Однажды в Эшенбахеме появился незнакомец. Он был высок и сух, но крепок. На смуглом лице, словно вырезанном из ольхи, отполированной временем, яркой инкрустацией горели светло-голубые глаза. Прямые волосы до плеч, тёмные пополам с проседью, были схвачены на лбу кожаной лентой. Добротный плащ видал виды, так же как заплечный мешок, сапоги, и вся одежда. Ничего ценного ни при нём, ни на нём не было, кроме серебряного перстня на среднем пальце левой руки с крупным светло-голубым камнем, таким же ярким, как глаза пришельца.
Трудно было определить его возраст и род занятий, а на наводящие вопросы он попросту не отвечал. Представился только именем Сарен. Мастер Биркин в своей таверне раньше таких не видывал, но развитое чутьё подсказывало ему, что незнакомец может оказаться опасен, хотя оружия при нём заметно не было. Тавернщик мудро решил обращаться с постояльцем осторожно: крайне предупредительно, но лишнего, на всякий случай, не болтать. Впрочем, и сам гость был на редкость немногословен.
Два дня мастер Сарен просидел в общей зале молча, внимательно слушая все разговоры, но не вступая в них. На обращения отвечал односложно либо вовсе молчал, но вполне дружелюбно, так что собеседнику становилось неловко навязываться далее. После того, как все расходились по домам, он поднимался к себе спать. Утром молчаливый гость бродил там, где его никто не видал, а к обеду снова появлялся в таверне и укоренялся за облюбованным столом справа от камина, который стоял отдельно от прочих, и в то же время позволял видеть всех.
На третий день ни свет, ни заря, когда мастер Сарен в привычном одиночестве заканчивал свой ранний завтрак, в таверну зашла Эмрис, Сваалова дочка, чтобы купить молока.
Мастер Биркин несказанно удивился такому событию, ведь у Эмрис была своя корова. Впрочем, судя по заплаканному лицу девушки, случилось какое-то несчастье. Естественно, мастер Биркин предположил, что это её драгоценный Тарк сожрал бедолашную Маришку, за что девушка наградила его таким пронзительным взглядом, что сразу вспомнилось, как вся округа побаивалась её матери, якобы за дурной глаз.
Оказалось, что корова сломала ногу, застряв ею в расщелине у дальних камней. "Кто же гоняет туда скотину на выпас?" -- сочувственно сокрушился мастер Биркин, но тут же прикусил язык, чтобы не заработать ещё один обжигающий взгляд -- а вдруг сглазит? Конечно, дракону Эмрис, который был у неё заместо пастуха, вздумалось попрыгать с любимого с утёса, вот и случилась беда. Тарк принёс Маришку домой и с тех пор не отходит от неё -- горюет.
Мастер Биркин, как человек сострадательный, уступил ей по сходной цене половину утреннего надоя, который обычно свозили на рынок в Ахерн. Как человек деловой, он тут же поинтересовался, не нужна ли ей помощь забить скотину и за сколько она готова продать её тушу или ту часть, которую сочтёт лишней для себя -- такой хрупкой девушке вряд ли справиться с целой коровой. Эмрис снова расплакалась и сказала, что пока не готова распрощаться с Маришкой. Конечно, она понимает, она всё понимает... "Только давайте поговорим об этом завтра!" -- "Ну завтра, так завтра, дочка. А вот и молоко принесли. Конечно, и завтра приходи."
Перелили молоко из большой кадки в два ведра поменьше, Эмрис водрузила их на коромысло и медленно пошла со двора со своим грузом. Путь ей предстоял неблизкий, ибо жила она за деревней, да только такая уж у неё судьба нелёгкая, а виной всему -- характер.
