Мир вздрогнул, передо мной на столе тело. Лампочка мигнула, за окном смех и осень. Заломило висок тупой болью и почему-то запах пороха. Малахов смотрит на меня и вопросительно кивает головой. Мол, что случилось? Черт его знает, накатило.
- Работаем!
Сбрить волосы полосой, разрез на коже, промокнуть тампоном, надрез кости. Тут главное делать немного под углом, чтобы не задеть ткани. Снимаем фрагмент черепа, поднимаем мозговую оболочку и вводим электроды на глубину не более сантиметра. Достаточно для снятия устойчивого сигнала, иначе можно повредить кору.
Струйка крови вылетает из под скальпеля, капля попадает на кожу. На контрольном мониторе горизонтальная линия, периодически проскальзывают всполохи от помех. Мозг мертв, как студень недельной давности. Да что же такое, вторая отбраковка на день...
- Малахов! Уноси его на хрен, я снова запорол! Готовь свежего!
Есть минут десять, пока тело свалят в утилизатор, санитары обработают паром стол и подготовят новый объект. Все по инструкции, в соответствии с нормативами института. Только взять бы сюда этих лобастых, и чтобы своими ручками все делали, по своим же инструкциям. Посмотреть бы на них, как они в полевых условиях, да когда еще всякие сумасшедшие митингуют по периметру.
Пока можно передохнуть и подышать. Снаружи хорошо, пахнет листьями, надвигающимися заморозками и гречкой из столовой. Ужин, голодная солдатня набивает брюхо. Гречка уже задолбала, хочется картофельного пюре. И свежих огурцов, с крупной солью, чтобы прям хрустела на зубах.
Из столовой вышел капитан Мозжухин. Ремни блестят, рука на кобуре, взгляд по верхушкам деревьев. Нормальный мужик, хотя и депрессивный после ста грамм. С другой стороны, кому сейчас легко?
- Капитан, что дают? Суфле из тунца? Паста из черных трюфелей? Ладно, я пошутил. Устал как собака...
Мозжухин подошел ближе. Мешки под глазами, руки не находят места. Бессоница, страх, и, наверное панкреатит. Но ведь держится, соответствует.
- Привет науке. Как успехи?
Капитан с юмором, выгодно отличается от деревянных сержантов. Говорят, что работал в какой-то там секретной службе. Что-то там случилось секретное и его с почетом выпихнули на досрочную пенсию.
- Смирнов, а можно посмотреть, как вы там их режете?
- Что за слова? Режете... Мы ученые, врачи. Спасители, можно сказать! Пошли, но ты мне будешь должен.
Новое тело. Под пленкой угадывается женское и красивое. Пальцы отстукивают ритм, веки подрагивают, гипер-тонус мышц, отсутствие коленного рефлекса. Два кубика раствора адреналина. Реакция аномальная, наступает фаза быстрого сна. Это один из простых физиологических тестов. У "спящих" аномальная физиология, они уже не совсем люди, в своей финальной стадии.
- Есть версия, что это куколки, - говорю я, делая разрез на коже. - И еще версия, что их гонит некий зов, из этих самых Гнезд. Сидит так какая-нибудь паучиха и свистит в дудку. Люди превращаются в спящих, идут в гнезда и там эта паучиха их лопает. Или пряники дает, как повезет.
- Похожа на мою дочку, - сказал Мозжухин, кивнул на тело. - Паучиха, говоришь? Вот бы добраться, посмотреть.
В этот раз электроды вошли четко, на нужную глубину. На экране энцелографа четкий сигнал ритмов. Пляшут свой безумный танец, который пока никому не вышло разгадать.
- А может там новое пришествие Мессии, - бормочу я. - Ну знаете, встаньте праведники по правую руку от меня и вкусите плоды вашей праведности... Или как там в оригинале?
