Перед строительством плотины Юмагузинского водохранилища когда, после похоронного закрытия "великой" комсомольской стройки Иштугановского пруда с вбуханными во вред замечательной пойме миллиардов, у башкортбаши еще не засвербело новое желание запрудить красавицу Белую, по ней сплавлялась жизнерадостная группа туристов. Это были студенты и аспиранты медики.
За две версты от места где теперь громоздится мрачный бетон запруды имени Рахимова (так уж говорят), катамаран с оригинальным названием "Авантуристы" причалил напротив "Митрошкина камня", (Митрошку засекли на этом камне за разбитую об скалу барку с чугуном).
Когда аврал устройства финишной дневки закончился, белобрысый, загоревший до цвета потускневшей меди аспирант Семен Теплов, затеявший этот сплав, как предбрачный медовый круиз для черноглазой с наливными губами пятикурсницы Розы, подался на перекат ловить хариусов. Он гордился, что придумал этой вкуснейшей рыбе потешное название "гидрокурица".
В погожие дни июля и августа по полудню над рекой мельтешит поденка и растительная моль, откладывая на воду свои личинки, из которых в донном иле развиваются эти эфемерные, лакомые для стрижей и рыб, насекомые. Хариусы в это время "играют" устраивая пляски. Жируя, они плещутся, выпрыгивают из воды сверкая серебром, а в розовых лучах заката вспыхивая червонным золотом и хватают на лету или поцелуями подбирают касающихся воды мушек.
Просматривая сквозь струящийся хрусталь белесый галечник детально видимого дна, определившего название реки, Семен прошел взаброд на середину. Струя змеясь свежила и гладила голые ноги и обжатые эластичными плавками ягодицы.
Не успел он распустить с катушки и половины лески с двумя искусственными мушками, привязанными в полуметре друг от друга, как сильный хариус рывком цапнул концевую мушку и подсекся. От радости, что попал желанный и хороший хариус, Семена затрясло. С дрожью, подняв торчком пружинистую удочку, он стал подводить бьющуюся у поверхности рыбу, чтобы, схватив ее в воде, снять с якорного крючка и положить в висевший через плечо пакет.
Ошалевшая от неожиданно вредной и страшно сильной, больно волокущей мушки, рыба, быстро мотаясь, кувыркалась, бурлила, выскакивала в воздух, чтобы выплюнуть погибельную тварь; но, зацеписто подогнутые друг к другу крючки, держались крепко.
С четвертой попытки, подтянув утомленную рыбу, в сладостном кайфе от рыбацкого счастья, Семен схватил ее левой рукой за хребет, но, мощно рванувшись, она выскользнула и ринулась в просвет между широко расставленных ног... Семен заорал диким обезьяним воплем: задев плавки, вторая свободная мушка каленной болью вонзилась в то, что печатно называют достоинством.
Стойбище, до которого было с сотню шагов, замерло в немой сцене. Никто не понял хохмы неожиданно отколотой серьезным аспирантом. Все с полоротыми усмешками смотрели, как Семен, визгливо подпевая себе, исполнял странный танец. Он вертелся, заглядывал назад и левой рукой то плескался у задницы, то хватался за плавки, как футболист перед штрафным ударом.
Хохма затягивалась, а подпевание несмотря на болезненные ноты, смешило зрителей удивленных неожиданным приступом артистизма товарища.
Неладное почуяла только невеста. Она по-спринтерски подлетела к месту напротив Семена.
- Ты что-о? В чем дело?
- Крючок воткнулся! Иди сюда! Помоги!
- Меня снесет. Я упаду.
- Возьми для упора палку.
Когда с трудом удерживаясь на ногах, Роза подошла и схватилась за плечо Семена он крякнул от пугливого рывка рыбы. С мучительной гримасой, скуля, он оглядкой на хариуса показал причину своего поведения и простонал:
- Сними его! Быстро! Он дергает!
- А как?
- Поймай и сними!.. Или оторви крючок!
Стоя боком к течению, Роза отпустила палку и схватила хариуса, но тот выскользнул, дернув вниз ко дну.
- Ты что-о-о? - взвыл Семен.
- Он нырнул!
- Ну лови же! Быстро! За жабры!
Когда, все же захватив обеими руками мускулистую рыбу, Роза вцепилась ногтями под жабры и ослабила леску. Семен выдохнул облегченный стон и взмолился:
- Откуси поводок!
Чтобы не натягивать леску, Роза в наклоне до Семеновых ягодиц стала ловить леску на зубы, даже не заметив взрыв хохота в лагере от чьих-то слов:
"Она его тохес целует...".
Ощутив слабину откушенной мушки, хариус, туго дрыгнув скользнул в воду и сиганул в сторону.
- Он вырвался! - пожалела Роза.
- Черт с ним! Помоги отцепить эту мушку! - процедил Семен, но застыдясь поправился: - Нет! Держи удочку. Но не дергай!
Он отвернулся, спустил приколотые плавки и, нагнувшись почти до мудей, прикусив высунутый язык, долго мычал выдергивая из пылавшей плоти крючки с цепкими зазубринами.
Отцепив мушку, он натянул плавки, взял удочку и поспешно, не думая о помощи невесте, попер, бурля воду, на берег. Швырнув удочку, он зашел в кусты, и сказал Розе, чтобы она принесла пластырь и не болтала.