Сперва отец её, Сваал, земля ему пухом, с семьёй повздорил и выстроился на отшибе. Потом жену себе откуда-то привёз, красивую и тоже с характером, поговаривали -- ведьма. Померла она при родах, а он с дочуркой остался, души в ней не чаял и на всё ради неё был готов. Вот и когда этот детёныш дракона откуда-то взялся, отстоял дочкин каприз. Деревенские бы ни за что не согласились жить с этим чудищем рядом, а Эмрис ни за что не соглашалась с ним расстаться. Пока тот был маленьким, то вроде и не сильно опасным, а как подрос, то навязать своё мнение силой стало уже невозможным. Но поскольку деревенскую скотину дракон и правда не трогал, а самого его тоже почти не видали, то деревня более-менее смирилась. К тому же, ни волки, ни медведи с тех пор в округе никого не беспокоили... Теперь, когда Сваал умер, только дракон юную сироту и оберегал, а не то бы давно уже или украли, или ещё что похуже. Предлагали ей бросить всё и в работницы идти, даже замуж сватали -- красивая же девка, но упрямая, каких свет не видывал! Тянет своё хозяйство, скотину семьёй считает. Только что она теперь без коровы будет делать, когда дракон её так любит молочка попить?..
Всё это мастер Биркин выложил своему странному постояльцу, после чего тот прихватил плащ и покинул таверну, как и в два предыдущих утра. А хозяин остался размышлять, как же так вышло, что он напрочь забыл о своём решении ничего тому не рассказывать и выдал всю историю юной сироты в ответ на простой и даже не к нему, а куда-то в пространство обращённый вопрос: "Зачем одинокой девушке столько молока?"
Из-за тяжести вёдер Эмрис двигалась медленно и, ещё не дойдя до конца улицы, взмокла. Но что поделаешь, ведь надо чем-то Тарка кормить! А он не отходит от глупой Маришки, чтобы та не вставала на поломанную ногу. И как теперь с нею быть? В глазах опять защипало. Не хотелось смиряться с неизбежным!
Какой-то человек догнал её, а поравнявшись, замедлил шаг, приноравливаясь.
-- Здравствуй, Эмрис, -- сказал он.
Голос был приятный, располагающий, но незнакомый. Эмрис повернула голову и увидела чужака. Глаза у него были ясные и какой-то тёплой искрой напомнили ей отца. Девушка воспользовалась поводом передохнуть и поставила вёдра на землю.
-- Кто вы? Я вас не знаю, -- ответила она.
-- Меня зовут Сарен, -- представился незнакомец. -- Я всё слышал в таверне и решил, что тебе не помешает помощь.
Эмрис смешалась, не зная, что ответить -- она не привыкла, чтобы ей помогали, но ноша была такой тяжёлой... Сарен милостиво избавил её от необходимости что-то решать, подхватив вёдра в руки и зашагав вперёд, легко, будто те вовсе ничего не весили, хотя на вид его ни сильным, ни молодым назвать было никак нельзя. Девушка так и осталась растерянно стоять с пустым коромыслом в руках, не уверенная, как реагировать.
-- Идём же, -- Сарен обернулся с улыбкой, которая решила дело.
-- Я... я бы сама... -- всё же пробормотала Эмрис, догнав его, а потом сердито добавила: -- Обычно я и без чужой помощи прекрасно обхожусь.
-- Ну, насколько я понял, с коровой, сломавшей ногу, тебе не управиться.
-- Что вы имеете ввиду? Я не хочу её резать!
-- Как раз это я и имею ввиду. Резать её незачем.
-- Как это? -- Эмрис даже остановилась от удивления, но Сарен продолжал размеренно шагать, и она поспешила догнать его.
-- Я знаю кое-что о животных. И могу вылечить твою корову.
-- Вылечить?! -- сначала её пронзила радость и облегчение, однако, в следующий момент горе навалилось ещё сильнее. -- Но мне нечем вам заплатить!
-- Разве я сказал что-то об оплате? Я говорил лишь о помощи.
-- Но... но...
Это было слишком. Эмрис замолчала, стиснув зубы, чтобы не расплакаться. Она старалась храбриться и справляться со всем сама, но этот человек чем-то напоминал ей отца, которого так не хватало! И ведь на самом деле было тяжело...
