достичь всего. Ная пришла к тебе домой, сама отпила и дала тебе эликсир. Уж не знаю, что она при этом говорила... Ты доверял ей, выпил, но видимо почувствовал изменения на сердце, догадался обо всём и выжег себе память.
- Я что, такой дурной был? - деланно изумился Нумо.
- Нет... Ты был молод и талантлив не по годам. Города и страны могли бы покориться твоей воле. Твоей и моей Наи.
- А с ней что стало?
- Ная умерла. Сразу же, - буднично ответила ведьма. - Всё общее, помнишь? Ты оказался крепче, выжил, но даже ходить разучился. Может, именно поэтому за тобой плохо приглядывали, пока ты днями лежал и пускал слюни. Да и твоя семья была в отъезде, искала меня, чтобы отомстить. Через несколько дней ты всё-таки встал на ноги и, ничего не понимая, ушёл из дома. Люди потом говорили - в море утонул. Тело так и не нашли. Мне же пришлось уехать, а убийцы, как видишь, до сих пор меня навещают. Я делаю из них упырей. А сейчас я покажу тебе силу любви.
Из болота взвились толстые корни, обхватили руки и голову Илаты. Ведьма открыла пузырёк, взяла девушку за подбородок и влила в рот несколько капель.
- Если полить остатками эликсира дерево, то она полюбит его и станет ухаживать за ним до конца дней. Если дать волку - преданней друга будет не найти. Окропить мёртвое тело - получатся два упыря. Я же с болотом связана. Не жалею. Здесь мне ничто не угрожает.
- Так вот почему ты такая... никакая! - догадался Нумо.
Он помнил, как выгнал из тины болотную тварь, и быстро вывел в грязи руны. Земля содрогнулась, небо громыхнуло, поднялся ветер, а сжимавшие Илату корни втянулись в ил. Ведьма же резко выпрямилась.
- Не делай так! - прикрикнула она.
- Что, и тебе не нравится? - рассмеялся Нумо и ещё раз написал неведомые слова, на миг опередив выползшие рядом корни-щупальца, которые тут же омертвели.
Молнии в небе засверкали не переставая, очертив гигантскую воронку в сердцевине тучи.
- Зачем ты взываешь к древнему злу?! Нельзя так часто! Успокой его! - закричала ведьма.
- А я не могу. Я же не помню, как обращаться с этой хтонью, - ответил Нумо и снова выписал руны.
- Рау та?! - грозно и одновременно со страхом спросила ведьма.
- Без понятия, о чём ты. Что значат эти звуки?
- Это на древнем, как и твои руны! Сила, волшебство! Ты видишь его, умеешь управлять?
Чуть в стороне вихревая воронка, напоминающая хобот, медленно опускалась к болоту. Её рыло рыскало из стороны в сторону, будто не могло найти цель. Короткие молнии плясали вокруг её основания меховым воротником, стоял страшный грохот, свистел ветер, и люди едва слышали друг друга. Илату и Нумо удерживал ил, ведьма же из-за ветра едва стояла на ногах. Она бросилась к Нумо, не опасаясь, что тот достанет её мечом, протянула пузырёк с эликсиром любви:
- Пей! Это вернёт тебе память! Подобное подобным! И останови его!
Нумо забрал пузырёк, задумчиво покачал в руке. А второй рукой опять начертал руны.
Илата увидела это и расхохоталась:
- Ты сумасшедший.
Воронка тут же ринулась вниз и коснулась болота. Вода, тина, ил, донные твари, всё это с невероятным чавканьем, хлюпаньем засасывалось чудовищным хоботом. Ведьма завыла так, будто терзали её саму. А смерч двигался уже за домом, осушал землю, сдирал торф. С трубным перегудом, слышным даже сквозь рёв ветра, вверх взлетел и тот здоровый пень с опятами, который попался Нумо на тропинке.
Может, ведьма и так не пережила бы своё болото, но Илата подняла жердь, с помощью которой её пытался вытащить Нумо, отвела руку и как копьём резко ударила ведьму в висок. Та рухнула.
- Я смогла! - выдохнула Илата. - Пей же! И предупреждаю, вспомнишь бывшую - убью. А ещё я храплю.
- Я тоже, - ответил Нумо.
Смерч был уже рядом, он мигом проглотил дом ведьмы и двигался к людям. Нумо последний раз взглянул на открытый пузырёк, размахнулся и швырнул его прямо в колдовской хобот.
Потом, шагая на юг и вспоминая доносившийся с неба счастливый смех Илаты, Нумо думал, что любовь сильнее зла. И что единожды предпочтя свободу навязанной любви и отдав за неё память, не стоит менять привычки. В конце концов, он знал, что детство так и так не вернуть. А главное, какому ещё охотнику за нечистью довелось победить такую хтонь?