У нас норма - каждого тысячного из спящих, которые идут в Гнездо, мы потрошим. Вскрываем черепушку, читаем электрическую активность мозга, берем образец тканей. Потом обработанная информация пересылается в институт. Для систематизации, обработки и выяснения причин. Да месяца уже как исход, города пустеют, куча материала, а толку нет. Даже более-менее толковая модель прогноза не появилась. То ли осталось всем нам от силы полгода, пока все не превратимся в спящих и не уйдем в эти Гнезда. Но может и десять лет. И никто еще не успел "поймать" момент трансформации, когда человек превращается в спящего.
- Видите скачущую кривую? Это активности мозга, - показываю на изломанную линию. - У нормального человека амплитуда другая, а здесь мозг словно на пределе. Думает, соображает. Никаких реакций на внешние раздражители. Такие вот дела, капитан.
Он проводит рукой по синей руке тела:
- Она... оно чувствует боль?
- Мы не мясники, обезболиваем, - усмехаюсь, подкручивая настройку. - Но даже если не обезболивать - они ничего не чувствуют, не слышат и не видят. Спящие - одно слово.
- Страшно мне, Смирнов, - прошептал капитан. - Ведь сгинем все, уйдем в эти проклятые Гнезда. Пойду, мутит от этого всего. Ты не обижайся, работай, вскрывай мозги, ищи там причину.
Капитан кивает - желваки как скалы, и выходит. Прописать, что ли, ему успокаивающего. Хотя тут впору себе прописывать. Мне тоже страшно, я только делаю вид, что все нормально. Иначе на этом блоку-посту не выдержать. Но держаться надо. Делать вид, вскрывать черепа, собирать данные, брать пробы. Надо, Смирнов, надо.
***
Лампочка в светильнике потускнела, судорожно замигала и, наконец, погасла. Электричество снова вырубилось, уже третий раз за сутки. Сквозь прикрытые жалюзи раздались чьи-то крики, стук железной двери и тарахтение оживающего дизель-генератора. Включился свет, в глаза бросился окружающий бардак. Журналы нараспашку, исписанные куриной лапой листки, мятые рулоны с графиками, распечатки МРТ с пятнами чая...
Выудил из всей это кучи ноутбук и включил его. Надо было закончить отчет и внести данные в базу, накопилось много материала за целую неделю. Файлы с ЭЭГ, архивы с томографа, таблицы по внешнему осмотру.
По ушам звонко ударила автоматная очередь, по асфальту покатились гильзы. Окно открыто, каждый звук бьет по ушам. Куда положил плащ? Быстрее наружу.
Буквально в десяти метрах, на стоянке между шлагбаумом и бетонным ограждением, лежит человек. Рядом с ним торчит солдат с автоматом.
Из казармы выскочил капитан, расстегивая на ходу кобуру. Подбежал к стоящему солдату и выхватил у него автомат. Солдат вздрогнул, уставился на капитана, словно не узнал его. Потом все-таки подобрался и начал говорить:
- Техник, из гаража. Курили, вдруг его вроде как ломать начало, корчить всего. Я из автомата очередь дал в воздух.
- Ну и зачем стрелял? - спросил капитан, наклоняясь к лежащему на земле. Но близко рассматривать его не стал, держал дистанцию.
- Страшно, вот и стрелял, - ответил солдат. - Думал, кинется.
Из казармы выбежали еще несколько человек. Сержант, водитель и несколько техников. Все сонные, в трусах и майках.
- Смирнов, посмотрите этого... - капитан кивнул на лежащего.
Посмотреть можно, за этим и вышел. Бледное, до какой-то желтизны, лицо. Зрачки не реагируют на свет, тело напряжено в струну, пальцы будто отстукивают какой-то ритм.
- Быстро ко мне в модуль. Это же момент трансформации, он в переходной стадии!
Но никто из стоящих не пошевелился. Солдаты сгрудились и опаской смотрели на техника.
- Нельзя их трогать, они же заразные, - ответил сержант.
- Мы тут скоро все такими станем, - угрюмо сказал кто-то из техников. - Гнездо-то всего в паре километров, оно же притягивает к себе. И чего торчим здесь...