Слава добрым духам, Сарен шагал себе, не оборачиваясь, и ничего больше не говорил, будто дело было решённое.
Они перешли ручей по деревянному мостику, пересекли поле, а потом перелесок, и Сарен ни разу не спросил Эмрис, куда идти. Она этого, впрочем, и не заметила. Девушка так была занята своими переживаниями, что забыла даже предупредить чужака о драконе.
Как только они вышли из-за деревьев, Тарк поднял голову над тыном и издал угрожающий звук. Сарен застыл, как вкопанный. Надо сказать, тут было чего испугаться. Тарк вымахал уже больше дома ростом и легко выглядывал из-за высокого забора, лёжа прямо на земле. Огромный череп покрывала чёрная блестящая чешуя, а роговые отростки топорщились, словно клыки и рога. Не вызывало сомнений, что человек такому чудищу на один зубок. Если бы только Тарк не обладал таким добродушием, о чём, впрочем, знала, только одна Эмрис.
-- Тарк, перестань, это друг! Он помог донести тебе молоко. Идёмте, мастер Сарен, не бойтесь, он не тронет, -- увещевала Эмрис.
Однако ни человек, ни дракон не шевельнулись, уставившись друг на друга. Эмрис даже немного испугалась. Ей показалось, что Тарк знает, что это за человек, а вот она -- нет. Разве не глупо вот так доверяться первому встречному?
Однако Сарен вдруг сказал совсем другим, глубоким и гулким голосом непонятное слово, обращаясь к дракону, что несказанно удивило Эмрис: обычно люди пугались, и уж вовсе никому, кроме неё, никогда не приходило в голову с ним разговаривать. Но ещё больше её поразило другое -- Тарк ему ответил! Это не походило на человеческую речь, однако, произнесённые звуки явно имели какой-то определённый смысл. После этого Тарк мирно спрятал голову обратно за тын, давая добро на проход, и Сарен спокойно продолжил путь к калитке.
У Эмрис всё смешалось в голове окончательно, поэтому она молча последовала за новым знакомым в собственный двор.
Сарен недрогнувшим шагом подошёл к дракону, уселся между его лап и осмотрел корову, которая точно так же приняла его, как своего. Даже кошка Мурка пришла и села рядом, не делая обычного вида, что она сама по себе. У девушки что-то сжималось в груди при виде того, как этот странный человек обращается с её домочадцами. Да и сама она беспрекословно стала выполнять его распоряжения, когда он их высказал. Всё это было совершенно необъяснимо, хотя ни капли не походило на морок болотных кикимор.
Пока Эмрис топила печку и грела воду, Сарен сходил в лес, вернулся с грязью, глиной и ворохом трав. Ещё часа два или три он возился возле коровы: дал ей что-то пожевать, чтобы та заснула, потом несколько раз оборачивал ногу какими-то компрессами и подолгу сидел ждал. Временами они с Тарком обменивались короткими фразами, так что Эмрис стала даже завидовать: это ведь был её дракон, но она его не понимала... И откуда-то, из урывками слышанных где-то когда-то рассказов выплыла догадка о том, что этот человек -- волхв.
Девушка успела переделать свои домашние дела и приготовила гостю поесть -- хотя бы этим она могла отплатить. Сарен не отказался. Ел молча. У Эмрис на языке теснилась тысяча вопросов о том, кто он такой, зачем помогает ей и тому подобное, но она посмела спросить только, можно ли научиться говорить с Тарком.
-- Видишь ли, язык драконов совсем не такой, как у людей. Они общаются мыслеобразами, а звуки -- лишь носитель основной идеи. Значения звуков запомнить несложно, но они слишком общие, а вот формировать в уме чёткие картинки -- задача, которой можно учиться много лет. Обычно дракону гораздо проще поговорить с людьми на их языке, но твой, похоже, не умеет этого делать.
Заинтригованная девушка всё же упросила старика обучить её приветствию. Задача оказалась не такой простой, как она полагала. Драконы не разменивались на подобные мелочи. Пришлось выбрать из не очень подходящих значений что-то вроде "единство создавать" и получилось слово "АЗ", которое нужно произносить максимально гулко, при этом стараясь вложить в него свои чувства.
Эмрис тренировалась, лёжа на лавке, пока не уснула. И какова же была её радость, когда утром Тарк ответил ей таким же словом! При этом она ощутила, как в сердце снаружи толкнулась тёплая приятная волна. Опьянённая таким успехом, девушка с порога потребовала у заявившегося спозаранку Сарена научить её чему-нибудь ещё. Тот согласился, но велел хорошенько подумать, чему именно.
Сарен притащил два ведра молока, одно выдал дракону и отпустил того поохотиться, пока занимался коровой. Времени на это ушло вдвое меньше, чем вчера. Эмрис, работая на огороде, прозевала, как гость начал колоть ей дрова, обнаружив, что поленница почти пуста. На самом деле, у девушки так было всегда, потому что ей не хватало сил нарубить слишком уж много. Увидев это, она засмущалась, просила прекратить, но волхв велел лучше приготовить обед, и она снова послушалась: умел он как-то так сказать, что и возражать не хотелось.
К вечеру Эмрис придумала, что ей нужно знать, как попросить Тарка что-либо принести. Но Сарен возразил, что дракон её и так понимает, а вот ей не мешало бы научиться понимать его, хотя бы в общих чертах. Выяснив, что девушка грамотна, он продиктовал ей в отцовскую "книгу учёта" примерные значения звуков: где призыв, где опасность, и как отличить их важность по степени открытия глотки. И опять юная хозяюшка перед сном заучивала новые знания.
На третий день Сарен принялся чинить Эмрис прохудившуюся крышу, и к вечеру девушка поняла, что больше не может откладывать назревшие вопросы. Закончив с делами и накормив волхва ужином, она решительно сказала:
-- Я не знаю, чем заслужила такую помощь, но я не могу просто так её принимать. Объясните мне наконец, кто вы такой, что делаете в нашей деревне и почему помогаете мне?
В глазах Сарена мелькнула весёлая искорка:
-- Имя моё ты знаешь, кто таков, догадалась, а пришёл я, если честно, за твоим драконом.
У Эмрис внутри всё сжалось, дух перехватило, глаза прокричали: "Не отдам!"
-- Не волнуйся, я не стану его отбирать. Да это, похоже, и невозможно. Просто такой дракон очень редкий и нужен для одного важного дела. Я собирался просить его о помощи, но всё оказалось запутанней, чем я полагал. И теперь я не знаю, как быть. А пока размышляю и жду озарения, почему бы тебе не помочь? Мне не трудно.
-- Вы хотите сказать, что Тарк не животное, а разумный вроде меня или вас?
-- Должен быть намного разумней нас обоих, но он... неполноценен.
-- Что это значит? Хотите сказать, мой дракон -- дурачок? -- обиделась Эмрис.
-- Можно выразиться и так, -- вздохнул волхв. -- Но намного серьёзней то, что у дракона должно быть две души, а у этого только одна. И похоже, он восполняет недостачу привязанностью к тебе. Теперь понятно, как Ильмир подчинил своих драконов. Беда оказалась весьма серьёзней, чем я полагал.
-- Что за Ильмир? Какая беда? -- всё больше беспокоилась девушка.
-- В северных землях объявился нехороший чародей. Он захватывает княжества и сеет в них хаос и страх при помощи наместников, летающих на драконах. Вообще, драконы -- весьма могущественные существа, для которых так же смешно подчиняться человеку, как и угнетать княжества, но, видимо, его драконы тоже неполноценные. В них каким-то образом воплотились души, ещё не созревшие для таких способностей. Поэтому они и форму менять не умеют.