- Бабы, - коротко бросил капитан и взял за ноги лежащего. - Доктор, хватайте его за руки.
Электроды путались и упорно не хотели закрепиться на голове у несчастного. Волос у него был курчавый и густой, побрить бы, да уже совсем некогда. Загудел блок настройки, подстраивая мощность под выходной сигнал.
- Капитан, придерживайте его, чтобы с кушетки не упал, - бросил я, настраивая компакт-энцелограф.
Вот был обычный человек. Думал, прикидывал, солярку потихоньку из гаража тырил. А потом раз - и трансформация. И лаборатория под боком. И оборудования свободно. Невероятное везение.
На экране линии ритмов отплясывали ломанный танец. Даже на глаз сигнал отличался от обычного, снятого со здорового человека. Гамма-ритм зашкаливал по своей активности, перебивая все прочие. Мозг словно решал какую-то сложную задачу, выдавая запредельную амплитуду, невозможную для нормального человека.
- Что там? - спросил капитан, заглядывая в экран.
- Кардинальное изменение работы мозга, - я пожал плечами. - Участки мозга, связанные с речью, полностью спят или дезактивированы. Карта активности нейронов меняется прямо на глазах. Словом, трансформация.
- Может, и правда какой-то зов их гонит, - сказал капитан. - Из Гнезд этих..
- Только вот никаких сигналов оттуда не зафиксировали, - ответил я. - А данные прелюбопытные. Прорыв, можно сказать.
Нужно было еще взять образец клеток. Достал зонд-пробник, активировал его и приложил к руке. Отщипнул кусочек кожи, упаковал и положил в холодильник. Потом отправить, вместе с другими образцами.
Техник, или то, чем он теперь стал, сел на кушетке, отодвинув от себя капитана. Потом сдернул с головы электроды и уронил их на пол. Глаза у него было закрыты, но он словно оглядел помещение, повернув голову в стороны. Остановил невидящий взгляд напротив двери и уверенно пошел к ней.
- Все, теперь он трансформировался, - сказал я. - Насильно держать бессмысленно, будет долбиться, пока голову себе разобьет. Но данные снять я успел. Шикарные данные, конфетка.
Началось все месяц назад. Вначале единичные случаи, потом уже массово. Люди трансформировались и уходили в лес, где начинали строить свои Гнезда. Огромные, высотой в несколько этажей, они напоминали вороньи гнезда. Их обнесли заборами, поставили блок-посты, чтобы не лезли обычные люди и сумасшедшие фанатики. Спящих вначале пытались задерживать, но они либо калечили себя, или всей массой продавливали ограждения. Поэтому все ограничивалось попыткой обследования, снимали показания активности мозга и образцы тканей. Упорядочили, одним словом.
Их словно что-то манило в эти Гнезда. Случайные люди, домохозяйки, водители, брокеры, да кто угодно, превращались в спящих и шли в Гнезда.
Обычному человеку к нему нельзя подобраться, какой-то невидимый барьер не позволял людям войти. Вначале головокружение, потом потеря сознания. Техника также отказывала, просто выключалась.
Спящий вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Солдаты опасливо расступились перед ним, постовой открыл ворота и быстро перекрестился. Новый спящий вошел в открытые ворота и скрылся в темноте.
- Есть что выпить? - спросил капитан.
***
После первой стопки капитана прорвало. Накипело, накопилось у этого крепкого мужика и требовалось все это вывалить перед кем-то. Молодой доктор и ученый, вроде меня, для этого идеально подходил.
Призвали из резерва, как только объявили режим чрезвычайно ситуации. Дома жена, дочка взрослая, собака. Отец и мать обратились почти сразу, сам он их не видел, потом только соседи рассказали.
Потому и пошел служить, сам попросился. От страха и от злости. Занятный мужик, одним словом.
- Страшно, доктор, - пьяно шептал капитан. - Как представлю, что я сам превращусь в такого вот...Или жена, дочка. Почему не долбанут по этим Гнездам? Не понимаю... Мы же все такими станем.