-- Нормальные -- да. И ты вряд ли догадаешься, что встретила дракона, даже если он забредёт в этот мир. Но эти -- нет. Они и половины положенного не умеют. Думаю, без партнёра они вообще вряд ли смогут существовать. Тарку просто удивительно повезло с тобой, Эмрис.
Глаза Сарена засветились такой теплотой, что у девушки ком к горлу подступил, и, чтобы не расплакаться, она спросила:
-- А чем Тарк такой особенный и для какого дела он нужен?
-- Чёрные драконы невосприимчивы к магии. Тарк мог бы проникнуть в крепость Ильмира, минуя все магические защиты.
-- А для чего туда проникать? -- робко продолжала расспросы девушка.
-- Чтобы убить его, -- тяжело вздохнул Сарен и на лицо его набежала тень.
Эмрис же словно ушатом холодной воды окатили.
-- Убить? -- переспросила она. -- Иначе никак?
-- К сожалению, в данном случае -- нет, -- лицо волхва затвердело. -- Если Ильмир смог устроить неправильное перевоплощение душ, значит, он не просто польстившийся на посулы тёмных сил человек, а, вероятней всего, уже воплощение кого-то из Проклятых. И изгнать его из этого мира можно лишь так.
-- Кто такие Проклятые? -- совсем тихо спросила Эмрис.
-- Если коротко -- великие духи, братья наших богов, которые сопротивлялись сотворению мира в том виде, в котором он существует, а теперь стремятся проникнуть в него и переиначить на свой лад.
-- Сея хаос и страх? -- почти неслышно.
-- Именно так.
Ошеломлённая нарисованной картиной, Эмрис встала и принялась убирать со стола. Мир внезапно стал намного больше и страшнее. Сарен уже выходил, когда она внезапно спросила:
-- А если я расстанусь с Тарком ради такого важного дела?
Волхв остановился в дверях и глубоко вздохнул, прежде чем ответить:
-- Боюсь, ничего не выйдет. Вы с Тарком связаны, и один он не сможет действовать. А заменить тебя кем-то вряд ли выйдет. Дополнительная сложность в том, что я не имею права убивать. Я могу обучить, направить, защитить, но лишить Ильмира жизни должен кто-то другой. Если честно, я рассчитывал на самого дракона, но получается, что сделать это придётся его всаднику. И для обоих этот подвиг может оказаться смертельным. А о таком я просить не могу.
Он ещё раз вздохнул и ушёл. А Эмрис осталась размышлять над судьбами мира. Можно понять, что ей не спалось. Она вышла под звёзды к Тарку и забралась к нему на плечо. Дракон подвинул лапу так, чтобы она не соскальзывала. Казалось, он её понимал. Точнее, это раньше ей казалось, а теперь она точно знала, что должен понимать. Только как бы узнать, что он думает в ответ?
Эмрис обхватила шею Тарка, насколько могла и заговорила вслух:
-- Что же нам с тобой делать, Тарк? Как теперь жить, зная, что где-то плодится зло, а мы с тобой, возможно, единственные, кто мог бы его остановить, но...
Что "но", она не знала. Страшно. Помирать не хочется. Убивать кого-то -- ещё меньше. Но. Что, если тот чародей, Ильмир доберётся и до них? Тоже страшно. Отец рассказывал про нашествие, которое было на памяти его прадеда -- такое пережить никому не пожелаешь. А то были всего лишь люди...
-- УА, -- внезапно протянул Тарк.
По свежей памяти выходило, что тот выразил намерение единства. Но что это значило? Эмрис встрепенулась. Тарк ссадил её на стоящий рядом стог сена и приблизил морду так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Девушка ощутила необъяснимую тягу прислониться к чешуе лбом. Похоже, это было мысленное приглашение, на которое она с радостью ответила. И как только их головы соприкоснулись, что-то случилось. Эмрис увидела мир вокруг весь сразу -- не глазами, а словно напрямую сознанием, и выглядел он непривычно.
Всё было окутано свечением разных цветов и яркости: дом -- бледно-жёлтый, лес поярче -- зелёный, Маришка -- ярко-розовая с фиолетовым затемнением в сломанной ноге, повсюду мелкие красные точки ночных насекомых; при этом местами пространство как-то странно искажалось, а местами наблюдались сгущения тьмы. Эмрис обратила взор на Тарка, но увидела вместо дракона темноволосого юношу с зелёными глазами.
"Меня зовут Элдин" -- сказал он беззвучно, но тон был ласковый.
Они сейчас разделяли не только мысли, но и чувства. Эмрис понимала, что смотрит на душу Тарка. Она казалась вполне человеческой, понятной и близкой.
"Как ты попал в тело дракона?"
"Я был учеником мага в прошлой жизни, и он посулил мне скачок в могуществе, если я пройду определённый ритуал. Но теперь я понимаю, что он меня обманул. В развитии невозможно сжульничать. Это тело способно на много большее, но мне не хватает власти им управлять. И от этого я чувствую себя беспомощным".
Эмрис ему сопереживала, но до неё внезапно дошло, что это вовсе не "питомец", а, как минимум, равный. Причём, он знал об этом с самого начала.
"Почему ты выбрал меня?" -- спросила она.
"Я мог бы задать тот же вопрос. Моё яйцо забраковали там, где снесли, и оно пошло гулять по торговцам. Я вылупился бог знает где и жил в клетке. Постоянно жаждал общения с разумными, но меня все принимали за зверя. А ты, казалось, готова была меня понять. Думаю, мы заинтересовались друг другом взаимно".
"Почему же ты раньше не пытался со мной заговорить?"
"До появления Сарена я даже не знал, что умею. Когда он ко мне обратился, эта способность впервые себя проявила. Тем более, я не догадывался, что могу пообщаться с тобой мысленно".
Тут от Элдина пошла такая тёплая сердечная волна, что Эмрис поняла: хотя она и смотрела на дракона, по невежеству, немного свысока, он поддерживал её, как настоящий друг. Благодарность и ответные дружеские чувства захлестнули её, и они мысленно обнялись. Однако, её товарищ был в плачевном положении.
"Но делать-то теперь что? В смысле -- тебе. Чего ты хотел бы?"
"Больше всего на свете я хотел бы вернуться в тело человека. Но увы, драконы бессмертны, а значит, я в ловушке. Единственный выход -- погибнуть, однако убить дракона способны очень мало существ. Впрочем, если Ильмир -- Проклятый, то, наверное, справится..."
"Хочешь сказать, предложение Сарена тебе по душе?"
"Для меня это было бы идеальным вариантом -- я бы даже искупил свою ошибку. Но я вовсе не хочу подвергать опасности тебя. А без тебя вряд ли смогу. До того, как ты появилась, мои двенадцать чувств сводили меня с ума. Когда я стал жить для тебя, они подчинились. А теперь, когда мы поговорили... Вот, посмотри".
Дракон отстранил голову, мир вернулся в привычный вид, а перед девушкой замаячил кончик тонкого остроконечного хвоста. Раньше пятая конечность у Тарка была толстой и не доставала до переднего плеча. Эмрис прикоснулась к блестящему кончику, чтобы узнать, какой он на ощупь, и контакт сознаний восстановился.
"Похоже, когда наши разумы слиты, я обретаю большую власть над своими способностями. Но я не могу подчинить твою жизнь своей, не имею права. Ты рождена на своём месте, а я нет. С одной стороны, я мешаю тебе жить нормальной человеческой жизнью; с другой, без меня тебя некому защитить; а с третьей, я без тебя могу потерять разум и натворить много бед. Я не знаю, как быть".
Эмрис тоже не знала. Она съехала со стога и устроилась между лап Тарка, который подгрёб немного сена и устроил ей лежанку. Оба они призадумались.
До сих пор Эмрис откладывала мысли о будущем, но теперь оно стоит на пороге, и пора делать выбор. "Будущее" -- отозвался мысленным эхом Элдин. Звучало оно так долго, что девушка под него уснула. И приснился ей сон.