- Нельзя долбать, там люди. Странные, но ведь люди. - ответил я. - И вообще, может это какая-то новая ступень развития. Мы их долбанем, а потом они нас. Или мы себе какой-нибудь путь в светлое будущее отрежем.
- Это уже не люди! - стукнул по столу капитан. - А я не хочу вот, как этот техник, корчиться, ясно? И в светлое будущее не хочу.
В голове шумело, от водки и усталости.
- Ну а если бы тебе предложили узнать, что там происходит, в этом Гнезде? .
- Человеку туда не пройти, Барьер, - ответил капитан. - Я не пойму, ты к чему клонишь?
Выложить все ему? В любом случае, нужна помощь. В одиночку проверить версию я не мог.
- Я могу пройти Барьер и попасть в Гнездо.
Капитан недоверчиво махнул рукой. Потом стал серьезным и как-то по другому посмотрел.
- Давай завтра на трезвую голову, - сказал капитан.
***
- Сонливость, ноги немеют, жжение в груди.
Ощущения накатывали довольно быстро, волны эти начинались в ногах и били в макушку. Язык не успевал за реакцией тела, слова выходили с запозданием.
Успокаивающе гудел скан-томограф, капитан сидел рядом и следил за капельницей. Под рукой у него лежал шприц и несколько ампул из набора реанимации, если что пойдет не так. Ну так я надеялся, по крайней мере. Так мне спокойнее думалось.
В худшем случае, барьер просто не пустит меня в Гнездо и вернусь я назад. Или это просто не сработает, и меня просто накроет вот тут, на этой кушетке. А если получится... Будет шанс увидеть все самому. Ничего сложного нет. Нужно следить за введением лекарств и все записывать.
- Тяжело говорить. Слышу какой-то гул. Нет, скорее барабан. Низкий, стучит... Это и правда похоже на зов. Или приглашение.
Потом резко накрыло, ноги и руки будто окунули в жидкий азот. И мысли стали тягучие, рывками, вроде кто-то показывает отрывки черно-белого фильма на драной простыне в старом сарае. Причем показывают фильм про меня, и смотрю на себя со стороны. Я это он, он это я. Он\я.
Дорога, за спиной капитан закрывает ворота блок поста. Мокрый после дождя асфальт, почему-то воспоминания из детства. Прятки на бабушкиной даче. Он прячется под крыльцо. Доски сверху скрипят, бабушка ищет его на кухне. Между земле и балками пола где-то полметра. Земля тут сухая и пыльная. Рука натыкается на что-то хрустящее. Мертвая птица едва присыпана, высохший глаз и скрюченные лапы. Понимание, что все смертны. И он, и бабушка, и родители. Страх. Он\я плачет и бежит в дом...
Показалось Гнездо. Торчащие во все стороны бревна, кто-то шевелится на этой куче. Множество тропинок, люди несут бревна и подают их в большие, метра два, отверстия-входы. Скорее похоже на муравейник, а не на гнездо. Барабан в голове звучит все громче, тянет к себе, зовет.
Мама зовет из окна, пора ужинать. Он\я сидит в зарослях крапивы, за будкой трансформатора. Пробует курить окурок. На фильтре след от красной помады. Дым горький, голова весело кружится.
Он\я подходит к дыре-входу. Глаза закрыты, но барабан ведет, тянет, манит. Кто-то смотрит, оценивает, проверяет. Уверенность, что обман раскроется. Не обратился и не спящий, просто глупый человек. Оглушил свой мозг, чтобы показатели были как у спящего, пройти барьер. Простая последовательность транквилизаторов, меняющая ритмы мозга, как у спящего. Но пускают, разрешается идти дальше. Он\я идет. Под ногами пружинят ветки и хвоя, жарко и душно.
Ход идет вниз, оттуда поднимается тепло. Барабан в голове ускоряется, охватывая все тело. Конечно, они все видят. Иногда навстречу идут люди. Вокруг темнота, он\я каким-то образом все видит.