Эмрис стояла в подземелье, и перед ней было три двери -- все закрытые, но с небольшими окошками. Девушка подошла к первой и заглянула туда. Там она была замужем в большом доме с большим хозяйством, и было у неё всё, кроме дракона -- муж повелел от него избавиться, иначе саму выгонит и детей заберёт... Девушка в ужасе отпрянула: нет, такой путь ей совсем не подходит. Как можно прогнать друга, да потом ещё жить с человеком, который заставил тебя это сделать и угрожал отнять детей? Уж лучше смерть!
За окошком второй двери она была дряхлой старушкой, которая еле выползала на крыльцо. Двор зарос бурьяном, сад одичал. Тарк таскал ей какую-то еду с чужих огородов, даже воду умудрялся кое-как из колодца достать, но что греха таить? Тяжким было это существование, а смерть -- долгожданной гостьей. Вот только дракона было жалко оставлять -- как он один?.. Не такой жизни она желала себе и ему, и ведь только отсрочила неизбежное одиночество друга. Ноги словно налились свинцом и не желали шагать на этот путь.
За третьей же дверью творилось стах что: сверкали молнии, летали смерчи, с треском лопались огненные шары, и они вместе с Тарком прорывались сквозь этот ад к высокой башне. И прорвались! Бросились камнем на чародея, который мучил множество княжеств, прошли сквозь все его защиты, и задавили его самого. Вот только предсмертным проклятьем он устроил чёрный взрыв, который поглотил всё его ближайшее окружение, и их тоже не стало. По крайней мере, в этом мире... Души их понеслись куда-то к свету по длинному тоннелю.
Пожалуй, такая жизнь ярче, а смерть веселее! И польза роду людскому. А главное -- Тарк освободится из своей западни. Да, определённо, к такому варианту душа девушки лежала больше всего. На этот путь она бы легко шагнула.
"Только..." -- пробормотала во сне Эмрис.
"Тебе не придётся убивать, -- перебил её оказавшийся рядом Элдин. -- Это сделаю я. Драконам можно. И постараюсь тебя защитить".
Они снова крепко обнялись, воодушевлённые тем, что решились вместе на такой подвиг, друг ради друга. И уснули по-настоящему.
Утром Сарен застал "картину маслом": корова на ногах, девушка спит в изгибе лапы дракона, а у того глаза стали из чёрных зелёными и отрос длинный хвост.
-- Что произошло? -- спросил он по-драконьи.
-- Мы объединились. Пойдём с тобой.
Волхв не спешил верить таким чудесам, хотя и не верить тоже. Ведь что-то свело их всех в одной точке. Решать за других он не мог. Не мог ни уговаривать, ни отговаривать. Более того, не задай Эмрис правильные вопросы, она бы так и не узнала, зачем он приходил. Таковы были правила игры для него, проводника высших сил и Хранителя Земли. Сарен действительно сомневался, что это те "орудия божьи", которые он должен был найти. И пока слабо представлял, как подготовить их к тому, что следовало совершить, но... Если такова действительно их воля, значит, всё получится. Таковы правила игры для всех. Главное -- проявить её, эту волю. А уж способы он найдёт. Да и Мир обеспечит противовес случившемуся вмешательству. Таким создали его боги.
Сарен сел доить корову в ожидании, когда проснётся человек и подтвердит свои намерения. Светило солнышко, щебетали птички, и в целом, жизнь продолжалась. Всегда. Вряд ли кто-то смог бы описать выражение лица волхва, в котором теснилась целая гамма чувств от восхищения безупречностью Вселенной до щемящей жалости к этим двум юным созданиям за то, через что им придётся пройти. Никто из смертных не знал, сколько ему веков, и в который раз он выполняет подобную миссию... Иногда на всё, что бушует в душе, можно дать лишь один изначальный ответ, который и Солнце даёт всем и всегда: "Да будет Свет!"