Большое пространство, много людей вокруг. Сидят, лежат, стоят, усиливают ритм. Говорить нельзя и невозможно. Надо думать. Думать, как все, а все как я.
Большая перемена в школе. Он\я написал в брюки. На синей ткани не видно пятно, по ногам течет теплое, пятная на стертом паркете. Он ждет родителей в учительской. Пахнет мочой и овсянным печеньем. Молодая учительница английского старательно смотрит в книжку, а не на него. За окном пролетает самолет, по стеклу ползет сонная муха.
Он\я танцует. Все вокруг двигаются вместе, У них теперь один ритм, одни мысли. Он\я везде. Думать становится трудно, мысли словно гири, падают в темный подвал. Руки отбивают ритм, ритм входит в мысли, мысли входят в ритм. Все мысли, всех людей, всех Гнезд. Из прошлого и будущего. Он помнит каждый миг своей жизни. Каждого атома Вселенной. Сквозь его тело несутся нейтрино, он ощущает каждый из них. Множество Гнезд, по всей планете. Разум каждого обращен внутрь, все ответы давно уже есть. Он\я\они. Единство всех.
На блок посту сидит капитан и листает журнал записей. Он боится. Сержант играет в карты с техником. Идет буря, скорость ветра до десяти метров. Капитан достает пистолет из кобуры... Вспышка.
Танец прекращается. Мир из бесконечного сжимается до маленькой картинки вокруг. Лекарство перестает действовать, начинает жутко ломить виски. Надо больше времени для синхронизации, но это ничего, нужно просто скорректировать дозировку. И еще можно подобрать комбинацию, чтобы заблокировать трансформацию, превратить спящего обратно в человека. Эти два процесса обратимы, все просто. Это приглашение. Можно прийти, а можно отказаться.
Он\я теперь не часть всего, а просто обычный человек. Кто-то ведет прочь отсюда. Мелькают облака и сетчатый асфальт. Ворота распахиваются, когда он\я подходит к забору. Мокрые ноги, судорога сводит лодыжку. Сетка забора холодит ладони. Спать, прямо здесь.
***
Глаза резало от света, во рту ощущался кислый, до судороги, вкус. Суставы болят, словно вчера таскал тяжести.
- Очнулся, следопыт? Второй день спишь, - на стуле сидел капитан и листал журнал.
А что рассказывать? Как объяснить словами, что он был частью Вселенной? Прикоснулся на мгновенье к знанию и тут же потерял его. Он был всем и стал никем. Теперь просто "я".
Пробовал рассказать про танец, про людей вокруг. Но капитан только хмурился и недоверчиво крутил головой. Ерунда, мол.
- А ты ждал, что там людей живыми едят? Это всем надо попробовать. Теперь понятно, зачем нужна эта трансформация, иначе мозг не выдержит.
- Это же ловушка для всех, - нахмурился капитан. - Они же тебя просто обвели вокруг пальца. Картинки, вселенная, знание... Ты понимаешь? Паучиха приманивает.
- В любом случае, теперь мы знаем, как туда можно попасть, - сказал я. - Каждый может попробовать, пусть это будет как приглашение. Нужно просто скорректировать рецепт.
Капитан расстегнул кобуру, вытащил пистолет и сел за стол.
- Ты хочешь, чтобы мы все стали такими?
Это все уже было показано мне там, в Гнезде. Кобура, пистолет, холодные глаза капитана. Для меня выбор очевиден, для капитана тоже.
- И есть сочетание лекарств, чтобы блокировать трансформацию. Я напишу оба варианта на листке и оставлю на столе. Сам решай, что с этим делать.
Расстояние маленькое, и перед пулей идет волна пороховых газов. Потом удар в голову и догоняющий звук. Капитана не переубедить, не в этот раз точно. Но количество попыток бесконечно...
Мир вздрогнул, передо мной на столе тело. Лампочка мигнула, за окном смех и осень.